‘Русское Богатство’, No 1, 1913
А. Чапыгин. Нелюдимые. Рассказы, Чапыгин Алексей Павлович, Год: 1913
Время на прочтение: 2 минут(ы)
А. Чапыгинъ. Нелюдимые. Разсказы. Издательское Т-во Писателей. Спб. 1913 г. 241 стр. Цна 1 р.
Ни въ одной литератур нтъ столько писателей изъ народа, какъ въ литератур русской: рвется наружу подавленная сила Отъ Кольцова до Горькаго — какой размахъ поэзіи, сколько жизненной правды въ этой нелитературной литератур.— А. Чапыгинъ — писатель вышелъ изъ рабочей среды — занимаетъ особое мсто въ этомъ кругу: не бытъ, не реалистическую характерность, столь свойственную писателямъ изъ народа, даетъ намъ авторъ, его разсказы — эстетика, иногда даже экзотика рабочей жизни, и въ этомъ своеобразный интересъ его книги, въ этомъ ея художественный и психологическій смыслъ.
Для писателя изъ народа естественно воспринимать рабочую среду въ присущихъ ей коллективныхъ формахъ, Чапыгинъ беретъ въ герои своихъ разсказовъ ‘нелюдимыхъ’, одинокихъ мечтателей, которыхъ такъ много на Руси во всхъ классахъ общества, и изображаетъ ихъ личную драму, развалъ или торжество ихъ втайн выношенной идеи. Таковъ метельщикъ улицъ, горбунъ Игошка, религіозный эстетъ, отталкивающій молодую поденщицу, чтобъ не исказить ‘красоты’, не смшаться съ безобразіемъ жизни, таковъ старый иконописецъ, молитвенно созерцающій найденный имъ старинный образъ Симеона Столиника и гибнущій, когда революціонная рабочая толпа уноситъ его святыню, пригодившуюся въ качеств знамени, таковъ безумецъ-живописецъ, врагъ антихриста, возмнившій, что отъ него и отъ его любовницы родится пророкъ, спаситель. Вс эти эстеты и мистики оторваны отъ своей среды, да и отъ всякой среды. Они мене всего похожи на героевъ Горькаго, вступающихъ въ борьбу съ ‘мщанствомъ’, съ косной и тупой средой, автору видятся они вн соціальныхъ условій, окружающая ихъ бдность и людское непониманіе только рзче оттняютъ ихъ мечтательное самоуглубленіе. И, если ихъ психологическая драма развита авторомъ эскизно, если ихъ мысли небогаты діалектикой, не поражаютъ новизной — уже много новаго въ самомъ душевномъ облик этихъ нелюдимыхъ людей созидающихъ свою религію или эстетику въ сромъ подвальномъ углу, въ нищет незамтной жизни.
Такому, на первый взглядъ парадоксальному содержанію соотвтствуетъ и манера автора. Въ лучшихъ своихъ разсказахъ г. Чапыгинъ является безусловно искуснымъ стилистомъ. Не утративъ непосредственной свжести народной рчи, онъ уметъ придать ей утонченную красочность. Игра свта и тни въ убогой рабочей комнат, случайный лучъ луны, падающій на полъ, блескъ уличнаго фонаря, дымчатая мышка, шуршащая бумагой на рабочемъ стол, скудныя пятна красоты: ихъ ищетъ глазъ художника-рабочаго, и находитъ и утшается. Сверная природа, блдная, мерцающая робкимъ свтомъ увлекаетъ его фантазію, хороши краски, въ его разсказ ‘Лсной пстунъ’ и въ лирическихъ отрывкахъ, природа всегда прекрасна, и въ дикихъ олонецкихъ болотахъ, и въ сромъ туман осенняго петербургскаго вечера.
Конечно, естественно ждать отъ автора, претерпвшаго долгую школу рабочаго труда, иного, боле нормальнаго для него содержанія, напрашивается основательная мысль — не отразилось ли въ его произведеніяхъ эстетическое броженіе послдняго десятилтія, увлекающее въ сторону формальныхъ художественныхъ изысканій, хотлось бы узнать, что пережилъ писатель и перестрадалъ въ т трудные годы, въ сложныхъ столкновеніяхъ съ людьми, съ общественной жестокостью. И отдльные намеки на это встрчаются въ его книг… Но съ ужасомъ и брезгливостью отворачивается онъ отъ жизненной борьбы, чувствуется, что онъ, какъ его герой, Игошка, прежде всего блюдетъ свою эстетическую созерцательность, все остальное — ‘безобразіе человчье’ — вотъ что сквозитъ въ его разсказахъ. Это придаетъ имъ художественную ограниченность, но несомннно ихъ своеобразіе, и трогателенъ обликъ художника, безкорыстно ищущаго красочной красоты во тьм и скудости рабочей жизни.