Бежавший нотариус, Шаветт Эжен, Год: 1881 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 185 минут(ы)

Э. Шаветтъ.

Бжавшій нотаріусъ.

ГЛАВА X.

Во время разговора барина съ лакеемъ, докторъ молча сидлъ въ кресл, не слыша ни одного слова изъ всего говорившагося, погруженный въ соображенія по поводу опасности, которой угрожало ему открытіе трупа Ренодена.

Посл ухода лакея, Либуа вернулся къ доктору.

Не смотря на проблъ, который докторъ отказался пополнить въ своихъ объясненіяхъ, художникъ, съ той минуты какъ Мореръ заговорилъ, не могъ ршиться снова начать подозрвать его въ томъ, что онъ былъ преступникомъ или, по крайней мр, сообщникомъ преступника.

— Впрочемъ, думалъ онъ, это его дло. Онъ, можетъ быть, будетъ мене скроменъ съ правосудіемъ, которое Монжезъ не замедлитъ посадить ему на шею. На всякій случай для меня лучше отдлаться отъ чего. Я нисколько не желаю быть запутаннымъ въ это дло.

Посл этого эгоистическаго соображеніи, Дибуа вынулъ изъ кармана автографъ маркизы и подалъ его доктору, говоря:

— Вотъ то, зачмъ вы пришли ко мн, г. Мореръ.

Докторъ узналъ бумагу. И въ ту минуту, какъ онъ бралъ ее, взглядъ его съ безпокойствомъ остановился на артист.

Послдній угадалъ вопросъ, съ которымъ докторъ не смлъ къ нему обратиться.

— Я повторяю уже данное мною слово, что я не читалъ письма.

Затмъ онъ продолжалъ съ улыбкой:

— Въ сущности, повторяю вамъ, мн не было надобности читать его. Посл того, что я видлъ въ ночь грозы, когда извстная дама прогуливалась подъ проливнымъ дождемъ, не нужно быть особенно проницательнымъ, чтобы понять, что въ этомъ письм заключается прощаніе съ мужемъ жены, которая бжитъ къ любовнику.

При послднемъ слов Мореръ выпрямился и совершенно серьезнымъ и спокойнымъ тономъ сказалъ:

— Г. Либуа, согласны ли вы, не смотря ни на что, врить честному человку?

— О! говорите! сказалъ артистъ, вполн убжденный тономъ доктора.

— Вы узнаете правду, клянусь вамъ, что съ перваго дня свадьбы маркиза де-Монжезъ ни разу измняла обязанностямъ супруги!..

— Не можетъ быть! откровенно вскричалъ Лафуа, который, не смотря на все свое расположеніе поврить доктору, не ожидалъ подобнаго заявленія.

Но вслдствіе этого онъ почувствовалъ потребность прибавить:

— Впрочемъ, со стороны маркизы это было бы только вполн достойной отплатой.

Монжезъ, какъ ни глупъ онъ былъ, по всей вроятности сумлъ убдить жену, что онъ безупречно ей вренъ, а маркиза убдила въ этомъ и доктора, такъ какъ послдній, услыша замчаніе артиста, такъ недоврчиво покачалъ головою, что Либуа захотлъ убдить его въ противномъ.

— Вы сомнваетесь? спросилъ онъ, увлеченный безумной идеей, мелькнувшей у него въ голов.

И такъ какъ докторъ отвчалъ неопредленнымъ жестомъ, то Либуа сказалъ:

— Идемте.

И направился къ своей уборной, въ сопровожденіи Морера, повиновавшагося приглашенію.

Прежде чмъ сказать что нибудь боле, Либуа сначала хотлъ самъ посмотрть.

Завтракъ маркиза и его любовницы кончился, былъ уже поданъ десертъ, и мы должны сказать десертъ самый интимный.

Госпожа де-Вервенъ, ничего не прибавивъ къ тому легкому костюму, который мы описывали, сидла на колняхъ маркиза и глотала вишня, которыя ея любовникъ подавалъ ей, держа губами.

Это, если вамъ угодно, было идеально, но такъ идеально, что далеко не говорило въ пользу супружеской врности маркиза, лицо котораго было сильно возбуждено, а глаза сверкали.

Осмотрвъ мстность, либуа повернулся къ Мореру.

— И такъ, мой милый, продолжалъ онъ, вы полагаете, что цль частыхъ путешествій Монжеза въ Парижъ есть забота о полученіи наслдства покойнаго Бержерона, его тестя?

— Да, онъ проводитъ время съ мнялами, уполномоченными по дламъ, нотаріусами.

— Отлично, перебилъ артистъ.

И, сказавъ это, толкнулъ Морера къ телескопу и прибавилъ:

— Смотрите же и скажите мн, что это за повренный, въ обществ котораго находится въ настоящее время мой дорогой другъ, Монжезъ.

Докторъ наклонился къ инструменту и взглянулъ въ него.

По въ то же мгновеніе съ испугомъ отскочилъ.

— Что вы такъ удивлены? сказалъ Либуа, принимая волненіе Морера за удивленіе при вид проступка образцоваго мужа.

— Да,— это она! вскричалъ Мореръ дрожащимъ отъ удивленія голосомъ.

— Она!… Кто она? повторилъ художникъ, женщина, которая теперь съ маркизомъ?

— Да,— это она! я ее узнаю!

— А! такъ вы уже встрчались съ блокурой госпожею де-Вервенъ?

— Она такъ теперь называется?

— Да, безъ сомннія, это выдуманное имя. Но вы знаете настоящее? спросилъ Либуа, желая узнать боле, чмъ зналъ самъ Монжезъ о прошломъ его блондинки.

При этомъ вопрос Мореръ съ удивленіемъ поглядлъ на него.

— Вы дйствительно не знаете, кто эта женщина? спросилъ онъ.

— О! нтъ. Скажите.

— Это жена Генека!

— Чортъ возьми! подпрыгнувъ вскричалъ Либуа.

Посл этого онъ остановился, разинувъ ротъ и вытаращивъ глаза.

Это имя напомнило ему все, что лакей сказалъ ему о гнв Генека, который разбилъ ему носъ, когда онъ хотлъ помшать его уходу.

Теперь Либуа понялъ все.

Генекъ, котораго онъ заперъ въ своей обсерваторіи по приход Морера, вроятно, чтобъ убить время, подошелъ къ телескопу и увидалъ сидвшихъ за столомъ любовниковъ. Тогда, вн себя отъ ярости, зная наконецъ свою жертву, онъ бросился вонъ преслдовать свое мщеніе.

— Чортъ возьми! чортъ возьми! повторялъ Либуа. Когда способность говорить, наконецъ, возвратилась къ нему, невольная дрожь пробжала у него по спин и онъ медленнымъ, испуганнымъ тономъ сказалъ:

— Ну, въ такомъ случа, бднякъ Монжезъ переживаетъ плохія минуты.

— Не можемъ ли мы отправиться защитить его? перебилъ Мореръ, убжденный въ опасности, угрожавшей Монжезу.

— Теперь поздно, Генекъ предупредилъ насъ. Мы опоздаемъ.

Вдругъ его печальная физіономія превратилась въ улыбающуюся и онъ громко расхохотался.

— Какъ я глупъ, сказалъ онъ.

Дйствительно, было отчего успокоиться.

Да, Генекъ видлъ любовниковъ и въ первомъ порыв безумной ярости бросился уничтожить ихъ.

Но куда онъ пойдетъ? гд найдетъ своихъ жертвъ?

Либуа вспомнилъ три длинныхъ дня, въ теченіе которыхъ онъ изъ улицы въ улицу разыскивалъ окна блондинки, а съ того времени его телескопъ не улучшился настолько, чтобъ, показавъ блондинку въ рубашк, сказалъ бы вмст съ тмъ и ея адресъ.

— Дикій зврь, котораго зовутъ Генекъ, долженъ проискать пять или шесть дней, прежде чмъ найти, сказалъ Мореръ.

— Въ такомъ случа, мы можемъ предупредить маркиза объ опасности.

— Да, и не теряя времени.

— Идемъ сейчасъ же, продолжалъ Либуа.

Да, но прежде, чмъ уйти, онъ хотлъ еще разъ взглянуть въ телескопъ.

— Посмотримъ, что за видъ у человка, который не подозрваетъ, что надъ его головою виситъ тяжелый камень.

Сказавъ эти слова, онъ наклонился къ инструменту, который десять минутъ тому назадъ показалъ ему счастливыхъ и беззаботныхъ влюбленныхъ.

— Ого!.. вскричалъ онъ, выпрямляясь, блдный отъ испуга.

— Что жъ, идемте, сказалъ Мореръ, который уже подошелъ къ двери и въ эту минуту обернулся.

— Слишкомъ поздно! остановилъ его пораженный Либуа.

Новое зрлище, которое онъ увидалъ, нисколько не походило на то, которе раньше показалъ ему инструментъ.

Вмсто молодыхъ людей, сидвшихъ за столомъ, Ли бау увидалъ двухъ городскихъ сержантовъ, наклонившихся въ окно, изъ которыхъ одинъ, вытянувъ руку, показывалъ что-то другому на двор у подножія дома. Сзади этихъ агентовъ вся уборная была набита народомъ.

— Какъ слишкомъ поздно? повторилъ Мореръ, съ безпокойствомъ возвращаясь назадъ.

— Да, Генекъ, по всей вроятности, уже нашелъ маркиза.

— Не вы ли сію минуту говорили, что ему придется проискать пять или шесть дней, замтилъ докторъ.

Вмсто отвта, Либуа стоялъ неподвижно, стараясь разъяснить въ голов загадку: какимъ образомъ садовникъ могъ добиться такого быстраго результата?

На этотъ разъ память снова оказала ему услугу.

Онъ вспомнилъ первый вечеръ, проведенный въ Кланжи, когда они болтали съ маркизомъ, сидя на скамейк въ саду, тогда Монжезъ вдругъ всталъ, услышавъ шумъ въ сосднихъ кустахъ, и крикнулъ: ‘кто тамъ?’ на что Генекъ спокойно отвчалъ, что идетъ покрывать соломой стекла парниковъ, которымъ угрожала гроза. Гигантъ, постоянно, подслушивавшій, чтобъ узнать что нибудь, что могло бы навести его на слдъ Ренодена, по всей вроятности, услышалъ разсказъ Монжеза о его любовниц, госпож де-Вервенъ, и вмст ея адресъ. Увидавъ свою жену и маркиза, Генекъ вспомнилъ о подслушанномъ разговор и прямо пошелъ къ цли, подумалъ Либуа.

Между тмъ Мореръ, въ свою очередь, подбжалъ къ телескопу.

— Ничего, тономъ разочарованія сказалъ онъ, отходя отъ инструмента, въ которомъ увидалъ окно съ опущенными шторами.

Тогда онъ вернулся къ Либуа, который, погруженный въ свои размышленія, печально качалъ головой.

— Но что же такое вы видли, что заставило васъ думать, что уже слишкомъ поздно? спросилъ онъ художника.

Тотъ, ничего не отвчая, продолжалъ качать головою и, наконецъ, сказалъ:

— Я сильно боюсь, что теперь маркиза де-Монжезъ вдова.

Въ эту самую минуту онъ вспомнилъ фразу марказа: ‘Если когда нибудь Генекъ узнаетъ любовника своей жены, то я не дамъ и четырехъ су за его шкуру.

Хотя дло Лезюрка окончилось для него весьма печальнымъ образомъ, тмъ не мене судьба этого несчастнаго имла ту полезную сторону, что показала людямъ вс опасности, которымъ подвергается человкъ, мшающійся въ чужія дла.

Мы не будемъ утверждать положительно, чтобъ Либуа, думая о катастроф, поразившей маркиза, вспомнилъ о дл Лезюрка, но все таки посл перваго движенія, заставившаго скоре отправиться въ Кастеланскую улицу, къ госпож де-Вервенъ, чтобъ узнать, въ какомъ положеніи было дло, покончилъ тмъ, что подумалъ:

— Зачмъ совать туда носъ? ‘Я другъ покойнаго маркиза’, придется мн отвтить народу, который я застану тамъ. Тогда у меня спросятъ мое имя, станутъ надодать мн всевозможными вопросами, затмъ вызовутъ, какъ свидтеля, въ судъ… а я себя знаю, я не умю говорить предъ публикой, я начну путаться и судъ, часто слишкомъ требовательный, приговоритъ меня къ пятилтнему заключенію въ тюрьм за ложное показаніе.

Поэтому, гораздо лучше, а главное дло, гораздо благоразумне, было ждать часа отхода позда и отправиться на станцію, гд его долженъ былъ ждать Монжезъ.

Если послдній не явится, то слдовало ссть въ вагонъ и вернуться одному въ Кланжи, сдлавъ видъ, что думалъ, будто маркизъ вернулся съ предыдущимъ поздомъ, и тамъ спокойно ждать что будетъ.

Придуманный имъ планъ казался ему еще лучше, вслдствіе восклицанія, вырвавшагося у доктора, когда онъ заговорилъ, что госпожа де-Монжезъ овдовла.

Дйствительно то, что печалитъ однихъ, веселитъ другихъ. Но когда Дибуа огорченнымъ тономъ произнесъ, что маркиза, можетъ быть, уже вдова, молнія радости сверкнула въ глазахъ Морера, и онъ, не думая сдерживаться, вскричалъ,

— Тогда Лора будетъ свободна!…

— О! сказалъ художникъ, это все, что вызываетъ въ насъ извстіе о возможной смерти Монжеза. Чортъ возьми! вы, кажется, спшите сдлаться его наслдникомъ.

Эти слова привели доктора въ себя, и онъ. уже раскаясь, что не могъ побдить своего радостнаго волненія, чистосердечнымъ тономъ сказалъ.

— Я признаюсь, г. Либуа, что я былъ не правъ, говоря такимъ образомъ, но….

Онъ колебался нсколько мгновеній, прежде чмъ продолжать.

— Но, сказалъ онъ, наконецъ, я столько страдалъ въ послдніе полгода, что вы извинили бы меня…. если бы знали мою исторію.

Надо сказать, что часто у людей, самыхъ сдержанныхъ, въ извстныхъ обстоятельствахъ, является непреодолимая потребность быть откровеннымъ съ кмъ нибудь.

По тону доктора Либуа угадалъ въ немъ человка, желающаго говорить, во что бы то ни стало.

Что же касается художника, то онъ былъ крайне любопытенъ, поэтому, спша выслушать признаніе доктора, онъ сказалъ слдующую, странную фразу:

— Допустимъ, что Монжезъ умеръ, скажите мн, уничтожаетъ ли смерть маркиза причину вашего молчанія относительно имени убійцы Ренодена?… этого преступника, котораго вы видли совершающимъ убійство, какъ вы мн сами сказали, и который въ настоящее время находится въ безопасности отъ всякихъ, преслдованій.

Докторъ немного подумалъ.

— Можетъ быть, отвчалъ онъ. Впрочемъ, г. Либуа, прибавилъ онъ, когда вы меня выслушаете, я предоставляю вамъ судить и ршить, долженъ ли я назвать его.

Сказавъ это, Мореръ улыбнулся улыбкою человка, который предвидитъ близкое освобожденіе, и прибавилъ:

— Если я такъ долго хранилъ молчаніе, то потому, что не находилъ человка, которому могъ бы довриться, и который могъ бы дать мн совтъ.

— Говорите, сказалъ художникъ, любопытство котораго еще боле усилилось отъ этого начала.

— Какъ будетъ забавно, подумалъ онъ въ тоже время, если, узнавъ отъ доктора его тайну, я найду Монжеза по-прежнему здравымъ и невредимымъ.

Надясь на это, онъ, тмъ не мене, не могъ не вздрогнуть, припомнивъ чудовищныя лапы ужаснаго Генека.

Между тмъ докторъ началъ:

— Когда, два года тому назадъ, я въ первый разъ, пріхалъ въ Кланжи къ моей тетк, двиц Мореръ, сестр моего отца, г. Бержеронъ, будущій тесть маркиза де-Монжезъ, еще не купилъ замка Кланжи…

Либуа, желавшій знать все подробно, сейчасъ же перебилъ доктора.

— Извините, сказалъ онъ, вы, кажется, сказали двица Мореръ?

— Да, моя тетка была двушка. Въ теченіе долгихъ лтъ братъ и сестра вмст жили въ дом, который въ настоящее время принадлежитъ мн. Ихъ разлучило назначеніе моего отца на слишкомъ далекій постъ — на югъ Франціи. Тетка не пожелала за нимъ слдовать и осталась въ Кланжи.

— Какая была профессія вашего отца?

— Онъ былъ сборщикомъ податей.

— Онъ оставилъ вамъ состояніе?

— Никакого. Онъ съ трудомъ могъ дать мн воспитаніе и поддерживать меня, пока я былъ студентомъ.

— Когда онъ умеръ, вы уже были докторомъ?

— Да, уже два года.

— Сейчасъ же, посл этой тяжелой потери вы сошлись съ теткой?

— Нтъ. Оставшись посл смерти отца въ стсненныхъ обстоятельствахъ, я изъ гордости не могъ обратиться къ тетк, которая была богата. Я не желалъ походить на человка, ухаживающаго за деньгами, и ршился подождать, пока не составлю себ независимаго положенія. Но это ршеніе было непродолжительно. Оно не могло устоять противъ нжнаго письма, написаннаго мн теткой, которая, узнавъ о смерти моего отца, написала мн чрезъ нсколько дней посл этого и умоляла меня пріхать, разсять ее одиночество. Поэтому я отправился въ Кланжи. Я былъ встрченъ теткою съ распростертыми объятіями. Она плакала горькими слезами, расхваливая мн отца… Чрезъ недлю она глядла на все моими глазами, и во всемъ слушалась моихъ совтовъ. Она только и думала о томъ, какъ бы сдлать меня счастливымъ. ‘Не сердись, дитя мое, на то, что я теб скажу’, сказала она мн, въ ‘Париж ты, высуня языкъ, ждешь кліентовъ. Ты не интриганъ, теб никогда не удастся выдвинуться и чрезъ десять лтъ у тебя, можетъ быть, не будетъ другаго кліента, кром твоего привратника. Поэтому брось это занятіе’.— По разв я могу ничего не длать въ мои лта? ‘Въ такомъ случа переселись въ Кланжи. У насъ докторъ такой кретинъ, что я не дала бы ему лчить у меня и лампу. Теб не трудно будетъ побдить его. Да и то я не хотла бы, чтобъ ты трудился особенно много, а въ особенности лчилъ изъ за денегъ. Я и безъ твоихъ кліентовъ обезпечу твою будущность. Пойми, что все мое будетъ твоимъ и единственно сообразуйся съ этимъ. Если же ты будешь поступать иначе, то мы разссоримся’. Она до такой степени настаивала, что я переселился въ Кланжи. Я не думаю оскорблять память покойной тетки, говоря, что она была живаго характера. Она всегда говорила откровенно, не задумываясь сказать человку то, что она о немъ думаетъ. ‘Знаешь, говорила она мн, такой-то человкъ безчестный, или глупый или лицемрный, и я при первомъ случа не замедлю высказать ему это. Я предпочитаю видть на моемъ порог его каблуки, чмъ лицо’. А такъ какъ она всегда длала то, что общала, то результатомъ этого было то, что ея общество было крайне ограниченное, всего нсколько друзей. Къ числу ихъ принадлежалъ нотаріусъ Реноденъ, который приходилъ къ ней обдать каждое воскресенье. Онъ очень любилъ пость, а моя тетка хвалилась тмъ, что у нее лучшая кухарка во всемъ департамент. ‘На этого ты можешь положиться, говорила она мн. Это мой старый другъ, которому я обязана глубокой благодарностъю. Со временемъ ты узнаешь почему’. Однажды, въ воскресенье, когда у нее, кром Ренодена, обдало еще нсколько друзей, тетка не слыша похвалъ нотаріуса каждому кушанью, какъ обыкновенно, была удивлена этимъ молчаніемъ и спросила: ‘что съ вами Реноденъ?’ — Со мной ничего. ‘Но я не вижу вашей обычной веселости. Вы, можетъ быть, больны?’ — Нисколько, у меня только немного плохъ аппетитъ, отвчалъ нотаріусъ, физіономія котораго дйствительно имла мрачное выраженіе. Почти предъ концомъ обда онъ сказалъ: — Кстати, замокъ Кланжи нашелъ покупщика и новый владлецъ скоро прідетъ въ него. ‘Кто онъ?’ спросила тетка.— Бывшій начальникъ округа сбора податей, нкій Бержеронъ, медленно отвчалъ Реноденъ. Въ эту минуту я сидлъ, уткнувъ носъ въ тарелку. Но неожиданный шумъ заставилъ меня поднять голову. Это моя тетка уронила на столъ стаканъ, который собиралась поднести къ губамъ. Она была блдна, какъ смерть. Замтивъ это неожиданное и сильное волненіе тетки, я въ тоже время подмтилъ быстрый взглядъ нотаріуса, совтовавшій ей быть осторожне.

Слдовательно, Реноденъ сообщилъ не какое нибудь пустое извстіе, а напротивъ это было обдуманное замчаніе, впечатлніе котораго онъ предвидлъ.

Волненіе моей тетки продолжалось одно мгновеніе и почти въ ту же минуту она громко разсмялась, говоря: ‘какая я сегодня неловкая, стаканъ выскользнулъ у меня изъ рукъ, точно онъ былъ намазанъ масломъ.’ Для меня, очень хорошо знавшаго тетку, ея веселость показалась фальшивой. Я замтилъ легкую дрожь въ ея голос, которому она старалась придать равнодушное выраженіе. ‘Значитъ, этотъ господинъ Бержеронъ очень богатъ?’ сказала она, ‘такъ какъ замокъ Кланжи стоитъ не дешево.’ Въ числ гостей былъ одинъ изъ бывшихъ сослуживцевъ Бержерона, который поспшилъ отвтить:

— Да, очень богатъ, если только это тотъ, котораго я знаю. Затмъ онъ повернулся въ мою сторону, говоря: Но вы, г. Мореръ, вы должны также его знать! Я увидалъ, что тетка съ безпокойствомъ взглянула на меня и, казалось, ждала моего отвта.— Я въ первый разъ слышу его имя. Почему вы думаете, г. Моренъ, что я могу знать этого Бержерона, отвчалъ я.— Потому что вашъ отецъ долго служилъ у него подъ начальствомъ, отвчалъ Моренъ. Мн показалось, что, услыша мои слова, что я не знаю новаго хозяина замка, моя тетка вздохнула съ облегченіемъ и переглянулась съ Реноденомъ. Точно также голосъ ея звучалъ спокойне, когда она продолжала:— Ну, что жъ, если онъ незнакомъ, такъ познакомится, такъ какъ я надюсь, что новый владлецъ замка, слдуя обычаю, обязательному для всякаго, вновь пріхавшаго въ страну, сдлаетъ визиты сосдямъ. Нотаріусъ снова переглянулся съ теткой, какъ бы желая предупредить ее на счетъ того, что хочетъ сказать.— Таково, по крайней мр, намреніе г. Бержерона, сказалъ онъ. Онъ говорилъ мн сегодня въ моей контор, куда онъ прізжалъ посовтоваться со мною по поводу формальностей.

Я полагаю, другъ мой, что не позже, какъ завтра вы можете разсчитывать на его посщеніе. Хотя предупрежденная взглядомъ Ренодена, моя тетка была такъ взволнована, что должна была молчать около минуты, прежде чмъ быть въ состояніи отвчать: ‘Завтра, пожалуй. Мы сумемъ принять вашего богача’. Эти слова подали Морену поводъ продолжать свое сообщеніе.— Богача.— повторилъ онъ, да, Бержеронъ долженъ быть очень богатъ. Кром своего личнаго состоянія онъ женился на очень богатой. Посл всхъ полученныхъ ею наслдствъ его жена, умирая, должна была оставить большое состояніе.— И онъ вдовецъ? сказалъ мэръ, также бывшій въ числ гостей.— Да, вдовецъ, съ одной дочерью.— Богатый и, можетъ быть, скупой?— Ну, совсмъ нтъ, возразилъ Моренъ. Бержеронъ всегда считался человкомъ крайне щедрымъ и расточительнымъ, какъ вс… ‘Кто вс?’ крикнули хоромъ гости.— Дло въ томъ, что я, кажется, начинаю сплетничать о моемъ начальств, смясь замтилъ Моренъ.— Ба! полноте! мы здсь люди свои, ваши слова не будутъ переданы, какъ, кто вс?— Какъ вс т, которые любятъ женскій полъ.— А онъ любитъ женщинъ? смясь сказалъ мэръ.— Да, говорятъ. Я говорю только слухи, потому что самъ ничего не знаю. Нтъ дыма безъ огня. А кром того этотъ вдовецъ достаточно богатъ, чтобъ позволить себ подобныя фантазіи, въ особености, если онъ человкъ здоровый,— Сколько ему лтъ? спросилъ мэръ.— Около шестидесяти. А его дочери лтъ двадцать.— Я удивляюсь, что ея отецъ, при такомъ богатств до сихъ поръ не выдалъ ее замужъ, продолжалъ Моренъ.— Если бы она получила только состояніе матери, то и тогда это было бы уже большимъ приданымъ, прибавилъ мэръ. Не правда ли? обратился онъ къ Ренодену.— Вы спрашиваете у меня больше, чмъ я знаю. Бержеронъ мой кліентъ только съ сегодняшняго утра, даже купчая на замокъ совершена не у меня.— Во весь остальной вечеръ моя тетка казалась по прежнему веселой, но для меня подъ ея немного шумной веселостью скрывалось безпокойство. Когда гости уходили, между нею и нотаріусомъ произошелъ короткій разговоръ шепотомъ, изъ котораго я слышалъ только послднюю фразу. Подойдя пожать руку, Реноденъ шепнулъ моей тетк: не бойтесь ничего,— я здсь. На другой день моя тетка была сильно озабочена, разстроена, почти молчалива. Она поминутно глядла на часы. Сдлать видъ, что я замчаю ея безпокойство, значило бы удвоить его, а потому я длалъ видъ, будто ничего не замчаю. За завтракомъ она мало ла и, такъ какъ ей надо было объяснить этотъ недостатокъ аппетита, то она сказала: ‘Не знаю право, вроятно, будетъ гроза, но только мн сегодня что-то нездоровится.— Около двухъ часовъ дня у воротъ раздался звонокъ. При этомъ звонк тетка сначала вздрогнула, потомъ встряхнула головой, какъ бы призывая всю свою энергію, и лицо ея стало спокойно, почти весело. Отъ воротъ до дома надо было пройти по липовой аллеи длиною приблизительно въ тридцать метровъ. Въ то время, какъ постители проходили это пространство, тетка ршала, смотря по тому, кто это былъ, принять или нтъ. На этотъ разъ, услыша звонокъ, она по обыкновенію отправилась къ окну на свой наблюдательный постъ.— Поди сюда, Поль, отрывистымъ тономъ позвала она меня. Я подошелъ къ ней какъ разъ во время, чтобъ увидть, какъ садовникъ открылъ калитку для господина, шедшаго съ молодой двушкой, очень красивой собой. Обмнявшись нсколькими словами съ садовникомъ, постители вошли въ аллею, такъ что мы могли видть ихъ прямо въ лицо. Мужчина былъ высокій, худой старикъ, съ крайне изящнымъ и строгимъ видомъ. Его блдное, правильное лицо казалось какъ бы мраморнымъ, до такой степени оно было спокойно, еслибъ не взглядъ его срыхъ глазъ, сверкавшихъ, какъ сталь, какъ только этотъ человкъ, за которымъ мы наблюдали изъ-за занавсей, появился въ конц аллеи, тетка взяла меня за руку и сильно сжала. Тогда я взглянулъ ей въ лицо. Ея лобъ былъ нахмуренъ, губы сжаты, въ глазахъ сверкала ненависть.

— Поль, шепнула она мн прерывающимся отъ гнва голосомъ, посмотри хорошенько на этого человка и помни, что это послдній изъ негодяевъ, и что нтъ такого мщенія, на которое бы ты не имлъ права относительно его.— Въ эту минуту постители дошли до подъзда и вскор явилась служанка спросить тетку, приметъ ли она новаго хозяина замка, г. Бержерона, съ дочерью, который явился къ ней, какъ сосдъ. Малйшій слдъ волненія исчезъ съ лица тетки, когда она отвчала, что сейчасъ выйдетъ къ постителямъ въ гостиную. Затмъ она взяла меня за руки и почти веселымъ тономъ сказала:

— Идемъ, ты раздлишь мой трудъ, племянникъ, пока я буду говорить съ папашей, ты возьми себ барышню. Я былъ такъ изумленъ только что происшедшей короткой сценой, что не сразу поднялся, чтобъ слдовать за теткой. Замтивъ это, она повернулась и, взглянувъ мн въ лицо, угадала, что я хочу спросить. Я знаю, что ты хочешь сказать, сухо и ршительно сказала она.

Но я забылась и сказала и такъ слишкомъ много. Но такъ какъ я уже начала, то Реноденъ скажетъ теб все раньше, чмъ я умру. Теперь же, когда ты предупрежденъ, будь остороженъ. Идемъ, насъ ждутъ. Я слишкомъ хорошо зналъ характеръ тетки и потому былъ убжденъ, что отъ нее не добьешься ни слова боле. Когда мы вошли въ гостиную, мадемуазель Бержеронъ, сидя предъ роялемъ, разсматривала разложенныя на немъ ноты. Отецъ стоялъ у окна, повернувшись къ намъ спиною, и разсматривалъ садъ. При шум нашихъ шаговъ онъ обернулся. Тетка раскланялась съ постителями съ самымъ любезнымъ видомъ. Можно было подумать, что происшедшей сейчасъ сцены никогда не было. Я не стану передавать вамъ послдовавшаго банальнаго разговора. Это былъ цлый рядъ спрошенныхъ и сказанныхъ свдній относительно мстности, лучшихъ поставщикахъ, рабочихъ и такъ дале. Однимъ словомъ, моя тетка болтала и даже сплетничала о сосдяхъ самымъ веселымъ тономъ, предлагала свои услуги новопрізжимъ во всемъ, въ чемъ только она могла быть имъ полезна или пріятна. Въ конц концовъ, она указала на меня, говоря: Я не стану хвалить его талантъ доктора, такъ какъ не хочу подвергать его скромность испытанію, позвольте мн представить вамъ доктора Морера, моего племянника. Что касается Бержерона, то онъ ни однимъ жестомъ не показалъ, что зналъ раньше ту женщину, у которой сидлъ теперь въ гостяхъ. Имя моей тетки, которое онъ долженъ былъ записать въ списк нужныхъ визитовъ, казалось, ничего не напоминало ему. Однако, когда тетка представила ему меня, какъ своего племянника, я замтилъ, что взглядъ Бержерона оживился и недоврчиво устремился на меня. Затмъ лицо его вдругъ прояснилось и онъ подошелъ ко мн почти съ улыбкой, говоря любезнымъ тономъ: Докторъ, я спшу прибгнуть къ вашему искусству по поводу моего разстроеннаго здоровья. Надюсь, вы согласитесь постить меня въ замк? Прежде, чмъ отвтить, я бросилъ на тетку вопросительный взглядъ и она взглядомъ же дала мн понять, что я долженъ принять приглашеніе.— Въ которомъ часу? спросилъ я. ‘Утромъ, если это возможно.’ — Въ такомъ случа, я буду у васъ завтра. Вскор отецъ съ дочерью простились съ нами.

Тетка проводила ихъ до подъзда и долго стола, глядя имъ вслдъ. Когда же она вернулась въ гостиную, гд я ждалъ ее, я поспшилъ ее спросить:— Не правда ли, вы хотите, чтобъ я шелъ завтра въ замокъ? ‘Отчего же теб не идти’, сказала она.— Но посл того, что вы сказали объ этомъ человк? ‘Докторъ обязанъ помогать всмъ страждующимъ’, торжественнымъ тономъ отвчала она. Потомъ прибавила съ улыбкой: ‘Вовсякомъ случа, ты теперь имешь входъ въ замокъ’. Затмъ, посмотрвъ на часы, она толкнула меня къ двери. ‘Теб пора идти навщать твоихъ больныхъ, я же немного отдохну’. Я уже хотлъ идти, когда она снова позвала меня. ‘Кстати, сказала она, если ты случайно будешь проходить мимо конторы Ренодена, то зайди къ нему сказать, чтобъ онъ пришелъ ко мн сегодня вечеромъ дать мн отыграть въ пикетъ мой вчерашній проигрышъ’. Было очевидно, что тетка хотла поговорить съ Реноденомъ по поводу посщенія Бержерона и отыгрышъ въ пикетъ былъ только предлогомъ.

ГЛАВА XI.

Когда я пошелъ къ нотаріусу по порученію тетки, я столкнулся съ нимъ подъ воротами.

— Я буду въ вашемъ распоряженіи чрезъ минуту.мой милый докторъ, сказалъ онъ.

Въ эту минуту онъ провожалъ до кареты молодаго человка, изящно одтаго. Мн надо было такъ мало сказать Венодену, что я счелъ безполезнымъ заходить въ контору и остался подъ воротами, ожидая возвращенія нотаріуса. Это позволило мн слышать, какъ молодой человкъ, садясь въ экипажъ, дружески ворчливымъ тономъ сказалъ:

— Ну, мой милый нотаріусъ, вы поступаете непростительно. Я двадцать разъ повторялъ вамъ, что замокъ Кланжи мн крайне нравится, и вдругъ, когда онъ поступилъ въ продажу, вы пропускаете это дло,, я заплатилъ бы за него, сколько угодно!

— Клянусь вамъ, маркизъ, что эта продажа была устроена по секрету. Когда я узналъ о ней, все было уже кончено.

— Разв вы не вели длъ ни того, ни другаго?

— Нтъ. Продавецъ заключилъ актъ у своего парижскаго нотаріуса, что же касается до покупщика, то я видлъ его вчера въ первый разъ у себя въ контор.

— О, я долго буду сожалть о потерянномъ случа, со вздохомъ сказалъ тотъ, кого Реноденъ назвалъ маркизомъ.

— О, кто знаетъ, можетъ быть, этотъ случай снова представится. Новому хозяину можетъ не понравиться его покупка, онъ можетъ умереть, или же найти имніе слишкомъ великимъ, когда выдастъ замужъ свою дочь, если та послдуетъ за мужемъ.

— А! У него есть дочь?

— Да, и очень хорошенькая двушка двадцати лтъ.

— А приданое велико?

— Говорятъ, что барышня очень богата, получивъ въ наслдство материнское состояніе.

— А, смясь сказалъ маркизъ, жениться на владлиц замка было бы средствомъ пріобрсти его, вы должны заняться этимъ дломъ.

— Если вы мн позволите, маркизъ де-Монжезъ, я наведу справки и сообщу вамъ о результат.

Маркизъ показался мн человкомъ, который любитъ принимать всевозможныя предосторожности, и къ тому же принимаетъ ихъ очень рано, такъ какъ онъ продолжалъ:

— Хорошо, и если дло удастся, то я хочу, дорогой господинъ Реноденъ, чтобы вы были моимъ нотаріусомъ, только моимъ, то есть, чтобы вы защищали только мои интересы, а моя будущая невста и ея семейство могутъ взять себ нотаріуса, гд имъ угодно, такъ какъ, видите ли, я не хочу быть обманутымъ такъ, какъ обманули моего друга, графа де-Мерлере.

— А что же съ нимъ сдлали?

— Въ день подписанія контракта, въ восторг отъ своей будущей жены, онъ пропустилъ маленькую фразу въ контракт, которая должна была бы заставить его насторожить уши: ‘будущій супругъ признаетъ, что получилъ отъ будущей супруги въ вид придачею 800,000 франковъ, въ полученіи которыхъ заключеніе брака будетъ служить роспискою’. На другой день онъ женился, а два дня спустя, когда онъ попросилъ у тестя передать ему приданое, послдній съ удивленіемъ поглядлъ на него, говоря: вы уже получили его, дорогой зять, вы даже дали въ немъ росписку. ‘Когда это?’ — женившись на моей дочери, перечитайте вашъ контрактъ!

Посл этого Мерлере подалъ жалобу, но проигралъ процессъ. Каждый повторялъ ему: вы женились — слдовательно вы получили, взгляните въ вашъ контрактъ.

— Это часто случается, улыбаясь согласился Реноденъ

— Да, потому что у обоихъ семействъ одинъ и тотъ же нотаріусъ, который заботится и о коз, и о капуст, но у меня будетъ не такъ: будучи только моимъ нотаріусомъ, вы, когда дойдетъ дло до чтенія знаменитой фразы, любезно повернетесь къ моему будущему тестю и съ самой любезной улыбкой скажете: ‘потрудитесь передать въ наши руки…’ и т. д. Вы меня поняли?

— Да, но не боитесь ли вы оскорбить вашего тестя этимъ доказательствомъ недоврія?

— Я все таки предпочитаю это, и даже разрывъ свадьбы, чмъ взвалить себ на шею женщину безъ приданаго, которая со временемъ, въ случа развода, такъ какъ нужно все предвидть, будетъ имть право требовать отъ меня возвращенія денегъ, которыхъ я никогда не получалъ.

— Вы человкъ крайне аккуратный въ длахъ, маркизъ, почтительно сказалъ Реноденъ.

— Скажите лучше, что меня не надуешь. И кром того, если тесть не будетъ имть желанія обмануть меня, то для него будетъ все равно разстаться съ деньгами раньше или позже, такъ какъ въ сущности я не прошу ничего необыкновеннаго, а только то, на что имю право.

— Да, конечно, но обыкновенно такія дла основываются на взаимномъ довріи.

— Довріе, довріе, повторилъ маркизъ, довріемъ не заплатишь никому. И такъ, вы спросите деньги и я женюсь не раньше, какъ вы ихъ получите въ руки.

Посл этого, маркизъ, уже сидя въ карет, протянулъ въ окошко руку нотаріусу, говоря на прощанье:

— Такъ это ршено! За неимніемъ лучшаго средства, постарайтесь помочь мн пріобрсти Кланжи хоть такимъ способомъ!

Когда экипажъ отъхалъ и Реноденъ повернулся, чтобы идти обратно, я поспшно пошелъ къ нему на встрчу, чтобы онъ могъ подумать, будто я, потерявъ терпніе ожидать его въ контор, шелъ къ нему на встрчу.

— Извините, сказалъ онъ, я и забылъ о васъ.

Тогда я передалъ ему порученіе тетки.

— Я приду, поспшно сказалъ онъ, когда я, сказавъ ему о желаніи тетки сыграть съ нимъ въ пикетъ, посл этого сообщилъ о визит Бержерона.

Вечеромъ онъ дйствительно пришелъ, но, такъ какъ одинъ серьезный больной удержалъ меня цлый вечеръ вн дома, я не могъ присутствовать при ихъ свиданіи. Когда я вернулся домой, тетка уже легла спать и, такъ какъ она любила вставать поздно, то на другой день еще спала, когда я долженъ былъ, около десяти часовъ утра, отправиться въ замокъ Кланжи, куда я общался придти господину Бержерону, моему новому больному, который просилъ меня навстить его утромъ.

Когда я пришелъ въ замокъ и сказалъ встртившему меня человку, что я докторъ, котораго ожидаетъ его баринъ, то слуга провелъ меня до входа въ длинный корридоръ.

— Въ конц корридора, послдняя дверь, сказалъ онъ мн, останавливаясь.

— Разв вы не пойдете доложить обо мн? спросилъ я, удивленный безцеремонностью этого человка.

— Это не мое дло, отвчалъ онъ мн. Я здсь садовникъ и въ отсутствіе лакея, который шатается неизвстно гд, я пришелъ помочь вамъ, но мн надо идти скорй, такъ какъ прежде, чмъ проводить васъ, мн кажется, я забылъ закрыть кранъ отъ резервуара въ огород.

Пройдя по корридору, я дошелъ до указанной мн двери и уже хотлъ постучаться, какъ вдругъ, по другую сторону двери, услышалъ женскій голосъ, говорившій:

— Она или я!

— Неужели ты не можешь потерпть, моя красавица? возражалъ голосъ Бержерона.

— Мн уже надоло терпть, вы должны ршиться: она или я! рзко повторила женщина.

По усилившемуся шуму голосовъ, я понялъ, что разговаривавшіе приближались къ двери.

Чтобы не быть застигнутымъ за моимъ невольнымъ подслушиваніемъ, я поспшно вернулся назадъ по корридору и затмъ пошелъ обратно, громко стуча сапогами. Я сдлалъ это какъ разъ во время, такъ какъ въ эту минуту дверь комнаты Бержерона отворилась и на порог показалась двушка лтъ двадцати, роскошная блондинка, отлично сложенная, сверкающая красотою.

Когда это прелестное созданіе прошло мимо меня съ самымъ скромнымъ видомъ, тихой походкой, опустивъ глаза, и почтительно поклонилась мн по дорог, я готовъ былъ бы назвать ее ангеломъ, если бы не слышалъ ея разговора.

Войдя къ Бержерону, я засталъ его укладывавшимъ въ письменный столъ какія-то бумаги, которыя онъ поспшно бросилъ въ ящикъ, увидя меня, и, обращаясь ко мн, сказалъ:

— А, вотъ докторъ, который держитъ слово!

Я сталъ распрашивать его о здоровьи, которое, по его словамъ, было сильно разстроено. Онъ уврялъ, будто страдаетъ болзнью сердца и печени, но мой осмотръ и его безпорядочные отвты доказали мн, что онъ лжетъ. У этого человка было желзное здоровье. Очевидно, онъ только хотлъ привлечь меня въ замокъ и въ то время, какъ я невольно спрашивалъ себя: для чего? мн казалось, что я еще слышу отрывистый и взволнованный голосъ моей тетки, когда наканун она говорила мн: ‘будь остороженъ!’

Дать подозрвать мнимому больному, что онъ не обманулъ меня, значило возбудить въ немъ недовріе и разстроить тотъ планъ, который онъ составилъ относительно меня, поэтому я сказалъ, что прежде, чмъ начать лченіе, мн необходимо вполн изучить его болзненное состояніе, а главное дло, темпераментъ.

— Изучайте, изучайте, докторъ, и для этого приходите ко мн, когда вамъ будетъ угодно, сказалъ онъ мн самымъ любезнымъ тономъ.

Говоря, онъ взялъ меня подъ руку, какъ будто бы, считая мой визитъ оконченнымъ, онъ собрался меня проводить, мы шли по корридору, какъ вдругъ Бержеронъ остановился на середин.

— Кстати, сказалъ онъ, ваше имя, Мореръ, со вчерашняго вечера вертится у меня въ голов, только часъ тому назадъ я вспомнилъ, что у меня былъ одинъ подчиненный, носившій эту фамилію, онъ былъ вамъ родственникъ?

— Это былъ мой отецъ.

— О, я его совершенно не помню, безъ сомннія, потому, что наши дловыя съ нимъ сношенія были крайне ограничены, только его фамилія осталась у меня въ памяти, равнодушнымъ тономъ сказалъ Бержеронъ, вы давно потеряли вашего отца? прибавилъ онъ.

— Только нсколько мсяцевъ тому назадъ.

Во всемъ, что онъ мн сказалъ, не было ничего необыкновеннаго, но тмъ не мене одно обстоятельство возбудило мое недовріе: какимъ образомъ онъ былъ увренъ въ смерти того, про кого сейчасъ только что говорилъ, будто помнитъ одно его имя? Наканун, во время его посщенія моей тетки, о моемъ отц не было разговора.

Въ ту минуту, какъ я думалъ это, Бержеронъ открылъ дверь въ корридоръ направо и толкнулъ меня впередъ, говоря:

— Не правда ли, вы доставите намъ удовольствіе позавтракать съ нами?

Мы были въ столовой, около накрытаго стола стояла мадемуазель Нора и, казалось, ожидала отца.

— Дитя мое, сказалъ Бержеронъ, позвони Анкету, чтобы она поставила приборъ для доктора, который согласился позавтракать съ нами.

Вмсто того, чтобы протянуть руку къ звонку,

Лора поглядла на отца и, какъ мн Показалось, съ тяжелымъ удивленіемъ спросила:

— Анкету! Почему же не Фредерика?

— Потому что я послалъ Фредерика съ порученіемъ въ Парижъ.

— Въ такомъ случа, Шарля, настойчиво сказала Лора.

— Шарль отправился въ Вильсаръ за вещами, которыя прислали мн по желзной дорог, сказалъ отецъ.

Не прибавивъ ни слова, Лора позвонила и такъ сильно дернула звонокъ, что мн показалось, что услуги этой Анкеты не особенно ей пріятны.

На звонокъ въ столовой появилась молодая и хорошенькая двушка, которую я недавно видлъ, вышедшую изъ комнаты хозяина дома, посл произнесенія двухъ или трехъ странныхъ фразъ, невольно подслушанныхъ мною. Эту двушку можно было принять за святую, судя по наружности.

Ловкая, граціозная, она отлично прислуживала во время завтрака, выказывая крайнюю предупредительность къ своей молодой госпож, которая не только не была тронута этимъ усердіемъ, но, казалось мн, переносила его съ печальной покорностью. Что же касается до Бержерона, то онъ сурово слдилъ за служанкой, два или три приказанія, которыя онъ далъ ей, были произнесены сухимъ тономъ, который для меня, подслушавшаго ихъ разговоръ, звучалъ фальшиво и плохо согласовался съ тмъ нжнымъ, почти боязливымъ тономъ, которымъ Бержеронъ говорилъ съ двушкой, когда они были вдвоемъ.

Я уже не помню, о чемъ мы говорили, и помню только то, что послдовало за уходомъ Аннеты, посл того, какъ она подала намъ кофе. Припомнивъ разсказъ сборщика податей за обдомъ у моей тетки, относительно неравнодушія Бержерона къ юбкамъ, я не могъ сомнваться, что Анкета была въ замк нчто въ род служанки-госпожи, которая по-своему вертла хозяиномъ. Ея власть, правда, была еще скрытая, она не осмливалась выказываться передъ Лорой, но было несомннно, что если мадемуазель Бержеронъ выйдетъ замужъ, то блондинка сдлается полновластной госпожею, поэтому, желая заставить Бержерона выйти изъ его холодности, которую онъ разыгрывалъ передъ Аннетой, я ршился сказать посл ея выхода:

— Ботъ хорошенькая двушка, у которой не будетъ недостатка во вздыхателяхъ въ тотъ день, когда ей придетъ въ голову желаніе выйти замужъ.

Бержеронъ пожалъ плечами, поднялъ глаза къ небу и печальнымъ тономъ вскричалъ:

— Какъ жаль, что это желаніе не приходитъ къ ней!

— Какъ? Разв она не иметъ наклонности къ замужеству?

— Напротивъ, но она знаетъ, что хороша и кокетничаетъ, но я положительно былъ бы счастливъ, видя ея замужемъ, до такой степени я боюсь, что въ одно прекрасное утро она кончитъ дурно.

Это было сказано добродтельнымъ тономъ, который, конечно, не обманулъ меня, но внушилъ мн мысль, что Бержеронъ хотлъ отдлаться отъ своей любовницы, выдавъ ее замужъ.

На эти слова отца, Лора, которая, казалось, чувствовала себя легче посл исчезновенія Анкеты, поспшила сказать:

— Но, папа, если теб такъ хочется помшать Анкет кончить дурно, то почему ты противишься бракамъ, которые ей представляются?

Этотъ вопросъ, казалось, былъ не по вкусу Бержерону, такъ какъ неудовольствіе мелькнуло у него въ глазахъ, но въ то же самое время физіономія его приняла выраженіе неожиданнаго удивленія и онъ отвчалъ тономъ человка, не знающаго, о чемъ говорятъ:

— Замужество? О какомъ замужеств ты говоришь, моя милая?

— О замужеств за Генека.

— Разв онъ все еще о немъ думаетъ?

— Да, еще сегодня утромъ, онъ приходилъ ко мн съ просьбой, чтобы я взяла на себя поговорить въ его пользу съ Аннетой.

— И что же, ты это сдлаешь? спросилъ отецъ, голосомъ, въ которомъ мн послышалось безпокойство. Конечно, Генекъ, человкъ честный, ведетъ себя безукоризненно, я не могу сказать о немъ ничего, кром хорошаго… но онъ только садовникъ…

— А вы ожидаете, что Анкета выйдетъ за принца? съ презрительной насмшливостью сказала Лора.

На этотъ разъ выраженіе гнва еще сильне мелькнуло въ глазахъ отца, но и тутъ голосъ его противорчилъ словамъ, такъ какъ онъ самымъ кроткимъ тономъ продолжалъ:

— Ты не такъ поняла меня, дитя мое, я хотлъ сказать, что, при своей красот, Анкета можетъ расчитывать на лучшее, она можетъ выйти, напримръ, за мелкаго чиновника, или за деревенскаго торговца, или, наконецъ, за мелкаго землевладльца.

Лора повернулась ко мн.

— Или за доктора медицины, сказала она, громко разсмявшись.

Затмъ, снова сдлавшись серьезной, она сухо прибавила:

— Мн, впрочемъ, все равно, выдавайте эту двушку за кого вамъ угодно, и затмъ, длая удареніе на словахъ, прибавила:

— …Такъ какъ Генекъ васъ пугаетъ!

При этихъ словахъ Бержеронъ только вполовину могъ преодолть гнвное движеніе, онъ, ни слова не говоря, устремилъ на дочь рзкій и непріятный взглядъ, о которомъ я говорилъ.

Развалившись въ кресл, высоко поднявъ голову, съ насмшливой улыбкой, Лора выдержала этотъ взглядъ, не опуская глазъ.

* * *

Въ этомъ мст своего разсказа, докторъ былъ прерванъ Либуа, который поспшно вскочилъ съ кресла.

— Тише, сказалъ онъ, прислушиваясь.

— Что такое? спросилъ Мореръ.

— Кажется, кто-то хочетъ войти ко мн, разв вы не слышите, что кто-то шевелитъ замкомъ?

— Это, можетъ быть, вашъ лакей, замтилъ Мореръ.

— Нтъ, я позволилъ ему до завтрашняго утра, идти въ улицу Комартенъ. Онъ держитъ свое слово и не вернется раньше завтрашняго дня.

Но между тмъ шумъ продолжался

— Пойдемъ посмотримъ, предложилъ художникъ.

Затмъ, на цыпочкахъ, они оба прошли въ переднюю.

Замокъ продолжалъ скрипть. Тогда Либуа вдругъ отворилъ дверь, передъ дверью стоялъ его лакей, который, воображая, что держитъ въ рукахъ ключъ, старался открыть дверь крючкомъ для ботинокъ, которымъ онъ обыкновенно чистилъ трубку.

— Чортъ возьми, онъ пришелъ сегодня раньше! вскричалъ Либуа. Это случается съ нимъ въ первый разъ.

Между тмъ, пьяница молча вошелъ въ дверь и шатаясь добрался до скамейки въ передней, тогда какъ артистъ, повернувшись къ доктору, говорилъ:

— Не кажется ли вамъ, что онъ напился до блой горячки?

Мореръ, осмотрвъ лакея, покачалъ головою, говоря:

— Одно вино не могло привести несчастнаго въ такое состояніе, такъ какъ онъ почти сошелъ съ ума. Какое-то сильное волненіе, гнвъ или страхъ, должна было еще боле возбудить его мозги, разгоряченные виномъ.

Въ эту минуту пьяница вздохнулъ и съ усиліемъ прошепталъ:

— Проклятый Генекъ! Вотъ человкъ, который на меня золъ… Отчего онъ такъ недоволенъ мной? Я, кажется, не сдлалъ ему ничего, кром того, что получилъ отъ него ударъ кулакомъ. Знаете, что сыгралъ со мной этотъ негодяй?.. сказалъ онъ, помолчавъ немного и укладываясь на скамейку.

Если бы Либуа желалъ узнать, какую новую штуку сыгралъ съ его лакеемъ Генекъ, то онъ остался бы при одномъ желаніи — горизонтальное положеніе для пьяницы иметъ то неудобство, что, усыпивъ его сію же минуту, оставляетъ неудовлетвореннымъ любопытство того, кто прислушивался къ его болтовн. Едва успвъ растянуться на скамейк, лакей заснулъ такъ что Либуа по тому, что онъ слышалъ, понялъ, что если Генекъ встртился съ лакеемъ на дорог, то, слдовательно, не могъ видться съ маркизомъ.

— Не имя возможности найти Монжеза, великанъ выместилъ свою злость на несчастномъ маломъ, подумалъ онъ.

Тмъ не мене, осталось еще объяснить сцену, которую Либуа видлъ въ телескопъ, то есть двухъ городскихъ сержантовъ, глядвшихъ въ окно, и толпу народа, наполнявшую уборную, гд за двадцать минутъ до этого завтракали вдвоемъ влюбленные.

Крайній оптимистъ, Либуа, вмсто того, чтобы взглянуть на дло трагически, склонялся къ предположенію, которое мирило все.

— По всей вроятности, маляры еще работали въ квартир, подумалъ онъ, и какой нибудь споръ между ними заставилъ Монжеза послать за полиціей.

Тмъ не мене, желая узнать сколько можно больше, онъ хотлъ растолкать пьяницу, крпко спавшаго, когда докторъ остановилъ его.

— Нтъ, нтъ, сказалъ Мореръ, увряю васъ, что этотъ человкъ въ припадк безумія, дайте ему спать. Когда онъ проснется, мы узнаемъ отъ него гораздо больше, чмъ онъ въ состояніи сказать теперь.

— Пожалуй, согласился Либуа, повинуясь совту доктора.

Посл этого онъ посмотрлъ на часы и, такъ какъ до отхода позда оставалось еще боле двухъ часовъ, то онъ, въ сопровожденіи Морера, вернулся въ свою обсерваторію. Первой его заботой было поглядть въ телескопъ, чтобы убдиться, не произошло ли у блондинки чего нибудь новаго.

Обыкновенно, какъ мы уже сказали, въ это время солнце ярко свтило въ окно и поэтому штора всегда была спущена, теперь же штора была поднята, но окно закрыто.

— Дурной признакъ, подумалъ артистъ, замчая эту перемну въ привычкахъ.

— Ну, что такое? спросилъ Мореръ, который въ это время слъ въ кресло.

— Окно все заперто, это меня безпокоитъ.

— Въ такомъ случа, я повторяю вамъ мое предложеніе отправиться туда, узнать въ чемъ дло, сказалъ докторъ:

Но, какъ мы уже сказали, Либуа былъ человкъ осторожный и нисколько не хотлъ сунуться туда, гд его не спрашивали.

— Ба! сказалъ онъ, предоставимъ дло своему теченію, мы всегда успемъ впутаться.

Этотъ отвтъ дышалъ эгоизмомъ, но громкій храпъ пьянаго, донесшійся до обсерваторіи, доставилъ художнику извиненіе.

— Изъ того, что мой пьяница разсказалъ о своей встрч съ Генекомъ, сказалъ онъ, мы можемъ заключить, что послдній не видалъ маркиза.

Затмъ, чтобы положитъ конецъ всякой новой попытк доктора отправиться разузнавать объ участи Монжеза, художникъ сказалъ:

— Я попрошу васъ, докторъ, продолжать разсказъ.

Помолчавъ немного, Мореръ продолжалъ:

* * *

Изъ этой сцены за завтракомъ, для меня стало несомннно, что Бержеронъ имлъ какой нибудь интересъ щадить дочь, такъ какъ, вмсто того, чтобы позволить разразиться гнву, который я прочелъ въ его глазахъ, когда Лора обвинила его въ томъ, что онъ боится Генека, онъ опустилъ знамя, длая видъ, что смется.

— Ну, ну, весело сказалъ онъ, я уступаю, пусть Аннета выходитъ за Генека, или за кого ей угодно, это не мое дло, за кого она ршится выйти, за того и выйдетъ.

Говоря это, онъ всталъ изъ за стола и, подойдя ко мн, послдовавшему его примру, спросилъ:

— Вы прямо отправляетесь домой, дорогой Докторъ?

Я спшилъ видться съ теткой, чтобы разсказать ей вс подробности перваго посщенія замка и поэтому сдлалъ утвердительный знакъ.

— Въ такомъ случа, я провожу васъ по кратчайшей дорог, сказалъ онъ мн.

Сейчасъ же, какъ отецъ прекратилъ разговоръ, Лора взяла на стол газету и сдлала видъ, что внимательно читаетъ ее. Она едва подняла голову, чтобы отвтить на мой почтительный поклонъ. Посл этого я послдовалъ за отцомъ, который вышелъ изъ столовой, не сказавъ ни слова съ дочерью.

Споръ возгорится сильне, когда меня не будетъ, подумалъ я.

Бержеронъ проводилъ меня по маленькой тропинк, которая вела къ калитк, находившейся не боле, чмъ во ста метрахъ отъ дома моей тетки.

Безъ сомннія, онъ хотлъ заставить меня забыть сцену, при которой я присутствовалъ, такъ какъ сказалъ смясь:

— Вы, докторъ, видли, что невозможно говорить передъ молодой двушкой о свадьб другой, она сейчасъ начнетъ чувствовать зависть и самая кроткая раздражается. Доказательство этому моя дорогая Лоретта, которая, тмъ не мене, самая любящая двушка въ свт. Но что длать? Ей двадцать лтъ.

Родительское признаніе показалось пн достаточно страннымъ, чтобъ я могъ позволить себ возразить:

— Но въ двадцать лтъ ей слдовало бы уже быть замужемъ.

Отецъ покачалъ головой и печальнымъ голосомъ сказалъ:

— Да, это истина, которая каждый день терзаетъ меня, но вы должны понять колебанія отца при мысли, что онъ можетъ дурно выдать замужъ свою дочь.

— Красота мадемуазель Лоры и ваше богатство, которое заставляетъ предполагать большое приданое, должны были бы заставить жениховъ являться къ вамъ толпою, а въ этой толп вы, конечно, могли бы выбрать человка подходящаго.

— Да, у нея ужъ было много жениховъ, но ни одинъ не нравился мн, а между тмъ были люди очень богатые, отвчалъ онъ, длая удареніе на послдней фраз.

— Деньги идутъ всегда къ деньгамъ, возразилъ я.

Тогда онъ добродушнымъ тономъ вскричалъ:

— Э! Разв мн нуженъ богатый зять? Вы сами сказали, что мое состояніе велико… Не въ деньгахъ счастье, говоритъ пословица. Я такой человкъ, что готовъ предпочесть бдняка милліонеру, если только увижу, что первый способенъ сдлать мою дочь счастливой. Кстати, сказалъ онъ, кто это такое Реноденъ, здшній нотаріусъ? Мн говорили о немъ много хорошаго, но вы знаете, что лишняя предосторожность никогда не повредитъ. Я видлъ его третьяго дня и, признаюсь, онъ произвелъ на меня олень пріятное впечатлніе.

Я не могу хвалить господина Ренодена.

— Почему?

— Потому что онъ принадлежитъ къ числу друзей моей тетки и моихъ, и вы могли бы подумать, что мои похвалы внушены дружбой.

— Онъ человкъ серьезный? На него можно положиться? продолжалъ Бержеронъ.

— Да, вполн.

— Въ такомъ случа, я поручу ему найти мн хорошаго зятя, такого, какого мн надо. Если Реноденъ изберетъ его, я соглашусь, хотя бы у него не было за душой ни гроша.

При этомъ второмъ заявленіи, что Бержеронъ готовъ отдать свою дочь за бдняка, мн пришло въ голову подозрніе, что этотъ милліонеръ, не знавшій меня наканун, предлагалъ мн свою дочь. Мн показалось, что онъ хочетъ дать мн понять, что, будучи представленнымъ Реноденомъ, я могу разсчитывать на согласіе и я опять вспомнилъ слова тетки: ‘будь остороженъ!’

Въ это время мы дошли до калитки. На порог Бержеронъ протянулъ мн руку въ знакъ прощанія и сказалъ странную фразу:

— Да, это ршено! Посл всего хорошаго, что вы сказали мн о Реноден, я непремнно попрошу его найти мн зятя.

— И онъ найдетъ вамъ его, сказалъ я, протягивая ему руку.

Посл моего отвта, Бержеронъ молчалъ нсколько мгновеній, пристально глядя мн въ глаза, чтобы увидать, что внушило мн мой отвтъ. Но мой равнодушный видъ, по всей вроятности, сбилъ его съ толку и мн показалось, что на его лиц выразилось неудовольствіе, что онъ обратился къ дураку, который его не понялъ.

ГЛАВА XII.

Я пришелъ домой очень кстати. Тетка еще сидла за столомъ съ Реноденомъ, котораго оставила завтракать посл того, какъ онъ зашелъ къ ней по обыкновенію.

— Твой первый визитъ въ замокъ продолжался таки порядочно, шутливо-сердитымъ тономъ сказала тетка, твой новый кліентъ, должно быть, заставилъ тебя пересчитать вс его волосы.

Сказавъ это, она указала на приборъ, который ожидалъ меня.

— Ты долженъ чувствовать волчій голодъ, продолжала она, садись и вознагради себя за потерянное время.

— Я завтракалъ въ замк.

— А, ба! сказала она, обмнявшись съ Реноденомъ насмшливымъ взглядомъ.

— Разскажи намъ все, съ любопытствомъ прибавила она, облокачиваясь на столъ.

Тогда, одно за однимъ, я описалъ вс обстоятельства.

— Она ловко ведетъ свою игру, сказала тетка, когда я разсказалъ ей о разговор, подслушанномъ мною за дверью.

Затмъ она молчала до разсказа о сцен между отцомъ и дочерью, въ конц которой Бержеронъ былъ разсерженъ.

— Какъ онъ кротко ведетъ себя съ нею, замтила тетка.

Затмъ она прибавила довольнымъ тономъ:

— А она двушка не глупая, я почти готова была бы полюбить ее!

Услышавъ это, я засмялся и сказалъ:

— Если вы хотите имть ее вашей племянницей, то это зависитъ отъ васъ, нтъ, я ошибся, это зависитъ отъ господина Ренодена, стоитъ ему представить меня отцу, и я сейчасъ буду принятъ зятемъ.

— Что ты такое разсказываешь? съ удивленіемъ вскричала тетка.

Тогда я слово въ слово повторилъ нашъ послдній разговоръ, обративъ особенное вниманіе на то, что Бержеронъ два раза говорилъ о бдномъ зят и о томъ, что его громадное состояніе позволяетъ ему ничего не требовать отъ того, кто составитъ счастье его дочери.

Реноденъ слушалъ меня съ насмшливой улыбкой, слегка качая головой, но не сказалъ ни слова. По всей вроятности, обязательная для его профессіи, скромность закрывала ему ротъ. Что же касается до тетки, то, услышавъ, что я говорю о большомъ состояніи Бержерона, она громко засмялась и съ трудомъ могла выговорить:

— Его большое состояніе! Ну, да, нечего сказать, хороша шутка! У него нтъ ни гроша!

Видя по моему лицу, что я сомнваюсь въ ея словахъ, тетка снова сдлалась серьезной и продолжала:

— Ни гроша, повторяю теб, у него нтъ ни гроша, все, что у него было, онъ уже давно прокутилъ. Его теперешнее состояніе принадлежитъ всецло его дочери, она получила его въ наслдство отъ матери. Я понимаю, что онъ ищетъ зятя безъ гроша, то есть, какого нибудь негодяя, умирающаго отъ голоду, или дурака, которому могъ бы оставить только частичку состоянія дочери. Стоитъ только будущему мужу дать росписку, что онъ получилъ все, и дло будетъ устроено.

Я не могъ безусловно поврить тому, что она говорила относительно финансоваго положенія Бержерона, и позволилъ себ сдлать такое замчаніе:

— Но замокъ Кланжи, недавно имъ купленный за большія деньги?

— Да, но на деньги дочери. Прежде онъ былъ опекуномъ, но его дурное поведеніе и расточительность заставили отнять отъ него опекунство. Поэтому, новый опекунъ, знающій, что на папашу нельзя положиться, ведетъ себя очень осторожно и помщаетъ вс деньги въ землю, то есть ставитъ ихъ въ независимость отъ родительскихъ ручекъ. Въ день совершеннолтія Лоры, если она не дастъ ему пенсіи, ему придется хоть идти длать Фокусы на площадяхъ.

Тетка перевела духъ, затмъ, взглянувъ на нотаріуса, продолжала:

— О, негодяй славно выдумывалъ, когда длалъ при теб видъ, будто не знаетъ Ренодена! На свое несчастіе, и этимъ онъ, конечно, не станетъ хвастаться, онъ знаетъ его отлично и знаетъ уже давно.

Мн не было надобности спрашивать Ренодена, правда ли это, такъ какъ онъ молча кивалъ головой въ знакъ согласія. Между тмъ, тетка продолжала съ насмшливой веселостью:

— А! мадемуазель Лора становится въ оборонительное положеніе! И хорошо длаетъ! Воображаю себ, какая фигура у Бержерона между этими двумя женщинами — одной, которая защищаетъ свое добро, другой, которая хочетъ быть богатой! Въ замк скоро будетъ скандалъ.Ты, пожалуйста, не вздумай впутаться, теб тамъ нечего длать, буть остороженъ, племянникъ, будь остороженъ!

Посл этого, слдуя своему обыкновенію, когда она хотла прервать разговоръ, тетка указала на часы, говоря:

— Твои больные ждутъ тебя.

Я отправился обходить больныхъ и, часъ спустя, зашелъ въ хижину одной больной старухи. Войдя туда, я засталъ мадемуазель Лору, сидящую у изголовья постели крестьянки.

Она принесла щедрое приношеніе моей бдной больной, главной причиной болзни которой были тяжелыя лишенія и нищета.

Во все время моего визита мадемуазель Бержеронъ молчала, когда же я вышелъ, поклонившись ей, она послдовала за мной.

— Докторъ Мореръ, сказала она мн, когда мы вышли, мн надо просить у васъ прощенья.

— Прощенья?.. у меня? сказалъ я, длая видъ, что стараюсь придумать.

— Да, сегодня утромъ, въ моей маленькой стычк съ отцомъ по поводу Аннеты… или лучше сказать, по поводу мужа, котораго отецъ ищетъ для нашей служанки, я предложила доктора медицины.

— Увряю васъ, мадемуазель, что я совершенно забылъ эту шутку.

— Шутку, которая имла претензію быть злой и была только глупа, не колеблясь, созналась Пора.

— Злой? Почему?

— Потому, что я предложила васъ въ мужья какой нибудь Аннет, сказала она презрительнымъ тономъ.

Не было сомннія, что она знала, какую роль играетъ красавица блондинка у ея отца.

Если бы я хотлъ подробне поговорить объ этомъ пункт, то не имлъ бы времени, такъ какъ Лора сейчасъ же протянула мн руку, говоря:

— Миръ заключенъ! Не правда ли, докторъ, мы боле не враги?

— Я никогда не былъ вашимъ врагомъ.

Она печально улыбнулась.

— Что длать, сказала она, я очень нервная… а сегодня утромъ мои нервы мучили меня боле, чмъ когда либо… и я вымстила на васъ неудовольствіе, въ которомъ вы были совершенно невинны.

Я зналъ, какое это было неудовольствіе, это была необходимость переносить услуги Аннеты, къ которой принудилъ ее отецъ.

Лора медленно взяла свою руку, которую я оставилъ въ моей, и съ новой улыбкой прибавила:

— Если у меня нтъ друзей, то я, по крайней мр, не хочу создавать себ враговъ.

Говоря это, она старалась придать веселое выраженіе тону своего голоса, но противъ воли конецъ фразы былъ сказанъ огорченнымъ тономъ, который взволновалъ меня.

Я угадывалъ сильное нравственное страданіе этой двушки. Будучи поставлена въ положеніе, которое внушало ея честной натур глубокое отвращеніе, она чувствовала страстное, тайное желаніе довриться какому нибудь другу, который руководилъ бы ею. Она была мужественна и готова была бороться противъ всякой опасности, которая угрожала бы ей, но эта опасность, которую она чувствовала, была ей неизвстна и ей хотлось, чтобы преданный другъ помогъ ей, если не отвратить, то, по крайней мр, бороться противъ этой опасности.

— У васъ нтъ друзей, мадемуазель, сказалъ я, можетъ быть, это потому, что вы ихъ не ищете. Я знаю человка, который, по вашему зову, поспшилъ бы придти къ вамъ на помощь.

Краска покрыла щеки молодой двушки, она подумала, что я предлагаю свои услуги, и была оскорблена такимъ предложеніемъ.

Она, вроятно, подумала, что доброе движеніе раскаянія, заставившее ее выйти изъ обычной сдержанности, не давало мн права злоупотреблять имъ и воображать, будто она ищетъ себ защитника моихъ лтъ, я поспшилъ разуврить ее, сказавъ:

— Согласны ли вы, мадемуазель, чтобы я передалъ господину Ренодену, нотаріусу, ваше желаніе имть около себя опытнаго и хорошаго совтника.

При этомъ предложеніи, облако неудовольствія разсялось на лиц Лоры. Подумавъ минуту, она покачала головой, затмъ ршительнымъ тономъ отвчала:

— О нтъ, я еще не дошла до этого.

Почти каждый день, въ теченіе послдующаго мсяца, я встрчался съ мадемуазель Бержеронъ. Страданія и нищета всегда идутъ рядомъ: тамъ, куда я являлся, какъ врачъ, я находилъ Лору, разсыпавшую благодянія. Вслдствіе этихъ встрчъ между нами установилась нкоторая дружба.

Я чувствовалъ, что она несчастна, что ее давитъ какая-то тайна, что она страдаетъ, видя постоянно Аннету, въ которой она угадывала злаго генія своего отца. Но я остерегался вызывать какое нибудь признаніе, или просьбу о помощи, я ожидалъ, чтобы довріе ко мн одно заставило ее говорить.

Безъ сомннія, Бержеронъ оставилъ свои виды на мой счетъ, такъ какъ, посл приглашенія бывать у него каждый день, онъ, по всей вроятности, отказался отъ мысли быть больнымъ, такъ какъ, въ теченіе цлаго мсяца меня ни разу не позвали въ замокъ и я не получилъ ни одной записки отъ него, въ которой онъ упрекалъ бы меня за небрежность къ новому паціенту.

Вспомнивъ о разговор, который мы вели съ нимъ на тропинк, ведущей къ калитк, о желаніи его положиться на Ренодена въ выбор зятя, я спросилъ нотаріуса:

— Господинъ Бержеронъ былъ у васъ въ контор?

— Нтъ, докторъ.

— А васъ звали въ замокъ?

— Нтъ, но я предполагаю скоро самъ отправиться туда. Этого требуетъ отъ меня одинъ изъ моихъ кліентовъ.

Этотъ отвтъ сейчасъ же напомнилъ мн маркиза де-Монжеза, разговоръ котораго съ Реноденомъ я нечаянно услышалъ, этого любителя замка Кланжи, который, не успвъ купить его во время, желалъ пріобрсти его черезъ бракъ, однимъ словомъ, молодаго человка, который желалъ жениться не ране, какъ получивъ впередъ приданое жены.

Подумавъ о Монжез, богатомъ, молодомъ, титулованномъ, красивомъ, который, подъ покровительствомъ нотаріуса, будетъ просить руки Лоры, я почувствовалъ, что сердце у меня сжалось, тогда я понялъ, что, какъ сумасшедшій, люблю мадемуазель Бержеронъ.

Какъ настоящій трусъ, не ршающійся идти прямо на встрчу опасности, я побоялся снова разспрашивать нотаріуса. Я ласкалъ себя иллюзіями, что Реноденъ, можетъ быть, забылъ о своемъ посольств, что маркизъ могъ отказаться отъ своихъ плановъ, что, наконецъ, онъ умеръ, и Богъ знаетъ еще что.

Въ моихъ обманчивыхъ надеждахъ меня поддерживало то, что въ теченіе двухъ недль, послдовавшихъ за отвтомъ нотаріуса на мой вопросъ, я часто встрчалъ Лору, но она ни разу не сказала мн ни слова о предложеніи, въ которомъ она была заинтересована больше всхъ.

Во время нашихъ встрчъ она только поручала мн своихъ бдныхъ, а я ей своихъ больныхъ. Но въ послднія дв недли я замтилъ, что расположеніе духа молодой двушки длалось все печальне: она только съ усиліемъ могла вызвать улыбку на губы. Она должна была страдать отъ какого нибудь ужаснаго горя, тайну котораго свято хранила. Наконецъ, я долженъ былъ признаться себ, что нравственныя мученія разстраивали и физическое ея здоровье.

Однажды утромъ, когда мы встртились съ нею на дорог изъ Вильсара въ Кланжи, я остановился на мст, пораженный ея блдностью, синевой подъ глазами и тяжелой походкой.

Замтивъ мое удивленіе, она глядла на меня съ печальной улыбкой, ожидая, что я ей скажу.

— Но вы совсмъ больны! вскричалъ я.

— О, больна!.. Нтъ, отвчала она, самое большее немного устала. Я мало-по-малу расширила кругъ моихъ больныхъ, что заставляетъ меня иногда ходить очень далеко. Такъ, напримръ, сегодня я уже прошла четыре мили.

Я покачалъ головой.

— Нтъ, нтъ, сказалъ я, не усталость причиной той перемны, которую я въ васъ вижу. Вы больны, очень больны…

Говоря это, я взялъ ее за руку и умоляющимъ голосомъ сказалъ:

— Говорите, Лора, говорите!..

По всей вроятности, мой отчаянный тонъ тронулъ ее, такъ какъ она отвчала мн, стараясь казаться веселой:

— Ахъ, эти доктора! Отъ нихъ ничего не скроешь. Ну да, мое здоровье немного разстроено.

— Съ какихъ поръ?

Она пристально взглянула мн въ глаза, затмъ, помолчавъ немного, спросила:

— Могу ли я на васъ положиться?

— О да, да, говорите…

— Что бы я вамъ ни сказала, чего бы я у васъ не попросила, клянетесь ли вы мн сохранить тайну?

— Клянусь!

Она подумала еще немного, затмъ сказала:

— Вы знаете ршетку, которая отдляетъ дорогу отъ нашего огорода… сегодня вечеромъ, въ одиннадцать часовъ, будьте у этой ршетки, я приду туда сказать вамъ, какой болзнью я страдаю. Приготовляйте хорошенько вашу аптеку, прибавила она, смясь.

Останавливаемый клятвою, которую я далъ мадемуазель Бержеронъ, я ни слова не сказалъ тетк о назначенномъ свиданіи.

Моя тетка вела крайне аккуратную жизнь: въ десять часовъ она уже всегда была въ постели, а три минуты спустя, спала крпкимъ сномъ, который продолжался безъ перерыва въ теченіе десяти часовъ, поэтому мн было легко, въ желанную минуту, оставить домъ, не будучи никмъ замченнымъ, и отправиться на свиданіе.

Въ одиннадцать часовъ я былъ у ршетки огорода. Ночь была жаркая, удушливая, небо покрыто тучами и темнота не позволяла мн видть дале десяти метровъ за ршетку.

Я ждалъ минутъ пять, когда, наконецъ, въ ночномъ молчаніи услышалъ прерывистое дыханіе и тяжелые шаги. Если бы днемъ меня не испугало состояніе мадемуазель Бержеронъ, я никогда не подумалъ бы, что это идетъ она. Когда, наконецъ, она дошла до ршетки, ея слабость была такъ велика, что она должна была схватиться рукой за столбъ, чтобы не упасть. Дыханіе ея было такъ тяжело, что нсколько минутъ она не могла сказать ни слова.

Дрожа отъ горя и испуга, я не осмливался заговорить первый. Наконецъ, она спросила меня, все еще прерывающимся голосомъ:

— Могу я разсчитывать на вашу клятву?

— Клянусь вамъ, что я никому не скажу того, что вы мн сейчасъ будете говорить.

Тогда Лора опустила свободную руку въ карманъ и вынула изъ него маленькую вещичку, которую и подала мн черезъ ршетку, говоря:

— Возьмите!

— Что это такое? спросилъ я, хотя ощупью узналъ, что держу въ рукахъ маленькую склянку.

— Это половина той порціи, которую мн прописано принимать каждый вечеръ.

— Прописано… кмъ?! вскричалъ я.

— Вашимъ собратомъ, докторомъ Пижо.

Пижо былъ тотъ мнимый докторъ, котораго невжество, до моего прізда въ Кланжи, было столь роковымъ для окрестныхъ жителей. Лкарь самаго послдняго сорта, онъ убивалъ своихъ больныхъ направо и налво. Можно было безъ боязни сказать, что пригласить Пижо къ больному, значило желать его смерти. Поэтому, вы поймете, съ какимъ негодованіемъ я спросилъ:

— Почему не обратились ко мн, вмсто того, чтобы прибгать къ этому невжд?

— О, вы… сказала Лора съ горькой ироніей, вы не стоите вашего собрата. Безъ сомннія, для моей болзни мн необходимо лченіе невжды…

— Почему не послали за мной? повторилъ я.

Объ этомъ надо спросить у Аннеты, которая, въ своей преданности ко мн, бросилась за помощью къ ближайшему доктору.

При имени Аннеты я вздрогнулъ. По ужасное подозрніе, мелькнувшее у меня въ голов, было таково, что я не ршался сразу поврить ему.

— Отъ какой болзни прописалъ вамъ Пижо это лкарство? спросилъ я, стараясь говорить спокойнымъ тономъ.

— Для успокоенія моихъ немного возбужденныхъ нервовъ.

— Разв съ вами случилась какая нибудь особенная непріятность?

— Нтъ, совсмъ нтъ, отвчала она тмъ же насмшливымъ тономъ, волненіе, которое я испытала, можно, напротивъ того, причислить къ числу пріятныхъ волненій, въ особенности для двушки невсты.

— А! такъ дло идетъ о свадьб, прошепталъ я.

И такъ, явился человкъ, который просилъ ея руки! Былъ ли это тотъ, который носилъ имя Монжеза, или кто нибудь другой?

Я недолго былъ въ неувренности, такъ какъ Лора почти сейчасъ же продолжала:

— Вы, кажется, говорили мн о господин Реноден?

— Да, какъ о человк, который можетъ подать хорошій совтъ.

Тогда Лора продолжала своимъ печально-насмшливымъ голосомъ:

— Въ первый разъ, когда я встртилась съ господиномъ Реноденомъ, его посредство не принесло мн счастья, такъ какъ на другой день посл того, какъ онъ представилъ моего будущаго жениха, мое здоровье серьезно разстроилось. Какъ кажется, прибавила она съ легкой насмшкой, страшный смыслъ которой я понялъ, я могу быть здоровой только подъ условіемъ не выходить замужъ…

— Вы приняли того, кого вамъ рекомендовалъ Реноденъ?

— Я не сказала ни да, ни нтъ. Но другимъ показалось, что этотъ женихъ, богатый, титулованный, молодой, иметъ такъ много шансовъ на мое вниманіе, что они вообразили, что дло кончится моимъ согласіемъ.

— О какихъ это другихъ вы говорите?

— Во-первыхъ, о моемъ отц… Съ того же самаго вечера онъ такъ мучилъ меня… въ моемъ же интерес, какъ онъ говорилъ… чтобы добиться отъ меня опредленнаго отвта, что я была такъ раздражена, что…

— Что Анкета побжала за докторомъ Пижо, добавилъ я, видя, что она колеблется.

— Да… и онъ прописалъ мн это успокоительное средство.

— Въ дйствіи котораго онъ, вроятно, явился убдиться на завтра?

— Да, сказала Лора, длая особенное удареніе на словахъ, на другой день и каждый послдующій день, по просьб моего отца и Аннеты, сильно безпокоившихся за меня, онъ являлся слдить за результатомъ своего лкарства, или, лучше сказать, за отсутствіемъ результата, что мало-по-малу заставило его увеличивать количество пріема.

Слушая Лору, я сжималъ въ рукахъ данную мн склянку. Мн хотлось скорй вернуться домой и анализировать ея содержимое.

— И ваша болзнь ни на минуту не ослабвала? спросилъ я.

— Нтъ, одинъ разъ мн было легче, посл того… какъ я сказала, что, будучи такъ серьезно больна, я хочу послать отказъ претенденту на мою руку, маркизу де-Монжезу…

— Но болзнь снова возвратилась?

— Да, на другой день… когда я измнила намъ реніе.

Мн пришло въ голову одно сомнніе,— можетъ быть, мадемуазель Бержеронъ не приписывала свою болзнь той причин, которую, не смотря на вс мои подозрнія, я еще отказывался допустить, но разспрашивать ее о тхъ страданіяхъ, которыя она испытывала, можетъ быть, значило бы возбудить ея вниманіе и заставить требовать отъ меня истины, которую я могъ сказать ей только посл анализа склянки. Чтобы не напугать ее, я перемнилъ предметъ разговора.

— Вы, значитъ, точно хотите выйти замужъ за господина де-Монжеза?

Она ничего не отвчала.

Я не имлъ ни малйшей снисходительности къ маркизу, къ этому сопернику, противъ котораго я, бдный деревенскій докторъ, не могъ бороться, поэтому весьма понятно, съ какой горечью я прибавилъ:

— Судя по тому немногому, что я видлъ и слышалъ, маркизъ де-Монжезъ корыстолюбивый дуракъ.

— Допустивъ, что я выйду замужъ, отвчала мн Лора, для меня все таки лучше выйти за дурака, чмъ за негодяя.

Эти слова поразили меня. Неужели Лора знала планъ, который, судя по тому, что сказала мн тетка, долженъ былъ быть планомъ ея отца, то есть найти какого нибудь негодяя, который за сто тысячъ Франковъ согласился бы жениться на двушк и дать отцу квитанцію въ полученіи всего состоянія?

Въ эту минуту на башенныхъ часахъ пробило полночь.

— Полночь! Мы должны разстаться, сказала она. У меня едва хватитъ силъ дойти къ себ въ комнату.

Глядя на нее, я не могъ сомнваться въ справедливости ея словъ.

— Когда мы увидимся? спросилъ я.

— Завтра, здсь, въ этотъ же часъ.

Она удалилась, шатаясь, и, сдлавъ нсколько шаговъ, исчезла въ темнот.

Я уже хотлъ идти, какъ вдругъ издали услышалъ ея голосъ, говорившій:

— Завтра… если силы позволятъ мн.

Я бгомъ бросился домой, спша анализировать содержимое Флакона.

Двадцать минутъ спустя, я былъ убжденъ въ ужасной истин: къ лкарству была примшана небольшая доза яда. На глазахъ невжды доктора мадемуазель Бержеронъ медленно отравляли, чтобы похитить ея состояніе, которое, благодаря ея свадьб, угрожало ускользнуть изъ рукъ ея отца.

Цлый часъ я былъ въ отчаяніи. Дрожа и пристально глядя на склянку, я спрашивалъ себя, долженъ ли я, какъ честный человкъ, держать мою клятву и не открывать никому ужасной тайны. Затмъ отчаяніе уступило мсто одной мысли, которая до такой степени засла у меня въ голов, что я убдилъ себя, что передача этой склянки должна была имть значеніе. Мн казалось, что она говорила мн: ‘То, чего дочь не могла и не хотла сказать вамъ про своего отца, то вы узнаете отъ этой склянки. Я погибла, если вы не поможете мн. Вся моя надежда на васъ!’

Да, передача этой склянки должна была значить именно это.

— Я спасу ее! вскричалъ я.

Безполезно говоритъ вамъ, какъ тянулись для меня часы, отдлявшіе меня отъ втораго свиданія.

Цлый слдующій день я ходилъ, какъ въ лихорадк, такъ что тетка замтила это.

— Что съ тобой сегодня, племянникъ? спросила она, ты не можешь усидть на мст. У тебя такой видъ, какъ будто ты больше нуждаешься въ узд, чмъ въ шпорахъ.

Я сказалъ, что у меня разстроены нервы, подъ вліяніемъ удушливой погоды.

Наконецъ, она легла спать и я могъ, въ свою очередь, скрыться.

На башенныхъ часахъ било одиннадцать, когда я подошелъ къ ршетк. Я взялъ съ собой маленькую карманную аптеку со всевозможными средствами, пользу которыхъ указалъ мн анализъ склянки. Однажды, когда я отправлялся ночью къ больному, мн случилось имть столкновеніе съ ночнымъ бродягой, тогда я отдлался благополучно, благодаря сил моихъ кулаковъ, но такъ какъ лишняя предосторожность не мшаетъ и кулаковъ могло быть недостаточно, то съ тхъ поръ я бралъ имъ на помощь хорошій револьверъ, который въ послднее время постоянно носилъ съ собою.

Сначала я ждалъ безъ особенннаго нетерпнія, прислушиваясь, не раздадутся ли вдали шаги Лоры, но время шло, а она не являлась. Пробило полночь, тогда меня охватило ужасное предчувствіе, я вспомнилъ о послдней ея фраз вчера: ‘завтра… если силы позволятъ мн’. Слдовательно, ей было хуже! Она, можетъ быть, умерла! Да, умерла… а я спокойно стоялъ на мст.

Свтъ, мелькавшій вдали, указалъ мн направленіе по которому я долженъ былъ идти къ замку. Въ припадк отчаянія я перелзъ черезъ ршетку, не Думая о серьезности моего поступка. Какъ только моя нога стала на непріятельскую почву, хладнокровіе возвратилось ко мн и я вспомнилъ, что надо быть благоразумнымъ. Поэтому я сталъ подвигаться впередъ осторожными шагами, и хорошо сдлалъ, такъ какъ въ ту минуту, когда я дошелъ до кустовъ, скрывавшихъ отъ замка огородъ, два человка, изъ которыхъ одинъ несъ фонарь, вышли изъ лваго Флигеля замка и пошли въ мою сторону. Я неподвижно остановился за моимъ прикрытіемъ.

— Въ самомъ дл, добрый господинъ Пижо, говорилъ жалобный голосъ, въ которомъ я узналъ голосъ Аннеты, вы не видите ничего опаснаго въ положеніи нашей дорогой больной.

— Нтъ, тысячу разъ нтъ, моя красавица! Болзнь, которою страдаетъ ваша молодая госпожа, такова, что бываетъ сильне всего въ ту минуту, когда должна исчезнуть. Вмсто того, чтобъ посылать за мною сегодня ночью, вы могли бы, безъ малйшей опасности, ждать моего завтрашняго посщенія.

Ея отецъ и я, мы потеряли голову при вид ея слабости.

— Не безпокойтесь, я отвчаю за все, я видлъ и не такихъ, съ глупой самоувренностью сказалъ кретинъ.

— Вы ничего не пропишете?

— Продолжайте давать ей прежнее лкарство, шесть ложекъ вмсто пяти, вотъ и все!

Они удалились по направленію къ воротамъ, до которыхъ Аннета проводила съ фонаремъ въ рукахъ моего невжду собрата.

Мн нельзя было терять времени, если я хотлъ пробраться въ замокъ, въ этотъ поздній часъ вс двери должны были быть заперты, кром той, въ которую вышла Аннета и которую, можетъ быть, она оставила открытой до своего возвращенія. Счастье мн благопріятствовало, такъ какъ я нашелъ открытой настежь дверь въ лвомъ Флигел замка.

Сдлавъ нсколько шаговъ въ темнот по маленькой передней, я наткнулся на лстницу, по которой поспшилъ подняться, такъ какъ слышалъ шаги возвращающейся Аннеты, фонарь которой помогъ бы меня открыть, если бы я остался въ передней.

Ршившись на все, я подождалъ, чтобы служанка поднялась, въ свою очередь. Однако, нкоторое размышленіе дало мн понять, что въ эту минуту я былъ вн опасности встртиться, съ кмъ бы то ни было.

Проходя мимо дому, чтобы добраться до лваго Флигеля, я узналъ, что свтъ, который руководилъ мною, выходилъ изъ комнаты нижняго этажа, и вспомнилъ, что эта комната была та самая, въ которой я былъ у господина Бержерона съ первымъ визитомъ.

Свдовательно, онъ еще не спалъ, и слдовательно также легко могло быть, что служанка по возвращеніи зайдетъ къ своему барину. Я угадалъ совершенно врно: Аннета едва успла войти въ переднюю, какъ одна изъ дверей направо быстро отворилась и дрожащій голосъ прошепталъ:

— Разв ты только сейчасъ вошла? Какъ это странно, мн послышалось, будто я сейчасъ слышалъ шумъ шаговъ.

— Это у васъ отъ страха звенитъ въ ушахъ.

— Ну, что же? спросилъ Бержеронъ.

— Какъ и въ прежніе разы старый дуракъ ничего не понялъ. Онъ сказалъ ‘продолжайте прежнее лкарство’, доказательство, что онъ ничего не подозрваетъ.

Какъ ни тихо было все это сказано, я ясно слышалъ вс слова до одного.

Между тмъ, Аннета, прежде чмъ погасить фонарь, подняла его къ лицу Бержерона.

— Какъ вы блдны, сказала она. Если у васъ не хватаетъ мужества, то теперь какъ разъ время сказать мн объ этомъ… такъ какъ я ршилась, во что бы то ни стало, покончить.

— Аннета! произнесъ Бержеронъ, умоляющимъ и разбитымъ голосомъ.

— Она, или я! сухо повторила служанка.

— Разв ты не можешь подождать?

— Я уже вамъ сказала, что мн надоло ждать.

— Но вдь очень возможно, что она и не выйдетъ замужъ за маркиза, тогда у насъ будетъ время впереди…

— Нечего сказать, много у насъ будетъ времени! Черезъ пять мсяцевъ она будетъ совершеннолтняя… да и кто знаетъ, придется ли намъ ждать и пять мсяцевъ? вмсто маркиза, она можетъ найти себ кого нибудь и другаго.

Кого же?

— Да вотъ, недалеко искать, докторъ Мореръ, онъ мн показался опаснымъ съ перваго взгляда. Я слышала, будто они встрчаются повсюду… съ этимъ надо покончить, я такъ хочу! Она, или я!

Затмъ, прежде чмъ онъ усплъ отвтить, она втолкнула его въ спальню, на порог которой они разговаривали, и шепнула:

— Идите, идите, даже въ два часа ночи благоразумне говорить за дверью, чмъ передъ нею.

Стукъ закрывшейся двери и окружившая меня темнота доказали мн, что они заперлись въ спальн Бержерона.

Что долженъ былъ я длать?

Не было сомннія, что эта ужасная женщина восторжествуетъ надъ послдними колебаніями негодяя, который былъ вполн въ ея власти, и вскор они должны были выйти, чтобы покончить свое ужасное дло. Тогда, одно воспоминаніе заставило мои волосы подняться дыбомъ: когда я пришелъ къ Бержерону въ первый разъ, я шелъ по длинному корридору, а не черезъ эту переднюю, слдовательно, въ его комнат было два выхода и въ то время, какъ я стоялъ, сторожа одну дверь, они, можетъ быть, уже вышли черезъ другую и отправились туда, гд мучилась ихъ жертва.

Куда идти? въ полной темнот, въ громадномъ незнакомомъ дом, я не могъ надяться найти Лору. Счастливый случай пришелъ мн на помощь: застигнутый приходомъ Аннеты въ то время, какъ я поднимался по лстниц, я остановился, не дойдя до ея конца. Въ этомъ положеніи, не дойдя до верху нсколько ступеней, мой взглядъ приходился какъ разъ въ уровень съ поломъ верхняго этажа. На разстояніи метровъ десяти я увидлъ полоску свта, не было сомннія, что онъ выходилъ изъ подъ двери комнаты, въ которой горлъ огонь.

Была ли эта комната Лоры?

Съ безконечными предосторожностями, чтобы сообщники не услышали шума моихъ шаговъ, я добрался до этой двери. Она не была заперта на ключъ, когда я прижалъ ручку она отворилась безъ малйшаго шума, очевидно, петли были смазаны масломъ.

Къ счастью, благоразуміе подавило въ. моей груди крикъ испуга, который чуть не вырвался у меня при вид мрачной картины, которая мн представилась. При слабомъ свт ночника, горвшаго у изголовья постели, я увидлъ Лору, лежавшую на постели съ искаженнымъ лицомъ, съ закрытыми глазами, съ синеватымъ цвтомъ лица. Она до такой степени показалась мн похожей на трупъ, что я въ первую минуту былъ парализованъ страхомъ.

Но нтъ, она не могла быть мертвой, такъ какъ, нсколько минутъ тому назадъ, отравители говорили о томъ, чтобы покончить съ нею.

Тогда я осторожно приблизился къ ней и наклонился. Слабое дыханіе доказывало, что она еще жива.

— Лора, прошепталъ я.

При своемъ имени она открыла глаза, въ которыхъ сверкнула молнія радости. Она слабо улыбнулась и прошептала:

— Это вы… Я спасена! Я не спала… когда я увидала, что дверь отворяется, я закрыла глаза, думая, что это они…

Затмъ она прибавила съ испугомъ:

— Я ихъ слышу, они идутъ… Спрячьтесь, спрячьтесь за занавсомъ!

Я повиновался и въ одно мгновеніе исчезъ за занавсомъ алькова.

Въ т нсколько мгновеній, которыя предшествовали появленію достойной пары, Лора шепнула мн:

— Спасите меня… но не губите отца.

Когда дверь отворилась, Лора лежала по прежнему неподвижно.

Въ отверстіе занавса я увидлъ Бержерона, входившаго первымъ. Онъ былъ въ сильномъ волненіи, его зубы стучали, лицо было страшно искажено.

Онъ сдлалъ нсколько шаговъ, затмъ остановился, прошептавъ:

— Нтъ… нтъ… нтъ!

Тогда изъ-за плеча отца я увидалъ голову Аннеты, которая повторила ему на ухо:

— Она, или я!

— Нтъ, нтъ! возразилъ отецъ, роняя изъ руки маленькій бумажный пакетъ.

Аннета подняла его, снова сунула ему въ руку и ршительно прошептала:

— Надо покончить. Кто хочетъ състь плодъ, тотъ долженъ помочь сорвать его. Ваша очередь.

И она хотла толкнуть его къ постели, но онъ уцпился за дверь и повторялъ:

— Нвъ… нтъ… нтъ!

— Трусъ! проворчала Аннета и, наклонившись, подняла маленькій пакетикъ, который Бержеронъ снова уронилъ, затмъ, развернувъ его, подошла къ ночному столику, на которомъ стояла чашка, наполненная до половины.

Въ ту минуту, когда она протянула руку, чтобы высыпать въ чашку порошокъ, я схватилъ ее за руку.

— Отравительница! вскричалъ я.

Звукъ моего голоса произвелъ на Бержерона впечатлніе удара грома. Онъ, шатаясь, сдлалъ два шага по комнат и упалъ навзничь, пораженный ударомъ.

Что касается Аннеты, которую я продолжалъ держать за руку, то она была страшно поражена. Ея глаза, широко открытые отъ ужаса, были устремлены на Лору, которая до половины поднялась на постели.

Свободной рукой я приставилъ дуло револьвера къ виску служанки и, вспомнивъ о томъ, что меня просили спасти отца, сказалъ:

— Я убью ее, у меня достаточно доказательствъ, чтобы оправдаться впослдствіи въ ея убійств. Выдать ее правосудію, это значило бы посадить рядомъ съ нею на скамью подсудимыхъ еще другаго.

— Сжальтесь! прошептала Аннета.

Эта мольба о состраданіи тронула Лору.

— Отпустите ее, сказала она мн.

— Подумайте только, эта женщина злой геній вашего отца.

— Завтра мой отецъ раскается и забудетъ ее

— Да, но со временемъ онъ снова станетъ думать о ней и ничто не разлучитъ ихъ.

Лора подумала.

— Хорошо, сказала она, я знаю средство оттолкнуть его отъ этой несчастной.

— Какое?

— Отвращеніе.

Затмъ она прибавила ршительнымъ тономъ:

— Я требую, чтобы она вышла замужъ за Генека.

ГЛАВА XIII.

Мсяцъ спустя, Аннета вышла за Генека, который нисколько не подозрвалъ тхъ ужасныхъ обстоятельствъ, которымъ онъ былъ обязанъ полученіемъ руки той, которую любилъ.

Можетъ быть, вы удивились бы, что служанка, не будучи боле подъ угрозой револьвера, согласилась исполнить поставленныя ей условія. Для объясненія ея покорности надо возвратиться къ сцен, которая произошла посл того, какъ Лора потребовала, чтобы Аннета вышла за Генека.

Чувство ли глубокаго отвращенія къ садовнику, или въ ярости отъ своей безпомощности, я не могу этого опредлить, но только, услышавъ слова Лоры о Генек, Аннета вздрогнула съ головы до ногъ.

Тогда, воспользовавшись тмъ, что она еще была подъ вліяніемъ испуга, я добился отъ нея гарантіи.

— Ты должна сейчасъ же, сказалъ я, написать въ твоемъ преступленіи, эта бумага будетъ возвращена теб въ день твоей свадьбы.

Аннета, ни слова не говоря, подошла къ письменному столу и взяла перо.

Въ то время, какъ она это длала, я наклонился къ Бержерону, снялъ съ него галстухъ, растегнулъ жилетъ и подалъ ему первую помощь, оказать которую мн дала возможность моя карманная аптека. Мн было легко убдиться, что кровопусканіе совершенно излчитъ его.

— Завтра онъ совершенно поправится, сказалъ я Лор, которая съ безпокойствомъ ожидала моего ршенія.

При этихъ словахъ, указывавшихъ на быстрое излченіе сообщника, безъ сомннія, въ ум Аннеты мелькнула надежда на отплату, такъ какъ, колеблясь сначала написать признаніе, она посл этого написала его въ нсколько минутъ, подписала и передала Лор.

— Нтъ, дайте мн, сказалъ я, беря ея бумагу во избжаніе того, чтобы Бержеронъ, до свадьбы служанки, не добился отъ дочери возвращенія этого признанія.

Я внимательно прочелъ эту бумагу, которая, хотя удовлетворила меня, но въ то же время возбудила мои опасенія на будущее.

Въ этомъ признаніи Аннета описывала только свою вину, ни однимъ словомъ не обвиняя Бержерона. Было бы глупо вообразить, будто эта двушка, желая спасти своего сообщника, повиновалась чувству великодушія. Мн казалось несомнннымъ, что, написавъ такимъ образомъ, она имла цль.

— Не надйся избгнуть бгствомъ этого брака, сказалъ я, при твоемъ первомъ отсутствіи, я передамъ въ судъ твое заявленіе.

Посл этого я указалъ ей на дверь, въ которую она медленно вышла, не чувствуя ни малйшей радости видть себя свободной.

За исключеніемъ слова ‘сжальтесь!’ она не произнесла ничего боле.

Дойдя до порога, она повернулась. Я думалъ, что она хочетъ что-то сказать, но нтъ, она только устремила на меня и Лору угрожающій взглядъ и затмъ вышла.

— Мн слдовало бы убить ее, подумалъ я, взволнованный предчувствіемъ катастрофы въ будущемъ.

Десять минутъ спустя, Бержеронъ, котораго я отнесъ въ его спальню, чтобы пустить ему кровь, пришелъ въ себя. Открывъ глаза, онъ оглядлся вокругъ.

Я угадалъ, что первая его мысль была объ Анкет.

— Она должна выйти за Генека, сказалъ я.

Неужели Лора угадала врно, неужели отвращеніе при мысли, что эта двушка во власти мужика, должно было быть настолько могущественно, чтобы вылчить его отъ любви? Я долженъ былъ это подумать.

— Жена Генека! Жена Генека! повторилъ онъ, смясь громкимъ, презрительнымъ смхомъ.

За смхомъ послдовалъ вздохъ радости и онъ прибавилъ тономъ чистосердечнаго раскаянія:

— Наконецъ-то я освободился отъ этого проклятаго демона, который свелъ бы меня съ ума.

Въ теченіе мсяца, предшествовавшаго свадьб Аннеты, я лчилъ Лору и мн удалось совершенно возстановить ея силы.

Между тмъ Аннета была очень весела, очевидно, у нея былъ какой-то скрытый козырь, благодаря которому она надялась выиграть потерянную партію. Она ни одной минуты не думала избавиться отъ ожидающей ее свадьбы. Она ходила къ Генеку въ его родъ, весело болтала съ нимъ, тогда какъ великанъ глядлъ на нее влюбленнымъ взглядомъ.

Между тмъ Бержеронъ не разставался съ дочерью, поминутно ухаживая за нею, избгая всего, что могло бы напомнить ей прошлое.

Лора была въ восторг.

— Мой отецъ спасенъ, говорила она мн.

— Лучше было бы удалить Анкету, отвчалъ я ей.

— Нтъ, тогда онъ бы бросился за нею. Погодите, когда она будетъ женою Генека, тогда отвращеніе докончитъ излченіе, возражала она, продолжая настаивать на своей иде, что Бержеронъ не такой человкъ, который захотлъ бы сдлаться соперникомъ своего садовника.

Я улыбался ея надеждамъ, но, противъ воли, испытывалъ страхъ: спокойствіе, которымъ наслаждалась Лора, казалось мн, предшествовало гроз. Потрясеніе, испытанное этимъ человкомъ, застигнутымъ на мст преступленія, могло на мгновеніе заглушить ‘го дурные инстинкты, но они должны были снова пробудиться. Я не могъ допустить, чтобы его жадность удовольствовалась пенсіей въ двнадцать тысячъ франковъ, которую онъ, въ припадк раскаянія, самъ назначилъ себ, какъ вполн достаточную, на тотъ случай, когда его дочь выйдетъ замужъ. Допустивъ даже, что его страсть къ Аннет перестала существовать, его главный порокъ — любовь къ женщинамъ, долженъ былъ увлечь его въ другую связь, можетъ быть, столь же роковую.

Двнадцать тысячъ франковъ! Это было очень плохой подачкой для такого расточителя.

Въ день свадьбы своего садовника, Бержеронъ, чтобы не присутствовать на ней, ухалъ наканун на два дня, къ величайшей радости своей дочери, которая видла въ его отсутствіи доказательство презрнія къ союзу, который долженъ былъ отпраздноваться на завтра.

Аннета, въ костюм новобрачной, была восхитительна. Я не могъ не восхищаться ею, когда она выходила изъ церкви подъ руку съ Генекомъ: контрастъ съ ея великаномъ мужемъ длалъ ее еще соблазнительне.

Реноденъ согласился быть свидтелемъ Генека.

— Понимаете ли вы что нибудь во всей этой исторіи? тысячу разъ повторялъ мн нотаріусъ передъ свадьбой. Мн кажется, что эта двушка могла бы найти себ гораздо лучшаго мужа.

Но я, связанный клятвой, не говорилъ ему ни слова о тхъ обстоятельствахъ, которыя были причиной этого брака.

Незадолго до завтрака, приготовленнаго на чистомъ воздух передъ замкомъ, я стоялъ около Ренодена, когда онъ заговорилъ съ новобрачнымъ.

— Счастливый день для васъ, Генекъ, сказалъ онъ, вы пріобрли себ сокровище… и, вмст съ нимъ, много завистниковъ.

Физіономія жениха омрачилась.

— Я не совтую этимъ завистникамъ, сказалъ онъ, бродить вокругъ моего сокровища.

По всей вроятности, въ ум Генека, нотаріусъ также казался подозрительнымъ, такъ какъ онъ прибавилъ:

— Вамъ первому, господинъ Реноденъ!

Пять минутъ спустя, вдали отъ мужа, госпожа Генекъ подошла ко мн.

Съ той минуты, когда я приставилъ ей къ голов револьверъ, мы въ первый разъ очутились лицомъ къ лицу.

— Мое признаніе! сказала она.

Чтобы исполнить общаніе возвратить ей бумагу по выход изъ церкви, я положилъ ее на готов въ карманъ жилета.

Какъ только бумага попала ей въ руки, она устремила на меня угрожающій взглядъ и сказала:

— Вы заставили меня сдлаться женою Генека, ну, а я клянусь вамъ, что пока, будетъ жива жена Генека, вы не женитесь на Дор.

— Ого! сказалъ я. Вы все еще воображаете, что прошли т времена, когда Бержеронъ былъ вашимъ рабомъ?

— О! сказала она, смясь, завтра, если мн захочется, онъ рискнетъ для меня головой. Вы воображаете, что онъ очень далеко, а онъ провелъ цлую ночь у меня подъ окномъ, умоляя меня бжать съ нимъ. Къ чему?.. Бержеронъ безъ гроша не стоитъ для меня ничего.

— Это правда, у него нтъ никакого состоянія, сказалъ я, стараясь преодолть ужасъ, который внушало мн будущее.

— Поврьте, онъ пріобртетъ состояніе.

— Какимъ образомъ?

Она засмялась мн въ лицо и прибавила цинично:

— Неужели вы воображаете, что я вышла замужъ для того, чтобъ получить эту бумагу? Полноте, вы никогда не осмлились бы употребить ее въ дло, Нора слишкомъ боялась за своего папашу, котораго я могла погубить. Я подписала вамъ эту бумагу потому, что вы способны были убить меня на мст, и потому еще, что услышала отъ васъ, что Бержеронъ будетъ живъ… а его жизнь обезпечивала мою безнаказанность.

— Но, въ такомъ случа, такъ какъ вы не боялись, что ваше преступленіе погубитъ васъ, къ чему же повиновались вы приказанію выйти за Генека? спросилъ я съ непритворнымъ удивленіемъ.

— А! сказала она, вы хотите знать почему? Потому что, какъ я ни хороша, я хотла прибавить еще боле возбужденія къ безумной любви, которую чувствуетъ тотъ, котораго вы хотли избавить отъ моего вліянія. Вмсто того, чтобы уменьшитъ страсть этого человка, ваша глупость только увеличила ее. Я была хорошенькая двушка, которую онъ обожалъ — теперь, благодаря вамъ, его страсть обладать мною еще боле увеличится.

Помолчавъ немного, она спросила:

— Знаете почему?

— Нтъ, я положительно не понимаю, почему несчастный еще боле влюбится въ васъ.

— Потому что я запрещенный плодъ, сказала она, съ такой улыбкой, которая заставила меня вздрогнуть.

Конецъ первой части.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
РДКІЙ TЕСТЪ.

ГЛАВА I.

Разговоръ съ Анкетой до такой степени подйствовалъ на меня, что я не въ состояніи былъ принять участіе въ завтрак, и вернулся къ тетк. Одно мгновеніе я спрашивалъ себя, не долженъ ли я предупредить Лору,— но прежде чмъ нарушить ея спокойствіе, мн казалось благоразумнымъ хорошенько обдумать дло.

Тетка, при вид моего скораго возвращенія, была немного удивлена, но ничмъ не выразила своего удивленія.

— А! весело вскричала она, вотъ примрный племянникъ! Ты врно сказалъ себ, что я весь день буду одна, и пожертвовалъ развлеченіемъ, чтобы придти посидть со мною.

Въ теченіе цлаго часа она старалась развеселить меня и вырвать у меня признаніе. Видя, что ей это не удается, она подошла ко мн и, взявъ руками за плечи, сказала своимъ добрымъ, нжнымъ голосомъ:

— Дорогой мой, у тебя есть большая тайна, которая мучитъ тебя, скажи, въ чемъ дло? Ты знаешь, что твоя старая тетка суметъ теб дать хорошій совтъ.

Я, правда, далъ клятву, но новыя угрозы жены Генека длали съ моей стороны неблагоразумнымъ продолжать хранить молчаніе. Кром того, голосъ тетки такъ растрогалъ меня, что я ршился, зная ея скромность, разсказать ей все.

Она молча и серьезно выслушала меня, но на лиц ея не выразилось ея впечатлній.

— Это все? спросила она меня, когда я кончилъ разсказъ.

— Все, отвчалъ я.

— Ты ничего не пропустилъ?

Я съ удивленіемъ поглядлъ на нее, пораженный ея настойчивостью.

— Ты не забылъ сказать мн, продолжала она, что ты влюбленъ въ Лору?

Яркая краска, покрывшая мое лицо, была отвтомъ.

— Очень, очень влюбленъ? спросила она, длая удареніе на словахъ.

Я кивнулъ головою утвердительно. Она устремила на меня растроганный взглядъ и, помолчавъ немного, сказала:

— А она?

Не получая отвта, она съ нкоторымъ нетерпніемъ повторила:

— Любитъ ли тебя Лора?

Тогда я ршился сказать: ‘я надюсь’.

На этотъ разъ молчаніе тетки продолжалось довольно долго, было очевидно, что она не ршается говорить.

— Ба, сказала она, наконецъ, будь мужественъ, не мшай ей выйти замужъ за Монжеза, если надо опасаться грозы, то пусть она разразится надъ маркизомъ.

При этомъ совт отступить, чтобы избавиться отъ опасности, которая могла угрожать мужу Лоры, лицо мое приняло такое выраженіе, что тетка поспшила употребить другое средство.

— Если бы я дала теб половину, даже три четверти моего состоянія, то это было бы все таки ничто въ сравненіи съ громаднымъ состояніемъ, которое эта двушка принесетъ своему мужу. Кто знаетъ, можетъ быть, со временемъ, тебя станутъ обвинять, что ты ухаживалъ за ея деньгами.

Этотъ ударъ шпоръ подйствовалъ на меня, но совсмъ не такъ, какъ ожидала тетка.

— Если Лора любитъ меня, отвчалъ я, она довольствуется той ничтожной долей, которую вы намъ дадите, сказалъ я съ наивной глупостью влюбленныхъ.

— Ну да! насмшливымъ тономъ сказала тетка. А состояніе двушки, на которое цлится Бержеронъ, что съ нимъ будетъ?

— Мы оставимъ его отцу, чтобы онъ пользовался имъ до смерти.

Моя тетка громко расхохоталась.

— До смерти! повторила она. Но какъ же ты глупъ, посл смерти этого канальи Бержерона, вамъ не останется ни гроша, до такой степени Аннета и ей подобныя помогутъ ему раззориться. Нечего сказать, племянникъ, ты хорошо понимаешь свои интересы!

Веселость моей тетки звучала фальшиво и черезъ мгновеніе она снова была серьезна и, не смотря на вс ея усилія, въ ея голос звучала печаль.

— Поврь мн, сказала она, предоставь ей выходить за маркиза. Я даю теб хорошій совтъ.

На моемъ лиц выразилось такое упрямое желаніе не убждаться, что тетка нсколько минутъ молчала, погруженная въ какія-то тяжелыя мысли. На ея губахъ, видимо, вертлись слова, которыя она не ршалась произнести, наконецъ, она сказала взволнованнымъ и слегка дрожащимъ голосомъ:

— Знаешь ты, почему я никогда не вышла замужъ?

— Мой отецъ часто говорилъ мн о вашемъ отвращеніи къ браку.

Она печально улыбнулась.

— Да, продолжала она, я говорила это до тридцати или до тридцати пяти лтъ, но, даю теб слово далеко неохотно. Впослдствіи мысль о принесенной жертв нсколько смягчила мои сожалнія.

— О жертв? повторилъ я, пораженный этими неожиданными словами.

Вмсто того, чтобы объясниться по этому поводу, тетка, посл новой остановки, спросила:

— Послушай, дитя мое, такъ это ршено, ты не хочешь послдовать моему совту и предоставить мадемуазель Бержеронъ выйти за Монжеза?

Мое молчаніе равнялось отрицательному отвту.

— Я хотла, чтобы ты узналъ истину только посл моей смерти, но если этого нельзя, то я разскажу теб мою длинную, печальную исторію.

* * *

Въ этомъ мст разсказа, Либуа жестомъ остановилъ Морера.

Какъ ни любопытенъ былъ артистъ, ему боле хотлось знать настоящее, чмъ прошлое, имя Монжеза, нсколько разъ повторенное, заставило его снова думать о маркиз, или, лучше сказать, усилило его желаніе узнать, что случилось съ его другомъ, мнимымъ Баланке, у госпожи де-Вервенъ, то есть у жены Генека.

— Не кажется ли вамъ, докторъ, что мой слуга долженъ уже проснуться, сказалъ онъ, я не слышу что-то его храпнья. Не надо позволять ему снова уснуть, прежде чмъ онъ разскажетъ намъ знаменитую новую штуку, которую, по его словамъ, сыгралъ съ нимъ Генекъ.

— Пойдемте посмотрть, что съ нимъ, сказалъ Мореръ, направляясь къ передней и думая, что художникъ слдуетъ за нимъ.

Но артистъ далъ ему уйти одному, желая узнать, не сообщитъ ли ему телескопъ чего нибудь новенькаго. Онъ хорошо сдлалъ, что началъ снова надяться. Окно было открыто и, какъ въ первый разъ городскіе сержанты, такъ теперь двое какихъ-то господъ глядли изъ окна. Одинъ изъ нихъ, казалось объяснялъ что-то другому, глядя внизъ.

— Гмъ, гмъ! подумалъ Либуа, эти господа слишкомъ похожи на судейскихъ: этотъ толстякъ, должно быть, полицейскій коммиссаръ, а высокій сильно похожъ на слдователя.

Немного взволнованный, художникъ покачалъ головой.

— Чортъ возьми, прошепталъ онъ, неужели съ бднякомъ Монжезомъ въ самомъ дл что нибудь случилось?

Одно мгновеніе ему хотлосъ бжать въ Кастелянскую улицу, навести справки, но эгоизмъ подсказалъ ему слдующее соображеніе: ‘я во всякомъ случа приду слишкомъ поздно. Какова бы ни была судьба несчастнаго маркиза, я ничего не могу въ ней измнить. ‘

Извиняя себя такимъ образомъ, Либуа продолжалъ глядть въ телескопъ. Охъ увидалъ, что двое мужчинъ вдругъ поднялись съ подоконника и повернулись внутрь комнаты. Это движеніе открыло художнику третью личность, слова которой, по всей вроятности, заставили повернуться глядвшихъ въ окно. Этотъ третій почтительно подалъ высокому господину какую то вещь, которую послдній быстро схватилъ.

Посл того, что мы уже сказали о сил телескопа, нтъ ничего удивительнаго, что Либуа могъ узнать, что это за вещь.

— Это бумажникъ маркиза — тотъ самый, изъ котораго сегодня утромъ онъ вынулъ письмо, которое считалъ за шутку 1-го апрля, подумалъ Либуа.

Въ это время высокій господинъ раскрылъ бумажникъ и одну за одной вынималъ лежавшія тамъ бумаги и разсматривалъ ихъ. Наконецъ, пришла очередь одной бумаги, которую онъ прочелъ и перечелъ, и содержаніе которой показалось ему столь страннымъ, что онъ почувствовалъ потребность сообщить его своему товарищу. Послдній, въ свою очередь, прочелъ бумагу, затмъ оба съ удивленіемъ переглянулись.

Затмъ они, казалось, стали совтоваться, стараясь понять эту таинственную записку.

— Эта мнимая шутка 1-го апрля, подумалъ Либуа.

Вдругъ онъ отошелъ отъ инструмента и снова занялъ прежнее мсто на кресл, которое занималъ во время разсказа Морера. Дло въ томъ, что онъ услышалъ шаги доктора, возвращающагося изъ передней.

Если бы докторъ засталъ его глядящимъ въ телескопъ, онъ, можетъ быть, захотлъ бы послдовать его примру и то, что онъ увидлъ бы, могло помшать ему продолжать разсказъ, еще боле усиливъ его желаніе навести справки.

— Нашъ пьяница по прежнему спитъ, сказалъ докторъ. Надо подождать еще полчаса и тогда его можно будетъ разбудить и заставить говорить.

— Пожалуй, подождемъ, согласился художникъ, который, бросивъ взглядъ на часы, убдился, что до отправленія на желзную дорогу имъ остается еще боле часу и, чтобы не дать Мореру времени подумать о телескоп, онъ съ величайшимъ любопытствомъ продолжалъ:

— И такъ, вы говорили, что ваша тетка собиралась разсказать вамъ свою исторію…

* * *

Для всякаго разскащика, посл удовольствія говорить, нтъ ничего пріятне, какъ имть внимательнаго слушателя, поэтому Монжезъ сейчасъ же продолжалъ:

Надо полагать, что въ начал разсказа истина показалась моей тетк немного для меня тяжелой, и поэтому она старалась предварительно смягчить ее.

— Не надо, дитя мое, начала они, судить о твоемъ отц по тому, какимъ ты его зналъ, т. е. серьезнымъ, печальнымъ, измученнымъ годами и страданіями. Въ ту эпоху, о которой я говорю, ему было тридцать лтъ, сказать это все равно что сказать, что онъ былъ въ полномъ цвт молодости и силъ.

Думая, что такимъ образомъ приготовила почву, тетка продолжала снисходительнымъ тономъ:

— Поэтому для него было извинительно немного слишкомъ любить вино, карты и красавицъ, въ особенности красавицъ.

Вино! карты! Женщины! моя тетка была права, сказавъ мн, что прошлая жизнь отца была далеко не такова, какимъ я зналъ его. Я никогда не видалъ, чтобы онъ брался за карты и, сколько помнилъ себя, онъ пилъ всегда только воду, въ особенности же я помнилъ его экономію, чтобы дать мн приличное образованіе

Между тмъ тетка продолжала:

— Выйдя изъ пансіона, я поселилась у твоего отца, который просилъ меня управлять его домомъ, такъ какъ твоя мать, умершая, произведя тебя на свтъ,— оставила его вдовцомъ посл нсколькихъ лтъ брака. Когда я перехала къ вамъ въ домъ, ты поступилъ въ гимназію.

Въ теченіе первыхъ лтъ все шло отлично: небольшаго состоянія, оставленнаго теб матерью, въ соединеньи съ жалованьемъ отца, не было бы достаточно для нашей жизни, если бы я, съ своей стороны, не внесла въ общее хозяйство процентовъ съ двухъсотъ тысячъ франковъ, оставленныхъ мн моей крестной матерью съ тмъ, чтобы капиталъ былъ переданъ мн въ день моего совершеннолтія или замужества. Вдругъ я начала замчать, что денегъ у насъ не хватаетъ.

Твой отецъ, сначала дававшій мн деньги сейчасъ же, какъ я спрошу, началъ откладывать выдачу, затмъ, сталъ выдавать мн мелкими суммами, которыя далеко не соотвтствовали тому, что было нужно. Слдователно, деньги, безъ моего вдома, уходили изъ дому. Немного обезпокоенная, я стала розыскивать причину нашихъ стсненныхъ обстоятельствъ.

Моимъ первымъ открытіемъ было то, что твой отецъ, который каждый вечеръ, посл обда, уходилъ къ себ въ комнату, подъ предлогомъ работы, уходилъ изъ дому сейчасъ же, какъ только думалъ, что я заснула, и очень часто возвращался только на другой день съ зарею.

Однажды, утромъ, я подкараулила его возвращеніе. Только что стало разсвтать, когда онъ возвратился, разсчитывая уснуть нсколько часовъ, чтобы разсять свое опьяненіе. Я не въ состояніи выразить теб моего огорченія и удивленія, когда я увидла отвратительный порокъ, который твой отецъ умлъ до этого дня скрывать отъ меня. Его опьяненіе было не такого рода, которое длаетъ человка веселымъ и разговорчивымъ, нтъ, его опьяненіе было тяжелое и злое, которое умнаго и добраго человка превращало въ неразумное животное. Доказательствомъ этого могло служить то, что, когда я позволила себ сдлать ему очень слабый упрекъ, онъ забылъ, что я его сестра, молодая двушка, и рзкимъ тономъ отвчалъ:

— Что такое! Ужъ не станешь ли ты читать мн. нравоученія за то, что я провелъ нсколько часовъ въ обществ любезныхъ молодыхъ людей и веселыхъ, двушекъ! Бдъ я не святой!

Затмъ, онъ ударилъ рукой по карману жилета, въ которомъ зазвенли деньги.

— Къ тому же, продолжалъ онъ, я не даромъ потерялъ время, слышишь! Ты всегда преслдуешь меня просьбами денегъ, на этотъ разъ, благодаря пиковой дам, я принесъ теб столько, сколько ты хочешь.

Затмъ, онъ съ громкимъ смхомъ прошелъ мимо меня, положительно пораженной изумленіемъ, и отправился спать.

Пять часовъ спустя, мы снова встртились за завтракомъ. Сонъ совершенно разсялъ опьяненіе, твой отецъ, любезный и улыбающійся, нисколько не походилъ на вчерашняго человка.

— А! сказалъ онъ, я и забылъ, ты, кажется, просила у меня вчера денегъ на хозяйство, я получилъ деньги отъ одного должника, вотъ, бери!

И такъ, его опьяненіе было столь сильно, что онъ совершенно забылъ сцену, происшедшую посл его возвращенія. Мое огорченіе при этомъ открытіи было такъ велико, что я заплакала.

— Что съ тобою, сестрица? Отчего ты печальна? спросилъ онъ меня съ большимъ безпокойствомъ.

— Ты этого не подозрваешь? спросила я.

— Нтъ, ровно ничего.

Тогда я разсказала ему все. Бдняжка, я какъ сейчасъ вижу передъ собой его озадаченное лицо. Онъ былъ немного пристыженъ, что его открыли, но боле всего взволнованъ раскаяніемъ, что огорчилъ меня.

— О! сказалъ онъ, стараясь смягчить дло, мн кажется, ты смотришь на это слишкомъ трагично, одинъ разъ еще ничего не значитъ! Мое сегодняшнее состояніе доказываетъ теб, что вчерашній случай былъ одинъ изъ немногихъ.

На его слова, что одинъ разъ ничего не значитъ, я могла бы спросить его, почему же съ нкотораго времени наши дла были въ такомъ стсненномъ положеніи, но я удержалась отъ этого, сдлавъ видъ, что вполн врю ему, и только сказала:

— Я теб врю… ты не привыкъ пить, но умоляю тебя и не привыкай. Подумай только, къ чему можетъ повести тебя пьянство?

Онъ дурно понялъ меня и отвчалъ мн смясь:

— Пьянство можетъ повести меня къ мигрени. Я храбрился передъ тобой, но у меня трещитъ въ голов.

Я печально покачала головой.

— Я говорю не о головной боли, продолжала я.

— Такъ о чемъ же?

— Опьяненіе, отнимая у тебя память, отнимаетъ и разсудокъ: оно можетъ заставить тебя совершить преступный поступокъ, о которомъ на другой день ты не будешь помнить. Достаточно дурнаго товарища, чтобы заставить тебя поступить нехорошо Кто знаетъ, можетъ быть, твой сегодняшній партнеръ способенъ на это.

Мои послднія слова заставили его засмяться.

— Благодарю, весело сказалъ онъ, ты славно рекомендуешь моего ближайшаго начальника.

— Значитъ, ты провелъ послднюю ночь съ Бержерономъ?

Поспшность, съ которой я сдлала этотъ вопросъ, удвоила его веселость.

— Да, да, сказалъ онъ, я знаю, что ты не переносишь его. Послушай, будь справедлива, за что ты на него сердишься? Что онъ теб сдлалъ?

— Ничего, сухо отвчала я.

— Ты даже не въ состояніи упрекнуть его въ какомъ нибудь оскорбившемъ тебя слов, такъ какъ онъ никогда не говорилъ съ тобой и не видалъ тебя.

Братъ сказалъ правду: въ первый разъ, какъ Бержеронъ былъ у насъ, я увидала его въ окно, когда онъ звонилъ у нашихъ дверей, и его лицо внушило мн такое отвращеніе, что, какъ въ этотъ разъ, такъ и во вс его слдующія посщенія, я всегда отказывалась выйти къ нему.

— Да, но я его видла, съ отвращеніемъ сказала я.

— Я знаю, знаю, продолжалъ братъ, ты опять повторишь мн, что его лицо теб не нравится, что онъ долженъ приносить несчастье.

— У меня есть предчувствіе, что рано или поздно онъ повредитъ теб.

— Какъ ты предубждена, моя дорогая!

— А ты, какъ упрямъ.

Дйствительно я ненавидла Бержерона, сама не зная почему, и въ то же время боялась его. Съ тхъ поръ, какъ отецъ сообщилъ мн, что провелъ ночь съ этимъ человкомъ, моя ненависть къ нему удвоилась.

Насмшливый тонъ, которымъ твой отецъ защищалъ своего пріятеля до такой степени вывелъ меня изъ себя, что я вскричала:

— Этотъ Бержеронъ, я убждена, долженъ быть безчестнымъ человкомъ.

— Ты слишкомъ строга, сестра, сказалъ твой отецъ уже серьезно, не слдуетъ судить о людяхъ такъ поверхностно.

— По тому, что я немъ слышала, я знаю, что его репутація отвратительна.

— Только не со стороны честности, дитя мое.

Но, боясь съ моей стороны новаго взрыва гнва, онъ захотлъ предупредить его, сдлавъ уступку.

— Я не стану спорить, что онъ человкъ, любящій развлеченія, я признаюсь, что онъ бросаетъ деньги направо и налво.

— Вотъ видишь! вскричала я.

— Что такое?

— Ты говоришь, что онъ бросаетъ деньги — откуда онъ ихъ беретъ?

При этомъ обвиненіи физіономія брата омрачилось и онъ строгимъ тономъ сказалъ:

— Берегись! предубжденіе завлекаетъ тебя слишкомъ далеко. Не считая большаго жалованья, Бержеронъ еще иметъ личныя средства. Онъ недавно говорилъ мн о выгодной женитьб, которую иметъ въ виду, и сказалъ, что, съ своей стороны, вноситъ двсти тысячъ франковъ.

— Хотла бы я на нихъ посмотрть, насмшливо отвчала я.

Увы! Къ чему сдлала я эту сцену, которая дала знать твоему отцу, что его дурное поведеніе стало мн извстно. Онъ только сдлался лицемрне относительно меня. Онъ далъ мн самое торжественное общаніе, что это не будетъ повторяться, увряя, будто бы тотъ разъ, въ который я его застала, онъ былъ пьянъ въ первый разъ и въ послдній, но, тмъ не мене, продолжалъ видться съ Бержерономъ.

Что еще больше увеличило мое обманчивое спокойствіе, это то, что недостатокъ въ деньгахъ пересталъ замчаться въ дом. То, что я приписывала возращенію брата къ прежней правильной жизни, было просто его счастьемъ въ игр. Въ теченіе двухъ или трехъ недль, я узнала это поздне, онъ постоянно выигрывалъ въ карты и если бы я узнала тогда истину, то въ моемъ недовріи къ Бержерону непремнно приписала бы ему это неожиданное счастье и мое недовріе было бы основательно, то, что послдовало, доказало это. Нсколько времени я ничего не слышала о Бержерон.

Братъ напрасно приставалъ ко мн, чтобы я согласилась пригласить его къ намъ обдать, но мое отвращеніе было такъ велико, что онъ, наконецъ, пересталъ настаивать.

— Однако, ты не можешь требовать, чтобы я закрылъ свои двери начальнику, сказалъ онъ мн.

— Для служебныхъ длъ — нтъ, принимай его, сколько хочешь, у себя въ кабинет, по что касается нашей частной жизни, то я никогда не соглашусь принять его.

Ну, послушай, поговори съ нимъ хоть одинъ разъ, я убжденъ, что ты перемнишь свое мнніе.

— Нтъ, нтъ, нтъ! повторяла я съ упрямствомъ, еще больше раздраженнымъ настойчивостью брата непремнно навязать мн этого человка.

Наконецъ, наступила ужасная катастрофа, которой я опасалась. Однажды вечеромъ, садясь за столъ, твой отецъ сказалъ мн смясь:

— Я хотлъ бы быть старше на двнадцать часовъ.

— Почему?

— Потому что завтра я отдаю отчетъ и слдовательно моя касса полна. Пока въ дом лежитъ такая большая сумма, я не могу спать спокойно. Отдавъ ее, кому слдуетъ, я вздохну съ облегченіемъ.

— Значитъ, Бержеронъ придетъ завтра?

— Да.

— Это хорошо знать заране. Онъ приходитъ обыкновенно къ десяти часамъ, я уйду раньше, чтобы не встртиться съ нимъ.

Повторяю теб, я думала, что братъ снова началъ прежнюю правильную жизнь, и поэтому безъ малйшаго недоврія пошла спать, посл того, какъ онъ сказалъ мн, что просидитъ еще часа два, приводя счеты въ окончательный порядокъ.

Во время сна я была разбужена стукомъ отворявшейся двери, я думала, что это твой отецъ, окончивъ работу, вошелъ къ себ въ спальню. Не подумавъ посмотрть, который часъ, я снова заснула. Рано утромъ я уже была одта, чтобы выйти, и братъ только что вошелъ въ кабинетъ, какъ я, въ свою очередь, вошла туда.

— Я пришла поздороваться и уйти скорй, сказала я.

— Но вдь Бержеронъ придетъ не раньше десяти часовъ, а теперь самое большее восемь, замтилъ мн братъ

Въ эту минуту наша старая служанка поспшно вошла въ кабинетъ, говоря:

— Пришелъ господинъ Бержеронъ и желаетъ говорить съ вами сейчасъ же. У него такой странный видъ… онъ увряетъ, будто бы пришелъ по крайне важному длу, и непремнно желаетъ быть принятымъ.

— Просите, сказалъ братъ, удивленный словами служанки.

Изъ кабинета былъ только одинъ выходъ и я уже слышала въ корридор приближающіеся шаги моего врага. Отступленіе было мн отрзано. Мн приходилось встртиться съ человкомъ, котораго до сихъ поръ удавалось избгать. Въ эту минуту въ голову мн пришла идея: въ одномъ изъ угловъ комнаты стоялъ большой экранъ. Однимъ прыжкомъ я исчезла за этимъ экраномъ.

Братъ мой не подозрвалъ причины, заставившей Бержерона придти раньше обычнаго часа, такъ какъ чистосердечно удивленнымъ голосомъ спросилъ пришедшаго:

— Какая серьезная причина заставила васъ придти сегодня раньше обыкновеннаго, мой дорогой начальникъ? сказалъ онъ.

— Вашъ начальникъ придетъ только въ десять часовъ, Мореръ, отвчалъ Бержеронъ торжественнымъ, тономъ, въ эту минуту къ вамъ пришелъ только другъ. Вы знаете почему?

Небольшое молчаніе показало мн, что твой отецъ при этомъ вопрос старался придумать, въ чемъ можетъ быть дло, и черезъ нсколько мгновеній совершенно чистосердечно сказалъ:

— Положительно ничего не знаю.

— Я не въ состояніи этому поврить, сухо сказалъ Бержеронъ. Или же, прибавилъ онъ, помолчавъ немного, я сильно ошибаюсь, воображая, что пришелъ сюда спасти васъ.

Мой братъ началъ испытывать нетерпнье.

— Послушайте, другъ мой, сказалъ онъ отрывисто, объяснитесь, пожалуйста, зачмъ пришли вы сюда?

— Какъ другъ, я принесъ вамъ обратно ваши деньги, сказалъ Бержеронъ, длая удареніе на словахъ.

— Мои деньги? Какія деньги?

— Т, которыя вы проиграли сегодня ночью… проиграли, не смотря на мое сопротивленіе, на мои замчанія, что опьяненіе лишаетъ васъ разсудка… въ особенности, не смотря на мои совты не ставить такъ много на карту.

Спрятанная за экраномъ, я не могла видть лица брата, но, по всей вроятности, оно было страшно взволновано, судя по его голосу, онъ спросилъ:

— Сколько же я проигралъ?

— Столько, сколько я вамъ сейчасъ отдамъ до послдняго гроша, неблагоразумный другъ.

Онъ немного остановился и затмъ прибавилъ:

— …То есть сто девяносто дв тысячи франковъ.

Величина суммы заставила расхохотаться твоего отца, который вскричалъ:

— Что за шутка! Уходя отсюда вчера вечеромъ, я унесъ съ собою всего 60 луидоровъ.

— Когда я вошелъ, спросилъ Бержеронъ, вы уже давно были у себя въ кабинет?

— Только что вошелъ. Вы пришли, такъ сказать, слдомъ за мною.

— Въ такомъ случа вы еще не открывали вашей кассы?

Отецъ страшно вскрикнулъ, услыша эти слова, страшный смыслъ которыхъ онъ понялъ.

Я слышала, какъ онъ бросился къ касс, поспшно открылъ ея и, дрожащимъ отъ отчаянія голосомъ, вскричалъ:

— Ничего! Ничего! Я погибъ!

Одно мгновеніе я готова была выйти изъ своего угла, но благоразуміе удержало меня: мн не слдовало появляться третьимъ лицомъ въ этой сцен. Показавшись, я только увеличила бы мученіе и униженіе твоего отца. Кром того, я должна сказать, что моя ненависть къ Бержерону заставляла меня подозрвать западню, въ которую онъ ршился привлечь слишкомъ доврчивую жертву.

— Погибъ! Погибъ! съ отчаяніемъ повторялъ братъ.

— Погибъ? повторилъ кроткимъ голосомъ Бержеронъ, горе заставляетъ васъ забываться, Мореръ, разв я не сказалъ вамъ сейчасъ, что явился къ вамъ, какъ другъ, чтобы спасти васъ изъ положенія, о которомъ не долженъ знать вашъ начальникъ.

За этими словами послдовалъ глухой стукъ связки банковыхъ билетовъ, брошенной на столъ.

— Вотъ та сумма, которой должно не доставать въ вашей касс.

Вы меня спасаете, Бержеронъ! Какъ буду я въ состояніи доказать вамъ мою благодарность! задыхающимся отъ радости голосомъ произнесъ несчастный, который въ эту минуту думалъ только о томъ, что спасся отъ позора.

— Вы можете сейчасъ же доказать мн вашу благодарность, продолжалъ Бержеронъ, поклянитесь мн никогда боле не пить и не играть.

— О да! Клянусь! вскричалъ твой отецъ.

Тогда Бержеронъ добродушно ворчаливымъ тономъ продолжалъ:

— Да, не пейте боле, Мореръ, такъ какъ у васъ опьяненіе слишкомъ опасно, оно совершенно лишаетъ васъ памяти и разума. Доказательство этому я видлъ сейчасъ, найдя васъ совершенно незнающимъ о томъ, что ваша касса опустла.

— Это правда, сознался Мореръ. Ничто происходившее сегодня ночью не осталось у меня въ памяти съ той минуты, какъ дамы посл ужина оставили насъ, разсердившись, что мы сли играть…

— Да, посл ужина, за которымъ, не смотря на мои совты, вы слишкомъ много выпили. Вы помните, я не хотлъ играть, но вы, раздраженные опьяненіемъ и ободренные выигрышемъ послднихъ дней, такъ настаивали, что я долженъ былъ согласиться. Тогда дамы оставили насъ.

— Да, и я ничего не помню, что послдовало посл ихъ ухода.

— Вы даже забыли про бутылку водки, которую поставили возл себя на стол.

И такъ, мы стали играть, счастье вамъ неблагопріятствовало. Проигравъ все, что у васъ было съ собою, вы заставили меня согласиться игратьсъ вами на слово, это продолжалось до тхъ поръ, пока вы не проиграли десять тысячъ франковъ, тогда я положилъ карты, сказавъ, что не желаю боле продолжать игры. Къ несчастію, стараясь убдить васъ, я сказалъ неблагоразумную фразу.

— Какую?

— Что проигранная вами сумма, десять тысячъ франковъ, должна превосходить ваши средства къ уплат, что этотъ проигрышъ будетъ причиной для васъ большаго затрудненія. При этомъ замчаніи вы почувствовали свое самолюбіе оскорбленнымъ. ‘Подождите меня, сказали вы.’

Посл отсутствія, продолжавшагося не боле четверти часа, вы вернулись обратно и прежде всего передали мн десять билетовъ по тысяч франковъ, говоря:

‘Теперь вы получили мой долгъ и я хочу отыграть у васъ эти десять тысячъ франковъ.’

— Слдовательно, я сходилъ за деньгами въ мою кассу, прошепталъ братъ, думая о проступк, совершенномъ въ опьяненіи.

Я съ безпокойствомъ слушала разсказъ Бержерона, убжденная, что негодяй лжетъ.

При его послднихъ словахъ жестокое подозрніе мелькнуло у меня въ голов и заставило меня на мгновеніе сомнваться въ невинности брата. Я вспомнила стукъ въ дверь, который въ прошлую ночь неожиданно разбудилъ меня. Услыша разсказъ Бержерона, я спрашивала себя, что, можетъ быть, это былъ стукъ двери, которую заперъ мой братъ, оставляя домъ посл того, какъ взялъ деньги изъ кассы. Но посл этого воспоминанія, обвинявшаго твоего отца, у меня въ голов мелькнула мысль, которая еще боле усилила мое сомнніе въ справедливости словъ Бержерона. Какимъ образомъ этотъ человкъ, игравшій съ пьянымъ, которому онъ длалъ замчанія относительно его состоянія, не удивился, видя въ его рукахъ, посл короткаго отсутствія, такую большую сумму? Почему продолжалъ онъ играть, почему, наконецъ, ждалъ онъ слдующаго дня, чтобы угадать источникъ этихъ денегъ, которыя онъ выигралъ до послдняго су?

Можно было подумать, что я выразила вслухъ эту мысль, такъ какъ Бержеронъ, точно въ отвтъ на нее, продолжалъ свой разсказъ такимъ образомъ:

— Мн слдовало бы, прежде чмъ начать играть въ такую большую игру, узнать, откуда получили вы эти деньги, но я самъ не каменный, я лучше васъ переношу опьяненіе, тмъ не мене я былъ далеко не въ своемъ вид, кром того, игра сама опьяняетъ. Поэтому я сталъ играть и выигрывалъ, не считая. Только сегодня утромъ, проспавъ нсколько часовъ и удивленный громадностью выигранной суммы, я спросилъ себя: каковъ могъ быть источникъ этихъ денегъ, попавшихъ въ мои руки, и…

Онъ остановился, какъ будто боясь сказать что нибудь, что могло бы еще боле увеличить горе твоего отца, потомъ быстро докончилъ фразу такимъ образомъ:

— …И я пришелъ.

Затмъ онъ весело прибавилъ:

— Ну, скорй, положите эти деньги въ вашу кассу, мой милый другъ.

— Да, да, повторилъ мой братъ, дрожа отъ безконечной радости.

Мой бдный братъ былъ очень честный человкъ, едва усплъ онъ закрыть кассу, какъ поспшно сказалъ:

— Но… но…

— Но что? сказалъ Бержеронъ, казалось, ждавшій этого восклицанія.

— Но эти деньги, которыя вы принесли мн, чтобы спасти меня отъ безчестья, были, тмъ не мене, благородно выиграны вами.

— Та, та, та! сказалъ Бержеронъ развязнымъ тономъ, который въ моихъ ушахъ зазвучалъ фальшиво. Мы объ этомъ дл поговоримъ со временемъ.

— Напротивъ того, мы поговоримъ сейчасъ же. Я вашъ должникъ, вся моя жизнь будетъ посвящена на уплату вамъ долга.

— Да… да, хорошо, повторилъ Бержеронъ, какъ будто теряя терпнье, что разговоръ продолжаетъ вертться на этомъ. Что вы длаете, мой другъ?…

Въ его голос звучало удивленіе, но сквозь него мн послышалось удовольствіе.

— Я подписываю вамъ росписку въ сто девяносто дв тысячи франковъ, которыя вы дали мн въ долгъ, отвчалъ мой братъ.

— Къ чему!? Между честными людьми достаточно слова… не нужно никакихъ бумагъ, говорилъ Бержеронъ, длая видъ, что противится.

— Я умоляю васъ взять отъ меня росписку, хотя бы для того, чтобы позволить мн подняться въ моихъ собственныхъ глазахъ, твердымъ голосомъ отвчалъ мой братъ.

— Въ такомъ случа, я сдлаю это только для того, чтобы доставить вамъ удовольствіе, сказалъ Бержеронъ, тмъ не мене, поспшно кладя въ карманъ росписку.

Безъ сомннія, онъ поглядлъ на часы, такъ какъ продолжалъ:

— Десять часовъ безъ пяти минутъ. Черезъ пять минутъ начальникъ забудетъ, что другъ сдлалъ для васъ… приготовьте ваши книги.

Въ десять часовъ онъ проврилъ счеты, сдлалъ подъ ними свою подпись и унесъ деньги.

— Онъ меня спасъ, прошепталъ мой братъ въ сильномъ волненіи, когда дверь закрылась за Бержерономъ.

— Онъ! Онъ обокралъ тебя, дуракъ! вскричала я, опрокидывая экранъ.

Истина открылась мн вдругъ, но увы, слишкомъ поздно: негодяй унесъ съ собою росписку. Еще подъ вліяніемъ безграничной благодарности, которую онъ считалъ себя обязаннымъ чувствовать къ негодяю, обобравшему его, мой братъ поглядлъ на меня почти съ состраданіемъ.

— Твоя ненависть очень настойчива, сказалъ онъ.

— Ужъ лучше это, чмъ глупая доврчивость, отвчала я въ первомъ порыв гнва, вызваннаго его ослпленіемъ.

Прежде, чмъ онъ усплъ что нибудь возразить, я продолжала:

— Неужели ты вришь тому, что сказалъ теб этотъ человкъ? Допускаешь ли ты все, что онъ приписываетъ твоему опьяненію, и прежде всего убжденъ ли ты, что былъ пьянъ?

Онъ провелъ рукою по лбу и отвчалъ:

— Да, и боле чмъ когда либо, такъ какъ у меня настолько тяжела голова, какъ никогда. Обыкновенно у меня была боль въ вискахъ… тогда какъ сегодня… сегодня я чувствую какую-то странную тяжесть въ мозгу.

— Въ такомъ случа, ты убжденъ, что былъ пьянъ?

Онъ поглядлъ на кассу.

— Если бы я не былъ пьянъ, неужели я былъ бы способенъ взять деньги, не принадлежащія мн?

— Кто знаетъ, можетъ быть, кто нибудь другой сдлалъ это за тебя, сказала я.

— Кто же такой? спросилъ онъ съ удивленнымъ видомъ человка, ничего не понимающаго.

— Самъ Бержеронъ.

Мой братъ вскочилъ, вн себя отъ негодованія при подобномъ обвиненіи.

— Сестра, сестра, ненависть ослпляетъ тебя, сказалъ онъ мн.

Но вмсто того, чтобы уступить, я продолжала:

— Я ничего не желаю лучшаго, какъ отказаться отъ этой ненависти, но, чтобы убдить меня въ ея неосновательности, отвчай мн на вопросы, съ которыми я къ теб обращусь.

— Говори, сказалъ онъ, успокоившись.

— Вспомни, гд былъ въ эту ночь ключъ отъ твоей кассы?

— Какъ всегда, въ карман жилета.

Въ то время, ныншнія кассы, которыя открываются при помощи особаго механизма, еще не были введены въ употребленіе настолько, чтобы ихъ можно было встртить въ деревн, касса моего брата была дубовая, околоченная желзными полосами, и отлично могла противиться взлому, но всякій, у кого былъ ключъ, могъ очень легко открыть ее.

— Ты убжденъ, что не оставлялъ ключа дома, когда ушелъ въ прошлую ночь?

— Нтъ, повторяю теб, этотъ ключъ никогда не выходитъ изъ кармана жилета.

— Слдовательно, ты носилъ его вчера съ собою?

— Конечно, и сегодня утромъ я нашелъ его на старомъ мст.

— Хорошо, сказала я.

— Что жъ дальше?

— Теперь другой вопросъ: не говорилъ ли ты мн сейчасъ, что послдствія твоего вчерашняго опьяненія не таковы, какъ бывали прежде. Обычную мигрень на этотъ разъ замнила тяжесть въ мозгу?

— Да, и такая сильная тяжесть, что, если бы я могъ, я сейчасъ же бы пошелъ уснуть часъ или два.

При этомъ отвт мой взглядъ сверкнулъ торжествомъ, которое возбудило его нетерпнье.

— Ну, что же? сказалъ онъ. Къ чему ты хочешь придти со своимъ допросомъ? Кончила ли ты его?

— Да, такъ какъ я узнала все то, что хотла знать.

— И что ты изъ этого заключаешь?

— Если я теб отвчу, ты мн не повришь.

Я хотла раздражить его любопытство и сухой тонъ, которымъ я сказала послднюю фразу, достигнулъ цли, такъ какъ Мореръ вскричалъ:

— Говори, пожалуйста.

Я взглянула ему въ лицо.

— Ты непремнно хочешь, чтобы я говорила?

— Да, я этого требую.

— Ты общаешься поврить мн?

— Я сначала выслушаю тебя. Что же касается до того, чтобы врить…

Я не дала ему досказать и поспшно заговорила.

— Ты не пилъ, ты не игралъ и, слдовательно ничего не проигралъ, и слдовательно также не приходилъ за деньгами въ кассу!…

Твой отецъ, немного озадаченный, указалъ мн взглядомъ на свою кассу, говоря:

— Но, въ такомъ случа…

— Ты хочешь сказать, что въ такомъ случа почему сегодня утромъ твоя касса была пуста?

Онъ молча кивнулъ головою.

— Она была пуста потому, что другой, усыпившій тебя, взялъ у тебя изъ кармана ключъ и пришелъ украсть твои деньги.

Прежде, чмъ онъ усплъ что нибудь возразить противъ моихъ словъ, я поспшно прибавила:

— И этотъ другой называется Бержеронъ.

Братъ не усплъ возразить мн, такъ какъ, едва я договорила, какъ дверь кабинета отворилась, и веселый голосъ спросилъ:

— Угостите ли вы меня сегодня завтракомъ?

Пришедшій былъ молодой человкъ тридцати лтъ, по имени Реноденъ, сдлавшійся нотаріусомъ нсколько мсяцевъ тому назадъ. Твой отецъ былъ друженъ съ нимъ еще въ то время, когда онъ былъ старшимъ клеркомъ конторы, которую купилъ.,

— Да, да, мы очень рады тебя видть, сказалъ Мореръ, стараясь быть хладнокровнымъ.

Хорошо или дурно, мой ударъ попалъ въ цль: твой отецъ не въ состояніи былъ побдить свое волненіе, такъ что Реноденъ замтилъ его.

— Что съ тобой? спросилъ онъ. У тебя совсмъ взволнованный видъ.

— Страшная мигрень. Я цлую ночь не смыкалъ глазъ, отчетъ, который я долженъ былъ отдать сегодня, заставилъ меня просидть всю ночь.

— Ахъ да, это правда. Я долженъ былъ бы знать это посл того, что видлъ сегодня ночью, спокойно сказалъ Реноденъ, слова котораго крайне удивили насъ.

Мы съ братомъ съ удивленіемъ переглянулись, тогда какъ молодой нотаріусъ продолжалъ, смясь:

— Твой начальникъ очень спшитъ получать казенныя деньги. По правд сказать, я на твоемъ мст прямо сказалъ бы ему, ‘ночь создана для того, чтобы спать, приходите завтра днемъ’.

— А! ты сказалъ бы ему это, замтилъ мой братъ на всякій случай, желая заставить его выразиться ясне.

Что же касается до меня, то я предчувствовала, что нашъ другъ, самъ того не подозрвая, сообщитъ мамъ важную новость.

— Да, продолжалъ Реноденъ, будь я Мореромъ, я, сегодня ночью, когда онъ приходилъ къ теб, преспокойно попросилъ бы его идти спать.

Сдлавъ надъ собою страшное усиліе, мой братъ могъ спокойно спросить:

— Такъ ты знаешь, что онъ приходилъ сегодня ночью?

— Конечно, я видлъ, какъ онъ входилъ къ теб около двухъ часовъ утра. Я возвращался изъ Туфіо, откуда за мной присылали для составленія завщанія умирающаго, я шелъ по корридору, какъ вдругъ увидлъ при лунномъ свт твоего начальника, входящаго къ вамъ въ домъ.

Сказавъ это, не подозрвая, какую важность имли для насъ его слова, Реноденъ повернулся ко мн.

— Гости слдуютъ одинъ за однимъ, но не всегда походятъ другъ на друга, сказалъ онъ улыбаясь.. Одинъ является ночью, чтобы взять деньги у брата, другой приходитъ днемъ, чтобъ принести деньги сестр.

Видя, что я ничего не понимаю, онъ продолжалъ:

— Я принесъ вамъ проценты за полгода съ двухъ сотъ тысячъ франковъ, положенныхъ на ваше имя вашей крестной матерью.

Сообщивъ объ этой причин своего посщенія, онъ. съ притворной печалью, покачалъ головой.

— Все таки, сказалъ онъ, я теряю случай каждые полгода, въ день уплаты процентовъ, получать отъ васъ завтракъ, такъ какъ черезъ недлю вы будете совершеннолтняя, а по завщанію вашей крестной матери, вы должны получить въ руки капиталъ въ день совершеннолтія или въ день свадьбы, но только, продолжалъ-омъ, обращаясь къ брату, твой завтракъ заставляетъ меня ждать, а у меня желудокъ совсмъ пустъ.

За столомъ мы напрасно старались быть любезными съ нашимъ гостемъ. Это такъ мало удавалось, намъ, что въ половин завтрака Реноденъ положилъ вилку, оттолкнулъ тарелку и, опершись на столъ, взволнованнымъ голосомъ сказалъ:

— Скажите, пожалуйста, къ чему служатъ друзья?

Не получая отвта, онъ повторилъ:

— Да, къ чему они служатъ, если люди, будучи въ большомъ огорченіи, не ршаются передать его имъ?

— Но у насъ нтъ никакого огорченія, попыталась я сказать.

— Полноте, я убжденъ, что вы страшно огорчены, и вашъ эгоизмъ отказываетъ мн въ удовольствіи раздлить это горе. Ну скорй, пусть тотъ, кто изъ васъ храбре, сознается, я серьезно требую этого.

Мы были слишкомъ убждены въ дружб молодаго нотаріуса, чтобы колебаться. Я разсказала все, ничего не говоря о томъ, что думала о Бержерон, я только повторила его разсказъ и сцену подписанія росписки. Я хорошо сдлала, что не выразила моего личнаго мннія, которое могло бы имть вліяніе на Ренодена, ршеніе котораго должно было имть большое значеніе для моего брата.

Едва я успла договорить, какъ нашъ другъ, внимательно слушавшій, обратился къ Мореру и прямо сказалъ:

— Тебя обокрали и обокрали ловко.

— Но, однако, онъ самъ принесъ мн деньги, замтилъ мой братъ, все еще стараясь оправдать своего друга.

— Вотъ въ этомъ-то и заключается вся ловкость. Еслибы онъ оставилъ у себя деньги, ничего не говоря, то, что бы ты сдлалъ? Я полагаю, что твоей первой идеей не было бы, что ты самъ обокралъ себя?

— Конечно.

— Слдовательно, ты вообразилъ бы, что тебя обокралъ другой, и прежде всего отправился бы сообщить правосудію о преступленіи, жертвой котораго ты сдлался.

Первой заботой правосудія было бы узнать, гд ты былъ въ ночь воровства. Что бы ты отвчалъ?

— Я бы сказалъ правду.

— Что ты кутилъ съ Бержерономъ, а вотъ этого то онъ и хотлъ избгнуть. Правосудіе любопытно, оно до такой степени возилось бы съ Бержерономъ, что, наконецъ, узнало бы, въ чемъ дло, тогда какъ тотъ способъ, которымъ онъ поступилъ съ тобою, закрываетъ теб ротъ: никакого воровства нтъ, а есть оказанная услуга, и какая услуга! Теб спасли честь. Забота о своей репутаціи не дозволяетъ теб кричать о росписк на всхъ перекресткахъ. Росписка, которую ты ему подписалъ, доказываетъ только заемъ, ничего боле, и даже, я долженъ сказать теб, что если бы Бержеронъ, не говоря ни слова, просто показалъ кому нибудь данную тобой росписку, то всякій, въ виду громадности суммы, сейчасъ же подумалъ бы, что ты прокутилъ казенныя деньги, и, что бы ты ни говорилъ объ этомъ, было бы сочтено всякимъ за желаніе оклеветать благодтеля, который спасъ тебя отъ каторги.

Я, такъ же какъ и Реноденъ, была убждена въ мошенничеств Бержерона, но мн оставалось разъяснить еще одинъ пунктъ. Чтобы получить это разъясненіе отъ нотаріуса, я ршилась сдлать одно замчаніе.

— Почему, когда у него были деньги въ рукахъ, сказала я, онъ отдалъ ихъ взамнъ подписи моего брата, у котораго, онъ знаетъ, ничего нтъ? Ему придется получать цлые годы ту сумму, которую онъ могъ бы получить сразу, кром того, мой братъ можетъ умереть завтра или потерять мсто и что станется тогда съ его кредиторомъ, росписка не будетъ стоить ни гроша?

При этомъ замчаніи Реноденъ задумался.

— Это правда, онъ выпустилъ добычу для тни, сознался онъ, но вдругъ вскрикнулъ:

— Угадалъ, угадалъ! А! Негодяй! Его не надо учить.

Мы переглянулись, твой отецъ и я, а Реноденъ, счастливый тмъ, что угадалъ, продолжалъ:

— Да, этому негодяю не приходится повторять два раза, онъ скоро понимаетъ. Онъ знаетъ, гд раки зимуютъ.

Затмъ онъ продолжалъ боле серьезно:

— Полгода тому назадъ, когда я еще служилъ клеркомъ, Бержеронъ былъ въ контор у моего патрона. Онъ говорилъ, что, желая женитьси, хочетъ узнать обо всхъ выгодныхъ окрестныхъ невстахъ. Первая особа, которую назвалъ мой предшественникъ, были вы, мадемуазель Мореръ. Онъ сообщилъ о вашемъ состояніи въ двсти тысячъ Франковъ, которое вы должны были получить въ день вашей свадьбы или совершеннолтія. При этомъ сообщеніи Бержеронъ, казалось, подумалъ, затмъ сдлалъ презрительную гримасу, показавшую желаніе получить большее приданое. Это презрніе поразило моего патрона. Я помню, что онъ, передавая этотъ разговоръ, насмшливо сказалъ: ‘Нечего сказать, этотъ Бержеронъ иметъ хорошій аппетитъ! Двумя стами тысячъ франковъ нельзя пренебрегать человку, у котораго, какъ у него, нтъ ни гроша состоянія.

Въ эту минуту мой братъ перебилъ Ренодена слдующимъ замчаніемъ:

— Твой патронъ ошибался, мой другъ, относительно денежнаго положенія искателя приданыхъ, недавно, Бержеронъ, говоря мн о своей будущей женитьб, сказалъ, что, со своей стороны, онъ приноситъ двсти тысячъ франковъ.

При этихъ словахъ молодой нотаріусъ насмшливо поглядлъ на брата.

— Да, конечно, сказалъ онъ, онъ иметъ эти деньги… хотя недавно и благодаря теб. О! Негодяй поступилъ не легкомысленно, онъ зрло обдумалъ свой планъ. Съ того дня, когда онъ узналъ, какую сумму получитъ твоя сестра въ день совершеннолтія, онъ только и думалъ о томъ, какъ бы получить эти деньги, которыя должны были облегчить ему богатую женитьбу, которую онъ иметъ въ виду. Да, онъ возвратилъ теб твои деньги, но сдлалъ это, будучи почти убжденъ, что, взамнъ взятой отъ тебя росписки, получитъ приданое твоей сестры.

При этомъ открытіи относительно той цли, которую преслдовалъ Бержеронъ, я не слушала ничего, кром моей привязанности къ брату.

— Пусть онъ беретъ мое приданое! вскричала я, иначе мы не въ состояніи будемъ жить подъ постоянной угрозой проклятой росписки, которую мой братъ далъ негодяю.

Задыхаясь отъ волненія, твой отецъ сначала не могъ произнести ни слова. Что касается Ренодена, онъ взглянулъ на меня со слезами на глазахъ и взволнованнымъ голосомъ сказалъ:

— Очень хорошо, очень хорошо, я такъ и ожидалъ отъ васъ!

Сказавъ это, онъ покачалъ головой.

— Только, прибавилъ онъ, пожертвовавъ вашимъ приданымъ, за кого вы выйдете замужъ?

Въ подобныхъ обстоятельствахъ съ моей стороны было очень извинительно солгать. Поэтому, стараясь придать моему голосу чистосердечный тонъ, я отвчала:

— Я чувствую къ замужеству глубокое отвращеніе.

По лицу Ренодена я видла, что онъ не вритъ этому, и одно мгновеніе хотлъ возражать мн, но какое-то размышленіе, вроятно, остановило его, такъ какъ онъ повернулся къ моему брату.

— Что ты на это скажешь?

— Я никогда не допущу, чтобы сестра раззорилась для меня! вскричалъ Мореръ.

— Въ такомъ случа, чмъ же ты заплатишь, холодно спросилъ нашъ другъ, къ моему величайшему удивленію, такъ какъ я ожидала, что онъ одобритъ ршимость твоего отца.

— Я еще молодъ, передо мной цлая жизнь, мое положеніе можетъ улучшиться… Отказывая себ во всемъ, мн удастся заплатить…

— Заплатить сто девяносто дв тысячи франковъ, насмшливо договорилъ Реноденъ.

— Я выплачу эти деньги, хотя бы мн пришлось умереть… Бержеронъ, я въ этомъ убжденъ, хотя бы изъ осторожности дастъ мн отсрочку.

Реноденъ пожалъ плечами:

— Ошибаешься, сказалъ онъ. Выслушай меня: въ тотъ день, когда этотъ негодяй ршился получить приданое твоей сестры и приготовилъ теб ловушку, въ которую ты попался, поврь, он разсчитывалъ получить деньги немедленно. Доказательствомъ этому можетъ служить то, что ему необходимо въ настоящее время имть деньги въ рукахъ, чтобы представить ихъ, какъ его личное состояніе, богатой вдов, руки которой онъ ищетъ, неужели же ты воображаешь, что онъ дастъ теб отсрочку? Полно, пожалуйста! Для него пораженіе было бы слишкомъ велико. Въ ярости, что не удался его планъ женитьбы, онъ будетъ въ состояніи сыграть съ тобой какую нибудь скверную штуку, которая погубитъ твою честь и твое положеніе, такъ какъ ты далъ ему въ руки опасное орудіе, подписавъ эту росписку.

Затмъ, обратившись ко мн, онъ прибавилъ:

— Вы ршились пожертвовать ту сумму, которую получите черезъ нсколько дней? спросилъ онъ у меня.

— Твердо ршилась.

— Подумайте, однакожъ, что безъ приданаго вамъ, можетъ быть, совсмъ не придется выйти замужъ, настойчиво повторилъ онъ.

— Я чувствую отвращеніе къ замужеству, повторила я.

Убжденный, что я лгу, Реноденъ подошелъ ко мн, поцловалъ меня и шепнулъ мн на ухо:

— Вы мужественная двушка.

Затмъ онъ обратился къ брату.

— Заплатите, заплатите сейчасъ же и лучше сегодня, чмъ завтра. Ты долженъ какъ можно скоре вернуть росписку, вотъ мой совтъ.

Мой братъ взглянулъ на меня умоляющимъ взглядомъ, какъ бы желая, чтобы я отказалась отъ моей жертвы.

— Надо заплатить, твердо сказала я. Твой отецъ хотлъ противиться, но Ренедонъ остановилъ его.

— Да, надо заплатить съ тмъ, чтобы впослдствіи вознаградить себя.

— Вознаградить! Чмъ? вскричала я.

— Этого я еще не знаю, но я убжденъ, что подобный случай долженъ представиться, стоитъ только умть ждать.

ГЛАВА II.

Въ день моего совершеннолтія, Бержеронъ получилъ деньги отъ моего брата, который не произнесъ ни слова, которое дало бы поводъ Бержерону подозрвать, что его мошенничество угадано.

— Главное дло, мой бдный другъ, сказалъ Бержеронъ, получая деньги, не забывайте клятвы никогда не пить и не играть.

Въ тотъ же самый вечеръ, Реноденъ, придя къ намъ, сказалъ моему брату:

— Покажи-ка мн эту знаменитую проклятую росписку.

Онъ медленно прочелъ ее, затмъ серьезно, не говоря ни слова, сложилъ и, вмсто того, чтобы возвратить Мореру, положилъ въ карманъ.

— Ну, что? сказалъ твой отецъ, который протянулъ руку, чтобы взять росписку.

— Я ее оставлю у себя, сказалъ Реноденъ.

— Не лучше ли ее уничтожить? замтила я.

— Э, э! сказалъ онъ, можетъ быть, въ одинъ прекрасный день, показавъ ее Бержерону, можно будетъ доставить ему неособенно пріятную неожиданность.

— Вы, можетъ быть, уже нашли случай отплатить ему! поспшно вскричала я.

— Нтъ, отвчалъ онъ, улыбаясь, я долженъ повторить вамъ еще разъ, что все дло въ томъ, чтобы умть ждать. Какъ ни ловокъ Бержеронъ, все таки придетъ время, когда и у него окажутся слабыя стороны.

Три недли спустя, молодой нотаріусъ, обдавшій у насъ, сообщилъ намъ слдующее извстіе:

— Бержеронъ сегодня женился.

— На той, на комъ хотлъ? спросилъ Мореръ.

— Да, на молодой, бездтной вдов одного фабриканта, который оставилъ ей боле двухъ сотъ тысячъ ливровъ дохода.

— Негодяй торжествуетъ! вскричала я съ сильнымъ гнвомъ.

— О! о! насмшливо возразилъ Реноденъ, этотъ тріумфаторъ споткнется не разъ во время своего тріумфальнаго шествія.

— Почему?

— Потому что ему придется отказаться отъ надежды растратить деньги жены, такъ какъ его молодая супруга, какъ женщина благоразумная, желающая предохранить свои деньги, просила написать свой свадебный контрактъ нотаріуса Тесье и старый хитрецъ написалъ такую бумагу, которая, какъ въ настоящемъ такъ и въ будущемъ, лишаетъ Бержерона всякой возможности истратить женины денежки. Мой старый собратъ только что разсказалъ мн, какъ вытянулась физіономія у жениха при чтеніи контракта.

— Однако, онъ согласился жениться? спросилъ мой братъ.

— Это доказываетъ то, что я сказалъ вамъ нсколько дней тому назадъ: на свт не существуетъ совершеннаго негодяя, нашъ понадялся такъ обойти жену, что контрактъ будетъ мертвой буквой.

— Удастся ли ему это? спросила я.

— Поживемъ — увидимъ, отвчалъ Реноденъ, пожимая плечами.

Реноденъ и я, мы до такой степени боялись чмъ нибудь напомнить твоему отцу прошедшее, что прошло много мсяцевъ, а мы ни однимъ словомъ неупомянули о Бержерон.

Однажды молодой нотаріусъ явился къ намъ, очевидно, со свжей новостью.

— У мадамъ Бержеронъ родилась дочка, сказалъ онъ.

— Улучшитъ ли это положеніе отца?

— О нтъ, напротивъ того, такъ какъ мать только и будетъ думать о томъ, чтобы приготовить для своего ребенка боле блестящую будущность, вслдствіе этого, она уменьшитъ подачки мужу, которому все таки время отъ времени удавалось вытянуть у нея нсколько тысячныхъ билетовъ. Я думаю это не особенно то пріятно Бержерону, такъ какъ, я полагаю^ что карты и женщины, за которыми онъ не переставалъ волочиться, заставили его уже давно покончить съ украденной у васъ суммой.

— Дастъ ли это намъ случай вознагражденія? спросила я.

Отвтъ былъ одинъ и тотъ же: ‘Надо умть ждать’.

Черезъ два мсяца нотаріусъ снова былъ у насъ. Такъ какъ мы упрекали его за продолжительное отсутствіе, то онъ, улыбаясь, ждалъ конца выговора.

— Думайте посл этого о вашихъ друзьяхъ, когда они принимаютъ васъ такимъ образомъ! сказалъ онъ, наконецъ, своимъ веселымъ тономъ.

И прежде, чмъ мы успли попросить объясненія, онъ сказалъ:

— Поврите ли вы мн, если я дамъ вамъ одно общаніе?

— Да! да! вскричали мы.

— Хотя бы до осуществленія этого общанія пришлось ждать десять лтъ?

— О да!

— Или даже двадцать, или тридцать?

— Да! да! Но ради Бога говорите!

Онъ поглядлъ на насъ блестящими отъ удовольствія глазами, помолчалъ немного и затмъ сказалъ:

— Я нашелъ случай отплатить Бержерону. Я долго караулилъ его, но, наконецъ, онъ у меня въ рукахъ!

Реноденъ былъ въ такомъ восторг, что мы вообразили, будто общанная отплата уже близка.

— Когда это будетъ? вскричала я.

Реноденъ сдлалъ насмшливую гримасу и покачалъ головой.

— Чортъ возьми! сказалъ онъ, общавъ мн десять… двадцать… и даже тридцать лтъ, вы слишкомъ скоро закрыли кредитъ.

* * *

Занятый тмъ, чтобы врно повторить разсказъ, когда-то переданный ему теткой, докторъ, припоминая, говорилъ очень медленно, что раздражало Либуа. Надленный сильнымъ любопытствомъ, требующимъ непремнно быстрой развязки, художникъ испытывалъ сильное желаніе перебить доктора. Поэтому онъ воспользовался первымъ удобнымъ случаемъ, чтобы остановить разскащика.

— Неужели серьезно нотаріусъ заставилъ ихъ ждать тридцать лтъ! вскричалъ онъ.

Тогда докторъ, прервавъ нить разсказа, вскричалъ:

— Отплата произошла только девятнадцать лтъ спустя.

— Девятнадцать лтъ, насмшливо повторилъ Либуа. Хотя и говорятъ, что мщеніе такое угощенье, которое можно сть и холоднымъ, тмъ не мене, посл такого долгаго ожиданія, всякій аппетитъ долженъ былъ бы пропасть… Неужели ваши родные могли наслаждаться этимъ позднимъ мщеніемъ?

— Когда наступилъ день отплаты, моего отца уже полгода не было въ живыхъ, что касается Ренодена, то онъ заплатилъ за нее жизнью, а тетка умерла два дня спустя.

— Какъ! съ удивленіемъ вскричалъ Либуа, вы говорите мн, такъ сказать, о вчерашнемъ дн, такъ какъ смерть Ренодена произошла одновременно съ женитьбою Монжеза, то есть не боле четырехъ мсяцевъ тому назадъ…

— Поводъ для отплаты дала женитьба Монжеза, благодаря жен Генека, которая…

При имени блондинки, снова выступившемъ на сцену, Либуа долженъ былъ бы сдлаться внимательне, но одно обстоятельство отвлекло его вниманіе. Онъ вдругъ жестомъ остановилъ доктора.

— Слышите! сказалъ онъ, затмъ, послушавъ немного, прибавилъ:

— На этотъ разъ нашъ пьяница проснулся, такъ какъ я слышу въ передней его шаги.

Дйствительно, изъ передней доносились тяжелые шаги лакея и мало-по-малу шумъ ихъ приближался.

— А, вотъ и онъ самъ идетъ къ намъ, сказалъ Либуа.

Дйствительно, дверь отворилась и на порог появился лакей.

Онъ былъ еще настолько пьянъ, что для того, чтобы не упасть, долженъ былъ держаться за косякъ двери. Но сонъ уничтожилъ возбужденіе, которое, два часа тому назадъ, длало изъ него почти сумасшедшаго.

— Я вернулся, пробормоталъ онъ въ дверяхъ, совершенно забывая о тхъ двухъ часахъ, которые проспалъ на скамейк въ передней.

— Уже? сказалъ художникъ. Чтобы сходить такъ скоро въ улицу Комартенъ и обратно, ты долженъ былъ бжать, вроятно, поэтому теб такъ жарко! Ну, что же теб сказали у бакалейщика?

— Я не дошелъ до него.

— Ба! въ такомъ случа, вроятно, твой носъ выздоровлъ по дорог? Или же, можетъ быть, ты заходилъ ко всмъ встрчнымъ бакалейщикамъ.

— Нтъ и нтъ! торжественно возразилъ пьяница.

— Такъ что же?

— Я долженъ вамъ сказать, что со мной случилось приключеніе, какія бываютъ не каждый день.

— Нортъ возьми, меня морозъ по кож подираетъ, такимъ трагическимъ тономъ ты говоришь.

— И есть отъ чего!

— Такъ скажи, отъ чего.

Лакей сначала постарался удержаться на ногахъ, затмъ заговорилъ:

— Вотъ какъ только я пошелъ въ улицу Комартенъ, гд мн указали отличный кабакъ… то есть нтъ, не кабакъ… нтъ, нтъ… а бакалейщика.

— Да, я такъ тебя и понялъ.

— Да, увряю васъ, бакалейщика… потому что мы съ виномъ давно не знаемся. По дорог я припомнилъ, что долженъ видться съ Полишю, который въ прошлое воскресенье угощалъ меня.

— Во первыхъ, кто это такое Полишю?

— Полишю мой дядя.

— А что онъ длаетъ?

— Онъ привратникъ.

— Въ улиц Комартенъ?

— Нтъ, въ Кастеланской улиц, No 22-й.

Для Морера, молча слушавшаго разсказъ, этотъ адресъ не имлъ никакого значенія, но онъ заставилъ вздрогнуть Либуа. Это былъ тотъ самый адресъ, который указалъ ему Монжезъ, говоря адресъ своей любовницы.

Между тмъ пьяница продолжалъ:

— И такъ, я отправился къ Полишю… славный малый… Идя къ Полишю, признаюсь вамъ, я только и думалъ о Генек…

— Ахъ да, твой другъ Генекъ… повторилъ Либуа, угадывая, что это имя было слабой струной, на которой слдовало играть. Осмлиться сказать, что Генекъ былъ его другомъ, было слишкомъ большимъ оскорбленіемъ для достойнаго племянника Полишю.

— Мой другъ! заревлъ онъ. Знаете вы, что онъ со мной сдлалъ, этотъ другъ?

— Нтъ, что такое?

— Онъ хотлъ убить меня… и знаете вы какъ?

— Вроятно, кулаками.

— Нтъ, это было бы слишкомъ просто для такого негодяя, ему понадобилось что нибудь боле утонченное… Держу пари, вамъ никогда не угадать, какимъ способомъ онъ хотлъ меня убить.

— Нтъ, скажи лучше.

— Онъ ршился броситься на меня съ высоты пятаго этажа.

— Чортъ возьми! вздрогнувъ, вскричалъ Либуа.

Читатель понимаетъ,что лакей не игралъ никакой роли въ волненіи художника, который только узнавалъ отъ него, въ довольно смшной форм, одинъ изъ актовъ трагедіи, произведшей у госпожи де-Вервенъ. Онъ взглядомъ заставилъ доктора, также взволновавшагося, не пьяницу, который долженъ былъ сообщить имъ что нибудь о Монжез.

Что касается до лакея, онъ приписалъ восклицаніе барина тому интересу, который возбудилъ его разсказъ. Поэтому онъ продолжалъ съ еще большимъ оживленіемъ:

— Я очень сожалю, баринъ, что огорчаю васъ, но вы рисковали потерять образцоваго слугу. Да, чортъ возьми, вы еще не знаете конца. Можете себ представить, до какой степени былъ на меня золъ этотъ Генекъ… и все это, повторяю вамъ, потому, что я имлъ ловкость отпарировать его ударъ своимъ носомъ… Да, можете себ представить, до какой степени оскорбленное самолюбіе раздражило его жестокость?

— Нтъ, говори!

— Какимъ образомъ могъ этотъ быкъ догадаться, что я шелъ къ Полишю, я тутъ ровно ничего не понимаю, но дло въ томъ, что онъ былъ раньше меня въ Кастелянской улиц, чтобы подкараулить меня съ верху пятаго этажа… Когда я, выйдя изъ подъ воротъ вступилъ во дворъ…

Хотя Дибуа ршился дать лакею свободу разсказывать, тмъ не мене онъ не могъ удержаться, чтобы не спросить:

— Что такое ты говоришь объ оскорбленномъ самолюбіи Генека, которое раздражило его жестокость.

— Ахъ, я и забылъ. Онъ до такой степени хотлъ убить меня, что боялся, какъ бы не промахнуться..Угадайте, что онъ тогда сдлалъ!

— Говори.

— Онъ сумлъ разозлить противъ меня другаго. Какимъ образомъ могъ онъ угадать, что этотъ другой также на меня сердится, этого я положительно не понимаю, но дло въ томъ, что Генекъ заставилъ другого принять участіе въ его мщеніи. Тогда, чтобы не промахнуться, они соединились и, когда я только что вошелъ на дворъ, они оба вмст прицлились въ меня съ ихъ пятаго этажа и — бацъ!.. прямо на меня! Я почувствовалъ только втеръ, когда ихъ тла пролетли у меня передъ самымъ носомъ.

— Въ такомъ случа, они оба убиты? спросилъ докторъ, думая о госпож Монжезъ, сдлавшейся вдовой.

— Убиты, съ глупымъ смхомъ сказалъ лакей, ну да, конечно, имъ пришлось поплатиться за то, что они промахнулись.

Послднее сомнніе относительно судьбы Монжеза заставило художника сдлать такой вопросъ:

— Но другой, сказалъ онъ, за что могъ онъ сердиться на тебя?

При этомъ вопрос лакей ударилъ себя по лбу.

— Я и забылъ, сказалъ онъ, вы знаете его, баринъ… Это тотъ брюнетъ, который завтракалъ у васъ здсь на дняхъ… Онъ наврно сердился на меня за соусъ, который я вылилъ ему на спину.

Либуа, не подумавъ, вскричалъ:

— А женщина?

— Женщина… какая женщина? ничего не понимая, повторялъ лакей. Ахъ да, прибавилъ онъ, какъ будто догадавшись, вы говорите про мою тетку, мадамъ Полишю? Ну, такъ она пришла къ себ домой, говоря: вотъ несчастіе! Я теряю сто Франковъ, которые получала съ нихъ въ мсяцъ, не считая на чай.

Для художника и доктора драма, происшедшая въ въ Кастеланской улиц, объяснилась совершенно понятно изъ разсказа пьяницы: въ своей ярости, Генекъ, вроятно, хотлъ выбросить маркиза въ окно, но, увлеченный тяжестью Монжеза, который съ отчаянія, должно быть, вцпился въ него, онъ упалъ внизъ вмст со своей жертвой.

Но, что сталось во время этой катастрофы съ госпожей де-Вервенъ?

Изъ словъ привратницы Полишю, переданныхъ пьяному лакею, еще не слдовало, чтобы жена Генека, блокурая Аннета, побывала въ ужасныхъ лапахъ своего супруга: можетъ быть, садовникъ прежде всего бросился на маркиза, въ такомъ случа, его паденіе спасло преступную жену.

— Это было бы положительно несправедливо, если бы она не получила своей доли, подумалъ Либуа, который посл разсказа доктора возненавидлъ свою Венеру.

Между тмъ, лакей задумчиво почесывалъ носъ и качалъ головой.

— По милости всего этого, сказалъ онъ, наконецъ, я не могъ купить себ лкарства.

Присутствіе лакея стсняло Либуа. Этотъ примрный слуга былъ очень болтливъ въ пьяномъ вид, не было сомннія, что онъ отправится разсказывать исторію по всему дому, напирая на то, что одинъ изъ двухъ людей, пытавшихся убить его, былъ господинъ, который, нсколько дней тому назадъ, завтракалъ у его барина. Тогда художнику грозила опасность быть непремнно впутаннымъ въ дло, чего онъ хотлъ непремнно избгнуть, по крайней мр, на двадцать четыре часа, чтобы сговориться съ докторомъ и предупредить маркизу-вдову, такъ какъ не было сомннія, что слуги правосудія должны были слетться, какъ вороны, въ замокъ Кланжи.

Дйствительно, не считая насильственной смерти маркиза, въ замк былъ еще найденъ трупъ нотаріуса и все это должно было вызвать самые усердные розыски.

Тогда, чтобы избавиться отъ лакея, Дибуа растроганнымъ тономъ сказалъ:

— Дйствительно, приключеніе помшало теб купить лкарство, поэтому носъ твой все еще въ ужасномъ состояніи. Бги скорй, мой милый, и купи, что теб надо!

Лакей инстинктивно сунулъ руку въ карманъ. По всей вроятности, продавецъ его лкарства принадлежалъ къ числу недоврчивыхъ коммерсантовъ, не оказывающихъ своимъ кліентамъ никакого кредита, такъ какъ физіономія лакея приняла самый жалобный видъ, когда его пальцы ощутили въ карман полнйшую пустоту.

— У него ничего не осталось отъ десяти франковъ, которые я ему далъ, подумалъ художникъ, которому, впрочемъ, нельзя было пожаловаться на судьбу, такъ какъ за сто су его образцовый слуга разсказалъ ему очень интересную исторію.

Тогда артистъ сунулъ въ руку лакея цлый луидоръ, говоря:

— Ступай, купи себ лкарство и такъ какъ никто не гарантированъ отъ удара кулакомъ въ носъ и не мшаетъ все предвидть, то принеси и мн своего лкарства, только самаго лучшаго… попробуй лучше десять разъ прежде, чмъ купить. Ты меня понялъ? Я разсчитываю на твою преданность.

— Слушать значитъ повиноваться… пробормоталъ лакей. Будьте уврены, я буду пробовать до тхъ поръ, пока не найду настоящаго нектара.

— Хорошо, когда ты найдешь этотъ нектаръ, ты мн принесешь его на одно су.

Посл этого Либуа вытолкнулъ лакея за плечи изъ дверей, не подозрвая, что онъ ворчалъ про себя:

— На су… на су… не могъ онъ дать мн весь луидоръ. Когда я вернусь, я скажу, что разбилъ склянку по дорог.

Прислушавшись къ замолкавшимъ вдали тяжелымъ шагамъ своего благодарнаго слуги, Либуа указалъ доктору на часы, говоря:

— Скоро идетъ поздъ, намъ пора отправляться въ Кланжи, нельзя терять ни минуты.

— Но… нершительно сказалъ Мореръ, неужели вы скажете, что мы не должны бжать сначала въ Кастеланскую улицу.

— Къ чему… узнать трупъ маркиза, но тогда насъ спросятъ, какъ и почему мы туда попали такъ кстати… и еще другіе вопросы, которые заставятъ насъ потерять драгоцнное время, и мы не успемъ предупредить маркизу. Предоставьте дло полиціи, поврьте, она быстро узнаетъ Монжеза и явится вслдъ за нами, поэтому будемъ ждать ее на другомъ конц, гд по прізд ее ожидаетъ новый сюрпризъ: я говорю о труп Ренодена, вырытомъ Генекомъ.

Затмъ, Либуа вдругъ спросилъ доктора:

— Скажите, пожалуйста, смерть Монжеза, можетъ быть, даетъ вамъ возможность быть мене скромнымъ относительно убійства нотаріуса?

— Да.

— Въ такомъ случа, кто убилъ Ренодена?

— Бержеронъ.

— Знаетъ ли объ этомъ преступленіи его дочь, маркиза де-Монжезъ?

— Нтъ.

— Вы убждены, что убійца Бержеронъ?

— Я самъ видлъ, какъ онъ совершилъ преступленіе.

Отложивъ на время разсказъ подробностей, Либуа счелъ отвтъ достаточнымъ и повторилъ:

— Идемъ въ Кланжи.

Затмъ, въ сопровожденіи доктора, онъ вышелъ въ переднюю.

Въ ту минуту, какъ онъ открылъ наружную дверь, онъ очутился лицомъ къ лицу съ господиномъ, который, стоя на площадк, уже протянулъ руку, чтобы позвонить.

— Гд я видлъ этого человка? сейчасъ же подумалъ Либуа, немного сухо отвчая на поклонъ постителя.

— Я имю удовольствіе видть господина Либуа? спросилъ гость.

— Да, это я, отвчалъ художникъ.

— Я хотлъ бы узнать отъ васъ нсколько свдній, имющихъ крайнюю важность.

— Я тороплюсь на поздъ. Вы пріхали, какъ разъ въ ту минуту, когда я отправляюсь въ деревню, замтилъ артистъ, который продолжалъ думать, гд и когда онъ уже видлъ кислую физіономію постителя.

— Я попрошу васъ отложить вашъ отъздъ до слдующаго позда, немного повелительнымъ тономъ сказалъ незнакомецъ.

— А не можете ли вы отложить разговоръ до завтра? въ свою очередь, предложилъ художникъ.

— Нтъ, я хочу говорить съ вами сейчасъ же.

Читатели уже знаютъ, что Либуа не отличался большимъ терпніемъ. Навязчивость этого незнакомца раздражила его, онъ уже открылъ ротъ, чтобы сказать ему дерзость, но вдругъ остановился, изъ сердитой его физіономія вдругъ сдлалась улыбающейся и онъ самымъ любезнымъ тономъ сказалъ:

— Въ такомъ случа, я очень счастливъ, если буду имть возможность быть вамъ въ чемъ нибудь полезнымъ. Потрудитесь войти.

Отступивъ, чтобы пропустить гостя, онъ любезно проводилъ его до мастерской, предоставивъ запирать дверь Мореру, удивленному этой неожиданной перемной.

Дло въ томъ, что Либуа вдругъ вспомнилъ, при какихъ обстоятельствахъ онъ видлъ человка, который такъ настойчиво желалъ съ нимъ говорить. Поститель былъ одинъ изъ двухъ мужчинъ, которыхъ онъ видлъ въ телескопъ два часа тому назадъ, въ окно уборной блондинки, другой былъ полицейскій коммиссаръ, слдовательно, это былъ слдователь.

— Какимъ образомъ онъ такъ быстро явился ко мн? думалъ художникъ, указывая постителю на кресло, на которое онъ слъ на кончикъ.

Мореръ, которому предчувствіе говорило, что онъ не долженъ удаляться, вошелъ вслдъ за ними въ мастерскую и молча стоялъ за слдователемъ.

— Я васъ слушаю, сказалъ Либуа.

— Какъ я уже вамъ сказалъ, я долженъ попросить сообщить мн нкоторыя свднія, началъ слдователь.

— О чемъ или о комъ?— Объ одномъ изъ затихъ друзей.

— Какъ его имя?

— Баланке.

При этомъ имени, Либуа съ удивленіемъ поглядлъ на постителя.

— Баланке… Баланке, повторилъ онъ.

Затмъ, подумавъ довольно долго, онъ ршительно отвчалъ:

— Не знаю!

Слдователь думалъ, что, нарушивъ свое инкогнито, онъ развяжетъ художнику языкъ, поэтому онъ сообщилъ, кто онъ такой.

Либуа почтительно поклонился, затмъ повторилъ:

— Я не знаю никакого Баланке.

— Уврены ли вы въ этомъ? спросилъ слдователь, поднося руку къ боковому карману сюртука.

— Кружокъ моихъ друзей слишкомъ малъ, чтобы я могъ забыть хоть одного. Можетъ быть, вы ошибаетесь въ имени, замтилъ артистъ, пристально глядя на руку слдователя въ ожиданіи, что онъ вынетъ изъ кармана.

— Вы одинъ Либуа, живущій въ этомъ дом? продолжалъ слдователь, рука котораго, исчезнувъ въ карман, тамъ и осталась.

— Что такое у него въ карман? подумалъ художникъ, затмъ прибавилъ вслухъ:

— Да, я одинъ Либуа.

— И вы продолжаете утверждать, что у васъ нтъ никакого пріятеля по имени Баланке?

— Продолжаю.

— Подумайте хорошенько, немного рзко сказалъ слдователь. Можетъ быть, прибавилъ онъ, я ошибаюсь, называя Баланке вашимъ другомъ. Ищите этого имени между вашими знакомыми… или поклонниками вашего таланта… или между вашими мимолетными знакомыми.

— Сколько я ни думаю, я не знаю никакого Баланке. Конечно, я могъ видть его какъ нибудь случайно, но тогда онъ, вроятно, не говорилъ мн своего имени… и это было, можетъ быть, лтъ десять или пятнадцать тому назадъ.

— Нтъ, нтъ, та встрча, о которой я говорю должна была произойти самое большее нсколько дней тому назадъ, сказалъ слдователь. А между тмъ, вы продолжаете утверждать, что въ послдніе пять или шесть дней у васъ не было никакого Баланке?

— У меня не было никого, кром моего сапожника… и если онъ тотъ Баланке, котораго выищете, то я долженъ вамъ сказать, что я знаю его подъ именемъ Швейцгахаузера.

Слдователю, очевидно, не особенно понравился отвтъ, такъ какъ онъ сухо сказалъ:

— Въ такомъ случа, господинъ Либуа, потрудитесь объяснить то, что я вамъ покажу.

Говоря это, онъ вынулъ руку изъ кармана.

Либуа сейчасъ же узналъ вещь, которую слдователь держалъ въ рук. Это былъ бумажникъ Монжеза.

Слдователь раскрылъ его, говоря:

— Этотъ бумажникъ совсмъ новый, онъ былъ купленъ недавно, что подтверждаетъ записная книжка, вс листки которой чисты, кром перваго, на которомъ написана слдующая, единственная замтка: ‘Посл завтра, въ восемь часовъ, завтракъ у пріятеля Либуа’. Затмъ слдуетъ вашъ адресъ, такой точный, что я прямо пришелъ по нему сюда.

Либуа отлично помнилъ эту замтку, сдланную его товарищемъ по пансіону въ тотъ день, когда они встртились на углу Сенъ-Лазарской улицы и возобновили знакомство.

Слдователь продолжалъ:

— Неужели вы и теперь будете продолжать утверждать, что не знаете никакого Баланке?

— Извините, сударь, насмшливымъ тономъ продолжалъ художникъ, мн кажется, что скорй вы продолжаете настаивать, будто я знаю Баланке.

— Я опираюсь на это доказательство, сухо возразилъ слдователь, указывая на бумажникъ.

— Въ такомъ случа, этотъ бумажникъ принадлежитъ человку, который сказалъ вамъ, что его зовутъ Баланке? самымъ невиннымъ тономъ, спросилъ артистъ.

— Нтъ, отвчалъ слдователь, такъ какъ этотъ бумажникъ былъ найденъ на труп несчастнаго, умершаго насильственной смертью.

— Раздавленнаго омнибусомъ?

— Нтъ, убитаго.

— Если убійца арестованъ, то, можетъ быть, онъ сообщитъ вамъ боле подробныя свднія.

— Онъ умеръ, выбросившись, вмст съ своей жертвой, въ окно пятаго этажа отъ одной содержанки, называвшейся де-Вервенъ.

— Но почему же вы не спросите эту содержанку? Она, безъ сомннія, выведетъ васъ изъ затрудненія.

Она также умерла, задушенная тмъ же негодяемъ.

— И такъ, продолжалъ Либуа, вы узнали только изъ этого бумажника, что убитый бднякъ назывался Баланке?

— Нисколько, такъ какъ въ бумажник я не нашелъ ничего, подтверждающаго это.

— Но, въ такомъ случа…

— Я узналъ это изъ показаній Полишю, привратницы того дома, гд произошла драма, эта особа сообщила, что де-Вервенъ уже нсколько мсяцевъ жила съ господиномъ Баланке, или съ человкомъ, называвшимъ себя Баланке… такъ какъ Полишю знала его только подъ этимъ именемъ. Правосудію нужно узнать прошедшее положеніе умершаго, не считая того, что надо предупредить семейство, я и надялся узнать какія нибудь свднія отъ васъ, такъ какъ ваше имя и адресъ были записаны въ бумажник, найденномъ на покойник.

Черезъ плечо слдователя, Либуа бросилъ на доктора взглядъ, который значилъ: ‘Берегитесь!’ И указывая на бумажникъ, продолжалъ:

— Разв содержимое этого бумажника ничмъ не подтверждаетъ словъ привратницы Полишю? Неужели никакая бумага не называетъ имени Баланке?

— Нтъ, нтъ, ничего, сказалъ слдователь. Напротивъ то, что въ немъ заключалось, вмсто разъясненія чего нибудь, только еще боле сбило меня съ толку.

Говоря это, слдователь снова развернулъ бумажникъ и началъ переворачивать въ немъ бумаги.

— Банковые билеты на довольно большую сумму… счеты отъ драгоцнностей, по всей вроятности, подаренныхъ покойнымъ любовниц… копія со стиховъ Ламартина… и…

Говоря это, слдователь развернулъ бумагу, которую началъ перечитывать съ глубокимъ презрніемъ.

Либуа узналъ эту бумагу и бросилъ на доктора вторичный взглядъ, чтобы тотъ былъ осторожне.

— И… продолжалъ слдователь, это письмо, въ которомъ заключается самая глупйшая шутка, которую я когда либо слышалъ. Правда, что она иметъ свое извиненіе въ числ, которое показываетъ, что это шутка 1 Апрля.

— И онъ также! подумалъ художникъ.

— Представьте себ, что это письмо написано посл смерти, какъ будто бы жертвой убійства… мнимымъ покойникомъ, по имени Реноденомъ.

Едва слдователь произнесъ это имя, какъ Либуа подпрыгнулъ, всплеснувъ руками, и съ испуганнымъ видомъ, закричалъ во все горло:

— Что жъ вы мн не сказали этого сразу, вмсто того, чтобы приставать ко мн съ вашимъ Баланке!

— Что такое я долженъ былъ вамъ сказать сразу? съ удивленіемъ спросилъ слдователь.

— Какъ! оскорбленнымъ тономъ сказалъ художникъ, вы, человкъ серьезный, позволяете себ подобныя шутки.

— Шутки? въ свою очередь, оскорбился слдователь.

Но онъ напрасно старался разыграть достоинство съ Либуа, который, все боле и боле раздражаясь, продолжалъ:

— Какъ только я подумаю, что я вполн чистосердечно поврилъ вашему Баланке… ну если это называется вашей ловкостью, то я васъ не поздравляю — я предпочитаю откровенность.

— Милостивый государь! съ достоинствомъ произнесъ слдователь.

— Да, я предпочитаю откровенность! Вмсто того, чтобы приставать ко мн съ вашимъ Баланке, гораздо лучше было бы вамъ придти и прямо сказать: ‘Поговоримъ немного о вашемъ бдномъ друг, маркиз де-Монжезъ, который завтракалъ у васъ три дня тому назадъ’.

— Какъ! Что такое? вскричалъ слдователь. Вы говорите, что покойный назывался маркизомъ де-Монжезъ?

— Я полагаю., что вы это знаете лучше меня, сказалъ онъ.

По вдругъ раздраженная физіономія артиста приняла самый отчаянный видъ и онъ, самымъ огорченнымъ тономъ, вскричалъ:

— Какъ! Мой бдный Монжезъ умеръ! Какъ только я подумаю, что сегодня утромъ… да, сегодня утромъ онъ здсь сидлъ, на томъ самомъ стул, на которомъ вы теперь сидите, а я говорилъ ему: ‘Не теряй времени, или скорй, разскажи все суду’.

Понятно, съ какимъ вниманіемъ прислушивался слдователь къ тмъ словамъ, которыя вырывались у артиста, повидимому, подъ вліяніемъ отчаянія.

— Суду? повторилъ онъ.

— Да, суду. Къ несчастію, судя по тому, что вы мн говорите, прежде чмъ отправиться въ судъ, онъ зашелъ къ какой нибудь возлюбленной… и тамъ убійца? догналъ его.

— И началъ съ того, что убилъ женщину? замтилъ слдователь.

— Какъ вы это знаете?

— Ясно, что онъ убилъ женщину сначала, если выбросился потомъ въ окно съ маркизомъ.

— Въ такомъ случа, онъ сдлалъ это для того, чтобы въ послдствіи она не компрометировала его передъ судомъ, съ апломбомъ сказалъ Либуа.

При этомъ отвт слдователь насмшливо улыбнулся и ршился снизойти до того, чтобъ дать понять художнику его наивность.

Какое ему было дло до показаній этой женщины, сказалъ онъ, если убійца, убивъ маркиза, ршился на самоубійство?

Либуа представился изумленнымъ.

— Самоубійство?.. повторилъ онъ. Гд вы видите, самоубійство.

— Въ этомъ двойномъ паденіи изъ окна.

— Я не такъ объясняю себ дло.

— Такъ какъ же?

— Просто случаемъ. Монжезъ былъ маленькаго роста, но человкъ нервный и ршительный, очень способный сопротивляться. Вроятно, произошла борьба, во время которой оба противника приблизились къ окну и тогда… трахъ… Это случай, а никакъ не само убійство… Вы сами доказали, что это предположеніе? нельзя допустить.

— Я!.. какимъ образомъ я это доказалъ?.

— Сказавъ, что убійца началъ съ того, что убилъ женщину. Онъ никогда не видалъ этой несчастной, онъ не зналъ ее въ глаза, какую же причину онъ могъ имть убить ее, кром желанія отдлаться отъ опаснаго свидтеля? Затмъ онъ бросился на маркиза и тогда произошло паденіе изъ окна. Нтъ! тысячу разъ нтъ! никакого самоубійства не было. Допускать его, это значитъ добровольно уклоняться отъ истины.

— Въ сущности это очень возможно, подумалъ слдователь, уже не находя Либуа столь наивнымъ.

Между тмъ артистъ задумался.

— Убійца былъ очень силенъ, не правда ли? спросилъ онъ, наконецъ,

— Великанъ.

— Это онъ!.. прошепталъ художникъ.

— Кто онъ? поспшно спросилъ слдователь, желая скоре узнать имя.

Но Либуа, казалось, не слышалъ и продолжалъ въ полголоса свой монологъ.

— Бдный маркизъ! зачмъ не послдовалъ онъ сегодня утромъ моему совту, сейчасъ же отправить его въ судъ, однако, я, кажется, достаточно повторялъ ему: ‘Поврь мн, негодяй, чтобъ обезпечить тайну прошлаго, долженъ желать твоей смерти… Онъ убьетъ тебя такъ же, какъ уже убилъ двухъ другихъ.’

Если бы граната разорвалась подъ стуломъ слдователя, онъ не вскочилъ бы такъ быстро, какъ подпрыгнулъ отъ радости, услышавъ послднія слова.

— Двоихъ другихъ?.. съ трудомъ пробормоталъ онъ, задыхаясь отъ восторга.

И онъ имлъ полное основаніе радоваться, такъ какъ въ теченіе шестнадцати лтъ страдалъ отъ желанія выдвинуться.

Наконецъ, у него было въ рукахъ дло, которое должно было выдвинуть его впередъ. Пять труповъ!.. И цлый рядъ убійствъ связанныхъ одно съ другимъ! Не было сомннія, что щедрая награда вознаградитъ его ловкость и быстроту дйствій, такъ какъ, конечно, онъ не признается, что дло было облегчено ему словами, вырвавшимися у болтуна, котораго онъ ловко сумлъ заставить говорить. Какое счастіе! Боже мой!

Тмъ не мене, онъ постарался скрыть свое удовольствіе, чтобъ не возбудить подозрній Либуа, который, самъ этого не подозрвая, открывалъ ему одну тайну за другой.

— Въ самомъ дл, спросилъ онъ, два убійства уже были ране совершены негодяемъ, котораго вы зовете…

— Генекомъ.

— Хорошо. А кто былъ его первой жертвой?

— Нотаріусъ Реноденъ.

— Онъ былъ на него сердитъ?

— Нтъ, онъ просто желалъ получитъ большую сумму денегъ, которая была у нотаріуса. Но преступленіе имло свидтеля… котораго онъ убилъ вслдъ за этимъ.

— Кто это былъ?

— Г. Бержеронъ, одинъ честный и достойный человкъ, тесть маркиза.

— Это онъ написалъ своему зятю, чтобъ предупредить его, странное письмо, найденное въ его бумажник?

— Эта неосторожность была причиною его смерти. Онъ погибъ отъ руки Генека, который сумлъ такъ хорошо устроиться, что вс поврили самоубійству.

Какъ ни странно представлялъ Либуа истину, слова его привели Морера въ нкоторое волненіе и онъ съ безпокойствомъ глядлъ на артиста.

На этотъ взглядъ художникъ отвчалъ подмигиваніемъ, которое, казалось, хотло сказать: очистимъ положеніе, взваливъ все на голову Генека, Въ интересахъ маркизы де-Монжезъ, намъ слдуетъ избгать, чтобъ правосудіе сунуло носъ въ прошлое негодяя, называвшагося ея отцемъ.

Успокоивъ такимъ образомъ доктора, Либуа повернулся къ слдователю, который длалъ замтки въ записной книжк и жалобнымъ тономъ продолжалъ:

— Увы! посл тестя — зять… И тотъ день, когда Монжезъ узналъ объ ужасной кончин нотаріуса, долженъ былъ быть послднимъ днемъ его жизни… Онъ теперь умеръ потому, что сегодня утромъ узналъ тайну Генека.

— Вы говорите только сегодня утромъ. Однако письмо, которое я нашелъ въ бумажник, написано два мсяца тому назадъ, замтилъ слдователь.

Либуа подошелъ ближе.

— Милостивый государь! сказалъ онъ, въ вашихъ глазахъ свтится обширный умъ, какой встрчается у людей, возвышающихся надъ толпою, поэтому я прошу васъ чистосердечно отвтить на вопросъ, который я вамъ задамъ.

Нтъ сомннія, что съ человкомъ, называющимъ васъ существомъ, стоящимъ выше толпы, вы, самое меньшее, будете любезны.

Поэтому слдователь отвчалъ самымъ любезнымъ тономъ:

— Предлагайте вашъ вопросъ.

— Когда вы прочли письмо, сообщавшее о кончин Ренодена, что вы о немъ подумали?

— Я не воображаю, чтобъ вы предположили, будтобы я поврилъ, что оно было написано нотаріусомъ, чрезъ два мсяца посл его смерти, съ тонкой улыбкой замтилъ слдователь.

— О! нтъ! Разв вы были бы тмъ умнымъ человкомъ, каковы вы есть, если бы поврили этому. Нтъ я васъ спрашиваю, что прежде всего* пришло вамъ въ голову?

— Смшная редакція записки и ея число, первое апрля, заставили меня подумать, что это шутка перваго апрля.

— Что же удивительнаго, что Монжезъ, умъ котораго…. слдуетъ говорить правду о покойномъ…. былъ мене, чмъ ограниченъ, сошелся съ вами, человкомъ крайне проницательнымъ.

— А! покойный маркизъ также подумалъ, что это шутка перваго апрля?

— Совершенно. И продолжалъ бы врить этому, если бы не его собака, любившая жареныхъ утокъ. Провидніе, какъ вамъ извстно, употребляетъ иногда самыя простыя средства для открытія преступниковъ. Эта собака, имвшая несчастіе обожать вкусные куски, до такой степени обворовывала кухню, что маркизъ ршилъ убить ее. Поэтому сегодня утромъ Монжезъ взялъ ружье и пошелъ караулите собаку…

Сказавъ это, Либуа остановился, полагая, что онъ далъ Мореру достаточный урокъ своимъ откровеннымъ способомъ объяснить все правосудію, онъ указалъ слдователю на доктора, говоря:

— Какъ вы полагаете, иметъ ли этотъ господинъ необходимость оставаться здсь и слушать, что я открою вамъ, для облегченія вашей задачи?

Эти слова ‘для облегченія вашей задачи’ непріятно раздались въ ушахъ слдователя, который предполагалъ выдать себя за главнаго разъяснителя дла. Чтостанется съ наградой, если не его проницательность, ловкость и хитрость и такъ дале и такъ дале, будутъ считаться главными двигателями въ раскрытіи этого таинственнаго дла съ пятью трупами? Поэтому понятно, съ какой поспшностью онъ согласился отпустить такого неудобнаго свидтеля.

— Вы совершенно свободны уйти, куда вамъ угодно, сказалъ онъ. Я ни одной минуты не думалъ располагать вашимъ временемъ.

— Въ такомъ случа, дорогой докторъ, счастливый путь, сказалъ художникъ, вставъ, чтобъ проводить Морера.

Когда они пришли въ переднюю, Либуа шепнулъ доктору:

— Для васъ программа начерчена. Бамъ не слдуетъ отступать отъ нея. Генекъ всеобщій убійца и похититель шестисотъ тысячъ Франковъ.

Мореръ, толкаемый артистомъ, который хотлъ скоре выпроводить его, уже переступалъ черезъ порогъ, но при послднихъ словахъ Либуа поспшно повернулся.

— Похититель шестисотъ тысячъ Франковъ!.. повторилъ онъ. Но вы, значитъ, не знаете…

Но художникъ, воображавшій, что онъ все знаетъ, счелъ минуту неудобною для разговора на площадк. По его мннію, ему не оставалось узнать ничего важнаго.

— Посл, посл! поспшно сказалъ онъ. Позжайте предупредить вдову маркиза. Я пріду къ вамъ въ Кланжи вечеромъ.

И, не желая слушать боле, онъ захлопнулъ дверь предъ докторомъ, который повторялъ:

— Выслушайте меня! выслушайте меня!

Выпустивъ такимъ образомъ гостя, Либуа поспшно вернулся въ мастерскую.

— Извините, сказалъ слдователь, длавшій замтки и желавшій, чтобъ артистъ подождалъ немного, пока онъ ихъ кончитъ.

Въ теченіе нсколькихъ минутъ молчанія, во время котораго слдователь оканчивалъ свои замтки, художникъ думалъ о доктор, такъ быстро выпровоженномъ имъ.

— Что такое хотлъ сказать Мореръ! подумалъ онъ тогда.

Затмъ, вспомнивъ, что докторъ хотлъ сказать что-то по поводу шестисотъ тысячъ Франковъ,| онъ задалъ себ такой вопросъ:

— Дйствительно ли эти деньги были украдены съ трупа Ренодена? Или, можетъ быть, прибавилъ онъ, знаменитая отплата Бержерону была связана съ этими шестью стами тысячъ Франковъ?

Между тмъ, слдователь кончилъ писать и поднялъ голову.

— И такъ, торжественнымъ тономъ сказалъ онъ, вы говорили, что у маркиза была собака, любившая жареныхъ утокъ.

Посл этого вопроса Либуа продолжалъ свой разсказъ о томъ что Монжезъ, желая зарыть трупъ собаки на мст, указанномъ мнимой шуткой перваго апрля, открылъ трупъ нотаріуса, какъ онъ поспшилъ въ Парижъ, чтобъ сдлать заявленіе, но потерялъ драгоцнное время, что позволило Генеку убить его, и т. д. и т. д.

Либуа нсколько разъ повторялъ этотъ разсказъ, наконецъ, счелъ нужнымъ окончить, сказавъ:

— Вотъ все, что я имлъ вамъ сообщить.

Слдователь улыбнулся, покачивая головой.

— Вы? сообщить мн!…. сказалъ онъ добродушнымъ тономъ, извинявшимъ претензію что-то сообщить ему. Но, тмъ не мене, я благодаренъ вамъ за вашъ разсказъ, который вполн согласуется съ тмъ, что я уже открылъ или угадалъ, съ апломбомъ прибавилъ онъ.

— Позвольте мн быть съ вами откровеннымъ? сказалъ художникъ самымъ наивнымъ тономъ.

— Говорите.

— Ну, когда вы вошли ко мн, то я по вашимъ глазамъ увидалъ, что вы все знаете.

Сказавъ это, Либуа отправился провожать слдователя, который собирался уходить.

Сдлавъ нсколько шаговъ, слдователь остановился.

— Этотъ Генекъ былъ женатъ, вдовъ или холостъ? спросилъ онъ.

Либуа, въ свою очередь, улыбнулся.

— Я разсчитывалъ, что вы сообщите мн объ этомъ, сказалъ онъ слдователю.

Слдователь былъ слишкомъ увренъ въ самомъ себ, чтобъ вообразить, что надъ нимъ смются. Поэтому онъ поврилъ незнанію художника объ этомъ пункт и продолжалъ:

— Но что сталось съ деньгами, украденными убійцею нотаріуса?

Считая удобнымъ мистифицировать слдователя, Либуа не хотлъ сказать истину. Вслдствіе безпокойства, вызваннаго въ немъ уходомъ Морера, онъ началъ подозрвать тайну, которую ему еще оставалось узнать.

Поэтому онъ пожалъ плечами и повторилъ:

— Да, украденныя деньги, что съ ними сталось?

— Я васъ спрашиваю, не знаете ли вы чего ни-будь по этому поводу?

Художникъ подумалъ нсколько минутъ, какъ бы въ нершимости, наконецъ, сказалъ:

— Да.

— Какъ!..вскричалъ слдователь, съ любопытствомъ настороживая уши. Что вы знаете по поводу этой исчезнувшей суммы?

— То, что я не нашелъ ее, тономъ сожалнія сознался артистъ.

Безграничная самоувренность слдователя не нашла въ этомъ отвт ничего, кром глупости. Поэтому онъ, ничего не отвтивъ, презрительно продолжалъ свое шествіе къ выходу, не заботясь, слдуетъ ли за нимъ художникъ.

Между тмъ Либуа, за спиной уходившаго, поглядлъ на часы.

— Что если я самъ привезу этого молодца въ Кланжи, подумалъ онъ. Есть такія пилюли, которыя лучше проглотить сразу. Мореръ, вроятно, теперь уже сидитъ въ вагон, а слдующій поздъ пойдетъ не ране, какъ чрезъ три часа. Онъ суметъ приготовить свои батареи и предупредить вдову.

Подумавъ еще разъ, не сдлаетъ ли онъ неосторожности, если такъ скоро привезетъ правосудіе въ Кланжи, Либуа, наконецъ, сказалъ себ:

— Можетъ быть, было бы хорошо, еслибы я сейчасъ же выслушалъ то, что Мореръ хотлъ сказать мн по поводу шестисотъ тысячъ Франковъ. Да, мн очень хотлось бы знать конецъ приключенія тетки.

Между тмъ, слдователь дошелъ до дверей. Онъ былъ въ восторг, что день не пропалъ даромъ. Завтра вс должны были заговорить о его ловкости и чуть. Вс его собраты должны были повторять:

— Какая проницательность! какая проницательность!

Прежде чмъ выдти, онъ повернулся, чтобъ поклониться артисту, который подошелъ къ нему и который, по его мннію, долженъ былъ остаться дома.

— Я иду вмст съ вами, сказалъ Либуа. Я спшу поскоре быть тамъ.

— Гд это тамъ? спросилъ слдователь.

— Въ замк Кланжи, куда явится мэръ, жандармы, слдователи.

Желая начать веденіе дла, которое вы, двинетъ его впередъ, слдователь въ одну минуту понялъ, что эти люди вырвутъ у него дло изъ подъ носу, если онъ не поторопится.

— Вы ничего не предугадываете? спросилъ онъ.

— А что такое долженъ я предугадать?

— Что, разставшись съ вами, я отправлюсь въ замокъ Кланжи.

— Въ такомъ случа, подемте вмст, сказалъ Либуа.

Когда, три часа спустя, они сидли въ вагон, слдователь еще разъ спросилъ Либуа:

— Вы не знаете, Генекъ былъ женатъ, вдовъ или холостъ?

— Положительно не знаю, сказалъ артистъ.

— А, кстати, прибавилъ онъ, кто эта женщина?

— Какая женщина?

— Несчастная, которая была убита въ Кастеланской улиц, госпожа де-Вервенъ, знаете ли вы что нибудь о ней?

— Ничего, кром того, что мн сообщила ея привратница, Полишю, занимавшаяся ея хозяйствомъ.

— И вы остановились на этомъ?

— Для чего желалъ бы я узнать больше?

— Однако, мн кажется, что…

Слдователь жестомъ перебилъ его и, сострадательно улыбаясь, сухо сказалъ:

— Милостивый государь занимайтесь рисованіемъ и не стремитесь давать совты тмъ, кто въ нихъ не нуждается.

ГЛАВА III.

Два мсяца спустя посл описанныхъ нами событій, докторъ Мореръ угощалъ завтракомъ художника Либуа, сдлавшагося его близкимъ другомъ, въ томъ же самомъ дом, который онъ получилъ въ наслдство отъ тетки.

Докторъ нисколько не походилъ на мрачнаго и печальнаго человка, какимъ мы его видли въ начал разсказа. Его лицо сіяло полнйшимъ удовольствіемъ, и онъ отъ всей души смялся шуткамъ артиста, пріхавшаго утромъ изъ Парижа. Сплетники могли бы открыть причину его удовольствія, распространивъ слухъ, еще мало извстный, но который долженъ былъ вскор распространиться повсюду, что докторъ долженъ былъ жениться на госпож Монжезъ по окончаніи ея траура.

Если будущее представлялось для Морера въ розовомъ свт, то и настоящее должно было не мало веселить его, благодаря хорошему извстію, привезенному Либуа.

Когда подали кофе, артистъ сообщилъ эту новость.

— Уфъ!.. сказалъ онъ, наконецъ-то мы отдлались -отъ всхъ этихъ юридическихъ треволненій. Дло покончено.

— Вы въ этомъ убждены, Либуа.

— Чтобъ вы не могли сомнваться, дорогой другъ, сегодня утромъ, садясь въ вагонъ, я нарочно купилъ для васъ газету, которая считается въ Париж имющей наиврнйшія свднія.

Сказавъ это насмшливымъ тономъ, художникъ вынулъ изъ кармана газету и развернулъ ее, говоря:

— Выслушайте, что я вамъ прочту. Вы будете думать, что слышите голосъ самой истины, до такой степени эта газета иметъ право считать себя имющей самыя врныя свднія.

Либуа началъ чтеніе:

‘Мы предоставляли нашимъ собратьямъ болтать, сколько угодно, относительно драмы въ Кастелянской улиц, которую нашъ знаменитый слдователь, г. Бишонъ де Шушотъ, сумлъ распутать до конца. Во время слдствія по этому мрачному длу, виновникъ котораго сумлъ спастись отъ законнаго наказанія, мы не желали мшать розыскамъ правосудія, теперь же, когда намъ позволено говоритъ и когда наши читатели, пріученные нами знать все подробно, имютъ полное право ожидать самыхъ справедливыхъ подробностей, мы дополнимъ все уже сказанное новыми свдніями, почерпнутыми изъ самаго источника истины. Насъ увряли, а мы не имли причины сомнваться, до такой степени убждены въ правдивости нашего корреспондента, что жена Генека, такъ какъ было возстановлено, что убійца былъ женатъ, что жена Генека, слдовъ которой слдствіе не нашло, ухала въ Америку съ шестью стами тысячъ франковъ, украденныхъ ея мужемъ, который долженъ былъ присоединиться къ ней чрезъ полгода, чтобъ датъ время затихнутъ подозрніямъ относительно его’…

— Чортъ возьми! улыбаясь сказалъ Мореръ, если все такъ же врно, какъ это…

— Слушайте дальше, сказалъ Либуа, продолжая чтеніе.

‘У нашей газеты есть друзья повсюду, даже въ суд, нескромности одного изъ нихъ мы обязаны одной интересной подробностью, которую скрывали въ интересахъ одного знатнаго семейства. Мы говоримъ о несчастной двушк, которую называли госпожа де-Вервенъ, и прошедшаго которой, по словамъ нашихъ собратьевъ, не могли открытъ. Если это извстіе было пущено въ общество, то, повторяемъ, именно по просьб одной изъ лучшихъ фамилій предмстья Сенъ-Жерменъ, къ которой принадлежала несчастная.. Два года тому назадъ, молодая герцогиня де… Еще немного и мы сказали бы ея имя… оставила своего мужа, который обожалъ ее, чтобъ бжать съ полотеромъ, брошенная вскор своимъ любовникомъ, она кинулась въ безпорядочную жизнь, которая впослдствіи свела ее съ маркизомъ де-Монжезъ, роковую судьбу котораго ей пришлось раздлить. Мы не станемъ открывать боле покрывало, подъ которымъ скрывается позоръ извстнаго семейства, въ которомъ во время монархіи было три генерала, пятъ епископовъ, два адмирала и одинъ кардиналъ. Что же касается честнаго и добродтельнаго Бержерона, тестя маркиза де-Монжезъ’…

Громкій смхъ доктора прервалъ чтеніе Либуа.

— О! о! сказалъ онъ. Добродтельный Бержеронъ!? Замтьте, мой другъ, что эта газета для многихъ людей равняется Евангелію и для нихъ Бержеронъ будетъ святымъ.

Либуа снова взялъ газету, чтобъ докончить чтеніе статьи, но, вмсто того, чтобъ продолжать чтеніе, онъ поднялъ голову и спросилъ:

— Кстати, когда Монжезъ узжалъ въ Парижъ видться съ любовницей, онъ говорилъ маркиз, въ извиненіе своихъ частыхъ путешествій, что хлопочетъ о полученіи наслдства Бержерона.

— Маркизъ лгалъ, сказалъ докторъ.

— Не можетъ быть?.. вскричалъ Либуа.

— Да, лгалъ, такъ какъ отлично зналъ, что его тесть не оставилъ ни гроша приданаго.

Художникъ съ сомнніемъ покачалъ головою.

— Позвольте мн не поврить вамъ, другъ мой.

— Почему?

— Потому что память плохо служитъ вамъ. Бержеронъ умеръ не съ такими пустыми руками, какъ вы хотите меня уврить. При немъ должно было остаться, если не все сокровище, то хоть часть его.

— Какое сокровище?

— Шесть сотъ тысячъ франковъ, которые были въ карман убитаго Ренодена, того приданаго маркизы де-Монжезъ, которое по приказанію маркиза, нотаріусъ потребовалъ во время подписанія контракта. Слдовательно, убивъ нотаріуса, Бержеронъ укралъ деньги.

Мореръ отрицательно покачалъ головою.

— Разв онъ не для того убилъ, чтобъ обокрасть? вскричалъ Либуа, удивленный этимъ молчаливымъ отвтомъ.

— Да, таково было его намреніе. Онъ даже обыскалъ вс карманы убитаго, сказалъ докторъ.

— И слдовательно, нашелъ и унесъ деньги?

— Вы ошибаетесь, онъ ничего не нашелъ.

— Какъ такъ!… съ удивленіемъ вскричалъ Либуа. Объяснитесь понятне. Разв Реноденъ не получилъ приданаго?

— Напротивъ того, и даже въ присутствіе много численныхъ свидтелей, приглашенныхъ на чтеніе контракта. Два часа посл полученія этихъ денегъ, онъ еще имлъ ихъ въ карман, уходя изъ замка…

— И тмъ не мене, вы говорите, что, обыскавъ убитаго, Бержеренъ ничего не нашелъ.

— Да, потому что Реноденъ, знавшій, съ кмъ иметъ дло, употребилъ странную хитрость.

Либуа съ удивленіемъ открылъ глаза, стараясь понять. Но затмъ съ нетерпніемъ вскричалъ:

— Давайте скоре разгадку, дорогой докторъ!

— Это опять таки длинная исторія, которую вамъ надо разсказать, замтилъ докторъ.

— Въ такомъ случа, разсказывайте скоре, поспшно сказалъ художникъ. Или лучше сказать, прибавилъ онъ, передумавъ, доскажите мн исторію вашей тетки. Я убжденъ, что она должна повести къ смерти Ренодена.

— Вы не ошибаетесь.

— Говорите, я васъ слушаю.

Вмсто того, чтобъ повиноваться этому желанію, Мореръ указалъ на газету, оставшуюся на стол.

— Что если мы сначала прочтемъ эту газету, имющую такія врныя свднія, сказалъ онъ.

Либуа ни слова не говоря, взялъ газету, нашелъ мсто, на которомъ остановился, и продолжалъ чтеніе.

‘Да, честный и добродтельный Бержеронъ, тестъ маркиза, вторая жертва Генека. Мы видимъ въ его лиц человка, жизнь котораго наполнена благородными и великодушными поступками, о которыхъ надо говоритъ такъ много, что мы принуждены попроситъ нашихъ читателей подождать до слдующаго нумера’.

— Какъ человкъ волнуется, читая подобныя похвалы людямъ, которыхъ онъ зналъ, насмшливо сказалъ Мореръ. А слдователь? Неужели газета не говоритъ объ этомъ дорогомъ г. Бишон де-Шушотъ. Онъ такъ стремился получить повышеніе.

— Нтъ, напротивъ того, въ послдней замтк о немъ говорится слдующее:

‘Дло въ Кастеланской улиц будетъ для него заключеніемъ блестящей карьеры и министръ, чтобъ вознаградить успхъ о которомъ долго будутъ говорить юридическія лтописи, поспшилъ на встрчу желанія, котораго этотъ слдователь, столъ же скромный, какъ и замчательный, не ршался выразитъ и позволилъ ему подать прошеніе объ отставк‘.

При этой развязк Либуа вздохнулъ съ сожалніемъ.

— Бднякъ! онъ умретъ отъ удара, сказалъ онъ, печально покачавъ головою.

Посмявшись надъ точностью свдній газеты, Либуа оперся локтями на столъ и съ нетерпніемъ сказалъ:

— Я не сойду съ мста до тхъ поръ, пока вы не доскажете мн исторію вашей тетки, или лучше сказать, исторію той отплаты, общанной Реноденомъ, которой ваши родные такъ долго ждали и которая убила нотаріуса. Вы остановились на томъ мст, гд Реноденъ, давъ вашей тетк и отцу надежду на возможность отомстить Бержерону, вскричалъ по поводу послдняго: ‘Я долго караулилъ его, но, наконецъ, онъ у меня въ рукахъ’! Теперь продолжайте.

— Вотъ что случилось. Я уже говорилъ вамъ, что жена фабриканта, выйдя замужъ за Бержерона, принесла ему въ приданое громадное состояніе, управленіе которымъ она по свадебному контракту оставила за собою. Поэтому, достойный супругъ, надявшійся распоряжаться, какъ господинъ милліонами своей жены, долженъ былъ довольствоваться ея подачками. Относительно своихъ интересовъ, госпожа Бержеронъ совщалась со своимъ нотаріусомъ старой, хитрой обезьяной, какъ говорилъ Реноденъ, съ тмъ же самымъ, который составлялъ брачный контрактъ, крпко связавшій руки Бержерона. Къ несчастію, нотаріусъ умеръ. Госпожа Бержеронъ долго и тщательно отыскивала ему преемника и, наконецъ, обратилась къ Ренодену.

Съ перваго же свиданія она сообщила ему свои планы на настоящее и будущее. Т немногія иллюзіи, которыя она могла питать относительно мужа до свадьбы, совершенно разсялись. Она вполн знала негодяя, за котораго вышла замужъ, поэтому она сильно безпокоилась о состояніи своего ребенка, которое, въ случа ея смерти, должно было поступить въ управленіе Бержерона, такъ какъ несчастная женщина была неизлчимо больна.

Реноденъ внимательно выслушалъ ее, затмъ тщательно перечелъ различныя бумаги, которыя она передала въ его руки.

Брачный контрактъ былъ безподобенъ, въ немъ не было ни одного слабаго пункта. Старая лисица отлично составила его.

— Хорошо, хорошо, одобрялъ Реноденъ, прочитавъ брачный контрактъ и перейдя къ чтенію завщанія, которое мать Лоры, чтобъ спасти имущество дочери, написала подъ диктовку старой обезьяны.

Но, какъ кажется, нтъ такой старый обезьяны, которая бы хоть разъ въ жизни не ошиблась.

Во время чтенія завщанія, Реноденъ произнесъ два раза: ого, звучавшее сильнымъ удивленіемъ.

— Разв вы находите что нибудь возразить противъ завщанія? спросила госпожа Бержеронъ.

Реноденъ былъ не такой человкъ, который позволилъ бы себ осудить своего собрата, даже въ томъ случа, когда этотъ собратъ уже умеръ мсяцъ тому назадъ.

— Нтъ, я не имю ничего возразить, только тутъ есть маленькая забывчивость. Забывчивость, причина которой должны быть вы, прибавилъ онъ, для спасенія чести своего собрата.

— Я писала подъ диктовку г. Тесье, вашего покойнаго собрата, отвчала завщательница.

— Да, но, такъ какъ онъ диктовалъ скоро, нтъ ничего естественне, что вы пропустили нсколько словъ..

Сказавъ это, Реноденъ помакнулъ перо въ чернила и, положивъ завщаніе передъ своей кліенткой, подалъ ей перо, говоря:

— Впрочемъ, эта забывчивость легко поправима, стоитъ вамъ написать вотъ на этомъ мст:

Кліентка помстила перо въ указанномъ мст.

— ‘Длать немедленно и опредлять употребленіе’.

— Дальше? спросила госпожа Бержеронъ, кончивъ писать. Это все?

— Только эти пять словъ, ничего боле. Теперь подпишитесь подъ этой припиской.

Въ то время, какъ она подписывалась, въ ум нотаріуса мелькнула неожиданная мысль.

— Вашъ супругъ знаетъ содержаніе этого завщанія? спросилъ онъ.

— Слово въ слово. у

— Вы прочли ему его или дали прочесть?

Вс бумаги, принесенныя госпожею Бержеронъ новому нотаріусу, доказывали слишкомъ глубокое недовріе къ мужу, чтобъ она могла счесть нужнымъ стсняться въ отвт.

— Мн нтъ надобности доказывать моему мужу, чтобъ онъ былъ убжденъ въ томъ, что посл моей онъ не получитъ ни гроша изъ состоянія моей дочери.

— Но вы сейчасъ сказали, что онъ слово въ слово знаетъ содержаніе этого завщанія.

— Да, но не чрезъ меня.

— Однако, покойный Тесье, мой собратъ, былъ человкъ скромный. Онъ не давалъ читать всякому встрчному тайнъ своихъ кліентовъ.

— Поэтому Бержеронъ и не обратился къ нему, но подкупилъ одного изъ клерковъ, которому удалось достать копію съ акта. Этотъ молодой человка посл признался своему патрону въ томъ, что сдлалъ. Ботъ какимъ образомъ мой мужъ вполн знаетъ мое завщаніе.

— Да, вполн… вполн… повторилъ улыбаясь Реноденъ, кром пяти словъ, которыя вы сейчасъ прибавили и подписали.

— Конечно.

— А такъ какъ мы одни знаемъ это, то я васъ прошу, въ интерес вашей дочери, не говорить объ этомъ ни слова, съ удареніемъ сказалъ Реноденъ.

— Я даже и безъ вашего совта никогда бы ничего не сказала.

Посл этого совта нотаріусъ продолжалъ чтеніе завщанія, прерванное на томъ мст, на которомъ онъ счелъ нужнымъ сдлать приписку.

— Хорошая предосторожность, сказалъ онъ. Я вижу, что вс ваши бумаги, акціи и другая движимая собственность подробно описаны и записаны подъ нумерами. При каждой новой покупк, которую вы будете длать на экономію отъ вашихъ доходовъ, вамъ будетъ также надобно записывать нумера на поляхъ.

Въ тотъ же самый день вечеромъ нотаріусъ явился къ моему отцу и тетк и, дрожа отъ радости, вскричалъ: ‘Я долго караулилъ этого негодяя, наконецъ-то онъ въ моихъ рукахъ!’

— Скажите мн какимъ образомъ? спросилъ мой отецъ.

— При помощи пяти словъ, отвчалъ нотаріусъ.

Но, не смотря на вс вопросы и просьбы, онъ отказался сказать боле.

— Вы общали ждать, хоть двадцать лтъ, поэтому ждите, но будьте покойны, рано или поздно, онъ попадется.

На другой день посл посщенія госпожей Бержеронъ нотаріуса, ея мужъ, въ свою очередь, явился въ контору. Онъ пришелъ ощупать почву.

Убдившись прежде, что ему нечего надяться отъ стараго Тесье, который всегда принималъ его очень нелюбезно, онъ хотлъ узнать, какого рода новый нотаріусъ его жены. Однимъ словомъ, онъ хотлъ справиться, нтъ ли у Ренодена слабой стороны, въ которую онъ могъ бы нанести ударъ.

Онъ имлъ поводъ быть въ восторг, что пришелъ.

Вмсто стараго, сердитаго, ворчливаго нотаріуса, какимъ былъ покойный, онъ встртилъ нотаріуса молодаго, немного легкомысленнаго, однимъ словомъ, такого, что онъ могъ себ сказать:

— Ну, этого не трудно будетъ надуть. Онъ даже настолько легкомысленъ, что позволитъ вывдать все, что угодно.

Будучи по природ нескроменъ и болтливъ, Реноденъ первый похвастался, что пріобрлъ богатую кліентку.

— Госпожа Бержеронъ была вчера у меня и передала мн вс свои бумаги, тщеславнымъ тономъ сказалъ онъ.

— Выборъ моей жены былъ причиною и моего. Я явился къ вамъ, въ свою очередь, просить васъ взять на себя веденіе моихъ длъ.

— Очень вамъ благодаренъ.

— Завтра я передамъ вамъ мои деньги и бумаги.

Реноденъ засмялся глупымъ смхомъ.

— Можетъ быть, вы принесете мн также и ваше завщаніе? спросилъ онъ.

— А! моя жена написала у васъ завщаніе? небрежно спросилъ Бержеронъ, чтобъ добиться истины.

— Нтъ, она принесла мн уже готовое, написанное подъ диктовку стараго Тесье! Это былъ хитрецъ, который хорошо понималъ свое дло. Я даже не сталъ читать завщанія, до такой степени увренъ въ его достоинствахъ.

Едва замтная улыбка мелькнула на губахъ Бержерона. Онъ узналъ то, что хотлъ знать, то есть, что завщаніе его жены осталось тмъ же, копія съ котораго была у него въ рукахъ.

— Да, принесите мн ваши бумаги, сказалъ Реноденъ, я не изъ тхъ, которые пренебрегаютъ исканіемъ кліентовъ. По моему, чмъ ихъ будетъ боле, тмъ я буду боле доволенъ. Такъ какъ, вы понимаете, что я купилъ мою контору не на орховую скорлупу и такъ какъ я не хочу жениться, чтобъ заплатить за контору приданымъ жены, то мн приходится самому трудиться… и очень много.

Нотаріусъ произнесъ послднія слова такимъ жаднымъ тономъ, что Бержеронъ унесъ изъ своего посщенія самое пріятное впечатлніе.

— Глупъ, болтливъ и жаденъ, мн не трудно будетъ обмануть его, когда понадобится.

Три мсяца спустя, госпожа Бержеронъ принесла нотаріусу сто тысячъ Франковъ, оставшіеся отъ ея годоваго дохода, чтобъ онъ помстилъ ихъ.

— Угодно вамъ купить ренту на предъявителя? предложилъ нотаріусъ. Это легче реализировать въ случа надобности. Это, такъ сказать, карманныя деньги. Въ двадцать четыре часа вы можете ихъ размнять.

— Пожалуй, согласилась кліентка.

— Какъ только я куплю бумаги, я попрошу васъ пріхать за ними.

— Отчего вы не хотите прислать ихъ мн?

— Потому что намъ надо будетъ записать нумера въ ваше завщаніе и прибавить къ нему новую замтку.

Недлю спустя, госпожа Бержеронъ пріхала въ контору за полученіемъ бумагъ и для того, чтобъ исполнить необходимыя формальности.

Это было ея послднее посщеніе Ренодена, чрезъ нсколько недль она умерла.

Какъ только нотаріусъ узналъ о ея смерти, онъ взялъ завщаніе, записалъ у себя въ книжк вс нумера бумагъ и, часъ спустя, отправился въ Парижъ.

Въ тотъ же день вечеромъ онъ вернулся обратно.

— Ну, теперь моя крыса, попробуетъ сала, думалъ онъ, засыпая.

Безъ сомннія, сало было не особенно пріятнаго вкуса для крысы, такъ какъ черезъ недлю Бержеронъ, блдный отъ гнва, явился въ контору. Ярость, душившая вдовца, была тмъ сильне, что не могла разразиться. Онъ явился повсивъ носъ, съ видомъ лисицы, у которой неожиданно вырвали курицу, которую она уже считала своей.

Посл смерти жены онъ не потерялъ времени, былъ наскоро созванъ семейный совтъ, и онъ, по праву, былъ назначенъ опекуномъ несовершеннолтней дочери. И такъ, наконецъ-то онъ могъ приняться за состояніе, столько времени дразнившее его.

Но онъ забылъ про нотаріуса и это то обстоятельство привело его къ нему вн себя отъ гнва.

Какъ и въ первое свиданіе Реноденъ былъ любезнымъ и наивнымъ, однимъ словомъ, совершенно такимъ же, какимъ представился Бержерону въ первое свиданіе .

— Чему я обязанъ удовольствіемъ видть васъ? спросилъ нотаріусъ.

— Оскорбительной предосторожности, принятой противъ меня, оскорбленнымъ тономъ сказалъ онъ.

Реноденъ повернулся къ нему, какъ человкъ, сильный своей невинностью и желающій угадать, въ чемъ его обвиняютъ.

— Да, продолжалъ Бержеронъ, оскорбительной предосторожности по поводу цнностей, составлявшихъ состояніе моей покойной жены. Вчера я быль у одного мнялы, чтобъ продать ему одну изъ бумагъ и мн отвчали…

— Что на всякій платежъ наложено запрещеніе, не правда ли? спросилъ нотаріусъ. Но, продолжалъ онъ добродушнымъ тономъ, разв, вы не знаете, сударь, что это мра самой простой осторожности? Между смертью и вводомъ во владніе наслдниковъ легко можетъ случиться, что кто нибудь чужой… слуга, напримръ, украдетъ какую нибудь бумагу, существованіе которой неизвстно наслдникамъ, которые, такимъ образомъ, будутъ обокрадены безъ ихъ вдома. Подумайте только, что множество состояній, которыя считались большими, посл инвентаря оказывались очень маленькими. Это очень часто зависитъ отъ такихъ покражъ, о которыхъ я говорилъ. Поэтому, владя нумерами билетовъ, было бы крайне неблагоразумно пренебречь этой предосторожностью со стороны душеприкащика.

— По душеприкащикъ моей жены — вы!

— Поэтому я наложилъ запрещеніе, которое будетъ снято сейчасъ же, какъ только наслдники будутъ законно введены во владніе. А теперь это можетъ быть сдлано, такъ какъ вашей дочери, мадемуазель Дор, семейнымъ совтомъ назначена опека, съ которой я долженъ имть дло.

— Въ такомъ случа, вы снимете запрещеніе? сказалъ вдовецъ, тономъ, въ которомъ звучала сдержанная радость.

— По вашему первому требованію. Вдь вы опекунъ? отвчалъ Реноденъ самымъ услужливымъ тономъ.

И, вынувъ бумагу, покрытую цифрами, онъ спросилъ:

— Какую бумагу вы желаете продать?

— Дв акціи на предъявителя, въ четыре тысячи восемьсотъ и въ пять тысячъ семьсотъ пятьдесятъ Франковъ дохода.

— То есть вмст капиталъ въ двсти тысячъ франковъ?

— Именно.

— Однако, деньги были помщены не дурно. По тому курсу, по которому куплены бумаги, он даютъ пять въ половиною процентовъ, почтительно замтилъ нотаріусъ.

Бержеронъ не могъ сознаться, что хочетъ получить деньги для того, чтобъ истратить ихъ на кутежъ, и съ апломбомъ отвчалъ:

— Да, но то новое помщеніе, которое я хочу дать этимъ деньгамъ, даетъ семь процентовъ на сто.

Нотаріусъ повернулся съ нкоторымъ восхищеніемъ къ опекуну, который такъ ловко умлъ управлять интересами опекаемой.

— Когда вамъ угодно, чтобъ произошла продажа?

— Ожидая слишкомъ долго, я могу пропустить представляющійся случай.

— Въ такомъ случа, посл завтра, въ качеств душеприкащика я реализирую эту сумму, которая будетъ готова къ вашимъ услугамъ.

Со стороны Бержерона было бы слишкомъ странно разсердиться на это общаніе. Онъ не только долженъ былъ получить деньги, но даже нотаріусъ избавлялъ его отъ труда совершить продажу.

— До посл завтра, сказалъ онъ.

Онъ ушелъ, полный сладкой надеждой, получить, общанные двсти тысячъ франковъ.

Приближалась минута, когда онъ будетъ имть возможность осуществлять вс свои желанія, а истративъ эти деньги, онъ могъ получить изъ наслдства другія,— не даромъ онъ былъ опекуномъ дочери, то есть полновластнымъ хозяиномъ оставленныхъ ей милліоновъ. Правда, со временемъ пришлось бы отдавать отчетъ въ опек. Но этотъ день былъ такъ далекъ, до него надо было ждать еще десять лтъ, а въ десять лтъ утечетъ много воды.

ГЛАВА IV.

Въ назначенный день Бержеронъ аккуратно явился на свиданіе съ нотаріусомъ.

Контора еще только что открылась и Реноденъ, увидавъ его на порог своего кабинета, не далъ ему времени заговорить.

— Деньги готовы, сказалъ онъ, указывая на кассу, въ открытую дверцу которой можно было видть лежавшія на полк пачки банковыхъ билетовъ.

При мысли о томъ, что эти деньги перейдутъ сейчасъ изъ кассы къ нему въ карманъ, вдовецъ почувствовалъ дрожь въ рукахъ.

— Вы человкъ аккуратный, тономъ комплимента сказалъ онъ Ренодену.

— Разв я не принадлежу вполн моимъ кліентамъ? отвчалъ Реноденъ.

Но, говоря все это, нотаріусъ не присоединялъ къ словамъ дла. Какъ человкъ, принадлежавшій своимъ кліентамъ, онъ долженъ былъ бы взять деньги и передать ихъ въ руки того, кто за ними пришелъ. Но онъ, напротивъ того, показавъ деньги, оставилъ ихъ лежать на полк. Затмъ онъ закрылъ дверцы кассы и слъ напротивъ Бержерона, по другую сторону своего письменнаго стола, говоря:

— Третьяго дня вы, кажется, сказали, что нашли выгодное помщеніе для этихъ двухъсотъ тысячъ Франковъ?

— Да, по семи на сто.

Какъ и наканун, Реноденъ поклонился, затмъ взялъ перо, обмакнулъ его въ чернила и, приготовившись писать, произнесъ дловымъ тономъ:

— Потрудитесь дать мн приказаніе, я постараюсь исполнить его.

— Нтъ!.. нтъ!.. сказалъ Бержеронъ, я избавлю васъ отъ этого труда, помстивъ деньги самъ.

Но каково было его разочарованіе, когда, при этомъ отвт, нотаріусъ отрицательно покачалъ головою и, помолчавъ немного, сказалъ:

— Невозможно.

— Невозможно!.. сказалъ вдовецъ, подпрыгнувъ отъ непріятнаго удивленія.

— Самымъ положительнымъ образомъ невозможно.

— Почему?.. Разв я не опекунъ моей дочери, то есть не свободенъ перемнить помщеніе ея капиталовъ, какъ я найду удобнымъ?

— Это настолько неоспоримое ваше право, что вы видли, съ какой поспшностью я продалъ бумаги, которыя вы пожелали замнить другими, боле доходными.

— Въ такомъ случа, дайте ихъ мн, сказалъ Бержеронъ, жадно протягивая руку.

Реноденъ поглядлъ на эту руку и спокойно повторилъ:

— Невозможно.

— Вы отказываетесь передать мн эти деньги? спросилъ опекунъ угрожающимъ томомъ.

Нотаріусъ принялъ самый огорченный видъ.

— Да, г. Бержеронъ, можете ли вы поврить этому. Я готовъ былъ бы поручить вамъ все мое состояніе, но въ этомъ случа я не могу дйствовать такъ, какъ бы хотлъ.

Вдовецъ почувствовалъ нкоторое безпокойство и спросилъ уже мене рзкимъ тономъ:

— Что же этому мшаетъ?

— Вы должны это знать, также хорошо, какъ и я,— завщаніе вашей покойной жены, завщаніе, которое я прочелъ вамъ въ присутствіи семейнаго совта, назначившаго васъ опекуномъ.

Бержеронъ отлично помнилъ все завщаніе, но обратилъ очень мало вниманія на его чтеніе, когда съ первыхъ словъ узналъ, что это то самое, копія съ котораго была у него. А эту копію онъ зналъ слово въ слово и ни одно мсто въ ней не оправдывало отказа Ренодена, передать ему деньги.

— Однако, это то самое завщаніе, которое было составлено вашимъ дорогимъ собратомъ г. Тесье, не задолго до его смерти? спросилъ онъ.

— То самое. Я ничего въ немъ не вычеркнулъ, сказалъ Реноденъ.

Затмъ, помолчавъ немного, онъ наивно прибавилъ:

— Самое большее, что я прибавилъ къ нему пять словъ. И подумайте, какъ разъ эти пять словъ м таютъ мн теперь удовлетворить ваше желаніе.

— Могу я узнать эти пять словъ? съ трудомъ проговорилъ Бержеронъ, задыхаясь отъ ярости.

— Вотъ они: длать немедленно и объяснять употребленіе.

— Что это значитъ?

— То, что вы не можете располагать ни одной бумагой изъ всего наслдства, не замнивъ ее немедленно же другой. И такъ, сегодня вамъ угодно продать одну ренту, пожалуй! Но сумма, полученная оіъ этой продажи, должна немедленно получить другое назначеніе. И это поручается душеприкащику, то есть мн — вашему покорному слуг, который будетъ всегда къ вашимъ услугамъ, когда вы найдете, что одно помщеніе денегъ выгодне замнить другимъ

— Такимъ образомъ, я могу управлять состояніемъ, никогда не получивъ въ руки капитала?

— Совершенно врно.

Что всего боле раздражило Бержерона, это добродушный и наивный тонъ, съ которымъ Реноденъ прибавилъ:

— Это избавляетъ васъ отъ тяжелой заботы и отвтственности за непринадлежащія вамъ деньги.

— Такимъ образомъ, я опекунъ, которому не довряютъ?

— О! Къ чему употреблять такія выраженія! Вы, напротивъ того, опекунъ, котораго умъ и опытность всми признана.

— А что сдлали бы вы на моемъ мст?

— На вашемъ мст?… право не знаю. Я длаю только то, что обязанъ длать по своей обязанности ду ш еприкащика.

— И такъ, мн никогда не удастся располагать капиталомъ? повторилъ Бержеронъ.

— Да, если только….

При этомъ ‘если только’ Бержеронъ навострилъ уши, но остался при одномъ любопытств.

Была ли это случайность или сцена, приготовленная заране, но только въ эту минуту нотаріусъ былъ перебитъ его старшимъ клеркомъ, который, просунувъ голову въ полуоткрытую дверь кабинета сказалъ:

— Патронъ, Жибо васъ ждетъ.

Сказавъ это клеркъ, совершенно вошелъ въ кабинетъ и, подойдя къ столу, сталъ за стуломъ Бержерона.

— Ну, что же ему нужно? спросилъ Реноденъ, такъ сказать, черезъ голову своего кліента.

— Онъ увряетъ, будто долженъ получить сегодня деньги за продажу бумагъ, которую вы должны были произвести для него.

При этомъ отвт Реноденъ ударилъ рукою по столу и поспшно вскричалъ:

— Чортъ возьми! вдь онъ правъ! Но я совершенно забылъ это.

И, обратившись къ Бержерону, онъ прибавилъ:

— Вотъ онъ находится въ такомъ положеніи, о какомъ я говорилъ вамъ… покража процентныхъ бумагъ изъ наслдства въ ущербъ наслдникамъ. Его отецъ, сдлавшій нкоторую экономію, умеръ три мсяца тому назадъ, посл его смерти его сынъ нашелъ только незначительную сумму наличныхъ денегъ. Онъ явился ко мн сообщить объ этомъ. Я два раза покупалъ покойному облигаціи желзныхъ дорогъ. Что сталось съ этими двумя бумагами, нумера которыхъ оставались у меня записанными? Безъ сомннія, он были украдены. Я сейчасъ же наложилъ запрещеніе. И, мсяцъ спустя, воръ, который подождалъ нсколько времени прежде чмъ реализировать свою покражу, былъ пойманъ у мнялы, которому принесъ размнять дв бумаги на предъявителя. Это былъ одинъ изъ работниковъ Жибо. Какъ только воръ нашелся, сынъ Жибо, какъ вс крестьяне, врующій только въ недвижимую собственность, поручилъ мн снять запрещеніе и продать бумаги. Я долженъ былъ сдлать это въ то же время, какъ реализировалъ ваши двсти тысячъ, но я совершенно забылъ объ этомъ.

Сообщивъ Бержерону это объясненіе, нотаріусъ снова повернулся къ старшему клерку.

— Жибо очень торопится получить свои деньги? спросилъ онъ.

— Да, какъ кажется, отвчалъ клеркъ.

— Не можетъ ли онъ подождать до будущей недли, когда я поду въ Парижъ?

— Онъ хочетъ купить небольшой клочекъ земли, который будетъ продаваться въ воскресенье съ публичнаго торга.

— Чортъ возьми! продолжалъ Реноденъ. У насъ сегодня 2пятница, мн придется хать въ Парижъ, иначе я не успю во время получить вс деньги.

Старшій клеркъ позволилъ сдлать замчаніе.

— Почему не дадите вы этихъ денегъ Жибо изъ вашей кассы, тогда вамъ можно будетъ хать въ Парижъ, когда угодно.

— Въ самомъ дл! это правда, человкъ всегда забываетъ о самомъ простомъ! вскричалъ нотаріусъ, вставая, чтобъ открыть кассу.

Бержеронъ слушалъ все сказанное очень невнимательно, онъ думалъ о томъ ‘если только’, которое было прервано приходомъ старшаго клерка, не приди онъ, и Реноденъ, можетъ быть, сообщилъ бы, въ какомъ случа опекунъ можетъ воспользоваться деньгамнопекаемой.

Тмъ не мене, скрипъ отворявшихся дверецъ кассы возбудилъ его вниманіе. Видъ банковыхъ билетовъ, которые онъ одно мгновеніе надялся получить, заставилъ его вздрогнуть.

— Вы правы, говорилъ Реноденъ. Давая Жибо эту сумму изъ моей кассы, я дамъ ему возможность купить землю, которую онъ желаетъ, и въ то же время избавлю себя отъ необходимости хать въ Парижъ завтра.

И онъ протянулъ руку къ полк, на которой лежали золото, бумажки и серебро.

Вся желчь поднялась въ Бержерон при мысли, что другой, этотъ Жибо, унесетъ съ собою деньги, тогда какъ ему придется уйти съ пустыми руками.

Вдругъ нотаріусъ захлопнулъ кассу, говоря:

— Нтъ, надо быть аккуратнымъ въ длахъ. Я не могу располагать этими деньгами, имющими опредленное назначеніе. Жибо получить то, что ему слдуетъ не раньше, какъ я получу самъ. Ему придется ждать до будущей недли.

— Но въ воскресенье продажа, замтилъ старшій клеркъ, заступаясь за Жибо.

— Мн очень жаль, но ему придется ждать. Можетъ быть, тотъ случай, который онъ пропуститъ въ воскресенье, представится въ другой разъ и можетъ быть еще лучше, ршительнымъ тономъ отвчалъ Реноденъ.

— Почему бы не създить ему самому въ Парижъ завтра, снова замтилъ старшій клеркъ.

— Къ чему? возразилъ нотаріусъ. Я наложилъ запрещеніе, я же одинъ могу снять его.

— Если только… началъ клеркъ.

При этихъ словахъ, вторично раздавшихся у него въ ушахъ, Бержеронъ вздрогнулъ. ‘Если только’, которое касалось его, кажется, касалось и другаго. Ему слдовало слушать внимательно.

Между тмъ Реноденъ не далъ клерку договорить и, ударивъ себя по лбу, вскричалъ:

— Чортъ возьми! вы правы. Я не знаю, что со мною сегодня.

Сказавъ это, онъ выдвинулъ ящикъ стола и вынулъ изъ него гербовую бумагу.

Сильно взволнованный, дрожа отъ неопредленной надежды, Бержеронъ внимательно слдилъ за нотаріусомъ.

Онъ видлъ, какъ тотъ взялъ перо и внизу бумаги написалъ два слова ‘довряю получить’, затмъ подъ ними сдлалъ свою подпись большими буквами, которыя можно было прочесть за нсколько шаговъ.

Сдлавъ это, онъ подалъ бумагу старшему клерку, говоря довольнымъ голосомъ:

— Теперь заполните бланкъ надъ моею подписью. Съ этой бумагой онъ получитъ деньги безъ всякихъ хлопотъ.

Когда дверь затворилась за клеркомъ, Реноденъ веселымъ тономъ сказалъ:

— Уфъ!.. наконецъ-то я избавился отъ непріятнаго дла. Теперь я къ вашимъ услугамъ, дорогой кліентъ.

— Такъ вотъ объясненіе того ‘еслитолько’, которое вы хотли дать мн относительно меня въ ту минуту, когда вошелъ вашъ клеркъ, продолжалъ Бержеронъ, стараясь говорить равнодушнымъ тономъ.

— Вы угадали. Въ качеств душеприкащика я имю право судить, можно ли дозволить другому, не смотря на параграфъ завщанія, получить вмсто меня. Такой случай можетъ представиться, напримръ если бы я захворалъ и меня пришлось бы замнить однимъ изъ моихъ собратовъ, или даже моимъ старшимъ клеркомъ, нотаріусъ можетъ хворать только подъ тмъ условіемъ, чтобъ интересы его кліентовъ отъ этого не страдали.

— Но Жибо, которому вы выдали довренность, ни нотаріусъ, ни клеркъ?

— Да, но онъ прямой наслдникъ, деньги, которыя онъ получитъ, принадлежатъ ему и ничто не ма етъ, чтобы онъ длалъ съ ними то, что ему угодно.

— Тогда какъ я…

— Вы?.. вы опекунъ. То есть въ вашихъ рукахъ, вы держите интересы другаго, интересы котораго завщаніе хотло строго охранить.

Затмъ онъ прибавилъ тономъ извиненія:

— Я говорю все это не для того, чтобъ оскорбить васъ, г. Бержеронъ. Я знаю васъ за слишкомъ честнаго человка, чтобъ могъ подозрвать, что вы можете сердиться на меня за мое поведеніе. Для честныхъ людей, какъ вы и я, долгъ всегда долгъ.

Въ эту минуту старшій клеркъ снова вошелъ въ кабинетъ. Онъ все еще держалъ въ рукахъ гербовую бумагу, данную ему патрономъ.

— Отчего вы не заполнили бланкъ? спросилъ нотаріусъ, видя на бумаг только свою подпись.

— Потому что это оказалось безполезнымъ, отвчалъ клеркъ.

— Разв Жибо раздумалъ покупать землю на воскресныхъ торгахъ?

— Нтъ. Но въ то время, когда я былъ здсь, въ контору вошелъ продавецъ и уговорился съ Жибо о продаж на срокъ, поэтому Жибо не нуждается боле въ деньгахъ и ушелъ вмст съ продавцемъ, поручивъ второму клерку передать вамъ, чтобъ вы оставили деньги у себя еще на мсяцъ. Вотъ почему я принесъ вамъ незаполненный бланкъ.

Реноденъ взялъ бумагу съ своею подписью и сунулъ ее въ столъ, говоря:

— Что не пригодилось для одного, можетъ пригодиться для другаго.

Бержеронъ внимательно слдилъ за этой сценой.

— И такъ, продолжалъ нотаріусъ, когда клеркъ ушелъ, наши труды по завщанію длятся: вамъ принадлежатъ заботы находить хорошее помщеніе деньгамъ, а на мн лежитъ обязанность покупать или продавать бумаги несовершеннолтней, смотря по вашему приказанію. Однимъ словомъ, вы совершенно лишены серьезнаго неудобства распоряжаться деньгами, на мн одномъ лежитъ вся отвтственность.

Бержерону было отъ чего огорчаться, но онъ слушалъ довольно невнимательно. Вс его мысли сосредоточились на бумаг, подписанной нотаріусомъ и лежавшей въ незапертомъ ящик стола. Что если бы эта подпись была у него въ рукахъ? Первая попытка съ двумя стами тысячъ франковъ не удалась и по ней придется надть трауръ. Но онъ помнилъ, что въ числ бумагъ, полученныхъ дочерью въ наслдство, было еще много рентъ на предъявителя, которыя, будучи проданы вс вмст, представляли бы въ общемъ кругленькую цифру въ шесть сотъ семьдесятъ тысячъ франковъ.

Но онъ находился въ полнйшей невозможности продать эти бумаги, если только не удастся пріобрсти подпись нотаріуса, надъ которой онъ, не затрудняясь, вписалъ бы нужную довренность.

Между тмъ, нотаріусъ продолжалъ:

— Что касается доходовъ съ состоянія, то, за исключеніемъ суммы, необходимой на содержаніе и воспитаніе несовершеннолтней, они будутъ получаться мною и присоединяться къ капиталу, согласно вашимъ совтамъ.

Бержеронъ выразилъ свое одобреніе, кивнувъ головою, но совершенно машинально, такъ какъ вс его мысли были заняты подписью.

Въ эту минуту Реноденъ сталъ прислушиваться къ раздавшемуся въ контор громкому шуму недовольныхъ голосовъ.

— Я знаю, что это такое, сказалъ онъ. Удовольствіе, которое я испытываю, принимая васъ, заставило меня забыть о другихъ кліентахъ, ожидающихъ своей очереди.

Затмъ, не ожидая отвта, онъ вышелъ изъ кабинета.

Возвращаясь, онъ столкнулся съ уходившимъ Бержерономъ,

— Прощайте, сказалъ Бержеронъ, я не хочу злоупотреблять вашимъ драгоцннымъ временемъ. Съ моей стороны, было бы нескромнымъ помшать вамъ принимать вашихъ другихъ кліентовъ. Я приду завтра.

И онъ поспшно ушелъ.

Вернувшись въ кабинетъ, Реноденъ сейчасъ же открылъ ящикъ своего стола. Бланкъ съ его подписью исчезъ.

Убдившись въ похищеніи, Реноденъ пришелъ въ такой восторгъ, что еще держался за бока и громко хохоталъ, когда, пять минутъ спустя, старшій клеркъ снова вошелъ въ кабинетъ.

— Поздравляю васъ, дорогой Мервиль, вы отлично сыграли вашу роль! вскричалъ нотаріусъ.

— Въ такомъ случа, патронъ, ловушка удалась?

— Да, сказалъ нотаріусъ. Чрезъ два часа онъ будетъ въ Париж, стараясь продать другія ренты на предъявителя.

— Какъ! разв вы не будете преслдовать его?

— Къ чему? Я его поймаю, сидя на мст.

* * *

Дойдя до этого мста разсказа, докторъ замолчалъ, чтобъ немного перевести духъ, и залпомъ выпилъ чашку ко$е.

Либуа воспользовался этой остановкой.

— И такъ, сказалъ онъ, эта была ловушка, заране приготовленная Реноденомъ для негодяя.

— Да. И нотаріусъ, хорошо знавшій, съ кмъ иметъ дло, до такой степени былъ убжденъ въ удач, что, прежде чмъ сдлать опытъ, уже принялъ мры на случай успха.

— Какимъ образомъ?

— Наканун покражи бланка съ его подписью, онъ всюду сообщилъ о пропаж его, предупреждая противъ того, кто явился бы воспользоваться имъ.

— Донести на воровство за двадцать четыре часа до его совершенія, это значитъ продать шкуру медвдя задолго до того времени, когда его убьешь.

— Ба!.. замтилъ докторъ, Реноденъ былъ заране увренъ, что не промахнется.

Либуа закурилъ новую сигару, оперся на столъ и сказалъ:

— Продолжайте.

Докторъ снова началъ свой разсказъ.

* * *

На другой день нотаріусъ получилъ письмо изъ Парижа отъ полицейскаго коммиссара, который просилъ его зайти къ нему въ контору по важному длу.

Прежде чмъ отправиться въ путь, Реноденъ зашелъ на квартиру Бержерона. Онъ нашелъ всхъ домашнихъ въ сильномъ безпокойств. Баринъ, объявившій наканун, что вернется обдать, не былъ съ тхъ поръ. Бею ночь и утро они провели въ ожиданіи его.

— Негодяй попался, подумалъ нотаріусъ

Когда онъ явился къ коммиссару, послдній показалъ ему гербовую бумагу, на этотъ разъ заполненную.

— Узнаете ли вы вашу подпись? спросилъ коммиссаръ.

Реноденъ внимательно осмотрлъ подпись и отвчалъ:

— Нтъ.

— Какъ! Это не ваша подпись?

— Нисколько, спокойно отвчалъ Реноденъ.

Затмъ, взявъ перо и бумагу на письменномъ стол коммиссара, онъ прибавилъ:

— Вотъ моя подпись, какихъ вы можете найти сотни на разныхъ бумагахъ моей конторы.

Онъ сдлалъ подпись, которая, ни по форм буквъ, ни по росчеркамъ, не походила нисколько на ту, которую ему показали.

— Но вы, однако, заявили о пропаж чистаго бланка съ подписью?

— Да, но мое заявленіе не касалось этого.

— Въ такомъ случа, мы видимъ предъ собою поддлку?

— Да, сударь, настоящую, неоспоримую поддлку.

Коммиссаръ принялъ очень суровый видъ, покачалъ головою и медленнымъ тономъ сказалъ:

— Поддлка!… Дло нашего арестанта усложняется. Я напрасно былъ къ нему такъ снисходителенъ.

— А! вы арестовали поддлывателя? самымъ невиннымъ тономъ спросилъ нотаріусъ.

— Да, вчера Ригу, мняла, прислалъ за мною, чтобъ я арестовалъ у него человка, который явился продать бумаги, на которыя наложено запрещеніе, и представилъ для этого довренность, о пропаж которой было заявлено. Когда я спросилъ этого человка, то онъ заявилъ мн, что дйствовалъ, какъ опекунъ дочери, владлицы этихъ бумагъ. Онъ назвалъ мн свое имя и фамилію, заявилъ, какое важное мсто онъ занимаетъ, и до такой степени правдиво уврялъ меня, будто получилъ эту бумагу отъ васъ, что я колебался окончательно арестовать его, и хотлъ прежде увидаться съ вами.

По мр того, какъ коммиссаръ говорилъ, Реноденъ выражалъ все большее и большее удивленіе.

— Вы говорите мн о г. Бержерон? вскричалъ онъ наконецъ.

— Именно. Вы его знаете?

— Да, конечно. Онъ занимаетъ хорошее мсто въ министерств финансовъ.

— Это онъ. Поэтому вы понимаете, почему, до полученія боле подробныхъ свдній, я желалъ отсрочить скандалъ, который заставитъ его потерять мсто.

Затмъ, довольный тмъ, что положеніе выясняется, коммиссаръ продолжалъ:

И такъ, все, что онъ сказалъ, а именно, что онъ опекунъ дочери, что продавалъ бумаги ея собственныя, все это правда?

— Совершенная правда.

Выраженіе лица коммиссара изъ строгаго сдлалось снисходительнымъ.

— Дло значительно теряетъ свою серьезность, сказалъ онъ.

— Да… вы думаете? возразилъ Реноденъ. Мн кажется все таки, остается фальшивая подпись.

Коммиссаръ былъ человкъ добродушный и продолжалъ самымъ снисходительнымъ тономъ:

— Фальшивая! уврены ли вы въ этомъ?

Нотаріусъ такъ взглянулъ ему въ глаза, что онъ поспшилъ поправиться:

— Нтъ! нтъ! сказалъ онъ, я только хотлъ спросить васъ, не можете ли вы допустить, чтобъ она была не фальшивая?

Затмъ снова передумавъ:

— Однимъ словомъ, заключилъ онъ, не будетъ ли возможно отнестись снисходительно къ обвиняемому, вслдствіе его чистосердечнаго признанія?

— Какого признанія?

— Что онъ взялъ бланкъ у васъ въ письменномъ стол сегодня утромъ, что этотъ самый бланкъ онъ долженъ былъ получить отъ васъ, и взялъ его безъ спроса только отъ нетерпнія.

По мр разсказа коммиссаръ все боле и боле растягивалъ слова и старался придать всему длу видъ пріятельской шутки.

— Неужели онъ выпуститъ моего негодяя? подумалъ Реноденъ, начиная приходитъ въ ярость.

— Повторяю вамъ, г. коммиссаръ, что подпись, которую вы мн показывали, фальшивая, Бержеронъ, которому я разсказалъ о пропавшемъ у меня раньше подписанномъ бланк, счелъ нужнымъ употребить мой разсказъ въ свою пользу, назвавъ себя похитителемъ этой подписи, что значительно улучшило бы его положеніе, уничтоживъ обвиненіе въ подлог, но украденный бланкъ совсмъ не тотъ, который вы имете теперь у себя. Другой былъ дйствительно подписанъ мною, этотъ же есть произведеніе поддлки, и я покорнйше прошу васъ взглянуть на это дло, какъ повелваетъ вамъ законъ.

Коммиссаръ сдлалъ новую попытку добиться пощады.

— Подумайте о семейств несчастнаго, о его положеніи, о скандал, который вызоветъ его осужденіе.

— Я не чувствую никакого состраданія къ поддлывателю.

— Вы очень безпощадны къ вашему другу, жалобнымъ тономъ сказалъ коммиссаръ, напрасно употребляя усилія разстрогать своего слушателя.

Реноденъ счелъ эту минуту удобною, чтобъ немного измнить ходъ дла.

— Онъ!.. мой другъ! вскричалъ онъ. О! я хотлъ бы, чтобъ онъ осмлился сказать это мн въ лицо!

— Да, вашъ другъ. Онъ даже сказалъ мн, что ваша дружба не устоитъ противъ его просьбъ, если вы согласитесь выслушать его хоть минуту.

— Я сильно въ этомъ сомнваюсь, сказалъ нотаріусъ, повидимому, утомленный борьбою.

Коммиссаръ увидалъ слабую сторону въ его кирас.

— Попытайтесь выслушать его, сказалъ онъ. Будьте снисходительны къ гршнику. Можетъ быть, выслушавъ его, вы согласитесь взять обратно ваше обвиненіе въ поддлк.

Нотаріусъ покачалъ головою, но его сопротивленіе было далеко не такъ энергично, какъ прежде.

Тогда коммиссаръ снова вернулся къ своимъ просьбамъ.

— Да, повидайтесь съ нимъ, сказалъ онъ. Вмсто того, чтобъ посылать его въ префектуру, я оставилъ его здсь. Хотите я прикажу привести его сюда? Вы поговорите съ нимъ въ сосдней комнат наедин, безъ меня.

— Э! къ чему это послужитъ, сказалъ Реноденъ, повидимому, совершенно растрогавшись.

— Къ тому, что вы возьмете обратно вашу жалобу на поддлку. Но если вы не сдлаете этого, то я принужденъ буду исполнить мой долгъ относительно этого несчастнаго, виновнаго, самое большее, въ минутномъ заблужденіи, но котораго законъ накажетъ каторгой. Разв Августъ не простилъ Цинну? прибавилъ онъ въ вид заключенія.

Реноденъ подавилъ смхъ и утомленнымъ тономъ сказалъ:

— Пожалуй.

Десять минутъ спустя, въ кабинетъ, откуда ушелъ коммиссаръ, вошелъ Бержеронъ, тогда какъ сопровождавшіе его агенты остались ждать въ сосдней комнат.

Негодяй хотлъ взять смлостью:

— А! сказалъ онъ улыбаясь, шутка, которую вы со мной сыграли, дорогой нотаріусъ, была недурна.

— Эта шутка будетъ стоить вамъ двадцати лтъ каторги, сухо возразилъ нотаріусъ.

Бержеронъ расхохотался.

— Двадцать лтъ каторги! въ какомъ это закон нашли вы ихъ? Я — отецъ, который хотлъ немного легкомысленно распорядиться состояніемъ дочери, которой онъ опекунъ. Разв такія вещи наказываются подобнымъ образомъ? Законъ не признаетъ такого рода воровства… Остается только ваша подпись, которую я взялъ у васъ немного легкомысленно. Но я скажу, что мы условились… Что вы дали мн свое позволеніе, такъ какъ дали мн вашу подпись.

— А! такъ вотъ какимъ образомъ вы защищаете сдланную вами поддлку! тихо сказалъ Реноденъ.

— Поддлку?.. какую поддлку?

— Моей подписи, которую вы поддлали на той бумаг, которая должна была помочь вамъ обокрасть вашего ребенка.

Бержеронъ пересталъ смяться.

— Поддлалъ вашу подпись! сказалъ онъ тономъ далеко не насмшливымъ. Но это дйствительно ваша подпись, вы сдлали ее у меня на глазахъ и на глазахъ вашего клерка, который можетъ быть свидтелемъ этого!

— Вамъ нечего разсчитывать намоего клерка, у бдняжки нтъ ни на грошъ памяти.

— Но вы сами, разв вы отопретесь, что сдлали эту подпись? спросилъ Бержеронъ, вздрогнувъ отъ серьезной опасности, которая ему угрожала.

— Да, между нами, такъ какъ насъ никто не слышитъ, я признаюсь, что сдлалъ эту подпись… но такъ какъ я зналъ, съ кмъ имлъ дло, то написалъ фантастическую подпись, которая нисколько не похожа на мою обычную. Такъ что, если я обвиню васъ сегодня въ поддлк, то убжденъ, что это обвиненіе прямо приведетъ васъ на каторгу.

Тогда Реноденъ, въ свою очередь, спросилъ:

— Что, не правда ли, шутка, которую я съ вами сыгралъ, не дурна?

Не было сомннія, что Бержерону эта шутка не нравилась, и въ эту минуту онъ не находилъ, чтобъ нотаріусъ былъ такъ глупъ, какъ онъ думалъ прежде. Поэтому онъ съ ужасомъ слушалъ, какъ Реноденъ продолжалъ:

— Давъ знать, что у меня украденъ подписанный мною бланкъ, я вызвалъ вашъ арестъ. Теперь я утверждаю, что бумага, найденная у васъ въ рукахъ, есть простая поддлка, не имющая никакого отношенія къ украденному у меня бланку. Однимъ словомъ, вамъ не куда отступить.

Что боле всего увеличивало страхъ Бержерона, это насмшливый тонъ нотаріуса, описывавшаго свой планъ. Бержеронъ былъ негодяй наивный: онъ совершенно забылъ о своей собственной подлости, которая поставила его въ опасность, и съ чистосердечнымъ негодованіемъ вскричалъ:

— Это недостойная ловушка!

— Ловушка! вы думаете? насмшливо сказалъ нотаріусъ.

Помолчавъ немного, онъ прибавилъ:

— Впрочемъ, это совершенно возможно, такъ какъ, вы должны знать толкъ въ ловушкахъ.

Эти слова странно зазвучали въ ушахъ негодяя. Почему его противникъ утверждалъ, что онъ знаетъ толкъ въ ловушкахъ? На что онъ намекалъ?

Онъ напрасно припоминалъ прошлое, желая открыть, что такое произошло между нимъ и нотаріусомъ и могло вызвать этотъ намекъ?

— Да, повторилъ нотаріусъ, это была ловушка, приготовленная уже давно. Такія удаются боле всего, вы должны знать это.

На этотъ разъ Бержеронъ уже не могъ ошибиться, послдняя фраза была, очевидно, намекомъ на какое-то давнишнее преступленіе. А такъ какъ въ его прошломъ разные мелкіе и крупные проступки считались сотнями, то онъ не могъ припомнить того, за который теперь хотлъ отомстить Реноденъ, поэтому онъ самымъ чистосердечнымъ тономъ спросилъ:

— За что вы на меня сердиты?

— Я нисколько на васъ не сердитъ. За что я могу на васъ сердиться?

— Въ такомъ случа, сказалъ Бержеронъ, съ какой цлью устроили вы мн ловушку, въ которую я позволилъ поймать себя?.. такъ какъ вы не отрицаете, что приготовили мн ловушку или западню.

— Да, признаюсь откровенно.

— Позвольте узнать, почему?

Реноденъ улыбнулся и самымъ веселымъ голосомъ сказалъ:

— Мн просто пришла въ голову идея убдиться, не попадаются ли въ западню сами ихъ устроители, и теперь я очень хорошо знаю, что нтъ такого хитреца, котораго нельзя было бы провести.

При этомъ третьемъ намек на прошлое, Бержеронъ поглядлъ на нотаріуса и дрожащимъ тономъ спросилъ:

— А узнавъ, что устроители западней сами попадаются, вы оставляете ихъ въ ловушк?

— Это зависитъ, отвчалъ Реноденъ, полицейскій коммиссаръ сейчасъ говорилъ мн, что если я возьму обратно мою жалобу на поддлку, то онъ выпуститъ васъ на свободу.

Бержеронъ ожилъ подъ вліяніемъ надежды. Посл этихъ фразъ нотаріуса для него сдлалось очевиднымъ, что у того есть опредленная цль.

Между тмъ Реноденъ продолжалъ, растягивая слова:

Тогда какъ, если я буду продолжать настаивать на моей жалоб, онъ будетъ принужденъ исполнить свой долгъ и препроводить васъ въ префектуру, которая для васъ будетъ первой станціей по дорог въ каторгу. И, чтобъ растрогать меня, достойный и чувствительный коммиссаръ прибавилъ, что…

Реноденъ вдругъ остановился.

— Знаете, что онъ прибавилъ? спросилъ онъ.

— Говорите! съ нетерпніемъ сказалъ Бержеронъ.

— Онъ прибавилъ, что нтъ такого дурнаго дла, котораго нельзя было бы устроить.

Сказавъ это, нотаріусъ разсмялся.

— Признаюсь, я сказалъ, что я съ нимъ согласенъ.

— А!.. вскричалъ Бержеронъ, вздрогнувъ отъ радости при этой фраз, которая общала ему возможность улучшить дло.

Нотаріусъ подошелъ къ нему ближе.

— А вы?.. спросилъ онъ вдругъ. Согласны ли вы съ мнніемъ коммиссара.

— Какъ нельзя боле, по прежнему съ апломбомъ сказалъ Бержеронъ.

358 сказалъ нотаріусъ. Вотъ что значитъ умть понимать другъ друга.

Затмъ, указавъ на письменный столъ коммиссара, онъ прибавилъ:

— Садитесь сюда, тутъ какъ разъ есть перо и чернила, необходимыя для того, чтобъ мы могли сговориться.

Бержеронъ слъ.

— Какъ вы полагаете, что если мы сдлаемъ одно предположеніе? спросилъ Реноденъ.

— Сдлаемъ, согласился Бержеронъ.

— Предположимъ, что вы должны выкупить чистыми деньгами двадцать лтъ каторги, сколько предложите вы за годъ?

При этихъ словахъ Бержеронъ вспомнилъ о желаніи, высказанномъ нотаріусомъ пріобрсти много денегъ, чтобъ заплатить за контору, за которую онъ не желалъ платить при помощи выгодной женитьбы.

— Хитрецъ заставитъ меня заплатить за свою контору, подумалъ онъ.

Но въ то же время онъ вспомнилъ, что у него ничего нтъ и что слдовательно ему ничего не стоитъ общать, что угодно, поэтому онъ думалъ, что докажетъ свою щедрость, отвтивъ.

— Пять тысячъ за годъ.

Это предложеніе заставило Ренодена сдлать гримасу.

— Ну, вы не особенно щедры, сказалъ онъ. Подумайте только: васъ отправятъ въ Каэнну, не такъ ли? Во первыхъ: путешествіе по морю, слдовательно, опасность кораблекрушенія. Если вы прочтете бюллетени ежемесячныхъ несчастій на мор, то вы увидите, какъ это ужасно. Иногда количество кораблекрушеній доходитъ до ста восьмидесяти. Но допустимъ, что вы додете благополучно въ счастливую гавань… если только можно назвать счастливой гаванью мсто, гд эпидеміи живо поканчиваютъ съ человкомъ. Я уже не говорю о дурной пищ, о крайней усталости и дурномъ обществ, окружающемъ васъ тамъ. Нтъ! нтъ! вы не щедры, продолжалъ онъ, длая гримасу. Пять тысячъ франковъ за годъ въ Каэнн, — это чистые пустяки.

Для человка, твердо ршившагося ни гроша не платить, общать сто лишнихъ луидоровъ ничего не значитъ.

— Ну, идетъ семь тысячъ, сказалъ онъ.

— Это уже лучше, согласился нотаріусъ. Не правда ли?— Ну, будьте немножко храбре.

Бержеронъ наконецъ ршился сказать:

— Десять тысячъ франковъ.

— Вотъ это приличная цна, откровенно согласился Реноденъ.

Посл этого онъ началъ считать, говоря вслухъ:

— И такъ, двадцать лтъ по десяти тысячъ франковъ это, если только арифметика не измнилась съ сегодняшняго утра, составитъ кругленькую сумму въ двсти тысячъ франковъ.

Онъ сунулъ руку въ карманъ своего фрака, говоря:

— Какъ это отлично сошлось, какъ разъ у меня въ карман съ собою вексельная бумага. Вы сейчасъ подпишите мн эти векселя, не стоитъ затягивать дло.

Видъ пачки бланковъ, положенной на столъ побдителемъ, глубоко унизилъ Бержерона.

— Негодяй былъ увренъ въ удач, съ яростью подумалъ онъ. О! я отомщу.

Затмъ, указавъ ему мсто на одномъ бланк, нотаріусъ сказалъ:

— Написать вс эти двадцать векселей было бы слишкомъ долго, поэтому на каждой бумаг, вотъ въ этомъ мст, напишите ‘вексель на десять тысячъ Франковъ’ и затмъ сдлайте вашу подпись.

Когда Бержеронъ подписалъ вс двадцать векселей, нотаріусъ пересчиталъ ихъ съ такимъ довольнымъ видомъ, что Бержеронъ не могъ устоять отъ желанія нсколько отравить его радость.

— Я, право, не знаю, какъ мн удастся заплатить, сказалъ онъ. Вы знаете старую пословицу ‘гд нтъ ничего, тамъ и король теряетъ свои права.’

— Та… та…. та, любезнымъ тономъ возразилъ Реноденъ. Никогда не знаешь, что случится. Я до такой степени врю въ ваше будущее, что, какъ вы видите, не заставилъ васъ назначить срокъ уплатить. Срокъ наступитъ, когда будетъ можно.

Говоря это, онъ клалъ въ карманъ векселя.

— Теперь, перейдемъ къ другому. И для этого будетъ не лишнимъ позвать коммиссара.

— Къ чему другому? съ новымъ безпокойствомъ спросилъ Бержеронъ.

— Вы напишите сейчасъ же, выставивъ предлогомъ ваши занятія или дурное состояніе вашего здоровья или другой какой нибудь остроумный предлогъ, письмо, и въ этомъ письм будете просить взять отъ васъ опекунство надъ вашей дочерью.

— Но не могу ли я написать это письмо безъ коммиссара? замтилъ побжденный.

— Да, но, такъ какъ поздне вамъ, можетъ быть, пришло бы въ голову взять обратно вашъ отказъ, то не мшаетъ, чтобъ коммиссаръ могъ разсказать любопытнымъ, по какому поводу и при какихъ обстоятельствахъ, было написано это письмо, то, что человкъ спасся отъ каторги, еще не можетъ считаться поводомъ оказывать ему особенное довріе. Вотъ почему, въ виду будущаго, я требую присутствія коммиссара.

Приходилось покориться. Бержеронъ, подъ диктовку своего побдителя и на глазахъ у коммиссара, написалъ письмо. Когда Реноденъ согласился затушить дло, коммиссаръ, разорвавъ въ мелкіе клочки поддлку, обратился къ виновному съ суровой рчью. Суровость закона, роковая минута забвенія, новая жизнь, очищенная раскаяніемъ, возвышеніе въ собственныхъ глазахъ, благословеніе простившаго и т. д. и т. д., все это было темой, надъ которой, въ теченіе десяти минутъ, трудился достойный коммиссаръ.

Когда, наконецъ, Реноденъ и Бержеронъ выходили отъ коммиссара, нотаріусъ счелъ нужнымъ сказать:

— Знаете, когда коммиссаръ сейчасъ мылъ вамъ голову, я нашелъ, что вы были гораздо выше его въ роли Катона, проповдующаго добродтель.

Бержеронъ, съ удивленіемъ, ничего не понимая, взглянулъ на него.

— Да, продолжалъ нотаріусъ, вы были въ двадцать разъ величественне и торжественне, когда явились читать мораль о пьянств и картахъ моему другу Мореру, укравъ у него двсти тысячъ франковъ приданаго его сестры.

Безполезно продолжать, что это начало не дало Бержерону особеннаго желанія продолжать сношенія съ нотаріусомъ. Ему пришлось слишкомъ плохо въ первый разъ, чтобъ онъ рискнулъ попробовать вторично обмануть того, кого сразу считалъ такимъ простякомъ, поэтому онъ держался на благородномъ разстояніи отъ тяжелой лапы, которая дала ему почувствовать свои острые когти.

Такимъ образомъ продолжалось много лтъ, въ теченіе которыхъ онъ жилъ подъ постоянною угрозою, что съ него потребуютъ двсти тысячъ франковъ, по подписаннымъ имъ векселямъ. Но такъ какъ его врагъ не вынималъ этихъ векселей изъ бумажника, то онъ подумалъ, что нотаріусъ взялъ ихъ съ него только для того, чтобъ напугать его, и, наконецъ, кончилъ тмъ, что почти совсмъ забылъ о нихъ.

Что касается Ренодена, то, будучи безжалостнымъ относительно побжденнаго, онъ былъ крайне скроменъ относительно моей тетки и отца, которымъ не сказалъ ни слова о пилюл, которую заставилъ проглотить Бержерона. Каждый разъ, когда они спрашивали его объ общанной отплат, онъ повторялъ:

— Вы поклялись мн ждать двадцать лтъ.

— Но, замчала моя тетка, вы однажды пришли сказать намъ, что случай, котораго вы ждали, представился и что негодяй у васъ въ рукахъ.

— Да, это правда. И въ тотъ день я посадилъ дерево, плоды котораго еще не созрли. Погодите, пока они поспютъ.

И годы проходили одинъ за однимъ, а отъ нотаріуса нельзя было ничего добиться, кром обычнаго припва: ‘погодите, когда плоды созрютъ’. Время шло, какъ для моей тетки и отца, такъ и для другихъ. Лор Бержеронъ минуло восемьнадцать лтъ и -она должна были выдти изъ пансіона.

Что касается ея отца, то годы, вмсто того, чтобъ уменьшить его страсти, сдлали ихъ еще сильне, по той причин, что за недостаткомъ денегъ, онъ не вполн удовлетворялъ ихъ. Принужденный отказаться отъ опеки надъ дочерью, онъ не могъ воспользоваться состояніемъ, отъ котораго даже проценты превращались въ капиталъ. Слдовательно, онъ имлъ только жалованье, которое получалъ въ министерств финансовъ, гд онъ, правда, занималъ довольно важное мсто, которое могло бы обезпечить ему очень порядочное существованіе, если бы онъ только не чувствовалъ безумной жажды къ дорогимъ удовольствіямъ. Въ особенности онъ, боле чмъ когда Либо, тратился на женщинъ. Хотя про Бержерона ничего никто не могъ сказать, тмъ не мене, онъ возбуждалъ невольное недовріе. Слишкомъ хитрый, чтобъ дать какой нибудь поводъ быть имъ недовольнымъ на служб, онъ никогда не подалъ ни малйшей тни предлога дать ему отставку. Но въ тотъ день, когда онъ самъ подалъ отставку, его поймали на первомъ слов.

Онъ подалъ въ отставку, которая лишала его жалованья для того, чтобъ побдить сопротивленіе одной женщины, за которой ухаживалъ. Эта женщина была модная куртизанка. Она потребовала отъ него, прежде чмъ сдаться, пятьдесятъ тысячъ франковъ. Бержеронъ напрасно бгалъ по Парижу, стараясь достать эту сумму въ долгъ. Ему осталось единственное средство найти деньги,— это подать въ отставку, что давало ему право взять обратно двсти тысячъ франковъ залога, который онъ долженъ былъ внести, поступая на мсто. Онъ зналъ, что это было все, что онъ можетъ истратить, его послдній рессурсъ. Но, терзаемый своимъ капризомъ къ куртизанк, онъ не думалъ объ этомъ ни минуты. Онъ видлъ въ этихъ деньгахъ только средство пріобрсти желаемую женщину, и потому подалъ въ отставку.

Но каково же было его изумленіе и ярость при непріятномъ сюрприз, ожидавшемъ его въ министерств финансовъ въ тотъ день, когда онъ отправился туда, чтобъ получить двсти тысячъ франковъ залога.

Чиновникъ, къ которому онъ обратился, сначала поглядлъ на него съ удивленіемъ. Затмъ, когда Бержеронъ настаивалъ, сказалъ:

— Но вы должны знать, что вамъ не остается получить ровно ничего.

При этомъ извстіи Бержеронъ подскочилъ и могъ только вскричать:

— Какъ!— ничего не получить?

— Да, ничего, ни одного су. Вашъ залогъ принадлежитъ въ настоящее время г. Ренодену, нотаріусу, который наложилъ запрещеніе на передачу этихъ денегъ въ ваши руки.

— Почему? отчего?

— Вы занимали у него двадцать разъ по десяти тысячъ, подъ обезпеченіе вашего залога, какъ это сказано въ двадцати векселяхъ, переданныхъ имъ намъ въ подтвержденіе его иска.

Сказавъ это, чиновникъ вынулъ синюю папку и показалъ Бержерону подписанные имъ нкогда чистые векселя, которые теперь были заполнены Реноденомъ ‘каждый на сумму въ десять тысячъ франковъ, подъ обезпеченіе залога’, что дало нотаріусу возможность наложить запрещеніе на этотъ залогъ съ тмъ, чтобъ въ то время, когда его можно будетъ получить, онъ былъ переданъ ему вмсто Бержерона.

Надо отдать справедливость Бержерону, что онъ былъ плохой игрокъ. Выигравъ партію съ моимъ отцемъ, онъ дважды проигралъ ее съ нотаріусомъ.

— Я отплачу проклятому Ренодену, подумалъ онъ.

Когда, въ вечеръ этой ужасной неудачи, онъ явился къ куртизанк, ожидавшей пятидесяти тысячъ франковъ, она, увидя его съ пустыми руками, позвонила горничную и равнодушнымъ тономъ сказала:

— Жюли, выведи этого господина.

Нтъ денегъ — нтъ и женщины.

Было отчего заскрежетать зубами.

Бержеронъ не помнилъ себя отъ ярости, возвращаясь домой. И, тмъ не мене, какъ ни велика была его ярость, возбужденіе вдругъ оставило его, какъ по волшебству, при вид особы, отворившей ему дверь на его звонокъ.

Это была молоденькая двушка лтъ восемьнадцати или двадцати, съ роскошными блокурыми волосами, съ свжимъ цвтомъ лица, однимъ словомъ, такая красавица, что развратникъ въ одну минуту забылъ для этой аппетитной добычи тнь, за которой онъ бгалъ столько времени, то есть разрисованную и наштукатуренную куртизанку.

Онмвъ отъ изумленія, онъ восхищеннымъ взглядомъ разсматривалъ блондинку, которая стояла, скромно опустивъ глаза.

Она сказала ему:

— Я была нанята сегодня утромъ г. Бауеромъ въ горничныя къ мадемуазель Лор.

Бауеръ былъ опекунъ, назначенный вмсто Бержерона. Человкъ умный и честный, онъ такъ хорошо управлялъ состояніемъ малолтней, что почти удвоилъ его. Онъ желалъ, чтобъ по выход изъ пансіона, который долженъ былъ произойти завтра, Лора нашла домъ, поставленнымъ сообразно ея доходамъ. Кучеръ, поваръ, лакей и другіе слуги явились первые, хорошенькая блондинка, въ качеств субретки, дополняла ихъ число.

— Какъ васъ зовутъ, моя прелесть? самымъ нжнымъ тономъ спросилъ Бержеронъ.

— Аннета. Къ вашимъ услугамъ, баринъ, кланяясь, отвчала служанка.

Припомнивъ, какимъ образомъ онъ ошибся на счетъ нотаріуса, Бержерону слдовало бы не доврять своему первоначальному мннію о людяхъ, тмъ не мене, онъ такимъ образомъ выразилъ свое мнніе о субретк:

— Чудо невинности и наивности.

* * *

Громкій взрывъ смха Либуа, заставилъ доктора замолчать.

— Нечего сказать, хорошо чудо невинности, въ особенности наивности! вскричалъ артистъ.

Затмъ вдругъ, перемнивъ мысль, онъ задалъ доктору слдующій вопросъ:

— А что, если бы мы снова вернулись къ вашей тетк?

— Я только что хотлъ это сдлать, отвчалъ Мореръ.

* * *

Бержеронъ хотлъ немного посердить своего побдителя, отсрочивъ выдачу залога нотаріусу отказомъ дать на это свое согласіе. Поэтому Реноденъ, чтобъ получить деньги, принужденъ былъ прибгать къ различнымъ юридическимъ формальностямъ, которыя потребовали нсколькихъ мсяцевъ.

Мой отецъ умеръ уже дв недли, когда Реноденъ явился къ тетк.

— Вотъ, другъ мой, сказалъ онъ, ваше приданое, наконецъ, возвращается домой.

Сказавъ это, онъ подалъ ей ренту, купленную на залогъ Бержерона.

Посл этого онъ подробно расказалъ ей всю длинную компанію, которую ему пришлось вести, чтобъ заставить негодяя сдаться.

Выслушавъ его до конца, тетка печально покачала о ловою, говоря:

— Вы создали себ опаснаго врага, Реноденъ.

— Нтъ, возразилъ нотаріусъ, вы ошибаетесь. Благодаря своей постоянной надобности въ деньгахъ, Бержеронъ перенесетъ свою ненависть на Бауера, опекуна дочери. Да и то еще будетъ ли онъ сердиться и на него. До дна свадьбы или совершеннолтія Лоры послдній будетъ продолжать управлять состояніемъ носовершеннолтней, но такъ какъ онъ желаетъ, чтобъ его воспитанница могла найти себ мужа съ состояніемъ равнымъ ея, то онъ употребитъ вс доходы на то, чтобъ поддержать домъ на хорошей ног. Такъ что папаша, имющій теперь большую возможностьпользоваться этими доходами, совершенно счастливъ. Голодъ длаетъ собаку злой, дайте ей хорошую кость и она станетъ ласкова. А Бержеронъ получилъ теперьэту кость и не думаетъ кусать меня. Посл своей отставки онъ живетъ въ Париж на счетъ дочери, я же живу въ деревн, слдовательно, мы никогда въ жизни больше не встртимся. А потому мн нечего бояться, Повторяю вамъ, ему достаточно теперь его кости.

— Вы думаете? спросила меня тетка.

— Конечно, смясь возразилъ Реноденъ. Онъ уже вышелъ изъ тхъ лтъ, когда женщины, которыя были его камнемъ преткновенія, кружатъ голову.

На другой день посл этого разговора, тетка призвала меня къ Кланжи.

Когда Реноденъ Сказалъ, что ‘мы никогда боле не встртимся съ Бержерономъ,’ онъ и не подозрвалъ, что, немного времени спустя, за обдомъ у тетки, ему придется сообщить о покупк Бержерономъ замка Кланжи.

ГЛАВА V.

Едва поселившись въ замк, Бержеронъ, какъ я уже вамъ разсказалъ, имлъ неосторожность явиться съ визитомъ къ моей тетк, которая, если вы не забыли, предупредила меня, что надо быть осторожнымъ съ этимъ негодяемъ, смертельнымъ врагомъ нашего семейства.

Это посщеніе доставило мн, въ свою очередь, визитъ въ замокъ на другой же день, по желанію Бержерона посовтоваться со мною о своемъ разстроенномъ здоровь.

* * *

Теперь, когда разсказъ доктора, разъяснивъ Либуа, неизвстное ему прошлое, дошелъ до событій самыхъ недавнихъ, Либуа счелъ нужнымъ прекратить всякія повторенія, которыя только мучили бы его любопытство, такъ какъ онъ желалъ, какъ можно скоре узнать подробности смерти Ренодена.

— Да, сказалъ онъ. И придя въ замокъ вы, изъ нсколькихъ фразъ, нечаянно услышанныхъ за дверью, узнали о вліяніи служанки на Бержерона — вліяніи ужасномъ, которымъ она желала добиться отъ Бержерона женитьбы, предварительно обогативъ его наслдствомъ посл дочери, отравивъ эту послднюю, прежде чмъ она могла бы выдти замужъ.

— Да, я разстроилъ этотъ планъ, спасъ жизнь Лоры, посл того какъ засталъ виновника на мст преступленія. И вслдъ за этимъ первая часть плана сдлалась неосуществимой, когда Аннета, мечтавшая выдти замужъ за Бержерона, принуждена была выдти за Генека.

Затмъ, покачавъ головой, онъ прибавилъ:

— Да, Аннета была права, когда въ день своей свадьбы сказала мн: ‘я запрещенный плодъ’. Она сказала мн, что это препятствіе, которое должно было, по моему мннію, ослабить страсть Бержерона, напротивъ того, только усилило ее. Но желать еще не значило получить, въ особенности съ такой хитрой штучкой, какой была Аннета.

Она слишкомъ стремилась получить состояніе Лоры, чтобъ посл первой неудачи отказаться отъ него. Желая заставить отца отравить дочь, она сказала: ‘она или я’. Затмъ, когда употребленіе яда сдлалось невозможнымъ, Аннета, сдлавшись женою Генека, отвчала на вс мольбы своего бывшаго любовника, который хотлъ заставитъ ее бросить мужа, однимъ и тмъ же отвтомъ: ‘Богатство или ничего’. Къ чему бжать съ человкомъ, котораго она знала за нищаго. ‘Съ милымъ рай и въ шалаш’ нисколько не казался привлекательнымъ для Аннеты, женщины практичной, знавшей, что любовь не можетъ питаться одной чистой водою, и стремившейся къ положительному.

Поэтому она была глуха ко всмъ просьбамъ Бержерона, до крайности раздраженнаго ея отказами.

— Состояніе или ничего, повторяла она.

— Какъ же мн получить это состояніе? говорилъ Бержеронъ, вн себя отъ своей безпомощности.

— Это ваше дло.

— По крайней мр, посовтуй мн.

— Воспользовавшись средствомъ, котораго я сначала не одобряла, на которое въ настоящее время кажется мн достойнымъ вниманія. Надо выдать замужъ Лору за какого нибудь негодяя, который за четыреста или пятьсотъ тысячъ франковъ согласился бы дать росписку въ полученіи всего состоянія.

— Гд найти такого человка?

— Я указывала вамъ на Морера, у него нтъ ни гроша, онъ любитъ Лору, можетъ быть, это сдлаетъ его сговорчиве.

— Я попробую, отвчалъ Бержеронъ.

* * *

Либуа, чтобъ сократить разсказъ, снова перебилъ Морера:

— Что жъ, онъ попробовалъ это сдлать?

— Нтъ, такъ какъ одинъ человкъ испортилъ весь планъ, бросившись имъ поперегъ дороги.

— Кто это?

— Маркизъ Монжезъ.

И, жестомъ попросивъ своего слушателя быть немного терпливе, докторъ продолжалъ:

* * *

— Пусть она выходитъ за Монжеза, посовтовала мн моя тетка, сумвъ добиться отъ меня признанія въ моей любви къ Лор.

Тогда, видя, что страсть мшаетъ мн уступить ея просьбамъ, она ршилась для объясненіи своего отвращенія къ моей женитьб на дочери Бержерона, разсказать мн то, что въ прошедшемъ заставило ее возненавидть этого человка, и теперь она перенесла свою ненависть на его дочь.

Эта достойная женщина, оставшаяся старой двой для того, чтобъ спасти моего отца, заслуживала съ своей стороны всякой жертвы.

Поэтому, когда она огорченнымъ голосомъ стала снова умолять меня отказаться отъ моей любви, я, наконецъ, отвчалъ ей:

— Пусть будетъ по вашему.

Въ тотъ же самый вечеръ Реноденъ былъ у насъ. Случайно было упомянуто имя Монжеза, тогда нотаріусъ громко расхохотался.

Затмъ, чтобъ объяснить намъ свою веселость, онъ сказалъ:

— Положительно, этотъ Бержеронъ безстыдный глупецъ.

— Да! сказала тетка, что онъ такое сдлалъ?

— Не позже, какъ вчера, я представилъ ему деМонжеза, а сегодня утромъ онъ попробовалъ надуть маркиза.

— И ему удалось? спросилъ я?

— Э!.. э!.. сказалъ нотаріусъ, съ сомнніемъ качая головою.

— Разв, какъ говорится, дока на доку нашелъ. Можетъ быть, маркизъ человкъ хитрый?

Реноденъ зналъ, что онъ можетъ говорить у насъ все, что ему угодно, не боясь сплетенъ, поэтому онъ откровенно сказалъ:

— Монжезъ — хитрецъ? скажите лучше, что это величайшій дуракъ, цоторый когда либо существовалъ на свт. И тмъ боле дуракъ, что иметъ претензію считать себя умнымъ. Онъ ни къ селу, ни къ городу постоянно повторяетъ: ‘меня не надуешь,

— А! сказала тетка, если маркизъ такъ глупъ, то почему же вы сомнваетесь, что Бержерону удастся обмануть его?

— Потому, что есть человкъ, который помшаетъ ему сдлать это.

— Кто это? спросилъ я.

— Конечно, я, отвчалъ нотаріусъ. Онъ снова побываетъ у меня въ рукахъ.

При этомъ отвт тетка нахмурила брови.

— Старый другъ, сказала она, будьте осторожны. На этотъ разъ вы сами начинаете. Оставьте лучше Бержерона въ поко, въ особенности, когда его дла васъ не касаются.

— Напротивъ того, это меня касается.

Нотаріусъ возмутился.

— Какимъ образомъ?

— Г. де-Монжезъ мой кліентъ и моя обязанность защищать его интересы.

— Повторяю вамъ, оставьте Бержерона въ поко, сказала тетка.

— Нтъ! тысячу разъ нтъ! отвчалъ нотаріусъ. Что длать, это сильне моей воли. Я не въ состояніи перенести, чтобъ этотъ негодяй укралъ у меня изъ подъ носа такое состояніе.

Слдовательно, сумма порядочная.

— Шестьсотъ тысячъ франковъ.

— Не можетъ быть? вскричала тетка, какъ кажется, въ старости онъ сталъ жадне. Шестьсотъ тысячъ франковъ!

— Да, ни боле, ни мене.

— И, безъ сомннія, для того, чтобъ раздлить ихъ съ женою Генека?

При имени жены Генека Геноденъ засмялся такъ же, какъ и при имени де-Монжеза.

— Да, по поводу Аннеты, вскричалъ онъ. Знаете, что третьяго дня мн чуть не свернули шею.

Мы съ удивленіемъ поглядли на него.

— Да, да, продолжалъ онъ, чуть не свернулъ шеи негодяй мужъ. И угадайте почему?.. Потому что это животное, видя меня разговаривающимъ съ его женою, вообразило ревновать ко мн, думая, будто я ухаживаю за красавицей.

И Реноденъ весело повернулся предъ нами, говоря:

— Посмотрите, пожалуйста, какой у меня соблазнительный видъ. Въ мои лта я вдругъ сдлался Фобласомъ, ужасомъ мужей и радостью женъ. Какъ должна быть лестна для меня ревность Генека. Еще немного и они начнутъ говорить, будто волкъ нотаріусъ сълъ несчастную овечку Анкету.

Дружба моей тетки съ Реноденомъ позволила ей, не оскорбляя его, откровенно сказать:

— Положительно невроятно, чтобъ Генекъ сталъ ревновать къ такому старому хрычу, какъ вы.

— Э! э! сказалъ нотаріусъ, должно быть, я еще не такой старый хрычъ. Желаете получить доказательство этого?

— Говорите!

— Доказательство — что Генекъ для того, чтобъ спасти свою дрожайшую половину отъ лицезрнія моихъ прелестей и увлекательности моихъ разговоровъ, отправилъ ее въ Куандре, къ одной своей родственниц.

— Въ такомъ случа, Аннеты нтъ въ замк, и слдовательно, она не могла видть де-Монжеза, сказала моя тетка.

— Нтъ, бдняжка, которую я очаровалъ, ухала до прізда маркиза, шутливымъ тономъ продолжалъ Реноденъ.

— Да, продолжала тетка, также смясь, чтобъ возбудить ревность Генека, вы должны были разговаривать съ Анкетой наедин?

— Вы угадали. Онъ поймалъ насъ въ уголк своего сада, гд мы разговаривали о любви? сказала тетка тономъ насмшки.

— Не совсмъ. Аннета спрашивала у меня средство законно разстаться съ мужемъ, котораго ревность и грубость длаютъ для нея жизнь слишкомъ тяжелой. Вы видите, что Генекъ, если только ему нужно свернуть кому нибудь шею, ошибся, обратившись ко мн: наказаніе заслужила скоре его жена.

Затмъ, снова сдлавшись серьезнымъ, Реноденъ продолжалъ:

— Съ одной стороны, жена Генека, желающая бросить мужа, съ другой — Бержеронъ, желающій украсть у маркиза шесть сотъ тысячъ Франковъ,— есть отчего задуматься тому, кто знаетъ ихъ обоихъ. Нтъ сомннія, что они придумали какую нибудь скверную шутку.

И онъ потиралъ себ руки, говоря:

— Я снова позабавлюсь.

— Реноденъ! Реноденъ! берегитесь, повторила моя тетка. На этотъ разъ начинаете вы. Оставьте Бержерона въ поко.

Нотаріусъ ничего не отвтилъ, такъ какъ въ комнату вошелъ его старшій клеркъ, прибжавшій къ намъ изъ конторы.

— Маркизъ де-Монжезъ, ожидающій васъ въ контор, желаетъ говорить съ вами сейчасъ же, сказалъ клеркъ.

Реноденъ сейчасъ же ушелъ,

Монжезъ былъ человкъ глупый, тщеславный и, кром того, скупой. Въ тридцать лтъ, когда человкъ богатый и здоровый долженъ думать только о томъ, чтобъ наслаждаться жизнью, маркизъ, имя громадное состояніе, думалъ только о томъ, какъ бы округлить это состояніе, которымъ онъ всюду и всегда хвастался.

Однако его тщеславіе сильно страдало отъ одного обстоятельства. Во всей мстности, окружавшей его замокъ, только одно имніе считалось лучше его имнія, больше и доходне. Это былъ замокъ Кланжи. И глупость маркиза никакъ не могла помириться съ мыслью, что чье нибудь имніе можетъ быть лучше его. Поэтому онъ страстно желалъ сдлаться обладателемъ Кланжи.

Къ его величайшей досад, ему приходилось ждать, не имя надежды въ будущемъ, такъ какъ владлецъ Кланжи, человкъ умный, котораго раздражала надменная глупость Монжеза, когда послдній предложилъ купить замокъ, прямо сказалъ:

— Если бы онъ предложилъ мн вымостить весь дворъ золотомъ, то и тогда мой замокъ никогда не принадлежалъ бы такому тщеславному пузырю.

Но такъ какъ этотъ упрямый владлецъ былъ немного расточителенъ, игралъ въ карты, очень любилъ женскій полъ, то Монжезъ утшалъ себя мыслью, что придетъ день, когда, истративъ все, владлецъ Кланжи будетъ считать себя счастливымъ, если у него купятъ замокъ. И онъ ршился терпливо ждать случая.

Этотъ случай представился, но ему не удалось имъ воспользоваться.

Поэтому, узнавъ о покупк замка Кланжи, купленнаго другимъ, маркизъ явился къ своему нотаріусу Ренодену, чтобъ сдлать ему выговоръ, такъ какъ, уже два года тому назадъ, поручилъ ему наблюдать за продажею.

На его упреки нотаріусъ совершенно покойно отвчалъ:

— Продажа была устроена полюбовно, купчая составлена у одного моего парижскаго собрата и я узналъ о дл только тогда, когда оно уже было окончено.

Конечно, этотъ отвтъ былъ гораздо лучше для самолюбія маркиза, чмъ еслибъ Реноденъ сказалъ ему истину, которая заключалась въ слдующемъ: Я первый узналъ о продаж, но когда я явился къ продавцу отъ вашего имени, онъ вскричалъ: ‘Нтъ! я никогда не продамъ моего замка вашему маркизу, этому тщеславному павлину. Я задохся бы отъ ярости, если бы зналъ, что мой замокъ будетъ въ рукахъ этого дурака. Онъ мн до крайности антипатиченъ’.

Принужденный покориться совершившемуся факту, Монжезъ, тмъ не мене, еще питалъ послднюю надежду. Чтобт, добиться исполненія своего желанія, онъ даже подавилъ свою скупость.

— Можетъ быть, если мы предложимъ покупщику большую надбавку къ той цн, за которую онъ купилъ замокъ, онъ уступитъ его намъ обратно? спросилъ онъ.

— Я сильно сомнваюсь. Эта покупка сдлана отъ имени несовершеннолтней двушки и ея состояніе такъ велико, что опекуну нтъ надобности въ этой надбавк, которую вы хотите предложить, тмъ боле, что это помщеніе денегъ уже и такъ очень хорошее, можетъ быть, сдлается еще выгодне въ умныхъ рукахъ, такъ какъ земли отдаются въ аренду за третью часть ихъ стоимости. Послдній владлецъ распустилъ управленіе.

Монжезъ слишкомъ хорошо зналъ, какіе доходы можно получить съ Кланжи, поэтому то онъ и былъ такъ раздраженъ неудачей дла.

Тогда-то Реноденъ, въ вид шутки, замтилъ:

— Есть одно средство, — женитесь на владлиц замка.

Посл этого смшнаго совта, маркизъ не спрашивая даже, хороша или дурна эта двушка, сейчасъ же согласился на этотъ новый способъ сдлаться обладателемъ замка.

Даже посл того, какъ онъ увидалъ Дору, красота молодой двушки не имла никакого вліянія на его удовольствіе въ скоромъ времени получить замокъ, онъ думалъ только объ удовлетвореніи своего тщеславія. Посл тщеславія слдовала жадность, которая не ожидала подобной добычи.

Когда зашелъ вопросъ о взаимномъ матеріальномъ положеніи и Монжезъ объявилъ что иметъ двсти тысячъ ливровъ дохода, онъ былъ положительно восхищенъ, когда опекунъ Лоры прочелъ ему длинный списокъ цнностей, составлявшихъ состояніе молодой двушки.

Только для того, чтобъ получить замокъ, онъ женился бы на молодой двушк, если бы у нее былъ доходъ только въ нсколько тысячъ франковъ, но нтъ онъ получалъ не только Кланжи, но еще три милліона.

Къ роскошной рыб ему предлагали еще такой обильный соусъ.

Было отчего задохнуться отъ радости.

Съ этой минуты маркиза мучилъ страхъ, что свадьба можетъ не состояться.

Если бы онъ боле заботился о Лор, онъ скоро замтилъ бы, что при мысли объ этомъ брак въ глазахъ молодой двушки не виднлось особенной радости Но разв Монжезу могло придти въ голову, что какая бы то ни была молодая двушка не будетъ считать себя на седьмомъ неб, выйдя за него замужъ, за него, молодаго, красиваго, богатаго, изящнаго, титулованнаго, умнаго, любезнаго?

Считая себя, такимъ образомъ, не боле какъ совершенствомъ, онъ полагалъ, что былъ къ себ вполн справедливъ и даже немного суровъ.

Когда онъ былъ представленъ, Лора не выказала никакого волненія. Но это, по его мннію, произошло оттого, что она была поражена восторгомъ, а совсмъ не отъ холодности.

Поэтому, не останавливаясь на предположеніи, чтобъ молодая двушка могла быть такимъ врагомъ своего счастія, чтобъ оттолкнуть руку, которую онъ удостаивалъ ей протянуть, Монжезъ не допускалъ, чтобъ препятствіемъ къ браку была Лора.

Въ такомъ случа, съ какой стороны горизонта могла явиться мрачная туча?

Со стороны Бауера, опекуна, Монжезу нечего было бояться, такъ какъ тотъ взялъ на себя только финансовую часть дла. Впрочемъ, любезность, съ которой опекунъ сообщилъ ему мельчайшія подробности о состояніи невсты, доказывала живйшее его желаніе видть Лору маркизой. Если бы онъ имлъ что нибудь противъ брака, онъ, конечно, не сталъ бы выставлять состояніе Лоры.

Слдовательно, опасность могла быть только со. стороны отца Лоры. Когда ихъ познакомили въ первый разъ, маркизъ почтительно поклонился предъ господиномъ съ серьезнымъ видомъ, строгой наружностью и величественными манерами, предъ старцемъ, съ сдыми волосами, внушавшимъ уваженіе.

— У него очень почтенный видъ, думалъ Монжезъ, любезно раскланиваясь.

Въ теченіе часа маркизъ представлялся человкомъ только и думающимъ, чтобы сдлать все для счастія той, на которой собирается жениться.

— Онъ человкъ крайне скрытный, думалъ маркизъ, немного сбитый съ толку холодностью отца, а послдній отвчалъ на вс похвалы Монжеза медленнымъ киваніемъ головы, которое время отъ времени, сопровождалось фразой: ‘хорошо, молодой человкъ’.

Монжезъ, подъ впечатлніемъ сдыхъ волосъ, внушавшихъ почтеніе, далеко не подозрвалъ, что суровый старецъ, которому сильно надола его болтовня говорилъ про себя: вотъ такъ несносный. И въ то же время, какъ будущій зять, повторялъ:

‘Какой почтенный видъ.’

Будущій тесть думалъ:

‘Какой идіотъ, такого, я думаю, не трудно ощипать.’

Посл этого перваго свиданія, маркизъ прямо прибжалъ къ Ренодену.

— Ну что, сказалъ нотаріусъ. Дло ршено, не правда ли?

— Да, и я боюсь только того, чтобъ какъ нибудь свадьба не разошлась, сказалъ Монжезъ взволнованнымъ голосомъ.

— А! вы видли Лору и влюбились. Наконецъ-то вы попались. А отецъ, прибавилъ нотаріусъ, вы его также видли? Что вы о немъ думаете?

Маркизъ, считая Ренодена другомъ семейства, сказалъ:

— Какой у него почтенный видъ. Сразу виднъ добродтельный человкъ, проведшій безупречно всю жизнь.

Реноденъ былъ человкъ спокойный и зналъ глупость своего кліента, но при этомъ неожиданномъ отвт на лиц его выразилось такое удивленіе, что маркизъ немного рзко спросилъ его:

— Вы, кажется хотите заставить меня думать, что я ошибся на счетъ Бержерона?

Маркизъ сказалъ это такимъ рзкимъ тономъ, что Реноденъ, знавшій его глупость и хотвшій было предупредить его противъ будущаго тестя, не сдлалъ этого, а поспшилъ сказать:

— Напротивъ, маркизъ, вы прочли въ моихъ глазахъ не удивленіе, а восхищеніе быстротою и врностью вашихъ сужденій о людяхъ.

— Да, меня не обманешь, сказалъ Монжезъ, успокоившись.

— Я знаю, маркизъ, знаю.

— Да, я могу похвастаться своей наблюдательностью.

— Поэтому я всегда и жду прежде вашего мннія, чтобъ согласовать съ нимъ мое, совершенно серьезно сказалъ нотаріусъ.

Между тмъ Монжезъ, сначала мечтавшій только о замк, теперь началъ думать о милліонахъ Лоры, но, вроятно и этого было мало, такъ какъ онъ спросилъ:

— Состояніе молодой двушки, подробности котораго мн передали, получено ею въ наслдство отъ матери, неужели папаша не дастъ ничего своей дочери?

Пожавъ плечами, какъ человкъ, не ршающійся ничего утверждать, нотаріусъ бросилъ такую удочку:

— Бержеронъ такъ щедръ!

Посл этихъ трехъ словъ, пріятно зазвучавшихъ у него въ ушахъ, Монжезъ простился съ Реноденомъ, который, слдуя за нимъ взглядомъ, прошепталъ:

— Иди, дай ощипать себя, дуралей.

Всю ночь маркизъ не спалъ отъ радости, думая о своемъ будущемъ тест, этомъ мудромъ и добродтельномъ страж домашняго очага, за которымъ онъ хотлъ занять мсто и невольно припоминалъ его гордость.

— Напрасно онъ старается, я сумю обмануть его, думалъ онъ.

Затмъ, набитый мыслями о своихъ достоинствахъ, которыя заставляли его глядть на этотъ первый успхъ, какъ на недостаточный, онъ прибавилъ:

— Я сумю заставить его дать со своей стороны въ приданое нсколько сотъ тысячъ Франковъ.

Надо, правда, прибавить, что въ тоже самое время Бержеронъ также не спалъ, ломая себ голову надъ задачей, какимъ образомъ заставить снести хорошенькое яичко гуся, который назывался Монжезомъ.

На другой день посл завтрака, маркизъ слъ на лошадь и отправился въ Кланжи, начинать ухаживать за Лорой.

Подъзжая къ замку, онъ увидалъ шедшаго къ нему на встрчу гуляющаго, погруженнаго въ глубокую задумчивость, заложившаго руки за спину и, вроятно, державшаго въ нихъ шляпу, который шелъ по дорог, наклонивъ голову, а эта голова была покрыта чудными сдыми волосами.

При стук лошадиныхъ копытъ, голова поднялась и Монжезъ могъ любоваться видомъ почтеннаго Бержерона.

При вид маркиза на лиц его будущаго тестя выразилась сильнйшее изумленіе. Посторонній наблюдатель могъ бы поклясться, что Бержеронъ не ожидалъ встртить маркиза.

И этотъ третій могъ бы поклясться совершенно чистосердечно, такъ какъ онъ не могъ слышать, какъ Бержеронъ радостно пробормоталъ:

— Наконецъ-то! вотъ и мой гусь.

Маркизъ остановилъ лошадь и почтительно снялъ шляпу.

Противъ воли, онъ чувствовалъ безпокойство, почему тотъ, котораго онъ такъ желалъ назвать своимъ тестемъ, съ такой задумчивостью и озабоченностью шелъ по пыльной дорог, сжигаемой полуденнымъ солнцемъ?

— Вы дете въ замокъ, маркизъ? спросилъ Бержеронъ.

— Я хотлъ повергнуть мое восхищеніе къ но гамъ вашей дочери, сказалъ Монжезъ.

При этомъ отвт, отецъ Лоры бросилъ на маркиза меланхолическій взглядъ.

Лицо Бержерона выражало какую-то принужденность, нершительность.

Затмъ, подумавъ немного, онъ, казалось, ршился и сказалъ:

— Позжайте.

Выраженіе лица Бержерона возбудило вниманіе Монжеза:

— Онъ хотлъ что-то мн сказать, затмъ отдумалъ, что такое это можетъ быть?

Между тмъ, Бержеронъ оглядлъ довольнымъ взглядомъ лошадь и всадника.

— Позвольте мн дать вамъ одинъ совтъ, маркизъ? сказалъ онъ.

— Сдлайте одолженіе.

— Когда будете подъзжать къ замку, не възжайте во дворъ, а сойдите съ лошади предъ подъздомъ, изъ окна гостиной дочь моя увидитъ васъ дущимъ…

Затмъ онъ прибавилъ съ благосклонной улыбкой:

— Весьма извинительно желать показать вс свои преимущества. Въ особенности тому, кто такъ замчательно здитъ верхомъ, какъ вы.

Воспитанный въ деревн, Монжезъ хотя и крпко сидлъ въ сдл, тмъ не мене, здилъ, какъ здятъ барышники, не имющіе никакого понятія о главныхъ основаніяхъ высшей школы.

Но басня о ворон и лисиц будетъ вчно оправдываться.

Грубая лесть Бержерона была принята маркизомъ зі чистую монету.

— Я воспользуюсь вашимъ совтомъ, отвчалъ онъ.

— Позжайте же, и желаю счастія, сказалъ Бержеронъ.

Слова ‘желаю счастія’ нсколько возбудили безпокойство Монжеза.

— Счастія! повторилъ онъ. Почему это желаніе, которое предполагаетъ возможность несчастія?

Затмъ, желая удержать удаляющагося Бержерона, онъ поспшно сказалъ:

— Я буду имть честь видть васъ въ замк прежде чмъ оставлю его?

— Едва ли, отвчалъ Бержеронъ, останавливаясь.

— Да, смясь прибавилъ онъ чистосердечнымъ тономъ, такъ какъ я ршился оставаться нейтральнымъ.

— Нейтральнымъ!

Еще слово, которое взволновало маркиза.

Нейтральность требуется только въ случа столкновенія враждебныхъ сторонъ. Слдовательно, кто нибудь другой, кром него, искалъ руки Лоры.

Можетъ быть, былъ какой нибудь соперникъ, желавшій вырвать у него добычу? И какую? Замокъ Кланжи и милліоны!

При мысли, что конкуррентъ можетъ отнять у него лакомый кусокъ, маркизъ почувствовалъ, что у него на спин выступилъ холодный потъ. Онъ однимъ прыжкомъ соскочилъ на землю.

Удивленный, что не слышитъ за собою стука лошадиныхъ копытъ, Бержеронъ, уже сдлавшій нсколько шаговъ, обернулся.

— Что это, вы сходите съ лошади, маркизъ?

— Да, я хочу дать немного отдохнуть бдной лошади, которую я сильно погонялъ, спша увидть вашу прелестную дочь.

Сказавъ это, Монжезъ вынулъ изъ кармана носовой платокъ и принялся сбивать пыль съ сапогъ и платья и продолжалъ:

— Вы согласитесь съ этимъ, такъ какъ сами сказали мн, что весьма извинительно желать показать вс свои преимущества, то лучше, если я буду мене покрытъ пылью и моя лошадь мене утомлена.

— Да, вы правы, согласился Бержеронъ, подходя.

Затмъ, указывая на лошадь, оставшуюся среди дороги, онъ прибавилъ:

— Мн кажется, что вашему коню будетъ лучше здсь у дороги, въ тни деревъ?

— Вы тысячу разъ правы, согласился маркизъ, ведя лошадь за поводья и сопровождаемый маркизомъ.

— Мой будущій тесть, кажется, не особенно откровененъ? думалъ маркизъ во время краткаго перехода, подъ деревья.

— Гусь попался мн въ руки, остается ощипать его такъ, чтобъ онъ не сталъ кричать, думалъ въ ту же минуту будущій тесть.

Придя въ тнь, въ то время, когда Монжезъ привязывалъ лошадь къ дереву, отецъ Лоры сказалъ:

— Надо сознаться, что тнь въ такую жару иметъ нкоторую цну. Я почти готовъ былъ бы лечь на траву.

— Позвольте мн подать вамъ примръ, сейчасъ же предложилъ Монжезъ, садясь на траву.

— Не забудьте, что васъ ждутъ въ замк, сказалъ папаша, тмъ не мене опускаясь на траву рядомъ съ нимъ.

Монжезъ, наконецъ, придумалъ, какъ начать разговоръ.

Вмсто того, чтобъ отвчать на послднюю фразу, онъ сказалъ:

— Сознайтесь, пожалуйста, въ одномъ…

— Въ чемъ это, маркизъ?

— Что вы нашли бы гораздо боле удобное мсто въ парк замка, еслибы, вмсто того, чтобъ прогуливаться по пыльной дорог, пошли гулять туда?

— Да, это правда. Но въ парк меня бы нашли, увели бы въ замокъ, а вы знаете, что я вамъ сказалъ, что я хочу остаться нейтральнымъ.

Затмъ, добродушнымъ тономъ, съ легкостью, которая избавляла маркиза отъ труда выпытывать у него истину, добрякъ продолжалъ:

— Я не принадлежу къ числу тхъ отцовъ, которые навязываютъ дочерямъ мужей. ‘Ты выходишь замужъ, ты и должна выбирать. Я не хочу, чтобъ со временемъ ты могла упрекнуть меня въ томъ, что я былъ причиною твоего несчастія. Постарайся выбрать удачно. Моя единственная обязанность посл твоего выбора, навести справки и предупредить тебя во время, не приняла ли ты фальшивую монету за настоящую’. Вотъ роль, которую я начерталъ себ и изъ которой не хочу выходить.

Сказавъ это, папаша гордо поднялъ голову и дрожащимъ отъ благородства голосомъ продолжалъ:

— Да, я не хочу выходить изъ этой роли, потому что моя честь и мое достоинство обязываютъ меня поступать такимъ образомъ.

Тогда, торжественно указывая рукою на свои сдые волосы, онъ прибавилъ:

— Потому что въ мои лта, въ конц безупречной жизни, которая позволяетъ мн спокойно ждать смерти, я не хочу, чтобъ меня могли подозрвать, будто я мшалъ выдти замужъ моей дочери для того, чтобъ доле пользоваться ея состояніемъ. Вотъ почему я хочу оставаться нейтральнымъ и прошу васъ, именемъ вашихъ знатныхъ предковъ, маркизъ, сказать мн, правъ ли я?’

Но онъ обратился къ маркизу съ такой торжественной фразой не для отвта, такъ какъ сейчасъ же прибавилъ:

— Да, моя обязанность заставляетъ меня сказать Лор: ‘Съ одной стороны, теб представляется благородство, умъ, изящество, прекрасныя манеры, умніе жить, щедрость и богатство равное твоему, которое отнимаетъ всякую возможность подозрвать, будто твоей руки просятъ изъ за денегъ’.

Такъ какъ Монжезъ, зная, что описываютъ именно его, выражалъ свою благодарность скромнымъ молчаніемъ, Бержеронъ поспшно сказалъ:

— Благодарить меня, маркизъ, значило бы оскорблять меня, для меня истина прежде всего. Это путь, съ котораго я никогда не уклонюсь. Я всегда говорю только то, что думаю и никогда никому не удастся вырвать отъ меня слово неправды.

Говоря это, Бержеронъ прижалъ руку къ сердцу.

— Это цлая гора честности я благородства, думалъ Монжезъ.

Между тмъ, папаша Лоры продолжалъ немного опечаленнымъ тономъ:

— Показавъ моей дочери, не выходя изъ предловъ истины, прекрасную партію, которая ожидаетъ ее съ одной стороны, моя обязанность повелваетъ мн прибавить: ‘съ другой стороны, представляется человкъ также молодой, но холодный, съ непріятнымъ лицомъ, безъ большихъ достоинствъ, такъ какъ столица отказалась признать его и который пріхалъ похоронить свою посредственность у насъ въ деревн.

Внимательно прислушиваясь къ тому, что говорилось о противник, ршившемся оспаривать у него добычу, маркизъ спрашивалъ себя:

— Кто такой этотъ смлый безумецъ?

Бержеронъ продолжалъ:

— Ни талантовъ, ни гроша денегъ, что позволяетъ предполагать, что его любовь относится боле къ деньгамъ, чмъ къ двушк. Подумай, дочь моя, и рши между этими двумя людьми. Правда, ты достаточно богата, чтобъ не обращать вниманія на состояніе мужа, но взвсь хорошенько, каковы съ каждой стороны шансы на счастіе.

Монжезъ думалъ о своей особ слишкомъ много, чтобъ вообразить, будто, посл того, что онъ услышалъ о своемъ соперник, онъ можетъ выдержать съ нимъ конкуренцію.

— Между двумя конкурентами, сказалъ онъ, мн кажется, выборъ мадемуазель Лоры несомнненъ. Въ особенности, когда благоразуміе и разсудокъ говорятъ такимъ образомъ вашими устами.

— Да, сказалъ Бержеронъ, пожимая плечами, разсудокъ говоритъ для такой молодой двушки, у которой есть опредленныя идеи.

— Что такое? какія идеи? вздрогнувъ, спросилъ маркизъ.

— Да, судите сами, есть ли такая идея у двушки, которая отвчаетъ отцу: ‘Да, это правда, послдній не иметъ ни благородства, ни изящества, ни ума, ни состоянія, равнаго моему… но у него есть преимущество, которое можетъ служить противовсомъ всему этому, это то, что я люблю его.’

— Она его любитъ? прошепталъ маркизъ, пораженный при мысли, что могутъ любить кого нибудь другаго, а не его.

Чтобъ отнять у маркиза всякую иллюзію, добрый старикъ прибавилъ огорченнымъ тономъ, доказывавшимъ, на сколько онъ присоединяется къ огорченію обманутаго:

— Вы, вроятно, замчали, что негодяи безъ гроша всегда любимы женщинами.

Посл этого порыва негодованія, тонъ его снова сдлался серьезнымъ.

— Такъ какъ можетъ случиться, что поздне дочь моя раскается въ своемъ дурномъ выбор, я не хочу чтобъ она имла право упрекать меня, что я, хоть сколько нибудь, одобрялъ это безуміе. Вотъ почему я хочу остаться нейтральнымъ.

Монжезъ дрожалъ отъ ярости.

— Какъ! замокъ Кланжи и милліоны, на которые онъ глядлъ уже какъ на свои, грозили ускользнуть навсегда у него изъ рукъ!

Поэтому онъ дрожащимъ отъ гнва голосомъ, наконецъ, ршился выговорить слдующій упрекъ:

— Однако, г. Бержеронъ, позвольте мн замтить вамъ, что съ вашей стороны это преступная слабость. Вооруженный вашимъ родительскимъ авторитетомъ, вы…

Но отецъ перебилъ его сухимъ и горькимъ смхомъ:

— Мой родительскій авторитетъ! сказалъ онъ. Разв вы не знаете, что мое положеніе не даетъ никакихъ шансовъ имть этотъ авторитетъ. Да, было бы средство поддержать мою волю… даже навязать ее…

При этихъ словахъ, раздавшихся въ ушахъ Монжеза какъ небесная музыка, онъ почувствовалъ, что надежда возраждается у него въ сердц.

— Что это за средство? съ нетерпніемъ спросилъ онъ.

Хотя въ тон маркиза слышались вс мученія раздраженной жадности, которую въ теченіе получаса Бержеронъ то охлаждалъ, то разгорячалъ, тмъ не мене послдній нашелъ это недостаточнымъ, онъ пожалъ плечами и покорнымъ тономъ сказалъ:

— Какое средство!.. Къ чему говорить о немъ? оно невозможно! то есть, поймите меня хорошенько: — невозможно для меня, человка, неимющаго никакого состоянія!

Хотя эти послднія слова разрушили одно крыло воздушнаго замка, который Монжезъ построилъ во время безсонницы прошлой ночи: получить Кланжи и милліоны и ловко выманить у тестя нсколько сотенъ тысячъ франковъ, приходилось отказаться отъ мысли выманить что нибудь у человка, признавшагося, что у него ничего нтъ, но, тмъ не мене, такъ же какъ въ виду неизбжнаго кораблекрушенія, желая спасти корпусъ судна, жертвуютъ мачтами, маркизъ сейчасъ же отказался отъ этой части своей программы, начертанной его жадностью.

Между тмъ, Бержеронъ, искоса наблюдавшій за своимъ собесдникомъ, продолжалъ подливать масла въ огонь.

— О! если бы у меня было состояніе, я безъ труда сумлъ бы выиграть дло моего протеже!

Говоря это, онъ дружески пожалъ руку маркиза и продолжалъ:

— Что этотъ протеже, вы, маркизъ, это, не правда ли, безполезно прибавлять.

Посл этого онъ глубоко вздохнулъ и прибавилъ:

— Да. Но увы! нтъ состоянія — нтъ и голоса въ дл! А слдовательно и ни малйшей возможности заставить слушать себя.

Монжезъ уцпился за послднюю надежду.

— Но, спросилъ онъ, что невозможно для васъ, то, можетъ быть, можетъ сдлать другой на вашемъ мст?

Бержеронъ печально покачалъ головою.

— Нтъ! нтъ!… печально простоналъ онъ. Я одинъ… и только я!

Помолчавъ немного, онъ поднялъ свой почтенный лобъ, обрамленный серебристыми волосами, и взглянулъ маркизу прямо въ глаза:

— Да, сказалъ онъ, я бденъ. Я, не красня, признаюсь въ этомъ, въ особенности предъ вами, какъ предъ человкомъ умнымъ, великодушнымъ и благороднымъ, котораго я угадалъ сразу.

Но бдняку Монжезу было не до хвастовства. У него въ голов была только единственная идея, единственная цль — узнать знаменитое средство, дававшее ему возможность пріобрсти Кланжи и три милліона.

Впрочемъ, еслибы онъ даже хотлъ поблагодарить, того, кто его такъ расхваливалъ, то не усплъ бы, такъ какъ Бержеронъ вдругъ поднялъ голову и ршительнымъ тономъ прибавилъ:

— Чмъ я бдне, тмъ боле долженъ гордиться, что не подалъ повода къ клевет. Маркизъ, я снова обращаюсь къ вашему уму, сердцу и благороднымъ чувствамъ, чтобъ укрпить въ себ желаніе остаться нейтральнымъ между вами и вашимъ соперникомъ, будьте сами судьей моего положенія.

Онъ не надолго остановился, чтобъ убдиться насколько возбуждено вниманіе его слушателя, затмъ медленно продолжалъ:

— Я уже сказалъ вамъ, что все состояніе Лоры получено сю въ наслдство отъ матери, отъ меня она не иметъ ничего. Слдовательно, если я, человкъ безъ состоянія, буду противиться успху вашего соперника, злословіе, повторяю вамъ, не замедлитъ распространить слухъ, будто я хочу помшать браку моей дочери для того, чтобъ дольше пользоваться ея состояніемъ. Если я стану стараться обезпечить вашу побду, клевета и тутъ найдетъ, въ чемъ упрекнуть меня, распустивъ слухъ, будто я защищаю васъ потому, что вы общали мн богатую подачку.

Онъ громко засмялся и, помолчавъ немного, печально-насмшливымъ тономъ продолжалъ:

— Вотъ что осмлятся сказать обо мн… потому что я бденъ.

Затмъ, качая головою, онъ продолжалъ медленнымъ и задумчивымъ тономъ человка, мечтающаго вслухъ:

— Тогда какъ, еслибы я былъ богатъ или, по крайней мр, имлъ пять или шесть сотъ тысячъ франковъ, которые могъ бы прибавить къ приданому Лоры, тогда, повторяю вамъ, я имлъ бы голосъ въ дл. Опираясь на мои деньги, я имлъ бы право заставить себ повиноваться и затмъ злые языки ничего не нашли бы сказать противъ желанія отца, въ интересахъ будущности его дочери, устроить такъ, чтобы ей попасть въ хорошія руки, въ такія, гд она не подвергается опасности, что ея состояніе будетъ растрачено голоднымъ нищимъ.

Маркизъ, задыхаясь, слушалъ его.

Онъ правъ, думалъ онъ. Но, такъ какъ онъ былъ воплощенная глупость, то только подумалъ:

— Зачмъ у него нтъ шести сотъ тысячъ франковъ, я сдлался бы хозяиномъ Кланжи и всего состоянія!

Бержеронъ хранилъ молчаніе, погруженный въ печальныя мысли. Но даже въ его поз виднлось нетерпніе въ ожиданіи предложенія маркиза.

— Мой гусь не ршается разинуть рта, думалъ онъ.

Къ счастію для него, у него была въ запас еще другая штука.

— Погоди немного, я заставлю тебя разинуть ротъ, подумалъ онъ сейчасъ же.

Онъ вдругъ поспшно вскочилъ съ травы и громко вскричалъ:

— Мы спасены! маркизъ, ваше дло выиграно!

— Въ самомъ дл? серьезно повторилъ Монжезъ, задыхаясь отъ радости.

— Да, я нашелъ средство устроить дло, средство очень остроумное и простое.

Тогда, остановившись предъ маркизомъ, онъ пристально поглядлъ ему въ глаза:

— Да, простое средство, продолжатъ онъ, но которое было бы опасно употребить съ кмъ нибудь другимъ, кром васъ, въ честности котораго я увренъ. Я увренъ, что вы не захотли бы загрязнить вашъ гербъ, не заставили бы покраснть длинный рядъ вашихъ знаменитыхъ предковъ, сдлавшись виновнымъ въ воровств.

— Воровств!.. вскричалъ Монжезъ готовый встать на дыбы.

— Не сердитесь,, выслушайте меня. Шестьсотъ тысячъ франковъ, которыхъ у меня нтъ, я могу достать, знявъ ихъ у кого нибудь другаго. Я передамъ ему всю истину. Дайте мн шестьсотъ тысячъ франковъ, скажу я ему, на двадцать четыре часа, только для того, чтобъ показать ихъ при подписаніи контракта, и на другой день отъ меня или отъ маркиза, который ихъ получитъ, вы снова получите ихъ обратно.

Бержеронъ былъ такъ счастливъ своей находкой, что не далъ маркизу времени вставить ни слова, и продолжалъ улыбаясь:

— Эти шестьсотъ тысячъ франковъ не разорятъ меня и не обогатятъ васъ, но, благодаря имъ, Лора доставить вамъ Кланжи и свои милліоны. А! что выскажете о моемъ средств?

Задыхаясь отъ счастія, маркизъ еще не усплъ перевести духъ, какъ его спаситель уже продолжалъ:

— Да, я обращусь къ одному другу… и если онъ откажетъ… то я найду десять, двадцать, сто другихъ, которымъ откровенно разскажу, въ немъ дло. Среди такого множества я непремнно найду, хоть одного, который будетъ счастливъ помочь маркизу Монжезу заключить блестящій бракъ.

Какъ уже извстно, тщеславіе маркиза равнялось его глупости и жадности. Онъ вйзмутился при мысли, что его имя будетъ повторяться направо и налво Бержерономъ, что онъ сдлается всеобщей басней, что на него начнутъ указывать, какъ на человка, ищущаго подозрительныхъ средствъ, чтобъ понравиться, благодаря богатой женитьб.

Онъ уже готовъ былъ отказаться, но жадность заговорила, въ свою очередь.

Если бы онъ отказался, нужно было бы навсегда остаться безъ замка Кланжи и сопровождавшихъ его трехъ милліоновъ.

Но это было совершенно не желательно. Тогда скупость и тщеславіе, соединившись вмст, сдлали чудо. Они настолько прояснили его умъ, что въ немъ мелькнула идея, которая, по его мннію, мирила все

Въ эту минуту Бержеронъ повторилъ:

— А! что вы скажете о моемъ средств?

Монжезъ сдлалъ хитрый видъ и отвчалъ:

— Оно не дурно, но можетъ упроститься.

Бержеронъ угадалъ, что онъ хочетъ сказать.

— Уфъ! подумалъ онъ. Мой гусь наконецъ-то разинулъ клювъ.

Но, какъ ни велико было его удовольствіе, ни малйшій слдъ его не выразился на его блдномъ лиц, выражавшемъ только удивленіе, вызванное отвтомъ маркиза.

— Упроститься? сказалъ онъ. Я васъ не понимаю.

— А между тмъ, это очень просто. Вы хотите заставить меня принять то, что я сейчасъ же долженъ буду отдать другому, не такъ ли?

— Да, вы должны будете возвратить моему другу сумму, которую онъ довритъ мн.

Маркизъ хитро улыбнулся и спросилъ:

— Отчего бы намъ не удалить третье лицо?

— Я васъ не понимаю.

— Однимъ словомъ, почему мн самому не дать вамъ ту сумму, которую вы дадите въ приданое и которая, такимъ образомъ, естественно возвратится ко мн?

Бержеронъ былъ пораженъ простотою идеи маркиза.

Если бы маркизъ открылъ новый свтъ, его будущій тесть не глядлъ бы на него съ такимъ восхищеніемъ.

— Это не пришло мн въ голову, наивно сознался онъ. Но я долженъ сказать вамъ, что, если бы мн и пришла эта идея, я никогда не осмлился бы объявить ее вамъ.

— Почему?

— Потому что я слишкомъ боялся бы возбудить ваше недовріе, заставивъ васъ подумать, что я хочу вытянуть у васъ эти деньги, такъ какъ вы совсмъ не знаете меня, маркизъ, и моя бдность можетъ заставить сомнваться въ моей честности человка, знающаго меня нсколько дней. Однимъ словомъ, доврія нельзя навязать. И вы вполн имли бы право не доврять мн.

— Г. Бержеронъ, можете ли вы это предполагать? вскричалъ Монжезъ.

И, приблизясь къ бдному человку, столь щепетильному въ своей честности, онъ положилъ ему руку на плечо, говоря покровительственнымъ тономъ:

— Меня нельзя надуть. Со мной самые ловкіе обманщики ничего не могутъ сдлать, но за то я сразу узнаю честнаго человка и никогда еще не ошибался.

Затмъ, безъ всякаго перехода, онъ прибавилъ:

— Въ назначенный день я передамъ вамъ шесть сотъ тысячъ франковъ.

Сказавъ это, Монжезъ вскочилъ въ сдло и приготовился отправиться въ путь въ Кланжи, чтобъ отправиться ухаживать за Лорой, когда его остановилъ благоразумный совтъ будущаго тестя.

— На нашемъ мст, сказалъ онъ, я не похалъ бы сегодня въ замокъ, чтобъ дать мн время лучше дйствовать въ вашихъ интересахъ.

— Съ удовольствіемъ, согласился маркизъ, поворачивая лошадь и удаляясь въ галопъ.

Прохавъ около полумили и не видя больше Бержерона, маркизъ повернулъ на боковую дорогу, говоря:

— Такъ какъ я недалеко отъ Ренодена, то лучше предупредить его сейчасъ же, чтобъ онъ держалъ деньги на готов.

Что касается Бержерона, то онъ посл того, какъ маркизъ удалился, вмсто того, чтобъ вернуться въ замокъ, пошелъ по полю на дорогу въ Куандре, куда Генекъ, посл сцены ревности, сдланной имъ Ренодену, послалъ свою жену къ одной родственниц, чтобъ избавить ее отъ мнимаго преслдованія нотаріуса, котораго глупость мужа превратила въ влюбленнаго.

Было уже совсмъ темно, когда Бержеронъ пришелъ въ Куандре.

Домъ, въ которомъ въ то время жила Аннета, стоялъ на дорог немного одиноко, во ста метрахъ отъ деревни, что избавляло Бержерона отъ непріятныхъ встрчъ.

На условленный сигналъ, его любовница появилась по другую сторону живой изгороди, окружавшей садъ.

— Ну, что? сказала она сухимъ тономъ, указывавшимъ на то, что терпніе ее истощилось.

— Вмсто состоянія Доры, сказалъ Бержеронъ, которымъ, повторяю теб, я не могу завладть, удовлетворишься ли ты очень хорошей суммой для того, чтобъ послдовать за мною? спросилъ Бержеронъ.

— Сколько?

— Шесть сотъ тысячъ франковъ.

Аннета, безъ сомннія, сильно спустила свои первоначальныя требованія, такъ какъ, услышавъ сумму, не колеблясь отвчала:

— Въ тотъ день, когда ты будешь увренъ, что получишь эти деньги, предупреди меня за нсколько часовъ впередъ. Я брошу Генека и отправлюсь ждать тебя въ Парижъ.

ГЛАВА VI.

Какъ вс крупные землевладльцы, думающіе только о томъ, чтобъ увеличить свои земли пріобртеніемъ новыхъ, Монжезъ, постоянно караулившій выгодныя покупки, держалъ у нотаріуса порядочную сумму денегъ. Эту сумму онъ хотлъ взять изъ рукъ Ренодена и передать Бержерону.

Дорогой маркизъ былъ въ восторг отъ своей остроумной выдумки. Не лучше ли было ему самому дать деньги этому гордому и честному старцу, который долженъ былъ сдлаться его тестемъ, чмъ позволить длать займы у сотни друзей, у которыхъ онъ компрометировалъ бы имя Монжеза. Въ день подписанія контракта или на другой день, Бержеронъ возвратитъ ему деньги и все будетъ кончено.

— Достойный старикъ былъ правъ, думалъ онъ. Это приданое, которое онъ будетъ имть возможность дать своей дочери, дастъ ему несомннное право руко — 404 водить ея выборомъ. Папаша, прибавляющій къ контракту шесть сотъ тысячъ Франковъ, безъ сомннія, иметъ право указать и поддержать зятя, который ему нравится. Я убжденъ, что Реноденъ, съ которымъ я посовтуюсь по этому поводу, будетъ со мною одного мннія.

Конечно, маркизъ не могъ сдлать ничего лучше, какъ разсказать все Ренодену, но противъ этого возмутилась его глупая гордость.

Къ чему совтоваться? Разв онъ не могъ ничего сдлать, не позволяя нотаріусу водить себя на помочахъ, какъ маленькаго ребенка? Не даромъ онъ былъ столько же уменъ, какъ Реноденъ, даже умне, такъ какъ послдній самъ сознался въ этомъ наканун, когда зашелъ разговоръ о Бержерон, котораго Монжезъ, человкъ никогда не обманывающійся, сразу принялъ за честнаго человка, нотаріусъ наивно сознался, что всегда ждетъ, ‘чтобъ г. маркизъ высказалъ свое мнніе о человк, чтобъ присоединиться къ нему’.

И такъ, онъ ршилъ ничего не говорить Ренодену, такъ какъ безполезно спрашивать совта у человка, стоящаго по уму ниже насъ.

Когда онъ сошелъ съ лошади предъ домомъ нотаріуса, онъ твердо ршился взять деньги, ни слова не говоря о томъ употребленіи, которое хотлъ имъ дать.

— У меня лежитъ сумма въ восемьсотъ восемьнадцать тысячъ франковъ, которую вы дали мн на случай выгодныхъ покупокъ, и я скоро куплю на нее лсъ Бретонъ, какъ вы мн приказали, сказалъ нотаріусъ.

— Очень хорошо. Но изъ этой суммы я желаю получить въ настоящее время шесть сотъ тысячъ франковъ.

Нотаріусъ сначала подождалъ, что маркизъ дастъ ему какое нибудь объясненіе въ неожиданной надобности такой большой суммы, но, видя, что тотъ молчитъ, онъ спросилъ:

— Вы хотите получить деньги сейчасъ?

— О! нтъ. Еще есть время.

— Я положилъ деньги въ банкъ и мн нужно, по меньшей мр, сутки, чтобъ взять ихъ. Поэтому он будутъ въ вашемъ распоряженіи посл завтра.

И нотаріусъ, зная своего кліента, прибавилъ, надясь раздражить его тщеславіе и такимъ образомъ заставить говорить:

— Надюсь, вы можете дать мн срокъ до посл завтра, какъ необходимо нужны вамъ деньги?

— Необходимо нужны?.. оскорбленнымъ тономъ повторилъ Монжезъ. Гд вы видите необходимость? Вдь я сказалъ вамъ, что вы можете не торопиться.

При этомъ отвт, ничего не говорившемъ, нотаріусъ попробовалъ напасть съ другой стороны.

— А! хорошо, сказалъ онъ, теперь я понимаю, предварительныя приготовленія къ браку займутъ, по меньшей мр, три недли, и нтъ сомннія, что въ теченіе ихъ вы не займетесь этимъ важнымъ дломъ. Затмъ вы, вроятно, удете путешествовать недль на шесть, слдовательно, деньги понадобятся вамъ, самое раннее, чрезъ два мсяца.

— Нтъ! нтъ! что вы такое воображаете! поспшно вскричалъ Монжезъ.

— Но вы сами сказали мн, что я могу не торопиться.

— Да, но все-таки это слишкомъ долго.

— Въ такомъ случа, назначьте число.

— Хорошо, чрезъ дв недли.

— Чрезъ дв недли деньги будутъ ждать васъ, сказалъ нотаріусъ.

Въ то же самое время онъ думалъ про себя.

— Чрезъ дв недли!.. какую глупость хочетъ онъ сдлать, прежде чмъ жениться?

Онъ еще подождалъ немного, ожидая, что кліентъ нарушитъ свое молчаніе.

Но, наконецъ, заинтригованный молчаніемъ дурака, по обыкновенію столь болтливаго, онъ снова принялся за дло.

— Ваша свадьба подвигается, маркизъ, сказалъ онъ.

— О! да!

— Мадемуазель Лора, безъ сомннія, безъ ума отъ васъ? продолжалъ Реноденъ, зная своего кліента за человка, не пренебрегающаго фиміамомъ.

— Я думаю, скромно сознался Монжезъ.

— Вчера, какъ мн кажется, вы сомнвались относительно другаго пункта. Вы говорили мн, что суровость Бержерона безпокоитъ васъ, что этотъ почтенный старецъ… это ваше подлинное выраженіе… показался вамъ немного холоднымъ.

Монжезъ улыбнулся съ видомъ фатовства и сказалъ:

— Вчера, да. Но сегодня все измнилось. Вы знаете Цезаря?

— Какого? мою собаку или знаменитаго римлянина?

— Римлянина. Вы знаете, который написалъ… напомните мн.

— Пришелъ, увидлъ, побдилъ.

— Я пришелъ, увидлъ, побдилъ. Мое чутье не обмануло меня, когда вчера я утверждалъ, что меня не обманешь и что Бержеронъ человкъ крайне умный. Сегодня, въ пять минутъ, онъ сумлъ оцнить меня, и у меня нтъ болй горячаго союзника, чмъ онъ. Доказательство этого…

— Кто такое? сказалъ Реноденъ, видя, что онъ остановился.

Прежде чмъ договорить фразу, Монжезъ подумалъ, что фальшивое приданое, которое даетъ Бержеронъ, должно остаться тайной между ними. По если Реноденъ хорошо зналъ положеніе почтеннаго старца, то, можетъ быть, въ день подписанія контракта онъ удивится, увидя, что тотъ вынимаетъ такую большую сумму изъ тощаго кошелька.

Для того, чтобъ убдиться въ этомъ, маркизъ предпочелъ договорить фразу и спросилъ Ренодена:

— Г. Бержеронъ вашъ кліентъ?

Реноденъ чувствовалъ, что дло не ладно. Какъ наканун, онъ пожалъ плечами и печально отвтилъ:

— Увы! нтъ! Если бы вы хотли получить отъ меня хоть малйшія свднія о его состояніи, то я ни въ состояніи былъ бы вамъ отвтить. Я знаю о немъ только то, что сообщилъ вамъ вчера: его считаютъ очень щедрымъ.

Этотъ отвтъ успокоилъ маркиза. Если Реноденъ не зналъ боле точно, то знаменитое приданое Бержерона нисколько не удивитъ его.

Между тмъ, нотаріусъ снова возвратился къ прежнему разговору:

— Сейчасъ, сообщивъ мн, что Бержеронъ сдлался вашимъ врнымъ союзникомъ, вы начали одну фразу — вы говорили: доказательство этого…

Желая извинить свою настойчивость, которая могла бы возбудить недовріе маркиза, нотаріусъ поспшилъ прибавить, улыбаясь:

— Простите мн мое любопытство, но все, что касается вашего брака, интересуетъ меня. Тмъ боле, что мое самолюбіе заинтересовано въ его успх. Знаете почему?

— Нтъ, скажите.

— Потому, что вдь я нашелъ и предложилъ вамъ эту богатую партію.

Давъ это объясненіе, Реноденъ повторилъ:

— Доказательство этого… что же дальше?

Монжезъ счелъ возможнымъ безнаказанно сдлать полупризнаніе.

— Доказательство этого то, что Бержеронъ принялъ къ сердцу замужество дочери и я подозрваю, вы знаете мое чутье, что въ день подписанія контракта онъ хочетъ сдлать мн сюрпризъ.

Нотаріусъ закусилъ губы, чтобъ не расхохотаться.

— Ну, если онъ сдлаетъ теб сюрпризъ, то ужъ наврное сюрпризъ непріятный.

Затмъ, вслухъ, онъ прибавилъ съ апломбомъ:

— Сама судьба ршила, чтобъ вы очаровывали всхъ, маркизъ. Дйствительно, вы приготовили такимъ образомъ почву для дня подписанія контракта.

Монжезъ перемнилъ разговоръ.

— Это правда, сказалъ онъ, вы нашли для меня эту великолпную партію.

— Поэтому я разсчитываю, что я буду составлять контрактъ. Всякій трудъ заслуживаетъ вознагражденія, съ удареніемъ сказалъ Реноденъ.

Маркизъ былъ глупъ, поэтому всюду видлъ глупость. Вслдствіе этого, послдняя фраза показалась ему заключающей въ себ намекъ и съ самоувренностью дураковъ, говорящихъ спокойно самыя оскорбительныя дерзости, онъ поспшно возразилъ:

— Я не принадлежу къ числу людей, щедрость которыхъ должна возбуждаться напоминаніями. Нтъ, дорогой Реноденъ, я не забылъ обычая, который требуетъ вознаграждать посредника, доставившаго хорошее дло. Я буду счастливъ, подаривъ вамъ кольцо. Если вы не ршите сами, чтобъ я вмсто него сдлалъ денежный подарокъ.

Одно мгновеніе желчь зашевелилась въ Реноден.

— Какой идіотъ! подумалъ онъ.

Но разумъ въ ту же минуту подсказалъ ему, что напрасно было бы желать заставить разсуждать такого идіота, а что, напротивъ того, надо говорить въ его тон, поэтому онъ сейчасъ же сказалъ:

— Я предпочитаю подарокъ.

Раздраженный звономъ брелоковъ, которыми Монжезъ машинально игралъ во все время разговора, онъ прибавилъ:

— Я былъ бы боле, чмъ счастливъ, если бы вы мн подарили вотъ эту печатку.

— Что вы? это дешевая вещь

— Подарокъ, маркизъ, получаетъ цну отъ той руки, которая его даетъ.

— Но это печать съ моимъ гербомъ. Не лучше ли я подарю вамъ другую, на которой заране велю вырзать ваши буквы? сказалъ маркизъ, который, не смотря на свою жадность, находилъ вещь уже слишкомъ простой.

Но Реноденъ хотлъ, во чтобы то ни стало, прекратить звонъ брелоковъ, который раздражалъ его нервы.

— Вашъ гербъ на этой печатк удваиваетъ цну подарка,

— Если вы этого хотите, сказалъ маркизъ, и, говоря это, снялъ печатку со связки и передалъ ее нотаріусу. Пять минутъ спустя, Монжезъ ухалъ.

Едва только онъ вышелъ, какъ нотаріусъ позвалъ одного изъ своихъ клерковъ и далъ ему слдующее приказаніе:

— Бгите сейчасъ же въ Кланжи и скажите, что я прошу маркиза де-Монжезъ, когда онъ будетъ узжать оттуда, захать ко мн въ контору.

— Но, замтилъ клеркъ, маркизъ детъ не въ замокъ. Я видлъ, какъ онъ удалялся отсюда въ противоположную сторону отъ Кланжи.

— Я поэтому то и посылаю васъ за нимъ туда, что его тамъ нтъ.

Часъ спустя, клеркъ вернулся и сообщилъ ему, что маркизъ де-Монжезъ не былъ въ замк въ этотъ день.

— Хорошо, подумалъ Реноденъ, это все, что я хотлъ знать. Слдовательно, если маркизъ встртился сегодня съ Бержерономъ, то это произошло въ какомъ нибудь уголк, куда хитрецъ сумлъ завлечь глупца. Мн кажется, что шесть сотъ тысячъ франковъ назначены этому вору, но я не допущу этого.

Въ этотъ же самый вечеръ у мадемуазель Moреръ, когда нотаріусъ разсказалъ ей свой проектъ мистифицировать своего бывшаго противника, его старый другъ далъ ему совтъ:

— Берегитесь, Реноденъ, на этотъ разъ вы нападаете. Оставьте Бержерона въ поко.

На это нотаріусъ отвчалъ смясь:

— Нтъ! нтъ! я хочу, чтобъ этотъ негодяй еще разъ побывалъ у меня въ рукахъ.

ГЛАВА VII.

Однако, что сталось съ Лорой?

На вс похвалы Бауера, ея опекуна, восхищавшагося Монжезомъ, какъ женихомъ, въ виду его состоянія, она не отвчала ни да, ни нтъ. Эту сдержанность опекунъ приписывалъ скромности молодой двушки, которая не можетъ броситься къ нему на шею съ радости, за то что онъ предлагаетъ ей мужа.

Ренодену, говорившему въ пользу маркиза, представленнаго имъ, Лора улыбалась, но не говорила ничего опредленнаго, что могло бы доказать ея склонность или отвращеніе къ этому союзу.

Почему же мадемуазель Бержеронъ не высказывала своего мннія?

Она ждала.

Кого же она ждала?

Воспоминаніе о прошломъ внушало ей глубокій страхъ за будущее. Посл попытки отравить ее, она думала, что, выдавъ замужъ Анкету, вырветъ своего отца изъ подъ роковой власти этой женщины. Но какъ ни хорошо Бержеронъ скрывалъ свою игру, Лора скоро увидла, что средство, употребленное ею, вмсто того, чтобъ погасить чувство страсти, только сдлала его еще сильне.

Находясь между эти двумя существами, изъ которыхъ одно принадлежало другому, неспособное сопротивляться или лучше сказать, способное сдлать все, что ему прикажетъ другое, молодая двушка чувствовала себя въ опасности.

Такъ какъ свадьба должна была избавить ее отъ родительской власти, то она спшила опереться на руку защитника. Но она хотла, чтобъ этотъ защитникъ былъ выбранъ ею.

А тотъ, котораго она выбрала въ глубин души, котораго любила, котораго ждала, чтобъ отказать Монжезу, не являлся.

Это было причиною того, что маркизъ, ослпленный гордостью относительно холодности, которую выражала ему Лора, продолжалъ ухаживать за нею, не подозрвая, что онъ играетъ роль человка, котораго возьмутъ въ худшемъ случа.

— Боле, чмъ когда либо, она погружена въ свое восхищеніе, продолжалъ повторять себ дуралей посл каждаго посщенія замка, во время котораго очень часто молодая двушка не говорила съ нимъ и двадцати словъ.

— Что касается Бержерона, то онъ постоянно описывалъ Монжезу свои старанія удалить противника. Но если бы пришлось назвать этого противника, то Бержеронъ былъ бы въ большомъ затрудненіи, одно мгновеніе онъ думалъ, что докторъ Мореръ любитъ его дочъ и любимъ ею, но докторъ давно не показывался и Лора, съ своей стороны, никогда не упоминала о немъ.

Слдовательно, выставлять достоинства маркиза и поддерживать его не стоило Бержерону большаго труда.

Но это не мшало ему разсказывать маркизу, какія гигантскія усилія онъ длаетъ, чтобъ заставить восторжествовать его дло.

— Вы говорили мадемуазель Лор о томъ приданомъ, которое вы ей дарите?

— Безъ сомннія. Такъ какъ, сколько вамъ извстно это приданое придаетъ всъ моимъ словамъ и моему желанію.

Затмъ, очень хорошо зная, что трогаетъ слабую струну, Бержеронъ озабоченно спрашивалъ маркиза:

— Вы, можетъ быть, боитесь, будете ли въ состояніи собрать эту сумму ко времени свадьбы? Чортъ возьми, въ такомъ случа вы должны предупредить меня во время, чтобъ я могъ прибгнуть къ займу. У меня какъ разъ есть одинъ другъ, котораго я ловко выпыталъ, не называя никого, и онъ почти далъ мн слово, будьте откровенны, у васъ не будетъ денегъ? Я предчувствую это.

— Нтъ! нтъ! будьте покойны.

— Въ самомъ дл?

— Клянусь вамъ!

— Какъ вы ни богаты, легко можетъ случиться что вамъ не удастся собрать шестьсотъ тысячъ франковъ въ такой короткій срокъ. Признайтесь только, и я сейчасъ же обращусь къ моему другу.

Тутъ маркизъ гордо выпрямлялся и сухимъ тономъ говорилъ:

— Монжезы всегда держатъ свое слово. Въ данную минуту у васъ будутъ ваши деньги.

— Что вы, говорилъ Бержеронъ, мои деньги? Я надюсь, что он недолго будутъ моими деньгами, такъ какъ я надюсь какъ можно скоре отдлаться отъ нихъ, возвративъ ихъ вамъ.

Затмъ онъ принималъ боязливый видъ и говорилъ:

— Вы, безъ сомннія, посметесь надо мною, но я не въ состояніи буду ни спать, ни сть, ни пить, если бы мн долго пришлось хранить деньги, принадлежащія другому. Вотъ я каковъ. Въ мои лта уже поздно передлывать себя.

Говоря это, онъ меланхолично качалъ своей почтенной сдой головою.

— Но, послушайте, вдругъ прибавилъ онъ. Къ чему вамъ давать мн эти деньги? Не достаточно ли мн сказать, что я даю шестьсотъ тысячъ франковъ, не показывая денегъ?

На это предложеніе Монжезъ улыбался наивности добряка, который ничего не понималъ въ длахъ и возражалъ:

— Да, но вы забываете, что при чтеніи контракта будутъ посторонніе. Общать и сдержать общаніе — не одно и то же. Услышавъ ваше общаніе, надъ нимъ могли бы посмяться, тогда, какъ, если вы положите деньги на столъ, то можете себ представить то впечатлніе, которое произведете этимъ. Затмъ я долженъ вамъ сказать, что я также человкъ не совершенный и у каждаго есть свое самолюбіе, мое въ настоящемъ случа заключается въ томъ, чтобъ вс убдились, что вы дйствительно даете эти деньги. Это возвыситъ насъ обоихъ, каждый будетъ говорить: Бержеронъ такъ дорожилъ свадьбой и такъ боялся, чтобъ она не разошлась, что большое состояніе невсты показалось ему недостаточнымъ, и въ послднюю минуту будущій тесть, котораго считали бднякомъ, ршился, чтобъ не потерять такого зятя, раскошелиться, и далъ въ приданое шестьсотъ тысячъ франковъ. Вотъ что скажутъ и я повторяю, что это возвыситъ насъ обоихъ. Васъ, какъ человка богатаго, который, изъ скромности, скрывалъ свое состояніе, меня, какъ любимаго жениха, котораго хотли удержать, сдлавъ золотыя цпи еще тяжеле.

При этомъ предположеніи маркиза Бержеронъ снова качалъ своей сдой головою и отвчалъ спокойнымъ тономъ:

— То, что вы мн говорите, превышаетъ мое пониманіе. Но, если вы этого желаете, маркизъ, будь по вашему. Я беру деньги, которыя вы поручаете мн только на нсколько часовъ… этого я требую, какъ непремннаго условія и въ этомъ отношеніи останусь непоколебимымъ.

Бержеронъ говорилъ это тономъ такой твердой ршимости, что Монжезъ, неособенно разнообразный въ своихъ выраженіяхъ, думалъ про себя съ чистосердечнымъ восторгомъ,

— Какая гора честности!

А Бержеронъ, съ своей стороны, также чистосердечно думалъ:

— Какой идіотъ.

Затмъ онъ вздрагивалъ отъ алчности при мысли о шестистахъ тысячахъ франковъ, благодаря которымъ онъ снова будетъ обладать Аннетой, которая въ назначенный день, согласно своему общанію, отправится ожидать его.

Въ то время, какъ Бержеронъ опутывалъ такимъ образомъ своего дурака, а маркизъ, съ своей стороны, сохъ отъ нетерпнія, когда, наконецъ, наступитъ день полученія Кланжи, что длалъ въ это время докторъ Мореръ?

Боле чмъ когда нибудь влюбленный въ Лору, онъ тщательно старался избгать ее, сдерживаемый общаніемъ, даннымъ тетк, высказавшей ему свое непобдимое отвращеніе къ этому браку. Онъ, изъ благодарности, ршился пожертвовать всей своей будущностью для той, которая нкогда пожертвовала своею для его отца.

Кром того, его бдность еще боле укрпляла его въ этомъ ршеніи. Разв его не могли обвинить, что онъ ухаживалъ за милліонами Доры?

Поэтому много разъ случалось, что, посщая больныхъ, Мореръ, замчая издали мадемуазель Бержеронъ, обходившую бдныхъ, бросался въ первую попавшуюся боковую тропинку, чтобъ избгнуть встрчи съ тою, которую онъ обожалъ.

Огласка была уже сдлана и бракъ долженъ былъ отпраздноваться на завтра, когда, однажды, посл полудня, докторъ былъ позванъ къ одному опасно больному.

— Я вчера видлъ Потрю. Онъ косилъ сно. Отчего же онъ могъ вдругъ серьезно захворать, спрашивалъ докторъ того, кто пришелъ за нимъ.

— Какъ кажется, кося, онъ схватилъ лихорадку или что нибудь въ этомъ род, отвчалъ посланный.

Войдя въ хижину, больнаго, Мореръ очутился лицомъ къ лицу съ Лорой, а на двор мнимоумирающій плъ во все горло, точа косу.

Употребивъ столько усилій, чтобъ избгать Лору, докторъ попалъ въ западню и неожиданно очутился лицомъ къ лицу съ молодой двушкой.

Она подошла къ нему блдная, съ дрожащими губами, подъ вліяніемъ волненія, которое напрасно старалась побдить.

Несчастный докторъ былъ не въ лучшемъ поположеніи. Видъ обожаемой имъ женщины сильно взволновалъ его, и онъ упалъ бы, если бы не усплъ опереться о спинку стула. Глядя на приближающуюся Лору, онъ призвалъ все свое мужество, чтобъ выдержать битву противъ своего собственнаго сердца.

Молодая двушка откровенно сказала:.

— Я привлекла васъ сюда, Мореръ, потому что это единственное средство встрчи съ тмъ, кого я нкогда встрчала каждый день на дорог.

Несчастный Мореръ задыхался отъ горя и не могъ ничего отвтить.

— Я хотла, продолжала Лора, чтобы вы изъ моихъ устъ узнали подтвержденіе извстія, которое уже, безъ сомннія, вамъ извстно.

Она помолчала немного, ожидая, что докторъ что нибудь скажетъ, но такъ какъ онъ продолжалъ молчать, то она медленнымъ тономъ сказала:

— Я выхожу замужъ.

Сильное страданіе, терзавшее доктора, гальванизировало его.

— Я это знаю, отвчалъ онъ.

И это было все.

Помолчавъ немного, Лора, безъ сомннія, надявшаяся, что онъ скажетъ боле, прибавила:

— Я выхожу замужъ завтра.

Докторъ былъ не въ припадк краснорчія, такъ какъ могъ только повторить:

— Я это знаю.

Она глядла на него большими, печальными глазами, немного умоляющими, которые, кажется, говорили: ‘говори же, я не могу сама предложить теб мою руку. Я знаю, что ты любишь меня, такъ же какъ я тебя люблю.. Говори!..’

Но докторъ далъ клятву, которая мшала ему понимать.

Онъ опустилъ голову, чтобъ не видть взгляда, общавшаго ему счастіе цлой жизни, и мужественно отвчалъ:

— Я знаю также, что сегодня вечеромъ подписывается свадебный контрактъ, который завтра сдлаетъ васъ маркизою де-Монжезъ.

Лора попробовала сдлать нкоторое усиліе.

— Нтъ такого брака, который за дв секунды до торжественнаго ‘да’ не могъ бы разстроиться, сказала она.

Мореръ чувствовалъ, что слабетъ, и собралъ вс силы, чтобъ устоять отъ соблазна.

Но въ своемъ сопротивленіи онъ былъ жестокъ.

Вынувъ часы, онъ поглядлъ на нихъ и, какъ могъ холодне, сказалъ:

Время идетъ. Позвольте мн, мадемуазель, идти къ больнымъ, которые ждутъ меня.

Несчастный собирался обратиться въ бгство, какъ вдругъ вздрогнулъ отъ прикосновенія маленькой ручки Лоры, которая взяла его за руку.

— Г. Мореръ, я считала васъ моимъ другомъ, сказала молодая двушка тономъ, который вдругъ сдлался веселъ.

Докторъ остановился, удивленный измненіемъ тона и самой фразой.

— Но, мадемуазель, сказалъ онъ, я до сихъ поръ вашъ другъ и буду имъ всегда. Я желаю, чтобъ представился случай доказать вамъ мою преданность.

— Въ самомъ дл? сказала Лора.

— Можете ли вы въ этомъ сомнваться?

— Я имю сильное желаніе испытать эту преданность.

— Сдлайте одолженіе, мадемуазель, я къ вашимъ услугамъ, что бы вы мн ни приказали.

— О! О! чтобы я ни приказала? повторила Лора съ недоврчивой улыбкой. Поклянетесь ли вы, напримръ, повиноваться просьб, съ которой я къ вамъ обращусь, какъ бы необыкновенна, какъ бы чудовищна, какъ бы компрометирующа не была эта просьба со стороны молодой двушки. Поклянетесь ли? повторила она улыбаясь.

Эта улыбка успокоила доктора.

Счастливый доказать свою дружбу той, которой онъ отказывалъ въ любви, онъ чистосердечнымъ тономъ вскричалъ:

— Да, клянусь!

— Въ такомъ случа, выслушайте меня, сказала Лора.

Затмъ она наклонилась къ его уху и шепнула ему короткую фразу.

То, что она шепнула, должно было быть необыкновенно и чудовищно, такъ какъ Лора уже оставила хижину, а докторъ все еще не могъ двинуться съ мста, пораженный изумленіемъ.

Въ ту самую минуту, какъ докторъ Мореръ встртился съ Лорою въ хижин крестьянина, маркизъ сидлъ въ кабинет Ренодена.

Дорогой Монжезъ былъ въ очень дурномъ расположеніи духа и яростнымъ голосомъ говорилъ нотаріусу:

— У васъ нтъ еще денегъ? Я вамъ далъ дв недли, а вотъ прошло уже три и вы все откладываете до завтра, повторяя мн, что непредвиднныя формальности препятствуютъ полученію денегъ.

На гнвъ своего кліента Реноденъ отвчалъ, пожимая плечами, какъ человкъ, который ничего не можетъ сдлать:

— Вы видите меня въ отчаяніи, сказалъ онъ, но это не моя вина.

— Но, наконецъ, да или нтъ? получу я сегодня мои деньги или нтъ?

— Я надюсь, но не особенно разсчитываю.

Мы узнаемъ, въ чемъ дло, когда мой первый клеркъ вернется изъ Парижа, куда я послалъ его за деньгами.

— Въ которомъ часу онъ вернется?

— Между семью и восемью часами вечера.

Этотъ отвтъ еще боле раздражилъ Монжеза, уже выведеннаго изъ себя спокойствіемъ нотаріуса.

— Но, сухо сказалъ онъ, разв вы забыли, что въ эту минуту должно происходить чтеніе контракта?

Въ такомъ случа, если мой клеркъ будетъ имть удачу, я передамъ вамъ деньги завтра… То есть, нтъ, не завтра, завтра день вашей свадьбы и вамъ некогда будетъ думать о какомъ нибудь другомъ дл. Поэтому отложимъ передачу денегъ на посл завтра или позже, если вы желаете.

Маркизъ желалъ получить деньги сейчасъ же, чтобъ передать ихъ Бержерону. Перспектива получить деньги чрезъ два или три дня вывела его изъ себя.

— Я хочу!… слышите ли вы, хочу получить мои шесть сотъ тысячъ Франковъ до чтенія контракта! отрывисто сказалъ онъ.

Реноденъ снова пожалъ плечами и по прежнему хладнокровно повторилъ:

— Невозможно, невозможно. Или, можетъ быть, спекуляція, на которую вы предназначаете эти деньги, должна быть окончена до вашей свадьбы? спросилъ онъ.

— Да, объявилъ маркизъ, полагая, что такимъ образомъ положить конецъ любопытству нотаріуса.

При этомъ отвт Реноденъ вынулъ изъ своего бюро тетрадь изъ листовъ пергаментной бумаги, перевязанной розовыми лентами и, взявъ перо, сказалъ, приготовляясь писать:

— Въ такомъ случа, маркизъ, мы должны сдлать измненіе въ томъ пункт контракта, гд выставлена общая сумма вашего состоянія. Сообщите мн что это за спекуляція, и я обозначу употребленіе шести сотъ тысячъ франковъ.

— Разв это необходимо? спросилъ Монжезъ смущеннымъ тономъ.

— Я не позволю себ давать уроковъ благородства такому совершенному джентельмену, какъ вы, маркизъ, почтительно сказалъ Реноденъ.

И, взявъ перо, онъ ожидалъ, что продиктуетъ Монжезъ.

Маркизъ былъ пойманъ.

Его гордость сдалась. Желая дйствовать сначала безъ совта нотаріуса, онъ, наконецъ, ршился довриться тому, въ комъ всегда находилъ хорошій совтъ.

— Другъ мой, я вамъ признаюсь во всемъ, сказалъ онъ.

Реноденъ не показалъ ни малйшаго удовольствія, что добился этого результата, но про себя онъ думалъ:

— Я зналъ, что добьюсь этого.

— Вы помните Мерлере? графа де-Мерлере, о которомъ я говорилъ вамъ нсколько мсяцевъ тому назадъ?

— Мерлере?… повторилъ нотаріусъ, напрасно стараясь припомнить.

— Да, это мой пріятель, который, не принявъ предосторожностей относительно приданаго до свадьбы, былъ обманутъ тестемъ. Разв вы забыли, что я разсказывалъ вамъ эту исторію?

— Ахъ! да! это тотъ, который во время чтенія контракта не обратилъ достаточнаго вниманія на знаменитую фразу: ‘будущій супругъ признаетъ, что получилъ отъ будущей супруги въ приданое такую-то сумму, въ полученіи которой бракъ будетъ служить роспиской’. Не такъ ли, сударь?

— Да, совершенно такъ, ну, сегодня вечеромъ Мерлере будетъ въ числ присутствующихъ при чтеніи контракта… Вы понимаете, у меня также есть самолюбіе…

— Самолюбіе!.. повторилъ Реноденъ. Я право ничего не понимаю. Конечно, я не обладаю вашимъ умомъ.

— Въ такомъ случа, я объяснюсь. Я хочу доказать своему пріятелю, что я умне его, что меня трудно надуть.

Посл этого начала Монжезъ остановился и, казалось, былъ Въ нершимости.

— Я вполн понимаю такое самолюбіе, совершенно серьезно сказалъ нотаріусъ, желая ободрить маркиза.

Тогда Монжезъ, съ хитрой улыбкой, продолжалъ:

— Я въ особенности хочу доказать тому, который позволилъ своему тестю обокрасть себ, что не вс тести похожи другъ на друга.

Если бы при этой фраз Реноденъ выразилъ сомнніе, то ему никогда бы не дождаться конца признанія, но онъ, напротивъ того, съ совершенно серьезнымъ видомъ кивнулъ головой и сказалъ:

— Я не имю чести лично знать г. Бержерона, но, судя по тому, что вы о немъ говорите, я охотно присоединяюсь къ вашему желанію выставить достоинства вашего тестя.

— Настоящая гора честности!.. поврьте мн! вскричалъ Монжезъ.

— Я вамъ врю.

— Поэтому, знаете ли, какая идея пришла мн въ голову?

— По поводу вашего друга, графа Мерлере?

— Да, чтобъ заставить его выдти изъ себя….

— Я убжденъ заране, что ваша выдумка остроумна. Говорите.

— Мн удалось добиться отъ Бержерона… признаюсь онъ долго сопротивлялся… но при ловкости я, наконецъ, добился отъ него… Угадайте чего?

— Что онъ приметъ отъ васъ пенсію, съ апломбомъ сказалъ Реноденъ.

— О! какъ вы далеки отъ истины, насмшливо сказалъ Монжезъ, я уже вамъ сказалъ, что дло о томъ, чтобъ заставить позлиться Мерлере… Узнайте же, чего мн удалось добиться отъ Бержерона:— чтобы къ тому состоянію, которое приноситъ мн его дочь, онъ прибавилъ свои собственныя деньги.

— Нотаріусъ съ удивленіемъ выпрямился и вскричалъ.

— А! такъ г. Бержеронъ богатъ!.. Въ такомъ случа, маркизъ, сдлайте одолженіе добейтесь отъ него, чтобъ онъ сдлался моимъ кліентомъ, нотаріусы вырываютъ другъ у друга богачей.

Монжезъ улыбнулся на этотъ взрывъ жадности нотаріуса и затмъ кроткимъ тономъ, который долженъ былъ смягчить разочарованіе, сказалъ:

— Узнайте, дорогой Реноденъ, что мой будущій тесть былъ бы для васъ плохимъ кліентомъ, у него нтъ ни гроша.

— Однако, вы говорили о приданомъ, которое онъ вамъ даетъ.

— Какъ! вы не понимаете? сказалъ Монжезъ, съ удивленіемъ глядя на него.

— Повторяю вамъ, я не одаренъ, какъ вы, умомъ, выходящимъ изъ ряду обыкновенныхъ.

— Ну такъ я объясню вамъ, какова моя цль. Я хочу показать Мерлере, обманутому своимъ тестемъ, что мой не ограничивается одними общаніями приданаго, что онъ даетъ его чистыми деньгами, положитъ его на столъ на глазахъ у всхъ.

— Чмъ же онъ заплатитъ, если у него нтъ ни гроша? замтилъ Реноденъ, длавшій видъ, будто дйствительно старается угадать.

— Какъ, вы въ самомъ дл не понимаете!

— Стараюсь, но не могу, отвчалъ нотаріусъ.

Слегка улыбнувшись сострадательной улыбкой, Монжезъ удостоилъ сказать, длая удареніе на словахъ:

— Моими шестьюстами тысячъ франковъ.

Нотаріусъ отъ восхищенія подпрыгнулъ на стул. Наконецъ, энтузіазмъ его разршился и онъ вскричалъ:

— Понялъ! Фиктивное приданое, а графъ Мерлере приметъ его за серьезное!.. Ахъ! г. Монжезъ, какимъ образомъ можете вы придумывать такія ловкія комбинаціи?

— Он совершенно естественно приходятъ ко мн, безъ лишней скромности сознался Монжезъ. Да, но, чтобъ дать урокъ Мерлере, мн необходимы мои шестьсотъ тысячъ франковъ.

— Вы ихъ получите, г. маркизъ. Вы ихъ получите, у меня есть предчувствіе, что мой клеркъ привезетъ ихъ. Не безпокойтесь. Я увренъ, что, придя для чтенія контракта, я принесу ихъ въ моемъ карман.

— О! только бы вы передали ихъ мн за пять минутъ до чтенія контракта, чтобъ я могъ передать ихъ моему тестю, это еще не поздно, сказалъ Монжезъ.

— Не безпокойтесь, он у васъ будутъ, сказалъ Реноденъ. Кстати, прибавилъ онъ, вы скажете г. Бержерону, что сообщили мн объ этой операціи?

Монжезъ подпрыгнулъ отъ изумленія при такомъ глупомъ вопрос.

— Возможно ли это? насмшливо сказалъ онъ. Посл всхъ моихъ усилій добиться у старика, чтобъ онъ взялъ на себя такую роль, разв возможно пойти сказать ему, что въ нашу тайну посвященъ третій? Это значило бы добровольно добиться съ его стороны отказа. Поэтому сдлайте видъ, что вы ничего не знаете.

Посл этого Монжезъ простился, говоря:

— До вечера.

Только что онъ вышелъ, какъ нотаріусъ громко расхохотался.

— Я былъ въ этомъ увренъ, Бержеронъ ловко обошелъ его. Но этотъ кусочекъ слишкомъ великъ для тебя, мой другъ. Ты имъ подавишься.

Возвращаясь домой, Монжезъ на дорог встртилъ Бержерона, который, съ сткою въ рукахъ, предавался невинному занятію — ловл бабочекъ.

Разв старость не есть возвратъ къ дтству!

Маркизъ воспользовался случаемъ, столкнувшимъ его съ горою честности, чтобъ сказать:

— До вечера, г. Бержеронъ. Вы говорили мн о безпокойств, которое волновало бы васъ, если бы вамъ пришлось хранить не принадлежащія вамъ деньги. Поэтому, для сокращенія вашихъ мученій, я передамъ ихъ вамъ въ послднюю минуту.

— Благодарю васъ. У васъ благородное сердце, умющее понимать малйшее безпокойство безупречной совсти, отвчалъ будущій тесть съ слезами благодарности на глазахъ.

Когда Монжезъ исчезъ, Бержеронъ бгомъ побжалъ въ Куандре, гд Аннета продолжала жить по желанію своего мужа

— Ты можешь хать въ Парижъ, сокровище будетъ у меня сегодня вечеромъ, сказалъ онъ своей любовниц.

— Ты въ этомъ уврена?

— Такъ же, какъ еслибы оно было у меня въ рукахъ.

— Хорошо, чрезъ полчаса меня здсь не будетъ.

Затмъ, помолчавъ немного, она прибавила:

— А между тмъ мн хотлось бы хоть одинъ разъ видть твоего будущаго зятя, такъ какъ я не имю о немъ никакого понятія.

— Со временемъ, со временемъ. Теперь теб надо хать, какъ можно скоре. Сегодня ночью или завтра утромъ я соединюсь съ тобою въ Париж, сказалъ Бержеронъ.

Вечеромъ, ровно въ восемь часовъ, Реноденъ входилъ въ гостиную замка Кланжи, наполненную народомъ.

— Деньги у меня въ карман, шепнулъ онъ Монжезу, вышедшему къ нему на встрчу, отойдемте въ уголъ я ихъ незамтно передамъ вамъ.

Посл этого предложенія, Монжезъ отвелъ нотаріуса въ амбразуру окна, полузакрытаго тяжелыми занавсями.

Реноденъ вынулъ изъ портфеля пакетъ и, не давъ хозяину времени протянуть руку, поспшно сунулъ деньги въ боковой карманъ его фрака и шепнулъ:

— Вотъ и кончено. Никто ничего не видлъ. Вся сумма въ шестидесяти банковыхъ розовыхъ билетахъ по десяти тысячъ Франковъ каждый. Впрочемъ списокъ содержимаго написанъ на бумаг, въ которой они завернуты.

Но какъ ни быстро сунулъ деньги нотаріусъ, Монжезъ мимоходомъ видлъ конвертъ.

— Почему вы запечатали ихъ? спросилъ онъ. Это безполезный трудъ, такъ какъ деньги изъ моихъ рукъ немедленно перейдутъ въ руки моего тестя.

— Я поэтому то и сдлалъ это. Вдь вы же сказали мн, что Бержеронъ не долженъ знать, что я посвященъ въ тайну, я такъ и поступилъ.

— Что вы хотите сказать?

— Бержеронъ не будетъ знать, что деньги были, у меня въ рукахъ, когда получитъ ихъ въ конверт, запечатанномъ вашимъ гербомъ.

— Какъ такъ моимъ гербомъ? съ удивленіемъ спросилъ маркизъ.

— Да, вашимъ гербомъ. Имя съ вами дла, самъ сдлаешься изобртательнымъ. Поэтому мн пришло въ голову воспользоваться въ этомъ случа печатью съ вашимъ гербомъ, которую вы подарили мн. Благодаря этой невинной стратагем печать ясно докажетъ Бержерону, что деньги были положены въ конвертъ вами самимъ.

— Эта идея великолпна, возразилъ маркизъ.

— Ну, теперь возвратитесь къ вашимъ гостямъ.

Въ ту минуту, какъ я буду усаживаться за столъ для чтенія, суньте деньги Бержерону.

Посл этого Реноденъ, оставивъ амбразуру окна, направился къ столу.

Было очень понятно, что маркизъ въ послднюю минуту могъ сдлать нотаріусу какой нибудь послдній совтъ, поэтому никто не нашелъ страннымъ, что Реноденъ и его кліентъ обмнялись въ сторон нсколькими словами.

Раскладывая на стол свои бумаги, нотаріусъ искоса слдилъ за маркизомъ. Онъ видлъ, какъ тотъ подошелъ къ Бержерону и по быстрому движенію послдняго понялъ, что, поспшно сунувъ конвертъ въ карманъ, не глядя на него предъ всми свидтелями, которые могли бы увидать тоже, что и онъ, достойный тесть не имлъ ни малйшаго желанія смотрть на переданную ему вещь.

— Онъ не видалъ печатей, сейчасъ, же подумалъ нотаріусъ.

Почувствовавъ, что свертокъ съ деньгами упалъ къ нему въ карманъ, Бержеронъ вздрогнулъ отъ радости.

Между тмъ, Реноденъ искоса наблюдалъ за нимъ и длалъ свои соображенія:

— Теперь, держа въ рукахъ сокровище, онъ спрашиваетъ себя, не долженъ ли уйти? Бги, мой милый, бги, сколько угодно, такъ какъ моя предосторожность была принята только на тотъ случай, если ты захочешь бжать. Теб еще остается минутъ двадцать, чтобъ устроить эту штуку. Если ты останешься, я теб поднесу сейчасъ же новую штуку моей стряпни.

Чтеніе должно было происходить предъ продолговатымъ столомъ, на одномъ конц котораго сидла Лора. Рядомъ съ нею сидлъ ея опекунъ.

По другую сторону помстился маркизъ, рядомъ съ которымъ стояло кресло, ожидавшее Бержерона.

Напротивъ нотаріуса, по другую сторону стола, сидлъ клеркъ, который долженъ былъ читать контрактъ, тогда какъ его патронъ долженъ былъ, по мр перечисленія, класть на столъ купчія, деньги и всевозможныя другія бумаги, фигурировавшія въ контракт.

Однимъ словомъ, все происходило какъ обыкновенно предъ гостями, которые должны были молча слушать чтеніе, сидя въ креслахъ, поставленныхъ въ два ряда, немного въ сторон отъ стола.

Безполезно прибавлять, что въ числ этихъ свидтелей былъ графъ Мерлере, которому Монжезъ хотлъ доказать, что не вс тести похожи одинъ на другого.

Что же касается Лоры, то она неподвижно сидла въ кресл, опустивъ глаза.

Опекунъ уже извинился предъ гостями за свою опекаемую, говоря, что молодая двушка страдаетъ страшною головною болью, которая посл прочтенія контракта заставитъ ее удалиться.

— О! мигрень! я этому совсмъ не врю. Меня не обманешь, она задыхается отъ счастія, думалъ Монжезъ, когда опекунъ, въ свою очередь, сказалъ ему это.

Что касается Бержерона, то, вроятно, нотаріусъ ошибался, приписывая ему желаніе бжать, такъ какъ посл краткой нершимости, онъ медленно опустился въ кресло, ожидавшее его рядомъ съ маркизомъ.

— Это продолжится цлый часъ, въ полночь я буду съ Аннетой въ Париж.

Сидя рядомъ на одномъ конц стола, Монжезъ и его будущій тесть могли шепотомъ переговариваться, не рискуя быть услышанными.

Началось чтеніе контракта.

Когда дло дошло до подробнаго перечисленія состоянія будущихъ супруговъ, Реноденъ останавливала, клерка посл каждаго параграфа и въ подтвержденіе его вынималъ изъ своего большого портфеля бумаги и деньги и раскладывалъ ихъ на глазахъ свидтелей.

— Какъ долженъ злиться Мерлере, думалъ Монжезъ въ полномъ восторг. Воображаю, какую гримасу онъ сдлаетъ, когда сейчасъ мой буудущій тесть спуститъ свой Фейерверкъ.

По прошествіи получаса чтенія, маркизъ поспшно прижалъ подъ столомъ ногу Бержерона.

— Теперь пора, шепнулъ онъ.

Бержеронъ сейчасъ же поднялъ руку.

При этомъ жест Реноденъ остановилъ клерка.

Среди всеобщаго молчанія гостей, удивленныхъ этимъ неожиданнымъ перерывомъ, раздался взволнованный голосъ папаши, говорившаго:

— Ко всему перечисленному состоянію моей возлюбленной дочери потрудитесь прибавить, г. нотаріусъ, даваемую мною сумму въ шесть сотъ тысячъ франковъ.

Между гостями сейчасъ же раздался громкій шепотъ одобренія при этой родительской щедрости и восхищенные взгляды устремились на Бержерона.

Что же касается Ренодена, то почтительно поклонившись Бержерону, онъ повернулся къ клерку.

— Запишите на поляхъ, сказалъ онъ, и началъ диктовать:

‘Во время чтенія контракта, г. Бержеронъ, отецъ будущей супруги, имущество которой мы перечислили выше, заявилъ, что онъ прибавляетъ сумму въ шесть сотъ тысячъ франковъ’…

Посл этихъ словъ Реноденъ пересталъ диктовать и, обратившись къ Бержерону, самымъ любезнымъ тономъ спросилъ:

— Неправда ли, г. Бержеронъ, вы покажете деньги!

Это было немного грубо, но дло всегда дло.

Если между гостями кто нибудь нашелъ нотаріуса слишкомъ недоврчивымъ, то, конечно, не графъ Мерлере, который не могъ не вскричать:

— Отлично! Меня бы никогда не надули, еслибы у меня былъ подобный нотаріусъ!

При этой просьб показать деньги, Бержеронъ испыталъ весьма непріятное впечатлніе.

Но показать деньги еще не значитъ разстаться съ ними. Его будущій зять, полный восхищенія къ его суровой честности, конечно, не позволитъ выказать къ нему недоврія.

Все дло было въ томъ, чтобъ пощекотать самолюбіе дуралея.

И какъ бы въ отвтъ на намекъ Мерлере, Бержеронъ гордо выпрямился и сухимъ тономъ сказалъ:

— Неужели меня принимаютъ за тестя, желающаго обмануть своего зятя?

Сказавъ это, онъ быстрымъ жестомъ вынулъ изъ кармана пакетъ и, бросивъ его на столъ, прибавилъ:

— Вотъ деньги.

Вдругъ онъ остановился, разинувъ ротъ и широко разскрывъ глаза при вид двухъ печатей съ гербомъ маркиза, которыхъ онъ не усплъ замтить, получая деньги.

Между тмъ Реноденъ, не беря въ руки пакета’ который, вслдствіе неразсчитаннаго движенія Бержерона, упалъ ему подъ руки, пристально глядлъ на печати, говоря удивленнымъ тономъ:

— Но это вашъ гербъ, маркизъ?

Нтъ такого дурака, который, хотя, бы разъ въ жизни, не поступилъ умно.

Удовлетвореніе тщеславія, которое испытывалъ маркизъ предъ Мерлере, заставило и его поступить такимъ образомъ.

— Да, сознаюсь, что г. Бержеронъ пытался сегодня утромъ передать мн эти деньги изъ рукъ въ руки, онъ былъ настолько скроменъ, что не желалъ даже, чтобъ эти деньги были записаны въ контрактъ, но принять это было бы съ моей стороны неблагодарностью. Для того, чтобъ все было законно, а главное для того, чтобъ эта щедрость не осталась неизвстный моимъ друзьямъ, я добился отъ г. Бержерона, чтобъ онъ согласился самъ передать деньги и положилъ ихъ въ конвертъ, запечатанный моими печатями. На конверт написанъ перечень содержимаго. Потрудитесь распечатать конвертъ, г. Реноденъ.

Но нотаріусъ, вмсто того, чтобъ повиноваться сказалъ:

— Я не считаю себя вправ считать посл васъ, г. маркизъ.

Затмъ, почтительно поклонясь Бержерону, какъ бы прося у него прощенія за свою смлость, Реноденъ взялъ пакетъ, прочелъ перечень содержимаго и, опустивъ деньги себ въ карманъ, продолжалъ диктовать клерку:

‘Каковая сумма въ шесть сотъ тысячъ франковъ передана имъ десяти-тысячными розовыми банковыми билетами и т. д.’

Затмъ клеркъ продолжалъ чтеніе контракта, по окончаніи котораго Реноденъ, вздохнулъ отъ удовольствія.

— Но былъ человкъ, который не въ состояніи былъ оцнить красотъ, слога контракта.

Этотъ человкъ былъ Бержеронъ.

Поблднвъ отъ сдерживаемой ярости, онъ не спускалъ глазъ съ кармана Ренодена, въ которомъ исчезли банковые билеты.

Та сумма, которую онъ надялся, что Монжезъ оставитъ у него до утра, ускользнула у него изъ рукъ. Аннета ждетъ его въ Париж и наврное захлопнетъ предъ нимъ дверь, когда онъ явится съ пустыми руками.

Монжезъ никогда не ршился бы потребовать у него обратно шесть сотъ тысячъ франковъ посл брака, который служилъ бы роспиской.

Тесть Мерлере обокралъ своего зятя, не давъ ему ничего, онъ же, напротивъ, обкрадывалъ своего похищая у него двсти тысячъ экю.

Какъ правъ былъ маркизъ, повторяя, что не вс тести походятъ другъ на друга.

Стиснувъ кулаки, съ горящей головою, Бержеронъ съ яростью глядлъ на нотаріуса, который долженъ былъ унести банковые билеты.

Реноденъ съ своей стороны, не помнилъ себя отъ радости.

Но глядя на своего побжденнаго врага, онъ увидалъ ярость, скрывавшуюся подъ наружно-спокойнымъ видомъ.

— Опять обманутъ, подумалъ онъ. Впрочемъ ты напрасно злишься, такъ какъ, если бы я оставилъ теб пакетъ, ты не далеко бы убжалъ. Съ такимъ мошенникомъ какъ этотъ, не дурно принимать вс предосторожности,— я такъ и сдлалъ.

Затмъ, такъ какъ засданіе было окончено, онъ всталъ съ кресла, думая про себя:

— Въ сущности я сожалю, что онъ не бжалъ сейчасъ же, какъ получилъ деньги отъ маркиза, это было бы въ двадцать разъ забавне.

Гости поднялись вмст съ нотаріусомъ и раздлившись на группы въ большой гостиной, обмнивалисъ мнніями относительно брака, который долженъ былъ праздноваться завтра.

Одинъ Бержеронъ, погруженный въ мрачную задумчивость оставался на мст.

Прежде чмъ кто нибудь усплъ замтить его страшную озабоченность, онъ пришелъ въ себя, услышавъ, голосъ, который говорилъ:

— Спокойной ночи, отецъ.

Это была Лора, которая, страдая мигренью, просила у гостей позволенія чрезъ своего опекуна уйти къ себ въ комнату сейчасъ же посл прочтенія контракта.

Услышавъ ея голосъ, отецъ пришелъ въ себя и съ улыбкой на губахъ отвчалъ:

— Спокойной ночи, моя дорогая. Пусть сонъ разсетъ мигрень, такъ какъ завтра для тебя великій день. Ты не должна быть больна. Ты не можешь себ представить, до какой степени я доволенъ этимъ бракомъ.

Не смотря на мучившую ее боль, Лора тихо засмялась и насмшливо сказала:

— Я тмъ боле врю тому, что этотъ бракъ васъ радуетъ, что онъ позволилъ вамъ сдлать чудо съ шестью стами тысячъ франковъ приданаго, которое вдругъ появилось изъ глубины вашего кошелька.

— Это тридцатилтняя экономія, отвчалъ папаша съ влажными отъ волненія глазами.

Лора слишкомъ хорошо знала финансовое положеніе Бержерона, чтобъ думать, хоть одно мгновеніе, что:это приданое появилось изъ родительскаго кармана. Что эти деньги далъ маркизъ Монжезъ, она не подозрвала.

Но во всемъ этомъ дл была оборотная сторона медали, которая сильно интересовала молодую двушку.

Она легко могла допустить, что ея отецъ, жадный къ деньгамъ, могъ попросить эту сумму у маркиза, но чтобъ онъ сдлалъ это для того, чтобы дать деньги ей вмсто того, чтобъ оставить себ… это совершенно опровергало мнніе, составленное ею о презрнномъ виновник ея дней.

Желая лучше убдить дочь, Бержеронъ имлъ неосторожность продолжать настаиваивать.

— Да, моя тридцатилтняя экономія. Я сдлалъ это для того, чтобъ облегчить теб замужество, которое сдлаетъ изъ тебя завтра маркизу де-Монжезъ… такъ какъ, моя милая, теперь ты уже не можешь отказаться.

При этихъ словахъ Лора поглядла на часы, показывавшіе десять часовъ, и насмшливымъ тономъ возразила:

— Что? отказаться уже нельзя! Очень часто въ теченіе двухъ часовъ происходятъ обстоятельства, которыя избавляютъ насъ отъ труда отказываться.

Затмъ она снова повторила:

— Спокойной ночи, отецъ.

Посл этого, прежде чмъ Бержеронъ усплъ произнести слово, она исчезла.

Вмст съ уходомъ Лоры исчезла улыбка съ лица отца. Его мрачный и угрожающій взглядъ устремился на нотаріуса, который, въ углу гостиной, весело болталъ съ однимъ изъ гостей, разскащикомъ анекдотовъ.

— Аннета ждетъ меня, думалъ онъ съ глухой яростью, которая раздражала его. А этотъ проклятый Реноденъ положилъ деньги въ карманъ.

Онъ снова былъ отвлеченъ отъ своихъ мрачныхъ думъ, но на этотъ разъ Монжезомъ, который, сіяя какъ настоящій герой празднества, подошелъ къ нему.

— Все кончено, сказалъ онъ. Чтобъ сократить дорогу, я проводилъ до маленькой калитки въ паркъ клерка нотаріуса, который ушелъ съ портфелемъ своего патрона. Контракъ, вс бумаги и цнности, все отправилось въ путь. Я оставилъ бы клерка ужинать, но подумалъ, что Ренодену, можетъ быть, это не поправится.

Потомъ, подумавъ немного, онъ прибавилъ:

— Кстати, сказали ли Ренодену, что мы будемъ ужинать? Мн кажется, я, съ своей стороны совершенно забылъ предупредить его объ этомъ.

Въ эту минуту взглядъ нотаріуса встртился со взглядомъ Монжеза и послдній сдлалъ ему жестъ подойти, жестъ, на который Реноденъ отвтилъ легкимъ наклоненіемъ головы, дававшимъ знать, что онъ сейчасъ придетъ.

Но, безъ сомннія, Реноденъ долженъ былъ договорить какую нибудь фразу, такъ какъ, вмсто того, чтобъ подойти сейчасъ же, онъ возобновилъ веселый разговоръ съ особой, которая его удерживала.

Во время этого непродолжительнаго ожиданія Монжезъ продолжалъ:

— Не правда ли вы позволите мн пригласить его?

Въ отсутствіе моей прелестной невсты, которую у насъ похитилъ проклятый мигрень, я счелъ, что сдлаю для васъ пріятное, если буду исполнять обязанности хозяина… Но, можетъ быть, вы найдете, что я слишкомъ спшу сдлаться хозяиномъ въ вашемъ дом? Скажите это, и я сейчасъ же откажусь отъ моей власти.

Разговаривая, Монжезъ не глядлъ на Бержерона и, занятый окружающимъ, поминутно, кивалъ головою мужчинамъ и длалъ самыя любезныя улыбки дамамъ.

Только не получая отвта отъ Бержерона онъ, наконецъ, повернулся взглянуть на него и поспшно сказалъ:

— Что съ вами? Вы больны? Вы блдны какъ мертвецъ.

Да, Бержеронъ былъ блденъ. И если бы маркизъ глядлъ на него съ самаго начала разговора, то онъ замтилъ бы, что эта блдность явилась тогда, когда зашелъ разговоръ о клерк, унесшемъ бумаги и цнности, довренныя ему патрономъ. При этомъ извстіи нервная дрожь охватила слушавшаго, который, блдный отъ отчаянія, говорилъ себ:

— Въ такомъ случа, съ Реноденомъ нтъ больше денегъ.

Громкое восклицаніе Монжеза привлекло нсколько человкъ, въ числ ихъ былъ и Реноденъ, который, покончивъ со своимъ собесдникомъ, поспшно явился на зовъ Монжеза.

— Это правда, г. Бержеронъ, вы страшно блдны можетъ быть, вы не совсмъ здоровы? спросилъ онъ.

Подъ устремленными на него взглядами, негодяй вдругъ подавилъ свое волненіе.

— Нездоровъ!.. любезнымъ тономъ повторилъ онъ. О! нтъ, дорогой г. Реноденъ. Скажите лучше, что я усталъ, это будетъ врне. Въ мои лта, сказалъ онъ, обращаясь къ Монжезу, радость утомляетъ такъ же, какъ и трудъ, въ особенности, когда эта радость такъ велика, какъ та, которую я испытываю при мысли, какому порядочному человку вврю я завтра счастіе моей дочери.

— Старый негодяй! подумалъ Реноденъ.

Но, тмъ не мене, по наружности, онъ казалось, раздлялъ волненіе, вызванное словами старика во всхъ слушателяхъ.

— И затмъ, продолжалъ Бержеронъ, я долженъ сдлать вамъ маленькое признаніе. Старость не любитъ много бодрствовать. Вотъ уже скоро одиннадцать часовъ. Въ другіе дни я уже спалъ бы два часа тому назадъ, но сегодня вечеромъ, въ отсутствіе моей’ больной дочери, я захотлъ замнить ее.

— Разв вы не можете вс хлопоты поручить мн? дружески перебилъ его Монжезъ. Ахъ! дорогой тесть, предупреждаю васъ, что мы не долго останемся друзьями, если вы будете такъ церемониться со мною. Идите скоре ложиться въ постель.

— Да, дйствительно, я чувствую сильную потребность отдохнуть.

— Это сейчасъ видно. Вы засыпаете стоя. Вы едва держитесь на ногахъ.

— Да, правда, я очень ослабъ, продолжалъ Бержеронъ, разыгрывавшій комедію слабости.

Маркизъ поспшно предложилъ ему руку.

— Обопритесь на меня, сказалъ онъ, съ другой стороны васъ поддержитъ Реноденъ, и мы вмст осторожно доведемъ васъ до постели.

— Я принимаю ваши услуги, но только до передней, гд ждетъ меня мой лакей, отвчалъ старикъ.

Реноденъ поспшилъ приблизиться по приглашеніи маркиза и также протянулъ свою руку.

Бержеронъ протянулъ руку, чтобъ воспользоватися этой второй поддержкой.

— О! О! вдругъ сказалъ Монжезъ, который съ перваго же шага почувствовалъ, что его тесть вздрагиваетъ. Неужели вы такъ слабы, что не можете сдлать ни шагу боле?

— Нтъ! нтъ! сказалъ Бержеронъ. Это минутная слабость. Теперь, при помощи васъ обоихъ, мн кажется, что я дойду до конца свта.

Монжезъ не ошибся, его тесть дйствительно вздрогнулъ, но только отъ радости.

Просунувъ свою руку между тломъ и рукою нотаріуса, онъ почувствовалъ въ боковомъ его карман какой-то крпкій свертокъ.

— Деньги еще у него, подумалъ онъ съ дрожью, которая обезпокоила маркиза.

Между тмъ, подвигаясь тихими шагами, онъ далъ вести себя до передней, слушая, какъ Монжезъ говорилъ:

— Спокойная ночь дастъ вамъ силы для завтрашней церемоніи. Мы весь ужинъ будемъ пить за ваше здоровье.

— Кстати, прибавилъ онъ, обращаясь къ нотаріусу вы, знаете, г. Реноденъ, что мы будемъ ужинать? Сейчасъ я подозвалъ васъ для того, чтобъ пригласить васъ. Вы останетесь, не правда ли? И даю вамъ слово мы посмемся. Легру разскажетъ намъ какой нибудь изъ своихъ анекдотовъ.

— Во-первыхъ, кто этотъ г. Легру?

— Одинъ изъ-моихъ друзей, который завтра будетъ моимъ шаферомъ. Музыкантъ и самый забавный человкъ. Не знаю, право, гд онъ находитъ вс забавныя вещи, которыя разсказываетъ, но онъ уморитъ васъ со смху… Впрочемъ, вы сами будете судить о немъ, такъ какъ вы останетесь ужинать, не правда ли?

— Нтъ! нтъ! отвчалъ нотаріусъ. Я не люблю ложиться такъ рано, какъ г. Бержеронъ, но все-таки не люблю и запаздывать, а вашъ ужинъ наврное кончится слишкомъ поздно.

— Нисколько, мы кончимъ его въ полночь, даю вамъ слово. И чрезъ двадцать минутъ вы будете у себ въ постел.

— Чортъ возьми! сказалъ Реноденъ. Двадцать мигнутъ!.. сейчасъ видно, что вы прозжали только на лошади разстояніе, отдляющее замокъ отъ моего дома, пшкомъ надо идти, по меньшей мр, три четверти часа. Надо обойти вокругъ всей проклятой стны парка, которой конца нтъ.

Съ той минуты, какъ Монжезъ проводилъ клерка, сцена которую мы описывали такъ долго, продолжалась не доле десяти минутъ, онъ все еще держалъ въ рукахъ ключъ, которымъ открывалъ маленькую калитку парка, чтобъ выпустить чрезъ нее молодаго человка.

— Та! та! та! сказалъ онъ смясь. Откуда вы взяли, что вамъ придется идти три четверти часа?

— Я это знаю, потому что уже ходилъ.

— А я говорю, что вамъ нужно будетъ идти только двадцать минутъ, и продолжаю это утверждать, если вы послдуете примру вашего клерка.

— А что же сдлалъ мой клеркъ?

— Онъ прошелъ прямо по парку до маленькой калитки, которую я ему открылъ.

— Въ такомъ случа, вы будете имть любезность пойти открыть ее и для меня?

— Нтъ, но вотъ вамъ ключъ отъ нее, завтра вы его принесете или пришлете обратно.

Реноденъ взялъ ключъ, который Монжезъ передалъ ему при Бержерон, и отвчалъ:

— Если это такъ, я остаюсь. Но не до полуночи и не до ужина. Я выпью только чашку чаю и потихоньку уйду.

— Вы знаете тропинку къ калитк?

— Отлично, отвчалъ Реноденъ.

Говоря такимъ образомъ, они продолжали вести Бержерона къ передней.

Передавъ его на руки лакея и пожелавъ ему спокойной ночи, они вернулись въ гостиную, сопровождаемые взглядомъ Бержерона.

— Деньги еще у него и онъ пойдетъ по парку, говорилъ онъ себ, когда дверь затворилась за Реноденомъ, пропустившимъ впередъ маркиза.

Чрезъ пять минутъ посл этого, Монжезъ приглашалъ гостей въ столовую, гд ихъ ожидалъ роскошный ужинъ.

— Позвольте мн выбрать вамъ мсто, сказалъ онъ Ренодену въ ту минуту, какъ вс садились за столъ.

Сказавъ это, онъ подвелъ его къ молодому человку съ веселымъ лицомъ и довольно полному, которому сказалъ:

— Дорогой Легру, поручаю теб г. Ренодена, моего нотаріуса. Постарайся удержать его, такъ какъ онъ хочетъ бжать отъ насъ.

Садясь за столъ, нотаріусъ поглядлъ на часы, стоявшіе противъ него.

Было десять часовъ.

— Какъ ни интересны будутъ разсказы этого г. Легру, желалъ бы я посмотрть, какъ они помшаютъ мн лечь спать въ одиннадцать часовъ.

Его сосдъ лъ съ большимъ аппетитомъ, поминутно отправляя въ ротъ громадные куски. Но, не смотря на этотъ аппетитъ, онъ не переставалъ говорить и, обратившись къ Ренодену, сказалъ:

— А! вы нотаріусъ Монжеза, слдовательно это вы нашли для него богатую невсту, на которой онъ женится завтра?

— Да, г. Легру.

— У васъ легкая рука!

— Къ вашимъ услугамъ, если примръ вашего пріятеля соблазняетъ васъ.

— Ну, сказалъ толстякъ, я только разъ хотлъ попробовать жениться и у меня навсегда отбили охоту отказомъ.

И, ударивъ себя по животу, онъ прибавилъ:

— Вотъ кто заслужилъ мн этотъ афронтъ.

— А! вамъ отказали по причин вашей полноты, однако вы неособенно толсты.

— Въ особенности, если меня сравнить со слономъ… Представьте себ, я спокойно сидлъ, ничего не думая, какъ вдругъ ко мн явился одинъ пріятель и говоритъ:

— Хочешь я тебя женю?

— Затмъ, не давъ мн время отвтить, онъ прибавилъ:

— Какое несчастіе, что у тебя большой животъ.

Правда, что я уже не видалъ конца моихъ сапогъ. Мало-по-малу, на прежней долин, годы и полнота воздвигли цлую гору, благодаря которой моя талія сдлалась метръ въ обхват.

Когда мой пріятель повторилъ свою фразу:

— Какое несчастіе, у тебя большой животъ.

Я возразилъ ему, выведенный изъ себя:

— Кому же, чортъ возьми! хочешь ты, чтобъ я его отдалъ.

— Но, мой милый, должно быть, есть какое нибудь средство уничтожить его. Если ты ршился, приходи завтра въ назначенный часъ въ кафе Тортони, я буду тамъ съ твоимъ будущимъ тестемъ. Ты зайдешь какъ бы случайно, въ бломъ галстух и главное, въ черномъ фрак.

— Въ черномъ фрак мой животъ бросится въ глаза.

— Это несчастіе! но фракъ необходимъ. По мннію твоего будущаго тестя, кто не носитъ фрака, тотъ человкъ не серьезный. До завтра.

Цлую ночь я искалъ разршенія загадки и, наконецъ рано утромъ побжалъ купить себ поясъ для стягиванія живота.

Вернувшись домой, я одлся въ самый парадный костюмъ: лакированныя ботинки, черный фракъ, блый галстухъ и т. д., однимъ словомъ, въ самый безупречный костюмъ мужчины… безъ панталонъ, такъ какъ, эту часть костюма я оставилъ на стул и долженъ былъ надть ее только въ послднюю минуту.

Поглядвъ на часы, я увидалъ, что у меня остается еще два часа до свиданія.

Тогда я осторожно наложилъ поясъ на чудовище, которое ничего не подозрвало. Разъ… два… три… и я такъ сильно потянулъ шнурокъ, что съ перваго же раза окружность моя уменьшилась по меньшей мр, на двадцать сантиметровъ.

Я уже хотлъ восхититься этимъ прекраснымъ результатомъ, какъ вдругъ у меня зашумло въ ушахъ, лицо покраснло, глаза налились кровью, и я упалъ на стулъ.

Со мною чуть не сдлался ударъ.

Но мало-по-малу кровообращеніе возстановилось, дыханіе также, и я, сожаля о моей первоначальной рзкости, ршился дйствовать осторожно. Каждую четверть часа я немного стягивалъ шнурокъ, затмъ переводилъ духъ и, наконецъ въ этихъ мученіяхъ время прошло и цною четырехъ ударовъ мн удалось сузить свою талію на сорокъ сантиметровъ.

Мн едва оставалось пять минутъ, чтобъ поспть на свиданіе. Тогда я весело натянулъ панталоны.

— О! ужасъ! О! отчаяніе!

Если человкъ сильно похудлъ, то панталоны остались т же. Передняя часть проклятыхъ панталонъ, которые прежде были такъ хорошо натянуты на чудовищ, теперь висла очень некрасивымъ карманомъ, въ род передника и спускалась на колни.

Тщательно застегнутый сюртукъ могъ бы скрыть эту непріятность. По необходимо было надть фракъ, котораго требовалъ тесть.

Одну минуту мн пришло въ голову надть эту часть костюма задомъ на передъ.

Но я понялъ, что тесть, столь Фанатически преданный фраку, не могъ бы остаться довольнымъ, видя своего зятя, носящігмъ одну часть этого костюма не такъ, какъ принято.

Такъ какъ у меня не оставалось времени, то я мужественно сжегъ корабли…

Я распустилъ поясъ.

Тогда плнникъ, вырвавшись на свободу, бросился въ пустое пространство съ ужаснымъ трескомъ, съ какимъ Луара прорываетъ плотины. И сукно сейчасъ же натянулось на старомъ друг, вернувшемся домой.

На свиданіи я старался постоянно становиться къ будущему тестю лицомъ и слдилъ за всми его движеніями.

Я надялся, что, будучи видимъ спереди, я сумю скрыть профиль ужаснаго живота.

Между тмъ, мой другъ, думая, что я только одинъ вижу его, длалъ отчаянные жесты, которые какъ бы хотли сказать:

— Животъ! зачмъ ты принесъ его съ собою? Разв я не запретилъ теб являться съ нимъ.

Эти пантомимы были такъ неосторожны, что будущій тесть, наконецъ, замтилъ ихъ.

Поэтому, когда посл моего ухода, пріятель спросилъ у тестя:

— Ну, что вы думаете о моемъ молодомъ человк?

Тотъ сухо отвчалъ,

— Шутка вещь хорошая, но въ свое время. Вашъ другъ шутникъ, которому моя дочь никогда не достанется. Я терпть не могу такихъ Фарсовъ.

— Я васъ не понимаю.

— Полноте, мн не было надобности замтить ваши удивленные жесты, чтобъ сейчасъ же угадать мистификацію съ пятью подушками.

— Мистификацію съ пятью подушками, съ какими подушками?

— Да, признайтесь, невозможно быть такимъ толстякомъ. Вашъ другъ устроилъ себ, фальшивый животъ.

Едва усплъ Легру окончить разсказъ о своемъ непріятномъ приключеніи, какъ Монжезъ съ другаго конца стола закричалъ ему:

— Послушай, Легру, будь такъ любезенъ, разскажи намъ какую нибудь изъ твоихъ шутокъ.

— Да, да, г. Легру, разскажите! хоромъ закричали гости, которымъ маркизъ, безъ сомнніи, уже расхвалили, своего шутника.

Легру вообще не любилъ заставлять себя просить и не колеблясь, сказалъ:

— Пожалуй.

Реноденъ, уже соблазненный тмъ, что слышалъ отъ своего сосда, снова поглядлъ на часы.

Было одиннадцать часовъ безъ четверти.

— Ба! сказалъ онъ, я далъ слово лечь въ одиннадцать, но какія нибудь четверть часа больше или меньше, ничего не значитъ. Я могу рискнуть выслушать эту исторію.

И онъ сталъ слушать разсказъ Легру, носившій слдующее названіе:

Христосъ по заказу.

‘Два марсельскихъ моряка, вернувшись изъ далекаго и опаснаго плаванія, явились къ своему деревенскому священнику и объявили ему, что тотъ и другой во время бури дали общаніе сдлать пожертвованіе на церковь.

— Что вамъ угодно? спросили они.

— Въ церкви мало картинъ, я хотлъ бы имть Христа, поспшно отвчалъ священникъ, очень поспшно, такъ какъ это былъ часъ отхода позда.

Моряки имли время только вскочить въ вагонъ.

Они отправились въ путь, не успвъ узнать отъ священника, въ какомъ именно положеніи желательно было бы ему имть Христа.

Пріхавъ къ парижскому художнику, они начали съ того, что старшій изъ нихъ, у котораго хранились деньги, положилъ на столъ пригоршню луидоровъ, говоря:

— Возьмите это, мой милый, и сдлайте намъ хорошаго Христа.

— Да, по аккуратне, прибавилъ другой.

— Хорошо, сказалъ художникъ. Но въ какомъ положеніи вы хотите имть Христа.

Видя, что моряки его не понимаютъ, онъ прибавилъ:

— Живаго или мертваго?

— Живаго, сказалъ младшій.

— Я предпочелъ бы мертваго, сказалъ старшій.

— Мертваго!— фи, сказалъ первый, съ гримасою отвращенія.

— Почему же нтъ?

— Потому, что это не весело.

— Въ такомъ случа, я нарисую вамъ живаго, предложилъ художникъ. Я представлю его въ оливковомъ саду.

— Въ оливковомъ!.. Ну, у насъ въ Марсели повсюду оливки, он намъ ужъ и такъ надоли. Товарищи, пожалуй, скажутъ, что мы поэкономничали. Я предпочелъ бы, чтобы вы его нарисовали гуляющимъ по грядамъ спаржи… но спаржи, толщиною въ кулакъ. Такой спаржи, какую я видлъ на стол адмирала.

Но младшій, мало соблазненный спаржей, покачалъ головою, и возразилъ:

— Я бы предпочелъ видть его дущимъ на осл, какъ я видлъ на одной картин въ церкви въ Вальпарайзо.

— На осл! сказалъ художникъ съ удивленіемъ. Но оселъ усложнитъ картину и удвоитъ ея цну.

Услыша это замчаніе, моряки подумали сосчитать деньги, положенныя на столъ.

Тогда оказалось, что сумма составляетъ восемь сотъ франковъ.

— Какъ! вскричалъ старикъ. За восемь сотъ франковъ вы не можете дать намъ Христа и осла? Да почемъ же ослы въ Париж? Прізжайте въ Марсель, я вамъ куплю сколько угодно по двсти пятидесяти франковъ. Слдовательно, за Христа остается пятьсотъ пятьдесятъ.

Младшій, видя нершимость художника, явился на помощь и прибавилъ:

— Пятьсотъ пятьдесятъ франковъ — это хорошая цна. Въ Марсели, во время набора вы можете за пятьсотъ Франковъ купить цлаго человка, да еще на выборъ изъ самыхъ здоровыхъ.

— Вотъ вамъ еще пятьдесятъ франковъ, прибавилъ онъ, вынимая деньги изъ кармана, и пожалуйте намъ вашего Христа на нашемъ осл.

Но старшій, при вид этой прибавки въ пятьдесятъ франковъ, поспшилъ сказать:

— Въ такомъ случа, за эту цну я не хочу больше осла.

— Такъ чего же ты хочешь?— слона?

— Нтъ, я не хочу слона, я хочу Магдалину.

— Да, ты правъ. Г. художникъ, нарисуйте намъ хорошенькую Магдалину, на которую товарищи могли бы любоваться. Представьте намъ ее стоящей на колняхъ предъ Христомъ.

— По, въ такомъ случа, она раздавитъ нашу спаржу, замтилъ художникъ, забавлявшійся надъ своими кліентами.

Затмъ онъ серьезно прибавилъ:

— Какъ жаль, что ни одинъ изъ васъ не желаетъ Христа посл смерти, это обошлось бы вамъ очень дешево. Я представилъ бы вамъ Христа въ гробниц… Гробница самая простая… Камень по самой дешевой цн… Положимъ три метра камня по три франка за метръ — девять франковъ, на верху плита — тридцать франковъ,— всего тридцать девять франковъ.

Моряки были сначала восхищены такой скромной цною. Но старшій, много путешествовавшій и вслдствіе этого боле развитой, спросилъ, немного подумавъ:

— Да, но Христосъ?

— Что Христосъ? съ удивленіемъ сказалъ художникъ.

— Да, что онъ намъ будетъ стоить?

— Ничего, такъ какъ онъ будетъ въ гробниц и гробница будетъ задлана, слдовательно его не будетъ видно.

Но вдь г. священникъ хочетъ Христа.

— Въ такомъ случа, возьмите Христа на крест.

Посл закрытой гробницы это самое дешевое. Пятьдесятъ франковъ за крестъ изъ дубоваго дерева и два франка за гвозди — пятьдесятъ два франка. Положимъ за Христа триста франковъ — всего триста пятьдесятъ два франка.

— Триста франковъ за Христа? недоврчиво повторилъ старшій. Сейчасъ вы брали за него пятьсотъ пятьдесятъ, почему же это уменьшеніе?

— Потому что на крест онъ совсмъ обнаженный, поэтому я и спускаю за костюмъ.

— Это правда, согласился младшій, тронутый такой честностью.

Но мы уже сказали что онъ былъ упрямъ, поэтому онъ не замедлилъ вскричать:

— Нтъ, я положительно не хочу мертваго Христа! Это слишкомъ печально. Онъ нуженъ мн живой.

Художникъ, желавшій спустить имъ картину, стоявшую у одного изъ его собратьевъ уже двадцать лтъ, поспшилъ сказать:

— Въ такомъ случа, возьмите его въ оливковомъ саду.

— Фи! Фи! въ одинъ голосъ закричали моряки. Весь Марсель будетъ смяться надъ нами изъ за оливокъ.

— Вы знаете, что Христа всегда представляютъ въ Гефсиманскомъ саду, который былъ весь изъ оливковыхъ деревьевъ, при лунномъ свт, а при лунномъ свт оливки можно будетъ выдать за что угодно. Чтобъ быть вамъ пріятнымъ, я, пожалуй, уничтожу лунный свтъ. Только вы должны прибавить мн три франка за тучу, которая закроетъ луну и такимъ образомъ сдлаетъ полную темноту.

— Что же это будетъ намъ стоить?

— Четыреста франковъ и три франка за тучу.

— Но, въ такомъ случа, замтилъ старшій морякъ, умъ котораго былъ развитъ путешествіями, если будетъ уже совершенно темно, ничто не мшаетъ вамъ нарисовать его совершенно неодтымъ, тогда вы спустите за костюмъ.

Кончилось тмъ, что условились на сто экю.

На другой день художникъ передалъ имъ Христа, за которымъ послалъ къ своему собрату, который, скажемъ въ скобкахъ, заболлъ отъ удивленія, узнавъ о продаж своего произведенія.

Полотно было свернуто, положено въ багажъ и моряки отправились обратно.

Но по прізд по назначенію, картина исчезла, украденная или потерянная, она пропала изъ багажнаго вагона.

Въ то время, какъ младшій морякъ былъ въ отчаяніи, старшій насмшливо сказалъ ему:

— Это твоя вина. Я хотлъ чтобъ, его нарисовали мертвымъ, а ты непремнно хотлъ живаго. Вотъ онъ и ушелъ теперь обратно къ своему продавцу. Я одинъ разъ купилъ собаку, которая сыграла со мной такую же штуку!

Въ то время, какъ гости, громко смясь, вознаграждали Легру громомъ апплодисментовъ, Реноденъ въ третій разъ поглядлъ на часы.

— Чортъ возми! сказалъ онъ, скоро полночь. Пора идти.

И, воспользовавшись оваціей, сдланной Легру, которая отвлекла всеобщее вниманіе, онъ потихонько ушелъ.

Придя въ садъ, онъ пошелъ по лужайк и скоро дошелъ до тропинки между деревьями.

Въ ту минуту, какъ онъ вступалъ на нее, онъ вдругъ остановился и сталъ прислушиваться.

Ему послышался трескъ сухихъ втвей.

— Я испугалъ какого нибудь кролика, подумалъ онъ.

И, подождавъ нсколько мгновеній и ничего не слыша, онъ вошелъ на тропинку.

Едва прошелъ онъ метровъ пятьдесятъ, какъ снова остановился.

Нсколько минутъ тому назадъ ему слышался шумъ впереди, на этотъ же разъ шли сзади него.

Ошибиться было невозможно, такъ какъ тотъ, кто шелъ, не давалъ себ труда заглушать свои шаги, а напротивъ того, бжалъ очень скоро.

Первой идеей нотаріуса было то, что маркизъ де-Монжезъ, забывъ сказать ему что нибудь, послалъ вслдъ за нимъ слугу для того, чтобъ снова позвать его въ замокъ или же, чтобъ словесно передать ему порученіе.

Но это предположеніе быстро исчезло изъ головы нотаріуса, когда онъ подумалъ о двухъ шумахъ, слышавшихся одинъ впереди, другой сзади, и сейчасъ же нашелъ имъ разъясненіе.

По всей вроятности, это было свиданіе влюбленныхъ. Какой нибудь лакей ухаживалъ за горничной, женщина первая явилась на свиданіе и, безъ сомннія, спрятавшись въ кустахъ, ожидала прихода вздыхателя, такъ какъ тяжелые шаги человка, бжавшаго во весь духъ, указывали на полъ опоздавшаго.

Въ томъ мст лса, гд стоялъ Реноденъ, года четыре тому назадъ была сдлана вырубка и вновь выросшія деревья были еще не настолько высоки, чтобъ могли дать большую тнь, и потому эта часть тропинки была ярко освщена. Слдовательно, нотаріусъ былъ освщенъ. И когда влюбленный долженъ былъ выдти на эту часть тропинки, онъ долженъ былъ сейчасъ же замтить неожиданную помху. Надо полагать, такъ и случилось, потому что бжавшій вдругъ остановился тамъ, гд кончалась тнь, и, казалось, не осмливался идти дале.

— Уступимъ мсто бднякамъ, подумалъ Реноденъ.

И, повернувъ направо, онъ сошелъ съ тропинки и повернулъ въ чащу.

По всей вроятности, бжавшему пришла въ голову та же идея, такъ какъ, еслибы нотаріусъ боле обращалъ вниманія на окружающее, то по треску сухихъ сучьевъ онъ могъ бы догадаться, что бжавшій также ршился обойти по лсу освщенное мсто, такъ что тотъ и другой, желая избгнуть другъ друга, должны были встртиться.

Наконецъ нотаріусъ дошелъ до высокихъ деревьевъ подъ которыми разсчитывалъ исчезнуть въ темнот.

— Ну, весело сказалъ онъ, теперь тропинка свободна. Влюбленный можетъ идти къ своей красавиц. Что касается меня, то я…

Увы! онъ не могъ прибавить ни слова боле, такъ какъ чья-то рука схватила его сзади за шею и громадный ножъ до рукоятки вонзился ему между плечъ.

Глухо вскрикнувъ, онъ повернулся, сдлалъ, шатаясь, еще нсколько шаговъ и упалъ, какъ безжизненная масса.

Тогда изъ темноты вышелъ человкъ, осторожными шагами подошелъ къ тлу и, наклонившись къ нему, тихимъ голосомъ прошепталъ:

— Мертвъ! Мертвъ!

По всей вроятности, видъ жертвы испугалъ его, такъ какъ, дрожа всмъ тломъ, онъ стоялъ, не осмливаясь дотронуться до трупа, такъ какъ его’руки, протянутыя два раза, снова быстро отодвигались

Въ это время вдали, на часахъ замка, пробило полночь.

Убійца при этомъ бо мало по малу выпрямился и дрожа прошепталъ:

— Полночь! Аннета ждетъ меня въ Париж, а послдній ночной поздъ идетъ чрезъ часъ.

По всей вроятности, эти соображенія вернули ему мужество, такъ какъ онъ точно дикое животное бросился на свою жертву и началъ обыскивать ея платье.

Вдругъ онъ поднялся однимъ прыжкомъ.

— Надо прежде всего скрыть трупъ, прошепталъ онъ.

И, повернувшись, онъ въ одно мгновеніе исчезъ по направленію къ службамъ замка.

Реноденъ не былъ убитъ на мст.

Когда убійца удалился, онъ пришелъ въ себя и въ то же мгновеніе почувствовалъ, что кто-то поднимаетъ его и говоритъ огорченнымъ голосомъ:

— Это я, мой бдный другъ. Это я — докторъ Мореръ, я былъ тутъ, но не могъ поспть къ вамъ на помощь, такъ быстро нанесенъ былъ ударъ. Я все видлъ. Я отнесу васъ въ замокъ или къ вамъ.

— Нтъ! нтъ! это безполезно, я чувствую, что погибъ, съ трудомъ прошепталъ Реноденъ. Въ такомъ случа, если вы все видли, вы можете мн сказать, Бержеронъ это или нтъ?

— Да, это онъ.

— Что съ нимъ сталось?

— На, чавъ васъ обкрадывать, онъ вдругъ поспшно убжалъ.

Умирающій слабющей рукою дотронулся до кармана фрака и едва слышнымъ голосомъ, въ которомъ звучало удивленіе, прошепталъ:

— Отчего онъ ушелъ, не окончивъ своего дла? Пакетъ все еще тутъ, слдовательно, онъ вернется.

Въ эту минуту Мореръ снова попробовалъ поднять его, желая перенести.

— Нтъ! нтъ! сказалъ онъ. Мн остается жить всего три-четыре минуты, выслушайте мою послднюю волю.

Онъ остановился на мгновеніе, чтобъ собраться съ силами, и медленно сказалъ:

— Я не хочу, чтобъ вы доносили о случившемся. Предоставьте случаю открыть преступленіе, пусть Лора и Монжезъ ничего не знаютъ. Негодяй, рано или поздно, будетъ наказанъ. Не знаю, зачмъ онъ ушелъ, но я убжденъ, что онъ вернется. Онъ вынетъ у меня изъ кармана пакетъ. Не мшайте ему. Это будетъ начало наказанія, и оно будетъ продолжаться, если вы поклянетесь повиноваться мн.

Клянусь вамъ.

Въ такомъ случа, наклонитесь ко мн ближе, мн трудно говорить.

Мореръ повиновался и Реноденъ едва слышно прошепталъ ему то, что онъ называлъ своей послдней волей, касавшейся наказанія его убійцы, и, наконецъ, прибавилъ:

— Въ особенности, повторяю вамъ, не доносите правосудію, предоставьте все случаю.

Говорятъ, что въ послднюю минуту умирающіе могутъ предвидть будущее, надо поврить этому, такъ какъ нотаріусъ прибавилъ:

— Идите скоре, онъ сейчасъ придетъ. Я знаю, зачмъ онъ уходилъ. Онъ ходилъ за инструментами, чтобъ вырыть мн могилу.

Затмъ умирающимъ голосомъ, въ которомъ, тмъ не мене, слышалась насмшка, онъ прибавилъ.

— Ваша тетка, Мореръ, была права, когда говорила мн: берегитесь, Реноденъ, на этотъ разъ вы начинаете!.. Но, ба! я обманулъ негодяя, и посл смерти еще посмюсь надъ нимъ, если вы исполните мою послднюю волю…

Реноденъ не могъ договорить послдняго слова, онъ былъ мертвъ.,

Когда, минуту спустя, Бержеронъ, съ лопатою и заступомъ въ рукахъ, подошелъ къ трупу, тотъ лежалъ на томъ же мст, гд онъ его оставилъ.

Тогда убійца началъ поспшно рыть землю.

— Аннета ждетъ меня въ Париж, повторялъ онъ, задыхаясь и приподнимаясь посл каждаго отдохновенія, на которое вынуждала его усталость.

Наконецъ, яма была вырыта.

Вынувъ изъ кармана мертваго пакетъ, запечатанный гербомъ Монжеза, онъ поспшно столкнулъ тло и бросилъ ножъ въ яму, которую началъ зарывать, торопясь окончить свою ужасную работу, но тмъ не мене два раза останавливался.

— Деньги у меня, Аннета будетъ моею! Чрезъ часъ я буду около нее, повторялъ онъ.

Бросивъ послднюю горсть земли, онъ убжалъ и, отнеся заступъ и лопату въ оранжерею, изъ которыхъ ихъ бралъ, вернулся обратно въ замокъ, и чрезъ черную лстницу прошелъ къ себ въ комнату.

Прежде чмъ уйдти, онъ долженъ былъ благоразумно убдиться, не оставило ли убійство какихъ нибудь кровавыхъ слдовъ на его плать. Но, придя къ себ и запершись на ключъ, онъ прежде всего почуи ствовалъ непреодолимое желаніе посмотрть на пріобртенное сокровище.

Дрожа отъ радости, съ сверкающими отъ счастія глазами, онъ лихорадочно сломалъ печати и медленно раскрылъ пакетъ.

При вид содержимаго, негодяй безъ чувствъ упалъ на полъ.

Вмсто розовыхъ банковыхъ билетовъ, тщательно запечатанныхъ, въ конверт, лежало пять или шесть старыхъ нумеровъ газетъ.

Реноденъ, какъ онъ уже сказалъ, прежде чмъ вы пустить изъ рукъ свертокъ, который хотлъ взять обратно, принялъ предосторожность на т четверть часа, которыя Бержеронъ долженъ былъ продержать деньги у себ. Вотъ почему покойный нотаріусъ во время чтенія контракта, получивъ конвертъ и видя печальную мину Бержерона, принужденнаго выпустить добычу, подумалъ:

— Ты напрасно злишься, мой милый. Если бы я оставилъ теб пакетъ, ты далеко бы не убжалъ.

ГЛАВА VIII.

На другой день множество гостей собрались въ замокъ Кланжи.

Вс почтительно раскланялись съ почтеннымъ старцемъ, отцемъ новобрачной, который былъ очень блденъ и, повидимому, утомленъ.

Но вс приписывали это волненію отца, который ввряетъ другому заботу о счастіи обожаемой дочери.

Чтобъ сдлать удовольствіе богатымъ молодымъ, мэръ побезпокоился и самъ принесъ книги въ замокъ.

Когда Лор пришлось отвчать на вопросъ мэра:

— Согласны ли вы взять въ супруги Роберта де-Монжеза?

Она медленно встала и повернулась къ многочисленной толп гостей, собравшихся за креслами жениха и невсты.

Пристальнымъ взглядомъ осмотрвъ толпу, она, казалось, искала въ рядахъ чье-то лицо, любимое существо, которое призывала въ эту минуту, когда должна была дать отвтъ, связывавшій ее на вки.

Безъ сомннія, ея поиски были напрасны, такъ какъ слезы выступили у нея на глазахъ. И, опустившись въ кресла, она отрывисто отвчала:

— Да.

По возвращеніи изъ церкви, гостей ожидалъ завтракъ.

Вс умирали отъ голода и первыя двадцать минутъ прошли въ молчаніи.

Но когда первый голодъ былъ утоленъ, вс переглянулись и каждый невольно былъ пораженъ всеобщею печалью.

Мрачный видъ отца новобрачной, думавшаго о безполезномъ убійств прошлой ночи, не могъ особенно вызывать веселости.

Всякое желаніе смяться исчезало при вид Лоры, блдность и измученное лицо которой выдавали глубокое отчаяніе.

Одинъ только Монжезъ объяснялъ въ свою пользу видъ той, которая часъ тому назадъ сдлалась его женою.

— Она еще не ршается врить своему счастію и спрашиваетъ, не сонъ ли это? думалъ онъ.

Маркизъ былъ слишкомъ глупъ, чтобъ попробовать разсять мрачное настроеніе, мало-по-малу охватывавшее гостей.

Но Легру, весельчакъ Легру, былъ тутъ, чтобъ принять на себя эту тяжелую задачу.

Въ одной фраз, сказанной его сосдомъ, онъ нашелъ предлогъ, котораго искалъ, чтобъ начать одну изъ своихъ исторій и сейчасъ же объявилъ:

‘Кроликъ и адвокатъ’.

Я только разъ въ жизни имлъ дло съ адвокатомъ и до сихъ поръ вздрагиваю при одномъ воспоминаніи объ этомъ.

И еще, обратите вниманіе на то, что это былъ простой ходатай по дламъ. Что, если бы это былъ присяжный повренный!

Когда я былъ еще воспитанникомъ консерваторіи, на одной площадк со мной жила хорошенькая работница, очень трудолюбивая и бдная, къ небольшой пожизненной рент въ четыреста франковъ, оставленной ей старой кузиной, она прибавляла своимъ трудомъ каждый день двадцать пять или тридцать су.

Время отъ времени къ ней заходилъ ея женихъ, служившій въ кухмистерской.

Онъ долженъ былъ скоро жениться на ней.

Занимая такое скромное положеніе, молодая двушка, тмъ не мене, питала тщеславное желаніе имть въ своей комнат канапе и по немногу отложила сумму въ тридцать франковъ, предназначенную на эту покупку.

Случайно она обратилась ко мн, своему сосду, прося указать ей мебельщика, который за т деньги, которыя у нея были, и разсрочивъ остальную сумму помсячно, продалъ бы ей желанную мебель.

Такимъ образомъ, мы отправились къ мебельщику, такъ какъ она снова попросила моей помощи, не чувствуя въ себ достаточно смлости, чтобъ одной переговариваться съ купцомъ.

Двадцать минутъ спустя, мы остановились предъ великолпнымъ канапе, продававшимся за пятьдесятъ пять франковъ.

— Великолпный случай, лучше новаго.

Весь на волос, говорилъ намъ продавщикъ.

Онъ взялъ тридцать франковъ, соглашаясь, чтобъ остальная сумма, была выплачиваема по пяти франковъ въ мсяцъ.

Моя сосдка выбрала для покупки какъ разъ день своего рожденья.

Почти въ одно время съ канапе явился женихъ поздравить свою невсту. Такъ какъ ему было не по средствамъ ни золотое ожерелье, ни брилліантовая нитка, то онъ принесъ единственный подарокъ, который былъ въ состояніи предложить, то есть хорошо откормленнаго живаго кролика, спрятаннаго въ корзинку.

Новобрачная сейчасъ же назвала его Альфредомъ и дала клятву дать ему умереть отъ старости.

На другой день утромъ, ко мн явилась моя сосдка, перепуганная подвигами кролика.

Во время ночи Альфредъ, убжавъ изъ корзинки, взобрался на канапе и такъ какъ обоняніе позволило ему открыть подъ матеріей лакомую пищу, то онъ разорвалъ обивку, чтобъ угоститься сухой травой и сномъ, которымъ было набито канапе, по словамъ мебельщика, бывшее на чистомъ волос.

Поэтому мы потребовали, чтобъ купецъ замнилъ кормъ для кролика тми волосами, о которыхъ онъ говорилъ.

Почтенный коммерсантъ отказался и слдствіемъ этого былъ отказъ покупательницы уплатить пять, франковъ въ конц мсяца.

Бдная двушка воображала, будто продавецъ обязанъ былъ дать ей именно то, что продавалъ.

Что касается мебельщика, то, гордый своимъ правомъ, такъ какъ онъ не подписалъ никакой гарантіи, онъ пожаловался на свою должницу въ мировой, судъ.

Но, такъ какъ небольшой шантажъ не могъ помшать его длу, то онъ счелъ нужнымъ замшать въ дло и меня. Я былъ вызванъ.

Въ то время я еще имлъ всю неосторожность молодежи, которая смется надъ самыми серьезными учрежденіями и вмсто того, чтобъ заплатить мебельщику, счелъ забавнымъ отправиться въ мировой судъ.

Увы! я не зналъ адвокатовъ.

Я какъ сейчасъ вижу себя въ засданіи.

Несчастная двушка была блдна и дрожала отъ страха. Въ своемъ испуг она воображала, что изъ суда мы прямо отправимся и а гильотину.

Я старался успокоить ее, говоря, что нашего противника нтъ въ зал, и потому дло будетъ прекращено за его неявкой.

Когда было вызвано наше дло, то, вмсто мебельщика, мы увидали подходящаго къ ршетк высокаго и худаго человка въ черномъ фрак и бломъ галстух, или, лучше сказать, въ бломъ фрак и черномъ галстух до такой степени нечистота и продолжительное употребленіе измнили цвта.

За одинъ франкъ онъ взялся защищать интересы мебельщика. За двадцать су онъ взялъ на себя обязанность дать восторжествовать правд, честности, уму, нравственности, религіи, добродтели и т. д.

Да и все это за двадцать су.

Зная себя совершенно невиновнымъ въ этомъ дл, я слъ на кончикъ скамейки немного сзади адвоката, интересуясь узнать, что такое скажетъ онъ о бдной двушк.

Судите о моемъ изумленіи, когда этотъ господинъ, стоявшій ко мн спиною, указывая на меня пальцемъ чрезъ плечо, началъ въ такихъ выраженіяхъ:

— Этотъ человкъ крайне нахальный, живущій въ постыдной связи съ проституткой самаго послдняго сорта, цинически отказывается въ настоящее время заплатить намъ за театръ своей безстыдной любви…

При этомъ начал взгляды всхъ присутствующихъ обратились ко мн. На маркиза Сада глядли, по всей вроятности, не иначе.

Я имлъ неосторожность уступить припадку гнва, что было причиною моего изгнанія изъ залы, такъ что я не слышалъ конца обвинительной рчи.

Моя сосдка говорила мн посл, что онъ говорилъ еще около десяти минутъ, все усиливая свое негодованіе.

Тмъ не мене, единственной фразы, услышанной мною, было достаточно, чтобъ я и до сихъ поръ чувствовалъ страхъ къ адвокатамъ. Я постоянно спрашивалъ себя, припоминая, что сказалъ онъ обо мн за двадцать су, какимъ образомъ обошелся бы со мною адвокатъ, которому мой противникъ общалъ бы десять тысячъ франковъ!

Благодаря Легру, чудо совершилось: веселость снова вернулась къ гостямъ.

— А что сталось съ Альфредомъ, который долженъ былъ умереть отъ старости? спросила одна дома.

— Я его сълъ, сознался Легру.

Гости еще смялись, какъ вдругъ раздался страшный ревъ, сопровождаемый ужаснымъ трескомъ разбитой посуды.

Лакей, котораго Монжезъ сейчасъ же послалъ узнать о причин такого шума, явился сообщить, что Генекъ, садовникъ замка, впалъ въ припадокъ свирпой ярости. Его жена бжала наканун отъ одной его родственницы, живущей въ деревни Куандре, куда ревнивый мужъ отправилъ жену.

Едва слуга окончилъ говорить, какъ въ комнату вбжалъ сильно испуганный старшій клеркъ Ренодена, требуя своего патрона, также исчезнувшаго наканун

Сначала вс удивлялись, не видя нотаріуса, узнавъ же о его исчезновеніи, вс начали длать разные коментаріи.

Но никому еще не пришло въ голову сдлать сближенія между этими двумя исчезновеніями.

Тогда то раздался торжественный, негодующій голосъ Бержерона, говорившій:

— Въ шестьдесятъ лтъ запятнать цлую безупречную жизнь для такой дряни, какой была жена Генека!

Эти слова благороднаго старца вызвали цлый взрывъ и, пять минутъ спустя, вс припомнили сцену ревности, которую Генекъ сдлалъ жен, заставъ ее съ нотаріусомъ. Только и говорили о томъ, что Реноденъ, влюбленный старикъ, увезъ замужнюю женщину и, что еще важне, похитилъ вмст съ тмъ шестьсотъ тысячъ франковъ, данныхъ вчера щедрымъ Бержерономъ.

Убійство не принесло никакой пользы Бержерону, но, покрайней мр, онъ сумлъ предохранить себя отъ возможныхъ преслдованій и розысковъ, которые вызвало бы исчезновеніе его жертвы. Теперь же, благодаря его изобртательной идеи, заставить думать, будто Реноденъ бжалъ съ замужней женщиной, опасность совершенно устранялась.

Поэтому, когда вечеромъ, въ день свадьбы, сейчасъ же посл начала бала, Бержеронъ ушелъ къ себ въ спальню, извинившись своей старостью, то его ярость, что онъ совершилъ безполезное убійство, немного смягчилась мыслью, что онъ не подвергнется никакой опасности за совершенное преступленіе.

— Какъ обыкновенно, думалъ онъ, правосудіе надлаетъ сначала много шуму, затмъ, не найдя ничего, успокоится, а въ это время трупъ успетъ разложиться.

Но успокоившагося негодяя, ожидалъ непріятный сюрпризъ.

По разъ заведенному обыкновенію, лакей Бержерона клалъ на столикъ письма, пришедшія, съ послдней почтой, которыя Бержеронъ читалъ прежде чмъ лечь въ постель.

Когда онъ закрылъ дверь, первая вещь, бросившаяся ему въ глаза, было письмо, лежавшее на мраморномъ столик, которое было помчено’Парижъ’, а въ уголк подъ адресомъ было прибавлено: ‘Въ собственныя руки’.

Онъ развернулъ письмо и взглянулъ на него.

Въ тотъ же моментъ волосы поднялись у него на голов, въ глазахъ выразился ужасъ, лицо исказилось, онъ задрожалъ всмъ тломъ.

Вотъ что заключалось въ письм:

‘Что ты скажешь, убійца,— три старыхъ газеты вмсто шестисотъ тысячъ франковъ? Я даю теб два мсяца срока, чтобъ самому совершить надъ собою правосудіе. Ни денегъ, ни Аннеты! Поэтому теб нтъ причины переживать меня. Я тебя жду.

Реноденъ.’

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— О! о! дорогой докторъ, не выдумываете ли вы немного? Во первыхъ: какимъ образомъ узнали вы о существованіи этого письма и затмъ, какой чортъ сообщилъ вамъ его содержаніе? съ насмшливой недоврчивостью спросилъ Либуа.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Читатель не забылъ, что все предшествовавшее было разсказано, два мсяца спустя посл трагической смерти бднаго маркиза, докторомъ Мореромъ, художнику Либуа, сдлавшемуся его другомъ и пріхавшему утромъ изъ Парижа.

Продолжать эту исторію въ форм разсказа доктора, значило бы растянуть ее и вызвать множество ненужныхъ повтореній, которыя лучше уничтожить.

Сказавъ это, мы снова возвращаемся къ разговору молодыхъ людей.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Да, продолжалъ художникъ, какъ могли и и узнать содержаніе этого письма… изъ за могилы?

— Очень просто я самъ написалъ его, смясь отвчалъ докторъ.

— Странная идея, замтилъ артистъ.

— Эта идея была не моя, такъ какъ это была послдняя воля Ренодена, который не ошибся въ цли своего мщенія, изобртя для своего убійцы этотъ родъ наказанія, такъ какъ, посл восьми или десяти подобныхъ писемъ, написанныхъ мною Бержерону въ теченіе двухъ мсяцевъ, онъ, подъ вліяніемъ безумія, вызваннаго постояннымъ страхомъ, наконецъ застрлился. Вы не сомнваетесь, конечно, что онъ былъ слишкомъ уменъ для того, чтобъ врить въ эти мнимыя письма покойнаго нотаріуса, но мысль, что около него во мрак находится человкъ, знающій его преступленіе и могущій выдать его правосудію, сдлалась для него такой невыносимой мукой, что, прибавивъ къ этому его дикую страсть къ исчезнувшей Аннет, которую онъ не въ состояніи былъ найти, его самоубійство становится вполн понятнымъ.

— Вы только сегодня мн первому разсказываете объ убійств нотаріуса? спросилъ Либуа.

— Нтъ, въ самый вечеръ преступленія, въ отчаяніи я сообщилъ тетк истину о смерти ея стараго друга. Не смотря на послднюю волю Ренодена, не желавшаго, чтобъ правосудіе вмшивалась въ дло, она хотла сейчасъ же донести, преступленіи. Увы! она не успла этого сдлать. Я не подумалъ о сил удара, который нанесъ ей, открывъ объ убійств.

Вызванный сильнымъ волненіемъ, апоплексическій ударъ въ мозгъ поразилъ ее и на другой день она умерла.

— Вроятно, посл самоубійства Бержерона вамъ пришло въ голову написать Монжезу странное письмо, подписанное Реноденомъ, которое маркизъ счелъ за шутку перваго апрля, выдуманную его другомъ Легру?

— Да, преступникъ умеръ, не получивъ наказанія, которое опозорилобы Лору.И, кром того, указать мсто, гд лежитъ жертва, не значило еще указать имя убійцы, я хотлъ доставить достойную могилу тому, кто былъ моимъ руководителемъ и другомъ, тогда я написалъ это письмо, думая воспользоваться съ Монжезомъ той же формой, которую употреблялъ для Бержерона, то есть подписаться именемъ покойнаго нотаріуса. Вы знаете, что изъ этого вышло.

— Что Монжезъ, считая это за шутку, хранилъ письмо у себя въ бумажник и въ тотъ день, когда приказаніе зарыть собаку вызвало открытіе трупа Ренодена, письмо это нашли.

Обстоятельства сложились такимъ образомъ, что правосудіе приписало это преступленіе Генеку, сказалъ Либуа.

Затмъ онъ громко засмялся и прибавилъ:

— Нечего сказать, у свирпаго садовника широкая спина. Слдствіе, веденное по длу, взвалило на него все и госпожу де-Вервенъ, и Монжеза, и Ренодена и Бержерона. Забавне всего, это смерть Бержерона, убитаго Генекомъ. Слдователь долженъ былъ какъ нибудь объяснить письмо, найденное у покойнаго Монжеза. Однимъ словомъ, мое письмо, или, лучше сказать, шутка перваго апрля, указала на мсто погребенія нотаріуса. Тогда-то слдователь ршилъ такъ: Генекъ, убивъ Ренодена, покончилъ съ Бержерономъ, который, зная объ этомъ первомъ преступленіи, предупредилъ о немъ своего зятя письмомъ, на которое послдній, къ несчастію, не обратилъ вниманія, принявъ его за дурную шутку. Вотъ какъ пишется исторія!

И друзья снова захохотали, припомнивъ ту сцену, когда слдователь, воображая, будто выпытываетъ тайну отъ Либуа, въ сущности самъ былъ направленъ артистомъ на фальшивый слдъ, по которому затмъ пошло слдствіе.

— Все хорошо, что хорошо кончается, сказалъ Либуа, вставая, такъ какъ настало время отхода позда въ Парижъ.

Докторъ отправился проводить его до конца деревни, на пути они прошли мимо кладбища, на которомъ уже два мсяца, подъ роскошнымъ памятникомъ, покоился Робертъ де-Монжезъ, вдова котораго по окончаніи траура должна была назваться госпожею Мореръ.

— Бдный маркизъ! бдный Баланке! И какъ только подумаешь, что, если бы онъ не имлъ претензію быть любимымъ для самого себя, онъ не назвался бы Баланке и, нося свое настоящее имя, избгъ бы смерти, жена Генека знала бы, съ кмъ говоритъ, и бжала бы отъ него, какъ отъ чумы, до такой степени она боялась бы, чтобъ онъ не навелъ мужа на ея слдъ.

Такимъ образомъ Баланке съ одной стороны, госпожа де-Вервенъ съ другой, встртились, не подозрвая, что имютъ множество причинъ избгать другъ друга. Если бы Монжезъ узналъ, что это жена его садовника, то съ нимъ сдлалась бы желтуха.

Бросивъ чрезъ ршетку кладбища послдній взглядъ на монументъ того, который въ этомъ мір оставилъ прелестную вдову, утшить которую Мореру не стоило большаго труда, Либуа снова повторилъ:

— Все хорошо, что хорошо кончается.

Разставаясь съ докторомъ, артистъ вдругъ задумался и неожиданно спросилъ:

— Я долженъ обратиться къ вамъ съ послднимъ вопросомъ, который меня сильно интересуетъ, но я очень боюсь быть нескромнымъ.

— Говорите.

— Какимъ образомъ очутились вы въ парк Кланжи въ минуту смерти Ренодена? Ваше присутствіе въ чужомъ парк въ полночь даетъ право удивляться.

Мореръ подумалъ немного, наконецъ, ршился отвтить.

— Я выходилъ изъ комнаты мадемуазель Лоры, которая на другой день должна была выдти за Монжеза.

— Ого! насмшливо сказалъ художникъ.

Но докторъ, покачавъ головою, серьезно продолжалъ:

— Не перетолкуйте этого въ другую сторону, другъ мой, я былъ любимъ Лорою такъ же, какъ самъ любилъ ее. Наканун мы встртились въ хижин одного крестьянина, тамъ она дала мн понять, что по первому моему слову ея рука, общанная Монжезу, будетъ отдана мн. Связанный общаніемъ, даннымъ тетк, я имлъ мужество сдлать видъ, что не понимаю. Тамъ она взяла съ меня клятву, что я исполню ея просьбу, какъ бы необыкновенна она ни была. Я поклялся. Эта просьба состояла въ томъ, чтобъ я въ тотъ же самый вечеръ пришелъ къ ней на свиданіе, въ ея спальню, посл чтенія свадебнаго контракта. Я поклялся и въ назначенный часъ былъ у нея Мнимая головная боль дала ей поводъ проститься съ гостями. Лора еще разъ предложила мн свою руку и я еще разъ, но, можетъ быть, мене энергично сопротивлялся, безъ сомннія, она поняла, что я ослабвалъ, такъ какъ дала мн послдній срокъ:

— Завтра, сказала она, предъ мэромъ, въ ту минуту, когда я должна буду произнести ‘да’, будьте между гостями. Ваше присутствіе будетъ знакомъ, что я должна отказать Монжезу.

Я ушелъ отъ нее вн себя отъ любви и отчаянія, ршившись броситься къ ногамъ тетки и умолять ее разршить меня отъ моего общанія. Тетка обожала меня, я убжденъ былъ, что мое горе тронуло бы ее и она позволила бы мн на завтра подсказать своимъ присутствіемъ отвтъ Лоры. Чтобъ вернуться къ себ, разставшись съ Лорою, я пошелъ по тропинк, которая поворачиваетъ направо и должна была провести меня къ отверстію въ стн парка. Вдругъ я услышалъ, что за мною кто-то идетъ. Опасаясь, что трескъ сухихъ втвей выдастъ меня, я бросился въ чащу, чтобъ подождать прохода незнакомца. Это оказался Реноденъ. Открыть ему мое присутствіе, значило бы компрометировать Лору, поэтому я остановился неподвижно. Затмъ появился Бержеронъ.

Сцена убійства произошла такъ быстро, что я не усплъ броситься на помощь. Все остальное вы знаете. Пораженный ужасомъ при воспоминаніи о преступленіи, я не могъ ршиться жениться на дочери того, кто обагрилъ свои руки въ крови. На другой день я не явился на брачную церемонію. Напрасно ища меня среди гостей, Лора сказала ‘да’, связавшее ее на вки съ маркизомъ.

— То ‘да’, которое, черезъ нсколько мсяцевъ, она повторитъ для васъ, замтилъ Либуа.

И такъ какъ онъ любилъ говорить пословицы, то веселымъ тономъ прибавилъ:

— Всякая дорога ведетъ въ Римъ.

Конецъ

‘Библіотека для Чтенія’, NoNo 3—4, 1882

Э. Шаветтъ.

Бжавшій нотаріусъ.

ГЛАВА X.

ГЛАВА XI.

ГЛАВА XII.

ГЛАВА XIII.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.РДКІЙ TЕСТЪ.

ГЛАВА I.

ГЛАВА II.

ГЛАВА III.

ГЛАВА IV.

ГЛАВА V.

ГЛАВА VI.

ГЛАВА VII.

Христосъ по заказу.

ГЛАВА VIII.

Читайте также:

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
РДКІЙ TЕСТЪ.