БЛАГОВЩЕНСКІЙ СОБОРЪ.
БЛАГОВЩЕНСКІЙ СОБОРЪ.
(Соч. Автора Путешествія по Св. мстамъ.)
‘Картины русской живописи’, СПб, 1846
Благовещенский собор, Муравьев Андрей Николаевич, Год: 1846
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Ночь, заключены соборы Кремля, изъ одной только открытой паперти, какъ изъ глубокаго жерла, льется отрадное мерцаніе невидимой лампады, которая невольно манитъ запоздавшаго, изъ вншняго мрака. въ гостепріимную снь святилища.— Онъ всходитъ по звонкимъ ступенямъ, шаги его говорятъ, подъ отзывными длинными сводами, и рядомъ съ нимъ идетъ его тнь, мгновенно теряясь въ узкихъ окнахъ и застилая собою древніе лики, вдоль по стн. Что дальше, то яснетъ углообразная паперть, докол, на крутомъ ея поворот, внезапный блескъ огромнаго паникадила, аркой струею не ударитъ, изъ подъ самыхъ сводовъ, по лоснящимся камнямъ, какъ искрометная волна водопада, мгновенно ринувшаяся съ утеса. Отъ дика Спасова, одяннаго свтомъ, какъ ризою, повсюду дьются широкіе лучи, и вотъ загараются окрестъ горнія изображенія св. Троицы, въ вид трехъ Ангедовъ путниковъ, постившихъ древняго Патріарха, и вся книга земнаго родства сына Давидова, сына Авраамова, съ ликами семидесяти Апостоловъ, проповдавшихъ слово Его по вселенной.— Такое обиліе свта истекаетъ отъ чудотворной иконы Того, кто Санъ былъ свтъ міру.
Но въ какое святилище служитъ преддверіемъ сія таинственная паперть, полусвтлая, полумрачная, гд такъ ясно все горнее, а темень входъ?— Это храмъ Благовщенія, третій именитый соборъ Кремлевскій, прислоненный къ палатамъ царскимъ, какъ домашняя сокровищница молитвы блюстителей земли Русской. Изъ грановитой палаты, по лтописнымъ спупенямъ краснаго крыльца, истертаго стопами великихъ мужей, мимо мдныхъ львовъ Іоанна, грызущихъ щиты свои, открывалось, при плескахъ народныхъ, шествіе Царей нашихъ, когда спускались они въ соборъ Благовщенскій, для брачныхъ торжествъ, которыя сулили, свтлою надеждою Россіи и прочностью ея грановитому престолу. Радостенъ былъ для нее и разсвтъ каждаго царственнаго младенца, просвщаемаго водою крещенія, въ стнахъ того же святилища, иногда уже на вечер дней державнаго отца, который передавъ его, залогомъ грядущаго счастія, своему народу, самъ отходилъ къ спящимъ предкамъ, въ сосдній соборъ Архангельскій. Остановимся и мы, на ступеняхъ Краснаго крыльца’ и оттол, въ утреннемъ свт, окинемъ, благоговйнымъ взоромъ, златоглавый храмъ, который весь исполненъ глубокою молитвенною мыслію.
Четыре легкихъ купола, окружающіе главный, но служатъ только украшеніемъ, обычнымъ для соборовъ, въ знаменіе четырехъ Евангелій, на коихъ утверждена Церковь, нтъ, въ каждомъ изъ сихъ куполовъ, есть малый горній храмъ, такъ, что въ одинъ молитвенный часъ, изъ одного святилища, пять божественныхъ литургій могутъ возносить безкровную жертву. Кром одного только придла, во имя Св. Александра Невскаго, посвященнаго нкогда памяти Великаго Василія, который былъ Ангеломъ обновителю собора, — прочіе три относятся къ основной мысли храма, и дополняютъ великое торжество благовщенія, меньшими празднествами: въ честь Архангела Гавріила, встника небеснаго мира, въ честь Богоматери, которая послужила храмомъ для Воплощеннаго, наконецъ послдній придлъ, входа Спасителева въ Іерусалимъ, напоминаетъ намъ, что чрезъ Его торжественное вшествіе въ земный Сіонъ, открылись для насъ врата небеснаго.
На сверной стн собора, противъ Краснаго крыльца, изображено Благовщеніе, не въ томъ однако вид, въ какомъ мы привыкли видть сію икону. Не въ убогой храмин является благовстникъ-Ангелъ молящейся Дв, но сдящей съ водоносомъ, у кладезя Галилейскаго, ибо мстное преданіе гласитъ, что когда смиренная Марія, подобно прочимъ двамъ Израиля, выходила каждый день къ истоку водному, однажды явился ей Ангелъ на исток, съ благодатною встію, самый колодезь донын показываютъ, внутри убогой церкви, принадлежащей Православнымъ въ Назарет.— Вроятно, одинъ изъ Патріарховъ Іерусалимскихъ, постивъ отечество наше, принесъ съ собою и сіе преданіе, которое изобразили на томъ храм, куда обыкновенно слагались священныя приношенія Восточныхъ Іерарховъ: святыя мощи и кресты, донын составляющіе лучшее сокровище Благовщенскаго собора. Тамъ, въ числ неоцненныхъ даровъ Востока, хранятся еще крестъ Царя Константина, и другой, присланный Императоромъ Комниномъ Мономаху, и два рукописныхъ Евангелія, исхода XI вка, и сосуды XIV, принадлежавшіе Новгородскому владык Моисею, съ прочею драгоцнною утварью.
Надъ входомъ въ паперть, есть другое изображеніе Пречистой Двы, составленное изъ олицетворенныхъ псней ея акаиста. Она представлена, какъ одушевленный храмъ Господа, все содержащаго въ десниц своей, который, какъ непорочный агнецъ, пасется на лин Маріи, пріемля пснь Ангелевъ, поклоненіе пастырей и дары Волхвовъ, вопіющихъ: ‘радуйся Агнца и Пастыря Матерь, селеніе Бога и Слова, заря таинственнаго дня!’
Вся лвая стна паперти исписана, страшнымъ треволненіемъ пророка Іоны, поглощаемаго тридневно въ персяхъ китовыхъ, ибо онъ также былъ таинственнымъ образомъ воплощенія и погребенія Христова. При воззрніи на сію бурю морскую, въ преддверіи мирнаго храма, невольно исторгается изъ устъ тихая пснь канона Богоматери: ‘житейское море воздвизаемое зря, напастей бурею, къ тихому пристанищу твоему притекъ вопію ты: возведи отъ тли животъ мой, многомилостива!’
Три благоврные Князя, встрчаютъ молитвенниковъ, почти на первыхъ ступеняхъ: святой Князь Даніилъ, основатель княженія Московскаго всей грядущей его славы, котораго нетлнныя мощи положены въ твердую основу первопрестольному граду, и правнукъ Даніила, Донской, сокрушитель Мамая, выступившій противъ неврныхъ, съ иконою Богоматери, которая хранится въ собор, и обновитель храма, сынъ великаго Іоанна, Василій, вс три изображены на стнахъ преддверія.
Рядъ мудрецовъ языческихъ и ветхозавтныхъ прозорливцевъ, начертанъ также, на столпахъ и въ простнкахъ сей глубокомысленной паперти, съ хартіями своихъ изреченій въ рукахъ, дабы видла Христіанская Церковь, что не только ветхій завтъ раскрывалъ тайну, о воплощеніи Мессіи, но что, и посреди народовъ языческихъ, просіявалъ иногда отблескъ сего невечерняго свта, въ мужахъ, которые, не вдая закона, творили законное по природ. Разумъ человческій, не ослпляемый мудрованіемъ плотскимъ, восходилъ иногда и до созерцанія божественныхъ истинъ, предваряя откровеніе, потому что, говоритъ Апостолъ Павелъ: ‘Самъ Богъ явилъ намъ все, что о немъ знать можно, и невидимое Его, присносущная сила и божество, отъ самаго сотворенія міра, видимы чрезъ разсматриваніе тварей, такъ, чтобы не познавшимъ и не чтущимъ Бога быть безотвтными.’ (Рим. 1.20.) Сіе глубокое слово Апостола хотла выразить, въ лицахъ, благочестивые строители храма, помстивъ въ его преддверіе двнадцать философовъ и съ ними шесть пророковъ Израиля, возводящихъ постепенно, своими видніями, до книги родства Іисуса Христа, начертанной на сводахъ. Кто же сіи избранники ветхаго міра и завта, поставленные однако не въ лтописномъ порядк, у которыхъ время стерло въ рукахъ нкоторыя нареченія Ихъ хартій?
Первый — Аристотель, основа схоластики среднихъ вковъ, указывающій, въ свитк своемъ, на первоначальное сознаніе троичности Божества: ‘перве Богъ, потомъ же Слово, и Духъ съ ними единъ.’ Подл него вдохновенная Сивилла, благословляющая Господа Бога Израилева ‘яко постилъ и сотворилъ.’ Великій труженикъ Анахарсисъ, много скитавшійся по вселенной, постигъ ‘что уныніе есть пагуба человкамъ и всяческимъ, яже суть въ нихъ.’ — Менандръ, одинъ изъ поэтовъ Греція, проклинаетъ всякаго нелюбящаго Бога: ‘иже бо не любитъ Создателя своего, да будетъ проклятъ.’ жизнеописатель великихъ мужей, Плутархъ, внушаетъ нравственность языческому міру: ‘Бога бойся перве, родителямъ повинуйся, іереи хвали, старцы честн почитай.’ — Вотъ Анаксагоръ, одинъ изъ глубокихъ мыслителей образованной Греція, предостерегаетъ: ‘что бду пріемлетъ всякъ высше испытуяй о Боз, еже не подобаетъ.’ Стоикъ Энномъ говорить, по горькому опыту: ‘что юность ниже добра, ниже зла.’ Историкъ укидидъ и великій астрономъ Птоломей, не оканчиваютъ рчей своихъ, которыя для насъ утрачены.— Но вотъ и таинственный Трисмегистъ, источникъ всей мудрости Египетской, возвщаетъ: ‘что не созданныя естества и божественныя рожденія, не имютъ ни начала, ни конца.’ Сократъ, запечатлвшій смертію свою нравственную проповдь, твердо исповдуетъ, какъ бы предъ Ареопагомъ: ‘что добраго мужа никакое зло не постигнетъ, что душа наша безсмертна, но смерти же будетъ добрымъ награда, а злымъ наказаніе,’ и невольное сознаніе исторгается изъ устъ, славнйшаго изъ учениковъ его, Платона: ‘должно надяться, что самъ Богъ низпошлетъ небеснаго учителя и наставника людямъ.’
Пророки наводятъ свтильникъ Духа Божія, на сіе благодатное пробужденіе человческаго разума, и движутъ предъ собою вки, къ познанію Богочеловка. Даніилъ, врно предсказавшій, чрезъ семьдесять таинственныхъ седминъ, самый годъ искупительной жертвы, предвидлъ также, въ образ златоглаваго истукана, съ серебряными персями, мднымъ чревомъ полу желзными, полускудльными ногами, четыре земныхъ царства, надъ обломками коихъ, вознесется одно небесное и обниметъ весь міръ, хотя по видимому оно возникнетъ отъ непримтнаго начала: ‘азъ видхъ гору нескому, отъ нея же отсчеся камень, безъ рукъ, и истни гляну, желзо, мдь, сребро и злато.’ Еще прежде вето взываетъ Исаія, боле Евангелистъ, нежели Пророкъ, какъ бы очевидный свидтель воплощенія, за восемь вковъ до Христа: ‘се Два пріиметъ во чрев и родитъ Сына и нарекутъ ему имя Еммануилъ.’ И Пророкъ Іоиль видитъ благодатное явленіе Духа: ‘излію Духа Моего на всякую плоть, и будутъ пророчествовать сыны ваши и дщери ваши, и въ т дни всякъ, иже призоветъ имя Господне, спасется.’ Іона, образъ погребеннаго, вопіетъ, посреди своихъ треволненій: ‘живъ Господь, жива душа твоя, аще отстанетъ отъ беззаконій.’ И отецъ царственнаго Давида, Іессей, изъ свитка Пророка Исаія, свидтельствуетъ о себ и о грядущемъ Мессіи: ‘жезлъ изъ корени Іессеева, и цвтъ отъ корня его взыдетъ, и почіетъ на немъ Духъ Божій,’ а Соломонъ, создавшій храмъ истинному Богу, постигъ кого знаменуетъ храмъ сей: ‘Премудрость созда себ домъ и сотвори столповъ седмь.’
Символическія изображенія продолжаются а пра вход въ самое святилище, съ нкоторою примсью мудрованій позднйшихъ. Налво, отъ западней двери, начертана на стнахъ олицетворенная земля, въ образ жены, держащей на лон своемъ кошницу, азъ которой изходятъ Адамъ и Евва, вокругъ нихъ все существующее на земл, въ воздух и подъ водами, а подл адское мученіе врага, искусившаго человческій родъ. По правую сторону дверей изображеніе небеснаго царства, привратникомъ коего одинъ изъ Апостоловъ съ знаменательными ключами, а предъ вратами сидятъ три древніе Патріарха, Авраамъ, Исаакъ и Іаковъ, держащіе на лон своемъ дули, въ образ младенцевъ.
Въ аркахъ, надъ сими картинами земли, ада и рая, таинственныя виднія Апокалипсиса: съ одной стороны Вавилонъ, великая мать мерзостей земныхъ, въ образ жены на звр багряномъ, облеченная порфирой, съ элитою чашею въ рукахъ, полною всякихъ сквернъ, сама упоенная кровію Святыхъ, свидтелей Христовыхъ, подл, седмь Ангеловъ, съ трубами, стоящіе посреди безмолвія неба, еще одинъ Ангелъ вознесъ въ златой кадильниц, молитвы Святыхъ, съ дымомъ иміама, и потомъ повергъ на землю кадильницу, и сдлались гласы и громы, молніи и землетрясенія.
А на противуположной сторон: свтлое облако, на которомъ сидитъ подобный сыну человческому, въ золотомъ внц, съ острымъ серпомъ въ рукахъ, ибо уже созрла на земл жатва, онъ бросилъ серпъ и пожата была земля, и вотъ сквозь отверстое небо скачетъ конь блый, сдящій на немъ вренъ и истиненъ: очи его какъ пламя и много діадимъ на глав, онъ облеченъ въ ризу багряную отъ крови, и на чел его написано имя, которое никто не зналъ, кром него самаго, докол но открылъ міру: имя сіе — Слово Божіе, а за нимъ потекли воинства небесныя, облеченныя въ виссонъ блый и чистый.— Такъ пророчества ветхозавтнаго міра, при переход изъ паперти въ храмъ, смняются откровеніями послднихъ дней новозавтнаго міра, о вчной слав Церкви торжествующей, посл всхъ ея земныхъ искушеній.
Тсенъ внутри, но благолпенъ малый храмъ, исписанный золотомъ по стнамъ, устланный яшмою вмсто мрамора. Отрадно въ немъ для сердца, особенно, когда съ открытіемъ царскихъ вратъ, расширяется святилище, зрлищемъ олтаря, исполненнаго ликами Апостоловъ и Святителей, они представляютъ собою полноту Вселенской Церкви, похваляющей Пречистую Дву, предъ горнимъ престоломъ Господа Силъ.
На четырехъ столпахъ возносятся легкій куполъ, два изъ нихъ, посредин церкви, украшены также знаменательными иконами, какъ и самая паперть, своды и стны. Образъ страстной Божіей Матери, на правомъ столп, обнесенъ ликами Архангеловъ и праведныхъ женъ, мученицъ и пророчицъ, равноапостольныхъ Княгинь и Царицъ, изъ коихъ нкоторыя были Ангелами вашихъ. Къ сему же столпу прислонено, со стороны иконостаса, царское мсто, съ иконою живоначальной Троицы, подъ богатымъ навсомъ, до сторонамъ коей стоятъ княжескіе мученики. Борисъ и Глбъ.— Это даръ Годунова, особенно пышнаго въ своихъ даяніяхъ Церкви, который, какъ будто, искалъ воздать небу, за похищенное имъ на земл.
На лвомъ столп расположены, по красному бархату, драгоцнные кресты, образа и панагіи, которые носили Цари наши, во дни торжественныхъ выходовъ, и подъ ними начертана въ краткихъ словахъ вся лтопись собора: ‘во славу святыя, животворящія, единосущныя и нераздльныя Троицы, Отца, Сына и Святаго Духа, въ честь и намять преблаженныя Двы Маріи, святая соборная, честнаго ея Благовщенія церковь, создана бысть у сней двора Государева, повелніемъ благоврнаго Великаго Князя Московскаго и всея Россіи, Василія Димитріевича, въ лто отъ P. X. 1997, и по его же повелнію, въ 1405 году, украшена бысть иконнымъ писаніемъ, но по усердію и вол благоврнаго В. К. Московскаго и всея Россіи, Іоанна Васильевича, та первозданная церковь, въ 1482 году, разобрана и на мст ея воздвигнутъ сей, въ настоящемъ вид соборъ, который, со всми бывшими и нын существующими при немъ придльными храмами, освященъ Геронтіемъ Митрополитомъ Московскимъ и всея Россіи, Августа въ 9 день, лта 1487, иконописью же по стнамъ украшенъ при В. К. Василі Иванович, въ 1508 году. Оная иконопись возобновлена, при благочестивомъ Государ Цар и В. К. Петр Алексевич, въ 1697 году, потомъ же повелніемъ Екатерины II, въ 1770 году, и опять Императоромъ Александромъ I, въ 1801 году, вншнее сего собора благолпіе возобновлено, и выстланъ въ паперти полъ камнемъ, повелніемъ Императора Павла I, въ 1799 и въ 1800.’
Верхъ благолпія соборнаго въ роскошномъ иконостас, пять мстныхъ иконъ, по правую сторону царскихъ вратъ, и четыре по лвую, замчательны своими символами, или достоинствомъ историческимъ. Образъ библейскаго шестоднева, на коемъ представлено сотвореніе міра видимаго и человка, въ состояніи невинности, стоитъ подл лика Искупителя, который окруженъ изображеніями Евангельскими, Его жизни и страданій, для возвращенія падшаго человчества къ первобытной невинности. Прилично и выраженіе благодарнаго сердца. Пречистой Матери Господней, въ олицетворенныхъ псняхъ акаиста, на поляхъ ея иконы. Есть и другое изображеніе молитвы, или деисусъ, (отъ греческаго слова деисисъ — молитва), на которомъ представлены Пречистая Два и Предтеча, молящіеся Господу Іисусу, а вокругъ нихъ лики всхъ святыхъ молитвенниковъ. Оно стоитъ подл Тихвинской иконы, восходящей до временъ Іоанна III.
Но два главные образа, Спаса и Божіей Матери, сосредоточиваютъ въ себ всю древность и всю святыню храма и, какъ два благодатныя ока, привтливо смотрятъ на входящихъ въ святилище. Одна икона изображаетъ Великаго Архіерея, Господа Іисуса Христа, сдящаго на престол славы, и подпись свидтельствуетъ, о давнихъ годахъ ея и о тхъ священныхъ лицахъ, которымъ принадлежала: ‘въ лто міробытія 6845, отъ P. X. 1337, сія чудотворная икона Спасителя написана при держав В. К. Іоанна Даниловича Калиты, многогршнымъ Михаиломъ, поднесена бысть святому владыц Моисею, отъ святаго Петра Митрополита Московскаго, въ лто 1385, изъ Архимандритовъ Юрьева Монастыря, въ Велико-Новградъ рукополагаемому.’
Другая икона, Дамской Божіей Матери, храмовая собора, съ изображеніемъ ея успенія на задней сторон, и съ осмнадцатію ликами праматерей ветхозавтныхъ, начиная отъ Евы, надъ которыми такъ высоко вознеслась пречистая Два, Матерь воплощеннаго Сына Божія. Рука враговъ, похитившая драгоцнную ея ризу въ 1818 году, не коснулась златокованнаго обруча, который показался имъ мднымъ. Славное имя Донской присвоено ей, въ память Куликовской битвы, на которую послдовала за мужественнымъ Димитріемъ, ибо Князья ваши всегда почитали заступницею своею Божію Матерь, ней празднуютъ вс первопрестольные соборы столицъ, подъ именемъ ли Святой Софіи, или Премудрости Божіей, для которой послужила она домомъ, или тхъ мстныхъ явленій, какими прославила видимый покровъ свой, даже поясомъ Богоматери слыветъ, въ преданіяхъ народныхъ, рка Ока, такъ часто заслонявшая Москву, стальной своей струею, отъ набговъ варварскихъ. Сію Донскую икону поднялъ, по примру воинственнаго предка, послдній изъ рода его, Царь еодоръ, когда съ высоты своего Кремлевскаго терема, увидлъ станъ Ордынскій, на сосднихъ горахъ Воробьевскихъ. Онъ отпустилъ, съ молебнымъ пніемъ, древнюю заступницу, на крайній валъ столицы, а самъ отходя жъ новою, на вечер того дня, съ ангельскою улыбкою сказалъ боярамъ, изумленнымъ его спокойствіемъ: ‘гршно бояться, завтра не будетъ врага.’ Утромъ, пробудившись отъ мирнаго сна, взошелъ онъ опять на свой теремъ, посмотрть станъ Ордынскій, но его уже не было, — слышались только клики ратныхъ, славящихъ побду, и Владычица, съ торжествомъ, возвратилась въ древнее свое жилище, а воинскій шатеръ, на мст подвига, процвлъ, во имя ея, мирною обителію Донскою.