‘Отечественныя Записки’, No 12, 1848
Арифметический Самоучитель Геометрии, Механики, Физики и Астрономии, с чертежами и рисунками Александра Львова, Галахов Алексей Дмитриевич, Год: 1848
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Ариметическій Самоучитель Геометріи, Механики, Физики и Астрономіи, съ чертежами и рисунками Александра Львова. Москва. Въ университетской тип. 1848. Въ 8-ю д. л. 208 стр. Это только первая часть сочиненія, г. Львовъ общаетъ еще дв. При разбор книги подобнаго рода, первое дло опредлить ту цль, которую имлъ авторъ, издавая свою книгу. Познаніе этой цли необходимо и для публики, которая такимъ-образомъ знаетъ, чего должно искать въ предложенномъ ей сочиненіи, необходимо и для рецензента, которому иначе нельзя произнести праваго суда о книг, ибо цлію опредляется форма и содержаніе, достоинство и недостатокъ, полезность и безполезность сочиненія. Если уясненіе цли такъ нужно и для публики, и для рецензента, то тмъ боле оно необходимо для самого автора: но какъ ни естественно, ни очевидно это послднее требованіе — оно, къ-несчастію, не всегда выполняется.
Посмотримъ же, какую цль имлъ авторъ, издавая свою книгу. Въ посвященіи, сдланномъ одной дам, авторъ опредляютъ свою цль такъ: ‘возможно-краткое и совершенно-популярное изложеніе М(м)атематическихъ наукъ’. Цль высказана не совсмъ ясно: ‘математическія науки’ и ‘популярное изложеніе’ требуютъ дальнйшаго поясненія, ибо эти слова понимаются не всми одинаково. Что же авторъ разумлъ подъ словами ‘ математическія науки’ и популярное изложеніе’? Обратимся къ предисловію:
‘Въ трехъ частяхъ этого сочиненія мн желательно съ А(а)риметическою нитью въ параллель нити: Г(г)еометріи, М(м)еханики, Ф(ф)изики и А(а)строноміи, такъ что прочитавшій его, зналъ А(а)риметику, и все изъ этихъ наукъ, что можно знать — зная одну только А(а)риметику
Здсь цль автора выражена ясне, но не вполн. Поэтому обратимся къ концу предисловія, которое, авось, опредлитъ намъ цль автора, способъ, которымъ онъ думалъ достигнуть ея, и содержаніе этой и слдующихъ частей »Ариметическаго Самоучителя’.
‘Желательно составить особое возможно краткое сочиненіе изъ 3-хъ курсовъ:
1-го Ариметическаго, въ которомъ бы заключались изъ всхъ прикладныхъ паукъ существенныя, особенно интересныя и доступныя только его (?) сфер знанія,
2-го, Алгебрическаго, гд знанія, являясь въ форм боле общей, проложили бы дальнйшее развитіе всхъ вопросовъ, предложенныхъ, но не ршенныхъ въ ариметическомъ. 3-го, дифференціальнаго и интегральнаго курса, гд уже окончательно было бы показано, какіе вопросы ршены и какіе еще предоставлены будущимъ временамъ.’
Это такъ темно, что мы ничего не понимаемъ, мы никакъ не можемъ составить себ понятія о томъ, о чемъ намренъ говорить авторъ во второй и третьей частяхъ своего ‘Самоучителя’. Что такое за курсъ дифференціальный (и интегральный), гд доказывается, какіе вопросы ршены и какіе еще будутъ ршены? Видно по всему, что авторъ, писавъ свою книгу, не постарался отчетливо уяснить себ ни цли, ни способовъ къ достиженію ея, или, если угодно, ему представилась какая-то цль, но онъ не умлъ совладать съ нею, не осилилъ ея, впалъ даже въ ложное ея пониманіе. Начнемъ съ понятія автора о ‘математическихъ наукахъ’. Одни подъ этимъ словомъ разумютъ науки, составляющія собственно чистую математику, т. е. ариметику, алгебру, дифференціальное и интегральное исчисленіе съ ихъ подраздленіями, другіе же (этого мннія и г. Львовъ) къ числу математическихъ наукъ относятъ, Сверхъ того, геометрію, механику, физику, астрономію. Но на чемъ основано отнесеніе этихъ послднихъ къ числу математическихъ наукъ? Если возможность или невозможность приложенія математики къ данной наук опредляетъ, по мннію г. Львова, отнесеніе ея въ разрядъ математическихъ или нематематическихъ наукъ, то, кром геометріи, механики, физики, астрономіи, къ числу математическихъ наукъ должно отнести, на-примръ, и статистику, которая тоже основана на математик. Правда, что обыкновенно статистика пользуется пособіями одной ариметики, но что это пособіе не всегда ей достаточно, и что рано или поздно она потребуетъ содйствія высшихъ частей математики —это несомннно. Кто читалъ статистическія изслдованія Кетле, кто знакомъ съ идеями о приложеніи теоріи вроятностей къ изслдованіямъ статистическимъ, тотъ, конечно, раздлитъ наше мнніе. Почему же посл этого не отнести и химіи къ разряду математическихъ наукъ? Конечно, до-сихъ-поръ еще не сдлано важныхъ приложеній математики къ химіи, но тотъ, кто знакомъ съ современнымъ состояніемъ химіи, не усомнится сказать, что, быть-можетъ, скоро явите я математическая химія, въ параллель математической физики. Разв разныя электрохимическія теоріи, разв изслдованія кристаллографическія не указываютъ прямо на это? Кто знаетъ, быть-можетъ, близко то время, когда математика приложится къ физіологіи! На-примръ, процессъ дыханія въ настоящее время такъ хорошо и многосторонне изслдованъ, что остается очень-немногое, чтобъ подвергнуть этотъ процессъ вычисленію. Разв уже не сдлано попытокъ приложить вычисленіе къ кровообращенію? Наступитъ время, когда математика найдетъ приложеніе ко всмъ естественнымъ наукамъ. Припомнимъ слова, сказанныя однимъ изъ великихъ авторитетовъ въ этомъ дл: науки естественныя достигнутъ своего-совершенства тогда, когда къ нимъ приложится математика — степень совершенства этихъ наукъ опредляется степенью приложенія къ нимъ математики. Итакъ, отнести къ математическимъ наукамъ только геометрію, механику, физику, астрономію — не логично, непослдовательно. Чтобъ быть врнымъ самому-себ, нужно или у этихъ наукъ отнять названіе математическихъ (что было бы лучше всего), или это послднее названіе распространить на множество другихъ наукъ. Но это произвольное отнесеніе однхъ наукъ къ числу математическихъ, другихъ же — къ числу нематематическихъ, еще не составляетъ существеннаго недостатка. Положимъ, что авторъ захотлъ дать названіе математическихъ наукъ только геометріи, механик, физик, астрономіи — изъ названія не стоить много спорить. Но, отнеся эти четыре науки къ числу математическихъ, необходимо автору уяснить себ точное отношеніе этихъ наукъ и между собою и къ собственно-чистой математик. Отсутствіе такого уясненія нельзя извинить ничмъ, нельзя никакъ простить въ книг подобнаго рода. Безъ точнаго уясненія, книга теряетъ свою цлостность, свое единство. Слдствіями этого-то неуясненія страждетъ книга г. Львова. Отношеніе чистой математики къ упомянутымъ четыремъ наукамъ не есть отношеніе цлаго къ частямъ, общаго къ частному, напротивъ, отношеніе чистой математики къ геометріи, механик, физик, астрономіи есть отношеніе науки вспомогательной къ наукамъ вспомогаемымъ. Каждая изъ этихъ четырехъ наукъ иметъ свою особенную идею, отличную отъ идеи, развеваемой въ чистой математик. Повторяемъ отношеніе, на-пр. физики, къ чистой математик, есть отношеніе главной науки къ наук вспомогательной. Это очевидно какънельзя-больше, но эта очевидность ускользнула изъ глазъ автора, и, вслдствіе этого, авторъ сдлалъ важную погршность, которая невыгодно обозначилась на всемъ сочиненіи.
Если авторъ поставилъ себ цлію познакомить публику съ истинами геометріи, механики, физики, астрономіи, то къ-чему въ основаніе дленія при этомъ изложеніи онъ принялъ дленіе чистой математики, науки вспомогательной? къ-чему раздлилъ свое сочиненіе на три части, ариметическую, алгебраическую и дифференціальную (и интегральную)? Это столь же несообразно, какъ несообразно было бы изложеніе, хоть астрономіи, подраздлить на четыре части: одну, основанную на сложеніи, другую-на вычитаніи и т. п. Основаніе дленія книги авторъ взялъ вн предмета, имъ избраннаго, вн цли, имъ избранной! Какое прямое соотношеніе между ‘подраздленіемъ чистой математики на ариметику, алгебру, дифференціальное и интегральное исчисленіе (подраздленіе, которое, замтимъ мимоходомъ, само по-себ уже нсколько несостоятельно) и подраздленіями популярнаго курса физики, астрономіи и пр.? Слдствія такого неуясненія отношеній чистой математики къ прочимъ четыремъ наукамъ и сопряженнаго съ нимъ ложнаго раздленія, были самыя пагубныя для книги — она лишилась единства, <испорчено>ти, опредленности характера, <испорчено>сь какимъ-то урывкомъ. Но <испорчено>ло, авторъ не позаботился да<испорчено>ть себ то, что называется популярнымъ изложеніемъ. Популярность иметъ свои различныя степени, сообразно съ этимъ и форма, и содержаніе книги видоизмняются. Писать книгу безразлично для всхъ невозможно, или такая книга никогда не достигнетъ своей цли. Положимъ, на-примръ, вы хотите написать популярный курсъ химіи. Если этотъ курсъ вы назначаете для помщиковъ, фабрикантовъ, ремесленниковъ — вообще для людей, которые, предполагается, сдлаютъ непосредственное примненіе изъ своихъ свдній, то при изложеніи нужно соблюсти особыя условія, отличныя отъ условій, требуемыхъ курсомъ химіи, назначеннымъ для дилеттантовъ науки. Сверхъ того, писать популярно не значитъ жертвовать истиной для общности, равнымъ образомъ писать кратко и популярно не значитъ писать отрывочно, безъ связи и соотвтственности въ излагаемомъ. Авторъ упустилъ изъ вида вс эти замчанія. Отъ-этого въ одномъ мст онъ пишетъ такъ, какъ-будто иметъ читателями десятилтнихъ дтей, въ другомъ мст — обращается съ читателемъ, какъ съ человкомъ ученымъ. Отъ этого въ одномъ мст — неумстныя подробности, въ другомъ — неумстная краткость. Такъ, напримръ, гальванизму посвящена одна страница, а правиламъ писать числа цлыя три! Другой примръ. Книга г. Львова преимущественно назначена для людей образованныхъ, по не свдущихъ въ математик. Имя въ виду такихъ читателей, не должно много распространяться ни о центр тяжести, ни о давленіи жидкостей на дно и бока сосуда и пр. и пр., зато значительную часть книги надлежитъ посвятить развитію идей о взаимномъ соотношеніи различныхъ физическихъ дятелей, т. е. свта, тепла, электричества и проч.,— соотношеніи, составляющемъ теперь одинъ изъ интереснйшихъ и современнйшихъ вопросовъ. А между-тмъ, изложенію этихъ идей автора посвящаетъ какія-нибудь, дв-три строки и толкуетъ на двадцати строкахъ о плаваніи карандаша въ стакан воды!
Изъ соображенія всего сказаннаго мы видимъ, что авторъ, имвъ цлію популярное изложеніе математическихъ наукъ, не постарался уяснить себ: 1) что такое математическія науки, 2) какое ихъ взаимное соотношеніе и 3) что такое значитъ писать популярно. Судите же посл этого, каково должно быть достоинство книги! Досадно видть, что способности, время, труды были израсходованы безъ пользы, безъ опредленной цди! Досадно тмъ боле, что вс сознаютъ недостатокъ популярныхъ книгъ въ нашей литератур, охотниковъ же выполнить этотъ недостатокъ является мало, а если и есть, то они не умютъ достичь своей цли.
Вотъ наше мнніе р книг г. Львова: цль автора хоть не нова, тмъ не мене похвальна, и весьма-желательно, чтобъ она была приведена въ исполненіе. Главный недостатокъ книги произошелъ, какъ мы сказали выше, отъ неполнаго, несовершеннаго уясненія авторомъ ни цли, ни плана, которые имлъ г. Львовъ, издавая свою книгу — здсь источникъ всхъ погршностей. Отъ этой неполноты уясненія произошло то, что иныя мста книги написаны боле чмъ хорошо (на-пр. большая частъ ариметики), другія же — очень-плохо. Судя по однимъ мстамъ, книга очень-хороша, судя по другимъ — она очень-плоха. Видно, что авторъ хотлъ и могъ бы сдлать много добраго, но не сдлалъ. Впрочемъ, дло автора еще не проиграно вовсе, мы присовтуемъ г. Львову остановиться на изданіи первой части и приступить къ новому изданію, къ передлк своего сочиненія, если не на совершенно новыхъ началахъ, то на значительно-измненныхъ. Побуждаемъ къ этому г. Львова, ибо ожидаемъ отъ него труда дльнаго и полезнаго.
Какъ въ цломъ, такъ и въ частностяхъ, книга, исполнена промаховъ, считаемъ нужнымъ указать на нкоторые изъ послднихъ — считаемъ это тмъ-боле нужнымъ, что это побудить автора быть боле-осмотрительнымъ при дальнйшемъ изданіи своего сочиненія. Указаніе на эти промахи тмъ важне, что они принадлежатъ не одной книг г. Львова, но перешли къ нее, по закону преемничества, изъ другихъ книгъ, которыми авторъ пользовался при составленіи своего ‘Самоучителя’.
Вотъ начало книги:
‘Ариметика получила начало свое съ первымъ развитіемъ умственныхъ способностей человка. (Общая форма, лишенная всякаго смысла.) Она предшествовала всмъ знаніямъ. (Кто же это знаетъ? почему же не Грамматика?). Счисленіе людей, стадъ, времени жизни и пр. было первою разумною необходимостію первобытныхъ людей.’
Давно пора оставить подобныя разсужденія ab ovo. Какая польза отъ нихъ? Въ чемъ истинность ихъ?— Дале найдете, ‘проникнуть въ глубь древности’, ‘ариметика теряется во мрак древности’ и пр. и пр. Все это чистая реторика.
Исторія ариметики изложена съ нкоторою подробностью, здсь упоминается о Лагранж, Фурье, Штурм, но ни слова не сказано о заслугахъ Вьета, Декарта, Гюйгенса, Клеро, даже (легко сказать!) Эйлера. Нехудо бы упомянуть о Рудольфс (1522J и Михаил Щтифед (1563), введшихъ во всеобщее употребленіе знаки (+) и (—), и знакъ корня.
На стр. 12 авторъ раздляетъ ариметику на общую и частную, и, послднюю подраздляетъ на аримологію, собственно ариметику, и, арцемогнозію. Подраздленіе это излишн въ популярномъ курс и даже мало извстно записнымъ ученымъ. Само названіе аримологіи встрчается иногда въ ученыхъ сочиненіяхъ, то <испорчено> это употребляется въ различныхъ <испорчено>ченіяхъ. Такъ Амперъ въ Essai sur la philosophie des sciences пре<испорчено> это названіе для чистой математики вообще, другіе же писатели <испорчено> отличаютъ аримодогіи отъ ариметики. Придуманы были и другія названія, такъ г. Вронскій въ Philosophie de la Technie называетъ ту часть математики, которая занимается числами (слдовательно, и ариметику) — алгоримологіею. Все это показываетъ, какъ неопредлено и необщепринято значеніе словъ аримологія и аримогнозія, употребленныхъ г: Львовымъ. Введеніе такихъ словъ и безполезно въ популярномъ руководств, даже иметъ свою вредную сторону.
Вотъ какъ г. Львовъ опредляетъ предметъ ариметики общей и частной:
‘Общей — отдльный, отвлеченный, умственный міръ, составленный изъ всевозможныхъ чиселъ при неопредленномъ счет, частной — при извстномъ, такъ десятичный(ой) — при десятичномъ.’
Фразисто, сжато, темно! Это — популярность! Отнын знайте же, что ариметика занимается міромъ, составленнымъ изъ всевозможныхъ чиселъ.
На стр. 11 читаемъ:
‘Ариметика есть слово Г(г)речськое, составленное изъ словъ число и — искусство.’
Это ошибочное словопроизводство, хотя его держится и самъ г. Буняковскій въ своемъ ‘Лексикон Чистой и Прикладной Математики’. Греческое окончаніе прилагательныхъ отвчаетъ русскому: скій. Поэтому, , , значитъ, числительный, ая, ое (или — численскій, ская, ское). Вы видите, что греческое слово есть вовсе не сложное слово, какъ говоритъ авторъ, а производное прилагательное имя, при которомъ, какъ и при всхъ словахъ, означающихъ науки и искусства, подразумевается — искусство, наука, т. () по-русски — числительная (наука). Впрочемъ, это неудивительно. Мы сами недавно слышали, какъ одинъ учитель логики объяснялъ ученикамъ слово логика такъ, слово это есть сложное изъ — разумъ и (?!) — наука.
Переходимъ къ геометріи. Вотъ опредленіе прямой линіи, которое, какъ извстно, составляетъ камень преткновенія для тхъ, которые желаютъ опредлять все, даже вещи неопредлимыя. ‘Прямая линія есть единственная линія, которою выражаются ‘кратчайшія разстоянія двухъ точекъ происхожденіе прямой линіи можно представлять себ чрезъ движеніе точки по одному направленію’. А что такое одно направленіе? Здсь чистый circulus in definiendi.
На стр. 56 читаемъ:
‘Ихъ (кривыя линіи) можно раздлить на правильныя и неправильныя.— Правильныя суть такія кривыя, которыя образуются опредленнымъ движеніемъ точки….. неправильныя — гд нтъ никакого’ порядка, никакого закона въ движеніи точки.’
У автора страсть къ подраздленіямъ — страсть вообще не похвальная, тмъ боле въ составител популярнаго курса. Подраздленіе кривыхъ на правильныя и неправильныя — ложно, ошибочно. Всякая кривая описывается движеніемъ точки, это движеніе для каждаго, частнаго случая, для всякой кривой опредленно. Что такое неопредленное движеніе точки? Такія фразы не идутъ къ устамъ математика. Г. Львову должно быть извстно, что всякая кривая можетъ быть выражена уравненіемъ (или системою уравненій и неравенствъ), слдовательно, каждая кривая предполагаетъ извстное, опредленное движеніе точки для своего образованія. Укажемъ, напр., на уравненіе съ частными дифференціалами. Эйлеръ про кривыя, выражаемыя уравненіями этого рода, сказалъ, что он могутъ быть всякія, даже такія, которыя можно начертить свободнымъ движеніемъ руки (curva libero manus ductu formata). Можно, если угодно, кривыя раздлить на правильныя и неправильныя, но въ такомъ случа въ основаніи дленія нужно принять начала, отличныя отъ принятыхъ г. Львовымъ. Вообще же, большинство геометровъ не допускаетъ этого дленія кривыхъ на правильныя и неправильныя. По тмъ же самымъ причинамъ дленіе поверхностей и объемовъ на правильныя и неправильныя — ошибочно (см. стр. 66 и 70). Равнымъ образомъ утвержденія, что ‘для изслдованія неправильныхъ кривыхъ математики не имютъ средствъ’ (стр. 59) и что ‘опредленіе величинъ поверхностей неразгибающихся везд приближенное’ (стр. 68) — суть утвержденія не совсмъ точныя, относительно-истинныя.
Слдуетъ механика. Чтобъ имть понятіе объ ошибочности нкоторыхъ опредленій автора, укажемъ на стр. 83, гд дается опредленіе живой силы.
На стр. 111 авторъ доказываетъ истину, до-сихъ-поръ никмъ-неслыханную. Всякому извстно, что если тло, легчайшее воды, будетъ погружено въ не, то часть поверхности остается подъ водою, часть же остается вн. Карандашъ, по мннію г. Львова, составляетъ исключеніе изъ этого общаго правила. Вы не врите? Мы цитуемъ для неврующаго читателя самое мсто. ‘Если мы карандашъ опустимъ ‘острымъ концомъ въ воду, то онъ не останется въ этомъ положеніи, какъ мы его опустили — онъ начнетъ казаться и посл, нсколькихъ качаній всплывтъ весь на поверхность… нтъ причины одному концу его опуститься внизъ въ жидкость, а другому ‘всплыть’. Вотъ образецъ ясности изложенія!
На стр. 114 сказано, что масла, кислоты плотне воды (?). До-сихъ-поръ мы везд читали, что масла легче воды, теперь, благодаря автору, заблужденія человчества обличены. Химики во всхъ книгахъ- твердятъ, что водохлорная, водосинильная, селитрянная и другія кислоты легче воды — г. Львовъ уличает ихъ въ незнаніи.
На-счетъ вина, спирта авторъ раздляетъ общее мнніе.
Теперь на очереди стоитъ физика. Вотъ какъ г. Львовъ объясняетъ причину паденія барометра въ дождливое время и возвышеніе ртути въ хорошую погоду ‘Пары рже чмъ воздухъ: поэтому, присутствіе ихъ въ воздух предъ дождемъ, снгомъ ‘уменьшаетъ давленіе атмосферы» (стр. 135). Прекрасно! Старая, ложная (какъ извстно всякому, читавшему хоть физику Ленца) теорія старика Делюка (будь не тмъ помянутъ покойникъ!).
На стр. 149 читаемъ, что ‘свтъ иметъ три свойства: 1) свтить, 2) цвтить и 3) грть‘. Сущая правда! Небольшое исключеніе изъ этого правила составляетъ наша луна, которая, какъ извстно, свтитъ, но не гретъ. Впрочемъ, какое же правило не иметъ своихъ исключеній?
На стр. 150 авторъ исчисляетъ источники свта, а именно: 1) ударъ, 2) различныя соединенія веществъ, 3) жизнь и 4) разгоряченіе. Г. Львовъ сдлалъ небольшое упущеніе въ этомъ исчисленіи: онъ забылъ упомянуть объ электричеств и еще о солнц (!). Здсь же вы прочитаете, что вс тла, разгоряченныя до 500о, длаются свтящимися. Иной, пожалуй, скажетъ, что это правило не всегда справедливо, въ доказательство приведетъ много примровъ, но какое дло ‘Самоучителю» до этихъ исключеній!
На стр. 154-говорится, что ‘красные лучи грютъ боле всхъ, фіолетовые мене всхъ’. Меллони и Гершель утверждаютъ, что спектръ термическій и призматическій не всегда совпадаютъ, и поэтому иногда лучи одного цвта, иногда лучи другаго цвта пріобртаютъ способность наибольшаго нагрванія. Все зависитъ отъ среды, въ которой производится разложеніе свта. Правило г. Львова справедливо только отчасти для стекла.
На стр. 156. ‘Термометръ — употребляется для измренія тепла и холода’. Такія вещи не годится говорить ‘Самоучителю’!
На стр. 164 сказано, что ‘Зеркала заставляютъ лучи сходиться на половину радіуса, а обыкновенныя выпуклыя стекла — на разстояніи цлаго радіуса’. На стр. 165: у близорукихъ глаза очень выпуклы, у дально-зоркихъ — мало выпуклы. Во второмъ изданіи вашей книги, г. Львовъ, выпустите эти мста, ибо они кидаютъ не совсмъ-благовидный свтъ на ваши физическія знанія!
На стр. 177 знаменитый опытъ Вольты приписанъ Гальвани! На стр. 178 читаемъ: ‘Инструментомъ для измренія гальванической силы служатъ т же всы Кулона’. Откуда вы. это взяли, г. Львовъ? Кто жъ измряетъ кулоновыми всами? На это есть мультипликаторъ, водтаиметръ, термометры и другіе инструменты, о которыхъ не упоминаетъ авторъ. При второмъ изданіи, если оно когда-либо будетъ, выкиньте, г. Львовъ, эти мста, или поисправьте!
На стр. 181: химическое соединеніе происходитъ только ‘при общемъ состояніи сцпленія’ (??) Никогда мы не слыхивали такихъ вещей? Отъ-чего же кислоты дйствуютъ на металлы? Кому неизвстно сильное дйствіе кислотъ срной, селитряной, уксусной и множества другихъ на цинкъ, желзо, мдь, и проч. и проч.,? Всякому извстно окисляющее дйствіе обыкновенной воды на металлы. Мало ли другихъ примровъ! Мы уврены, что самъ авторъ теперь раскаивается въ такой неосмотрительности, но — говоря пословицей — что написано перомъ, того не вырубишь топоромъ.
Г. Львовъ любитъ и пофилософствовать иногда, что очень похвально. Для образца выпишемъ слдующее мсто:
‘Сколько силъ еще въ природ не открыто, да и въ изслдованныхъ-то силахъ изслдовано кой-что и кое-вчмъ (?), такъ, на-примръ, мы знаменъ дйствіе электричества въ стекл, стали, мди и проч., но знаемъ ли мы дйствіе его въ этомъ пер? (??! И мы поставимъ съ своей стороны тоже вопросительный и удивительный знаки). Какова задача гг. физикамъ!.