В.В. Розанов
В.В. Розанов
Через какие щели просачивается водка в население
Через какие щели просачивается водка в население
Через какие щели просачивается водка в население, Розанов Василий Васильевич, Год: 1914
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Пьяненькие уже давно показались по улицам, — показались раньше, чем были разрешены в продаже неуловимые ‘крепкие напитки’ и совершенно ясное пиво. Дело в том, что спирт, которого заготовлено так много, и желание ‘спустить хоть что-нибудь’, естественно, у ‘заготовившего’, — течет в население по щелочкам, и их непременно надо быстро заткнуть, так как они грозят неопределенно широко раздвинуться. Вот что мне писало лицо, очевидно близко стоящее к этой стороне дела, еще 30 октября.
‘Обращаюсь к вам, как к поборнику трезвости, обратить внимание кого следует на одну широкую лазейку в проклятом пьяном вопросе.
Водка не продается, а пьяных все-таки встречается порядочно. Если это рабочий, то, значит, напился политурой, но чем же напивается средний класс, который политуры пить не станет, а на красное вино и шампанское не имеет средств?’
Оказывается, что для среднего класса поставщиками водки являются наши столичные аптеки.
‘Аптек в Петрограде более 200, причем 199 из их числа принадлежат евреям, и 198 из числа 199 широко торгуют спиртом, из которого с примесью воды и кусочка сахара нетрудно приготовить отличную водку.
Все привыкшие к водке, а равно почти все празднования именин и другие семейные празднества, все имеют такую водку.
Из разговоров с фармацевтами выяснилось, что спирт для аптек отпускается из казенных винных складов в большом количестве (до 10 ведер в месяц на аптеку), и притом по пониженной цене, а именно по 19 р. ведро, между тем как существующая цена на спирт 27 руб. ведро.
По закону отпуск спирта из аптек должен производиться только по рецептам врачей, но кто же не знает, что в общежитии врачи наши слишком милые люди, — и не только написание рецепта на спирт, но даже свидетельство о болезни для продления отпуска или для уклонения от явки в суд всегда легко получить от врача.
Кроме того, написать рецепт на спирт может не только любой фельдшер, но и каждый гимназист, умеющий писать по-латыни.
Хотя врачебное управление и требует, чтобы аптеки ‘по возможности’ проверяли рецепты на спирт, но ведь возможность не есть ‘обязательство’, и аптеки никакой проверки не делают, а широко торгуют спиртом, ‘на законном основании’ и с очень большою выгодою’.
Нельзя не заметить, что если аптекарская торговля находится вся не в русских руках, то и врачебный промысел (кажется, так можно выразиться о почтенных эскулапах ввиду прогремевших на всю Россию плачевных их диагнозах и ошибках) находится наполовину тоже не в русских руках. И тут уместно вспомнить поговорку — ‘рука руку моет’ или, политично, — ‘врач аптекарю не недруг’. Вот как отражается на деле переход сполна или наполовину целых отраслей деятельности, как аптечно-врачебное, в руки некоренного населения. Что значит для иного врача или аптекаря поднявшееся в России движение к всеобщему отрезвлению? Ему ‘быть бы самому живу’, а до завтрашнего дня России дела нет.
‘Меня удивляет страшная слепота в этом деле казенных винных складов, ведущих регистрацию тому количеству спирта, которое они отпускают аптекам, — неужели господа заведующие винными складами не видят, как поразительно возрастает покупка спирта аптеками с того момента, как закрыта продажа водки?’
Неужели нельзя сделать быстрого, моментального распоряжения и по отделению винных складов, и по отделению наблюдения за аптеками о том, что ‘в 1914 году каждой аптеке может быть отпущено из склада не более спирта, а аптекою может быть продано в частные руки не более его, чем сколько было отпущено и продано в 1913 году. За каждый излишек аптекою уплачивается штраф’. Для ‘льготы’ можно увеличить количество отпускаемого спирта на 5 процентов против 1913 года.
‘Что же следует сделать для того, чтобы забить и эту лазейку?
Прежде всего нужно не только обратиться к совести врачей и указать им, что их любезность в прописывании спирта не только безнравственна, но и преступна.
Затем надлежит проверить, сколько спирта отпущено аптекам в 1913 году, и объявить аптекам, что задача их не тайная продажа спирта, а продажа лекарств и что дальнейшая маскировка в этом деле впредь не будет допустима’.
Все это — слишком литературно. Закон должен обрывать преступления, а не ‘усовещивать’ около преступления, как повар ‘кота Ваську’ в известной басне.
‘Затем нужно лишить аптеки права получать спирт по удешевленной цене, так как в состав лекарств спирт идет не в большом количестве, следовательно, на стоимости лекарства его цена отразится очень незначительно, притом же все химические товары настолько поднялись в цене, что повышение цены на спирт останется совершенно незаметным.
Кроме того, полезно, время от времени, требовать, чтобы все аптеки представляли детальный отчет в израсходовании спирта окружному медицинскому управлению с приложением рецептов на спирт.
Быть может, выяснились бы таким образом фамилии любезных врачей и тех больных, коим спирт прописывается.
Вообще, если уж стремиться к прекращению пьянства, то делать это сразу и добросовестно, — иначе огонь будет долго тлеть под пеплом, а затем вспыхнет опять.
Полезно, кроме того, заглянуть и на политурные заводы и выяснить, насколько сразу повысилась их производительность и не делают ли заводы специальную политуру не для мебели, а для питья. Это ведь вполне возможно, — стоит только готовить политуру более жидкую, т.е. содержащую меньше смолы и масел и больше спирта.
Да и самую продажу политур и лаков тоже можно урегулировать и стеснить: отпускать из лавок политуру можно только по письменным требованиям владельцев столярных мастерских и в количестве не менее двух фунтов, равным образом при выделке политуры к ней можно прибавлять какую-нибудь противную на вкус примесь’.
Словом, если ‘не дремать’ — до всех этих лазеек можно добраться. Средства государственного надзора слишком обширны и могущественны, чтобы ими нельзя было предупредить ‘питейного воровства’, как в старомосковские времена звали вообще политическое и гражданское проходимство.
Впервые опубликовано: Новое время. 1914. 7 дек. No 13916.