Автобиография, Сыромолотов Федор Федорович, Год: 1949
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сыромолотов Ф. Ф. (1877—1949, автобиография). — Я родился в 1877 г., 1 мая, в гор. Златоусте Уфимской губ. Отец мой был мелким заводским служащим (вернее, старшим рабочим) на Златоустовском заводе в большом прокатном цехе. Мы жили в бедности.
Отец выпивал.
Мне пришлось с 11 лет отчасти кормиться на свой счет. Я быстро постиг благодаря отцу грамоту и одновременно с учением в народной школе уже писал прошения, письма и зарабатывал в семью малую толику, летом же торговал в разнос чужими булками, а иногда учил грамоте.
Учился в народной (заводской) школе и перешел в городское училище.
Учился очень хорошо, получал похвальные листы и награды.
Городское училище кончил в 1892 г. и поступил на завод. Окунувшись в заводскую жизнь и задумываясь над тяжелой горемычной жизнью своей семьи, решил учиться дальше и поступил на казенный счет в уральское горное училище в Екатеринбурге.
Зимой учился, а летами работал на заводе в Златоусте (токарем по металлу, слесарем, инструментальщиком) и на золотых приисках около гор. Челябинска — бурильщиком, съемщиком.
В годы 1894—1898 принимал активное участие в рабочем движении в Златоусте и в Екатеринбурге.
Тогда основным практическим лозунгом была борьба на Златоустовском заводе за 8-часовой рабочий день, который и был завоеван, если не ошибаюсь, впервые в Златоусте в 1896 г. В Екатеринбурге по моей инициативе группа учащихся уральского горного училища, частью с гимназистами и реалистами, в это время уже вплотную отдавалась революционной работе (рабочие завода Ятеса: М. Кусков и др., рабочие Верхне-Исетского завода).
В конспиративных кружках вырабатывались проекты прокламаций, меры по проведению забастовок на ближайших к Екатеринбургу заводах.
На практической работе мало отражался спор между марксистами и народниками.
Наша группа была в большей своей части марксистской.
Особенно она стала твердо марксистской с участием в нашей группе приехавших в Екатеринбург Берцинской-Розенберг (Зверь), Иды Каменер (застрелившейся вскоре после приезда на Урал) и А. А. Санина.
В 1896—1897 гг. наш кружок: я, Сем. Новомейский, М. Кусков, Дм. Кремлев явились инициаторами ‘Уральской организации союза борьбы за освобождение рабочего класса’, от имени которой и действовали.
В 1898 году я окончил уральское горное училище и уехал из Екатеринбурга в Нижне-Сергинский завод доменным (выплавка чугуна) техником, откуда в ноябре уехал. Примерно к октябрю 1898 г. у нас была организована нелегальная типография на прииске Мариинском (около ст. Бишкиль Сев.-Зап. жел. дор.). Вся техника дела была поставлена H. H. Кудриным (впоследствии политкаторжанином), бывшим управляющим приисками.
Тут работали Берцинская (Зверь), В. Доменнов, Плечев И. Д., златоустовский рабочий, двое (муж с женой) типографщиков из Екатеринбурга (фамилии забыл), временно работал я. Был выпущен сборник ‘Пролетарская борьба’ со статьями о голоде, о задачах социал-демократов и др. Типография вскоре была разгромлена.
Часть товарищей была арестована (Кудрин, Доменнов, Берцинская и др.). Я в начале 1899 г. (март-апрель) сумел замести свои следы и поступил штейгером на железный Журавлинский рудник Пашийского завода Камского акц. об-ва, а когда я узнал, что я накануне ареста, уехал по приглашению Новомейских в Сибирь, в Баргузинскую тайгу, где все же был настигнут и допрошен читинскими властями уже на месте службы на медном руднике по реке Ламбе (Намама) — верст 300 от Баргузина.
Дело о других уже было окончено в порядке административном.
Ввиду моей ‘самоссылки’ дело обо мне было прекращено.
В 1900 г. (февраль) я вернулся на Урал. Поступил помощником управляющего Юговского завода (в 40 верстах от Перми) и техником по рудникам и медеплавильному заводу.
В январе 1901 г. был приглашен для постройки медеплавильного завода и управляющим этого завода (Пышминско-Ключевской завод Верх.-Исетского акц. о-ва) около Екатеринбурга.
Слабая связь в партийной работе вновь окрепла, и до 1905 г. шла работа по связи уральских рабочих и работников, борьба с эсерами, особенно ввиду того, что часть уральских социал-демократов в 1903 г. заключила с эсерами некий союз, знаменующий собой болото, где загнивала организация и революционная работа.
В 1901 г. я стал секретарем общества уральских горных техников, что дало возможность иметь удобный пункт связи по революционной работе нашей партии на Урале. На своей квартире в 12 верстах от Екатеринбурга я в это время подготовлял и оборудование типографии, которая в 1904 г. была перевезена в Екатеринбург.
Частое приглашение жандармами для допросов, угроза выслать и предложение моему начальству уволить меня со службы, слишком частые обыски и события 9 января в Петербурге заставили меня бросить службу на заводе и уехать в Москву в январе 1905 г. Пробыв там до апреля, я вернулся в Екатеринбург, где поступил секретарем о-ва уральских техников, и с этого момента моя квартира (я жил в помещении о-ва уральск. техников) была в Екатеринбурге нашим штабом.
Во время революции 1905 г., т. е. 1905 г. и часть 1906 г., я состоял в Екатеринбурге начальником сводной боевой дружины: нашей, эсеровской и анархистской.
С января 1905 г. пришлось перейти на нелегальное положение.
По март 1906 г. участвовал в некоторых революционных предприятиях Екатеринбурга.
На массовке в марте 1906 г. за Екатеринбургом был арестован с товарищами: Бушеном, Вилоновым, Дербышевым и многими другими.
Вскоре был переслан в Николаевские арестантские роты, где разыгралась известная история (нападение на нас солдат и вооруженных сторожей тюрьмы) и попытки самосжигания Вилонова и длительная наша голодовка, как протест против тюремного режима.
История эта дошла до Государственной Думы, а нас — Вилонова, меня и Бушена — изъяли из Николаевских арестантских рот, причем Вилонова отправили в Камышловскую тюрьму, откуда он вскоре бежал. В 1906 г. в начале ноября меня и других товарищей, привлекавшихся по нашему делу, по делу екатеринбургского комитета РСДРП (большевиков), освободили на поруки, меня с правом жить на родине, в гор. Златоусте.
Однако я, Бушен и Авейде сразу уехали в Самару.
Привлечены были по делу екатеринбургского комитета следующие товарищи: Чуцкаев, я, Бушен, А. Пинкевич, М. Авейде и др. В Самаре вел работу среди профессиональных союзов: металлистов, сапожников, булочников, прачек, и работал в газете ‘Самарская Лука’, где шли мои фельетоны в стихах: ‘Деловой Кабинет’, политическая сатира на кабинет Столыпина и политическая сатира по общей политике и т. п. Газета издавалась, главным образом, на средства профсоюзов и была партийным органом.
Избирательная кампания во вторую Думу была ожесточенная.
Наша публика была усиленно переарестована.
Осталась небольшая кучка рабочих.
Но мы с честью выступали и давали основательный бой. Масса избирателей была за нас. Однако жить в Самаре из-за преследований уже было невозможно.
И пришлось просто бежать из Самары.
Перебравшись в Москву, я поступил товарищем директора по технической части на аффинажный (по обработке меди и драгоценных металлов) завод фирмы братьев Крейнес и К®. Однако в марте или апреле 1907 г., получив известия с Урала, что против меня и других товарищей создается дело в связи с эксами, я выехал под именем швейцарского гражданина Шваба в Берлин, но немцы предложили немедленно покинуть пределы Германии.
Я уехал в Париж. Эмигрантская жизнь мне не понравилась.
Поработав на литейном заводе, перепробовав другие профессии, присмотревшись к заграничной жизни, я решил ехать обратно на работу в Россию.
Мне предложили вести нашу большевистскую партийную военную газету в Варшаве.
Увидавшись с Тышкою в Сосновицах, условившись, я выехал в Варшаву.
Однако положение было таково, что варшавские товарищи, ввиду усиленных разгромов, репрессий и военного положения (вся Варшава кишела войсками), заявили, что нельзя и думать об издании газеты.
Тогда я выехал в Питер и в Териоках увидался с Теодоровичем, членом ЦК. Получил работу за Нарвской заставой.
Это было в июле-августе 1907 г. Осенью я был командирован ПК для обследования положения дела и состояния наших парторганизаций на юге: Екатеринослав, Харьков, Одесса, Луганск.
Объехав эти места, дав сведения и установив, сколько возможно, связи, выехал на Кавказ по горным делам, так как за это время я сумел получить в Питере предложение быть экспертом кавказских месторождений медных руд и других ископаемых около Казбека и за Тифлисом.
В начале 1908 г. вернулся в Питер. По возвращении из-за границы я жил под фамилией Владислава Казимировича Орловского.
В 1909 г. осенью был охранкой арестован в Питере и после охранки сидел в Коломенской, Спасской части и пересыльной тюрьме вместе с Томским, Еремеевым, Беленьким и другими.
Из Питера переведен в Екатеринбург в 1910 г., где и судился за принадлежность к екатеринбургскому комитету партии.
Получил год крепости.
По выходе из тюрьмы возобновил партийные связи. Вместе с тем получил место инспектора по страхованию жизни от страхового о-ва ‘Саламандра’ на Урале и в Сибири, которое через 4 месяца бросил.
Живя в Томске, помогал бежать Я. М. Свердлову, но дело не выгорело.
Поселившись вновь в Екатеринбурге (1912 г.), стал заниматься разными работами: химические анализы, чертежные работы, комиссионные работы, проекты, т. к. на службу по моей специальности уральские заводчики меня уже не принимали и откровенно это и заявляли.
В 1912 г. осенью (начало зимы) был арестован по делу уральского комитета РСДРП(б) вместе с Черепановым, Шварцем, Капустиным и др. Однако был выпущен с предложением покинуть Урал и, в частности, Екатеринбург.
Не проявляя к этому никакой охоты, я не стремился уехать с Урала. Но моя жена X. А. Троцкая — еврейка — была выселена с ребенком в Питер (по месту жительства ее родителей).
В июле и я выехал в Питер. Принял участие в наших партийных газетах — в ‘Звезде’ и ‘Правде’, где писал фельетоны под псевдонимом ‘Зигзага’, ‘Тита Подкузьмихина’ и др. Участвовал и в профессиональной прессе: текстильщиков, приказчиков (‘Нил Артельный’ и др.). В ноябре 1912 г. моя жена была раздавлена автомобилем насмерть, и после этой катастрофы в личной жизни товарищи уговорили меня бросить Питер и взяться за газету ‘Степь’ в гор. Троицке Оренбургской губ. В ‘Степи’ была возможность проводить в газетном отношении частично нашу политику.
Здесь была ведена по связи с челябинскими товарищами основательно рабочая страховая кампания, в результате чего проводили везде наш устав. Это помогло плотнее сорганизоваться небольшой группе большевиков: Петров, Гогия (ж.-д. рабочий), Шамшурин (типографщик).
Однако жандармы и казачье начальство, разжевав направление ‘Степи’, стали давить.
Я бросил работу в ‘Степи’. Стал директором приуральского горнопромышленного бюро, задачей которого была разведка полезных ископаемых и организация горнопромышленных предприятий.
В течение 1915—16 гг. были мною подготовлены к разведке и эксплуатации месторождения каменного угля, свинцово-цинково-медных руд. В 1917 г. Февральскую революцию пережил в Питере.
В 1917 г. был секретарем троицкого комитета нашей партии.
К Октябрьскому перевороту в Троицке и уезде нами была распропагандирована значительная группа казаков, главным образом фронтовиков.
В организации большевиков было, однако, не много — 4 человека, и социал-демократ. комитет был смешанный с меньшевиками.
Но мне с товарищами удалось изнутри повести так работу, что вся организация вскоре оказалась нашей. Это было как раз вовремя, т. к. оренбургское казачество, руководимое кадетами, уже повело атаку вооруженной силой против Советов и специально против нас — большевиков.
Накануне дутовского восстания (зимой 1917 г.) я был отозван уральским областным комитетом нашей партии для работы в Екатеринбург.
Уже в это время при новой поездке в Троицк воевал с казаками, пережив первые дни активных действий вместе с Блюхером, Елькиным и др. В Екатеринбурге был членом уральского областного комитета нашей партии и исполкома, комиссаром финансов Урала, областным контролером и перед отступлением из Перми председателем СНХ Урала. В 1918 г. в сентябре отозван в Москву, введен в коллегию НКФ и назначен заместителем НКФ на Урале, а после занятия Урала Колчаком работал в Москве членом коллегии НКФ, в апреле 1919 г. был вместе с тем назначен членом президиума ВСНХ, где и был до четвертого съезда Совнархозов, т. е. до 20 мая 1921 г. Нес обязанности заведующего финансами ВСНХ, был председателем Горного Совета, наблюдающего за научно-техническим отделом, Главным Геодезическим Управлением, членом ЦК горнорабочих, членом Малого Совета Народных Комиссаров, членом президиума Госплана.
Имел ответственные поручения СТО по командировкам на Урал и Волгу. Был членом коллегии Наркомпрода в последние три года его существования.
Был в первом составе коллегии Наркомвнуторга СССР в период его организации, был председателем правления Центроспирта в первый год его организации.
В данное время состою председателем правления Лесного синдиката, организуя синдикат.
Вместе с тем состою директором-распорядителем паевого т-ва ‘Нарпит’, редактором газеты ‘Рабочая Столовая’. Состою членом совета в Промбанке, Внешторгбанке и проч. Был редактором ‘Продовольственной газеты’, газеты ‘За продналог’, журнала ‘Продовольствие и Революция’. [На руководящей хозяйственной работе.] {Гранат}