Аббат. Часть 3, Скотт Вальтер, Год: 1820

Историческая проза
Время на прочтение: 101 минут(ы)
Скачать в PDF

АББАТЪ
или
НКОТОРЫЯ ЧЕРТЫ ЖИЗНИ МАРІИ СТУАРТЪ, КОРОЛЕВЫ ШОТЛАНДСКОЙ.

Сочиненіе Сира Валтера Скотта,

ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ЧАСТЯХЪ.

Переводъ съ Англинскаго.

ЧАСТЬ ТРЕТІЯ.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ,
въ Типографіи Императорскихъ Театровъ,
1825 года.

Печатать позволяется

съ тмъ, чтобы по напечатаніи сей книги до выпуска въ публику представлены были въ Цензурный Комитетъ, одинъ екземпляръ для Цензурнаго Комитета, другой для Департамента Народнаго Просвщенія, два екземпляра для Императорской Публичной Библіотеки и одинъ для Императорской Академіи Наукъ. Москва. Генваря 18 дня 1825. Книгу сію расматривалъ Адъюнктъ, Надворный Совтникъ и Кавалеръ

Павелъ Щепкинъ.

ГЛАВА I.

У воротъ замка Локлевена стояла женщина, вида важнаго и величественнаго. Это была Лади Локлевенъ, прелести которой оковали сердце Іакова V, содлавшаго ее матерью знаменитаго Графа Муррая, тогдашняго Регента Государства.— Происходя отъ благороднаго племяни потомковъ знаменитаго Марскаго дома, одаренная отъ природы удивительною красотою, она сдлала самаго Короля участникомъ въ проступк своемъ. Сіе послднее обстоятельство ни мало не отстранило отъ нее многихъ Вельможъ искавшихъ руки ея, но предпочтеніе пало на Сира Дугласса Локлевена. Не взирая однакоже на почетное званіе ею занимаемое какъ супругою Знатнаго человка и прародительницею законной фамиліи,— чувство униженія безпрестанно тяготило ее. Среди мыслей о талантахъ, могуществ и блестящемъ званіи старшаго сына, своего, тогдашняго Регента Шотландіи, она все не могла забыть о заблужденіи своемъ, хотя сама была мене виновною чмъ Король.
Если бы Іаковъ не возпользовался ея слабостію, она бы имла полное право гордиться сыномъ своимъ и видла бы въ немъ съ душевнымъ удовольствіемъ Государя призываемаго своею породою на тронъ Шотландіи и однаго изъ величайшихъ Монарховъ когда либо увнчанныхъ короною. Марской домъ не уступавшій ни своею древностію, ни своимъ величіемъ дому Друммондскому, могъ бы также тщеславиться даровавъ Шотландіи Королеву, и чрезъ то избгнуть пятна не разлучнаго со слабостію женщины даже и въ то время, когда корона любовника ея служитъ ей предметомъ извиненія. Подобныя мысли, отравлявшія спокойствіе сердца отъ природы гордаго и суроваго, запечатлли на лиц ея слды свои: съ остатками прежней красоты смшивались черты изображавшія внутреннее неудовольствіе и меланхолію. Излишняя строгость въ религіозныхъ мысляхъ еще боле увеличивала сіе расположеніе, и будучи Протестанткою, она полагала, подобно Католикамъ, что тотъ не можетъ ожидать себ никакого спасенія чьи правила относящіяся до вры, не будутъ сообразоваться съ ея собственными правилами.
По всмъ отношеніямъ, несчастная Королева Шотландская пользовавшаяся въ то время гостепріимствомъ, или лучше сказать, плнница Лади Локлевенъ, была презрительна въ глазахъ владтельницы замка. Своенравная женщина сія ненавидла въ ней дочь Маріи Гизской имвшей надъ сердцемъ и рукою Іакова V законныя права, которыхъ почитала себя несправедливо лишенною, въ особенности презирала въ ней ревностную исполнительницу Католическаго ученія, ученія боле язычества ей ненавистнаго.
Такова была женщина которая съ величественнымъ видомъ и суровыми, но не совершенно еще лишенными прежней красоты своей чертами, возвышенными притомъ черною бархатною повязкою искусно наложенною, спросила у перевощика едва только приставшаго къ берегу, что сдлалось съ Лордомъ Линдесайемъ и Сиромъ Робертомъ Мельвилемъ, онъ удовлетворилъ ея любопытству расказавъ все произшедшее. Лади пожала плечами и усмхнулась презрительно. Должно льстить глупцамъ, сказала она, а отнюдь имъ не противорчить. Возвратись назадъ, повинись какъ можешь, скажи, что Лордъ Рютвенъ уже въ замк и съ нетерпніемъ хочетъ видть Лорда Линдесая. Ступай сей часъ…. Нтъ постой,— еще слово,— кто таковъ мальчикъ, тобою привезенный?
Это одинъ изъ пажей, Милади, который…. Знаю, знаю. Мн извстенъ родъ службы ему назначенный. Прислужница вчерашній день еще пріхала. Ступай Рандалъ, а ты Роландъ послдуй за мною въ садъ.
Сказавъ сіе, она пошла впередъ и ввела Роланда въ маленькій садъ окруженный каменною стною, украшенный статуями и посреди котораго находился искуственный фонтанъ. Садъ составлялъ большой цвтникъ простиравшійся до главнаго двора, съ которымъ онъ имлъ сообщеніе чрезъ низкую овальную дверь.— Въ столь тсномъ вмстилищ Марія Стуартъ приучала себя къ участи плнницы, которую ей суждено было влачить почти въ теченіи цлой жизни своей. Хотя въ прогулк Маріи участвовали многія женщины, но первый взглядъ Роланда обращенъ былъ собственно на нее — знаменитую рожденіемъ, извстную талантами, красотою и славную несчастіями!
Станъ и видъ ея столь уже всмъ извстны, что хотя и прошло три столтія, но излишнее кажется напоминать читателю самому непросвщенному выразительныя черты сей физіогноміи соединявшей въ себ все, что воображеніе можетъ только представить блестящаго, пріятнаго и величественнаго, оставляя притомъ въ недоумніи каждаго, приличны ли он боле величію, красот, или талантамъ.— Кто при имени Маріи Стуартъ не представитъ себ изображенія ея, кому образъ ея не столь же знакомъ какъ и образъ подруги юныхъ лтъ его? даже почитающіе себя принужденными врить всему или хотя отчасти донесеніямъ враговъ ея, не могутъ вспомнить безъ вздоха лица, не носившаго ни малйшаго отпечатка преступленій въ которыхъ обвиняли ее въ жизни, преступленій помрачающихъ безславіемъ память женщины добродтельной! Кроткое и величественное чело ея, прелестныя брови, глаза исполненные живости и пріятности, греческой носъ, ротъ прекрасно расположенный, шея подобная близною ше лебединой, однимъ словомъ вс черты составляли нчто цлое уврявшее, что Марія не могла быть виновною. Тщетно будутъ говорить что различныя (изображенія оставшіеся намъ отъ сей знаменитой Королевы не сходны между собою. Посреди самаго несходства въ оныхъ примтнаго, на каждомъ изъ нихъ видны нкоторыя общія черты, составляющія принадлежность существа живаго для воображенія при чтеніи исторіи ея, и незабвеннаго для памяти при взгляд на образъ столь часто везд встрчающійся.
Самой дурной, неудачной портретъ увряетъ насъ что художникъ хотлъ представить Королеву Марію, и не служитъ ли врнымъ доказательствомъ могущества красоты то, что ея прелести, не взирая на столь продолжительное время, до сихъ поръ еще составляютъ не только предметъ удивленія, но и живаго всеобщаго участія. Извстно., что даже имвшіе о ней самое невыгодное мнніе, при конц жизни уважали характеръ Маріи, и сходствовали въ чувствахъ своихъ съ исполнителемъ ужаснаго повелнія — лишишь жизни Королеву, съ исполнителемъ прежде облобызавшимъ руку несчастной жертвы на эшафотъ возводимой,— и потомъ уже совершившимъ долгъ свой.
Марія была тогда въ траур и приближалась къ Лади Локлевенъ съ видомъ, поступью и прелестями съ которыми врное преданіе познакомило уже читателя. Лади Локлевенъ употребила все стараніе скрыть свою ненависть и замшательство подъ видомъ равнодушія собственно для того, что нсколько разъ уже испытала преимущество Королевы надъ собою въ семъ род скрытной и колкой насмшки, которую женщины съ успхомъ употребляютъ противъ другихъ для отмщенія обидъ имъ нанесенныхъ. Не льзя точно сказать, былъ ли сей талантъ столь же пагубенъ для женщины имъ одаренной сколь и другіе, которыми она обладала не въ )меньшей степени, ибо доставляя минутное торжество надъ окружающими ее, онъ не преставалъ возбуждать въ никъ негодованій, влекъ за рану имъ нанесенную мщеніе несравненно ужаснйшее.
Извстно, что смерть Маріи была ускорена письмомъ ея къ Елизавет, гд Королева Англіи и Графиня Шрефбюри служили предметами самыхъ колкикъ насмшекъ.
При встрч дамъ, Королева сказала откланиваясь Лади Локлевенъ: — мы сего дня особенно счастливы, наслаждаясь во время уединенной прогулки нашей сообществомъ милой владтельницы замка, впрочемъ напрасно наблюдающей пустой этикетъ испрашивая позволенія явиться къ намъ тогда, какъ доступъ ея совершенно свободенъ.
Мн весьма прискорбно, отвчала Лади Локлевенъ, что мое присудствіе вамъ въ тягость. Я пришла извстить о такомъ обстоятельств, къ которому женщины рдко остаются равнодушными, именно, что свита ваша увеличилась, прибавила она показывая на Роланда.
Въ самомъ дл! извините меня Милади. Я въ полной мръ чувствую вс милости Вельможъ моихъ, или смю даже сказать моихъ Государей, но не могу поврить чтобъ они согласились столь значительно умножить число моихъ придворныхъ.
Намреніе ихъ, Государыня, было показать все уваженіе которое питаютъ они къ особ вашей, и я уврена что оно не будетъ принято вами съ худой стороны.
Съ худой стороны Милади! возможноли? Наслдниц столькихъ Монарховъ и теперь еще Королев Шотландіи, составить дворъ изъ двухъ служительницъ и молодаго пажа,— есть уваженіе въ глазахъ Маріи всегда неоцненное! Посудите сами, наконецъ свита моя ни въ чемъ не уступитъ свит супругъ вассаловъ вашего Графства Физа, жаль, что еще не достаетъ скорохода и голубой ливреи. Однако въ восторгахъ неумренной радости я почти забыла, что съ умноженіемъ людей меня окружающихъ будутъ увеличиваться издержки Локлевенскаго дома. Безъ сомннія, вотъ причина потемняющая ясность лица вашего, Милади, но будьте спокойны. Шотландская корона владетъ многими землями, и я уврена, что достойный братъ мой скоре предложитъ одну изъ лучшихъ областей своихъ вашему храброму супругу, нежели допуститъ Марію оставить гостепріимный замокъ сей, единственно отъ недостатка средствъ къ содержанію!
Дуглассамъ Локлевена, Государыня, уже нсколько столтій извстно каковъ ихъ долгъ въ отношеніи къ Государству. Они не помышляютъ о наград, сколь бы не казались непріятными и даже опасными обязанности на нихъ возлагаемыя.
Напрасно, любезная Локлевенъ, отказываетесь отъ хорошаго помстья. Да и кто можетъ доставить Королев Шотландской боле способовъ къ приличному содержанію себя, какъ не собственность ея короны? Кто, кром нжнаго сына подобнаго Графу Мурраю, который иметъ вс способы и власть, долженъ пещись о счастіи своей матери? Но не сами ли сей часъ сказали вы, что печаль потемняющая всегда ясное лице ваше, есть слдствіе однихъ заботъ. О! пажъ будетъ служить твердымъ оплотомъ тлохранителей моихъ — двухъ слабыхъ женщинъ, и теперь я догадываюсь: вотъ причина по которой Лордъ Линдесай безъ приличной свиты, къ тому же удерживаемый такою страшною силою, не хотлъ подвергаться опасности!
Лэди Локлевенъ казалась удивленною, какъ вдругъ Марія, перемнивъ голосъ и Положеніе, оставила прежній свой насмшливый тонъ, приняла видъ важный, надмнный и съ гордостію сказала: Милади, мн извстно что Рютвенъ уже здсь въ замк и что Линдесай ожидаетъ лодки на той сторон озера дабы пріхать вмст съ Сиръ Робертомь Мельвилемъ. Какое намреніе привело ихъ сюда? И за чмъ меня, какъ требовало того приличіе, не извстили о семъ прізд?
Они сами, Государыня, объяснятъ вамъ причину своего прибытія. Я же почитала сіе безполезнымъ, ибо въ свит вашей находятся люди, весьма хорошо исполняющіе должность шпіоновъ.
Бдная моя Флемингъ!, сказала Королева обратясь къ одной изъ женщинъ сопутствовавшихъ ей, ты будешь обвинена, судима, подобно шпіону во время военное, за то единственно что случайно прошла чрезъ большую залу въ то время, когда Лади разговаривала съ своимъ Адмираломъ Рандадомъ такъ, громко, какъ только голосъ могъ позволить ей. Носи въ ушахъ хлопчатую бумагу, если хочешь сохранить ихъ, и знай что въ замк Локлевенъ, глаза, уши, языкъ, должны лишиться своего употребленія. Почтенная владтельница его иметъ рдкую способность видть, слышать и говорить за всхъ!
Потомъ обратясь къ Лади Локлевенъ, сказала ей: мы васъ избавляемъ отъ труда слдовать за нами, ибо хотимъ приготовиться къ свиданію съ сими могущественными вельможами. Комната предъ моею спальнею послужитъ намъ аудіенцъ-залою. Ты же молодой человкъ, сказала она Роланду переходя вдругъ отъ насмшливаго тона къ шутливому, ты, вмщающій въ себ всхъ чиновниковъ двора моего начиная отъ Шталмейстера до послдняго конюшаго, ступай за мною для составленія моей свиты.
Посл сего она пошла къ замку. На лиц Локлевенъ появилась улыбка горести и негодованія при вид гордо удаляющейся Королевы.
Всхъ чиновниковъ двора твоего! повторила Локлевенъ. Дай Богъ, чтобы никогда другихъ ты не имла! Видя что Роландъ находился еще позади Маріи, она отошла въ сторону и тихо сказала ему: все тобою подслушанное перескажи повелительниц своей.
Роландъ Гремесъ поспшилъ догнать Королеву и женщинъ свиты ея, вошедшихъ въ маленькую дверь ведшую изъ сада въ замокъ. Жилище плнницы составляли три комнаты расположенныя во второмъ этаж замка. Первая родъ прихожей, вторая большая гостиная, и послдняя — спальня Королевы. Кром того еще въ маленькой комнат, примыкавшей къ гостинной, стояли кровати двухъ женщинъ, составлявшихъ весь ея дворъ.
Роландъ остановился въ прихожей ожидая приказаній. Изъ окна, сквозь толстую желзную ршетку, увидлъ онъ Линдесая, Мельвиля съ людьми своими выходящихъ изъ лодки. Кто-то третій шелъ къ нимъ на встрчу изъ воротъ замка, и ‘Линдесай закричалъ ему грубымъ голосомъ: — Лордъ Рютвенъ вы насъ опередили.
Вниманіе пажа отвлечено было отъ сего зрлища крикомъ выходившимъ изъ внутреннихъ комнатъ, куда онъ и поспшилъ на помощь. Королева, сидла въ большихъ креслахъ, она была въ сильномъ обморок и казалось едва дышала. Одна изъ женщинъ ее поддерживала, а другая кропила лице свжею водою, которая мшалась со слезами катившимися изъ глазъ Маріи.
Бги, молодой человкъ, вскричала первая голосомъ отчаянія, бги скоре, позови кого нибудь на помощь. Королева потеряла чувства….
Но Марія, собравшись съ послдними силами, сказала почти умирающимъ голосомъ: — Не трогайтесь съ мста…. Я вамъ запрещаю. Мн не нужно свидтелей…..Это скоро пройдетъ…. Я чувствую себя лучше…. Съ новымъ напряженіемъ достигла она возможности держаться сама собою на креслахъ и старалась собрать прежнія силы, хотя вс черты ея измнились отъ душевныхъ страданій. Стыжусь слабости моей, сказала она женщинамъ взявъ ихъ за руки, но все кончено и я еще Марія Стуартъ.— Дикой голосъ сего человка … все, что мн извстно о его дерзости…. имя имъ произнесенное…. причина ихъ прибытія…. это можетъ послужить нкоторымъ извиненіемъ минутнаго заблужденія.
Она сняла головный уборъ приведенный въ безпорядокъ, распустила прекрасные черные локоны волосъ своихъ, встала и казалась прелестнымъ изображеніемъ Греческой жрицы въ положеніи, выражавшемъ въ одно время печаль, гордость и улыбку на лиц со слезами смшанную. Мы дурно приготовлены, сказала она, къ принятію подданныхъ возмутителей, но сколько силы позволятъ мн, явлю себя истинною Королевою.
Насиліе лишило меня украшеній моего званія, а горесть и заботы помрачили украшенія природныя. Говоря такимъ образомъ она все еще перебирала прелестные черные локоны свои, и не взирая на чрезмрную горесть, внутренній голосъ говорилъ ей что ея прелести неимютъ никого себ соперниками.
Къ своей молодости и неопытности, Роландъ присоединялъ чувство удивленія при вид всего изящнаго. Вовсю жизнь его не представлялось ему ничего любезне, величественне, привлекательне Маріи. Всякой сказалъ бы, что она обворожила его своими прелестями, онъ оставался неподвижнымъ со взорами на нее обращенными, смотрлъ, удивлялся и внутренно горлъ желаніемъ пожертвовать жизнію своею для славы Маріи Стуартъ. Марія воспитанная во франціи, обладала необыкновенными прелестями и чувствовала ихъ цну. Она была Королевою Шотландскою въ стран, гд искуство знать людей столь же необходимо для счастія, какъ и воздухъ для дыханія человка. По всмъ отношеніямъ, Стуартъ имла рдкую способность примчать силу прелестей своихъ надъ всмъ ея вліянію подверженнымъ и пользоваться выгодами ими доставляемыми. Взоръ брошенный ею на Роланда, тронулъ бы самое каменное сердце.
Бдный юноша, сказала она ему, тебя изторгли изъ объятій нжной матери, сестры, лишили свободы, столь драгоцнной въ твои лта — и для чего? чтобы раздлять съ нами тяжкую неволю, участь твоя достойна сожалнія. Но ты знаешь, что въ теб одномъ заключаются вс чиновники двора моего, будешь ли мн повиноваться?
До гроба, Государыня, съ живостію отвчалъ Роландъ!
Охраняй же дверь моей комнаты, сказала Королева, охраняй ее до тхъ поръ, пока я не буду въ состояніи принять сихъ постителей, или пока не употребятъ насилія войти сюда.
Разв по моему трупу, воскликнулъ Роландъ!
Не то, молодой человкъ, приказываю теб. Имя подл себя врнаго подданнаго, никогда не престану пещись о безопасности его. Сначала сопротивляйся имъ, дабы показать сколь они низки употребляя насиліе противу беззащитной женщины и потомъ уже — уступи имъ. Таковы мои приказанія, исполняй ихъ. Сопровождая слова сіи улыбкою, выражавшею и кротость и величіе, она вошла къ себ въ спальню вмст съ обими женщинами.
Младшая изъ нихъ обратившись къ Роланду, подала ему знакъ рукою. Давно уже онъ узналъ въ ней Катерину Сейтонъ, однакожъ обстоятельство сіе ни мало не изумило молодаго человка, который не позабылъ таинственнаго разговора двухъ женщинъ въ монастыр Св. Екатерины въ Сіенн, разговора столь много объясняемаго присудствіемъ Катерины. Но столь сильно подйствовали на него прелести Маріи, что занявшись ея несчастіями, онъ позабывалъ самую любовь свою. По отход уже Катерины началъ онъ помышлять объ сношеніяхъ, необходимо между ими произойти долженствующихъ.
Знакъ ею поданный, казалось означалъ приказаніе, думалъ Роландъ, можетъ быть она хотла внушить мн повиновеніе къ Королев, ибо не думаю, чтобы желала поступить со мною также какъ въ гостинниц С. Михаила съ Адамомъ Вудколомъ и бднымъ крестьяниномъ. Но это въ сторону, теперь должно подумать какъ бы оправдать довренность несчастной Королевы. Я полагаю, Графъ Муррай самъ бы согласился, что должность пажа въ томъ только и состоитъ, чтобы безъ согласія повелительницы своей никого не впускать къ ней въ комнату.
Сказавъ сіе онъ вошелъ въ маленькую прихожую, заперъ на замокъ дверь на лстницу и слъ ожидая чмъ все кончится. Нсколько минутъ спустя послышался шумъ, люди вошли на лстницу и остановились у двери. Они пробовали отворить ее и найдя сопротивленіе, толкнули съ такою силою что едва не выломили. Вслдъ за симъ послдовало молчаніе, которое было прервано потомъ грубымъ голосомъ: отвори дверь, отвори сію минуту.
Кто сметъ, спросилъ Роландъ, мн приказывать отворять дверь, ведущую въ комнату Шотландской Королевы?
Второе покушеніе выломить дверь осталось также тщетнымъ. Однако желавшій войти показывалъ явно, что онъ, еслибъ возможно было, силою очистилъ себ путь. Отвори дверь, закричалъ во второй разъ. тотъ же голосъ, отвори сей часъ, иначе жизнію будешь отвчать за неповиновеніе, Лордъ Линдесай хочетъ говорить съ Маріею Шотландскою.
Лордъ Линдесай какъ благородный Шотландецъ, отвчалъ пажъ, долженъ прежде спросить у своей Государыни хочетъ ли она принять его?
Послдовало серьезное совщаніе между ожидающими у дверей, и Роландъ узналъ грубой голосъ Лорда Линдесая, который отвчалъ Сиру Роберту Мельвилю, тщетно старавшемуся успокоить его: — Нтъ! нтъ! нтъ! Говорю я вамъ! скоре подорву дверь, нежели соглашусь быть обруганнымъ женщиною и позволю пажу, простому лакю, оказывать мн сопротивленіе.
По крайней мр, сказалъ Мельвиль, дай мн попробовать не будутъ ли кроткія мры дйствительне, или подождемъ прибытія Лорда Рютвена.
Я не хочу дожидаться боле ни одной минуты, отвчалъ Линдесай, намъ бы надобно было дло свое уже привести къ концу’ возвратиться въ совтъ. Впрочемъ ты можешь испытать мры кроткія, а я приму боле дйствительныя: приготовлю пороху, чтобы взорвать дверь въ случа нужды.
Ради Бога, потерпи еще нсколько, сказалъ ему Мельвиль, и потомъ приближась къ двери прибавилъ: доложите Королев, что врный подданный ея Робертъ Мельвиль умоляетъ для ея же выгоды и для избжанія непріятныхъ послдствій, приказать отворить дверь Лорду Линдесаю, присланному къ ней съ порученіемъ отъ Государственнаго Совта.
Я извщу Королеву, отвчалъ пажъ, Ты приду сказать отвтъ.
Онъ подошелъ къ двери ея спальни, постучался, и вышедшей женщин пересказалъ все случившееся. Она извстивъ о томъ Королеву, принесла приказаніе Роланду впустить Сира Роберта Мельвиля и Лорда Линдесая. Пажъ возвратился въ переднюю, отворилъ дверь и Линдесай вошелъ съ лицемъ побдителя, Мельвиль же съ горестнымъ и удрученнымъ видомъ тихо за нимъ.
Клянусь вамъ, сказалъ Роландъ сему послднему, вспыхнувъ отъ гнва и негодованія, что безъ особеннаго повленія Королевы я защищалъ бы дверь до послдней капли крови, даже если бы вся Шотландія вооружилась противъ меня.
Потише молодой человкъ, сказалъ Мельвиль важнымъ и суровымъ голосомъ, потише прошу тебя. Теперь не время показывать свою храбрость.
Чтоже она не выходитъ? Спросилъ Линдесай, ставъ посреди комнаты, служившей гостинною. За чмъ заставляетъ себя дожидаться?— Терпніе, Милордъ, отвчалъ Сиръ Робертъ, торопиться не для чего, Лордъ Рютвенъ еще не пріхалъ.
Въ это время дверь спальни отворилась и Королева вошла. Она приближилась съ видомъ благородства и величія ей свойственнымъ, и казалось вовсе не была смущена ни посщеніемъ, ни своевольствомъ гостей.
На ней было черное, бархатное платье убранное кружевомъ, на голов маленькой кружевной чепчикъ, большое блое покрывало волновалось по плечамъ такъ, что она по произволу могла опускать его впередъ и закрывать имъ лице сво. Золотой крестъ вислъ на ше, и чернаго дерева четки, оправленныя золотомъ, за поясомъ. Ее сопровождали дв женщины которыя стояли позади ее во все время разговора. Даже Лордъ Линдесай, самый грубый изъ Вельможъ сего времени невжества, былъ сильно пораженъ при вид женщины, представшей предъ нихъ съ видомъ спокойнаго достоинства, вмсто слезъ и отчаянія, въ которыхъ полагалъ онъ найти ее.
Боюсь, не заставила ли я васъ долго себя дожидаться, Лордъ Линдесай, сказала Королева отвчая на неловкой поклонъ его улыбкою исполненною важности, но это слабость женщины,— не показываться постителямъ, не окончивъ своего туалета, мущины мене ш4гъ занимаются.
Лордъ Линдесай взглянулъ на свое заржавленное оружіе, на замаранное платье и проговорилъ нсколько невнятныхъ словъ, обвиняя въ этой не исправности поспшность путешествія между тмъ Королева учтиво и даже милостиво кланялась Роберту Мельвилю.— Во время послдовавшаго молчанія, Линдесай нсколько разъ оборачивался къ двери, ожидая съ нетерпніемъ третьяго товарища посольства. Одна Королева не показывала никакого замшательства, и желая начать разговоръ, обратилась къ Лорду Линдесаю бросивъ взглядъ на огромную саблю, которая висла у него черезъ плечо:
Вы имете, Милордъ, врнаго, но слишкомъ тяжелаго спутника въ вашихъ путешествіяхъ. Я надюсь, что вы не полагали найти здсь враговъ, противу которыхъ нужно было бы употреблять сіе страшное оружіе. Для двора украшеніе сіе кажется нсколько страннымъ, но я, носящая имя Стуартъ, стыжусь трепетать одного вида сабли.
Сабля сія, Государыня, не въ первой разъ, отвчалъ Линдесай, представляется взорамъ Стуартовъ.
Можетъ быть она оказала услуги предкамъ моимъ, тмъ боле что ваши Милордъ/ были люди исполненные правоты.
Да, Государыня, она оказала имъ услуги, впрочемъ рдко награждаемыя, он подобны услугамъ, которыя рзецъ длаетъ дереву, подрзывая безполезныя и вредныя втви, пожирающія сокъ, долженствовавшій бы питать его.
Вы все говорите загадками, Милордъ, однако надюсь что Истолкованіе ихъ не заключаетъ въ себ ничего обиднаго.
Судите сами Государыня. Сія сабля находилась въ рукахъ Архибалда Дугласа Графа Анжуйскаго въ тотъ достопамятный день, когда онъ выгналъ изъ дворца прадда вашего Іакова III, толпу льстецовъ и любимцевъ, повшенныхъ потомъ по его приказанію въ Лаудерской гавани для примра подобнымъ пресмыкающимся, которые осмливаются мыслію приближаться къ трону Шотландскому! Ею же и тотъ же сподвижникъ чести и благородства Шотландскаго убилъ однимъ ударомъ Спениса Кильспандискаго, Царедворца дда вашего Іакова ж, за то, что онъ въ присудствіи его слишкомъ вольно говорилъ на щетъ своего Государя. Они дрались близь береговъ фала и Ангуса, и побда осталась на сторон справедливаго.
Милордъ, воскликнула смущенная Королева, я не поражена сими ужасами, ибо война довольно мн извстна. Скажите же теперь, какимъ образомъ знаменитое оружіе сіе перешло изъ дома Дугласовъ въ домъ Линдесаевъ? мн кажется, драгоцнный залогъ славы предковъ долженъ сохраняться въ одной и той же фамиліи!
Государыня, воскликнулъ Мельвиль, умоляю васъ не предлагайте сего вопроса, а вы Милордъ, изъ сожалнія, изъ вжливости не отвчайте на оный.
Пора ей научиться слышать правду, отвчалъ Линдесай.
И будьте уврены, Милордъ, продолжала Королева, все что вы скажите не возбудитъ моего негодованія.— Есть случаи, въ которыхъ истинное презрніе беретъ верхь надъ справедливымъ гнвомъ.
Знайте же, сказалъ Линдесай, что на мст Карберей-Гиллской битвы, въ то время когда сей недостойный измнникъ, сей убійца,— Іаковъ, нкоторое время бывшій Графомъ Ботвелскимъ и получившій прозваніе Герцога Оркнея,— вызывалъ на бой кого либо изъ вельможъ, составлявшихъ заговоръ, дабы предашь его суду, я принялъ вызывъ сей,— и въ тоже время благородный Графъ Мортонъ подарилъ мн сію прекрасную саблю, умоляя сражаться съ нею до послдней крайности, и если бы Іаковъ имлъ боле догадки, или по крайней мр мене трусости, то лезвіе сіе достойно наказало бы измнника и разбросало члены трупа его на съденіе хищныхъ птицъ.
Мужество, казалось, оставило Королеву при имени Ботвеля, сопряженнаго съ столькими преступленіями, съ столькими нещастіями.— Но пустое тщеславіе Линдесая дало ей время собраться съ силами, и она ему отвчала съ видомъ холоднаго презрнія:
Легко, Милордъ, побдить врага, который не искалъ сраженія. Но если бы Марія Стуартъ съ наслдствомъ Короны получила бы и саблю отца своего, то самый отважнйшій изъ ея мятежныхъ подданныхъ не смлъ бы сказать, что нтъ ему противниковъ.
Извините, Милордъ, что сокращаю нашу бесду.— Извстіе о кровавой битв, сколь бы ни было коротко, все слишкомъ утомительно для слуха женщины. И если Лордъ Линдесай не можетъ обратить вниманія нашего на предметы важнйшіе, нежели великія дянія какого нибудь Анжуйца, или собственные его подвиги, которыми онъ имлъ время и случаи прославиться, то мы пойдемъ къ себ въ комнаты, а ты Флемингъ, окончишь намъ чтеніе любопытной статьи о самохвальств Испанцевъ.
Остановитесь на одну минуту, Государыня, воскликнулъ Линдесай вн себя отъ гнва. Мн слишкомъ давно извстенъ колкой умъ вашъ, чтобы желать имть съ вами свиданіе единственно для того, дабы вы могли забавляться на мой щетъ. Лордъ Рютвенъ, Сиръ Робертъ Мельвиль и я, мы прибыли къ вамъ по повленію тайнаго совта, съ порученіемъ, отъ успха котораго зависитъ безопасность вашей жизни и благоденствіе Государства.
По повленію тайнаго совта! сказала Марія. По какому праву сметъ онъ требовать и дйствовать въ то время, когда Королева, которая должна предписывать ему законы, несправедливо задержана плнницею въ семъ замк? Но впрочемъ, все относящееся до блага Шотландіи не можетъ быть чуждо сердцу Маріи. Что же касается до собственной ея жизни,— хотя она едва достигла 25-ти лтней весны своей, но уже сдлалась слишкомъ тягостною и несносною. Гд вашъ товарищъ, Милордъ, за чмъ его нтъ здсь?
Вотъ онъ, Государыня, сказалъ Мельвиль, и Лордъ Рютвенъ вошелъ въ сію минуту, держа нсколько бумагъ въ рукахъ своихъ. Лице Маріи покрылось смертною блдностію, но она тотчасъ оправилась когда вошелъ Жоржъ Дугласъ, онъ сопровождалъ Барона, которой сдлалъ на нее столь сильное впечатлніе. Жоржъ Дугласъ былъ меньшой сынъ Локлевена и въ отсутствіи отца и братьевъ своихъ, подъ руководствомъ вдовствующей Локлевенъ, бабки своей, исполнялъ должность кастеляна замка.

ГЛАВА II.

Лордъ Рютвенъ имлъ видъ и поступь человка военнаго и Государственнаго, величественный станъ и правильныя черты лица доставили ему названіе Грейстела, по имени героя одной баллады, въ то время много уважаемой. Коженная одежда его имла видъ полувоинственной, но въ оной не примтно было отвратительной неопрятности, отличавшей одяніе Линдесая. Будучи сыномъ несчастнаго отца и самъ отцомъ еще несчастнйшаго семейства, лице его носило слды мрачной меланхоліи, по которой физіогномисты тогдашняго времени предполагали отличать людей, долженствовавшихъ погибнуть насильственною смертію.
Ужасъ, внушенной имъ Королев, или лучше сказать дйствіе надъ нею произведенное, происходило отъ участія, которое онъ принималъ въ убійств Давида Ридзіо…. Отецъ его находился при исполненіи сего ужаснаго преступленія. Не взирая на свою слабость и не будучи еще въ состояніи поднять оружія, онъ оставилъ постель, гд томился продолжительною и Жестокою болзнію, дабы совершить убійство въ присутствіи своей Государыни. Сынъ также былъ однимъ изъ главныхъ лицъ въ семъ кровавомъ позорищ. И потому не удивительно, что Королева, вспомнивъ положеніе свое при совершеніи столь ужаснаго преступленія, сохранила чувство трепета взирая на кого либо изъ главнйшихъ убійцъ, или даже слыша въ разговор имена ихъ.
Однако она ласково поклонилась Лорду Рютвену и подала руку Жоржу Дугласу, которой преклонивъ колно, почтительно поцловалъ ее. Это былъ первый знакъ уваженія, въ глазахъ Роланда оказанный плнной Королев однимъ изъ ея подданныхъ, она приняла оный молчаливо, тогда какъ управитель замка, человкъ вида суроваго и даже дикаго, придвинулъ по приказанію Дугласа большой столъ, на которомъ поставилъ все нужное для письма. Роландъ, повинуясь приказанію госпожи своей, подалъ ей креслы и поставилъ ихъ на другой сторон стола, дабы отдлить ее хотя нсколько отъ людей, столь много докучавшихъ ей своимъ посщеніемъ, управитель вышелъ, заперъ дверь — и Королева прервала молчаніе: съ вашего позволенія, Милорды, я сяду.— Прогулки мои не такъ продолжительны, и во все меня не утомляютъ, но я чувствую, что въ сію минуту покой мн нужне обыкновеннаго.
Она сла и опершись щекою на одну изъ прекрасныхъ рукъ своихъ, поперемнно смотрла проницательнымъ взоромъ на трехъ Вельможъ, стоявшихъ передъ нею. Марія Флемингъ утерла платкомъ глаза, а Катерина Сейьонъ и Роландъ Гремесъ бросили другъ на друга взглядъ, которой доказывалъ, что они брали слиткомъ много участія въ судьб Маріи и что положеніе ея сильно ихъ трогало!
Я ожидаю, Милорды, сказала Королева помолчавъ нсколько, ожидаю услышать препорученіе, данное вамъ, какъ говорите, тайнымъ совтомъ. Предполагаю, что оно заключаетъ въ себ просьбу снова принять престолъ мн принадлежащій, и пощадить тхъ которые столь беззаконно низложили меня.
Государыня, отвчалъ Рютвенъ, сколь ни тягостно, говорить истину прежней Королев нашей, однако мы должны исполнить посольство на насъ возложенное. Не мы пришли просить у васъ прощенія, но напротивъ, вамъ предлагать оное, тайный совтъ требуетъ отъ васъ подписать сіи акты, оыи весьма много будутъ способствовать къ возстановленію спокойствія въ Государств, и послужатъ вамъ источникомъ благоденствія на будущее время жизни вашей.
Посл столь прекраснаго предисловіяі должна ли я, Милордъ, сей часъ подписать изъ одного доврія къ вамъ, бумаги сіи, которыя должны произвести столь удивительныя дйствія успха, или прежде позволено мн будетъ узнать ихъ содержаніе?
Безъ всякаго сомннія, Государыня, мы желаемъ, даже требуемъ, чтобы вы знали то, что должны подписать.
Должна, повторила Королева, выраженія соотвтствуютъ вашимъ поступкамъ. Читайте Милордъ.
Лордъ Рютвенъ сталъ читать бумагу написанную отъ имени Маріи, въ которой сказано, что она съ самыхъ юныхъ лтъ имла въ рукахъ своихъ бразды правленія и носила Корону Шотландіи,— старалась о щастіи народа, но заботы и труды ею переносимые, ослабили умственныя способности и силы тлесныя, она не въ состояніи боле нести на себ всего бремени длъ Государственныхъ, Провидніе даровавъ ей сына, даровало и возможность еще при жизни своей, видть на глав его Корону, принадлежащую ему по праву рожденія. И потому (было написано):, изъ уваженія къ симъ причинамъ мы ршились сложить съ себя званіе Королевы и утвердить оное въ пользу сына нашего, отказываясь добровольно отъ всхъ правъ на корону и управленіе Шотландіею, желая чтобы онъ тотчасъ вступилъ на престолъ, какъ бы призываемый на оный не своею волею, но кончиною нашею. А дабы теперешнее отрченіе наше было торжественне и никто не могъ бы отзываться незнаніемъ онаго, мы даемъ полное право нашимъ врноподданнымъ: Лордамъ Линдесаю де Биресъ и Виліаму Рютвену, предстать предъ дворянствомъ, духовенствомъ и купечествомъ Шотландскими, и назначить имъ собраніе въ Стирлинг, гд отказаться публично и торжественно отъ имени нашего отъ всхъ правъ на Корону и правленіе Шотландіею.,
Что все сіе значитъ, Милорды? вскричала Королева по окончаніи чтенія, показывая видъ величайшаго изумленія, должна ли врить тому, что слышала? Я столь долгое время внимала возмутительнымъ рчамъ, что не почту удивительнымъ, если слухъ мой передастъ мн не настоящій смыслъ словъ вашихъ. Скажите что я обманываюсь, скажите сіе для чести вашей и для чести Шотландскаго дворянства, уврьте меня, что мои врноподданные Лорды Линдесай де Биресъ и Вилліамъ Рютвенъ, два Барона, столь знаменитые своею храбростію, сколь и извстные своимъ происхожденіемъ не для того прибыли къ Государын своей, дабы оскорблять ее подобнымъ предложеніемъ. Скажите мн, изъ уваженія къ чести и справедливости, что я обманываюсь.
Нтъ, Государыня, отвчалъ важно Рютвенъ, вы не обманываетесь. Вы предпочли пагубныя наставленія льстецовъ, Измнниковъ и набожныхъ любимцевъ, добрымъ совтамъ друзей и подданныхъ. Можетъ ли женщина, не умющая управлять сама собою, имть въ рукахъ своихъ жребій милліоновъ людей? А потому прошу васъ уступить послднимъ увнчаніямъ народа, и такимъ образомъ избавить и себя и насъ отъ дальнйшаго разсужденія о столь тягостномъ предмет.
Такъ въ этомъ, Милорды, заключается, все требованіе моихъ врноподданныхъ? спросила Марія съ язвительною усмшкою, но могутъ ли они довольствоваться столь легкимъ требованіемъ: — уступить Корону, по праву рожденія мн принадлежащую, годовому ребенку, покинуть скипетръ, и признать себя низложенною? Нтъ, Милорды, нтъ это для нихъ слишкомъ мало. Въ другой бумаг безъ сомннія содержится важнйшая прозьба, можетъ быть — тягостное испытаніе желанію моему: исполнять всегда волю моего благороднаго дворянства.
Сія другая бумага, сказалъ Рютвенъ развертывая ее и продолжая тмъ же важнымъ, неумолимымъ голосомъ, заключаетъ въ себ актъ, по которому ваше Величество, назначаете своего ближайшаго родственника и подданнаго боле другихъ достойнаго довренности, Іакова Графа Муррая, Регентомъ Государства на время малолтства Короля. Графъ, по приказанію тайнаго совта, уже приступаетъ къ исполненію должности своей.
Невольный вздохъ вырвался изъ груди Королевы, и она воскликнула: изъ его ли колчана взята стрла сія? Пущена ли она рукою моего брата? увы! возвращеніе его изъ франціи казалось мн единственною, или покрайней мр сладостнйшею надеждою къ освобожденію, однако узнавъ что бразды правленія въ его рукахъ, я сомнвалась чтобы онъ устыдился держать ихъ отъ моего имени.
Я долженъ, Государыня, сказалъ Лордъ Рютвенъ, просить васъ дать мн отвтъ на предложеніе совта.
На предложеніе совта! воскликнула съ живостію Королева, скажите лучше на предложеніе хищниковъ, грабителей, горящихъ нетерпніемъ раздлить плоды злодйствъ своихъ, на предложеніе- произносимое измнникомъ, котораго голова давно бы долженствовала безъ всякаго состраданія быть воткнута на вратахъ Единбурга.— Маріи Стуартъ нечего на оное отвчать.
Хотя вамъ, Государыня, сказалъ Рютвенъ, присутствіе мое и непріятно, однако я надюсь что оно не увеличитъ упрямства вашего. Вы не должны забывать того, что смерть любимца вашего Ридзіо сопряжена для дому Рютвеновъ съ потерею ихъ вождя и властелина. Отецъ мой, сндаемый горестію, умеръ въ изгнаніи.
Королева не отвчала ни слова, она закрыла лице обими руками, облокотилась на столъ, склонила голову и плакала столь горько что видны были текущія слезы сквозь пальцы, не взирая на все ея стараніе удержать или покрайней мр скрыть оныя.
Нтъ, Милорды, сказалъ Сиръ Робертъ Мельвиль, это слишкомъ жестоко.
Сиръ Робертъ, отвчалъ Рютвенъ, намъ извстно за чмъ мы сюда присланы, я только не знаю для чего васъ къ намъ присоединили.
По чести, перервалъ Лордъ Линдесай, и мн сіе не боле извстно, кажется, что добрый нашъ рыцарь походитъ на сахаръ употребляемый въ цлительномъ, но непріятномъ питі, дабы избалованное дитя скоре приняло его, не понимаю къ чему такъ много церемоній когда можно заставить проглотить пилюлю, не золотивъ ее.
Можетъ быть, Милорды, вы лучше меня знаете ваши тайныя предписанія, сказалъ Мельвиль, но я буду повиноваться своимъ собственнымъ, и постараюсь въ тоже время быть посредникомъ между Ея Величествомъ и вами.
Успокойтесь, Сиръ Робертъ Мельвиль, прервала Королева, дрожа еще отъ внутренняго волненія. Подай мн мой платокъ Флемингъ. Я стыжусь что позволила симъ измнникамъ такъ разтрогать себя. Скажите мн, Милорды, прибавила она отирая слезы, скажите по какому праву подданные осмливаются давать повленія законной Государын своей, нарушать сдланные ей обты и лишать короны которую само Провидніе ей назначило’.
Я буду искренно вамъ отвчать Государыня, сказалъ Рютвенъ. Правленіе ваше, начиная отъ пагубной Пинки-Клехенской битвы когда вы еще находились въ колыбели, до сихъ поръ, составляло цпь безпрерывныхъ несчастій, междоусобій и войнъ съ чужеземными народами,— войнъ, которымъ подобныхъ нтъ въ цлой исторіи Государства нашего, французы и Англичане, какъ бы съ общаго согласія, сдлали Шотландію театромъ кровавыхъ браней своихъ и вздумали ршать на немъ прежніе свои споры, у насъ братъ вооружался на брата, каждый годъ ознаменованъ былъ возмущеніемъ, убійствомъ, изгнаніемъ части дворянства и притсненіями народа. Мы не въ состояніи боле переносить сего, а потому и просимъ васъ уступишь другому правленіе Шотландіи, дабы сохранить еще, если возможно, плачевные остатки разтерзаннаго Государства.
Милордъ, отвчала Марія, мн кажется что вы меня же обременяете тяжкою отвтственностію золъ, которыя съ большею справедливостію могу приписать вашему буйному, дикому и неукротимому характеру, чрезмрному насилію, съ какимъ вы, Магнаты Шотландскіе, всегда готовы раздирать другъ друга, способные на вс жестокости для удовлетворенія негодованія своего, мстя за самыя легкія обиды, презирая мудрые совты руководствовавшіе вашихъ предковъ, возставая безпрестанно противъ законной власти, поступая какъ бы люди не признающіе верховной власти или, и того лучше, почитающіе себя Царями въ своихъ владніяхъ, теперь же всю вину своихъ бдствій обращаете на меня, на меня, жизнь которой отравляема была всегдашнею печалію, сонъ каждую ночь прерываемъ, сердце безпрестанно терзаемо новымъ и новымъ злополучіемъ! Не должна ли была я сама, предводительствуя нсколькими врными служителями, переходить болота, взбираться на горы, для возставленія тишины и укрощенія возмущеній? Не владла ли я сама оружіемъ, конемъ, не забывала ли кротости, свойственной женщин и величія необходимаго Королев, чтобы подавать моимъ солдатамъ примръ мужества и терпнія?
Мы теряемъ время по пустому, Государыня, воскликнулъ Лордъ Рютвенъ. Я долженъ просить васъ дать ршеніе на важное дло которое мы вамъ предлагали.
Милордъ! Не ужели сію же минуту, не давъ мн времени подумать! Совтъ, какъ вы его называете, въ прав ли предлагать подобныя требованія?
Совтъ думаетъ, Государыня, что время протекшее отъ той ночи въ которую совершилось убійство Короля Генриха до Карберри-Гильскаго дня, должно было хотя нсколько приготовить васъ къ мрамъ вамъ теперь предлагаемымъ, и которыя послужатъ легчайшимъ и притомъ врнйшимъ средствомъ избжать затрудненій и опасностей, васъ окружающихъ.
Великій Боже! воскликнула Королева, вы за милость почитаете предлагая мн то, что есть неизгладимое пятно для чести всякаго Государя, пятно постыднйшее даже самой смерти. Вы отнимаете у меня Корону, верховную власть, скажите же что въ замнъ ихъ принести желаете?
Прощеніе, отвчалъ твердымъ голосомъ Рютвенъ, время и способы провести остатокъ жизни въ покаяніи и уединеніи, примириться съ небомъ и открыть глаза на познаніе истинъ Евангельскихъ, вами отринутыхъ.
Королева поблднла, внимая такимъ угрозамъ и пораженная твердымъ голосомъ произнесшаго ихъ. А что будетъ Милордъ, если я не соглашусь на столь ршительное требованіе?
Она спросила сіе съ видомъ, обнаруживавшимъ застнчивый и боязливый характеръ женщины, борющійся еще съ чувствомъ оскорбленнаго величія Королевы. Послдовало молчаніе. Казалось никто не заботился дать ей ршительнаго отвта. Наконецъ Рютвенъ сказалъ: вопросъ сей мн кажется лишнимъ. Вашему Величеству довольно извстны законы и отечественная наша исторія, и потому я стыжусь отвчать вамъ.
А на чемъ основываете вы, Милордъ, таковое презрніе къ женщин которая стоитъ теперь предъ вами? Пагубныя и нечестивыя заблужденія которыми старались, такъ сказать, отравить умы всхъ и которыхъ вся цль была — содлать меня преступницею, не могутъ еще служить мн обвиненіемъ.
Постыдный бракъ вдовы убіеннаго, съ главою убійцъ, не есть ли лучшее тому доказательство? Сердца ихъ соединены были гораздо ране супружества и врно они были сообщниками злодянія, предшествовавшаго браку сему только нсколькими недлями!
Милордъ, Милордъ, воскликнула съ живостію Королева, вспомните что согласіемъ другихъ совершился пагубный союзъ сей, сей бракъ самаго несчастнйшаго царствованія. Не ужели вы никогда не слыхали, Милорды, объ условіи подписанномъ всми вельможами, условіи повелвающемъ несчастной Маріи вступишь въ союзъ сей, совершенный подъ самыми пагубными предзнаменованіями? Пусть разсмотрятъ со вниманіемъ бумагу сію, врно найдутъ тамъ имена Мортона, Линдесая, даже Рютвена, между именами коварныхъ придворныхъ доведшихъ меня до сего гнуснаго поступка. Храбрый и врный Лордъ Геррисъ не знавшій никогда ни стыда, ни безчестія, напрасно преклонялъ ты предо мною колна, желая показать тучу мн грозившую, однако ты первый, когда я находилась въ опасности, воспріялъ оружіе для защиты моей! Врный Рыцарь, истинный вельможа, какъ сравнить тебя съ сими вроломными совтниками которые угрожаютъ моему существованію, повергнувъ меня въ бездну ими же изготовленную!
Государыня, сказалъ Рютвенъ, мы знаемъ что вы слишкомъ обладаете даромъ краснорчія, и можетъ быть вотъ причина по которой совтъ отправилъ къ вамъ двухъ людей, умющихъ только владть оружіемъ, но совершенно незнакомыхъ съ прелестями словъ и выраженій, И чуждыхъ хитростей придворныхъ. Мы желаемъ только знать согласны ли вы, будучи обезпечены въ отношеніи къ жизни и чести своей, сложить съ себя Шотландскую корону?
Что же мн послужитъ залогомъ въ исполненіи общаній вашихъ, если я соглашусь замнить корону,— свободою проливать слезы въ уединеніи?
Наша честь и нате слово, Государыня.
Залогъ сей мн кажется неврнымъ, Милордъ. Прибавьте еще какую нибудь бездлку, дабы склонить всы на свою сторону.
Подемъ, Рютвенъ, подемъ, сказалъ Линдесай, она уметъ внимать только совтамъ и наставленіямъ однихъ льетецовъ. Пускай упорствуетъ и познаетъ слдствія безразсудства своего!
Остановитесь, Милорды, сказалъ Сиръ Робертъ Мельвиль, или по крайней мр позвольте мн поговорить наедин съ Ея Величествомъ. Мое присутствіе можетъ быть здсь полезно только въ качеств посредника, умоляю васъ не прерывать свиданія и прежде не оставлять замка, пока я васъ не извщу объ окончательномъ намреніи ея Величества.
Подождемъ съ полчаса, сказалъ Лигндесай, но мы нестерпимо обижены, наша честь и наше слово презрны.— Если въ полчаса она не согласится на требованіе народа своего,— участь ея ршена.
Сказавъ сіе, оба Вельможи безъ дальнйшихъ учтивостей оставили комнату, прошли переднюю, и сошли съ лстницы. Жоржъ Дугласъ послдовалъ за ними, взглянувъ на Мельвиля съ удивленіемъ и состраданіемъ.
Съ уходомъ ихъ, страхъ, горесть и душевное волненіе овладли Королевою, она бросилась въ кресла, ломала руки и была въ отчаяніи. Женщины, проливая источники слезъ, умоляли ее успокоиться, и Сиръ Робертъ Мельвиль, стоя предъ нею на колнахъ, повторялъ туже прозьбу.— Наконецъ, пришедъ не много въ себя она сказала Мельвилю: не преклоняйте колна, Мельвиль, не воздавайте мн пустаго уваженія, когда ваше сердце чуждо меня. За чмъ оставаться вамъ съ низложенною, осужденною Королевою, съ женщиною, которой можетъ быть осталось только нсколько часовъ жить на свт? Вы пользовались подобно другимъ моими милостями, за чмъ же не хотите подражать имъ — показывая всю тщету благодарности и уваженія!
Клянусь небомъ, Государыня, сказалъ Сиръ Робертъ, сердце мое теперь столь же врно и предано вамъ, какъ и въ дни вашего могущества.
Врно! предано! воскликнула Королева голосомъ упрека, что значитъ сія врность, что значитъ сія преданность, когда он стоятъ на ряду съ замыслами смертельныхъ враговъ моихъ? Притомъ же рука ваша никогда искусно не управляла мечемъ, а потому могу ли положиться на васъ въ случа нужды? о Сейтонъ! гд твой благородный отецъ? Гд мудрый, врный, храбрый Лордъ Сейтонъ?
Роландъ не могъ боле сопротивляться желанію предложить услуги свои столь прекрасной и вмст столь злополучной Королев. Государыня, вскричалъ онъ, если оружіе можетъ что нибудь сдлать для сохраненія при васъ мудраго совтника сего, или для защиты законныхъ правъ вашихъ, вотъ мечь — онъ въ вашемъ распоряженіи, и вотъ рука способная управлять имъ! Сказавъ сіе, онъ положилъ руку на ефесъ сабли данной ему въ гостинниц Св. Михаила.
Что вижу я, воскликнула Катерина? не обманываюсь ли? такъ, это сабля моего отца. Она бросилась къ молодому пажу, схватила его за полу платья и спрашивала съ живостію: какъ досталось ему сіе оружіе?
Кажется теперь не время шутить, отвчалъ Роландъ съ удивленіемъ. Миссъ Сейтонъ должна знать лучше нежели кто нибудь, когда и какимъ образомъ я получилъ сіе оружіе.
Я васъ не понимаю, отвчала Катерина, но обнажите саблю.
Согласенъ, если то мн прикажетъ Ея ‘Величество, прибавилъ пажъ взглянувъ на Марію Стуартъ.
Что ты длаешь, Сейтонъ? сказала Королева: не уже ли ты хочешь принудить сего юношу вступить въ бой съ двумя храбрйшими воинами изъ всей Шотландіи?
Защищая права Вашего Величества я никого нестрашусь, вскричалъ Роландъ. Сказавъ сіе онъ обнажилъ саблю, и кусокъ пергамента обвивавшаго лезвіе, упалъ на полъ.
Катерина тотчасъ подняла его. Вотъ письмо отъ отца моего, вскричала она, оно касается до Вашего Величества. Я знала что оно такимъ образомъ должно быть вамъ доставлено, но ожидала другаго посланнаго.
Клянусь, сказалъ Роландъ, если вамъ не было извстно что я назначенъ исполнителемъ сего тайнаго посольства, то мн еще мене.
Королева между тмъ читала бумагу и казалось погружена была въ глубокія размышленія. Сиръ Робертъ, сказала она, письмо сіе совтуетъ мн уступить необходимости, и подписать обязательства подносимыя сими дерзкими людьми, какъ женщин которая покоряется изъ страха, внушаемаго возмутителями и убійцами. Вы благоразумный человкъ Мельвиль, Сейшонъ столь же разсудителенъ, сколь и мужественъ, ни вы, ни онъ не захотите мн подать дурнаго совта въ такомъ важномъ дл.
Государыня, сказалъ Мельвиль, если тлесныя силы мои не могутъ сравняться съ лордами Геррисомъ и Сейтономъ, покрайней мр не уступлю ни одному изъ нихъ въ ревности къ служб Вашего Величества. Я не умю съ равнымъ имъ искуствомъ владть оружіемъ, но охотне умру за васъ.
Очень врю, старый и врный другъ мой, сказала Королева. Мельвиль, несправедливое мнніе о васъ имла я на одну только минуту. Прочтите что пишетъ Лордъ Сейтонъ и скажите какъ вы объ этомъ думаете.
Мельвиль, пробжавъ письмо, отвчалъ: одни только измнники могутъ вамъ подать совтъ противный совту Лорда Сейтона. Геррисъ, Гунтли, Трогмортонъ посланникъ Англинской, однимъ словомъ вс ваши друзья согласны съ его мнніемъ, что ваша подпись, докол вы будете заключены въ сихъ стнахъ, не можетъ имть ни силы, ни дйствія, ибо вы не иначе поступаете какъ изъ принужденія и опасаясь еще худшихъ послдствій отъ отказа произойти могущихъ. И такъ можете подписать бумаги вамъ подносимыя, и будьте уврены что симъ средствомъ ни чмъ себя не обязываете, ибо здсь не достаетъ доброй воли, безъ которой всякая подпись должна почесться не дйствительною.
Тоже самое пишетъ и Лордъ Сейтонъ, но мн кажется, что позволяя такимъ образомъ нарушать права дарованныя рожденіемъ, женщина, наслдница столькихъ Монарховъ не явитъ мужества достойнаго предковъ ея, и что сія слабость будетъ пятномъ неизгладимымъ въ исторіи жизни Маріи Стуартъ. Къ тому же, Сиръ Робертъ, предатели сіи не смотря на дерзость и угрозы свои, не осмлятся поднять руку на Королеву!!!
Они уже такъ много позволяли себ# Государыня, подвергались столькимъ опасностямъ во всхъ своихъ предпріятіяхъ, что не льзя точно утверждать будутъ ли они въ состояніи удержать себя?
Но, сказала Марія снова побуждаемая страхомъ, благородные Шотландцы не захотятъ покрыть себя безчестіемъ умертвивъ свою Королеву, женщину беззащитную.
Увы! Государыня, глаза наши видли зрлища несравненно ужаснйшія, самыя гнусныя преступленія совершались предъ нами, и разв когда нибудь имли мы недостатокъ въ благородныхъ Шотландцахъ принимавшихъ участіе въ сихъ кровавыхъ позорищахъ? Линдесай, не взирая на свой грубый характеръ, ближайшій родственникъ Генриху Дарилею, Рютвенъ же извстенъ глубокомысленными и опасными планами своими. Наконецъ совтъ, не говоря -о словесныхъ доказательствахъ, предполагаетъ имть противу васъ письменныя, онъ упоминаетъ о какомъ то ящичк, бумагахъ….
Мельвиль! воскликнула Королева, ежели бы я была столь же уврена въ справедливости и безпристрастіи судей моихъ сколько уврена въ моей невинности, но….
Подумайте, Государыня, сказалъ Мельвиль, въ извстныхъ обстоятельствахъ самая невинность должна подвергаться минутному осужденію. Притомъ вы здсь находитесь….
Онъ остановился, бросивъ недоврчивый взглядъ на окружающихъ его.
Продолжайте, Мельвиль, продолжайте, изъ всхъ служившихъ у меня, никто мн не желалъ зла, и даже молодой пажъ сей, котораго сегодня я въ первый разъ въ жизни увидла, можетъ слышать все что вы не скажите, я полагаюсь на него.
Видя въ немъ посланнаго Лорда Сейтона, и не сомнваясь въ благоразуміи и врности сихъ благородныхъ дамъ, осмлюсь доложить вамъ, Государыня, что кром народнаго суда есть еще средство располагать днями низложеннаго Монарха. Махіавель сказалъ что Государю одинъ только шагъ отъ темницы до гроба.
Ахъ! если бы смерть была скоропреходяща и легка, если бы она не была соединена съ тлесными болзнями и заключалась бы въ измненіи одной души, то — во всей Шотландіи не нашлось бы женщины готовой, охотне меня пожертвовать собою. Но увы! Мельвиль, помышляя о смерти, тысяча проступковъ, казавшихся намъ земными червями, возстанутъ противу насъ ужасными змями. Обвиненіе мое въ смерти Дарилея несправедливо, но, праведный Боже! я могла подать подозрніе!…. Я соединилась съ Бошвелемъ!
Не о томъ теперь надобно помышлять вамъ, Государыня: думайте о средствахъ спасти себя и своего сына, уступите ихъ требованіямъ, сколь бы они не были безразсудны, и надйтесь что скоро наступитъ щастливое для васъ время.
Государыня, сказалъ Роландъ, прикажите только, я немедленно отправлюсь къ Англинскому, Французскому и Испанскому дворамъ, объявлю имъ, что одинъ только страхъ и насиліе могли принудить васъ подписать сіи недостойныя обязательства, сражусь со всякимъ кто осмлится утверждать противное.
Королева, обратясь съ улыбкою вознаграждающею вс несчастія и заставляющею пренебрегать всми опасностями, не говоря ни слова подала ему руку! Роландъ преклонивъ колно почтительно поцловалъ ее, Мельвиль продолжалъ:
Время дорого, Государыня, попутный втеръ скоро унесетъ суда здсь приготовленныя. Вы довольно имете доказательствъ оскорбленій вамъ причиненныхъ, сіи дв женщины, сей храбрый юноша, я ‘самъ, если мое свидтельство будетъ необходимо, готовы подтвердить сіе! Но кром меня, вы имете довольно средствъ и свидтелей, которые докажутъ что вы согласились на требованіе совта, побуждаемые къ тому силою и принужденіемъ. Суда готовы отплыть. Позвольте вашему старому служителю снова призвать сюда….
Мельвиль, сказала Королева прервавъ его, вы старый придворный и притомъ вамъ многое извстно. Можете ли мн представить Государя, который бы призвавъ къ себ своихъ подданныхъ — возмутителей предложившихъ ему тоже что предложили мн сіи посланные совта, не привелъ ихъ къ повиновенію. Нтъ! я никогда не ршусь снова призвать ихъ,— даже хотя бы это соединено было съ потерею моей жизни и Короны.
Но, Государыня, я боюсь чтобы это не послужило непреодолимою преградою нашимъ намреніямъ. Если я васъ хорошо понялъ,— вы не откажитесь выслушать и послдовать совту благоразумія… Но снова призывать ихъ не нужно, я слышу они идутъ: они хотятъ знать послднее ршеніе ваше. Государыня! послдуйте совту благороднаго Сейтона и вы будете еще нкогда главою тхъ, которые сегодня торжествуютъ надъ вашимъ несчастіемъ. Тише! Они входятъ въ переднюю.
Жоржъ Дугласъ отворилъ дверь гостиной и ввелъ двухъ Шотландскихъ Вельможъ.
Мы пришли, Государыня, сказалъ Рютвенъ, за отвтомъ на предложенія совта.
За отвтомъ который ршитъ судьбу вашу, прибавилъ Лордъ Линдесай, ибо знайте что отказъ ускоритъ вашу погибель и лишитъ послдняго средства теперь остающагося къ примиренію съ Богомъ и къ продолженію вашего существованія въ мір семъ.
Милорды, отвчала Королева кротко и величественно, должно покоряться нещастіямъ которыхъ избжать не льзя. Если бы я была на другой сторон озера съ десятью врными Рыцарями, то подписала бы приговоръ моего вчнаго осужденія столь же легко какъ и отрченіе отъ короны. Но здсь, въ замк Локлевена, окруженная водою со всхъ сторонъ, и видя васъ, Милорды, передъ собою, я лишена всякой свободы въ выбор, а потому и подпишу обязательства мн вами привезенныя. Дайте мн перо Мельвиль, и будьте свидтелемъ того что длаю, и причинъ заставляющихъ меня такъ поступать.
Я надюсь, сказалъ Лордъ Рюптвенъ, Ваше Величество не можете сказать что мы принудили васъ строгими мрами къ совершенію того, что должно быть свободнымъ и произвольнымъ для васъ дломъ.
Королева взяла перо, положила передъ собою оба обязательства и наклонилась чтобы приложить руку, когда Рютвенъ сдлалъ ей подобный вопросъ, услышавъ сіе, она встала, бросила перо и взглянувъ на него, сказала: если полагаютъ, что я отказываюсь отъ моихъ правъ на престолъ по собственному побужденію, а не доведенная до того силою и изъ опасенія еще большихъ несчастій угрожающихъ мн и моимъ подданнымъ, то не подтверждаю сей лжи своею подписью, не хочу сею цною получить короны Англіи, Франціи и Шотландіи, которыя и безъ того но всмъ правамъ мн принадлежатъ.
Страшитесь, Государыня, воскликнулъ Лордъ Линдесай склонившись на столъ и схвативъ руку ее своею рукою покрытою желзною перчаткою, сжалъ ее исполненный ярости, сильне можетъ быть нежели хотлъ, страшитесь, сказалъ онъ ей въ тоже время, бороться съ тми кто сильне васъ, они властелины вашей судьбы.
Онъ продолжалъ жать руку, бросая на Королеву суровые и грозные взгляды. Мельвиль и даже Рютвенъ вознегодовали на него и укоряли въ жестокости, Дугласъ же, который оставался у двери и былъ по видимому въ бездйствіи, подбжалъ къ нему, какъ бы желая тому воспрепятствовать.— Грубый Баронъ выпустилъ руку Королевы я скрылъ подъ презрительною улыбкою замшательство, въ которое былъ приведенъ своимъ бшенствомъ.
Королева, приподнявъ рукавъ своего платья, показала глубокіе знаки, напечатлнные на ея рук желзными пальцами Линдесая. Милордъ, сказала она ему, какъ Вельможа и какъ Рыцарь, вы могли бы избавить сію слабую руку отъ строгаго доказательства что имете силу на своей сторон, и что ршились къ ней прибгнуть. Но я вамъ благодарна за то, — вы оправдываете средство, заставившее меня подписать ваши требованія. Поднявъ руку, такъ чтобы всякой могъ ее видть, она прибавила: я беру въ свидтели всхъ находящихся въ комнат сей, что подписываюсь въ слдствіе знака сдланнаго Лордомъ Линдесаемъ на рук моей.
Линдесай хотлъ говорить, Рютвенъ въ томъ ему воспрепятствовалъ, успокойтесь, Милордъ, сказалъ онъ ему, пусть Лади Марія подпишетъ обязательства по своему произволу, если она откажетъ, наше посольство все таки выполнено, если же приложитъ свою подпись и спросятъ о причин заставившей ее на сіе согласиться, то будетъ еще время отвчать на подобный вопросъ.
Королева подписывала оба обязательства съ видомъ равнодушія, и когда окончила сіе тягостнйшее для нее дло, она встала и раскланявшись съ тремя депутатами совта, хотла войти въ свою спальню. Рютвенъ и Мельвиль ей также поклонились. Во взорахъ сего послдняго примтно было особенное замшательство, ибо онъ хотлъ ей показать свою преданность и состраданіе, и въ тоже время боялся чтобы его товарищи не замтили участія, принимаемаго имъ въ судьб прежней повлительницы своей. Линдесай напротивъ остался неподвижнымъ, даже когда Рютвенъ и Мельвиль хотли удалиться. Наконецъ, какъ бы побуждаемый непреодолимымъ чувствомъ, обошелъ столъ отдлявшій его отъ Королевы, преклонилъ предъ нею колно, взялъ ея руку, поцловалъ ее, опустилъ и потомъ вставъ: Государыня, сказалъ онъ, вы благородное созданіе, хотя и употребили во зло драгоцннйшіе дары Провиднія. Я отдаю полное уваженіе вашему уму, но не могуществу, которымъ слишкомъ долго вы пользовались, и преклоняю колно не предъ Королевою, но предъ Маріею.
И Королева и Марія соболзнуютъ о васъ Линдесай, и об васъ прощаютъ.— Сражавшись за своего Государя, вы были знаменитымъ воиномъ, теперь же, присоединившись къ возмутителямъ,— стали хорошимъ орудіемъ въ рукахъ ихъ. Прощайте, Лордъ Рютвенъ, измнникъ боле снисходительный, за то и боле опасный. Прощайте, Мельвиль, дай Богъ, чтобы вы имли властелиновъ, искуснйшихъ въ политик, нежели Марія и боле способныхъ награждать труды ваши. Прощайте, Жоржъ Дугласъ, скажите вашей почтенной бабушк что я сегодня цлой день желаю быть одна.
Шотландскіе Вельможи удалились, но едва вышли они въ переднюю, какъ Рютвенъ началъ упрекать Линдесая въ слабости имъ оказанной.
Къ чему, Рютвенъ, послужатъ упреки сіи, отвчалъ Линдесай грубымъ голосомъ, къ чему они? я не расположенъ ихъ слушать. Меня сегодня заставили играть роль палача, но и палачу позволено испрашивать прощеніе у жертвы умирающей отъ руки его. Если бы я имлъ столь же благовидныя причины быть другомъ сей женщины какія имю быть ея врагомъ, то не пощадилъ бы для нее жизни своей.
Ты храбрый, сподвижникъ! сказалъ Рютвенъ, ты, вызываешься быть защитникомъ женщины! Глаза наполненные слезъ и умоляющій взоръ ужели въ состояніи сдлать на тебя какое нибудь впечатлніе? Много времени прошло съ тхъ поръ, какъ подобныя глупости не приходили теб въ голову.
Говоря такимъ образомъ, дошли они до конца лстницы. Королева же приказавъ Роланду выдти въ переднюю, вошла въ свою спальню’

ГЛАВА III.

Роландъ всталъ у окна передней, дабы посмотрть на отъздъ трехъ Шотландцевъ. Онъ видлъ выстроившуюся свиту ихъ и любовался какъ солнечные лучи ударяли въ позолоченныя шлемы и латы. На площадк, отдлявшей озеро отъ замка, усмотрлъ онъ Лордовъ Рютвена и Линдесая и Сиръ Роберта Мельвиля, которые спшили къ судамъ въ сопутствіи Дади Локлевенъ и ея внука. Они простились, Роландъ видлъ какъ суда удалялись отъ берега и едва успвалъ слдовать за ихъ движеніями. Таково же было занятіе Лади Локлевенъ и Жоржа Дугласа, они, возвращаясь тихими шагами отъ берега озера къ замку, обращали часто взоры свои на суда и остановясь подъ окнами Роланда, дабы видть прибытіе ихъ на другой берегъ, имли слдующій между собою разговоръ, хорошо разслышанный пажемъ!
Не ужели, говорила Лади Локлевенъ, гордость ея смирилась до того, что она согласилась купить спасеніе жизни своей цною отреченія отъ престола.
Спасеніе жизни своей! повторилъ Дугласъ: не знаю кто будетъ имть довольно смлости чтобы посягнуть на оную въ замк отца моего. Еслибъ я могъ подозрвать Линдесая въ подобномъ намреніи когда онъ просилъ убжища для себя и своихъ воиновъ, то ни одинъ изъ нихъ не вошелъ бы въ замокъ Локлевена.
Я не говорю объ убійств, сынъ мой, но о приговор и исполненіи, вотъ чмъ ей грозили и предъ чмъ она смирилась. Если бы ненавистная кровь Гизовъ не смшалась въ жилахъ ея съ благородною кровію Шотландскаго дома, у нее было бы довольно мужества противу стать имъ. Но поступокъ сей весьма обыкновененъ. И такъ, благодаря Бога, ныншній вечеръ я избавлена отъ удовольствія видться съ ея Величествомъ. Ты же, сынъ мой, вели подать ей ужинъ и исполни всегдашнія свои обязанности.
Обязанности сіи для меня весьма тягостны, и я никогда съ удовольствіемъ ихъ не исполняю.
Ты правъ, сынъ мой, и я полагаюсь на твое благоразуміе потому что оно мн слишкомъ извстно. Марія подобна островамъ Океана, окруженнымъ пучинами и подводными камнями. Пріятная зелень ихъ манитъ къ себ плавателя, но кораблекрушеніе его ожидаетъ если онъ будетъ имть неблагоразуміе къ онымъ приближиться. За тебя, сынъ мои, мн нчего бояться, но для поддержанія чести нашей должно непремнно, чтобы одинъ изъ насъ присутствовалъ при стол ея, дабы подъ кровомъ замка нашего, злоба не ускорила конца ея дней.
Здсь вниманіе Роланда было прервано ударомъ по плечу, который напомнилъ ему приключеніе Вудкола предшествовавшаго вечера. Онъ обернулся, надясь увидть пажа гостинницы Св. Михаила и узналъ Катерину Сейтонъ. Одежда ея была со всмъ не та которую носила она въ монастыр Св. Екатерины, и приличествовала дочери знаменитаго Вельможи находившейся при какой нибудь Королев.
Мн кажется, прекрасный пажъ, сказала она, что подслушивать у дверей свойственно всмъ вашимъ братьямъ.
Иные изъ товарищей моихъ, продолжалъ Роландъ тмъ же тономъ, проникли дале въ таинства искуства нашего, умть противурчить всякому, и не кстати иногда дйствовать хлыстомъ, также ихъ дло.
Вы конечно говорите о послднемъ свиданіи нашемъ, гд вы были наказаны хлыстомъ, а иначе признаться я васъ не понимаю. Теперь однако не время требовать на это изъясненія, несутъ ужинать, г. пажъ, исполняйте свое дло.
Сказавъ сіе, она его оставила. Вошли четыре лакея съ разными кушаньями, передъ ними шелъ старый управитель, а позади ихъ Жоржъ Дугласъ, въ отсутствіи отца своего, какъ уже извстно читателю, исправлявшій должность главнаго кастеляна замка. Онъ вошелъ съ сложенными руками на груди и съ взоромъ устремленнымъ въ землю. Роландъ поставилъ столъ въ гостиной, служители накрыли его, разставили кушанья, и все было совершенно готово. Въ сіе время дверь спальни отворилась, Дугласъ съ живостію обратилъ туда глаза свои, но увидя что вошла одна только Лади Флемингъ, тотчасъ опять ихъ опустилъ.
Ея Величеству не угодно кушать сего дня….
Можемъ ли мы надяться что она перемнитъ свое намреніе, сказалъ Дугласъ, въ ожиданіи сего, позвольте мн исполнять свою должность.
— Служитель подалъ ему на серебряной тарелк. хлбъ съ солью, а старый управитель, по обычаю тогдашнихъ Княжескихъ столовъ, подносилъ по куску съ каждаго приготовленнаго блюда, дабы уврить что поставленное кушанье можно безопасно употреблять.
И такъ Королева сегодня не выйдетъ? спросилъ Дугласъ.
Нтъ, не выйдетъ, отвчала Лади Флемингъ.
Слдовательно присудетвіе наше здсь не нужно, прервалъ Дугласъ, мы уйдемъ.
Сказавъ сіе, онъ удалился столь же мдленно и съ тмъ же видомъ задумчивости, съ какимъ вошелъ въ комнату. Лишь только онъ вышелъ, послдуемый служителями замка, Катерина Сейтонъ присоединилась къ своей подруг, об сли за столъ и Роландъ приготовился имъ служить. Катерина сказала что-то на ухо Лади Флемингъ, когда она спросила у нее въ полголоса, взглянувъ на пажа: — Благороднаго ли онъ происхожденія и хорошее ли получилъ воспитаніе?
Отвтъ вроятно былъ удовлетворителенъ, ибо взглянувъ на Роланда она ему сказала: сядьте молодой человкъ и раздлите съ нами ужинъ.
Позвольте мн исполнять долгъ мой вамъ прислуживая, отвчалъ Роландъ, который хотлъ показать что уваженіе предписываемое правилами Рыцарства прекрасному полу, въ особенности знатнаго рожденія, было ему извстно.
Н-вамъ напередъ говорю, прекрасный пажъ, сказала Катерина, что вамъ не позволятъ долго просидть за столомъ, а потому совтую не терять времени, или увряю, вы будете въ томъ раскаиваться!
Вы говорите слишкомъ вольно, Миссъ Сейтонъ, сказала Лади Флемингъ. Скромность молодаго человка должна научить васъ какъ поступать съ людьми которыхъ мы видимъ въ первой разъ.
Катерина ничего не отвчала, но потупила глаза, бросивъ прежде проницательный взглядъ на молодаго пажа, которому Лади Флемингъ сказала съ важнымъ видомъ:
Извините ей ея втренность, молодой человкъ, свтъ ей мало извстенъ, она только и видла его сквозь ршетки монастырскія. Однакожъ сядьте съ нами, я думаю вы проголодались посл вашего путешествія.
Роландъ Гремесъ не заставилъ боле просить себя, онъ еще ничего не лъ съ самаго утра, ибо Линдесай и его подчиненные, по видимому, не знали нуждъ человческихъ. Не взирая однако на свой голодъ, природная учтивость и желаніе показать что ему извстно уваженіе должное прекрасному полу, заставили его въ продолженіи всего стола оказывать различныя услуги, которыя об дамы имли право требовать отъ всякаго хорошо воспитаннаго молодаго человка. Онъ предупреждалъ малйшія ихъ желанія, вставалъ изъ за стола, перемнялъ тарелки, наливалъ имъ вино, однимъ словомъ прислуживалъ усердно, проворно и вмст почтительно.
Когда столъ былъ конченъ, онъ налилъ воды въ серебряной тазъ и взявъ салфетку предсталъ предъ Лади Флемингъ съ столь же сурьезнымъ видомъ, какъ бы стоялъ передъ самою Королевою Шотландскою. Точно такъ же подошелъ онъ къ Катерин Сейтонъ, которая желая его разсмшить, брызнула ему водою въ лице. Роландъ сохранилъ важный свой видъ и даже не усмхнулся, Катерина, получивъ выговоръ отъ строгой своей подруги, ничего не отвчала, но ворчала про себя, подобно избалованному дитяти которое хочетъ отмстить другимъ за обиду ему нанесенную. Не смотря на сіе Лади Флемингъ была весьма довольна внимательнымъ и почтительнымъ поведеніемъ молодаго пажа, взглянувъ на него съ ласкою, сказала она Катерин: вы правду сказали, что нашъ товарищъ неволи, благороднаго происхожденія и хорошо воспитанъ. Я не хочу возбудить въ немъ тщеславія своими похвалами, но его услуги освободятъ насъ отъ услугъ Жоржа Дугласа,— коими пользуемся мы только въ присутствіи Королевы!
Этаго бы я не хотла, отвчала Катерина. Жоржъ Дугласъ — одинъ изъ прекраснйшихъ молодыхъ людей во всей Шотландіи, и я даже нахожу удовольствіе видть его и въ замк Локлвена, который придалъ ему этотъ томный и безпокойный видъ! Во время пребыванія его въ Голируд, кто бы сказалъ что пылкій и остроумный Жоржъ Дугласъ захочетъ играть роль тюремнаго стража въ Локлевен, имя плнницами своими двухъ или трехъ ненастныхъ женщинъ? странное занятіе для Рыцаря кроваваго сердца. За чмъ не ввритъ онъ попеченіе объ нихъ своему отцу, или кому нибудь изъ своихъ братьевъ?
Можетъ быть, говорила Лади Флемингъ, подобно намъ онъ лишенъ свободы въ выбор. Но мн кажется, Катерина, что вы умли съ пользою провести время при двор, вы такъ хорошо помните кто былъ Жоржъ Дугласъ.
Въ этомъ обвиняйте глаза мои. Но я уврена что не могла сдлать изъ нихъ лучшаго употребленія и, надобно признаться, имъ довольно было дла. Въ монастыр они оставались праздными, здсь же имъ нтъ другаго занятія какъ глядть на сіи безконечные обои.
Вотъ какъ вы заговорили, проведши съ нами только еще нсколько часовъ I Я. въ васъ не узнаю двушки, единственное желаніе которой было жить и умереть въ темниц, лишь бы ей позволено было остаться съ нещастною Королевою.
Если уже вы сурьзно упрекаете меня, то я перестану шутить. И не уступлю въ привязанности своей къ Маріи, женщин у которой всегдашнія проповди на язык, но на сердц совсмъ другое. Вамъ это должно быть извстно, Лади Флемингъ, и вы меня заставляете краснть думая противное.
Она объявитъ вызовъ на поединокъ подруг своей, подумалъ Роландъ Гремесъ, или можетъ быть броситъ ей перчатку, и если Лади Флемингъ будетъ имть довольно мужества чтобы поднять ее, то у нихъ произойдетъ открытый бой.
Но отвтъ Лади флемингъ былъ со всемъ въ другомъ род.
Вы прекрасная двица, милая Катерина, сказала она ей съ улыбкою, и имете доброе сердце, но жаль мн нещастнаго, котораго вы захотите ощастливить своею веселостію и замучить своими проказами. Вы двадцать мужей сведете съ ума.
О! прервала Катерина, снова предавшись своей обыкновенной веселости, надобно чтобы доставившій мн подобный случай, былъ самъ помшанъ. Но я рада, что вы на меня не сердитесь. И бросясь потомъ въ объятія подруги своей, прибавила, цлуя ее нжно: вамъ извстно, милая флемингъ, чего мн стоило бороться съ гордостію отца моего и непреклоннымъ характеромъ моей матери. Благодаря Бога, они и меня надлили сими качествами, я осталась не много своевольною и капризною, но дайте мн, пробыть въ семъ замк только 8 дней, и вы познаете всю скромность и важность Катерины.
Не взирая на свою привязанность къ этикету и обрядамъ, Лади Флемингъ была тронута симъ дружественнымъ признаніемъ. Она въ свою очередь съ нжностію обняла подругу свою и отвчая только на послднія ея слова, сказала: не дай Богъ, милая Катерина, чтобы вы лишились вашей живости и веселости, содержите ихъ только въ извстныхъ границахъ, и вы будете щастливы.— Но тише! Я слышу, Ея Величество берется за свой серебряной свистокъ. Сказавъ сіе она вырвалась изъ объятій Катерины, и приближившись къ дверямъ спальни Королевы, услышала раздавшійся звукъ серебрянаго свистка, который до изобртенія колокольчиковъ, служилъ знатнымъ дамамъ обыкновеннымъ средствомъ призывать служителей своихъ. Но прежде нежели Флемингъ вышла изъ комнаты, она оборотясь къ двумъ молодымъ людямъ, оставшимся въ гостиной сказала имъ тихимъ голосомъ: я надюсь, что никто изъ насъ, въ какомъ бы то ни было обстоятельств, не позабудетъ, что мы трое составляемъ весь дворъ Королевы и что въ нещастіи ее удручающемъ всякая веселость, всякія забавы, послужатъ торжествомъ для враговъ ея, вмняющихъ и безъ того въ преступленіе веселой нравъ и невинное легкомысліе, украшавшіе прежній дворъ Маріи.
Она вышла изъ комнаты и Катерина Сейтонъ была такъ поражена сими послдними словами, что снова упала на стулъ и склонила лице на руку свою. Роландъ смотрлъ на нее съ нкоторымъ непонятнымъ для себя чувствомъ. Наконецъ она приподняла голову и взоры ея встртясь со взорами пажа, мало по малу начали проясниваться. Оба они около двухъ минутъ пробыли въ глубокомъ молчаніи, Катерина первая прервала его.
Прошу объяснить мн, прекрасный пажъ, сказала она ему стараясь казаться серьезною, къ чему сіи таинственные взгляды, которыми угодно вамъ почтить меня, всякой сказалъ бы глядя на васъ, что между нами есть какія нибудь тайныя отношенія, искренняя довренность, хотя мы, клянусь небомъ, не боле двухъ разъ видлись.
Какіе же сіи два счастливые случая? сказалъ Роландъ, смю ли спросить васъ?
Во первыхъ я васъ видла въ монастыр Св. Екатерины, а во вторыхъ во время набга, который вамъ заблагоразсудилось сдлать на домъ почтеннаго отца моего, гд вы къ крайнему моему и вашему удивленію, получили залогъ дружбы и милости, вмсто другой награды, которой вы вполн были достойны. Мн очень досадно, прибавила она насмшливо, что вамъ должно напоминать о такомъ важномъ предмет, и очень больно, что моя память лучше вашей,
А мн такъ кажется напротивъ что ваша никуда не годится, ибо вы забыли наше третье свиданіе въ гостинниц Св. Михаила, когда вамъ вздумалось ударить хлыстомъ по лицу моего товарища, вроятно вы имли на то причины.
Не съ ума ли вы сошли, сказала Катерина смотря на него пристально и съ видомъ величайшаго изумленія, я изъ всего этаго ни слова не понимаю.
Въ самомъ дл? отвчалъ Роландъ, если бы я былъ даже искуснымъ чародемъ, то и тогда не умлъ бы истолковать вашихъ поступковъ со много. Не я ли видлъ васъ вчера въ гостинниц Св. Михаила въ Единбург? Не мн ли вручили вы сію саблю приказывая не иначе обнажать ее какъ по повелнію моей законной Государыни? Не исполнилъ ли я своего общанія? Что же долженъ думать? Все, по видимому меня обманываетъ. Не ужели моя сабля — деревянная палка, слова — вздоръ, память — сонъ, глаза — два шарика, совершенно безполезные!
Конечно, если ваши глаза никогда лучше не служатъ вамъ какъ въ замк Св. Михаила! Но тише! Я слышу звукъ колокола, разговоръ нашъ будетъ прерванъ.
Катерина сказала правду, потому что едва между сводами замка раздался звукъ колокола, означавшій часъ молитвы, дверь передней отворилась и управитель съ суровымъ лицемъ, съ своею золотою цпью и блою палкою, вошелъ въ комнату послдуемый прежними служителями, которые пришли снять ужинъ.
Управитель стоялъ неподвижно, служители исполняли свою должность, когда они кончили свое дло, онъ сдлалъ два шага впередъ, и не обращаясь въ особенности ни къ кому, сказалъ громкимъ голосомъ: благородная госпожа моя, Маргарита Ерскинъ Дугласъ, приказала дать знать Лади Маріи Шотландской и ея свит, что врный Служитель церкви но обыкновенію произнесетъ сегодня вечеромъ проповдь, сообразуясь съ правилами Христіанской Евангелической церкви.
Послушай, другъ мой Дрифесдалъ, сказала Катерина: я очень понимаю это обыкновенное твое предисловіе, которое ты всякой вечеръ намъ Повторяешь, но знай, что Лади Флемингъ и я, ибо предполагаю, Что твое приглашеніе именно къ намъ относится, ршились достигнуть царства небеснаго путемъ открытымъ намъ Св. Петромъ, а потому не вижу здсь никого кому бы могло быть нужно идти слушать твою проповдь, только разв сему бдному пажу!
Пажъ ужъ готовъ былъ сдлать на это возраженіе, но вспомнивъ все происходившее между имъ и Регентомъ и видя, что Катерина предписывала ему молчать, онъ нашелся принужденнымъ, подобно какъ было въ замк Авенельскомъ, скрывать свою религію. Онъ послдовалъ за Дрифесдалемъ въ церковь замка, и тамъ присутствовалъ при вечерней молитв.
Священника звали Гендерсонъ. Будучи во цвт лтъ своихъ и одаренный природными способностями со тщаніемъ образованными, онъ получилъ самое блестящее воспитаніе того вка. Къ симъ качествамъ присоединялъ онъ здравый умъ и искуство краснорчія.
Вра для Роланда, какъ мы и прежде замтили, не имла ничего прочнаго и была скоре слдствіемъ послушанія вол Магдалины и желанія, которое онъ всегда имлъ втайн противурчить священнику замка Авенельскаго, нежели истинною привязанностію къ догматамъ и ученію Римской церкви. Различныя происшествія, которыхъ онъ съ тхъ поръ оставался свидтелемъ, были обширнымъ полемъ для его размышленія, онъ стыдился, что не зналъ различія въ мнніяхъ, отдлявшихъ Реформатскую церковь отъ церкви Римской, и потому слушалъ рчь проповдника съ вниманіемъ несравненно большимъ прошивъ обыкновеннаго!
Такимъ образомъ провелъ Роландъ первый день въ замк -Локлевенскомъ, слдующіе же были для него весьма единообразны.

ГЛАВА IV.

Жизнь Маріи и малаго числа людей ей приверженныхъ протекала въ одиночеств и единообразіи, Королева имла одно только разсяніе и то зависло отъ времяни, которое иногда позволяло, а иногда препятствовало ей,— прогуливаться по саду! Большую часть утра проводила она за вышиваніемъ ковровъ, изъ коихъ иные сохранились до сихъ поръ и служатъ доказательствомъ чрезвычайнаго ея трудолюбія. Пажу позволено было въ это время гулять по замку и маленькому острову. Жоржъ Дугласъ бралъ его даже иногда съ собою ловить рыбу на озеро, или на звриную охоту. Но посреди сихъ удовольствій лице Жоржа казалось всегда помраченнымъ задумчивостію, которая обнаруживалась во всхъ его поступкахъ. Роландъ никогда не видалъ улыбки на лиц его, никогда не слыхалъ отъ него лишняго слова.
Самыми пріятными днями для Роланда были т, въ которыя должность призывала его къ Королев или когда онъ обдалъ съ Лади Флемингъ и Катериной Сейтонъ. Всякой разъ онъ замчалъ живость, умъ и пылкое воображеніе Катерины, непрестававшей изобртать новыя развлеченія для изгнанія хотя на нсколько времени горести, тяготившей сердце Королевы, Сейтонъ пла, танцовала, расказывала исторіи древнихъ и новйшихъ временъ, и употребляла дарованія сіи, доставляющія столь много пріятностей въ кругу общества, не изъ тщеславія, но единственно для своего удовольствія. Вс разговоры ея были сопровождаемы видомъ непритворінаго чистосердечія и откровенной втренности, которыя приличествовали боле молодой сельской двушк пляшущей около дерева, нежели дочери одного изъ благороднйшимъ Бароновъ, Государства. Какая-то смлость, не походящая впрочемъ на безразсудную дерзость и еще мене того на грубость, придавала всмъ ея поступкахъ колкой и насмшливый видъ, такъ что Королева принимая иногда ея сторону для защиты отъ упрековъ степенной Лади Флемингъ, сравнивала Катерину съ птицею, которая научившись пть въ невол, рада что получивъ свободу порхаетъ съ дерева на дерево и наполняетъ воздухъ пснями, въ клтк выученными.
Минуты, проводимыя Роландомъ съ симъ милымъ созданіемъ, протекали чрезвычайно скоро, но не взирая на свою кратковременность, вознаграждали его за скуку, понесенную въ остальное время дня. Онъ видлся съ Катериною только въ продолженіи обда, ибо всякое другое свиданіе съ нею было ему воспрещено и притомъ невозможно. Изъ видимой ли предосторожности къ чести Королевскаго дома, или изъ собственной любви къ порядку и благопристойности, Лади Флемингъ кажется старалась по возможности воспрещать всякому свиданію молодыхъ людей, и употребляла для блага Катерины все благоразуміе и опытность, которыя пріобрла она исполняя должность начальницы фрейлинъ Королевы. Несмотря на свою строгость, она не могла однакожъ препятствовать молодыхъ людей непредвидимымъ встрчамъ. Для этаго нужно было, чтобъ Катерина боле ихъ избгала, а Роландъ мене ихъ искалъ! улыбка, шутка, колкость сопровождаемая нжнымъ взглядомъ, вотъ все, что онъ позволялъ себ въ сіи рдкія и тайныя минуты, но никогда ни одно изъ ихъ свиданій не было столь продолжительно чтобы онъ могъ припомнить обстоятельства предшествовавшія ихъ знакомству и заставить себ разтолковать явленіе пажа въ пурпуровой одежд, въ гостинниц Св. Михаила.
Зимнее время проходило очень мдленно, наступила уже весна и Роландъ замтилъ большую перемну въ обхожденіи съ нимъ подругъ его. Изъ любопытства свойственнаго всмъ молодымъ людямъ, онъ желалъ постигнуть тому причину и знать что происходитъ вокругъ него, началъ мало по малу подозрвать и наконецъ уврился, что его товарищи имютъ въ виду какое-то предпріятіе, которое стараются отъ него скрывать. Онъ догадывался, что Марія вела переписку не взирая на высокія стны и воды со всхъ сторонъ ея окружавшія, и питала надежду получить свободу или спастись сама. Вотъ что вселило въ него мысль сію: иногда у Королевы въ его присутствіи во время разговора съ своими приверженными, вырывались слова, которыя показывали, что ей извстны были происшествія въ Шотландіи, и Роланду только по слуху знакомыя. Онъ замтилъ также, что Марія чаще писала, мене прежняго работала и не желая возбудить подозрнія, принимала Лади Локлевенъ гораздо ласкове, и по видимому съ терпніемъ покорялась своему жребію.
Он думаютъ, что я слпъ, говорилъ Роландъ самъ себ, не хотятъ мн ввриться боясь моей молодости, или можетъ быть потому, что я присланъ отъ Регента. Ну, такъ и быть, придетъ время, что сами будутъ доврять мн, и Катерина Сейтонъ, не смотря на всю свою ненависть, найдетъ во мн столь-же врнаго повреннаго какъ и въ печальномъ Дуглас, за которымъ она всегда ухаживаетъ. Разв имъ не нравится что я слушаю наставленія Гендерсона, но не сама ли Катерина посылала меня къ нему? И почему мн не слушать человка, проповдующаго слово Божіе.
Можетъ быть составивъ сіе заключеніе, Роландъ отгадалъ настоящую причину, которая препятствовала тремъ плнницамъ принять его въ свой тайный совтъ. Не получивъ еще истинныхъ религіозныхъ понятій и желая пріобрсти ихъ, онъ съ нкотораго времени часто посщалъ Гендерсона, которому вврилъ свое невжество въ предметахъ относящихся до религіи, хотя и думалъ что благоразуміе не позволяло открыть, что онъ исполнялъ даже догма ты Римской церкви. Гендерсонъ, ревностный проповдникъ Реформатскаго ученія, изъ доброй воли осудилъ себя на уединенную жизнь въ замк Локлевена, надясь навести на путь истины кого нибудь изъ приверженныхъ Королев, лишенной трона своего, и утвердить въ началахъ Протестанской вры тхъ, которые уже приняли сіе ученіе. Можетъ быть его надежды простирались и гораздо дале, можетъ быть не утшалъ ли онъ себя мыслію, что ему предоставлена слава обратить въ Протестанскую вру самую Королеву. Но скоро онъ долженъ былъ отказаться отъ сего предположенія, по причин твердаго намренія, которое приняла Марія и ея женщины, никогда не видть и не слушать его.
Ревностный Гендерсонъ, какъ мы сказали выше, воспользовался съ поспшностію случаемъ наставлять Роланда и показать ему главныя обязанности его къ Богу. Онъ не зналъ что иметъ въ рукахъ своихъ паписта, это воспламенило бы его еще боле, но Роландъ показывалъ столь глубокое невжество въ самыхъ важнйшихъ пунктахъ ученія Протестанской церкви, что Гендерсонъ хваля его Лади Локлевенъ и ея внуку, почти всегда присовокуплялъ, что вроятно достопочтенный собратъ его Генрихъ Варденъ лишился всей силы ума своего, ибо одна изъ овецъ стада его получила столь дурное основаніе въ началахъ религіи. Роландъ Гремесъ не хотлъ сказать ему настоящей причины, по которой онъ далъ себ общаніе никогда не внимать наставленіямъ Вардена и позабывать даже все противу воли имъ отъ него услышанное. Сдлавшись послушне и стыдясь своего нев жества, онъ охотно внималъ поученіямъ своего новаго мудраго наставника^ и уедине ніе въ которомъ онъ жилъ, способствовало его мечтамъ, будучи Католикомъ по одному имени, полагая что вся сія религія въ томъ только и заключается чтобы исполнять нкоторыя правила, данныя ему Магдалиною,— не удивительно, что онъ скоро поколебался въ своей вр и началъ сомнваться въ истин того, что ему прежде преподавали. Его вниманіе къ наставленіямъ священника снискало ему доброе расположеніе старой Лади Локлевенъ, и она ему позволила одинъ или два раза, съ большою однако предосторожностію, сходить въ деревню Кинроссъ, находившуюся по другую сторону озера, для нкоторыхъ длъ касающихся до его несчастной госпожи.
Нсколько времени Роландъ держалъ родъ неутралитета между обими партіями жившими въ замк Локлевена, но по мр того какъ Лади Локлевенъ и Гендерсонъ становились къ нему благосклонне, онъ съ горестію примчалъ, что много терялъ во мнніи знаменитой плнницы и ея спутницъ.
Онъ видлъ, что его почитали за шпіона, которому препоручено пересказывать все слышанное, и вмсто того чтобы говорить, какъ то бывало прежде, свободно въ его присутствіи, и не скрывать движеній гнва, горести или радости, он ограничивали разговоръ свой предметами самыми общими и даже наблюдали при немъ видимую осторожность. Сія потеря довренности была сопровождаема перемною во всемъ. Королева, обходившаяся прежде съ нимъ съ особеннымъ добродушіемъ, едва теперь говорила, разв только отдавая какія нибудь приказанія до его должности касающіеся. Лади Флемингъ обращалась съ нимъ сухо и съ примтною холодностію. Наконецъ Катерина являла боле обыкновеннаго желчи въ своихъ насмшкахъ, избгала его присутствія и казалось была къ нему весьма равнодушна. Но что всего боле бсило его, это сношенія ея, которыя онъ видлъ, или думалъ видть, съ Жоржемъ Дугласомъ,— и, мучимый ревностію онъ старался уврить себя, что взоры ихъ ничего не значили. Это не удивительно, думалъ онъ, будучи предметомъ любви сына одного изъ тщеславнйшихъ и могущественнйшихъ Бароновъ, можетъ ли она имть одно слово, одинъ взглядъ, которымъ бы могла подарить бднаго пажа.
Положеніе Роланда было точно нестерпимо, и его сердце справедливо вознегодовало на холодность ему оказываемую, она лишила его единственнаго удовольствія, которое онъ находилъ въ замк, столь непріятномъ по всмъ другимъ отношеніямъ. Онъ обвинялъ въ легкомысліи Королеву и Катерину, что же касается до Лади Флемингъ, то оставался весьма равнодушнымъ къ ея мннію. За чмъ выводятъ он дурныя заключенія изъ того, къ чему сами склонили меня? Не сами ли он посылали меня слушать проповди, которыя если на меНя и дйствовали, такъ это единственно потому, что я имю сердце и разсудокъ? Могъ ли я противиться впечатлніямъ, производимымъ на меня словомъ Божіимъ? Нтъ, боле переносить сего я не въ состояніи, говорилъ онъ самъ себ, и не ужели изъ того, что не отдаю преимущества религіи исповдуемой моею госпожею, должно заключать, что я способенъ къ измн? Я снова вступлю въ свтъ. Съ тмъ, кто жертвуетъ собою прислуживая женщинамъ, должно по крайней мр обходиться ласково и снисходительно, я не въ состояніи жить eu всегдашней невол и быть предметомъ холодности и подозрнія. Завтра дучи съ Сиромъ Дугласомъ на рыбную ловлю, переговорю о семъ дл.
Онъ всю ночь провелъ почти безъ сна и всталъ поутру ни на что еще не ршившись. Случилось, что его потребовали къ Королев въ такой часъ, въ которой она никогда его не призывала, именно въ то время когда онъ сбирался къ Жоржу Дугласу. Она была въ саду и Роландъ пошелъ туда же для полученія приказаній, имя въ рук удочку, которая ясно показывала куда онъ собрался. Королева увидя его, обернулась къ Лади Флемингъ и сказала ей: послушай милая моя, Катерина должна пріискать намъ какое ни будь другое занятіе, ибо навниматель наго пажа надяться нечего, онъ какъ ты видишь, усплъ принять мры для препровожденія своего времени.
И и прежде докладывала вашему Величеству, отвчала Лади Флемингъ, что мы не можемъ много полагаться на сообщество молодаго человка, который имя Гугенотовъ своими друзьями, иметъ вмст и средства гораздо пріятне проводить съ ними время.
Гораздо лучше было бы, сказала Karne’ рина вспыхнувъ отъ досады, если бы друзья его увезли подальше, а его мсто замнилъ бы пажъ, боле врный своей Государын и своей религіи.
Часть вашихъ желаній можетъ исполниться, Миссъ Сейтонъ, отвчалъ Роландъ не будучи въ состояніи боле скрывать своего негодованія. Онъ готовъ былъ прибавить: я желалъ бы отъ всего сердца чтобъ вы имли другаго товарища, если найдется кто нибудь способный переносить прихоти женщинъ, не потерявъ разсудка.— Но къ счастію вспомнивъ о раскаяніи, которое было слдствіемъ пылкости его характера въ подобномъ случа, онъ удержался, закрылъ ротъ и упрекъ, столь мало приличный въ присутствіи Королевы, замеръ на устахъ его.
За чмъ вы здсь? спросила у него Марія.
Ожидаю повелній Вашего Величества!
Удалитесь, вы мн боле не нужны. Выходя изъ саду онъ услышалъ упрекъ, который Марія длала одной изъ своихъ спутницъ: видите ли до чего вы насъ довели.
Маленькая непріятность сія заставила быть Роланда ршительнымъ, онъ вознамрился оставить ежели можно замокъ, и ни мало не мшкая извстить о семъ Жоржа Дугласа. Молчаливый по своему обыкновенію Жоржъ сидлъ уже на корм ялика, который служилъ имъ для рыбной ловли, а Роландъ взявъ весла, показывалъ ему мсто, куда онъ долженъ былъ направить судно.— Когда они нсколько отъхали отъ замка, Роландъ вдругъ пересталъ грести и взглянувши на своего товарища сказалъ, что онъ иметъ ему сообщить нчто весьма для него важное.
Задумчивый и меланхолическій видъ Дугласа тотчасъ изчезъ, онъ посмотрлъ на пажа съ видомъ удивленія и участія, какъ человкъ, который ожидаетъ какой нибудь важной и вмст ужасной новости.
Я до смерти соскучился въ замк Локлевенскомъ, сказалъ Роландъ.
Только-то? отвчалъ Дугласъ. Это общая участь всхъ здшнихъ служителей.
Я этому врю, но не рожденный въ семъ дом, и не подвластный ему ни въ какомъ отношеніи, легко могу желать его оставить.
Если бы вы и здсь родились, то и тогда сказали бы тоже самое.
Но это еще мало только соскучиться въ замк Локлевена, я твердо ршился его покинуть.
Намреніе такого рода легко предпринять, но трудно исполнить.
Ничего нтъ легче, если только Ладя Маргарита и вы на то согласны.
Ошибаетесь Роландъ. Не мене нужно и согласіе другихъ двухъ лицъ, а именно: Лади Маріи вашей госпожи, и моего дядя Регента, который назначилъ васъ сюда и вроятно не захочетъ мнять такъ часто людей въ свит Королевы.
И такъ я долженъ, хочу или не. хочу, а все таки остаться, сказалъ нсколько смутившійся пажъ, всматриваясь въ свое положеніе, такъ какъ оно представилось бы само собою глазамъ всякаго опытнаго человка.
Вы должны по крайней мр остаться до тхъ поръ, пока дяди моему не заблагоразсудится позволить вамъ отсюда удалиться.
Однимъ словомъ, Дугласъ, я говорю вамъ какъ человку не способному измнить мн, что еслибъ я почиталъ себя плнникомъ въ вашемъ замк, то ни ваши стны, ни ваше озеро не въ состояніи были бы меня удержать.
Однимъ словомъ, Роландъ, я говорю вамъ какъ человку способному сдлать великую глупость, что не могу ни охуждать вашего желанія, ни удивляться ему, но долженъ васъ предупредить, что еслибъ вы имли несчастіе попасться въ руки моего дяди, отца, одного изъ братьевъ, или кого нибудь изъ Лордовъ Королевской партіи, то васъ бы повсили безъ всякаго сожалнія, какъ человка который бжалъ съ своего поста, избгнуть рукъ ихъ было бы неслыханнымъ чудомъ. Однако гребите къ острову Оленя, западный втеръ намъ благопріятствуетъ и мы найдемъ тамъ много рыбы. Половивъ ее съ часъ, возобновимъ нашъ разговоръ.
Ихъ ловля была счастлива, но въ продолженіи оной, они не сказали другъ другу ни слова.
Возвращаясь въ замокъ, Дугласъ взялъ веслы въ свою очередь, а Роландъ свъ къ рулю, направилъ яликъ къ замку. Но вскор Жоржъ пересталъ гресть, взглянулъ на обширное озеро и обратился къ пажу. Я имю нчто сказать вамъ, но это такая тайна, что даже здсь, гд нтъ никого вокругъ насъ кром воды и неба, гд никто не можетъ насъ подслушать, я не могу ршиться ее выговорить.
Вы правы, Дугласъ, если сомнваетесь въ честности того, который одинъ только можетъ васъ слышать.
Я не сомнваюсь въ вашей честности, но вы молоды, неосторожны и непостоянны.
Это правда что я молодъ, можетъ быть неостороженъ, но кто вамъ сказалъ что я непостояненъ?
Тотъ, кто можетъ быть знаетъ васъ лучше, нежели вы сами себя знаете.
Я понимаю, вы говорите о Катерин Сейтонъ, сказалъ пажъ, и сердце его сильно забилось при сихъ словахъ, но она сама гораздо непостоянне стихіи, которая теперь несетъ насъ.
Молодой человкъ, прошу васъ помнить что Миссъ Сейшонъ — двица знатнаго происхожденія, и слдовательно объ ней вы должны говорить съ уваженіемъ.
Это что-то похоже на угрозу Г. Жоржъ Дугласъ, но знайте, что угрозы ваши во все для меня не страшны. Къ тому же признайтесь откровенно, если вы захотите быть Рыцаремъ всхъ дамъ знатнаго происхожденія которыхъ обвиняютъ въ перемнчивости вкусовъ какъ своихъ платьевъ,— вамъ будетъ много дла.
Вы втрены, неблагоразумны, сказалъ Дугласъ шутливымъ голосомъ, и только можете судить объ прочности невода, или о полет сокола.
Если ваша тайна касается до Катерины Сейтонъ, то я не хочу знать ее, и если вамъ угодно, вы можете сами ей объ этомъ сказать, ибо я ручаюсь что она вамъ не одинъ разъ еще доставитъ случай поговорить съ собою!
Краска выступившая на лиц Дугласа, ясно показала Роланду, что онъ его оскорбилъ. Жоржъ началъ снова грести и они подъхали какъ обыкновенно къ пристани замка. Служители понесли пойманную рыбу, а рыбаки наши удалились каждый въ свою комнату не сказавъ другъ другу ни слова.
Роландъ ворчалъ около часу на Катерину, Королеву, Регента и весь домъ Локлевена не исключая Жоржа,— какъ наступилъ обденный часъ, онъ сталъ одваться и въ первый разъ въ жизни ропталъ что ему нужно заняться своимъ туалетомъ, до сихъ же поръ это было его главное удовольствіе. Пришедъ къ обду онъ всталъ за стуломъ Маріи съ видомъ оскорбленнаго достоинства, и видъ сей показался такъ страненъ Королев, что она сказавъ объ этомъ по французски своимъ спутницамъ, разсмшила Лэди Флемингъ и разсяла Катерину, хотя она и казалось посл того нсколько смущенною. Шутка сія, которую молодой пажъ не могъ совершенно понять, показалась для него новою обидою и увеличила его важность, отъ чего онъ вроятно подвергнулся бы новымъ насмшкамъ, если бы Марія всегда добрая и сострадательная, не сжалилась надъ нимъ.
Съ тонкимъ чувствомъ ей одной свойственнымъ, и съ разборчивостію которою никогда ни одна изъ женщинъ не обладала въ высшей степени, она старалась разсять мрачное облако покрывавшее чело Роланда, говорила о прекрасной форел поданной на столъ, спрашивала сегодня ли поутру она поймана, хвалила ея вкусъ и хорошій цвтъ, желала знать въ какой части озера ее ловили, въ какое время года боле рыбы, и сравнивала форели озера Локлевенъ, всегда ими славившагося, съ форелями озеръ и ркъ южной Шотландіи. Негодованіе Роланда не долго продолжалось, оно не могло устоять противу такой доброты, и пропадало подобно снгу тающему при появленіи солнечныхъ лучей, онъ началъ говоришь о жирныхъ фореляхъ которыя находятся въ Нитъ и озер Локмабен, и предавался разсказу съ свойственнымъ ему восторгамъ, какъ замтилъ что улыбка украшавшая прежде лице Королевы изчезла, и слезы, не смотря на вс усилія остановить ихъ, лились въ изобиліи изъ глазъ ея. Пажъ не могъ продолжать своего расказа и вскричалъ смущеннымъ голосомъ, не ужели я столько несчастливъ что, противу воли, оскорбилъ Ваше Величество?
Нтъ, мой милый, отвчала Марія Стуартъ, но слушая твой расказъ о ркахъ и озерахъ моего Государства, воображеніе перенесло меня далеко отъ сихъ печальныхъ мстъ, въ прелестныя долины Ниша и къ Королевскимъ башнямъ Локмабена, а брошенный взглядъ вокругъ себя уврилъ что я въ темниц. Земля въ которой столько лтъ управляли мои предки! удовольствія отобою доставляемыя не суть боле удлъ Королевы, и послдняя нищая въ Шотландіи которая живетъ подаяніемъ рукъ сострадательныхъ, не захочетъ теперь помняться жребіемъ своимъ съ участью несчастной Маріи Стуартъ!
Не угодно ли, спросила Флемингъ, Вашему Величеству войти въ свою комнату?
Хорошо, Флемингъ, отвчала Королева, но ты одна послдуй за мною, я не хочу чтобъ молодые люди видли безпрестанно слезы и печаль.
Сказавъ сіе она бросила меланхолическій взглядъ на Роланда и Катерину, и вышла изъ комнаты, а они остались одни въ гостиной.
Положеніе пажа было довольно затруднительно, какъ то можетъ вообразить себ всякой изъ читателей который испыталъ и знаетъ сколь трудно сохранить видъ достоинства обиженнаго лица въ присутствіи молодой и прекрасной двушки, какъ бы онъ ни хотлъ казаться сердитымъ. Катерина же походила на духъ, который представъ взорамъ смертнаго и зная весь ужасъ вселяемый неожиданнымъ своимъ появленіемъ, даетъ ему время оправиться отъ своего замшательства и позволяетъ первому говорить. Роландъ казалось не хотлъ воспользоваться симъ снисхожденіемъ, Сейтонъ сама завела разговоръ:
Господинъ пажъ, сказала она ему, позволено ли мн обезпокоить васъ простымъ вопросомъ, скажите, что сдлалось съ вашими четками?
Я ихъ потерялъ, отвчалъ Роландъ съ замшательствомъ, и давно уже потерялъ.
А смю ли спросить, за чмъ не замнили вы ихъ другими? Я почти хочу вамъ предложить такія же, и попросить васъ сохранить ихъ въ память нашего стараго знакомства. Въ тоже время она вынула изъ кармана четки, сдланныя изъ золота и чернаго дерева.
Слова сіи положили конецъ негодованію Роланда, онъ оставилъ мсто, которое занималъ на другой сторон комнаты и подбжалъ къ ней. Катерина снова приняла на себя твердый видъ, ей свойственный. Я васъ не просила садиться подл меня, сказала она ему, ибо знакомство о которомъ говорила я, умерло, охладло и погребено уже нсколько дней тому назадъ.
Увряю васъ, прелестная Катерина, отвчалъ пажъ, оно только дремало и если вы ему позволите проснуться, то врьте что этотъ залогъ оживающей дружбы….
Нтъ, нтъ, сказала Катерина, отдернувъ четки къ которымъ онъ протянулъ руку, я подумавъ перемнила свое намреніе. Какую нужду можетъ имть еретикъ въ четкахъ, получившихъ благословленіе отъ святаго отца?
Роландъ остановился. Онъ ясно видлъ къ чему клонилась рчь сія, и чувствовалъ что будетъ въ большомъ затрудненіи.
Не отдавали ли вы мн ихъ какъ залогъ дружбы? сказалъ онъ.
Согласна, но дружба сія предлагаема была врному и честному подданному, благочестивому Католику торжественно посвятившему себя вмст со мною на великое дло, которое, какъ вы можете понять, состояло въ служеніи церкв и Королев. Ему-то общана была дружба моя, а не тому, кто иметъ сообщество съ еретиками и скоро содлается Протестантомъ.
Я никакъ бы не подумалъ, Миссъ Сейтонъ, сказалъ Роландъ съ видомъ оскорбленія, что флюгеръ нашихъ милостей можетъ только обращаться втромъ Католицизма, видя что онъ направленъ на Жоржа Дугласа, который какъ я думаю приверженъ къ Королю и Реформатской церкви.
Бойтесь думать, вскричала Катерина, что Жоржъ Дугласъ…. она остановилась, опасаясь не много ли сказала…. увряю васъ Г. Роландъ, прибавила она, что вы очень много причиняете горести людямъ, которые желаютъ вамъ добра.
Не думаю чтобы ихъ число было значительно, Миссъ Сейтонъ, а горесть о которой вы говорите — болзнь, требующая десяти минутъ для своего излченія.
Напротивъ, ихъ очень довольно и они боле принимаютъ въ васъ участія нежели какъ вы о томъ думаете.— Конечно, въ вашей вол сохранить то, что вамъ лучше нравится и если вы предпочитаете золото и дары церкви чести и правот отцевъ вашихъ, скажите отъ чего вата совсть боязливе совсти другихъ людей?
Беру небо во свидтели, Миссъ Сейтонъ, что если есть какое нибудь различіе между моею и вашею религіею…. то естьди я нахожу въ ней нкоторыя сомннія, то они мн были внушены желаніемъ познать истину, къ тому же увлекаемый моею совстію ..
Вашею совстію, повторила насмшливо Катерина, ручаюсь, что она возметъ на свое попеченіе одно изъ прекраснйшихъ владній Аббатства Св. Маріи Кеннакюгерской, конфискованныхъ въ пользу Короля у Аббата и Монаховъ сего монастыря. Знатный и всемогущій измнникъ Іаковъ, Графъ Муррай, съ радостію уступитъ часть оныхъ своему возлюбленному пажу Роланду Гремесу, за его врныя услуги, оказанныя имъ въ должности шпіона и вице-тюремщика своей законной Государыни, Королевы Маріи Стуартъ.
Катерина, вскричалъ Роландъ, вы несправедливо, очень несправедливо судите обо мн. Богу извстно, что я тысячу разъ пожертвую для нее сваею жизнію. Но что могу я сдлать, чмъ могу быть ей полезенъ?
Что можете сдлать? много, все,— если бы нынче люди были также храбры и врны какъ Шотландцы временъ Брюса и Валласа. Роландъ! отъ какого славнаго предпріятія отказываетесь вы изъ одной холодности и непостоянства? Почему ни ваше сердце, ни ваши руки не хотятъ больше принимать въ ономъ участія?
А какое участіе могу я принимать въ предпріятіи, которое мн никогда не сообщали? Сказала ли мн Королева, вы, или кто нибудь, чего отъ меня хотите? Напротивъ, не старались ли вы скрывать отъ Роланда вашихъ намреній и отдалять его отъ своихъ совщаній, какъ будто онъ самый гнусный изъ шпіоновъ, когда либо со временъ Ганелона существовавшихъ?
Да и кто же захочетъ ввриться искренному другу, всегдашнему спутнику проповдника Гендерсона? Прекраснаго наставника.избрали вы себ въ замнъ почтеннаго отца Амвросія, который, изгнанный изъ своего Аббатства, блуждаетъ теперь безъ крова и пріюта, а можетъ быть страждетъ гд нибудь въ темниц, за то, что онъ осмлился сопротивляться тираніи Мортона, брату котораго пожалованы были Регентомъ вс владнія Св. Маріи въ Кеннакюгерской долин.
Возможноли, воскликнулъ Роландъ, достойный отецъ Амвросій находится въ такомъ ужасномъ положеніи!
Однако извстіе о вашемъ отрченіи отъ вры отцевъ будетъ для него несчастіемъ несравненно тягостнйшимъ всхъ мученій, претерпнныхъ имъ отъ тираніи.
Но, сказалъ смущенный Роландъ, зе чмъ предполагаете вы…. за чмъ приписываете вы мн подобныя чувства?
Можете ли вы отъ сего отпираться? сказала Катерина, не пили ли вы яда изъ чаши которую должны были разбить, вмсто того чтобы подносить ее къ устамъ своимъ? Не будете ли вы уврять что онъ не разлился по жиламъ вашимъ и что не повредилъ въ сердц вашемъ источника жизни? Не признались ли вы сей часъ, что имете нкоторыя сомннія? Не колеблетесь ли въ вр, если оной нсколько еще имете? Проповдникъ еретиковъ не льстится ли своею побдою? Владтельница сего замка, сей темницы не ставитъ ли васъ въ примръ? Королева и Лади Флемингъ не почитаютъ ли ваше паденіе совершеннымъ? Естьли кто нибудь, за исключеніемъ…. да, я скажу, чтобы вы обо мн потомъ не думали…. естьли кто нибудь въ замк, за исключеніемъ меня, кто бы питалъ еще малйшую надежду, что вы будете тмъ чмъ мы надялись васъ видть.
Положеніе бднаго пажа становилось боле и боле затруднительнымъ. Молодая двица которая его упрекала и открыла ему все чего отъ него ожидали, занимала его съ первыхъ дней ихъ знакомства, и участіе сіе содлалось еще живе со времени пребыванія его въ замк, гд ни одинъ предметъ не могъ обратить на себя вниманія Роланда.— Я не знаю, сказалъ онъ ей, чего вы отъ меня надетесь и почему меня боитесь. Я посланъ сюда для услуженія Королев Маріи и буду выполнять возложенную на меня должность до конца моей жизни. Если хотятъ отъ меня какихъ особенныхъ услугъ, то надобно было съ начала мн ихъ объявить. Что касается до моей религіи…’ признаюсь, я имю нкоторыя сомннія, умъ мой еще не, усовершенствованъ, я не принимаю и не отвергаю ученія Реформатской церкви. Но измнить несчастной Королев! Беру Бога во свидтели что объ этомъ я даже никогда и не помышлялъ. Напротивъ, для защиты ее, ея славы сдлаю все, что только мои слабыя силы мн позволятъ.
Довольно, довольно, вскричала Катерина, всплеснувъ руками, и такъ вы насъ не оставите если наша Государыня получивъ свободу, вознамрится доказать справедливость своего дла подданнымъ возмутителямъ, которые лишили ее власти.
Конечно не оставлю, но выслушайте что мн говорилъ Графъ Муррай, отправляя меня сюда….
Врьте боле словамъ демона, нежели вроломнаго подданнаго, беззаконнаго брата, гнуснаго совтника, ложнаго друга, человка получавшаго только одну пенсію отъ казны, а теперь по милости своей Государыни, которой онъ не постыдился измнить, содлавшагося раздавателемъ всхъ милостей, всхъ достоинствъ въ Государств который пріобрлъ вдругъ званія, имнія, титла, почести по дружб сестры, и за все сіе лишилъ ее короны, заключилъ въ темницу, умертвилъ бы ежелибъ посмлъ это сдлать.
Я не такихъ дурныхъ мыслей объ Граф Діурра, сказалъ Роландъ, и говоря съ вами откровенно, прибавилъ онъ съ выразительною усмшкою, какая нибудь личная выгода могла бы только заставить меня пристать открыто къ одной изъ двухъ партій, раздляющихъ Шотландію.
Подумайте однако, вскричала съ жаромъ Катерина, что за васъ будутъ молитвы угнтенныхъ Шотландцевъ, преслдуемаго духовенства и обиженнаго дворянства. Отдаленныя столтія будутъ превозносить васъ, а современники благословятъ имя ваше.— Богъ доставитъ вамъ славу на земл и благоденствіе на небесахъ. Вы заслужите благодарность и вашего отечества и вашей Королевы, вознесетесь на высочайшую степень почестей.— Вс люди будутъ васъ уважать, вс женщины любить,— и я, давшая обтъ споспшествовать великому длу избавленія Маріи, я буду васъ любить боле нежели сестра когда либо любила брата своего.
Продолжайте, продолжайте, сказалъ Роландъ преклонивъ предъ нею колно и схвативъ ея руку, которую она ему подала въ жару своего воззванія.
Нтъ, сказала она остановившись, я слишкомъ много сказала, если мн не удастся васъ убдить, и мало, если въ томъ успла. Но я буду имть успхъ, прибавила она, видя восторгъ объявшій молодаго Пажа, я буду имть успхъ, или лучше сказать, справедливое дло само собою восторжествуетъ.— Сказавъ сіе, она поднесла свою руку ко лбу молодаго человка, перекрестила неприкасаясь къ нему, и наклонясь, казалось поцловала пустое мсто на которомъ запечатлла символъ спасенія. Потомъ поспшно встала и вошла въ комнату Королевы.
Роландъ въ продолженіи, нсколькихъ минутъ стоялъ однимъ колномъ на земл, едва дышалъ и глаза его обращены были на стулъ, гд сидла Катерина. Наконецъ онъ всталъ и удалился мдленными шагами. Гендерсонъ говорилъ въ этотъ вечеръ одну изъ лучшихъ проповдей своихъ о спорньххъ пунктахъ ученій. Не могу ручаться было ли вниманіе палка обращено на наставленія проповдника, ибо воображеніе его безпрестанно представляло ему образъ Катерины Сейтонъ.

ГЛАВА V.

Роландъ прогуливался на другой день по высокимъ стнамъ замка, какъ въ такомъ мст гд онъ могъ предаться на свобод размышленіямъ, не опасаясь быть кмъ либо прерваннымъ. Но онъ ошибся на сей разъ въ своемъ расчет, ибо чрезъ нсколько минутъ подошелъ къ нему Гендерсонъ.
Я васъ искалъ, молодой человкъ, сказалъ ему проповдникъ, мн надобно съ вами кое о чемъ поговорить.
Пажъ не имлъ никакой причины избгать разговора съ проповдникомъ, однако опасался, чтобы оный не былъ на сей разъ для него затруднительнымъ.
Наставляя васъ, сколько мн то позволяли слабыя мои силы, сказалъ проповдникъ, я не имлъ довольно времени, чтобы утвердить васъ въ обязанностяхъ къ людямъ. Вы здсь въ услуженіи женщины, достойной уваженія по своему рожденію, состраданія — по своимъ несчастіямъ и обладающей въ изобиліи всми вншними дарами, которые привязываютъ такъ скоро къ себ людей. Знаете ли вы какъ должны вести себя передъ Маріею Шотландской?
Я думаю Г. Гендерсонъ, отвчалъ Роландъ, что мн вполн извстны обязанности мои къ Государын, въ особенности теперь когда она томится столько времени въ заключеніи.
Я знаю благородство вашихъ мыслей. Но сколь ни похвально сіе чувство, оно можеціъ однако ввергнуть васъ въ преступленіе, содлать участникомъ измны.
Я васъ не понимаю Г. Гендерсонъ, объяснитесь.
Я не долженъ говорить вамъ о проступкахъ женщины, въ услуженіи которой вы находитесь, но покрайней мр мн позволено сказать что ею отвергнуты были милостивыя предложенія народа, и теперь, когда дни ея могущества уже прошли, она заключена въ семъ уединенномъ замк для блага всей націи Шотландской и можетъ быть для спокойствія собственной души своей.
Мн слишкомъ извстно, сказалъ Роландъ съ нкоторымъ нетерпніемъ, что замокъ сей — темница для несчастной Государыни Шотландской, ибо я находясь при ея особ, къ крайнему моему неудовольствію, терплю туже участь.
Объ этомъ-то я и хотлъ поговоришь съ вами, любезный Роландъ, но прежде всего, обратите взоры ваши на сію обработанную долину. Видите ли вдали подымающійся дымъ изъ деревни, которая скрыта за симъ лсомъ, дале но берегамъ рки древнія мрачныя башни знаменитыхъ Бароновъ, и наконецъ смиренныя хижины трудолюбивыхъ поселянъ? Спокойный и счастливый земледлецъ трудится надъ обработываніемъ участка своего, а знатные, познавъ всю тщету взаимныхъ распрей и несогласій, повсили копья на стны и оставили мечи свои въ ножнахъ. Скажите мн теперь, чего достоинъ тотъ, чья рука снова зазжетъ пламенникъ раздора въ семъ жилиц мира и благоденствія, кто мечи спокойныхъ обитателей направитъ другъ противъ друга, предастъ пламени башни и хижины несчастныхъ, и погорвшія развалины зданій будетъ тушить кровію человческою?
Картина вами представленная ужасна, но я незнаю кому приписываете вы подобныя злодянія.
Дай Богъ, Чтобы я не могъ вамъ сказать: вы будете исполнителемъ ихъ. Однако Роландъ, не забывайте, что благодарность къ госпож вашей должна умолкнуть предъ обязанностями отечества и врнаго гражданина. Да сопутствуетъ вамъ всегда и везд мысль сія, иначе проклятіе людей и мщеніе небесное загремитъ надъ главою вашею. Если же вы до того склоните слухъ свой къ обворожительнымъ пснямъ какой нибудь сирены, что будете способствовать къ освобожденію сей несчастной женщины изъ убжища которое ей служитъ мстомъ раскаянія, тогда Предопредленіе Судьбы исполнится! умретъ спокойствіе для хижинъ Шотландіи, изчезнетъ благоденствіе для замковъ его и дитя въ утроб матери станетъ проклинать виновника раззоренія и бича всего народа Шотландскаго.—
Никакого подобнаго сему плана я незнаю Г. Гендерсонъ, а потому и не могу содйствовать исполненію онаго. Мои обязанности въ отношеній къ Королев довольно обыкновенны и вовсе для меня не тягостны, конечно бываютъ такія минуты что я охотно бы отъ нихъ избавился, однако…
И хотлъ только дать вамъ почувствовать всю силу отвтственности которая лежитъ на васъ, если хотите въ точности исполнять свои обязанности, а также объявить вамъ что вы будете отъ сегодняшняго дня пользоваться большею свободою. Жоржъ Дугласъ сказалъ Лади Локлевенъ что служба въ замк вамъ наскучила, и потому сія почтенная женщина не желая совершенно васъ удалить, и притомъ согласно съ моею просьбою, ршилась давать вамъ по временамъ различныя порученія вн замка, которыя прежде исполняли люди пользовавшіеся особенною ея довренностію. Теперь пойдемте къ ней, вы сегодня же удостовритесь въ справедливости моихъ словъ.
Надюсь что Г. Гендерсонъ извинитъ меня, отвчалъ пажъ, чувствовавшій что довренность владтельницы замка сдлаетъ положеніе его въ отношеніи къ Королев еще боле затруднительнымъ, невозможно служить двумъ госпожамъ вдругъ, къ тому же я почти увренъ что Ея Величеству непріятно будетъ, если я стану исполнять порученія другихъ.
Будьте спокойны, ея согласіе получить не трудно. Опасаюсь только чтобъ она не воспользовалась симъ случаемъ и не употребила васъ какъ орудіе при переписк съ своими друзьями, которые готовы отъ имени Королевы возобновить вс ужасы войнъ междоусобныхъ.
Слдовательно подозрніе съ обихъ сторонъ будетъ моимъ удломъ. Почтенный довренностію враговъ Королевы, я буду въ глазахъ ея презрннымъ шпіономъ, а Лади Локлевенъ станетъ смотрть на Роланда какъ на измнника. Нтъ, нтъ, я лучше хочу остаться при прежней моей должности.
Гендерсонъ молчалъ, но взоры его остановились на молодомъ человк, казалось онъ хотлъ проникнуть въ самыя сокровенныя его мысли,— однако не получилъ никакого успха въ своемъ намреніи: Роландъ будучи пажемъ съ младенчества, подъ личиною неудовольствія умлъ весьма хорошо скрывать внутреннія свои чувства.
Сказать вамъ по правд, Роландъ, я васъ совсмъ не понимаю, или предметъ нашего разговора представляется вамъ совершенно въ другомъ вид, нежели какъ я думалъ. Я такъ полагалъ, что вы всмъ пожертвуете для одного удовольствія провести нсколько часовъ на той сторон.
Вроятно я бы это и сдлалъ, отвчалъ Роландъ, который почувствовалъ всю опасность возбудить подозрніе въ Гендерсон. Конечно теперь все мое желаніе состоитъ въ томъ чтобы оставить сей замокъ, найти себ жилище боле пріятное, и познакомиться нсколько съ удовольствіями жизни общественной, но все что вы сказали на щетъ погорвшихъ замковъ, хижинъ….
Ну, полноте объ этомъ говорить. Послдуйте за мною, мы пойдемъ къ Лади Локлевенъ.
Богъ да благословитъ васъ Милади, сказалъ Гендерсонъ вошедъ къ ней въ комнату. Роландъ Гремесъ ожидаетъ приказаній вашихъ.
Я слышала, молодой человкъ, отъ почтеннаго проповдника, сказала Лади Локлевенъ Роланду, что ты готовъ быть намъ полезнымъ, а потому и ршилась дать теб нкоторыя препорученія въ мстечко Кинроссъ.
Однакожъ не по моему совту прибавилъ съ холодностію Дугласъ.
И въ немъ и не нуждаюсь, отвчала съ сердцемъ Лэди, можете его поберечь, лучше для себя. Ты, Роландъ, возмешь съ собою яликъ и двухъ моихъ людей которымъ Дрифесдалъ или Рандалъ отдадутъ на сей щетъ нужныя приказанія, и отправится въ Кинроссъ за серебряною посудою и коврами, вчера привезенными туда изъ Единбурга.
А пакетъ сей, сказалъ Дугласъ, доставите одному изъ служителей моихъ который васъ тамъ ожидаетъ. Онъ содержитъ въ себ донесеніе моему отцу, при бавилъ онъ посмотрвъ на Лэди, изъявившую. знакомъ свое согласіе.
Я говорилъ уже Г. Гендерсону, сказалъ Роландъ, что находясь въ служб Королевы не смю безъ ея соизволенія принять препорученій вашихъ.
Поди и спроси на то согласіе Маріи сказала Лади Локлевенъ Дугласу. Покорность сего молодаго человка длаетъ ей много чести.
Извините меня матушка, можетъ быть теперь мое посщеніе будетъ ей непріятно, отвчалъ Жоржъ.
Я и сама хотя съ нкотораго времени замчаю Счастливую перемну въ характер Маріи, сказала Лэди, но безъ особенной нужды не хочу подвергаться ея насмшкамъ.
Позвольте же мн, прервалъ проповдникъ, принять на себя трудъ увдомить Ея Величество о вашей просьб. Со времени пребыванія моего въ замк я не удостоился еще получить отъ нее аудіенціи, не видалъ чтобы она когда нибудь присутствовала при моемъ служеніи, хотя клянусь небомъ что облегчить ея душу, заставить позабыть горестное свое положеніе,— была одна изъ причинъ приведшихъ меня въ замокъ сей.
Смотрите Г. Гендерсонъ, сказалъ Дугласъ, смотрите не слишкомъ ли поспшно вы беретесь за исполненіе предпріятія которое до васъ не касается. Безъ сомннія вамъ извстна пословица: Ne accиsseris in concilium nisi vocatus. Да и кто поручилъ вамъ сіе дло?
Творецъ которому посвящена жизнь моя, сказалъ онъ устремивъ взоры свои къ небу, тотъ чье имя везд и во всякое время я прославлять долженъ.
Всякой подумаетъ, Г. Гендерсонъ, что вы мало жили при двор, продолжалъ молодой Дугласъ.
Это сущая правда, перервалъ проповдникъ, но я скажу вамъ словами моего наставника: что въ лиц прекрасной женщины нтъ ничего страшнаго.
Сынъ мой, сказала Лади Локлевенъ, не охлаждай ревности Св. отца, пусть онъ исполнитъ данное ему порученіе къ Королев.
Гендерсонъ вышелъ изъ комнаты вмст съ Роландомъ. Онъ получилъ желаемую аудіенцію, и нашелъ Королеву въ гостиной занятую по своему обыкновенію вышиваніемъ ковровъ. Она приняла его съ тою вжливостію, которую оказывала всмъ ея посщавшимъ, но когда дло дошло до объясненія причины приведшей его, Гендерсонъ почувствовалъ въ себ невольное замшательство. Добрая госпожа наша Лади Локлевенъ, сказалъ онъ, если только будетъ угодно Вашему Величеству….
Моему Величеству очень бы угодно было, сказала съ усмшкою Марія, чтобы Лади Локлевенъ была нашею доброю госпожею. Но продолжайте…. чего она хочетъ?
Она проситъ васъ, Государыня, позволить Роланду Гремесу — пажу вашему, създить въ Кинроссъ за серебряною посудою и коврами назначенными для украшенія комнатъ Вашего Величества.
Напрасно Лади Локлевенъ испрашиваетъ у меня позволенія на такія вещи, которыя собственно отъ нее зависятъ. Вроятно Роландъ не долго бы оставался въ моей служб, еслибъ не были уврены, что онъ боле зависитъ отъ владтельницы замка нежели отъ меня. Впрочемъ, съ своей стороны я охотно соглашаюсь его отпустить. Не хочу чтобы кто нибудь раздлялъ со мною горькую мою долю.
Человку свойственно, Государыня, ужасаться одной мысли о невол. Однакожъ были люди которые говорили, что часы во временной темниц проведенные могутъ искупить насъ изъ неволи духовной.
Я васъ понимаю, милостивый государь, но знайте что если бы начала мои долженствовали быть ниспровергнуты, то торжество надъ врою моею доставило бы мало чести самому краснорчивому и искусному изъ еретиковъ.
Почему же, Государыня,— я увренъ въ противномъ, увренъ что благодать, которая среди удовольствій двора тщетно гласила вамъ устами однаго изъ нашихъ апостоловъ, теперь откроетъ путь къ сердцу вашему среди досуговъ уединенія. Беру Бога въ свидтели, что я говорю вамъ въ умиленіи сердца моего, и какъ человкъ которому чуждо искуство и прелесть выраженій, внимайте не мн собственно, но гласу разсудка своего, употребите съ пользою способности и познанія ваши, подайте хотя малйшую надежду что вы оставите вс предразсудки еще въ колыбели васъ окружавшіе, и я увренъ что мудрйшіе изъ братій нашихъ поспшатъ сюда, и самъ Джонъ Кнохъ съ удовольствіемъ увидитъ что спасеніе души вашей….
Очень благодарна и ему и вамъ за любовь вашу къ ближнимъ, но какъ у меня во всемъ дворц теперь одна только ауедіенцъ-зала, то я нехочу въ ней видть сборище Гугенутовъ.
Заклинаю васъ, Государыня, не упорствуйте въ этой слпой привязанности къ своимъ заблужденіямъ.— Примите совтъ отъ человка который переносилъ и голодъ и жажду, молился за васъ и днемъ и ночью, и согласенъ умереть въ ту самую минуту когда увидитъ сію счастливую перемну какъ для собственнаго вашего блага такъ и для блага всей Шотландіи. Да, Государыня, если бы я могъ сокрушить послднюю колонну языческаго храма….. простите великодушно что такъ осмливаюсь называть вашу вру, то согласился бы остаться подъ его развалинами.
Не хочу охуждать вашей ревности, милостивый государь. Ваша любовь къ ближнимъ заслуживаетъ мою благодарность и можетъ быть какая нибудь причина, достойная похвалы, руководствуетъ всми вашими поступками. Но имйте обо мн такое же хорошее мнніе какъ и я объ васъ имю, и врьте что я стольже искренно желаю видть васъ на прежней стез, которая одна только ведетъ прямо къ блаженству и спасенію, какъ и вы желаете чтобы я достигла онаго по симъ сбивчивымъ и вновь открытымъ путямъ.
Но если, Государыня, сказалъ съ живостію Гендерсонъ, намреніе ваше такъ великодушно, почему не хотите посвятить части времени, которое по несчастію въ сію минуту слишкомъ въ распоряженіи Вашего Величества, ршенію такого важнаго вопроса? Вс согласны что вы столь же учены, сколь и благоразумны. Я не имю этой выгоды на своей сторон, однако знаю всю справедливость своего дла и это нсколько меня поддерживаетъ. За чмъ не постараться намъ открыть кто изъ насъ въ заблужденіи, когда дло идетъ о такомъ важномъ предмет?
Я не нахожу въ себ довольно силы, милостивый государь, чтобы вступить въ открытый бой съ такимъ теологомъ. Къ тому же стороны наши не равны. Чувствуя себя слабе, вы можете удалиться, я же лишена свободы сказать: споръ становится мн въ тягость, я желаю быть одна.
Сказавъ сіе, она ему низко поклонилась, и Гендерсонъ, котораго ревность хотя и была пламенна, но не простиралась, какъ у прочихъ его собратій, за предлы приличія, откланявшись ей, хотлъ выдти.
Я бы желалъ, проговорилъ онъ еще, чтобы мои молитвы могли доставить Вашему Величеству счастіе и утшеніе, столь для васъ необходимыя!
Марія остановивъ его, сказала съ кротостію: не думайте чтобы я дурно къ вамъ была расположена, милостивый государь, можетъ случиться если я здсь доле останусь, чего однакожъ не думаю, ибо льщусь надеждою что подданные возмутители раскаятся въ своемъ вроломств, или оставшіеся мн врными одержатъ надъ ними верхъ, но если и такова воля Божія чтобы я долго еще претерпвала несправедливое заключеніе, можетъ случиться,— говорю я,— что я соглашусь слушать наставленія человка по видимому благоразумнаго и котораго сердце отверсто для состраданія, и чрезъ то навлеку на себя его презрніе, стараясь при помнишь себ нкоторые изъ доводовъ святыхъ отцовъ въ честь вры мною исповдываемой. Но это будетъ въ другое время. Въ ожиданіи сего Лади Локлевенъ можетъ располагать моимъ пажемъ какъ ей угодно. Я не хочу вводить его въ подозрніе говоря съ нимъ наедин прежде его отъзда. Роландъ Гремесъ, юный мой -другъ, воспользуйтесь этимъ случаемъ чтобы повеселиться, пойте и танцуйте сколько вамъ угодно по ту сторону озера, здсь нельзя сего длать.
Увы! Государыня, сказалъ проповдникъ, чему научаете вы юношество, когда время проходитъ и вчность приближается! Не ужели предаваясь пустымъ занятіямъ, можемъ мы утвердить наше спасеніе, даже совершая добрыя дла можемъ ли мы быть непричастными страха и трепета?
Я не умю ни страшиться, ни трепетать, сказала Королева съ достоинствомъ, такія чувства не знакомы Маріи Стуартъ. Но если мои слезы и моя горесть могутъ доставить сему молодому человку прошеніе за минутное удовольствіе которому онъ предался, то будьте уврены что покаяніе будетъ въ строгости исполнено.
Позвольте мн замтить Вашему Величеству, что вы весьма много ошибаетесь на сей щетъ. Наши слезы и наше раскаяніе слишкомъ маловажны передъ нашими проступками, тмъ боле мы не можемъ ими искупить проступковъ другихъ людей’
Мое сердце стснено, сказала Королева, и мн кажется что довольно споровъ для одного дня. Роландъ, возьмите этотъ маленькой кошелекъ. Вы видите, прибавила она высыпавъ изъ него деньги передъ проповдникомъ, въ немъ только три золотыхъ тестона. На тестонахъ изображенъ мой портретъ, но я не могу смотрть на нихъ съ спокойнымъ духомъ. Ими платятъ возмутителямъ, которые возстаютъ противу меня. Возьмите кошелекъ Роландъ, онъ вамъ доставитъ способы прогонять иногда свою скуку. Привезите мн новости изъ Кинросса, и притомъ новости такого рода, чтобы вы Могли мн разсказывать ихъ въ присутствіи сего достопочтеннаго служителя олтарей и доброй госпожи Локлевенъ, не подвергаясь ни какому подозрнію.
Гендерсонъ удалился отчасти довольный, отчасти оскорбленный пріемомъ Королевы, ибо Марія или по привычк, или по ловкости ей одной свойственной, обладала въ высшей степени необыкновеннымъ искуствомъ избгать непріятныхъ для нее разговоровъ, не оскорбляя тхъ которые съ нею ихъ заводили.
Роландъ послдовалъ за проповдникомъ, откланиваясь почтительно госпож своей, онъ замтилъ, что Катерина Сейтонъ подала ему знакъ рукою и поднявъ палецъ вверхъ казалось говорила ему: помните о томъ, что происходило между нами.
Пришедъ къ Лади Локлевенъ, пажъ получилъ отъ нее послднія наставленія. Сегодня праздникъ съ мстечк Кинросс, сказала она, власть моего сына не въ состояніи была разрушить сего древняго предразсудка Шотландскихъ крестьянъ. Я не запрещаю теб принимать въ празднеств ихъ участія, но наслаждайся всми удовольствіями съ умренностію, и будь всегда готовъ въ случа нужды отъ нихъ отказаться и даже презирать ими. Лукъ Лундинъ, нашъ шталмейстеръ въ Кинросс и вмст докторъ, какимъ онъ себя называетъ, скажетъ теб что долженъ ты длать касательно твоего порученія. Помни что ты пользуешься моею довренностію, ступай, и докажи что ты ее достоинъ.
Если мы припомнимъ что Роланду Гремесу было только девятнадцать лтъ отъ роду, и что онъ все время находился въ уединенномъ замк Авенеля, за исключеніемъ нсколькихъ часовъ проведенныхъ въ Единбург и пребыванія своего въ Локлевен, пребыванія, которое не много его познакомило со свтомъ и его удовольствіями, то мы не должны удивляться, что сердце его запрыгало отъ радости и любопытства при одной мысли о деревенскомъ праздник. Онъ побжалъ въ свою маленькую комнату и пересмотрлъ весь свой гардеробъ, присланный ему изъ Единбурга по повленію Графа Муррая и приличествовавшій званію пажа Королевы. Слдуя приказаніямъ Маріи, которая всегда была въ- траур, онъ обыкновенно носилъ платье чернаго цвта, теперь же выбралъ для себя самое блестящее и самое богатое одяніе,— одяніе алаго цвта, подбитое чернымъ бархатомъ. Онъ искусно причесалъ свои длинные блокурые волосы, обвилъ цпь и медаліонъ около бобровой шляпы сдланной по послдней мод, и привсилъ къ вышитому поясу прекрасную саблю, которая столь таинственнымъ образомъ ему досталась. Всякой глядя на одяніе Роланда, на прекрасную его фигуру и пріятное его лице невольнымъ образомъ долженъ былъ ему завидовать и вмст удивляться. Онъ хотлъ проститься съ Королевою и ея спутницами, но Дрифесдалъ въ томъ ему воспрепятствовалъ и повелъ его къ Лады.
Нтъ, нтъ, сударь, сказалъ онъ ему, отпускныя эти аудіенціи во все не нужны, вы пользуетесь довренностію моей госпожи, я постараюсь чтобы вы не могли употребить ее во зло. Богъ да сопутствуетъ вамъ! прибавилъ онъ бросивъ презрительный взглядъ на его блестящее платье, если на ярмонк есть скотной дворъ, бойтесь къ нему подойти.
А почему бы такъ? спросилъ Роландъ.
Потому что скотникъ можетъ васъ принять за сбжавшую обезьяну, сказалъ Дрифельдалъ съ злобною улыбкою.
Платье это не вамъ принадлежитъ, прервалъ Роландъ съ негодованіемъ.
А также и не вамъ, прибавилъ управитель, иначе оно было бы несравненно проще.
Роландъ съ трудомъ удержалъ гнвъ его волновавшій, и, закутавшись въ свой алый плащь, слъ не сказавъ ему ни слова въ лодку которая, при помощи двухъ гребцовъ также съ нетерпніемъ желавшихъ быть на праздник, быстро понеслась къ восточной сторон озера. Выхавъ на средину, онъ увидлъ Катерину Сейтонъ въ одномъ изъ окошекъ замка. Роландъ снялъ свою шляпу и поднялъ ее вверхъ, желая тмъ показать что ее видитъ и съ нею прощается, блой платокъ, которымъ махали изъ окна служилъ ему вмсто отвта, и во время всего перезда образъ милой двицы занималъ его боле нежели вс удовольствія праздника, которыя его ожидали.— Подъзжая къ берегу, звукъ инструментовъ, громкія псни, радостные клики веселящихся оглушили его совершенно, и вышедъ изъ лодки, онъ пустился тотчасъ отыскивать Шталмейстера.

ГЛАВА VI.

Роланду легко было открыть среди веселящейся толпы, наполнявшей все пространство между озеромъ и мстечкомъ, такое важное лице каковъ былъ Докторъ Лукъ Лундинъ, долженствовавшій представлять собою владтеля той страны. Могущество его поддерживалось волынкою, барабаномъ и четырью сильными крестьянами которые вооружены были заржавленными алебардами украшенными лентами, и, хотя день еще только что начинался, они раздробили уже нсколько головъ въ честь и славу Лади Локлевенъ и мудраго ея Шталмейстера.
Когда Лукъ Лундинъ былъ извщенъ что молодой человкъ въ одежд приличной сыну Лорда прибылъ изъ замка и желаетъ немедленно говорить съ нимъ,— онъ поправилъ свой галстукъ, потеръ рукава чернаго платья одинъ о другой, повернулъ поясъ такъ что можно было видть золотой ефесъ длиннаго его палаша, и съ торжественнымъ видомъ отправился къ берегу.— Онъ не безъ причины принималъ таковой видъ, даже въ случаяхъ мене важныхъ, ибо былъ воспитанъ въ достойной по всему уваженія школ медицины, какъ то легко могъ замтить всякой кто имлъ хотя малое понятіе о сей наук, по частымъ афоризмамъ украшавшимъ его разговоръ, успхи не совершенно соотвтствовали его надеждамъ, но родившись въ Графств сосдственномъ Графству Физу, будучи, хотя и дальнимъ, родственникомъ древней Лундинской фамиліи тсно связанной дружбою съ Локлевенскимъ домомъ, онъ одному только своему имени обязанъ былъ почетнымъ званіемъ которое занималъ на берегу сего прекраснаго озера.
Доходы имъ получаемые по сему мсту были весьма скудны, особенно въ теперешнія смутныя времена, но онъ увеличивалъ ихъ нсколько, продолжая заниматься любимою своею наукою, — и жители мстечка и Баронства Кинросса неся свои зерны на мльницы Барона, не должны были позабывать врачебныхъ налоговъ Шталмейстера. Горе семейству богатаго крестьянина, который осмливался оставлять сей міръ, не получивъ паспорта отъ Доктора Лукъ Лундина, несмотря на это, онъ былъ великодушенъ, доставлялъ добровольно вспоможенія бднымъ и часто избавлялъ ихъ отъ многихъ, бдствій.
Вдвойне любя порядокъ, какъ Докторъ и какъ человкъ занимавшій важное мсто, и гордясь познаніями въ наукахъ которыя длали почти всегда разговоры его непонятными, Докторъ Лукъ Лундинъ приближился къ берегу и поклонился Роланду.
Да оживитъ васъ утренняя роса, милостивый государь, сказалъ онъ ему, я предполагаю, что вьх присланы сюда съ тмъ дабы узнать въ точности ли мы исполняемъ приказанія нашей доброй владтельницы замка — уничтожить вс суеврные обряды и искоренить ихъ навсегда изъ сего праздника. Я очень знаю что Милади хотла бы совершенно его уничтожить. Но я имлъ честь ей докладывать, ссылаясь на собственныя слова Геркулеса де Сакса, omnis curatio est vel canonical vel coacta, что врачеваніе должно быть постепенно производимо, и что благоразумный Докторъ избираетъ легчайшія и полезнйшія средства, Милади вняла сему разсужденію. Я старался наставленія свои мшать съ удовольствіями, и могу ручаться что умы простолюдимовъ совершенно очищены лкарствами мною приготовленными, такъ что, Гендерсонъ или какой нибудь другой достойный Пастырь употребивъ крпительное, можетъ произвесть совершенное моральное излченіе, tuto, cito, jucund&egrave,.
Мн совсмъ не приказано, Докторъ Лундинъ….
Не называйте меня Докторомъ. Вы видите что у меня для этаго нтъ ниприличнаго платья, ни шапки. Я сегодня ношу на себ одни доспхи Шталмейстера, тутъ онъ положилъ руку на свой палашъ.
Милостивый государь, сказалъ пажъ который еще въ замк наслышался о характер сего оригинала, клабукъ не длаетъ человка монахомъ, ужели вы думаете что въ Локлевен не знаютъ сколько людей обязаны Доктору Лундину своимъ выздоровленіемъ?
Ихъ очень не много, отвчалъ Докторъ съ скромнымъ видомъ, который походилъ боле на не ловко скрытое высокомріе: у меня практика молодаго, неопытнаго дворянина. Небо благословляло иногда труды мои, и я долженъ признаться что, по благости его, едва ли кто нибудь вылчивалъ боле моего, Longa robba, corta scienzia, говорятъ Итальянцы. Вамъ знакомъ этотъ языкъ?
Роландъ не сказалъ на это ему ни слова, а вмсто того увдомилъ его о причин своего прізда въ Кинроссъ, и спросилъ прибыли ли вещи которыхъ ожидали изъ Единбурга?
Нтъ еще, отвчалъ Лундинъ, я опасаюсь не случилось ли какого нибудь несчастія съ нашимъ каретникомъ Джономъ Ауктермухти, ибо мы вчера еще ожидали его съ повозкою. Вообще страна наша весьма дурна для путешествій, милостивый государь, а они безумные здятъ еще ночью, въ такое время когда не говоря уже о всхъ болзняхъ, какъ на пр: tussis febris,— pestis, которыя покрываютъ поля посл захожденія солнца, они могутъ встртить толпу бродягъ, быть ими ограблены, и даже подвергаются опасности лишиться жизни. Мн непремнно надобно знать что съ нимъ случилось, ибо у него на рукахъ вещи нашей достопочтенной…. къ тому же, клянусь Ескулапомъ, и я далъ ему нкоторыя порученія. Онъ долженъ привести изъ Единбурга различныя травы для состава моего лкарства отъ укушенія ядовитыхъ животныхъ. Годжъ, вскричалъ онъ оборотясь къ одному изъ своихъ тлохранителей, ступай сей часъ вмст съ Тобіемъ Тельфордомъ, возьмите мерина и вороную кобылу съ короткимъ хвостомъ и отправьтесь оба какъ можно скоре въ Кера-Крейгсъ и постарайтесь развдать, не приключилось ли чего Джону Ауктермухти на дорог. Снимите ленты съ вашихъ аллебардъ и возмите свои желзныя латы и шлемы, дабы привесть въ ужасъ всякаго кого встртите съ дурнымъ намреніемъ. Потомъ оборотясь къ Роланду прибавилъ, я надюсь, что мы скоро получимъ добрыя всти о нашей повозк, между тмъ вы будете присутствовать при нашихъ играхъ. Но прежде надобно вамъ что нибудь выпить, ибо по словамъ Салерна: Poculum man&egrave, haustum restaurat naturam exhaustam.
Наука ваша превыше моихъ силъ, и я тоже думаю объ утренней вашей чаш. Совсмъ нтъ: крпкая водка настоенная полынью есть лучшее средство отъ заразы, а въ воздух теперь мною заразительныхъ веществъ.— Мы живемъ въ счастливыя времена, молодой человкъ, прибавилъ онъ важно, и наслаждаемся удовольствіями которыхъ не знали предки наши. Во первыхъ у насъ два Государя, одинъ на трон, а другой желаетъ занять его. Этаго кажется довольно, но кто пожелаетъ большаго, тотъ можетъ найти Короля въ каждой деревн Государства, и если мы не имемъ Губерній, такъ это во все не потому чтобы не было Губернаторовъ. Дале, у насъ всякой годъ междоусобныя брани, для развлеченія и для воспрепятствованія нкоторой части народа умирать съ голоду. Наконецъ, съ тмъ же благимъ намреніемъ, хочетъ насъ постить язва,— лучшее средство для исправленія народонаселенія. Все это прекрасно, у всякаго свое занятіе. Вы, молодые Рыцари, любите биться съ какимъ нибудь искуснымъ соперникомъ, я же хотлъ бы сражаться съ язвою.
Дорогою все вниманіе Доктора было обращено на разныхъ незнакомцевъ, которыхъ онъ далъ замтить своему товарищу.
Видите ли вы этаго чудака, въ красной шапк и фуфайк, и который держитъ въ рук толстую палку? Я думаю у негодолжна быть чертовская сила. Вотъ уже пятьдесятъ лтъ, какъ онъ живетъ на свт и ни разу ни на копйку не купилъ еще лкарствъ. Но посмотрите на эту фигуру достойную Гиппократа, vera facies hippocratica, сказалъ онъ показывая на мужика совершенно мертваго цвта и у котораго была только кожа да кости, вотъ по моему мннію самый достойный человкъ изъ всего Баронства.— Онъ завтракаетъ, обдаетъ, ужинаетъ только по моему приказанію, и одинъ, скоре нежели половина здшнихъ жителей, осушитъ порядочное число лкарственныхъ стклянокъ. Ну что дружокъ, спросилъ онъ его ласково, каково ты сегодня поутру себя чувствуешь?
По маленьку, господинъ Докторъ. Лкарственная кашка которую я принялъ сегодня поутру, кажется ни мало не согласуется съ гороховымъ супомъ и….
Съ гороховымъ супомъ? какой же ты еще невжа до сихъ поръ, не смотря на то что боле десяти лтъ на рукахъ Медицины. Завтра снова прими порцію моей лкарственной катки и шесть часовъ посл того ничего не шь.
Бдной мужикъ низко ему поклонился и продолжалъ свою дорогу.
Слдующій за симъ человкъ котораго Докторъ удостоилъ своего вниманія, кажется во все не заслуживалъ этой чести, ибо онъ едва завидлъ Доктора, какъ бросился бжать со всхъ ногъ сколько его силы ему то позволяли, и изчезъ въ толп.
Это самый неблагодарный человкъ, сказалъ Пундинъ пажу, я вылчилъ его отъ подагры въ ногахъ, а онъ жалуется на то что ему дорого стало его лченіе, и вотъ первое употребленіе которое онъ длаетъ изъ ногъ,— онъ убгаетъ своего Доктора. Изъ подагрика онъ сталъ хирагрикомъ, какъ говоритъ честный Марціалъ. У него теперь подагра въ пальцахъ, и онъ не можетъ опустить руки въ кошелекъ.
Proemia cum poscit medicus, Satan est. Эта старинная пословица весьма справедлива. Насъ любятъ когда мы вылчимъ больнаго, и бранятъ когда требуемъ зато награды. Впрочемъ я найду средство прописать слабительное его кошельку, онъ можетъ быть въ этомъ увренъ. А вотъ его братъ, такой же плутъ какъ и онъ самъ. Гей, Саундерсъ Дарлетъ! Поди сюда, поди же. Ты, какъ я слышалъ, былъ боленъ?
Я болнъ? Нтъ, господинъ Докторъ, это правда я былъ не много нездоровъ, но почувствовалъ облегченіе въ ту самую минуту, когда хотлъ было посовтоваться съ вашею милостію. Теперь мн гораздо лучше.
А думаешь ли ты о томъ, что долженъ своему господину четыре мшка ячменю и два мшка овса? Да также прошу тебя не присылать мн нынче такихъ оброчныхъ куръ какъ прошлаго года, он походили на больныхъ только что вышедшихъ изъ лазарета. Въ особенности надюсь что ты помышляешь объ уплат своего долга.
Я думаю, сказалъ мужикъ, more scotico т. е. не отвчая на предложенный ему вопросъ, что я хорошо сдлаю если приду къ вашей милости и посовтуюсь съ вами на щетъ моей болзни, ибо боюсь, чтобы снова ее не получишь.
Это будетъ очень благоразумно, отвчалъ Лундинъ, но помни что говоритъ писаніе: уважай всегда Доктора и недопускай его удалиться, ибо ты можешь имть въ немъ нужду.
Его увщанія были прерваны явленіемъ, которое казалось исполнило Доктора такимъ же удивленіемъ и страхомъ, какой онъ самъ внушалъ прежде большой части людей его окружавшихъ. Особа наведшая ужасъ на деревенскаго Ескулапа была старая женщина огромнаго роста, высокая шляпа на голов увеличивала еще ея ростъ, и большой платокъ покрывалъ всю переднюю часть ея лица, изъ подъ широкихъ краевъ шляпы, выдавались только дв кости щекъ обтянутыя рябою кожею, и два черные глаза, исполненные огня, выходили изъ подъ двухъ густыхъ и сдыхъ рсницъ.- Платье на ней было темнаго цвта, оно было сшито весьма просто, и имло кругомъ вышивку изъ благо шелка. Въ рук держала она большую черную палку.
Клянусъ Целзомъ, сказалъ Докторъ, эта старая Никневенъ пришла только для того, чтобы посмяться надо мною среди народа. Смотри, побереги себя. Гобъ Анстеръ! Вели ее схватить и отвести въ темницу, и если найдутся охотники покупать ее въ озер, то не мшай имъ, пусть длаютъ, что хотятъ.
Но малорослые люди Доктора Лундина не спшили исполнять его приказанія, и Гобъ Анстеръ осмлился сдлать ему на это возраженіе.
Конечно моя обязанность — слпо вамъ повиноваться, и не взирая на все что говорятъ о колдовств Никневенъ, я бы схватилъ ее за воротъ, если бы вы того потребовали. Но вамъ должно быть извстно, что Никневенъ не такая чародйка какъ напримръ Іоанна Брири-Баулкъ: ее покровительствуютъ многіе Лорды. Здсь на ярмонк Лордъ Монкрифъ де Типпермаллохъ, извстный приверженецъ Католицизма, и Лордъ Карсложиской, партизанъ Королевы: съ ними множество другихъ Вельможъ, и вроятно произойдетъ большой шумъ, если мы только пальцемъ дотронемся до старой чародйки у которой такъ много друзей. Притомъ же вс оруженосцы Барона или съ нимъ въ Единбург, или въ замк, и если дло дойдетъ до боя, то врно будетъ не много копій и мечей на нашей сторон.
Докторъ выслушалъ сей благоразумный совтъ топая ногами отъ нетерпнія, и тогда только успокоился когда врный его ‘служитель далъ ему общаніе принять нужныя мры и задержать сію женщину въ первый разъ, когда она осмлится показаться на земл Кинросской.
Тогда, воскликнулъ Докторъ, добрые пучки розогъ будутъ торжествовать ея приходъ.
Онъ произнесъ сіи Слова такъ громко, что Никневенъ ихъ разслушала, но она прошла мимо его и довольствовалась бросить на него презрительный взглядъ, желая показать тмъ свое преимущество.
Ступайте за мною, сказалъ Лундингъ, и онъ ввелъ пажа къ себ въ домъ. Смотрите не споткнитесь, прибавилъ онъ, ученый путь усянъ препятствіями.
Совтъ сей не былъ совершенно безполезенъ, ибо кром птицъ и змй обвернутыхъ соломою, ящерицъ въ бутылкахъ, множества лкарствъ, травъ повшенныхъ на веревкахъ или разложенныхъ на большихъ листахъ бумаги для сушки и разныхъ стклянокъ разбросанныхъ повсюду, стояли тамъ корзины съ углемъ, жаровни, плавильные горшки, кубы, однимъ словомъ вс принадлежности человка, посвятившаго себя Химіи и Медицин.
Между многими свойствами отличавшими нашего ученаго, безпорядокъ занималъ не послднее мсто и старая его служанка, которая, какъ говорила она сама, прибирая его лабораторію, не въ состояніи была возстановить порядка боле нежели на одинъ часъ, пошла глядя на молодыхъ людей, разсять свою скуку на ярмонку. А потому надобно было тревожить много бутылокъ, прежде нежели Докторъ отыскалъ хваленое имъ питіе и употребишь столько же времени на отысканіе двухъ стакановъ, изъ которыхъ можно было бы напиться.— Получивъ успхъ въ семъ двойномъ поиск, онъ налилъ сперва себ полный стаканъ, и опорожнилъ его весь, желая тмъ подать примръ своему гостю. Роландъ въ свою очередь не могъ отказаться отъ поднесеннаго ему питія, и оно показалось ему такъ горько, что онъ хотлъ попросить воды, дабы заглушить сей непріятный напитокъ. Но болтовство Шталмейстера, который желалъ непремнно объяснить ему, кто такова была Никневенъ, удержало его противу воли отъ сего намренія.
Я не люблю говорить объ этой женщин на открытомъ воздух и въ толп народа, сказалъ Докторъ, не потому однако чтобы я ее боялся, какъ боится ее трусъ Анстеръ, но я не хочу быть причиною драки, не имя сегодня времени заниматься ссорами, ушибами и ранами. Многіе называютъ эту старую чародйку пророчицею: — не знаю въ состояніи ли она даже предсказать когда курица выведетъ своихъ цыплятъ. Предполагаютъ, что въ звздахъ она читаетъ будущее: мн же кажется что она не учене моей черной собаки, которая весьма часто и долго лаетъ на луну. Говорятъ будто это старая еще плутовка волшебница, и Богъ знаетъ что. Inter nos, я ни когда не стану противурчить слухамъ, которые могутъ довести ее до эшафота, ибо она вполн его достойна, но думаю что вс сіи сказки о чародйств, которыми намъ прожужжали,— уши: пустяки, вздоръ, бредни старыхъ бабъ.
Но скажите мн, ради Бога, Докторъ, за что вы такъ на нее сердитесь?
За что я сержусь на нее? Она попираетъ ногами науки, даетъ совты больнымъ и раненымъ, лчитъ ихъ простыми травами, лкарственными взварами, крпительнымъ питіемъ, которые сама составляетъ.
Довольно, воскликнулъ пажъ, если она составляетъ крпительное питіе, горе ей и всмъ кто принимаетъ ея совты!
Прекрасно сказано, молодой человкъ. По моему мннію эти старыя чертовки самая большая язва для общества. Он рыскаютъ по комнатамъ больнаго, котораго умъ растроенъ, прерываютъ ходъ лченія, основаннаго на правилахъ науки, и морятъ несчастнаго сыропами, взварами, опіумомъ, ядовитыми лкарствами. Не значитъ ли это грабить Доктора, который лчитъ всегда вольнаго сообразуясь съ правилами своего искуства? И трудно ли такимъ образомъ заслужить имя искусной и одаренной сверхъ естественными познаніями женщины? Но довольно, Никневенъ встртится когда нибудь со мною, и я ей покажу всю опасность отбивать хлбъ у Доктора.
Вы правду говорите Г. Докторъ, многіе люди вполн сіе испытали. Но не пора ли намъ идти на ярмонку?
Мысль ваша прекрасна, сказалъ -Лундинъ, мн давно уже надобно быть тамъ, къ тому же насъ только и ждутъ чтобы начать спектакль. Сегодня totus mundus agit histrioniam.
Сказавъ сіе онъ отворилъ дверь, и они пошли вмст на ярмонку.

ГЛАВА VII.

Возвращеніе Шталмейстера въ долину исполнило всхъ живйшею радостію, оно служило предзнаменованіемъ что комедія или драматическое представленіе отложенное по причин его отсутствія, должно было начаться. Сей родъ увеселеній былъ еще совершенно новымъ въ Шотландіи, и потому вс съ жадностію его искали. Прочія забавы были прерваны, — пляски около березокъ пресклись, и всякой изъ плясавшихъ взявъ за руку свою подругу, бжалъ въ залу назначенную для любимаго зрлища, желая занять лучшее мсто. Толстый черный медвдь привязанный къ столбу и нсколько собакъ съ часъ его безпокоившихъ, окончили свою драку внявъ увщаніямъ хозяина и нсколькихъ мясниковъ которые палочными ударами принудили разойтись сихъ животныхъ. Кочующій менестрелъ увидлъ, что толпа собравшаяся около него готова была его оставить на любопытнйшемъ мст его баллады, въ то время когда молодой его товарищъ со шляпою въ рукахъ хотлъ сбирать приношенія народа. Онъ съ негодованіемъ остановился среди несчастій Розеваля и Лиліана, и положивъ свою трехструнную скрыпку въ мшокъ, печально послдовалъ за радостною толпою въ спектакль который общалъ боле удовольствій нежели его пніе. Однимъ словомъ поспшный уходъ зрителей положилъ конецъ всмъ играмъ.
Тотъ весьма бы ошибся кто желая получить понятіе о семъ спектакл, сталъ бы сравнивать его съ новйшими театрами, гораздо мене бы нашлось различія между грубыми опытами есписа и блестящими представленіями Аинскаго театра когда на немъ играли трагедіи Еврипида со всею пышностію костюмовъ и декорацій. Здсь не было ни декорацій, ни машинъ, ни театра, ни партера, ни ложъ, ни галлерей, но безденежный входъ всякому позволенный, замнялъ для бдныхъ Шотландцевъ недостатокъ въ подобныхъ средствахъ. Сценою актерамъ служилъ зеленый лугъ, а зрители расположены были на амфитеатр который сдланъ былъ изъ травы и возвышался съ трехъ сторонъ, четвертая же была оставлена для входа и выхода актеровъ. Шталмейстеръ, какъ важнйшее лице въ Кантон, сидлъ посредин, а Роландъ по правую его сторону. Актеры, которые ихъ только и дожидали, тотчасъ появились на сцен и всякой изъ зрителей былъ упоенъ такимъ восторгомъ удивленія и радости что о критик нкогда было и подумать.
Лицы показывавшіяся и изчезавшія поперемнно предъ внимательными и восхищенными слушателями, сходствовали съ лицами которыхъ можно найти на театр всхъ народовъ, гд драмматическое искуство находится еще въ колыбели, это были: отцы обманутые женами и дочерьми, обкраденные сыновьями, и игралища своихъ слугъ, пилигримъ, петиметръ, кокетка, но боле всего нравился паясъ, graciosa Испанскаго театра, онъ съ шапкою оканчивавшеюся птушьимъ гребешкомъ и держа въ рук шутовскую палку, приходилъ, уходилъ, показывался во всхъ почти явленіяхъ, участвовалъ въ представленіи только для того чтобы прерывать ходъ онаго, и предметомъ его шутокъ были не только Актеры, но очень часто и самые зрители, которые не переставали однако ему рукоплескать.
Піеса была написана противу Католической вры, и сей театральный громъ направленъ былъ Докторомъ Лундиномъ. Онъ не только приказалъ Директору труппы выбрать одну изъ безчисленнаго множества сатиръ написанныхъ на католицизмъ, изъ коихъ нкоторыя могли быть представлены на сцен, но веллъ даже включить, или говоря его выраженіемъ, настоять ихъ своими собственными шутками, думая чрезъ то хотя нсколько смягчить суровость съ какою Лади Локлевенъ осуждала подобное препровожденіе времени. Всякой разъ когда встрчались въ піес такія мста, Докторъ толкалъ локтемъ Роланда и просилъ его слушать со вниманіемъ. Пажъ, который не имлъ ни какого понятія о театр, былъ въ восхищеніи и не переставалъ смяться и хлопать руками. Наконецъ маленькое приключеніе отвлекло нсколько его вниманіе отъ піесы.
На сцен, какъ мы уже прежде сказали, находился пилигримъ, одинъ изъ странниковъ обтованной земли которые пробгаютъ Государства и производятъ прибыльную торговлю вещами ими привезенными. Пилигримъ продавалъ другимъ лицамъ въ піэс разныя сокровища за весьма умренную цну, наконецъ вынулъ изъ своего чемодана стклянку наполненную водою, которую привезъ, какъ говорилъ онъ самъ, изъ страны весьма отдаленной, изъ земли видвшей рожденіе солнца. Въ этой вод купалась цломудренная Сузанна, и она имла такое удивительное и сильное свойство, что всякая женщина или двушка не похожая на Сузанну не могла не чихнувъ, поднести ее къ губамъ своимъ.
Странный сей талисманъ былъ подносимъ съ приличными тушками ко всмъ лицамъ въ піэс и никто не могъ перенести предполагаемаго испытанія мудрости, вс, къ великому удовольствію зрителей, чихали сильне и боле нежели какъ они сами думали. Когда сіе явленіе произвело желаемое/дйствіе, пилигримъ хотлъ начать новую шутку, но паясъ схвативъ стклянку содержащую въ себ чудесную воду, поднесъ ее къ одной молодой двушк, которая покрытая чернымъ шелковымъ покрываломъ сидла въ первомъ ряду зрителей, и какъ казалось весьма занята была представленіемъ. Вода, желая по видимому оправдать слова пилигрима, подйствовала на нервы двушки и ее заставила такъ сильно чихнуть что вс зрители покатились со смху, но это еще не все: молодая двушка, раздраженная симъ приключеніемъ, ударила паяса въ щеку, онъ упалъ на землю и растянулся въ нсколькихъ шагахъ отъ пилигрима.
Никто не пожаллъ о шут который былъ такъ жестоко наказанъ, и зрители снова подняли громкій смхъ, когда онъ вставъ на ноги, началъ жаловаться на обиду ему нанесенную.— Шталмейстеръ чувствуя свое достоинство обиженнымъ, не раздлялъ всеобщаго веселія, а веллъ двумъ тлохранителямъ привести къ себ виновную. Тлохранители къ ней приближились, но она встала въ оборонительное положеніе, выставила кулаки впередъ и хотла имъ сопротивляться, видя такое ясное доказательство силы и мужества, носители алебардъ не спшили исполнить приказанія они уменьшили шаги свои и остановились въ почтительномъ отдаленіи.— Однако молодая двушка перемнила свое намреніе, потому ли что сочла сопротивленіе безполезнымъ, или хотла явить презрніе Лукъ Лундину, она оставила свое мсто и сама приближилась къ Доктору, въ сопровожденіи двухъ храбрыхъ гайдуковъ.— Въ походк ея видна была непринуждность и природная ловкость. Красный корсетъ стягивалъ прелестную талію, и изъ подъ короткой юбки того же цвта, выказывалась маленькая и хорошо сложенная ножка. Она подошла къ Доктору, лице ея закрыто было покрываломъ, но Шталмейстеръ, который не взирая на свою важность хотлъ быть Докторомъ боле нежели одной науки, разглядлъ довольно чтобы по отрывку судить о цлой піэс.
Однако онъ принялъ на себя сурьзный видъ, и спросилъ ее: что можешь ты принести въ свое оправданіе, если не хочешь чтобы я приказалъ опустить тебя въ озеро за то, что ты осмлилась поднять руку въ моемъ присутствіи?
Милостивый Государь, отвчала она смло, я знаю что вы искусный Докторъ и не предпишете мн безъ нужды холодной бани.
Плутовка не глзчіа, сказалъ Докторъ тихо Роланду, а что она хороша собою за это я вамъ ручаюсь, голосъ ея очень пріятенъ. Послушай миленькая, намъ непремнно надобно видть въ лицо двушку до которой мы имемъ дло, пожалуста подними свое покрывало.
Надюсь что вы согласитесь подождать пока я останусь съ вами наедин, сказала она ему, у меня здсь есть знакомые, и я не хочу чтобы они во мн узнали бдную двушку которую шутъ избралъ предметомъ своихъ глупыхъ насмшекъ. Твое доброе имя отъ того не потерпитъ, сказалъ Докторъ, могу тебя уврить, и это также врно, какъ врно то что я Локлевенской и Кинросской Шталмейстеръ. Сама цломудренная Сузанна и та не могла бы понюхать сего елексира не чихнувъ, ибо, по правд сказать, это родъ дистилированнаго acetum, или солнечный уксусъ, приготовленный моими руками. И такъ полагаясь на твое общаніе что ты придешь ко мн и раскаешься въ нанесенной мн обид, позволяю теб ссть на свое мсто, и пусть игры продолжаются по прежнему.
Молодая двушка поклонилась, и была отведена на прежнее свое мсто, зрлище снова началось, но оно боле Роланда не занимало.
Голосъ, талія и нкоторыя черты лица молодой крестьянки которыя могъ онъ разсмотрть сквозь покрывало, имли такое разительное сходство съ Катериною Cейтонъ, что онъ думалъ все сіе видть во сн. Памятное для него приключенія въ гостинниц Св. Михаила представилось ему со всми своими чудесными обстоятельствами, ужели волшебства, о которыхъ говорятъ въ сказкахъ, исполнились надъ сею необыкновенною двушкою? Какъ могла она оставить замокъ Локлевена со всхъ сторонъ окруженный высокими стнами и озеромъ, и охраняемый со, всевозможнымъ стараніемъ, какъ того требовала безопасность правителей Государства?— Ужели она превозмогла вс сіи препятствія, и ршилась, презрвъ вс опасности, употребить на то свою свободу чтобы публично завести ссору на деревенской ярмонк?— Онъ не зналъ чему боле удивляться, способу ли какъ она вышла изъ замка, перемнила одежду и столь поспшно перенеслась въ Кинросъ? или смлому и ршительному ея поведенію котораго онъ самъ былъ свидтелемъ.
Теряясь въ сихъ догадкахъ, Роландъ не спускалъ глазъ съ молодой двушки, и въ каждомъ ея движеніи находилъ или думалъ найти сходство съ Катериною Сейтонъ. Сначала онъ не доврялъ глазамъ своимъ, но когда припомнилъ себ Единбургскаго пажа,— ему казалось совершенно непонятнымъ какъ въ различныхъ обстоятельствахъ онъ два раза могъ обмануться. На сей разъ однако онъ ршился выдши изъ недоумнія, и во все продолженіе спектакля походилъ на собаку готовую броситься на зайца еслибы онъ вздумалъ обратиться въ бгство.— Молодая двушка за которою онъ присматривалъ изъ опасенія чтобы она не ускользнула въ толп по окончаніи представленія, казалось сего не замчала, но достопочтенный Докторъ слдовалъ за всми его движеніями, и одни только права гостепріимства, запрещавшія ему препятствовать удовольствіямъ своего юнаго друга, могли его заставить пожертвовать склонностію, которая побуждала его содлаться Тезеемъ сего новаго Ипполита.— Онъ сказалъ только два или три колкихъ слова на щетъ вниманія пажа къ прелестной незнакомк, прибавя однако, что если бы ихъ обоихъ представили ей на выборъ,— онъ не сомнвается въ побд Роланда.
Мн досадно, примолвилъ онъ, что нтъ никакого извстія о мошенник Аухшермухши, люди которыхъ я послалъ къ нему на встрчу столь же поспшно возвращаются, какъ воронъ возвращался въ ковчегъ.— А потому, господинъ пажъ, вы можете располагать еще двумя или: тремя часами, представленіе окончено, менестрели настроиваютъ свои инструменты, и если вы любите танцы,— никто вамъ не мшаетъ ихъ начать, здсь довольно мста, знаю напередъ я кого вы пригласите съ собою танцовать. Согласитесь что я по признакамъ все могу узнать, мн стоило на васъ только взглянуть, я тотчасъ отгадалъ вашу болзнь и назначилъ вамъ самое вкусное лкарство: Discernit sapiens res quas confunait asellus.
Пажъ едва могъ выслушать конецъ сей премудрой пословицы, и еще мене просьбу Шталмейстера далеко отъ него не отходить и быть въ готовности хать по первому знаку, ибо повозку ожидаютъ съ часа на часъ, онъ съ нетерпніемъ желалъ (избавиться отъ своего ученаго товарища, и узнать кто была прелестная незнакомка. Однако не взирая на свою поспшность, Роландъ размыслилъ что дабы снискать ея благосклонность, не надобно испугать ее своимъ приближеніемъ, а потому старался казаться хладнокровнымъ и отдаляя двухъ или трехъ молодыхъ крестьянъ, которыя имли одно съ нимъ намреніе, но незнали что сказать прелестной незнакомк, предсталъ предъ нею съ видомъ доврія, и просилъ ее сдлать ему честь протанцовать съ нимъ первый танецъ, какъ съ помощникомъ почтеннаго Шталмейстера.
Почтенный Шталмейстеръ, сказала она подавая ему руку, очень благоразумно поступилъ что избралъ себ помощника въ подобныхъ занятіяхъ, и законы праздника заставляютъ меня принять ваше предложеніе.
Могу ли надяться, прекраснйшая двица, что теперешній вашъ выборъ не со всмъ для васъ непріятенъ?
Объ этомъ вы узнаете когда мы протанцуемъ первое колно.
Прежде еще мы замтили что Катерина Сейтонъ прекрасно танцовала и употребляла иногда сіе искуство для разсянія горести несчастной Маріи. Роландъ часто бывалъ тому свидтелемъ, и не одинъ разъ танцовалъ съ нею по приказанію Королевы, а потому ему извстны были ея пріемы. Онъ замтилъ, что теперешняя его подруга имла такую же ловкость, такой же правильный слухъ и такую же точность въ движеніяхъ. Вся разница состояла только въ томъ что Шотландской бычокъ требовалъ боле живости и проворства, нежели менуеты которые онъ танцовалъ съ нею въ присутствіи Королевы. Поспшность сего танца не позволяла ему думать, а еще мене говорить съ своею подругою.— Но окончивъ его при всеобщихъ рукоплесканіяхъ крестьянъ никогда не видвшихъ столько ловкости, и уступивъ свое мсто другой пар, онъ вступилъ въ разговоръ съ таинственною незнакомою которую держалъ еще за руку.
Прелестная двица, сказалъ онъ ей, могу ли спросить объ имени вашемъ?
Конечно можете, отвчала она, надобно только знать захочу ли я вамъ отвчать.
А почему же нтъ?
Потому, что мы ничего не любимъ длать даромъ, а вы для меня ничего сдлать не можете.
Не могу ли я вамъ сказать моего имени въ замнъ вашего?
Вы сами его не знаете.
Что вы чрезъ это хотите сказать? вскричалъ Роландъ, и краска выступила на лиц его.
Не сердитесь за такую бездлицу. Я могу вамъ доказать что знаю васъ лучше нежели вы сами себя знаете.
Въ самомъ дл? За кого же вы меня принимаете?
За дикую утку, которую собака, поймала въ пруду и отнесла въ ближайшій замокъ, за сокола, котораго боятся спустить, изъ опасенія чтобы онъ забывъ о дичи не бросился на падалище, и котораго принуждены держать до тхъ поръ пока онъ будетъ въ состояніи различать добычу имъ преслдуемую.
Пусть такъ! я отчасти понимаю вашу притчу, прекрасная двица, но я васъ также хорошо знаю какъ и вы меня, и мн не нужно боле объ этомъ васъ спрашивать.
Въ самомъ дл: докажите мн это, и я соглашусь, что вы проницательне нежели какъ я думала.
Я могу сей часъ исполнить ваше желаніе. Имя ваше начинается буквою С и оканчивается буквою Ъ.
Прекрасно! продолжайте.
Сегодня вы носите корсетъ и юбку, а завтра можетъ быть васъ увидятъ въ шляп украшенной перьями, въ панталонахъ и въ пурпуровомъ полу одяніи.
Вотъ каково имть догадку! вскричала съ веселостію незнакомка.
Вы прелестница способная обворожить молодаго человка и лишишь его средства разполагать своимъ сердцемъ.
Роландъ произнесъ сіи послднія слова понизивъ голосъ и съ чувствомъ нжности, которое увеличило только къ большой его досад веселость незнакомки. Если вы почитаете меня такою страшною, сказала она отнявъ у него руку, то напрасно со мною танцовали. Но я вижу вы такъ хорошо меня знаете, что мн никакой нтъ надобности показывать вамъ моего лица.
Прекрасная Катерина, сказалъ пажъ, кто жилъ съ вами такъ долго подъ однимъ кровомъ, служилъ одной госпож и не узналъ бы вашего привлекательнаго обращенія, пріятнаго вида, непринужденной поступи и легкости въ танцахъ, тотъ бы былъ достоинъ никогда боле васъ не видть.— Надобно быть слпымъ чтобы не узнать васъ по такимъ признакамъ, для меня же довольно однаго локона прекрасныхъ волосъ вашихъ.
И слдственно лице мое должно быть вамъ очень знакомо, сказала двушка, и въ тоже время сбросивъ свое покрывало, показала Роланду вс черты Катерины Сейтонъ, но нетерпніе, походившее почти на гнвъ, изобразилось во всхъ ея движеніяхъ когда она, желая набросить свое покрывало, не могла сего сдлать съ тмъ проворствомъ которое почиталось однимъ изъ главнйшихъ талантовъ кокетокъ тогдашняго времени.
Чортъ его возьми! вскричала она стараясь набросить свое покрывало разввавшееся по плечамъ ея, она произнесла сіе такимъ твердымъ и ршительнымъ голосомъ что Роландъ содрогнулся отъ удивленія. Онъ еще разъ взглянулъ на нее, и глаза снова уврили его что Катерина Сейтонъ сидитъ подл него. Онъ помогъ ей накинуть на себя покрывало, и оба хранили нсколько минутъ молчаніе. Молодая двушка первая прервала оное, ибо пажъ оставался нмымъ отъ удивленія, видя необыкновенную противуположность въ лиц и характер Катерины.
Вы кажется удивляетесь тому что видите и слышите, сказала она, но время которое превращаетъ женщинъ въ мущинъ есть время мене всего способное мущинъ длать женщинами, однако вы должны скоро ожидать подобнаго превращенія.
Я! вскричалъ Роландъ.
Да, вы, не смотря на вашу смлость которою вы хвалитесь. Если, вмсто того чтобы быть привязану къ своей религіи когда ее обуреваютъ измнники, возмутители и еретики, вы изгоняете ее изъ глубины своего сердца, если боязнь внушаемая измнникомъ, удаляетъ васъ отъ вры отцевъ вашихъ, если вы позволяете обольстить себя ложными доказательствами еретика, если надежда имть успхъ въ свт и получить часть церковныхъ добычь заставляетъ васъ забыть прежнія обязанности, не значитъ ли это поступать, какъ поступаютъ женщины? Вы удивляетесь, слыша отъ меня богохуленіе и проклятіе, но нося званіе дворянина и титло Рыцаря, не должны ли вы боле себ удивляться что въ одно время содлались трусомъ, втреникомъ и корыстолюбцемъ?
Скажи это мн мущина, и я ему покажу иметъ ли онъ право обвинять меня въ трусости.
Бойтесь выговорить что нибудь лишнее, сказала молодая двушка, вы только теперь говорили, что я иногда ношу панталоны и полу-одежду.
Чтобъ вы ни носили, вы все таки Катерина Сейтонъ, отвчалъ пажъ стараясь освободить свою руку.
Вамъ такъ угодно меня называть, а я еще иначе называюсь.
Разв вы не хотите носить имени, которое доставляетъ вамъ преимущество надъ всми молодыми Шотландскими двицами?
Нтъ! я предпочитаю лучше имена, которыя мн доставляютъ преимущество надъ молодыми людьми. Знаете ли, что меня иногда называютъ добровольнымъ владтелемъ, пламеннымъ Рыцаремъ?
Скажите лучше, прервалъ съ нетерпеніемъ Роландъ, владтелемъ хлыста, Рыцаремъ блудящаго огня, ибо нтъ ни одного метеора, который бы чаще вашего показывался и вмст былъ боле обманчивъ.
Однако я не прошу дураковъ за мною слдовать. Они это длаютъ совершенно произвольно и за то не рдко подвергаются опасности.
Прошу васъ, милая Катерина, поговоримте лучше о дл.
Если вы ршились называть меня вашею милою Катериною, не смотря на множество именъ изъ которыхъ я вамъ предоставила выбирать’ скажите мн, не жестоко ли это съ вашей стороны,— требовать чтобы я говорила съ вами о дл, когда мн только предоставлено нсколько минутъ для удовольствій, ибо вы знаете что я не боле какъ на два или на три часа могла избавиться отъ скуки царствующей въ старомъ замк.
Безъ сомннія, прекрасная Катерина, но согласитесь, что есть чувствительныя минуты которыя стоятъ десяти тысячъ лтъ самой живой веселости. Такова на примръ вчера была минута’ въ которую вы удостоили….
Удостоила! что? спросила съ живостію молодая двица.
Поднести такъ близко уста ваши къ знаку начертанному на лбу моемъ.
Боже! воскликнула она съ гнвомъ и привставъ съ видомъ совершенно мужскимъ. Что я слышу, ужели Катерина Сейтонъ приближила уста свои ко лбу мущины, и ты сей мущина? вассалъ, ты лжешь.
Пажъ казался чрезвычайно удивленнымъ, Ко думая что онъ оскорбилъ Миссъ Сейтонъ напомнивъ ей о восторг въ которомъ была она наканун, онъ старался проговорить нсколько извиненій, и не смотря на то что они были очень не кстати сказаны, что онъ и самъ чувствовалъ, подруга его, казалось, осталась ими довольна,
Не будемъ боле объ этомъ говорить, сказала она, однако намъ надобно разстаться. Такой продолжительный разговоръ можетъ быть подозрителенъ, а мы оба должны избгать сего.
Позвольте же мн за вами итти въ мсто боле уединенное.
Вы не смете этаго сдлать,
А почему, бы такъ? Мн кажется я всюду за вами послдую,
Вы боитесь владтеля хлыста, какъ же ршитесь остаться съ прелестницею, которая сидитъ на дракон изрыгающемъ пламя?
Какъ храбрый странствующій Рыцарь. Но чудеса такого рода не бываютъ въ наши вка.
Я иду къ Никневенъ, сказала молодая двушка, а она чародйка, и здитъ на діавол, имя шелковую красную нить вмсто узды, и ясневую втьвь вмсто хлыста.
Что нужды, я послдую за вами.
Только идите отъ меня въ нкоторомъ отдаленіи. Сказавъ сіе, она пошла къ мстечку Кинроссъ. Роландъ въ нсколькихъ шагахъ слдовалъ за нею, стараясь чтобы никто его не замтилъ и въ особенности боясь потерять ее изъ виду.

ГЛАВА VIII.

При вход въ главную, или лучше сказать въ единственную улицу Кинросса, ибо она одна только могла называться симъ именемъ, молодая двушка, за которою въ нкоторомъ разстояніи слдовалъ Роландъ Гремесъ, оборотилась назадъ какъ бы желая увриться идетъ ли онъ за нею, увидя же его слдующаго за собою, поворотила на право и вышла на немощенную тропинку, окруженную полуразвалившимися домиками. Прошедъ по ней около двухъ сотъ шаговъ, она остановилась у воротъ одной бдной хижины, и взглянувъ въ другой разъ на пажа подняла защолку, отворила дверь и изчезла. Пажъ хотлъ послдовать ея примру, но защолка и дверь долгое время не уступали первымъ его усиліямъ, и замдлили нсколько входъ его въ хижину. Онъ увидлъ себя въ темномъ коридор, находившемся между наружною стною и перегородкою отдлявшею его отъ комнатъ. Въ конц коридора была дверь, которая вела во внутренность дома, шумъ произведенный имъ при отыскиваніи въ темнот защелки, разбудилъ женщину и она закричала грубымъ голосомъ: Benedictus qui venit in nomine Domini, damnandus qui in nomine inimici.
Вошедъ въ комнату, Роландъ увидлъ старуху которую описалъ ему Шталмейстеръ подъ именемъ Никневенъ, она сидла одна подл очага. Паи,ъ осмотрлся кругомъ и былъ весьма удивленъ не видя Катерины Сейтонъ, онъ едва удостоилъ взглядомъ мнимую сію чародйку, и хотлъ уже выдти, какъ она его спросила страшнымъ голосомъ: кого ты здсь ищешь?
Я ищу отвчалъ пажъ съ замшательствомъ, я ищу….
Онъ не могъ ничего сказать боле. Старая женщина бросила на землю большую шляпу, сорвала платокъ покрывавшій ея шею и подбородокъ, наморщила чело, схватила его за руку и подведя ко, малому окну черезъ которое проходилъ весьма слабый свтъ въ комнату, представила Роланду вс черты Магдалицы Гремесъ.
Да, Роландъ, сказала она, это я, точно я, твои глаза тебя не обманываютъ, они теб представляютъ ту которую ты самъ обманывалъ, которой вино превратилъ въ желчь, хлбъ — въ ядъ, надежду — въ отчаяніе, Магдалина тебя вопрошаетъ, кого ты здсь ищешь? Она много погршила противу неба, что любила тебя боле нежели сколько выгоды церкви ей то позволяли, и что не могла безъ страшной борьбы предать тебя за дло Божіе, Магдалина еще разъ вопрошаетъ тебя: кого ты здсь ищешь?
Говоря такимъ образомъ, она устремила на Роланда свои большіе черные глаза, и смотрла на него съ такою же жадностію съ какою орелъ смотритъ на добычу свою, готовясь разтерзать ее. Пажъ оставался неподвижнымъ и не могъ выговорить ни слова. Необыкновенная женщина сія сохранила надъ нимъ еще всю власть, которую пріобрла она во время его младенчества. Притомъ ему извстно было что малйшее противорчіе выводило ее изъ терпнія, и онъ опасался чтобы все что онъ ни скажетъ не увеличило ея гнва, а потому онъ молчалъ. Магдалина снова спросила его, съ примтно увеличивающеюся однако злобою: кого ты здсь ищешь? не ищешь ли чести, отъ которой ты отказался, вры — которой измнилъ, надежды — которую разрушилъ? Не меня ли ты ищешь, меня единственную покровительницу твоего дтства, одну которую ты когда либо зналъ?
Позвольте мн вамъ доложить матушка, сказалъ наконецъ Роландъ Гремесъ, что я во все не заслуживаю вашихъ упрековъ. Вы вс со мною обходились, какъ съ существомъ лишеннымъ употребленія здраваго разсудка, и не имющемъ свободной воли. Я былъ привезенъ въ землю очарованій, меня окружили волшебствомъ, я видлъ только переодтыя существа, мн говорили одн притчи, я походилъ на человка посл тягостнаго и непонятнаго сна, и вы мн говорите что я не имю сужденія, хладнокровія и твердости хорошо воспитаннаго человка, человка разсудительнаго, который знаетъ что и почему онъ длаетъ. Я здсь искалъ, если вамъ уже надобно признаться въ моей глупости, ту самую Катерину Сейтонъ съ которой вы же меня познакомили, удивленіе мое было чрезвычайно когда я нашелъ ее въ мстечк Кинроссъ въ веселомъ спор съ самыми веселыми людьми, въ то время какъ за часъ передъ тмъ, оставилъ ее въ хорошо охраняемомъ замк Локлевена, печальною подругою плнной Королевы. Ее-то здсь я и искалъ, и весьма удивился что вмсто того встртилъ васъ, матушка, и притомъ въ шахомъ странномъ одяніи.
А какая теб надобность до Катерины Сейтонъ? Разв теперь время плясать около дерева съ молодыми двушками? Когда труба будетъ призывать всхъ врныхъ Шотландцевъ подъ знамена законной ихъ Государыни, не ужели тебя надобно будетъ искать въ спальн женщины?
Нтъ, клянусь небомъ, ни въ спальн женщины], ни въ стнахъ стараго замка. Дай Богъ, чтобы сей звукъ раздался сію же минуту, онъ одинъ, мн кажется, въ состояніи разогнать мечты моего воображенія.
Ты скоро его услышишь, Роландъ, онъ раздастся по всей Шотландіи съ силою, которую только можетъ превзойти ужасный громъ трубъ, долженствующій возвстить горамъ и долинамъ что время боле не существуетъ. Въ ожиданіи сего, будь мужественъ и постояненъ. Служи своему Богу и своей Государын, не измняй своей вр. Я немогу, не хочу, и не смю вопрошать тебя до какой степени справедливо мною слышанное о твоемъ паденіи. Не приноси сей гибельной жертвы…. однако и теперь еще ты можешь исполнить все, чего отъ тебя ожидали. Ты надежда всей Шотландіи, ты можешь быть ея подпорою и ея славою. Самыя безрасудныя твои желанія могутъ исполнишься. Я стыжусь напоминать теб объ нихъ, ибо не иначе какъ съ презрніемъ говорю о страстяхъ юности, но дтямъ даютъ иногда сахаръ чтобъ заставить ихъ принять спасительное лкарство, и доставляя юношамъ удовольствія, мы рождаемъ въ нихъ желаніе къ великимъ дламъ. Будь же внимателенъ, Роландъ, къ тому что я теб скажу: Катерина Сейтонъ не иному кому отдастъ сердце свое, какъ освободителю своей Королевы, и отъ тебя зависитъ быть симъ счастливымъ смертнымъ. А потому не имй ни сомннія, ни страха и будь готовъ совершить то, о чемъ проситъ тебя Религія, чего требуетъ — отечество, что предписываетъ долгъ и врность. Знай, что не иначе тайныя желанія сердца твоего могутъ быть исполнены.
Едва окончилъ онъ сіи слова,— кто, то постучался у двери. Магдалина поспшно надла свою шляпу и платокъ, и сла подл очага.
Кто тамъ? спросила она.
Salve in nomine Sancto, отвчали.
Salvete et vos, сказала Магдалина.
И въ тоже время вошелъ въ комнату незнакомый, на немъ было одяніе, которое носятъ служители знатныхъ господъ, сабля висла у него за поясомъ, а въ лвой рук держалъ онъ щитъ.
Я васъ искалъ, сказалъ онъ Магдалин, а также и молодаго человка котораго вижу съ вами. Обратясь потомъ къ Роланду Гремесу спросилъ у него: не имете ли вы пакета отъ Жоржа Дугласа?
У меня есть пакетъ, отвчалъ Роландъ, вспомня что онъ получилъ его поутру, но я отдамъ его только тому, кто мн докажетъ на него свои права.
Предосторожность эта блaгopaзyмна и вмст необходима, сказалъ оруженосецъ, лотомъ приближась къ Роланду прибавилъ ему на ухо: пакетъ Жоржа Дугласа содержитъ въ себ донесеніе къ отцу его. Вы видите, что я все знаю. Довольны ли вы симъ?
Доволенъ, отвчалъ Роландъ, отдавая незнакомцу пакетъ молодаго Дугласа.
Я сей часъ возвращусь, сказалъ оруженосецъ, и вышелъ изъ хижины.
Роландъ, оправясь нсколько отъ удивленія, спросилъ теперь въ свою очередь Магдалину за чмъ она переодта и въ такомъ опасномъ для нее мст. Вамъ конечно не безизвстна ненависть, сказалъ онъ ей, которую Лади Локлевенъ питаетъ ко всмъ исповдующимъ вашу…. я хотлъ сказать нашу вру. Переодваніе можетъ васъ подвергнуть еще большему подозрнію. Притомъ же вы имете врага, врага личнаго въ Шталмейстер, облеченномъ здсь высшею властію.
Я знаю, сказала старуха съ торжествующимъ видомъ, знаю что гордясь своимъ схоластическимъ познаніемъ и своею свтскою мудростію, Лукъ Лундинъ завидуетъ чудеснымъ выздоравливаніямъ, которыя я произвожу средствами весьма простыми при помощи молитвъ и покровительств святыхъ. Знаю что онъ готовъ меня растерзать и истребить, но сварливая собака на цпи, на ней надтъ намордникъ, злость ея не опасна и она не прежде въ состояніи укусить служанку своего господина, какъ когда дло сего послдняго ршится. Но прежде нежели настанетъ часъ сей, пусть мракъ вечерній спустится на главу мою посреди молній и громовыхъ ударовъ. Я благословлю минуту, когда глаза мои не увидятъ боле преступленій, уши не услышатъ боле проклятій. Будь только ты постояненъ, въ точности исполняй свою должность и, моя смерть уподобится смерти блаженнаго мученика, котораго Ангелы принимаютъ съ радостными пснями, земля же осыпаетъ проклятіями.
Оруженосецъ вошелъ въ хижину. Все хорошо, сказалъ онъ, дло идетъ своимъ порядкомъ, а срокъ завтра вечеромъ.
Какое дло? Какой срокъ? воскликнулъ Роландъ, надюсь, что мой пакетъ попался не въ худыя руки.
Будьте покойны, молодой человкъ, не далъ ли я вамъ своего слова и не доказалъ ли, что пакетъ точно былъ мн назначенъ.
Доказательства ваши могли быть ложны и мн не должно было доврять незнакомцу.
Ну чтожъ за бда, сказала Магдалина, если ты отдалъ въ руки врнаго подданнаго Королевы пакетъ, который вврилъ теб измнникъ, это не большое еще несчастіе, молодой безумецъ?
Весьма большое, воскликнулъ пажъ. Моя первая обязанность — быть врнымъ своему господину и взявшись за дло, я никогда не измню довренности того, кто мн оное поручилъ,
Не взирая на мою къ теб любовь, воскликнула старуха, я готова тебя задушить своими руками, слыша что ты почитаешь себя боле обязаннымъ возмутителямъ и еретикамъ, нежели своей Государын и церкви.
Позвольте мн остаться съ нимъ на един, сказалъ оруженосецъ Магдалин, я ему представлю свои причины, врно он побдятъ его предразсудки. Чувства его хотя они и не у мста, длаютъ ему однако много чести. Послдуйте за мною, молодой человкъ.
Прежде нежели незнакомецъ сей отдастъ мн отчетъ въ своемъ повденіи, сказалъ Роландъ Магдалин, скажите мн, чмъ могу я быть вамъ полезенъ.
Ни чмъ сынъ мой, отвчала она ему, одно мое желаніе: чтобъ ни что не могло омрачить твоей чести. Ступай въ путь славы, отверзтый предъ тобою и смотри на меня не иначе какъ на служительницу неба, которая съ восторгомъ и благодарностію услышитъ о твоихъ успхахъ. Послдуй за симъ незнакомцемъ, онъ теб скажетъ то, что ты никогда и не думалъ услышать.
Оруженосецъ, стоя на порог, казалось дожидалъ Роланда, и видя что онъ совсмъ Готовъ идти, пошелъ впередъ по тропинк, которая вела къ озеру. По одну ея сторону разбросаны были хижины, съ другой же возвышалась старая каменная стна поросшая мхомъ и втьвями деревъ. Посл десяти или пятнадцати минутъ ходьбы, незнакомецъ остановился подл маленькой двери продланной въ стн, осмотрлся вокругъ, дабы увриться одни ли они, вынулъ изъ кармана ключъ, отворилъ дверь и вошедъ въ оную, приглашалъ знакомъ, Роланда сдлать тоже самое. Роландъ послдовалъ его примру, и пока незнакомецъ Заботливо притворялъ дверь, пажъ осмотрвшись кругомъ замтилъ что они были въ маленькомъ весьма хорошо отдланномъ саду.
Они прошли по двумъ или тремъ тнистымъ алеямъ, усаженнымъ плодоносными деревьями и остановились у бесдки сдланной изъ кустарниковъ, незнакомецъ слъ на дерновой скамейк и посадивъ подл себя Роланда, сказалъ ему посл минутнаго молчанія:
Вы отъ меня требовали лучше доказательства нежели мое слово, что я точно уполномоченъ отъ Жоржа Дугласа получить пакетъ, котораго вы были подателемъ.
Точно я этого требовалъ, отвчалъ Роландъ, ибо если слишкомъ поспшно поступилъ, можетъ быть найду средство исправить свою ошибку.
Разв я вамъ кажусь совершенно незнакомымъ? спросилъ оруженосецъ, всмотритесь въ меня хорошенько, черты мои не припоминаютъ ли вамъ человка котораго вы очень часто видали?
Роландъ разсматривалъ его съ удивленіемъ. Возможноли?… вскричалъ онъ наконецъ, онъ остановился, мысль представившаяся его воображенію, казалась ему слишкомъ не сообразною съ одеждою человка который стоялъ передъ нимъ, и онъ не могъ ее выразить.
Да сынъ мой, сказалъ незнакомецъ примтя его замшательство, наружность тебя не обманываетъ, ты видишь передъ собою несчастнаго отца Амвросія, который гордился нкогда чцю избавилъ тебя отъ стей еретиковъ, а нын скорбитъ видя тебя снова въ оныя низверженнаго.
Роландъ, одаренный отъ природы добрымъ сердцемъ, хотя характеръ его часто бывалъ вспыльчивъ и непреклоненъ, былъ чрезвычайно тронутъ, нашедъ прежняго наставника своего, перваго мудраго путеводителя, въ положеніи которое показывало всю превратность счастія человческаго.— Онъ бросился къ ногамъ его, обнималъ его колна и орошалъ ихъ слезами.
Что значатъ слезы сіи? сынъ мой, спросилъ Аббатъ, если ты ими оплакиваешь свои проступки, свои заблужденія, то слезы сіи драгоцнны въ моихъ глазахъ, и я совсмъ не хочу останавливать ихъ теченія, но приказываю теб осушить ихъ, если он имютъ меня своимъ предметомъ. Конечно въ настоятел монастыря Св. Маріи, ты видишь бднаго оруженосца, который защищая своего господина получаетъ отъ него въ награду жизнь, одяніе и четыре серебряные марка въ годъ. Но одежда сія прилична настоящему времени, а потому я никакъ не смю роптать ни на Провидніе, ни на людей возложившихъ на меня оную.
Но какою судьбою…. однако къ чему сей вопросъ? Катерина Сейтонъ меня нкоторымъ образомъ приготовила къ тому, что я вижу. Но столь поспшная перемна, совершенное разрушеніе….!
Да, сынъ мой, при возведеніи меня цъ званіе Аббата Св. Маріи, видлъ ты послдній торжественный обрядъ благочестія, который празднуемъ былъ церковью сего монастыря, теперь конецъ всему, пока небу будетъ угодно избавить церковь отъ неволи. Поверженный пастырь распростертъ на земл, стадо разсяно и ужасъ запустнія царствуетъ въ семъ святомъ мст.
Но вашъ братъ — Рыцарь Авенель — не ужели ничего немогъздлать въ вашу пользу?
Онъ самъ подпалъ подозрнію сильныхъ, которые столь же несправедливы къ своимъ друзьямъ, сколь жестоки они къ врагамъ своимъ. Я во все бы объ этомъ не сожаллъ, если бы могъ надяться, что обстоятельство сіе наведетъ его на путь истины, но мн извстенъ характеръ Алберта и я знаю, что онъ послужитъ ему только средствомъ доказать свою приверженность врагамъ нашимъ и притомъ средствомъ пагубнымъ церкви и преступнымъ въ отношеніе къ небу.— Но оставимъ это и поговоримъ лучше о причин насъ сюда приведшей. Ты врно теперь согласишься со мною, что пакетъ котораго ты былъ вручителемъ, назначенъ точно мн?
Слдственно Жоржъ Дугласъ?…
Вренъ своей Государын, и скоро узритъ свтъ истинной вры.
Что же онъ будетъ для своего отца? для Лади Локлевенъ, которая всегда заступала ему мсто матери?
Истинный имъ другъ, если только успетъ загладить прошедшее и настоящее зло, ими содланное.
Не смотря на все сіе, я не люблю чтобы измною доказывали свою приверженность къ правому длу.
Это длаетъ теб честь, сынъ мой, но времена нын совсмъ испорчены. Заставляя Христіянъ отказываться отъ своей вры, подданныхъ не признавать законной Государыни, люди расторгли вс общественныя узы’ Человческій разумъ не боле долженъ насъ останавливать на пути нашемъ, сколько тернія приставая къ одежд пилигрима, препятствуютъ ему выполнить данный имъ обтъ.
Но однакожъ, отецъ мой, сказалъ Роландъ нершительнымъ голосомъ….
Говори, сынъ мой, говори, безъ боязни.
Не обижайся же, отецъ мой, если я теб скажу, что въ этомъ-то именно, и обвиняютъ насъ враги наши. Они насъ упрекаютъ въ томъ, что мы не разбираемъ средствъ, которыя ведутъ насъ къ желаемой цли и что бываемъ причиною большихъ золъ въ моральномъ смысл, стараясь произвесть какое нибудь случайное доброе дло.
Еретики по своему обыкновенію, сынъ Мой, старались обмануть тебя софизмами. Они охотно стали бы препятствовать нашимъ скрытнымъ и благоразумнымъ дйствіямъ, ибо знаютъ, что по преимуществу ихъ силъ, мы не станемъ сражаться съ ними открытымъ образомъ. Приведши насъ въ изнеможеніе, они бы вмст хотли лишишь насъ и средствъ, которыми вс слабые въ природ замняютъ силы имъ недостающія. Борзая собака имла бы тогда полное право сказать зайцу: не прибгай къ уловкамъ и притворству чтобы избгнуть меня, возвратись и сразись со мною съ глаза на глазъ, точно такъ какъ и могущественный и съ ногъ До головы вооруженный еретикъ могъ бы сказать Католику, котораго онъ ограбилъ и попираетъ ногами: откажись отъ всхъ хитростей и осмлься попытать твои силы съ моими. Оружіе боле неодинаково, мы благоразуміемъ, а не силою должны возстановить сей Божественный Іерусалимъ, о которомъ проливаемъ слезы* Но объ этомъ поговоримъ въ другой разъ. Раскажи мн теперь все что съ тобою случилось посл нашего свиданія и открой мн свою совсть. Магдалина твоя родственница воодушевлена пламенною ревностію, которую не можетъ охладить ни какая опасность, но ревность сія часто бываетъ безразсудна, и въ теперешнія смутныя времена я хотлъ бы, чтобы благодать озарила тебя лучемъ своимъ.
Роландъ, уважавшій всегда своего наставника, въ немногихъ словахъ разсказалъ ему все съ нимъ случившееся, что извстно уже нашимъ читателямъ, и не скрылъ отъ него впечатленія, которое произвели на его умъ разсужденія Гендерсона, имвшія своимъ предметомъ прославленіе Реформатской вры, онъ не утаилъ при семъ свои чувства къ Катерин Сейтонъ.
Я очень радъ, сынъ мой, сказалъ Аббатъ Амвросій, что прибылъ еще во время, и могу остановить тебя на краю пропасти, куда ты готовъ былъ низвергнуться. Сомннія, которыя колеблятъ умъ твой,— тоже, что дурныя травы на пол, рука попечительнаго земледльца должна вырвать ихъ и съ корнемъ. Я дамъ теб прочесть маленькую книжку, въ ней разсуждалъ я со всевозможною точностію и ясностію о различныхъ пунктахъ ученія, оспориваемыхъ еретиками, которые посяли столько плевелъ между хорошими Семенами. Но дабы восторжествовать надъ непріятелемъ, теб недостаточно одного разсудка, теб потребна помощь свыше,— помощь благодати и вры. Не всегда надобно желать боя, бгство намъ позволено, когда оно представляетъ врное средство къ спасенію. Не внимай обманчивымъ рчамъ еретиковъ, но если избгнуть сего не возможно, призови вру къ себ на помощь всякой разъ когда начнешь колебаться. Что касается до Катерины Сейтонъ, увы! сынъ мой, знай что невзирая на несчастія меня удручающія, и согбенный подъ бременемъ печали еще боле нежели подъ бременемъ лтъ, я не могъ забыть могущества, которое красота иметъ надъ юнымъ сердцемъ. Во время досуговъ моихъ, среди печальныхъ размышленій о плнной Королев и Государств, раздираемомъ междоусобіями, о низвергнутой церкв,— воображеніе мое невольно обращалось на другіе предметы, и чувства совсмъ другаго рода, принадлежащія времени давно уже протекшему, наполняли мою душу, {Смотри романъ: Монастырь. Едуардъ Клендинингъ любилъ Марію Авенель, прежде нежели посвятилъ себя духовному званію.} но оставимъ это. Мы должны нести бремя несчастій, на насъ наложенное и не безъ причины зародышъ страстный находится въ сердц нашемъ, онъ можетъ насъ утвердить въ намреніяхъ, основанныхъ на причинахъ гораздо важнйшихъ. Однако будь остороженъ, сынъ мой, Катерина Сейтонъ, дочь одного изъ надменнйшихъ и знаменитйшихъ Бароновъ Шотландіи, а твое теперешнее достояніе не позволяетъ теб еще такъ далеко простирать свои виды’ Впрочемъ будугцее намъ неизвстно, небо часто употребляетъ неблагоразуміе какъ орудіе для совершенія мудрыхъ длъ и можетъ быть съ помощію любви Дугласа предпріятіе твое увнчается желаннымъ успхомъ.
Не ужели, отецъ мой, подозрнія мои были справедливы? Дугласъ любитъ….
Да, сынъ мой, онъ любитъ и любовь его столь же не у мста какъ и твоя. Но бойся докучать ему, противурчить, и….
Я посмотрю, какъ онъ самъ осмлится мн докучать или противурчить, я ему ни шагу не уступлю, если бы онъ даже въ себ одномъ вмщалъ всхъ Дугласовъ, прежде него жившихъ.
Будь терпливъ, сынъ мой и знай, что…
Въ это время человкъ пожилыхъ лтъ, довольно хорошо одтый для крестьянина, подошелъ къ бесдк, поклонился Аббату и сказалъ ему: извините меня, если я вамъ помшалъ, но Шталмейстеръ везд ищетъ молодаго человка, который съ вами разговариваетъ и онъ очень хорошо сдлаетъ, если пойдетъ теперь къ нему. Я боюсь чтобы полицейскіе служители сюда за нимъ не пришли, для этихъ людей нтъ ничего святаго и они на каждомъ Шагу готовы попирать все, что иметъ цну въ глазахъ другихъ людей.
Я скоро отпущу его, другъ мой, сказалъ Аббатъ, но возможно ли чтобы въ теперешнія смутныя времена, занимался ты такими бездлками!
Святый отецъ, отвчалъ хозяинъ сада, сколько разъ просилъ я васъ поберечь ваши мудрые совты для такихъ же умныхъ людей какъ и вы сами? Я исполнялъ кажется вс ваши просьбы, хотя часто он во все мн не нравились.
Подумай еще разъ, другъ мой, о томъ, что ты былъ и что налагаютъ на тебя обты, тобою нкогда произнесенные.
Скажу вамъ, отецъ Амвросій, что ни у кого не достало бы терпнія пройти чрезъ вс испытанія, которымъ вы меня подвергали. Безполезно напоминать вамъ о томъ, чмъ я былъ прежд. Никто лучше васъ не знаетъ, отецъ мой, отъ чего я отказался въ надежд вести тихую и спокойную жизнь, жизнь которую уже недолго осталось мн влачить, но мирное уединеніе разрушено, цвты исторгнуты, плодоносныя деревья съ корнемъ выдернуты, спокойствіе возмущено, даже жизнь подвержена опасности, съ тхъ поръ какъ сія несчастная Королева, да благословитъ ее небо, заключена въ Локлевен. Я во все не обвиняю ее, весьма естественно, что она хочетъ вырваться изъ замка, который даже не иметъ порядочнаго сада и гд, какъ говорящъ, поднявшійся туманъ съ озера губитъ вс плоды земледльца. Но за чмъ принуждаютъ меня быть ея участникомъ, за чмъ хотятъ чтобы бесдки, построенныя моими руками, содлались сборищемъ заговорщиковъ, малая пристань, назначенная для рыбной лодки, мстомъ отъзда и прибытія тайныхъ посольствъ? Однимъ словомъ, для чего я буду завлеченъ въ дло, которое можетъ окончиться эшафотомъ? Признаюсь почтенный отецъ, этаго я совсмъ не понимаю.
Ты умный человкъ, сказалъ Аббатъ, и долженъ знать….
Нтъ, отвчалъ съ сердцемъ садовникъ затыкая себ уши, я не уменъ, и меня такъ называли только тогда, когда хотли заставить сдлать какую нибудь глупость. Если бы я былъ уменъ, врно бы васъ здсь не принялъ, вы не пришли бы сюда составлять заговоръ противу благоденствія отечества. За чмъ мшаться въ споры Короля и Королевы, когда можно остаться совершенно спокойнымъ, я ни во что бы не вмшался врно, если бы былъ уменъ какъ вы говорите, а теперь вы можете меня заставить длать все что вамъ угодно. Ну, молодой человкъ, пойдемте со мною. Почтенный сей отецъ, которому одяніе оруженосца почти также идетъ, какъ мн идетъ одяніе садовника, врно согласится со мною покрайней мр въ одномъ пункт, именно въ томъ, что вы слишкомъ долго здсь пробыли..
Послдуй за нимъ, Роландъ, сказалъ Аббатъ, и помни слова мои: приближается день, когда Шотландцы должны будутъ доказать свою врность.
Пажъ поклонился ему въ молчаніи, и они разстались. Онъ послдовалъ за садовникомъ, который не взирая на свои преклонные лта, шелъ впередъ довольно скоро и ворчалъ въ полголоса, обращаясь то къ самому себ, то къ молодому своему спутнику, по свойственной привычк всмъ старикамъ, у которыхъ умъ начинаетъ ослабвать.
Когда я что нибудь значилъ въ свт, говорилъ онъ, и имлъ въ своемъ распоряженіи мула и лошадь, приученныхъ къ походу, мн легче бывало лтать по воздуху, нежели скоро ходишь, у меня была подагра, ревматизмъ и множество другихъ болзней, он мн всегда приковывали ноги. Теперь же, благодаря Бога и честному труду, во всемъ Графств Физ не найдется ни одного пшеходца моихъ лтъ, который могъ бы меня обогнать. Жаль только, что я не много поздно выучился ходить.
Говоря такимъ образомъ, онъ увидлъ, что втвь груши склонилась на землю,— и старикъ позабывъ вдругъ поспшность, съ какою старался вывести Роланда изъ сада, остановился чтобы привязать втвь къ стволу. Пажъ началъ ему помогать, и работа ихъ скоро была окончена. Садовникъ глядлъ на него нсколько минутъ съ особеннымъ удовольствіемъ. Это баргамоты, сказалъ онъ, пожалуйте къ намъ осенью, и вы ихъ можете попробовать, въ Локлевен не найдете такихъ плодовъ, тамъ прежалкой садъ, притомъ же и Гугеръ Гукманъ не знаетъ своего дла. И такъ, Г. пажъ, призжайте ныншнею осенью, если хотите покушать хорошихъ грушъ, но что я говорю? можетъ быть тогда васъ попотчуютъ сливами, Послдуйте совту старика, человка, который жилъ въ счастливйшія времена и былъ на верху почестей, какихъ можетъ быть вы никогда не достигните, сдлайте лапатку изъ своей сабли, рзецъ изъ своего кинжала, и врьте мн,— будетъ гораздо лучше, работайте у меня въ саду, я васъ научу прививать деревья на французской манеръ. Сдлайте это, и сдлайте не теряя времени, потому что здсь будетъ свирпствовать вихрь и кустарники мене большихъ деревъ потерпятъ.
Садовникъ вывелъ Роланда въ противуположную дверь отъ той въ какую онъ вошелъ, перекрестилъ и благословилъ его, самъ же снова вошелъ въ садъ и ворчалъ что-то про себя до тхъ поръ пока не затворилъ плотно двери.

ГЛАВА IX.

Вышедъ изъ саду, Роландъ очутился на лугу, гд паслись дв коровы, принадлежавшія садовнику, лугъ сей непремнно надобно было переходить, чтобы дойти до мстечка Кинросса. Дорогою припоминалъ онъ разговоръ отца Амвросія, который сохранилъ еще надъ нимъ все вліяніе наставника юныхъ лтъ. Аббатъ, говорилъ онъ самъ себ, не отвчалъ на возраженія Гендерсона противу нкоторыхъ пунктовъ ученія Католической церкви. Ему конечно не было времени отвчать и я недовольно хладнокровенъ и уменъ, чтобы могъ быть судьею въ такомъ важномъ дл. Къ тому же э.то совершенная трусость, отказываться отъ своей вры, когда ее преслдуютъ, я это не здлаю разв только перемна моя, если она воспослдуетъ, будетъ совершенно не причастна ни какимъ личнымъ выгодамъ? Я былъ воспитанъ въ Католицизм, въ вр Врюса и Валласа и до тхъ поръ пока время и разсудокъ мн не докажутъ, что я въ заблужденіи, я останусь ей вренъ, буду служить несчастной Королев съ преданностію, которую всякой подданный обязанъ хранить къ своей плнной и угнтенной Государын. Муррай назначившій Маріи въ услуженіе молодаго человка, воспитаннаго въ правилахъ чести и врности, ошибся въ своихъ ращетахъ. Ему надо было выбрать какого нибудь плута и лицемра, который бы въ одно время могъ быть почтительнымъ пажемъ Королевы и вроломнымъ шпіономъ ея враговъ, Роландъ же во все неспособенъ къ измн.— Но Катерина, Катерина Сейтонъ любитъ Дугласа и думаетъ обо мн только въ минуты упрямства и кокетства, — на что долженъ я ршишься? Клянусь небомъ, что при первомъ случа она отдастъ мн отчетъ въ своемъ поведеніи, или я разстанусь съ нею навсегда.
Принявъ сіе великодушное намреніе, онъ перелзъ черезъ заборъ окружавшій лугъ и почти въ тоже время очутился передъ Докторомъ Лукъ Лундиномъ.
А! любезный пріятель, и вы здсь наконецъ! откуда? А! Вижу, вижу. Садъ сосда Блидкгула пріятное мсто для свиданія и въ ваши лта однимъ глазомъ смотрятъ на молоденькую двушку, а другимъ на хорошую сливу. Но отъ чего такая задумчивость? Врно двушка не слишкомъ благосклонна, или сливы зелены? Смлй, другъ мой, смлй, въ Кинросс довольно молодыхъ двушекъ, что же касается до зеленаго плода, капля моей aqua mirabilis лучшее лкарство въ такомъ случа: probatum est.
Вмсто всякаго отвта пажъ спросилъ у него, пріхала ли повозка изъ Единбурга?
За этимъ-то я и ищу васъ цлой часъ. Вс вещи перенесены уже на лодку и васъ однихъ только ждутъ. Вся бда состояла въ томъ, что Аухтермухти встртилъ на дорог такого же дурака какъ и онъ самъ и горшокъ d’aqua vitae заставилъ его позабыть что здсь его дожидаютъ. Гребцы взялись за веслы и изъ замка подали уже два сигнала, это значитъ, что вамъ давно пора хать. Однако надобно что нибудь закусить, какъ другъ и вмст Докторъ, я не допущу васъ хать съ пустымъ желудкомъ. Раздлите со мною мой завтракъ для возбужденія вашего аппетита: я приготовилъ прекрасной декоктъ изъ травъ.
Хотя Роландъ былъ и очень голоденъ, однако онъ не принялъ предложенія Доктора, говоря, что ему немдленно надобно возвратиться въ Локлевенъ. Горечь утренняго напитка и приготовленный декоктъ изъ травъ, заставили его настоять въ своемъ отказ. Достойный Шталмейстеръ видя, что просьба его была не уважена, ршился по крайней мр проводить своего юнаго друга до самой пристани.
Проходя мимо одной многочисленной толпы собравшейся около менестреловъ, пажъ увидлъ Катерину Сейтонъ. Оставя тотчасъ своего спутника, удивленнаго столь поспшнымъ бгствомъ, онъ пробрался сквозь толпу и увренный, что говоритъ молодой двушк съ которою танцовалъ, сказалъ: не стыдно ли вамъ, Катерина, такъ долго здсь оставаться? Подумайте объ своемъ возвращеніи въ замокъ.
Чортъ возьми всхъ вашихъ Катеринъ и вс ваши замки, сказала молодая двушка, долго ли вы будете еще надодать мн своими глупостями? Подите прочь, мн нечего съ вами длать, къ тому же предваряю васъ, здсь угрожаетъ опасность.
Но если здсь угрожаетъ опасность, прелестная Катерина, за чмъ не позволить мн раздлить ее съ вами?
Вы очень безтолковы,— опасность эта до васъ только однихъ касается. Сказавъ сіе, она поспшно его оставила и скрылась въ толп.
Роландъ чрезвычайно симъ обиженный, хотлъ за нею послдовать, но къ нему подошелъ Докторъ, Лукъ Лундинъ схвативъ его за руку, напомнилъ ему, что яликъ его ожидаетъ, что поданы уже два сигнала съ башни замка и что теперь со всмъ не время думать о молодыхъ двушкахъ и зеленыхъ сливахъ. Роландъ позволилъ вести себя къ озеру, простился съ Докторомъ и похалъ въ Локлевенъ.
Путешествіе его продолжалось не долго и на другомъ берегу онъ встрченъ былъ суровымъ Дрифесдаломъ
Наконецъ вы пріхали, Г. пажъ, сказалъ онъ, посл десяти часовъ отсутствія и двухъ сигналовъ поданныхъ изъ замка, вы веселились вмсто того чтобы исполнять свою должность. Гд реестръ вещей вами привезенныхъ? Дай Богъ чтобы все было въ цлости! ужъ подлинно нашли человка, кому препоручить такое дло. Г. управитель, закричалъ пажъ сердитымъ голосомъ, осмльтесь сказать мн это въ другой разъ и васъ не защитятъ ваши сдые волосы.
Къ чему такое тщеславіе, молодой человкъ, у насъ довольно темницъ и затворовъ для самохваловъ. Подите къ госпож своей, если только смете показаться ей на глаза. Подите, подите, она васъ хорошо приметъ, ваше продолжительное отсутствіе ей со всмъ не по сердцу.
Гд же Лади Локлевенъ? Ибо я предполагаю, что вы объ ней мн говорите.
Объ комъ же мн боле говорить? Кто, кром Лади Локлевенъ, повелваетъ въ замк?
Лэди Локлевенъ — ваша госпожа, моя же Марія, Королева Шотландская.
Дрйфесдалъ взглянулъ на него съ видомъ ненависти и подозрнія, дурно скрытымъ подъ личиною презрительной улыбки. Спорщикъ птухъ, сказалъ онъ, самъ себ измняетъ своимъ пніемъ. Вчера въ церкви я не замтилъ лицемрія на лиц вашемъ, во время же обда глаза ваши останавливались на одной двиц которая не лучше васъ. За вами надобно присматривать, сударь мой, и будьте уврены это будетъ впередъ исполняться. Если же хотите видть Лади Локлевенъ и другую госпожу, о которой вы говорили,— можете найти ихъ обихъ въ комнатахъ Лади Маріи.
Роландъ поспшилъ туда пойти, онъ чрезвычайно былъ доволенъ что избавился отъ проницательныхъ взоровъ злаго старика, и не постигалъ какая причина могла завести Лади Локлевенъ къ Королев въ такой часъ, въ которой она никогда съ нею не видалась. Она врно хочетъ, говорилъ онъ самъ себ, видть съ какимъ лицемъ предстану я предъ Королевою, и по этому судить нтъ ли между нами какихъ тайныхъ сношеній.— Надобно быть осторожну.
Принявъ такое намреніе, онъ вошелъ въ гостиную. Королева сидла въ креслахъ на спинку которыхъ оперлась Лади Флемингъ, а Лади Локлевенъ цлый Часъ стояла передъ нею, что еще боле увеличило дурное расположеніе ея духа. Вошедъ, Роландъ почтительно поклонился сперва Королев, потомъ Лади Локлевенъ, и ожидалъ чтобы съ нимъ начали разговоръ.
Об заговорили почти въ одно время.
На силу вы возвратились, молодой человкъ, спросила Лади Локлевенъ. Она остановилась бросивъ на него презрительный взглядъ, Королева же сказала не слушая ее:
Милости просимъ, Роландъ, вы доказали намъ своимъ пріздомъ что вы голубь, а не воронъ вылетвшій изъ ковчега. Впрочемъ я бы вамъ простила если бы вы, вышедъ изъ нашего ковчега, въ оной никогда не возвращались. Надюсь что вы. съ собою, привезли оливковую втвь, наша добрая и почтенная хозяйка не довольна вашимъ продолжительнымъ отсутствіемъ, и символъ мира и примиренія никогда не былъ намъ такъ нуженъ какъ теперь.
Мн самому очень досадно что меня такъ долго задержали, Государыня, отвчалъ пажъ, въ этомъ виноватъ Единбургской каретникъ, онъ прибылъ очень поздно, а я долженъ былъ его дожидаться.
Видите ли, сказала Королева Да ли Локлевенъ, мы вамъ правду говорили что вещи будутъ сохранены и что за нихъ нчего бояться. Ваше безпокойство однако тмъ боле простительно, что каши пріемныя комнаты до того дурно убраны, что мы не могли вамъ предложить табурета въ продолженіи всего времени которое вы удостоили провести съ нами.
Скажите лучше, Государыня, что вамъ не доставало доброй воли, а не средствъ, съ досадою отвчала Лади Локлевенъ.
Какъ, сказала Королева оглядываясь вокругъ и показывая видъ удивленія, разв есть табуреты въ этой комнат? Въ самомъ дл есть. Одинъ, два, можно ихъ начесть даже до четырехъ, включая въ это число и тотъ у котораго одной ноги не достаетъ, я этаго не знала. Подлинно, здсь комнаты убраны по Царски! Неугодноли, Лади Локлевенъ, вамъ приссть?
Нтъ, Государыня, отвчала она, я васъ избавлю отъ своего присутствія. Подл васъ тло мое легче можетъ переносить усталость, нежели умъ мой — переносить ваши насмшки.
Но Милади, продолжала Королева вставъ съ креселъ, если вамъ не угодно ссть на табуретъ, займите мое мсто, вы это сдлаете не первыя изъ вашего дома. И въ тоже время она знакомъ приглашала ее ссть на креслы. Лади Локлевенъ отвчала на сіе смшнымъ поклономъ, не перемнивъ однако своего положенія, она казалось съ трудомъ удерживала гнвъ свой.
Роландъ во все не примчалъ сего. Все его вниманіе обращено было на Катерину Сейтонъ, которая, одтая въ обыкновенное свое платье, вышла изъ спальни Королевы. И во всхъ ея движеніяхъ не замтно было ничего, чтобы показывало поспшное переодваніе или боязнь открыть неосторожный поступокъ свой. Роландъ ей поклонился, и она ему откланялась съ спокойнымъ и развязнымъ видомъ, который былъ для него теперь настоящей загадкою,
Я думаю, сказалъ онъ самъ себ,— она не можетъ надяться что обманула меня,и теперь своимъ появленіемъ, какъ то удалось ей въ гостинниц Си, Михаила.— Я докажу ей что покушеніе сіе совершенно безполезно, и что несравненно лучше будете для нее если она удостоитъ меня своею довренностію.
Мысли сіи наполняли его голову, когда Королева окончивъ споръ свой съ Дади Локлевенъ, снова къ нему обратилась,
Что вы намъ скажите о Кинросской ярмонк, Роландъ? Я думаю вамъ было тамъ очень весело, сколько могла я судить по нкоторымъ звукамъ музыки которые проходили сквозь ршетки оконъ и умирали въ сей темниц, подобно тому какъ, здсь умираетъ все, хотя нсколько на веселіе похожее.— Но видъ вашъ такъ мраченъ, какъ будто вы возвращаетесь съ проповди Гугенотовъ.
А можетъ быть онъ и оттуда, Государыня, сказала Лади Локлевенъ, которая видла что колкая шутка сія была на нее направлена,— Разв не можетъ найтись, даже среди ярмонки, какая нибудь благочестивая душа которая въ состояніи заставить другихъ внять гласу истиннаго ученія, гласу несравненно предпочтительному пустой веселости, веселость сія походитъ на трескъ, производимый при горніи связкою сухихъ дровъ и которая посл себя оставляетъ одинъ только пепелъ,— предметъ забавы для глупцовъ.
Флемингъ, сказала Королева обратясь къ ней и закутавщись въ платокъ, мн кажется что не мшало бы положить къ намъ въ печь добрую связку дровъ, о которыхъ говоритъ Лади Локлевенъ. Сырость выходя изъ озера длаетъ наши комнаты чрезвычайно холодными.
Желанія Вашего Величества будутъ исполненье сказала Лади Локлевенъ, осмлюсь однако доложить что у насъ теперь лто.
Хорошо что вы мн объ этомъ напомнили, сказала Королева. Перемна временъ года иметъ весьма малое вліяніе на заключенныхъ и они ихъ замчаютъ только по словамъ тюремщиковъ. Роландъ, скажите же мн что нибудь о праздник?
Праздникъ по обыкновенію былъ очень веселъ, Государыня, но я не припомню ничего такого, чтобы достойно было поразить слухъ Вашего Величества.
Разв вы не знаете, что мой слухъ съ нкотораго времени сдлался весьма снисходителенъ ко всему что касается до удовольствія людей, которые пользуются свободою. Мн кажется я съ большимъ удовольствіемъ увижу веселую пляску добрыхъ поселянъ около березокъ, нежели блистательное собраніе въ комнатахъ дворца.— Мое отсутствіе изъ сихъ отвратительныхъ каменныхъ стнъ, увренность что нога попирающая траву свободна и непринужденна,— все сіе несравненно для меня привлекательне искуства и пышности украшающихъ придворныя празднества.
Надюсь однако, сказала Лади Локлевенъ обратясь въ свою очередь къ пажу| что среди сихъ пустыхъ занятій, не произошло никакого безпорядка всегда почти оныя сопровождающаго?
Роландъ взглянулъ на Катерину Сейтонъ, какъ бы прося ее быть по внимательне. Нтъ, сказалъ онъ, ничто не прерывало праздника и ничего примчательнаго не случилось, кром того что молодая двушка дала пощечину одному изъ актеровъ, и чуть сама не покупалась въ озер.
Сказавъ сіе, онъ снова взглянулъ на Катерину, но она выдержала второе нападеніе еще съ большимъ казалось хладнокровіемъ, всякой, глядя на нее, подумалъ бы что говорятъ о предмет совершенно ей незнакомомъ и неизвстномъ.
Я не смю боле отягощать Вашего Величества своимъ присутствіемъ, сказала Лади Локлевенъ, не иметели вы чего нибудь мн приказать?
Ничего, добрая владтельница наша, я прошу васъ только не почитать за нужное оставаться съ нами такъ долго въ другой разъ, время это вы съ большею пользою можете употребить на лучшія занятія.
Прикажите, Государыня, вашему пажу за мною послдовать. Онъ долженъ мн отдать отчетъ въ вещахъ имъ привезенныхъ, тмъ боле что он. назначены для вашего употребленія.
Я ни въ чемъ не могу вамъ отказать.— Роландъ, послдуйте за Лади Локлевенъ, если мое приказаніе для этаго необходимо. Вы можете отложить до завтрешняго дня расказъ о Кинросскихъ вашихъ удовольствіяхъ, я же васъ, съ своей стороны, сегодня избавляю отъ всякой для меня службы.
Роландъ Греадесъ вышелъ вмст съ Лади Локлевенъ, она не переставала его спрашивать обо всемъ что происходило на ярмонк, и онъ на все отвчалъ ей осторожно, стараясь удалить вс подозрнія которыя она могла бы возъимть, и не подать даже и виду что онъ расположенъ помогать Королев Маріи. Выдержавъ такимъ образомъ продолжительный и строгій допросъ, ему позволено было удалиться, и позволеніе сіе сопровождаемо было выраженіями, которыя исходя: изъ устъ женщины такаго характера какова была Лади Локлевенъ, заставляли Роланда надяться что онъ можетъ нкоторымъ образомъ положиться на ея покровительство и ея милости.
Первымъ дломъ его было — отправиться въ столовую, гд онъ нашелъ дворецкаго мене угрюмаго нежели Дрифесдалъ, который бы охотно ему при семъ случа сказалъ: Tarda venientibus ossa. Окончивъ свой обдъ и уволенный Королевою на цлый) вечеръ, онъ сошелъ въ садъ, гд ему позволялось проводить свободныя минуты. Садъ былъ не великъ, однако изъ него сдлали все что только можно было сдлать. Извилистыя и безпрестанно перескающіяся аллеи умножали мста прогулокъ и он были усажены такими густыми деревьями, что хотя отдлялись весьма малымъ пространствомъ, однако трудно было видть изъ одной что длается въ другой.
Роландъ мечталъ тамъ цлый вечеръ, припоминалъ себ вс происшествія дня, и сравнивалъ все что говорилъ ему Аббатъ на щетъ Жоржа Дугласа, съ тмъ что онъ самъ замтилъ. Онъ не сомнвался боле что иметъ соперника, и былъ увренъ что не иначе какъ съ помощію Дугласа Катерина нашла средство оставить замокъ, быть въ Кинросс, и оттуда возвратиться съ быстротою молніи, такъ что въ одно почти время была она въ двухъ мстахъ.— — Иначе сего быть не можетъ, повторялъ онъ самъ себ нсколько разъ, она ведетъ съ нимъ дружескую и тайную переписку, и я не знаю какъ согласить переписку сію съ милостивыми взглядами которыми иногда она меня даритъ. Не смотря на это, ибо любовь не теряетъ еще надежды когда разумъ совершенно уже ее потерялъ, новая мысль пришла вдругъ ему въ голову, Катерина, можетъ быть, ободряетъ страсть Дугласа только для блага своей Государыни, сердце ея слишкомъ откровенно и благородно чтобы подавъ лучь надежды одному, она ршилась обмануть другаго.— Теряясь въ сихъ догадкахъ, Роландъ слъ на дерновую скамейку, откуда съ одной стороны видны были берега озера, съ другой же часть замка въ которой находились комнаты Королевы.
Солнце склонялось уже на западъ и сумерки начинали уступать мсто прекраснйшей ночи. Легкое дыханіе южнаго втра едва колыхало поверхность озера.. Еще виденъ былъ островъ Оленя, рисующійся въ отдаленіи, островъ сей сначала посщали многіе пилигримы, какъ обитель освященную пребываніемъ человка Божія, потомъ жили на немъ отшельники, которыхъ одни называли благочестивыми сенобитами, а другіе — трусливыми тунеядцами, теперь же паслись бараны и коровы какого-то Протестанскаго владтеля.
Между тмъ какъ взоры Роланда обращены были на сей островъ, казавшійся черною точкою среди синеватыхъ водъ его окружавшихъ, различныя мысли толпились въ голов его. Справедливо ли поступили, думалъ онъ, изгнавъ сихъ анахоретовъ изъ Аббатства ими занимаемаго, подобно какъ трудолюбивая пчела изгоняетъ изъ своего улія безполезное журчало, или беззаконная рука какого нибудь хищника разсяла благочестивыхъ монаховъ далеко отъ храма Божія, которому они честно и врно служили?— Доводы Гендерсона противу Католицизма возставали съ силою въ ум его, и онъ не иначе на нихъ могъ отвчать какъ, по совту отца Амвросія, призвавъ разумъ на помощь вры,— призывъ гораздо опаснйшій среди спокойствія и мечтаній нежели среди шума и всеобщаго волненія.— Ему потребно было много усилій чтобы отвратить мысли отъ предмета его занимавшаго, и он тогда только приняли другое направленіе когда взглянувъ на замокъ, увидлъ онъ свтъ въ комнат Катерины Сейтонъ. Свтъ сей отъ времени до времени заслонялся постороннимъ тломъ, которое было безъ сомннія прекрасная Катерина, наконецъ онъ совсмъ изчезъ, а вмст съ нимъ изчезъ и новый источникъ мыслей занимавшій молодаго пажа.
Можемъ ли мы говорить правду, не боясь нанести неизгладимаго пятна доброму имени нашего Героя?— Глаза его мало помалу закрылись, сомннія о нкоторыхъ пунктахъ религіознаго ученія и безпокойныя заключенія о состояніи сердца его любовницы, смшались вмст и составили хаосъ, усталость понесенная во время дня одержала верхъ надъ его мыслями,— и онъ заснулъ.
Сонъ его сначала былъ покоенъ, но его разбудилъ звонъ колокола, котораго унылые и торжественные звуки перешедъ поверхность озера пробудили эхо Беннатши, крутой горы возвышавшейся на южномъ берегу. Роландъ поспшно вскочилъ. Въ колоколъ звонили всякой день въ десять часовъ вечера, посл чего запирали вороты замка и ключи отдавали кастеляну. Онъ бросился къ двери сада которая имла сообщеніе съ строеніемъ, но пришелъ къ ней, къ великой своей досад, въ то время когда уже опустили послдній запоръ.
Пустите, пустите меня, закричалъ Роландъ.
Время уже прошло, Г. пажъ, отвчалъ Дрифесдалъ голосомъ показывавшимъ дурное расположеніе духа, время уже Прошло. Вамъ не нравится быть заключеннымъ въ стнахъ замка* Вы были на праздник въ Кинросс, согласитесь, что одно другому должно соотвтствовать, а потому теперь будете имть удовольствіе провести ночь вн замка, такъ точно какъ провели и день.
Отвори мн дверь, вскричалъ пажъ съ негодованіемъ, или, клянусь теб, золотая цпь твоя на защититъ тебя отъ моего гнва.
Поберегите для себя свой гнвъ и свои угрозы, отвчалъ неумолимый управитель, ни то ни другое для меня не опасно. Я исполняю свою обязанность, и сей часъ же отнесу ключи къ кастеляну замка. Прощай дружочикъ, ночная прохлада — лучшее лкарство отъ сильнаго волненія въ крови.
Роландъ имлъ нужду въ этомъ лкарств, но выздоровленіе его не было минутнымъ дломъ. Походивъ нсколько по саду онъ разсудилъ, что ему скоре должно смяться этому происшествію, нежели по пустому сердиться. Провести ночь на открытомъ воздух ничего не значило для молодаго пажа который это часто длалъ изъ одного только удовольствія, а злоба управителя, по его мннію скоре заслуживала презрніе чмъ гнвъ. Дай Богъ, подумалъ онъ, чтобы старый плутъ довольствовался всегда такою невинною местію, но онъ кажется иногда гораздо дале простираетъ свое вроломство. Роландъ возвратился на дерновую скамью и закутавшись въ свой плащь, старался призвать сонъ который- такъ не кстати былъ прерванъ колоколомъ.
Но сонъ, подобно фортун, отказываетъ намъ часто въ дарахъ своихъ въ то время когда мы наиболе ихъ желаемъ. Чмъ боле Роландъ его звалъ, тмъ боле онъ бжалъ отъ глазъ его. Наконецъ пажъ нашъ мало по малу началъ забываться, но и тутъ разговоръ двухъ людей прогуливавшихся по саду, заставилъ его выдти изъ усыпленія. Роландъ тихо всталъ и слъ на скамью которая служила ему постелью. Онъ не могъ понять какимъ образомъ ночью въ такой часъ могли зайти два человка въ садъ замка Локлевена, который съ такимъ стараніемъ былъ охраняемъ. Онъ терялся въ своихъ догадкахъ. Не зналъ, почитать ли людей сихъ за существа сверхъ-естественныя, или за партизановъ Королевы Маріи? Наконецъ новая мысль блеснула въ голов его Дугласъ: какъ кастелянъ замка имлъ вс ключи въ своемъ распоряженіи и вроятно пользовался этимъ обстоятельствомъ чтобы имть въ саду тайныя свиданія съ Катериною Сейтонъ. Звукъ голоса слишкомъ ему знакомаго, который спрашивалъ съ видимою предосторожностью: все ли было готово,— еще боле утвердилъ его въ этомъ мнніи.

КОНЕЦЪ ТРЕТЕЙ ЧАСТИ.

Скотт Вальтер
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Аббат. Часть 4, Скотт Вальтер, Год: 1820
  2. Маннеринг, или Астролог. Часть вторая, Скотт Вальтер, Год: 1815
  3. Кентень Дюрвард, или Шотландец при дворе Людовика XI. Часть IV, Скотт Вальтер, Год: 1825
  4. Карл Смелый, Скотт Вальтер, Год: 1829
  5. Маннеринг, или Астролог. Часть первая, Скотт Вальтер, Год: 1815
  6. Талисман,, Скотт Вальтер, Год: 1825
  7. Айвено, Скотт Вальтер, Год: 1819
  8. Кенильворт, Скотт Вальтер, Год: 1821
Электронная библиотека