Бесда Буонапарта на корабл Беллерофонт.
(Gaz. Warsh.)
‘Встникъ Европы’, No 17, 1815
Беседа Буонапарта на корабле Беллерофонте, Наполеон, Год: 1815
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Буонапартъ, никакъ несоглашаясь быть подъ карауломъ, сказалъ между прочимъ: ‘Они незнаютъ моего характера! они должны бы поврить моему слову.’ Одинъ изъ находившихся тамъ офицеровъ спросилъ: Могу ли сказать вамъ сущую правду?
Буонапартъ. Говорите.
Офицеръ. Я долженъ вамъ признаться, что со времени нашествія вашего на Испанію ни одинъ Англичанинъ не захотлъ бы поврить ниже самымъ торжественнымъ общаніямъ вашимъ.
Буонапартъ. Да вдь я былъ призванъ въ Испанію Карломъ IV, для того. чтобы подать ему помощь противъ сына.
Офицеръ. А мн кажется для того, чтобы посадить на престолъ Короля осифа.
Буонапартъ. У меня была великая политическая система. Мн нужно было создать могущество противу вашея огромной морской силы, а ето еще и прежде сдлано было Бурбонами.
Офицеръ. Однакожъ признайтсь, Генералъ, что Франція подъ вашимъ скипетромъ была гораздо страшне, нежели въ послдніе годы, царствованія Лудовика XIV. Она была также и увеличена, и проч.
Буонапартъ. И Англія съ своей стороны приобрла много могущества. (Ето относилось къ колоніямъ и къ новоприобртеннымъ краямъ въ Индіяхъ.)
Офицеръ. Многіе просвщенные люди думаютъ, что Англія боле теряетъ, нежели выигрываетъ, отъ обладанія столь обширными и отдаленными странами.
Буонапартъ. Я желалъ вновь оживить Испанію введеніемъ тхъ самыхъ установленій, которыми посл занимались Чины (Cortes) Испанскіе.
Когда напомянули Буонапарту, какимъ образомъ, присвоена имъ Испанская корона, то онъ — замолчалъ. Спустя немного, онъ опять началъ толковать о своемъ нахожденіи подъ стражею, и кончилъ сими словами: ‘Я обманулся, положившись на ваше великодушіе.’ О Фокс сказалъ онъ между прочимъ, что зналъ его, и видлъ въ дворц Тюйльерійскомъ, наконецъ прибавилъ, ‘онъ не имлъ вашихъ предразсудковъ.’
Офицеръ. Послушайте, господинъ Генералъ! Фоксъ былъ ревностнымъ патріотомъ, а за тмъ уже гражданиномъ всего свта.
Буонапартъ. Онъ искренно желалъ мира, и я желелъ его ранвымъ образомъ. Его смерть помшала заключенію мирнаго трактата (1806 года). Другіе не были столь искренни. Не скажу (прибавилъ Буонапартъ), будто въ продолженіе столь долговременной войны я не имлъ намренія уничтожить Англію… (Тутъ опомнился онъ, что сказалъ больше нежели дозволяло благоразуміе, и прибавилъ) да, я хотлъ ослабить ея могущество, хотлъ Англію принудить быть справедливою, или по крайней мр мене несправедливою.
Въ продолженіе сего разговора, боле полутора часа продолжавшагося, Буонапартъ ни однажды не смшался, велъ себя благопристойно и былъ свободенъ отъ всхъ сильныхъ движеніи. Нкоторыя его выраженія, сами по себ сильныя, произносимы были спокойно. Голосъ его былъ тихъ, видъ скроменъ, тлодвиженія умренны, и отнюдь не таковы, какія употребляются у Французовъ или Италіянцовъ. Словомъ, во всхъ его поступкахъ непримтно было ни малйшей страсти или печали. Казалось, что онъ не терялъ присутствіе духа, говорилъ съ одинакимъ спокойствіемъ и откровенностію какъ о маловажныхъ предметахъ, такъ и о важныхъ до жизни его касающихся политическихъ происшествіяхъ, равнымъ образомъ и о ныншнихъ его обстоятельствахъ {Онъ давно бы сдлался тихимъ, когда бы прежде посадили его — на примръ въ караульню. Перев.}. Совсмъ несправедливо то, будто бы онъ сказалъ въ предосужденіе Бурбоновъ, что Дюшесса Ангулезіская между всми ими есть единственный мущина.