———-
Дело или безделье?, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1916
Время на прочтение: 4 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 4. Церковь, народ и революция (1910-1917) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2016.
———————
Однажды император Николай Павлович спросил в шутку знаменитого ‘дельца’ Кокорева, разбогатевшего на винных откупах:
— Почему бы тебе не взять на откуп литературу?
— Не читают запоем, Ваше Величество! — быстро ответил Кокорев.
Если бы Кокорев дожил до ‘пинкертоновской’ литературы, он не сказал бы это. Если бы он видел, как расхватывают безграмотные книжечки ‘для народа’ по деревням, — он призадумался бы.
Не читают запоем? Читают! Да ещё самый отвратительный ‘литературный денатурат’. Потому что хорошее ‘литературное вино’ — для господ. Для посетителей ‘перворазрядных’ ресторанов!
Надо сказать, что вообще мы ‘запойные’. В этом главная и коренная причина нашей слабости.
Строительство жизни требует постоянного, терпеливого и упорного напряжения сил. А у нас ‘тяп-ляп’ — и обязательно, чтобы вышел ‘корабль’. Если же ‘корабля’ сразу не получается, то:
— Убирайтесь все к чорту!
И заваливается человек на боковую. И дремлет до новой ‘встряски’. До нового ‘запоя’. До нового ‘тяп-ляп’… А там опять та же история…
Человек — ‘животное общественное’!
Личные и общественные потребности — должны получать в его жизни полное удовлетворение. Тогда только он может быть ‘счастлив’. Но такая ‘полнота жизни’ не сваливается с неба. Её надо создать.
И можно создать. Путём большого и радостного труда.
Поверьте — это не фразы, для ‘красоты слога’. Это самая настоящая, не отвлечённая, а жизненная правда.
И что же?
Вместо ‘создавания’ жизни — у нас или порывистый запой, или мечты впросонках, лёжа на постели. Или слабосильное нытьё о том, что жизнь ‘пуста’, грязна и жестока…
Лежит какой-нибудь ‘милостивый государь’ в душной, грязной комнате, голодный, измученный, одинокий — и всхлипывает:
— Зачем меня мать на свет родила!
И смешно, и жалко, и противно!
Да встаньте, милостивый государь, и устройте вашу жизнь иначе! И увидите тогда, что мать ваша прекрасно сделала, что родила вас на свет Божий. А что вы живёте по-свински — так она в этом ни капельки не виновата!
Слышу, слышу! Сейчас вы бросите мне упрёк:
— Сытый голодного не разумеет! Вы забываете о нужде, о голоде! Хорошо строить жизнь поевши! А когда жрать нечего… и прочее.
Какое глубочайшее недоразумение!!
Во-первых, кто вам сказал, что больше всего несчастья в жизни от ‘нужды’?.. Я внимательно слежу за хроникой самоубийств — и решительно утверждаю, что громадное большинство ‘уходящих от жизни’ материальной нужды не знали.
А во-вторых, когда я говорю о строительстве жизни, я не прекраснодушничаю. Я вовсе не говорю только о ‘высоком и прекрасном’. Я говорю о всей жизни. Значит, и о самой этой ‘нужде’, о самой этой ‘жратве’. И утверждаю, что человек виноват и в голоде, и в холоде, и в ‘пустой’ своей жизни. Или перед собой виноват, или перед другими.
Война из-под палки заставила обывателя ‘поинтересоваться’ коопераций. А где он был занят раньше? Почему потребительские товарищества влачили жалкое существование? Почему все эти малоимущие, которым ‘жрать нечего’, предпочитали переплачивать купцам добрую четверть своих скудных средств? Почему они не организовывались для устройства своей жизни ‘сообща’? Почему до сих пор такая косность в вопросе о своих квартирах? Почему нельзя организовать свою общественную библиотеку? Свой клуб? Кассу взаимопомощи и пр., и пр., и пр.?
Во всяком случае, малоимущих гораздо больше, чем вовсе неимущих. И если вовсе неимущие не могут сами улучшить свою материальную жизнь, почему же люди с малым достатком предпочитают жизнь грязную полуголодную, холодную, — когда сообща они могли бы сделать её лучше?! А сделав лучше — могли и помочь неимущим!
Скажете, ‘общие условия’? — И это вздор! Нечего сваливать с больной головы на другую, пускай тоже больную, во всё же ‘чужую’ голову! Если бы дело было в том, что ‘не разрешают’, тогда те организации, которые ‘разрешены’, ломились бы от желающих в них работать! Но этого нет в помине. Город с населением в два миллиона насчитывает ‘десятки’ членов в самых жизненных, самых необходимых и материально и духовно организациях…
Надо перестать ждать общего ‘запоя’, а пока что хныкать лёжа на боку. Надо встать и твёрдо, спокойно, с сознанием своего человеческого достоинства и человеческого призвания — начать творить жизнь.
Вопрос о досуге, о том, как проводить свободное время, для многих может показаться вопросом о безделье.
Но, если поглубже вдуматься, может быть окажется как раз наоборот:
То, что мы считаем ‘делом’, это есть сущее ‘безделье’, а то, что называем с оттенком некоторого ‘презрения’ — бездельем, это и есть настоящее дело.
Подумайте, чем занят наш обычный трудовой день? Какой бы профессии человек не принадлежал…
День этот занят:
Зарабатыванием средств к существованию!
Человек в эти часы:
Не живёт, а — зарабатывает!
Есть, конечно, редчайшие исключения — люди, работающие по призванию. Люди, для которых работа — это жизнь. Но большинство? Почти все?
Где вы видели столоначальника — по призванию, по призванию податных инспекторов и почтово-телеграфных чиновников? По призванию кондукторов и почтальонов? По призванию начальников, железнодорожных станций? Извозчиков, официантов, железнодорожных контролёров, конторщиков, приказчиков, рабочих на заводах, дворников, портных, водопроводчиков, трубочистов, и пр., и пр., и пp.
Совершенно ясно:
Все эти люди своим трудом добывают кусок хлеба.
И только!
И на это добывание уходит у них почти весь день. Почти вся жизнь.
Если эту работу считают главнейшим ‘делом’, а всё остальное ‘бездельем’, придётся единственным делом считать: еду, питьё и кров для спанья.
Но где же жизнь?!
Всё ‘заработок’ да ‘заработок’… Но ведь заработок нужен для того, чтобы человек имел возможность существовать. Но чем же наполнить это существование?
Получается так:
Чтобы иметь возможность существовать на свете, я должен ‘зарабатывать’. А существую я на свете только для того, чтобы зарабатывать!
Годы идут. Жизнь проходит ‘между пальцев’. Приходит старость. Растут дети. И начинают тот же круговорот.
Л. Н. Толстой когда-то говорил: ‘Люди — всё устраиваются. Когда же начнут жить?’
То есть: когда будет чувствовать человек, что затронута его мысль, чувство, когда он будет делать настоящее дело, а не только ‘зарабатывать’ хлеб?
Вот вы пошли в театр. Вы плакали и смеялись, радовались и горевали вместе с героем пьесы. Вы пережили в течение нескольких часов громадный душевный подъём.
Что это? Досуг? Безделье? Или жизнь? Конечно, жизнь! Скажите по правде, где вы больше ‘живёте’: в театре или за прилавком? Или в почтовой конторе? Или за кассой в магазине?
Вот и выходит:
Организация досуга — это организация жизни. Это большое, важное и настоящее дело.
Конечно, без заработка жить нельзя. Но на этот каторжный труд мы и должны смотреть только как на горькую необходимость. Нисколько не возвеличивая его словом ‘дело’.
Нет, это безделье, но, к великому несчастью, неизбежное при нашем социальном строе.
Без хлеба — жить нельзя. Но жизнь — не в хлебе! Жизнь в том, что ‘для души’. В том, что для ума и сердца. И вопрос о досуге поэтому один из глубочайших жизненных вопросов.