М.Н. Катков
М.Н. Катков
Значение русской промышленности, выявленное выставкой
Значение русской промышленности, выявленное выставкой
Значение русской промышленности, выявленное выставкой, Катков Михаил Никифорович, Год: 1882
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Несмотря на холодную, ненастную погоду, публика массами стремится на выставку, составляющую теперь главный предмет общих толков. На первых порах впечатления, выносимые посетителями из беглого обзора выставки, конечно, не могут быть отчетливы. Нужно немало времени, чтобы только обойти обширные помещения, занятые выставленными предметами, а обилие и разнообразие этих предметов таково, что невольно разбегаются глаза, притупляется внимание. Требуется несколько дней только для того, чтобы посетитель ориентировался в разных отделах, узнал, где найти, что ему нужно, на чем интересно остановиться, особенно когда предметы, относящиеся к одному отделу, находятся в разных и иногда даже не соседних помещениях. Не помогут ориентироваться сразу ни план выставки, ни изданный ‘Указатель’ ее. Не присмотревшись к выставке, даже и с планом в руках можно блуждать по ней, как в лесу, несколько раз возвращаясь на одно и то же место. Что же касается ‘Указателя’, то он пока еще далеко не полон и, помимо дополнений, нуждается также и в исправлениях. На составлении его, очевидно, отозвалась спешность работ, предшествовавших открытию выставки. Едва развернув его, мы встретили в нем, например, такой курьез: между экспонентами ‘химических продуктов’ (группа VII, класс 54, стр. 56) оказалось под No 73 Тифлисское Общество покровительства животным, выставившее ‘седла, попоны, уздечки, кнуты, хомуты, ошейники, модели вьючной перевозки, инструменты ковки и проч.’.
Тем не менее общее впечатление, выносимое из обзора выставки, уже и теперь оказывается вполне благоприятным не по отношению к одной только декоративной стороне, которая, конечно, как и повсюду в подобных предприятиях, прежде всего бросается в глаза. Невольно на каждом шагу останавливает на себе внимание и замечательное совершенство техники, и столь важное во многих изделиях удовлетворение требованиям изящного вкуса. Само собою разумеется, что праздничная обстановка, в какой наша промышленность выступает на выставке, очень далека от ее будничной обстановки. Но ведь и иностранная промышленность является на своих выставках тоже принаряженною, отдавая на публичный суд не заурядные, а лишь отборные, специально для выставок изготовленные предметы. Это известно всем посетителям выставок, и, однако, зная это, иностранцы, встретив на Парижской выставке 1867 года многие продукты русской промышленности как совершенную для них неожиданность, заговорили о русской промышленности уже с серьезным к ней вниманием. Затем успехи, обнаруженные нашей промышленностью на мануфактурной выставке 1870 года в Петербурге, которые были найдены изумительными, вызвали о себе за границей целый ряд толков и появление обширных посвященных русскому производству сочинений. На последней Парижской выставке выражены были даже сомнения, точно ли выставленные русскими экспонентами изделия суть продукты русской, а не иностранной промышленности, и понадобились особые расследования для устранения подозрений в фальши, для убеждения сомневавшихся в том, что наши фабрики действительно могут производить предметы, не уступающие иным заграничным образцам. Нынешняя выставка, полагаем, должна еще в большей степени утвердить убеждение, что русская промышленность действительно заслуживает того, чтоб ее перестали не признавать, считать ее и ее интересы делом не особенно важным. Достаточно пройтись по выставке, чтоб убедиться в крайней односторонности и неверности мнения, будто Россия страна исключительно земледельческая, не могущая рассчитывать на серьезное развитие промышленности. Выставка свидетельствует, что русская почва представляет все необходимое для приложения промышленных сил и что русский труд способен обработать то, что дает почва.
Всемирного значения наша промышленность, конечно, не имеет. Но такого значения не имеет и промышленность Северо-Американских Соединенных Штатов, далеко опередивших нас в промышленном отношении. И американцы довольствуются пока тем, что их промышленность удовлетворяет лишь нуждам их собственной страны. Тем же самым можем удовольствоваться и мы. Нашей промышленности рано думать о снабжении своими продуктами заграничных рынков, но это не мешает позаботиться о том, чтоб ей были предоставлены по крайней мере русские рынки, чтобы по отношению к этим рынкам она была поставлена в такие же условия, в каких находится американская промышленность по отношению к своим. Ничего подобного таким желательным условиям у нас пока нет. Не следует ли подумать об этом существенном недостатке, особенно в настоящую минуту, когда благодаря выставке промышленность и ее успехи стали предметом общего внимания?
Против мер, которые могли бы поднять значение нашей промышленности, усилив производство расширением сбыта продуктов в русских пределах, много раз выставлялось то стереотипное возражение, что ограждение внутренних рынков от наплыва продуктов иностранной фабрикации входит будто бы только в своекорыстные расчеты фабрикантов и заводчиков, интересы коих тут будто бы противоположны общим интересам. Нет сомнения, что увеличение сбыта было бы выгодно для фабрикантов и заводчиков, но оно было бы выгодно не для них одних. И теперь фабрики и заводы дают заработки сотням тысяч рабочего люда и кормят, кроме того, массы народа в прилегающих к ним местностях. Чем шире разовьется производство, тем большие массы народа будут находить в нем средства своего благосостояния, русским рабочим будет доставаться то, что при существующих условиях обращается в пользу рабочих чужеземных. Но это не все. При правильной постановке промышленности успех в каждой отрасли должен благотворно отзываться не на ней одной, не на тех только интересах, которые прямо к ней примыкают, но и на многих других отраслях производства и связанных с ними интересах. Расширение ткацкого производства должно вести за собою расширение прядильного. Расширение мануфактурной промышленности должно вызывать усиленный спрос на продукты химического и красильного производства. Чем более заводов и фабрик, тем выгоднее должно быть для механического производства, для всей металлической промышленности, для всего горного дела во всех его отраслях. Чем большее развитие получит обрабатывающая промышленность во всех ее видах, чем больше образуется промышленных центров, тем выгоднее будет и для сельского хозяйства, которое найдет в них усиленный спрос на свои земледельческие и скотоводственные продукты.
Эта взаимная тесная связь между разными отраслями народного труда почти не принимается во внимание и часто совсем упускается из виду. Да на практике она и не существует у нас в той силе, как следовало бы быть. Многие отрасли нашей промышленности находятся в гораздо более тесной связи с заграничными производствами, чем с домашними. Пройдитесь по выставке и скажите, все ли выставленное на ней есть продукт русского труда и русской почвы. Отдел машин — один из самых обширных на выставке, но многое ли из выставленного сделано помощью машин и орудий, сфабрикованных в России? Затем, из русских ли металлов сделана большая часть машин, орудий, железнодорожных принадлежностей и других металлических изделий, обращающих на себя общее внимание на выставке? Русские ли краски главным образом бьют в глаза во всей представляемой ею пестроте переливов всякого цвета, русские ли химические продукты играли главную роль при переработке сырья в выставленные изделия? Да и самое сырье для переработки во множестве случаев взято не свое, а чужое. И шерстяные, и шелковые ткани, которыми нельзя довольно налюбоваться, приготовлены частью из привозной шерсти и почти сполна из привозного шелка. Массы шелка, шерсти и хлопка спрядены, а частью и выкрашены за границей, у нас же только сотканы. А между тем, судя по тому, что видишь на выставке, невольно приходишь к мысли, что наша промышленность не имеет необходимости опираться на иностранную в такой мере, как это практикуется, что взаимный обмен услуг между разными отраслями промышленности мог бы быть много усилен к общей выгоде своей страны. Возможно большее сближение изолированных ныне промышленных интересов было бы крупным успехом в нашем народном хозяйстве. То, что разные отрасли производства стоят ныне особняком друг от друга, составляет слабую их сторону. Чем в большей мере будет освобождаться промышленность от этого недостатка, тем глубже она укоренится в стране, тем обеспеченнее будет ее самостоятельность и независимость от иностранцев. В течение долгого времени были в ходу стремления посеять рознь между разными видами производства, выставлять их интересы противоположными, например, внушать, что выгоды ткачей прямо противоположны выгодам прядильщиков, а выгоды этих последних несовместимы с выгодами овцеводов, что интересы машинного производства враждебны интересам прочих фабрикантов и заводчиков. Такого рода убеждения преобладали в то время, когда составлялся ныне действующий таможенный тариф, под сильным влиянием которого шла наша промышленная жизнь в течение целых десятилетий. Но поддерживаемая тарифом рознь между разными отраслями промышленности вредно отзывается и на каждой из них, и на всей стране, она выгодна только иностранцам, и нетрудно убедиться, что ее можно устранить без ущерба для тех интересов, во имя которых она допущена. Пора приступить к общей переработке таможенного тарифа, при которой была бы соображена вся совокупность народных экономических интересов и восстановлена должная связь между ними. Нельзя не пожелать, чтобы нынешняя выставка повела за собою такой пересмотр, которого давно уже ждут не дождутся промышленные люди.
Москва, 22 мая 1882
Впервые опубликовано: ‘Московские Ведомости’. 1882. 23 мая. No 141.