БИБЛІОТЕКА НОВЙШЕЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО СО ВСТУПИТЕЛЬНОЙ СТАТЬЕЙ ПРОФ. К. И. АРАБАЖИНА
КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО ‘ГРАМАТУ ДРАУГСЪ’
РИГА, ПЕТРИЦЕРКОВНАЯ ПЛОЩАДЬ No 37.
1927
О легкой литератур и В. Бриджс.
(Письмо къ издателю.)
Вы спрашиваете моего мннія о роман Виктора Бриджса ‘Человкъ ниоткуда’.
Охотно отвчаю на этотъ вопросъ, потому что въ оцнк такихъ произведеній, какъ и романа В. Бриджса, до сихъ поръ и критика, и часть публики не совсмъ разобралась.
Есть высоко художественныя литературныя произведенія, надъ которыми долго и внимательно останавливаются, задумываются надъ ними, они остаются въ вкахъ, вліяя на умы и сердца многихъ поколній,— но есть и легкая литература: ‘Человкъ ниоткуда’ принадлежитъ къ этому виду легкой литературы и обладаетъ многими достоинствами. Авторъ уметъ писать, уметъ увлечь и поднять интересъ въ высшей степени. Онъ увлекаетъ читателя настолько крпко, что читатель не броситъ книги, не прочитавъ ее залпомъ.
Интрига, построенная на поразительномъ сходств двухъ разныхъ лицъ, проведена съ стремительностью, напоминающей технику кинематографа. Все сжато, и событія несутся, какъ на скачкахъ.
Языкъ автора легокъ и литературенъ. Конецъ, какъ всегда, заканчивается и счастливо, и высоконравственно.
Ворчать на такой романъ было бы гршно.
Пора наконецъ стать на защиту легкой литературы, на безобидную, но интересную и развлекающую литературу.
Она иметъ свои серьезныя достоинства. Она даже полезна.
Эти соображенія невольно заставляютъ меня вспомнить забавную сценку на лон природы на дач подъ Кіевомъ, гд на отдыхъ съхались три спеціалиста по изученію русской литературы: выдающійся ученый, членъ Академіи Наукъ изъ Петербурга, всмъ извстный профессоръ и академикъ В. Перетцъ, профессоръ русской словесности въ Кіевскомъ университет св. Владимира — А. Лобода,— и я.
Мы вс три жаждали отдыха. Но отдыхать не умли. Ни охота, ни карты, ни полевыя работы, насъ не увлекали. Что длать? Какъ отдохнуть… Постоянная работа требовала дальнйшей работы. Вс интересы тяготли къ своей спеціальности. Вдругъ нашъ академикъ и строгій отецъ обратилъ вниманіе на своего десятилтняго сына (а моего племянника), замтивъ, что его Воля погрузился въ чтеніе, въ рукахъ — маленькая книжка,— и мальчикъ весь ушелъ въ перипитіи разсказа.
— Что это ты читаешь,— воскликнулъ отецъ и быстро вырвалъ книжку изъ рукъ сына.
— Такъ вотъ что ты читаешь потихоньку отъ меня! Шерлокъ Холмсъ! Позоръ!— громилъ сына отецъ. Добрйшій человкъ, онъ всегда считалъ необходимымъ держать сына въ строгости. У тебя и еще найдется нсколько такихъ книжонокъ? Гд у тебя он, покажи, гремлъ отецъ.
Сынъ повиновался и указалъ на свою комнату.
Немедленный ‘обыскъ’ былъ сдланъ, и сразу оказалось около 50 брошюрокъ одного и того же характера.
Надо было разобраться въ этой вредной литератур.
Вс три ученые словесника взялись за дло. Удобно улеглись въ гамаки и погрузились въ чтеніе.
Наступила тишина, только листки шелестли. И что же! За первыми прочитанными книжками послдовали другія и третьи…
А виновникъ всего этого событія Воля стоялъ подальше около гамаковъ, поглядывалъ на чтецовъ, ехидно улыбаясь на своихъ строгихъ судей…
Вс три строгіе цензора-профессора были захвачены ловкими приключеніями сыщиковъ, детективовъ и торопливо перебрасывали листки книжки, чтобы узнать — ‘чмъ это кончится’…
Если даже наивными похожденіями Шерлока Холмса можно было увлечься, то ясно, что легкая литература, какъ и кинематографы даетъ и отдыхъ и развлеченіе. Они намъ нужны. Серьезная работа требуетъ отдыха. Если играютъ въ карты, то почему же не читать легкую литературу, она даетъ безобидный и занимательный передыхъ отъ серьезнаго труда. Тотъ, кто связанъ постоянно съ книгой, тотъ привыкъ въ ней, и для него уже и то будетъ отдыхомъ, что чтеніе развлечетъ, а не натолкнетъ на серьезные вопросы,
И почему литература должна быть назидательна и поучительна!…
Вполн одобряю я и неизбжные благополучные финалы какъ въ легкихъ литературныхъ произведеніяхъ, такъ и въ кино.
Люди устали. Зла и злобы такъ много,— горя, страданій, неудачъ еще больше. Нужно отдохнуть, успокоиться, порадоваться, если не своему, такъ чужому счастью,— это длаетъ человка добре и ласкове. Это подбодряетъ и даетъ надежду и на лучшее будущее.
Пусть мы сравнимъ нкоторыя литературныя произведенія и кинопьесы съ валеріановыми каплями, но аптекарскіе рецепты могутъ и повредить, а новые пути ободрить себя и порадоваться — не приносятъ вреда. Весь мір жаждетъ отдыха, радости, торжества правды. Пусть же поможетъ этой огромной жажд и легкая литература. Практическая мудрость Америки давно уже потребовала во всхъ сюжетахъ кино только счастливые концы.
Что касается романа Бриджса ‘Человкъ ниоткуда’, то его можно причислить къ лучшимъ образцамъ легкой литературы. Уже античная литература знала сюжетъ съ двумя близнецами. Отчего же не использовать этотъ сюжетъ и въ наше время.
Громадный успхъ романа Бриджса въ Англіи свидтельствуетъ о талант писателя и потребности въ массахъ читателей такой легкой литературы.
Когда вы, дйствительно, голодны, и у васъ ровно полтора шиллинга на обдъ, то стоящая передъ вами проблема требуетъ серьезнаго размышленія. Нкоторое время я колебался между рестораномъ Парелли и Карей. У Парелли даютъ за шиллингъ четыре весьма приличныхъ блюда, и еще остается шесть пенсовъ на выпивку и на чаевые. Но, съ другой стороны, скатерти тамъ, обычно, грязныя и атмосфера зловонная, словно въ китайскомъ притон.
Въ этомъ отношеніи Карей стоитъ несравненно выше, но да тамъ не стоитъ шиллинга. А такъ какъ въ данный моментъ центромъ моего вниманія была пища, то я, въ конц концовъ, склонился въ пользу Парелли.
Первое лицо, бросившееся мн въ глаза, когда я открылъ дверь, былъ Билли Логанъ. На секунду я подумалъ-было, что ошибся, но, взглянувъ на него еще разъ, увидлъ длинный красный шрамъ, идущій отъ праваго глаза внизъ. Билли вывезъ этотъ шрамъ, какъ единственное воспоминаніе о неудачномъ возстаніи въ Чили.
Онъ былъ занятъ дой и не замтилъ, когда я спокойно подошелъ къ его столу.
— Алло, Билли!— воскликнулъ я,— какого чорта вы длаете въ этомъ мирномъ уголк?
Онъ поднялъ глаза и посмотрлъ на меня въ упоръ.
— Какъ, это Джекъ Бертонъ? А я-то думалъ, человче, что вы уже умерли!
Я выдвинулъ стулъ и услся противъ него.
— Мн жаль васъ огорчать, Билли,— замтилъ я, но я еще не собираюсь умирать.
— Этотъ оселъ Голдли сказалъ мн, что васъ хлопнули по голов въ какомъ-то глухомъ закоулк Боливіи,— объяснилъ Билли, перегнувшись черезъ столъ и хватая мою руку, словно желая убдиться, что я, дйствительно, изъ плоти и крови.
— Да,— сказалъ я сухо,— я полагаю, что объ этомъ случа были извстія, но мн было удобне не опровергать ихъ.
Билли осклабился.
— Я слегка сомнвался тогда, и съ трудомъ могъ себ представить, что васъ стерли съ лица земли…
— Между тмъ, это было почти такъ,— сказалъ я.
— Эй, человкъ, подайте сюда обдъ и бутылку пива!
— Я васъ угощаю,— прервалъ Билли.
— Въ такомъ случа, я возьму бутылку бургундскаго вмсто пива.
— Принесите дв!— крикнулъ Билли.— Ну, а теперь разсказывайте!— прибавилъ онъ, когда кельнеръ быстро удалился.— Послдній разъ я видлъ васъ во время нашей маленькой встряски въ Буэносъ-Айрес. Помните?
— Помню, Билли. Вотъ изъ-за нее-то я и пріхалъ поправляться въ Боливію.
Билли усмхнулся.
— Гмъ, мн кажется, вы не совсмъ достигли цли.
Я закурилъ папироску въ ожиданіи закуски.
— Я нашелъ нчто лучшее, чмъ здоровье, Билли,— я нашелъ золото.
— Богъ мой!— воскликнулъ онъ,— гд же оно?
— Не думаю, чтобы это мсто имло названіе,— замтилъ я,— во всякомъ случа, я не старался узнать. Я былъ одинъ, а кругомъ страна кишила индйцами. Вотъ, посмотрите!
Я загнулъ рукавъ и показалъ ему слды великолпнаго шрама отъ хорошо направленной стрлы.
— Это одна изъ ихъ визитныхъ карточекъ.
Билли окинулъ шрамъ взглядомъ знатока.
— Ваше счастье, что стрла не была отравлена.— А что же съ золотомъ?
— Я прекрасно могу найти опять это мсто, но мн нужны деньги. Это дло не для одного человка. Вотъ почему я въ Лондон.
— И вы ихъ раздобыли?
Я покачалъ головой.
— Напротивъ, я истратилъ все, что имлъ. Здсь какіе-то все нершительные, но мн не хочется окончательно, отказаться отъ этого дла. Пощупаю еще Нью-Йоркъ.
— Пожалуй, вы правы,— сказалъ Билли,— пока у васъ нтъ рекомендацій и вы не затянуты во фракъ, средній британецъ не ршится пустить васъ въ дло. Въ Штатахъ вы будете имть больше успха. Когда вы дете?
— Какъ только найду пароходъ. Я торчалъ здсь до тхъ поръ, пока у меня не осталось ровно столько, чтобы уплатить по счету. Завтра пойду на пристань и запишусь матросомъ на первый пароходъ, который меня заберетъ.
— Мн бы хотлось похать съ вами,— серьезно отвтилъ Билли.
— Что же вамъ мшаетъ?
— Я берусь за одно дло. Это многообщающее предпріятіе въ Мексик, его затваютъ Мансуэлли. Они держатъ меня здсь около полугора мсяцевъ и я хочу ждаться конца.
— Хорошо, дайте мн какой-нибудь адресъ,— сказалъ я,— въ случа, если мое дло пойдетъ, а ваше — нтъ, я хотлъ бы имть васъ при себ.
Билли вынулъ карандашъ и клочекъ бумаги и нацарапалъ нсколько словъ.
— Вотъ гд я теперь остановился,— сказалъ онъ,— Воксхоллродъ, 34. Я имъ скажу, куда пересылать письма, если я уду.
Положивъ записку въ карманъ, я направилъ все свое вниманіе на сардины и картофельный салатъ. Заказанныя Билли дв бутылки вина привели насъ въ веселое настроеніе. Весь обдъ мы болтали безъ умолку, вспоминая старыхъ друзей и дни, проведенные въ Аргентин, гд мы, пять лтъ тому назадъ, впервые наткнулись другъ на друга. Я предложилъ закончить вечеръ въ мюзикхолл. Но, къ сожалнію, у Билли было назначено свиданіе въ связи съ его дломъ, и онъ не могъ пойти со мною. Все же онъ не только уплатилъ за обдъ, но еще настоялъ на томъ, чтобы я принялъ него пару золотыхъ, чему, признаться, я былъ очень радъ. Если бы не это обстоятельство, то, уплативъ счету, я на завтра остался бы безъ гроша.
Съ сожалніемъ распрощался я съ нимъ въ конц Джерардстритъ и, пройдя черезъ Лейстерсквэръ, лениво спустился къ набережной. Я жилъ въ Чельси и ршилъ доплестись до дому пшкомъ, не желая тратить три пенса на автобусъ.
Былъ прекрасный, мягкій лтній вечеръ. Легкій втерокъ колыхалъ деревья и, временами, поднималъ съ дороги лоскутокъ бумаги и, покруживъ его немного въ воздух, лниво опускалъ на землю. На набережной было мало народу,— большей частью влюбленныя парочки. Изрдка попадались какіе-то бывшіе люди въ поискахъ за мстечкомъ на открытомъ воздух на настоящую ночь.
Я фланировалъ, позвякивая въ карман двумя золотыми, полученными отъ Билли, и лниво размышлялъ о своихъ длахъ.
Нсколько мсяцевъ тому назадъ я въ приподнятомъ настроеніи покинулъ Боливію, надясь, что мн — въ первый разъ въ жизни,— предстоитъ случай нажить капиталъ. У меня не было и тни сомннія въ томъ, что я нашелъ золото въ огромномъ количестве и что мн удастся реализовать въ Лондон достаточный капиталъ для устройства хорошей экспедиціи въ глубь страны.
Семи, восьми недль, проведенныхъ въ Англіи, было достаточно, чтобы убить вс мои надежды. Англійскіе дловые люди, по природ своей, осторожны: раньше, чмъ принять предложеніе иностранца, они требуютъ подробныхъ свдній о его прошломъ. Что касается моего прошлаго, то, какъ бы оно ни казалось интереснымъ лично для меня, оно все же было до такой степени пестрымъ, что не могло внушить доврія капиталисту, понятія котораго о жизни ограничиваются Ломбардстритомъ {Улица, гд помщены, главные банкирскіе дома Лондонскаго Сити.} и, скажемъ, Меденхедомъ.
Весьма вроятно, что Нью-Іоркъ можетъ оказаться для меня не лучше, и даже хуже Лондона, но у меня не было серьезнаго намренія терять много времени въ этомъ шумномъ аду. Прежде всего, этого не допускали мои средства и, во всякомъ случа, мн уже начинала немного надодать вся эта скучная погоня за богатствомъ. Если я сумю найти въ нсколько дней симпатичнаго капиталиста,— ладно! Въ противномъ случа, я ршилъ не ломать себ больше головы надъ этимъ дломъ. Пусть себ золото лежитъ на своемъ мст, пока другой, боле подходящій, путешественникъ не наткнется на него. И, наконецъ, я отнюдь не намренъ проводить свою жизнь ни у дверей разныхъ конторъ, ни въ разговорахъ съ жирными джентльменами во фракахъ, тогда какъ весь міръ, со всми его радостями и неожиданностями, лежитъ, открытый, передо мной.
Стоя подъ фонаремъ, прислонившись къ парапету набережной, я слдилъ за огнями маленькаго пароходика, который, старательно пыхтя, бжалъ внизъ по Темз. Съ непреодолимой силой охватило меня желаніе вырваться изъ этой отвратительной атмосферы. Я уже чувствовалъ вкусъ морской соли на губахъ и запахъ нжнаго воздуха широкихъ пампасъ.
Я жаждалъ моря, солнца, простора, а больше всего — жизни съ ея смхомъ и борьбой. Я закинулъ руки назадъ и глубоко вздохнулъ.
— Слава Богу, съ этимъ покончено разъ навсегда!..
— Съ чмъ васъ и поздравляю!— послышалось въ отвтъ.
Я хорошо справляюсь со своими нервами, но все же невольно вздрогнулъ. Обернувшись, я очутился лицомъ къ лицу съ высокимъ, широкоплечимъ человкомъ во фрак, полуприкрытомъ длиннымъ, бурымъ пальто. Въ первую минуту черты его лица показались мн странно знакомыми. Я внимательно всматривался въ него, стараясь припомнить, гд я его послдній разъ видлъ. И вдругъ меня оснило.
— Что это?— сказалъ я,— разв вы зеркало?
Если бы не одежда, этотъ человкъ былъ бы моей точной копіей.
Онъ улыбнулся,— странной улыбкой, игравшей только на губахъ и совершенно не соотвтствовавшей его холоднымъ, стальнымъ, голубымъ глазамъ, которые тщательно изучали мою вншность.
— Весьма примчательное сходство,— замтилъ онъ спокойно.— Никогда не думалъ, что я такъ красивъ.
Я поклонился.
— А я никогда не видлъ себя такъ хорошо одтымъ.
— И даже наши голоса…— пробормоталъ онъ.— Кто тотъ безумецъ, который сказалъ, что на свт чудесъ не бываетъ?
— Наше сходство,— сказалъ я,— распространяется весьма далеко: мы оба одинаковые невжи.
Наступило короткое молчаніе, въ теченіе котораго мы все еще оглядывали другъ друга съ головы до ногъ. Затмъ онъ сунулъ руку въ карманъ и вынулъ маленькій золотой футляръ съ визитными карточками.
— Меня зовутъ Стюартъ Норскоттъ. Можетъ быть, вамъ знакомо это имя?
Онъ протянулъ мн визитную карточку.
Я, конечно, слышалъ о Стюарт Норскотт. И трудно было бы не слыхать о немъ, когда газеты только и трубили, что о его длахъ и богатствахъ. Онъ таинственно появился неизвстно откуда въ начал сезона и снялъ домъ лорда Ламмерсфильда въ Паркъ-Лэйн {Улица лондонскихъ богачей, близъ Гайдъ-Парка.}.
Но я принялъ карточку безъ дальнйшихъ объясненій, какъ будто встрча съ двойникомъ-милліонеромъ самое повседневное явленіе въ моей жизни.
— Меня зовутъ Джонъ Бертонъ. Но, признаюсь, футляръ для карточекъ не входитъ въ программу моей жизни.
Онъ поклонился и сказалъ развязно:
— Ну, мистеръ Бертонъ, если судьба столкнула насъ такимъ страннымъ образомъ, то было бы обидно не воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы познакомиться поближе… Если вы никуда не спшите, можетъ быть, вы доставите мн удовольствіе поужинать со мной?
Мн почудилось, что ему страстно хочется, чтобы я принялъ его предложеніе. Я ршилъ испытать его и сказалъ, съ улыбкой:
— Это очень любезно съ вашей стороны, но я только что обдалъ.
Онъ отстранилъ это возраженіе.
— Хорошо, хорошо! ну, въ такомъ случа, хоть бутылку вина? Вдь не каждый день встрчаемъ мы своихъ двойниковъ?
Какъ разъ мимо насъ, по набережной, медленно прозжалъ кэбъ. Не дожидаясь отвта, Норскоттъ поднялъ руку и подозвалъ кучера.
Когда экипажъ остановился, какая-то фигура въ лохмотьяхъ, до сихъ поръ сидвшая въ ожиданіи чего-то на одной изъ ближайшихъ скамекъ, поспшно прошмыгнула впередъ, какъ бы желая открыть дверцу экипажа. Случайно взглянувъ на своего новаго знакомаго, я былъ пораженъ неожиданной перемной, исказившей его лицо. Онъ похожъ былъ на человка, которому грозитъ неминуемая опасность. Мгновенно его правая рука опустилась въ карманъ съ совершенно недвусмысленнымъ намреніемъ.
— Назадъ!— крикнулъ онъ рзко.
Бродяга, пораженный этимъ тономъ, тотчасъ же остановился, въ полос свта отъ фонаря.
— Простите, ваша милость,— взвизгнулъ онъ,— я хотлъ только открыть вамъ дверцу, ваша милость!
Голубые глаза Норскотта смло пронзили его.
— Ладно, ладно, старикъ!— сказалъ онъ другимъ тономъ.— Вотъ, получите!..
Онъ швырнулъ на панель серебряную монету — кажется, полкроны, и бродяга, совершенно ошеломленный, бросился ее поднимать. Норскоттъ все время слдилъ за нимъ, затмъ подошелъ къ экипажу и широко раскрылъ дверцу.
— Угодно вамъ войти, мистеръ Бертонъ?— сказалъ онъ и, когда я поднялся въ кэбъ, онъ обернулся къ кучеру и крикнулъ ему: — Въ ресторанъ ‘Миланъ’!
Когда мы отъзжали, я замтилъ блдное лицо бродяги, повидимому, нашедшего свою монету, стоя въ тни, онъ не спускалъ съ насъ глазъ.
Норскоттъ понялъ, что его волненіе было мной замчено, и натянуто засмялся.
— Не люблю такихъ субъектовъ,— сказалъ онъ: — это, конечно, глупо. Ихъ слдуетъ только жалть. Но я не выношу, когда они подходятъ ко мн.
Его слова были просты и естественны, но нисколько меня не убдили. Мн доводилось видть людей, застигнутыхъ большой опасностью, и я не могъ ошибиться въ симптомахъ.
Впрочемъ, я воздержался отъ всякихъ объясненій, ршивъ, что будетъ тактичне перемнить тему разговора.
— Боюсь, что мой туалетъ не подходитъ для ‘Милана’,— сказалъ я.— Не знаю, удобно ли это?
Онъ пожалъ плечами.
— Мы возьмемъ отдльный кабинетъ,— такъ будетъ гораздо пріятне.
Экипажъ повернулъ на Стрэндъ. Выглянувъ изъ окна, Норскоттъ далъ кучеру нкоторыя указанія. Свернувъ вправо и не дозжая до ярко освщеннаго подъзда извстнаго ресторана, кучеръ остановился передъ боковымъ незамтнымъ входомъ.
Уплативъ кучеру, Норскоттъ провель меня въ большую залу, гд вжливый и очень почтительный метръ-д’отель вышелъ намъ навстрчу.
— Пожалуйста, отдльный кабинетъ и что-нибудь легкое къ ужину,— сказалъ Норскоттъ.
— Слушаю, сэръ, слушаю,— отвтилъ тотъ.— Не угодно ли пожаловать сюда?
Онъ провелъ насъ черезъ длинный, блестяще освщенный коридоръ и, остановившись передъ послдней дверью налво, открылъ ее.
Мы очутились въ маленькой, но роскошно меблированной комнат, въ которой стоялъ столъ, накрытый для ужина, дивно убранный цвтами.
Норскоттъ просмотрлъ меню и заказалъ пару блюдъ, названіе которыхъ мн было неизвстно, а затмъ прибавилъ:
— Принесите бутылку Гейдсика, 98 года, и немного стараго брэнди.
Человкъ поклонился и, выдвинувъ стулья, безшумно покинулъ комнату. Я не могъ понять, замтилъ онъ наше поразительное сходство или нтъ. Во всякомъ случа, онъ не показалъ вида.
— Я всегда думалъ, что хорошій лакей — самое замчательное произведеніе природы!
— Да,— сказалъ Норскоттъ, садясь за столъ,— а, слдовательно, и самое презрнное!
— Это опредленіе кажется мн несправедливымъ.
Норскоттъ посмотрлъ мн прямо въ глаза.
— Можете ли вы не презирать человка, который, ради легкаго заработка, превращаетъ себя въ машину для рабскаго исполненія чужихъ прихотей? Вора я гораздо больше уважаю, чмъ хорошаго лакея.
Я засмялся.
— Вы, пожалуй, правы! Во всякомъ случа, если бы мн предстоялъ выборъ, я бы скоре согласится стать воромъ.
— Кто вы?— спросилъ неожиданно Норскоттъ, и прибавилъ: — Я ставлю вамъ этотъ вопросъ не изъ пустого любопытства.
— Я былъ далекъ отъ этой мысли,— возразилъ я любезно.— Потому-то я и не ршаюсь отвтить вамъ сразу.
Онъ улыбнулся, устремивъ на меня любопытный, смущающій взглядъ.
— Будемъ откровенны,— сказалъ онъ вдругъ: — кажется, вы имете возможность оказать мн значительную услугу, мистеръ Бертонъ.
— Въ самомъ дл?— отозвался я, закуривая папироску.
— Съ другой стороны,— продолжалъ онъ,— весьма вроятно, что и я вамъ могъ бы пригодиться.
Я вспомнилъ о его пресловутыхъ доходахъ и о моемъ прекрасномъ золотомъ пол въ Боливіи.
— Это вполн возможно.
Онъ облокотился на столъ. Я замтилъ, что руки у него мускулистыя и загорлыя, руки человка, привыкшаго къ тяжелому физическому труду.
— Но я долженъ о васъ знать нсколько больше,— сказалъ онъ.— Кто вы? откуда вы? чего вы добиваетесь въ жизни?
Въ этотъ моментъ открылась дверь, и вошелъ лакей. Онъ принесъ ужинъ. Пока онъ разставлялъ блюда и на ливалъ вино,— восхитительное вино, кстати сказать,— Норскоттъ легко и остроумно говорилъ о разныхъ незначительныхъ предметахъ. Я отвчалъ наугадъ, въ томъ же небрежномъ тон. Мой умъ былъ цликомъ занятъ нмъ таинственнымъ намекомъ, который онъ мн бросилъ. Мн хотлось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана съ нашимъ поразительнымъ сходствомъ, въ этомъ я былъ убжденъ. Но дальше этого я не могъ итти въ своихъ догадкахъ. Наша встрча на набережной, его приглашеніе къ ужину и смущающая мысль о томъ, что онъ преслдуетъ какую-то, мн неизвстную, цль — все это было такъ внезапно и странно, что мн казалось, будто я попалъ въ арабскую сказку на современный ладъ.
Однако не было никакой бды въ томъ, чтобы ознакомить его съ моимъ невиннымъ прошлымъ и затруднительнымъ настоящимъ. Я ничего не хотлъ отъ него скрывать, за исключеніемъ мста нахожденія моего золотого поля. Мн было совершенно ясно, что за ту неизвстную мн услугу, которую онъ отъ меня ждалъ, я, въ свою очередь, могъ бы заинтересовать его своимъ планомъ. Инстинктивно я чувствовалъ, что предложенія мистера Норскотга окажутся весьма занятными. А потому, какъ только вышелъ лакей, я снова наполнилъ свой стаканъ и, глядя съ улыбкой на собесдника, началъ разсказывать ему о себ.
— Начну съ того, что мн 34 года.
Онъ посмотрлъ на меня внимательно.
— Вы кажетесь лтъ на пять старше,
— Да,— замтилъ я,— если бы вы пятнадцать лтъ пошатались по Южной Америк, вы тоже не показались бы моложе.
Нкоторое удивленіе промелькнуло у него на лиц. Онъ сухо засмялся.
— О!.. въ какой части Южной Америки вы были?
— Почти всюду, но больше всего въ Аргентин.
— Что вы тамъ длали?
— Легче сказать, чего я тамъ не длалъ. Я былъ ковбоемъ, торговалъ рогатымъ скотомъ, былъ лавочникомъ, солдатомъ, изыскателемъ… Много всякой всячины продлалъ! Южная Америка — широкое поле для самой разнообразной дятельности.
— Да, я съ вами согласенъ. А что же привело васъ въ Англію?
— Превратное представленіе о британской предпріимчивости. Послднимъ моимъ дломъ въ Южной Америк было — открытіе золота, цлыхъ розсыпей золота, чортъ возьми! Я въ этомъ дл кой-что понимаю! Я сюда пріхалъ, чтобы найти капиталъ.
— И вамъ это не удалось?
Я разсмялся.
— Британскіе капиталисты остались такъ же богаты, какъ въ день моего прізда.
— А каковы ваши планы теперь?
— Отправляюсь въ Нью-Іоркъ съ первымъ пароходомъ.
— Много ли у васъ друзей въ Лондон?— спросилъ онъ.
— Только моя хозяйка: она очень любезна, пока я ей аккуратно плачу. Этимъ ограничивается весь кругъ моего знакомства.
Послдовало краткое молчаніе, Норскоттъ всталъ со стула, перескъ комнату и заперъ дверь на ключъ. Я слдилъ за нимъ съ любопытствомъ. Онъ снова слъ къ столу и закурилъ
— Мистеръ Бертонъ,— сказалъ онъ,— во сколько вы оцниваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею?
Онъ оказалъ это такимъ дловитымъ и спокойнымъ тономъ, что я не могъ удержаться отъ улыбки.
— Не знаю. Если бы я зналъ, что она иметъ некоторую цнность, я пустилъ бы ее съ публичнаго торга.
Онъ перегнулся черезъ столъ и въ упоръ посмотрлъ на меня.
— Если вы сдлаете то, чего я хочу, я вамъ заплачу десять тысячъ фунтовъ.
Я достаточно привыкъ къ неожиданностямъ, но это предложеніе было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыханіе. Я откинулся на спинку стула и смотрлъ на своего двойника съ подлиннымъ восхищеніемъ.
— Вы ставите дло на широкую ногу, мистеръ Норскоттъ! А платите вы наличными?
Вмсто отвта онъ сунулъ руку во внутренній карманъ и вытащилъ оттуда кожаный портфель. Вынувъ изъ него четыре банковыхъ билета, онъ положилъ ихъ на отолъ.
— Здсь дв тысячи фунтовъ,— сказалъ онъ спокойно.— Если вы принимаете мое предложеніе, я выпишу вамъ чекъ на остальные деньги.
Я посмотрлъ на билеты съ тмъ почтительнымъ интересомъ, съ которымъ, обычно, смотрятъ на знатныхъ чужестранцевъ. Я не сомнвался въ томъ, что они подлинные. Затмъ посл нкотораго размышленія, я закурилъ папироску.
— Это, должно быть, весьма непріятное дло,— сказалъ я съ нкоторымъ сожалніемъ.
При этихъ словахъ мой собесдникъ впервые засмялся. Это былъ ужасный, безрадостный смхъ.
— Да,— сказалъ онъ сухо,— если бы я объявилъ конкурсъ, то запись была бы не велика. Раньше, чмъ говорить о дальнйшемъ,— прибавилъ онъ,— я хочу взять съ васъ честное слово, что все, что я вамъ скажу, останется между нами,— примете вы мое предложеніе, или нтъ.
— Безусловно,— отвтилъ я безъ малйшаго колебанія.
— Великолпно!..
— Весьма возможно, что черезъ нсколько дней, если мн не удастся принять нкоторыя мры, меня больше не будетъ въ живыхъ!..
Я вспомнилъ о маленькомъ инцидент на набережной и понялъ, что онъ говоритъ правду.
— Короче говоря,— сказалъ онъ,— я долженъ исчезнуть. Если я буду жить въ Лондон подъ своим именемъ, я непремнно буду убитъ. Это дло дней, неддь, даже мсяцевъ,— это зависитъ отъ меня,— но исходъ врный и совершенно неизбжный.
Я налилъ себ самъ стаканъ брэнди и поднялъ его на свтъ.
— Ситуація хороша, по крайней мр, тмъ, что она весьма проста.
Та же холодная усмшка заиграла на его губахъ.
— Это не такъ просто, какъ вы думаете. Господа которые хотятъ ускорить мой переходъ на небеса, длаютъ мн честь своимъ тонкимъ и скрытымъ вниманіемъ Я, быть можетъ, могу ихъ избгнуть. Сегодня вечеромъ напримръ, мн это удалось. Но удастся ли мн выхать живымъ изъ Англіи — этого я не знаю.
— Ага!— пробормоталъ я. Я началъ понимать въ чемъ дло.
Онъ кивнулъ головой, словно отвчая на мой невысказанный вопросъ:
— Да, меня оснила эта мысль, когда я замтила васъ подъ фонаремъ. Если бы я врилъ въ сверхъстесгвенное. то сказалъ бы, что вы мн посланы самимъ дьяволомъ. Я не думаю, чтобъ какая-нибудь другая сила могла принимать во мн участіе.
— Ну, что жъ!— сказалъ я шутливо,— если меня послалъ къ вамъ дьяволъ, то я, по крайней мр, обязанъ ему хорошимъ ужиномъ.— Чего вы отъ меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы заняли мое мсто въ мір, и хочу, чтобы вы сегодня же вечеромъ переодлись въ мое платье и вышли изъ этого ресторана, какъ Стюартъ Норскоттъ.
Я глубоко вздохнулъ и перегнулся надъ столомъ ухватившись за его края обими руками.
— Хорошо,— сказалъ я,— а потомъ?
— Я хочу, чтобы вы вернулись въ мой домъ въ Паркъ-Лэйн и три недли жили бы тамъ вмсто меня. А затмъ, если вы посл этого срока останетесь въ живыхъ,— что мало вроятно,— вы можете длать все, что вамъ угодно.
Мн вдругъ показалось, что вся эта исторія только шутка,— результатъ какого-нибудь дурацкаго пари или мимолетная причуда сумасброднаго милліонера. Но блескъ его стальныхъ голубыхъ глазъ, испытующе смотрящихъ на меня внезапно прогналъ эту мысль.
— Это невозможно!— вырвалось у меня.— Если даже прислуга не замтитъ разницы, меня моментально уличитъ любой изъ вашихъ друзей.
— Почему?— спросилъ онъ.— Они могутъ подумать, что я сталъ забывчивъ или эксцентриченъ. Что же другое можетъ притти имъ въ голову?
— Но подумайте, сколько незнакомаго встртится мн: имена людей, ваши дла и даже вашъ домъ. Вдь я самъ себя выдамъ!..
— Обо всемъ этомъ я уже подумалъ,— отвтилъ онъ коротко.— Если бы я не могъ предупредить вс обстоятельства, я бы вамъ не сдлалъ такого предложенія.
Я взглянулъ на него съ любопытствомъ.
— А что можетъ мн помшать взять ваши деньги и думать только о себ?!..
— Ничто, кром вашего честнаго слова.,— сказалъ онъ.
На минуту наступило молчаніе.
— Ладно,— сказалъ я съ короткимъ смхомъ,— гарантіи не равны для обихъ сторонъ. Но если васъ это удовлетворяетъ!..— я пожалъ плечами.— Теперь посмотримъ, правильно ли я понялъ ваше интересное предложеніе. За десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, изъ коихъ дв тысячи наличными, остальное чекомъ,— я долженъ стать на три недли мистеромъ Стюартомъ Норскоттомъ. Весьма вроятно, что за это время меня убьютъ. Если этого не случится, я буду свободенъ и могу снова стать самимъ собой…
Норскоттъ поклонился,— полунасмшливо, какъ мн показалось.
— Вы прекрасно выразили мою мысль.
Я налилъ себ второй стаканъ брэнди и выпилъ его небольшими глотками. Передо мной стояла перспектива стать милліонеромъ, хотя бы на три недли. Но, кром того, это дло привлекало меня своей фантастичностью. Всего нсколько часовъ назадъ я жаловался на тоскливую и однообразную жизнь, и вдругъ судьба посылаетъ мн необъятную возможность всякихъ приключеній и волненій. Отъ одной этой мысли мое сердце забилось сильне.
— Если это не слишкомъ нескромный вопросъ,— оказалъ я спокойно,— мн хотлось бы знать, почему такъ интересуетъ кого-то вашъ переходъ въ лучшій міръ?
Норскоттъ сощурилъ глаза, губы его сложились въ непріятную усмшку, и онъ холодно отвтилъ:
— Это мое личное дло, такимъ оно и должно остаться. Могу васъ все же уврить, что, ставъ на мое мсто, вы рискуете только быть убитымъ. Никакого преступленія я не совершилъ,— онъ засмялся,— по крайней мр, въ прекрасныхъ глазахъ англійскаго закона!..
— Это весьма утшительно,— замтилъ я,— но все же я охотне принялъ бы ваше предложеніе, если бы зналъ, кто именно такъ старается всадить въ васъ ножъ.
— Къ сожалнію, мн это самому неизвстно. Если бы я зналъ…— его лицо стало на минуту похоже на жесткую маску.— Впрочемъ, есть какая-то пословица относительно двоихъ, исполняющихъ одну и ту же роль. Могу вамъ только сказать, что опасность реальна и очень близка. У меня достаточно основаній думать, что моя собственная прислуга вполн врна мн, но, помимо ея, я не сталъ бы доврять никому.
— Видимо, мн придется сидть все время дома,— сказалъ я горько.
Норскоттъ сунулъ руку въ карманъ и вынулъ маленькую записную книжку изъ красной кожи.
— Посл первыхъ десяти дней вы можете поступать какъ вамъ угодно. Но вначал вамъ придется выполнить нкоторыя обязательства. Они записаны въ этой книжк.
— И вамъ кажется, что я могу все это успшно выполнить?
Норскоттъ кивнулъ головой.
— Ваши нервы въ прекрасномъ состояніи, и вы обладаете большой долей здраваго смысла. Если вы даете слово, что употребите все ваше старанье, то я могу вамъ довриться. Если же вамъ не удастся,— онъ пожалъ плечами,— то вдь меня во всякомъ случа тутъ не будетъ.
Чувство злорадства вдругъ наполнило меня при одной мысли, о всхъ предстоящихъ мн волненіяхъ. Я протянулъ ему черезъ столъ руку.
— Хорошо, общаю приложить вс свои старанія.
Онъ схватилъ мою руку, и минуту мы такъ сидли по об стороны стола, не проронивъ ни слова.
Норскоттъ первый прервалъ молчаніе.
— Я завидую вашимъ нервамъ, мистеръ Бертонъ,— замтилъ онъ спокойно.
— Прежде они были куда лучше.— сказалъ я съ сожалніемъ.
Норскоттъ оторвалъ листокъ изъ записной книжки и, положивъ его на столъ, сталъ чертить карандашомъ какой-то планъ. Я придвинулъ стулъ, чтобы слдить за его работой.
— Я вамъ даю грубую схему внутренняго расположенія моего дома,— сказалъ онъ,— это нижній этажъ, здсь столовая и билліардная. Кабинетъ и спальня какъ разъ надъ ними, въ первомъ этаж. Они сообщаются вотъ такъ.— Онъ ловко и ясно очертилъ различныя комнаты и надписалъ ихъ названія посредин каждаго квадратика.
— Это очень понятно,— сказалъ я, взявъ бумагу.— Что вы скажете относительно прислуги?
— Слугъ у меня всего трое: дв женщины и Мильфордъ, лакей. Я избавился отъ всхъ остальныхъ за послднія дв недли. Эти же были со много съ тхъ поръ, какъ я нанялъ домъ, и, мн кажется, имъ можно доврять. Мильфорду — ужъ наврное. Я къ нему всегда относился хорошо, и онъ мн, какъ будто, благодаренъ.
— Такъ вотъ,— сказалъ я,— если онъ меня приметъ за Стюарта Норскотта, то я надюсь довести дло до конца.
— Да,— замтилъ Норскоттъ.— единственное лицо еще, которое васъ можетъ безпокоить, это мой двоюродный братъ, Морицъ Форневеллъ. Я, кажется, общалъ: похать къ нему и провести нсколько дней у него въ Суффольк. Было бы лучше, если бы вы могли этого избжать. Во всякомъ случа, слдите за тмъ, чтобъ не сдлать ни одного промаха въ его присутствіи.
— Что это за человкъ?— спросилъ я.
Норскоттъ сдвинулъ брови.
— Не знаю. Это мой единственный родственникъ на всемъ бломъ свт и, до извстной степени, я ему доврялъ. Иногда мн кажется, что это было глупо. Если бы я зналъ…— Его брови еще больше сдвинулись и руки нервно сжались такъ, что кожа на суставахъ поблела.
— Полнота вашихъ свдній изумительна, Норскоттъ,— замтилъ я.
— Если бы я останавливался на пустякахъ, сказалъ угрюмо Норскоттъ,— меня бы не было здсь.
Онъ вынулъ чековую книжку и выписалъ чекъ на восемь тысячъ фунтовъ.
— Вотъ деньги,— сказалъ онъ.— Кром нихъ, у меня еще есть на моемъ текущемъ счету нсколько сотъ фунтовъ стерлинговъ, и, если вамъ угодно, я могу подписать нсколько чековъ съ тмъ чтобъ вы ихъ сами: заполняли для текущихъ расходовъ. Кром того, вамъ необходимо научиться поддлывать мою подпись,— какъ вы думаете, вы сумете это сдлать?
— У меня, правду сказать, опытъ въ этомъ направленіи небольшой. Но, надюсь, при нкоторой практик, я съ этимъ справлюсь. А какъ у васъ у самихъ обстоитъ дло съ деньгами?
— Я уже заране принялъ вс мры и только ждалъ случая, чтобы примнить ихъ на дл.
Вдругъ постучали въ дверь. Норскоттъ сунулъ чековую книжку обратно въ карманъ, всталъ, прошелъ черезъ комнату и отвернулъ ключъ.
Вошелъ лакей и съ виноватымъ видомъ остановился на порог.
— Я пришелъ узнать, не требуется ли вамъ чего-нибудь, сэръ?
— Кажется, ничего,— спокойно сказалъ Норскоттъ.— Впрочемъ, подайте мн счетъ. Думаю, что съ вашей стороны нтъ препятствій къ тому, чтобъ мы еще на нкоторое время задержали эту комнату? Мы говоримъ о длахъ.
Лакей поклонился.
