С. И. Чупринин
Боборыкин П. Д.: биобиблиографическая справка, Боборыкин Петр Дмитриевич, Год: 1990
Время на прочтение: 5 минут(ы)
БОБЫРЫКИН, Петр Дмитриевич [15(27).VIII.1836, Нижний Новгород — 12.VIII.1921, Лугано. Швейцария] — прозаик, драматург, публицист, критик и историк литературы, театральный деятель, мемуарист, переводчик. Родившись в обеспеченной помещичьей семье, Б. получил разностороннее образование — сначала на юридическом факультете Казанского университета, затем в Дерпте, где готовился к карьере ученого-химика и медика, и, наконец, в Петербурге, где успешно выдержал кандидатские экзамены по ‘разряду административных наук’ (1861). Свободно владея основными европейскими языками, объездив весь Старый Свет, располагая обширными познаниями в философии, естествознании, политических дисциплинах, в изобразительном и театральном искусстве, Б. слыл одним из культурнейших людей своей эпохи, умелым рассказчиком и интересным собеседником, хранителем традиций дворянской просвещенности либерально-западнической ориентации.
Занятия литературой Б. начал еще в студенческие годы: в 1860 г. он напечатал комедию ‘Однодворец’, в 1862—1864 гг.— объемистый и во многом автобиографический, посвященный жизни студенчества роман ‘В путь-дорогу!’. С конца 1861 г. выступает как фельетонист в ‘Библиотеке для чтения’ (псевдоним — Петр Нескажусь), а в 1863 г. становится редактором-издателем этого журнала, который в 1865 г., не завоевав читательских симпатий и скомпрометировав себя публикацией ‘антинигилистического’ романа Н. С. Лескова ‘Некуда’, терпит финансовый крах и закрывается. В 1865—1871 гг. Б. путешествует за границей, встречается с А. И. Герценом, Н. П. Огаревым, П. Л. Лавровым, М. А. Бакуниным, в качестве корреспондента присутствует на Брюссельском конгрессе I Интернационала и дает о нем сочувственные отчеты в газете ‘Голос’ (1868.— No 239, 241 — 245), в 1871 г. помещает в ‘Отечественных записках’ (No 8, 11) очерки ‘На развалинах Парижа’, осуждающие кровавый разгром Парижской Коммуны.
В эти годы закладываются основы философского мировоззрения, политических взглядов и эстетической программы Б. Общественный индифферентизм, отличавший ранние произведения писателя (пьесы ‘Мать и дети’, ‘Ребенок’, ‘Старое зло’, романы ‘Земские силы’, ‘В чужом поле’, ‘Жертва вечерняя’ — на этот роман, исследующий круг интимных переживаний светской женщины, резким фельетоном ‘Новаторы особого рода’ откликнулся М. Е. Салтыков-Щедрин (Собр. соч.: В 20 т.— М., 1970.— Т. 9.— С. 36—47), уступает место пытливому интересу к социальным и политическим проблемам, неизменно решаемым в духе умеренного либерализма. Большое воздействие на Б. оказывают философия позитивизма О. Конта, эстетическая теория И. Тэна, литературная позиция и художественная практика Э. Золя, бр. Гонкуров, других французских писателей-натуралистов. Вернувшись в Россию, Б. активно пропагандирует творчество Э. Золя и его последователей ‘золаистов’ в статьях: ‘Новые приемы французской беллетристики’ (Неделя,—1872.— No 14, 15—16), ‘Реальный роман во Франции’ (Отечественные записки.— 1876.— No 6—7), ‘Писатель и его творчество’ (Наблюдатель.— 1883.— No 11) и т. д., разрабатывает, опираясь как на эстетический кодекс ‘золаизма’, так и на традиции русской ‘натуральной школы’, собственную литературно-художественную концепцию, отразившуюся в статьях ‘Мысли о критике и литературном творчестве’ (Слово.— 1878.— St 5), ‘Мотивы и приемы русской беллетристики’ (Там же.— No 6), ‘Наша литературная критика’ (Наблюдатель.— 1883.— No 1), в романах, Повестях, рассказах, очерках, пьесах, созданных Б. за шестьдесят лет неустанной творческой деятельности.
Основным пунктом этой концепции, наиболее последовательно развитой Б. в его позднейших трудах ‘Европейский роман в XIX столетии’ (1900) и ‘Русский роман до эпохи 60-х годов’ (1912, не опубл.), является установка на исчерпывающе полное, предельно объективизированное и оперативное, вплоть до ‘репортажности’, отображение современной писателю действительности. Б. мгновенно откликается на злобу дня, пишет романы, повести, рассказы, посвященные, напр., ‘славянскому вопросу’ (‘Доктор Цыбулька’, ‘В усадьбе и на порядке’, ‘Сами по себе’), неудачному ‘хождению в народ’ русских интеллигентов (‘Лихие болести’), проблемам ‘свободной любви’ и женской эмансипации (‘Посестрие’, ‘Труп’), сектантству (‘Исповедники’) и пр., фиксирует калейдоскопически быструю смену ‘умственных поветрий’ в русском обществе, смело ‘портретирует’ реальных лиц и подлинные события (так, рассказ ‘Последняя депеша’ посвящен взаимоотношениям А. И. Герцена и Н. П. Огарева, в повести ‘Долго ли?’ описаны смерть и похороны Ап. Григорьева, в повести ‘Однокурсники’ излагаются впечатления от чеховских спектаклей на сцене Художественного театра и т. д.). Все это превращало произведения Б. в хронику общественной жизни или, пользуясь выражением А. В. Луначарского, в своего рода ‘летописные документы’ и зачастую вызывало острое раздражение современников. ‘Я легко могу представить его на развалинах мира, строчащего роман, в котором будут воспроизведены самые последние ‘веяния’ погибающей земли. Такой торопливой плодовитости нет другого примера в истории всех литератур! Посмотрите, он кончит тем, что будет воссоздавать жизненные факты за пять минут до их нарождения’,— писал, в частности, И. С. Тургенев (Полн. собр. соч. и писем. Письма.— Т. XIII.— С. 90). Вместе с тем неоднократно отмечались и заслуги Б. в художественном освоении действительности, его социальная отзывчивость. ‘Б. замечательно чуток. Это заслуга’,— указывал Л. Н. Толстой (Полн. собр. соч.— Т. 71.— С. 260), ‘Б.— добросовестный труженик, его романы дают большой материал для изучения эпохи. Этого не следует забывать’,— подчеркивал А. П. Чехов (см.: Куприна-Иорданская М. К. Годы молодости.— М., 1966.— С. 17).
Достоинства и недостатки писательской манеры Б. наиболее рельефно проявились в его романах 70—90 гг., исследующих бурный процесс капитализации России. И хотя вопреки распространенному заблуждению Б. не был самозабвенным певцом русского капитализма и с неизменным сочувствием относился к жертвам буржуазного ‘прогресса’, его позиция на протяжении полувека определялась верой в социальную эволюцию, движимую реформами и ‘малыми делами’, в перспективу грядущего сращивания традиций дворянской культуры с энергией нового русского купечества, деловых кругов, просвещенных администраторов и разночинных интеллигентов. Характерны в этом отношении романы ‘Солидные добродетели’ (1870), ‘Дельцы’ (1872—1873), ‘Китай-город’ (1882) и в особенности ‘Василий Теркин’ (1892), где, по словам М. Горького, Б. первым в русской литературе нарисовал образ просвещенного, политически мыслящего купца, который, сам выйдя из народа, хочет ‘дать полный ход всему, что в нем кроется ценного, на потребу родным угодьям и тому же трудовому и обездоленному люду’ (Собр. соч.— Т. 25.—С. 308). В повестях ‘Изменник’ (1889), ‘Поумнел’ (1890), в романах ‘Перевал’ (1894), ‘Ходок’ (1895), ‘Княгиня’ (1896) Б. обращается к вопросу о социальной роли и долге интеллигенции, воссоздает картину ее духовных исканий и идейного разброда, последовательно обличает ‘ренегатов’, откачнувшихся в эпоху реакции от традиций народолюбия и прогрессизма, а в романе ‘По-новому’ (1897) пытается разобраться в споре между народниками и марксистами, хотя и стоит по-прежнему на либерально-реформистских позициях, что вызвало резкий отзыв В. И. Засулич в статье ‘Плохая выдумка’ (Новое слово.— 1897.— No 12), получивший одобрение В. И. Ленина (Полн. собр. соч.— Т. 2.— С. 537—538). Идейные споры составляют суть романа ‘Тяга’ (1898), где, достоверно воспроизводя тяжкую жизнь и бесправие рабочих-текстильщиков, Б. связывает свои надежды не с революционной пропагандой и насилием, а с распространением просвещения как в пролетарской среде, так и в кругу предпринимателей. Неприятие революционных методов борьбы, растерянность Б. перед наступлением новой исторической эпохи выразились и в рассказе ‘Грозные дни’ (1906), романе ‘Великая разруха’ (1908), посвященных событиям 1905—1907 гг.
Наибольший интерес из произведений Б. 900—10 гг. представляют его воспоминания ‘За полвека’ (1906—1913), ‘Столицы мира’ (1911) и др., отразившие духовную, политическую и литературную жизнь России и Западной Европы. С 1914 г. Б., все больше теряющий зрение и работоспособность, живет за границей, его связи с Россией ослабевают. Последние публикации на родине — рассказ ‘Жить — ждать!’ (1916) и воспоминания ‘Итоги старейшего’ (1917). За рубежом Б. напечатал ряд литературно-критических статей и воспоминаний.
Соч.: Собр. соч.: В 12 т.— Спб., 1885—1887, Собрание романов, повестей и рассказов: В 12 т.— Спб., 1897, Воспоминания: В 2 т. / Вступ. ст. Э. Виленской и Л. Ройтберг.— М., 1965, Повести и рассказы / Вступ. ст. С. И. Чупринина.— М., 1984, Китай-город. Проездом / Вступ. ст. С. И. Чупринина.— М., 1985.
Лит.: Венгерова З. П. П. Д. Боборыкин // Образование.— 1900.— No 11—12, Овсянико-Куликовский Д. Н. К пятидесятилетию литературной деятельности Боборыкина // Вестник Европы.— 1910.— No 11, Линин А. М. К истории буржуазного стиля в русской литературе: Творчество П. Д. Бобрыкина.— Ростов н/Д, 1935, Чупринин С. И. П. Д. Боборыкин — историк русской литературы // Известия АН СССР. Серия литературы и языка — 1976.— No 3.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 1. А—Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990