А. К. Бабореко
Бунина Анна Петровна: Биобиблиографическая справка, Бунина Анна Петровна, Год: 1990
Время на прочтение: 6 минут(ы)
БУНИНА, Анна Петровна [7(18).1.1774, с. Урусове Ряжского у. Рязанской губ. — 4(16).XII.1829, с. Денисовка Рязанской губ. Раненбургского у. (ныне — Чаплыгинского района Липецкой обл.), похоронена в с. Урусове] — поэтесса, прозаик, переводчица. Из древнего дворянского рода, к которому принадлежали В. А. Жуковский и И. А. Бунин. Воспитывалась у родственников в деревне (мать умерла, когда Б. шел второй год). В 13 лет начала писать стихи. Первое опубликованное произведение — прозаический отрывок ‘Любовь’ (журнал ‘Иппокрена, или Утехи любословия’. — 1799.— Ч. IV).
До 27 лет Б. оставалась в деревне. Старший брат Василий Петрович часто возил се в Москву и ввел в круг своих знакомых и друзей литераторов. В эти поездки, когда она, по-видимому, временами оставалась на целую зиму в Москве, и в последующие годы Б., должно быть, встречалась с В. А. Жуковским, А. А. Шаховским, А. Ф. Воейковым, В. Л. Пушкиным, А. Ф. Мерзляковым. В 1801 г. умер отец. Б. получила наследство, давшее ей независимое положение. и переехала па жительство в Москву к сестре Марии Петровне, муж которой, Николай Петрович Семенов, был, писала В., ‘нежным’ ее ‘отцом. действующею пружиною’ ее ‘спасения’. Он по ее просьбе в 1802 г. отвез ее в Петербург, и там, против воли родственников, осталась она одна, что по тем временам было весьма необычно. С большой настойчивостью и упорством занялась она изучением — с помощью учителей — иностранных языков: немецкого, французского и английского, а также отечественной словесности — П. И. Соколовым, будущим секретарем академии. Когда был потрачен на учителей весь капитал, она оказалась в безвыходном положении, помог брат Иван Петрович Бунин, моряк, возвратившийся из похода. Он познакомил ее с некоторыми петербургскими литераторами, и Б. вскоре завоевала себе видное положение в литературном мире столицы, переломилась вся ее жизнь. ‘Лира спасла меня от потопления’,— начертала Б. на своей книге ‘Неопытная Муза’ (Спб., 1809), уподобляя себя древнегреческому поэту Ариону (мотив пушкинского ‘Ариона’). Первым наставником ее в поэзии был племянник Борис Карлович Бланк, известный в то время поэт, и П. И. Шаликов.
В эти годы Б. занималась также теорией стиха, в 1808 г. издала свой перевод с французского ‘Правил поэзии’ аббата Ш. Баттё ‘с присовокуплением российского стопосложения’, философия искусства которого основывалась на учении Аристотеля о подражании природе, эстетические теории Баттё господствовали во Франции. а также в Германии до трудов И. И. Винкельмана, Г. Э. Лессинга, И. Г. Гердера, Ф. Шиллера и посредством сокращенного перевода Б. становились Широко известны в России. Затем Б. перевела четыре песни ‘Науки о стихотворстве’ Н. Буало, напечатав русский текст вместе с подлинником, перевод оценен был критикой как точный и ‘исполненный красот’ (Дамский журнал.— 1831.— No 9.— С. 132).
В 1809 г. был напечатан в Петербурге сборник стихов Б. ‘Неопытная Муза’, имевший большой успех v публики и в критике, принесший ей известность. В 1811 г. было издано сочинение в прозе ‘Сельские вечера’ (нередко в статьях о Б. и в библиографических справочниках неверно называемое сборником стихов), в 1812 г.— ‘Неопытная Муза’, часть вторая. Первый из ‘Вечеров’ печатался также отдельно под заглавием ‘Спасение Фив’ (Спб., 1811). Ее книги быстро раскупались. За ‘Падение Фаэтона’, повесть в трех песнях, написанную на сюжет ‘Метаморфоз’ Овидия (книга 2, стихи 1 — 339) Б. была пожалована императрицей Елизаветой Алексеевной золотая лира, осыпанная бриллиантами. И. А. Крылов публично читал ‘Фаэтона’ на торжественном собрании ‘Беседы’, Г. Р. Державин признавался, что ‘усвоивал себе’ эту повесть (Дамский журнал. — 1831.— No 9.— С. 134). ‘Неопытная Муза’ в критике сравнивалась со стихами Сапфо, поэзией ‘страстной, пламенной, величественной’. У обеих поэтесс, говорилось в одной из статей, ‘необыкновенный дар изображать состояние души своей’ (Аглая.— 1809. Ч. VIII. Октябрь). Отмечалось также, что ее басни отличаются ‘непринужденною благородною шутливостью, стихи в них плавны и чистота языка соблюдена повсюду’ (Цветник.— 1809.— Ч. III.— С. 104).
Б. называли русской Сапфо, Десятой Музой и Северной Коринной (по имени романтической героини романа Ж. де Сталь ‘Коринна, или Италия’, поэтессы и артистки). В ее честь писали хвалебные стихи Державин, И. И. Дмитриев, А. С. Шишков, с которым она дружила, а также М. В. Милонов, Б. К. Бланк, В. С. Раевский, М. Н. Макаров, известные тогда писатели. К. Н. Батюшков находил, что в произведении ‘О Щастии’ стихи — ‘прекрасны’, а описание сельского жителя ‘прелестно. Стихи текут сами собой, картина в целом выдержана и краски живы и нежны’ (Батюшков К. Н. Соч.— Спб., 1886.— Т. 3.— С. 135). О ней весьма благосклонно отзывались И. И. Греч в ‘Опыте краткой истории русской литературы’ и Белинский в статье ‘Сочинения Зененды Р-вой.— Спб., 1843. Четыре части’ (Полн. собр. соч.— М., 1955.— Т. VII.— С. 652). Н. М. Карамзин сказал: ‘Ни одна женщина не писала у нас так сильно’ (Дамский журнал.— 1831.— No 9.— Февраль). В. К. Кюхельбекер дважды выступил с рецензиями на стихи Б. в журнале ‘Сын отечества’. Он, как и другие критики, лучшими считал произведения: ‘Майская прогулка боля щей’, ‘Упрек другу’, ‘Весна’, ‘Юному Поллуксу’ о сыне Зевса, боге рассвета и сумерек, ‘На разлуку’, ‘Отречение’, стихи ‘Прогулка’, в этом, писал он, ‘прелестном произведении стесняют душу, исполняют ее жалости и содрогания и противу воли извлекают слезы’, ‘какая сильная, живая поэзия!’ (Невский зритель. — 1820.— Ч. I.— Март.— С. 81).
13 марта 1811 г., в день открытия ‘Беседы любителей русского слова’ в доме Державина в Петербурге, Б. была избрана почетным членом. Не почтила своим вниманием также Императорская Российская Академия: наградила денежным даром, и хотя она и не принадлежала к числу академических Почетных Членов, но отличные ее в стихотворстве дарования дали и ее портрету место между прочими’ (‘Труды Императорской Российской Академии’.— Спб, 1840.— Ч. I.— С. 88) в зале собраний Академии, украшенном портретами Карамзина, Дмитриева, Н. И. Гнедича, Пушкина и др. Буниной оказывал покровительство А. С. Шишков. М. И. Кутузов просил у Александра I о назначении ей пенсии и этим,— писала Б. великому полководцу 17 февр. 1813 г.,— устроил судьбу ее ‘на целый век’.
29 июля 1815 г. Б. отплыла из Кронштадта в Англию для лечения. За границей, сообщает писатель и историк Д. Л. Мордовцев, она ‘завязала знакомства с лучшими умами того времени’ (Мордовцев Д. Л. Русские женщины нового времени.— Спб., 1874). Есть сведения, что Б. о своем путешествии оставила записки, это могли быть не записки, а письма к родным и друзьям, которые читались с большим интересом, они ходили по рукам. А. С. Шишков писал Б. 6 мая 1816 г.: ‘С удовольствием читаю ваши письма, не только к себе, но и к другим’. Ее письма современники сравнивали с ‘Письмами русского путешественника’ Карамзина. Б. возвратилась в Россию в 1817 г., болезнь оказалась неизлечимой. Стихов больше она почти не писала, в 1817 г. опубликовала в ‘Сыне отечества’ (No 37) перевод драмы в одном действии ‘Агарь в пустыне’ Жанлис об испытании человеческого духа страданием — мотив, близкий самой Б., первые годы которой, по ее признанию, ‘были исполнены душевных, последние телесных скорбей и недугов’.
В 1819—1821 гг. Императорская Российская Академия издала три тома ‘Собрания стихотворений Анны Буниной’. Все ранее изданное для этого собрания было просмотрено автором и исправлено. Этим изданием подводился итог ее поэтическому творчеству.
Бунина воодушевлена была идеей, с такой силой выраженной Пушкиным в ‘Пророке’, о великом назначении поэта, мудреца, в очах которого ‘небесный огнь горит’, глагол певца, по словам Б., должен разить ‘злобное коварство’, ‘суемудрие’ и вещать истину людям — таким является ей в поэтическом видении Державин (‘Сумерки’). Она пела в патриотических гимнах ‘подвиги мужей’, погибших на поле Бородина. Ее восхищали защитники античной Фивской республики, боровшиеся с тиранией завоевателей-спартанцев (‘Сельские вечера’), только человеколюбивое правление монархов,— писала Б.,— ведет ‘к бессмертию их имена’, а не оковы и темницы. В стихотворении ‘Тем, которые предлагали мне петь псалмы’, Б. говорит: ‘Народа счастие есть лучший гимн царям’. Ее общественные взгляды формировались под влиянием просветительских идей Н. И. Новикова и Карамзина, с которыми она встречалась в ‘Беседе’.
Стилю Б. присущи определенные особенности русского классицизма — некоторая тяжеловесность слога и риторичность, подражание античным поэтам (Сапфо, Овидию), прославление монарха, идея подчинения чувства разуму (‘Сельские вечера’, идиллия ‘Щастливый Меналк’). И Пушкин, отвергавший каноны предшествующей литературы, отзывается о Б. иронически (‘Тень Фонвизина’, 1815, и ‘Послание цензору’, 1822). Но классицизм Буниной — от Державина, разрушителя классицистических жанров, к тому же на ее поэзии сказалось влияние Жуковского и Батюшкова, предшественников Пушкина, начавших писать в те же годы, что и она, внесших обновление в русскую поэзию своими гармоническими, эмоционально выразительными стихами. И в стихах Б.— нередко глубокое лирическое чувство, легкость, простота и точность речи, изящество формы, они часто написаны по конкретным житейским поводам, автобиографичны и субъективны.
В 1823 г. Б. поселилась у двоюродного племянника Дмитрия Максимовича Бунина в с. Денисовка. Последние шесть лет прошли в больших страданиях, не помогли ни лучшие врачи, ни кавказские минеральные воды. Но она находила в себе силы работать — трудилась над переводом ‘Нравственных и философских бесед’ шотландского писателя и проповедника Г. Блера, которые были, по ее словам, признаны в Европе ‘изящным, классическим сочинением’. Перевод издан в 1829 г. (17 бесед). Б. подарила Блера 14 мая 1829 г. внуку ее сестры Марии — П. П. Семенову-Тян-Шанскому, когда ему не было еще и двух лет, в будущем ставшему знаменитым путешественником и ученым географом, ‘крестнику Петрушеньке Семенову, в чаянии достославной возмужалости…’ (Работница.— 1974.— No 12.— С. 24).
За два года до кончины, 4 декабря 1827 г., Б. писала Д. М. Бунину, что передает ему свое завещание, отрывки из которого опубликованы им в 1831 г. в ‘Дамском журнале’ (No 2). Завещание и сопровождающее его письмо — волнующие человеческие документы, в которых выразилась натура глубокая, жившая высокими стремлениями, ее отличали, пишет о себе Б. в письме, ‘чрезмерная нежность сердца, пылкие страсти, мечтательное воображение и постоянство в избранных путях’, она всегда чтила ‘благое семя правоты и чести’, которое насаждено было в ее сердце. Б. оставила, как сказано в письме, для П. Н. С. ‘тайные записки’, несомненно — для племянника, сына ее сестры Марии Петровны, Петра Николаевича Семенова (1791—1832), писателя, известного своими пародиями и драматическими сочинениями, актера, героя войны 1812 г., отца П. П. Семенова-Тян-Шанского. Судьба их неизвестна. В Эрмитаже хранится портрет Б. работы А. Г. Варнека (фонд No 2815).
Соч.: Русские поэтессы, XIX в.— М., 1979.
Лит.: Xмырев М. Д. Русские писательницы… // Рассвет.— 1861.- Т. 12 — No 11, Мордовцев Д. А. П. Бунина {Российская Сапфо) // Русские женщины нового времени.— Спб., 1874, Чехов Ал. П. Замечательные русские женщины А. П. Бунина // Исторический вестник. — 1895.— Т. 62.— No 10, Семенов Тян-Шанский П. П. Мемуары.- Пг., 1917.— Т. 1, Бунин И. А. Семеновы и Бунины // Собр. соч.- М., 1967.— Т. 9. Семенова-Тян-Шанская В. Забытая Муза // Работница.— 1974.— No 12 (там же — цветной портрет Буниной).
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просещение’, 1990
OCR Бычков М. Н.