АМУ-ДАРЬИНСКАЯ УЧЕНАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ.
АМУ-ДАРЬИНСКАЯ УЧЕНАЯ ЭКСПЕДИЦІЯ.
Природа и типы Аму-дарьинской дельты.
(Продолженіе).
IV.
‘Нива’, 9, 1875
Аму-Дарьинская ученая экспедиция, Каразин Николай Николаевич, Год: 1875
Время на прочтение: 5 минут(ы)
До нашего прихода на Аму-Дарью, каракалпаки земледльцы находились въ самыхъ невыгодныхъ условіяхъ для своего культурнаго развитія.
Этотъ несчастный народъ, занимая самое перепутье разбойничьихъ дорогъ тюркменскихъ родовъ, принужденъ былъ ежедневно трепетать за свою собственность.
Кара-калпаки рыбаки, о которыхъ я говорилъ выше, жили еще, хотя сколько нибудь, въ боле выгодныхъ условіяхъ, относительно разбойничьихъ набговъ и захватовъ, благодаря своей земноводной жизни, съ своихъ лодокъ, сквозь густыя чащи озерныхъ камышей, они могли смяться надъ коннымъ тюркменомъ, они были недосягаемы для этихъ наглыхъ разбойниковъ. Земледльцу-же не предстояло другаго исхода какъ или разставаться съ своимъ добромъ, или-же вступать въ борьбу, въ высшей степени для него неровную.
Эта тревожная жизнь, вчно подъ тяжелымъ гнетомъ страха за свое добро, а подъчасъ и голову, оригинальнымъ образомъ выработала жизнь кара-калпака земледльца, создала особый типъ его отдльныхъ жилищъ, а также и цлыхъ городовъ и селеній (кишлаковъ).
Кара-калпакъ земледлецъ занялъ средину между кочевою и осдлою жизнью, съ тою только разницею, что мсто его лтней кочевки всегда одно и то же — его обрабатываемое поле.
Наступаетъ весна, начинаются разливы водъ Аму и ея протоковъ, продолжающіеся, благодаря таянію снговъ въ верховьяхъ, въ горахъ Тіанъ шань, почти все лто. Природа устройваетъ кочевымъ розбойникамъ непреодолимыя водныя преграды.
Подъ защитою своихъ ркъ, озеръ и топей каракалпаки спокойны отъ набговъ и спшатъ на свои поля — добывать изъ земли все, что имъ подъ силу.
Маленькія кибитки съ войлочнымъ верхомъ и камышевыми стнками переносятся на т мста, которыя предполагаются къ обработк, и устраиваются тамъ на все лто. Начинается рабочій сезонъ, и старый и малый — вс въ пол. Прочищаютъ оросительныя канавы, пашутъ, копаютъ и сютъ, заливаютъ водою поля, засянныя рисомъ, проводятъ эту благодтельную воду дальше, куда еще она не проведена была до сихъ поръ,— однимъ словомъ, употребляютъ страшныя усилія чтобы добыть свой насущный хлбъ…. И все это длается торопливо, лихорадочно, съ оглядкою, будто они воровскимъ образомъ пришли на чужія земли и спшатъ эксплуатировать ихъ, пока не замтилъ настоящій хозяинъ.
Честный, мирный земледлецъ работалъ украдкою словно воръ, наглый разбойникъ рыскалъ съ гордымъ сознаніемъ полной гражданственности своей дятельности.
Лтомъ вс каракалпаки разсяны по своимъ участкамъ, рдко вы встртите вмст дв или три кибитки. Эти переносныя жилища разбросаны большею частью по одиночк и теряются въ массахъ могучей, зеленой растительности. Вся жизнь переносится на поля, визгъ чигирей {Чигири — это водокачальный приборъ — большое вертикально-вращающееся колесо, ободъ котораго увязанъ глиняными сосудами, зачерпывающими воду внизу и выливающими ее въ желоба боле возвышенной канавы, системою изъ нсколькихъ чигирей можно, такимъ образомъ, поднять воду на довольно значительную вышину.} раздается съ ранняго утра и прекращается только поздно ночью, а въ горячія минуты не прекращается даже вовсе.
Но вотъ лто кончается, воды вступаютъ въ свои берега, скоро наступятъ осенніе холода, за ними морозы, скрпляющіе топи и болота, съ лваго берега надо ожидать недобрыхъ гостей, надо спасаться. Наскоро пожинаются плоды невроятныхъ, земледльческихъ усилій, каракалпаки торопливо перебираются въ свои укрпленные города и кишлаки, за стнами которыхъ они разсчитываютъ укрыть и себя самихъ и свои зимніе запасы.
Устройство этихъ зимнихъ пунктовъ почти одинаково, они отличаются одинъ отъ другаго только своими размрами, зависящими отъ числа обитателей. Наружный видъ ихъ слдующій: четвероугольное пространство, большихъ или меньшихъ размровъ, обнесено высокою, глинобитною стною. Снаружи, у подножья этихъ стнъ тянется глубокій ровъ, черезъ который переброшены мосты, ведущіе къ воротамъ. По угламъ этого четвероугольника выведены круглыя выдающіяся башни съ бойницами, для фланкированія, если промежутки между башнями длинны, то вдоль фасовъ устроиваются еще башни въ разстояніи одна отъ другой до пятидесяти сажень. Такимъ образомъ получается укрпленіе, сохранившее въ себ всю типичность древнйшихъ фортификаціонныхъ работъ.
Подобное укрпленіе не могло-бы и дня держаться противъ европейскихъ орудій, но для конныхъ тюркменскихъ шаекъ оно представляетъ твердыню несокрушимую. Запершись въ своемъ город, каракалпаки могутъ, съ высоты стнъ, спокойно поглядывать на рыскающихъ вокругъ всадниковъ. Разв только оплошность осажденныхъ можетъ доставить успхъ тюркменамъ, да послдніе, впрочемъ, какъ и вс азіаты, не любятъ долго стоять подъ стнами и спшатъ дале — вымщать свою неудачу на боле оплошныхъ, не успвшихъ затвориться, или же довольствуются одинокими бродячими субъектами.
Тюркмены переходятъ Аму-дарью не спеціально съ цлью грабить каракалпаковъ, они идутъ дальше и щиплютъ несчастныхъ земледльцевъ только на перепуть — вольно же селиться на самой дорог!? Воинственные сосди не обращаютъ вниманія на то обстоятельство, что каракалпаки также какъ и они подданные одного хана хивинскаго, а по религіи ихъ правоврные собратья,— къ вопросамъ политики и религіи тюркмены относятся довольно небрежно, чтобъ не сказать боле. Грабители привыкли руководствоваться только однимъ правиломъ: ‘Сильный живетъ на счетъ слабаго’.
Вотъ эта самая тревожная жизнь и заставила каракалпаковъ скучиваться на зиму вмст, въ обнесенныхъ стнами городахъ и кишлакахъ.
Въ тхъ пунктахъ, гд развилась торговая и промышленная жизнь, тамъ и лтомъ обитаетъ довольно много народу, выстроены базары съ тнистыми переходами, съ рядами лавокъ. Горожане живутъ въ постоянныхъ сакляхъ, построенныхъ по общему азіатскому типу, съ приспособленіями къ замкнутой гаремной жизни. Тамъ-же, гд эти городскіе элементы отсутствуютъ,— лтомъ, за стнами зимовокъ вы не встртите ни души, молчаливо стоятъ непривтливые, укрпленные пустыри, съ отпертыми настежь воротами, и только кучи золы и навоза указываютъ на то, что они не навсегда покинуты. За то зимою, здсь кипитъ самая оживленная дятельность. Сплошными рядами засталено кибитками все внутреннее пространство: конный съ трудомъ пробирается, прозжая по узкимъ проходамъ, между этими войлочными домиками. На ограниченномъ пространств устраиваются на всю зиму сотни и даже тысячи семействъ, и весь укрпленный кишлакъ принимаетъ видъ громаднаго муравейника, особенно напоминающаго извстныя постройки термитовъ.
На нашемъ рисунк изображенъ одинъ изъ подобныхъ пунктовъ, кишлакъ Нукусъ, недалеко отъ новаго нашего укрпленія того же имени, близъ соединенія Куванъ-джормы съ Аму-дарьею.
Другой рисунокъ изображаетъ врага, противъ котораго мирные земледльцы принуждены возводить свои укрпленія: это тюркменъ іомудъ, воинственный всадникъ, вооруженный длиннымъ ружьемъ и шашкою, ловко сидитъ на своемъ боевомъ кон, покрытомъ съ головою теплою ковровою попоною. За его сдломъ приторочены походныя сумки (коржумы), въ нихъ весь путевой багажъ наздника.. Тюркменъ обернулся назадъ, должно быть поджидая отставшихъ товарищей.
Время идетъ, съ его теченіемъ многое измняется: худое смняется на хорошее, хорошее на худое — кому какое выпадетъ счастье. Для каракалпаковъ выпало первое. Невзгоды и бды прошли. Съ свера появились ‘блыя рубахи’, заняли низовья Аму и подрзали крылья хищнымъ племенамъ лваго берега.
Въ двухъ, боле выгодныхъ въ стратегическомъ отношеніи, пунктахъ построены два сильныя укрпленія:— Петрово-александровское (Шура-ханъ) и Нукусъ,— около этихъ укрпленій сгрупировались первыя русскія колоніи. Энергичный начальникъ округа зорко оберегаетъ ввренное ему пространство, безпрестанно разъзжая по области и являясь совершенно неожиданно тамъ, гд его не предполагали встртить, одинъ изъ такихъ объздовъ изображенъ на третьемъ рисунк, приложеннымъ къ этому нумеру журнала. Начальникъ округа, полковникъ Ивановъ детъ впереди, верхомъ на приземистой, крпкой казачьей лошадк, около него групируются офицеры его свиты, дальше виденъ казачій конвой, надъ которымъ колышется именной значекъ Иванова.