СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
МАРКА ТВЭНА
ТОМЪ ПЕРВЫЙ.
ЮМОРИСТИЧЕСКІЕ ОЧЕРКИ и РАЗСКАЗЫ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія братьевъ Пантелеевыхъ, Верейская, No 1
1896.
Переводъ В. О. T.
БЕЗСОННАЯ НОЧЬ.
БЕЗСОННАЯ НОЧЬ.
Бессонная ночь, Твен Марк, Год: 1896
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Кое-какъ добравшись въ нашемъ пшемъ путешествіи до Гейлбрунна, мы ршили переночевать здсь въ томъ самомъ зданіи, гд 300—400 лтъ тому назадъ жилъ старый вояка Гетцъ фонъ-Берлихенгенъ, посл освобожденія своего изъ одиночнаго заключенія въ башн.
Намъ, т. е. моему спутнику Гаррису и мн, отвели ту самую комнату, въ которой квартировалъ этотъ храбрый рыцарь. На стнахъ висли еще жалкіе остатки тогдашнихъ обоевъ, четырехъвковая мебель давала о себ знать вычурными рзными украшеніями, а нкоторые запахи въ комнат были, вроятно, не моложе 1.000 лтъ. Хозяинъ показалъ намъ даже и тотъ крюкъ въ стн, на который суровый старикъ Гетцъ, отходя ко сну, вшалъ обыкновенно свою желзную руку.
Посл вечерней прогулки по старинному городку мы рано отправились спать, такъ какъ съ восходомъ солнца думали уже продолжать дальнйшее наше путешествіе.
Гаррисъ тотчасъ же уснулъ, а я ворочался съ боку на бокъ. Кстати говоря, я не берусь утверждать, что человкъ, немедленно засыпающій, поступаетъ неприлично, но что такой пріемъ, во всякомъ случа, невжливъ — это несомннно. Взволнованный этой безтактностью, я лежалъ, прилагая тщетныя усилія заснуть. Странно, но въ темнот я чувствовалъ себя одинокимъ и покинутымъ, вскор потомъ въ голов моей стали проноситься тысячи разнообразныхъ мыслей, изъ которыхъ каждая съ бшеной поспшностью старалась обогнать другую. По прошествіи часа отъ всей этой мысленной скачки у меня закружилась голова и я почувствовалъ себя смертельно утомленнымъ и разбитымъ.
Утомленіе было настолько велико, что постепенно одерживало верхъ надъ нервнымъ возбужденіемъ, такъ какъ, хотя я и воображалъ себя все время бодрствующимъ, но на самомъ дл, несомннно, урывками, впадалъ въ забытье. Я замтилъ это благодаря тому, что каждый разъ, какъ чувствовалъ, будто лечу навзничь въ пропасть, оказывался на полу, животомъ внизъ. Это повторялось отъ шести до восьми разъ, посл чего безсознательное состояніе окончательно побдило мою душу и я впалъ въ дремоту, которая становилась все глубже и, вроятно, вскор перешла бы въ вполн солидный и пріятный сонъ, если бы… Нo что это такое? Я собралъ вс свои силы и сталъ прислушиваться: мн почудился какой-то безконечно-далекій звукъ, который какъ бы началъ приближаться и… Можетъ быть это завываніе бури?.. Вотъ теперь онъ слышится еще явственнй… Или это трескъ или шумъ отъ какой-нибудь машины?.. Ага, теперь отдалось совсмъ рзко… Да ужь не размренный-ли это топотъ приближающагося войска?..
Разстояніе между мною и звукомъ продолжало уменьшаться, и вдругъ я услышалъ его въ самой комнат… Это — скреблась мышь. И изъ за такихъ-то пустяковъ я столько времени старался сдержать дыханіе!
Какъ ни прискорбно казалось мн это, но измнить тутъ ничего уже было нельзя, — и потому я ршилъ тотчасъ же заснуть, дабы хоть этимъ наверстать даромъ потраченное время. Но ршить было куда легче, чмъ исполнить. Совершенно непроизвольно я сталъ прислушиваться къ треску, производимому острыми зубами мышенка и вскор это занятіе сдлалось для меня источникомъ ужаснйшихъ страданій. И если бы хоть это мерзкое животное работало безпрерывно, — такъ вдь нтъ: вдругъ оно возьметъ, да и перестанетъ, и тогда я ждалъ и со вниманіемъ прислушивался не начнетъ-ли оно опять грызть и… Невыносимое состояніе!
Лицу, которое бы взялось немедленно убить этого мышенка, я въ душ общалъ вознагражденіе сперва въ 5, 6, 7 — 10 долларовъ, а потомъ постепенно достигъ такой суммы, которая съ очевидностью окончательно меня раззоряла.
Я надлъ наушники и вплотную прижималъ ихъ руками, я пробовалъ всунуть въ уши по полъ пальца, — но все напрасно!— чрезъ вс эти преграды, казалось, я слышалъ еще ясне!..
Наконецъ, въ бшеной злоб, я ршился прибгнуть къ крайнему средству, испытанному человкомъ на практик еще со временъ Адама, — я ршился запустить чмъ-нибудь въ мышенка.
Схвативъ мои дорожные сапоги и приподнявшись на постели, я сталъ прислушиваться, гд именно раздается скрипъ. Но опредлить этого въ точности не представлялось возможнымъ, звукъ былъ также сбивчиво непостояненъ, какъ трещащій въ трав сверчокъ.
Тогда я размахнулся и бросилъ сапогъ на удачу. Онъ угодилъ въ стну, надъ самой головой Гарриса и упалъ прямо на него, — я былъ пораженъ, что мн удалось бросить такъ далеко, кровати стояли въ противуположныхъ концахъ большой комнаты.
Гаррисъ проснулся, и это меня обрадовало, но онъ ни мало не разсердился, — и мн тотчасъ же стало досадно. Пока онъ бодрствовалъ (впрочемъ, очень недолго) — я чувствовалъ себя хорошо, но когда онъ уснулъ, а мышенокъ снова принялся за свою работу, — это меня окончательно взбсило! Я не хотлъ больше будить Гарриса, но такъ какъ шумъ продолжался, то, не въ силахъ больше сдерживаться, я употребилъ и второй сапогъ въ качеств метательнаго оружія. На этотъ разъ сапогъ угодилъ въ одно изъ двухъ висвшихъ въ комнат зеркалъ и, разбилъ въ дребезги, конечно, то, которое было больше. Гаррисъ опять проснулся, но, — что мн было особенно обидно, — на этотъ разъ онъ даже не выругался. Я ршилъ лучше претерпть всяческія муки, чмъ потревожить его сонъ въ третій разъ.
Наконецъ мышь затихла, и я уже сталъ дремать, какъ вдругъ начали бить гд-то часы. Сосчитавъ удары, я примривался опять улечься ухомъ къ подушк, — но тогда начали бить какіе-то другіе часы, не усплъ я досчитать эти, какъ оба ангела на башенныхъ часахъ ратуши принялись наигрывать въ трубы удивительно красивую и звучную мелодію. Что-либо боле неземное, по нжности и таинственности, я еще никогда не слышалъ! Но когда вслдъ за этимъ они стали ‘наигрывать’ и каждыя четверть часа, мн пришла въ голову пословица: ‘хорошаго по немножку’. Я опять задремалъ и опять проснулся отъ новаго шума… При каждомъ пробужденіи я сбрасывалъ съ себя одяло, которое приходилось каждый разъ поднимать съ пола,— другой образъ дйствій, при узости нмецкихъ кроватей, оказывается немыслимымъ.
Ничего нтъ удивительнаго, что при такихъ обстоятельствахъ моя способность уснуть окончательно исчезла, и я пришелъ къ убжденію, что въ эту ночь мн нечего больше и думать о сн.
Меня трясло какъ въ лихорадк и томило жаждой. Такъ дальше не могло продолжаться, оставалось одно: встать, одться, добраться до колодца на главной площади и, такъ или иначе, утолить нестерпимую жажду. А потомъ, думалось мн, съ сигарою во рту, я на свжемъ воздух дождусь утра.
Мн казалось, что одться въ темнот, не будя Гарриса, не представитъ никакихъ затрудненій, правда, сапоги я разбросалъ, въ поискахъ за мышью, но въ лтнюю ночь можно вдь удовольствоваться и туфлями. Осторожно сойдя съ кровати, я сталъ понемножку облачаться, но одинъ носокъ куда-то запропастился и я никакъ не могъ его найти, а безъ него нельзя было продолжать одваться.
Я всталъ на колни и, съ одной туфлей въ рук, а съ другой — на ног, принялся шарить кругомъ по полу, — результата не обнаружилось. Продолжая ползти, я сталъ искать дальше. Половицы скрипли, при встрчахъ съ какимъ-нибудь препятствіемъ, возникалъ шумъ въ десять разъ сильне, чмъ онъ былъ бы днемъ.
Я каждый разъ, сдерживая дыханіе, старался сперва убдиться, что Гаррисъ дйствительно спитъ и только посл этого ползъ дале. Однако, не смотря на вс старанія, носокъ не находился, а мебель продолжала опрокидываться. Была-ли комната такъ же тсно меблирована, когда я ложился въ постель, или съ тхъ поръ здсь размстили еще много добавочной мебели? Всюду на моемъ пути были разставлены стулья, проползая мимо которыхъ мн удавалось не только ихъ задть, но и непремнно толкнуться объ нихъ головою.
Терпніе мое постепенно и систематически истощалось и, время отъ времени, я произносилъ шепотомъ проклятія, облегчавшія мое наболвшее сердце. Наконецъ, въ сильнйшемъ гнв, я далъ себ клятву уйти безъ носка, поднялся и прямо направился туда, гд предполагалъ дверь, — но на самомъ дл очутился носъ съ носомъ противъ собственнаго, таинственнаго двойника, смотрвшаго на меня изъ неразбитаго зеркала. Въ ужас я остановился, понявши, что заблудился и окончательно потерялъ правильное направленіе. Въ эту минуту гнвъ мой достигъ такой интенсивности, что я принужденъ былъ ссть на полъ и взять самого себя за шиворотъ, дабы сдержать въ себ бшеный взрывъ отчаяннаго негодованія. Если бы въ комнат находилось одно зеркало, то я все-таки могъ бы еще оріентироваться, но ихъ было два и эти два стоили цлой сотни, такъ какъ они висли въ противуположныхъ концахъ комнаты. Я могъ различить окна по ихъ слабому мерцанію, но такъ какъ, при возникшей топографической путаниц, они предполагались въ совершенно обратномъ направленіи, то это меня еще больше сбивало съ толку. Поднимаясь на ноги, я наткнулся на дождевой зонтикъ, который, упавъ на голый, ничмъ непокрытый полъ, произвелъ звукъ, равный по сил пистолетному выстрлу. Я опять задержалъ дыханіе и закусилъ губы, — но Гаррисъ даже не пошевелился. Нсколько разъ пытался я поставить этотъ зонтикъ на прежнее мсто у стны, но столько же разъ пуфъ!— и онъ оказывался на полу, въ ту же минуту, какъ только я отнималъ отъ него руку.
Я получилъ хорошее воспитаніе, но, не будь въ рыцарской комнат такъ убійственно темно, таинственно и страшно, я, вроятно, произнесъ бы нсколько изреченій, не подлежащихъ включенію въ хрестоматію для воскресныхъ школъ, — по крайней мр, съ одобренія училищнаго начальства.
Если бы мои умственныя способности не были окончательно истощены всми перенесенными страданіями, то я наврное предпринялъ бы нчто боле остроумное, чмъ пытаться установить дождевой зонтикъ на гладкомъ полу нмецкой комнаты. Меня утшало только одно — Гаррисъ не шевелится.
Но и зонтикъ не могъ мн помочь оріентироваться, такъ какъ кругомъ стояли еще нсколько такихъ же. Дабы достигнуть двери, оставалось одно: пробираться ощупью по стн. При этомъ я наткнулся на картину, — не очень большую, но произведшую при паденіи адскій шумъ… Гаррисъ не шевелился, но я сознавалъ, что, въ случа столкновеній моихъ съ остальными картинами, онъ долженъ будетъ непремнно проснуться. Тогда я ршилъ, оставивъ дальнйшія попытки найти выходъ, вернуться въ средину комнаты къ столу, съ которымъ уже многократно сталкивался. Оттуда предполагалось предпринять рекогносцировку въ сторону моей кровати, разъ она была бы найдена, — графинъ съ водой стоялъ рядомъ, — и я получилъ бы возможность утолить нестерпимую жажду и улечься опять въ постель.
Я поползъ на четверенькахъ: такой способъ передвиженія оказывается наиболе быстрымъ и наимене рискованнымъ для встрчныхъ предметовъ. Вскор столъ былъ найденъ, — т. е. я съ размаху ударился объ него головой, ощупалъ у себя шишку, поднялся на ноги, вытянулъ впередъ руки и пошелъ на угадъ, пока не наткнулся на какой-то стулъ, затмъ я встртился со стной, еще съ однимъ стуломъ, съ софой, съ альпенштокомъ и опять съ софой. Тутъ я остановился въ недоумніи: вдь въ комнат была всего одна софа? Я снова отыскалъ столъ и вновь предпринялъ кругосвтное путешествіе, но теперь уже начала попадаться цлая масса стульевъ.
И тогда только мн пришло въ голову то, что я долженъ бы былъ сообразить гораздо раньше: вдь столъ былъ также круглъ, какъ тотъ, за которымъ возсдалъ король Артуръ съ своими собутыльниками, — слдовательно, въ качеств указателя направленія, столъ этотъ былъ для меня совершенно безполезенъ. Блуждая на удачу по неизслдованнымъ мстностямъ, я сшибъ съ каменнаго карниза подсвчникъ, не желая допустить его до паденія, я уронилъ лампу, стараясь задержать лампу, я свалилъ графинъ, который съ трескомъ упалъ на полъ. Тогда я сказалъ самъ себ: ‘Такъ! значитъ, все-таки я тебя нашелъ! Я зналъ, что ты гд-нибудь тутъ по близости!’
Вдругъ Гаррисъ закричалъ благимъ матомъ: ‘Разбойники… Воры!.. Вода доходитъ у меня до горла!’ Онъ былъ вн себя.
Его крикъ поднялъ на ноги весь домъ. Со свчами въ рукахъ, въ ночныхъ костюмахъ постояльцы со всхъ сторонъ ворвались въ нашу комнату, а за ними хозяинъ и горничная.
Я стоялъ передъ кроватью Гарриса, — на цлую милю отъ своей собственной. Въ комнат была всего одна софа у самой стны и всего одинъ стулъ недалеко отъ нея, — и вотъ вокругъ него-то я путался въ теченіе цлой полуночи, какъ планета вокругъ солнца, и съ нимъ-то, по пути моего вращенія, сталкивался безконечное число разъ! Вскор выяснились и вс остальные подвиги моей безсонной ночи, хозяинъ и постояльцы удалились опять къ себ, а мы принялись за приготовленія къ завтраку, такъ какъ наступало уже утро. Бросивъ украдкою взглядъ на мой шагомръ, я увидлъ, что мною продланы пятнадцать километровъ,— это доставило мн извстную долю удовлетворенности, такъ какъ все тогдашнее путешествіе было предпринято мною именно въ цляхъ моціона.
Когда на слдующій день нашъ хозяинъ узналъ, что у насъ впереди еще цлое путешествіе пшкомъ по всей Европ, онъ настоятельно совтовалъ намъ не мшкать отправленіемъ. Взыскавъ за разломанныя мною въ теченіе ночи вещи только собственную цну, онъ съ избыткомъ снабдилъ насъ пищей и напитками и, дабы выразить на прощанье особое уваженіе, предупредительно отправилъ насъ до воротъ Гейлбрунна въ карет, запряженной лошадью самаго Гетца фонъ-Берлихенгенъ.