Предисловие
Предисловие
В. А. Чарушников.
Будни председателя товарищеского суда.
Будни председателя товарищеского суда.
Будни председателя товарищеского суда, Чарушников Андрей Иванович, Год: 1974
Время на прочтение: 20 минут(ы)
В повседневной жизни постоянно возникают определённые рамки исторического пространства, в пределах которого и формируется всё многообразие взаимоотношений людей как с государством, так и между собой. Советского человека учили негативно относится к стяжательству, пьянству, тунеядству и иным действиям, подпадающим под отрицательную оценку коллектива. Ему прививались семейные ценности, стремление к учёбе, любовь к Родине, коллективизм и взаимовыручка. Поощрялось творческое отношение к жизни, социальная активность, отношение к труду как к первой жизненной потребности. Но, как и во все времена, и как во многих семьях на различных этапах жизни нет-нет да и возникали неурядицы, связанные с проблемами быта, свободного времени и ценностными ориентациями различных социальных групп, что и проявлялось в поведение людей в виде отклонений от принятых норм нравственности, что не поощряется при любом строе. И государством в таких случаях принимается ряд мер для улаживания создающихся конфликтных ситуаций. Одной из таких мер в Советском Союзе было создание товарищеских судов. В своё время они брали начало с подписанного в 1921 году В. И. Лениным декрета ‘О дисциплинарных и товарищеских судах’, которые создавались на производствах и рассматривали в основном вопросы трудовой дисциплины. К концу 1930-х годов для разбора житейских дрязг подобные суды стали создавать при домоуправлениях. А указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 03.07.1961 года было утверждено ‘Положение о товарищеских судах’, которым закреплялось, что главным в работе товарищеских судов является предупреждение правонарушений, воспитание людей путём убеждения и общественного воздействия, создания обстановки нетерпимости к любым антиобщественным поступкам. Этим же ‘Положением …’ предусматривались и дела, которые имели право рассматривать товарищеские суды, и меры общественного воздействия, принимаемые ими к виновным лицам, вплоть до передачи дел в районный или городской народный суд для привлечения правонарушителя к уголовной ответственности. Товарищеские суды были выборными общественными органами, действующими в дополнение к государственным судебным органам, и преследовали цель исправление человека силами коллектива, в котором он находился на работе или по месту жительства. И так получилось, что с выходом отца — Андрея Ивановича Чарушникова — в 1973 году на пенсию, по рекомендации райкома партии его направили по общественной линии, проведя соответствующие выборы, председателем товарищеского суда при ЖЭК-19 Дзержинского района города Ленинграда. Приступив к этой общественной работе, отец по своей, выработанной годами, привычке, стал заносить всё, что касалось его новой деятельности в небольшой блокнот, начертав на нём ‘Товарищеский суд No 1’, который и попался мне как-то в руки при переборе его бумаг. Просматривая в блокноте, сделанные им записи, перед глазами вставала картина, правда, не с лучшей стороны, повседневной жизни одного из ленинградских домоуправлений 70-х годов двадцатого века. Со всеми его бытовыми неурядицами, нарушениями правил общежития, семейными заботами, с необходимостью удовлетворения потребностей в семейном уюте. И с этой жизнью, вошедшей в круг его новых обязанностей, он стал знакомиться, вникать и разбираться, приобретая при этом необходимые знания для рассмотрения заявлений, поступающих от граждан домоуправления. Из записей в блокноте, которые охватывают совсем незначительный период его деятельности как председателя товарищеского суда — чуть более двух месяцев — видно его сочувствующее отношение к людям, желание разобраться и помочь им в создавшейся конфликтной ситуации. В редких случаях видим и его отрицательное отношение к человеку, и понимаем, что оно верно. Впереди был ещё не один год его общественной работы в этом качестве. И надо полагать, что в тех делах, которые рассматривались им, находились верные решения по предупреждению правонарушений и помогающие улаживать возникшие конфликты, тем самым незаметно улучшая жизнь людей, одного из ленинградских домоуправлений.
И подумалось, что попавшиеся записи представляют собой интерес как срез того далёкого уже от нас времени, времени, которого уже нет, а память в записях о нём оставлена.
Май, 2021 г., Кемерово
24/XII——73 г. Сдано дело No 98 (Грачева) Елене Аркадьевне Штейман по её запросу. Видимо, для пересмотра. В 16-00 — семинар в РИКе. Прокурор района Прокопьев о профилактике правонарушений. Большинство правонарушений, вплоть до убийств, (их 5 за этот год в нашем районе) происходят в коммунальных квартирах (4 убийства). Причины — пьянство. По сравнению с прошлым годом стабильно, в медвытрезвителе за 11 месяцев более 11 тысяч человек. Преступность, правонарушения школьников-подростков их основа — пьянство. В 19-00 — организационное заседание суда. Люба Новикова сообщила, что Миссеров уже приехал, вместо него секретарём избрали Нинель Николаевну Ещеву. Состав суда по образованию разносторонний, хороший. Сегодня получено из РОМ заявление Шестернина о квартирных неурядицах.
26/XII. — Получен в нарсуде и сдан судоисполнителю исполнительный лист на 10 рублей на В. Н. Подсевалова — дело No 95.
28/XII. — Приходила гражданка Коршунова. На обороте запроса из нарсуда написал о тех пометах, которые имеются в книге учёта работы товарищеского суда по её делу в феврале 1970 года. О разыскании лиц, наносящих порчу личным вещам (дело No 44). Этого дела у Урицкого нет, поясняет, что оно не было сдано ему Лапшиной.
2/I—-74. Отправлено сообщение Сестрорецкому ОВД о наложении штрафа на Подсевалова В. Н. (дело No 95). Получено заявление жильцов квартиры 11 дома 43 по Литейному проспекту о нарушении правил общежития семьёй Сергеевой. Знакомство с участковым инспектором Хохловым Анатолием Николаевичем. Договорились о том, чтобы не принимал заявлений, адресованных товарищескому суду.
3/I. — Наконец подготовлено помещение для суда. Должны ещё поставить необходимую мебель.
4/I. — Отправлены извещения-вызовы на беседу: на 7/I — Сергеевой Н. В. В 19-40, Шестернину Х. И. в 19-00. На 8/I — Соколовой В. И. в 19-30, Сергееву В. Н. — в 19-00. Знакомство с новым начальником ЖЭК — Сергей Николаевич Завалин, подполковник, был директором поезда военного предприятия. Первое впечатление хорошее. Знает цену общественности, коммунист со стажем.
7/I. — Сергей Николаевич заверил, что сегодня к 19-00 судейская комната будет готова. Получено: 1) Сообщение, что В.Н. Подсевалов в Центре научно- технической информации не работает — уволен в 1967 году по сокращению штатов. 2) Заявление жильцов дома 43 по Литейному, кв. 2 на Тигоревых.
Судейская комната к 18 часам полностью, хлопотами участкового Хохлова, готова и меблирована, даже есть ‘богатая’ модерновая настольная электролампа. Соседи — ДНД, детская комната милиции, комната техника-смотрителя 2-го участка Вали Новиковой, она же секретарь товарищеского суда по ‘технической’ части. С 19 часов приём вызванных. Точно в срок явился Х.И. Шестернин, вместе с женой. Разъяснять пришлось, что заявление о неблагополучном поведении соседей по квартире надо подтвердить документом — актом домкома. Шестернин производит впечатление доброжелательного человека. Жена — тёмная лицом и быстрая языком. Потом явилась Сергеева Надежда Владимировна. Худенькая, щупленькая. На вид старушка, малого роста, левая глазница ‘затемнена’, видимо, след старого удара кулаком. Подтвердила письменным заявлением жалобу соседей по квартире. Зашедший Хохлов знает о её хулигане-зяте, о том, что она сама с ними выпивает. — ‘Вы, уж, только так, пожалуйста, сделайте, чтобы на работе не узнали, а то 13-й зарплаты не будет’.
8/I. Приём вызванных. Сергеев В. Н. мучается с бывшей женой и её сыном в одной квартире. Развод оформлен летом прошлого года. О своём приёмном — бывшем — сыне рассказал: был парнишкой, проявлял какую-то садистскую жестокость — с друзьями поймали паренька-сверстника, друзья его держат, а ‘сын’ горящей спичкой бородку поджигает. Сейчас 18 лет, уже ‘получил’ 10 суток за хулиганство в квартире. И ещё один человек — Соколова В. И., миловидная, средних лет. В магазине самообслуживания набрала продуктов, — ‘Кассирша подсчитала, а 200 граммовую пачку масла не видела, вот при выходе меня и задержали, получилось воровка я. Сама в торговле 12 лет, заведующей отделом была. Сейчас дома с ребёнком сижу. Судить меня будете? И народу много будет? Вот позор-то!’
9/I. От Бориса Адамовича Урицкого принят архив. В книге учёта работы товарищеского суда отметил словом ‘есть’ (в графе ‘примечания’) те дела, которые в наличности. Привёл в порядок шкаф, почистил. Договорился с Левит Лидией Ильиничной — заместителем председателя домкома 3-го участка — об ‘актировании’ квартиры 2 в доме 43 по Литейному — там семейство Тигоревых. Акт должен быть представлен в понедельник, 14/I.
12/I. Отправил почтой официальный запрос главному врачу психоневрологического диспансера Дзержинского района (ул. Некрасова, д. 29) Мариной Тамаре Васильевне относительно того, ‘состоит ли у них на учёте Тигорев Виктор Владимирович и может ли он участвовать, и давать показания в судебном заседании’. Это необходимо в связи с тем, что в исковом заявлении соседей по квартире Тигоревых есть такие строчки: ‘Тигорев Виктор состоит на учёте в психологическом диспансере и очень умело, и ловко пользуется этим в нужный ему момент. Милиция неоднократно забирала его за хулиганство в квартире, и составлялись акты на 15 суток, которые подписывались и соседями. Через день-два Тигорева уже выпускают, т.к. в милиции Тигорев начинает вскрывать себе вены. В пьяном виде Тигорев угрожает соседям, хватает первое попавшее под руки, сопит, щёлкает зубами. Проживать в таком соседстве не безопасно. Мы устно и письменно обращались к начальнику Дзержинского РОМа с просьбой обезопасить наше проживание, нам ответили, что милиция не может ничего сделать, пока нет явного криминала, т. е. пока мы ещё живы’. Вот и выходит, что официальное сообщение главврача этого диспансера необходимо, чтобы умерить может быть наигранную, рассчитанную на испуг окружающих, роль этого Виктора Тигорева. На 14 января вызвал его и его мать для беседы.
14/I. Тигоревы на беседу не явились. Почему? Два варианта. Первый — дежурный дворник по каким-либо причинам не вручил им повестку. Говорят — в том числе и участковый Хохлов Анатолий Николаевич,— что Виктора уже дня два-три нет дома, — ‘не видать’, — а мать Мария Лукинична вообще не часто бывает у себя на квартире, обитает большей частью где-то на улице Чехова. Второй вариант — повестки вручены (корешки повесток, правда, не возвращены), но Тигоревы не посчитали нужным прийти — ‘Это нам до лампочки’. Нет и акта от домкома. Была ли Левит у них на квартире? И вручила ли ей соответствующее заявление Воронцова? Может опять испугались? На беседу пришла Булгакова Ольга Леонидовна. Ей 25 лет, окончила 9 классов, среднего, пожалуй, даже ниже среднего роста, худенькая женщина, с огромными чёрными глазами. И сама она производит впечатление ‘чёрной’ брюнетки с тёмной кожей лица. Верхних зубов с правой стороны нет. Может, муж выбил, или ещё кто? Была в комсомоле — это в школе, наверно, вступила, а потом ‘Механически выбыла’: ‘По возрасту?’ — Спрашиваю, — ‘Да нет, когда на завод поступала, учётную карточку не сдала, комсомольский билет не показала. Вот и выбыла механически’. Я думаю, почему же комсомольская организация не следит за такими ‘механически выбывшими?’ Работала в типографии на Социалистической улице помощником печатника, а сейчас — няней в детяслях No 53 нашего района (Дворцовая набережная, 10). Перешла в связи с тем, что родился сын, оставлять его дома с не с кем, а мест в яслях нет, а в этих детяслях приняли её на работу няней (60 рублей), и сынишке дали место. Сказали: ‘Уйдёте от нас, так и сына забирайте.’ Ей ещё, нужно сказать, ‘повезло’ — сумела устроиться в детясли. А что делать той, которая этого не сумеет? И вспоминаются огромные, на целые газетные страницы рассуждения разных авторов ‘Литературной газеты’ по поводу снижения деторождаемости. Да куда их рожать, если появление ребёнка влечёт оставление матерью работы, а муж не может соответственно обеспечить их? У той же Ольги Леонидовны муж работает токарем на заводе К. Либкнехта, приносит домой в среднем 100 — 110 рублей в месяц. Кстати, он сегодня не пришёл. — ‘Работает в вечернюю смену’, — сказала его жена. По заявлению соседей своей квартиры Ольга Леонидовна написала такое пояснение: ‘Я считаю, что заявление соседями подано правильно. Скандалы происходят только из-за того, что мать бывает выпивши. Соседи пишут, что дочка и зять избивают мать. Правильно, мы её трогаем потому, что она обзывает меня и мужа разными нехорошими словами. Будем принимать меры, чтобы скандалов не было’. Трогательно, но правда ли? Не избиваем, а ‘мы её трогаем’! ‘Трогаем’, — вот ведь какой, оказывается, есть синоним слову ‘избивать’. А за что избивают, ну бьют что ли, если мягче сказать? За то, что мать пожилой человек, ‘обзывает’ их нецензурной бранью в минуты опьянения. ‘Как получка, так обязательно ‘маленькую’ купит или бутылку вина (красного), и сама всё выпьет, а потом чаще всего начинает нас обзывать. Она боится, что на работе о ней узнают, ведь она там 17 лет работает, уважают её. И вот, когда узнала, что на них заявление подали, присмирела, в последнюю получку, это 9 января было, ‘маленькую’ выпила и сразу легла, заснула, к нам приставать не стала’. Договорились, что муж придёт завтра в 12 часов дня.
15/I. Уже без двадцати пяти час, а Булгакова Виктора Андреевича нет. Может ещё придёт? Вот черти окаянные, ведь специально из-за него сейчас здесь сижу. Два часа. Булгакова нет. Заходил какой-то мужик, сказал из радиоузла, посмотрел — есть ли радио. А может это Булгаков рекогносцировку производил. Мужик этот как раз вскоре после 12-и часов появился. Приходила вчера за советом некая Филиппова Зинаида Дмитриевна (Малая садовая, дом 3, кв.105). Взяла внука из детсада, она опекунша, ибо родители его — дочь и её муж лишены родительских прав. Вот теперь хочет прописать внука на старой жилплощади — отца. ‘А у нас тесно, 16 метров, живём я, сын, в 6-й класс ходит, а теперь и внук’. Сказал ей, что и на пяти метрах при ласке и заботе внук будет чувствовать как дома. Посоветовал обратиться за подробной консультацией к юрисконсульту Райсовета, а также к домкому 2-го участка (Голышеву, Левит), ибо отец внука живёт по Литейному проспекту в доме 45, кв. 37. Его имя: Геннадий Александрович Шопин. ‘Пьёт, дочь бил, она от него сбежала, живёт сейчас с другим. А он всё также пьянствует’. Этот Шопин порезал её дочь, лежала в больнице. На внука получает с отца 23 рубля. ‘Дочери тоже присудили, да где там, она почти не работает’. Вечером звонит Воронцова: ‘Появились Тигоревы. И акт домкома у меня на руках’. Сказал ей, чтобы на старых повестках поставили число ’16’ и вручили Тигоревым, а акт сдать завтра Вале, нашему секретарю. О результатах с повестками пусть позвонит.
16/I. Воронцова не позвонила. Выписал Тигоревым новые повестки на 21/I на 19 часов. Судебное заседание, думаю, назначить на следующий четверг. А на завтрашний четверг попросил прийти членам суда, ознакомиться с предстоящими делами, рассмотреть Соколову о ‘мелком хищении’.
17/I. Вечером в 18 часов пришли Горбачев Феодосий Кириллович, Пашковский Наум Залманович, Махновецкая Зинаида Дмитриевна. Эти товарищи, думаю, будут наиболее аккуратны в исполнении своих обязанностей членов суда. Пришла и секретарь суда Кочурова Любовь Игнатьевна, секретарь со стажем и вновь избранная Нинель Николаевна Ещева. Она пусть поучится. Ознакомились с делами Тигоревых и Булгаковых. Распределились — членами суда по Булгаковым будут Пашковский и Махновицкая, по Тигоревым — Горбачев. Второго надо будет подобрать. В 19 часов пришла вызванная Соколова, та самая, что ‘по мелкому хищению’. Тут же составили состав суда — я, Пашковский и Горбачев, секретарь Кочурова. Интересно, что женщины, члены суда, были настроены более наступательно. ‘Как же вы, домохозяйка, женщина, — говорила Ещева, — как же вы, набрав продукты, не подсчитали примерно сколько нужно за них уплатить кассиру? В это трудно поверить. И платить вам за всю покупку надо было полтора рубля, а с вас взяли 80 копеек. Что ж, разве вы не видели?’ Тут и мужчины голос подняли — действительно, как же так? Каждый деньги ведь считает, когда за покупку платит. В общем, решили выписать Соколовой общественный выговор и предупредить, что в случае повторения к ней будут приняты более строгие меры общественного воздействия. Соколова вначале держалась ‘бодро’, попробовала было шутить, но скоро поняла, что тут шутками не пахнет и как должное восприняла укоры и рассуждения членов суда.
18/I. Звонил в психоневрологический диспансер, дежурная медсестра ответила: ‘Ответ на запрос о Тигореве послан шестнадцатого числа’. Завтра, видимо, получу. Дворник Багажникова: ‘Мне своя голова дороже ваших повесток. Тигоревым вручать не буду, оставляю в ихней квартире и всё. А подписываюсь на корешках я сама. Доставлено, мол, извещение по адресу’. Договорился с участковым, что извещение на суд он доставит Тигоревым сам лично. Я ему говорю, что, судя по материалам дела, в их квартире самый настоящий притон. Анатолий Николаевич вначале вроде бы сомневался, а потом и говорит: ‘А ведь действительно притоном назвать можно. Мне самому пришлось однажды оттуда человек 17 выпроваживать. Зашёл, а там вповалку парни и девки валяются, кто как, голые и полуголые. Кто из заключения выйдет, на эту квартиру идёт’. Почему же милиция не пресечёт это, не примет мер? Кажется, это её кровное дело. Получается: ‘Моя милиция меня не бережёт’. Вечером приём. Заявление: соседка по коммунальной квартире держит 6 кошек и одну собаку,- вонь и антисанитария. Переадресовал заявление домкому, ибо он этим делом ещё не занимался. Пришли мать и дочь Тихоновы-Бугровы. Заявление на соседа Шестернина, того самого, который подал заявление на них. В квартире две семьи, вот, поди, и разберись. Тихоновы-Бугровы производят впечатление тихих, интеллигентных людей.
19/I. Сегодня ‘чёрная суббота’. Следовательно, все работают. В ЖЭКЕ письмо из диспансера: ‘По состоянию здоровья Тигорев Виктор может давать показания и участвовать в заседании суда’. Получен и последний акт о состоянии квартиры Тигоревых. Составила заместитель председателя домкома Лидия Ильинична Левит и ещё два члена домкома. Документы, следовательно, все. Заседания суда решил провести в четверг 24-го, а Булгаковых подождать судить, надо ещё повидать ‘этого зятя’, а он будет только в понедельник 21-го. Выписал повестки истцам, ответчикам и свидетелям.
20/I. В музее этнографии филателистическая выставка, посвящённая 30-летию прорыва блокады Ленинграда. Попал на неё во второй половине дня, а народу всё ещё много. Армия филателистов стала огромной в Ленинграде. Есть и дельцы, покупают, например, сувенирный листок выставки десятками. Один пояснил: ‘Там тираж малый. Что значит 30000? По Ленинграду разойдутся, потом не найти’. У него в руках десятков пять этих листочков. Потом, когда время пройдёт, по рублю сбывать будет, а номинал 15 копеек. Очередь к спецгашению велика, на два часа минимум.
21/I. Вечером, несмотря на пророчества многих: ‘Тигоревы на беседу не придут’, явилась Тигорева Мария Лукинична. Женщина среднего, а может и ниже, роста, белое кругловатое лицо, истасканные, поблёкшие щёки. Когда-то окончила строительный техникум. ‘Сейчас работаю в столовой No 3-6 Выборгского треста’. Ознакомил её со всем делом. Начал с того, что сын её Виктор болен, на учёте в психдиспансере. Показал ей справку диспансера, пояснил, что Виктор вполне дееспособен, вполне может отвечать по закону. ‘А он прийти не может, руку ему порезали на Моховой’. — ‘А он ходячий’, — спрашиваю.— ‘Ходячий’, — отвечает. — ‘Ну, значит и на суд должен прийти’, — говорю ей. Хохлов вручил ей повестку на суд. Вместо пояснений о фактах, указанных в многочисленных актах, говорит, что всё это друзья Воронцовой подписывают, что Воронцовы сами не платят за газ и электросвет, что всё это поклёп на неё. А так как в квартире своей почти не бывает, то не знает, что в ней сын Виктор делает. Сказал ей, что она может пригласить на заседание суда своих свидетелей, если хочет — пусть напишет объяснение в суд и принесёт завтра часов в 12 секретарю суда Вале Новиковой в контору ЖЭК. На том и порешили. Утром ходил в райсовет, консультироваться по делу Тигоревых с юрисконсультом Петренко Алёной Ефремовой. Молоденькая женщина, — ‘Ваш суд может на основании материалов, а их в деле достаточно, рекомендовать жильцам подать в нарсуд заявление о выселении Тигоревых. Других мер принимать не надо, за один проступок должно быть одно наказание’. Вечером был и Булгаков Виктор Андреевич. Производит благоприятное впечатление. Характерное лицо — узкое, впалые щёки, немного раскосые глаза, тёмные. Сказывается и мода на не стриженые волосы — на шею опускается грива. Токарь 3-го разряда. ‘Учусь в вечерней школе в 9-ом классе. С 4-х лет в детдомах. Раз пять в комсомол вступал. Заработок 170 рублей, бывает до двухсот доходит. Один раз мимо дома пронёс’. — ‘Почему?’ Молчит. Говорю ему, жене бы зубы вставил золотые, молодая ведь, самому, небось, рядом идти некрасиво с беззубой, подумают, что ты ей выбил. А ведь сын у вас, жить надо. — ‘Да говорил ей, а она боится к врачу идти’. — ‘Ну, а как со скандалами? Ведь соседи-то тишины хотят и вполне правильно сделали, что на вас заявление подали’. — ‘Да мамаша это начинает. Как выпьет, так и поднимает ссору, нас с женой всячески обзывает. С работы придёшь уставший, вот и начинает дрожь бить, не сдерживаешься. Бывает и так, уложишь с женой её в постель, одеялом прикроешь, а она отогнёт одеяло, глазами зыркнет из-под него и кричать начинает, жильцы сбегаются, — ‘Опять старушку бьёте’. Договорились так: в пятницу, 25-го января, придут все трое — мать, дочь и он — принесут заявление, что прекратят скандалы, будут жить мирно-тихо. Думаю, что авторы заявления обойдутся без суда. Ну, а если они слова не сдержат, тогда на суде им на полную катушку. Булгаков этот отслужил в армии, был там водителем машины. — ‘А сейчас я права утерял’. Служил в Забайкалье. Пригласил члена суда Ольгу Васильевну Грозманн. Она — художник, конечно, уже давно пенсионер. Всюду по общественным делам ходит с мужем, он без правой руки, член домкома 3-го участка. Пришли ровно в 19 часов. Попросил её написать объявление о предстоящем суде Тигоревых.
22/I. В 12-00 был в ЖЭКе. От ЖЭКа будет выступать новый начальник конторы Завалин Николай Сергеевич, главный инженер Смирнова Нина Ивановна сказала, что в этот день идёт в театр, уже куплены билеты, — ‘Хоть один раз за зиму в театре побывать’. У Завалина выясняется, что ЖЭК ранее никаких мер к Тигоревой не принимала, — ‘А что с неё взять, ведь она не работает’, — сказала бухгалтер. У Вали уже лежат 11 объявлений большого формата о предстоящем суде. Договорились, она развесит их по участкам, хотелось бы, чтобы на суде было больше людей.
23/I. Сегодня партсобрание. Вопрос один — 30-летие ликвидации блокады Ленинграда. С воспоминаниями выступил основной докладчик (видит уже плохо, очень сильные очки, ордена, медали. Вот фамилию запамятовал, надо будет уточнить), а потом ещё два, один из них Вайда, этот человек, видно, любитель саморекламы — вручённый ему, лично для него пригласительный билет на собрание участников блокады и её ликвидации — потребовал прочесть на собрании для сведения всех, ибо, — ‘Это касается не только меня, а всех Вас’. С объявлением о предстоящем завтра суде выступил я, пояснил о желательности ‘соучастия’ общественности. Сделал это потому, что, как выяснил утром, обойдя ‘территорию’, висят из одиннадцати объявлений только два — на нашей Моховой улице, у ЖЭКа и у школы. Остальных нет, видимо, постарались Тигорев и его дружки — сорвали. Валя говорит: ‘Вешали и на Литейном, особенно возле клуба и дома, где живут Тигоревы’. Дал ей ещё пять небольших объявлений, пусть снова развесит.
25/I. Вчера состоялось первое ‘крупное’ наше судебное заседание. Что обрадовало — пришло относительно много людей — 60 человек с гаком. Явились и Тигорев Виктор (малость подвыпивший, с перевязанной правой кистью руки — ‘упал на бутылку’ — пояснил он потом), и с некоторым опозданием мать его Тигорева М. Л. Принесла так называемое ‘встречное’ заявление, тут, уже в процессе суда Тигорев Виктор его тоже подписал, и она вручила его суду. Пришли и члены суда, в том числе и Мария Ивановна Великанова. Я ей несколько раз звонил, просил содействовать в так называемом ‘досудебной подготовке дела’, она всё отговаривалась, а сегодня пришла, прочитала материалы дела, а потом с хозяйским видом села за судейский стол. Я попал в неловкое положение: заранее договорился с моим заместителем Ириной Павловной Яриновской, что она непременно примет участие в судебном заседании по этому делу (она адвокат, работает в городской коллегии адвокатов, и мне было необходимо заполучить в состав суда такого опытного юриста). Яриновская хотя и приходит с работы поздно, но охотно согласилась, и вот теперь на её место села Великанова. Проявил ‘твёрдость’, сказал, что в составе суда уже заранее согласованы Яриновская и Феодосий Кириллович Горбачев. Мария Ивановна с недовольным видом перешла со сцены в зал. Судебное заседание открыл согласно установившемуся ритуалу, благо перед глазами положил ‘Памятку товарищеских судов’ и образец протокола: ‘Судебное заседание товарищеского суда при ЖЭК-19 считаю открытым. Предстоит рассмотрение дела о нарушении правил общественного порядка в квартире и ‘Правил пользования жилым помещением’, утверждённых Совмином РСФСР от 18 октября 1962 года Тигоревой Марией Лукиночной и Тигоревым Виктором Владимировичем. Состав суда: председатель Чарушников, члены — Яриновская и Горбачев, секретарь Кочурова. Есть ли у сторон — ответчиков и заявителей отвод суду… Отводов нет. Приступаем к рассмотрению дела. Гражданин Тигорев подойдите к столу. Ваши фамилия, имя, отчество, год рождения, образование, место работы…’ … и пошло дальше: ‘Что можете сказать по существу дела’. Тигорев вначале хорохорился, говорил со снисходительной ухмылкой, кривлялся, пытался уйти с заседания. Но последнее ему не удалось, ибо накануне договорился я с Хохловым, участковым инспектором, что он придёт на суд сам, приведёт двух дружинников. И когда Тигорев, не слушая замечаний суда, выходил из зала на улицу, за ним следом шёл Хохлов (он был в форме) и возвращал на место. А место сын и мать ‘выбрали’ подходящее — первая скамейка в зале слева от суда. Там было села О. В. Грозманн с мужем, но потом, оценив, что скамейка эта стала своеобразной ‘скамьёй подсудимых’, перебрались на другое место. После Виктора к судейскому столу вышла мать. Их заявление было прочитано, в нём, кроме голословного обливания грязью Воронцовой ничего нет. И в своих показания она ничего, как и её сын, Виктор, не могла опровергнуть, — ‘За квартиру на меня выписали исполнительный лист, но ведь я ещё за детей своих, что в детдомах, 30 рублей в месяц плачу, а зарплата у меня 62 рубля, больше 50 процентов зарплаты вычитать по закону не положено, поэтому на квартиру ничего почти не остаётся’. Свидетели пришли все и даже с избытком. Все они говорили с огромным возмущением о безобразиях, творимых Тигоревыми, приводили факты хулиганства и драк в квартире, пьянства и т. д. и т. п. Выступило 10 человек. Суд шёл 4 часа 20 минут. И наконец, решение суда: оштрафовать каждого по 10 рублей, разъяснить им, что при первом нарушении правил пользования жилым помещением, хулиганстве в квартире перед нарсудом будет возбуждён вопрос об их выселении. Такое решение — результат второй консультации с руководителем сектора товарищеских судов райсовета Еленой Аркадьевной. ‘Сразу ставить вопрос о выселении нельзя, — заявила она мне по телефону, — надо предупредить их, иначе ваше решение могут отменить’. Вот так. Решение суда написал на семи страницах, так велико перечисление правонарушений, содеянных Тигоревой и сыном её, пришлось для повышения значимости его и воспитательного воздействия указать под действия каких пунктов решения горисполкома и пленума Верховного суда они подпадают, согласно которым за эти правонарушения следует выселение без права предоставления другой жилой площади. Решение прочитано согласно ‘уставу’ — все слушали в глубоком молчании стоя, суд тоже стоял, а читал, вероятно, минут пятнадцать. Интересна атмосфера, которую создали вокруг себя Тигоревы и их дружки, этакий орел страха вокруг себя. Я уже писал о дворнике Багажниковой, что она отказалась лично вручить повестки Тигореву Виктору, мол, своя голова дороже ваших повесток. Вот и Яриновская, перед началом судебного заседания, сказала как бы мельком: ‘Может, подождём, когда участковый придёт (я сказал ей, что с ним договорился), а то ещё стукнут по голове’. Но потом, видимо, набралась мужества, и заседание открыли без милиционера, т.к. он запаздывал из-за инструктажа дружинников. Своих свидетелей Тигоревы не выставили, правда, перед началом заседания спросил Виктора: ‘Есть ли у вас свидетели?’, — ‘Есть’, — ‘Где же они?’ — ‘Да, наверно, во дворе курят’. Сказал с издёвочкой. Но к концу заседания спесь у них поубавилась, сидели тихо. Только когда Тигорева в ответ на какое-либо обличение свидетеля срывалась с места, выкрикивая что-то, сын грубо хватал её и усаживал: ‘Молчи, тебе говорят!’ Итак, с Тигоревыми кончено. Дальнейшее — от их поведения в квартире. Сегодня пятница, и вечером обычный приём. Пришла глухонемая женщина, молодая, миловидная. Подала заявление в нарсуд, оплачено пошлиной маркой. Но нарсуд, видимо, заявление не принял, — нет решения товарищеского. Разговор — переписка на бумаге. Суть дела. В 1966 году расписались в ЗАГСе. Он пожил, а потом ушёл к другой женщине. Жил у неё три года, а вот недавно она его выгнала (он слышит, говорит). И он пришёл жить к ней опять, а развод с ним уже оформлен, она, — глухонемая эта, — ему уже не жена, а комната 10 метров квадратных, по ночам он к ней пристаёт. Пришёл жить к ней потому, что он прописан в этой комнате, имеет ‘законное’ право жить в ней. Вот такая ситуация. Дикая прямо таки. Не стал глухонемую гонять по домкомам, написал ей: ‘Принесите заявление на имя товарищеского суда в понедельник в 7 часов вечера’. Надо будет просто без волокиты вынести решение, что, мол, товарищеский суд рекомендует ей обратиться в нарсуд с просьбой о выселении человека в связи с невозможностью совместного с ним проживания. И опять пришёл Шестернин, тот самый, что жалуется на соседей и должен был принести акт домкома. А у меня уже есть заключение председателя домкома т. Вейланда, суть которого та, что объективно установить виновность кого-либо невозможно из-за того, что в квартире живут только две семьи, и обе жалуются друг на друга, но конфликты, видимо, происходят из-за ‘вспыльчивого характера жены Шестернина, которая сорвала шторы в коридоре соседей, и вызванная к участковому, ничтоже сумняшеся заявила: ‘Сорву ещё’. Шестернин всё-таки проявил своё нутро склочника, проговорившись, что: ‘Их (соседей, стало быть) надо ‘поломать’, а в конце разговора с раздражением заявивший: ‘Я в партии с 48-го года, сейчас зам. секретаря парторганизации!’ Вот так тип! Впрочем, в партии сейчас много хамов, которым партбилет служит и щитом, и тараном. На соседа своего Почтарева вылил бездоказательное ведро грязи: ‘Когда жены нет, водит любовницу’. А у них, Почтаревых, ребёнок. Ляпнет эта сволочь такую штуку при жене — вот и может ребёнок без отца остаться. И ещё сказал: ‘Подонок этот Почтарев’. До чего же унижает человека квартирная дрязга, если он перестаёт осознавать, как подло поведение его самого.
31/I. За эти дни переписал решение по Тигоревым. Сегодня в райисполкоме семинар. Выступали в основном работники милиции районной. Говорили о значении ‘опорных пунктов’ в борьбе с правонарушениями. Видят в этом панацею против хулиганов и т. д. Встревожены тем, что дебоширства, правонарушения, вплоть до уголовщины переместились с улиц (теперь ПМГ бегают — это передвижные милицейские группы на автомашинах) в коммунальные квартиры. В связи с этим необходимо усилить к ним внимание, контроль за ‘неблагонадёжными’, за ‘притонами’. Теперь разрешено забирать в медвытрезвитель разбушевавшихся прямо из квартир. Раньше этого не допускалось, брали только с улицы. Услышал по этому поводу реплику: ‘Доходу государству больше будет, за одну ночь-то эвон сколь наберут’. Сообщили и телефоны, куда звонить, чтоб из квартиры забирать, вплоть до зам. начальника райОВД Мытарева. Выступала и юрист, вела речь об оформлении судебных дел. Получил извещение из медвытрезвителя на некого Кабанова — просьба обсудить и сообщить. Он не работает.
1/II. Выписал повестки на беседу по делу Шестернина. Кабанова и Красовской на 6 февраля. Нужно почитать эти дела. На Красовскую подала некая Саниц Раиса Михайловна. Пришла с внучкой, думал её дочь, но — бабушка. Выглядит молодо в 50 лет. Сказал ей, — ‘Муж у меня хороший’, — ответила. Суть дела: она с мужем занимает комнату в 13 метров квадратных, в этой же квартире соседка Наталья Красовская, молодая, дочь у неё пяти лет, занимает комнату в 8 метров. Вот и вся квартира и её население. Красовская не убирает квартиру, грязь, в кухне на её столе гниющие остатки пищи. Часто приводит ‘друзей’ и все разные на ночь. ‘Я молодая, мне надо’, — передала её ответ заявительница. Комсомолка, работает буфетчицей на ЛОМО. Саниц приложила к заявлению два акта домкома, подтверждающие её обвинения Красовской.
4/II. Булгаков так и не выполнил обещания — в пятницу не пришёл и не привёл жену с тёщей. Выписал им повестки на беседу на следующую пятницу — на 8 февраля. Если напишут заявление с обязательством прекратить скандалы — можно будет вызвать заявителей и кончать дело с миром. Характерная деталь с этим Булгаковым. Участковый вызывал его, оформил на него привод в милицию, сделал ему официальное предупреждение за аморальное поведение. Попутно он выяснил, что Булгаков начал ‘дружить’, а может уже и давно с дружками Тигорева. Участковый рассказал ему, что это за компания, —‘У Булгакова глаза на лоб полезли’. Участковый сообщил также, что ‘Леон’ — на суде по Тигоревым кто-то крикнул: ‘Леон’ — у них самый хороший, тихий и умный’, — что этот ‘Леон’ уже сидит, ему вменяются две статьи — за тунеядство и правонарушения.
6/II. Сегодня вручил выписку суда по Тигоревым начальнику ЖЭК Завалину Николаю Сергеевичу, а начальнику Ленгоржилуправления Авдееву Виктору Ивановичу отправил заказным копию всего решения ‘для сведения’, присовокупив, что создавшееся в квартире положение результат попустительства ЖЭК-19 и слабого контроля жилуправления Дзержинского района за своевременным погашением квартплаты и за соблюдением ‘Правил пользования жилым помещением’. Интересно, какая будет реакция…
7/II. Вчера вечером пришли по вызову в нашу ‘судейскую комнату’ Красовская Наталья Васильевна и Кабанов Пётр Андреевич. Красовская — 26 лет, комсомолка, — ‘Вступила в 64 году’. Видимо, ещё в школе. Окончила 10 классов. Сейчас работает буфетчицей в цехе No 64 ЛОМО от комбината общественного питания No 81 Калининского района. Оклад 100 рублей, плюс премия до 40 рублей. Чёрненькая с мелкими чертами лица. Главный мотив, — ‘Я имею право, право принимать кого угодно и когда угодно’. О моральной стороне вопроса, о женской, как говорят гордости, заметила просто: ‘Нынче жизнь без этого не устроишь. Вон сколько таких — идёт в ЗАГС, а брюхо выше носа’. Она имеет дочь пяти лет. ‘Дочь ничего не видит, она у меня в круглосуточном садике’. И думаю я об обратной стороне нашей гуманистической медали. Для неё сделаешь всё — отличная зарплата (инженерская), за дочку, чтоб её поместили в круглосуточный, без сомнения общественность хлопотала (а как же, мать-одиночка, комсомолка, наше будущее, муж ушёл — она разведённая). И вот итог. Опустившийся морально человек, освободившийся от хлопот по воспитанию дочери, оставляющий ночевать у себя разных мужчин. В общем, ‘гулящая девка’, которой на всё наплевать, была бы вечером четвертинка на двоих. Заставил её написать в наш суд заявление, что, мол, обязуюсь содержать квартиру в надлежащем санитарном состоянии, в пятницу, стало быть, 8 февраля, произвести уборку в ней и сдать соседке Саниц. Сегодня Саниц звонит: ‘Вчера вечером вышли они, и ушли, на ночь домой не приходила’. Духовных интересов у этой Красовской нет абсолютно. Видимо, — будущая Тигорева. Я так и сказал ей. ‘А я Тигореву знаю’, — ответила она. Кабанов — явился пьяный, начал в ответ на обычные вопросы: год рождения, образование нести нарочно издевательскую ахинею, настойчиво повторять: ‘Не плюй в колодец, испить воды пригодиться’. Это, видимо, некая скрытая угроза — не тронь меня, и я не трону. Мы сидели вместе с членом домкома 1-го участка. Кабанов: — ‘Отцы вы, отцы наши’. Так ничего путного с ним не получилось. Выписал ему извещение на суд на 14 февраля. Парень он здоровый, лет 30. Руки рабочие, крепкие, а ухватки, вижу, какие-то блатные. Возможно, уже отбывал заключение. Очень обеспокоился, когда увидел папку заведённого на него дела.
8/II. Сегодня пришли вызванные Булгаковы — мать и дочь. Без слов написали ‘долговое обязательство’ жильцам — будут жить без скандалов. Виктор Булгаков не явился: ‘Работает вечером’, — пояснили мне. Придётся вызывать его ещё раз, а потом — главное — соседей, и дело тем кончится. Пришла Галина Фёдоровна Кудрявцева, улица Пестеля, дом 23, квартира 10, художник-ретушер кинофотообъединения. Соседка Шерн Фрида Ивановна не хочет платить за ремонт общих мест. Посоветовал обратиться в домком, взять в ЖЭКе смету на сделанные работы. Кудрявцева месяца два как переехала после обмена комнат в наш район, и Шерн с первого дня стала ей ‘досаждать’, вплоть до хулиганства. Но Кудрявцева обеспокоена судьбой дочери Шерн, 17-летней девушки по имени Галина. — ‘Пропадёт человек. Нигде сейчас не работает. Недавно работала где-то в торговле, поймали её на обвесе, выгнали. Сейчас болтается с парнями, выпивает’. Вечером увиделся с председателем домкома 1-го участка Вейландом Игорем Романовичем. Это седой, чисто выбритый, чуть ниже среднего роста, очень худощавый человек, с мелкими резкими чертами лица, узкими губами. — ‘Да, эту Шерн знаем, — говорит. — И дочь её такая же прости господи’. Думаю, надо связаться с детской комнатой милиции, она должна таких, как Галина Шерн, да и Красовская тоже, держать в поле своего зрения, наблюдать, помогать.
На этом записи в блокноте No 1 председателя товарищеского суда при ЖЭК-19 Дзержинского района г. Ленинграда Андрея Ивановича Чарушникова заканчиваются.