I.
I.
Ш. В.
{Половцов}
II.
II.
{Брокгауз}
III.
III.
В. Н. Шикин, Н. Г.Охотин (арх. мат-лы и библ.).
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 1. М., ‘Советская энциклопедия’, 1989
Башуцкий А. П.: биографическая справка, Башуцкий Александр Павлович, Год: 1903
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Башуцкий, Александр Павлович — литератор, сын известного в свое время петербургского коменданта, родился 30 марта 1803 г., ум. 26 марта 1876 г. О детских годах его нет почти никаких сведений. С ранних лет он был отдан в пажеский корпус. Известно, что он был очень резвым ребенком, склонным к разным проказам, правда, невинного свойства, Как сыну человека, близко стоявшего ко Двору, и воспитаннику пажеского корпуса, ему приходилось часто бывать во дворце и, как он сам говорил, даже играть с великим князем Николаем Павловичем. В 1822 г. Башуцкий кончил пажеский корпус и вышел в л.-гв. Измайловский полк прапорщиком. В 1820 г. он состоял адъютантом при петербургском генерал-губернаторе гр. Милорадовиче. 14 декабря он все время сопутствовал Милорадовичу и присутствовал при последних минутах графа. Впоследствии Башуцкий три раза составлял подробное описание всего, что произошло с Милорадовичем с момента его ухода из Зимнего дворца, вплоть до смерти утром 15 декабря, но его рукописи постоянно зачитывались приятелями, и ни одна не была напечатана. Отрывки, насколько сохранились в памяти, были потом помещены в ‘Р. Ст.’ за 1880 г. в записках друга его, кн. H. C. Голицына. Башуцкий состоял адъютантом и при двух последующих петербургских генерал-губернаторах — Голенищеве-Кутузове и Эссене. В 1831 г. он был произведен в капитаны, вскоре оставил военную службу и поступать в министерство внутренних дел, впоследствии он был помощником статс-секретаря Государственного Совета, действ. ст. советником и камергером. Находясь на военной службе, Башуцкий вел светскую, рассеянную жизнь, участвовал в домашних спектаклях разных высокопоставленных лиц, а иногда в антрактах между действиями, одевшись индейским фокусником, в полумаске, потешал публику разного рода фокусами, в которых он был большой искусник. Он слыл также за очень хорошего рассказчика анекдотов из придворной жизни. Как передает кн. Голицын, в это же время он и некоторые его товарищи надевали на себя порой фризовые шинели и вместе отправлялись в своего рода этнографические экспедиции, для изучения простонародных нравов — в кабаки на окраинах города. Усевшись в уголку и потребовав для вида водки или пива, они наблюдали, а потом записывали происходившие там сцены. На литературное поприще Башуцкий выступил в 1834 г. Он предпринял на очень широких началах издание ‘Панорамы С.-Петербурга’. В 3-х частях текста автор, на основании дворцовых и др. архивов, в добросовестно составленном сжатом очерке дает множество исторических и статистических сведений о столице. Некоторые главы, написанные в беллетристической форме, составляют как бы отрывки из исторического романа. Что же касается приложений к этому изданию, в виде обещанных двенадцати отдельных тетрадей видов и планов, гравированных на стали, то выпущена была лишь одна тетрадка всего с 8 гравированными видами, с посвящением императору Николаю І и несколькими планами. Произошло это оттого, что рисунки были заказаны за границей и по пути в Россию погибли, вместе с потонувшим кораблем, на котором они были отправлены. Это несчастие остановило издание и подорвало средства автора: расходы по изданию простирались до 165 тысяч руб. ассигн., и должно было продать больше 2400 экземпляров, чтобы воротить издержки. Число же подписчиков было всего 467. С 1835-1839 г. Башуцкий издавал ‘Журнал общеполезных сведений’, пользовавшийся значительным успехом у публики. И. И. Панаев, встречавшийся с Башуцким в конце 30-х и в начале 40-х годов, дает такую его характеристику. Деятельность Башуцкого была изумительна: он занимался службой, литературой, составлял различные промышленные проекты и в тоже время выезжал в свет и был одним из самых плодовитых и красноречивых собеседников. Он затевал все в роскошных, широких размерах, рассчитывая на десятки и сотни тысяч, но его литературные и др. затеи никогда почти не удавались и не приносили ему ничего кроме убытка. Аккуратность Башуцкого и внешний порядок в его кабинете были изумительны: картины и ящики с различными надписями, письменный стол с бесчисленными кипами бумаг под красивыми пресс-папье… и все это так изящно и так мастерски разложено и расставлено. В комнатах его каждая самая незначительная вещица была поставлена так, что производила эффект. Сам хозяин всегда был одет с удивительной аккуратностью: ни на галстухе, ни на манишке ни малейшей складочки, точно как будто на нем все было подклеено, парик прекрасно расчесан и распомажен. Говорил Башуцкий с большим искусством, плавный разговор его так и лился и журчал, в разговоре его можно было слышать — где запятая, где тире, где точка с запятой и т. д. У него было пять-шесть рассказов и в числе их знаменитый рассказ о смерти Милорадовича. Когда Башуцкий развивал свои проекты разных коммерческих предприятий (а они рождались у него чуть не ежедневно), его слушали, пораженные его логикою, но особенно красноречием, готовы были отдать на эти предприятия последний грош. Можно было принять его за человека самого практического, а между тем трудно было найти человека более его увлекавшегося. Это — милый фантазер, облекавший свои фантазий в нарядные фразы, которыми он сначала только любуется, не веря им, но которыми он потом сам увлекается до такой степени, что принимает их серьезно.
С 1835 по 1842 г., с небольшими промежутками, Башуцкий помещал в разных журналах статьи, касающиеся разных вопросов текущей жизни, в ‘Северной Пчеле’ напечатаны: Вторая морская выставка российских произведений в 1835 г., отд. брош. 1836 г., Новости в СПб., отд. брош: в 1838 г. и др., в 1838-1839 г., до конца выхода журнала, он состоял редактором-издателем ‘Детского журнала для образования понятия сердца и нрава, для изучения искусств и рукоделий, разнообразного детского чтения и забавы милых русских детей’, писал нравоучительные письма к детям и родителям, сотрудничал в ‘Отечественных Записках’ за 1839 и 1841 г. (‘Паровые машины, железные дороги и оборотные банки’, ‘Возобновление Зимнего дворца’, вышла отд. брош. 1839 г. Интересная статья: ‘История автоматов и андроид’ и др.), в ‘Литерат. приб. к Русскому Инвалиду’ за 1839 г. (Незнач. статья о Кубе), ‘Сыне Отеч.’ (Полевого), ‘СПб. Ведомостях’, ‘Пантеоне’ (под псевдонимом Новомлинского помещал повести и стихотворения: ‘Грешница’, ‘Колыб. песня’ и др.), участвовал в ‘Библ. для чтения’ 1840 г. (‘Петерб. типы’), ‘Молодики’ 1844 г. В 1840 г. Башуцкий выпустил в 2-х книжках одно из самых видных своих произведений ‘Очерки из портфеля ученика натурного класса. Тетрадь первая — Мещанин. Посвящ. Грыцку Основьяненко Башуцким’. Это сочинение вызвало восторженные отзывы ‘Маяка’ и ‘Сев. Пчелы’. Книга написана несомненно умным человеком, изобилует практическими истинами, размышлениями, богата остроумными заметками, но художественные достоинства ее третьестепенны. Здесь в виде романа изложены долговременные и внимательные наблюдения человека, который проходя по разным ступеням общественной лестницы, постиг мишурность содержания великосветской жизни, не мог удовлетвориться такими целями, как ‘блестеть и наслаждаться’, но не нашел удовлетворительного выхода из внутренних противоречий. Несмотря на яркий демократизм некоторых страниц, книга носит далеко не демократический характер. Желание автора вести читателя к нравственной цели приводит только к утомлению. В 1841 г. Башуцкий взялся за литературно-художественное предприятие — издание альманаха ‘Наши, списанные с натуры русскими’ изд. Я. А. Исакова, СПб. ‘Это первое у нас, писал он в вступлении, истинно роскошное, вполне русское по содержанию и выполнению издание, открывающее дорогу другим, докажет, что мы можем издавать великолепно без пособия иностранцев’. Башуцкий задался целью представить типы из жизни разных мест России, но вместо типов, — и пожалуй, к лучшему, — получилось описание разных индивидов и изображение их в хорошо исполненных гравюрах. Тут, что ни лицо, то — повесть, иногда трогательная, иногда забавная, но мало характерная для общего типа сословия, означенного в заглавии статьи (‘Водовоз’, ‘Армейский офицер’, ‘Барышня’, ‘Знахарь’, ‘Гробовой мастер’). ‘Гробовой мастер’ и ‘Водовоз’ принадлежали перу самого Башуцкого. Обычным недостатком этих рассказов, как и всего, что писал Башуцкий, служат излишние рассуждения автора из области практической философии. По свидетельству А. Н. Никитенка, ‘Водовоз’ наделал много шуму: демократическое направление ее не подлежит сомнению. В ней между прочим сказано, что народ наш терпит притеснения, и добродетель его состоит в том, что он не шевелится. Государь очень недоволен’. Результатом шума было требование Башуцкого к гр. Бенкендорфу, который по особому повелению сделал автору выговор ‘за восстановление низших классов против высших, аристократий’. Говорят, будто бы Башуцкий отвечал, что он не имел в виду аристократии по той простой причине, что ее у нас нет, а есть только чиновники. Во всяком случае, издание ‘Наши’ скоро прекратилось. В 1842 г. Башуцкий перевел с французского первую часть монографии де-Шампаньи ‘Кесари’ (вышла отд. книжкой). С половины 1847 г. ‘Иллюстрация’ перешла от Кукольникова в руки Крылова, а редактором стал Башуцкий. И это издание он захотел поставить на широкую ногу. Он завел граверную мастерскую, где работало семь лучших граверов на дереве (в том числе и Серяков, будущий академик) и семь учеников под надзором барона Клодта. Принявшись за дело со свойственной ему горячностью и желая придать изданию русско-народный характер, Башуцкий заказал статьи и доски, изображающие состояние нашей строительной промышленности, но с первых же шагов не встретил сочувствия в тогдашней цензуре. Это не могло, конечно, способствовать правильному ходу издания. В 1848 г. ‘Иллюстрация’ пошла плохо: подписчиков стало мало, сотрудникам перестали исправно платить, и они поуходили. В течение почти всего 48-го года Башуцкому приходилось самому наполнять все отделы ‘Иллюстрации’ и при этом постоянно нуждаться в деньгах. Между тем издатель Крылов совсем разорился. В 1849 г. ‘Иллюстрация’ прекратила свое существование, хотя Башуцкому удалось ввести некоторые улучшения: журнал стал печататься на лучшей бумаге и пополнился хорошими гравюрами. В апреле Башуцкий представил еще в Академию наук оттиски с некоторых досок, чтобы обратить внимание на свое граверное заведение. Но вскоре у него вышла какая-то крупная неприятность по службе, он вышел в отставку и поступил в послушники Троицко-Сергиевской пустыни, что близ Стрельны, потом перешел в Черменецкий монастырь. Пробыв здесь неделю, он отправился в Киев, где тоже не поладил. Его жена, Мария Андреевна, (род. 16 декабря 1810 г., ум. 8 июня 1882 г.) тоже поступила в Тихвинский монастырь. В средине шестидесятых годов Башуцкий вместе со своим другом кн. Голицыным состоял в числе учредителей и членов совета ‘Первого миссионерского общества’ (1865-69), частным образом принимал участие в крещении евреев, рисовал образа (‘Икона тысячелетия России’), составлял назидательные брошюры. Со времени возникновения ‘Домашней Беседы’ принимал в ней деятельное участие. В начале семидесятых годов Башуцкого видел Серяков ‘в полумонашеском платье, в черной фуражке с козырьком, в очках и с длинной седой бородой’. В 1872 г. Башуцкий поместил статью в ‘Сборнике литературных произведений, относящихся к Петру I’, Тихомирова. Под конец жизни он увлекся гомеопатией и занимался бесплатным лечением бедного люда, стекавшегося к нему громадными толпами. Похоронен Башуцкий на Волковом кладбище на Широких мостках. Природа одарила Башуцкого недюжинными способностями, разносторонними талантами, жаждой кипучей деятельности, но на его долю выпало быть во всем дилетантом, постоянно бросаться из стороны в сторону, его преследовали постоянные неудачи, за что бы он ни взялся. Всю жизнь он провел, выражаясь словами героя с Мещанина’, в борьбе с собственной силой, собственной добродетелью, собственной волей, разумом и, в пределах земного существования, не успел достичь вечного, к чему так сильно стремился.
‘Р. Арх.’ 1867, 1872, 1873, 1875, кн. 2 и 3, 1878, кн. 1, 1879, кн. 2, 1882, кн. 3, 1885, кн. 2, 1886, кн. 2, 1888, кн. 1 и 2, 1890, кн. 1. — ‘P. Стар.’ 1870, т. I, 1871, IV, 1873, VIII, 1874, IX, 1875, X, 1880, XXIX, 1881, XXX, 1837, LIII, 1889, LXII, LXIV, 1890, LXVI, LXVIII, 1892, LXXV, 1894, LXXXI. — ‘Истор. Вест.’ 1883, XII, 403, XIV, 466, 1886, ХXIII, 57, 1894, LVII, 49. — ‘Сев. пч.’ 1835, окт., 1836 NoNo 221, 222, 1838, NoNo 193 и 194, 1840, No 73, 1842, 79-81, 259. — ‘Отеч. Зап.’ 1839, т. I, III, IV, 1841, т. XV, XVI. — ‘Детск. журн.’ 1838, 1839. — ‘Библ. для чт.’ 1840, т. 42. — ‘Библиограф. зап.’ 1892, II, No 6 (спис. псевдон.). — ‘Пам. нов. р. ист.’ изд. Кашперова. 1872 т. II. — ‘Маяк’ 1840, ч. IV, 176-194, ч. V, 1. — ‘Литер. приб. к Русск. Инв.’ 1839 г. — ‘Литерат. газ.’ 1840 No 33. — ‘Москвитянин’ 1842, ч. II No 3 стр. 186. — ‘Современник’ 1840, 19, 1842, 26 (разб. н. кн.). — ‘Иллюстрация’ 1845-48. — ‘Наши’ 1841. — ‘Молодик’ 1844, ч. II. — ‘Материалы для ист. Пажеск. корпуса’ гр. Милорадовича, стр. 174. — ‘Сб. литер. произв., относящ. к Петру І’. Сост. Н. Тихомиров. Истор. отдел. — ‘Литерат. воспом.’ И. И. Панаева стр. 50, 131-133, 268, 271, 272. — ‘Воспом. Головачевой-Панаевой’ стр. 95. — Словари: Венгерова, Брокгауза. — ‘Период. печать’ Лисовского. — Некрол.: ‘Газета Гатцука’ 1876, No 16, ‘Голос’ 1876, No 114, ‘Домашн. беседа’ 1876, No 17: ‘Современность’ 1876, No 39.
Башуцкий, Александр Павлович — сын петербургского коменданта, получившего звание генерал-адъютанта за услуги, оказанные 14 декабря 1825 г. Родившись в 1805 г., Б. получил прекрасное образование, занимался музыкой и живописью. С молодости отличался духом предприимчивости и брался за предприятия всякого рода, но все они оканчивались неудачно. В 1834 г. он предпринял издание ‘Панорамы Петербурга’, оставшееся неоконченным. Потом он начал издавать детский журнал, также скоро прекратившийся. Большой успех имел основанный им ‘Журнал общеполезных сведений’, но и тот под его редакцией существовал только десять лет (1837-47). Затем он задумал прекрасное издание — ‘Наши’, с художественными иллюстрациями, но оно прекратилось через несколько выпусков. Пять лет он был сотрудником ‘Отеч. Записок’ (1839-43), где помещено несколько интересных его статей: ‘История автоматов и андроид’, ‘Паровые машины, железные дороги и общественные банки’, ‘Возобновление Зимнего дворца’, ‘Неотступное видение’ и др. Более известное из его беллетристических соч. — ‘Мещанин, очерк из портфеля ученика натурального класса’ (2 т., 1840). В 1845 г. он взял на себя редакцию и издание ‘Иллюстрации’, где поместил много своих статей, но в 1848 г. передал ее Кукольнику. В 60-х годах издавал ‘Журнал иностранной литературы’, просуществовавший три года. Служа в государственном совете, принужден был выйти в отставку в крупном чине вследствие растраты сумм по благотворительным учреждениям. Тогда он пошел в монахи, рисовал образа и составлял душеспасительные брошюры, но оставил вскоре и это звание и умер в 1876 г., не оставив семейства. Жена его также пошла в монахини.
БАШУЦКИЙ Александр Павлович [30.3(11.4).1803, Петербург — 26.3(7.4).1876, там же], прозаик, публицист, журналист, издатель. Из дворян Чернигов, губ., предки Б. переселились из Польши в Россию в нач. 18 в. Род. в семье коменданта Петропавлов. крепости, чем обусловлено его вступление в привилегиров.
Пажеский корпус (1811—22) и дальнейшая близость ко двору. Выпущен прапорщиком в л.-гв. Измайлов, полк. С 1824 адъютант петерб. воен. ген.-губернатора гр. М. А. Милорадовича, при к-ром был в день восстания 14 дек. 1825, о чем оставил достоверные восп. (устные рассказы Б. записаны им в 1849, опубл. без ведома автора в Вольной рус. типографии в Лондоне в 1860, полностью — под усл. назв. ‘Убийство гр. Милорадовича’ — ИВ, 1908, No 1). Тогда же обнаруживаются лит. интересы Б.: он пост, посетитель ‘вторников’ Д. А. Искрицкого, участвует в лит. собраниях у Я. И. Ростовцева (Гангеблов А. С., Восп. декабриста, М., 1888, с. 53). Первое выступление Б. в печати — стих, на смерть Милорадовича (СП, 1826, 5 янв., с ценз. купюрами, полностью — ИВ, 1908, No 1). С нач. 1826 по кон. 1832 Б.— адъютант при ген.-губернаторах П. В. Голенищеве-Кутузове и П. К. Эссене. В это время принимает активное участие в мероприятиях по борьбе с холерой (восп. ‘Первая холера в Петербурге’, PB, 1866, No 7), проведении следствий по гражд. и уголовным делам, осуществлении собств. проекта новой нумерации домов в Петербурге и т. д. Служба Б. способствовала накоплению огромного документ, материала — ист. и современного, а также дала ему ‘живое’ знание жизни гор. низов, широко использованные автором при написании его книг ‘Панорама Санкт-Петербурга’ (ч. 1—3, СПб., 1834), ‘Возобновление Зимнего дворца в Санкт-Петербурге’ (СПб., 1839, первонач.— ОЗ, 1839, No 4—6) и ‘физиологических’ очерков. ‘Панорама’, охватывающая историю Петербурга от его создания до 1834, рассказывает о стр-ве города, нововведениях Петра I (кн. 1, кн. 2 вкл. беллетристич. очерк ‘Петерб. день при Петре I’), содержит ценные статистич. сведения с нравоописат. комментариями жизни всех слоев Петербурга — от петерб. ‘тонного’ света и чиновников ср. состояния до простого люда, включая ‘артельного’ рабочего. ‘Вооружаясь ножом анатома, Б. вскрывает тела петерб. обществ’ (БдЧ, 1835, т. 8, с. 46, др. одобрит, рец.: там же, 1834, т. 2, и др.). Рисуя на основе конкретных наблюдений нравы и привычки, образ и самый стиль жизни петербуржцев, Б. пытается выявить черты рус. нац. характера, подчас явно его идеализируя (см., напр., кн. 2, с. 113—24).
Этот, по выражению самого Б., интерес ‘к нравственной статистике’ (PB, 1841, No 1, с. 342), всегда скрупулезно социологически обоснованной, с попытками проникновения в психологию типа и элементами проповеди нравств. оздоровления об-ва определил особенность физиологич. очерков Б., развивающих традицию ‘сентиментального натурализма’ (термин А. А. Григорьева): ‘Петерб. типы. ‘Человек, который помаленьку обделал свои дела’ и ‘Гробовой мастер» (БдЧ, 1840, т. 42, перепечатан в альм. ‘Наши, списанные с натуры русскими’), ‘Неизвестный’ (PB, 1841, No 1), ‘Извощик (‘Илл.’, 1847, No 12), ‘Петербургский немец’ (там же, 1847, No 29) и др. В историю литры, однако, Б. вошел как инициатор и составитель альм. ‘Наши, списанные с натуры русскими’ (в. 1—14, СПб., 1841—42), явившегося начальным опытом натуральной школы, к участию в альм. он привлек В. И. Даля, В. В. Львова, Г. Ф. Квитко-Основьяненко (в портфеле издания были произв. В. А. Соллогуба, И. И. Панаева, М. Ю. Лермонтова, В. Ф. Одоевского, Е. П. Гребёнки). Импульсом к изданию послужили аналогичные англ. и франц. альманахи (‘Французы в их собств. изображении…’). Б. замысливал его как издание, в котором ‘должны выразиться мы, с нашим общественным устройством, с нашим бытом, характером…, с нашими качествами и недостатками’ (в. 1, с. 1). Объективно это была первая в России коллективная попытка худож.-публиц. осознания условий жизни и нужд низовых и периферийных социальных групп, создания их социально-нравств. характеристик. Первые же выпуски ‘Наших…’ (очерк Б. ‘Водовоз’) негативно оценили в правительств, кругах: ‘демокр. направление (очерка) не подлежит сомнению… государь очень не доволен’ (Никитенко, I, 244). Автору был сделан выговор А. X. Бенкендорфом за ‘восстановление низших классов против высших, аристократии’, на что Б. будто бы ответил, что ‘он не имел в виду аристократии, по той простой причине, что ее у нас не существует, а есть чиновники’ (PC, 1892, No 7, с. 3). Появление очерка Ф. В. Булгарина ‘Водонос’ (СП, 1842, 15 янв.), в к-ром акцентировалось довольство героя своей жизнью, было воспринято в лит. кругах как официозный ‘ответ’ Б.
В последующих выпусках типологич. структура очерков прослеживалась более четко. Начинание приветствовал В. Г. Белинский, указывавший, что ‘Наши…’ ‘более или менее замечательны по их стремлению быть выражением действительности, а не пустых фантазий’ (VI, 538). Альманах замечателен и как одно из первых рус. иллюстриров. изданий, использующих достижения ксилографии. Изд. прекратилось на 14-м выпуске, видимо в связи с болезнью Б. в нач. 1843 — ‘воспалением мозга’ (ЦГИА, ф. 1005, оп. 1, д. 125, л. 7).
В 30—40-е гг. Б. издавал ‘Журнал мануфактур и торговли’ (1833—35), ‘Дет. журнал для образования понятий сердца и нрава…’ (1838—39), ‘Журнал общеполезных сведений’ (1835—39) и прил. к нему ‘Листок промышленности, ремесел, искусств и фабрик’ (1836—39), еженед. ‘Иллюстрация’ (1847—49, куплен у Н. В. Кукольника). Б. стремился в этих изд. осуществить цель, о к-рой неоднократно публично заявлял: ‘споспешествовать просвещению по всем его отраслям… для него (отечества)… извлекать отовсюду только доброе, питательное’ (‘Паровые машины, железные дороги и оборотные банки. Письмо редактору ‘Отеч. записок», ОЗ, 1839, No 1, с. 3). При этом содержание публикаций на темы внутр. и внеш. жизни, многие из к-рых (без подписи) принадлежали самому Б., не выходили за рамки официоза.
Лит. связи Б. не отличались определенностью ориентации. Тяготея к кругу т. н. лит. аристократии (Соллогуб, В. Ф. Одоевский), идеологически он теснее был связан с литераторами ‘натуральной школы’ (Панаев, Гребёнка, Даль), в то же время Б. не прерывал общения с их противниками: Булгариным, Н. И. Гречем, О. И. Сенковским, Кукольником и др. Многие из них в кон. 30-х — нач. 40-х гг. посещали его ‘пятницы’, где ‘можно было без удивления встретить кого угодно’ (Панаев, 123, см. также И. П. Сахаров — РА, 1873, кн. 2, стлб. 966—67). В лит. и светских кругах Б. славился как талантливый рассказчик и фокусник.
Параллельно с изд. и собств. лит. деятельностью вплоть до 1849, года служебной катастрофы Б., его карьера развивалась блестяще: перейдя в 1833 в стат. службу, в 1836 Б. получил звание камергера (за участие в выставке рос. мануфактурных изделий в Москве) и чин надв. сов., в 1839 переведен в Мин-во юстиции, с 1841 помощник статс-секр. Гос. совета по Деп. законов, одновременно (с 1842) успешно исполнял должность правителя Канцелярии гл. попечительства дет. приютов (сменив В. Ф. Одоевского). В 1849 Б., уже имея чин д. стат. советника, был клеветнически обвинен в растрате приютских сумм. В результате следствия, выяснившего виновность Б. лишь в ‘превышении власти’, был отставлен от службы, но от суда освобожден (ЦГИА, подробнее см. в изд. ‘Наших…’, 1986, с. 28—29, прил.). Многолетние финансовые неудачи, начавшиеся еще с издания ‘Панорамы’ (потеря почти всего состояния по причине гибели корабля, везшего изготовл. в Лондоне гравюры) и не раз доводившие Б. до грани банкротства, семейный кризис, потеря службы и репутации привели к нравств. перелому: в 1850 (одновременно с женой) уходит послушником в монастырь, пребывает в разных обителях (Сергиевский мон., Оптина пустынь, Киево-Печерская лавра и др.) до 1854 (?), когда он снова стал жить ‘в миру’.
Столь решит, жизненный поворот был подготовлен развитием его мировоззрения, представляющего в 30—40-е гг. сплав увлечения материальными достижениями цивилизации, своеобразного ‘просветительства’ и религ. взглядов. Все это в сильной степени отразилось в ром. Б. ‘Мещанин. Очерки из портфеля ученика натурного класса’ (ч. 1—2, СПб., 1840), содержащем автобиогр. черты (<,Е. Карлгоф>, — PB, 1881, No 9, с. 144—47). В центре романа — жизнь порывающего со своим классом героя, его стремление к жизненному воплощению нравств. принципов христ. смирения и всепрощения, путь к к-рому — вера в чувство и сердце как источники ‘всего необманывающего’. Защита взглядов близкого автору героя ведется с позиции рационалистич. и наивного морализаторства, как и обличение вредности филос. учений, исказивших душу совр. человека. Притом что в ‘Мещанине’ много места уделяется рассуждениям о вычурности, ходульности совр. романтич. лит-ры, сам автор не избежал этих недостатков (рассказ ‘до невероятности эффектен. Завязки и развязки продуманы с такой заботливостью, будто бы книге суждено играть роль действительного романа…’ (‘Совр.’, 1840, No 3, с. 142). Вместе с тем в романе угадываются зачатки психол. анализа, содержатся проницат. самонаблюдения героя в кризисные моменты жизни. Белинский, хотя и назвал роман ‘умной книгой’ (IV, 143), в целом отозвался о нем сдержанно, отрицат. оценку получил он в ‘Сыне отечества’ (Н. А. Полевой — СО, 1840, No 3/4, с. 856—57), зато С. О. Бурачок в печально известной рец. поставил роман выше лермонтовского, вышедшего одновременно ‘Героя нашего времени’ (‘Маяк’, 1840, ч. 4, отд. V, с. 3).
Вся послемонастырская деятельность Б. подчинена религ. и церк. интересам: в 1865—69 он состоит в совете 1-го миссионерского об-ва, устраивает благотворит, лотереи, занят сбором средств на разл. церк. предприятия, в организационном размахе к-рых неизменно чувствуется свойственное Б. прожектерство. В своей прямолинейно консервативной публицистике (в 50— 60-е гг. сотрудник ‘Дом. беседы’, ‘Сев. пчелы’ и др.) Б. упорно выступает — против ‘развращающего’ влияния науки и механистичности прогресса [в лит. отношении выделяется ‘Письмо к приятелю. Оттуда и отсюда’ (СПб., 1858), построенное на противопоставлении секуляризов. Запада и правосл. России].
Др. произв.: ‘Две главы из романа’ (сб. ‘Рус. беседа’, т. 2, СПб., 1841), худож. очерк ‘Самоотверженные’ (‘Молодик на 1844’, СПб., 1844), рассказ ‘Ошибки’ (‘Илл.’, 1845, No 1—2), пер. кн. Ф. Шампаньи ‘Кесари’ (СПб., 1842), ‘Тихвинские монастыри…’ (СПб., 1854).
Изд.: Очерки ‘Водовоз’, ‘Гробовой мастер’ — В кн.: Рус. очерк, М., 1986, ‘Наши, списанные с натуры русскими’, М., 1986 (факс, изд., сопроводит, ст. и комм. Н. Г. Охотина).
Лит.: Белинский (ук.), Герцен, XV, 309—14, Никитенко (ук.), Панаев (ук.), Панаева, с. 93, PC, 1875, No 10 (восп. Л. А. Серякова), Грот. Плетнев. Переписка (ук.), PC, 1880, No 11, (восп. Н.С.Голицына), ИВ, 1894, No 7, с. 49—51 (восп. М.Ф.Каменской-Толстой) , Смирнов-Сокольский Н., Рассказы о книгах, 2-е изд., М., 1960, с. 337—71, Сидоров А. А., История оформления рус. книги, М.— Л., 1964, с. 258—64 (Б. ошибочно приписано изд. ‘Театр, альбома’), Цейтлин А., Становление реализма в рус. лит-ре, М., 1965 (ук.), Кулешов В. И., Натуральная школа в рус. лит-ре XIX в., М., 1982, с. 34, 91—93, 129, Николюкин А. Н., Лит. связи России и США, М., 1981 (ук.), Skrunda W., A. Raszuckiego dyptyk fiziologiczky ‘Petersburscie typy’.— ‘Slavia orientalis’, 1985, No 3/4, s. 227—38. + РБС, Венгеров (Сл., Источ.), ПНекр., КЛЭ, Лерм. энц., Масанов.
Архивы: ИРЛИ, ф. 34 (С. О. Бурачка, переписка и поздние статьи по церк. вопросам), ф. 265, оп. 2, д. 3399 (восп. Б. о 1820-х гг. ‘Отжившие типы’), ф. 234, оп. 3, д. 54 (фрагменты переписки с П. А. Плетневым), No 18423 (с А. В. Никитен-ко), ф. 34, д. 260 (с Н. И. Гречем). Переписка: с Ф. Н. Глинкой (ЦГАЛИ, ф. 141, оп. 1, д. 178), с Р. М. и В.Р.Зотовыми (ЦГАЛИ, ф. 207, оп. 1, д. 9, ИРЛИ, ф. 548, оп. 1, д. 91), с В.Ф.Одоевским (ГПБ, ф. 539, д. 225), с Н. С. Мордвиновым (ЦГИА, ф. 994, оп. 2, д. 733), с А. В. Висковатовым (ГБЛ, ф. 53, д. 6337) и др., ЦГИА, ф. 1162, оп. 7, д. 66, л. 236—89 (дело о службе).