ЖУТКОЕ
ЖУТКОЕ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Жуткое, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1917
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 13 т.
Т. 10. В дни Содома и Гоморры
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2017.
Четверо встретили пятого криками.
— Наконец-то, голубчик! Теперь все в сборе… Садись. Закусывай. Выпей рюмочку.
— А я торопился — газет еще не успел проч…
— Тссс! Седашов, предупреди же его: ведь он не знает нашего священного договора.
— А что такое?
— Ч-черт! Совсем забыл. Дело, видишь ли, в том, что мы решили сделать этот завтрак совершенно оригинальным: все мы обязуемся — ни слова о политике!! Согласен?
— Еще как! Приветствую! Одобряю! Прелестно удумано. А то нынче задыхаешься в атмосфере этих министерских кризисов, вопросов о проливах, о братании, обо всех этих эсерах Плехановых…
— Да какой же Плеханов эсер?! Он эсдек.
— Что вы говорите! А я смотрю — он так здраво рассуждает, что…
— Ясно: меньшевик.
— Да-а… Этот бы через Германию не проехал! Этот не стал бы подстрекать народ с балкона к сепаратному миру! !
— Это вы намекаете на Ленина? Но ведь Ленин…
— Господа!.. Чтоб вы лопнули! Ведь было же решение не говорить о политике, хоть на время завтрака!.. Неужели нет других тем? Ну хоть анекдот расскажите, что ли.
Седашов, будто вспомнив что-то, махнул рукой и залился беззаботным смехом.
— Есть! Ей-богу, есть новый анекдот. Прямо замечательный!
— Тссс! Слушайте…
— Приезжает в деревню сознательный гражданин и решает просветить крестьян насчет нового режима. Является на сходку и приличным случаю тоном начинает вещать мужичкам о принципах свободы, равенства и братства. ‘Товарищи! — говорит, — царизм пал, и Россия стала свободна. Теперь все равны, всем должно быть одинаково, и отныне у нас в свободной России не будет ни эллина, ни иудея’. — ‘Слава тебе, Господи, — истово перекрестились бестолковые мужички. — И хорошо, что не будет’.
Анекдот имел шумный успех.
— Смешно. Очень смешно, только, к сожалению, немного черносотенно. Выходит, что русский мужик даже и без натравливания бывшего начальства в душе своей — юдофоб…
— А я с этим не согласен. По-моему, русский мужик в массе совершенно аполитичен. Но зато и в патриотизме русского мужичка позвольте мне усомниться. Ему — были бы пироги с кашей да теплая лежанка, а там — немец ли им командует или японец…
— Ложь! Клевета на мужика! Хотя Керенский и…
Раздался оглушительный стук. Пара чьих-то дюжих кулаков обрушилась на стол.
— Рты салфетками позатыкаю! Кто давал слово не говорить о политике?! Что вы, как ямщицкие лошади к привычному кабаку, сворачиваете на политику! Мало ли есть тем — искусство, театр!
— Ах, вы знаете, был я вчера в театре… На гастролях московского Малого театра… Какое наслаждение — Садовская, Южин! Какая талантливая молодежь!
— А я пошел один раз и закаялся.
— Почему? Изверг! Вам не понравились москвичи?
— Москвичи мне понравились, публика мне не понравилась. Кашляют, смеются в неподходящих местах. Во время действия громко разговаривают!!
— Свобода! Хи-хи.
— Позвольте, — что значит свобода? Свобода вовсе не дает права вести себя по-хамски. Или мы сознательные граждане, или кучка взбунтовавшихся рабов! Керенский… Ой!..
— Убью! Ей-богу, бутылкой убью.
— Пусти, руку сломаешь. Ну, не буду… Я, братцы, сообщу вам новость совсем из другой плоскости… Седашова вчера видели с прехорошенькой блондинкой. Говори, несчастный, кто она?
— А что — правда, хорошенькая?
— Цветочек. Лица я не успел разглядеть, но ножки!
— По-моему, женская нога — это экзамен на чин. Я по ноге, как Кювье по одной косточке, могу определить все остальное.
— Раньше, когда носили длинные юбки, это было потруднее.
— Да… Теперь такая мода пошла, что некрасивую ногу никак не спрячешь.
— Зато они и ботинки стали себе откалывать такие, что… Одним словом, деликатес!
— Деликатес-то деликатес… А вы знаете, сколько за этот деликатес дерут?
— При чем тут ‘дерут’ — раз есть такса на обувь…
— Попробуй купить по таксе. Прежде всего, тебе просто не продадут…
— То есть как это не продадут? А если я милиционера позову?!
— Ну, кто теперь с милиционерами считается!
— То есть как же это так?!
— А вот так же. Если какие-то проходимцы являются в чужой особняк, занимают его, живут, пьют, едят, а милиция ходит вокруг да около…
— При чем тут милиция? Раз Совет Рабочих и Солдатских Депутатов… Ой!
— Ей-богу, убью! Возьму ножик, раскрою, как устрицу, рот и вырву язык.
— Я не виноват. Это он начал!
— Господа, при чем же я? Я нарочно свел разговор на женщин, заговорил о блондиночке…
— Да как же так вышло, что с блондиночки на Совет Рабочих и Солдатских Депутатов переехали?
— Черт его знает. Не везет.
— Придется сидеть и молча пить водку. Вам можно?
— Мм… мм.
— Да что вы мычите?! Налить или нет?
— Мм… м…
— В идиотизм впал человек! Что это за мычанье?
— Боюсь спросить.
— Что боитесь спросить?
— Настоящая это водка или разведенный спирт?
— Чего ж тут страшного? И спросили бы, это не политика.
— Нет, уж я лучше помолчу. А то спросишь: ‘Спирт это?’ — ‘Нет, чистая водка’. — ‘Да что вы говорите! Где достали?’ — ‘У одного знакомого акцизника’. — ‘Неужели акцизники не боятся и при новом строе тайно продавать водку?’ — ‘Э, батенька, — скажете вы, — разве новому строю за всем уследить? У него есть более важные задачи: общая организация твердой власти, коалиционное министерство’… А третий ввязнет своим тупым умишком да и брякнет: ‘Ведь коалиционное министерство уже образовалось, чего же еще надо?’ — ‘Этого мало, — оживленно вступит третий идиот. — Надо, чтобы страна осознала свою ответственность перед союзниками’.
Молчавший до сих пор Седашов вдруг оживился:
— Конечно, надо! А вы что же, не согласны с тем, что сепаратный мир был бы…
— А-р-р-р-р!!
— Кар-раул!! Люди добрые, — ножом режут. Убивают!!! Грохот опрокинутого стола заглушил все звуки…
Впервые: Новый Сатирикон. 1917. No 17.
— Да какой же Плеханов эсер?! Он эсдек. — Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918) — не просто эсдек, а один из основателей РСДРП и наиболее авторитетный из русских марксистов. После раскола партии на 2-м съезде стал лидером меньшевиков. Вернувшись в Россию в 1917 г., активно противодействовал тактике большевиков, Октябрьскую революцию встретил негативно.
Этот не стал бы подстрекать народ с балкона к сепаратному миру!! — Вскоре после Февральской революции особняк прима-балерины Мариинского театра и особы, приближенной к императору, Матильды Феликсовны Кшесинской (1872-1971) сперва был занят революционными солдатами, а затем туда перебрался и ЦК РСДРП(б). Там же разместились и редакции большевистских газет. С балкона особняка шла постоянная пропаганда большевистских лозунгов, с которыми выступали как Ленин, так и другие провозвестники всеобщего мира и всемирной революции — Свердлов, Володарский, Подвойский, Луначарский и т.д. После событий 3-5 июля особняк вновь поступил в распоряжение военных.
Если какие-то проходимцы являются в чужой особняк, занимают его, живут, пьют, едят, а милиция ходит вокруг да около… — Не только петроградская милиция, но и суд, состоявшийся по иску Кшесинской в мае 1917 г. и закончившийся в ее пользу, оказались бессильными перед несколькими десятками вооруженных красногвардейцев и солдатами автобронедивизиона, размещавшимися на первом этаже особняка.