С.-Пб., Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001
Холодком лунного света и нежной, мягкой женственностью веет от стихов Ахматовой. И сама она говорит: ‘Ты дышишь солнцем, я дышу луною’. Действительно, дышит она луною и лунные мечты рассказывает нам, свои мечты о любви, осеребренные лучами, и мотив их простой, неискусный.
В ее стихах нет солнечности, нет яркости, но они странно влекут к себе, манят какой-то непонятной недоговоренностью и робкой тревогой.
Почти всегда поет Ахматова о нем, о едином, о том, чье имя ‘Любимый’. Для него, для Любимого, бережет она свою улыбку:
У меня есть улыбка одна.
Так. Движенье чуть видное губ.
Для тебя я ее берегу… —
Для любимого ее тоска и даже не тоска, а печаль, ‘терпкая печаль’, порою нежная и тихая.
Боится она измен, потерь и повторности, ‘ведь столько печалей в пути’, боится,
Что близок, близок срок,
Что всем он станет мерить
Мой белый башмачок.
Любовь и грусть, и мечты, все сплетено у Ахматовой с самыми простыми земными образами, и, быть может, в этом кроется ее обаяние.
‘Я… в этом сером, будничном платье на стоптанных каблучках’, — говорит она о себе. В будничном платье ее поэзия и все же она прекрасна, ибо Ахматова — поэт.
Земным питьем напоены ее стихи, и жаль только, что простота земного часто сближает их с нарочито-примитивным.
Что близок, близок срок — из последней строфы стихотворения: ‘…И на ступеньки встретить…’ (1913).
‘терпкая печаль’ — из первой строфы стихотворения ‘Сжала руки под темной вуалью…’ (осень 1911, Киев. ‘Вечер’).
…ведь столько печалей в пути — не точная цитата. У Ахматовой — ‘Сколько печали в пути’ — вторая строка стихотворения ‘Дал Ты мне молодость трудную’. (19 декабря 1912).
Я… в этом сером, будничном платье на стоптанных каблуках — из стихотворения ‘Ты письмо мое, милый, не комкай’ (1912, Царское Село).