Цехи в Западной Европе, Дживелегов Алексей Карпович, Год: 1907 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 24 минут(ы)

Алексей Карпович Дживелегов

Цехи в Западной Европе

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

Содержание:

1) Определение Ц. — 2) Происхождение Ц. — 3) Общая характеристика Ц. — 4) Организация Ц. — 5) Хозяйственная структура Ц. — 6) Политическая роль Ц. — 7) Эволюция средневековой цеховой организация. — Упадок Ц. — 9) Литература.

1) Определение Ц. Цехом (Zunft, Innung, Bruderschaft, Amt, Zeche, Gilde, craft gild, arte, mtier, fraternitas, ars, artificium) обыкновенно называют замкнутую организацию ремесленников, образованную в видах охранения кредита и монополии ремесла и для совместного отправления некоторых житейских отношений. Это определение, в общем, отвечает действительному положению дела. Оно нуждается только в одной поправке: цех был не всегда и не исключительно ремесленной корпорацией, созданной исключительно в целях промышленных. Ц. существовали и в таких группах людей, которые, по крайней мере, с нашей теперешней точки зрения, мало имели общего с промышленностью. Были Ц. врачей, нотариусов, жонглеров, учителей, школьников, гробокопателей, садовников и т. п. В средние века все эти занятия считались в принципе ничем не отличающимися от ремесла и в такой же мере нуждающимися в охране своей монополии и в организации, обеспечивающей доверие потребителей. Поэтому форма цеха признавалась для них вполне подходящей. Все это не устраняет, однако, капитальной важности того факта, что цех — прежде всего организация, созданная условиями времени для поддержания промышленности, этим вполне оправдывается несколько одностороннее обычное словоупотребление. В настоящей заметке цех будет также рассматриваться почти исключительно как промышленная организация. Остальные формы Ц. будут упоминаться лишь постольку, поскольку это необходимо для понимания основной.

2) Происхождение Ц. Подобно всем крупным историческим вопросам, в которых отсутствие подлежащих документов делает почти невозможным окончательное решение, и вопрос о происхождении Ц. был и до сих пор остается предметом сильных научных споров. Основной вопрос заключает в себе несколько контроверс. Являются ли Ц. институтом римского происхождения или они возникли в средние века? Свободного они происхождения или крепостного? Оказал ли на их возникновение влияние гильдейский строй? Были ли первые Ц. корпорациями, работавшими исключительно на заказ, или они работали также и на продажу? — Вот те вопросы, вокруг которых до сих пор вертятся споры. Римская гипотеза может считаться окончательно погребенной. Она имела за себя некоторые доводы, на основании которых не только увлеченные одной идеей старые романисты, но и вполне объективные современные ученые (напр., Гартман) могли строить широкие генетические конструкции. Так, цех римских садовников, статуты которого, относящиеся к 1030 г., дошли до нас, и существование которого мы можем проследить до XV в., является несомненным переживанием тех античных cultures Isidis, название которых сохранилось в одной остийской надписи. Корпорация равенских рыболовов фигурирует последовательно в документах VIII, ? и XI вв. и, вероятно, тоже возникла в эпоху римской империя. Цех парижских ‘торговцев на воде’ (mercatores aquae) имеет также, вероятно, связь со старыми nautae parisiaci. Некоторые черты средневековых ремесленных корпораций, о первоначальной судьбе которых мы не знаем ничего, дают повод предполагать если не прямую связь с римскими, то, по крайней мере, переживание традиционных обычаев. Так, напр., большинство средневековых Ц. включают в свои правила целый ряд постановлений, касающихся погребения умерших членов, — а это было обычным признаком римских корпораций. Но эти факты не дают права для широких заключений. Одно ограничение напрашивается само собою. Римские коллегии могли оказывать влияние лишь в области романизованных провинций империи, сюда относятся все факты, которые удалось собрать сторонникам римской теории. Весь германский, нероманизованный мир остается в стороне, и тут нужно искать других источников для Ц. Другое, более серьезное возражение против римской теории заключается в следующем. Существование ремесленных корпораций предполагает наличность известного хозяйственного момента, — а мы знаем, что этот момент наступил для Европы не ранее конца XI в. Известный экономист Родбертус фон Ягецов утверждает, что ни в задачах, ни в целях римских коллегий (collegia opificum et artificum) нет ни малейшего даже сходства со средневековыми цехами, Родбертус доказывает именно, что эти коллегии не имели никакого промышленно-полицейского значения, а являлись исключительно фискальным государственным учреждением, тесно связанным с существовавшими тогда натуральными повинностями римского государства. Универсальным моментом передачу римской традиции, таким образом, считать нельзя. Более важен вопрос о том, свободного или крепостного происхождения ремесленные корпорации. В эпоху господства натурального хозяйства, т. е. в течение всего раннего средневековья, профессиональные ремесленники представляют редкое явление. В выделении особого класса не было нужды, пока каждый дома производил все что ему было нужно. Прежде всего, особые ремесленники-специалисты выделяются в поместье в лоне крепостной семьи, где специализация облегчалась большим количеством людей. Не все люди могут заниматься земледелием, крепостной, который остается свободным от занятий в поле, засаживается за ремесло. Уже в капитуляриях Карла Вел. (см. Cap. De villis) мы имеем свидетельство, что класс ремесленников, по крайней мере, в крепостном населении больших поместий, существует в виде самостоятельной группы. Относительно распространенности этого явления мы не знаем ничего определенного. Наряду с несвободными существовали и свободные ремесленники, главным образом, занимавшиеся выделкой металлических вещей, ткачеством и портняжеством. Рынок для них был обеспечен даже в самые глухие времена средневековья. Их изделия шли на удовлетворение нужд мелких поместий, в которых не хватало рабочих рук на покрытие всех потребностей. Это явление удалось установить для ? в., а с большой вероятностью — и для более ранней эпохи, так что для некоторых исследователей вопрос о первенстве свободного или несвободного ремесла остается нерешенным. Как бы то ни было, существование свободных ремесленников — факт несомненный. Они существовали и в ту пору, когда было еще мало городов, но когда с конца XI века количество городов (свободных) стало быстро увеличиваться, параллельно стало расти и количество свободных ремесленников. В первое время право гражданства в городах давалось легко, ‘городской воздух делал крепостного человека свободным’, благодаря этим двум условиям ремесленники как свободные, так и несвободные, толпами стекались в города, которые и сделались центрами свободного ремесленного труда. Города способствовали ускорению процесса разложения натурального хозяйства, промышленный труд в селе стал быстро падать, село сделалось мало-помалу средоточием исключительно земледелия, а промышленность и торговля перешли в город. Эволюция ремесленного труда привела к полному устранению крепостных ремесленников. Она завершилась к XIV в. Ц. образовались из свободных элементов. На помещичьих землях они были явлением случайным, да и в городе мы почти не знаем крепостных корпораций. Слишком широка была по своим задачам ремесленная ассоциация, чтобы она могла ужиться под ферулою властной помещичьей опеки. — Чтобы понять причины появления Ц., нужно сопоставить несколько категорий явлений. Главная причина отчасти указана выше, это — хозяйственный переворот и вызванная им дифференциация классов торгового, ремесленного, земледельческого. Без выделения в единой феодальной семье ремесленного класса не было бы возможно появление Ц. Основания для соединения ремесленников в корпорации имелись налицо. Средневековый город далеко не представлял условий обеспеченной извне жизни. Благодаря скоплению богатств и столкновению на небольшой территории самых разнородных политических, социальных и экономических интересов, в городах был очень велик процент преступности, кроме того там шла постоянная борьба, в которой изолированная личность терпела ото всех. Раз у человека не было сеньора, он оказывался беззащитным, — а в городах ремесленники почти сплошь были свободны. Вот это отсутствие прочной общественной власти и заставляло прибегать к самопомощи и искать гарантии той безопасности, которой не могла доставить власть. Два пути были открыты для ремесленников для избежания последствий необеспеченного положения: либо патронат, либо товарищество. Но время патроната миновало, а об удобствах товарищества всюду красноречиво говорили успехи всякого рода купеческих ассоциаций, гильдий. Вот почему в Ц. воспроизводятся многие черты гильдейской организаций. — Время основания Ц. определяется некоторыми скудными датами. Первый известный случай возникновения городской ремесленной корпорации относится к 1061 г. (парижский цех свечников). К началу XII в. относится появление нескольких английских и немецких корпораций, с середины XII в. их количество увеличивается, а с конца его Ц. делаются явлением повсеместно распространенным.

3) Общая характеристика Ц. Как учреждение, испытавшее влияние со стороны гильдий, Ц. сохранили у себя много таких постановлений, которые были прямо заимствованы из гильдейских уставов. Цех был почти всегда братством, преследовавшим религиозно-нравственные цели, у него был особый патрон, часто собственный алтарь в какой-нибудь из городских церквей, из корпорационной кассы выдавались пособия обедневшему или больному товарищу, в случае смерти одного из сочленов цех отдавал ему последний долг и заботился о сиротах. Братская любовь к товарищам прямо предписывалась цеховыми уставами. Чтобы сохранить тесные отношения между собою, мастера устраивали от времени до времени пирушки. Частная жизнь члена корпорации протекала на глазах товарищей, цех следил за тем, чтобы его члены вели нравственный образ жизни. Сохранение в уставах промышленных ассоциаций всех этих правил объясняется тем, что по средневековым понятиям связь между товарищами только тогда была полной, когда покоилась не на одних материальных интересах. Ц. ограждал своего члена от нарушения его личных прав, он простирал свои функции на все стороны его личной жизни и старался доставлять ему все, чего он был лишен вследствие царившей в обществе дезорганизации. Цех был обществом свободных ремесленников, он ревностно охранял свободу своих членов и не допускал в свою среду несвободных элементов, некоторые Ц. даже требовали от новых членов доказательства свободного рождения, что закрывало двери отпущенным на волю крепостным. Свобода ремесленника не была, однако, экономической свободой, не была даже в полном смысле слова свободой личной. Они ограничивались целым рядом постановлений, которыми так богаты цеховые уставы. Слова Жири: ‘порабощенный ремесленник в свободной корпорации’ как нельзя лучше передают настоящее положение Ц. и его членов. И свобода самой корпорации но была, впрочем, полной свободой: она ограничивалась с двух сторон. В принципе, ремесленная корпорация считалась подчиненной городскому управлению, но этот принцип приводил к практическим последствиям разве только во французских помещичьих и королевских городах, где должностные лица сеньора имели право вмешиваться в назначение цеховых мастеров. Другое ограничение внешней свободы корпорации исходило от государства. Это особенно заметно там, где появляется сильная монархическая власть: в итальянских деспотиях, во Франции и в Англии. Фактически государству принадлежало право утверждения Ц., и оно крепко держалось за это право из-за соединенных с ним фискальных выгод, кроме того, к органам государства приходилось обращаться всякий раз, когда возникало какое-нибудь затруднение при толковании уставов и определении границ полномочия цеховых властей. Ни то, ни другое ограничение свободы Ц. не приводило к неприятным для них последствиям и почти не нарушало внутренней автономии корпораций. Ц. были вызваны экономической необходимостью, и пока не изменились экономические отношения, до тех пор никакие ограничения не могли быть опасны для Ц.

4) Организации Ц. По отношению к городской общине цех, подобно гильдиям или университетам, являлся особой общиной, с самостоятельной внутренней жизнью. Ему принадлежала судебная и полицейская власть над своими членами, он облагал их налогами, образовал самостоятельное целое в городском ополчении, словом, представлял из себя нечто вроде маленького государства в государстве. Основным органом цехового управления было общее собрание всех членов Ц. Собиралось оно периодически через различные промежутки времени. На общих собраниях имели право присутствовать только самостоятельные члены цеха, мастера. Собрание занималось обсуждением важнейших дел корпорации, выслушивало отчеты отбывших срок должностных лиц, избирало новых. Должностные лица — старшины Ц. (Zunftmeister, Handwerkmeister, wardens, bailifs, gastaldi, jurs, baillis, lus, maitres и пр.), числом до двенадцати, — были облечены исполнительной и судебной властью. Первое время их обязанности ограничивались судебными делами. Судебная функция Ц. была одной из древнейших (отсюда еще названия старшин judices, consules): германское право не представляло себе товарищества, которое не пользовалось бы правом судить своих членов. Ц. судил прежде всего по промысловым делам и, кроме того, по всем тем, где оказывалось нарушенным доброе согласие между товарищами. Тяжкие уголовные преступления выходили из сферы его компетенции и подлежали уже публичным судам (обыкновенно — городскому). В некоторых случаях городские суды являлись апелляционной инстанцией над цеховым судом по промысловым тяжбам или исполняли роль высшего суда, когда цеховой суд не умел как следует разобрать дела. Бывали случаи, когда цех лишался права юрисдикции, тогда члены его по всем делам должны были обращаться к городскому суду. Помимо судебных функций, цеховые старшины созывали собрания и руководили ими, они же заведовали цеховым имуществом. У цеха была своя касса, составлявшаяся из взносов за учеников, сумм, вносимых подмастерьями, штрафов, подарков, отказов по завещаниям, иногда, если предвиделся крупный расход, касса пополнялась временными налогами, которыми старшины от имени цеха облагали его членов. Главными издержками было поддержание обедневших членов и благотворительность. На старшинах лежала также и полиция нравов. Они обличали и преследовали лентяев, игроков, лиц, уличенных в бесчестных поступках, в мошенничестве и обмане. Такие дела не всегда переносились в суд. Главным занятием старшин было наблюдение за производством. При помощи внезапных ревизий они следили за тем, чтобы мастера не употребляли недоброкачественного товара, работали по чести, они же составляли жюри при испытаниях подмастерьев. Иногда над выборными старшинами стоял один главный, пожизненный, иногда финансы Ц. поручались специальному казначею (в Италии он назывался camerlingus или massarius). Все постановления, действующие в Ц., были занесены в уставы. Вначале они были очень коротки и содержали только то, что не подразумевалось само собою, но с течением времени стали делаться все подробнее и подробнее. Регламентация охватывала под конец даже мелочи.

5) Хозяйственная структура Ц. В настоящее время приходится оставить то мнение (одним из главных представителей его в последнее время был К. Бюхер, а главным противником, доказавшим на основании документов его несостоятельность — Г. ф.-Белов), что Ц. сначала, примерно до середины XIV в., ограничивались исключительно работою на заказ, на дому у потребителя, под его надзором и с его материалом. Работа на заказ была одной из форм цехового производства, но ничто не дает права думать, чтобы она преобладала над работою на продажу. Верно только то, что производство на рынок с течением времени совершенно вытеснило работу на заказ. Последняя держалась до тех пор, пока не было прочного рынка, спрос был ничтожен, потребитель не привык покупать готового, а предпочитал, чтобы нужная ему вещь изготовлялась из его собственного материала, в доброкачественности которого он был уверен. По мере того, как росло городское население, увеличивалось и число людей, у которых не было своего сырья, да и крестьяне, которые продавали земледельческие продукты, стали располагать некоторым денежным лишком, который расходовали в городе на ремесленные изделия. Таким образом, рынок мало-помалу окреп, и работа на заказ стала прямо невыгодна. Статуты немедленно отразили на себе этот шаг хозяйственной эволюции, они стали запрещать работу на заказ. Тот же факт имел и другие последствии. Благодаря увеличению спроса, мастер потерял возможность поспевать, работая в одиночку. Появился институт учеников, потом подмастерьев. В XIII в. ученичество было только фактом, а не правилом. Ремеслом мог заниматься кто угодно, лишь позднее стали требовать, чтобы будущий ремесленник прослужил положенное количество лет в качестве ученика. Когда явилась правильная работа на продажу, стали больше заботиться о поддержании кредита Ц., и искус ученичества сделался обязательным. Во Франции в ученики принимались мальчики всякого происхождении, но в Германии с XIV в. ученик мог быть принят только тогда, если родился от состоящих в законном браке, свободных и ‘чистых’ родителей. Это условие исключало почти весь городской пролетариат: овчаров, полевых и ночных сторожей, могильщиков, метельщиков улиц, ассенизаторов, палачей и пр. — Время учения в разных странах и по разным ремеслам определялось различно. В Германии средним сроком был трехлетний, в Англии в начале XIV в. установился семилетний. Продолжительность его определялась сначала исключительно трудностью или легкостью выучки, позднее он стал колебаться в зависимости от других причин, на которых уже сказалось вырождение старых здоровых условий цеховой жизни. Под влиянием этих же условий стали появляться законодательные ограничения количества учеников у одного и того же мастера. Мальчик передавался мастеру при довольно торжественной обстановке, ибо процедура считалась актом не частным, а касающимся всей корпорации, в присутствии свидетелей из числа членов цеха подписывался контракт, определявший обязанности обеих сторон. За ученика вносилась известная, не очень большая сумма на первоначальные затраты, ученик, под угрозой неустойки, обязывался не покидать мастера в течение известного срока, мастер, со своей стороны, обязывался обучать его честно своему ремеслу и давать полное содержание. Положение учеников было не блестящее. Их заваливали непосильной работою, держали впроголодь и больно били за малейшую провинность. До XIV в. они могли утешаться тем, что по окончании срока выучки они немедленно сделаются равноправными мастерами, позднее и это утешение было у них отнято. Увеличивающийся спрос на предметы промышленности привел постепенно к тому, что стала усложняться техника и для открытия собственного дела было необходимо иметь наличный капитал на покупку сырья и орудий производства. Этому условию ученик обыкновенно не удовлетворял. Чаще всего он выходил из выучки только со здоровыми руками да приобретенными знаниями. Мастера, притом, неохотно стали пускать в цех новых членов. Ученик силою вещей должен был оставаться у хозяина на положении рабочего и ждать лучших времен. Так создалась посредствующая должность подмастерья (Geselle, journeyman, compagnon). Окончив выучку и сделавшись подмастерьем, ремесленник уже становился членом цеха. Это создавало для подмастерья некоторые удобства. Его положение в мастерской уже не было тем примитивно-патриархальным состоянием, в котором изнывал ученик. Цеховые статуты ограждали местных подмастерьев от конкуренции иногородних рабочих (в некоторых статутах мастерам запрещалось даже уклоняться от найма подмастерьев путем увеличения числа учеников и привлечения к работе членов семьи). Срок контракта между рабочим и патроном не превышал года и обыкновенно был гораздо короче. Заработная плата определялась администрацией цеха на много лет вперед, к великому ущербу подмастерьев, ибо ценность денег с годами падала. Рабочий день доходил до 16 часов и изменялся по времени года, его определяли по упрощенному способу — от восхода до заката солнца. Против ночной работы восставали муниципалитеты, частью из опасений пожара, частью потому, что ночная работа давала товар худшего качества. Отношения между рабочими и мастерами складывались в разные времена различно. Когда Ц. приходилось вести борьбу из-за политических прав с купеческим патрициатом, мастера относились к рабочим сравнительно мягко, когда борьба прекратилась, положение рабочих изменилось к худшему, и статуты корпораций опять-таки отразили на себе эту перемену. Увеличивается плата, требуемая с аспиранта на должность мастера, удлиняется срок ученической и рабочей подготовки, затрудняется экзамен на должность мастера, создаются льготы для сыновей мастеров — словом, наблюдается тенденция создать замкнутое сословие мастеров и устранить конкуренцию со стороны рабочих. Мастера стали мало-помалу переводить поденную плату на сдельную и наваливать всю работу на подмастерьев. Зарождался настоящий предприниматель, познакомившийся с прибавочной ценностью. Этот процесс заметен уже в XV в. Два условия должен был выполнить подмастерье в Германии, этой классической стране средневековой цеховой промышленности, чтобы попасть в число мастеров. Поучившись некоторое время у мастера в родном городе, он обязан был еще постранствовать (иногда до пяти лет) для усовершенствования в ремесле и скитался из города в город по всей стране, выбирая, конечно, такие, которые славились постановкой ремесла: Констанц, Базель, Страсбург, Фрейбург, Майнц, Шпейер, Кельн, Трир, позднее Дрезден, Магдебург, Франкфурт на Майне и др. По возвращении на родину подмастерье мог добиваться звания мастера. Чтобы сделаться таковым, нужно было выдержать два экзамена: устный, в котором кандидат должен был дать доказательство своего теоретического знакомства с ремеслом, и практический, заключавшийся в изготовлении образцового произведения, шедевра (chef d’oeuvre, MeisterstЭck). Шедевр сделался обычным в Германии и Франции (Англия его не знала) в XIV в., но в первые времена изготовление шедевра было простой формальностью (канатчик должен был приготовить хорошую веревку, сапожник — починить 3 башмака, седельщик — сделать простое седло или простую сбрую), а позже оно превратилось в почти неодолимое препятствие. Предмет, который нужно было сделать, назначался из очень трудных и дорогих, он отнимал у кандидата много времени (иногда до года) и денег. Работа не приносила кандидату никакой прибыли: признанную удовлетворительной продавали в пользу цеха, признанную неудовлетворительной уничтожали. Сыновья и зятья мастеров пользовались и тут большими льготами, для них шедевр всегда был формальностью. Если кандидат выдерживал испытание, с него требовали крупных денежных взносов на разные цели, без чего он не мог сделаться мастером. Взносы эти были настолько велики, что в Англии, где они были существенным препятствием при вступлении в число мастеров, против них часто протестовали муниципалитеты. Таковы были тяжелые условия работы подмастерьев. То была уже настоящая эксплуатация рабочих предпринимателями, ревниво оберегавшими доходные ремесла. Она вызвала новое явление — союзы подмастерьев, средневековые рабочие союзы.

Первые союзы относятся к XIV в., когда они усваивают привычный эпохе характер братств. Братства подмастерьев возникают под опекою мастеров, которые не только им не препятствуют, но даже принимают на себя как бы почетное председательство в них. Однако классовый характер союзов стал обнаруживаться все яснее и яснее, мастера спохватились, когда уже было поздно, и бороться с союзами сделалось очень трудно. В Англии и Франции их жизнеспособность была парализована политическими условиями, в Германии они достигли широкого распространения вследствие слабости центральной власти. Союзы подмастерьев ставили своей задачей разбить те путы, которыми оковывали их цеховые статуты и которые парализовали их борьбу за норму благосостояния. Союзы борются против низкой рабочей платы, против обычая выдавать часть ее натурою, против монополии мастеров в решении возникающих между ними и подмастерьями тяжб, против тягостных условий контрактов. Результаты не замедлили обнаружиться. Странствование создавало солидарность между подмастерьями, и союзы часто поддерживали друг друга. Благодаря организациям сделались возможны стачки, оставлявшие мастеров без рабочих. Предприниматели пошли на уступки. Рабочие получили право разрывать контракты, под условием уплаты неустойки, юридически обе стороны сделались равноправны. Существование союзов облегчало для подмастерьев также и достижение степени мастера. На пути к этой степени были, однако, и такие препятствия, которые не зависели от воли предпринимателей. Правда, последние делали со своей стороны все, чтобы затормозить промовирование подмастерья, но им иногда помогала и vis maior. He всегда было налицо в ремесле достаточное количество мастерских. В среднем, можно принять, что на одного мастера приходились три подмастерья: значит для того, чтобы каждый из них мог получить мастерскую, нужно было, чтобы число последних увеличилось в три раза, а затем продолжало возрастать в той же пропорции. Этого не допускали размеры промышленности, спрос не позволял расширять производство в таком быстром темпе. Сами Ц. ревниво заботились о том, чтобы число мастерских не возрастало и не увеличивало конкуренции. В некоторых городах статуты, по средневековому обычаю, на много лет вперед определяли необходимое количество мастерских. А так как существовала тенденция передавать мастерские по наследству от отца к сыну, и сыновья пользовались всяческими льготами, то шансы подмастерьев, естественно, были очень невелики. Положение мастера было несравненно лучше, чем положение подмастерья. Мастера были законодателями в Ц., они редактировали статуты, из их среды избирались должностные лица, они заправляли всей политикою цеха. Тем не менее, мастер и думать не смел о свободном распоряжении в своей мастерской и свободном занятии своим промыслом. Его опутывали со всех сторон нити цеховой регламентации. Некоторые Ц., напр., прямо запрещали своим членам самостоятельную закупку сырья, сырье должно было закупаться оптом, для всей корпорации сразу. Далее, мастерам предписывалось употреблять материал в определенном количестве и определенного качества, строго возбранялось в новую вещь пускать части старой, скрывать недостатки вещи и проч. Мастера одной специальности не имели права заниматься другой отраслью промышленности, хотя бы и близкой. Огромная часть постановлений цеховых статутов была направлена к тому, чтобы воспрепятствовать более предприимчивому мастеру расширить свое производство. У мастера должна была быть только одна мастерская, он мог в известный промежуток времени выработать только определенное количество товаров, он не имел права заводить такое дело, которого не понимал, и вести его исключительно при помощи подмастерьев, не мог и продавать товаров, в изготовлении которых сам не участвовал. По воскресным и праздничным дням воспрещалось работать. Преследовались рекламы и витрины, ограничивалось число учеников и подмастерьев. За неисполнение подобных постановлений цеховой суд налагал на виновника различные наказания, до изгнания из корпорации включительно. Во всех перечисленных мерах ясно сказываются две тенденции, характерные для средневековой промышленной системы. Одна из них более характерна для раннего периода развития цехового строя, это — забота об интересах потребителей и, следовательно, о репутации цеха. Ее более общим выражением был так называемый Zunftzwang. В первое время Ц. никому не закрывали доступ в свою среду. Когда установился постоянный рынок, спрос, по-видимому, сразу стал превышать наличные производительные силы существующих Ц., так что новый мастер являлся скорее помощником, чем конкурентом. Тем не менее, уже с первых шагов Ц. вырабатывают принцип, согласно которому всякий, занимавшийся тем или иным ремеслом, должен был приписаться к соответствующему Ц. Это и есть Zunftzwang, в силу которого в городе не могло оставаться ремесла вне Ц. Исключения (так наз. Strer) были крайне редки. Zunftzwang столько же служил интересу самого Ц., оберегая его монополию, сколько и интересу потребителей, обеспечивая доброкачественность приобретаемых ремесленных изделий. Другая тенденция, сказывающаяся в постановлениях цеховых статутов, более общего свойства. Ц. всегда были институтом, противным духу крупного производства. Капитал, конечно, находил применение и здесь, и чем дальше, тем больше, но его роль всегда была незначительна, вся средневековая хозяйственная организация Ц. исключала возможность появления крупных капиталов как в торговле, так и в промышленности. Этого требовала уравнительная тенденция, успешно проводившаяся в течение всех средних веков. Мало-помалу она потеряла всякое значение и должна была уступить настоятельным требованиям хозяйственной эволюции. Раньше всего это случилось в Италии, еще в XIII в., напр., во главе каждого предприятия, входившего в цех флорентийских сукноделов, стал крупный торговец, в качестве заведующего делами и организатора вывоза, из этих купцов составились полноправные элементы цеха, а ремесленники перешли в положение подчиненных. Ремесленное товарищество превратилось, таким образом, в торговое и выделилось из числа других ремесленных корпораций, хотя ремесло продолжало составлять основание его деятельности. Такой факт, конечно, не был возможен ни в Германии, ни во Франции, ни в Англии, где к тому времени ремесленные корпорации еще не достигли своего расцвета, но он бросает свет на то, каким образом фактические отношения могли действовать на сложившийся строй и нарушать его в его наиболее характерных проявлениях. В положении средневековой промышленности в наиболее блестящую ее эпоху прежде всего бросается в глаза тот факт, что количество людей, занимающих самостоятельное положение в промышленности, тогда было в несколько раз больше, чем в настоящее время. По сравнению, напр., франкфуртских условий в 1387 и 1875 гг. разница оказывается, по крайней мере, в четыре раза. Это обусловлено многочисленностью отраслей одного и того же ремесла: сильная дифференциация производства отвечала только что упомянутой тенденции — не допускать появления крупных предприятий. Всего больше в средние века было Ц., занимавшихся производством пищевых продуктов: булочников, мельников, пивоваров, мясников и проч., на втором месте стоят цехи, занимавшиеся приготовлением одежды: портные, сапожники, скорняки и проч., затем идут Ц. металлического производства, столяры, плотники и др. В городах, в которых сильно развита текстильная промышленность, этот порядок нарушается и первое место по численности принадлежит Ц. ткачей, валяльщиков, стригальщиков, красильщиков материй, которые при обыкновенных условиях представлены слабо. Вот несколько цифр, первая относится к концу XIII в., последние четыре — к XV, остальные — к XIV в.

Города	Количество цехов	Мастеровых
Париж	350	4159
Франкфурт на М.	14	1246
Нюрнберг	50	1217
Страсбург	29	—
Аугсбург	17	—
Гамбург	22	718
Базель	—	1076
Вена	77	450
Росток	44	—
Любек	50	—

В Гамбурге (1376 г.) первое место по количеству занимали пивовары (181), за ними шли пекари (69), мясники (57), рыболовы (31). В Страсбург (1467 г.) было 29 пекарей белого хлеба, и это количество оказывалось недостаточным. В Нюрнберге (1363 г.) первое место занимали мастера металлического производства различных отраслей (337), затем кожевники и скорняки (вместе 152). В Ульме (1471 — 87) одних ткачей бархатных материй было 90, во Франкфурте (1387 г.) мастеров, занятых в текстильной промышленности, было 309, из коих 272 были ткачами шерстяных материй.

6) Политическая роль цехов. Хозяйственный переворот, характеризующий собою все позднее средневековье, начался с возрождения торговли. Очагами этого процесса сделались города. В новых свободных городах первоначально все влияние сосредоточилось в руках купечества, оно вынесло на своих плечах наиболее тяжелую борьбу с аристократией, оно же воспользовалось всеми выгодами победы. Ремесло возродилось позднее, нежели торговля, ремесленники позднее сделались существенным элементом городского строя. Когда выяснилось их значение и они потребовали, чтобы им уделили некоторую часть из тех прав, которыми целиком завладели представители купечества, началась борьба между патрициатом и ремесленниками. Она происходила всюду, где города пользовались политической свободою: ремесленники хотели добиться участия в управлении города. В Англии, где свободных городов не было, не было и такой борьбы. Значение Ц. выяснялось при этом в двух направлениях. Они сделались необходимыми в городе, с одной стороны, как группы людей, призванных удовлетворять выросшему спросу на предметы необходимости, с другой стороны, — как главный контингент городских отрядов. Военное значение цехов настолько велико, что некоторые исследователи (Готейн) стараются им объяснить самое появление корпораций. Во всяком случае в ту пору, когда городам во всех странах приходилось постоянно быть готовыми к борьбе с рыцарями, отряды дюжих ремесленников должны были очень цениться. Каждый цех образовал отдельный отряд, со своим знаменем и под командою мастеров. — Добиться участия в управлении для Ц. было тем важнее, что, пока у власти стояли исключительно купцы, они распределяли повинности таким образом, что ремесленникам доставались одни обязанности. С этим порядком и вели борьбу ремесленники. В Италии эта борьба началась раньше, чем в др. государствах. В Милане уже в 1198 г. ремесленники составили особую общину и заставили правящие классы принять в совет представителей Ц. Мирным или насильственным (как в Болонье) путем во всех городах Северной и Средней Италии в течение XIII и начале XIV в. совершилось допущение ремесленников к управлению городами. Особенно интересен этот процесс во Флоренции, типичным для большинства городов Тосканы. Во Флоренции во второй половине XII в. образовался цех торговцев заграничным сукном (arte della Calimola), первоначально представлявший все купечество, в начале XIII в. от него отделились цех менял (Cambio), цех розничных торговцев итальянским сукном не местного приготовления (Рог S. Maria) и цех мелочных торговцев (mercatores communes). Эти Ц. приобрели политическое значение. Ремесленники во Флоренции впервые получают представительство в политических вопросах в 1193 г., когда семь их делегатов (rectores) контрассигнуют договор, но это были, по-видимому, не представители отдельных Ц., а представители большого союза ремесленных корпораций, создавшегося в целях борьбы с купечеством. В XIII в. приоры ремесленных корпораций призываются уже довольно регулярно. В 1266 г. окончательно установился состав семи старших цехов (Calimola, Cambio, Рог S. Maria, Lana, врачи и аптекари, судьи и нотариусы, скорняки и кожевники), это все еще не ремесленные корпорации. В 1280 г. мы встречаем впервые упоминание об отдельных Ц. (союз распался в середине XIII в.) — портных, мясников и кузнецов, получивших через два года все политические права, которыми пользовались старшие Ц., вместе с тем, выдвинулись еще каменщики, плотники, тряпичники. В 1289 г. те же права были распространены на виноторговцев, содержателей постоялых дворов, торговцев маслом, сыром и солью, кожевников, оружейников, слесарей и торговцев железом, столяров, ременщиков и щитовых мастеров, пекарей. Все эти Ц., числом 21, в 1293 г. составили союз, ставший во главе городского управления. — Во Франции борьба с купеческим патрициатом также была успешна. В начале XIV в. в больших северных коммунах появились специально плебейские должностные лица, функционирующие наряду со старыми. Их называли присяжными, или старостами общины (jurs, prud’hommes du commun). — XIV в. был решающим и в Германии, где борьба между патрициатом и ремесленниками была особенно упорна. В некоторых городах, однако, старая советская аристократия отстояла свое господство, именно там, где торговля еще не уступила преобладающего значения промышленности — в некоторых ганзейских городах и таких торговых центрах, как Франкфурт, Нюрнберг, Регенсбург. Ц. победили в Кельне, Шпейере, Констанце, Цюрихе, Базеле, Магдебурге и почти во всех вестфальских городах. В некоторых местах борьба кончилась компромиссом. Победа давала ремесленникам, в случаях неполного поражения патрициата, доступ в старый городской совет или создание параллельного совета, а в случаях полного поражения купечества — коренное преобразование городских учреждений в духе цехового устройства. — В Англии политической борьбы не было, но были столкновении из-за муниципальных вопросов, которые улаживались очень легко.

7) Эволюция средневековой цеховой организации. Цветущим временем средневековой цеховой организации был XIV в. и первая половина XV. В это время Ц. являются институтом, не только призванным охранять интересы мастеров, но и преследующим общественную пользу. Выгода потребителя имелась в виду столько же, сколько и выгода самого Ц. С указанного времени цех начинает вырождаться. Среди мастеров является сознание классовых интересов, противоположных интересам подмастерьев, дух чистой наживы, противоположный интересам потребителей, дух кастовой исключительности, противоположный интересам нецеховых ремесленников. Вот те три направления, в которых эволюционировало цеховое устройство. Чтобы сохранить выгоды цеховой монополии, ремесленники должны были огородиться высоким барьером от конкуренции ремесленников, не входивших в состав корпораций. Для этого служило так называемое право заповедной мили (Bannmeilenrecht), очень любопытный немецкий институт. Заключался он в том, что город запрещал на известное расстояние вокруг своих стен заводить некоторые отрасли производства (винокурение, пивоварение и проч.). Этим сельское население лишалось возможности подрывать городское производство. Это — мера частная и местная, были более международный и общие. Сюда относится, прежде всего, тот же Zunftzwang, но в более усовершенствованном виде. Из простого принуждения входить в число членов той или иной корпорации он превратился в запрещение для лиц, не принадлежащих к корпорации, заниматься ремеслом. В старое время действие Zunftzwang’a легко устранялось вступлением в Ц., а теперь, чтобы вступить в цех, необходимо было пройти тяжелый искус, установленный для подмастерьев. Однако и в среде самой цеховой организации настолько усилилась конкуренция, что прибегать к недобросовестным приемам сделалось вполне обычным. С XVI в. все усиливаются жалобы публики на то, что Ц. доставляют недоброкачественный товар, что нет никакой возможности уследить за мастерами, пускающими на рынок плохие изделия. Порча товаров облегчалась тем, что вследствие развития техники Ц. стали дробиться на более мелкие отрасли производства [В XVI в. в Любеке было 65 Ц., в Ростоке 60, в Гамбурге 58 (ср. вышеприведенную табличку). Не нужно забывать, что эти цифры дают в несколько раз меньшее количество Ц., чем на самом деле, ибо в состав одного Ц. обыкновенно входят несколько подчиненных ремесел.], контроль становился все более и более затруднительным, ибо товары проходили через несколько рук. Параллельно вырастал и предпринимательский дух мастеров, выражавшийся в увеличивавшемся отчуждении от подмастерья. Прежде мастер и подмастерье составляли одну семью, подмастерье допускался сейчас же в круг мастеров, как только обнаруживал свою подготовленность. Чем дальше, тем больше увеличивались трудности, связанные с приемом в мастера, шедевр из простой формальности сделался почти неодолимым препятствием, годы обязательного странствования стали удлиняться. В XVI в. явились еще дополнительные препятствия, мастера стали требовать, чтобы кандидат оставался еще некоторое время в качестве подмастерья, иногда требовался даже новый шедевр после того, как подмастерье, получивший все права на звание мастера, проработал в качестве рабочего два или три года. Цифра вступительного взноса сделалась настолько велика, что очень часто во много раз превышала сбережении, оставшиеся у подмастерья после всех мытарств, во Франции в XVIII в. она иногда превышала 3000 франков. Ц. сделался чуть не настоящей кастой, куда можно было найти доступ постороннему человеку лишь в исключительно благоприятных случаях. Обычно мастерские переходили по наследству от отца к сыну. Количество мастеров строго регламентировалось на цеховых советах, определялась точная их цифра, и чем ближе подвигаемся мы к XIX в., тем такие постановления становятся чаще. Иногда даже не скрываются мотивы таких постановлений, мастера прямо заявляют, что все это делается затем, чтобы уменьшить конкуренцию [Перечисленные меры не были совершенной новостью. Они были знакомы и средним векам, но тогда это были явления случайные, а с XVI века они становятся постоянными.]. Такие явления очень характерны. В них не было нужды в цветущую эпоху Ц., когда институт держался сам собою, в силу своего соответствия общественным и экономическим запросам. Теперь институт отжил свое время, другие требования предъявлялись духом промышленного развития, и им уже перестали отвечать Ц. Нужны были, поэтому, искусственные меры, чтобы поддержать падавшее учреждение, — и олигархии мастеров усердно старалась изобретать такие меры.

Упадок цехов. Три группы причин способствовали окончательному упадку цеховой системы: экономические, политические и правовые. Прилив благородных металлов из Америки способствовал быстрому увеличению денежного капитала, капиталистическая организация ремесел, прежде бывшая исключением и процветавшая только в Италии, стала распространяться все больше и больше. С самими Ц. капитал ничего не мог сделать, ибо вся их организация была противоположна духу капиталистического производства, но ему не трудно было найти такой материал, который помог ему развить широкую деятельность. Этим материалом был дешевый сельский труд. Капитал начинает эксплуатировать и мало-помалу подчиняет себе домашнюю промышленность, минуя цехи и предоставляя им погибать медленной естественной смертью. Объединение под главенством одного предпринимателя нескольких рабочих было началом, мало-помалу наемный труд концентрируется, появляются фабрики, где легче осуществлять неудобное при системе домашней промышленности разделение труда, затем подоспевают великие технические изобретении конца XVIII в., и наступает эра промышленного переворота. Что делали Ц., чтобы предотвратить эту страшную опасность? Их положение было довольно беспомощное. Они не могли помешать процессу капитализации ремесла, совершавшемуся в селах, ибо сфера их непосредственного влияния не выходила за пределы города, в городах они прибегали к героическим средствам, вроде образования союзов, но в конце концов и тут должны были примириться с фактом существования внецеховых мастеров (в Германии их называли в XVIII в. Freimeister’ами). Те реформы, которые Ц. по собственной инициативе вносили в свою организацию, не могли возродить устаревший институт, они всегда касались только частностей и не посягали на основные принципы цехового устройства. Всего важнее было то, что Ц. совершенно бессильны и могли действовать только через государственную власть. Питающей почвой, на которой выросли Ц., был свободный город, в управлении которым имели долю и ремесленники. Эти города были маленькими классовыми государствами. Главной задачей экономической политики городов было создание таких условий торговли и промышленности, которые соответствовали бы интересам различных групп городской буржуазии. В муниципальных постановлениях мы встречаем уже с XIV в. ряд правил, регулирующих норму заработной платы таким образом, чтобы это было выгодно мастерам. Образцом законодательства этого рода могут служить мероприятия итальянских городских республик, изданные после Черной смерти середины XIV в. Чума произвела огромные опустошения, предложение рабочих рук упало, заработная плата, естественно, поднялась. Тогда муниципалитеты издали эдикты о нормальной заработной плате и грозили наказаниями тем из рабочих, которые отказывались идти на эти условия. Такие законы города могли издавать до тех пор, пока сами были государствами, когда они утратили политическую власть, им оставалось одно средство охраны своих интересов — действовать при помощи государства. И действительно, бывали моменты, когда правительство, уступая настояниям заинтересованных классов, издавало соответствующие постановления, но обыкновенно государство с конца средних веков пользуется всеми удобными случаями, чтобы покончить с обособленными цеховыми организациями, ввести однообразие в законодательство о промышленности и уничтожить сохранившиеся у Ц. публичные права. Стремление ввести однообразие в промышленную организацию является едва ли не наиболее характерным стремлением центральной власти повсюду, где она имеет возможность задаваться широкими планами общественных реформ: в Англии, во Франции, в немецких государствах. В Англии парламент еще в средние века пытался ввести некоторое однообразие в статуты ремесленных гильдий. Эпоха Тюдоров — эпоха наивысшего напряжения государственного абсолютизма, — была поворотным моментом и в истории ремесла. В 1503 — 1504 гг. был издан закон, по которому ремесленным гильдиям запрещалось издавать предписания, не получившие предварительно санкции государственной власти. Этот закон имел в виду отнять у корпораций право регулировать цены на товары, но его редакция давала возможность толковать его гораздо шире. Дальнейшая политика Тюдоров и Стюартов, в соединении с более могущественным действием общих причин, привела к тому, что ремесленная гильдия мало-помалу сделалась безвредным учреждением, и для ее отмены не оказалось необходимости в специальном законе. Во Франции королевская власть тоже рано стала пытаться прибрать к своим рукам если не корпорации вообще, то, по крайней мере, парижские Ц. При Людовике Св. прево Парижа, Этьен Буало, составил сборный статут парижских Ц. Позднее энергичные короли, вроде Филиппа IV, пытались сложить исключительность Ц. путем издания ордонансов, но безуспешно. Первый серьезный удар был нанесен цехам распоряжением Людовика XI, который присвоил себе право назначать мастеров, освобождая их от всех обычных условий, экзамена, шедевра и проч. Внутренние неурядицы в Ц. этим не устранялись, против них направлен ряд ордонансов второй половины XVI в. Особенно важен ордонанс 1581 г., который облегчил условия приема в цех и дозволил сельским мастерам беспрепятственно селиться в городе, а парижским ремесленникам — открывать мастерские где угодно. Все неорганизованные в Ц. ремесла получили цеховую организацию, королевские чиновники, за небольшой взнос и профессиональную присягу, создали огромное количество мастеров. Таким образом, у Ц. была отнята их привилегия. При Людовике XIV и Людовике XV надзор за Ц. стал строже, кроме того правительство стало прямо продавать желающему должность мастера, независимо от того, обучен он ремеслу или нет. К цеховой монополии присоединилась, следовательно, еще монополия правительственная, доступ в мастерство для подмастерьев фактически закрылся окончательно. Промышленное значение Ц. в XVII и XVIII вв. упало очень низко, и все нападки на них, исходившие, главным образом, от физиократов, были вполне справедливы. Реформа Тюрго, отменившего Ц. в 1776 г., отвечала давно назревшей потребности, и у противников ее не было никаких экономических аргументов против нее, но стоило Тюрго пасть, как его дело потерпело крушение, и Ц. вновь были восстановлены. Так они дожили до памятной ночи 4 авг. 1789 г. — Дольше продержался институт в Германии. И там злоупотребления цеховых заправил рано стали вызывать вмешательство государства, в отдельных княжествах еще с конца XV в. стали делаться попытки ввести однообразие в путанные статуты ремесленных корпораций и несколько ограничить чересчур расходившихся мастеров, издавались распоряжения об уменьшении вступительных взносов, об облегчении шедевра. Издавался в этом духе и целый ряд постановлений и имперскими сеймами (1559, 1566, 1570, 1577, 1594 гг.), но ни одно из них не достигло цели. Тридцатилетняя война убила значение вольных городов и, следовательно, городских корпораций, усилившаяся княжеская власть стала действовать решительнее. На имперских сеймах второй половины XVII в. уже высказывалась мысль о полном уничтожении Ц., она не нашла сочувствия, но всеми сознавалась необходимость реформы. Она осуществилась в 1741 г. Новым законом облегчалось положение учеников и подмастерьев, отменялись дорогие шедевры и крупные вступительные взносы, устранялась возможность злостного недопущения в цех достойного подмастерья, Ц. ставились под бдительный надзор администрации. Пора автономии миновала, и начинается новый период в истории промышленности — полицейско-правового ее регулирования, или так наз. система концессий и диспенсаций, тянувшаяся, в разных государствах различно, вплоть до XIX в. При новой системе Ц. по-прежнему продолжали свое существование, как частно-правовые привилегированные корпорации, зависящие от воли государства, которое всегда для общей пользы может видоизменить или уничтожить их, так как является уже источником всего промышленного права. В таком новом виде Ц. просуществовали в Германии еще больше столетия, и за это время выяснилось их полное несоответствие с жизнью. Уже в конце XVIII ст. против них стали подниматься голоса теоретиков, в начале XIX в. было положено начало отмене института. Пример показали страны, завоеванные французами. В королевстве Вестфалии Ц. были уничтожены декретами 1808 и 1810 гг., в герцогстве Берг — декретом 1809 г. В некоторых провинциях Пруссии в 1806 г. был отменен Zunftzwang для отдельных ремесел, а в 1810 г. было издано распоряжение, в котором намечены главные принципы реформы. В наступившую вскоре эпоху реакции дело затормозилось, так же как и в Баварии и Вюртемберге. Лишь во второй половине XIX века в различных государствах Германии была провозглашена свобода промышленности: в Австрии — в 1859 г., в Нассау — в 1860 г., в Бремене, Ольденбурге и Саксонии — в 1861 г., в Вюртемберге и Бадене — в 1862 г., в 1860-х годах была провозглашена свобода промышленности в Тюрингенских княжествах, в Брауншвейге, Баварии, обоих Липпе. В остальных герм. государствах она введена, вместе с ремесленным уставом Северо-Германского союза, в 1869 г.

Литература.

Кроме общих сочинений по истории и по истории городов, см. О. Gierke, ‘Deutsches Genossenschaftsrecht’ (т. I, 1868), L. Brentano, ‘Arbeitergilden der Gegenwart’ (т. I, 1871), H. Mascher, ‘Das deutsche Gewerbewesen von der frhesten Zeit bis auf die Gegenwart’ (1866), E. Levasseur, ‘Histoire des classes ouvrires et de l’industrie en France avant 1789’ (2-е изд., 1900), Fagniez, ‘Etude sur l’industrie et la classe industrielle a Paris au XIII — XIV sicle’ (1877), InamaSternegg, ‘Deutsche Wirtschaftsgeschichte’ (1879 — 1901), Gothein, ‘Wirtschaftsgeschichte des Schwarzwaldes’ (1892), Bcher, ‘Entstehung der Volkswirtschaft’ (1901), Below, ‘Die Entstehung des Handwerks in Deutschland’ (в ‘Ztschr. fr Sozial- und Wirtschaftsgeschichte’, т. V), Maurer, ‘Geschichte der Stadteverfassung in Deutschland’ (т. II, 1870), G. Schmoller, ‘Zur Geschichte des deutschen Kleingewerbe’ (1870), его же, ‘Strassburgs Blte und die volkswirtschaftliche Revolution im XIII Jahrh.’ (1875), его же, ‘Strassburg zur Zeit der Zunftkmpfe’ (1875), его же, ‘Strassburger Tucher- und Weberzunft’ (1879), Stieda, ‘Zur Entstehung des deutschen Zunftwesens’ (1876), его же, статья ‘Zunftwesen’ (в ‘Handwrt. f. Staatswissensch.’, 2-е изд., VII т.), Schanz, ‘Zur Geschichte der deutschen Gesellenverbnde’ (1877), M. Meyer, ‘Geschichte der preussischen Handwerkerpolitik’ (1884 — 1888), Bcher, ‘Bevlkerung n. Frankfurt a. M. im XIV — XV Jahrh.’ (1886), Ochenkowsky, ‘Englands wirtschaftliche Entwicklung im Ausgange des Mitelalters’ (1879), W. Cunningham, ‘Growth of english industry and commerce during the early and middle ages’ (1890) и ‘Modern times’ (1892), Ashley, ‘Introduction to english economic history and theory’ (1894), Rogers, ‘Six centuries of work and wages’ (1884), Hauser, ‘ouvriers du temps pass’ (XV — XVI ss., 1898), Doren, ‘Entwicklung und Organisation der Florentiner Znfte im XIII und XIV Jahrh.’ (1897), его же, ‘Studien aus florentiner Wirtschaftsgeschichte’ (1900), Schulte, ‘Geschichte des mittelalterlichen Handels und. Verkehrs’ (1900), H. Молчановский, ‘Отмена Ц. в Пруссии при Штейне и Гарденберге’, М. М. Ковалевский, ‘Развитие народного хозяйства в Западной Европе’ (1899), его же, ‘Происхождение современной демократии’ (т. I, ч. I, 2 изд., 1901), Зеворт, ‘Ист. нового времени’ (дополнения проф. Лучицкого), Дитятин, ‘Ц. в Западной Европе’ (в ‘Статьях по истории русского права’, 1895), А. К. Дживелегов, ‘Средневековые города в Западной Европе’ (1902), Кеннингем, ‘Западная цивилизация’ (ч. II, 1902), Farnam, ‘Die franzsische Gewerbepolitik von Colbert bis Turgot’ (1878).

А. Дживелегов.

Алексей Карпович Дживелегов

Цехи в Западной Европе

Города

Количество цехов

Мастеровых

Литература.

Читайте также: