В. Львовъ-Рогачевскій.
‘Современникъ’, кн. VI, 1913 г.
А. Чапыгин. Нелюдимые. Рассказы, Львов-Рогачевский Василий Львович, Год: 1913
Время на прочтение: 2 минут(ы)
А. Чапыгинъ. Нелюдимые. Разсказы. Изд. Т-во писателей. С.-Петербургъ, стр. 241. Ц. 1 р. 1913 г.
А. Чапыгинъ, большая повсть котораго ‘Блый скитъ’ печатается теперь въ журнал ‘Русская Мысль’, пишетъ уже не первый годъ. Онъ печаталъ свои разсказы въ ‘Образованіи’ (‘Гости’), въ ‘Встник Европы’ (‘Минога’), въ московской ‘Правд’ (‘Квартира’), ‘Шиповник’, ‘Перевал’.
Въ настоящее время вышелъ томъ его разсказовъ. Названіе ‘Нелюдимые’ очень идетъ ко всмъ героямъ скромнаго, добросовстнаго, хмураго автора. Уроженцы хмураго свера, того свера, который онъ теперь изображаетъ въ своей повсти, пятнадцать лтъ работавшій, какъ простой рабочій маляръ и заглянувшій въ лицо невзгодамъ жизни, А. Чапыгинъ знаетъ жизнь лсного люда (‘Лсной пстунъ’) и городской бдноты, жизнь людей угрюмыхъ и хмурыхъ, измученныхъ жизнью.
Горбунъ-метельщикъ Игошка, поденщица Аксютка, рыжій Михейка — обитатель грубой лсной стороны, Мишка кровельщикъ, маляры (иконописцы, кровельщики, позолотчики, столяры, сапожники), (‘Прозрніе’, ‘Образъ’, ‘Послдняя дорога’, ‘Минога’, ‘Навожденіе’), голодныя дти: Митька, Мадрида, Тараока пучеглазый — вотъ герои А. Чапыгина. Передъ нами люди, познавшіе ‘съ ребячества грязь да темноту’. Они не любятъ, когда говорятъ ‘про веселое’. Они говорятъ ‘мертвымъ языкомъ’, ‘пронзительнымъ’, они ютятся въ подвал, въ мастерской, въ кухн.
‘По мутно-синему небу медленно двигалась луна. Въ окно сырой неуютной комнаты упалъ ея тонкій лучъ, но никому не нуженъ былъ здсь этотъ свтъ‘ — такъ угрюмо пишетъ авторъ (‘Квартиры’).
‘Тамъ, въ подвал, въ длинной и узкой, какъ срый гробъ, комнат у стны, запятнанной раздавленными клопами, онъ уснулъ, помолившись въ уголъ безъ образа’ (‘Фонарщики’),— пишетъ А. Чапыгинъ въ другомъ мст.
Не знаетъ, улыбки авторъ. Его натуралистическія описанія — грубоваты и мрачны. Онъ не пережилъ того восторга, который знаетъ Максимъ Горькій. Но за хмуростью и нелюдимостью автора чувствуется большая обида за человка. Каждый разсказъ А. Чапыгина — правдивый упрекъ людямъ. Талантъ А. Чапыгина небольшой, но это художникъ, который знаетъ то, о чемъ пишетъ.
Онъ рисуетъ средняго рабочаго, рабочаго-обывателя. Онъ точно не видлъ рабочихъ сильныхъ, яркихъ, гордыхъ и жизнерадостныхъ. Обывательскимъ пессимизмомъ овяны его фигуры.
Въ книг А. Чапыгина напечатаны ‘лирическіе отрывки’, нчто врод ‘стихотвореній въ проз’. Эти отрывки — прозаичны и грубоваты, да и языкъ автора не всегда правильный (О краскахъ, Вечеромъ), Лучше другихъ: ‘Теплая ночь’, ‘Одиночество’, ‘Воспоминанія’. Послдній изъ отрывковъ заканчивается строками:
‘Нтъ у меня ни надежды, ни вры — осталась лишь любовь къ тому, куда идутъ, чему врятъ бдняки, пахнущіе потомъ и лохмотьями. Молитва, да слезы чужія напоминаютъ мн мое дтство, когда по невдомымъ, необъятно-унылымъ полямъ и болотамъ ребенкомъ блуждалъ… Счастливое время! Когда я испуганно молился и плакалъ на крыльц этой часовни и насъ деревенскихъ коровъ’ (235).
Любовью къ бднякамъ, чуждой всякихъ сантиментовъ и барскому жалнію, дышали вс разсказы А. Чапыгина. Только мало въ нихъ надежды и вры!