‘Записки охотника’ — это зеркало, отразившее бытъ нкогда крпостнаго сословія и типы тогдашнихъ помщиковъ какъ стараго такъ и молодаго поколнія. Книга эта слишкомъ извстна и слишкомъ долго еще останется любимымъ чтеніемъ русской публики, для того чтобы намъ нужно было входить въ подробное описаніе прилагаемаго рисунка.
Каждому мало-мальски образованному русскому припомнится и осенній вечеръ въ изб лсника, прозваннаго въ народ бирюкомъ за его мнимое нелюдимство, и отдаленные удары топора, доносящіеся сквозь немолчно скущій дождь въ окна временнаго охотничьяго пріюта, наконецъ выслживаніе и поимку вора, изображенную на картин художника Коверзнева. Вотъ и дерево, которое ‘повалилъ’ обнищалый мужичонка, ‘съ голодухи’ ршившійся преступить заповдь и попавшійся въ лапы неподкупнаго бирюка, — вамъ какъ будто слышится жалобный, точно заячій крикъ бдняги, побдоносно ведомаго лсникомъ. А сзади, пожимаясь отъ дождя, а пожалуй и отъ боле непріятнаго ощущенія, выступаетъ самъ охотникъ-наблюдатель нравовъ той приснопамятной поры, въ которомъ не одинъ изъ нашихъ читателей вроятно признаетъ стараго и добраго знакомаго.
Нужно ли напоминать читателямъ, что личность бирюка — который посл долгой борьбы съ самимъ собою, наконецъ таки отпускаетъ своего плнника,— удалась автору едва ли не лучше всхъ тхъ симпатичныхъ образовъ, которыми наполнены остальныя части ‘Записокъ охотника’.
То была утренняя заря таланта, нын свтозарнаго и могучаго, не взирая ни на какую близорукость его критиковъ и куриную слпоту зоиловъ.
Пока мы набрасываемъ эти немногія строки, новое произведеніе изящнйшаго изъ русскихъ писателей читается нарасхватъ всею Россіей и возбуждаетъ привычный восторгъ его поклонниковъ.