Братец и сестрица
Братец и сестрица
![Братья Гримм. Братец и сестрица [Ф. Грот-Иоганн и Р. Лейнвебер]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/s-011.jpg)
Братец и сестрица, Гримм Вильгельм Карл, Якоб, Год: 1812
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Братья Гримм
Братец взял сестрицу за руку и сказал: ‘С той поры, как матушка скончалась, нет у нас ни на час радости, мачеха бьет нас каждый день, а когда мы к ней приходим, она нас гонит от себя пинками прочь. Кормит она нас одними оставшимися от стола черствыми корками, и собачонке под столом живется куда лучше: той все же, хоть изредка, она швырнет лакомый кусочек. Боже сохрани, кабы наша матушка об этом знала! Пойдем, станем вместе бродить по белу свету’.
И пошли, и шли целый день по лугам, по полям и камням, и когда шел дождь, сестричка приговаривала: ‘И небо, и сердца наши заодно плачут!’
Вечером пришли они в большой лес и были так утомлены своею скорбью, голодом и дальним путем, что забрались в дупло дерева и уснули.
На другое утро, когда они проснулись, солнце стояло уже высоко на небе и горячо пригревало дупло. Тогда братец сказал: ‘Сестрица, мне пить хочется, и если бы я знал тут поблизости ключик, я бы сейчас туда сбегал и напился, мне кажется, я тут слышал журчание поблизости’. Он встал, взял сестрицу за руку, и они пошли разыскивать ключик.
А злая мачеха их была ведьма и видела, как дети ушли из дому, и сама невидимой, как все ведьмы, прокралась за ними следом и все ключи в лесу заколдовала.
Вот и нашли они ключик, который так и блестел, попрыгивая на каменьях, и братец хотел уж из него напиться, однако же сестрица прослышала, как ключик среди плеска журчал: ‘Кто из меня изопьет водицы, в тигра обратится! Кто из меня изопьет водицы, в тигра обратится!’
Тогда сестрица воскликнула: ‘Прошу тебя, братец, не пей, не то оборотишься лютым зверем и меня растерзаешь’.
Братец не стал пить, хотя и мучила его невыносимая жажда, и сказал: ‘Я подожду до ближайшего источника’.
Когда они пришли ко второму ключику, сестрица и в том среди журчанья выслушала: ‘Кто из меня воды напьется, волком обернется, кто из меня воды напьется, волком обернется’.
И крикнула сестрица братцу: ‘Братец, прошу тебя, не пей, не то обернешься волком и съешь меня’.
Не стал пить братец и сказал: ‘Я обожду до ближайшего источника, но там уж напьюсь непременно, что бы ты там ни говорила: жажда моя слишком невыносима’.
Вот пришли они и к третьему источнику, и сестрица услыхала, как он среди плеска журчал: ‘Кто из меня напьется, диким козликом обернется, кто из меня напьется, диким козликом обернется’.
Сестрица сказала: ‘Ах, братец, прошу тебя, не пей, не то диким козли- ком обернешься, убежишь от меня’.
Но братец уже бросился к ключу, нагнулся к нему и хлебнул водицы, и чуть только первая капля ее попала ему на губы — он уже очутился у ключа диким козликом.
Поплакала сестрица над околдованным братцем, и козлик поплакал тоже и сидел около нее грустный, унылый. Наконец сестрица сказала: ‘Не печалься, милый козлик, я тебя никогда не покину’.
Тогда отвязала она свою золоченую подвязку и навязала ее козлику на шею, потом нарвала ситовнику и сплела из него мягкий шнурок. На этот шнурок привязала она козлика и повела его далее, и все шла и шла в глубь леса. И вот после долгого-долгого перехода они пришли наконец к маленькому домику, и сестрица в него заглянула, домик оказался пуст, и она подумала: ‘Здесь можем мы остаться и поселиться’.
Тогда набрала она листвы и мха на мягкую постель для козлика и каждое утро выходила из дома и собирала для себя корешки, ягоды и орехи, а для козлика приносила нежной травки, которую тот ел у нее из рук и был доволен, и играл возле нее.
Вечерком, поутомившись, сестричка, бывало, помолится, положит голову козлику на спину, словно на подушечку, да так и уснет. И если бы только у братца был его прежний, человеческий, образ, им бы жилось отлично.
Так и жили они некоторое время одни-одинешеньки в глуши.
Случилось, однако же, так, что король той страны затеял в том лесу большую охоту.
Раздались повсюду звуки рогов, лай собак, веселые крики охотников далеко разнеслись по лесу, и козлик слышал все это и очень хотелось ему при этом быть. ‘Ах, — сказал он сестрице, — выпусти ты меня посмотреть на охоту. Не сидится мне здесь на месте!’ — и упрашивал ее до тех пор, пока она не отпустила. ‘Только смотри, — сказала она ему, — вечером возвращайся ко мне, ведь я от этих злых охотников должна буду запереться, а чтобы я тебя узнала, так постучись да скажи: ‘Сестричка, впусти меня’, — и если ты так не скажешь, то и дверки моей не отворю тебе’.
Вот и выскочил козлик из дома, и было ему так хорошо, так весело на свежем воздухе! Король и слуги приметили красивое животное и пустились было за ним в погоню, да никак не могли поймать, и когда уже думали, что вот-вот он у них в руках, тот прыгнул через куст и исчез.
Чуть стемнело, он прибежал к домику, постучался и сказал: ‘Сестричка, впусти меня’. Тогда была ему отворена маленькая дверка, он впрыгнул в дом и целую ночь отдыхал на своем маленьком ложе.
На другое утро охота продолжалась снова, и когда козленочек заслышал звук рогов и порсканье егерей, он опять стал тревожиться и сказал: ‘Сестричка, отопри мне, выпусти меня’. Сестричка отперла дверь и сказала: ‘Только вечером приходи непременно и не забудь своих словечек’.
Когда король и его егеря опять увидели козлика с золотым ожерелком, все они бросились за ним в погоню, но он оказался необычайно быстроногим и проворным.
Целый день они за ним гонялись, наконец под вечер окружили его, и один из егерей поранил его немного в ногу, так что он захромал и побежал уж не так быстро.
Тогда за ним следом прокрался один из егерей до самого домика и слышал, как козлик сказал: ‘Сестричка, впусти меня’, — и видел, как дверь перед ним отворилась и вновь захлопнулась.
Егерь все это отлично запомнил, пошел к королю и рассказал ему, что он видел и что он слышал. Тогда король сказал: ‘Завтра еще поохотимся’.
А сестричка страшно перепугалась, когда увидела, что ее козлик поранен. Она смыла кровь с его раны, приложила к ней целебные травы и сказала: ‘Ступай на свою постельку, милый козлик, чтобы поскорее выздороветь’.
Рана была, однако же, так незначительна, что козлик поутру ее уж и не чувствовал.
И когда он услышал долетавшие из леса веселые звуки охотничьих рогов, он сказал: ‘Не могу высидеть дома, я должен там быть, меня ведь не так скоро они изловят’.
Сестрица заплакала и стала ему говорить: ‘Вот они тебя теперь убьют, а я здесь, в лесу, одна и всеми покинута: не пущу я тебя сегодня’. — ‘Так я тут умру на глазах у тебя с горя! — отвечал козлик. — Когда я слышу звук охотничьего рога, то у меня туда душа рвется!’
Тут увидела сестрица, что его не удержишь, и с великой неохотой от- перла ему дверь, и козлик, веселый и бодрый, махнул в лес.
Король, чуть только его увидел, сказал своим егерям: ‘Теперь гонитесь за ним по следу целый день до самой ночи, но чтобы ему никто никакого зла не сделал’.
А когда солнце закатилось, он сказал тому егерю, что накануне следил за козликом: ‘Ну, пойдем, покажи мне лесной домик’.
Очутившись перед дверкой, он постучал и крикнул: ‘Сестричка, впусти меня’.
Тогда дверка отворилась, король вошел в домик и увидал там девушку невиданной красоты. Она испугалась, увидев, что вошел не козлик ее, а мужчина с золотой короной на голове. Но король ласково посмотрел на нее, протянул ей руку и сказал: ‘Не желаешь ли ты со мною ехать в замок и быть мне милою женою?’ — ‘О, да! — сказала девушка. — Но и козлик должен быть при мне — я его здесь не оставлю’. — ‘Пусть остается при тебе, — сказал король, — пока ты жива, пусть и у него будет всего вдоволь’.
Тем временем и козлик подоспел, и сестрица опять привязала его на шнурок, взяла шнурок в руки и пошла вместе с козликом из лесного домика.
Король взял красавицу с собою на коня и повез ее в свой замечательный замок, где свадьба была сыграна богато-пребогато, и сестричка стала королевой и долгое время жила с мужем в полном довольстве, и за козликом все ухаживали и берегли его, и он прыгал себе на свободе по замковому саду.
А злая мачеха, из-за которой детки пошли по миру, та уж думала, что сестричку, вероятно, дикие звери растерзали в лесу, а братец, обороченный в дикого козлика, подстрелен охотниками.
Когда же она услышала, что они так счастливы и что им живется хорошо, то зависть и вражда вновь заговорили в ее сердце и не давали ей покоя, и стала она только о том думать, как бы их обоих снова сделать несчастными.
Родная-то дочка мачехи, дурная, как смертный грех, да притом еще и одноглазая, стала попрекать свою мать и говорила: ‘Мне бы следовало быть королевой, а не той девчонке’. — ‘Сиди да молчи, — сказала старая ведьма, ублажая ее, — придет время, так уж я воспользуюсь’.
По прошествии известного времени королева родила славного мальчугана, а король-то как раз в это время на охоте был…
Вот старая ведьма и приняла на себя внешность королевиной служанки, вошла в комнату, где лежала родильница, и сказала: ‘Пожалуйте, ванна для вас готова, она вам будет полезна и придаст вам новые силы, пожалуйте скорее, пока не остыла вода’.
Дочка была у ней тут же под рукою, вместе снесли они ослабевшую королеву в баню и опустили ее в ванну, затем заперли дверь накрепко и убежали оттуда. А в бане развели такой адский огонь, что прекрасная юная королева должна была неминуемо там задохнуться.
Когда это было сделано, старая ведьма взяла свою дочку, надела на нее чепец и положила ее в постель на место королевы. Она придала ей и образ, и внешность королевы, только как она была крива на один глаз, так и осталась, а для того, чтобы король этого не заметил, ведьмина дочка должна была лежать на том боку, на который была кривоглаза.
Ввечеру, когда король вернулся и услышал, что у него родился сынок, он обрадовался от всего сердца и захотел подойти к постели и взглянуть на свою милую жену.
Тогда старая ведьма поспешила крикнуть: ‘Ради Бога, опустите занавеси, королева еще не должна смотреть на свет, и притом ей нужен покой’.
Король отошел от кровати и не знал, что на ней лежала не его жена, а другая, подставная, королева.
В самую полночь, когда все спало, мамка, которая сидела в детской у колыбельки и одна только не спала во всем доме, увидела, что дверь отворилась и настоящая королева вошла в детскую.
Она вынула ребенка из колыбели, положила его на руку и дала ему на- питься. Затем она оправила ему подушечку, положила его опять в колы- бельку и прикрыла одеяльцем. Не забыла она и козлика, пошла в угол, где он лежал, и погладила его по спине.
Затем она в глубоком молчании вновь вышла из двери, а мамка на другое утро спрашивала сторожей, не приходил ли кто в замок ночью — и получила ответ: ‘Нет, мы никого не видали’.
Так приходила она много ночей подряд и никогда при этом не обмолвилась ни единым словом, мамка видела ее каждую ночь, но никому не решалась ничего о том сказать.
По прошествии некоторого времени королева во время своего ночного посещения заговорила и сказала:
Что, мое дитятко? Что, козлик мой?
Приду еще дважды и уйду на покой.
Мамка не отвечала ей ничего, но когда она исчезла, мамка пошла к королю и рассказала ему все.
Король сказал: ‘Боже мой, что бы это значило? Следующую ночь я проведу у колыбели сына’.
И точно, с вечера пришел он в детскую, и ровно в полночь снова явилась королева и сказала:
Что, мое дитятко? Что, козлик мой?
Приду еще раз я и уйду на покой.
И затем стала нянчиться с ребенком, как и в предыдущие посещения, и потом исчезла. Король не решился с нею заговорить, но не спал и в следующую ночь. И опять она повторила:
Что, мое дитятко? Что, козлик мой?
Пришла я в последний раз — иду на покой.
Тут уж король не мог воздержаться, бросился к ней и сказал: ‘Ты не кто иная, как моя милая жена’ И она отвечала: ‘Да, я твоя милая жена’, — и в то же мгновенье по милости Божией жизнь возвратилась к ней, и она предстала перед королем свежая, румяная и здоровая.
Затем она рассказала королю о том злодействе, которое совершили над нею злая ведьма и ее дочь. Король приказал обеих вести в суд, и там был над ними произнесен приговор. Дочку присудили отвести в лес, где ее рас- терзали дикие звери, а ведьму взвели на костер, где она и сгорела. И когда от ведьмы остался только один пепел, дикий козлик перестал быть оборотнем и вновь стал юношей, и жили братец с сестрицей неразлучно и счастливо до самой их смерти.
Пер. под ред. П.Н. Полевого
Печатается по изданию: ‘Сказки, собранные братьями Гриммами’, Спб, 1895. Изд. ‘Алгоритм’, 1998.
OCR Палек, 1999 г.