M. П. Бестужев-Рюмин
Данные о политическом обществе
ПРИМЕЧАНИЯ
Данные о политическом обществе, Бестужев-Рюмин Михаил Павлович, Год: 1826
Время на прочтение: 6 минут(ы)
И дум высокое стремленье… / Сост. Н. А. Арзуманова, примечания И. А. Мироновой.— М., ‘Советская Россия’, 1980 (Библиотека русской художественной публицистики)
По возвращении с театра войны среди гвардейцев образовалось Тайное общество с целью введения конституционного порядка посредством вооруженной силы. Это Общество имело отделения в армии и среди дворянства обеих столиц и даже в провинции. Поскольку не ограничивались приемом людей просвещенных и принимался туда всякий недовольный, число членов стало столь значительно, что оказалось необходимым созвать съезд в Москве1, чтобы определить точно цель, к которой стремились, средства, которыми располагали, и те, которые можно было приобрести.
По предложению Тургенева большинством было постановлено, что вводимое правительство будет республиканским, по образцу Соединенных Штатов, но при условии сохранения территориальной неделимости.
Особенно способы действия вызвали упорные дебаты. Одни хотели избавиться от царя, а оставшихся членов царствующей семьи выслать за границу, другим внушало отвращение пролитие крови императора, и Сергей Муравьев написал тогда речь, в которой он сильно восставал против замышляемого убийства. В ней он предлагал овладеть доверием войск, захватить Москву и провозгласить там новый порядок. Предложение было отклонено под предлогом, что открытое восстание повлекло бы за собой несомненно гражданскую войну.
Спорили столько, что кончили непониманием друг друга. Реорганизация, которую хотели провести в Обществе, еще более ожесточила умы, наконец, под предлогом, что правительство все открыло, решили разойтись, а Общество было объявлено распущенным.
На юге Пестель протестовал против этого роспуска и реорганизовал Общество по новому плану2. Оно переформировалось также и в Петербурге. Одна вента сформировалась и в Москве. Большое число членов было устранено. Другие же не возвратились совсем в Общество. Цель осталась та же, но Пестель заставил принять большинством искоренение царской семьи.
Сергей Муравьев вернулся и принял меня на киевских контрактах в 1823 г. Мы тотчас же выразили протест против истребления, и я написал речь об опасности кровавых мер (речь известна всему Обществу). С того времени снова начались разногласия, которые оставались до конца и производили множество столкновений. В Тульчине подчеркнуто рассматривали нас скорее как союзников Общества, нежели как составную его часть. Направление второй Главной управы, во главе которой мы были, не нравилось. Когда-нибудь станет известно, что Сергей Муравьев и я постоянно были умеренными членами в Обществе.
В тот же год мы поехали в Бобруйск, где приняли Швейковского3 и Норова4 (который в одно и то же время оставил Общество и службу). Узнав, что император5 будет делать смотр войскам, мы решили захватить его, заставить его подписать отречение, держать его под стражей и итти немедленно на Москву, увлекая по пути войска и осведомляя о себе народ прокламациями. Царствующий ныне государь6 также должен был быть арестован. Так как нас было только четверо в отделении, то я поехал в Москву с письмами к Михаилу Фонвизину и Михаилу Муравьеву, чтобы снова связать их с Обществом и привлечь нескольких молодых людей, которые прибыли бы в Бобруйск почти одновременно с императором и были бы включены в полки на предмет произведения арестов. Я не нашел в городе никого из тех, к кому я был направлен, и вернулся, говоря, что наш проект не может быть выполнен в этом году.
1824 год прошел без какого-либо другого выдающегося события, кроме нашего союза с поляками7 (о котором я буду говорить особо). Однако Общество делало успехи.
В 1825 году, услышав, как говорили, что император будет проводить смотр нашего корпуса, мы снова взялись за наш Бобруйский проект, но, уступая настояниям Директории и желанию большинства членов, мы согласились принести в жертву императора. Но мы держались твердо sa изгнание, но не за искоренение остальной семьи (это дело известное).
Прибыв в лагерь, мы узнали от Тютчева, бывшего семеновца, что существовало Общество под названием Соединенных славян и что оно действовало успешно. Я был приглашен на одно заседание. Я увидел там несколько артиллерийских офицеров из 8-й бригады и несколько пехотных офицеров 8-й дивизии, общее число простиралось до 20 человек. В большинстве артиллерийские офицеры мне показались очень решительными. Не так было с пехотинцами. Я назначил другое собрание в деревне по соседству с лагерем, и там те, которых я назвал на допросе, предложили себя для нанесения удара императору.
Тем временем мы постоянно собирались у Артамона Муравьева8. Одно собрание было у нас. Одно у Швейковского, в тот день, когда было получено известие, что у него отнят полк. Тогда Артамон стал настаивать на спешности действия. Он предложил себя для нанесения удара. На один момент все согласились с его мнением. Было решено послать Славян в Таганрог, чтобы уничтожить императора, арестовать Рота9, Толя10, вести их за корпусом, который немедленно направится на Москву. Мы же, Сергей Муравьев и я, однако, были того мнения, чтобы подождать смотра следующего года, на котором, как нам говорили, соберутся три корпуса и будет император. Приехавший на другой день после совещания Швейковский предложил то же самое, и проект был снова отсрочен.
В течение ноября месяца Артамон Муравьев приезжал в Васильков, опять настаивая на предложении начинать. Мы его от этого отговорили.
В ночь с 25 на 26 декабря прибыли жандармы, чтобы взять Муравьева, но он был в Любаре. Я поехал к нему. Мы с ним сговорились о том, что делать. Поднять на местах расквартирования неподготовленные войска было делом трудным. Хотя Артамон обещал присоединиться к нам, если мы выступим, но расстояние, которое необходимо было покрыть для достижения этого соединения, было велико. Полки, которые встречались на пашем пути, не были нашими. Все эти. обстоятельства нас обескуражили, и мы решили скрыться. Рассудив затем, что все равно мы неминуемо будем открыты, мы решили попытать счастья.
Я отправился уведомить Славян, чтобы они приготовили солдат к соединению с нами, лишь только мы появимся. Но, узнав, что местность в полном смысле слова наводнена жандармами, которые меня искали, я вернулся назад.
В это время подполковник Гебель11 в сопровождении жандармов приехал арестовать Муравьева. Но находившиеся там офицеры, в продолжении долгого времени озлобленные против Гебеля, бросились на него и нанесли ему несколько ударов штыками. Потом они захватили жандармов. На следующий день Муравьев во главе двух рот отправился в Васильков. Я присоединился к нему по дороге… Мы вошли в город. Принесли знамена. Муравьев приказал отпустить на волю солдат, содержащихся на гауптвахте, заставил принести к нему полковую кассу и провел ночь за подготовкой диспозиции похода.
Утром 31 декабря, после молитвы и чтения полковым священником рода катехизиса, Муравьев покинул Васильков. Мы отправились в Мотовиловку, где были соединения 1-я гренадерская и 1-я мушкетерская роты. Только часть мушкетерской роты присоединилась к нам. С этого времени настроение начало падать. Походы утомляли солдат. Порядок, который Муравьев хотел ввести, вызывал ропот, наконец, после четырех дней похода, подобного похоронной процессии, мы встретили на равнине Ковалевки конную артиллерию с несколькими эскадронами гусар.
(Артиллерия была из роты Пыхачева12, члена нашего Общества.) Хотя мы имели возможность пробиться, но Муравьев предпочел лучше пожертвовать собой, чем назначать междоусобную войну. Он заставил войска сложить оружие {2-я гренадерская, которая была во главе колонны, это засвидетельствует.— Примеч. М. Бестужева-Рюмина.}. Ни одного ружейного выстрела не было произведено. Но, несмотря на то, что можно было ясно различить, что происходило в колонне, нам вместо парламентера послали пушечное ядро, и пальба продолжалась. Картечный залп поверг Муравьева. Тогда я повторил приказ рассеяться и, подняв Муравьева, пошел с ним навстречу гусарам, которым мы сдались. Ипполит Муравьев13, у которого были пистолеты, пустил себе пулю в лоб.
‘Данные о политическом обществе’ — краткий обзор деятельности Бестужева-Рюмина в тайном обществе, составленный им в 1826 году по требованию Следственной комиссии.
Публикуется по изд.: Восстание декабристов. Материалы, т. IX. М., Госполитиздат, 1950.
Бестужев-Рюмин Михаил Павлович (1803—1826) — активный участник движения декабристов. Вместе с С. И. Муравьевым-Апостолом руководил Васильковской управой Южного общества. Один из организаторов восстания Черниговского полка. Казнен 13 июля 1826 года.
1 Съезд представителей всех управ Союза Благоденствия был созван в январе 1821 года в Москве. Чтобы рассеять подозрения правительства, которое знало о существовании общества из доноса, и удалить из него малоактивных членов, было решено формально объявить о роспуске Союза Благоденствия. В действительности же съезд постановил создать новую конспиративную организацию. Был принят новый устав, в котором указывало», что ‘главная цель Общества состоит в том, чтобы приготовить государство к принятию представительного правления’. Для достижения этой цели ‘признавалось необходимым действовать на войска и приготовить их на всякий случай’. Таким образом, съезд послужил исходным пунктом для реорганизации общества. Он утвердил новую тактику, предусматривавшую применение оружия.
2 После Московского съезда на севере и юге возникли две крупные тайные организации — Северное и Южное общества, которые разработали программные документы (конституционные проекты), подготовили восстание 14 декабря в Петербурге а восстание Черниговского полка на Украине. Южное общество было создано весной 1821 года и состояло из трех управ: Тульчинской, Васильковской и Каменской. В руководящий центр общества — директорию — были избраны: П. И. Пестель, А. П. Юшневский и Никита Муравьев. Северное общество возникло в конце 1822 — начале 1823 года в Петербурге. Основание общества и его политическая деятельность на первом этапе связаны с именем Никиты Муравьева. Включение его в состав директории Южного общества диктовалось необходимостью координации действий тайных организаций.
3 Повало-Швейковский Иван Семенович (1790—1845) — полковник, командир Алексопольского полка, член Васильковской управы Южного общества. Осужден на двадцать лет каторги. С 1839 года — на поселении в Кургане, где и умер.
4 Норов Василий Сергеевич (1793—1853) — отставной подполковник, член Васильковской управы Южного общества. Осужден на пятнадцать лет каторги. С 1826 года — в Свеаборге, Бобруйске, в 1835 году переведен рядовым на Кавказ. С 1838 года жил в подмосковной деревне под надзором полиции. Умер в Ревеле.
5 Александр I.
6 Николай I.
7 Речь идет о переговорах, которые по поручению директории Южного общества Бестужев-Рюмин вел с польским революционным обществом о совместном выступлении против самодержавия.
8 Муравьев Артамон Захарович (1794—1846) — полковник, член Союза Спасения, Союза Благоденствия, Южного общества, командир Ахтырского гусарского полка. Осужден на двадцать лет каторги. С 1826 года — в Нерчинских рудниках, с 1839-го — на поселении в Иркутской губернии, в селе Большая Разводная.
9 Рот Л. О. — генерал-лейтенант, командующий 3-м корпусом 2-й армии на юге.
10 Толь К. Ф. — генерал-лейтенант, начальник штаба 1-й армии.
11 Гебель Г. И. — командир Черниговского полка.
12 Пыхачев Матвей Иванович (1791—186?) — капитан конно-артиллерийской роты, член Южного общества. Во время выступления Черниговского полка Пыхачев изменил тайной организации, перешел на сторону правительственных войск и 3 января 1826 года активно участвовал в подавлении восстания. Именно поэтому он не был подвергнут наказанию.
13 Ипполит — И. И. Муравьев-Апостол (1806—1826), прапорщик, младший брат С. И. Муравьева-Апостола. Увидев, что восстание Черниговского полка подавлено, застрелился на поле битвы.