Через Сахару и Судан на воздушном шаре, Дебюро Эдуар, Год: 1902 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 95 минут(ы)

Черезъ Сахару и Суданъ на воздушномъ шар

Романъ Лео Дексъ.

Передлала съ французскаго Э. Пименова.

ГЛАВА I.
Какъ могла возникнуть мысль о полет на шар.

Хорошенькій алжирскій городъ Константина пріютился на гигантской скал, по одну сторону которой зіяетъ глубокая пропасть, съ отвсными, обрывистыми стнами. Бурный потокъ, Руммель шумно клокочетъ на дн этой пропасти на такой глубин, что его едва видно. Желзный мостъ черезъ пропасть соединяетъ городъ со склонами горы Мансурахъ. Тамъ, въ предмстьи, въ живописномъ безпорядк раскинулись дачи горожанъ среди зелени, одвающей склоны горы. Нсколько въ сторон стоятъ хорошенькія виллы маіора Жерменъ, знаменитаго изслдователя и путешественника, который въ тотъ моментъ, когда начинается нашъ разсказъ, находился во глав экспедиціи въ центральную Африку и только недавно достигъ озера Цадъ.

Семья маіора Жерменъ, состоявшая изъ жены и двухъ дтей — сына и дочери, занимала большую виллу съ прекраснымъ садомъ, гд дти проводили большую часть дня, вмст со своимъ дядей, молодымъ докторомъ Пеноелемъ. Девятнадцатилтняя дочь Жермена, Рене, до того походила на брата, который былъ немного моложе ея, что ихъ можно было различитъ только по одежд, даже имена у нихъ были одинаковы, такъ какъ сына также звали Рене. Сестра раздляла съ нимъ вс занятія и удовольствія, отправлялась вмст съ братомъ на охоту, здила верхомъ, и, вообще, ни въ чемъ не уступала ему.

Молодые люди, рзвясь въ саду, не подозрвали, что служатъ предметомъ чьего то зоркаго наблюденія. Въ садъ выходили окна небольшой виллы, которая отдавалась внаймы и долгое время стояла пустая. Но съ 1-го октября ее занялъ одинъ господинъ, по имени Энокъ, только что вернувшійся, по его словамъ, изъ путешествія въ Триполи и Фецъ. Энокъ жилъ въ этой вилл со слугою негромъ и разсказывалъ, что ищетъ уединенія для того, чтобы привести въ порядокъ свои замтки о путешествіи. Въ дйствительности онъ былъ агентомъ одного итальянскаго торговаго общества, которое стремилось завладть нкоторыми областями въ центральной Африк и укрпить тамъ свое вліяніе. Экспедиція маіора Жермена мшала обществу, и вотъ Эноку было поручена какимъ бы то ни было способомъ помшать успху этой экспедиціи. Эноку предстояло разузнать, гд находится враждебная экспедиція Жермена и каковы ея планы. Съ этою цлью онъ нанялъ виллу, подсматривалъ за дтьми маіора, ожидая удобнаго случая познакомиться съ ними. Случай скоро представился.

Однажды, когда Энокъ, по обыкновенію, находился на своемъ наблюдательномъ посту, кто то позвонилъ у его двери. Слуги не было дома, и Энокъ самъ отворилъ дверь. На порог стоялъ громаднаго роста арабъ, одтый спаги {Спаги — туземные французскіе солдаты въ Алжир.}. На его исхудаломъ, темнобронзовомъ лиц лежалъ отпечатокъ недавно пережитыхъ лишеній и усталости.

Арабъ молча поклонился Эноку и на ломаномъ французскомъ язык спросилъ, можно ли видть г-жу Жерменъ. Энокъ, знавшій мстныя нарчія, сказалъ ему по арабски, что жена Жермена живетъ на сосдней вилл, и предложилъ проводить его туда, съ цлью съиграть роль переводчика. Арабъ очень обрадовался, и Энокъ отправился вмст съ нимъ къ Жерменамъ. Дорогой онъ ловко разспросилъ араба и узналъ отъ него, что тотъ, вмст съ шестьюдесятью туземцами, сопровождалъ маіора Жермена и его двухъ спутниковъ французовъ къ озеру Цадъ. Побдивъ тысячи препятствій, пройдя черезъ Сахару и страну туареговъ, Жерменъ находился теперь въ Барруа, на сверномъ берегу озера Цадъ. Онъ заключилъ союзъ съ султаномъ страны, но тмъ не мене враждебныя племена отрзали ему обратный путь, такъ что маіоръ нуждался въ быстрой помощи. И вотъ онъ отправилъ съ письмомъ къ жен одного изъ самыхъ преданныхъ ему спутниковъ, араба Збадьери, который пустился въ путь на быстроногомъ верблюд мехари. Несмотря на лишенія и опасности, Збадьери удалось быстро пройти Сахару и достигнуть Бискры, откуда онъ отправился по желзной дорог въ Константину, чтобы поскоре доставить письмо своего командира.

Въ сопровожденіи Збадьери, Энокъ явился на сосднюю виллу. Семья Жермена была въ сбор, въ бесдк, въ саду. Объяснивъ, какимъ образомъ арабъ по ошибк явился къ нему, Энокъ прибавилъ:

— Збадьери плохо объясняется по французски, и поэтому я ршился предложить вамъ свои услуги въ качеств переводчика, въ случа если вы сами не можете объясняться съ нимъ на его родномъ язык.

Никто изъ присутствующихъ не зналъ арабскаго языка, на которомъ говорятъ жители окрестностей Бискры, и поэтому предложеніе Энока было принято съ благодарностью.

Г-жа Жерменъ быстро пробжала письмо мужа, а затмъ, совершенно забывъ о присутствіи посторонняго, прочла его вслухъ, желая поскоре подлиться съ дтьми полученными свдніями.

Въ письм Жерменъ кратко разсказывалъ о переход черезъ страну туареговъ и о теперешнемъ положеніи его отряда, который застрялъ на берегахъ Цада. Дале Жерменъ просилъ брата жены организовать экспедицію.

‘Пусть онъ отправится къ моему другу, капитану д’Эксу,’ — писалъ Жерменъ.— ‘Этотъ отважный воздухоплаватель пускалъ шаръ собственнаго изобртенія, который, пролетвъ черезъ Сахару, въ семь дней достигъ Тимбукту, гд его поймали наши соотечественники. Пеноель отъ моего имени попроситъ д’Экса снарядить шаръ мн на помощь. Д’Эксъ уврялъ меня, что ему не трудно достигнуть озера Цадъ воздушнымъ путемъ. Онъ не разъ выражалъ мн сожалніе, что у него не хватаетъ средствъ на снаряженіе подобной экспедиціи. Пусть теперь Пеноель предоставитъ въ его распоряженіе необходимыя суммы, и я не сомнваюсь, что руководимый д’Эксомъ воздушный шаръ достигнетъ Цада. Я же съумю воспользоваться впечатлніемъ, которое произведетъ появленіе воздушнаго шара на суеврныхъ жителей, и убжденъ, что преодолю вс препятствія. Я настолько знаю д’Экса, что не поколебался бы доврить его воздушному кораблю любого изъ-васъ, хотя-бы Рене. На его воздушномъ шар люди въ такой же безопасности, какъ на палуб крпкаго судна, подъ командою искуснаго капитана’.

Едва г-жа Жерменъ прочла эти строки, какъ въ ум Энока возникъ цлый планъ устроить такъ, чтобы Рене, дйствительно, приняла участіе въ экспедиціи, затмъ похитить ее и держатъ заложницей, чтобы диктовать условія ея отцу. Неразборчивый въ средствахъ Энокъ ршилъ воспользоваться тмъ, что арабъ не понималъ по французски, и убдить г-жу Жерменъ въ томъ, что ея мужъ непремнно хочетъ видть Рене. Обратясь къ Рене, онъ какъ бы шутя спросилъ ее, не согласится ли она принять участіе въ будущей экспедиціи. При этомъ Энокъ особенно напиралъ на т строки письма, въ которыхъ маіоръ будто бы выражалъ сожалніе, что съ нимъ нтъ дочери. ‘Мн часто вспоминается,— писалъ Жерменъ,— что Рене не разъ просила позволить ей сопровождать меня и на вс мои возраженія отвчала тмъ, что приводила многочисленные примры женщинъ, участвовавшихъ въ подобныхъ экспедиціяхъ. Я готовъ сожалть теперь, что никогда не относился серьезно къ ея просьбамъ. Отчего ея нтъ со мной, моей милой Рене? Какъ бы она была счастлива, увидвъ эту волшебную страну!…’

Вс съ жаромъ возстали противъ сумасбродной мысли пустить молодую двушку въ экспедицію на воздушномъ шар, но сама Рене съ восторгомъ ухватилась за эту мысль. ‘Вдь отецъ выразилъ желаніе видть ее? Вдь онъ считаетъ путешествіе совершенно безопаснымъ!’ — говорила она.

Энокъ притворился, будто ему непріятно за свой неловкій вопросъ. Онъ предложилъ разспросить Збадьери, правда ли, что маіоръ Жерменъ выразилъ твердое желаніе увидть дочь?

— Говорилъ съ вами маіоръ когда ни будь о своей дочери?

— Кажется нтъ. Я не зналъ ничего о семь командира,— отвчалъ Збадьери по арабски.

Энокъ перевелъ:

— Збадьери говоритъ, что командиръ часто вспоминалъ дочь и хотлъ видть ее возл себя.

— Спросите, пожалуйста, у этого араба еще разъ, выражалъ ли мой зять желаніе, чтобы Рене пріхала къ нему?— спросилъ Пеноель.

Энокъ снова обратился къ арабу.

— Постарайтесь вспомнить, что говорилъ вамъ командиръ о своей дочери,— сказалъ онъ.

— Не знаю… не помню, — отвтилъ Збадьери.— Только при отъзд онъ поручилъ мн передать его семь, что онъ совершенно здоровъ. Командиръ никогда не бываетъ боленъ, это желзный человкъ.

— Вотъ слова маіора, которыя передаетъ Збадьери,— сказалъ Энокъ: ‘Ты скажешь моей дочери, что если она хочетъ присоединиться ко мн, то я ничего не имю противъ этого. Ей нечего бояться путешествія на шар, никакая опасность не угрожаетъ ей’.

— Вотъ видите!— вскричала Рене торжествующимъ тономъ,— Отецъ самъ желаетъ этого. Я отправляюсь!

— Это невозможно!— воскликнулъ Пеноель.— Какъ? Зять такой благоразумный человкъ! Неужели?.. Нтъ, я отказываюсь понимать!

Бдная г-жа Жерменъ находилась въ сильнйшемъ замшательств. Неужели ей придется отпустить дочь? Она чувствовала, однако, что не въ состояніи противиться желанію мужа и просьбамъ дочери, тмъ боле, что Рене со свойственнымъ ей пыломъ и увлеченіемъ молодости ухватилась за эту мысль.

Пеноель, не теряя ни минуты, отправился въ городъ, чтобы переговорить съ д’Эксомъ насчетъ предстоящей экспедиціи.

ГЛАВА II.
Воздухоплаватель.

На другое утро, въ назначенный часъ, Пеноель подходилъ къ прелестному загородному домику, въ которомъ жилъ капитанъ д’Эксъ. Домикъ былъ окруженъ роскошнымъ садомъ, и Пеноель, увидвъ этотъ чудный уголокъ, даже усумнился, чтобы владлецъ его ршился такъ легко покинуть свое прелестное жилище и отправиться въ опасное путешествіе черезъ ужасную пустыню. Эти сомннія такъ сильно овладли имъ, что онъ не зналъ, какъ сообщить д’Эксу о цли своего посщенія, но д’Эксъ самъ предупредилъ его.— ‘Я надюсь, что вы пришли съ хорошими встями отъ моего друга Жермена’, сказалъ онъ, ‘я долженъ вамъ сознаться что въ глубин души желалъ бы оказать ему какую нибудь помощь’.

Пеноель отвтилъ, что такъ именно. и случилось и сейчасъ же прочелъ выдержки изъ письма Жермена.

— Уврены ли вы, что къ нему можно добраться воздушнымъ путемъ?— спросилъ онъ д’Экса.

— Конечно. Мы съ Жерменомъ много разъ обсуждали этотъ вопросъ и тщательно взвсили вс шансы за и противъ. По моему оно должно увнчаться успхомъ. Можно достигнуть Цада черезъ Триполи и Фецанъ, даже не имя въ своемъ распоряженіи механическихъ способовъ для того, чтобы управлять воздушнымъ шаромъ. Въ той и другой мстности, въ теченіе трехъ мсяцевъ въ году, съ Ноября по Мартъ, дуютъ постоянные сверные втры. Правда, иногда задуваетъ противный втеръ, но это не иметъ большого значенія, даже для такого шара, которымъ нельзя править, и только производитъ небольшую задержку въ путешествіи. Когда втеръ противный, то достаточно бросить якорь и ждать наступленія свернаго втра. Между тмъ нашъ воздушный корабль будетъ снабженъ двигателемъ, но только мы будемъ прибгать къ нему лишь въ исключительныхъ случаяхъ, такъ какъ запасъ водороднаго газа, сгораніе котораго приводитъ въ движеніе нашу машину, не можетъ быть особенно великъ. Но этотъ запасъ мы можемъ имть съ собой лишь благодаря одному исключительному обстоятельству. За нсколько времени до отъзда Жермена въ его послднюю экспедицію выпалъ здсь аэролитъ, немного мене величиною, чмъ эта комната, состоящій изъ неизвстнаго на земл вещества. Это вещество обладаетъ прочностью стали и необычайною легкостью, Да вотъ, посмотрите!

Капитанъ взялъ со стола металлическую пластинку тусклаго благо цвта, напоминающаго аллюминій, и бросилъ ее. Она упала, кружась въ воздух, и такъ медленно, какъ будто это былъ листокъ бумаги.

— Благодаря этому, единственному въ своемъ род веществу мы можемъ сократить всъ и объемъ нашего шара, такъ что имъ легче будетъ управлять. Кром рамы для корзины, мы приготовимъ изъ этого же вещества прочные резервуары для сгущеннаго водороднаго газа, который нуженъ, чтобы приводить въ движеніе механизмъ двигателя. Но видите ли, аэролитъ упалъ въ пол одного араба, по имени Бенъ-Змаила, и этотъ арабъ, понимая, что ему свалилось съ неба богатство, заламываетъ за него большую цну. До сихъ поръ проклятый денежный вопросъ препятствовалъ мн привести въ исполненіе мое намреніе, такъ какъ у меня не было въ распоряженіи суммы, чтобы заплатить Бенъ-Змаилу, но разъ вы предлагаете мн деньги, то я могу общать вамъ, что воздушный шаръ будетъ готовъ въ самое короткое время.

— Вы не боитесь, что кто нибудь предупредитъ васъ и купитъ аэролитъ? спросилъ Пенноель.

— О, нтъ! Аэролитъ — въ безопасности. Согласно нашему условію — Бенъ-Змаилъ поклялся въ этомъ на коран,— никто не долженъ знать о существованіи этого аэролита въ теченіе цлаго года. Арабъ, вы и я — мы трое только и знаемъ объ этомъ.

— Водородный газъ, который вы возьмете съ собою, вроятно будетъ служить вамъ также для наполненія шара во время пути?

— Конечно, въ случа нужды. Но я думаю, что это врядъ ли понадобится, потому что нашъ воздушный шаръ снабженъ гайдропомъ, т. е. однимъ или нсколькими канатами, которые тащатся за нимъ по земл, благодаря чему шаръ можетъ двигаться на высот ста метровъ такъ что намъ не придется расходовать балластъ, и газъ не можетъ вытекать.

Излагая свой проектъ воздушнаго шара, капитанъ, для большей убдительности, разложилъ на стол чертежи и объяснилъ доктору его устройство. Лодочка воздушнаго шара, очень удобная и необычайно легкая, должна вмщать въ себ, кром двигателя, еще динамоэлектрическую машину для освщенія, воротъ и маленькую лодочку, въ которой воздухоплаватели могли бы спускаться на землю, когда шаръ стоитъ неподвижно. Затмъ въ лодк должно находиться помщеніе для всякаго рода запасовъ, каюты и палатка для воздухоплавателей.

— Для такого длиннаго путешествія необходимо, чтобы каждый воздухоплаватель имлъ отдльную каюту. Когда каюты не заняты, ихъ можно обращать въ общій залъ, раздвигая шелковыя занавси. А оба обитаемые этажа лодки будутъ соединены бамбуковою лстницей.

— Сколько же пассажировъ можетъ отправиться на вашемъ шар, капитанъ?— спросилъ Пеноель.

— Четырехъ воздухоплавателей было бы достаточно, чтобы управлять имъ, но я думаю, что въ виду какихъ либо случайностей или нездоровья котораго нибудь изъ воздухоплавателей, лучше будетъ увеличить это число и взять еще двоихъ или троихъ. Прежде всего намъ нуженъ хорошій механикъ. Я предлагаю одного изъ моихъ отставныхъ унтеръ-офицеровъ воздухоплавательнаго отряда, а именно: — Фарльгана. Я не думаю, чтобы онъ отказался, — затмъ намъ нуженъ переводчикъ, хорошо знающій нарчія Феццана и Цада. Вмст съ нами обоими это уже четверо. Прибавимъ сюда посланнаго Жермена, араба Збадьери, и у насъ все таки останется еще два мста.

— Значитъ будетъ мсто еще для двоихъ. Это очень обрадуетъ Рене, высказалъ вслухъ свою мысль Пеноель.

— Какъ, Рене?— воскликнулъ д’Эксъ, подумавшій, что онъ говоритъ о сын Жермена.— Неужели вы хотите взять съ собою семнадцатилтняго юношу?

Пеноель не ршился сознаться д’Эксу, что дло шло не о сын, а о дочери.

— Мой зять чрезвычайно доврялъ вашему воздушному кораблю,— сказалъ онъ,— и въ своемъ письм говоритъ даже, что онъ ничего бы не имлъ противъ того, еслибъ кто нибудь изъ членовъ его семьи отправился съ нами въ экспедицію. Но… объ этомъ не стоитъ говоритъ теперь! Мы обсуждали это дло, и я думаю, что найдемъ замстителя этому юнош, боле способнаго вынести вс опасности и трудности путешествія черезъ Сахару.

— Безъ сомннія, письмо Жермена, довряющаго мн своего ребенка, очень льститъ мн,— замтилъ д’Эксъ, посл минутнаго раздумья.— Но присутствіе этого юноши къ нашей экспедиціи только бы увеличило мою отвтственность. Если шаръ измнитъ намъ… Конечно, пока я буду чувствовать подъ своими ногами дно лодочки моего воздушнаго шара, мн нечего бояться за своихъ спутниковъ, хотя бы они были еще моложе Рене Жермена и еще мене его привычны къ такого рода путешествіямъ. Но вдь мало ли что можетъ случиться съ воздушнымъ шаромъ, и тогда… Сознаюсь, мн, какъ организатору экспедиціи слдовало бы выказать больше доврія къ своему шару, но все-таки… Право, я былъ бы спокойне, если бы экипажъ состоялъ только изъ взрослыхъ, боле закаленныхъ людей. Постарайтесь уговорить юношу остаться дома, несмотря на выраженное его отцомъ желаніе видть его.

Пеноель общалъ отговорить Рене, тмъ боле, что и мать очень неохотно соглашалась отпустить его. Однако Пеноелю было все-таки непріятно, что капитанъ обманывается насчетъ своего будущаго юнаго спутника, не допуская и мысли, что въ его экспедиціи собирается участвовать молоденькая двушка. Все таки онъ не ршился сказать ему правду и поэтому постарался перемнить разговоръ, спросивъ капитана, какъ онъ думаетъ назвать свой воздушный корабль Обсудивъ этотъ вопросъ, они остановились на названіи: ‘Изслдователь’. Капитанъ д’Эксъ сказалъ, что, насколько ему извстно, еще ни одинъ воздушный шаръ не назывался этимъ именемъ.

По отъзд Пеноеля, капитанъ д’Эксъ дятельно приступилъ къ снаряженію экспедиціи. Спустя два мсяца все было готово, и экспедиція могла уже отправиться къ заливу Габесъ, откуда воздухоплаватели должны были летть къ озеру Цадъ.

ГЛАВА III.
Подъемъ шара.

28 декабря этого же года, утромъ, небольшой пароходъ бросилъ якорь близь пустыннаго берега Триполи въ мст, гд въ море выступаетъ песчаный мысъ. По обимъ сторонамъ мыса берегъ тянется въ вид однообразной полосы, отдленной отъ моря большими лагунами съ зеленоватою водой. Къ югу разстилается необозримая песчаная пустыня, теряющаяся въ туманной дали. Ни одно живое существо не оживляетъ своимъ присутствіемъ этой мрачной, печальной мстности.

Солнце уже поднялось высоко, и легкій сверный втерокъ смягчалъ зной. Едва пароходъ остановился, какъ тотчасъ же съ него спустили лодку, направившуюся къ мысу — единственному мсту, гд можно было безопасно пристать. Въ лодк сидли, кром матросовъ и офицера, пятеро взрослыхъ, затмъ юноша лтъ шестнадцати-семнадцати, арабъ геркулесовскаго роста и собака алжирской породы. Капитанъ д’Эксъ, механикъ Фарльганъ, докторъ Пеноель и Энокъ, приглашенный въ качеств переводчика, находились въ числ этихъ пассажировъ. Юноша, на видъ нсколько тщедушный, но доказывавшій ловкостью своихъ движеній, что онъ привыкъ къ ежедневнымъ физическимъ упражненіямъ, съ радостнымъ нетерпніемъ смотрлъ на берегъ, откуда воздушный шаръ ‘Изслдователь’ долженъ былъ отправиться въ путь. Арабъ Збадьери лишь изрдка перекидывался словами съ Энокомъ, такъ какъ говорить съ другими пассажирами, не знавшими его родного языка, ему было трудно, у его ногъ лежала собака, которую онъ называлъ Стопъ и ласково гладилъ, обращаясь къ ней на ломаномъ французскомъ язык.

Шесть пассажировъ въ лодк и собака составляли будущій экипажъ воздушнаго корабля, седьмымъ былъ одинъ ученый метеорологъ, совты котораго могли быть полезны при отправленіи въ путешествіе.

Энокъ ловко воспользовался своимъ сосдствомъ съ Жерменами и съумлъ пріобрсти ихъ довріе, такъ что сдлался настоящимъ другомъ дома. Онъ былъ интереснымъ собесдникомъ, потому что много путешествовалъ и много видлъ на своемъ вку. Онъ умлъ разсказывать и очень живо и увлекательно описывалъ свое послднее путешествіе по Фецану, что для его слушателей было вдвойн интересно, такъ какъ онъ описывалъ именно т страны, черезъ которыя имъ предстояло совершить свой полетъ. Вс съ радостью согласились, когда онъ выразилъ желаніе участвовать въ экспедиціи и быть полезнымъ своими знаніями мстныхъ нарчій. Только проницательному капитану д’Эксу не понравилась хитрая, пронырливая наружность Энока, и онъ, скрпя сердце, принялъ его въ число своихъ спутниковъ. Однако еще трудне было заставить д’Экса согласиться принять въ ихъ число юношу Рене, и онъ сдался только тогда, когда Пеноель торжественно объявилъ ему, что таково было желаніе Жермена.

Когда вс пассажиры воздушнаго корабля были уже намчены, и ихъ оказалось шесть человкъ, то д’Эксъ спросилъ Пеноеля, не иметъ ли онъ еще кого нибудь въ запас, кого бы онъ могъ предложить въ качеств спутника. Пеноель отвчалъ отрицательно, и тогда д’Эксъ, къ великому изумленію всхъ остальныхъ спутниковъ, предложилъ взять, въ качеств седьмого пассажира, свою собаку Стопа.

— Онъ можетъ быть намъ полезенъ,— сказалъ капитанъ,— намъ придется по очереди дежурить и наблюдать за всеобщею безопасностью. Когда нашъ воздушный корабль броситъ якорь, Стопъ можетъ насъ замнять. Это отличный сторожъ, и на его чуткость можно вполн положиться.

Лодка причалила у песчанаго мыса, и изъ нея начали выгружать весь необходимый матеріалъ для соуженія воздушнаго корабля, въ томъ числ трубы наполненныя сжатымъ водородомъ, которымъ надо было наполнить шаръ. Вс эти вещи сложили на небольшой площадк, на вершин мыска, гд предполагалось произвести наполненіе шара газомъ. Кругомъ ихъ путешественники раскинули палатки.

На другой день они посвятили все утро осмотру мстности, причемъ сдлали одно открытіе, которое могло бы внушить нкоторыя опасенія, но путешественники не обратили на него должнаго вниманія.

Пеноель, Рене, Збадьери и еще двое, офицеръ съ парохода и ученый, отошли довольно далеко отъ лагеря, углубившись въ пустыню, и наткнулись тамъ на слды стоянки какого то каравана, путь котораго, повидимому, также лежалъ внутрь страны. Въ этомъ караван, очевидно, находились европейцы, вроятно, итальянцы, такъ какъ Энокъ нашелъ въ песк книжечку, напечатанную по итальянски, и въ ней нсколько замтокъ карандашемъ, указывавшихъ, что въ первыхъ числахъ декабря къ озеру Цадъ черезъ Фецанъ отправилась какая-то экспедиція.

Книжечку онъ показалъ д’Эксу и Эноку, который, увидавъ ее, не могъ удержаться отъ восклицанія.— ‘Вотъ удивительно,— сказалъ онъ,— тутъ на первой страниц стоитъ имя одного изъ моихъ товарищей по путешествію въ Мурзукъ. Посмотрите! Это Сорелло, одинъ изъ самыхъ дятельныхъ членовъ итальянскаго отряда, значитъ, онъ опередилъ насъ. Но онъ подвигается медленно, и намъ не трудно будетъ нагнать его’.

Д’Эксъ, заинтересовавшійся этимъ, началъ разспрашивать Энока насчетъ экспедиціи, въ которой онъ участвовалъ, но тотъ отвчалъ уклончиво и, видимо, былъ смущенъ разспросами, что не ускользнуло отъ наблюдательнаго капитана, почему то не чувствовавшаго особеннаго доврія къ этому спутнику.

На третій день утромъ подулъ свжій сверный втеръ, и по направленію облаковъ можно было видть, что этотъ втеръ дуетъ на большой высот. Ученый метеорологъ Эготье тотчасъ же призналъ въ этомъ втр то правильное воздушное теченіе, которое почти не прекращается въ Триполи и Фецан съ ноября по мартъ, и поэтому д’Эксъ приказалъ приступить къ наполненію шара.

Къ пяти часамъ огромный шаръ овальной формы былъ уже наполненъ, къ нему привязали двухъ-этажную корзину, затмъ туда положили все, что было нужно для экспедиціи и прикрпили къ ней тринадцать длинныхъ гайдроповъ, длиной въ 60 и 180 метровъ.

Къ ночи все уже было готово къ отправленію. Шаръ держало шесть якорей. Втеръ продолжалъ дуть съ свера, но онъ нсколько спалъ, что благопріятствовало подъему.

— Что-же, мы отправимся сейчасъ или поужинаемъ еще на земл?— спросилъ Пеноель.

— Къ чему намъ торопиться,— отвтилъ капитанъ.— Теперь такъ темно, что я предпочитаю подождать луны, которая должна взойти часа черезъ два. При ея свт мы можемъ окончить послднія приготовленія. Подождемъ же ея появленія, а пока поужинаемъ въ послдній разъ вмст съ офицерами нашего парохода.

На берегу, куда съ парохода достигали лучи электрическаго свта, былъ сервированъ ужинъ, который прошелъ очень весело, и когда на горизонт показался огромный, красный дискъ луны, д’Эксъ объявилъ, что пора собираться въ путь. Шесть путешественниковъ и собака влзли въ корзину, изъ которой они сейчасъ же выбросили соотвтствующее количество балласта. Затмъ они перерзали четыре каната, удерживавшіе якоря. Шаръ держался теперь на двухъ якоряхъ, около которыхъ столпились матросы, готовые тотчасъ-же перерубить ихъ по первой команд начальника экспедиціи.

Д’Эксъ, осмотрвъ хорошенько въ послдній разъ во всхъ подробностяхъ свой воздушный корабль, освщаемый серебристымъ свтомъ луны, и подойдя къ самому краю лодки, громкимъ голосомъ крикнулъ стоявшимъ внизу:

— Пожелайте намъ счастливаго пути къ Цаду. Скажите всмъ, что мене чмъ черезъ дв недли маіоръ Жерменъ обниметъ своего сына!

Затмъ онъ прибавилъ:

— Рубите канаты!

Шаръ, очутившись на свобод, одно мгновеніе оставался неподвижнымъ, затмъ плавно направилъ свой полетъ къ югу, среди безмолвія свтлой лунной ночи, нарушаемаго только вчнымъ рокотомъ волнъ, разбивавшихся о низкій песчаный берегъ, да шорохомъ двнадцати металлическихъ гайдроповъ, волочившихся по земл.

ГЛАВА IV.
Ночное путешествіе и первый подозрительный признакъ.

Шаръ несся на высот не боле 50 метровъ надъ землей, и воздухоплавателямъ казалось, что они еще не отдлились отъ земли. Между тмъ, они уже были жителями воздушной стихіи. Луна ярко освщала пустыню, которая разстилалась во вс стороны на необозримое пространство, безмолвная и однообразная. Какое то тоскливое чувство невольно зарождалось въ душ путешественниковъ, всматривавшихся въ даль залитую матовымъ, блесоватымъ свтомъ ночного свтила. Они чувствовали себя теперь боле одинокими, нежели моряки на судн, среди безграничнаго океана. Тамъ волны находятся въ постоянномъ движеніи, въ нихъ чувствуется жизнь, и судно, сотрясаемое ихъ ударами, живетъ вмст съ ними.

На воздушномъ шар совсмъ иное дло: онъ кажется висящимъ неподвижно среди мертваго безмолвія. Втеръ гонитъ его быстро, но такъ плавно, что шаръ не испытываетъ ни малйшаго сотрясенія.

Безмолвіе охватило путешественниковъ. Каждый ощущалъ какое то тревожное чувство, и никто не ршался первый нарушить молчаніе, словно охваченный какимъ то суеврнмъ страхомъ. Вдругъ раздался вой собаки. Это Стопъ завылъ, вытянувъ шею и поднявъ кверху морду, хотя этотъ вой звучалъ зловще, но путешественники были рады, что хоть какой нибудь звукъ нарушилъ тяготившее ихъ молчаніе.

— Брр!.. вскричалъ Пеноель.— Какая проклятая страна! У меня сердце леденетъ. Виноватъ ли тутъ этотъ дьявольскій лунный свтъ — я не знаю, но только, будь я суевренъ, я непремнно увидлъ бы въ этомъ дурное предзнаменованіе.

Услышавъ голосъ человка, собака умолкла и, подойдя къ капитану, улеглась у его ногъ,

— Ну вотъ, докторъ, мы и такъ вс печально настроены, а вы хотите еще усилить это настроеніе,— замтилъ ему Энокъ шутливымъ тономъ,— видите, даже на Стопа подйствовали ваши слова. Какъ добрый песъ, онъ отправился искать убжища у ногъ своего господина.

— Это правда,— согласился Пеноель.— Но я бы предложилъ вамъ вотъ что: вы тутъ путешествовали, и страна эта вамъ уже знакома, такъ не можете ли вы изобразить намъ въ боле привлекательномъ вид эту часть Триполи, которая при лунномъ свт кажется намъ такою унылой?

— Вы мн задаете очень трудную задачу. Вы хотите, чтобы я представилъ вамъ въ привлекательномъ свт одну изъ самыхъ обездоленныхъ мстностей на земномъ шар. Однако, къ западу мстность измняется, тамъ жители находятъ и плодородную почву, и роскошную растительность. На пути изъ Триполи въ Мурзукъ, по которому всегда слдуютъ караваны, часто встрчаются поселенія. Они расположены обыкновенно около колодцевъ, на дн плоскихъ впадинъ, туда же приходятъ животныя на водопой. Въ извстные часы они всегда собираются около колодца и ждутъ, пока кто нибудь не сжалится надъ ними и не достанетъ для нихъ воды.

— Много каравановъ проходитъ тутъ?— спросилъ Пеноель.

— Изъ Триполи постоянно отправляются маленькіе караваны, которые ведутъ торговлю съ различными оазисами, но немногіе изъ нихъ доходятъ до Судана, не больше шести-восьми. Это большіе караваны, и уже поэтому снаряженіе ихъ стоитъ дорого. Въ рдкихъ случаяхъ число нагруженныхъ верблюдовъ бываетъ мене тысячи. Ихъ сопровождаютъ нсколько сотъ вооруженныхъ съ ногъ до головы арабовъ. Путешествіе къ Цаду требуетъ двухъ-трехъ мсяцевъ. На пути караваны перескаютъ иногда гористую часть Триполи, изобилующую живописными мстами, но также пустынную,

Энокъ прервалъ свой урокъ географіи, когда изъ палатки вышелъ капитанъ, который сказалъ, что, согласно его вычисленіямъ, они увидятъ первыя высоты на восход солнца. Шаръ несется прямо туда, поэтому капитанъ предложилъ своимъ спутникамъ лечь спать, чтобы встать утромъ пораньше.

— Я подамъ вамъ примръ,— прибавилъ онъ,— пойду и растянусь на своей койк. Втеръ ровный, и никакихъ случайностей не предвидится. Предлагаю Эноку подежурить. Вы вдь три раза поднимались со мною и Пеноелемъ на воздушномъ шар, чтобы научиться управлять имъ,— обратился онъ къ Эноку, — я думаю, можно положиться на васъ. Все такъ благопріятствуетъ намъ, что вамъ не придется мнять курсъ до утра. Во всякомъ случа, если что нибудь затруднитъ васъ, то позовите меня, я лягу, не раздваясь.

Попросивъ разбудить себя въ три часа ночи, капитанъ удалился въ свою каютку. Остальные послдовали его примру, за исключеніемъ Энока, оставшагося на вахт, и Рене, которая была слишкомъ возбуждена всмъ происшедшимъ и потому не могла заснуть. Она облокотилась на край корзины и задумчиво смотрла внизъ на гайдропы, скользившіе, чуть-чуть вздрагивая, по поверхности песка. Энокъ стоялъ недалеко и украдкою посматривалъ на нее. Онъ припомнилъ, что не видлъ Рене до самаго отплытія парохода, на которомъ они пріхали въ Триполи. Онъ здилъ въ Марсель и Парижъ вмст съ прочими членами экспедиціи, а Рене это время оставалась въ Константин. Энокъ, также какъ и другіе, думалъ, что это былъ Рене, братъ, а не его сестра. Внезапно у него мелькнула мысль, что тутъ кроется обманъ, и съ ними детъ молодая двушка. Посл того случая, когда онъ въ первый разъ попалъ въ семью Жерменъ въ качеств переводчика, онъ нсколько разъ заводилъ рчь о путешествіи, но г-жа Жерменъ такъ энергично возставала противъ мысли отпустить Рене, что Энокъ былъ увренъ, что Рене не подетъ, потому онъ былъ очень удивленъ, когда наканун отъзда узналъ, что съ ними подетъ сынъ Жермена, вмсто его дочери. Только въ эту минуту, когда онъ вспомнилъ о необычайномъ сходств брата и сестры, у него вдругъ явилось сомнніе. Ему захотлось во чтобы то ни стало узнать истину. Подойдя къ Рене, стоявшей въ задумчивости, онъ вдругъ окликнулъ ее.

— Мадемуазель Рене!

— Что? Что случилось?— Ахъ, это вы! Простите г. Энокъ, я не замтилъ, какъ вы подошли. Должно быть я спалъ съ открытыми глазами. Вотъ до чего доводятъ насъ мечты!

Затмъ, посл небольшой паузы, она спросила его вполн естественнымъ голосомъ:

— Почему вы назвали меня ‘мадемуазель’? Можетъ быть вы хотли посмяться надъ моею чувствительностью? Но вдь не я одинъ, а вс наши спутники и вы также чувствуете себя не совсмъ хорошо среди этой ужасной безмолвной пустыни. Въ самомъ дл, о чемъ вы думали г. Энокъ, называя меня такъ?

— Простите меня, но… я думалъ о вашей сестр, и мн казалось, что я вижу ее передъ собою,— отвчалъ Энокъ.

— Да, мы очень похожи другъ на друга. Въ дтств даже родные насъ смшивали. Но теперь, съ тхъ поръ какъ Рене носитъ длинные волосы…

— О, волосы вдь можно остричь!— замтилъ Энокъ.

— Я очень польщенъ сходствомъ съ сестрою, хотя, по правд сказать, мы мало выигрываемъ отъ этого: она похожа на мальчика, а я на двочку.

Энокъ не зналъ, что думать. Рене такъ безпечно разговаривала съ нимъ объ этомъ предмет, что у него возникла мысль, не ошибается ли онъ?

— Ну, а если я сознаюсь вамъ, что только что у меня явилась увренность, что передо мною переодтая двушка?..— сказалъ онъ.

— Довольно, г. Энокъ,— прервала его повелительнымъ тономъ Рене.— Мн кажется, что я достаточно выяснилъ вамъ этотъ предметъ и постарался разсять ваши подозрнія. А теперь прекратимъ нашъ споръ… Я хочу спать, вдь не мн стоять на вахт.

Рене крпко пожала руку Эноку, сказавъ съ легкой насмшкой:

— Быть можетъ, мн представится случай доказать вамъ, что сынъ капитана Жермена — мужчина, но пока этого нтъ, прошу васъ все-таки смотрть на меня, какъ на взрослаго, вы доставите мн этимъ большое удовольствіе.

Съ этими словами ‘юноша’ удалился въ свою палатку, оставивъ Энока одного предаваться размышленіямъ. Эноку было непріятно за этотъ разговоръ. Ему пришло въ голову, что онъ, быть можетъ, обидлъ юношу, принявъ его за двушку. Въ самомъ дл, онъ могъ обмануться, вслдствіе такого сходства брата съ сестрой.

На восток появилась свтлая полоса. Было уже пять часовъ утра. Энокъ вспомнилъ о своемъ общаніи разбудить д’Экса, и, войдя въ общую палатку, тихонько позвалъ его черезъ шелковую перегородку. д’Эксъ тотчасъ же вскочилъ и сдлалъ выговоръ Эноку за то, что онъ не разбудилъ его раньше. Энокъ извинился.

— Я такъ замечтался, что и не замтилъ, какъ пролетло время. Я постараюсь поскоре заснуть, чтобы наверстать потерянный отдыхъ.

д’Эксъ взялъ карту и занялся опредленіемъ положенія шара.

Между тмъ становилось свтле, и скоро уже можно было ясно различить скалы Джебель Тира, подымавшіяся изъ песковъ пустыни.

Одинъ за другимъ поднялись и прочіе путешественники и присоединились къ д’Эксу. Фарльганъ занялся чисткой машины. Ему захотлось пить, чтобы не итти за водой въ общую палатку, онъ взялъ стаканъ и налилъ въ него воды изъ главнаго резервуара. Глотнувъ ея, онъ вскрикнулъ.

— Да вдь это соленая вода! Резервуаръ наполненъ морскою водой!

Слова его вызвали общее волненіе. Каждый непремнно хотлъ удостовриться и, поднося стаканъ ко рту, немедленно ставилъ его обратно.

— Какъ это непріятно! Я не могу понять, какъ попала соленая вода въ резервуаръ?— сказалъ Пеноель.— По счастью, однако, мы скоро достигнемъ оазиса Гоффра, тамъ нтъ недостатка въ колодцахъ, и мы можемъ пополнить свои запасы воды.

ГЛАВА V.
Арабскій праздникъ въ Мурзук.

Недостатокъ воды,— ея оставалось не больше десяти литровъ — принудилъ путешественниковъ остановиться у первыхъ же колодцевъ. Первый оазисъ, лежавшій на ихъ пути, былъ оазисъ Гоффра. Путешественники ршили обратиться къ жителямъ его за помощью, хотя имъ было извстно, что султанъ Мурзука, которому подчиняются туземцы, очень не любитъ французовъ.

Воды еще могло хватить до вечера. Поэтому д’Эксъ ршилъ пристать ночью для того, чтобы достигнуть оазиса при дневномъ свт, когда удобне вести переговоры.

Когда совершенно стемнло, они бросили якорь въ чащу колючей акаціи, и шаръ повисъ неподвижно въ воздух. Эта ночь въ пустын была всмъ въ тягость, и только Збадьери не выказывалъ никакого безпокойства. Д’Эксъ и Пеноель не могли заснуть. Имъ не давала покоя мысль, какъ могло случиться, что вода въ резервуар оказалась соленой?

Въ четыре часа утра капитанъ д’Эксъ уже поднялся и присоединился къ Фарльгану, который стоялъ на вахт. Такъ какъ втеръ былъ благопріятный, то они подняли якорь, и шаръ поплылъ по направленію къ оазису. Сначала мстность была все такая же пустынная, какъ та, надъ которою они пролетали раньше, но затмъ она начала измнять свой видъ.

— Видите эту впадину. Эта длинная и узкая долина, хорошо извстная караванамъ, ведетъ къ великому оазису Гоффра, самому большому въ Фецан,— сказалъ Энокъ.

— Вы тутъ бывали?.. Скажите, на какой пріемъ мы можемъ разсчитывать у здшнихъ жителей?— спросилъ д’Эксъ.

— О, жители Фецана гостепріимны съ людьми своей расы. Въ Фецан каждый, боле или мене большой оазисъ иметъ свой фундукъ или каравансарай. Въ маленькихъ оазисахъ жители также очень радушно принимаютъ путешественниковъ.

Скоро вс путешественники были въ сбор. Они радовались возможности побывать въ одномъ изъ самыхъ большихъ и самыхъ интересныхъ оазисовъ пустыни. Вскор на горизонт показались верхушки пальмъ, виднвшіяся сквозь легкую дымку мглы. Еще немного, и воздухоплаватели увидли внизу рядъ маленькихъ оазисовъ, отдленныхъ другъ отъ друга безплодными пространствами, надъ которыми возвышались песчаные холмы и верхушки скалъ, словно волны внезапно застывшаго океана.

Шаръ снова остановился надъ густою чащей молодого кустарника, нсколько поодаль отъ первыхъ домовъ, но жители, какъ только увидли странное чудовище, парящее въ воздух и возбуждавшее въ нихъ и страхъ, и любопытство, тотчасъ же сбжались толпой. Энокъ сверху вступилъ съ ними въ разговоръ на ихъ родномъ нарчіи.

Посл долгихъ переговоровъ, очень затруднительныхъ, такъ какъ трудно было разслышать слова среди невообразимаго шума, который производили дти, собаки, люди и даже домашнія птицы, очевидно, перепуганные появленіемъ шара, Энокъ, наконецъ, объявилъ своимъ товарищамъ, что начальникъ деревни отказывается дать имъ воды, если не будетъ получено на это разршенія отъ мурзукскаго султана.

— Начальникъ деревни предлагаетъ намъ убжище въ своемъ дом,— сообщилъ онъ своимъ спутникамъ.— Онъ торжественно общаетъ, что намъ будетъ оказано самое широкое гостепріимство, пока мы будемъ его гостями. Но онъ не можетъ позволить дать намъ изъ колодцевъ воды больше чмъ на два дня, что составитъ около тридцати литровъ на насъ шестерыхъ. Онъ увряетъ, однако, что намъ будетъ достаточно этого количества, чтобы достигнуть ближайшаго оазиса, а именно Катруня. Что длать, принять ли его предложеніе, или мы отправимся прямо въ Мурзукъ?

— Я думаю,— замтилъ Пеноель,— что было бы благоразумне летть дальше до Мурзука. Опасно пускаться въ великую пустыню съ такимъ небольшимъ запасомъ воды.

— Правда,— согласился д’Эксъ,— хотя намъ и придется уклониться въ сторону, но мы должны это сдлать. Впрочемъ, это не важно, благодаря нашему двигателю, мы можемъ уже въ полдень быть въ Мурзук.

Одинъ изъ туземцевъ помогъ освободить якорь, который запутался въ кустахъ, машину пустили въ ходъ, и шаръ быстро удалился на западъ, скрывшись изъ глазъ, смотрвшей на него съ изумленіемъ толпы.

Эта область Сахары, хотя и напоминала своимъ видомъ пустыню, но однообразіе ея нарушало множество разсыпанныхъ въ песчаномъ океан оазисовъ и маленькихъ, наполовину высохшихъ озеръ, берега которыхъ покрыты сверкающей на солнц корой соли.

Къ десяти часамъ утра уже показалась столица Фецана, Мурзукъ, лежащая въ низкой, болотистой равнин. Окруженный высокой глиняною стной, на которой тамъ и сямъ торчали башенки, Мурзукъ со своими пальмовыми садами, разсянными среди песковъ и соленыхъ болотъ, производилъ впечатлніе укрпленнаго разбойничьяго гнзда. Стиснутый въ стнахъ, городъ этотъ построенъ довольно правильно. Вс улицы сходились къ центру, гд находился широкій бульваръ. Здсь, на площади, виднлось большое зданіе, окруженное колоннадой, это былъ дворецъ султана, представлявшій грозную крпость съ толстыми стнами, высотою до 80 футовъ.

По совту Энока шаръ остановился за утесомъ, который скрывалъ его отъ глазъ любопытныхъ. Пеноель, Збадьери и Энокъ тотчасъ же спустились на землю и направились къ воротамъ города, неся подарки для султана, состоявшіе, преимущественно, изъ оружія и часовъ. Когда они подошли къ воротамъ, передъ которыми устроено было нчто врод большого подъемнаго моста изъ пальмоваго дерева, оттуда выхалъ отрядъ всадниковъ въ яркихъ одеждахъ, которые окружали зеленое знамя, украшенное сверху полумсяцемъ.

— Знамя пророка, — сказалъ Энокъ и, остановившись, прибавилъ, обращаясь къ Пеноелю.— Это знамя всегда несутъ впереди султана. По счастливой для насъ случайности онъ сегодня утромъ вызжаетъ изъ дворца, вроятно, въ мечеть. Станемъ тутъ и подождемъ. Онъ продетъ мимо, и я воспользуюсь этимъ обстоятельствомъ, чтобы получить у него аудіенцію, которой иначе намъ было бы очень трудно добиться.

Впереди перваго отряда всадниковъ шло нсколько сотъ человкъ негровъ съ боле или мене темною кожей. Каждый держалъ въ рук длинную древесную втвь, къ верхушк которой былъ привязанъ букетъ желтыхъ цвтовъ, такъ что издали это шествіе имло живописный видъ — точно навстрчу двигался садъ. За пшимъ отрядомъ шли муллы (священники), одтые въ длинные зеленые бурнусы, надъ ними негры держали разноцвтные зонтики, защищавшіе ихъ отъ солнца, а рядомъ колебались въ воздух знамена. Вслдъ за тмъ появился балдахинъ, украшенный золотою бахромой, который несли шестнадцать дюжихъ слугъ. Подъ этимъ балдахиномъ халъ верхомъ на совершенно блой лошади султанъ, одтый въ красное, а за нимъ слдовалъ отрядъ гвардіи.

Когда султанъ поровнялся съ Энокомъ и его спутниками, они выстрлили на воздухъ, въ знакъ привтствія. Энокъ, приложивъ руку къ сердцу и низко кланяясь, обратился къ султану съ рчью. Султанъ выслушалъ его и заговорилъ съ нимъ дружескимъ тономъ, какъ со старымъ знакомымъ. Пеноель, конечно, ничего не понялъ изъ того, что они говорили, но Энокъ объяснилъ ему, что султанъ приглашаетъ ихъ слдовать за собой, для чего имъ сейчасъ подадутъ лошадей.

Дйствительно, слуги подвели трехъ коней, и когда они сли на нихъ, то процессія снова тронулась въ путь. Энокъ, Пеноель и Збадьери хали позади балдахина. Мечеть была недалеко, и когда процессія подъхала къ ней, то султанъ вошелъ въ нее вмст съ муллами, войска же и остальная свита расположились около входа и въ глубокомъ молчаніи и стройномъ порядк ожидали его возвращенія.

Молитва султана продолжалась недолго. Мене чмъ черезъ полчаса онъ вышелъ изъ мечети. Появленіе его послужило сигналомъ къ началу парада.

Войско стало въ кругъ, за которымъ толпились зрители, сбжавшіеся сюда съ разныхъ сторонъ. Сначала два отряда всадниковъ приблизились другъ къ другу, потрясая оружіемъ и стрляя въ воздухъ изъ ружей. Затмъ одинъ изъ отрядовъ сдлалъ видъ, что обратился въ бгство, и вотъ началась бшеная скачка. Всадники въ разввающихся бурнусахъ имли весьма живописный видъ, и зрлище это было бы очень красиво, если-бы клубы песчаной пыли, поднимаемые копытами лошадей, не летли въ глаза зрителямъ.

Скачка продолжалась довольно долго, причемъ отряды попеременно гнались другъ за другомъ. Но вотъ султанъ подалъ знакъ, и скачка прекратилась. Вмсто прежнихъ всадниковъ появились арабы верхомъ на мехари, которые выполнили цлый рядъ изумительныхъ эволюцій. Конецъ парада ознаменовался примрнымъ сраженіемъ пшихъ отрядовъ, воины которыхъ съ удивительною ловкостью отражали удары противниковъ своими легкими, обтянутыми кожей щитами.

Въ это время султанъ призвалъ къ себ Энока и началъ разспрашивать его о путешествіи въ Мурзукъ. Однако сообщеніе Энока о новомъ способ путешествія черезъ пустыню на воздушномъ шар не удивило султана. Его уже извстили о шар, и такъ какъ онъ въ юности бывалъ въ Европ, то воздушный шаръ не казался ему диковинкой. Однако, когда онъ узналъ отъ Энока, что воздушный шаръ ‘Изслдователь’, благодаря особой машин, можетъ двигаться въ любомъ направленіи, по желанію экипажа, то пожелалъ увидть шаръ. По его просьб, Энокъ написалъ объ этомъ д’Эксу. Султанъ тотчасъ же отрядилъ посланнаго съ этимъ письмомъ, и когда, по окончаніи парада, войка проходили церемоніальнымъ маршемъ мимо султана, вдругъ, на высот тысячи метровъ въ воздух, показался воздушный шаръ. Шумвшая толпа, при вид его, затихла. Вроятно ее охватилъ суеврный ужасъ, хотя народъ видлъ, что султанъ и его свита спокойно смотрли на приближеніе шара.

По указанію Энока султанъ приказалъ толп разступиться, и воздушный шаръ началъ медленно опускаться на площадь. Когда воздушный корабль приблизился на разстояніе двадцати метровъ отъ земли, капитанъ д’Эксъ, въ мундир французскаго офицера, подойдя къ краю лодки, произнесъ привтствіе султану, а затмъ по знаку его спутники бросили якорь, и двадцать чернокожихъ воиновъ тотчасъ же ухватились за него и притянули шаръ къ земл.

Старшины подошли къ шару и съ любопытствомъ начали осматривать его. Энокъ и Збадьери объясняли имъ его устройство, но, несмотря на настоятельныя приглашенія, никто изъ арабовъ не ршился взойти на воздушный корабль.

Невольники, по приказанію султана, принесли мха наполненные великолпной водой, которая явилась драгоцннымъ подаркомъ, такъ какъ въ Мурзук вода въ большинств колодцевъ мутная и не вкусная, но султанъ, очевидно, желалъ оказать любезность путешественникамъ и поэтому, не только снабдилъ ихъ хорошей водой, но и далъ имъ милостивое разршеніе оставаться въ его государств столько времени, сколько имъ вздумается. Однако д’Эксъ не захотлъ воспользоваться этимъ позволеніемъ, несмотря на вс уговоры Энока. Д’Эксъ хотлъ во чтобы то ни стало опередить итальянскій отрядъ, который, судя по найденной записной книжк, также направлялся къ Цаду.

Солнце уже клонилось къ закату, когда путешественники наполнили резервуары водою. Д’Эксъ, которому надоло навязчивое любопытство толпы, едва сдерживаемое отрядами войскъ, уже хотлъ подать сигналъ къ поднятію, какъ вдругъ замтилъ, что съ ними нтъ Энока. По просьб капитана трое солдатъ отправились на розыски и вскор вернулись съ отвтомъ, что они видли его у Могаммеда Джибеля, старшины одного союзнаго племени, который пріхалъ въ Мурзукъ, чтобы присутствовать на парад войскъ. Вслдъ за ними появился Энокъ. Онъ смущенно объяснилъ, что навщалъ старшину, своего знакомаго, который лежалъ больной въ постели, и затмъ началъ торопить всхъ съ отъздомъ, видимо желая помшать Збадьери поговорить съ арабомъ, который пришелъ его провожать. Однако Збадьери все-таки усплъ перекинуться съ тмъ нсколькими словами, д’Эксу также бросилось въ глаза замшательство Энока, но онъ не обратилъ на это особеннаго вниманія и не сталъ доискиваться причины, занятый приготовленіями къ отъзду.

Наконецъ все было готово, канаты отпущены, и шаръ, очутившись на свобод, сдлалъ быстрый скачекъ вверхъ. Тамъ, подхваченный втромъ, онъ понесся на югъ и вскор скрылся изъ глазъ восхищенной толпы.

ГЛАВА VI.
Первые признаки измны.

Мурзукъ вскор скрылся подъ горизонтомъ. Мало по малу исчезли и скалы, и внизу снова разстилалась пустыня.

Огромная песчаная область, надъ которою летлъ воздушный корабль, занимаетъ къ югу отъ Мурзука пространство въ 8,000 квадратныхъ миль. Этотъ песчаный океанъ совершенно лишенъ воды и растительности.

Путешественники удалились на покой въ свои каюты, за исключеніемъ Пеноеля, который долженъ былъ дежурить, и д’Экса, записывавшаго событія дня въ корабельный журналъ. Вдругъ въ его палатку вошелъ Збадьери и шопотомъ, боязливо озираясь кругомъ, проговорилъ на своемъ ломанномъ язык.

— Я… хотлъ сказать, капитанъ, важный вещи… зачмъ Энокъ хотлъ опоздать насъ въ Мурзукъ.

Эти слова араба снова пробудили подозрнія д’Экса. Онъ вспомнилъ замшательство Энока, его старанія воспрепятствовать Збадьери поговорить съ арабомъ. Съ большимъ трудомъ, при помощи нсколькихъ французскихъ словъ, которыя были ему извстны, Збадьери разсказалъ, что онъ слышалъ, какъ Энокъ разспрашивалъ про итальянскій караванъ и справлялся, въ какой промежутокъ времени быстроногій верблюдъ-мехари могъ бы нагнать его. Кром того Эноку сказали, что итальянскій караванъ, повидимому, иметъ цлью помшать успху французской экспедиціи въ Цад. Когда Энокъ замтилъ, что Збадьери прислушивается къ его разговору съ арабомъ, онъ сейчасъ же прервалъ бесду. Это показалось Збадьери очень страннымъ, также какъ и то, что онъ ничего не сообщилъ объ итальянскомъ караван своимъ спутникамъ. Затмъ арабъ, посланный разыскивать Энока, сказалъ Збадьери, что туземецъ Джиль, къ которому отправился Эннокъ, вовсе не боленъ. Арабъ нашелъ его оживленно бесдующимъ съ Энокомъ. Энокъ писалъ письмо, должно быть, одному изъ европейцевъ въ итальянскомъ караван и отдалъ его затмъ Мохаммеду съ просьбой немедленно отправить его на быстромъ мехари въ догонку итальянскому отряду. Прощаясь съ Мохаммедомъ, Энокъ сказалъ ему: ‘надо, чтобы твой посланный прибылъ туда раньше нашего шара’. Мохаммедъ отвтилъ: ‘не безпокойся, такъ и будетъ’.

Изъ словъ Збадьери было ясно, что Энокъ что-то скрываетъ отъ своихъ спутниковъ. Ничего не было страннаго въ томъ, что Энокъ написалъ письмо одному изъ прежнихъ сотоварищей, который находился въ итальянскомъ караван. Но странно было, что онъ скрывалъ отъ всхъ столь простой поступокъ и облекалъ его какою то тайной. Еще подозрительне было то, что, получивъ важныя извстія о цли итальянскаго каравана, Энокъ не счелъ нужнымъ сообщить объ этомъ д’Эксу или кому нибудь изъ своихъ спутниковъ.

Чмъ больше размышлялъ д’Эксъ объ этомъ, тмъ подозрительне казалось ему поведеніе Энока. У него мелькнула мысль, что Энокъ нарочно желаетъ задержать ихъ. Ужъ не онъ ли испортилъ воду въ резервуар, для того чтобы заставить д’Экса остановиться? Сначала д’Эксъ ршилъ было подвергнуть Энока прямому допросу, но потомъ ршилъ лучше не длать этого, чтобы не возбуждать его недоврія, такъ какъ тогда трудно будетъ услдить за нимъ.

Поговоривъ съ Пеноелемъ онъ приказавъ Збадьери хранить молчаніе, д’Эксъ отправился спать. Пеноель остался на вахт и безмолвно слдилъ за однообразнымъ видомъ разстилавшейся внизу пустыни. Песчаныя дюны тянулись по всмъ направленіямъ на необозримомъ пространств, достигая мстами высоты настоящихъ горъ, между которыми виднлись ущелья съ обрывистыми стнами.

Въ два часа на смну Пеноелю явился Энокъ. Оставшись одинъ, онъ долго прогуливался взадъ и впередъ въ узкомъ пространств между каютами и машиной. По его нетерпливымъ движеніямъ можно было догадаться, что его преслдуетъ какая то мысль. Онъ то останавливался, то бралъ въ руки и тщательно осматривалъ разные предметы снаряженія, затмъ снова клалъ ихъ на мсто. Лицо его все время было нахмурено, какъ будто онъ искалъ и не находилъ чего то. Но вотъ онъ, словно вспомнивъ о чемъ то, подошелъ къ двигательному механизму, сталъ разбирать и осматривать его отдльныя части, какъ это длалъ Фарльганъ. Разсмотрвъ то, что ему было нужно, Энокъ снова собралъ машину такъ, чтобы нельзя было замтить, что кто то къ ней притрагивался, и затмъ, успокоенный, облокотился на край корзины и вперилъ взоръ въ безпредльную даль пустыни.

Востокъ свтллъ,— занималась заря. Подулъ свжій утренній втерокъ, ускорившій движеніе шара, гайдропы котораго быстро волочились съ дюны на дюну.

Фарльганъ поднялся раньше всхъ. Вслдъ за нимъ вылзли изъ своихъ палатокъ и другіе пассажиры. День прошелъ однообразно, и только къ четыремъ часамъ видъ пустыни началъ измняться — показались первыя предгорья скалистыхъ горъ Тюммо. Ни разу еще природа пустыни не казалась путешественникамъ такой мрачной и негостепріимной, какъ здсь. Голыя обнаженныя скалы, съ крутыми, точно обрубленными боками, были темновато-сраго цвта. Казалось, горы задрапировались въ трауръ, и ихъ унылый, зловщій видъ производилъ на путешественниковъ еще боле угнетающее впечатлніе, нежели однообразіе песчаной пустыни. Тамъ и сямъ чернли отверстія глубокихъ пещеръ, казавшихся входомъ въ подземное царство.

— Посмотри,— сказалъ Пеноель Рене, показывая ей на карт мстность, надъ которой они проносились,— объ этой части Сахары трудно было бы судить, еслибы втеръ не гналъ нашъ воздушный шаръ надъ этимъ хаосомъ никому недоступныхъ скалъ. Попасть сюда невозможно иначе, какъ на воздушномъ корабл. Мы совершили бы преступленіе противъ науки, еслибъ не воспользовались случаемъ и не отмтили на карт все, что намъ удается видть, и чего еще не видалъ никто.

— Вроятно, караванная дорога проходитъ гд нибудь по боле доступнымъ мстамъ?— замтила Рене.

— Конечно. Она лежитъ въ тридцати километрахъ дале къ западу въ очень широкой природной разщелин горъ, въ глубин которой лежитъ маленькій оазисъ Тюммо.

Весь этотъ день, канунъ новаго года, воздухоплаватели провели въ дружеской бесд, вспоминали друзей и родныхъ, отъ которыхъ они удалялись все дальше и дальше. Къ пяти часамъ вершины скалъ скрылись въ облакахъ, которыя клубились надъ ними, шаръ врзался въ самую толщу этихъ облаковъ, и нсколько времени воздухоплаватели были окутаны непроницаемымъ туманомъ. Вскор, однако, шаръ выбрался изъ облаковъ на свободу, и тогда путешественники увидли подъ своими ногами море клубящагося тумана, скрывавшаго отъ нихъ очертанія горъ и вс остальные предметы.

ГЛАВА VII.
Поиски соломенной шляпы. Фарльганъ въ опасности.

У подножія горъ лежала равнина красноватаго цвта. Это была все та-же пустыня, но, при яркомъ лунномъ освщеніи, благодаря своей окраск, она не казалась такою безжизненной, какъ желтоватоблые пески и темносрыя скалы съ чернвшими въ нихъ впадинами. Втеръ, становившійся все слабе, совершенно улегся, и шаръ неподвижно повисъ въ воздух.

Воздухоплаватели устроили совщаніе: слдуетъ или нтъ прибгнуть къ двигателю, чтобы продолжать дале путь? Посл тщательнаго обсужденія они поршили дождаться восхода солнца. Дло въ томъ, что въ предшествовавшіе два дня они потребили изрядное количество газа для двигательной машины. Между тмъ необходимо было соблюдать экономію. Д’Эксъ надялся, что къ восходу солнца втеръ подымется снова, и шаръ минуетъ полосу затишья, простиравшуюся за барьеромъ горъ.

Ночь прошла безъ всякихъ приключеній, и къ утру, какъ ожидалъ д’Эксъ, снова задулъ свжій втерокъ, который погналъ шаръ на югъ. Путешественники встртили первый день новаго года въ довольно бодромъ и веселомъ настроеніи. Согласно обычаю, они поздравили и пожелали другъ другу всякихъ благъ.— ‘Да, еслибы намъ кто нибудь сказалъ полгода тому назадъ, что мы будемъ встрчать новый годъ среди безмолвія пустыни, затерянные въ воздушномъ океан, то мы бы этому не поврили’,— замтилъ д’Эксъ.

— Конечно. Но если наше положеніе среди пустыни, вдали отъ дорогихъ намъ людей, нельзя назвать особенно веселымъ,— прибавилъ Пеноель,— то, по крайней мр, тутъ мы видимъ только людей, пріятныхъ нашему сердцу и высказываемъ свои пожеланія не только изъ одной вжливости, а отъ глубины души.

— Но наши пожеланія, во всякомъ случа, не лишены эгоизма,— вмшался Энокъ.— Вдь мы вс одинаково заинтересованы въ томъ, чтобы наше путешествіе прошло благополучно и чтобы вс были здоровы, такъ что, желая всего хорошаго своему сосду, я въ то же время того же желаю и себ.

Затмъ посл минутнаго молчанія онъ прибавилъ:

— Знаете ли, что намъ слдуетъ пожелать каравану?

— Вы, вроятно, вспомнили въ эту минуту о караван своего друга Сорелло?— прервалъ его Пеноель, пристально посмотрвъ на него.

Энокъ смутился на мгновеніе, но затмъ, быстро овладвъ собою, сказалъ спокойнымъ голосомъ.

— Я думаю, что мы, пожалуй, нагонимъ отрядъ Сорелло. Вы назвали его моимъ другомъ, г. Пеноель, но я позволю себ возразить вамъ, что неохотно расточаю это названіе, тмъ боле, что человкъ, о которомъ идетъ рчь, не иметъ на это никакихъ особенныхъ правъ… Итакъ, я говорю, что мы можемъ нагнать ихъ, потому что они, вроятно, недалеко отсюда… Ну, какъ вы думаете, что мы могли бы пожелать имъ, еслибы встртились съ ними въ день новаго года?— обратился онъ къ Рене.

— Я… я не знаю,— сказала Рене, приведенная въ смущеніе внезапнымъ обращеніемъ къ ней Энока.

— Мы могли бы пожелать ему, напримръ, чтобы онъ имлъ въ своемъ распоряженіи такой же прекрасный шаръ, какъ нашъ ‘Изслдователь’, на которомъ такъ удобно путешествовать,— замтилъ Пеноель.

— Конечно,— отвчалъ Энокъ, въ свою очередь пристально посмотрвшій на Пеноеля, точно желая угадать его мысли.— Но я не это имлъ въ виду. Лучшее пожеланіе, которое можно сдлать каравану, путешествующему въ этихъ мстахъ, это — встртить хорошій колодезь, съ чистою, прозрачною водой. Вода въ Сахар почти всегда солоновата и негодна для питья.

Шаръ понесся быстре. Внизу разстилалась по прежнему красноватая пустыня, мстами волнистая, съ разсянными по ней огромными плоскими столообразными холмами известняка и песчаника, налегавшихъ другъ на друга своими разноцвтными пластами. Среди утесовъ въ красной почв равнины виднлись мстами впадины, въ глубин которыхъ, вроятно, скопилась полузасыпанная пескомъ влага.

Завтракъ прошелъ необыкновенно оживленно. Это былъ настоящій пиръ, и такъ какъ въ запасахъ ‘Изслдователя’ оказалось нсколько бутылокъ шампанскаго, то ихъ роспили, чокаясь другъ съ другомъ и провозглашая тосты за успхъ предпріятія, за родныхъ и друзей.

Но тутъ произошелъ случай, который чуть было не имлъ печальныхъ послдствій и совершенно нарушилъ веселое настроеніе воздухоплавателей.

Рене стояла, облокотившись о край корзины и прислонившись головой къ снастямъ шара, какъ вдругъ, вслдствіе неловкаго движенія, ея соломенная шляпа задла за веревки и сорвавшись и кружась въ воздух, полетла внизъ.

Фарльганъ вскрикнулъ:

— Я сейчасъ ее достану.— И прежде чмъ капитанъ, занятый разговоромъ съ Энокомъ и Збадьери, усплъ замтить это, Фарльганъ быстрымъ движеніемъ сбросилъ внизъ одинъ изъ якорей, который зацпился за выступъ скалы и моментально остановилъ движеніе шара. Не теряя ни минуты, Фарльганъ спустился на землю по веревк и тотчасъ же отправился на поиски за шляпой, забывъ удостовриться, крпко ли держитъ якорь. Онъ нашелъ шляпу и уже возвращался назадъ бгомъ съ торжествующимъ видомъ, какъ вдругъ шаръ, увлекаемый порывомъ втра, сорвалъ якорь и, таща его за собой, понесся впередъ. Якорь подпрыгивалъ по выступамъ скалъ, но, къ несчастію, не зацпился ни за что. Фарльганъ старался изо всхъ силъ догнать шаръ, но это было невозможно. Шаръ удалялся все дале, поднимаясь вверхъ.

— Скоре, пускайте въ ходъ машину!— воскликнулъ д’Эксъ и, перегнувшись черезъ край корзины, крикнулъ механику, который, видимо, выбивалсящізъ силъ:— Не бойтесь, мы вернемся за вами!

Люди въ корзин сейчасъ же открыли кранъ газометра и привели въ движеніе крылья. Д’Эксъ повернулъ воздушный шаръ къ сверу, и темная масса его, борясь противъ втра, начала медленно подвигаться назадъ.

Вдругъ раздался зловщій трескъ, и машина сразу остановилась. Капитанъ моментально закрылъ кранъ, такъ какъ машина перестала двигаться и не могла уже принести пользы, и, бросившись назадъ, выкинулъ второй якорь.

Шаръ остановился на мгновеніе, а потомъ, подхваченный втромъ, полетлъ къ югу. Онъ пролеталъ въ это время надъ глубокой впадиной, гд пріютились нскольско кустиковъ низкорослыхъ акацій. Первый якорь проскользнулъ надъ ними, а второй оказался счастливе и, зацпившись, остановилъ шаръ.

Энокъ и Збадьери, захвативъ на всякій случай оружіе, тотчасъ же спустились внизъ. Прежде всего они укрпили якорь, обмотавъ веревку вокругъ кустовъ, а затмъ отправились на поиски Фарльгана, стараясь держаться легкихъ слдовъ, оставленныхъ гайдропами на песчаной поверхности пустыни.

Пеноель тщательно обозрвалъ пустыню въ подзорную трубу, но ничего не было видно. Вроятно шаръ слишкомъ далеко отклонился къ югу.

— Только бы бдняга не заблудился,—проговорила Рене съ сильнйшею тревогой въ голос.

— Ну, этого нечего бояться,— отвчалъ д’Эксъ.— Если мы не можемъ разглядть Фарльгана на такомъ разстояніи, то онъ то, во всякомъ случа, видитъ насъ. При томъ же онъ можетъ руководствоваться слдомъ, который оставили гайдропы тамъ, гд нтъ скалъ. Я увренъ, что мы скоро увидимъ его. Единственная непріятность, которой онъ долженъ былъ подвергнуться, это — прогулка въ этой раскаленной пустын, подъ палящими лучами знойнаго солнца.

Однако, несмотря на спокойный тонъ, которымъ д’Эксъ произнесъ эти слова, онъ все таки испытывалъ нкоторую тревогу, такъ же какъ и его спутники. Съ ужасомъ думали они о томъ, что теперь чувствуетъ Фарльганъ, одинъ, среди страшной, безмолвной пустыни! Рене, чувствовавшая себя главною виновницей случившагося, едва сдерживала слезы и боялась вымолвить слово, чтобы не разрыдаться. Впрочемъ, и другіе хранили молчаніе, вперивъ неподвижные взоры въ даль. Тамъ виднлись, удалявшіяся къ сверу, фигуры Энока и Збадьери. Оба шли быстро и останавливались только на мгновеніе, чтобы выстрлить и тмъ увдомить потерявшагося товарища о своемъ присутствіи.

— Энокъ и Збадьери скрылись за холмомъ,— сказалъ вдругъ Пеноель, слдившій за ихъ движеніями въ подзорную трубу.— Странно! прибавилъ онъ черезъ минуту.— Они бы должны уже появиться на противоположномъ склон, а между тмъ ихъ не видно…

— Ахъ, хвала Господу!— послышалось снова его радостное восклицаніе.— Наконецъ то!.. И съ ними Фарльганъ! Ну, черезъ полчаса они будутъ здсь.

Пеноель передалъ подзорную трубу Рене, которая съ радостью увидла вдали три фигуры и даже увряла, что узнаетъ Фарльгана.

— Ну, это трудно на такомъ разстояніи,— замтилъ Пеноель.

— Нтъ, нтъ, я вижу,— упорствовала Рене,— Фарльганъ идетъ по средин, Збадьери справа, а Энокъ слва.

Пока Рене разсматривала ихъ, Пеноель спросилъ д’Экса, какъ онъ думаетъ, отчего могла остановиться машина?

— Что-то застряло въ поршняхъ,— отвтилъ д’Эксъ.— Ну, дамы сейчасъ узнаемъ въ чемъ дло. Вотъ придетъ Фарльганъ и разберетъ машину. Онъ объяснитъ намъ, что случилось.

— Не находите ли вы странной порчу машины? Не иметъ ли это связи съ соленой водой въ нашемъ резервуар?

— Кто знаетъ?— возразилъ д’Эксъ задумчиво.— Несчастье никогда не приходитъ одно…

Пеноель вдругъ взглянулъ на Рене и догадался, что она раздляетъ его подозрнія. Но больше онъ не сказалъ ни слова, такъ какъ не хотлъ усиливать подозрнія, не имя достаточныхъ основаній къ тому.

ГЛАВА VIII.
Телефонъ обвинитель.

Нечего и говорить, что возвращеніе Фарльгана было радостно встрчено всми. Фарльганъ былъ попрежнему веселъ и бодръ и только чувствовалъ себя нсколько усталымъ посл двухчасовой усиленной ходьбы подъ палящими лучами солнца. Онъ уврялъ, что ни на минуту не испугался, когда воздушный шаръ потащило впередъ, такъ какъ онъ все время не терялъ его изъ виду. Притомъ онъ былъ увренъ, что машину пустятъ въ ходъ, и шаръ повернетъ назадъ. Сначала онъ шелъ очень быстро, но потомъ удушливый зной заставилъ его замедлить шаги. Да и къ чему было такъ напрягать свои силы и бжать въ догонку за шаромъ? Онъ зналъ, что догнать его не въ силахъ, и ршилъ тихонько подвигаться впередъ, ожидая, пока шаръ самъ приблизится къ нему.

— Эта прогулка по твердой земл могла бы доставить мн удовольствіе, еслибъ не проклятое солнце, которое палило изо всхъ силъ,— сказалъ Фарльганъ.— Между прочимъ у меня вдругъ явилась счастливая мысль воспользоваться моимъ невольнымъ пребываніемъ на земл, чтобы раскурить трубочку. Вдь мы лишены этого удовольствія на нашемъ воздушномъ корабл. И вотъ я набилъ трубку, закурилъ и, благодаря ей, путь уже не казался мн столь длиннымъ и утомительнымъ.

Какъ только Фарльганъ узналъ, отчего шаръ не могъ продолжать своего движенія, онъ бросился къ машин и скоро открылъ причину ея остановки: виной была порча, вызванная присутствіемъ маленькой гайки, вслдствіе чего поршень слегка погнулся, такъ что машина остановилась.

— Какъ туда могла попасть гайка?— спросилъ д’Эксъ.

— Не понимаю,— отвтилъ Фарльганъ, — можетъ быть я, разбирая машину для чистки, нечаянно забылъ ее тамъ, но это непростительная небрежность съ моей сто роны, право! Старый механикъ!.. И такая оплошность?

Фарльганъ имлъ такой огорченный видъ, что вс старались его успокоить,

— Пустяки, дружище,— сказалъ ему Пеноель.— Есть о чемъ горевать! Все это поправимо. Такой искусный работникъ, какъ вы…

— Нтъ, г. Пеноель, въ томъ то и бда, что здсь у насъ нтъ всего того, что нужно для исправленія такой серьезной порчи,— сказалъ Фарльганъ.— Самый лучшій работникъ ничего не можетъ сдлать, если у него нтъ нужныхъ инструментовъ, и я боюсь, что мн не удастся привести машину въ порядокъ, къ тому же она уже не въ состояніи будетъ двигаться съ такою же скоростью, какъ прежде.

Эти слова Фарльгана, сопровождаемыя молчаніемъ д’Экса, произвели смущеніе среди его товарищей, которые никакъ не ожидали, что порча такъ серьезна. Фарльганъ принялся за работу. Она поглотила все его вниманіе, такъ что ему некогда было предаваться грустнымъ размышленіямъ. Впрочемъ, очевидно, порча машины оказалась не такой серьезной, какъ онъ думалъ сначала, потому что къ концу дня къ нему уже вернулось его всегдашнее веселое и бодрое настроеніе духа.

Къ четыремъ часамъ красноватая равнина смнилась опять желтыми песками. Энокъ замтилъ, что, по его мннію, караванная дорога должна быть гд нибудь не далеко. Д’Эксъ посмотрлъ на карту и подтвердилъ слова Энока.

— Миновавъ эти оазисы, мы попадемъ въ каменистую равнину, которая продолжается вплоть до оазисовъ Кавара. Я думаю, мы достигнемъ ихъ ране наступленія ночи,— сказалъ Энокъ.

— Это, кажется, послдняя цпь оазисовъ, за которыми начинаются Суданскія степи,— замтила Рене.

— Да, подтвердилъ Энокъ.— Это очень живописные оазисы. Караванная дорога проходитъ черезъ эту цпь оазисовъ и тянется на протяженіи 80 километровъ между зелеными пальмами, и только временами ее прерываютъ небольшіе участки скалъ.

Рчи Энока не замедлили оправдаться. Вслдъ за песчаною равниной показалась обширная каменистая площадь, такъ что путешественники до самаго заката солнца не видли ничего другого, кром камней. Къ вечеру втеръ нсколько измнилъ свое направленіе, и воздушный шаръ понесло прямо къ оазисамъ Кавара. Перемна втра заставила д’Экса ршиться на остановку и бросить якорь въ первой же рощ, такъ какъ неисправность машины не позволяла придать шару нужное направленіе.

Спустя четверть часа якорь грохнулся въ лощину, поросшую густо сплетавшимся кустарникомъ низкорослыхъ акацій. Сумерки, окутывавшіе безмолвную пустыню, производили гнетущее впечатлніе на путешественниковъ, которые удалились въ палатку, за исключеніемъ Фарльгана, занявшагося при свт электрическаго фонарика починкой машины, и Рене, сидвшей возл него и съ любопытствомъ смотрвшей на его работу. Остальные четверо, кто читалъ, а кто разсматривалъ карту пустыни, какъ вдругъ рзкій крикъ прервалъ царившее кругомъ безмолвіе. Стопъ, лежавшій у ногъ своего хозяина, быстро вскочилъ и заворчалъ, но такъ какъ крикъ не возобновился, то собака скоро успокоилась.

— Что это?— спросилъ Пеноель.

— Это лай фенека, лисицы, каторая водится въ Сахар, неправда ли, Збадьери?— сказалъ Энокъ.

— Фенекъ,— подтвердилъ арабъ.

— Охота за этими животными очень интересна, но довольно трудна, потому что фенекъ чрезвычайно боязливъ и очень хитеръ. Если капитанъ позволитъ, то я спущусь на землю и завтра представлю вамъ убитое животное.

— Я тоже отправлюсь съ вами, — вскричалъ Пеноель, обрадовавшійся неожиданному развлеченію.

— Ни въ какомъ случа, прошу васъ,— съ живостью воскликнулъ Энокъ,— но затмъ, спохватившись, прибавилъ: — убить фенека не такъ то легко, особенно двоимъ, да и одинъ то зачастую терпитъ неудачу. Мн очень жаль отказываться отъ вашего общества, но присутствіе неопытнаго охотника въ засад непремнно обратитъ въ бгство боязливое животное.

Нсколько разобиженный словами Энока Пеноель не сталъ настаивать. Энокъ спустился одинъ въ маленькой лодочк и скоро, углубившись въ чащу акацій, скрылся отъ взоровъ путешественниковъ.

Рене, сначала слдившая за лодочкой, снова услась возл Фарльгана. Она взяла въ руки трубку телефона, посредствомъ котораго. спускавшійся на землю въ лодочк воздухоплаватель могъ разговаривать съ тми, кто оставался на воздушномъ шар. Машинально повертывая трубку въ рукахъ, Рене въ задумчивости приложила ее къ уху. Вдругъ слухъ ея поразила чья то рчь.

… Да, да. Счастливый случай привелъ насъ сюда, какъ разъ близъ Тару, гд вы находитесь…

Рене испугалась. Не почудилось ли ей? Какимъ образомъ въ телефонъ слышались эти слова? Энокъ, вдь, былъ одинъ въ лодк, когда спустился, не могъ же онъ говорить по телефону, такъ какъ не далъ передъ этимъ звонка, увдомляющаго товарищей, что онъ желаетъ говорить съ кмъ нибудь изъ нихъ. Притомъ же Рене, продолжавшая держать около уха трубку телефона, больше уже не слышала ни слова.

‘Вроятно мн почудилось’, подумала она и, положивъ трубку телефона на мсто, она протерла глаза и снова сла возл телефона.

Между тмъ ей не давала покоя мысль: бредила ли она на яву или дйствительно слышала чью то рчь? ‘Не можетъ этого быть!’ думала она. Но она слышала ихъ такъ ясно! Чтобы еще разъ проврить себя, она снова взяла трубку, приложила къ уху и, къ величайшему изумленію, опять отчетливо услышала слдующее:

… Именно объ этомъ я и писалъ вамъ изъ Мурзука. Всего лучше можно завладть шаромъ въ третьемъ часу ночи, когда вс спятъ, а я стою на вахт…

Рене быстро направилась въ общую палатку, гд находился д’Эксъ.

— Капитанъ,— шепнула она ему, — телефонъ говоритъ. Подите, послушайте.

Д’Эксъ съ удивленіемъ посмотрлъ на нее и подумалъ, уже не рехнулась ли его спутница? Но нтъ, хотя Рене была взволнована, но казалась въ полномъ разсудк.

— Что такое?— переспросилъ онъ.— Энокъ говоритъ съ вами по телефону? Что же тутъ удивительнаго?

Тогда Рене, стараясь вернуть себ хладнокровіе, быстро разсказала д’Эксу, что случилось. Капитанъ тотчасъ же выскочилъ изъ палатки и приложилъ аппаратъ къ уху.— Нтъ,— сказалъ онъ,— я ничего не слышу.— Рене вырвала у него трубку и приложила ее къ уху, но также должна была сознаться, что телефонъ молчитъ.

Д’Эксъ попросилъ ее повторить т слова, которыя она слышала, затмъ онъ позвалъ Пеноеля и сообщилъ ему, что случилось. Оба они пришли къ заключенію, что Энокъ спустился внизъ по сигналу, данному ему его сообщникомъ, который выслдилъ воздушный шаръ, видимый на далекомъ разстояніи ночью, благодаря электрическимъ огнямъ. Очевидно, они условливались на счетъ нападенія, которое предполагалось произвести ночью, но по счастливой случайности разговоръ двухъ разбойниковъ происходилъ подл телефона, такъ что Рене слышала отрывки его. Никакого другого объясненія этому факту нельзя было придумать. Все это совпадало съ другими подозрительными поступками… съ письмомъ, которое тайкомъ послалъ Энокъ своему другу Сорелло.

Д’Эксъ и Пеноель позвали Фарльгана и Збадьери и, разсказавъ имъ о случившемся, устроили нчто врод военнаго совта. Надо было ршить, какъ поступить съ Энокомъ, и что предпринять, чтобы предупредить опасность, которая грозила воздушному шару въ эту ночь.

Пеноель предложилъ сняться съ якоря и удалиться отъ опаснаго мста, но д’Эксъ возсталъ противъ этого.

— Нтъ, это не годится,— сказалъ онъ.— Хотя мы и уврены въ измн, но у насъ все-таки нтъ достаточныхъ уликъ. Притомъ же, если Энокъ угадаетъ наше намреніе, то онъ можетъ удержать шаръ, закрпивъ гайдропы. Не забудьте также, что у него есть оружіе, и что онъ превосходный стрлокъ. Пуля можетъ нанести шару серьезный вредъ, и тогда мы очутимся въ самомъ опасномъ положеніи. Я вотъ что предлагаю: когда Энокъ вернется, то я поговорю съ нимъ безъ всякихъ околичностей и прямо скажу, что, такъ какъ намъ некуда его запереть, то мы должны держать его подъ строгимъ надзоромъ и надзоръ этотъ поручимъ Збадьери. Нашъ другъ достаточно силенъ, чтобы совладать съ Энокомъ, если онъ предприметъ что нибудь, грозящее нашей безопасности. Затмъ мы вс станемъ на стражу въ эту ночь. Если она пройдетъ безъ всякихъ приключеній, то, пожалуй, можно будетъ успокоиться на счетъ измны Энока. Ну, а если произойдетъ нападеніе, то мы перержемъ якорный канатъ и быстро очутимся вн всякой опасности, раньше даже, чмъ наши враги замтятъ наше исчезновеніе.

— Но вдь можетъ случиться, что враги осыпятъ насъ градомъ пуль, раньше чмъ мы успемъ подняться достаточно высоко,— замтилъ Пеноель.

— Да, но какъ только Энокъ вернется, мы постараемся занять такое положеніе, чтобы быть вн опасности хотя и останемся стоять на мст. Положитесь на меня, — сказалъ д’Эксъ.

Вс поняли, что у него былъ какой то планъ, о которомъ онъ не хотлъ теперь распространяться, и поэтому согласились съ его предложеніемъ.

Капитанъ позвалъ по телефону Энока и потребовалъ, чтобы онъ вернулся. Ничего не подозрвавшій Энокъ вскор очутился среди своихъ товарищей.

— Энокъ,— сказалъ ему д’Эксъ, — я долженъ предупредить васъ, что мы подозрваемъ васъ въ измн. Это тяжелое обвиненіе, но если оно несправедливо, то вамъ, вроятно, не трудно будетъ его опровергнуть. Во первыхъ, это вы испортили воду въ резервуар, съ цлью задержать насъ въ Мурзук, что было нужно вамъ для вашихъ цлей?..

— Увряю васъ,— началъ Энокъ — я удивленъ, капитанъ, что вы взводите на меня подобное обвиненіе, безъ всякихъ доказазательствъ…

— Позвольте, я еще не кончилъ, Рене находилась около телефона и слышала, что вы переговаривались съ кмъ, то, внизу, подъ воздушнымъ шаромъ. Вроятно, это тотъ самый человкъ, которому вы послали письмо изъ Мурзука…

— Но разв можно доставить письмо сюда изъ Мурзука въ два дня? Вдь разстояніе равняется 800 километрамъ?

— Это возможно. Вы отправили посланнаго на мехари, который въ нсколько часовъ достигъ Годна, тамъ проходитъ телеграфная линія, соединяющая Триполи съ оазисомъ Каваръ, или врне — съ Тару, главнымъ селеніемъ оазиса. Изъ Годна вашъ посланный могъ отправить телеграмму въ Тару, около котораго мы теперь остановились, благодаря удивительной случайности.

— Я вижу, вы хорошо освдомлены, — отвтилъ Энокъ, ошеломленный точностью д’Экса, которому основательное знакомство съ этою частью Фецана помогло угадать замыселъ Энока.— Увряю васъ, что это были мои личныя дла, и ничего въ моемъ поведеніи…— бормоталъ Энокъ.

— Пока объ этомъ рано говорить,— прервалъ его д’Эксъ.— Черезъ нсколько часовъ мы уже будемъ знать наврно, но до тхъ поръ вы должны считать себя нашимъ плнникомъ и находиться подъ надзоромъ.

Энокъ слегка поклонился. Збадьери остался его сторожить, какъ было условлено. Фарльганъ вернулся къ своей машин, въ сопровожденіи Рене, а Пеноель и д’Эксъ принялись травить якорный канатъ, удерживавшій воздушный шаръ. Для того, чтобы шаръ поднялся поскоре на высоту, д’Эксъ выбросилъ часть балласта. Дйствительно, шаръ тотчасъ же сдлалъ прыжокъ вверхъ, но вмсто того, чтобы подняться по крайней мр на 600 метровъ, какъ разсчитывалъ капитанъ, шаръ вдругъ остановился на высот трехсотъ метровъ. Длинный канатъ, прикрпленный къ якорю, повисъ свободно въ воздух. Д’Эксъ сейчасъ же догадался, что прикрпленные къ акаціямъ гайдропы удерживали шаръ.

— Чортъ возьми!— воскликнулъ онъ.— Мы въ плну. Наши гайдропы удерживаютъ насъ, и чтобы бжать, намъ надо или отвязать ихъ, что было бы опасно въ виду значительно усилившейся подъемной силы шара въ эту минуту и возможнаго присутствія враговъ въ кустарник — или же перерзать ихъ. Но я не хотлъ бы прибгать къ такой крайней мр, такъ какъ это лишило бы насъ очень важнаго приспособленія.

Въ этотъ моментъ лежавшій спокойно Стопъ подошелъ къ отверстію въ дн корзины и издалъ глухое ворчаніе.

— Стопъ чувствуетъ присутствіе враговъ внизу и предупреждаетъ насъ,— сказалъ д’Эксъ.— Нечего длать, надо ршиться пожертвовать гайдропами…

Съ этими словами отважный капитанъ ползъ по веревкамъ къ мсту прикрпленія металлическихъ канатовъ и тамъ, удерживаясь ногами и одною рукой за веревки, онъ съ помощью напилка быстро перепилилъ гайдропъ.

Шаръ сдлалъ стремительный скачекъ вверхъ, такъ что никакія канаты не удержали бы его. Храбрый д’Эксъ повисъ на канат и, только благодаря своей изумительной ловкости и присутствію духа, могъ снова взобраться на палубу своего воздушнаго корабля.

ГЛАВА IX.
Внизъ съ высоты семи тысячъ футовъ!

Шаръ достигъ высоты 2300 метровъ и, вроятно, поднялся бы еще выше, еслибъ воздухоплаватели не приняли мръ, чтобы помшать его дальнйшему поднятію.

Подхваченный пассатнымъ втромъ, который дулъ на этой высот съ большою силой, шаръ быстро отклонился къ югозападу и полетлъ надъ долиною Кавара, очертанія которой можно было разсмотрть сквозь рдкую мглу, повисшую надъ пустыней. На высот луна свтила невыносимо ярко, тогда какъ внизу ея свтъ терялся въ блесоватомъ сумрак.

Площадка, надъ которою нсколько минутъ тому назадъ качался воздушный шаръ, круто обрывалась съ западной стороны на глубину ста метровъ, образуя ущелье, въ которомъ пріютилось селеніе туземцевъ. Къ востоку долина постепенно повышалась и переходила въ песчаную равнину, а вдали, на юг, подымалась гигантская уединенная скала. Скоро Каваръ исчезъ изъ глазъ и передъ взорами путниковъ опять разстилалась песчаная, безплодная равнина, которая сверху казалась путешественникамъ огромною впадиной, разверзавшаяся подъ ними на подобіе гигантской чаши, въ то время какъ края ея поднимались на горизонт почти до уровня воздушнаго шара.

Газъ, наполнявшій шаръ, началъ постепенно охлаждаться, вслдствіе соприкосновенія съ боле холодными слоями воздуха, и терять свою подъемную силу, такъ что шаръ началъ опускаться. Выбрасывая балластъ, д’Эксъ регулировалъ опусканіе шара, такъ какъ онъ хотлъ, чтобы гайдроппы снова коснулись земли. Воздушный шаръ уклонился далеко отъ своего пути, и д’Эксъ намревался бросить якорь и остановить полетъ шара, какъ только это будетъ возможно. Когда шаръ приблизился на тысячу метровъ къ поверхности земли Пеноель указалъ на запад темную массу, рзко выдлявшуюся на боле свтломъ фон песковъ. Втеръ прямо гналъ шаръ въ ту сторону, и вскор воздухоплаватели убдились, что по счастливой случайности, они приближаются къ оазису, столь рдкому въ этой части Сахары.

— Вроятно, это необитаемый и малоизвстный оазисъ Аграма. Впрочемъ, я думаю никто изъ европейцевъ не бывалъ здсь,— сказалъ Пеноель, державшій карту въ рукахъ и отмчавшій по ней путь воздушнаго шара.— Но это все равно: тотъ или другой оазисъ, но мы должны радоваться, что онъ встртился намъ, такъ какъ это даетъ намъ возможность обождать тамъ перемны втра или же окончательно исправить нашъ двигатель. Мы должны теперь позаботиться о томъ, чтобы не миновать его. Вдь безъ машины мы не можемъ вернуться, а кто знаетъ, какъ долго намъ придется летть, прежде чмъ мы опять встртимъ оазисъ.

— Да, я и намревался остановиться надъ этими пальмовыми деревьями, — сказалъ д’Эксъ.— Мы находимся высоко и двигаемся очень быстро, но я замчаю, что шаръ быстро опускается. Ну и пусть! я не стараюсь задерживать его, у насъ еще одиннадцать гайдроповъ. Я надюсь, какъ только они коснутся земли, это остановитъ паденіе шара. Фарльганъ, ступайте, приготовьтесь спустить якорь при первой же возможности. А вы, Пеноель, приготовьте 200 килограммовъ балласта, но, ради Бога, не бросайте его, пока я не подамъ сигналъ.

Шаръ падалъ такъ быстро, что воздухъ свистлъ въ снастяхъ, и вымпелъ вытянулся вертикально. Несмотря на то, воздухоплаватели опасались, какъ бы шаръ не пронесся надъ оазисомъ раньше, чмъ опустится на высоту, съ которой можно было бросить якорь. Д’Эксъ уже думалъ, не открыть ли ему клапанъ, что ускорило бы паденіе, какъ вдругъ шаръ, еще на высот 500 метровъ, получилъ сильный толчекъ, подскочилъ вверхъ и затмъ понесся прямо на верхушки послднихъ пальмъ оазиса.

— Бросайте балластъ!— крикнулъ д’Эксъ, когда шаръ находился въ разстояніи 500 метровъ отъ земли, приближавшейся съ неимоврною быстротой къ воздушному кораблю.

— Есть!— крикнулъ Пеноель, и масса свинца съ страшнымъ шумомъ обрушилась чудовищнымъ дождемъ на деревья, сгибая и ломая ихъ втви.

Ударъ лодки о верхушки густо разросшихся пальмъ былъ смягченъ гайдропами и паденіемъ балласта. Шаръ снова сдлалъ прыжокъ вверхъ и, посл нсколькихъ скачковъ, остановился неподвижно на высот 150 метрахъ у опушки оазиса.

Раньше, чмъ лодка коснулась верхушки деревьевъ, Фарльганъ бросилъ якорь, который застрялъ въ втвяхъ финиковой пальмы. Никто не могъ объяснить себ, отчего шаръ испыталъ толчекъ въ воздух.

— Я думаю,— сказалъ д’Эксъ,— что это произошло по слдующей причин: когда я въ Кавар, два часа тому назадъ, перерзалъ гайдропъ, мы стояли на якор, веревку котораго я сильно удлинилъ. Перерзка гайдропа значительно облегчила шаръ, такъ же какъ потеря балласта. Это заставило шаръ сдлать сильнйшій скачекъ вверхъ, причемъ веревка, удерживавшая якорь, должна была лопнуть. Но этого не случилось — якорь остался висть на веревк въ 600 метровъ длиной. Это онъ то и зацпился за деревья и внезапно остановилъ дальнйшій полетъ шара.

Энокъ продолжалъ сидть въ общей палатк подъ надзоромъ Збадьери и длалъ видъ, что, ровно ничего не замчаетъ изъ того, что творится кругомъ.

Д’Эксъ подслъ къ нему.

— Теперь уже нтъ сомннія, что вы задумали измну и хотли завладть врасплохъ шаромъ при посредств своихъ друзей въ итальянскомъ отряд. Одинъ изъ нашихъ гайдроповъ оказался привязаннымъ.

Конечно, это имло цлью не дать шару двинуться съ мста. Еслибъ не было другихъ доказательствъ вашей измны, то этого одного достаточно, чтобы уличить васъ.

Энокъ отвтилъ не сразу.

— Я не могу представить вамъ неоспоримыхъ доказательствъ, подтверждающихъ мою невиновность. Это слишкомъ трудно. Но вдь и ваши улики далеко не убдительны. Разв не могло быть случайнаго совпаденія обстоятельствъ, кеторыя заставляютъ васъ думать, будто я измнникъ? Гд у васъ доказательства тому, что это я испортилъ воду? Уврены ли вы, что это не была простая оплошность? Дале — откуда я могъ знать, что невозможность добыть воду заставитъ насъ летть за нею въ Мурзукъ? Конечно, я воспользовался пребываніемъ въ Мурзук, чтобы написать Сорелло. Я узналъ случайно о его пребываніи въ Фецан и, благодаря такой же случайности мы могли встртиться съ нимъ по дорог. Да, дйствительно, я зналъ о цли итальянской экспедиціи. Мн сообщилъ это арабъ, какъ вамъ уже извстно со словъ Збадьери. Но мн казалось, что будетъ лучше скрыть отъ васъ мои отношенія съ врагами маіора Жермена. Вотъ почему я ничего не сказалъ вамъ о письм и о полученныхъ мною свдніяхъ. Сознаюсь, что это была ошибка, но вдь это еще не преступленіе! Вы увряете, что въ письм я научилъ ихъ помшать успху нашей экспедиціи. Но вдь это голословное обвиненіе! Вы не видли письма и не знаете его содержанія. Оно касалось только нашихъ личныхъ длъ. Затмъ, разв это я направилъ шаръ въ Тару, гд, по вашимъ предположеніямъ, находился Сорелло съ отрядомъ? Разв я могъ разсчитать, что воздушный шаръ остановится какъ разъ въ мст, которое мн было нужно для осуществленія моихъ плановъ? Что же касается вашего обвиненія, будто я повредилъ двигатель и привязалъ гайдропъ, то позвольте замтить вамъ, что Фарльганъ самъ сознался, что порча произошла вслдствіе его оплошности. При томъ же, зачмъ мн было портить машину? Могъ ли я предложить, что съ Рене сорветъ шляпу, а Фарльганъ отправится за нею, что якорь оборвется? Вдь не могъ же я желать покинуть Фарльгана въ пустын? Не самъ ли я предложилъ отправиться на его поиски? Теперь относительно гайдропа. Еслибъ я хотлъ задержать шаръ, то привязалъ бы его за вс двнадцать гайдроповъ, а не за одинъ проволочный канатъ, который легко перепилить. Я оставался два часа на земл, и у меня было достаточно времени, чтобы укрпить вс гайдропы, еслибы я того хотлъ. Вроятно, гайдропъ зацпился за дерево, вдь это же могло случиться.

— Да, но что вы скажете о разговор, который Рене слышалъ въ телефонъ?— спросилъ д’Эксъ.

Энокъ вскочилъ. Скрестивъ руки, онъ бросилъ на капитана молніеносный взоръ и разразился злобнымъ смхомъ.

— На это я считаю лишнимъ отвчать. Мало ли что могло почудиться сонному мальчику. Разв можно строитъ тяжелое обвиненіе на простыхъ росказняхъ ребенка… двушки, заинтересованной, быть можетъ, въ томъ, чтобы погубить меня…

— Двушки, заинтересованной въ томъ, чтобы погубить васъ?— повторилъ пораженный д’Эксъ.— Что вы хотите этимъ сказать?

— Разв я сказалъ двушки?.. Ваши нападки вывели меня изъ себя, и я не помню, что говорю… Подождите до завтра, я увижусь съ Рене, поговорю съ нимъ… и тогда все разъяснится… А пока, я отдаю себя въ полное ваше распоряженіе и буду повиноваться всмъ вашимъ приказаніямъ.

Д’Эксъ ушелъ, еще разъ напомнивъ Збадьери, чтобы онъ ни на мгновеніе не спускалъ глазъ съ плнника. Оставшись одинъ и размышляя о происшедшей сцен, д’Эксъ почувствовалъ, что начинаетъ колебаться. Основательны ли его подозрнія? Не случайное ли то сцпленіе обстоятельствъ? Въ особенности смутили его вырвавшіяся у Энока слова относительно Рене. Онъ сталъ припоминать разныя мелочи, и въ ум его невольно возникло подозрніе, что, быть можетъ, Рене дйствительно переодтая двушка. Д’Эксъ никогда не видалъ дочери Жермена, но слышалъ объ удивительномъ сходств между нею и братомъ. Нтъ ли тутъ обмана? Д’Эксъ ршилъ непремнно раскрыть тайну, также какъ и виновность Энока.

ГЛАВА X.
Нападеніе на воздушный шаръ.

Между тмъ втеръ упалъ, и всю ночь господствовало затишье. Только къ четыремъ часамъ утра задулъ настолько крпкій сверный втеръ, что, повинуясь ему, воздушный шаръ натянулъ якорный канатъ, словно хотлъ продолжать путь къ югу.

Фарльганъ, которому неисправность машины не давала спокойно спать, присоединился къ капитану, стоявшему на часахъ. Д’Эксъ сообщилъ ему, что хорошо бы воспользоваться втромъ и пуститься въ путь. Фарльганъ предложилъ спуститься на землю и отцпить оба якоря. Д’Эксъ, однако, не согласился съ нимъ. Мало ли какія опасности могли таиться въ оазис, который едва можно разглядть при неврномъ свт луны? Притомъ же, въ случа какой нибудь случайности, Фарльганъ снова могъ оказаться покинутымъ на земл, а вдь теперь не было возможности повернуть шаръ обратно. Нтъ, нтъ! Вдь у нихъ есть еще запасной якорь, и потому можно смло пожертвовать тми двумя, которые удерживали шаръ. Несмотря на возраженія Фарльгана, д’Эксъ все-таки обрубилъ об якорныя веревки. Шаръ полетлъ на югъ, по направленію къ озеру Цадъ.

До полудня воздушный корабль летлъ все время надъ самой недоступной частью пустыни. Песчаные холмы виднлись во всхъ направленіяхъ.

Въ семь часовъ Пеноель присоединился къ двумъ друзьямъ. Д’Эксъ передалъ ему свой разговоръ съ Энокомъ, но ни однимъ словомъ не обмолвился насчетъ подозрній, вызванныхъ у него намеками Энока относительно Рене. Онъ сказалъ только, что Энокъ желаетъ поговорить съ Рене безъ свидтелей.

Капитанъ удалился въ каюту, а Пеноель остался съ Фарльганомъ, съ интересомъ наблюдая, какъ тотъ чинилъ двигатель. Но вотъ Фарльганъ поднялъ голову и объявилъ, что машина поправлена и можетъ быть пущена въ ходъ, когда угодно. Вскор къ нимъ присоединилась Рене. Пеноель передалъ ей, что Энокъ желаетъ говорить съ нею наедин. Онъ прибавилъ, что ей нечего бояться Энока, такъ какъ онъ связанъ. Рене неохотно согласилась на это свиданіе и только, когда Пенноель сказалъ ей, что д’Эксъ желалъ бы, чтобъ она поговорила съ Энокомъ, она направилась въ палатку, гд сидлъ связанный Энокъ.

— Что вамъ угодно отъ меня?— спросила она.

— Я хочу вамъ предложить сдлку, — сказалъ ей Энокъ, устремивъ на нее пристальный взглядъ.— Поврьте, что намъ обоимъ одинаково важно притти къ соглашенію.

— Я не понимаю, о какой сдлк можетъ быть рчь?— отвтила гордо Рене.— Но я готова васъ выслушать, хотя бы изъ уваженія къ желанію капитана.

— Мн извстна ваша тайна,— сказалъ Энокъ съ удареніемъ.— Я знаю, что вы не тотъ, за кого выдаете себя. Но я еще никому не говорилъ объ этомъ и согласенъ молчать, если вы въ свою очередь поможете мн оправдаться передъ капитаномъ. Вы должны сдлать это, тмъ боле, что своими неосторожными рчами вы подвергаете опасности мою жизнь. Вы дремали съ телефономъ въ рукахъ. Вамъ почудилось то, чего на самомъ дл не было. Въ этомъ нтъ ничего удивительнаго. Воображеніе ваше было разстроено зловщимъ крикомъ фенека, раздавится среди безмолвія пустыни. Смутное чувство страха овладло вашей душой, и подъ вліяніемъ настроеннаго воображенія вы представили себ несуществующія опасности. Сознайтесь, что это было такъ! Не настаивайте на своемъ заблужденіи, такъ какъ отъ этого зависитъ моя жизнь. Вы и такъ причинили мн много зла, исправьте же его теперь, пока не поздно.

Рене молча выслушала Энока. Лицо ея оставалось спокойнымъ и непроницаемымъ.

— Я не понимаю вашихъ намековъ,— сказала она посл нкотораго размышленія.— О какой тайн вы говорите, и что за сдлку вы мн предлагаете? Я бы совтовалъ вамъ прекратить этотъ разговоръ. Можетъ быть, вы правы, и мн дйствительно почудилось. Это все, что я могу сказать вамъ. Но никакой сдлки я не заключаю съ вами.

Съ этими словами Рене удалилась. Энокъ остался одинъ и погрузился въ мрачныя размышленія, пока снова не появился капитанъ.

— Мы чуть не сдлались вашими жертвами,— сказалъ онъ, — но ни я, ни мои спутники, не считаемъ себя вправ судить васъ, завтра вечеромъ мы достигнемъ Барруа, и тамъ я передамъ васъ на судъ маіора Жермена. Онъ ршитъ вашу судьбу. А до тхъ поръ вы нашъ плнникъ, помните это, и не заставляйте насъ прибгать къ сил.

Энокъ понималъ, что д’Эксъ не шутитъ, и что ему трудно снять съ себя тяжелыя подозрнія. Выдать тайну Рене не могло принести ему никакой пользы. Энокъ уже началъ раздумывать, не лучше ли ему сохранить эту тайну. Быть можетъ, Рене изъ благодарности поможетъ ему оправдаться.

Между тмъ воздушный корабль къ полудню уже достигъ географической широты, на которой лежитъ оазисъ Агадемъ, на границ Судана и Сахары. Низкіе утесы окаймляли песчанныя дюны, и, миновавъ ихъ, шаръ оставилъ за собою пустыню. Чахлая растительность указывала, что тутъ иногда перепадаютъ дожди. По всему можно было заключить, что шаръ достигъ полосы степей свернаго Судана и находился теперь недалеко отъ цли путешествій. Не боле 300 километровъ отдляли его отъ Цада.

Въ первый разъ, посл нсколькихъ дней странствія надъ пустыней, воздухоплаватели увидли покрытую травою поверхность земли. Сначала трава виднлась только въ лощинахъ, но вскор зеленый коверъ покрывалъ уже все пространство, и только вершины утесовъ оставались обнаженными. Показались деревья, пальмы и акаціи, боле рослыя и крпкія, чмъ деревья оазисовъ. Однако животныхъ не было видно, и только къ вечеру путешественники увидли стадо антилопъ.

Между тмъ втеръ, дувшій до этого времени съ свера, смнился западнымъ. Воздухоплаватели снова хотли прибгнуть къ помощи машины, но Фарльганъ предупредилъ, что машина, несмотря на исправленіе, не въ состояніи работать съ прежней силой, такъ что, въ случа, если втеръ усилится, шаръ врядъ-ли будетъ слушаться ея.

— Если такъ то намъ необходимо остановиться и подождать перемны втра, или, по крайней мр, пока не стихнетъ,— сказалъ д’Эксъ.

Къ пяти часамъ вечера втеръ, однако, настолько усилился, что предсказаніе Фарльгана начало сбываться. Несмотря на работу машины, шаръ быстро относило въ сторону. Капитанъ ршилъ бросить якорь. Выбравъ покрытую густою растительностью лощину, гд вроятно былъ источникъ, д’Эксъ ршилъ воспользоваться остановкой, чтобы возобновить запасы воды.

Какъ только шаръ приблизился къ рощ, воздухоплаватели бросили якорь въ чащу узловатыхъ акацій. Шаръ вскор остановился въ нсколькихъ шагахъ отъ опушки лса.

Ужинъ путники ршили устроить на трав. Спустившись на землю, они съ радостью почувствовали подъ ногами твердую почву. Такъ пріятно было растянуться на мягкой, сочной трав, вдыхать ея ароматъ.. Они такъ долго лишены были этого удовольствія, и этому надо приписать, что скудный ужинъ изъ консервовъ показался имъ необыкновенно вкуснымъ.

Наверху, въ корзин, остался одинъ д’Эксъ. Онъ не хотлъ лишать своихъ товарищей удовольствія прогуляться по твердой земл, но на душ у него было неспокойно. Онъ самъ не зналъ отчего, но ему казалось., что какое-то незримое бдствіе витало надъ ними. Два часа, которые его спутники провели внизу, показались ему вчностью, онъ успокоился только, когда они снова взобрались на воздушное судно.

Несмотря на то, что прошлую ночь вс не спали и должны были чувствовать себя усталыми, никто не хотлъ удалиться въ свою каюту. Облокотившись на края корзины, пассажиры шара любовались тропической природой. Побывавъ на земл, они чувствовали себя особенно довольными и счастливыми, шутки и смхъ нарушали безмолвіе ночи. Только д’Эксъ не раздлялъ общаго веселья. Онъ удалился въ свою каюту и, растянувшись на койк, старался заснуть, чтобы хоть такимъ путемъ избавиться отъ тревожившихъ его мыслей.

Было около одинадцати часовъ, когда вс удалились въ свои каюты.

Въ два часа ночи Збадьери, стоявшій на страж, очень удивился, увидвъ Рене. Она подошла къ нему и сказала, что пришла смнить его. До сихъ поръ Рене была избавлена отъ дежурствъ, но она теперь утверждала, что повинуется приказанію капитана. Збадьери не сталъ ей противорчить и удалился.

Вскор экипажъ воздушнаго шара погрузился въ крпкій сонъ, и только одна Рене наблюдала за общею безопасностью. Въ первую минуту она чувствовала все таки нкоторое смущеніе, такъ какъ самовольно смнила Збадьери, не спросивъ на то разршенія капитана, но ей казалось, что посл ареста Энока товарищамъ приходится держать двойную стражу, которая сильно истомила ихъ, такъ какъ иные не успвали отдохнуть, какъ слдуетъ. Она знала, что ни капитанъ, ни ея дядя не позволятъ ей замнить ихъ, и поэтому ршила поступить по своему усмотрнію.

Въ теченіе перваго часа Рено удачно боролась со сномъ, но вскор утомленіе взяло свое. Она незамтно склонила голову на руки и скоро заснула крпкимъ сномъ юности, сидя возл машины.

Около пяти часовъ утра д’Эксу показалось сквозь сонъ, что шаръ испытываетъ какое то легкое сотрясеніе. Онъ приподнялся и слъ на постели. Но все было спокойно кругомъ, и капитанъ уже собирался снова лечь, какъ вдругъ услышалъ глухое ворчаніе Стопа. Д’Эксъ нажалъ электрическую кнопку и освтилъ каюту. Въ то же мгновенье собака съ яростью бросилась къ выходу и начала лаять.

Д’Эксъ вскочилъ и, схвативъ револьверъ, бросился наверхъ за собакой, которая продолжала лаять. Въ дверяхъ онъ столкнулся съ Фарльганомъ, также разбуженнымъ крикомъ о помощи, въ которомъ ему послышался голосъ Рене. Тревога вызвала всхъ на сцену.

— Кто на часахъ?— спросилъ капитанъ.

Арабъ догадался, о чемъ спрашиваетъ д’Эксъ, и быстро отвтилъ:

— Сади Рене Жерменъ:

Д’Эксъ не усплъ задать другого вопроса. Онъ вдругъ увидлъ нсколько черныхъ чудовищъ, которыя быстро карабкались по снастямъ аэростата и во мгновеніе ока проникли въ корзину. Стопъ бросился на нихъ. Д’Эксъ выстрлилъ нсколько разъ, но это не заставило нападающихъ откупить. Тогда д’Эксъ, Пеноель и Фарльганъ схватили по топору и начали расточать удары направо и налво, Стопъ работалъ зубами, а Збадьери тяжелымъ карабиномъ. Битва приняла ожесточенный характеръ, но воздухоплаватели никакъ не могли сообразить, съ какимъ противникомъ они имютъ дло. Эти черныя существа обладали изумительною ловкостью, необыкновенно быстро взбирались по снастямъ и швыряли въ воздухоплавателей всмъ, что попадалось имъ подъ руку. Нкоторыя изъ нихъ, уцпившись одною рукой за снасти, другою старались схватить кого нибудь изъ воздухоплавателей.

— Чортъ возьми, съ кмъ же мы имемъ дло?— вскричалъ Фарльганъ, плечо котораго обхватила чья то мохнатая лапа. Сильнымъ движеніемъ и ударомъ топора ему удалось свалить противника.

— Люди ли это? Или это обезьяны?

Этотъ вопросъ задавалъ себ каждый изъ воздухоплавателей. Д’Эксъ, вспомнивъ разсказы путешественниковъ о карликовыхъ племенахъ, населяющихъ внутреннюю Африку, думалъ, что на воздушный шаръ произвели нападеніе пигмеи. Пеноель, однако, предполагалъ, что это были обезьяны, и только Збадьери нисколько не интересовался этимъ вопросомъ. Ему всь равно было, кто его противники, люди или зври, онъ расточалъ удары во вс стороны, и благодаря своей чудовищной сил, уложилъ не мало противниковъ:

Нападающіе дйствовали въ большомъ безпорядк: повидимому, каждый изъ нихъ нападалъ самъ по себ, не заботясь о товарищахъ. Они испускали не то крики, не то ворчаніе, и хотя звуки эти напоминали звукъ человческой рчи, но не слышно было отдльныхъ словъ. Впрочемъ, въ оглушительномъ шум битвы среди яростнаго лая Стопа, трудно было разобрать что нибудь.

— Клапанъ! Защищайте клапанъ!— кричалъ д’Эксъ, замтивъ страшную опасность, которая грозила шару. Стоило нападающимъ, дернувъ за веревку, открыть клапанъ, и тогда газъ устремился бы изъ шара, и воздухоплаватели лишились бы своего воздушнаго корабля. Д’Эксъ съ ужасомъ видлъ, какъ черныя существа эти быстро карабкаются по снастямъ шара, и каждую минуту ожидалъ катастрофы. ‘Что съ ними тогда будетъ? Лишившись воздушнаго судна, они безпомощно погибнутъ въ этихъ степяхъ! Какъ доберутся они до Цада?’

— Надо кончить!— вскричалъ Пеноель.— Берите ружья и стрляйте въ этихъ черныхъ дьяволовъ!

— Ни въ какомъ случа!— крикнулъ д’Эксъ.— Огонь выстрловъ и пули страшны намъ не мене враговъ!

— Мы пропали!— вскричалъ Фарльганъ, увидвъ, что мохнатыя созданія цлой толпою карабкались на верхнія снасти, перепрыгивая съ веревки на веревку. Вдругъ онъ почувствовалъ ударъ по голов, нанесенный какимъ то тяжелымъ орудіемъ, и упалъ, обливаясь кровью.

Пеноель бросился къ нему на помощь, а мужественный Збадьери, взявъ раскрытый ножъ въ зубы, быстро ползъ по снастямъ за непріятелемъ.

— Назадъ, Збадьери!— кричалъ ему д’Эксъ, увидвъ его безумную попытку. Въ этотъ моментъ шаръ и лодку освтилъ ослпительный свтъ. Это былъ свтъ электрическаго фонаря, зажженный сильнйшимъ токомъ динамомашины, которую пустилъ въ ходъ д’Эксъ. Внезапное появленіе ослпительнаго свта перепугало непріятеля. Послышались испуганные крики, рычаніе, и одинъ за другимъ черныя существа принялись быстро спускаться внизъ и, бросивъ Збадьери, выбивавшагося изъ силъ въ борьб съ ними, поспшно скрылись въ листв деревьевъ.

ГЛАВА XI.
Плнница обезьянъ.

На пол сраженія, которое было теперь ярко освщено электрическимъ свтомъ, валялось нсколько труповъ. Это были обезьяны. Теперь уже не могло быть сомннія въ томъ, кто были эти черныя, мохнатыя существа, которыя произвели внезапное нападеніе на воздушный корабль. Воздухоплаватели одержали побду, но заплатили за нее дорогою цной, такъ какъ Фарльганъ валялся на дн корзины безъ сознанія, а Рене какимъ то непонятнымъ образомъ исчезла.

Д’Эксъ остановилъ машину, и свтъ погасъ. Корзину освщали теперь только электрическія лампочки, свтъ которыхъ казался слабымъ и тусклымъ среди внезапно воцарившагося мрака. Пеноель, съ помощью Збадьери перенесъ раненаго Фарльгана на койку и принялся приводить его въ чувство, что ему удалось довольно скоро. Пеноель перевязалъ механику голову и сообщилъ д’Эксу, что, по счастью, рана — пустая царапина.

— Только бы не сдлалось лихорадки, — сказалъ онъ,— въ этихъ мстахъ она бываетъ злокачественная. Но я думаю, что съ помощью нашихъ медикаментовъ мы успшно одолемъ ее.

— Счастливо отдлался, дружище,— замтилъ д’Эксъ Фарльгану.— Попади эта проклятая обезьяна чуть-чуть ниже, она вышибла бы вамъ глазъ.

Успокоившись за Фарльгана, воздухоплаватели внезапно вспомнили о Рене. ‘Гд Рене?’ — спросилъ д’Эксъ — Рене? Не знаю… гд нибудь тутъ. Рене, Рене!— кричали вс. Но Рене исчезла. Теперь Пеноель вспомнилъ, что слышалъ крики о помощи. Несомннно это былъ голосъ Рене. Но куда же она двалась? Пеноель самъ, не вря себ, высказалъ предположеніе, что Рене похищена обезьянами. Не теряя ни минуты, онъ и Збадьери спустились внизъ и тщательно осмотрли чащу кустарника вокругъ шара, но не нашли въ ней ничего, кром разныхъ разбросанныхъ вещей и инструментовъ, которые послужили обезьянамъ метательными снарядами во время нападенія на воздушный корабль. Вернувшись назадъ посл безплодныхъ поисковъ, они захватили съ собою подобранныя вещи, находившіяся, большею частью въ самомъ плачевномъ состояніи.

Заря уже занялась, и встревоженные воздухоплаватели ршили подождать восхода солнца, чтобы продолжать поиски, а покамстъ они занялись уборкой труповъ обезьянъ и осмотромъ снастей воздушнаго шара, которыя, къ счастью, оказались неповрежденными, также какъ и оболочка шара.

Когда солнце показалось надъ горизонтомъ, трое путешественниковъ: д’Эксъ, Збадьери и Пеноель, захвативъ съ собою Стопа, на чутье котораго они полагались, отправились на поиски. Фарльганъ, почти совсмъ оправившійся отъ раны, но немного ослабвшій вслдствіе потери крови, остался стеречь воздушный шаръ и Энока, который оставался все время связаннымъ.

Спустившись на землю, д’Эксъ взялъ собаку на цпь, далъ ей понюхать вещь, принадлежавшую Рене, и сказалъ: ищи!.

Умное животное поняло, чего отъ него требуютъ, и тотчасъ же, описавъ кругъ вокругъ мста битвы, потянуло по слду. Вдругъ собака повернула по направленію къ югу и побжала туда, тщательи обнюхивая землю.

— Нтъ сомннія,— сказалъ д’Эксъ,— Стопъ нашелъ слдъ Рене.

Довряя инстинкту собаки, воздухоплаватели бглымъ шагомъ двинулись вслдъ за ней. Собака бжала по опушк лса, сильно натягивая цпь, она долго вела ихъ, не давая имъ вздохнуть. Иногда она останавливалась, словно въ нершительности, обнюхивала землю во всхъ направленіяхъ, затмъ снова пускалась бжать.

Оазисъ, по которому шли путешественники, мало отличался отъ окружающей степи,— только растительность тутъ была гуще и обильне. Но за опушкою лса деревья встрчались рдко, и почва была покрыта высокими травами, затруднявшими движеніе. Единственныя крупныя животныя, которыхъ встртили путешественники въ это утро, были страусы. Впрочемъ, они видли ихъ только издали, потому что пугливыя птицы быстро исчезли за холмами, окаймлявшими съ запада равнину.

Шаръ исчезъ изъ виду вскор посл того, какъ путешественники обогнули опушку лса. Деревья скрывали его отъ глазъ. Путешественники шли молча, никому не хотлось говорить подъ вліяніемъ мучительнаго чувства тревоги, обуявшаго ихъ. Збадьери вообще былъ молчаливъ, да притомъ же онъ лишь съ трудомъ изъяснялся по французски, а Пеноель былъ погруженъ въ грустныя размышленія. Д’Эксъ держалъ собаку, и все его вниманіе было поглощено ея движеніями.

Такъ шли они, пока не добрались до скалистой гряды, подобно барьеру, преградившей имъ путь. Собака бросилась прямо къ этимъ скаламъ, выказывая вс признаки сильнйшаго возбужденія. Д’Эксъ остановился. Передъ нимъ возвышалась почти вертикальная стна утесовъ, тянувшаяся далеко къ востоку. Внизу въ разныхъ мстахъ чернли отверстія, представлявшія какъ бы входы въ пещеры, но по близости не видно было ни одного живого существа. Хотя мстность казалась совершенно пустынной, тмъ не мене пещеры легко могли служить убжищемъ для дикихъ зврей, присутствіе которыхъ почуяла собака, безпокойство ея усиливалось все боле и боле.

— Друзья,— сказалъ д’Эксъ,— если Стопъ не ошибся, то онъ привелъ насъ къ мсту, гд находится Рене. Однако страхъ, выказываемый собакой, заставляетъ предполагать присутствіе въ пещер весьма опасныхъ обитателей, и поэтому мы должны быть осторожны. Очень возможно, что пещеры имютъ между собою сообщеніе внутри, и поэтому, если мы войдемъ черезъ одинъ входъ, непріятель можетъ устремиться къ другому выходу и увлечь съ собою Рене. Я думаю, что ее похитила…

— Человкоподобная обезьяна!— воскликнулъ Пеноель.

— Я думаю то же самое,— отвтилъ д’Эксъ,— намъ придется имть дло съ опаснымъ противникомъ. Прежде всего мы должны отрзать ему выходъ, для того чтобы онъ не могъ убжать со своею добычей, а затмъ мы постараемся захватить его врасплохъ и помшать ему умертвить свою жертву. Я предлагаю слдующее: войдемъ въ пещеру черезъ разные входы, и тотъ, кто первый увидитъ чудовище, пусть стрляетъ въ него Конечно, надо запастись большимъ хладнокровіемъ и, главное, стрлять безъ промаха.

Планъ капитана былъ сопряженъ съ большими опасностями. Онъ требовалъ врнаго глаза и твердой руки, для того, чтобы не растеряться, очутившись лицомъ къ лицу со страшною африканскою обезьяной. Но никто изъ его спутниковъ не думалъ о собственной безопасности. Каждый думалъ о спасеніи Рене, съ мучительнымъ чувствомъ тревоги думая объ ея участи.

Было ршено, что Збадьери войдетъ въ лвое отверстіе, д’Эксъ въ правое, а Пеи оель въ среднее, Стопъ, освобожденный отъ цпи, получилъ приказаніе слдовать за своимъ господиномъ.

Трое друзей молча вступили въ темныя отверстія, держа ружья наготов, чтобы выстрлить при первой угроз опасности. Кругомъ царило безмолвіе смерти.

Д’Эксъ сдлалъ нсколько шаговъ и остановился прислушиваясь къ тишин. Мало по малу глаза его привыкли къ темнот, господствовавшей въ пещер, и капитанъ получилъ возможность различать очертанія окружающихъ предметовъ. Пеноель, вошедшій въ среднюю пещеру, тотчасъ же убдился, что она сообщается съ двумя другими. Едва онъ усплъ добраться до середины пещеры, какъ услышалъ слва страшный крикъ и трескъ разламываемаго дерева. Очевидно, врагъ напалъ на Збадьери, прежде чмъ тотъ усплъ выстрлить.

Броситься на помощь къ арабу черезъ узкій корридоръ, соединяющій об пещеры, было для Пеноеля дломъ одной минуты. Но когда онъ вбжалъ въ пещеру, гд находился арабъ, глазамъ его представилось страшное зрлище. Громадная человкообразная обезьяна обхватила Збадьери своими мощными руками, и только благодаря своей богатырской сил Збадьери еще держался на ногахъ и продолжалъ бороться съ обезьяной. Тутъ же валялось его ружье, разломанное въ щенки. Однимъ прыжкомъ Пеноель очутился возл борющихся и выстрлилъ почти въ упоръ въ затылокъ чудовища. Обезьяна рухнула на землю и черезъ нсколько мгновеній испустила духъ.

— Слава Аллаху!— сказалъ Збадьери, обращаясь къ Пеноелю:— Аллахъ да вознаградитъ васъ!

Оба осмотрли пещеру, но кром убитой обезьяны не нашли въ ней ничего.

Между тмъ д’Эксъ пробирался ощупью по узкому длинному корридору, который углублялся въ гору все дальше и дальше, становилось все темне, д’Эксъ уже ничего не могъ различить. Вдругъ онъ наткнулся на какой то мягкій предметъ и нащупалъ рукою что то шерстистое, напоминавшее фланелевую ткань. Онъ нагнулся и убдился сейчасъ же, что передъ нимъ лежало человческое существо, распростертое на земл безъ движенія.

Кто же это могъ быть, какъ не Рене! Обрадовавшись находк своего юнаго спутника, капитанъ совершенно забылъ объ окружающей опасности. Поднявъ Рене на руки, онъ торопливо двинулся къ выходу. Онъ слышалъ ея дыханіе, значитъ, она была жива, и это наполняло его сердце радостью. Бережно положилъ онъ свою ношу на траву около пещеры и принялся приводить двушку въ чувство. Рене раскрыла глаза какъ разъ въ тотъ моментъ, когда Пеноель и Збадьери, забрызганные кровью убитой обезьяны, показались у выхода пещеры.

Нечего и говорить, что радость ихъ не имла границъ. Никто вдь, не надялся найти Рене здоровой и невредимой. Въ этомъ странномъ плну у похитившей ее гориллы она подвергалась такой ужасной опасности, что одна мысль объ этомъ приводила ея спутниковъ въ содроганіе. Однако горилла не причинила молодой двушк никакого вреда, и Рене только отъ испуга лишилась чувствъ.

Едва Рене пришла въ себя, Пеноель разсказалъ ей, какъ они ее искали въ пещерахъ, и какъ Забадьери попалъ въ лапы гориллы. Но теперь имъ нечего бояться, потому что горилла убита.

Рене созналась, что она поступила опрометчиво, смнивъ безъ разршенія капитана Збадьери. Но ей такъ хотлось дать отдыхъ дяд. Она никакъ не думала, что имъ можетъ угрожать какая нибудь опасность, разъ шаръ стоитъ на якор надъ пустынномъ оазисомъ. Она сама не замтила, какъ уснула и проснулась только отъ того, что ее обхватили чьи то огромныя и мохнатыя лапы. Увидвъ передъ собою морду страшнаго чудовища, Рене издала слабый крикъ и затмъ лишилась чувствъ. Что было дальше, она не помнила.

Воздухоплаватели отдохнули на опушк лса. Затмъ Рене объявила, что она уже настолько оправилась, что можетъ итти сама, и вс тронулись въ обратный путь, предшествуемые Стопомъ, котораго въ награду за его услугу оставили на свобод.

Несмотря на то, что все окончилось благополучно, д’Эксъ все таки ощущалъ какую то смутную тревогу. Онъ боялся новыхъ несчастій, новыхъ затрудненій какъ разъ теперь, когда цль путешествій была такъ близка! Его смущала мысль, что воздушный шаръ остался подъ охраною одного раненаго Фарльгана. Мало ли что могло произойти во время ихъ отсутствія? Капитанъ не думалъ объ этомъ, пока вс его мысли были сосредоточены на поискахъ Рене, но теперь тревога снова овладла имъ, и д’Эксъ невольно ускорялъ шаги, торопясь поскоре достигнуть стоянки воздушнаго шара. Рене, поддерживаемая своимъ дядей, едва поспвала за нимъ.

Наконецъ они обогнули лсъ, скрывавшій отъ ихъ взоровъ воздушный корабль. Д’Эксъ вперилъ тревожный взоръ въ даль, гд нсколько часовъ тому назадъ надъ деревьями возвышался воздушный шаръ.

Предчувствія его оправдались, шара не было видно.

Онъ исчезъ!

ГЛАВА XII.
Торжество Энока.

Перепуганные исчезновеніемъ шара путешественники бгомъ бросились къ тому мсту, гд онъ стоялъ на якор. Тамъ они нашли только оборванный конецъ отъ каната, которымъ Пеноель крпко привязалъ шаръ къ дереву. Канатъ по виду казался перерзаннымъ ножемъ, такъ что нельзя было сомнваться, что какой то злоумышленникъ перерзалъ его, посл чего шаръ, увлекаемый южнымъ втромъ, полетлъ на сверъ.

— Но если Фарльганъ еще живъ и находится на воздушномъ шар, то онъ долженъ замтить, что шаръ освободился,— вскрикнулъ д’Эксъ.— Въ такомъ случа, онъ постарается бросить якорь. Изъ за сильнаго втра, онъ не могъ воспользоваться двигателемъ, но если мое предположеніе справедливо, то шаръ не могъ отлетть далеко и стоитъ на якор въ близкомъ разстояніи къ сверу отсюда. Это деревья мшаютъ намъ видть его.

Чуть не бгомъ путешественники спустились по склону холма и двинулись на сверъ. Вскор уже они вышли изъ чащи оазиса, и персъ ними открылась ровная мстность, которую можно было окинуть однимъ взоромъ. Какова же была ихъ радость, когда они увидли вдали шаръ, висвшій неподвижно въ воздух, и французскій флагъ, по прежнему разввавшійся надъ нимъ.

Спустя полчаса они уже стояли возл шара, и Фарльганъ тотчасъ же спустилъ имъ лодочку, въ которой они поочереди поднялись на шаръ.

Друзья были счастливы, что снова находятся вмст, и разсказывали другъ другу свои приключенія.

— Вскор посл вашего ухода,— сказалъ Фарльганъ, — я почувствовалъ сильную слабость и понялъ, что у меня начинается лихорадка. Я хорошенько закутался и легъ, но въ это время услышалъ, что меня зоветъ Энокъ. Я сдлалъ надъ собою усиліе и приблизился къ нему. Энокъ катался по полу и стоналъ. Онъ жаловался мн на спазмы въ желудк и умолялъ хоть немного ослабить связывавшія его путы и дать ему какого-нибудь успокоительнаго лекарства. Не сомнваясь, что онъ дйствительно страдаетъ, я исполнилъ его желаніе, ослабилъ веревки и спустился въ аптеку, чтобы достать лекарство. Но когда я вернулся, Энока не было на его мст — онъ исчезъ. Я быстро кинулся къ лстниц и увидлъ, что Энокъ съ опасностью жизни спускается внизъ по якорному канату. Въ первую минуту я хотлъ было броситься преслдовать его, но потомъ вспомнилъ, что, такъ какъ никого больше не осталось на воздушномъ шар, то некому будетъ спустить мн лодочку, чтобы я могъ снова подняться. Между тмъ Энокъ благополучно достигнулъ земли, перерзалъ ножемъ канатъ, и шаръ, подхваченный втромъ, понесся къ сверу. Не помня себя отъ ярости, я бросился въ палатку, схватилъ ружье и хотлъ выстрлить въ злодя, но шаръ успло уже отнести на большое разстояніе, притомъ же шаръ, облегченный отъ тяжести, вслдствіе отсутствія пяти человкъ, поднялся такъ высоко, что нечего было надяться на то, что якорь коснется земли. Поэтому, раньше чмъ бросить якорь, я долженъ былъ открыть клапанъ, чтобы выпустить газъ и заставить, такимъ образомъ, шаръ спуститься. Я бросилъ якорь, но онъ долго тащился по обнаженной почв, пока наконецъ, на мое счастье, не встртилась кучка низкорослыхъ акацій, за которыя якорь зацпился довольно крпко. Тогда шаръ остановился. Сначала я хотлъ пустить въ ходъ машину, чтобы вернуться на прежнее мсто, но втеръ былъ слишкомъ сильный, и я долженъ былъ отказаться отъ этой мысли. Я стоялъ съ ружьемъ наготов, опасаясь новаго нападенія, и съ нетерпніемъ ждалъ вашего возвращенія. Я зналъ, что вы увидите шаръ издалека и найдете его мсто стоянки. Нечего и говорить, что я страшно обрадовался, увидвъ, наконецъ, васъ и молодого господина Рене съ вами.

— Но скажите, Фарльганъ, какъ вы себя чувствуете? что ваша рана?— спросилъ его Пеноель.— Нтъ ли у васъ лихорадки?

Пеноель вспомнилъ о своихъ докторскихъ обязанностяхъ и взялъ за руку Фарльгана, чтобы пощупать пульсъ.

— Пустяки!— воскликнулъ Фарльганъ.— Я и забылъ объ этомъ. Правда, голова у меня еще тяжелая и немного побаливаетъ, но волненіе, которое я испыталъ, кажется, излчило меня отъ лихорадки.

Однако Пеноель думалъ иначе. Онъ боялся, что сильное волненіе отразится вредно на здоровь раненаго и вызоветъ у него лихорадку. Поэтому онъ предписалъ ему немедленно лечь въ постель и принять успокоительную микстуру. Это подйствовало, и вскор Фарльганъ спалъ спокойнымъ сномъ.

Втеръ не спадалъ, хотя и повернулъ къ западу. Никто изъ воздухоплавателей больше не спускался на землю. Посл бгства Энока они удвоили бдительность, опасаясь нападенія. День прошелъ въ чтеніи, разговорахъ и въ наблюденіяхъ надъ окружающею мстностью. Однако ничего подозрительнаго нигд не было видно. Разговоры, которые вели между собою воздухоплаватели, касались все больше свжихъ событій. Д’Эксъ заговорилъ о втрахъ, господствующихъ въ Сахар.

— Въ Триполи и Фецан, съ декабря по апрль,— сказалъ онъ,— замчается почти постоянное сверное воздушное теченіе. Нахтигаль, знаменитый африканскій путешественникъ, подмтилъ первый это постоянство сверныхъ втровъ, дующихъ въ этой части Сахары. На юг Фецана горы Тюммо и Тарзо вызываютъ чередованіе другихъ втровъ съ постояннымъ свернымъ втромъ, за Цадомъ господствуетъ только пассатный втеръ, который даетъ себя чувствовать даже еще на Гвинейскомъ берегу. Этими воздушными теченіями я и хотлъ воспользоваться для своего путешествія. Поднявшись у залива Сиртъ, мы можемъ достигнуть Дада, а оттуда, увлекаемые сверо-восточнымъ пассатомъ, можемъ пересчь Борну, затмъ бассейнъ Нижняго Нигера и, наконецъ, высадиться на Гвинейскомъ берегу.

— Если такъ, — замтила съ живостью Гене,— то значитъ, на воздушномъ шар можно перелетть черезъ Африку, отъ Средиземнаго моря до Атлантическаго океана и изслдовать малоизвстныя области, лежащія между этими морями. Путешествіе на воздушномъ шар сопряжено, пожалуй, съ гораздо меньшими опасностями, чмъ сухопутное путешествіе, такъ какъ на нашемъ воздушномъ корабл мы можемъ не бояться враждебныхъ туземцевъ… Я съ содроганіемъ думаю объ Энок. Какими опасностями онъ окруженъ въ этой негостепріимной стран!..

— Ну, жалть то его особенно не стоитъ,— прервалъ ее Пеноель.— Не дале какъ въ 50-ти километрахъ отсюда находится оазисъ, гд онъ, вроятно, разсчитываетъ встртить итальянскій отрядъ. Единственное, чего онъ долженъ бояться — это встрчи съ туарегами которые бродятъ въ этихъ мстахъ.

— Очень нужно туарегамъ задерживать его,— замтилъ д’Эксъ.— Что за разсчетъ имъ брать въ плнъ человка, все имущество котораго заключается въ одномъ плать.

— Неизвстно. Туареги, вдь, разбойники и грабители, и всякая добыча для нихъ хороша. Рене, ты знаешь, что слово ‘туарегъ’ означаетъ ‘покинутый’. Они всхъ чужихъ считаютъ врагами. Туареги и тубу закрываютъ себ лицо, богатые чернымъ покрываломъ, а бдные — блымъ. Сначала это покрывало имло цлью только защищать лицо отъ жгучихъ лучей солнца и мельчайшей песчаной пыли, проникающей всюду, впослдствіи же завшиваніе лица стало для нихъ священнымъ обычаемъ. Но женщины у туареговъ ходятъ съ открытымъ лицомъ, не такъ какъ у арабовъ, и только мужчины опускаютъ на лицо покрывало, въ которомъ оставляютъ два отверстія для глазъ. Только въ присутствіи чужестранца женщины должны закрывать лицо, это длается для того, чтобы оказать ему честь.

День прошелъ скучно. Мстность оставалась такою же пустынною, какъ была, и только разъ однообразіе пустыни было нарушено появленіемъ стада страусовъ, которые, при вид воздушнаго шара, показавшагося имъ вроятно какимъ то неизвстнымъ чудовищемъ, парящемъ въ воздух, тотчасъ же бросились бжать въ разсыпную.

Вечеръ и ночь прошли совершенно спокойно, и только къ утру, когда д’Эксъ стоялъ на дежурств, ему показалось, что онъ слышитъ какой то неопредленный шумъ въ сторон лса. Онъ подумалъ, что это слышится топотъ дикихъ животныхъ, но какъ онъ ни вглядывался въ полумракъ, обволакивавшій передъ утренней зарей равнину, онъ ничего подозрительнаго не замтилъ. Вдругъ капитанъ услыхалъ внизу чей то громкій голосъ, который звалъ его по французски только съ сильнымъ арабскимъ акцентомъ.

— Сиди, капитанъ,— говорилъ голосъ,— передъ тобой находится Могаммедъ Эль-Амра, онъ привтствуетъ тебя словами мира!

Но д’Эксъ, прежде чмъ отвчать, пустилъ въ ходъ динамомашину, чтобы освтить электрическимъ свтомъ говорившаго. При свт яркаго фонаря д’Эксъ увидалъ внизу араба въ богатой одежд и въ черномъ покрывал, опущенномъ на лицо. Могаммедъ Эль-Амра ничмъ не выдалъ своего удивленія, когда воздушный шаръ освтился. Онъ стоялъ спокойно, неподвижно, облокотившись на ружье, въ ожиданіи отвта.

— Вижу, что имю дло съ начальникомъ, который меня знаетъ, такъ какъ онъ назвалъ меня по имени,— сказалъ д’Эксъ.— Могаммедъ Эль-Амра, безъ сомннія, другъ французовъ, какъ и я другъ туареговъ, и поэтому между нами долженъ быть миръ. Но зачмъ сюда пришелъ Могаммедъ Эль-Амра?

Арабъ объяснилъ, что онъ встртилъ вблизи колодцевъ европейца, котораго поймалъ на мст преступленія: онъ осквернилъ воду колодца. Арабъ хотлъ наказать преступника, согласно законамъ пустыни, но тотъ взмолился о помилованіи и назвался другомъ маіора Жермена, съ которымъ араба связываютъ тсныя узы дружбы. Однако онъ не освободилъ своего плнника, а увелъ его въ оазисъ. Тамъ Могаммедъ Эль-Амра увидлъ воздушный шаръ, стоявшій вблизи на якор. Узнавъ отъ плнника, кто находится на воздушномъ шар, онъ ршилъ вступить въ сношенія съ путешественниками. Плнникъ долго и настойчиво отговаривалъ его отъ этого и уврялъ, что эти путешественники ненавидятъ туареговъ и готовы убить всякаго, кто только приблизится къ воздушному шару.

Однако слова плннаго не возбуждали доврія, и арабъ направился къ воздушному шару.

Благородство племени, къ которому принадлежалъ арабъ, служило д’Эксу ручательствомъ, что въ его разсказ нтъ вымысла. Д’Эксъ сейчасъ же догадался, что плнникъ араба — Энокъ, который и придумалъ сказку, чтобы напугать араба и не допустить его до переговоровъ съ воздухоплавателями. Д’Эксъ понималъ, что достаточно одного слова, чтобы погубить Энока, но ему совсмъ не хотлось наказывать того рукою туарега. Поэтому онъ отвчалъ уклончиво, разсчитывая на то, что туареги выдадутъ ему Энока, а онъ доставитъ плнника въ Барруа, гд предастъ его суду. Д’Эксъ началъ разспрашивать туарега о примтахъ плннаго европейца, его одежд и т. д. и убдился, что его предположеніе врно. Но на предложеніе выдать плнника Могаммедъ Эль-Амра отвчалъ отказомъ, хотя д’Эксъ сказалъ ему, что онъ требуетъ выдачи Энока, чтобы отвезти его къ маіору Жермену, который потребуетъ его къ отвту за бгство.

— Я передамъ плнника только самому Сиди Жермену,— сказалъ арабъ.— Но вдь его нтъ съ вами?

— Его нтъ съ нами,— отвчалъ д’Эксъ,— но зато съ нами его сынъ Рене.

— Въ такомъ случа пусть онъ прідетъ въ нашъ лагерь, и тогда мы переговоримъ о выдач плнника,— сказалъ арабъ.— Я согласенъ выдать его сыну моего друга.— Затмъ туарегъ удалился, оставивъ д’Экса одного размышлять объ этой встрч.

Въ полдень д’Эксъ отправился вмст съ Рене и Збадьери въ лагерь туареговъ.

Лагерь состоялъ изъ пятидесяти палатокъ. Возл темныхъ палатокъ бродили верблюды, щипавшіе траву, одни изъ нихъ, вьючныя животныя, большія и неуклюжія, другія — мехари, бговые верблюды, отличавшіеся боле красивымъ и тонкимъ тлосложеніемъ. Въ лагер виднлось мало народа: чернокожіе рабы, молодыя женщины и нсколько воиновъ, такъ какъ остальные, очевидно, отправились въ какой-нибудь набгъ.

Прибытіе трехъ воздухоплавателей привело лагерь въ оживленіе. Могаммедъ Эль Амра вышелъ на встрчу гостямъ и привелъ ихъ въ середину лагеря, къ мсту, устланному превосходными арабскими коврами. Могаммедъ Эль Амра услся на коверъ со скрещенными ногами, и около него помстились шесть туареговъ, очевидно, изъ наиболе почетныхъ лицъ. Позади нихъ, на нкоторомъ разстояніи, размстились полукругомъ остальные воины, а дальше толпились черные рабы, женщины, дти, съ любопытствомъ разсматривавшіе новоприбывшихъ. Д’Эксъ, Рене и Збадьери сидли противъ начальниковъ туареговъ, и Рене съ жаднымъ любопытствомъ разглядывала совершенно новую и непривычную для нея обстановку.

Могаммедъ Эль Амра превосходно объяснялся по французски, такъ какъ провелъ дтство въ Алжир и учился во французской школ. Онъ былъ очень расположенъ къ французамъ и даже хотлъ заключить съ ними союзъ. Услышавъ изъ устъ капитана разсказъ объ измн Эннока, онъ согласился выдать его д’Эксу.

Въ заключеніи переговоровъ привели Энока. Онъ не былъ связанъ, но возл него помстились два вооруженныхъ туарега, не спускавшіе съ него глазъ. Могаммедъ Эль Амра, желая блеснуть краснорчіемъ, сказалъ, обратясь къ Эноку, цвтистую рчь, въ которой упрекалъ его въ подлости и нарушеніи законовъ пустыни.

Энокъ понялъ, что онъ теперь въ рукахъ своихъ враговъ. Онъ не боялся туареговъ: хорошо зная нравы обитателей пустыни, онъ былъ увренъ, что ему не трудно откупиться отъ нихъ. Но снова сдлаться плнникомъ д’Экса онъ вовсе не желалъ, понимая, что его измна будетъ жестоко наказана маіоромъ Жерменомъ. Его изворотливый умъ энергично работалъ, измышляя, какъ бы вывернуться изъ бды. Пока Могаммедъ Эль Амра говорилъ свою рчь, Энокъ смотрлъ на Рене, и въ его голов созрлъ цлый планъ.

— Могаммедъ Эль Амра,— сказалъ онъ — это правда что я нарушилъ законы пустыни, но извиненіемъ тому можетъ служить то, что я ихъ не зналъ. Я твой другъ, Могаммедъ Эль Амра, а это твои враги, потому что они тебя обманываютъ. Остерегайся ихъ. Они хотятъ погубить тебя и меня…

— Докажи свои слова, собака!— вскричалъ Могаммедъ Эль Амра.— А не то…

— Я могу сейчасъ же представить теб одно доказательство, что тебя обманываютъ, остальныя приведу потомъ. Повришь ли ты мн, если я теб докажу, что надъ тобою посмялись?

— Говори!— отвчалъ Могаммедъ Эль Амра, котораго поколебала увренность Энока.

— Ну, такъ слушай! Тотъ, кого теб выдаютъ за сына маіора Жермена — низкій обманщикъ, и я сейчасъ докажу теб это. Это не сынъ Жермена, а переодтая женщина. Скажи же, могутъ ли обманщики быть друзьями благородныхъ туареговъ?

Въ толп туареговъ послышался ропотъ. Энокъ понималъ, что онъ ставитъ на карту свою жизнь и можетъ однимъ ударомъ или выиграть все или, проиграть. Смущеніе д’Экса, испугъ, отразившійся на блдномъ лиц Рене, послужили какъ бы подтвержденіемъ обвиненія Энока. Ни капитанъ, ни Рене не поднялись, чтобы съ негодованіемъ опровергнуть обвиненіе, и Энокъ торжествовалъ.

Туареги заволновались. Эти дти пустыни легко переходятъ отъ одного чувства къ другому, и гнвъ забушевалъ въ ихъ сердцахъ. Объяснять имъ, какъ произошло все это, было совершенно безполезно. Настаивать на своихъ словахъ тоже было напрасно.

— Это правда,— сказалъ капитанъ вставая.— Этотъ ребенокъ — женщина, дочь маіора Жермена. Но разв женщина не такъ-же священна въ глазахъ благородныхъ туареговъ, какъ и мужчина?

Благородство, которымъ дышала мужественная фигура капитана, взявшаго подъ свою защиту дрожащую отъ страха Рене, произвело впечатлніе на Могаммеда Эль Амра, но все-таки глаза его гнвно сверкали, когда онъ веллъ женамъ своихъ воиновъ увести съ собою Рене. Затмъ, обратившись къ д’Эксу и Збадьери, онъ сказалъ:

— Вы мои плнники, и я покажу вамъ, что надъ твурегами нельзя смяться безнаказанно.

ГЛАВА XIII.
Плнники туареговъ.

Д’Экса и Збадьери отвели въ палатку, входъ въ которую охраняли вооруженные туареги.

Капитанъ погрузился въ тяжелую думу. Его тревожила судьба Рене, которую, вроятно, ожидала участь рабыни. Собственная судьба мене безпокоила его, такъ какъ онъ полагалъ, что туареги просто потребуютъ за него выкупъ и затмъ освободятъ его. Также тревожило его положеніе Пеноеля и Фарльгана, оставшихся на воздушномъ шар. Д’Эксъ боялся, что, узнавъ объ ихъ плн, Пеноель и Фарльганъ захотятъ силою освободить ихъ, или же, что туареги произведутъ нападеніе врасплохъ на шаръ и овладютъ имъ. Съ глубокимъ отчаяніемъ думалъ онъ о томъ, что экспедиція его не удалась, между тмъ какъ цль была уже такъ близка! Что станется съ Жерменомъ, окруженнымъ врагами? Ему нужна скорая помощь, и эту помощь хотлъ оказать ему онъ, д’Эксъ.

Вс эти мысли не давали покоя бдному капитану. Онъ вырвалъ изъ своей записной книжки листокъ и написалъ нсколько строкъ Пеноелю, предписывая ему немедленно летть въ Барруа. Они не должны и помышлять объ освобожденіи своихъ товарищей раньше, чмъ маіору Жермену не будетъ доставлена помощь. Никакая опасность не угрожаетъ пока плнникамъ, и Жерменъ, которому воздушный шаръ поможетъ выпутаться изъ затруднительнаго положенія, суметъ позаботиться объ ихъ освобожденіи.

Написавъ записку, д’Эксъ началъ придумывать способъ какъ доставить ее Пеноелю, но въ этомъ то и заключалась главная трудность.

Между тмъ Рене испытывала горькое раскаяніе. Вдь, еслибъ на ея мст былъ ея братъ, то ничего бы не произошло. Чувствуя себя кругомъ виноватой, она готова была на всевозможныя жертвы, лишь бы только спасти своихъ друзей!

Спустя нсколько часовъ въ лагерь прибылъ отрядъ арабскихъ всадниковъ, которыхъ приняли со знаками величайшаго почтенія, такъ какъ во глав отряда находился знатный арабъ, считавшійся потомкомъ пророка.

Абдель Кадеръ бенъ Арусія,— такъ звали этого араба, видлъ воздушный шаръ, стоявшій на якор неподалеку, и потому первымъ дломъ принялся разспрашивать о немъ Могаммеда Эль-Амру. Тотъ разсказалъ все, что случилось, и по просьб гостя веллъ привести Збадьери. Каково же было удивленіе присутствовавшихъ, когда вдругъ Абдель Кадеръ всталъ и съ протянутыми руками кинулся на встрчу Збадьери, называя его лучшимъ другомъ. Посл первыхъ привтствій выяснилось, что Абдель Кадеръ познакомился съ Збадьери, когда тотъ спшилъ черезъ Сахару, везя письмо маіора. Жермена. Збадьери воспользовался этой встрчей, чтобы спасти своихъ друзей и дать имъ возможность оправдаться передъ Могаммедомъ, объяснивъ ему, какъ случилось это недоразумніе. Главное, надо было убдить вождя туареговъ, что капитанъ вовсе не имлъ намренія насмхаться надъ нимъ и самъ, дйствительно, не зналъ, что съ нимъ путешествуетъ не сынъ Жермена, а его дочь. Благодаря вмшательству и заступничеству Абдель Кадера, все уладилось, и плнные были освобождены.

Капитанъ тотчасъ же отрядилъ Збадьери съ запиской къ Пеноелю, которому онъ предписывалъ привести шаръ къ лагерю туареговъ. Ничего не подозрвавшіе Пеноель и Фарльганъ съ удивленіемъ узнали о кратковременномъ плн Рене и капитана, лишь благодаря случайности окончившемся такъ благополучно. Когда показался шаръ, туареги привтствовали его появленіе. Пеноель спустился на землю, и Могаммедъ Эль Амра пригласилъ его, вмст съ капитаномъ и Збадьери, въ свою палатку, чтобы отпраздновать примиреніе. Вечеромъ д’Эксъ и его товарищи простились съ туарегами. Воздушный шаръ, освщенный электрическимъ свтомъ, плавно понесся къ югу, сопровождаемый восторженными криками туареговъ, которые нсколько разъ выстрлили изъ своихъ ружей въ честь уносившихся въ даль воздухоплавателей.

Остальная часть ночи прошла безъ всякихъ приключеній. Къ утру шаръ, разогртый лучами солнца, вызвавшими расширеніе газа, поднялся еще выше, такъ что только два самые длинные гайдропа достигали земли. Къ полудню вдали показалась сверкающаа полоса, растянувшаяся по всему южному горизонту. Когда д’Эксъ увидлъ ее, онъ сказалъ прерывающимъ отъ волненія голосомъ, указывая на нее своимъ спутникамъ:— Озеро Цадъ!

ГЛАВА XIV.
Конецъ воздушнаго шара.

Дйствительно, это было то самое озеро, къ которому устремлялись вс помыслы путешественниковъ. Огромная площадь воды разстилалась передъ ними. Густыя заросли деревьевъ окаймляли берега озера, усяннаго множествомъ зеленыхъ островковъ. На юг виднлся городъ, съ высокими мечетями и минаретами, съ свера и запада тянулась равнина, съ разсянными по ней рощами и бдными деревушками, большею частью разоренными и превращенными въ развалины.

За предлами города вся страна казалась необитаемой. Въ одномъ мст пристальные взоры путешественниковъ замтили въ тни деревьевъ группу людей. Они лежали, растянувшись въ трав, возл паслись ихъ кони. Отдыхающіе воины не спали. Отъ нечего длать они слдили за полетомъ хищной птицы, которая, описывала большіе круги въ воздух. Вдругъ ея спокойный полетъ измнился, птица издала пронзительный крикъ и понеслась по направленію къ озеру.

Очевидно, что-то напугало хищника. Люди, слдившіе за его движеніями, посмотрли въ ту сторону и увидали на горизонт, въ воздух, какой-то странный, огромный движущійся предметъ, который, повидимому, и напугалъ птицу.

Появленіе воздушнаго шара вызвало среди нихъ сильное волненіе. Они повскакивали со своихъ мстъ и, взявъ ружья, спрятались въ кустахъ, поджидая приблнясенія воздушнаго шара. Воздушный корабль приближался быстро. Пассажиры его, не подозрвая засады, весело болтали и смялись, радуясь тому, что такъ быстро подвигаются къ своей цли.

Когда шаръ приблизился настолько, что пули могли его достать, люди въ засад вскинули ружья, прицлились и выстрлили. Градъ пуль посыпался на шаръ. Воины, испустивъ дикій крикъ и размахивая ружьями, вскочили на своихъ коней и помчались вслдъ за воздушнымъ шаромъ.

Выстрлы ихъ не остановили полета шара. Но, хотя онъ и продолжалъ летть, однако, было ясно, что ему пришелъ конецъ. Страшная опасность грозила воздушному кораблю: пули пробили газовый резервуаръ двигателя и оболочку шара. Газъ вырывался изъ всхъ отверстій. Не было никакого сомннія, что скоро шаръ потеряетъ свою подъемную силу и опустится на землю.

Воздухоплаватели поняли опасность. Имъ оставалось либо погибнуть, бросившись внизъ, либо медленно спуститься и выдержать неравный бой съ нападающими, которыхъ было гораздо больше. Это соображеніе, впрочемъ, тревожило ихъ меньше всего, и поэтому они ршили ускорить спускъ. Пеноель открылъ клапанъ, и шаръ началъ быстро падать внизъ. Едва корзина коснулась земли, какъ воздухоплаватели, не теряя времени, перерзали веревки, соединявшія ее съ шаромъ, и предоставили ему съ головокружительной быстротой устремиться вверхъ.

Враги, слдившіе за этими дйствіями, погнали своихъ коней,— увренные, что теперь уже добыча не ускользнетъ отъ нихъ. Они уже приближались на всемъ скаку къ путешественникамъ, когда вдругъ изъ лса выхала другая группа всадниковъ, при вид которыхъ нападавшіе испустили крикъ ярости, и, повернувъ лошадей, быстро помчались по направленію къ сверу.

Отрядъ, появленіе котораго такъ напугало ихъ, имлъ во глав двухъ европейцевъ, изъ которыхъ одинъ держалъ въ рукахъ французское знамя. Часть всадниковъ бросилась преслдовать бглецовъ, остальные же поскакали къ корзин, возл которой столпились воздухоплаватели. Въ этотъ моментъ высоко въ неб раздался оглушительный взрывъ, и гигантское пламя охватило уносившійся вверхъ шаръ, образуя яркій огненный метеоръ.

Воздухоплаватели, увидвъ приближающихся къ нимъ европейцевъ, кинулись имъ на встрчу.

— Рене, дорогая моя! Какимъ чудомъ ты очутилась здсь?— воскликнулъ одинъ изъ европейцевъ, заключая въ свои объятія молодую двушку.— Хвала небесамъ, вы вс здсь! Мой милый Пеноель, дорогой д’Эксъ, и ты… мой славный Збадьери!

Маіоръ Жерменъ,— это было онъ,— обнималъ всхъ по очереди.

— Но скажите мн все-таки, какимъ образомъ Рене находится здсь, а не дома?— спрашивалъ маіоръ.

Вдругъ по лицу его скользнула тревога, и онъ спросилъ нершительно:

— Можетъ быть, тамъ никого не осталось, она сирота, и поэтому вы ее взяли съ собой? Отвтьте мн скоре!

— Успокойтесь, дорогой маіоръ!— поспшилъ ему отвтить Пеноель.

Затмъ онъ разсказалъ маіору, какъ все это прозошло.

— Мы были уврены, что это ваше непремнное желаніе, чтобы Рене сопровождала насъ, — прибавилъ онъ.

— Я?— воскликнулъ съ величайшимъ изумленіемъ Жерменъ, — за кого же вы меня принимали? Разв я сошелъ съ ума?

— Это неосторожность съ нашей стороны, мы поврили Эноку,— сказалъ виноватымъ тономъ Пеноель,— но… такъ случилось! Я одинъ заслуживаю упрека, другіе ничего не знали объ этомъ…

— Все хорошо, что хорошо кончается!— прервалъ его Жерменъ.— Теперь объ этомъ нечего вспоминать. Вы всхъ тутъ здравы и невредимы, благополучно избжали вс опасностей, и поэтому будемъ радоваться нашей встрч.

— Да, но къ сожалнію планъ нашъ не удался. Совсмъ другое было бы, еслибы нашъ воздушный корабль появился надъ Барруа. Туземцы почувствовали бы величайшій страхъ къ нашему могуществу и сдлались бы сговорчиве. Эти надежды не сбылисьМиръ праху твоему, нашъ дорогой ‘Изслдователь’!

ГЛАВА XV.
Приключенія Жермена.

Не усплъ докторъ Пеноель окончить свой разсказъ о полет черезъ Сахару, какъ уже вернулись всадники, преслдовавшіе враговъ. Они сообщили, что имъ не удалось настигнуть тхъ, потому что кони ихъ были утомлены переходомъ. Притомъ же равнина изобиловала перелсками, въ которыхъ туземцамъ не трудно было укрыться отъ преслдователей.

— Что же длать?— сказалъ Жерменъ, и тотчасъ же распорядился, чтобы двадцать человкъ изъ его отряда остались стеречь корзину, а остальные сопровождали его въ Барруа.

Дорога въ Барруа шла черезъ рощи пальмъ и гигантскихъ тамариндовъ. Попадались и баобабы чудовищныхъ размровъ, и другіе великаны тропическаго лса. Путешественники миновали нсколько деревень, опустлыхъ и разрушенныхъ, и Жерменъ сообщилъ имъ, что война, свирпствующая между властителями, и грабительскіе набги туареговъ совершенно разорили этотъ край.

— Какъ это случилось, папа, что ты выхалъ къ намъ навстрчу?— спросила Рене.— Разв ты былъ предупрежденъ о нашемъ прибытіи?

— Разумется, хотя это и можетъ показаться теб страннымъ, Рене,— отвчалъ Жерменъ.— О Збадьери я не имлъ никакихъ извстій. Когда мы проходили тою частью пустыни, которая называется Бладъ-Эль-Куфъ, т. е. страна страха, мы должны были удвоить предосторожности, т. е мы не разставались съ ружьемъ. Ночью, мы не рисковали ложиться въ палаткахъ, ибо, если бы на насъ было произведено нападеніе, то прежде всего враги стали-бы обстрливать палатки, потому мы складывали въ палатки свой багажъ, а сами раскладывали одяла и ложились подъ защитою кустарника.

— Но вы ни разу не встртились съ туарегами?— спросила Рене.

— Нтъ, мы встртили туареговъ, но по счастью это было племя, вступившее въ сношенія съ французами и потому расположенное къ нимъ. Они встртили насъ очень дружелюбно. Наружность туареговъ производитъ хорошее впечатлніе, черты лица у нихъ правильныя и осанка благородная. Но, къ сожалнію, обычай закрывать лицо мшаетъ разсмотрть ихъ какъ слдуетъ. Туареги взялись сопровождать насъ и защищать въ случа надобности. Мы съ радостью согласились, но, по правд сказать, подъ конецъ они намъ сильно надоли. Законы пустыни таковы, что мы должны были, для скрпленія нашей дружбы, удовлетворять вс ихъ требованія и осыпать ихъ подарками. Мы это и длали. Однако, по временамъ, я чувствовалъ, что мое терпніе приходитъ къ концу. Тутъ то нашъ пріятель Фокль,— журналистъ, сотрудникъ нкоторыхъ газетъ, съ которымъ я васъ познакомлю, когда мы прідемъ въ Барруа, подшутилъ надъ туарегами. Фокль не разстается съ фотографическимъ аппаратомъ, конечно, онъ не преминулъ снять туареговъ при первой же нашей встрч, когда они сохраняли полную неподвижность. И вотъ, когда наступилъ часъ разставанія, Фокль подошелъ къ одному изъ туареговъ и спросилъ его, не хочетъ ли онъ получить отъ него еще одинъ подарокъ? Конечно, туарегъ изъявилъ согласіе и тогда Фокль подалъ ему конвертъ, въ которомъ лежалъ фотографическій снимокъ. Туарегъ, не спша, какъ подобаетъ сыну пустыни, раскрылъ конвертъ и вынулъ карточку. Каково же было его удивленіе, когда онъ увидалъ собственный портретъ, весьма похожій, но только съ тою разницей, что онъ сидлъ верхомъ не на мехари, а на велосипед! Въ первый моментъ туарегъ совершенно остолбенлъ, глаза его сверкнули гнвомъ, и онъ схватился за рукоятку кинжала. Посмяться надъ благороднымъ туарегомъ, вдь, нельзя безнаказанно, и я боялся, что Фокль слишкомъ далеко зашелъ въ своей шутк. Но вс остальные туареги пришли въ такой восторгъ отъ этого портрета, кругомъ раздался такой дружный смхъ, что нашему туарегу ничего больше не оставалось, какъ разсмяться самому.

Въ это время путешественники подъхали къ небольшому холму. Когда они взобрались на вершину его, то увидали передъ собою городъ Барруа, который, несмотря на малочисленность жителей, раскинулся на большомъ пространств. Этотъ, окруженный рвами и глиняными стнами, городъ состоялъ изъ кубической формы мазанокъ, тростниковыхъ хижинъ съ остроконечными крышами и шалашей, устроенныхъ наскоро жителями сосднихъ деревень, явившихся сюда, чтобы искать защиты отъ разбойниковъ. Вс эти жилища скрывались въ тни деревьевъ и садовъ, такъ что издали городъ казался моремъ зелени.

Путешественники приблизились къ воротамъ укрпленія, гд на встрчу имъ выхали двое европейцевъ, одтыхъ въ блыя фланелевыя одежды.

— Это лейтенантъ Вопре и Фокль,— замтилъ Жерменъ,— я сейчасъ познакомлю васъ.

Султанъ Барруа не прислалъ никого изъ своихъ придворныхъ встртить экспедицію, хотя и былъ предувдомленъ о ея прибытіи. Это былъ плохой признакъ, какъ думалъ Вопре, по словамъ котораго султанъ уже давно ‘дуется’.

ГЛАВА XVI.

На другой день утромъ, маіоръ послалъ спросить султана, не можетъ ли онъ принять его. Султанъ отвтитъ, что де онъ болнъ, и этотъ отвтъ, ясно указывавшій на возраставшее неудовольствіе султана, побудилъ Жермена поторопиться съ приготовленіями къ отъзду изъ Барруа. Уже на слдующій день шестьдесятъ верблюдовъ, нагруженныхъ багажомъ экспедиціи и всми вещами, оставшимися въ корзин воздушнаго шара, выстроились на площади города, и Жерменъ подалъ сигналъ къ отъзду.

Французскій отрядъ выступалъ изъ города въ стройномъ порядк. Во глав его скакало около полудюжины черныхъ всадниковъ, завербованныхъ Жерменомъ. Они окружали трехцвтное знамя, которое держалъ бравый спаги Момади, за ними слдовали семь европейцевъ верхомъ на лошадяхъ, вьючные верблюды, съ обихъ сторонъ которыхъ хали пятьдесятъ негровъ проводниковъ, также верхомъ, и шествіе замыкалъ Збадьери съ остальными членами экспедиціи.

Отрядъ употребилъ три дня на переходъ до Куки. По дорог все время встрчались разоренныя деревни, но хотя вся страна была наводнена грабителями, однако, отрядъ не подвергался нападенію. Очевидно, внушительный видъ его удерживалъ враговъ на почтительномъ разстояніи. Путешествіе по этой безлюдной мстности производило унылое впечатлніе, и вс обрадовались, когда, по выход изъ лса, увидли, наконецъ, на горизонт высокія стны столицы Борну. Издали городъ совершенно тонулъ въ зелени окружающихъ его садовъ. Онъ раздлялся на дв части, на промышленный городъ и на резиденцію султана, оба города были окружены высокими стнами съ башнями.

Караванъ остановился у опушки лса. Путешественники успли позавтракать и отдохнуть, когда, наконецъ, явилось нсколько всадниковъ въ яркихъ одеждахъ. Тотъ, который халъ впереди, привтствовалъ Жермена. Это былъ Ахмедъ Маду, министръ султана.

— Это нашъ другъ,— замтилъ Вонре.— Онъ прізжалъ, когда мы были въ Барруа и приглашалъ насъ въ Куку. Теперь онъ обсудитъ съ майоромъ подробности нашего церемоніальнаго възда въ столицу. Вдь все должно происходить по правиламъ этикета.

Въ это время Ахмедъ Маду вышелъ изъ палатки и, увидвъ Рене, поклонился ей, скрестивъ руки на груди.

— Да хранитъ тебя Аллахъ, дочь друга моего повелителя!

Рене, не ожидавшая такого обращенія, совершенно растерялась и не нашлась что отвтить. Ей хорошо были извстны обычаи алжирскихъ арабовъ, обращающихся съ женщиной, какъ съ нисшимъ существомъ, и поэтому ее поразило, что здшніе жители иначе относятся къ женщинамъ. Она не знала, что въ Кукъ женщины далеко не находятся въ такомъ пренебреженіи, какъ въ Алжир.

Вступленіе отряда въ Куку носило очень торжественный характеръ. Жерменъ, д’Эксъ и Вопре нарядились въ мундиры и хали впереди, въ сопровожденіи проводника канури (какъ называютъ туземцевъ, обитающихъ въ окрестностяхъ Куки). У воротъ, которыя вели въ резиденцію султана, отрядъ встртилъ братъ султана, посл султана самое высокопоставленное лицо въ Кук. Онъ также привтствовалъ Жермена на мстномъ нарчіи. Ради пущей важности братъ султана заставилъ себ перевести отвтъ майора, говорившаго по арабски, точно онъ не понималъ этого языка.

Какъ только братъ султана, въ сопровожденіи европейцевъ, въхалъ на площадь, какъ поднялся оглушительный шумъ. Толпа привтствовала ихъ шумными криками, звуками роговъ и выстрлами. Придворные султана въ расшитыхъ шелками рубахахъ, воины, пшіе и конные, въ самыхъ разнообразныхъ и пестрыхъ одеждахъ, еще усиливали пестроту этой живописной картины.

Али извстилъ Жермена, что султанъ приметъ его и д’Экса вечеромъ, а до этого времени онъ предоставилъ имъ заняться устройствомъ своего жилища. Въ назначенный часъ явился Ахмедъ Маду и увелъ съ собою д’Экса и Жермена. Хотя имъ предстояло пройти какихъ нибудь 50 шаговъ, тмъ не мене имъ подвели лошадей, которыя прислалъ за ними султанъ.

Дворецъ султана, какъ и вс сосднія зданія, напомнилъ нашимъ путникамъ тюрьму. Онъ былъ окруженъ стной съ бойницами, а по бокамъ возвышались башни. Ахмедъ Маду ввелъ постителей во внутренній дворъ, въ которомъ находилась тронная зала, увнчанная куполообразнымъ потолкомъ.

Уже стемнло, когда путешественники вступили въ залу, гд ихъ ожидалъ повелитель Куки, сидвшій на высокомъ сидньи. Зеленая одежда султана была богато расшита золотомъ, а на голов красовалась французская генеральская треуголка, расшитая галунами.

Около султана стояли его министры, также въ богатыхъ, сверкавшихъ золотомъ одяніяхъ. Стны залы поражали своей наготой, но съ потолка спускался громадный, зеленый шелковый балдахинъ, отдланный золотомъ, а зала была освщена факелами, бросавшими красноватый свтъ на вс окружающіе предметы.

Али, стоявшій по правую сторону трона, сдлалъ нсколько шаговъ на встрчу французамъ и отъ имени брата привтствовалъ ихъ на мстномъ нарчіи канури. Жерменъ отвчалъ ему по арабски, что онъ пріхалъ заключить отъ имени Франціи союзъ съ могущественнымъ правителемъ Борну. Слова майора султану тотчасъ же переводили на языкъ канури, но, очевидно, длалось это только для формы, потому что султанъ внимательно слушалъ Жермена и почти не обращалъ вниманія на переводчика.

Аудіенція продолжалась всего нсколько минутъ: султанъ сказалъ Жермену, что лично онъ не ожидаетъ получить отъ него какіе-нибудь подарки, но ему было бы пріятно, еслибы онъ могъ разсчитывать на помощь французовъ, въ случа если ему придется отражать нападеніе враговъ. Прибавивъ, что каждый изъ товарищей Жермена всегда встртитъ во дворц ласковый пріемъ, султанъ отпустилъ ихъ съ миромъ.

Жерменъ былъ не прочь оказать султану поддержку въ случа нужды, тмъ боле, что соперникъ султана Рабахъ, оспаривавшій у него престолъ, былъ настоящій дикарь, и если-бы онъ одержалъ побду, то европейцамъ пришлось-бы плохо, тогда какъ ныншній султанъ былъ расположенъ къ нимъ, въ особенности къ французамъ.

ГЛАВА XVII.
Выборъ острова.

Капитанъ д’Эксъ только что проснулся, какъ къ нему вошелъ Жерменъ.

— Я хочу поговорить съ вами объ одномъ проект,— сказалъ онъ.— Я узналъ отъ Ахмеда Маду, что султанъ охотно согласится уступить намъ одинъ изъ острововъ Цада въ благодарность за помощь моихъ стрлковъ, и вотъ что я придумалъ: я попрошу его дать мн рабочихъ. Здсь очень искусные рабочіе. Подъ вашимъ руководствомъ и при содйствіи Фарльгана они съумютъ построить новый воздушный шаръ. Тогда, воспользовавшись тми же пассатными втрами, вы доставите мою Рене къ Гвинейскому заливу и такимъ образомъ избавите ее и себя отъ утомленія и отъ опасностей, сопряженныхъ съ путешествіемъ. Что вы думаете о моемъ проект? Мн кажется, его можно осуществить. Только одно безпокоитъ меня, добудемъ ли мы въ достаточномъ количеств газъ для наполненія шара. Тутъ то и заключается главное затрудненіе, но я разсчитываю на вашу изобртательность.

— Пожалуй, построить воздушный шаръ было бы возможно,— сказалъ д’Эксъ, посл нкотораго размышленія.— По счастью, многое отъ нашего шара, именно корзина и все, что въ ней было, уцлло. Газъ незачмъ добывать. Его много въ трубахъ, наполненныхъ жидкимъ газомъ. Мы взяли его довольно, разсчитывая пополнять убыль въ нашомъ шар, если бы его подъемная сила начала ослабвать. У насъ есть, слдовательно, чмъ наполнить шаръ, и мы можемъ привсить къ нему старую корзину.

— Сколько же человкъ вы можете взять съ собой, мой милый д’Эксъ?— спросилъ Жерменъ.

— Не боле пяти. Водороднаго газа у насъ все же будетъ меньше прежняго.

— Хорошо. Вы возьмете, значитъ, съ собою Пеноеля, Рене и еще того изъ насъ, кто боле другихъ нуждается въ этомъ. Мы же послдуемъ за вами сухимъ путемъ, — вы составите нашъ воздушный авангардъ.

Посл обда, когда жара спала, д’Эксъ и Жерменъ отправились къ озеру, съ цлью выбрать островъ, объ уступк котораго они собирались просить султана. Отплывъ на нкоторое разстояніе отъ берега, они приблизились къ островку, утопавшему въ зелени, на которомъ виднлись кое-какія постройки. Проводникъ объяснилъ имъ, что тутъ находилась лтняя резиденція султана, но онъ давно покинулъ ее. Жерменъ веллъ причалить къ острову, чтобы хорошенько осмотрть его. Дйствительно, въ чащ зелени онъ увидлъ покинутую деревню. По средин ея находилась покрытая дерномъ площадь, чрезвычайно удобная для помщенія воздушнаго шара. Островокъ лежалъ уединенно, но все-таки недалеко отъ города. Жерменъ нашелъ, что онъ чрезвычайно удобенъ для его цлей и ршилъ немедленно же хлопотать у султана.

Султанъ безъ всякихъ затрудненій согласился уступить островъ Жермену, который ршилъ тотчасъ же приступить къ сооруженію воздушнаго шара подъ руководствомъ д’Экса и Фарльгана. Оба воздухоплавателя переселились на островъ и взяли съ собою Збадьери, да человкъ десять изъ отряда Жермена, остальная часть, подъ командою Вопре и Момади, должна была оставаться въ Кук, согласно уговору съ султаномъ, и помогать ему при оборон города. Вскор Жерменъ перевезъ на островъ Рене, полагая, что она тамъ будетъ въ большей безопасности. Пеноель также переселился туда, и только Фокль и Жерменъ остались въ город, но постоянно прізжали на островъ.

Островъ ‘Термитовъ’, какъ его называли туземцы,вполн заслуживалъ свое названіе, дйствительно, онъ кишлъ блыми муравьями, но, къ счастью, они занимали только небольшое пространство, гд возвышалось нсколько высокихъ пирамидъ, построенныхъ этими наскомыми, нкоторыя изъ пирамидъ достигали до десяти метровъ въ вышину. Возл нихъ суетились во вс стороны милліоны термитовъ всевозможнаго вида и цвта, и какъ ни старались новые жители острова избавиться отъ такого непріятнаго сосдства, но сдлать ничего не могли. Волей неволей имъ пришлось отступить въ другую часть острова и оградиться отъ термитовъ рвомъ, наполненнымъ водой.

Несмотря на вс старанія д’Экса, сооруженіе воздушнаго шара подвигалось впередъ очень медленно. Между тмъ, то и дло возникали слухи, что Рабахъ приближается къ Кук. Не особенно многочисленная армія султана могла потерпть пораженіе, и тогда ему не оставалось ничего другого, какъ запереться въ город. Взять приступомъ городъ было не такъ то трудно, и тогда французамъ, волей неволей, пришлось бы искать убжища на остров ‘Термитовъ’ и уже отсюда бжать на воздушномъ шар.

Однажды вечеромъ д’Эксъ возвращался къ себ на островъ. Едва челнокъ его вошелъ въ протокъ между островомъ и берегомъ, какъ вдругъ на опушк лса показалось яркое пламя. Высохшая трава быстро загоралась, и вскор пламя перекинулось на деревья.

Что было причиной внезапнаго пожара? Лсъ не могъ загорться самъ. Не было ли это дломъ чьихъ-то рукъ? Между тмъ никого не было ни видно, ни слышно, только трескъ огня да крики испуганныхъ животныхъ и птицъ нарушали тишину. Гребцы перестали гресть и, переглянувшись, сказали со страхомъ: ‘Рабахъ’!

— Рабахъ?— спросилъ д’Эксъ. Однако, не было замтно никакихъ признаковъ близости непріятеля, все было пустынно кругомъ. Д’Эксъ торопился достигнуть острова, до котораго было уже недалеко.

Капитанъ приказалъ гребцамъ взяться за весла, но имъ это, видимо, не нравилось. Лодк надо было проплыть узкій протокъ, по берегу котораго пылалъ лсъ, распространяя клубы дыма. Гребцы не столько боялись пожара, сколько спрятавшихся въ засад враговъ, солдатъ Рабаха. До мста оставалось не боле пятидесяти метровъ, когда вдругъ пловцы увидли громадное, охваченное пламенемъ дерево, которое грозило рухнуть на нихъ. Надо было торопиться, чтобы избжать грозной опасности. Д’Эксъ и Збадьери также взялись за весла. Вдругъ объятый пламенемъ великанъ обрушился, осыпавъ градомъ искръ всхъ сидвшихъ въ лодк, къ счастью, не задвъ ея своимъ паденіемъ. Пылающее дерево, втви котораго продолжали горть, тихо поплыло по вод. Въ это мгновеніе на берегу раздались крики, и путешественники увидли тамъ около дюжины всадниковъ, которые потрясали оружіемъ и топтались на песчаномъ мыс.

— Рабахъ! Рабахъ!— воскликнули перепуганные до смерти лодочники.

Раздался залпъ, однако ни одна пуля не попала въ лодку. Гребцы совершенно потеряли голову и готовы были кинуться въ воду, чтобы достичь берега вплавь, но д’Эксъ выхватилъ револьверъ и пригрозилъ застрлить перваго, кто оставитъ весла. Угроза подйствовала, и дружными усиліями гребцовъ лодка вынеслась стрлой на свободное пространство. Достигнуть острова ‘Термитовъ’ было дломъ нсколькихъ минутъ. Однако капитанъ вспомнилъ, что Жерменъ просилъ его вернуться въ Куку, если произойдетъ нападеніе, и поэтому, высадивъ Збадьери, онъ вернулся обратно, наказавъ арабу охранять островъ.

ГЛАВА XVIII.
Въ плну.

Д’Эксъ счастливо миновалъ пылающій лсъ и добрался до города безъ всякихъ приключеній.

Зарево пожара предупредило жителей города лучше всякихъ шпіоновъ о близости непріятеля. Въ Кук тотчасъ же приняли мры къ отраженію нападенія. Но войско султана было немногочисленно, оно состояло не боле какъ изъ полуторы тысячи воиновъ, остальная же часть представляла самую разношерстную толпу, вооруженную притомъ очень плохо. Армія Рабаха была гораздо многочисленне, и ее воодушевляли предшествовавшія побды. Несмотря на геройскую оборону, Рабахъ овладлъ Кукой приступомъ, избивъ защитниковъ и въ томъ числ султана. Жерменъ, д’Эксъ и Вопре сражались въ первыхъ рядахъ, но когда распространилась всть о гибели султана, и свалка въ город стала всеобщей, Жерменъ вскричалъ:

— Теперь все кончено! Скоре къ Цаду!

Бглецамъ удалось незамтно ускользнуть изъ пылающаго города. Французскіе стрлки пробрались сквозь заросли къ берегу озера, отстрливаясь отъ преслдовавшихъ ихъ враговъ.

Но не успли трое французовъ, находившіеся впереди, миновать опушку, какъ на нихъ наскочилъ отрядъ конныхъ воиновъ Рабаха. Д’Эксъ и Вопре были мгновенно сбиты съ ногъ. Жерменъ укрылся за дерево и готовился дорого продать свою жизнь, какъ на выручку ему подосплъ Момади съ отрядомъ. Стрлки дали ружейный залпъ, и воины Рабаха, не ожидавшіе нападенія съ этой стороны, въ смятеніи обратились въ бгство.

Жерменъ бросился къ мсту, гд пали д’Эксъ и Вопре, но ихъ не было тамъ. На помятой трав не замтно было ни малйшихъ слдовъ крови, изъ чего Жерменъ заключилъ, что д’Эксъ и Вопре попали живыми въ руки враговъ.

Предположеніе это оказалось справедливымъ. Когда д’Эксъ пришелъ въ себя, онъ увидлъ, что лежитъ на земл, а надъ нимъ возвышается коническая крыша построенной изъ втви хижины. Въ голов онъ ошущалъ тупую боль, которая заставила его снова склониться на землю. Нь состояніи какого то оцпеннія капитанъ лежалъ, пока чувства не вернулись къ нему. Онъ вспомнилъ, мало по малу, штурмъ города, гибель султана и ихъ бгство. Но дале память измняла ему. Какимъ образомъ очутился онъ въ этой хижин?

Д’Эксъ слъ и началъ осматриваться. Въ хижин царилъ полумракъ, такъ какъ свтъ въ нее попадалъ только черезъ узкую щель между крышей и стнами. Капитанъ вскор замтилъ, что у дверей стоятъ два черныхъ воина, которые, облокотясь на копья, не спускаютъ съ него глазъ. Онъ увидлъ затмъ Вопре, который лежалъ въ другомъ углу хижины и не подавалъ никакихъ признаковъ жизни.

Д’Эксъ потеръ глаза, ему казалось, что все это онъ видитъ во сн. Но вдругъ все стало ему ясно: онъ и Вопре были плнники Рабаха.

— Вопре! Вопре!— позвалъ онъ.

Но Вопре не шевелился.

Сдлавъ надъ собою усиліе, д’Эксъ съ трудомъ подвинулся къ Вопре. Онъ взялъ его за руку и, сжавъ ее, снова назвалъ его по имени. Вопре открылъ глаза, посмотрлъ на капитана, попробовалъ приподнятся, но сейчасъ же снова свалился съ глухимъ стономъ. Нсколько времени Вопре лежалъ неподвижно, видимо, стараясь вспомнить что-то. Наконецъ онъ проговорилъ:

— Скажите, д’Эксъ, гд мы находимся? Что это за хижина? Чьи это солдаты?

— Дружище, я знаю не больше вашего. По мн кажется, что мы въ плну.

— А Жерменъ? А Момади и остальные?

— Не знаю.

Д’Эксъ разсказалъ Вопре все, что могъ припомнить. Онъ высказалъ предположеніе, что воины Рабаха сбили ихъ съ ногъ и оглушили, а затмъ потащили за собой.

— Кажется, ни вы, ни я, мы не ранены,— сказалъ д’Эксъ, ощупывая себя со всхъ сторонъ.

— Нтъ, мы только оглушены,— отвчалъ Вопре.

Д’Эксъ съ усиліемъ поднялся на ноги. Онъ шатался, и голова у него кружилась, но все таки онъ могъ устоять на ногахъ. Обратившись къ стражамъ, онъ сказалъ имъ по арабски, что желаетъ говорить съ какимъ нибудь начальникомъ. Сначала т не поняли, но потомъ одинъ изъ нихъ постучалъ въ сосднюю дверь. Затмъ открылась дверь ‘тюрьмы’, и яркіе лучи тропическаго солнца ворвались въ хижину. Въ первый моментъ глаза европейцевъ, отвыкшіе отъ яркаго свта, ничего не могли различить, но потомъ они увидали въ отверстіи двери блестящую поверхность озера и разсыпанные по нему зеленые островки.

Въ дверяхъ показался арабъ, чернаго цвта, настоящій торговецъ невольниками.

Д’Эксъ и Вопре были его плнниками. Нисколько не скрывая своей ненависти къ европейцамъ, арабъ сунулъ имъ письмо, которое предлагалъ подписать. Въ этомъ письм излагались условія выкупа. Арабъ прибавилъ, что долженъ отлучиться до посл завтра, чтобы присутствовать на празднествахъ, которыя даетъ Рабахъ въ завоеваномъ город, а когда онъ вернется, выкупъ долженъ быть уже внесенъ, иначе вечеромъ одинъ плнникъ будетъ разстрлянъ.

Когда плнные подписали письмо, арабъ перечелъ его, прибавилъ къ нему еще нсколько словъ собственноручно и вышелъ. Затмъ плнникамъ принесли ужинъ, состоявшій изъ вареной курицы и бобовъ, банановъ и какого то питья.

Отвтъ отъ маіора Жермена былъ полученъ поздно ночью. Его передалъ капитану одинъ изъ воиновъ торговца невольниками. Капитанъ тотчасъ же догадался по сломаной печати, что письмо уже прочитано. Онъ быстро развернулъ два листа бумаги. На одномъ Жерменъ своимъ твердымъ, широкимъ почеркомъ писалъ слдующее:

‘Я не могу освободить васъ и потому долженъ принять условія Абдеръ Рахмана, арабскаго военачальника, у котораго вы находитесь въ плну. Онъ согласенъ отпустить одного изъ васъ въ обмнъ на своего плнника… Но я не могу сдлать выбора. Ршайте сами, чья жизнь дороже, или, если вы этого не можете, то предоставьте ршить жребію’.

Пока д’Эксъ читалъ вслухъ письмо, Вопре разсматривалъ второй листокъ, заключавшійся въ въ конверт, на которомъ ничего не было написано. Листокъ съ одной стороны былъ блый, съ другой голубой.

Когда капитанъ кончилъ читать, Вопре прошепталъ:

— Станьте такъ, чтобъ заслонить меня отъ часовыхъ. Мн кажется, что это фотографическая бумага, и я думаю, что въ ней заключается то, его Жерменъ не могъ написать намъ открыто. Онъ догадался, конечно, что письмо не можетъ остаться тайной для нашихъ тюремщиковъ. Я опущу листокъ въ воду и увренъ, что мы узнаемъ что нибудь важное.

Д’Эксъ постарался отвлечь вниманіе часовыхъ, а Вопре ловко воспользовался этимъ и обмакнулъ бумажку въ кувшинъ съ водой. Минуты черезъ три онъ вытащилъ ее и съ торжествомъ показалъ д’Эксу. На бумажк ясно виднлись строки, написанныя по гречески.

— Это что за шутка,— сказалъ д’Эксъ, нахмуривъ брови.— Фокль выбралъ не совсмъ удачный моментъ…

— Это совсмъ не шутка, капитанъ. Опасаясь, что случайно буквы могутъ проявиться раньше, чмъ эта бумажка дойдетъ до насъ, Фокль написалъ по гречески, такъ какъ зналъ наврно, что среди арабовъ не найдется никого, кто бы могъ прочесть эти строки. Они пишутъ, что спасутъ насъ.

— Пожалуй вы правы,— согласился д’Эксъ,— но вопреки надежд на спасеніе, мы все таки должны ршить вопросъ объ обмн плнниковъ. Я предлагаю остаться, а вы пойдете въ обмнъ на плннаго араба. У васъ есть родные во Франціи, и если бы планъ Фокля не удался, то ваша гибель вызоветъ много слезъ.

— О нтъ, дорогой капитанъ, я не могу этого допустить,— воскликнулъ Вопре.— Вы совсмъ забыли, что отъ васъ зависитъ осуществленіе плана маіора Жермена. Вы одинъ можете соорудить воздушный шаръ… Кто же, кром васъ, можетъ руководить воздушнымъ путешествіемъ черезъ Суданъ? Вы должны возвратиться на островъ ‘Термитовъ’!

— Пеноель и Фарльганъ отлично справятся и безъ меня, они достаточно опытные воздухоплаватели… Однимъ словомъ, смерть моя не составитъ невознаградимой утраты ни для кого!

— Я тоже сирота. У меня нтъ близкихъ родныхъ…

— Но у васъ есть невста. Я угадалъ вашу тайну и знаю, что отецъ Рене желаетъ видть васъ ея мужемъ. Подумайте только о ея слезахъ, если вы погибнете… Меня никто не будетъ оплакивать…

— Нтъ, нтъ, не говорите!— вскричалъ Вопре, лицо котораго покрылось густой краской.— Прежде всего надо думать о спасеніи экспедиціи. Только вы можете замнить Жермена, если съ нимъ что нибудь случится.

Не успвъ побдить упрямства товарища, д’Эксъ сказалъ, что въ такомъ случа придется бросить жребій. Посл этого оба замолкли и погрузились въ свои размышленія. Вопре все еще страдалъ отъ полученнаго удара, и каждое, боле или мене быстрое движеніе причиняло ему сильную боль. Въ это время въ хижину вошелъ воинъ и сказалъ, что арабскій святой ‘марабутъ’, великій врачъ, узнавъ, что въ хижин лежитъ раненый, выразилъ желаніе полчить его. Согласенъ ли больной офицеръ подвергнуться его лченію?

Вопре вовсе не хотлъ отдавать себя въ руки шарлатана, но д’Эксъ предупредилъ его и обратился къ вошедшему съ вопросомъ:

— Кто этотъ ‘великій врачъ’?

— Его зовутъ: ‘Смлый Левъ’,— сказалъ туземецъ.

Предположеніе д’Экса оправдалось. Онъ думалъ, что подъ видомъ мусульманскаго врача скрывается кто нибудь изъ его друзей. По арабски Зба-дьери значить ‘Смлый левъ’.

— Ты правъ, — отвчалъ д’Эксъ.— ‘Смлый Левъ’ знаменитый врачъ, и я много уже слышалъ о немъ въ пустын. Я увренъ, что онъ вылчитъ моего друга. Приведи его сюда.

Съ напряженнымъ ожиданіемъ смотрли оба плнника на дверь, чувствуя, какъ сильно бьются ихъ сердца.

Въ дверяхъ показалась гигантская фигура. Это былъ Збадьери, но въ одежд марабута никто бы не узналъ его,— такъ ловко измнилъ онъ свою вншность.

Какъ ни были взволнованы д’Эксъ и Вопре, но они настолько сохранили присутствіе духа, что ничмъ не выдали себя. Они спокойно ожидали, что будетъ дальше, отлично понимая, что все это былъ планъ, заране обдуманный друзьями.

Збадьери сыгралъ свою роль превосходно. Онъ досталъ изъ мшка какіе то три одинаковыя металлическія ленты, прикрпилъ ихъ къ верхушк двери и поджогъ. Ослпительно яркія блый свтъ, вызвавшій восторженные крики толпы, остававшейся за дверью, помшалъ ей разглядть то, что длалось внутри хижины.

Д’Эксъ и Вопре не могли удержаться отъ восклицанія изумленія.

— Тс!— сказалъ Збадьери.— Ваши минуты сочтены. Не говорите, а слушайте… Вотъ дв бутылочки. Вымажьте себ лицо и руки этою жидкостью, когда стемнетъ, и постарайтесь, чтобы ваши стражи ничего не замтили. Относительно же всего остального вы должны будете повиноваться моимъ наставленіямъ. Однако, пора убираться — магній сейчасъ погаснетъ. Итакъ, до вечера.

Около восьми часовъ вечера, когда сдлалось совершенно темно, стражи спросили плнниковъ, не хотятъ ли они еще разъ принять великаго врача, который узжаетъ на разсвт. Плнники согласились, и Збадьери явился. Онъ снова зажегъ магній. Въ это время дискъ луны начала заслонять черная тнь. Толпа, увидавши это, заволновалась. Збадьери вышелъ изъ хижины и, воздвъ руки къ небу, началъ произносить заклинанія на какомъ то неизвстномъ язык. Туземцы упали на колни и въ ужас внимали ему.

Между тмъ Вопре и д’Эксъ быстро закутались въ арабскіе бурнусы, которые принесъ Збадьери. Они вымазали себ руки и лицо жидкостью и превратились въ настоящихъ ‘канури’.

— Скоре! скоре!— шепталъ Збадьери, и какъ только, вслдствіе полнаго затмнія луны, тьма стала еще непроницаеме, Збадьери вывелъ ихъ изъ хижины, и бглецы быстро скрылись въ кустахъ. Толпа, напуганная затмніемъ ночного свтила, была погружена въ смятеніе и съ напряженнымъ вниманіемъ слдила за появленіемъ узкой серебряной полосы полумсяца, постелено выплывавшею изъ за тни, покрывавшей его.

— Это дурачье вдь не знаетъ, что сегодня лунное затмніе,— сказалъ Збадьери, кивнувъ головой въ сторону толпы.— Они всегда пугаются этого явленія, потому что боятся, какъ бы луна не исчезла навки.

Бглецы благополучно добрались до лодки, въ которой Фокль ожидалъ ихъ на берегу.

Они уже были посреди озера, когда яростные крики, раздавшіеся съ берега, извстили ихъ, что побгъ открытъ. Но теперь они были уже въ безопасности.

— Каково, — сказалъ Фокль, усиленно работая веслами.— Вдь мы недурно разыграли комедію? Знаете ли, мои милые друзья, кто намъ подалъ мысль воспользоваться луннымъ затмніемъ? Мадмуазель Рене! Ей вы обязаны своимъ избавленіемъ. Мы только придумали разныя подробности. Пеноель посовтовалъ употребить магній.

ГЛАВА XIX.
На остров ‘Термитовъ’.

Лодка съ бглецами незамтно пристала къ острову. Тамъ, едва бглецы высадились на берегъ, вс сбжались ихъ встрчать. Выраженіямъ радости и торжества не было конца.

Утромъ д’Эксъ отправился осматривать сооруженіе воздушнаго шара. Онъ нашелъ все въ исправности, но выразилъ мнніе, что врядъ ли воздушный шаръ можетъ быть готовъ ране трехъ недль.

— Главное, что задержитъ насъ,— сказалъ онъ,— это лакировка шара. Вдь мы должны наложить на ткань воздушнаго шара три слоя лака для того, чтобы закрыть вс, даже микроскопическія отверстія и сдлать утечку газа невозможной. На просушку шара надо положить еще дней 12—15, слдовательно раньше трехъ недль онъ не можетъ быть готовъ.

— Это очень жаль,— замтилъ Жерменъ,— хотя мы можемъ и не бояться нападенія, потому что приняли мры противъ него. Островъ защищенъ подводными минами, и если непріятель приблизится къ нему, мы взорвемъ и потопимъ весь непріятельскій флотъ. Только голодъ могъ бы принудить насъ сдаться, но и то запасовъ хватитъ на нсколько недль, къ тому же мы можемъ пополнять ихъ охотой и рыбною ловлей. Напасть на насъ врасплохъ тоже нельзя, потому что среди населенія у насъ есть друзья, которые увдомятъ насъ объ опасности.

Скоро, однако, непріятель, далъ знать о себ. Однажды утромъ жители острова ‘Термитовъ’ увидли приближающіяся къ нимъ лодки, наполненныя вооруженными людьми, но лодки остановились на нкоторомъ разстояніи, отъ нихъ отдлилась маленькая лодочка, въ которой находилось только двое, гребецъ и какой то арабъ. Когда лодка приблизилась къ острову настолько, что можно было разговаривать съ сидящими въ ней, то Збадьери обратился къ арабу на мстномъ нарчіи и спросилъ, кто онъ и что ему нужно? Арабъ отвчалъ, что онъ пріхалъ за тмъ, чтобы потребовать выдачи плнныхъ. Жерменъ предложилъ ему высадиться на остров.

Свиданіе состоялось на берегу. Сначала вс молчали. Арабъ сидлъ, потупясь и ковырялъ, въ песк кончикомъ своего копья. Жерменъ и д’Эксъ не хотли сами начинать разговора. Наконецъ арабъ заговорилъ:

— Зачмъ вы явились сюда? Зачмъ вы привезли оружіе нашимъ врагамъ? Султанъ вамъ позволилъ оставаться здсь, но его царство кончилось, а мы не хотимъ у себя иностранцевъ.

Маіоръ Жерменъ также спокойно отвчалъ арабу, что онъ вовсе не намренъ оставаться здсь противъ воли теперешняго властителя Борну.

— Мы не нападаемъ первые,— сказалъ онъ,— но будемъ защищаться. Оставьте намъ на нкоторое время островъ и пустите насъ безпрепятственно продолжать наше путешествіе черезъ Багирми. Мы отдадимъ вамъ тогда плнныхъ и заключимъ съ вами миръ.

— Султанъ не хочетъ уступать вамъ острова и вообще не хочетъ иностранцевъ. Но въ Багирми васъ нельзя отпустить, потому что султанъ Багирми нашъ врагъ, а вы будете помогать ему противъ насъ. Отдайте же плнныхъ и половину вашего оружія, покинете этотъ островъ, и султанъ перевезетъ васъ на своихъ лодкахъ на сверный берегъ Цада, къ туарегамъ, вашимъ друзьямъ.

Эти условія нельзя было принять. Тогда арабъ вскочилъ и объявилъ, что, такъ какъ островъ принадлежитъ султану, то онъ не уйдетъ, а требуетъ, чтобы французы немедленно удалились.

Збадьери и Момади хотли силою выпроводить его, но арабъ прислонился къ баобабу и, размахивая длиннымъ копьемъ, кричалъ, что онъ скоре погибнетъ, нежели допуститъ кого нибудь приблизиться къ себ.

Положеніе становилось затруднительнымъ. Жерменъ не зналъ, какъ ему поступить, какъ вдругъ Фокль шепнулъ ему на ухо нсколько словъ.

— Что-жъ, пожалуй,— согласился Жерменъ, — попробуйте. Вреда это не принесетъ.

Фокль ушелъ и черезъ нсколько минутъ вернулся, неся огромную лейденскую банку, и съ нею вмст храбро направился къ арабу. Тотъ презрительнымъ взглядомъ окинулъ невзрачную фигурку Фокля и направилъ на него кончикъ копья. Этого только и ждалъ Фокль. Онъ немедленно приблизилъ металлическую пуговку лейденской банки къ кончику копья, и тотчасъ же сверкнула яркая электрическая искра.

Арабъ, не видавшій ничего подобнаго раньше и не привычный къ дйствію электрическаго тока, упалъ навзничь, но черезъ мгновеніе вскочилъ на ноги и съ крикомъ ужаса побжалъ къ своей лодк.

Оставшіеся на берегу разразились громкимъ хохотомъ и поздравляли Фокля. Его находчивость вывела всхъ изъ затруднительнаго положенія.

Между тмъ остальныя лодки стали осторожно приближаться къострову, гд, казалось, царило глубокое спокойствіе. Вдругъ, когда флотилія находилась уже совсмъ близко раздался страшный взрывъ, гигантскій столбъ воды метнулся высоко вверхъ, подбрасывая на воздухъ людей, обломки и щепки лодокъ. Уцлвшіе люди, кто вплавь, кто въ лодкахъ, въ смятеніи стремились прочь отъ острова. Истребленіе флотиліи султана Рабаха произвело потрясающее впечатлніе на туземцевъ, внушивъ имъ суеврный страхъ передъ силой европейцевъ. Жители острова ‘Термитовъ’ могли считать себя, по крайней мр на время, обезпеченными отъ новаго нападенія, но они все-таки торопились со своими приготовленіями къ дальнйшему путешествію, которое должно было совершиться двоякимъ путемъ. Горсть людей должна была отправиться на воздушномъ шар, это были капитанъ д’Эксъ, Рене, ради которой собственно и былъ выстроенъ таръ, и Вопре, который все еще не совсмъ оправился посл своей раны и поэтому вынужденъ былъ избгать утомленія, сопряженнаго съ сухопутнымъ путешествіемъ, и, наконецъ, докторъ Пеноель.

Остальная часть экспедиціи должна была отправиться обычнымъ путемъ африканскихъ путешественниковъ. Всхъ уже разбирало нетерпніе поскоре оставить островъ ‘Термитовъ’. Ршено было итти черезъ Багирми.

ГЛАВА XX.
Выступленіе.

Въ конц третьей недли шаръ былъ готовъ къ отправленію. Наканун дня, назначеннаго для наполненія шара газомъ, его помстили на платформу.

Вскор все было готово. Втеръ, продолжавшій правильно дуть съ сверо-востока, благопріятствовалъ путешествію, и съ разсвтомъ было приступлено къ наполненію шара. Д’Эксъ послдовательно открывалъ трубки со сгущеннымъ водороднымъ газомъ, спасенныя отъ гибели прежняго шара, и наполнялъ шаръ. Когда онъ поднялся, къ нему прикрпили корзину, которую уравновсили при помощи балластныхъ мшковъ.

Воздухоплаватели послдній разъ позавтракали на остров ‘Термитовъ’ со своими друзьями. При этомъ шару было дано имя.

— Назовемъ его ‘Авангардъ’ — сказалъ д’Эксъ,— такъ какъ вдь онъ, дйствительно, будетъ ‘авангардомъ’ экспедиціи изслдователей, которая пойдетъ по его слдамъ и пересчетъ Суданъ сухимъ путемъ.

Вс выразили свое согласіе, и Фарльганъ тотчасъ же начерталъ это названіе на флаг воздушнаго шара. Черезъ полчаса шаръ уже гордо колебался надъ платформой. Вотъ подрзали канаты, и воздухоплаватели влзли въ корзину. Пятнадцать человкъ, вмст съ Фарльганомъ, съ трудомъ удерживали шаръ.

Д’Эксъ, въ послдній разъ удостоврившись, что все готово, и подъемная сила шара достаточно велика, обратился къ удерживавшимъ шаръ стрлкамъ:

— Вниманіе ребята! Какъ только скомандуютъ: ‘отпустить’! вы вс разомъ отпустите бортъ лодки и быстро отступите назадъ, чтобы васъ не задли гайдропы.

Рене, со слезами на глазахъ, въ послдній разъ обняла отца, и капитанъ, снявъ шляпу, сказалъ громко:

— До свиданія, дорогіе друзья, до скораго свиданія на берегахъ Атлантическаго океана!— затмъ, обратившись къ людямъ, державшимъ шаръ, онъ крикнулъ:

— Пускайте!

Шаръ закачался и сталъ плавно подниматься вверхъ, увлекая за собой четыре длинныхъ гайдропа.

Спустя двадцать минутъ ‘Авангардъ’ представлялъ уже едва замтную точку на горизонт и вскор совсмъ скрылся изъ глазъ. Воздухоплаватели долго смотрли на островъ, пока онъ не исчезъ вдали. Подъ воздушнымъ шаромъ кругомъ разстилались воды озера.

— Втеръ все боле и боле отходитъ къ сверу,— сказалъ д’Эксъ.— Мы должны радоваться этому, такъ какъ онъ отнесетъ насъ къ южному берегу Цада.

— Скоре бы намъ удалиться отсюда, — воскликнулъ Пеноель,

— Южный втеръ былъ бы, пожалуй, пріятне,— дядя,— замтила Рене.

— О конечно. Этотъ проклятый сверный втеръ пропитанъ палящимъ зноемъ. Вообще сверный втеръ въ Судан — это страшный врагъ, такъ какъ онъ дуетъ изъ безплодной, раскаленной пустыня.

Число островковъ, покрывавшихъ озеро, настолько увеличилось, что мстами озеро казалось зеленой равниной, прорзанной безчисленными протоками. Рене не спускала глазъ съ великаго африканскаго озера и съ интересомъ слушала, что ей разсказывалъ дядя.

— На язык первоначальныхъ обитателей береговъ этого озера Цадъ означало, повидимому, ‘великое скопленіе воды’,— говорилъ Пеноель.— Въ сущности, это не столько озеро, сколько постоянное наводненіе, гигантская лужа, образующаяся отъ того, что рки въ этой части Африки не находятъ правильнаго стока для своихъ водъ и поэтому собираются въ самомъ низкомъ мст этой громадной впадины. Посмотрите внизъ! Можно ли себ представить, что ‘Авангардъ’ летитъ теперь надъ озеромъ? Вы видите только цлый лсъ тростниковъ. Такимъ же озеро представляется и путешественникамъ, которые, на восток близь устья Шари, отправляются прямо изъ Багирми въ Канемъ. Таковъ Цадъ въ сухое время года, но съ наступленіемъ дождливаго сезона рки начинаютъ вливать въ озеро все большія и большія количества воды. Озеро подымается и затопляетъ, наконецъ, острова и становится втрое обширне и вдвое глубже, чмъ прежде.

Въ пять часовъ д’Эксъ объявилъ, что воздушный шаръ несется надъ южнымъ берегомъ. Дале тянулись болота съ мутной, стоячей водой, которыя терялись вдали, и только спустя три часа, около восьми часовъ вечера, гайдропы, покрытые густымъ иломъ, потащились по сухой земл. Вскор путешественники увидли первое поселеніе.

— Это Дикоа,— сказалъ Вопре,— прослживая на карт путь, пройденный воздушнымъ шаромъ — Тутъ, между прочимъ, долженъ находиться знаменитый страусовый заводъ, гд страусы разводятся, какъ у насъ куры въ курятник.

Однако ночь надвигалась, и пора было подумать о сн. Д’Эксъ остался на страж. Миновавъ Дикоа, воздушный шаръ вступилъ въ область, объятую возстаніемъ, и поэтому капитанъ удвоилъ бдительность, готовый въ любой моментъ выбросить балластъ, чтобы шаръ могъ подняться выше.

Было уже два часа ночи, когда Пеноель смнилъ капитана. Д’Эксъ сказалъ Пеноелю, чтобы онъ при первомъ признак опасности тотчасъ же разбудилъ его.

На разсвт ‘Авангардъ’, пролетая надъ большимъ туземнымъ селеніемъ, задлъ своими гайдропами хижины. Хотя это не причинило никакого вреда, но произвело шумъ, который разбудилъ туземцевъ. Вооруженные длинными арабскими ружьями, они начали стрлять въ шаръ, но Пеноель усплъ предупредить опасность и выбросилъ балластъ: шаръ поднялся выше, и пули туземцевъ не достали его.

Д’Эксъ, услыхавшій громъ выстрловъ, выскочилъ изъ своей каюты.

— Что случилось?— спросилъ онъ.

— Маленькая тревога, — отвчалъ Пеноель.— Очевидно мы находимся во враждебной стран, но шаръ летитъ на высот пятисотъ метровъ и находится вн опасности. Мы подвигаемся теперь быстре, потому что треніе гайдроповъ о землю не задерживаетъ движенія шара — они висятъ свободно въ воздух. Я надюсь, что мы скоро перелетимъ границу Борну.

Дйствительно, утромъ ‘Авангардъ’ уже миновалъ, холмы, составляющіе водораздлъ Цада и Нигера, и летлъ надъ Сокото.

ГЛАВА XXI.
На высот тысячи метровъ надъ городами Судана.

Въ одиннадцать часовъ утра, какъ и предсказывалъ Пеноель, ‘Авангардъ’ миновалъ Гомбе, столицу королевства Каламъ, маленькаго государства, входящаго въ составъ Сокота. Эта область показалась воздухоплавателямъ прекрасне всхъ странъ, которыя они видали до сихъноръ. Рчка Гонгола, соединяющаяся на запад съ однимъ изъ главныхъ притоковъ Нигера, извивалась серебристою линіей среди покрытыхъ роскошною тропическою растительностью холмовъ и скалъ и то омывала прекрасные луга, то низвергалась каскадами со скалъ, преграждавшихъ ей путь. Издали и сверху страна казалась какимъ то великолпнымъ паркомъ. Путешественники не могли оторвать глазъ отъ этой прекрасной страны, которая, словно гигантская панорама, развертывалась передъ ихъ глазами. Около пяти часовъ вечера вдали показалась внушительная горная цпь, совершенно закрывавшая южный горизонтъ. Эти горы, дикія и безплодныя, представляли рзкую противоположность съ окружающею ихъ плодородною страною. ‘Авангардъ’ достигъ этихъ горъ къ вечеру второго дня своего путешествія, и въ тотъ моментъ, когда солнце исчезло за горизонтомъ, шаръ пролетлъ мимо восточныхъ предгорій, представлявшихъ настоящій хаосъ скалъ, нагроможденныхъ другъ на друга. По другую сторону горъ, передъ глазами путешественниковъ открылась обширная долина. Тамъ, окруженный, словно стнами, крутыми безплодными горами, лежалъ городъ, потонувшій въ роскошной растительности.

— Вотъ Якоба, — сказалъ д’Эксъ — одинъ изъ лучшихъ городовъ Судана. Жители его мусульмане и очень воинственны. Правда, имъ постоянно приходится бороться противъ набговъ Болосовъ. Болосы — это негры, съ трудомъ поддающіеся цивилизаціи. Въ Якоба же часто заходятъ караваны, и поэтому городъ иметъ торговое значеніе.

Въ десять часовъ утра воздухоплаватели увидли городъ Кеффи и могли разглядть въ подробностяхъ множество соленыхъ озеръ, разсянныхъ въ его окрестностяхъ. Кеффи ведетъ большую торговлю солью и слоновою костью. Съ высоты воздухоплаватели могли видть всю внутренность мусульманскаго города, съ его правильными улицами, дворцами и арабскими домиками, хижинами туземцевъ, многочисленными садами и великолпными деревьями, окружающими огромную площадь, на которой происходитъ въ извстное время года ярмарка, славящаяся во всемъ Судан.

Они видли играющихъ дтей, женщинъ, занимающихся своимъ домашнимъ дломъ или разговаривающихъ другъ съ другомъ во внутреннихъ дворикахъ, торговцевъ, ожидающихъ покупателей или торгующихся съ ними, и живописную толпу, наполнявшую улицы и площади.

Между тмъ въ город, очевидно, обратили вкимаманіе на воздушный шаръ, и когда онъ летлъ мимо, то люди толпами сбгались смотрть на удивительное явленіе, при чемъ можно было замтить, что нкоторые изъ арабовъ, боле ученые и цивилизованные, быть можетъ, побывавшіе на своемъ вку въ Европ или европейскихъ колоніяхъ, объясняли собравшемуся народу, что это не какое-нибудь странное и необыкновенное чудовище, а просто воздухоплавательная машина, сооруженная людьми.

Воздушный шаръ подвигался со скоростью лошади, бгущей рысью, и д’Эксу приходилось поминутно кричать туземцамъ, чтобы они не трогали гайдроповъ, такъ какъ нкоторые пытались схватиться за нихъ. Только двумъ или тремъ удалось уцпиться за самый длинный изъ гайдроповъ и бжать нсколько минутъ за воздушнымъ шаромъ. Однако, это нисколько не обезкуражило туземцевъ, и цлая толпа съ веселыми криками бросилась догонять воздушный шаръ. Такъ какъ негровъ было много, и ихъ видимо забавляла эта игра, то д’Эксъ побоялся, что они, въ конц концовъ, остановятъ полетъ воздушнаго шара.

— Мн очень жаль огорчать этихъ славныхъ парней,— сказалъ онъ,— но что же длать! Вопре и Пеноель, приготовтесь выбросить балластъ, какъ только я скомандую.

Черезъ нсколько времени, видя, что толпа внизу все прибываетъ, онъ крикнулъ:

— Бросайте!

Воздушный шаръ быстро поднялся на высоту 1200 метровъ.

— Бдняги очень разочарованы, — замтилъ Пеноель, взглянувъ внизъ.— Ха, ха! Добыча ускользнула отъ нихъ.

Дйствительно, было видно, какъ внизу толпа оживленно размахивала руками и жестами выражала свое разочарованіе.

Въ четыре часа путешественники увидли Нигеръ. По берегамъ были разсяны многочисленныя туземныя деревни, а на правомъ берегу виднлся даже городъ. У набережной города стояла цлая флотилія всевозможныхъ судовъ.

— Это Эгга,— сказалъ Пеноель,— одинъ изъ важнйшихъ портовъ на Нигер. Недалеко отсюда лежитъ англійская факторія. Какъ вы думаете, капитанъ, не спуститься ли намъ здсь? Туземцы тутъ хорошо знаютъ европейцевъ, и мы могли бы здсь нанять лодки, которыя перевезли бы на берегъ насъ и весь нашъ багажъ.

Но капитанъ д’Эксъ, повидимому, не былъ расположенъ слдовать этому совту. Втеръ благопріятствовалъ путешествію, и потому капитанъ предпочиталъ продолжать удобное и безопасное путешествіе на воздушномъ шар, надясь мене чмъ черезъ сутки достигнуть французскихъ владній на Невольничьемъ берегу.

ГЛАВА XXII.
Отъ Нигера до Дагомеи воздушнымъ путемъ.

На другой день, съ восходомъ солнца, ‘Авангардъ’ окунулъ свои гайдропы въ рк Опіи, приток Нигера, а немного спустя онъ уже летлъ въ виду большого укрпленнаго города.

Однако путешественники не могли хорошенько разсмотрть его, такъ какъ онъ остался въ сторон, а когда городъ скрылся изъ вида, то мстность вдругъ совершенно измнилась и стала дикой, унылой и безлюдной. Шаръ летлъ надъ обнаженными скалами, и чмъ дальше, тмъ рже попадались деревья. И вотъ потянулась безжизненная, срая, каменистая пустыня, спаленная солнцемъ. Воздухоплаватели изнывали отъ жары и очень обрадовались маленькой тучк, которая показалась вдали, рзко выдляясь на яркой синев небесъ.

— Да будетъ благословенна эта туча, если только она принесетъ намъ хоть какую нибудь свжесть,— сказалъ Пеноель.— Съ тхъ поръ какъ мы несемся надъ этими проклятыми скалами и красными песками, жара стала просто невыносимой, право, можно подумать, что мы находимся въ Сахар!

— Похоже на то,— замтилъ д’Эксъ.— Эта мстность, дйствительно, напоминаетъ ту, надъ которою мы пролетали два мсяца тому назадъ, направляясь къ Цаду… Однако это облако иметъ странный видъ.

— Быть можетъ, будетъ градъ?— спросила Рене.

— Не думаю… Ново всякомъ случа, Пеноель, слдите, пожалуйста, за облакомъ. Ваша очередь дежурить!

Пеноель остался одинъ и сосредоточилъ все свое вниманіе на подозрительномъ облак. Странный видъ облака сильно занималъ Пеноеля. Оно было желтовато-сраго цвта, держалось довольно низко надъ землей и приближалось къ ‘Авангарду’. Пеноель слышалъ какой-то шумъ, нчто врод жуяшанія. Вскор онъ могъ убдится, что это было не облако, а туча саранчи!

Въ первую минуту Пеноель подумалъ, не слдуетъ ли выбросить балластъ, чтобы шаръ поднялся выше, но потомъ ршилъ, что шаръ не можетъ пострадать отъ нея. по всей вроятности, эта туча саранчи пролетитъ надъ воздушнымъ шаромъ и будетъ продолжать дале свое путешествіе.

Между тмъ, случилось нчто совершенно неожиданное. Какъ только туча настигла воздушный шаръ, она стала опускаться и, прежде чмъ Пеноель усплъ опомниться, саранча облпила воздушный шаръ. Въ одно мгновеніе шаръ, сти, снасти, палуба, все было покрыто массой наскомыхъ, и подъ вліяніемъ этой тяжести шаръ началъ быстро опускаться внизъ, хотя Пеноель торопливо выбросилъ балластъ, но это не помогло, и ничто уже не могло задержать паденія шара.

Въ дв минуты шаръ достигъ земли. По счастью корзина зацпилась за верхушку дерева, и это задержало паденіе. Д’Эксъ и другіе пассажиры ‘Авангарда’, разбуженные сильнымъ толчкомъ, выскочили изъ своихъ каютъ. Имъ нечего было спрашивать, что случилось, такъ какъ зрлище, которое представилось ихъ глазамъ, объясняло имъ все. Саранча густою, жужжающею массой покрывала все кругомъ. Скалы, пескивсе это скрылось въ живомъ поток, обрушившемся на воздушный шаръ. Обжорливыя наскомыя могли перегрызть снасти, и тогда шаръ, отдлившись отъ корзины, долженъ былъ унестись въ пространство, а пассажиры его остались бы среди каменистой пустыни.

Вс растерялись, и только одинъ д’Эксъ сохранилъ присутствіе духа. Пока его товарищи безплодно сражались съ миріадами мелкихъ враговъ, которые все прибывали, д’Эксъ крикнулъ:

— Не двигайтесь, не покидайте корзины!

Вс догадались, что д’Эксъ придумалъ способъ избавиться отъ ужаснаго врага и собирается привести его въ исполненіе. Неподвижно и безмолвно смотрли они на д’Экса, ожидая, что онъ будетъ длать.

Д`Эксъ открылъ чуланчикъ, гд хранились трубки со сгущеннымъ водороднымъ газомъ, и, поставивъ стоймя пять трубъ, открылъ верхніе краны, тотчасъ же изъ пяти отверстій устремились струи газа, которыя сгущались и становились замтными. Сгущенный водородъ, распространяясь вокругъ шара, обволакивалъ его атмосферой холода. Замороженная саранча, покрывавшая стку шара, начала кучами валится съ нея, а остальная масса, ошеломленная струей леденящаго газа, уносилась съ громкимъ шумомъ, производимымъ надкрыліями. Въ одно мгновеніе шаръ освободился отъ враговъ. Шаръ снова поднялся и возобновилъ полетъ, таща за собою свои гайдропы, которые теперь волочились по живой, копошащейся масс наскомыхъ, тысячами раздавливая ихъ на своемъ пути.

— Браво! браво!— закричали пассажиры ‘Авангарда’, когда шаръ снова поднялся.

— Ну, а теперь, друзья, отправляйтесь въ палатку и запритесь тамъ. Я хочу очистить палубу и снасти.

Скоро ‘Авангардъ’ миновалъ скалистую пустыню и полетлъ надъ равниной, покрытой густымъ кустарникомъ, такъ что не видно было земли, и только мстами можно было замтить красную почву Нигд не было видно ни малйшаго слда человческаго жилища, ни клочка воздланной земли. Между тмъ было необходимо опредлить, гд находится шаръ, такъ какъ по всмъ разсчетамъ они должны были въ скоромъ времени достигнуть границы Дагомеи. Дйствительно, вскор съ восточной стороны показалась гора, а за нею путешественники увидли первый дагомейскій городъ Кпаллуку, жители котораго, замтивъ воздушный шаръ, пришли въ волненіе. Д’Эксъ, опасаясь съ ихъ стороны враждебныхъ дйствій, ршилъ выбросить балластъ, чтобы подняться выше и миновать эту страну. Французскіе посты находились уже недалеко, и онъ надялся достигнуть ихъ. Вдругъ, въ то время какъ онъ выбрасывалъ балластъ, послышался какой то странный свистящій звукъ, и воздухоплаватели почувствовали, что шаръ началъ быстро опускаться.

Д`Эксъ понялъ, что произошло какое то несчастье. Газъ со свистомъ вырывался изъ шара. Страшно поблднвъ, д’Эксъ бросился къ корм, но въ эту минуту корзина ‘Авангарда’ коснулась земли, и страшный толчокъ разбросалъ въ разныя стороны пассажировъ.

Прежде чмъ оглушенные паденіемъ воздухоплаватели успли опомниться, они уже были плнниками дагомейцевъ.

ГЛАВА XXIII.
Плнъ и спасеніе.

Дагомейцы разлучили ихъ и заперли въ разныя хижины. Капитанъ д’Эксъ сопротивлялся, но негры связали его и привязали къ столбу хижины, которая служила ему тюрьмой.

Его приводила въ отчаяніе мысль, что экспедиція потерпла неудачу почти у самой цли. Еще нсколько часовъ, и шаръ благополучно опустился бы во французскихъ владніяхъ. Безсильное бшенство охватывало его при мысли объ этомъ… Онъ съ ужасомъ думалъ о судьб своихъ спутниковъ и въ особенности о Рене. Еслибы онъ могъ хоть повидаться съ ними и поговорить! Но онъ лежалъ связанный и не могъ пошевелиться. Только чудо могло спасти теперь пассажировъ ‘Авангарда’. Опытный воздухоплаватель д’Эксъ смло смотрлъ въ глаза всмъ опасностямъ, но, лишившись своего воздушнаго корабля, онъ чувствовалъ себя, какъ морякъ, потерпвшій крушеніе и выброшенный на какой нибудь неизвстный ему берегъ.

Вдругъ дверь въ хижину отворилась и вошелъ высокій дагомеецъ съ факеломъ въ рук. По его одежд и многочисленнымъ амулетамъ (ладонкамъ), которыми онъ былъ увшанъ, д’Эксъ догадался, что это былъ жрецъ. Онъ обратился къ д’Эксу на ломаномъ французскомъ язык и сталъ обвинять его въ томъ, что онъ навлекъ своимъ колдовствомъ грозу, которая наканун произвела страшныя опустошенія среди окружающихъ плантацій. Разуврить жреца было невозможно, и д’Эксъ ршилъ лучше не возбуждать его гнва своими возраженіями. Вдругъ онъ замтилъ, что съ жрецомъ происходитъ что то страшное: взглядъ его сталъ неподвиженъ, словно съ нимъ сдлался столбнякъ. Дйствительно, прервавъ на полуслов свою рчь, жрецъ простоялъ нсколько мгновеній неподвижно, а потомъ, вдругъ, досталъ изъ за пазухи бумажку и подалъ ее капитану. Д’Эксъ узналъ почеркъ Пеноеля и, изумляясь все боле и боле, прочелъ слдующія строки:

‘Дагомеецъ, который принесетъ вамъ эту записку, главный жрецъ деревни. Это больной и нервный человкъ, я сразу увидалъ это… мн стоило не малаго труда усыпить его. Я ввергнулъ его въ гипнотическое состояніе и, когда онъ заснулъ, внушилъ ему отнести вамъ эту записку и принести вамъ маленькій ящикъ, въ которомъ заключалась лабораторія ‘Авангарда’. Я увренъ, что онъ съ точностью исполнитъ вс мои приказанія. Положитесь на меня, другъ мой, и я спасу васъ всхъ. Вы говорили, что въ лабораторіи есть взрывчатыя вещества, такъ приготовьте мн изъ нихъ небольшую бомбу, которая должна взорваться, если ее опрокинуть. Въ полночь жрецъ придетъ къ вамъ, и вы передадите ему приготовленную вами бомбу. Едва она очутится у меня, наше спасеніе обезпечено’.

Д’Эксъ былъ необыкновенно пораженъ этимъ письмомъ, но въ томъ, что ему писалъ Пеноель, не было ничего невозможнаго. Искусственный сонъ, называемый гипнотическимъ, во время котораго человкъ ничего не чувствуетъ, но слышитъ, говоритъ, отвчаетъ на вопросы и выполняетъ безпрекословно все, что ему приказываютъ, можетъ быть легко вызванъ при помощи особенныхъ пріемовъ у нкоторыхъ людей, преимущественно у такихъ, которые страдаютъ нервнымъ разстройствомъ. Загипнотизированный, то же что погруженный въ такой искусственный сонъ человкъ, не только, какъ автоматъ, выполняетъ то, что ему приказываютъ, но ему можно внушить, чтобы онъ посл своего пробужденія выполнилъ что нибудь, и онъ съ необычайною точностью выполняетъ приказаніе, хотя бы оно совершенно противорчило его желаніямъ, мыслямъ и даже подвергало его опасности. Но не повиноваться внушенію онъ не можетъ, такъ какъ лишается въ такихъ случаяхъ собственной воли.

Все это было прекрасно извстно д’Эксу, и ему достаточно было взглянуть на жреца, лицо и руки котораго постоянно подергивались, чтобы убдиться въ истин словъ Пеноеля. Жрецъ, видимо, былъ подверженъ судорогамъ и вообще страдалъ разстройствомъ нервовъ. Такой опытный врачъ, какъ Пеноель, хорошо знавшій вс пріемы, при помощи которыхъ можно вызвать гипнотическій сонъ, конечно, безъ особеннаго труда загипнотизировалъ жреца, и когда тотъ заснулъ, то онъ сдлалъ ему внушеніе, то есть отдалъ ему приказаніе, которое тотъ долженъ былъ выполнить, когда проснется. И жрецъ выполнилъ его съ величайшею точностью. Онъ принесъ лабораторный ящикъ и оставилъ его въ хижин, такъ что д’Эксъ, не теряя ни минуты, могъ тотчасъ же приняться за дло. Въ полночь, какъ было сказано, къ д’Эксу явился дагомеецъ. Онъ не говорилъ ни слова и имлъ видъ человка, дйствующаго, какъ во сн. Д’Эксъ отдалъ ему коробку, и дагомеецъ, съ величайшею осторожностью, словно понимая, что онъ подвергается страшной опасности, понесъ ее. Спустя нсколько минутъ онъ вернулся и подалъ д’Эксу клочекъ бумаги, на которомъ было написано: ‘Все хорошо. Благодарю. Мы спасены’.

Однако, несмотря на такое успокоительное заявленіе Пеноеля, д’Эксъ все-таки не могъ заснуть всю ночь и съ тревогою думалъ о наступающемъ дн, который долженъ былъ ршить ихъ участь.

На другой день, рано утромъ, въ хижину д’Экса вошли три черныхъ раба. Двое несли глиняныя блюда, а третій — кувшинъ массивной формы. На одномъ блюд лежалъ огромный кусокъ варенаго мяса дикой козы, а на другомъ рисъ. Сначала д’Эксъ боялся притронуться къ этимъ кушаньямъ, думая, что они отравлены, но потомъ ршилъ, что, вроятно, Пеноель приказалъ жрецу прислать ему кушанья и, такъ какъ онъ со вчерашняго дня ничего не лъ, то безъ дальнихъ размышленій, съ большимъ аппетитомъ уничтожилъ принесенную пищу. Посл этого въ хижину пришли вооруженные воины и увели д’Экса на площадь, гд находились и другіе плнники, которые были окружены воинами и стояли на такомъ разстояніи одинъ отъ друга, что не могли сказать другъ другу ни слова. Д’Эксъ видлъ, что Рене, которую дагомейцы принимали за мальчика, старается выказать спокойствіе, и только сильная блдность, покрывавшая ея лицо, выдавала ея волненіе. Вонре имлъ убитый видъ и съ тоскою смотрлъ на Рене, и только Пеноель выглядлъ бодро и длалъ знаки товарищамъ, которые должны были означать: ‘не тревожьтесь’!

На площади собралась толпа дагомейцевъ, мужчинъ и женщинъ, которая шумла и волновалась. По средин стояли подмостки, и на нихъ находился диванъ, покрытый зеленымъ шелкомъ, а возл него нсколько табуретокъ, также покрытыхъ шелковою матеріей. На диван полулежалъ царь Кпаллуку и курилъ длинную трубку. Сзади него стояли четыре женщины и поочереди обмахивали его длиннымъ опахаломъ изъ перьевъ. Съ правой стороны царя сидлъ знакомый уже д’Эксу главный жрецъ, а нсколько поодаль другіе жрецы въ яркихъ одяніяхъ, у подножія подмостковъ стояли четыре палача, совершенно голые и вооруженные длинными кривыми мечами, которыми они отрубали головы рабамъ и плннымъ.

Вдругъ толпа разступилась, и показались три военныхъ отряда дагомейцевъ. Сначала шли воины, а потомъ амазонки въ красныхъ передникахъ и безрукавкахъ, спереди желтыхъ, а сзади голубыхъ, съ шапками на головахъ, увшанными амулетами. Воины и амазонки были вооружены кремневыми ружьями и длинными ножами. Воины остановились противъ трона и начали исполненіе военной пляски, во время котораго они держали въ зубахъ длинные ножи и выдлывали ружьями разныя штуки. Временами они извивались, точно въ судорогахъ, и вращали глазами съ самымъ свирпымъ видомъ, то подбгая къ плнникамъ, и длая угрожайте жесты, то поворачиваясь къ нимъ спиной, то обращаясь къ царю. Танецъ сопровождался однообразнымъ пніемъ, звономъ колокольчиковъ и какими то зловщими трубными звуками. Къ этому примшивались выстрлы, и все вмст производило такой шумъ, что плнники были совершенно оглушены и ошеломлены этимъ невообразимымъ гамомъ.

Наконецъ танецъ кончился, и дагомейскіе воины промаршировали передъ царемъ, за ними слдовала свита, несшая разноцвтныя знамена, и воины съ длинными пиками, на которыя были насажены человческіе черепа. Посл этого выступили амазонки. Он выстроились въ рядъ около царя. Царь всталъ и направился къ плнникамъ въ сопровожденіи четырехъ невольницъ, изъ которыхъ одна держала надъ его головою зонтикъ, другая обмахивала его голову, третья несла мечъ, а четвертая шла впереди и отъ времени до времени подносила ему ко рту серебрянную плевательницу. Царь продолжалъ курить свою длинную трубку. Подойдя къ плнникамъ, онъ молча осмотрлъ ихъ, потомъ повернулся къ нимъ спиной и направился къ своему трону. Пока онъ шелъ, жрецы не переставали кричать: ‘Тете, таке, лаке!’ Это означало: ‘берегись, о царь!’ Ихъ старанія объяснялись тмъ, что еслибы царь споткнулся, идя къ своему трону, то не мало головъ слетло бы съ плечъ его подданныхъ!

Когда царь услся на прежнее мсто, начался танецъ амазонокъ, который продолжался не такъ долго, какъ танецъ воиновъ, и былъ гораздо изящне. Въ это время д’Эксъ увидалъ трехъ невольниковъ, которые привели осдланныхъ лошадей и стали позади плнниковъ. ‘Что это означаетъ?’ подумалъ д’Эксъ, ‘ужъ не Пеноель ли приказалъ своему жрецу приготовить лошадей?’

Сердце д’Экса забилось отъ радостнаго ожиданія, но въ ту же минуту онъ постарался отогнать отъ себя эту мысль, боясь, что надежда обманетъ его.

Амазонки кончили пляску, и главный жрецъ спустился съ подмостковъ. Онъ обратился къ народу съ длинною рчью, изъ которой плнники, конечно, не поняли ни слова. Окончивъ рчь, жрецъ сдлалъ какой-то знакъ невольникамъ, и вскор они появились, неся изображеніе идола на треножник, который поставили посредин площади., Затмъ жрецъ осторожно взялъ въ руки какой-то предметъ, который лежалъ у ногъ идола. Это былъ родъ колпачка съ остроконечною верхушкой. Жрецъ надлъ его на голову идола.

Д’Эксъ взглянулъ въ эту минуту на Пеноеля и увидлъ, что все лицо его радостно свтится. Между тмъ жрецъ, надвъ колпакъ на идола, отошелъ отъ него подальше. Д’Эксъ внимательно слдилъ за всми его движеніями и дйствіями, и ему казалось, что жрецъ говоритъ и дйствуетъ точно во сн. Не усплъ жрецъ отойти шаговъ на пятьдесятъ и остановиться возл плнныхъ, какъ вдругъ раздался страшный взрывъ. Вокругъ головы идола показалось пламя, и на толпу посыпался цлый дождь всевозможныхъ осколковъ. Раздались крики ужаса и вопли раненыхъ. Вдругъ посреди всеообщей сумятицы послышался голосъ главнаго жреца: ‘такъ погибнутъ вс т, кто осмлится прикоснуться къ плннымъ французамъ!’ Толпа бросилась въ разсыпную съ площади, посреди которой лежала груда горящихъ обломковъ. Даже царь, позабывъ свою важность, бросился бжать, такъ что его невольницы едва поспвали за нимъ.

— Скоре, друзья, на лошадей! Бжимъ!— вскричалъ Пеноель.

Воспользовавшись всеобщей суматохой, плнники вскочили на лошадей и помчались, какъ вихрь, прежде чмъ ошеломленные дагомейцы успли опомниться.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Три всадника остановились посл бшеной скачки на берегу рчки въ густой чащ кустарника. Они находились уже въ двухъ миляхъ отъ Кпаллуку и полагали, что могутъ остановиться на нсколько минутъ, чтобы освжиться у рчки, не подвергаясь особенной опасности.

— Дагомейцы теперь наврное пришли въ себя,— сказалъ д’Эксъ — и кто знаетъ, не послали ли они за нами погоню? По слдамъ имъ легко настигнуть насъ. Что же намъ длать? мы совершенно безоружны, и у насъ всего три лошади на четырехъ.

— Ими овладлъ суеврный ужасъ, когда они увидли, что ихъ идолъ разлетлся въ мелкіе кусочки, а потому они не ршатся насъ преслдовать — сказалъ Пеноель. Но изъ — чувства осторожности не будемъ медлить. Я предлагаю ссть на коней. Рене садись опять ко мн!— прибавилъ онъ, обращаясь къ племянниц.

— Есть средство примирить и то и другое:— замтилъ Вопре.— Мы можемъ дать отдыхъ нашимъ лошадямъ и въ тоже время обезпечить нашу безопасность. Пойдемъ по дну этого ручейка, вдоль его теченія. Ручей не глубокъ, и мы не рискуемъ утонуть. Мы поведемъ лошадей подъ уздцы и такимъ образомъ скроемъ наши слды. Пройдя насколько возможно дальше по этому ручью, мы выйдемъ на берегъ, и снова сядемъ на лошадей. Отсюда уже недалеко до французскаго поселенія, и я надюсь, что мы его достигнемъ раньше чмъ насъ застигнетъ дагомейская погоня.

Планъ Вопре всмъ очень понравился, и его тотчасъ же привели въ исполненіе. Рене посадили на лошадь капитана д’Экса, которая казалась не такой утомленной, и Вопре взялъ ее подъ уздцы. Въ теченіи получаса путешественники шли по дну ручья. Въ самыхъ глубокихъ мстахъ вода достигала только до колнъ. Вскор они выбрались на равнину, и такъ какъ лошади отдохнули, то путешественники вышли на берегъ, снова услись на нихъ и продолжали путь на юго-западъ. Теперь они уже хали то шагомъ, то легкою рысью. Солнце палило невыносимо, и кругомъ не видно было ни одного деревца, подъ тнью котораго можно было бы пріютиться. Спустя два часа они достигли рки и увидали группу колючихъ кустарниковъ. Считая себя вн опасности, путешественники ршили остановиться здсь на отдыхъ. Они привязали лошадей, а сами улеглись на трав, подъ тнью кустарника. Вс чувствовали сильный голодъ, такъ какъ съ утра ничего не ли. Посл отдыха путешественники снова услись на лошадей и продолжали путь.

Въ четыре часа пополудни, хавшій впереди Пеноель вдругъ крикнулъ: ‘да здравствуетъ Франція’! и путешественники увидали вдали французскихъ солдатъ. Это былъ отрядъ, отправленный на рекогносцировку и случайно повстрчавшійся съ путешественниками.

Маіоръ Жерменъ покинулъ со своимъ отрядомъ островъ ‘Термитовъ’ спустя два дня посл отправленія въ путь воздухоплавательной экспедиціи. Его перездъ черезъ Цадъ совершился безъ всякихъ приключеній, а въ Багирми онъ былъ очень дружески принятъ султаномъ, которому привезъ богатые подарки. Благодаря содйствію султана дальнйшее странствіе прошло вполн благополучно.

Достигнувъ Убаиги, притока Конго, маіоръ нашелъ тамъ ожидавшія его письма отъ дочери и капитана д’Экса, описывавшихъ ему вс приключенія экспедиціи, гибель воздушнаго шара и удивительное спасеніе изъ плна въ Дагоме. Между прочимъ, они сообщали, что среди туземцевъ свирпствуетъ желтая лихорадка, и поэтому онъ и его спутники ршили вернуться какъ можно скоре въ Алжиръ, воспользовавшись первымъ пароходомъ.

Можно себ представить, какъ обрадовался Жерменъ, получивъ эти письма. Вдь онъ уже боле двухъ мсяцевъ не имлъ никакихъ извстій объ экспедиціи! Мало ли какія случайности могли произойти! Письмо д’Экса обрадовало и взволновало его. Онъ съ ужасомъ думалъ о страшной опасности, которой подвергалась его Рене у дагомейцевъ, и хотя все это миновало, но его долго, точно кошмаръ, преслдовали страшныя виднія: онъ видлъ связанную Рене и дагомейскаго палача, заносящаго надъ нею ножъ!..

Надо ли описывать, съ какою радостью, два мсяца спустя, вс участники этой удивительной экспедиціи встртились на терасс дома маіора въ Константин. Не доставало одного Энока. Но объ этомъ никто не жаллъ.

‘Юный Читатель’, No 23, 1903

Черезъ Сахару и Суданъ на воздушномъ шар

ГЛАВА I.Какъ могла возникнуть мысль о полет на шар.

ГЛАВА II.Воздухоплаватель.

ГЛАВА III.Подъемъ шара.

ГЛАВА IV.Ночное путешествіе и первый подозрительный признакъ.

ГЛАВА V.Арабскій праздникъ въ Мурзук.

ГЛАВА VI.Первые признаки измны.

ГЛАВА VII.Поиски соломенной шляпы. Фарльганъ въ опасности.

ГЛАВА VIII.Телефонъ обвинитель.

ГЛАВА IX.Внизъ съ высоты семи тысячъ футовъ!

ГЛАВА X.Нападеніе на воздушный шаръ.

ГЛАВА XI.Плнница обезьянъ.

ГЛАВА XII.Торжество Энока.

ГЛАВА XIII.Плнники туареговъ.

ГЛАВА XIV.Конецъ воздушнаго шара.

ГЛАВА XV.Приключенія Жермена.