Жизнь и смерть короля Ричарда III, Шекспир Вильям, Год: 1592

Драматургия
Время на прочтение: 111 минут(ы)
Скачать в PDF

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ

В. ШЕКСПИРА

ВЪ ПРОЗ И СТИХАХЪ

ПЕРЕВЕЛЪ П. А. КАНШИНЪ.

ТОМЪ ШЕСТОЙ.

I. Жизнь и смерть короля Ричарда III.— II. Венеціанскій купецъ.— III. Троилъ и Крессида.

БЕЗПЛАТНОЕ ПРИЛОЖЕНІЕ

КЪ ЖУРНАЛУ

‘ЖИВОПИСНОЕ ОБОЗРНІЕ’

за 1893 ГОДЪ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

ИЗДАНІЕ С. ДОБРОДЕВА.

1893.

ЖИЗНЬ и СМЕРТЬ КОРОЛЯ РИЧАРДА III.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Король Эдвардъ IV.
Эдвардъ, принцъ Уэльсскій, впослдствіи король Эдвардъ V, Ричардъ, герцогъ Іоркскій, сыновья короля.
Георгъ, герцогъ Клерэнсъ, Ричардъ, герцогъ Глостэръ, впослдствіи король Ричардъ III, братья короля.
Ребенокъ, сынъ Клерэнса.
Генрихъ, герцога Ричмондскій, впослдствіи король Генрихъ VII.
Кардиналъ Бурчіэръ, архіепископъ Кентэрбюрійскій.
Томасъ Росэрэмъ, архіепископъ Іоркскій.
Джонъ Мортонъ, епископъ Элійскій.
Герцогъ Бокингемъ.
Герцогъ Норфолькъ.
Графъ Сорри, его сынъ.
Графъ Райверсъ, братъ королевы, жены короля Эдварда.
Маркизъ Дорсэтъ, Лордъ Грэй, ея сыновья.
Графъ Оксфордскій.
Лордъ Гестингсъ.
Лордъ Стэнли.
Лордъ Ловель.
Сэръ Томасъ Богенъ.
Сэръ Ричардъ Рэтклифъ.
Сэръ Уилльямъ Кетсби.
Сэръ Джемсъ Тиррэль.
Сэръ Джемсъ Блонтъ.
Сэръ Уольтэръ Гербэртъ.
Сэръ Робертъ Брэкенбюри, башни.
Христофоръ Орсуикъ, священникъ.
Другой священникъ.
Лордъ-Мэръ Лондона.
Шэрифъ въ Уильтшир.
Королева Елизавета, супруга короля Эдварда IV.
Маргарита, вдова короля Генриха VI.
Герцогиня іоркская, матъ Эдварда IV, Клсрэнса и Глостэра.
Леди Анна, вдова Эдварда, принца Уэльсскаго, сына короля Генриха VI, впослдствіи жена Глостэра.
Двочка, дочь Клерэнса.

Лорды и другія лица изъ свиты, два джентльмена, сановникъ, писарь, убійцы, гонцы, граждане, призраки, воины и проч.

Дйствіе происходитъ въ Англіи.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА І.

Улица въ Лондон.

Входитъ Глостэръ.

Глостэръ. Наконецъ-то зима нашихъ невзгодъ, благодаря солнцу Іорка, превращается въ ликующее лто, и вс густыя облака, висвшія надъ нашимъ домомъ, похоронены въ глубокихъ ндрахъ океана. Головы наши увнчаны побдоносными лаврами, наши иззубренные мечи развшаны по стнамъ, какъ трофеи, устрашающій громъ битвъ смнился веселыми пиршествами, а ласкающая слухъ музыка танцевъ замнила грозные возгласы нашихъ трубъ, сопровождавшіе наши походы. Суровый образъ войны разгладилъ свое морщинистое чело и на будущее время этотъ образъ, вмсто того, чтобы пугать души боязливыхъ противниковъ, скача на закованныхъ въ желзо коняхъ, будетъ, въ комнат красивой женщины, живо припрыгивать подъ чарующіе и сладострастные звуки лютни. Только мн, сотворенному не для упражненій, требующихъ ловкости, и не для того, чтобы сладко заглядываться въ зеркало любви,— только мн, сложенному слишкомъ грубо и лишенному необходимой для любви величавости, поэтому не умющему красиво рисоваться передъ горделивыми и легкомысленными нимфами,— только мн, обиженному обманщицей-природой относительно соразмрности членовъ и какой бы то ни было вншней привлекательности,— мн, искривленному, недодланному мн, выброшенному въ дышащій міръ прежде времени, доконченному едва только до половины,— мн, до того безобразному, до того уродливому, что, глядя на меня, даже собаки лаютъ, когда я ковыляю мимо нихъ на хромой ног, да, только одному мн въ текущую пору безсильнаго и изнженнаго мира дано испытать разв то только наслажденіе, чтобы, ради препровожденія времени, любоваться на солнц своею тнью и подсмиваться надъ своимъ безобразіемъ. Такъ вотъ, будучи не въ состояніи сдлаться обожателемъ этого восхваляемаго всми мира, я ршился сдлаться злодемъ и смущать пошлое веселье текущихъ дней. Не мало уже затяно мною коварныхъ ухищреній, чтобы при помощи разныхъ предсказаній и клеветъ, при помощи пьянаго бреда отуманенныхъ виномъ людей, возбудить между моимъ братомъ Клерэнсомъ и королемъ смертельную ненависть, поэтому, если король Эдвардъ окажется настолько же честнымъ, прямымъ и справедливымъ, насколько я вкрадчивъ, лукавъ и вроломенъ, Клерэнсъ не позже, какъ сегодня, будетъ подвергнутъ безпощадному заключенію вслдствіе предсказанія, гласящаго, что наслдники короля будутъ убиты кмъ-то, чье имя начинается съ буквы ‘Г.’ Однако, мысли мои, окунитесь снова въ глубину моей души! Вотъ идетъ Клерэнсъ (Входятъ окруженный стражей Клерэнсъ и Брэкенбюри). Здравствуй, любезный братъ! Что значить эта вооруженная стража, окружающая твою особу?
Клерэнсъ. Король, заботясь о моей безопасности, приказалъ страж проводить меня въ башню.
Глостэръ. За что же?
Клерэнсъ. За то, что меня зовутъ Георгомъ.
Глостэръ. Ахъ, бдный мой принцъ! Да разв это твоя вина? Королю слдовало бы подвергнуть заключенію не тебя, а твоихъ воспріемниковъ. Ужь не намренъ-ли его величество учинить надъ тобою въ башн вторичное крещеніе. Въ чемъ же, однако, дло, Клерэнсъ? Могу я это узнать?
Клерэнсъ. Да, Ричардъ, но только тогда, когда я самъ хоть что-нибудь узнаю, потому что, даю теб честное слово, до сихъ поръ я не знаю ничего ровно. Впрочемъ, насколько я могъ понять, король обращаетъ вниманіе на всякія пророчества, на всякія нелпыя бредни. Ему хочется теперь вычеркнуть изъ азбуки букву ‘Г’, ссылаясь на то, что какой-то прорицатель предупредилъ его, что все его потомство будетъ уничтожено, благодаря кому-то, чье имя начинается съ буквы ‘Г’, а такъ-какъ меня зовутъ Георгомъ, слдовательно мое имя тоже начинается съ ‘Г’, онъ мысленно ршилъ, что будущій убійца его дтей никто иной, какъ я. Вотъ, какъ я слышалъ, эта-то нелпость и множество другихъ, подобныхъ ей, заставили его величество ршиться подвергнуть меня тюремному заключенію.
Глостэръ. Да, всегда бываетъ такъ, когда мужчины дозволяютъ, чтобы ими руководили женщины. Не самъ король отправляетъ тебя, Клерэнсъ, въ башню, а его жена — миледи Грэй. Она-то и заставляетъ его прибгать къ подобнымъ крайностямъ. Кто же, какъ не она, сообща съ своимъ братомъ, съ почтеннйшимъ добрячкомъ Энтони Уидвилломъ устроила такъ, что лордъ Гестингсъ былъ тоже посаженъ въ башню, откуда онъ освобожденъ только какъ разъ сегодня? Мы далеко не въ безопасности, Клерэнсъ, далеко не въ безопасности.
Клерэнсъ. Самимъ небомъ клянусь, что, по моему мннію, ни одинъ человкъ здсь не въ безопасности, кром родни королевы да тхъ ночныхъ пословъ, которые безпрестанно снуютъ между королемъ и мистриссъ Шоръ. Разв ты не слыхалъ, съ какими униженными просьбами Гестингсъ обращался къ ней, моля объ освобожденіи?
Глостэръ. Униженныя воззванія къ такому божеству, какъ она, возвратили свободу лорду-камергеру. Знаешь-ли, мн кажется, что и намъ, чтобы остаться у короля въ милости, слдовало бы надть ея ливрею. Она и ревнивая, помятая годами вдова стали при здшнемъ двор могущественнйшими кумушками съ тхъ поръ, какъ король возвелъ ихъ въ санъ благородныхъ леди.
Брэкенбюри. Прошу ваше высочество простить меня. Его величество строжайше запретилъ мн допускать тайные разговоры между его братомъ и другими лицами, какъ бы ни были высоко поставлены эти лица.
Глостэръ. Если такъ, не угодно-ли принять участіе въ нашемъ разговор и вамъ? Между нами, любезнйшій другъ, рчь идетъ не объ измн. Мы говоримъ, что король мудръ и добродтеленъ, что королева по годамъ достаточно почтенна, что она хороша собою и нисколько не ревнива. Мы говоримъ такъ-же, что у жены Шора ножка прехорошенькая, ротикъ, какъ вишня, глаза обворожительные и разговоръ даже боле, чмъ очаровательный, говоримъ такъ же, что родственники королевы возведены въ дворянское достоинство. Что же скажете вы на это, сэръ? Можете вы отрицать справедливость всего этого?
Брэкенбюри. Мн до этого нтъ никакого дла, милордъ.
Глостэръ. Нтъ никакого дла до мистрисъ Шоръ? Говорю теб отъ чистаго сердца, пріятель, что всякому, кто, кром одного, захотлъ-бы имть съ нею дло, слдовало-бы совершать это въ величайшей тайн.
Брэкенбюри. Кто-же этотъ одинъ, милордъ?
Глостэръ. Кто-же, бездльникъ, какъ не ея мужъ? Ужъ не хочешь-ли ты донести на меня?
Брэкенбюри. Прошу вашу свтлость простить меня, но въ то-же время прекратить свой разговоръ съ благороднымъ герцогомъ.
Клерэнсъ. Мы знаемъ, Брэкенбюри, что ты обязанъ исполнять приказанія свыше, поэтому повинуемся.
Глостэръ. Вс мы холопы королевы, поэтому обязаны повиноваться… Прощай, любезный братъ. Я иду къ королю, и что-бы ты мн ни поручилъ,— даже назвать сестрою вдову короля Эдварда, для того, чтобы освободить тебя, исполню все въ точности. Между тмъ оскорбленіе, нанесенное теб, какъ брату, огорчаетъ меня сильне, чмъ ты можешь вообразить.
Клерэнсъ. Я знаю, что оно не можетъ прійтись по вкусу никому изъ насъ.
Глостэръ. Будь покоенъ, твое заключеніе продлится не долго, я или освобожу тебя, или займу твое мсто. Но теряй только терпнія.
Клерэнсъ. Поневол приходится имъ вооружиться. Прощай (Клерэнсъ, Брэкенбюри и стража уходятъ).
Глостэръ. Ступай, неосмотрительный, глупый Клерэнсъ! Ступай туда, откуда теб не будетъ боле возврата. Любовь моя къ теб такъ велика, что я въ самомъ короткомъ времени отправлю тебя на небеса, если только имъ угодно будетъ принять изъ нашихъ рукъ такой подарокъ. Кто-же это, однако, идетъ сюда?.. А! Только-что освобожденный Гестингсъ.

Входитъ Гестингсъ.

Гестингсъ. Добраго утра милостивйшему моему герцогу!
Глостэръ. Того-же самого желаю и я добрйшему лорду-камергеру… да и не только я, но и самый чистый воздухъ. Какъ перенесли вы заключеніе?
Гестингсъ. Какъ и слдуетъ заключенному, благородный лордъ:— съ полнымъ терпніемъ… Тмъ не мене я всю жизнь посвящу на то, чтобы благодарить тхъ, кому я былъ обязанъ этимъ заключеніемъ.
Глостэръ. О, конечно, конечно!.. да и Клерэнсъ тоже. Вдь у васъ съ нимъ враги одни и т-же… Они одолли его такъ-же, какъ и васъ.
Гестингсъ. Зачмъ запирать въ тюрьмы орловъ, когда коршуны и сарычи хищничаютъ на вол?
Глостэръ. Какіе слухи изъ-за границы?
Гестингсъ. И вншнія, и внутреннія извстія одинаково скверны. Король нездоровъ, онъ слабетъ, тоскуетъ и врачи сильно за него боятся.
Глостэръ. Клянусь святымъ Павломъ, извстіе это не изъ особенно пріятныхъ. Онъ слишкомъ долго не зналъ никакого воздержанія и всякими излишествами не въ мру истощалъ свою царственную особу. Грустно даже подумать объ этомъ… Скажите, онъ не встаетъ съ постели?
Гестингсъ. Да, не встаетъ.
Глостэръ. Ступайте впередъ, я тотчасъ-же послдую за вами (Гестингсъ уходитъ). Надюсь, что жить ему осталось недолго, но ране, чмъ онъ успетъ умереть, слдуетъ на почтовыхъ отправить Георга на тотъ свтъ. Отправлюсь къ королю и постараюсь еще сильне разжечь его ненависть противъ Клерэнса, пущу въ ходъ ложь, подкрпленную самыми вскими доводами, и если на мою долю и на долю моего глубокаго замысла не выпадетъ полной неудачи, Клерэнсу боле не прожить ни одного дня. Когда-же это будетъ исполнено, да приметъ Господь и Эдварда въ свои милостивыя объятія, а міръ съ его треволненіями предоставитъ мн… Тогда я женюсь на младшей дочери Уорика. Какое дло до того, что я былъ причиной смерти и мужа ея, и отца? Самое лучшее средство умилостивить бабенку — заступить ей мсто мужа и отца, а я намренъ сдлаться тмъ и другимъ не столько изъ-за любви, сколько въ виду тайной цли, которой я достигну женитьбой. Однако, я забгаю на рынокъ ране своей лошади: — Клерэнсъ еще живъ, Эдвардъ тоже еще живъ и царствуетъ. Вотъ, когда ихъ не станетъ, тогда и мы сочтемъ свои барыши (Уходитъ).

СЦЕНА II.

Другая улица въ Лондон.

Тло короля Генриха VI несутъ въ открытомъ гроб, окруженномъ тлохранителями вооруженными аллебардами. За гробомъ въ глубокомъ траур слдуетъ леди Анна.

Анна. Поставьте, поставьте на землю свою почтенную ношу, если только можетъ лежать въ гробу то, что достойно почтенія, а мн дайте еще излиться въ горькихъ стованіяхъ о безвременной кончин добродтельнаго Ланкастра. О, бдный, холодный, какъ ключъ, обликъ святого короля! Блдный прахъ дома Ланкастровъ! Безкровные останки царственной крови! да будетъ мн дозволено обратиться съ мольбою къ твоей тни, чтобы она выслушала вопли бдной Анны, жены твоего Эдварда, убитаго твоего сына, умерщвленнаго тою-же рукою, которая нанесла и эти раны! Смотри, безпомощнымъ бальзамомъ, струящимся изъ моихъ глазъ, я орошаю отдушины, изъ которыхъ вытекла твоя жизнь. О, будь проклята она, та рука, что произвола эти отверстія! Проклятіе тому сердцу, у котораго достало духа это сдлать! Проклятіе той крови, которая обезкровила это тло! Пусть самыя ужасныя бдствія, какія только можно пожелать ехиднамъ, паукамъ, жабамъ, всмъ существующимъ на свт пресмыкающимся ядовитымъ тварямъ, обрушатся на того, кто твоею смертью повергъ насъ въ безъисходное горе! Если онъ когда-либо готовъ будетъ сдлаться отцомъ, пусть, вмсто того, чтобы родиться ребенку, произойдетъ выкидышъ, а если преждевременно явившійся на свтъ ребенокъ останется живъ, пусть онъ окажется уродомъ, чудовищемъ, пугающимъ своимъ отвратительнымъ видомъ, приводящимъ въ ужасъ родившую его мать, съ такою надеждой ожидавшую его рожденія, и пусть этотъ ребенокъ унаслдуетъ вс несчастія, которыхъ достоинъ убійца — отецъ! Если у него будетъ жена, пусть его смерть повергнетъ ее въ еще большее отчаяніе, чмъ повергла меня смерть юнаго моего супруга и твоя!.. Теперь принятую вами въ храм святаго Павла священную ношу несите дале въ Чертси, гд она должна быть предана земл, если-же вы все-таки чувствуете усталость, отдохните здсь еще, а я буду продолжать стонать надъ трупомъ Генриха! (Носильщики поднимаютъ трупъ на руки и намреваются идти дале).

Входитъ Глостэръ.

Глостэгъ. Стойте вы, несущіе гробъ, и поставьте его на землю!
Анна. Какой злобный колдунъ вызвалъ сюда этого демона, мшающаго довести до конца святое дло любви?
Глостэръ. Поставьте, негодяи, трупъ на землю, иначе, клянусь святымъ Павломъ, ослушникъ тотчасъ-же самъ обратится въ трупъ!
1-й носильщикъ. Посторонитесь, милордъ, и дайте дорогу гробу.
Глостэръ. Когда я приказываю, сторонись ты самъ, неучъ! Сторонись самъ, гнусный песъ! Прочь аллебарду отъ моей груди! или,— клянусь святымъ Павломъ!— я повергну тебя, подлый нищій, на землю и за твою дерзость растопчу тебя ногами! (Носильщики опускаютъ гробъ на землю).
Анна. Какъ? Вы испугались, дрожите передъ нимъ? Увы, я не могу осуждать васъ, потому что вы люди смертные, а глаза смертныхъ не выносятъ лицезрнія дьявола! Сгинь, отвратительное исчадіе ада! Ты имлъ власть только надъ бреннымъ его тломъ, но надъ его душою ты этой власти имть не можешь! Поэтому — вонъ отсюда! Исчезни!
Глостэръ. Прелестная праведница, именемъ человколюбія молю тебя — перестань проклинать!
Анна. Гнусный дьяволъ, отъ имени Бога говорю теб:— прочь отсюда и не смй намъ мшать, потому что кто-же, какъ не ты, превратилъ счастливую землю въ адъ, переполнивъ ее криками проклятій и возгласами глубокаго отчаянія? Если созерцаніе гнусныхъ дяній доставляетъ теб наслажденіе, любуйся вотъ на этотъ образчикъ своихъ злодйствъ. О, смотрите, смотрите вс! Раны убитаго Генриха снова раскрываютъ свои помертввшія уста и изъ нихъ опять сочится кровь! Краснй, краснй, гнусное скопище всевозможныхъ безобразій! Твое присутствіе вызываетъ кровь изъ этихъ пустыхъ, холодныхъ жилъ, въ которыхъ уже нтъ живой крови. Твои безчеловчныя, противоестественныя дла вызываютъ это противоестественное-же изліяніе. О, Боже, влившій живую кровь въ это созданіе, отомсти за него! О, земля, впитавшая въ себя его кровь, отомсти за нее! Или ты, о, небо, порази своею молніею убійцу на смерть, или ты, земля, разверзись шире и скоре поглоти самого злодя, какъ поглотила кровь этого добраго короля, убитаго послушною аду рукою этого изверга!
Глостэръ. Миледи, вы забываете законы милосердія, предписывающіе воздавать за зло добромъ и благословеніями за проклятія.
Анна. Извергъ, теб одинаково неизвстны законы и Бога, и людей! Нтъ ни одного самаго лютаго звря, которому не было бы доступно чувство состраданія!
Глостэръ. Мн оно недоступно, поэтому я не зврь.
Анна. О, чудо! Дьяволъ говоритъ правду!
Глостэръ. Еще большее чудо, когда ангелы такъ-же гнваются, какъ вы! Благоволите, божественный образецъ полнйшаго совершенства женщины, дозволить мн воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы оправдаться передъ вами въ несправедливо взводимыхъ на меня преступленіяхъ.
Анна. Нтъ, ты, прогнившее насквозь безобразіе мужчины, позволь мн воспользоваться случаемъ, чтобы за эти всми дознанныя преступленія отвести душу, проклиная тебя, проклятаго!
Глостэръ. О, ты, боле прекрасная, чмъ въ силахъ выразить языкъ, вооружись терпніемъ и дай мн представить мои извиненія.
Анна. А ты, чудовище, боле отвратительное, чмъ въ силахъ вообразить сердце, скажи, въ чемъ можешь ты найти себ извиненіе? Разв въ томъ, что повсишься?
Глостэръ. Такое проявленіе отчаянія обратилось-бы въ обвиненіе противъ меня самого.
Анна. Нтъ, отчаяніе послужило-бы для твоего оправданія, еслибы ты заслуженно наказалъ себя за то, что незаслуженно убивалъ другихъ.
Глостэръ. А что было-бы, если-бы я ихъ не убилъ?
Анна. Что? Они были-бы живы до сихъ поръ, но они умерли, благодаря теб, гнусный прислужникъ дьявола.
Глостэръ. Вашего мужа я не убивалъ.
Анна. Значитъ, онъ живъ?
Глостэръ. Нтъ, онъ умеръ, его убила рука Эдварда.
Анна. Твоя гнусная глотка лжетъ! Королева Маргарита видла, какъ твой преступный мечъ еще дымился его кровью, ты даже обратилъ этотъ мечъ противъ нея, когда твои братья отвратили лезвіе отъ ея груди.
Глостэръ. Я былъ вызванъ на это ея злорчивымъ языкомъ, старавшимся свалить ихъ преступленіе на мою ни въ чемъ неповинную голову.
Анна. Тебя на это вызвала твоя кровожадная душа, вчно мечтающая объ однихъ только зврскихъ злодяніяхъ. Не ты-ли умертвилъ и этого короля?
Глостэръ. Да, въ этомъ я сознаюсь.
Анна. Сознаешься, гнусный ежъ? О, Господи, покарай его за это ужасное дло! О, какъ добръ былъ король, какъ привтливъ, кротокъ и добродтеленъ!
Глостеръ. Боле пригодный король для неба, чмъ для земли.
Анна. Какъ ты для ада! Теб не знать иного мста!
Глостэръ. Есть еще одно мстечко, которое меня ожидаетъ. Я даже могу назвать его, если ты позволишь.
Анна. Острогъ? Тюрьма?
Глостэръ. Нтъ, твоя спальня.
Анна. Покой да бжитъ изъ той комнаты, въ которой ты расположишься спать.
Глостэръ. Покоя и не будетъ, пока я буду оставаться съ тобою.
Анна. Надюсь.
Глостэръ. А я увренъ… Слушай, прелестная Анна! прекратимъ состязаніе нашего остроумія и поговоримъ спокойно о боле важномъ дл. Скажи, то, что было причиною смерти обоихъ Плантадженэтовъ, Генриха и Эдварда, разв не настолько преступно, какъ и орудіе казни?
Анна. Ты самъ та причина, которая привела къ такимъ ужаснымъ послдствіямъ.
Глостэръ. Главною поведшею къ нимъ причиною была твоя красота, да, твоя красота, не дающая мн покоя даже и во сн. Я готовъ загубить весь міръ, лишь бы хоть на одно мгновеніе прижаться къ прелестной твоей груди!
Анна. Я вотъ этими ногтями содрала бы красоту съ своего лица, если-бы поврила твоимъ словамъ, убійца!
Глостэръ. Мои глаза не потерпли-бы, чтобы красот наносили такую обиду! Въ моемъ присутствіи вы-бы себя не обезобразили. Она живитъ меня, какъ солнце живитъ вселенную, она мой свтъ дневной, моя жизнь!
Анна. Пусть этотъ свтъ превратится въ непроглядную ночь, какъ самая твоя жизнь въ смерть!
Глостэръ. Не проклинай самое себя, прелестное созданье, ты и свтъ, и мракъ, и жизнь, и смерть!
Анна. Желала-бы я, чтобы было такъ, это дало-бы мн возможность отомстить теб.
Глостэръ. Я не знаю ничего боле противоестественнаго, какъ мщеніе тому, кто тебя любитъ.
Анна. Желаніе мстить тому, кто убилъ моего мужа, вполн естественно и разумно.
Глостэръ. Знай, прелестное созданіе, что тотъ, кто лишилъ тебя мужа, сдлалъ это съ цлью доставить теб другого, лучшаго, боле достойнаго.
Анна. Лучшаго? Такого на земл не существуетъ.
Глостэръ. Есть нкто любящій тебя сильне, чмъ могъ любить твой мужъ.
Анна. Назови его.
Глостэръ. Онъ Плантадженэтъ.
Анна. Это было его имя.
Глостэръ. Имя то-же самое, но тотъ, кто носитъ его теперь, достойне того, кто его носилъ.
Анна. Гд-же этотъ человкъ?
Глостэръ. Здсь (Леди Анна плюетъ ему въ лицо). Зачмъ плюешь ты на меня?
Анна. Желала-бы я, чтобы моя слюна превратилась для тебя въ смертельный ядъ!
Глостэръ. Ядъ никогда не сохранялся въ такомъ очаровательномъ сосуд.
Анна. Никогда онъ не попадалъ на боле омерзительную жабу! Прочь съ моихъ глазъ! Ты для нихъ служишь предметомъ отвращенія!
Глостэръ. А твои чарующіе глаза поранили меня въ сердце.
Анна. Жалю я, что они не умертвили тебя на мст, какъ взглядъ василиска.
Глостэръ. Я самъ жалю, что они не убили меня сразу, потому что теперь они поражаютъ меня постоянно оживляющею смертью. Смотри, отъ твоихъ взглядовъ на мои глаза навернулась соленая влага, опозоривъ ихъ струями ребяческихъ слезъ!.. Никогда еще не увлаживались они ни одной каплей, вызванной состраданіемъ. Они оставались сухи даже и тогда, когда отецъ мой Іоркъ и Эдвардъ оба рыдали, слыша мучительные вопли Рютленда, на котораго сыпались смертоносные удары чернолицаго Клиффорда, такъ-же сухи оставались они, когда твой войнолюбивый отецъ передавалъ мн грустную повсть о кончин моего отца, разъ двадцать принимаясь всхлипывать и рыдать, какъ ребенокъ, между тмъ, какъ щеки всхъ присутствовавшихъ были смочены слезами, какъ листья деревьевъ дождемъ. Даже въ эти страшныя минуты мужественные глаза не унизились до того, чтобы пролить хотя-бы одну слезинку, и вотъ — чего не въ силахъ было исторгнуть изъ меня горе, то сдлала твоя красота:— благодаря ей, меня ослпили слезы! Никогда не обращался я съ мольбою ни къ другу, ни къ недругу, никогда съ моего языка не сорвалось ни одного ласковаго, услаждающаго слова, но теперь твое сердце — та награда, къ которой я стремлюсь, мое гордое сердце молитъ и заставляетъ говорить мой языкъ (Анна смотритъ на него съ презрніемъ). Не придавай своимъ устамъ такого презрительнаго выраженія, потому что, прекрасная леди, они созданы для поцлуевъ, а не для такого чувства!.. Если твое мстительное сердце не можетъ простить, я предлагаю теб вотъ этотъ заостренный мечъ. Когда у тебя есть на то желаніе, вонзи его въ эту врную грудь и вырви изъ нея боготворящую тебя душу!.. Смотри, я обнажаю грудь для смертельнаго удара и, покорно склонивъ колни, молю тебя о смерти! (Онъ обнажаетъ грудъ, на которую Анна направляетъ мечъ). Скорй!.. Не медли!.. потому что,— если я и убилъ короля Генриха,— это преступленіе было вызвано твоею красотою! Кончай-же скоре!— Да, вдь, я закололъ молодого Эдварда… (Она опять направляетъ мечъ на его грудъ)… Но при этомъ руку мою направили твои небесныя черты (Она роняетъ мечъ). Подними мечъ опять и помоги мн не встать.
Анна. Встань, притворщикъ! Хотя я и желаю твоей смерти, но сама я не буду палачемъ.
Глостэръ. Такъ прикажи, чтобы я самъ убилъ себя и я это исполню.
Анна. Я уже приказывала.
Глостэръ. Да, въ минуту дикаго гнва. Повтори это опять, и по твоему слову эта рука, которая изъ-за любви къ теб убила твою любовь, изъ-за любви-же къ теб положитъ конецъ еще боле страстной любви, и ты явишься главною виновницею обихъ смертей.
Анна. О, если-бы я могла ясно читать въ твоемъ сердц!
Глостэръ. Оно все у меня на язык.
Анна. Я боюсь ихъ:— оба они лживы.
Глостэръ. Если такъ, ни одинъ мужчина не былъ правдивъ и вренъ.
Анна. Хорошо, хорошо… Вложи мечъ въ ножны.
Глостэръ. Однако, могу-ли я надяться?
Анна. Мн кажется, что вс люди живутъ не иначе, какъ надеждою.
Глостэръ. Носи вотъ это кольцо.
Анна. Согласиться носить чужое — не тоже, что отдать свое (Одваетъ кольцо на палецъ).
Глостэръ. Какъ это кольцо охватываетъ твой палецъ, такъ и твоя грудь охватываетъ мое сердце. Бери ихъ обоихъ, потому что оба они — твоя собственность. Теперь, если твоему несчастному и преданному слуг дозволено молить твою доброту еще объ одной милости, ты навсегда сдлаешь его счастливымъ.
Анна. Какая-же это милость?
Глостэръ. Предоставь исполненіе этого печальнаго обряда тому, кто иметъ несравненно боле основанія скорбть о происшедшемъ, чмъ ты, и удались въ Кросби, куда я покорнымъ рабомъ явлюсь къ теб тотчасъ-же, какъ только въ Чертсійскомъ монастыр торжественно предамъ земл останки благороднаго короля и орошу его могилу слезами раскаянія. По многимъ, еще невдомымъ теб причинамъ, умоляю тебя, окажи мн эту милость.
Анна. Отъ всей души. Мн такъ отрадно видть твое раскаяніе. Трэссэль и вы, Беркли, идите со мною!
Глостэръ. Не уходи, не простившись.
Анна. Это было-бы не заслуженною еще наградою… Но разъ ты уже научишь меня обманывать тебя, пожалуй, вообрази, будто я съ тобою простилась (Уходитъ. За нею Трэссэль и Беркли).
Глостэръ. Продолжайте свой путь, господа.
1-й носильщикъ. Попрежнему направляясь въ Чертси?
Глостэръ. Нтъ, въ Уайтъ-Фрайарсъ и ждите моего прихода (Вс остальные уходятъ, унося гробъ). Виданное-ли дло, чтобы кто-нибудь добивался любви женщины такимъ образомъ? Виданное-ли дло, чтобы кто-нибудь съумлъ такимъ образомъ добиться любви? Я буду ее имть, но не стану пользоваться этимъ долго. Какъ! Мн, убившему ея мужа и его отца, удается завладть ея сердцемъ въ ту самую минуту, когда ненависть ея въ полномъ разгар, когда съ ея устъ сыплятся проклятія и когда главная причина ея ненависти находится тутъ-же, рядомъ, когда противъ меня и Богъ, и совсть, когда меня въ моихъ исканіяхъ не поддерживаетъ никто, кром дьявола и моихъ лицемрныхъ взглядовъ… Я покоряю ее, цлый міръ я покоряю ничмъ!.. Какъ! Неужто она уже успла забыть своего мужа, прекраснаго принца Эдварда, котораго я какихъ-нибудь три мсяца тому назадъ, въ порыв дикаго изступленія, закололъ подъ Тьюксбюри, закололъ самаго милаго, самаго достойнаго любви принца, котораго природа съ такою расточительною щедростью надлила и молодостью, и отвагой, и такою поистин царственною мудростью, что во всей необъятной вселенной не скоро народится другой, подобный ему! и вдругъ она унизила себя до того, что низвела взоры свои до меня, подкосившаго золотую весну прекраснаго принца, сдлавшаго ее жалкою вдовою, тоскующею на опуствшемъ лож! До меня, кто, взятый цликомъ, не стоить и половины Эдварда, до меня, хромого и, какъ видите, уродливаго до нельзя! Я готовъ прозакладывать свое герцогство противъ нищенскаго динарія, что до сихъ поръ сильно ошибался въ своей наружности. Клянусь жизнью, что она находитъ меня красивйшимъ мужчиною, хотя самъ я этого не нахожу. Прибгну къ зеркалу, заставлю дюжину или дв портныхъ придумывать наряды такого покроя, чтобы они служили украшеніемъ для моего изуродованнаго тла. Разъ примирившись съ своею наружностью, какъ не дозволить себ небольшихъ расходовъ, чтобы оставаться съ нею въ ладахъ? Такъ! Но прежде упрячемъ того молодца въ могилу, а затмъ будемъ изливаться въ стованіяхъ къ предмету моей любви. Свти-же, ясное солнце, чтобы я могъ на ходу любоваться хоть своею тнью, пока еще не купилъ себ зеркала (Уходитъ).

СЦЕНА III.

Лондонъ, комната во дворц.

Входитъ: королева Елизавета, лордъ Риверсъ и лордъ Грэй.

Риверсъ. Вооружитесь терпніемъ, королева: нтъ никакого сомннія, что къ его величеству въ самомъ скоромъ времени вернется обычное его здоровье.
Грэй. Ваша тревога только разстраиваетъ короля и усиливаетъ его болзнь.Поэтому примите на себя боле спокойный видъ и поддерживайте бодрость короля беззаботными и веселыми разговорами.
Королева Елизавета. Что будетъ со мною, если онъ умретъ?
Грэй.Васъ постигнетъ потеря такого супруга, другой бды я не предвижу.
Королева Елизавета. Въ такой потер совмщаются вс несчастія.
Грэй. На тотъ случай, если короля не станетъ, небо, въ утшеніе вамъ, благословило васъ прекраснйшимъ сыномъ.
Королева Елизавета. Онъ такъ еще молодъ и на время его несовершеннолтія опека надъ нимъ поручена Ричарду Глостэру, человку, который не любить ни меня, ни кого-бы то ни было изъ васъ.
Грэй. Разв то, что онъ будетъ попечителемъ — дло уже ршенное?
Королева Елизавета. Если не вполн ршенное, то, по крайней мр, такое предположеніе существуетъ. Если умретъ король, попечителемъ непремнно будетъ Глостэръ.

Входятъ Бокингемъ и Стэнли.

Грэй. Вотъ идутъ лорды Бокингемъ и Стэнли.
Бокингемъ. Добраго утра вашей королевской милости.
Стэнли. Да возвратитъ вамъ небо прежнія радость и веселье.
Королева Елизавета. Добрйшій лордъ, герцогиня Ричмондская едва-ли бы сказала ‘аминь’ на ваше пожеланіе. Впрочемъ, Стэнли, хотя она вамъ и жена и хотя меня она не любить, будьте уврены, любезнйшій лордъ, что я, за все ея гордое высокомріе, не питаю къ вамъ ни малйшей ненависти.
Стэнли. Умоляю ваше величество не врить завистливымъ клеветамъ лживыхъ ея обвинителей. Если-же въ томъ, что о ней разсказываютъ, есть доля правды, будьте снисходительны къ ея слабостямъ, скоре проистекающимъ изъ ея болзненнаго состоянія, чмъ изъ обдуманной и закоснлой злобы.
Королева Елизавета. Скажите, лордъ Стэнли, видли вы сегодня короля?
Стэнли. Мы съ лордомъ Бокингемомъ сейчасъ отъ его величества.
Королева Елизавета. Есть-ли какая-нибудь надежда на его выздоровленіе?
Бокингемъ. Да, государыня, даже очень большая. Его величество разговаривалъ очень весело.
Королева Елизавета. Дай Богъ, чтобы онъ выздоровлъ. Разговаривали вы съ нимъ о чемъ-нибудь важномъ?
Бокингемъ. Да, разговаривали. Онъ желаетъ примирить герцога Глостэра съ вашими братьями, а ихъ съ лордомъ камергеромъ, поэтому онъ уже послалъ за ними.
Королева Елизавета. Какъ-бы я желала, чтобы это удалось, этого никогда не будетъ. Я боюсь, что наше счастье дошло до высшаго своего предла.

Входятъ Глостэръ, Гестингсъ и Дорсэтъ.

Глостэръ. Они стараются мн вредить, а сносить этого я не намренъ. Кто т, которые дерзаютъ жаловаться королю, будто бы я ихъ не люблю и смотрю на нихъ косо? Клянусь святымъ Павломъ, что доводящіе до короля такія глупыя и ржущія ухо сплетни, въ сущности, весьма мало любятъ его величество. Разв изъ за того, что я не умю льстить, говорить медоточивыхъ рчей, улыбаться каждому въ лицо, лицемрить, поддлываться ко всмъ съ французскою вжливостью и съ обезьяньими ужимками, меня слдуетъ считать врагомъ всхъ и каждаго, полнымъ закоснлой злобы? Неужто человкъ прямой, искренній, у котораго на ум нтъ ничего дурного, не можетъ жить спокойно, безъ того, чтобы разные вкрадчивые, льстивые, вчно замышляющіе козни холопы не оскорбляли его за его искренность и не истолковывали вкривь и вкось каждый изъ его поступковъ?
Грэй. Къ кому-же изъ присутствующихъ относятся слова вашей свтлости?
Глостэръ. Къ теб, въ комъ нтъ ни чести, ни благородства. Оскорбилъ-ли я тебя когда и чмъ бы то ни было, сдлалъ-ли теб хоть малйшее зло? Такъ-же и теб, и теб или кому-нибудь изъ вашихъ? Будьте вс вы прокляты! Его величество,— да сохранитъ Господь его дни доле, чмъ вс вы того желаете!— не можетъ спокойно вздохнуть ни минуты безъ того, чтобы вы не тревожили его своими вздорными жалобами.
Королева Елизавета. Вы, братъ нашъ Глостэръ, представляете себ это дло совсмъ не такъ, какъ слдуетъ. Король потребовалъ васъ къ себ не по чьему-либо постороннему домогательству. Вроятно, выводя изъ вашего вншняго обращенія заключеніе, что вы внутренно ненавидите моихъ дтей, меня самое и моихъ братьевъ, онъ ршился послать за вами, чтобы изслдовать причину вашего недоброжелательства къ намъ и, если возможно, положить этому конецъ.
Глостэръ. Не знаю, право, что сказать:— свтъ извратился до того, что крапивники хищничаютъ тамъ, куда не дерзаютъ проникать даже орлы. Съ тхъ поръ, какъ чуть не каждый холопъ длается джентльменомъ, сколько джентльменовъ превратилось въ холоповъ!
Королева Елизавета. Довольно, братъ нашъ Глостэръ, довольно! Мы васъ понимаемъ! Вы завидуете моему повышенію и повышенію моихъ друзей. Дай Богъ, чтобы намъ никогда не пришлось въ васъ нуждаться.
Глостэръ. А между тмъ мы, по вол Божіей, вынуждены нуждаться въ васъ. Благодаря вашимъ проискамъ, братъ мой заключенъ въ башню, самъ я въ немилости, а къ дворянству относятся съ пренебреженіемъ, между тмъ, какъ всякія почести ежедневно сыплятся на такихъ облагороженныхъ людей, которымъ, еще два дня тому назадъ, вся цна была не больше мелкой монеты.
Королева Елизавета. Тмъ, кто изъ моей скромной доли, гд я наслаждалась счастіемъ, возвеличилъ меня до этихъ высотъ, полныхъ заботы, клянусь, что я никогда не только не возстановляла его величество противъ герцога Клерэнса, но, напротивъ, старалась вступиться за него, усердно говорила въ его пользу, и вы, милордъ, наносите мн такимъ гнуснымъ подозрніемъ жесточайшее оскорбленіе.
Глостэръ. Вы, пожалуй, станете утверждать, что не вы были причиной недавняго заключенія лорда Гестингса.
Райверсъ. Да, она можетъ это утверждать, потому что…
Глостэръ. Кто-же, лордъ Райверсъ, не знаетъ, что она это можетъ. Она можетъ сдлать даже боле, чмъ отпереться отъ этого. Напримръ, она можетъ помочь вамъ достигнуть самыхъ высокихъ должностей, а затмъ отрицать, что вашему возвышенію помогала ея благодтельная рука, и утверждать, будто вы всмъ обязаны не ей, а собственнымъ вашимъ блестящимъ заслугамъ. Чего она только не можетъ? Можетъ, конечно, все, можетъ, если захочетъ, даже можетъ…
Райверсъ. Что-же она такое можетъ?
Глостэгъ. Вамъ угодно знать, что именно?— Можетъ еще разъ выйти замужъ за короля, къ тому-же молодого, красиваго, словомъ — сдлать прекрасную партію, чего,— насколько извстно,— никакъ нельзя сказать про выборъ вашей бабушки.
Королева Елизавета. Лордъ Глостэръ, я слишкомъ долго выносила ваши грубые упреки и горькія насмшки. Клянусь небомъ, что я доведу до свднія короля вс дерзкія обиды, которымъ я подвергалась безпрестанно. Я бы скоре предпочла быть деревенской служанкой-поденщицей, чмъ великой королевой, поставленной въ такое положеніе, какъ я, и обязанной выносить обиды, оскорбленія, преслдованія! (Королева Маргарита входитъ и останавливается въ глубин). Не велики т радости, которыя принесъ мн санъ королевы Англіи.
Королева Маргарита. О, Боже мой, молю Тебя, уменьши еще эту долю радостей, потому что и величіе, и санъ, и престолъ ея должны по всмъ правамъ принадлежатъ мн!
Глостэръ. А, вы грозите все пересказать королю? Ничего:— пересказывайте, не щадите меня, но помните:— все, что я утверждалъ здсь, я повторю и при корол. Я не побоюсь попасть въ башню. Пора перестать молчать:— вс заслуги мои забыты.
Королева Маргарита. Лжешь, дьяволъ, мн он памятны слишкомъ хорошо! Ты моего мужа Генриха убилъ въ башн, а бднаго моего сына Эдварда въ Тьюксбюри.
Глостэръ. Прежде, чмъ вы сдлались королевой и даже ране, чмъ королемъ вашъ мужъ, я во всхъ важныхъ длахъ служилъ ему вьючною лошадью, вырывалъ съ корнемъ высокомрныхъ его враговъ и щедро награждалъ его друзей. Для того, чтобы обратить его кровь въ королевскую, я не щадилъ своей.
Королева Маргарита. Не щадилъ и другой, которая была много лучше и его, и твоей.
Глостэръ. Тмъ временемъ и сами вы, и мужъ вашъ Грэй дятельно хлопотали въ пользу дома Ланкастровъ, тоже длали и вы, Райверсъ. Разв вашъ первый мужъ, королева, не былъ убитъ при Сентъ-Альбан, сражаясь въ рядахъ Маргариты? Если вы это забыли, такъ я напомню вамъ, чмъ вы были когда-то и чмъ стали теперь,напомню такъ-же, чмъ былъ я, и чмъ сталъ.
Королева Маргарита. Ты всегда былъ гнуснымъ убійцей, тмъ-же остаешься и до сихъ поръ.
Глостэръ. Бдный Клерэнсъ,— да проститъ его Всевышній,— бросилъ своего тестя Уорика на произволъ судьбы и нарушилъ данную клятву.
Королева Маргарита. Да покараетъ его за это Господь!
Глостэръ. Онъ передался на сторону Эдварда, чтобы добыть для него корону, и вотъ бднякъ заключенъ теперь за это въ башню. Я очень былъ бы благодаренъ Богу, еслибы у меня въ груди таилось такое же каменное сердце, какъ у Эдварда, или чтобы у Эдварда было такое же нжное и сострадательное сердце, какъ у меня! Я слишкомъ по-дтски глупъ, чтобы жить на этомъ свт.
Королева Маргарита. Убги, архидемонъ, отъ стыда въ адъ и избавь этотъ свтъ отъ своего присутствія! Въ аду настоящее твое царство!
Райверсъ. Въ т трудные дни, лордъ Глостэръ, о которыхъ вы напоминаете, чтобы обвинить насъ во вражд къ вамъ, мы слдовали за нашимъ тогдашнимъ повелителемъ, за нашимъ законнымъ государемъ. Если вы сдлаетесь нашимъ королемъ, мы будемъ врны и вамъ.
Глостэръ. Если сдлаюсь? Нтъ, я скоре согласился бы сдлаться мелкимъ разносчикомъ. Прочь отъ моего сердца самая мысль объ этомъ!
Королева Елизавета. Вы сами говорите, милордъ, что вступленіе на престолъ Англіи доставило бы вамъ мало радостей, теперь судите сами, какъ мало нашла ихъ я, сдлавшись королевой этой страны.
Королева Маргарита. Да, у королевы Англіи радостей мало! Я это знаю, потому что я эта королева и не вижу никакихъ радостей!.. Терпнію моему конецъ! (Выступаетъ впередъ). Выслушайте меня, сварливые пираты, готовые драться изъ-за добычи, награбленной у меня. Кого изъ васъ, при взгляд на меня, не броситъ въ дрожь? Если я — королева, свергнутая вами съ престола, не могу заставить васъ преклоняться передо мною, какъ подданныхъ, разв я все-таки не заставляю васъ дрожать, какъ мятежниковъ? Не отворачивайся, высокопоставленный злодй!
Глостэръ. Отвратительная сморщенная колдунья, что хочешь ты мн показать?
Королева Маргарита. Повтореніе твоихъ гнусныхъ дяній, и я не выпущу тебя отсюда, пока не покажу.
Глостэръ. Разв ты не изгнана подъ страхомъ смертной казни?
Королева Маргарита. Да, но я нахожу, что изгнаніе боле мучительно, чмъ смерть, которой я могу подвергнуться, оставаясь здсь. Ты отнялъ у меня мужа и сына и долженъ мн ихъ возвратить! Ты должна вернуть мн королевство, а вс вы обязаны быть моими врноподданными. Вс огорченія, которыя переношу я, по праву принадлежатъ вамъ, а вс радости, которыя вы похитили беззаконно, должны принадлежать мн!
Глостэръ. Проклятія, которыми осыпалъ тебя благородный мой отецъ, когда ты увнчала его воинственное чело бумажною короной и своими издвательствами вызвала изъ его глазъ потоки слезъ, а для того, чтобы утереть эти слезы, дала ему тряпицу, пропитанную ни въ чемъ невиноватою кровью милаго Рютленда, да, вс эти проклятія, вызванныя тобою изъ глубины горько скорбящей души, вс обрушились теперь на тебя, и самъ Богъ покаралъ тебя за кровавый поступокъ, а не мы.
Королева Елизавета. Такъ правосудіе Божіе караетъ за безвинныхъ!
Гестингсъ. Убить этого ребенка было гнуснйшимъ дломъ, міръ никогда не слыхивалъ о такомъ безжалостномъ злодйств.
Райвкрсъ. Тираны и т плакали, слушало немъ разсказы.
Дорсэтъ. Нтъ ни одного человка, который не пророчилъ бы, что за него будетъ отомщено жестоко.
Бокингкмъ. Норсомберлендъ былъ этому свидтелемъ и горько плакалъ.
Королева Маргарита. Что это значитъ? До моего прихода вы грызлись, готовы были схватить другъ друга за горло, а теперь вся ваша ненависть обратилась противъ меня. Неужели страшное проклятіе Іорка такъ сильно подйствовало на небеса, что смерть Генриха, смерть моего любезнаго Эдварда, утрата ихъ королевства, мое печальное изгнаніе — только отместки за гибель дрянного этого мальчишки. Разв проклятія могутъ прорываться сквозь облака и проникать на самыя небеса? Если такъ, черныя тучи, дайте дорогу моимъ крылатымъ проклятіямъ! Пусть, за отсутствіемъ войны, вашъ король погибнетъ отъ разврата, какъ загубленъ былъ убійствомъ нашъ король, чтобы очистить этому дорогу къ трону! Пусть твой сынъ Эдвардъ, теперешній принцъ Уэльсскій умретъ молодымъ, падетъ жертвою грубаго насилья за нашего сына Эдварда, еще такъ недавно бывшаго принцемъ Уэльсскимъ. Пусть теб самой, теперешней королев, суждено будетъ пережить дни блеска и величія, чтобы сдлаться такою-же несчастной и жалкой, какъ я! Пусть небеса пошлютъ теб продолжительную жизнь для того, чтобы ты доле оплакивала смерть своихъ дтей, чтобы ты могла увидать, какъ другая облечется въ твои права, какъ ты облеклась въ мои! Пусть дни твоего счастія умрутъ много ране, чмъ настанетъ смерть для тебя самой! И пусть ты посл долгихъ лтъ отчаянія умрешь, боле не будучи ни матерью, ни женой, ни королевой Англіи! Ты, Райверсъ, и ты, Дорсэтъ, оба находились тамъ, и ты, лордъ Гестингсъ, тоже присутствовалъ при томъ, когда мой сынъ палъ подъ ударами ихъ кровавыхъ кинжаловъ. Молю Бога, чтобы ни одинъ изъ васъ не дожилъ до естественнаго предла жизни, а былъ подкошенъ какою-нибудь неожиданною случайностью!
Глостэръ. Окончила ты свои заклинанія, ненавистная, исчахлая корга! Молчи!
Королева Маргарита. Чтобы отпустить тебя, не такъ-ли?.. Нтъ, стой, песъ! Ты выслушаешь до конца! Если у неба есть въ запас кары боле жестокія, чмъ т, которыя я могу теб пожелать, о, пусть оно прибережетъ ихъ до той поры, когда твои преступленія созрютъ вполн и пусть оно тогда все свое негодованіе обрушитъ на тебя, какъ на нарушителя мира несчастной вселенной! Пусть червь укоровъ совсти вчно гложетъ твою душу! Пусть теб, покуда живъ, постоянно суждено подозрвать своихъ друзей въ измн и избирать себ отъявленныхъ предателей въ самые дорогіе друзья! Пусть никогда сонъ не сомкнетъ твоихъ смертоносныхъ глазъ, а если и сомкнетъ, то для того только, чтобы послать на тебя ужасающія, удручающія сновиднія, съ цлымъ адомъ отвратительнйшихъ дьяволовъ! Недоносокъ, отмченный самимъ княземъ тьмы! Омерзительная, роющая землю свинья! Отмченный съ самаго рожденія, чтобы быть рабомъ природы и сыномъ ада! Гнусный позоръ беременной утробы твоей матери! Гнусное исчадіе чреслъ твоего отца! Тряпица чести! Ты, ненавистный…
Глостеръ. Маргарита!
Королева Маргарита. Ричардъ!
Глостэръ. Что теб?
Королева Маргарита. Я тебя не зову.
Глостэръ. Если такъ, извини. Мн показалось, что вс эти гнусныя наименованія ты относишь ко мн.
Королева Маргарита. Такъ оно и есть, но я не требовала, чтобы ты откликался!.. О, дай мн излить весь остальной запасъ моихъ проклятій!
Глостеръ. Я уже положилъ имъ конецъ именемъ Маргариты.
Королева Елизавета. И такъ, ваши проклятія обращаются противъ васъ-же самихъ.
Королева Маргарита. Жалкая намалеванная королева, пустой отблескъ моего былого счастія, зачмъ прикармливаешь ты этими сластями прожорливаго паука, опутывающаго тебя со всхъ сторонъ своею ядовитою паутиной? Безумная ты, безумная! Ты сама оттачиваешь ножъ, который тебя убьетъ. Настанетъ день, когда ты будешь желать, чтобы я помогла теб проклинать отвратительную жабу, съ горбомъ, переполненнымъ ядомъ!
Глостэръ. Лживая прорицательница, прекрати свои безумныя проклятія! Не подвергай, на бду себ, нашего терпнія черезчуръ сильному испытанію!
Королева Маргарита. Позоръ всмъ вамъ! Мое терпніе вы давно уже истощили.
Райверсъ. Если бы съ вами захотли поступить, какъ слдуетъ, васъ съумли бы научить вашимъ обязанностямъ.
Королева Маргарита. Поступить со мною, какъ слдуетъ, можно только, воздавъ мн должное, то-есть, вспомнивъ, что я ваша королева, а вы мои подданные. О, поступайте же со мною, какъ слдуетъ, и не забывайте своихъ обязанностей относительно меня.
Дорсэтъ. Что съ нею разговаривать? Она сумасшедшая.
Королева Маргарита. Молчите, господинъ маркизъ, вы невжа! Вашъ новоотчеканенный санъ находится въ обращеніи слишкомъ еще недавно. О, пусть когда-нибудь ваша юная знатность узнаетъ, что значитъ потерять ее и впасть въ несчастіе! Чмъ выше стоитъ человкъ, тмъ сильне потрясаютъ его буйные порывы втра, и если эти люди падаютъ, они разбиваются вдребезги.
Глостэръ. Урокъ, чортъ возьми, не дуренъ! Запомните его, маркизъ, запомните хорошенько.
Дорсэтъ. И столько же относится къ вамъ, какъ и ко мн.
Глостэръ. Даже ко мн гораздо боле, чмъ къ вамъ. Но я рожденъ такъ высоко, что гнздо мое, свитое на вершин кедра, шутитъ съ втромъ и пренебрегаетъ солнцемъ.
Королева Маргарита. И даже отбрасываетъ на солнце тнь. О, горе, горе! Примромъ тому мой сынъ, погруженный теперь въ густую тнь могилы!— да, мой сынъ, чьи лучезарно яркіе лучи затмились, благодаря грозной туч твоего гнва, повергшаго его въ вчный мракъ. Свое гнздо вы свили въ нашемъ гнзд. О, Боже, Ты, Видящій все это, не попускай такой несправедливости! Пусть пріобртенное кровью погибнетъ тоже отъ крови!
Бокингемъ. Замолчите, замолчите, если не ради христіанской любви, такъ хоть ради стыда!
Королева Маргарита. Не ждите отъ меня ни христіанской любви, ни стыда, Вы поступили со мною безбожно и безъ всякаго стыда сдлались палачами моихъ надеждъ. Та христіанская любовь, которую ко мн выказываютъ — одн оскорбленія, а самое мое существованіе — одинъ позоръ! О, пусть хоть сознаніе позора поддерживаетъ во мн все изступленіе моей скорби!
Бокингемъ. Перестаньте, перестаньте!
Королева Маргарита. О, почти царственный Бокингемъ, я поцлую твою руку въ знакъ дружбы и въ знакъ заключеннаго союза. Пусть полный успхъ всегда и всюду ожидаетъ и тебя, и твой благородный домъ! Твои одежды не обагрены нашею кровью, поэтому мои проклятія къ теб не относятся.
Бокингемъ. Да и ни къ кому изъ находящихся здсь. Проклятія не идутъ дале тхъ устъ, съ которыхъ он срываются.
Королева Маргарита. А я хочу врить, что он доносятся до небесъ и что он пробуждаютъ Господа отъ его тихой и мирной дремоты. О, Бокингемъ, берегись этого пса! Видишь-ли, онъ ластится только за тмъ, чтобы укусить, а когда онъ укуситъ, ядовитый его зубъ жжетъ и убиваетъ. Не имй съ нимъ никакихъ длъ! Остерегайся его! Преступленіе, смерть и адъ заклеймили его своими печатями, и вс ихъ служители повинуются ему съ полною покорностью.
Глостэръ. Что говоритъ она, лордъ Бокингемъ?
Бокингемъ. Ничего, благородный лордъ, на что стоило-бы обратить вниманіе.
Королева Маргарита. Какъ? На мои дружескіе совты ты отвчаешь пренебреженіемъ и ласкаешься къ тому дьяволу, противъ котораго я тебя предостерегаю? О, вспомни мои слова въ тотъ день, когда, благодаря ему, твое сердце готово будетъ разорваться отъ страданія и хоть тогда скажи:— ‘Да, бдная Маргарита была пророчица’! Пусть на васъ обрушивается его ненависть, его ненависть на васъ, а Божій гнвъ на всхъ! (Уходитъ).
Гестингсъ. У меня волосы становятся дыбомъ отъ ея проклятій.
Райверсъ. И у меня тоже. Удивляюсь, какъ ее оставляютъ на свобод.
Глостэръ. Я не могу ея осуждать. Клянусь святою Матерью Божіею, она вынесла много неправдъ и я глубоко раскаяваюсь, что и самъ частью виноватъ въ сдланномъ ей зл.
Королева Елизавета. Я, насколько мн извстно, никакого зла ей не сдлала.
Глостэръ. Но вс выгоды отъ ея несчастья выпали вамъ. Я слишкомъ горячо старался упрочить счастье человка, который теперь вспоминаетъ объ этомъ слишкомъ холодно. Вотъ Клэренсъ,— онъ получилъ превосходную награду: его за его труды заперли въ хлвъ и откармливаютъ теперь на убой! Да проститъ Богъ тхъ, кто въ этомъ виноватъ.
Райверсъ. Молиться за сдлавшихъ намъ зло — благородно, это вполн христіанская черта.
Глостэръ. Я всегда поступаю именно такъ по здравому размышленію (про себя), потому что еслибы я и вздумалъ кого-нибудь проклинать, то именно самого себя.

Входитъ Кетсби.

Кетсби. Государыня, его величество прислалъ за вами, а также и за вами, принцъ, и за вами, милорды.
Королева Елизавета. Я сейчасъ приду, Кетсби. А вамъ, милорды, угодно будетъ пойти со мною?
Райверсъ. Мы слдуемъ за вашимъ величествомъ (Вс уходятъ, кром Глостэра).
Глостэръ. Я длаю зло и, право же, браню себя за это. Каждое въ тайн придуманное мною злодяніе я сваливаю на другихъ и оно ложится на нихъ тяжкимъ бременемъ. Передъ такими простаками, какъ Стэнли, Гестингсъ, Бокингэмъ, я оплакиваю судьбу Кларенса, тогда какъ кто же, какъ не я самъ, повергъ его въ мрачную бездну несчастья. Я увряю ихъ, что противъ моего брата, герцога, короля возстановили королева и ея родственники, они же врятъ и подстрекаютъ меня мстить Райверсу, Богену и Грэю. А я со, вздохами говорю, что Богъ велитъ платить добромъ за зло, такъ наготу моей злобы я прикрываю старыми лоскутьями, понахватанными изъ священнаго писанія, и тогда именно кажусь имъ праведникомъ, когда на самомъ дл изображаю чорта. Но, тише, вотъ идутъ мои палачи (Входятъ двое убійцъ). Ну, что, храбрые, ни передъ чмъ не отступающіе, мои пріятели, вы готовы?
1-й убійца. Готовы, принцъ. Мы пришли за письменнымъ удостовреніемъ, безъ котораго насъ не пропустятъ.
Глостэръ. Хорошо, что подумали. Удостовреніе при мн, а когда кончите, приходите въ Кросби. Только кончайте, господа, дло скоре, разомъ, будьте безпощадны, не слушайте его моленій. Онъ краснорчивъ и, если вы ему дадите волю разговаривать, онъ съуметъ васъ разстрогать.
1-й убійца. Будьте покойны, милордъ, болтать мы съ нимъ не станемъ, болтуны плохіе исполнители приказаній, мы пустимъ въ ходъ руки, а не языкъ, будьте въ этомъ уврены.
Глостэръ. Я знаю, изъ вашихъ глазъ скорй посыпятся жернова, чмъ слезы, такъ какъ проливать слезы способны одни только глупцы. Итакъ, скорй, скорй за дло. Ступайте.
1-й убійца. Ваши приказанія, благородный лордъ, будутъ исполнены (Уходитъ).

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Комната въ башн.

Входятъ Клэренсъ и Брэкенбюри.

Брэкенбюри. Почему у васъ, благородный лордъ, сегодня такой удрученный видъ?
Клэренсъ. Потому что я провелъ сегодня мучительную ночь. Она до того была полна страшныхъ сновидній, безобразныхъ зрлищъ, что я,— говорю какъ врный христіанинъ,— не желалъ бы пережить другую такую же, даже и въ томъ случа, еслибы за нею долженъ былъ послдовать цлый міръ счастливыхъ дней, до того много переиспыталъ я всякихъ ужасовъ.
Брэкенбюри. Прошу васъ, милордъ, разскажите мн, что вамъ снилось?
Клэренсъ. Мн грезилось, что я бжалъ изъ башни и слъ на корабль, чтобы перебраться въ Бургундію вмст съ братомъ моимъ Глостэромъ, заманившимъ меня изъ каюты на палубу. Наши взгляды обращены были въ сторону Англіи и мы припоминали тысячи тяжелыхъ минутъ, пережитыхъ нами во время войнъ Іорка съ Ланкастромъ. Пока мы прохаживались по шаткимъ доскамъ палубы, мн показалось, что Глостэръ оступился и падаетъ, а пока я старался поддержать его, онъ пытался выбросить меня за бортъ, чтобы погрузить въ бушующія волны океана. О, Боже мой, какъ мучительно было тонуть, какой страшный шумъ производила вода въ моихъ ушахъ, какъ отвратительно было для моихъ глазъ зрлище смерти. Мн казалось, что я вижу безчисленное множество корабельныхъ остововъ, сокрушенныхъ бурей, тысячи труповъ, пожираемыхъ рыбами, слитки золота, громадные якори, цлую груду жемчуга, драгоцннйшихъ каменьевъ и неоцнимыхъ алмазовъ, разбросанныхъ по морскому дну. Драгоцнностями этими были наполнены мертвыя головы и т впадины, въ которыхъ когда-то помщались глаза, взглядъ этихъ глазъ замнялся теперь заемнымъ блескомъ драгоцнныхъ каменьевъ, словно съ насмшкою смотрвшихъ на грязное, илистое дно бездны и издвавшихся надъ разбросанными вокругъ нихъ мертвыми костями.
Брэкенбюри. Неужто въ это страшное предсмертное мгновеніе вы все-таки успли разсмотрть вс тайны моря?
Клэренсъ. Да, мн казалось, будто усплъ, хотя душа много разъ рвалась изъ тла, но ревнивая стихія продолжала ее удерживать и мшала ей выбраться въ пустое и свободное пространство воздуха, душила ее въ моей сдавленной груди, готовой разорваться отъ напрасныхъ усилій изрыгнуть эту душу въ море.
Брэкенбюри. И вы не проснулись отъ этой мучительной агоніи?
Клэренсъ. Нтъ, мой сонъ переходилъ за предлы жизни. О, тогда мучительная буря продолжалась уже въ моей душ. Мн грезилось, что зловщій перевозчикъ, о которомъ говорятъ поэты, переправлялъ мою душу черезъ мрачный потокъ въ царство вчной ночи. Первый, кто привтствовалъ тамъ мою странническую душу, былъ великій мой тесть, по имени Уорикъ. Онъ громко говорилъ: ‘посмотримъ, какую новую муку выдумаетъ это черное царство для измнника Клэренса за его клятвопреступленіе’. Затмъ, Уорикъ исчезалъ, а на его мсто являлась блуждающая тнь, похожая на ангела съ лучезарными кудрями, на которыхъ запеклась кровь. Эта тнь восклицала: ‘А, явился, вроломный бглецъ, Клэренсъ, Клэренсъ — клятвопреступникъ, заколовшій меня на пол битвы при Тьюксбюри! Схватите его, фуріи, и подвергните заслуженнымъ пыткамъ’. Тотчасъ мн показалось, что меня окружилъ цлый легіонъ отвратительныхъ демоновъ, кричавшихъ мн прямо въ уши такіе отвратительные ужасы, что я при этомъ шум проснулся, дрожа, словно листъ. Это сновидніе произвело на меня такое глубокое впечатлніе, что я еще нсколько мгновеній продолжалъ думать, будто я въ самомъ дл находился въ аду.
Брэкенбюри. Нисколько неудивительно, милордъ, что такое сновидніе привело васъ въ ужасъ, отъ одного вашего разсказа меня самого бросило въ страхъ.
Клэренсъ. О, Брэкенбюри! Все то, что является теперь обличителемъ моей души, я совершилъ изъ-за любви къ Эдварду, и смотри, какая мн отъ него награда, О, Господи, если мои искреннія мольбы не могутъ укротить Твоего гнва и если мои злодянія достойны кары, пусть гнвъ Твой обратится на меня одного. О, пощади мою ни въ чемъ не виноватую жену и моихъ бдныхъ дтей. Прошу тебя, добрый мой стражъ, останься со мной, на душ у меня тяжело и мн хотлось бы уснуть (Удаляется въ глубину театра и бросается на постель).
Брэкенбюри. Пошли Богъ вашей свтлости спокойный сонъ. Горе спутываетъ время и часы отдыха. Оно превращаетъ ночь въ утро, а день въ ночь. Что помимо титуловъ и вншнихъ почестей дано великимъ міра сего за внутреннія страданія? Взамнъ неосязаемыхъ плодовъ воображенія, въ удлъ имъ нердко достаются цлыя бездны неумолимыхъ заботъ, такъ что между ихъ громкими титулами и самымъ обыкновеннымъ именемъ только и существуетъ одна разница: вншній шумъ.

Входятъ двое убійцъ.

1-й убійца. Эй, кто-нибудь!
Брэкенбюри. Что теб нужно, пріятель? Какъ попалъ ты сюда?
1-й убійца. Мн хотлось-бы поговорить съ Кларенсомъ, а пришелъ я сюда на своихъ ногахъ.
Брэкенбюри. Это уже слишкомъ коротко.
2-й убійца. Тмъ лучше, что коротко, иначе вышло-бы скучно. Покажи ему наше удостовреніе, тмъ и конецъ разговору.
1-й убійца (Передастъ бумагу Брэкенбюри, тотъ ее читаетъ).
Брэкенбюри. Эта бумага предписываетъ мн передать въ ваши руки благороднаго Клэренса. Не хочу обсуждать значенія этого распоряженія, такъ какъ желаю остаться ни въ чемъ не виноватымъ. Вотъ герцогъ лежитъ и спитъ, а вотъ ключи. Самъ-же я отправлюсь къ королю и объясню ему, что свои обязанности передалъ вамъ.
1-й убійца. Это, сэръ, вы можете и поступите очень благоразумно. Будьте здоровы (Брекенбюри уходитъ).
2-й убійца. Что-жъ, разв мы убьемъ его соннаго?
1-й убійца. Нтъ. Онъ при пробужденіи сказалъ-бы, что мы поступили подло.
2-й убійца. При пробужденіи? Ахъ, дуракъ! Проснется-то онъ только въ часъ страшнаго суда.
1-й убійца. Ну, что-жъ! Тогда-то онъ и скажетъ, что мы убили его соннаго.
2-й убійца. Однако, одна мысль о страшномъ суд пробуждаетъ въ моей душ что-то въ род упрека совсти.
1-й убійца. Что-жъ, начинаешь трусить?
2-й убійца. Нтъ, убить его мн не страшно, у насъ, вдь на это есть предписаніе, но насъ на томъ свт за убійство ждетъ наказаніе, отъ котораго никакое предписаніе насъ не избавить.
1-й убійца. Я думалъ, ты ршился на все.
2-й убійца. Я и ршился: оставить его въ живыхъ.
1-й убійца. Я вернусь къ герцогу Глостэру и сообщу ему объ этомъ.
2-й убійца. Нтъ, прошу тебя, подожди немного. Я надюсь, что этотъ благочестивый порывъ пройдетъ, онъ никогда у меня доле двадцати секундъ не продолжается.
1-й убійца. Ну, а теперь, въ какомъ ты настроеніи?
2-й убійца. У меня въ груди шевелится еще какой-то осадокъ совсти.
1-й убійца. Подумай, какая насъ ждетъ награда, когда это дло будетъ исполнено.
2-й убійца. Хорошо, пусть умретъ. Я совсмъ забылъ о вознагражденіи.
1-й убійца. Гд же теперь твоя совсть?
2-й убійца. Въ кошельк у герцога Глостэра.
1-й убійца. Какъ только онъ развяжетъ кошелекъ, чтобы расплатиться съ нами, твоя совсть улетучится?
2-й убійца. Все равно, пускай летитъ, куда знаетъ. У нея или очень много или совсмъ нтъ надежды найти себ гд-нибудь пристанище.
1-й убійца. А что, если она снова вернется къ теб?
2-й убійца. Я не захочу имть съ ней никакого дла. Она превращаетъ людей въ трусовъ, человкъ не можетъ украсть безъ того, чтобы она не обвиняла его, человкъ не можетъ ни клясться, ни ругаться безъ того, чтобы она не укоряла его, человкъ не можетъ поспать съ женой сосда безъ того, чтобы совсть не возмущалась, она не боле, какъ вчно блднющій отъ стыда призракъ, заводящій распри въ груди человка, она воздвигаетъ передъ человкомъ тьму препятствій, она какъ-то заставила меня вернуть по принадлежности случайно найденный мною кошелекъ, полный золота, она заставляетъ превращаться въ нищаго каждаго, кмъ она овладетъ, она, какъ нчто весьма опасное, изгоняется изъ всхъ городовъ и селеній, и только тотъ можетъ провести всю жизнь спокойно, кто ршится полагаться только на самого себя и обходиться безъ нея.
1-й убійца. Ахъ, чортъ возьми, вотъ она толкаетъ меня подъ локоть, убждая не убивать герцога.
2-й убійца. Прогони ее, чертовку, изъ своихъ мыслей и не врь ей, она только затмъ и пристаетъ къ теб, чтобы заставить тебя вздыхать.
1-й убійца. Я сотворенъ крпко, со мной ей не справиться.
2-й убійца. Ты говоришь, какъ рослый молодецъ, чувствующій уваженіе къ своей доброй слав. Ну, чтожь, приниматься за дло?
1-й убійца. Хвати его хорошенько по голов рукояткой его-же меча, а затмъ мы утопимъ его въ бочк съ малвазіей, стоящей въ сосдней комнат.
2-й убійца. Выдумка недурна, и это будетъ настойка совершенно новаго рода.
1-й убійца. Тише, онъ просыпается.
2-й убійца. Ну, скоре.
1-й убійца. Нтъ, лучше съ нимъ прежде потолковать.
Клэренсъ. Гд-же ты, добрый мой стражъ? Дай мн кубокъ вина.
1-й убійца.Сейчасъ, милордъ, у васъ будетъ вина, сколько душ угодно.
Клэренсъ. Ради Бога, скажи, кто ты?
1-й убійца. Такой-же человкъ, какъ и вы.
Клэренсъ. Но не царской крови, какъ я?
1-й убійца. Но за то вполн честный, чего нельзя сказать про васъ.
Клэренсъ. Твой голосъ громитъ, словно громъ, но во взгляд есть что-то покорное.
1-й убійца. Голосъ мой — голосъ короля, а взглядъ мой собственный.
Клэренсъ. Значеніе словъ твоихъ не ясно и полно мрака. Въ глазахъ вашихъ я читаю угрозу, почему вы такъ блдны, кто прислалъ васъ сюда, и зачмъ вы пришли?
Оба убійцы. Пришли затмъ, чтобы…
Клэренсъ. Убить меня?
Оба убійцы. Да, да.
Клэренсъ. У васъ едва хватаетъ силъ это высказать, а исполнить это совсмъ ихъ не хватитъ. Въ чемъ-же провинился я передъ вами, друзья мои?
1-й убійца. Передъ нами ни въ чемъ. Веллъ король.
Клэренсъ. Я съ нимъ примирюсь.
2-й убійца. Нтъ, никогда этого не будетъ. Приготовьтесь умереть.
Клэренсъ. Неужто вы избраны изъ числа людей, готовыхъ лишить жизни невиновнаго? Въ чемъ мое преступленіе? Гд доказательство моей вины? Какой законный составъ присяжныхъ высказалъ суровому судь свой приговоръ? Кто произнесъ несчастному Клэренсу горькій приговоръ, осуждающій его на смерть? Раньше, чмъ во мн явится полное убжденіе, что вс формы закона соблюдены, я буду считать угрожающую мн смерть величайшимъ беззаконіемъ. Именемъ искупленія, на которое вы, разумется, разсчитываете, и драгоцнной крови Христа, пролитой за наши грхи, я приказываю вамъ уйти и не поднимать на меня рукъ. Дянія, на которыя вы ршаетесь, достойны полнаго проклятія.
1-й убійца. То, что мы намрены длать, мы длаемъ по чужому приказанію.
2-й убійца. А это приказаніе исходитъ отъ нашего короля.
Клэренсъ. Безумный, введенный въ заблужденіе вассалъ! Великій Король изъ королей внесъ въ скрижали своихъ законовъ слдующее: ‘не убій’. Такъ неужто вы готовы преступить заповдь Всевышняго, чтобы исполнить приказаніе человка? Берегитесь, въ рукахъ у Всевышняго кара, которою Онъ можетъ разразиться надъ головами преступающихъ Его законы.
2-й убійца. Вотъ этой-то карой Онъ и разражается надъ тобою, какъ надъ виновнымъ въ клятвопреступленіи и убійств. Ты далъ обтъ сражаться за домъ Ланкастра.
1-й убійца. И, какъ клятвопреступникъ передъ Богомъ, ты нарушилъ этотъ обтъ. Своимъ вроломнымъ мечомъ ты распоролъ утробу сыну твоего государя.
2-й убійца. А между тмъ ты поклялся любить его и защищать.
1-й убійца. И ты дерзаешь упоминать о заповдяхъ Всевышняго, когда самъ нарушилъ ихъ такъ страшно.
Клэренсъ. О, Боже мой! Для кого-же я свершилъ это преступленіе, какъ не для моего брата Эдварда? Нтъ, за такую вину онъ не послалъ-бы васъ убивать меня, въ ней онъ такъ же виновенъ, какъ и я. Если-же наказать меня угодно самому Господу, разв вы не знаете, что Онъ могъ-бы покарать меня открыто? Предоставьте месть Всемогущей рук. Чтобы карать преступниковъ, Ему не надо никакихъ тайныхъ, беззаконныхъ путей.
1-й убійца. А чья кровавая воля натолкнула тебя нанести смертельный ударъ юному, храброму, доблестному принцу Плантадженету?
Клэренсъ. Любовь моя къ брату, дьяволъ и собственная моя ярость!
1-й убійца. Если такъ, наша любовь къ твоему брату наша обязанность и твои преступленія теперь наталкиваютъ насъ на то, чтобы убить тебя.
Клэренсъ. Если вы любите моего брата, вы не должны ненавидть меня. Я его братъ и люблю его всею душою. Если вамъ назначена плата — уйдите. Я направлю васъ къ моему брату Глостэру и онъ, за оставленіе меня въ живыхъ, наградитъ васъ щедре, чмъ Эдвардъ за извстіе о моей смерти.
2-й убійца.Ошибаетесь, вашъ братъ Глостэръ васъ ненавидитъ.
Клэренсъ. О, нтъ! онъ любить меня, я ему дорогъ. Отправляйтесь сейчасъ-же прямо къ нему.
Оба убійцы. Мы и такъ пойдемъ.
Клэренсъ. И скажите ему отъ меня, что въ ту минуту, когда нашъ царственный отецъ принцъ Іоркскій, благословляя своей побдоносной рукой троихъ своихъ сыновей, отъ всей души предписывалъ имъ любить другъ друга, онъ никакъ не могъ предвидть, чтобы въ нашей привязанности явился разладъ. Напомните это Глостэру и онъ наврное прослезится.
l-й убійца. Нтъ, изъ его глазъ посыплятся жернова, а не слезы: вотъ какъ онъ училъ насъ плакать.
Клэренсъ. Не клевещите на него, онъ добръ.
1-й убійца. Какъ градъ для жатвы. Вы глубоко ошибаетесь, онъ-то и послалъ насъ сюда, чтобы покончить съ вами.
Клэренсъ. Быть этого не можетъ. Онъ горько плакалъ при вид, постигшаго меня несчастія, онъ обнималъ меня и, рыдая, клялся, что онъ всми силами будетъ добиваться моего освобожденія.
2-й убійца. А что-же онъ и длаетъ, какъ не это? Онъ освобождаетъ васъ отъ рабства на земл и желаетъ дать вамъ вкусить вс радости неба.
l-й убійца. Заключите миръ со Всевышнимъ, милордъ, такъ какъ вамъ суждено сейчасъ-же умереть.
Клэренсъ. Какъ? вашей душ доступна святая мысль совтовать мн примириться съ Богомъ, а между тмъ вы настолько глухи къ требованіямъ собственной своей души, чтобы, убивъ меня, подвергнуть себя гнву Создателя? Нтъ, господа, подумайте хорошенько. Тотъ, кто натолкнулъ васъ на этотъ поступокъ, первый-же возненавидитъ васъ за то, что вы его совершили.
2-й убійца. Что-же длать?
Клерэнсъ. Послушайтесь внушенія милосердія и спасите тмъ свою душу. Кто изъ васъ, будучи сыномъ монарха, какъ я теперь, лишенный свободы, видя двоихъ такихъ убійцъ, какъ вы, не сталъ-бы молить васъ не покушаться на его жизнь? Какъ нищенски молили-бы вы, если-бы находились въ моемъ печальномъ положеніи.
1-й убійца. Послушаться внушенія милосердія было-бы признакомъ трусости, поступкомъ, достойнымъ женщины.
Клерэнсъ. А не послушаться — достойно скота, дикаря или дьявола.— Другъ мой, я замчаю въ твоихъ вздохахъ проблески состраданія. О, если глаза твои не лгутъ, стань на мою сторону и умоляй вмст со мною. О, какой нищій не почувствовалъ-бы жалости, слушая мольбы принца, умоляющаго, словно нищій.
2-й убійца. Отвернитесь, милордъ.
1-й убійца. Вотъ теб, и вотъ, и вотъ еще (Наноситъ кинжаломъ удары Клерэнсу). А если этого мало, я утоплю тебя въ бочк съ малвазіей (Уходитъ, унося раненаго Клерэнса).
2-й убійца. Какое кровавое дяніе и какъ оно проворно устроено! Какъ желалъ-бы я, подобно Пилату, умыть руки отъ этого прискорбнаго и въ высшей степени беззаконнаго убійства.

Первый убійца возвращается.

1-й убійца. Что-жь ты стоишь, какъ истуканъ, и даже не подумалъ помочь мн? Клянусь небомъ, герцогъ узнаетъ, какого труса ты изъ себя разыгралъ.
2-й убійца. Ахъ, какъ жаль, что онъ не можетъ узнать, что я спасъ его брата. А ты бери себ все вознагражденіе и повтори ему то, что я говорю, а именно, что я глубоко раскаяваюсь въ убійств герцога.
1-й убійца. А я нисколько. Ступай, трусъ ты и больше ничего (2-й убійца уходитъ).Теперь, пока герцогъ не сдлалъ еще распоряженія о погребеніи брата, я спрячу трупъ въ какую-нибудь нору, а когда получу условленную плату, живо исчезну изъ Англіи, потому что дло это разгласится и мн оставаться здсь опасно (Уходитъ).

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Комната во дворц.

Короля Эдварда вводятъ больного подъ руки, за нимъ идутъ: королева Елизавета, Дорсэтъ, Райверсъ, Гестингсъ, Бокингемъ, Грэй и придворные.

Король Эдвардъ. Такъ хорошо. Сегодняшній день не пропалъ у меня даромъ: все-таки сдлалъ дло. А вы, пэры, продолжайте хранить намченный мною союзъ. Я каждый день жду посла отъ моего Искупителя, который искупитъ меня изъ этого міра. Успокоенная душа моя съ миромъ отлетитъ на небеса, сознавая, что на земл я водворилъ миръ между моими друзьями. Райверсъ и Гестингсъ! пожмите другъ другу руки, отгоните отъ себя ненависть и поклянитесь любить другъ друга.
Райверсъ. Клянусь небомъ, моя душа очистилась отъ всякой ненависти, а рука скрпляетъ заявленіе искренней привязанности, заключенной въ моемъ сердц.
Гестингсъ. Пусть я на столько-же буду счастливъ въ жизни, на сколько искрененъ даваемый мною теперь обтъ.
Король Эдвардъ. Остерегайтесь притворяться въ присутствіи вашего короля, берегитесь, чтобы царь надъ всми царями не уличилъ васъ въ скрытомъ притворств и не обрекъ на гибель одного при помощи другого.
Гестингсъ. Да будетъ и благоденствіе мое на столько-же прочно, на сколько моя привязанность.
Райверсъ. А я пусть буду на столько-же счастливъ, насколько сердечно полюбилъ Гестингса.
Король Эдвардъ. Государыня, во всемъ этомъ дл вы тоже небезупречны, такъ же, какъ и сынъ Дорсэта и вы, Бокингемъ,— вс вы виноваты одни передъ другими. Жена моя, расположись душою къ лорду Гестингсу, дай ему поцловать твою руку и пусть то, что вы сдлаете, будетъ исполнено безъ задней мысли.
Королева Елизавета. Вотъ моя рука, Гестингсъ. Какъ своимъ счастьемъ, такъ счастьемъ всхъ близкихъ мн людей клянусь, что забываю прежнюю ненависть.
Король Эдвардъ. Дорсэтъ, обнимите Гестингса. Гестингсъ, любите маркиза (Гестингсъ и Дорсэтъ обнимаются).
Дорсэтъ. Клянусь хранить свято и ненарушимо этотъ обтъ дружбы.
Гестингсъ. Тотъ-же обтъ даю и я.
Король Эдвардъ. Теперь, царственный Бокингемъ, скрпи этотъ союзъ, обнявъ родственниковъ моей жены и пусть меня осчастливитъ ваше полное согласіе.
Бокингемъ (Королев). Пусть Господь пошлетъ мн въ наказаніе ненависть со стороны тхъ, отъ которыхъ я жду наименьше любви, если въ сердц Бокингема когда-нибудь снова пробудится непріязнь противъ васъ, государыня, если въ душ его не будетъ пламенть законная привязанность какъ къ вамъ, такъ и ко всмъ вашимъ родственникамъ. Пусть если такъ, въ ту самую минуту, когда я наиболе буду нуждаться въ дружб человка и буду наиболе сильно разсчитывать на его дружбу, пусть его привязанность ко мн окажется пустою, обманчивой, полной лукавства. Вотъ какого наказанія я молю у небесъ, если привязанность моя къ вамъ и вашимъ родственникамъ окажется холодной, бездушной (Обнимаетъ Райверса и др.).
Король Эдвардъ. Твой обтъ, царственный Бокингемъ, является превосходнымъ цлебнымъ средствомъ для моей больной души. Теперь недостаетъ здсь одного только нашего брата Глостэра, чтобы его присутствіе служило какъ-бы печатью этому желанному примиренію.
Бокингемъ. Вотъ какъ разъ и благородный герцогъ.

Входитъ Глостэръ.

Глостэръ. Желаю добраго утра и всякаго благополучія и вамъ, моему королю, и вамъ, королева, и вамъ, благородные лорды.
Король Эдвардъ. На нашу долю, въ самомъ дл, выпало сегодня необыкновенное счастье. Намъ, Глостэръ, удалось сдлать доброе дло: намъ удалось примирить такъ жестоко враждовавшихъ между собою пэровъ и обратить ихъ ненависть въ любовь.
Глостэръ. Дйствительно, мой повелитель, дло это хорошее. Если въ этомъ высокомъ собраніи есть кто-нибудь или по лживымъ навтамъ или по несправедливымъ подозрніямъ считающій меня своимъ врагомъ, если мн, самому того не сознавая, когда-либо случилось въ порыв бшенства нанести кому нибудь обиду при этомъ двор — я теперь самъ прошу у него дружескаго примиренія. Для меня мысль, что у меня могутъ быть враги — хуже смерти. Я это ненавижу, и имть среди честныхъ людей однихъ только друзей самое искреннее мое желаніе. Начнемъ съ васъ, государыня: я прошу у васъ самаго сердечнаго примиренія и взамнъ этого воздамъ намъ глубочайшимъ уваженіемъ и преданностью. Того-же, если между нами когда нибудь закрадывалось недоразумніе или неудовольствіе, прошу я и у васъ, благородный кузенъ мой, Бокингемъ, и у васъ, лордъ Райверсъ, и у васъ, Дорсэтъ, всегда смотрящихъ на меня недоврчивымъ окомъ, безъ всякой вины съ моей стороны. Того-же прошу и у васъ, лордъ Удвиль, и у васъ, лордъ Скельсъ, и у васъ, герцоги, графы, лорды и джентельмены. Во всей Англіи не найдется ни одного человка, къ кому я чувствовалъ бы боле непріязни, чмъ къ едва родившемуся ребенку, и благодарю Всевышняго за свое смиреніе.
Королева Елизавета. Этотъ день станетъ на будущее время считаться въ числ праздниковъ. Дай Богъ, чтобы вс наши несогласія уладились навсегда. А насъ, государь мой и повелитель, умоляю вернуть вашу милость Клерэнсу, брату вашего величества.
Глостэръ. Что вы говорите, королева? Неужто я только затмъ предложилъ свою любовь, чтобы надо мною издвались въ присутствіи короля? Кто-же не знаетъ, что благородный герцогъ уже умеръ (вс поражены). Смяться надъ его трупомъ безбожно.
Король Эдвардъ. Какъ кто не знаетъ, что онъ умеръ? Нтъ, кто знаетъ, что онъ умеръ?
Королева Елизавета. О, все видящее небо, что-же это за міръ!
Бокингемъ. Лордъ Дорсэтъ, неужто и я такъ же блденъ, какъ и вс другіе?
Дорсэтъ, Да, добрый мой лордъ, въ этомъ собраніи нтъ ни одного человка, у котораго румяна и краска не сбжали-бы съ лица.
Король Эдвардъ. Неужели Клерэнсъ въ самомъ дл умеръ? Приказаніе было отмнено.
Глостэръ. Однако, онъ, несчастный, лишился жизни на основаніи вашего перваго приказанія, доставленнаго въ башню крылатымъ Меркуріемъ, съ отмною этого приказанія, вроятно, тащился какой-нибудь разслабленный и прибылъ на мсто только къ погребенію. Дай Богъ, чтобы кому-нибудь, мене честному и благородному, боле проникнутому кровожадными мыслями и мене близкому по крови королю, кому-нибудь, на кого еще не успло пасть подозрніе, не выпала на долю еще боле тяжелая кара, чмъ несчастному Клерэнсу.

Входитъ Стэнли.

Стэнли. Государь, молю васъ о великой милости, объ одной только милости за вс мои услуги.
Король Эдвардъ. Прошу объ одномъ, оставь меня въ поко. Сердце мое переполнено скорбью.
Стэнли. Не встану до тхъ поръ, пока вы меня не выслушаете.
Король Эдвардъ. Если такъ, говори скоре, въ чемъ твоя просьба.
Стэнли. Молю васъ, государь, пощадить жизнь моего слуги, убившаго сегодня одного буйнаго джентльмэна, принадлежавшаго до сихъ поръ къ свит герцога Норфолька.
Король Эдвардъ. Мой языкъ произнесъ смертный приговоръ моему брату, неужто тотъ-же языкъ произнесетъ теперь помилованіе рабу? Мой братъ никого не убивалъ, а между тмъ онъ казненъ жестокою смертью. Обратился-ли ко мн кто-нибудь съ просьбой за него, преклонялъ-ли кто-нибудь колни предо мною, разгнваннымъ, умоляя меня одуматься? Напомнилъ-ли кто о любви, о братств, намекнули-ли, что несчастный отрекся отъ могущественнаго Уорика, чтобы сразиться за меня? Напомнилъ-ли мн кто-нибудь, какъ подъ Тьюксбюри, когда Оксфордъ повергъ меня на землю, Клерэнсъ выручилъ меня, воскликнувъ: ‘Живи, братъ, и будь королемъ’? Напомнилъ-ли мн кто-нибудь, какъ онъ — когда мы оба, полузамерзшіе, лежали на пол битвы — укрывалъ меня своей одеждой, а себя, полуобнаженнаго, подвергалъ оцпеняющему холоду ночи? Скотская злоба изгладила изъ моей безсовстной памяти все прошлое и ни у кого изъ васъ не хватило человколюбія напомнить мн объ этомъ. Но вотъ теперь одинъ изъ подвластныхъ намъ вассаловъ въ пьяномъ вид изувчилъ священный образъ и подобіе нашего глубоко почитаемаго Искупителя и вы тотчасъ-же склоняете колни, прося за него пощады… Пощады! И я, какъ это ни несправедливо, обязанъ исполнить вашу просьбу. За брата-же моего никто не хотлъ замолвить ни слова. Даже самъ я, неблагодарный, не вступился за бднаго Клерэнса. При его жизни каждый, даже самый высокомрный изъ васъ непремнно былъ ему хоть чмъ-нибудь обязанъ и ни одинъ изъ васъ не вступился за его жизнь. О, Создатель, боюсь, что Твое правосудіе покараетъ за это и меня, и васъ, и моихъ, и вашихъ ближнихъ, Пойдемъ, Гестингсъ, проводи меня въ мою комнату. О, бдный, бдный Клерэнсъ! (Уходитъ, за нимъ королева. Райверсъ, Дорсэтъ и Грэй).
Глостэръ. Вотъ онъ, плодъ поспшности. Неужто вы не замтили, какъ вс преступные родственники королевы поблднли, узнавъ о смерти Клерэнса? Они требовали ее у короля неотступно. Богъ отмститъ за него. Идемте, милорды, идемте утшать своимъ присутствіемъ короля Эдварда.
Бокингемъ.Мы слдуемъ за вашимъ высочествомъ (Вс уходятъ).

СЦЕНА II.

Лондонъ. Комната во дворц.

Входитъ герцогиня Іоркская съ сыномъ и дочерью Клерэнса.

Сынъ. Скажите, добрая бабушка, умеръ нашъ отецъ?
Герцогиня. Нтъ, дитя мое.
Дочь. почему-же вы безпрестанно плачете, колотите себя въ грудь и восклицаете: ‘О, Клерэнсъ, несчастный мой сынъ’?
Сынъ. Почему-же, если благородный отецъ нашъ все еще живъ, вы безпрестанно плачете и, качая головой, называете насъ несчастными, безпомощными сиротами?
Герцогиня. Милыя дтки, вы оба ошибаетесь. Плачу я оттого, что меня тревожитъ болзнь короля и сокрушаетъ страхъ потерять его, а не смерть вашего отца. О томъ, что утрачено навсегда, скорбть безполезно.
Сынъ. Вотъ вы, бабушка, сами проговорились, что онъ умеръ и во всемъ этомъ виноватъ нашъ дядя король. Его накажетъ за это Богъ и я буду молить Создателя, чтобы Онъ его наказалъ.
Дочь. И я тоже.
Герцогиня. Молчите, дти, молчите. Король очень васъ любитъ, вы такъ еще неопытны и простосердечны, что вамъ и въ голову не можетъ придти, что именно было причиною смерти вашего отца.
Сынъ. Нтъ, бабушка, можетъ. Добрый дядя Глостэръ говорилъ мн, что королева научила короля заключить нашего отца въ тюрьму. Говоря это, онъ плакалъ, жаллъ обо мн, цловалъ меня, просилъ на него надяться, какъ на родного отца, и уврялъ, что будетъ любить меня, какъ своего сына.
Герцогиня. О, страшно подумать, что коварство въ состояніи принимать прекрасный образъ, прикрывать свою гнусность личиною добродтели. Онъ мой сынъ и въ то же время мой позоръ, по не изъ моей груди онъ высосалъ это гнусное коварство.
Сынъ. Такъ вы, бабушка, думаете, что дядя притворяется?
Герцогиня. Да, мое дитя.
Сынъ. Не можетъ быть.— Что это за шумъ?

Королева Елизавета вбгаетъ въ полномъ отчаяніи, за нею слдуютъ Райверсъ и Дорсэтъ.

Королева Елизавета. О, кто дерзнетъ теперь говорить, чтобы я не плакала, не стонала, не проклинала своей судьбы и не старалась сокрушить самой себя! Вступлю противъ своей души въ союзъ съ чернымъ отчаяньемъ и сдлаюсь врагомъ самой себ.
Герцогиня. Зачмъ проявлять такую непристойную горячность.
Королева Елизавета. Чтобы мое горе послужило заключеніемъ тяжелой трагедіи. Нашъ король Эдвардъ, мой супругъ и твой сынъ скончался. Зачмъ-же зеленютъ еще втви, когда корень погибъ, что-же не завянутъ лишенные сока листья! Если хотите жить — стенайте, если желаете умереть — спшите исполнить это, чтобы ваши души могли догнать душу короля и, словно послушные врноподданные, слдовать за нею въ новое ея царство, въ царство вчнаго покоя.
Герцогиня. Ахъ, и въ твоей скорби я хочу имть такую-же долю, какою пользовалась въ правахъ на твоего благороднаго мужа. Почтивъ слезами смерть достойнаго супруга, я только и жила тмъ, что любовалась его подобіемъ, и вотъ два зеркала, въ которыхъ отражался его царственный образъ, теперь разбиты вдребезги злобной смертью. Теперь, въ утшеніе мн, осталось одно зеркало и то фальшивое, которое жестоко печалитъ меня, когда я вижу въ немъ отраженіе своего позора. Ты вдова, но ты все-таки мать, у тебя еще есть утшеніе — дти, а у меня смерть, вырвавъ изъ моихъ объятій любимаго супруга, вырвала изъ моихъ слабыхъ рукъ и оба, поддерживавшіе меня, костыля, т. е. Клерэнса и Эдварда, Ты видишь, твоя скорбь равняется только половин моей, и у меня, боле чмъ у тебя, есть достаточныя причины плакать и заглушать своими стонами твои стенанія.
Сынъ. Вы, тетушка, не плакали, когда умеръ нашъ отецъ и мы не можемъ вамъ помочь нашими слезами.
Дочь. Вы не стенали о нашемъ сиротств, и мы не отзовемся на ваше вдовье горе.
Королева Елизавета. Для того, чтобы стенать и плакать, помощниковъ мн не нужно. Я не такъ еще безплодна что бы не разразиться проявленіями отчаянія. Вс источники возращаютъ потоки своихъ водъ къ моимъ глазамъ, подъ вліяніемъ дождливаго мсяца, я могу залить цлый міръ рками слезъ о моемъ супруг, о моемъ безцнномъ Эдвард.
Дти. А нашъ отецъ! Дорогой нашъ принцъ Клерэнсъ!
Герцогиня. И Эдвардъ, и Клерэнсъ, оба мои сына умерли!
Королева Елизавета. Другой опоры, кром Эдварда, у меня не было, и вотъ теперь ея не стало.
Дти. У насъ не было другой опоры, кром Клерэнса, и вотъ его тоже не стаю.
Герцогиня. Какая опора была у меня, кром ихъ двоихъ? И вотъ я ихъ лишилась.
Королева Елизавета. Никогда ни одна вдова не несла такой тяжелой утраты.
Дти. Никогда сироты не утрачивали такого горячо любимаго существа.
Герцогиня. Никогда потеря матери не была такъ ужасна. Увы, я мать всхъ этихъ скорбей! На ихъ долю выпадаетъ только часть скорби, а мн она принадлежитъ всецло.— Она оплакиваетъ Эдварда и я тоже. Я оплакиваю Клерэнса, а она нтъ.— Эти малютки оплакиваютъ Клерэнса и я плачу съ ними, но я оплакиваю и Эдварда, а они нтъ. О! вы трое выплачете вс свои слезы обо мн, трижды несчастной, Я кормилица вашей скорби и питаю ее рыданіями.
Дорсэтъ. Успокойтесь, дорогая матушка. Господь можетъ прогнваться, что вы съ такой неблагодарностью относитесь къ его дяніямъ. Если въ обыкновенномъ обиход жизни называется неблагодарностью съ неудовольствіемъ возвращать заемъ тому, кто выручилъ насъ съ радушною готовностью, то еще боле неблагодарно возставать противъ небесъ за то, что они обратно потребовали отъ насъ свою царственную ссуду, которая когда-то выручила насъ.
Райверсъ. Вы, королева, вспомните, какъ заботливая мать, о молодомъ принц — вашемъ сын. Пошлите сейчасъ-же за нимъ и пусть его внчаютъ на царство, въ немъ живетъ все ваше утшеніе. Утопите отчаяніе и печаль въ могил умершаго Эдварда и воздвигните вс ваши радости на престол живущаго Эдварда.

Входятъ Глостэръ, Бокитемъ, Стэнли, Гестингсъ, Рэтклифъ и другіе.

Глостэръ. Утшьтесь, сестра. Мы вс имемъ основаніе оплакивать затмніе нашей свтлой звзды, но горькими стонами никто еще не излечивалъ своей скорби. Ахъ, извините, матушка, я не замтилъ, что ваше величество здсь. Смиренно, на колняхъ, прошу васъ благословить меня.
Герцогиня. Да благословить тебя Богъ и да вдохнетъ онъ въ твою грудь кротость, любовь, послушаніе и покорность долгу.
Глостэръ. Аминь (Про себя).Странно, что моя мать не окончила своего благословенія желаніемъ, чтобы я умеръ добрымъ, старымъ джентльмэномъ. Да, странно, что ея величество упустило это изъ виду.
Бокингэмъ. Вы, отуманенные горемъ, принцы и скорбящіе душою, пэры, удрученные тяжестью всмъ намъ общей печали, постараемся-же находить общее утшеніе во взаимной любви другъ къ другу. Хотя вмст съ умершимъ королемъ мы утратили надежду на настоящую жатву, но за то въ его сын зретъ для насъ надежда на жатву другую. Когда ненависть, переполнявшая ваши сердца, изъ нихъ вырвана, когда вс вывихи и переломы залечены, какъ слдуетъ, станемъ теперь съ осторожностью и съ любовью оберегать только что возникшій союзъ. Мн кажется, надо-бы сейчасъ-же послать въ Лудло, за молодымъ королемъ, изъ сопровожденіи небольшой свиты доставить его въ Лондонъ, чтобы внчать на царство.
Райверсъ. Зачмъ именно небольшой, милордъ Бокингемъ?
Бокингемъ. А затмъ, чтобы въ большомъ стеченіи народа человческая злоба не разбередила едва залеченную рану. Опасность была-бы тмъ боле велика, что едва народившееся государство еще слабо и плохо устроено. Если отпустить повода у всхъ лошадей, он получатъ возможность мчаться, куда имъ заблагоразсудится, а по моему мннію, слдуетъ такъ-же заботливо предупреждать опасность зла, какъ и самое зло.
Глостэръ. Мн кажется, что король водворилъ миръ между всми нами, у меня, по крайней мр, примиреніе твердо и искренно.
Райверсъ. И у меня тоже, да я думаю и у всхъ насъ. Однако, такъ-какъ оно еще слишкомъ свжо, его не слдуетъ подвергать опасности разрыва, что было-бы очень возможно среди большой толпы, поэтому я, какъ и благородный Бокингемъ, нахожу приличне послать за молодымъ королемъ ограниченное количество народа.
Гестингсъ. Я нахожу тоже.
Глостэръ. Пожалуй, ршимъ теперь, кого-же слдуетъ немедленно отправить въ Лудло. Надюсь, что и вы. государыня, и вы, уважаемая матушка, не лишите насъ своего совта въ такомъ важномъ дл (Вс уходятъ, кром Бокингема и Глостэра).
Бокингемъ. Кто бы, милордъ, ни отправился за принцемъ, мы съ вами все-таки не останемся дома. Въ дорог я непремнно отыщу случай удалить отъ принца высокомрныхъ родственниковъ королевы, и это будетъ первымъ шагомъ къ достиженію того, о чемъ мы съ вами недавно разговаривали.
Глостэръ. Ты другое мое собственное ‘я’, мой мудрый совтникъ, мой оракулъ, мой пророкъ. Любезный кузенъ, я, какъ ребенокъ, подчиняюсь вашему вліянію. Да, демъ въ Лудло, здсь мы не останемся (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Лондонъ. Улица.

Входятъ два гражданина и встрчаются.

1-й гражданинъ. Доброе утро, сосдъ. Куда такъ торопишься?
2-й гражданинъ. Честное слово, я и самъ едва это знаю. Слышалъ ты новость?
1-й гражданинъ. Да, король умеръ.
2-й гражданинъ. Клянусь Пречистой Двой, что новость прескверная, молодые рдко бываютъ лучше старыхъ, боюсь я, боюсь, что все пойдетъ совсмъ навыворотъ.

Входитъ третій гражданинъ.

3-й гражданинъ. Богъ въ помощь, сосди!
1-й гражданинъ. Добраго утра, сэръ.
3-й гражданинъ. Подтвердилось извстіе о смерти добраго короля Эдварда?
2-й гражданинъ. Къ несчастью, это слишкомъ врно. Сжалься надъ нами, Господи!
3-й гражданинъ. Если такъ, господа, слдуетъ ожидать большихъ бдъ.
1-й гражданинъ. Нтъ, нтъ, зачмъ! Богъ милостивъ, на престолъ вмсто отца вступить сынъ.
3-й гражданинъ. Горе той стран, гд управляетъ ребенокъ.
2-й гражданинъ. Почему-же не надяться, что совтъ во время малолтства короля, а затмъ и самъ онъ, когда сдлается совершеннолтнимъ, будетъ управлять государствомъ, какъ слдуетъ.
1-й гражданинъ. Положеніе государства было точно такое-же, когда Генрихъ VI восьмимсячнымъ ребенкомъ былъ коронованъ въ Париж.
3-й гражданинъ. Нтъ, друзья, самъ Богъ свидтель, что теперь положеніе совсмъ другое, т времена были богаты славными и мудрыми совтниками, у короля было нсколько дядей, людей доблестныхъ и добродтельныхъ.
1-й гражданинъ. Что-же, и у новаго короля, какъ съ отцовской, такъ и съ материнской стороны ихъ нсколько.
3-й гражданинъ. Лучше, если-бы они вс были съ отцовской стороны, или ихъ совсмъ не было-бы ни одного, и, если только Господь не предотвратитъ этой бды, ихъ соперничество — кому стать ближе къ королю — непремнно заднетъ и насъ. Герцогъ Глостэръ — человкъ очень опасный, сыновья и братья королевы горды и надменны. Если-бы не они управляли, а управляли-бы ими самими, нашему больному государству мигомъ вернулось-бы его прежнее здоровье.
1-й гражданинъ. Перестань, перестань, теб все мерещится въ черномъ цвт. Увидишь, все пойдетъ, какъ нельзя лучше.
3-й гражданинъ. Когда на неб скопляются тучи, человкъ благоразумный надваетъ плащъ, если начнутъ падать крупные, поблекшіе листья — знай, что зима близко, а когда садится солнце, всякій видитъ, что близится ночь, при безвременныхъ буряхъ — ожиданіе неурожая и дороговизна. Можетъ быть, это и на самомъ дл уладится, если такъ, то окажется, что Господь милосердне къ намъ чмъ я ожидалъ и чмъ мы того стоимъ.
2-й гражданинъ. Въ самомъ дл, сердца у всхъ переполнены страхомъ. Кого-бы вы ни встртили, у каждаго на лиц вы прочтете выраженіе какой-то тревоги, какого-то опасенія.
3-й гражданинъ. Такъ всегда бываетъ наканун переворотовъ. Человкъ, по какому-то, вложенному въ него Богомъ, чутью, предчувствуетъ наступающую опасность, такъ передъ грозною бурей волны вздымаются сами собой. Предоставимъ, однако, все это на волю Создателя. Куда вы теперь?
2-й гражданинъ. Мы получили повстки изъ суда.
3-й гражданинъ. И я тоже. Отправимтесь вмст (Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Комната во дворц.

Входитъ: архіепископъ Іоркскій, малолтній герцогъ Іоркскій, королева Елизавета и герцогиня Іоркская.

Архіепископъ. Какъ я слышалъ, они вчерашнюю ночь провели въ Норсентон, сегодня вечеромъ будутъ въ Стони-Стретфорд, а завтра или послзавтра будутъ здсь.
Герцогиня. Я всей душой желаю видть принца, надюсь, что онъ очень выросъ съ тхъ поръ, какъ мы не видались.
Королева Елизавета. А я слышала, что нтъ, говорятъ, что сынъ мой, Іоркскій, теперь уже одного роста съ нимъ.
Герцогъ Іоркскій. Это правда, матушка, но я желалъ бы, чтобъ было не такъ.
Герцогиня. Почему, милый внучекъ? Рости хорошо.
Герцогъ Іоркскій. Какъ-то вечеромъ, бабушка, пока мы сидли за ужиномъ, мой дядя Райверсъ разсказывалъ, что я росту быстре, чмъ братъ, на это мой дядя Глостэръ сказалъ: ‘Только низкорослыя растенія бываютъ красивы, лишь одн сорныя травы ростутъ высоко’. Съ тхъ поръ мн все хочется рости медленне, потому что душистые цвты растутъ медленно, а сорныя травы вытягиваются быстро.
Герцогиня. Однако, это изреченіе не оправдалось на томъ, кто его высказалъ, и самъ онъ является исключеніемъ изъ правила. Въ юности онъ былъ такъ тщедушенъ, росъ такъ медленно и развивался такъ поздно, что если-бы высказанная имъ мысль была справедлива, онъ долженъ былъ-бы блистать необыкновенной красотой.
Архіепископъ. Если, милостивая мидэди, онъ и не отличается красотой вншней,— за-то сіяетъ красотой душевной.
Герцогиня. Будемъ надяться, что такъ, однако, душу матери мучитъ сомнніе.
Герцогъ Іоркскій. Если-бы мн тогда-же пришло въ голову, я далъ-бы дяд отзывъ насчетъ его роста получше, чмъ онъ насчетъ моего.
Герцогиня. Прошу тебя, хорошенькій мой Іоркъ, скажи мн, что бы ты ему отвтилъ?
Герцогъ Iоркскій. Говорятъ, будто дядя росъ такъ быстро, что черезъ два часа посл рожденія въ состояніи быль грызть корки, у меня-же первый зубъ показался только на второмъ году, а это, неправда-ли, бабушка, было-бы очень злой шуткой.
Герцогиня. Скажи мн, милый внучекъ, кто сообщилъ теб это?
Герцогъ Іоркскій. Его кормилица, бабушка.
Герцогиня. Кормилица? Какъ-же это можетъ быть? Ты еще не родился, когда она умерла.
Герцогъ іоркскій. Если не она, такъ, право, не знаю кто.
Королева Елизавета. Болтливый мальчуганъ, ты слишкомъ дерзокъ!
Архіепископъ. Добрйшая королева, не сердитесь на своего сыночка.
Королева Елизавета. Даже у ковровъ на стнахъ есть уши.
Архіепископъ. Вотъ идетъ гонецъ (Входитъ гонецъ). Что скажешь?
Гонецъ. Милордъ, я принесъ такія извстія, что ихъ тяжело выговорить.
Королева Елизавета. Какъ здоровье принца?
Гонецъ. Какъ нельзя лучше, государыня, онъ совершенно здоровъ.
Герцогиня. Какія-же извстія?
Гонецъ. Лордъ Гайверсъ и лордъ Грэй, а съ ними сэръ Томасъ Вогенъ, какъ узники, отправлены въ Помфретъ.
Герцогиня. Кто-же смлъ подвергнуть ихъ заключенію?
Гонецъ. Могущественный герцогъ Глостэръ и Бокингемъ.
Архіепископъ. За какую вину?
Гонецъ. Я сообщилъ вамъ все, что знаю, за что, на какомъ основаніи взяты подъ стражу благородные лорды, это мн, ваше преподобіе, совершенно неизвстно.
Королева Елизавета. Увы! Я въ этомъ предвижу гибель моего рода, тигръ схватилъ кроткую лань, наглое самоуправство уже начинаетъ попирать невинный и беззащитный тронъ. Привтъ вамъ, опустошеніе, насиліе, убійство! Мн конецъ всего представляется такъ же ясно, какъ будто онъ нарисованъ на картин.
Герцогиня. Проклятіе теб, гибельное время распрей, междоусобицъ! Сколько, благодаря теб, мои глаза видли черныхъ дней! Супругъ мой, дожидаясь королевскаго внца, лишился жизни, а сыновья сколько разъ то возвышались, то падали, то радовали меня побдами, то сокрушали пораженіемъ. Наконецъ, они восторжествовали, враги сокрушены и началась война между побдителями: возстали братъ на брата, кровь на кровь. О, противоестественная, изступленная ненависть, пусть твоя бшеная злоба остановится на этомъ. Если она на этомъ не остановится, Господь, пошли мн смерть, чтобы мн не видать смерти.
Королева Елизавета. Пойдемъ, пойдемъ, дитя мое, отправимся искать спасенія въ святилище. Будьте здоровы, государыня!
Герцогиня. Постой, я пойду съ вами.
Королева Елизавета. У васъ нтъ основанія уходить.
Архіепископъ (Королев). Отправляйтесь скорй, добрйшая государыня, возьмите съ собой вс ваши сокровища, я съ своей стороны вручаю вашему величеству государственную печать, хранителемъ которой я состоялъ до сихъ поръ. Награди меня Богъ такимъ же счастьемъ, какого я желаю вамъ и всмъ вашимъ. Идемте, я васъ провожу (Уходятъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ

СЦЕНА I.

Лондонъ. Улица.

При гром трубъ входятъ: принцъ Уэльсскій, Глостэръ, Бокингемъ, кардиналъ Бургіэръ и другіе.

Бокингемъ. Свтлйшій принцъ, привтствую ваше прибытіе въ Лондонъ, въ вашу королевскую палату.
Глостэръ. И мой привтъ вамъ, дорогой племянникъ, вамъ, властелину всхъ моихъ думъ. Вроятно, усталость съ дороги длаетъ васъ такимъ печальнымъ, принцъ?
Принцъ. Нтъ, дядя, не сама дорога, а встртившіяся на ней непріятности сдлали ее скучной, утомительной, тягостной. Отчего я не вижу здсь другихъ моихъ дядей, которые должны-бы привтствовать меня?
Глостэръ. Добрйшій принцъ, ничмъ еще не омраченная чистота и невинность вашего возраста не даютъ вамъ возможности сразу увидать всю гнусность этого вроломнаго міра и о человк вы можете только судить по его вншности, а эта вншность, какъ то знаетъ Богъ, рдко совпадаетъ съ его внутренней стороной. Ваши дяди, объ отсутствіи которыхъ вы скорбите, были люди опасные, вы, ваше высочество, внимали ихъ слащавымъ рчамъ, но не замчали яда. таившагося въ ихъ сердцахъ. Да сохранитъ васъ Создатель и отъ нихъ, и отъ такихъ же лживыхъ друзей, какъ они.
Принцъ. Да сохранитъ меня Создатель отъ лживыхъ друзей, но они-то не были лживы.
Глостэръ. Принцъ, лордъ-мэръ идетъ васъ привтствовать.

Входитъ лордъ-мэръ и его свита.

Лордъ-мэръ. Да пошлетъ вамъ Создатель доброе здоровье и счастливые дни.
Принцъ. Благодарю васъ, добрйшій лордъ, благодарю также и всхъ васъ (Лордъ-мэръ и его свита удаляются). Я думалъ, что мать и братъ мой Іоркъ встртятъ меня на пути еще задолго до моего прибытія въ Лондонъ. Какъ неповоротливъ этотъ Гестингсъ: изъ-за него я не могу до сихъ поръ узнать, прибудутъ-ли сюда мать и братъ.

Входитъ Гестингсъ.

Бокингемъ. Лордъ Гестингсъ легокъ на помин, вотъ онъ идетъ, онъ весь въ поту.
Принцъ. Привтъ вамъ, милордъ! Скажите, скоро-ли прибудетъ моя мать?
Гестингсъ. Не я, а только одинъ Богъ знаетъ, по какой причин ваша матушка съ вашимъ братомъ герцогомъ Іоркскимъ внезапно удалилась въ святилище. Ласковому принцу очень хотлось вмст со мной отправиться къ вамъ на встрчу, но ваша матушка удержала его силой.
Бокингемъ. Фи, какой это неумстный и непохвальный поступокъ съ ея стороны. Не угодно-ли вамъ убдить королеву, чтобы она сейчасъ-же отпустила герцога Іоркскаго къ его царственному брату, если-же она не согласится, вы, лордъ Гестингсъ, ступайте съ кардиналомъ и вырвите принца силой изъ ея ревнивыхъ рукъ.
Кардиналъ. Если мое слабое краснорчіе, лордъ Бокингемъ, можетъ исторгнуть герцога Іоркскаго изъ рукъ его матери, я сейчасъ-же явлюсь съ нимъ сюда, но если королева будетъ сопротивляться и не захочетъ слушать моихъ увщаній, то да избавитъ меня Богъ отъ необходимости нарушить священныя права святилища. За все это государство я не соглашусь взять на душу такого страшнаго грха.
Бокингемъ. Вы, милордъ, слишкомъ безсмысленно упрямы, слишкомъ щепетильны и слишкомъ врны преданію. Сообразите, что, принявъ во вниманіе данное время, вы, завладвъ принцемъ, нисколько не нарушите правъ святого убжища: для того, кто по своимъ дламъ въ немъ нуждается, кто ищетъ защиты подъ его кровомъ, право это остается въ полной сил. Герцогъ-же ни въ какой защит не нуждается и ему нечего ея искать. По моему мннію, убжище это для него даже и не святилище, и взявъ оттуда ребенка, вы не нарушите никакого права, никакихъ преимуществъ, присвоенныхъ ему обычаемъ. Я не разъ слыхалъ, что взрослые люди ищутъ убжища въ святилищ, но, чтобы такъ поступали дти, не слыхивалъ никогда.
Кардиналъ. На этотъ разъ вы меня убдили вполн. Лордъ Гестингсъ, угодно вамъ отправиться со мной?
Гестингсъ. Иду, милордъ.
Принцъ. Пожалуйста, добрйшіе лорды, поторопитесь, на сколько возможно (Кардиналъ и Гестингсъ уходятъ). Скажите, дядя Глостэръ, гд-же мы будемъ жить до моего внчанія на царство, если придетъ братъ?
Глостэръ. Гд будетъ угодно вашему высочеству. Впрочемъ, день или два я посовтовалъ-бы вамъ отдохнуть въ башн, а потомъ живите, гд найдете боле удобнымъ и пріятнымъ.
Принцъ. Для меня нтъ мста ненавистне башни. Правда-ли, милордъ, что ее построилъ Юлій Цезарь?
Бокингемъ. Правда, добрйшій принцъ, Юлій Цезарь положилъ ей основаніе, достроили-же ее въ слдующіе вка.
Принцъ. Скажите, извстно по лтописямъ, что ее началъ строить Юлій Цезарь, или только по преданіямъ, переходящимъ изъ рода въ родъ?
Бокингемъ. По лтописямъ, свтлйшій лордъ.
Принцъ. А если-бы лтописи даже умолчали объ этомъ событіи, я думаю, истина все-таки переходила-бы изъ вка въ вкъ и передавалась-бы изъ устъ въ уста до самаго дня страшнаго суда.
Глостэръ (Про себя). Такъ уменъ, такъ юнъ, говорятъ, такіе не долговчны.
Принцъ. Что вы говорите, дядя?
Глостэръ. Говорю, что даже и безъ всякой письменности слава долговчна (Про себя). Я словно первобытный порокъ: ложь втискиваетъ два смысла въ одно и то-же слово.
Принцъ. Юлій Цезарь, это былъ человкъ великій, то, чмъ его доблесть обогатила его умъ, послужило его уму средствомъ придать долголтіе его доблести. Смерть не побдила побдителя, потому что онъ продолжаетъ жить, если не дйствительною жизнью, то въ сіяніи своей славы. Я скажу вамъ, любезный кузенъ мой, Бокингэмъ…
Бокингемъ. Что такое, милостивйшій лордъ?
Принцъ. Если я доживу до той поры, когда сдлаюсь взрослымъ человкомъ, я хочу, чтобы права наши снова восторжествовали надъ Франціей, и, проведя всю жизнь королемъ, умереть, подобно воину.
Глостэръ (Про себя). Лто, посл слишкомъ ранней весны, непродолжительно.

Входятъ: герцогъ Іоркскій, Гестингсъ и Кардиналъ.

Бокингемъ. А къ счастью, вотъ, наконецъ, и герцогъ Іоркскій.
Принцъ. Ричардъ Іоркскій, скажите, какъ поживаетъ нашъ возлюбленный братъ?
Герцогъ Іоркскій. Прекрасно, грозный нашъ повелитель, потому что съ ныншняго дня я обязанъ называть васъ именно такъ.
Принцъ. Да, милый братъ, и къ нашему, и къ твоему великому горю. Кончина того, кому по праву принадлежалъ этотъ титулъ, котораго, умирая, лишился нашъ царственный родитель, произошла такъ еще недавно.
Глостэръ. Какъ здоровье нашего племянника, благороднаго лорда Іоркскаго?
Герцогъ Іоркскій. Благодарю, добрйшій дядя. О, милордъ, вы говорили, что сорныя травы ростутъ быстро: смотрите, смотрите, какъ переросъ меня принцъ, мой братъ.
Глостэръ. Правда, милордъ.
Герцогъ Іоркскій. Значитъ, онъ тоже негодная трава?
Глостэръ. Нтъ, милйшій племянникъ, говорить этого я не смю.
Герцогъ Іоркскій. Значить, онъ иметъ основаніе обижаться твоими словами мене, чмъ я?
Глостэръ. Онъ можетъ повелвать мною, какъ мой государь, тогда какъ ты имешь на меня только права родственника.
Герцогъ Іоркскій. Прошу насъ, дядя, подарите мн этотъ кинжалъ.
Глостэръ. Мой кинжалъ, племянникъ? Съ удовольствіемъ.
Принцъ. Братъ, какъ не стыдно выпрашивать, словно ты нищій.
Герцогъ Іоркскій. Что за бда, я вдь прошу у дяди и притомъ такую вещь, которую, какъ я увренъ, онъ отдастъ мн безъ всякаго сожалнія, вдь, это не боле, какъ игрушка.
Глостэръ. Я хочу подарить теб, племянникъ, нчто боле значительное.
Герцогъ Іоркскій. Боле значительное? Ужь не мечъ-ли въ придачу къ кинжалу?
Глостэръ. Да, подарилъ бы, если бы онъ былъ полегче.
Герцогъ Іоркскій. О, я вижу, вы щедры только на легковсные подарки, если же зайдетъ рчь о чемъ-нибудь боле вскомъ, вы отвтите: ‘ни подъ какимъ видомъ’.
Глостэръ. Носить его теб было бы не подъ силу.
Герцогъ Іоркскій. Я бы носилъ его очень легко, если бы онъ былъ еще тяжеле.
Глостэръ. Теб, я вижу, очень хотлось бы имть мой мечъ, маленькій лордъ.
Герцогъ Іоркскій. Да, хотлось бы, чтобы отблагодарить васъ за то названіе, которое вы мн даете.
Глостэръ. Какое названіе?
Герцогъ Іоркскій. Маленькій.
Принцъ. Герцогъ Іоркскій всегда очень боекъ на языкъ. Вы, дядя, отлично знаете, какъ къ нему относиться.
Герцогъ Іоркскій. Не знаю что — относиться ко мн, или носиться со мною. Дядя, братъ, разомъ насмхается и надъ вами, и надо мною: изъ-за того, что я малъ, какъ обезьянка, онъ думалъ, что вамъ слдуетъ носить меня на плечахъ.
Бокингемъ. Какъ остроумны и колки его возраженія. Чтобы смягчить насмшку, обращенную къ дяд, онъ мило и ловко смется самъ надъ собой, такъ молодъ и такъ находчивъ, это просто удивительно.
Глостэръ. Добрйшій принцъ, неугодно-ли вамъ продолжать? Я же и кузенъ мой Бокингемъ отправимся къ вашей родительниц и станемъ умолять ее присоединиться къ вамъ въ башн, чтобы тамъ привтствовать ваше прибытіе.
Герцогъ Іоркскій. Какъ, вы, милордъ, намреваетесь отправиться въ башню?
Принцъ. Лордъ-попечитель находитъ, что такъ слдуетъ.
Герцогъ Іоркскій. А мн въ башн не уснуть спокойно.
Принцъ. Почему? Чего бы ты сталъ тамъ бояться?
Герцогъ Іоркскій. Какъ чего? Разгнваннаго призрака моего дяди Клерэнса. Бабушка говорила мн, что онъ былъ тамъ умерщвленъ.
Принцъ. Я не боюсь умершихъ дядей.
Герцогъ Іоркскій. Да и живыхъ, надюсь, тоже.
Принцъ. Если бы они еще находились въ живыхъ, я убжденъ, что мн бы нечего было ихъ бояться. Однако, идемте, милорды, дале и, сокрушеннымъ сердцемъ думая объ умершихъ, отправимся въ башню (принцъ Уэльсскій, герцогъ Іоркскій, Гестингсъ, Кардиналъ и другіе придворные уходятъ).
Бокингемъ. Что скажете, милордъ, объ этомъ маленькомъ болтун? Вс насмшки, которыми онъ такъ нагло осыпалъ васъ, разумется, внушены ему его лукавой притворщицей матерью.
Глостэръ. Разумется, безъ всякаго сомннія. Этотъ словоохотливый мальчишка смлъ, живъ, изобртателенъ, самонадянъ и богато одаренъ способностями,— онъ весь, съ ногъ до головы, уродился въ мать.
Бокингемъ. Хорошо, оставимъ ихъ въ поко. Подойди сюда, Кетсби. Ты клялся исполнять неукоснительно вс наши намренія и свято держать въ тайн то, что мы теб доврили. Ты дорогой слышалъ, что заставляетъ насъ поступать такимъ образомъ. Что же ты обо всемъ этомъ думаешь? Не будетъ-ли слишкомъ трудно заставить лорда Уильяма Гестингса дйствовать съ нами сообща, то-есть, утвердить этого благороднаго герцога на престол нашего прославленнаго острова?
Кетсби. Онъ такъ свято чтитъ память покойнаго отца, принцъ, что, ради благополучія сына, слпо пойдетъ на все.
Бокингемъ. А что скажешь ты насчетъ Стэнли? Этотъ захочетъ-ли согласиться?
Кетсби. Онъ во всемъ поступитъ такъ-же, какъ Гестингсъ.
Бокингемъ. Итакъ, остановимся вотъ на чемъ: дорогой Кетсби, отправься къ лорду Гестингсу, выпытай его мнніе насчетъ нашихъ намреній, разумется, говоря о нихъ только намеками, какъ о несбыточныхъ предположеніяхъ, и скажи ему, чтобы онъ завтра непремнно былъ въ башн, чтобы присутствовать при коронованіи. Если найдешь, что онъ расположенъ въ нашу пользу, отнесись къ нему одобрительно и понемногу сообщи ему, что заставляетъ насъ поступать такъ, какъ мы поступаемъ. Если онъ окажется твердымъ, какъ свинецъ, и холоднымъ, какъ ледъ, будь такимъ-же и ты, оборви сразу разговоръ и приди тотчасъ-же сообщить намъ, какъ онъ смотритъ на наше предпріятіе, такъ какъ завтра у насъ будетъ еще другой совтъ, въ которомъ ты безъ дла не останешься.
Глостэръ. Кланяйся отъ меня лорду Уильяму, скажи ему, Кетсби, что опасная шайка его закоренлыхъ враговъ завтра въ замк Помфретъ подвергнется сильному кровопусканію, и посовтуй ему, чтобы онъ, получивъ такое пріятное извстіе, на радостяхъ понжне поцловалъ мистриссъ Шорръ. Надюсь, добрйшій Кетсби, что ты исполнишь все это, какъ слдуетъ.
Кетсби. Добрйшіе милорды, я сдлаю все, что отъ меня зависитъ.
Глостэръ. Будемъ-ли мы имть извстіе отъ васъ, Кетсби, ране, чмъ ляжемъ въ постель?
Кетсби. Будете, милордъ.
Глостэръ. Ты обоихъ насъ найдешь въ Кросби (Кетсби уходитъ).
Бокингемъ. Теперь, милордъ, скажите, какъ-же намъ поступить, если мы замтимъ, что Гестингсъ не хочетъ примкнуть къ нашему заговору?
Глостэръ. Милйшій мой, намъ останется отрубить ему голову и этимъ мы сдлаемъ именно то, что нужно. Если престолъ Англіи достанется мн, ты будешь имть право требовать отъ меня графство Гирфордъ и все движимое имущество, которымъ владлъ покойный братъ мой, король.
Бокингемъ. Я не премину напомнить вашему высочеству объ этомъ общаніи.
Глостэръ. Будь увренъ, что я исполню его отъ всей души. Пойдемъ, поужинаемъ пораньше, чтобы потомъ, какъ слдуетъ, переварить наши замыслы (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Передъ домомъ лорда Гестингса.

Входитъ гонецъ.

Гонецъ (Стучитъ въ дверь). Милордъ, милордъ!
Гестингсъ (За сценой). Кто тамъ стучится?
Гонецъ. Посланный отъ лорда Стэнли.
Гестингсъ (За сценой). Который часъ?
Гонецъ. Только что пробило четыре (Гестингсъ входитъ).
Гестингсъ. Разв твой господинъ не можетъ спать въ такія длинныя ночи?
Гонецъ. Судя по тому, что я имю вамъ сказать, кажется, что такъ. Во-первыхъ, онъ шлетъ привтъ вашей милости.
Гестингсъ. А дале что?
Гонецъ. А дале онъ веллъ вамъ передать, что ему ныншнею ночью снилось, будто кабанъ сорвалъ съ него шлемъ и что, помимо этого, сегодня состоятся два совта, при чемъ то, что будетъ постановлено однимъ изъ этихъ совтовъ, можетъ заставить васъ и его раскаяться, что вы участвовали въ другомъ. Вотъ онъ и поручилъ мн узнать, не угодно-ли вашей милости сейчасъ-же вмст съ нимъ ссть на коня и, чтобы избжать тхъ опасностей, которыя предчувствуетъ его душа, во весь опоръ направиться къ сверу.
Гестингсъ. Ступай, другъ мой, вернись къ своему господину и скажи ему, чтобы различные два совта его не смущали: его милость и я участвуемъ въ одномъ совт, а въ другомъ находится милйшій мой другъ Кетсби, поэтому мн будетъ тотчасъ-же извстно все, что тамъ ни произошло бы. Скажи ему также, что его опасенія безразсудны и лишены всякаго основанія. Что-же касается его сновидній,— меня удивляетъ его слабость принимать за что-то важное вс пустяки, навваемые тревожнымъ сномъ, бжать отъ кабана ране, чмъ онъ началъ насъ преслдовать, значило-бы возбудить въ этомъ кабан ршимость пуститься за нами въ погоню и направить свои стоны на такую дорогу, на которую онъ ране и не намревался ступать. Ступай и скажи своему господину, чтобы онъ скоре вставалъ и тотчасъ-же явился ко мн, мы вмст отправимся въ башню, гд онъ увидитъ, что кабанъ обойдется съ нами какъ нельзя боле милостиво.
Гонецъ. Иду, милордъ, и въ точности повторю ему ваши слова (Уходитъ, появляется Кетсби).
Кетсби. Тысячу разъ желаю вамъ добраго утра, благороднйшій мой лордъ!
Гестингсъ. Здравствуйте, Кетсби! вы сегодня на ногахъ съ очень раннихъ норъ. Да, что новаго въ нашемъ шатающемся государств?
Кетсби. Да, дйствительно, милордъ, оно сильно шатается и, мн кажется, на ногахъ укрпится оно только тогда, когда корона очутится на голов Ричарда.
Гестингъ. Какая корона? Неужто королевская?
Кетсби. Да, именно такъ, добрйшій мой лордъ.
Гестингсъ. Нтъ, скоре вотъ эта корона упадетъ съ моихъ плечъ, чмъ другая, королевская, очутится на такомъ неподобающемъ для нея мст. Скажите, неужто у васъ явилось подозрніе, что онъ этого добивается?
Кетсби. Да, клянусь жизнью, что такъ. Онъ даже надется, что увидитъ васъ въ передовыхъ рядахъ той партія, при помощи которой онъ разсчитываетъ добиться желаемаго. Зачмъ онъ просилъ меня сообщить вамъ слдующую пріятную для васъ вещь: не дале, какъ сегодня, вашимъ врагамъ, то-есть родственникамъ королевы, суждено умереть въ Помфрет.
Гестингсъ. Неужто это правда? Я, конечно, изъ-за такого извстія не облекусь въ трауръ, они всегда были моими противниками, но чтобы я подалъ свой голосъ за Ричарда и тмъ преградилъ потомкамъ моего короля и властелина путь къ законному ихъ наслдію — этому но бывать никогда. Самъ Богъ видитъ, что я этого не сдлаю никогда, если-бы даже пришлось поплатиться за это жизнью.
Кетсби. Да поможетъ вашей милости Господь всегда оставаться при такихъ благородныхъ намреніяхъ.
Гестингсъ. Что-же касается тхъ, которые навлекли на меня гнвъ моего властелина, я цлыхъ двнадцать мсяцевъ подрядъ буду хохотать отъ радости, что мн суждено было дожить до трагической развязки ихъ судьбы. Знайте, Кетсби, что я и на дв недли не стану старше, какъ подвергну той-же участи многихъ, которые совсмъ этого не ожидаютъ.
Кестби. Милостивйшій мой лордъ, смерть, вообще, дло печальное, еще печальне становится она, когда является неожиданно, когда мы къ ней не приготовлены.
Гестингсъ. О, она чудовищна, чудовищна! Вотъ она-то и постигаетъ теперь и Райверса, Вогена и Грэя, тоже будетъ и съ другими, считающими себя въ полной безопасности, потому что они, такъ же, какъ вы ни, пользуются расположеніемъ принца Ричарда и Бокингема.
Кетсби. Вы очень высоко стоите во мнніи обоихъ принцевъ (Про себя). Такъ высоко, что теб не сносить на плечахъ головы.
Гестингсъ. Я это знаю и, конечно, заслужилъ такую милость (Входитъ Стэнли). Милости просимъ, милости просимъ. Однако, милйшій мой, гд-же ваша рогатина? Бойтесь кабана, а сами выходите къ намъ на встрчу безъ всякаго оружія.
Стэнли. Здравствуйте, милордъ, здравствуйте, Кетсби. Вы можете смяться надо мною, но, клянусь святымъ крестомъ Спасителя, двойственность этихъ совтовъ совсмъ мн не по вкусу.
Гестингсъ. Милордъ, я дорожу своею жизнью и клянусь, что она никогда не была мн дороже, чмъ въ настоящую минуту. Неужели вы думаете, что я былъ-бы такъ безпеченъ и веселъ, какъ теперь, если-бы не такъ глубоко врилъ въ нашу общую безопасность?
Стэнли. Лорды, находящіеся теперь въ Помфрет, тоже врили въ свою безопасность и, узжая на коняхъ изъ Лондона, были тоже очень веселы, да и опасаться-то имъ, казалось, ршительно нечего. Однако, не смотря на это, вы сами видите, какъ померкъ для нихъ дневной свтъ. Эти внезапные взрывы мщенія меня сильно пугаютъ. Я говорю, что былъ-бы очень радъ, если-бы оказался только безсмысленнымъ трусомъ. Пойдемте, однако, въ башню, солнце уже высоко.
Гестингсъ. Полноте, полноте, успокойтесь. А знаете-ли вы, милордъ, что т люди, о которыхъ вы сейчасъ говорили, сегодня-же были казнены?
Стэнли. А между тмъ имъ, право, за ихъ честь и врность скоре прилично было-бы носить на плечахъ голову, чмъ нкоторымъ изъ ихъ обвинителей носить свои шляпы. Идемте-же, милордъ.

Входитъ младшій герольдъ.

Гестингсъ. Ступайте впередъ, мн нужно сказать слова два съ этимъ милйшимъ человкомъ (Стэнли и Кетсби уходятъ). Ну, какъ поживаешь, какъ идутъ дла?
Младшій герольдъ. Тмъ боле успшно, что вашей милости угодно освдомиться объ этомъ.
Гестингсъ. Я тоже могу сообщить теб, пріятель, что и мои дла идутъ несравненно лучше, чмъ въ то время, когда мы въ послдній разъ видлись здсь съ тобой. Тогда я отправлялся въ башню въ качеств узника и это благодаря родственникамъ королевы, но теперь я могу теб сказать — только, чуръ, держи это про себя — теперь моихъ враговъ уже нтъ въ живыхъ, а я въ лучшемъ положенія, чмъ когда-либо.
Младшій герольдъ. Дай Богъ, чтобы и дале все шло согласно желаніямъ вашей милости.
Гестингсъ. Благодарю за пожеланія, пріятель! Вотъ Теб деньги, выпей за мое здоровье (Бросаетъ ему кошелекъ).
Младшій герольдъ. Премного благодаренъ вашей милости (Уходитъ, появляется священннкъ).
Священникъ. Какая пріятная встрча, милордъ. Я очень счастливъ, что вижу вашу милость.
Гестингсъ. Благодарю, добрйшій сэръ Джонъ, благодарю отъ всего сердца. Я еще въ долгу у васъ за послднюю вашу службу. Приходите въ будущій субботній день и вы останетесь мною довольны (Входитъ Бокингемъ).
Бокингемъ. Какъ, лордъ камергеръ, я застаю васъ въ разговор съ священникомъ! Вашимъ друзьямъ въ Помфрет священникъ необходимъ, но вамъ самимъ исповдываться теперь же нтъ никакой настоятельной надобности.
Гестингсъ. Когда я встртился съ этимъ святымъ человкомъ, даю вамъ честное слово, вс мысли мои были заняты тми, о которыхъ вы сейчасъ упомянули. Что-жь, и вы тоже въ башню?
Бокингемъ. Да, милордъ, но не могу оставаться тамъ долго и уйду оттуда ране, чмъ ваша милость.
Гестингсъ. Очень можетъ быть, потому что я, вроятно, останусь тамъ обдать.
Бокингемъ (Про себя). Да и ужинать тоже, хотя ты объ этомъ ничего еще не знаешь (Громко). Что же, идете вы?
Гестингсъ. Иду, милордъ (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Къ Помфрет. Передъ замкомъ.

Входитъ Ратклифъ въ сопровожденіи конвоя, ведущаго на казнь Райверса, Грэя и Вогена.

Рэтклифъ. Ну, выводите заключенныхъ.
Гайверсъ. Слушай, сэръ Ричардъ Рэтклифъ, дай мн высказать теб вотъ что: сегодня ты будешь свидтелемъ, какъ врноподданный умретъ за правду, за право и за врность.
Грэй. Да избавитъ Богъ принца отъ всей вашей своры. Вс вы — только шайка проклятыхъ вампировъ.
Вогенъ. Настанетъ день, когда вамъ придется жестоко поплатиться за то, что вы остались живы.
Рэтклифъ. Ну, живе, вы уже перешли за опредленный вамъ жизненный предлъ.
Райверсъ. Помфретъ, Помфретъ, ты, кровавая тюрьма, всегда приносила несчастье благороднымъ пэрамъ. Здсь, за твоими преступными стнами, Ричардъ II былъ изрубленъ въ куски и чтобы еще боле усилить твое позорное значеніе, мы напоимъ тебя своей безвинной кровью.
Грэй. Вотъ теперь обрушивается на наши головы проклятіе Маргариты, брошенное ею въ лицо и Гестингсу, и вамъ, и мн за то, что мы безмолвно присутствовали при томъ, какъ Ричардъ убивалъ ея сына.
Райверсъ. Она прокляла тоже и Ричарда, прокляла и Бокингема, прокляла Гестингса. О, великій Боже, помоги исполниться ея проклятію и противъ нихъ, какъ оно теперь исполняется и противъ насъ. Что же касается моей сестры и ея царственныхъ сыновей, удовольствуйся, милосердный Боже, одною нашей чистой кровью, которая, какъ Теб извстно, будетъ пролита безъ всякой вины съ нашей стороны.
Рэтклифъ. Ну, скоре, часъ, назначенный для вашей смерти, уже прошелъ.
Райверсъ. Идемъ, Грэй, идемъ, Вогенъ. Обнимемся еще разъ на земл, чтобы встртиться потомъ на небесахъ (Все уходятъ).

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Комната въ башн.

Входятъ Бокингемъ, Станли, Гестингсъ, епископъ Эллійскій, Кетсби, Ловель и другіе совтники, вс садятся вокругъ стола, пристава совта находятся тутъ-же.

Гестингсъ. Итакъ, благородные пэры, мы собрались сюда, чтобы ршить вопроса, о коронованіи. Ради самого Господа, говорите, когда-же назначить этотъ царственный день?
Бокингемъ. Все уже готово для царственной церемоніи?
Стэнли. Да, все, остается только назначить минуту.
Епископъ Эллійскій. Но моему мннію, слдовало-бы назначить завтрашній день, какъ день счастливый.
Бокингемъ. Не знаетъ-ли кто-нибудь на этотъ счетъ мннія протектора? Кто изъ присутствующихъ пользуется наибольшимъ довріемъ герцога?
Епископъ Эллійскій. На сколько мн кажется, его мысли лучше всего извстны вашей милости.
Бокингемъ. Мы отлично знаемъ въ лицо другъ друга, что же касается нашихъ душъ, то ему моя душа извстна такъ-же мало, какъ и вамъ, а ваша мн. Лордъ Гестингсъ, вы очень близки съ герцогомъ.
Гестингсъ. Я знаю, что герцогъ меня очень любитъ и глубоко за это благодаренъ его свтлости, но его мннія насчетъ дня коронованія я не спрашивалъ, а онъ не высказалъ мн ни слова о своихъ намреніяхъ на этотъ счетъ. Однако, благороднйшій лордъ, вы можете назначить день коронованія, когда вамъ будетъ угодно, а я подамъ голосъ отъ имени герцога. Смю утверждать, что каково-бы ни было ваше ршеніе, оно не вызоветъ неудовольствія герцога.
Епископъ Эллійскій. Вотъ, кстати, и самъ герцогъ (Входитъ Глостэръ).
Глостэръ. Привтъ вамъ всмъ, благородные лорды и мой кузенъ. Я сегодня долго проспалъ, но я надюсь, что мое отсутствіе не заставило отложить ни одного важнаго вопроса, который подвергся-бы обсужденію, еслибы я находился здсь.
Бокингемъ. Если-бы вы не вошли сюда именно въ эту минуту, лордъ Гестингсъ высказался-бы за васъ, то есть сообщилъ-бы намъ свое мнніе насчетъ коронованія.
Глостэръ. Никто, кром лорда Гестингса, не могъ-бы взять на себя такой смлости: его милость хорошо меня знаетъ и очень меня любитъ. Милордъ епископъ Эллійскій, послдній разъ, когда я былъ въ Гольборн, я видлъ у васъ въ саду прекрасную землянику, потрудитесь распорядиться, чтобы мн прислали нсколько ягодъ.
Епископъ Эллійскій. Съ величайшей готовностью, милордъ (Уходитъ).
Глостэръ (Отводя Бокингема въ сторону). Одно слово, кузенъ Бокингемъ. Кетсби старался допытаться мннія Гестингса о нашемъ дл. Кетсби находитъ, что упрямецъ слишкомъ горячо принялъ къ сердцу это дло и объявилъ, что скоре разстанется съ жизнью, чмъ согласится, чтобы сынъ его властелина — какъ онъ набожно, до сихъ поръ его называетъ — утратилъ свои права на престолъ Англіи.
Бокингемъ. Удалитесь отсюда на минуту, я выйду за вами (Глостэръ и Бокингемъ уходятъ).
Стэнли. Однако, день торжества нами еще не назначенъ, по моему мннію, завтра будетъ слишкомъ скоро. Что касается меня, я не настолько хорошо приготовленъ, какъ былъ-бы, если-бы день былъ отложенъ (Епископъ Эллійскій возвращается).
Епископъ Эллійскій. Гд-же герцогъ Глостэръ? Я послалъ для него за земляникой.
Гестингсъ. Его свтлость, кажется, сегодня въ очень веселомъ и пріятномъ настроеніи духа. Если судить по тому, какъ онъ радушно поздоровался съ нами, можно придти къ заключенію, что въ голов его возникла очень нравящаяся ему мысль. Не знаю, можно-ли найти во всемъ христіанскомъ мір человка, мене его способнаго скрывать свои любовь и ненависть. Но его лицу вы тотчасъ-же можете узнать, каково душевное его настроеніе.
Стэнли. Къ какому-же заключенію пришли вы насчетъ его душевнаго настроенія, глядя сегодня на выраженіе его лица?
Гестингсъ. А вотъ къ какому: никто изъ присутствующихъ здсь не возбуждаетъ въ немъ гнва. Если-бы было не такъ, это тотчасъ-же отразилось бы въ его взглядахъ (Глостэръ и Бокингемъ возвращаются).
Глостэръ. Обращаюсь ко всмъ вамъ съ вопросомъ: чего заслуживаетъ тотъ, кто, желая моей смерти, задумалъ извести меня дьявольскими чарами и кто на самомъ дл усплъ повліять на мое тло своимъ бсовскимъ колдовствомъ?
Гестингсъ. Милордъ, нжная привязанность моя къ вашей свтлости даетъ мн смлость произнести виновнымъ обвинительный приговоръ, не познакомившись даже съ мнніемъ этого благороднаго собранія. Кто бы ни были эти виновные, я прямо говорю, что они достойны смерти.
Глостэръ (Показываетъ свою лвую руку, обнаженную до плеча). Пусть ваши собственные глаза будутъ свидтелями сдланнаго мн зла. Смотрите, какъ подйствовали на меня чары колдуновъ, смотрите, рука моя высохла, какъ надломленный сукъ, и это дло жены Эдварда, этой чудовищной колдуньи, и ея сообщницы, непотребной потаскушки Шорръ, оставившихъ на мн слды своихъ волхвованій.
Гестингсъ. Благороднйшій лордъ, если он, дйствительно, въ этомъ виноваты…
Глостэръ. Если! И ты, покровитель этой проклятой твари, смешь произносить слово ‘если’! Ты измнникъ! Отсчь ему голову! Клянусь святымъ Павломъ, что до тхъ поръ не сяду за обдъ, пока не увижу, что голова не свалилась съ его плечъ. Ловель, Кетсби позаботьтесь о томъ, чтобы это было исполнено. Что-же касается другихъ, пусть т, кто любитъ меня, встанутъ и идутъ за мною (Глостэръ и Бокингемъ уходятъ, за ними другіе совтники).
Гестингсъ. Горе, горе теб, Англія, но никакъ не за мою гибель. А между тмъ, я, скудоумный, могъ предотвратить это. Стэнли видлъ во сн, что кабанъ срывалъ съ него шлемъ, а я надъ этимъ только посмялся и съ пренебреженіемъ отвергъ мысль о бгств, мой пышный, изукрашенный конь споткнулся сегодня три раза, а завидя башню, онъ даже всталъ на дыбы, какъ-бы отказываясь везти на эту бойню. О, теперь мн нуженъ тотъ духовникъ, съ которымъ я встртился утромъ, теперь раскаиваюсь, что я съ торжествомъ разсказывалъ герольду о томъ, какъ сегодня казнили въ Помфрет моихъ враговъ, и что самъ я, боле чмъ когда либо, въ милости при двор. О, Маргарита, Маргарита! вотъ какъ твое подавляющее проклятіе обрушивается на жалкую голову несчастнаго Гестингса.
Кетсби. Ну, живе, милордъ, герцогу скоре хочется ссть за обдъ. Покайтесь наскоро, потому что герцогъ съ нетерпніемъ ждетъ, чтобы вамъ отскли голову.
Гестингсъ. О, какъ скоротечно милостивое расположеніе смертныхъ, за которымъ мы гоняемся съ еще большимъ рвеніемъ, чмъ за милостью Господней! Тотъ, кто основываетъ свое благоденствіе на человческихъ ласковыхъ взглядахъ, похожъ на пьянаго матроса, стоящаго на вершин мачты, тогда какъ каждый малйшій толчокъ можетъ низринуть его въ роковыя ндра морской пучины.
Ловель. Ну, живе, живе, полно разглагольствовать, это ни къ чему не поведетъ.
Гестингсъ. О, кровожадный Ричардъ, злополучная Англія, я предсказываю теб самыя страшныя бды, такихъ еще никогда не видалъ этотъ несчастный вкъ. Идемте, ведите меня на плаху и отските мн голову. Я вижу, что многіе, улыбающіеся теперь моему паденію, сами скоро очутятся въ числ мертвыхъ (Уходятъ).

СЦЕНА V.

Лондонъ. На стнахъ Башни.

Входятъ Глостэръ и Бокингэмъ, облаченные въ ржавые доспхи, надтые на нихъ крайне безпорядочно.

Глостэръ. Скажи, кузенъ, какъ можешь ты и дрожать, и мняться въ лиц, прерывать дыханіе посредин слова, начинать снова и снова останавливаться, словно ты совсмъ обезумлъ отъ ужаса.
Бокингемъ. О, я умю изображать изъ себя великаго трагика: говорить, оглядываться назадъ, озираться во вс стороны, дрожать и содрогаться при всякихъ пустякахъ, какъ будто мн грозить самая страшная опасность. Выражать ужасъ мн такъ-же легко, какъ и улыбаться притворно. И ужасъ, и улыбка, смотря по надобности, къ моимъ услугамъ во всякое время. А что, Кетсби ухалъ?
Глостэръ. Да. Да вотъ, кстати, онъ возвращается вмст съ лордъ — мэромъ.

Входятъ Кетсби и лордъ-мэръ.

Бокингемъ. Предоставьте мн поговорить съ нимъ. Лордъ-мэръ…
Глостэръ. Не упускайте изъ виду подъемный мостъ.
Бокингемъ. Слушайте, слушайте, бьютъ въ барабаны.
Глостэръ. Вы, Кетсби, осмотрите укрпленія.
Бокингемъ. Лордъ-мэръ, причиной, заставившей насъ послать за вами…
Глостэръ. Оглянись назадъ, защищайся — вотъ непріятель.
Бокингемъ. Насъ защищаетъ и сохраняетъ Богъ и наша невинность.

Входятъ Ловелъ и Рэтклифъ, неся голову Гестингса.

Глостэръ. Не тревожься, это Ратклифъ и Ловель, оба они намъ друзья.
Ловель. Вотъ голова гнуснаго измнника, этого опаснаго человка, къ которому относились недостаточно подозрительно.
Глостэръ. Я такъ нжно любилъ этого человка, что теперь не могу удержаться отъ слезъ. Я постоянно считалъ его самымъ искреннимъ созданіемъ, самымъ безвреднымъ христіаниномъ, когда либо дышавшимъ на земл. Я сдлалъ изъ него книгу, куда душа моя вносила самыя сокровенныя мои мысли. Онъ прикрашивалъ свои пороки такимъ подобіемъ добродтели, что, кром видимаго и всмъ извстнаго проступка,— я говорю объ его отношеніяхъ къ жен Шорра,— даже тнь подозрнія не могла его запятнать.
Бокингэмъ. Ну, будетъ, будетъ, это былъ самый хитрый изъ всхъ когда-либо существовавшихъ измнниковъ.— Могли-ли бы вы вообразить или даже поврить,— если бы услыхали не отъ насъ, только одного милостью Божіей оставшихся въ живыхъ, какъ-бы нарочно затмъ, чтобы сказать вамъ это,— что этотъ вкрадчивый злодй замышлялъ сегодня-же убить въ зал совта меня и добрйшаго моего лорда Глостэра.
Лордъ-мэръ. Можетъ-ли это быть?
Глостэръ. Что-же, вы считаете насъ за турокъ или за язычниковъ? Разв мы ршились-бы пренебречь формами закона и поскоре покончить съ бездльникомъ, если-бы насъ не вынудили такія важныя обстоятельства, какъ спокойствіе Англіи и наша личная безопасность.
Лордъ-мэръ. Да хранитъ васъ Господь. Гестингсъ достоинъ былъ смерти, и вы поступили прекрасно. Такимъ поступкомъ вы и другихъ измнниковъ предостерегли отъ подобныхъ-же замысловъ. Я не ждалъ отъ него ршительно ничего хорошаго съ тхъ поръ, какъ онъ связался съ женою Шорра.
Бокингемъ. Однако, мы совсмъ не желали, что бы онъ лишился жизни въ отсутствіи вашей милости, но ревностное участіе нашихъ друзей опередило, въ данномъ случа, наше желаніе. Намъ очень хотлось, чтобы вы, милордъ, сами выслушали робкое признаніе измнника, сами узнали-бы вс подробности коварнаго замысла, а затмъ сообщили все это гражданамъ, которые теперь, пожалуй, перетолкуютъ это въ дурную сторону и даже станутъ жалть о немъ.
Лордъ-мэръ. Я настолько врю словамъ вашей свтлости, что считаю себя какъ-бы очевидцемъ всего происшествія. Будьте уврены, благородные лорды, я объясню врнымъ гражданамъ, какъ справедливо поступили вы въ данномъ случа.
Глостэръ. Мы и присутствія-то вашего желали именно затмъ, чтобы избжать клеветъ злоязычнаго свта.
Бокингемъ. Но такъ какъ вы, къ сожалнію, опоздали, засвидтельствуйте, по крайней мр, что слышали отъ насъ. Затмъ прощайте, благородный лордъ-мэръ (Лордъ-мэръ уходитъ).
Глостэръ. Ступай скорй за нимъ, ступай скорй, любезный Бокингемъ. Лордъ-мэръ спшитъ теперь въ ратушу, тамъ, если представится случай, намекни присутствующимъ о незаконнорожденности дтей Эдварда. Напомни, какъ Эдвардъ казнилъ одного изъ гражданъ за то, что тотъ сказалъ, будто-бы сдлаетъ своего сына наслдникомъ королевскаго внца, тогда какъ гражданинъ этотъ имлъ въ виду только вывску надъ своимъ домомъ. Помимо этого выставьте на видъ его скотское, необузданное любострастіе, не щадившее ни служанокъ, ни дочерей и женъ черни, и предававшееся неистовству всюду, гд только представлялась пожива его всемогуществу, его неукротимому нраву, потомъ, если представится необходимость, перенесите вниманіе слушателей лично на меня, скажите имъ, что въ то время, когда моя мать забеременла ненасытнымъ Эдвардомъ, благородный герцогъ Іоркскій, мой августйшій родитель, воевалъ во Франціи, а потому ему совсмъ не трудно было сообразить, что самъ онъ нисколько не виноватъ въ происхожденіи на свтъ этого потомка. Впослдствіи онъ могъ вполн убдиться въ справедливости своего подозрнія: для этого ему стоило только взглянуть на черты ребенка, нисколько не похожаго лицомъ на благороднаго герцога, которому я обязанъ жизнью. На это, однако, ты намекнешь только слегка, какъ-бы мимоходомъ: вдь моя мать-родительница жива до сихъ поръ.
Бокингемъ. Поврьте, милордъ, что я такъ-же усердно буду разыгрывать изъ себя оратора, какъ будто дло касается золотой награды лично для меня. Затмъ, милордъ, прощайте.
Глостэръ. Если дло окончится для тебя успшно, проведи ихъ въ замокъ Бейнардъ, гд ты встртишь меня въ кругу преподобныхъ отцевъ и ученыхъ епископовъ.
Бокингемъ. Я ухожу. Можете разсчитывать, что между тремя и четырьмя часами вы получите извстія изъ Гильдголя (Уходитъ).
Глостэръ. Ловель, отправься какъ можно скоре къ доктору Шау, а ты, Кетсби, бги скоре къ брату Пэнкеру. Скажите и Шау, и Пэнкеру, чтобы они оба не позже какъ черезъ часъ явились ко мн въ замокъ Бейнардъ (Ловель и Кетсби уходятъ). Теперь необходимо скрыть отъ всхъ взоровъ мелюзгу, оставшуюся посл Клерэнса, и распорядиться, чтобы никто не могъ проникнуть къ принцу въ какой-бы то ни было часъ дня и ночи (Уходитъ).

СЦЕНА VI.

Улица.

Входитъ приставъ.

Приставъ. Вотъ обвинительный актъ, вслдствіе котораго казненъ добрый лордъ Гестингсъ, перебленный самымъ четкимъ и красивымъ почеркомъ, дабы его удобно было прочесть сегодня въ церкви св. Павла. Какъ все это, однако, мало вяжется съ другимъ. Кетсби прислалъ мн обвинительный актъ вчера вечеромъ, я за перепиской просидлъ цлыхъ одиннадцать часовъ, вроятно, на составленіе подлинника потребовалось не меньше времени, а между тмъ не боле, какъ пять часовъ тому назадъ, лордъ Гестингсъ былъ живъ, никто не думалъ ни обвинять его, ни допрашивать, и онъ свободно дышалъ чистымъ воздухомъ. Ну, свтъ-то каковъ, нечего сказать — хорошъ! Кто же будетъ на столько тупоуменъ, чтобы не разглядть въ этомъ явнаго обмана и въ то же время у кого хватитъ смлости сказать: ‘я вижу все’. Да, свтъ золъ, всему скоро настанетъ конецъ, если на такія дянія суждено только смотрть глазами мысли и молчать (Уходитъ).

СЦЕНА VII.

Лондонъ. Дворъ передъ замкомъ Вейнардъ.

Входить Глостэръ и Бокингемъ.

Глостэръ. Ну, что? Какъ относятся къ этому длу граждане?
Боісннгемъ. Клянусь пречистой Двой, граждане не говорятъ ни слова, точно вс онмли.
Глостэръ. Намекнулъ ты имъ о незаконности дтей Эдварда?
Бокингемъ. Разумется. Не преминулъ также упомянуть о его помолвк съ лэди Люси и о брачномъ договор, который онъ, черезъ своего полномоченнаго посла, заключилъ во Франціи. Говорилъ я также о его ненасытной похотливости, о насиліяхъ надъ гражданками, о жестокихъ казняхъ за всякіе пустяки, о собственномъ его незаконномъ появленіи на свтъ, такъ какъ онъ былъ зачатъ въ то время, когда вашъ отецъ находился во Франціи и, наконецъ, о томъ, что онъ лицомъ совсмъ не былъ похожъ на герцога Іоркскаго, не забылъ я упомянуть и о томъ, что вы во всемъ живое подобіе вашего родителя, какъ по вншности, такъ и по благородству души, я напомнилъ слушателямъ о вашихъ побдахъ въ Шотландіи, о вашемъ искусств въ военномъ дл, о вашей мудрости въ мирныя времена, о вашей щедрости, о вашей добродтели и, наконецъ, о вашемъ поразительномъ смиреніи, словомъ, я въ своей рчи не оставилъ безъ вниманія, не упустилъ изъ виду ничего, что могло служить въ пользу вашихъ намреній. Когда-же воззваніе пришло къ концу, я ко всмъ желающимъ блага своей родины обратился съ предложеніемъ кричать: ‘да хранить Господь Ричарда, короля Англіи’.
Глостэръ. И что-же, они послушались?
Бокингемъ. Богъ свидтель, что нтъ. Они не проронили ни слова, а стояли словно нмыя изваянія или одушевленные камни и, блдные какъ смерть, пристально смотрли другъ на друга. Увидавъ это, я обратился къ нимъ съ порицаніемъ и спросилъ лордъ-мэра, что значитъ такое упорное молчаніе. Въ отвтъ онъ мн пояснилъ, что народъ не привыкъ къ тому, чтобы къ нему съ воззваніемъ обращался кто-нибудь другой, кром докладчика. Тогда этому докладчику поручено было повторить мою рчь. ‘Вотъ что говоритъ герцогъ! Вотъ что заключаетъ герцогъ!’ восклицалъ онъ, но самъ отъ себя не прибавилъ ни одного слова одобренія. Когда-же онъ кончилъ, нсколько человкъ изъ моей свиты, спрятавшіеся въ глубин зала, стали бросать въ воздух шапки, и человкъ десять крикнуло: ‘да хранитъ Господь короля Ричарда!’ Я тотчасъ воспользовался этими криками и сказалъ: ‘Благодарю васъ, друзья мои и сограждане, эти восторженныя одобренія и единодушные крики радости доказываютъ и вашу мудрость, и вашу любовь къ Ричарду’. На этомъ я покончилъ и ушелъ.
Глостэръ. Что за безъязычные чурбаны! Итакъ, говорить они не захотли? А мэръ со своей свитой придетъ сюда?
Бокингемъ. Сейчасъ будетъ здсь, милордъ. Притворитесь, что васъ что-то страшитъ и позвольте имъ обратиться къ вамъ съ рчью только посл усиленныхъ просьбъ съ ихъ стороны. Позаботьтесь также о томъ, чтобы въ это время имть въ рукахъ молитвенникъ и появитесь передъ ними не иначе, какъ имя около себя двухъ служителей церкви, такъ какъ это дастъ мн поводъ прочесть самую умилительную проповдь. Склоняйтесь-же на наши просьбы не вдругъ, разыграйте изъ себя двственницу, отвчайте все ‘нтъ’ и все таки согласитесь.
Глостэръ. Я пока уйду, и если ты также ловко будешь ходатайствовать за нихъ, какъ я отвчать теб ‘нтъ’ за самого себя, нтъ никакого сомннія, что исходъ дла окажется самымъ благопріятнымъ.
Бокингемъ. Ступайте скоре на галлерею, вотъ стучится лордъ-мэръ (Глостэръ уходитъ, появляются лордъ-мэръ, ольдермены и граждане). Добро пожаловать, господа, я самъ жду здсь достаточно давно, мн кажется, что герцогъ ни съ кмъ не желаетъ разговаривать (Входитъ Кетсби). А, Кетсби! Что отвтилъ вамъ господинъ на мою просьбу?
Кетсби. Онъ просить, добрйшій мой лордъ, повидаться съ нимъ завтра или послзавтра, онъ теперь заперся съ двумя преподобными отцами, углубился въ духовное созерцаніе, и ничто мірское не въ состояніи отвлечь его отъ душеспасительнаго занятія.
Бокингемъ. Добрйшій Кетсби, вернитесь къ милостивому герцогу, скажите ему, что я самъ, лордъ-мэръ и ольдермэны, вс пришли къ нему по длу величайшей важности, отъ котораго зависитъ наше общее благо.
Кетсби. Я ему доложу (Уходитъ).
Бокингемъ. Да, господа, этотъ принцъ не то что Эдвардъ, онъ не нжится на мягкомъ лож, но стоя на колняхъ возносится душою къ Господу, онъ занятъ не любезничаніемъ съ прелестницами, а набожною бесдой со святыми отцами, не утучняетъ сномъ лниваго тла, но обогащаетъ молитвами свою вчно бодрственную душу. Счастлива была-бы Англія, если-бы добродтельный этотъ принцъ согласился принять тягостное бремя короны. Но я не думаю, чтобы онъ склонился на наши просьбы.
Лордъ-мэръ. Дай Богъ, чтобъ онъ намъ не отказалъ.
Бокингемъ. А я боюсь, что такъ и будетъ. Вотъ возвращается Кетсби (Входитъ Кетсби). Ну, Кетсби, что говоритъ его свтлость?
Кетсби. Герцогъ съ удивленіемъ спрашиваетъ, зачмъ вы пришли къ нему со всею этой толпой гражданъ. Такъ какъ вы ни словомъ не предупредили объ этомъ герцога, то онъ опасается нтъ-ли у васъ относительно него недобрыхъ намреній.
Бокингемъ. Мн очень прискорбно, что благородный мой кузенъ подозрваетъ меня въ желаніи ему чего-бы то ни было недобраго. Самъ Богъ видитъ, что мы явились къ нему съ намреніемъ полнымъ любви. Вернитесь опять къ его свтлости и скажите это ему (Кетсби уходитъ). Когда богобоязненные и набожные люди перебираютъ четки, ревностныя ихъ молитвы до того сладостны, что молящихся не легко отвлечь отъ этого занятія.

На одной изъ верхнихъ галлерей появляется Глостэръ, рядомъ съ нимъ два монаха и Кетсби.

Лордъ-мэръ. Смотрите, вотъ гд его свтлость, съ нимъ два служителя церкви!
Бокингемъ. Они служатъ христолюбивому принцу добродтельной опорою, чтобы уберечь его отъ паденія въ сти суеты. Смотрите, смотрите, у него въ рукахъ молитвенникъ, а по этому признаку легче всего узнать праведнаго человка.— Прославленный Плантадженетъ, милостивйшій принцъ, склони къ нашей мольб благосклонное ухо и прости, что мы прерываемъ твое набожное, вполн христіанское занятіе.
Глостэръ. Вамъ, милордъ, извиняться не за что, скорй я долженъ просить у васъ прощенія, что занятый бесдой съ Господомъ, забылъ о моихъ друзьяхъ. Ну, будетъ объ этомъ, скажите, что вамъ отъ меня угодно?
Бокингемъ. Угоднаго Богу и всмъ хорошимъ людямъ нашего никмъ не управляемаго острова.
Глостэръ. Должно быть, я провинился чмъ нибудь передъ гражданами, что вы пришли пожурить меня за мое неразуміе.
Бокингемъ. Да, герцогъ, провинились, но если-бы, внявъ нашимъ мольбамъ, вашей свтлости угодно было поправить свою вину…
Глостэръ. О, готовъ съ радостью, для чего-же я и существую въ христіанскомъ мір?
Бокингемъ. Узнайте-же, что вина ваша состоитъ въ томъ, что вы отказываетесь отъ верховной власти, отъ величаваго трона, отъ царственнаго скипетра, отъ сана, слдуемаго вамъ по рожденію, отъ законнаго наслдія вашего царственнаго дома въ пользу гнуснаго отпрыска полусгнившаго дерева. Пока ваша полусонная мысль радуется быть можетъ и пріятному для васъ смиренію, которое мы стараемся стряхнуть съ васъ во имя блага нашей страны, славный этотъ островъ лишается своихъ полезнйшихъ членовъ, лицо его обезображивается позорными рубцами, къ царственному стеблю прививаются гнусныя растенія. Вы чуть не съ головой окунулись въ зіяющую бездну чернаго равнодушія и глубокаго забвенія. Чтобы спасти родину, мы отъ всей души молимъ васъ, милостивйшій лордъ, лично принять на себя бразды правленія и не въ званіи протектора, намстника или повреннаго, обязаннаго подчиняться выгодамъ другого, но какъ ваше законное наслдіе, ваше государство, вашу неотъемлемую собственность по крови и по рожденію. Вотъ зачмъ я, но убдительнымъ просьбамъ хорошихъ и истинно преданныхъ вамъ гражданъ, явился сюда и теперь вмст съ ними горячо умоляю васъ склониться на наши мольбы и согласиться на нашу вполн законную просьбу.
Глостэгъ. Право не знаю, что было-бы приличне моему сану и вашему положенію: уйти-ли отсюда молча или отвтить вамъ горькими упреками. Если я оставлю вашу просьбу безъ отвта, вы, быть можетъ, подумаете, что мое честолюбіе, связывая мой языкъ, легко даетъ согласіе носить позолоченное ярмо верховной власти, которую вы такъ безумно стараетесь мн навязать. Если-же, съ другой стороны, я упреками отвчу на ваше желаніе, въ которомъ сказывается такая искренняя привязанность ко мн — я обижу друзей. И такъ, чтобы, говоря, избгнуть первой опасности и чтобы своими словами не подвергнуться другой, вотъ вамъ окончательный мой отвтъ: ваша любовь достойна благодарности, но мои личныя заслуги и достоинства далеко не стоятъ на высот того призванія, какое вы желаете мн навязать. Если-бы даже вс препятствія, которыя могутъ мн встртиться на пути, были изглажены, если-бы тропинка, ведущая меня къ царственному внцу, лежала предо мной совершенно открыто, и я могъ-бы воспользоваться зрлыми плодами моего рожденія,— умственное мое убожество такъ велико, а недостатки мои такъ многочисленны, что я, утлая ладья, неспособная плыть по разъяренному морю, скоре способенъ совсмъ уклониться отъ величія, чмъ подвергнуть крушенію самое это величіе, въ дыму моей славы. Однако, благодареніе Богу, вы не имете во мн особенной надобности, а если моя помощь была намъ дйствительно необходима мн самому потребовалось-бы весьма многое. Царственное дерево оставило намъ царственный плодъ, благодаря незамтно бгущему времени, плодъ этотъ созретъ, окажется достойнымъ царственнаго престола и, вроятно, осчастливитъ насъ всхъ своимъ правленіемъ. На него-то я возлагаю то, что вы стараетесь возложить на меня, то есть, то благополучіе, которое посылаетъ ему по праву его счастливая звзда. Избави Богъ, чтобы я когда нибудь старался исторгнуть изъ его рукъ то, что безспорно принадлежитъ ему.
Бокингемъ. Милордъ, все это служитъ несомнннымъ доказательствомъ вашей совстливости, но если хорошенько разсмотрть вс обстоятельства, вс ваши колебанія зиждутся на очень легковсныхъ и даже на совсмъ ничтожныхъ основаніяхъ. Вы говорите, что ребенокъ этотъ — сынъ брата вашего Эдварда. Да. Но въ то-же время онъ не сынъ законной его жены, такъ-какъ Эдвардъ еще ране обручился съ леди Люси. Ваша матушка еще жива и можетъ засвидтельствовать данное ея сыномъ общаніе. Дале: онъ по довренности былъ обрученъ съ лэди Бонной, сестрой французскаго короля. Обихъ ихъ отстранила бдная просительница, мать многочисленныхъ дтей, вдова съ заплаканнымъ лицомъ и съ уже поблекшими прелестями. Но, не смотря на увяданіе своей красоты, она завлекла его до наклонной плоскости гнуснаго многоженства. Отъ этого незаконнаго ложа родился тотъ Эдвардъ, котораго мы изъ вжливости называемъ принцемъ. Я могъ-бы разобрать это дло еще подробне и сказать еще боле, если-бы уваженіе къ нкоторымъ особамъ, находящимся еще въ живыхъ, не сдерживало мой языкъ. Примите-же, благородный лордъ, предлагаемую вамъ корону если не для того, чтобы осчастливить насъ, то для блага нашей родины или, по крайней мр, для того, чтобы избавить престолъ Англіи отъ той порчи, которой подвергло ее несчастливое время.
Лордъ-мэръ. Примите наше предложеніе, добрйшій лордъ, васъ объ этомъ умоляютъ ваши граждане.
Бокингемъ. Не отказывайтесь, могущественный лордъ, отъ нашей любви.
Кетсби. Осчастливьте ихъ, принцъ, не откажите имъ въ законной ихъ просьб.
Глостэръ. О, Боже мой, зачмъ хотите вы взвалить на меня вс эти заботы? Я рожденъ не для власти, не для величія. Умоляю васъ, не перетолковывайте моихъ словъ въ дурную сторону, я не могу, не хочу исполнить вашего желанія.
Бокингемъ. Если вы, въ избытк усердія и любви, хорошо извстной намъ сердечной нжности, почти женственной щепетильности, заставляющей васъ бояться укоровъ совсти, которую мы замчали въ васъ съ самаго вашего дтства относительно и родни вашей, и государства,— откажитесь отъ нашего предложенія, знайте, что сынъ вашего брата не будетъ нашимъ королемъ. Мы возведемъ кого-нибудь другого на вашъ престолъ, хотя-бы отъ этого и воспослдовала-бы гибель вашего дома. Вотъ то ршеніе, съ которымъ мы вамъ откланяемся. Идемте, граждане, намъ незачмъ умолять доле (Бокингемъ и граждане уходятъ).
Кетсби. Воротите ихъ опять, добрйшій принцъ, примите ихъ предложеніе. Если вы имъ откажите, на васъ вознегодуетъ вся страна.
Глостэръ. Ты хочешь, чтобы я взвалилъ на себя цлый міръ заботъ? Пожалуй, вороти ихъ. Я сотворенъ не изъ камня, ласковое ихъ предложеніе, хотя ему не сочувствуютъ ни моя душа, ни совсть, все-таки находитъ во мн доступъ (Кетсби уходитъ, возвращаются Бокингемъ и остальные). Если и теб, кузенъ Бокингемъ, и вамъ, люди серьезные и умные непремнно хочется взвалить мн на спину ненужное мн величіе и заставить меня волей-неволей носить тяжесть власти, надо терпливо покориться этой тяжкой необходимости. Но если черная клевета и гнусное на видъ порицаніе явятся слдствіемъ того, на что вы меня вынуждаете, меня отъ брызговъ ихъ грязи и отъ пятенъ обмоетъ, то, что я прямо сдлался жертвой насилія. Богъ вдаетъ, да и вы сами можете отчасти видть, какъ я былъ далекъ отъ желанія королевской власти.
Лордъ-мэръ. Да благословитъ Создатель вашу свтлость! Мы видимъ все и все передадимъ другимъ.
Глостэръ. Передавая это, вы скажете одну только правду.
Бокингемъ. Если такъ, я привтствую васъ, какъ носителя королевскаго титула: да здравствуетъ король Ричардъ, достойный король Англіи!
Лордъ-мэръ и вс другіе. Аминь.
Бокингемъ. Угодно вамъ, чтобы внчаніе ваше на царство совершилось завтра-же?
Глостэръ. Хоть завтра, если вы этого желаете.
Бокингемъ. Мы завтра составимъ вашу свиту, а затмъ, полные радости, имемъ честь вамъ откланяться.
Глостэръ (Епископамъ). Пойдемте, вернемтесь къ нашимъ душеспасительнымъ дламъ (Бокингему). Прощай, добрйшій кузенъ, прощайте, дорогіе друзья (Вс уходятъ).

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Передъ башней.

Съ одной стороны входятъ королева Елизавета, герцогиня Іоркская и маркизъ Дорсэтъ, съ другой — лэди Анна съ маленькой дочерью Клерэнса, которую она ведетъ за руку.

Герцогиня. Кто это идетъ сюда? А, внучка моя Плантаджэнетъ, ее за руку ведетъ добрая ея тетка Глостэръ. Клянусь душей, она, кажется, старается проникнуть въ башню, чтобы, движимая сердечнымъ порывомъ, поздравить молодого принца — Очень рада встрч съ тобой, милая моя дочь.
Лэди Анна. Да пошлетъ вамъ Богъ радость и счастье.
Королева Елизавета. Также и теб, добрая сестра. Куда вы идете?
Лэди Анна. Въ башню и, если не ошибаюсь, затмъ же зачмъ и вы, а именно затмъ, чтобы поздравить юныхъ принцевъ.
Королева Елизавета. Благодарю, милая сестра, мы войдемъ вс вмст (Входитъ Брэкенбюри). А вотъ кстати и смотритель башни. Будьте добры, любезный комендантъ, скажите, какъ поживаетъ принцъ и младшій мой сынъ Іоркъ?
Брэкенбюри. Какъ нельзя лучше, дорогая милэди. Но, простите меня, я не могу допустить васъ къ нему: это формальное приказаніе короля.
Королева Елизавета. Короля? Какого короля?
Брэкенбюри. Я хочу сказать лорда протектора.
Королева Елизавета. Да охранитъ его Господь отъ царственнаго титула. Неужто онъ воздвигъ преграду для взаимной любви моей и моихъ дтей? Я ихъ мать. Кто-же посметъ разлучить меня съ ними?
Герцогиня. Я мать ихъ отца и хочу ихъ видть.
Леди Анна. По родству я ихъ тетка, но по привязанности къ нимъ — ихъ мать. Отведи-же меня къ нимъ. Отвтственность за это я беру на себя и на свой страхъ избавляю тебя отъ исполненія обязанностей.
Брэкенбюри. Нтъ, милэди, не могу я отказаться отъ возложенной на меня обязанности. Я связанъ клятвой, поэтому простите меня (Уходитъ).

Входитъ Стэнли.

Стэнли. Если-бы, уважаемыя милэди, я встртился съ вами хоть однимъ часомъ позже, я-бы имлъ возможность привтствовать васъ, свтлйшую герцогиню Іоркскую, мать и уважаемую воспитательницу двухъ прекрасныхъ королевъ. (Къ герцогин Глостэръ). Идемте, государыня, вамъ слдуетъ прямо отправиться въ Вестминстеръ, гд васъ, какъ царственную подругу Ричарда, ожидаетъ коронованіе.
Королева Елизавета. Перержьте стягивающій меня снурокъ, чтобы сдавленное мое сердце могло биться свободне. Если вы этого не сдлаете, я отъ этой громоносной всти лишусь чувствъ.
Лэди Анна. Какая прискорбная неожиданность, какое печальное извстіе!
Дорсэтъ. Мужайтесь, матушка! Какъ чувствуетъ себя ваше величество?
Королева Елизавета. О, Дорсэтъ, не разговаривай со мной, уйди! Смерть и всякія бды слдуютъ за тобою по пятамъ: имя твоей матери гибельно для ея дтей. Если ты хочешь, чтобы смерть потеряла твой слдъ, переплыви за море и живи съ Ричмондомъ тамъ, гд тебя не сможетъ захватить рука ада. Бги, спасайся, спасайся отъ этой бойни, чтобы не увеличить собою число умершихъ, и чтобы я сама, не будучи боле ни матерью, ни женой, ни признанной королевой Англіи, не умерла рабою проклятія Маргариты.
Стэнли. Вашъ совтъ, государыня, какъ нельзя боле благоразуменъ.— Пользуйтесь безъ малйшаго промедленія тмъ преимуществомъ, которое даетъ вамъ время. Я васъ снабжу рекомендательными письмами къ моему сыну, который выдетъ къ вамъ на встрчу. Итакъ, не теряйте ни минуты времени, всякое промедленіе можетъ бытъ гибельно.
Герцогиня. О, какъ ужасенъ этотъ вихрь несчастія, разгоняющій всхъ въ разныя стороны. Будь проклято мое чрево! Ты, гнздо смерти, выносило для міра этого василиска, который поражаетъ на смерть однимъ своимъ взглядомъ.
Стэнли (Лэди Лин). Идемте-же, милэди, мн приказано какъ можно скоре препроводить васъ.
Лэди Анна. Я готова слдовать за вами, но совсмъ противъ воли. О, если-бы золотой обручъ, который долженъ увнчать мое чело, превратился въ раскаленное желзо и прожегъ меня до самаго мозга! Пусть наказаніемъ мн послужилъ-бы смертоносный ядъ и сокрушилъ меня ране, чмъ люди успютъ сказать: ‘да здравствуетъ королева’.
Королева Елизавета. Ступай, ступай, бдная душа. Я не завидую твоему блеску и даже, чтобы усилить свое горе, не пожелаю теб никакого несчастія.
Лэди Анна. Не пожелаешь? Отчего-же не пожелать? Когда тотъ, кого я теперь называю своимъ мужемъ, съ едва омытыми отъ крови руками подошелъ ко мн въ то время, когда я слдовала за гробомъ Генриха, этого ангела, бывшаго первымъ моимъ мужемъ, этого праведнаго покойника, за которымъ я слдовала вся въ слезахъ, очутившись лицомъ къ лицу съ Ричардомъ, вотъ чего я пожелала: ‘будь, ты проклятъ, воскликнула я,— за то что мн, молодой, послалъ на долю старость вдовицы! Пусть, когда ты женишься, горе безотлучно витаетъ надъ твоимъ ложемъ, и пусть твоя жена, если только найдется женщина настолько безумная, чтобы стать твоей женою, познаетъ, благодаря твоей жизни, боле скорбей, чмъ познала ихъ я, когда ты лишилъ меня дорогого моего повелителя’. Увы, ране чмъ я успла повторить это проклятіе, мое женское сердце успло въ такой короткій промежутокъ времени поддаться очарованію медоточивыхъ словъ, изъ-за которыхъ я сама предала себя проклятію. Съ этой минуты сонъ бжитъ отъ моихъ глазъ, никогда на лож Ричарда я не вкусила ни одного часа освжающей росы золотаго сна, такъ какъ меня постоянно пробуждали страшныя сновиднія. Къ тому-же Ричардъ ненавидитъ меня за то, что я дочь Уорика, и я нисколько не сомнваюсь, что онъ скоро избавится отъ меня.
Королева Елизавета. Прощай, бдная душа, мн тебя глубоко жаль.
Лэди Анна. Поврьте, что и мн въ душ жаль васъ по мене.
Дорсэтъ. Прощай, несчастная, такъ печально идущая на встрчу величію.
Лэди Анна. Прощай и ты, бдный, прощающійся съ нимъ такъ грустно.
Герцогиня (Дорсэту). Спши къ Ричмонду, и пусть счастье будетъ твоимъ спутникомъ (Лэди Анн). Спши къ Ричарду, и да послужитъ теб охраной святые ангелы (Королев Елизавет). Спши въ святилище, и да пошлетъ небо теб тамъ утшеніе. А я сойду въ могилу и дай Богъ, чтобы я нашла тамъ миръ и спокойствіе. Цлыхъ восемьдесятъ тяжелыхъ лтъ прожила я въ печали, и недли страданій служили искупленіемъ за каждый часъ радости.
Королева Елизавета. Постойте, обратимъ еще разъ свои взоры къ башн. О, древніе камни, сжальтесь надъ нжнымъ возрастомъ этихъ дтей, которыхъ зависть заточила внутрь вашихъ стнъ. Эти стны — жесткая колыбель для этихъ хорошенькихъ малютокъ, грубыя и суровыя он для нихъ кормилицы, мрачныя подруги игръ, слишкомъ старыя для такихъ молодыхъ принцевъ, будьте милостивы къ моимъ дтямъ, обращайтесь съ ними по ласкове! О, камни, вотъ какъ съ вами прощается безумная скорбь (Вс уходятъ).

СЦЕНА II.

Тронный залъ во дворц.

Трубы гремятъ. Ричардъ въ внц и въ королевскомъ облаченіи, садится на тронъ, подл него Бокингэмъ, Кетсби, пажъ и другіе.

Король Ричардъ. Отойдите вс въ сторону. Кузенъ Бокингэмъ!
Бокингемъ. Что прикажете, мой государь?
Король Ричардъ. Дай мн руку. Тмъ, что король Ричардъ сидитъ такъ высоко, онъ исключительно обязанъ твоимъ совтамъ, твоей помощи. Но облачены мы во весь этотъ блескъ всего только на одинъ день или онъ останется съ нами и намъ можно радоваться ему безбоязненно?
Бокингемъ. Да не поблекнетъ онъ никогда и навсегда останется при васъ!
Король Ричардъ. Теперь, Бокингемъ, я сдлаюсь оселкомъ, на себ испытаю, дйствительно-ли ты чистое золото. Юный Эдвардъ живъ, пойми, что я хочу сказать.
Бокингемъ. Говорите, государь, прямо.
Король Ричардъ. Я и говорю, что мн хотлось-бы быть королемъ, Бокингемъ.
Бокингемъ. Но вдь вы, трижды славный мой властелинъ, и теперь уже король.
Король Ричардъ. Король, да, въ самомъ дл. Но Эдвардъ все-таки живъ.
Бокингемъ. Да, живъ, благородный нашъ повелитель.
Король Ричардъ. Весьма прискорбно, если изъ этихъ словъ: ‘да, живъ, благородный нашъ повелитель’, слдуетъ вывести заключеніе, что Эдвардъ будетъ жить. Ты, кузенъ, никогда не былъ такъ недогадливъ. Неужто я долженъ высказывать все? Изволь, выскажу: я хочу смерти этихъ незаконнорожденныхъ ублюдковъ и хочу безотлагательно. Что скажешь ты теперь? Говори скорй и короче.
Бокингемъ. На все воля вашего величества.
Король Ричардъ. Ты нынче совсмъ ледъ, твоя преданность, кажется мн, замерзаетъ. Говори, согласенъ ты на ихъ смерть?
Бокингемъ. Позвольте, государь, дайте, мн подумать, сообразить хоть минуту.Отвтомъ я не замедлю (Уходитъ).
Кетсби (Про себя). Король разсерженъ: смотрите, какъ онъ кусаетъ губы.
Король Ричардъ (Сходя съ трона). Нтъ, имть дло съ глупыми мдными лбами или съ беззаботными мальчишками — врне. Кто дерзнетъ взглянуть на меня пытливымъ окомъ, тотъ мн не годится. Высокомрный Бокингемъ становится ужъ черезчуръ осмотрительнымъ. Пажъ!
Пажъ. Что прикажете, государь?
Король Ричардъ. Не знаешь-ли ты человка, котораго такой соблазнитель, какъ золото, могъ-бы подбить на тайное убійство?
Пажъ. Я знаю одного, ничмъ недовольнаго человка, высокомрныя стремленія котораго находятся въ вчной вражд съ ограниченностію его средствъ. Золото подйствуетъ на него сильне, чмъ цлыхъ двадцать ораторовъ. Я убжденъ, что его можно склонить, на что угодно.
Король Ричардъ. Какъ его зовутъ?
Пажъ. Его имя — Тиррель, государь.
Король Ричардъ. Я немного его знаю. Ступай, приведи его ко мн (Пажъ уходитъ). Бокингэмъ слишкомъ хитеръ и проницателенъ, поэтому ему боле не быть повреннымъ моихъ замысловъ. До сихъ поръ, работая заодно со мною, онъ былъ неутомимъ, а теперь вдругъ оказалось, что ему необходимо подумать. Пусть думаетъ (Входитъ Стэнли). Что скажете, лордъ Стэнли?
Стэнли. Государь, увряю, что маркизъ Дорсэтъ бжалъ къ Ричмонду.
Король Ричардъ. Подойди сюда, Кетсби. Распусти слухъ, что жена моя Анна очень больна. Я приму мры, чтобы ее никуда не выпускали. Да, отыщи мн какого-нибудь ничтожнаго дворянина и я тотчасъ-же выдамъ за него дочь Кларенса. Сынъ Клэренса глупъ и поэтому не страшенъ. Что-же, ты стоишь? Повторяю: распусти слухъ, что моя жена, королева Анна, при смерти. Дйствуй проворне, для меня чрезвычайно важно еще въ зародыш уничтожить вс надежды, которыя могли-бы повредить мн впослдствіи (Кетсби уходитъ). Мн необходимо жениться на дочери моего брата, безъ этого основаніемъ моего царственнаго престола служитъ хрупкое стекло. Прежде надо убить ея братьевъ, а затмъ жениться на ней. Путь къ достиженію желаемаго не совсмъ врный, но я ужъ до того погрязъ въ крови, что одинъ грхъ неминуемо влечетъ за собой другой, слезоточивыя состраданія несвойствены этимъ глазамъ (Входитъ пажъ и Тиррэль) Ты Тиррэль?
Тиррэль. Я, Джемсъ Тиррэль, преданнйшій врноподданный вашего величества.
Король Ричардъ. Въ самомъ дл?
Тиррэль. Испытайте меня.
Король Ричардъ. Ршишься ты убить одного изъ моихъ друзей?
Тиррэль. Если это угодно будетъ вашему величеству, но я охотне убилъ двоихъ вашихъ враговъ.
Король Ричардъ. Такъ убей ихъ. У меня есть два неумолимые врага, два врага моего спокойствія, отгоняющіе отъ моихъ глазъ сладостный сонъ. Я желалъ бы, чтобы ты занялся-бы ими, Тиррэль. Я говорю о тхъ двухъ незаконнорожденныхъ, что сидятъ въ башн.
Тиррэль. Дайте мн возможность добраться до нихъ и я тотчасъ-же положу конецъ вашему страху.
Король Ричардъ. Твои слова для меня сладостная музыка. Подойди ко мн поближе. Вотъ съ этимъ удостовреніемъ тебя пропустятъ. Встань и ступай (Шепчетъ ему на ухо). Скажи, что согласенъ и я награжу тебя своею любовью, возвеличу тебя.
Тиррэль. Все будетъ исполнено мигомъ (Уходитъ).

Входитъ Бокингемь.

Бокингемъ. Государь, я обдумалъ все, касающееся предложеннаго мн вами вопроса.
Король Ричардъ. Хорошо, оставимъ это. Дорсэтъ бжалъ, чтобы присоединиться къ Ричмонду.
Бокингемъ. Я только что слышалъ объ этомъ, государь.
Король Ричардъ. Стэнли! Ричмондъ сынъ твоей жены. Берегись!
Бокингемъ. Государь, дерзаю, какъ должнаго, просить у васъ общанной награды: вы дали честное слово, даже клялись пожаловать мн Гирфордское графство со всей его движимостью.
Король Ричардъ. Стэнли, наблюдай за своей женой. Если она вступитъ съ ними въ переписку, въ отвт будешь ты.
Бокингемъ. Чмъ-же вы, ваше величество, поршите справедливую мою просьбу?
Король Ричардъ. Я помню, когда Ричмондъ былъ только едва виднымъ отъ земли капризнымъ мальчишкой, Генрихъ VI пророчилъ, что онъ будетъ со временемъ королемъ… Королемъ!.. Пожалуй, и будетъ такъ.
Бокингемъ. Государь…
Король Ричардъ. Какъ, однако, не пришло пророку въ голову сказать мн, что я его убью. Вдь я присутствовалъ тутъ-же.
Бокингемъ. Государь, ваше общаніе насчетъ герцогства…
Король Ричардъ. Ричмондъ! Въ послдній разъ, когда мн случилось побывать въ Экзотор, мэръ изъ любезности, показывая мн замокъ, назвалъ меня Ружмономъ. При этомъ имени я невольно содрогнулся, потому что одинъ ирландскій бардъ, какъ-то предсказалъ мн, что я проживу недолго посл того, какъ увижу Ричмонда.
Бокингемъ. Государь…
Король Ричардъ. А… который теперь часъ?
Бокингемъ. Я осмливаюсь напомнить вашему величеству о моей просьб.
Король Ричардъ. Который теперь часъ?
Бокингемъ. Сейчасъ пробьетъ десять.
Король Ричардъ. Ну, и пусть бьетъ.
Бокингемъ. Какъ, пусть бьетъ?
Король Ричардъ. Конечно. Ты здсь стоишь, словно автоматъ, обязанный выбивать часы и задерживаешь удары между своей просьбой и моими размышленіями. Я сегодня не въ такомъ расположеніи духа, чтобы дарить и жаловать.
Бокингемъ. Такъ отвтьте мн ршительно: угодно или не угодно вамъ сдержать данное слово?
Король Ричардъ. Ты мн надолъ, я сегодня не въ дух (Уходитъ, за нимъ свита).
Бокингемъ. А, вотъ какъ! Онъ такимъ-то презрніемъ воздаетъ мн за вс мои услуги. Неужто для этого возвелъ я его въ короли? Вспомнимъ про Гестингса, а затмъ въ Брэкнокъ, пока голова еще держится на плечахъ (Уходитъ).

СЦЕНА III.

Тамъ-же.

Входитъ Тиррэлъ.

Тиррэль. Ужасное, кровавое дло совершено. Эта страна еще никогда не видывала такого зврскаго злодянія. Даже такіе воплощеные негодяи, какъ мои помощники палачи Дайтэнъ и Форрестъ, эти дв кровожадныя собаки разчувствовались отъ состраданія и даже плакали, какъ дти, разказывая печальныя подробности о смерти двоихъ бдныхъ дтей. ‘Вотъ какъ лежали несчастныя малютки’. Говорилъ Дайтэнъ. ‘Да,— говорилъ Форрестъ,— он лежали такъ, крпко обнявъ другъ друга невинными, блдными, какъ алебастръ, руками, губы ихъ цловались во сн и въ весенней красот казались четырьмя алыми розами на одномъ стебл. На подушк лежалъ молитвенникъ, ‘и это,— какъ говорилъ Форрестъ, чуть было совсмъ не уничтожило моей ршимости, но дьяволъ’… Бездльникъ на этомъ слов остановился и вмсто него Дайтэнъ продолжалъ: ‘Мы задушили два прекраснйшія, совершеннйшія произведенія природы, какихъ она не создавала еще ни разу съ самаго сотворенія міра’. Терзаемые жалостью и совстью, они не могли боле говорить, и я ушелъ отъ нихъ, чтобы извстить объ этомъ кровожаднаго короля. Но вотъ и онъ. Привтъ моему царственному повелителю!

Входитъ король Ричардъ.

Король Ричардъ. Какими встями осчастливишь ты меня, любезный Тиррэль?
Тиррэль. Если точное исполненіе важнаго приказанія можетъ васъ осчастливить, то вы должны быть счастливы: все кончено.
Король Ричардъ. Ты видлъ ихъ мертвыми?
Тиррэль. Видлъ, государь.
Король Ричардъ. И ихъ уже похоронили, милйшій мой Тиррэль?
Тиррэль. Да, это исполнилъ капелланъ башни, но гд именно, право и самъ не знаю.
Король Ричардъ. Приходи ко мн, Тиррэль, тотчасъ посл ужина и ты разскажешь мн подробности ихъ смерти. Тмъ временемъ постарайся придумать, что я могу для тебя сдлать и твое желаніе тотчасъ-же будетъ исполнено. До свиданія.
Тиррэль. Поручаю себя вашей милости (Уходитъ).
Король Ричардъ. Сынъ Клерэнса находится въ самомъ строгомъ заключеніи, дочь его я выдалъ замужъ за личность ничтожную, сыны Эдварда спятъ на лон Авраама, а моя жена Анна сказала міру послднее прости.Теперь, когда до моего свднія дошло, что живущій въ Бретани Ричмондъ обращаетъ свои взоры на дочь моего брата, то есть, на юную Елизавету и, благодаря этому союзу, иметъ дерзость мечтать о корон, я не теряя времени представлюсь ей самъ, какъ веселый и любезный искатель ея руки.

Входитъ Кетсби.

Кетсби. Государь…
Король Ричардъ. Ты должно быть принесъ какія-нибудь очень важныя извстія, радостныя или печальныя, когда дерзаешь являться сюда такъ внезапно.
Кетсби. Всти, государь, не утшительныя: Мортонъ передался на сторону Ричмонда, Бокингемъ, поддерживаемый смлыми уэльсцами, выступилъ въ походъ и численность его войска увеличивается съ каждымъ днемъ.
Король Ричардъ. Присоединеніе Элли къ Ричмонду тревожитъ меня несравненно боле, чмъ то, что Бокингемъ такъ торопливо взялся за оружіе. Идемъ, я по опыту знаю, что не въ мру осторожное раздумье служитъ сонливой медлительности свинцовымъ рабомъ и медленность, двигающаяся походкой улитки, ведетъ за собою нищенское безсиліе. Моимъ крыломъ, Меркуріемъ Юпитера, герольдомъ короля будетъ огненная быстрота. Ступай, собери скорй войско. Моимъ лучшимъ совтникомъ былъ мой умъ, не до раздумья, когда измнники уже храбро выступили въ поле.

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Передъ дворцомъ.

Входитъ Маргарита.

Маргарита. И такъ, ихъ благополучіе начинаетъ уже перезрвать и само уже валитъ въ гнилую пасть смерти. Ловко скрываясь здсь, я сторожила моихъ враговъ, поджидая минуты ихъ паденія. И вотъ, наконецъ, кажется дождалась. Я уже была свидтельницей начала осуществленія этихъ надеждъ и теперь отправлюсь во Францію въ полномъ убжденіи, что развязка будетъ такъ-же горька, мрачна и трагична. Удались отсюда, несчастная Маргарита, кто -то идетъ.

Появляются королева Елизавета и герцогиня Іоркская.

Королева Елизавета. Ахъ, бдные мои принцы, нжные мои мальчики, мои цвты въ распуколкахъ, мои, только что нарождающіся, благоуханія! Если ваши нжныя души рютъ въ воздух и Вчный Судъ не указалъ имъ еще опредленнаго мста, порхайте вокругъ меня на своихъ воздушныхъ крыльяхъ и слушайте горькія стованія вашей матери.
Королева Маргарита. Да, порхайте вокругъ нея, нашептывайте ей, что ваша младенческая заря погружена во мракъ старухи-ночи, вполн согласно требованіямъ справедливости.
Герцогиня. Несчастія совсмъ разбили мой голосъ, мой языкъ совершенно истощилъ свою силу на жалобы и теперь онъ неподвиженъ и нмъ. О, Эдвардъ Плантадженэтъ, зачмъ ты умеръ?
Королева Маргарита. Плантадженэтъ расплачивается за Плантадженэта, Эдвардъ за Эдварда платитъ долгъ смерти.
Королева Елизавета. О, Создатель! Зачмъ отвратилъ ты свои взоры отъ этихъ невинныхъ агнцевъ и бросилъ ихъ въ пасть волка! Или ты дремалъ когда совершалось это ужасное дло?
Королева Маргарита. А что длалъ онъ, когда мой святой Генрихъ и мой возлюбленный сынъ умерли?
Герцогиня. Мертвая жизнь! Слпое зрніе! Жалкій призракъ живаго существа! Скорбь, выставленная на посмяніе толпы! Позоръ вселенной! Собственность могилъ, беззаконно похищенная жизнью! Пространный перечень и краткая лтопись дней несчастья!— пусть твое незнающее покоя существо найдетъ успокоеніе на англійской земл, на земл закона, которая, въ противность всмъ законамъ, до пьяна упилась невинной кровью! (Садится на землю).
Королева Елизавета. О, зачмъ не можешь ты такъ-же скоро указать мн могилу, какъ указываешь печальное мсто для отдохновенія, я-бы тогда совсмъ зарыла мои кости и не дала-бы имъ времени отдыхать. О, кто, кром насъ, иметъ основанія проливать слезы? (Садится рядомъ съ герцогиней).
Королева. Маргарита. Если самая застарлая скорбь достойна наибольшаго уваженія, предоставьте моимъ страданіямъ право старшинства и пусть он займутъ почетное мсто (Садится рядомъ съ обими другими). Если скорби свойственно переносить товарищества, высказывайте вс ваши несчастія, перечисляя мои: у меня былъ Эдвардъ и его убилъ Ричардъ, у меня былъ мужъ и его убилъ Ричардъ.— У тебя былъ Эдвардъ и его умертвилъ Ричардъ, у тебя былъ Ричардъ и его тоже умертвилъ Ричардъ.
Герцогиня. У меня былъ Ричардъ и ты его убила, былъ у меня еще Рютлэндъ и ты помогла его убить.
Королева Маргарита. У тебя былъ еще Клерэнсъ и Ричардъ его умертвилъ, изъ собачьей конуры твоей утробы вырвался адскій песъ, который всхъ насъ травитъ насмерть, песъ, у котораго зубы явились прежде глазъ, чтобы разрывать на части агнцевъ и нить ихъ чистую кровь. Да, именно твое чрево изрыгнуло этого гнуснаго истребителя Господнихъ созданій, этого безпощаднаго величайшаго тирана земли, царящаго надъ распухшими глазами обливающихся слезами душъ, чтобы затравить насъ до самой могилы. О, праведный, правосудный Боже, какъ благодарна я теб, что этотъ алчный песъ не щадитъ даже дтей собственной своей матери и длаетъ ее причастной скорбямъ другихъ страдалицъ.
Герцогиня. О, жена Генриха, не относись съ торжествомъ къ моимъ скорбямъ! Самъ Богъ свидтель, что я обливаюсь искренними слезами при вид твоихъ утратъ.
Королева Маргарита. Не перебивай меня, я такъ долго алкала мести,— дай мн насытиться ея лицезрніемъ. Твой Эдвардъ, убившій моего Эдварда, умеръ. Другой твой Эдвардъ тоже умеръ въ возмездіе за моего Эдварда, а твой малютка Іоркъ не боле, какъ привсокъ, потому что даже и двоихъ твоихъ Эдвардовъ мало, чтобы твоя потеря сравнилась съ моей. Твой Клерэнсъ, заколовшій моего Эдварда, умеръ не одинъ, за нимъ безвременно задохнись въ прах могилы и вс свидтели этого ужаснаго дла: и развратникъ Гестингсъ, и Райворсъ, и Богенъ, и Грэй. Только Ричардъ, этотъ черный прислужникъ ада, одинъ еще живъ, чтобы, какъ маклеръ, закупать и отсылать въ преисподнюю бдныя души. Но уже близка и его омерзительная смерть, которая ни въ комъ не возбудитъ сожалнія. Часть земли уже разверзлась, адъ пылаетъ нетерпніемъ, демоны ревутъ, а святые молятъ,— и все это въ страстномъ желаніи, чтобы Ричардъ скоре покинулъ этотъ міръ. О, и я умоляю тебя, милосердый Боже, расторгни скоре узы, привязывающія его къ жизни, чтобы я ране, чмъ умру, могла воскликнуть: ‘Проклятый песъ издохъ’!
Королева Елизавета. О, я помню, ты пророчила, что настанетъ время, когда я сама буду прибгать къ помощи твоихъ проклятій, чтобы он сокрушили этого толстобрюхаго паука, эту гнусную, горбатую жабу.
Королева Маргарита. Тогда я называла тебя пустымъ отраженіемъ моей судьбы, называла тебя жалкой тнью намалеванной королевы, жалкой поддлкой подъ ту, чмъ я была, безтолковымъ перечнемъ, разъяснявшимъ то, что должно было-бы совершиться во время гнуснаго представленія. Выскочка, предназначенная быть свергнутой въ пропасть, только въ насмшку мать двухъ прелестныхъ малютокъ, только призракъ того, чмъ ты себя считаешь, ты, слишкомъ сильно бросающееся въ глаза знамя, на которое направлены вс стрлы! Ты только вывска величія, дождевой пузырь, пустое дуновеніе втра, ты потшная королева, выведенная только затмъ, чтобы кмъ-нибудь наполнить подмостки! Гд-же теперь твой мужъ, гд братья, гд дти, гд вс твои радости? Кто теперь преклоняется передъ тобою и кто съ мольбою: ‘Да здравствуетъ королева’! Гд льстившіе теб и пресмыкавшіеся передъ тобою пэры, гд народъ, бгавшій за тобою толпами? Перебери все это въ памяти и представь себ, что ты теперь такое: вмсто счастливой жены, ты несчастнйшая вдова, вмсто радующейся матери, ты осиротлая мать, стонущая отъ горя, вмсто того, чтобы къ теб обращались съ просьбами, ты сама обратилась въ униженную просительницу, вмсто королевы ты увнчанная горемъ рабыня, вмсто того, чтобы издваться надо мною, ты дала мн возможность надъ тобою издваться, ты меня презирала, а теперь я презираю тебя, прежде ты могла повелвать всмъ, а гд-же теперь тотъ человкъ, который-бы тебя послушался? Колесо правосудія повернулось. Оно сдлало тебя добычей времени, сохранившей только воспоминаніе о томъ, чмъ она была и, чтобы еще боле тебя терзать, сдлало тмъ, что ты есть. Ты беззаконно завладла моимъ мстомъ, зачмъ бы теб не завладть, на этотъ разъ уже законно, частью моихъ страданій. Твоя надменная шея теперь склоняется подъ половиною того ига, которое давило меня. Теперь усталая моя голова освободилась отъ тяжелой ноши и я слагаю весь этотъ мучительный гнетъ на одну тебя. Прощай, жена Іорка, прощай, королева — неудачница! Несчастіе, переживаемое Англіей, заставитъ меня радостно улыбаться во Франціи.
Королева Елизавета. Повремени немного. Ты, искусившаяся въ проклятіяхъ, научи и меня проклинать моихъ враговъ.
Королева Маргарита. Удерживайся отъ сна во время ночи и подвергай себя посту во время дня, сравнивай свое умершее счастье со своей оставшейся въ живыхъ судьбой, стараясь вообразить себ своихъ дтей еще боле красивыми, чмъ они были на самомъ дл, а убійцу ихъ еще омерзительне, чмъ онъ есть. Старайся прикрасить утраченное и научиться видть виновника твоихъ утратъ въ еще боле отвратительномъ свт и его проклинать.
Королева Елизавета. Мои слова тупы, отточи ихъ о свои.
Королева Маргарита. Ихъ отточитъ горе. Благодаря ему, и они станутъ такими-же острыми и колющими, какъ мои (Уходитъ).
Герцогиня. Разв бдственное положеніе такъ нуждается въ многорчивыхъ изліяніяхъ?
Королева Елизавета. О, не удерживай меня отъ желанія прибгать къ заступничеству того ходатая, который принялъ на себя защиту такого кліента, какъ несчастіе. О, пусть эти воздушные наслдники незавщанныхъ имъ радостей, пусть эти бдные, едва дышащіе витіи, говорящіе отъ имени скорби,— да, пусть они вс вопіютъ, и хотя отъ ихъ воплей особенной пользы нтъ, но все-жъ-таки они облегчаютъ душу.
Герцогиня. О, если такъ, пусть ничто не связываетъ нашъ языкъ. Пойдемъ со мною и пусть цлый потокъ горькихъ словъ обрушится на моего проклятаго сына, умертвившаго твоихъ милыхъ малютокъ (За сценой гремитъ барабанъ). Это его барабанъ, не будь скупа на проклятія!

Входитъ король Ричардъ, за нимъ его вооруженная свита.

Король Ричардъ. Кто дерзаетъ преграждать мн путь?
Герцогиня. Та, которая могла-бы совсмъ преградить теб путь къ жизни, задушивъ тебя въ проклятой своей утроб, и тмъ избавила-бы тебя, презрнная тварь, отъ всхъ совершенныхъ тобою преступленій.
Королева Елизавета. Ты золотымъ внцомъ прикрылъ то чело, на которомъ, если-бы существовала справедливость, сохранилось то клеймо за убійство принца, которому этотъ внецъ принадлежалъ по нраву, за убійство моихъ бдныхъ сыновей и братьевъ. Отвчай, гнусный рабъ, гд мои сыновья?
Герцогиня. Отвть, отвратительная жаба, гд братъ твой, Клерэнсъ, гд его малютка сынъ, Нэдъ Плантаджэнетъ?
Королева Елизавета. Гд добрый Райверсъ, Вогенъ, гд Грэй?
Герцогиня. Гд честный Гестингсъ?
Король Ричардъ. Трубы и барабаны, бейте громче тревогу, чтобы небеса не слыхали, какъ эти сварливыя бабы ругаются надъ помазанникомъ Божіимъ. Гремите-же, говорю я (Раскатъ трубъ и барабановъ). Обуздайте вашъ гнвъ, говорите, не забывая приличій, или я заглушу ваши крики громкими и воинственными звуками.
Герцогиня. Сынъ-ли ты мн?
Король Ричардъ. Вамъ.
Герцогиня. Если такъ, выслушай терпливо то, что внушаетъ мн мое нетерпніе.
Король Ричардъ. Я не умю выслушивать укоровъ. Эта черта характера перешла мн по наслдству отъ васъ.
Герцогиня. Нтъ, дай мн высказаться.
Король Ричардъ. Пожалуй, но слушать я васъ не стану.
Герцогиня. Я въ своихъ рчахъ буду умренна, даже кротка.
Король Ричардъ. Но главное, будьте кратки, добрая матушка. Я тороплюсь.
Герцогиня. Ты торопишься, а Богъ свидтель, какъ долго я ожидала тебя среди невыносимой муки и агоніи.
Король Ричардъ. Но мое появленіе на свтъ, однако, послужило вамъ облегченіемъ.
Герцогиня. Нтъ, клянусь святымъ Крестомъ, никакого облегченія я отъ тебя не видала, такъ-какъ съ твоимъ появленіемъ земля превратилась для меня въ адъ. Твое рожденіе явилось для меня мучительнымъ бременемъ, въ дтств ты былъ угрюмъ и сварливъ, а въ школьные годы страшенъ, дикъ, сумасброденъ и золъ до бшенства, первые годы юности смлъ, наглъ и предпріимчивъ, въ зрломъ возраст высокомренъ, вкрадчивъ, лживъ и кровожаденъ, боле сдержанъ, чмъ прежде, но за то и боле опасенъ, потому что ты ласкаешь того, кого ненавидишь. Можешь-ли ты мн указать хоть одинъ часъ облегченія и спокойствія, которыя я вкусила-бы въ твоемъ присутствіи?
Король Ричардъ. Не могу указать ни одного, кром того, когда чувство голода заставляло васъ уходить завтракать и тмъ избавляло васъ отъ моего присутствія. Если мое лицезрніе для васъ тяжело, позвольте-же мн продолжать путь и вы избавитесь отъ моего непріятнаго для васъ вида. Пусть гремятъ барабаны.
Герцогиня. Нтъ, постой, выслушай меня еще.
Король Ричардъ. Въ вашихъ словахъ слишкомъ много горечи.
Герцогиня. Еще одно только слово. Я говорю съ тобой въ послдній разъ.
Король Ричардъ. Если такъ, пожалуй.
Герцогиня. Ты, по справедливому ршенію небесъ, или не выйдешь побдителемъ изъ начатой тобою войны, или я сама умру отъ старости и отъ горя. И такъ, я ни въ какомъ случа не увижу твоего лица. Унеси-же съ собой самое тяжкое, мое самое подавляющее проклятіе. Пусть въ день битвы оно покажется теб тяжеле, чмъ т тяжелые доспхи, въ которые ты теперь облеченъ. Моя молитва будетъ сражаться противъ тебя вмст съ твоими противниками, тогда крошечныя души сыновъ Эдварда будутъ нашептывать твоимъ врагамъ, общая имъ успхъ и побду. Кровожадный человкъ, тебя и конецъ ожидаетъ кровавый! Позоръ, бывшій неизмннымъ спутникомъ твоей жизни, не оставить тебя и въ минуту смерти (Уходитъ).
Королева Елизавета. У меня хотя и боле основаній тебя проклинать, но гораздо меньше умнья, поэтому къ ея проклятьямъ я прибавлю слово ‘аминь’ (Хочетъ идти).
Король Ричардъ. Постойте-ка, сударыня, мн нужно съ вами поговорить.
Королева Елизавета. У меня боле не осталось сыновей царской крови, которыхъ-бы ты могъ кровожадно умертвить, что-же касается моихъ дочерей, Ричардъ, он будутъ вчно молящимися монахинями, а не вчно плачущими королевами, поэтому теб не за чмъ посягать на ихъ жизнь.
Король Ричардъ. У васъ есть дочь, зовущаяся Елизаветой: она добродтельна, красива и отличается чисто царственной прелестью.
Королева Елизавета. Неужто за эти качества она должна умереть? О, не посягай на ея жизнь! Я изъ добродтельной сдлаю ее порочной, обезображу ея красоту, сама наклевещу на себя, будто я не была врна ложу Эдварда, и брошу на нее покровъ позора, лишь-бы она могла жить и чтобы прикосновеніе кроваваго убійства ея не коснулось, я признаюсь, что она не дочь Эдварда.
Король Ричардъ. Не позорьте ея рожденія, она — царской крови.
Королева Елизавета. Чтобы спасти ея жизнь, я скажу, что она плодъ моей измны мужу.
Король Ричардъ. Ея рожденіе важнйшая охрана для ея жизни.
Королева Елизавета. Такое рожденіе было причиной смерти ея братьевъ.
Король Ричардъ. Не оно, а созвздіе, враждебно смотрвшее на это рожденіе.
Королева Елизавета. Не созвздіе, а злые люди, которымъ это рожденіе стало поперекъ горла.
Король Ричардъ. Никто не въ силахъ отстраниться отъ предопредленія судьбы.
Королева Елизавета. Особенно когда умнье сопротивляться состраданію ршаетъ исполненіе такого приговора. Если-бы твоей душ была доступна хоть искра состраданія, мои малютки не умерли-бы такой ужасной смертью.
Король Ричардъ. Вы говорите такъ, какъ будто я самъ убилъ моихъ племянниковъ.
Королева Елизавета. Твоихъ племянниковъ! Кто-же, какъ не ихъ дядя, укралъ у нихъ все: счастье, царственный внецъ, самую свободу и жизнь? Чья-бы рука не пронзила ихъ юныя сердца, эту руку непосредственно направляла твоя голова. Нтъ никакого сомннія, что ножъ убійцы оказался-бы слишкомъ тупымъ и совсмъ не годнымъ для такого преступленія, если-бы для того, чтобы вонзить его въ грудь моихъ агнцевъ, его не отточили о твое каменное сердце. О, если-бы привычка къ горю не укрощала самаго дикаго горя, мой языкъ до тхъ поръ не пересталъ-бы выкрикивать теб имена моихъ сыновей, пока мои ногти, какъ якоря, не вонзились-бы въ твои глаза, и пока я сама, жалкая ладья, лишенная и кормила, и снастей, добравшись до безнадежной пристани — смерти, не разбилась-бы въ конецъ о твое твердое, какъ утесъ, сердце.
Король Ричардъ. Добрйшая государыня, дай Богъ, чтобы успхъ моего предпріятія и исходъ этой опасной, кровавой войны былъ для меня такъ-же несомнненъ, какъ несомннно мое намреніе сдлать для васъ и для вашихъ близкихъ несравненно боле добра, чмъ все то зло, которое я вамъ сдлалъ.
Королева Елизавета. Какое-же добро, задернутое отъ моихъ глазъ покровомъ небесъ, можетъ осчастливить меня, когда покровъ этотъ будетъ откинутъ?
Король Ричардъ. Возвеличеніе вашихъ дтей, добрйшая милэди.
Королева Елизавета. Возвеличеніе моихъ дтей до высоты плахи, чтобы на ней остались ихъ головы?
Король Ричардъ. Нтъ, до вершинъ почестей и счастья, чтобъ он достигли крайнихъ предловъ земного величія.
Королева Елизавета. Ты этими розсказнями стараешься льстить моей скорби. Отвчай же, какого счастья, какихъ почестей, какого величія можетъ дождаться кто нибудь изъ моихъ дтей?
Король Ричардъ. Все, что имю, даже самого себя, я готовъ отдать одной изъ твоихъ дочерей, если только ты согласишься утопить въ волнахъ Леты гнвныя воспоминанія твоей души о всемъ томъ зл, которое, какъ ты предполагаешь, я сдлалъ всмъ вамъ.
Королева Елизавета. Говори скоре, чтобы такое доброе настроеніе не разсялось раньше, чмъ ты успешь высказать свою мысль.
Король Ричардъ. Знайте-же, что я всею душою люблю вашу дочь.
Королева Елизавета. И мать моей дочери вритъ этому отъ всей души.
Король Ричардъ. Чему-же?
Королева Елизавета. Что ты и дочь мою любитъ отъ всей души, какъ отъ всей души любилъ ея братьевъ. Всмъ сердцемъ благодарна теб за такую любовь.
Король Ричардъ. Не извращайте такъ опрометчиво смысла моихъ словъ. Я, дйствительно, люблю вашу дочь всею душою и желаю превратить ее въ королеву Англіи.
Королева Елизавета. Неужели? Кто же будетъ ея королемъ?
Король Ричардъ. Тотъ, кто посадитъ ее рядомъ съ собою на престолъ. Сдлать это можетъ только одинъ человкъ.
Королева Елизавета. Ты?
Король Ричардъ. Да, я. Что скажете вы на это, милэди?
Королева Елизавета. Чмъ-же надешься ты добиться ея согласія?
Король Ричардъ. Вотъ это-то я и желалъ-бы узнать именно отъ васъ, такъ какъ вы лучше, чмъ кто либо иной, знаете ея нравъ.
Королева Елизавета. И ты желаешь узнать это отъ меня?
Король Ричардъ. Да, милэди, желаю отъ всей души.
Королева Елизавета. Пришли ей съ человкомъ,убившимъ ея братьевъ, два окровавленныхъ сердца, на которыхъ будутъ запечатлны имена Эдварда и Іорка. Увидавъ это, она, безъ всякаго сомннія, заплачетъ. Затмъ подари ей платокъ, совершенно схожій съ тмъ, который Маргарита подарила твоему отцу, то есть, весь обагренный кровью Рутлэнда. Скажи ей, что платокъ насквозь пропитанъ пурпуровой влагой, вытекшей изъ ранъ ея братьевъ, и попроси, чтобы она вытирала имъ свои слезы. Если это еще не будетъ въ силахъ возбудить ея любовь, пришли ей письменный перечень твоихъ славныхъ дяній, скажи, что ты умертвилъ ея дядю Клерэнса, ея дядю Райверса, и что для ея-же счастья не задумался отправить на тотъ свтъ ея тетку Анну.
Король Ричардъ. Вы сметесь надо мной, королева! Разв этимъ путемъ добьешься любви вашей дочери?
Королева Елизавета. Иной путь можетъ оказаться только въ томъ случа, если ты въ состояніи будешь принять другой образъ и перестанешь быть тмъ Ричардомъ, который сдлалъ все, что сдлалъ ты.
Король Ричардъ. А что, если я скажу, что сдлалъ все это изъ-за любви къ ней?
Королева Елизавета. Тогда нтъ никакого сомннія, что она окончательно возненавидитъ тебя за то, какими жертвами она пріобрла твою любовь, и ей будетъ уже невозможно избрать тебя въ мужья.
Король Ричардъ. Слушайте. Что сдлано, того не воротишь. Люди иной разъ совершаютъ такія дянія, въ которыхъ сами-же раскаиваются по прошествіи нсколькихъ часовъ! Если я и отнялъ престолъ у вашихъ сыновей, я въ вознагражденіе хочу отдать его вашей дочери, если я сокрушилъ родъ, вышедшій изъ вашей утробы, я, чтобы оживить ваше потомство, намренъ при посредств вашей дочери дать жизнь новой семь вашей-же крови. Въ любви имя бабушки мало чмъ уступаетъ страстному имени матери, это все-таки будутъ ваши дти, хотя однимъ колномъ ниже, отпрыски вашей-же плоти и крови. Такъ-же станетъ болть за нихъ ваша душа, какъ и за родныхъ дтей, только не будетъ воспоминанія о ночи страданій и стоновъ, которые вмсто васъ вытерпитъ та, для которой вы подверглись такимъ-же страданіямъ. Собственныя дти были мученіемъ вашей молодости, мои дти будутъ утшеніемъ вашей старости. Кого вы лишились? Сына, бывшаго королемъ, но, благодаря этой потер, ваша дочь сдлается королевой. Я не могу предложить вамъ всхъ вознагражденій, какъ-бы этого ни желалъ, согласитесь-же принять то, что я въ состояніи вамъ предложить. Вашъ смущенный духъ, сынъ Дорсэтъ, направилъ свои недовольныя стопы въ чужіе края. Этотъ счастливый союзъ быстро призоветъ его сюда, гд его осыпятъ величайшими почестями. Король, который будетъ называть вашу прелестную дочь женою, станетъ запросто называть вашего сына братомъ. Вы опять сдлаетесь матерью короля и вс ущербы, нанесенные временемъ, будутъ исправлены избыткомъ двойнаго благополучія. Поврьте, намъ предстоитъ пережить еще много счастливыхъ дней. Пролитыя вами слезы воротятся къ вамъ, превращенныя въ жемчужины, высокое счастье, увеличенное процентами, возвратится вамъ десятерицею. И такъ, любящая мать, ступай, отыщи свою дочь, придай своей опытностью смлость ея застнчивой юности, приготовь ея слухъ слушать изъявленія любви, зажги въ ея нжномъ сердц стремленіе къ золотому и царственному величію! Открой ей тайну всей прелести безмолвныхъ часовъ, проведенныхъ среди супружескихъ наслажденій, и когда моя рука покараетъ этого ничтожнаго мятежника, то есть, упрямаго Бокингема, я вернусь, украшенный лаврами торжества, и поведу твою дочь на ложе побдителя! Свой трофей я передамъ ей, такъ что одна она окажется побдительницей, сама будетъ Цезаремъ надъ Цезаремъ.
Королева Елизавета. Какъ-же мн высказать ей это получше? Сказать-ли, что братъ ея отца желаетъ сдлаться ея музеемъ? Назвать-ли искателя ея руки ея дядей, или убійцей своихъ братьевъ и ея дядей? Какой-же предлогъ выбрать для того, чтобы сватать ей васъ? Какое имя позволитъ дать вамъ Богъ, законъ, моя честь и любовь моя къ дочери, чтобы ваши исканія ея руки не показались слишкомъ отвратительны юному ея возрасту?
Король Ричардъ. Скажите, что отъ этого союза зависитъ миръ Англіи.
Королева Елизавета. Миръ, который она должна купитъ, принеся себя въ жертву безконечнымъ распрямъ.
Король Ричардъ. Скажите ей, что король, имющій право приказывать, умоляетъ ее.
Королева Елизавета. Согласиться на то, что запрещаетъ самъ Царь царей!
Король Ричардъ. Скажите ей, что она будетъ великой и могущественной королевой.
Королева Елизавета. Чтобы оплакивать этотъ титулъ, какъ оплакиваетъ его ея мать?
Король Ричардъ. Скажите ей, что я буду любить ее вчно.
Королева Елизавета. Ну, а сколько времени протянется эта вчность?
Король Ричардъ. До самаго конца ея счастливой жизни моя нжность къ ней будетъ постоянно увеличиваться.
Королева Елизавета. А сколько времени протянется ея счастливая жизнь?
Король Ричардъ. Столько времени, сколько угодно Богу и природ.
Королева Елизавета. Или столько времени, сколько будетъ угодно аду и Ричарду.
Король Ричардъ. Скажите ей, что я, властелинъ ея, буду ея покорнымъ подданнымъ.
Королева Елизавета. Но она, ваша подданная, съ отвращеніемъ отнесется къ такому властелину.
Король Ричардъ. Ради моей пользы пустите въ ходъ все ваше краснорчіе.
Королева Елизавета. Если предложеніе честно, его стоитъ высказать въ самыхъ простыхъ выраженіяхъ и оно будетъ принято.
Король Ричардъ. Если такъ, выскажи ей въ самыхъ простыхъ выраженіяхъ, что я въ нее влюбленъ и ищу ея руки.
Королева Елизавета. Высказывать просто то, что нечестно, прямо безсовстно.
Король Ричардъ. Ваши возраженія слишкомъ поверхностны и слишкомъ легкомысленны.
Королева Елизавета. Ну, нтъ, он, къ сожалнію, слишкомъ глубоки и угрюмы, настолько-же глубоки и угрюмы, какъ могила бдныхъ моихъ дтей.
Король Ричардъ. Не касайтесь этой струны, милэди, все это прошлое.
Королева Елизавета. Нтъ, я буду касаться ея, пока струна сердца не лопнетъ.
Король Ричардъ. Если такъ, клянусь св. Георгомъ, моей подвязкой и моимъ внцомъ…
Королева Елизавета. Перваго ты оскорбилъ кощунствомъ, покрылъ безчестіемъ вторую и безъ всякаго права похитилъ послдній.
Король Ричардъ. Клянусь…
Королева Елизавета. Нечмъ теб клясться, потому что то, что ты говоришь, не можетъ быть принято за клятву. Твой поруганный св. Георгъ утратилъ свои священныя достоинства, твоя опозоренная подвязка отдала въ закладъ свою рыцарскую доблесть, твой похищенный внецъ запятналъ свою царственную славу. Если ты хочешь, чтобы поврили твоей клятв, поклянись чмъ нибудь, чего-бы ты самъ не осквернилъ.
Король Ричардъ. Пожалуй… Клянусь міромъ…
Королева Елизавета. Онъ полонъ самихъ отвратительныхъ злодяній.
Король Ричардъ. Смертью моего отца.
Королева Елизавета. Ты своею жизнью его опозорилъ.
Король Ричардъ. Если такъ, клянусь самимъ собою!
Королева Елизавета. Ты и самого себя покрылъ позоромъ!
Король Ричардъ. Ну, такъ Богомъ.
Королева Елизавета. Его ты оскорбилъ боле, чмъ кого либо другого. Если-бы ты боялся нарушить обтъ, данный во имя Его, союзъ, заключенный твоимъ братомъ — королемъ, не былъ-бы порванъ и мой братъ не былъ-бы задушенъ. Если-бы ты боялся нарушить обтъ, данный во имя Бога, царственный металлъ, служащій теб внцомъ для твоего чела, красовался-бы на юномъ чел моего ребенка и до сихъ поръ были-бы живы оба дорогіе мн принца, тогда какъ теперь, лежа рядомъ въ прах могилъ, благодаря твоему вроломству, они сдлались добычею червей! И такъ, чмъ-же ты можешь еще поклясться?
Король Ричардъ. Будущностью.
Королева Елизавета. Ты опозорилъ ее прошедшимъ. Мн самой придется пролить еще много слезъ, чтобы смыть съ грядущихъ временъ твои прошлыя обиды. Дти убитыхъ тобою родителей живутъ теперь, какъ безпріютныя сироты, чтобы плакаться на тебя даже въ старости. Родители зарзанныхъ тобою дтей прозябаютъ, какъ старыя, безплодныя растенія, чтобы проводить въ стенаніяхъ весь остатокъ своей жизни. Не клянись-же будущимъ, такъ какъ даже ране, чмъ пользоваться имъ, ты уже злоупотреблялъ имъ не въ мру.
Король Ричардъ. Если не правда то, что я на будущее время намренъ жить раскаяніемъ, пусть на мою долю выпадетъ неуспхъ въ той опасной борьб, къ которой я готовлюсь противъ вооруженнаго непріятеля. Пусть я уничтожу самъ себя! Пусть небо и фортуна не дадутъ мн узнать ни одного радостнаго мгновенія! О, день, отказывай мн въ свт, а ночь — въ поко! Пусть вс, приносящія удачи, созвздія воспротивятся всмъ моимъ начинаніямъ, если я простираю свои виды на твою царственную дочь не съ чистой любовью, съ незапятнанною богобоязненностью, не съ святыми помыслами! Отъ нея теперь зависитъ и мое счастье и твое. Безъ нея я предвижу, что и меня самого, и тебя, и ее, и всю страну, и много христіанскихъ душъ ожидаютъ смерть, раззореніе, гибель и опустошеніе. Ничто, кром моего брака съ вашей дочерью, не можетъ отвратить такихъ печальныхъ послдствій. И такъ, любезная матушка — такимъ именемъ мн теперь приходится называть васъ — явитесь передъ ней ходатаемъ моей любви и, ходатайствуя за меня, описывайте меня такимъ, какимъ я намренъ сдлаться, а не такимъ, какимъ я былъ до сихъ поръ. Не говорите, чего я достоинъ, а чего я окажусь достоинъ. Упирайте на необходимость этого брака, вынуждаемаго временемъ и обстоятельствами, и не сопротивляйтесь моимъ великимъ намреніямъ.
Королева Елизавета. Неужто-же уступлю обольщеніямъ дьявола?
Король Ричардъ. Должны, если дьяволъ склоняетъ васъ на доброе дло.
Королева Елизавета. И неужто, чтобы остаться сама собою, я должна забыть о себ самой?
Король Ричардъ. Да, помня о себ самой, вы только себ вредите.
Королева Елизавета. Ты убилъ моихъ дтей.
Король Ричардъ. Но похоронилъ ихъ въ чрев вашей дочери и въ этомъ-то благоухающемъ гнзд они, ради вашего утшенія, снова возродятся изъ пепла.
Королева Елизавета. Неужто, я въ самомъ дл должна склонять дочь на то, чтобы она приняла твое предложеніе?
Король Ричардъ. Это сдлаетъ васъ счастливою матерью.
Королева Елизавета. Хорошо, иду. Пришли мн скорй всть о себ и ты узнаешь, каковы мои намренія.
Король Ричардъ. Передай ей этотъ поцлуй, какъ залогъ искренней моей любви, и затмъ прощай! (Цлуетъ ее, королева Елизавета уходитъ). Эта дура, кажется, на все согласна. Легкомысленная измнчивая баба! (Входитъ Рэтклифъ, за нимъ Кетсби) Ну, говорите, какія всти?
Рэтклифъ. Могущественный государь! на западномъ берегу показался громадный флотъ. Къ берегу спшитъ цлая толпа малонадежныхъ, даже сомнительныхъ друзей, какъ будто намривающихся отразить непріятеля безъ всякаго оружія. Предполагаютъ, что во глав этого флота стоитъ Ричмондъ. На судахъ вс паруса убраны, очевидно ожидаютъ, что Бокингемъ поможетъ высадк.
Король Ричардъ. Отправить сейчасъ-же къ герцогу Норфольку врнаго человка! Отправься самъ или пошли Кетсби. Гд Кетсби?
Кетсви. Здсь, государь.
Король Ричардъ. Кетсби, скачи скоре къ герцогу.
Кетсви. Не буду щадить ни себя, ни коня.
Король Ричардъ. А ты, Рэтклифъ, скачи въ Сольсбюри. Когда прідешь туда… (обращаясь къ Кетсби.) Глупый, безпечный человкъ, что-же ты стоишь и не спшишь сію-же минуту къ герцогу?
Кетсби. Могущественный государь, объясните мн прежде, что угодно вашему величеству и что я долженъ передать герцогу Норфольку?
Король Ричардъ. Ты правъ, добрйшій мой Кетсби. Скажи ему, чтобы онъ по мр силъ и какъ можно скоре собралъ самое внушительное войско и тотчасъ-же собрался съ нимъ въ Сольсбюри.
Кетсви. Спшу, сію минуту! (Уходитъ).
Рэтклифъ. А мн что прикажете передать въ Сольсбюри?
Король Ричардъ. Въ Сольсбюри? Что теб тамъ длать безъ меня?
Рэтклифъ. Однако, вы, ваше величество, сказали, чтобы я халъ впередъ (Входитъ Стэнли).
Король Ричардъ. Я передумалъ. Что скажетъ Стэнли?
Стэнли. Ничего на столько хорошаго, чтобы вы, ваше величество, выслушали меня съ удовольствіемъ, и ничего на столько дурнаго, чего бы нельзя было передать вамъ, государь.
Король Ричардъ. Ты говоришь загадками. Какъ могутъ быть всти разомъ и не дурны и не хороши? Къ чему скакать столько миль околесицей, когда можно доставить свои всти боле близкимъ премъ! Еще разъ, что скажешь новаго?
Стэнли. Ричмондъ появился на мор.
Король Ричардъ. Хоть бы ему утопиться въ немъ чтобы не онъ былъ на немъ, а оно. Съ какой стати появился тамъ этотъ отступникъ съ блдной печенью.
Стэнли. Наврное не знаю, могущественный государь, но кажется догадываюсь…
Король Ричардъ. Что-же именно?
Стэнли. Что благодаря подстрекательству Дорсэта, Бокингема и Мортона, онъ намренъ высадиться въ Англіи, чтобы требовать короны.
Король Ричардъ. Разв у насъ престолъ опустлъ? Разв нтъ руки, чтобы управлять мечомъ? Разв король умеръ? Разв государство осталось безъ владльца? Разв существуетъ другой наслдникъ имени Іорка, кром насъ? И кто же можетъ быть королемъ Англіи помимо наслдника великаго Іорка? И такъ, скажи мн, зачмъ Ричмондъ выступилъ въ море?
Стэнли. Если не затмъ, что я говорилъ, государь, я ужь право не знаю, зачмъ.
Король Ричардъ. И такъ ты предполагаешь, что Уэльсецъ спшитъ сюда затмъ, чтобы сдлаться твоимъ властелиномъ, и никакой другой причины его прибытія ты найти не можешь? Мн право кажется, что и ты намренъ возмутиться и перейти на его сторону.
Стэнли. Нтъ, могущественный государь, не оскорбляйте меня сомнніемъ.
Король Ричардъ. Ну, а гд-же твое войско, чтобы отразить непріятеля? Гд твои слуги и вассалы? Они, можетъ быть, находятся на западномъ берегу, чтобы прикрывать высадку мятежника?
Стэнли. Нтъ, добрйшій государь, вс лучшіе мои друзья на свер.
Король Ричардъ. Я вижу, что вс лучшіе твои друзья ко мн довольно холодны. Что длаютъ они на свер, когда ихъ государь нуждается въ ихъ услугахъ на запад?
Стэнли. Имъ, государь, не дано на этотъ счетъ никакихъ опредленныхъ приказаній. Если вашему величеству угодно будетъ отпустить меня, я соберу всхъ своихъ друзей и соединюсь съ вашимъ величествомъ, когда и гд вамъ будетъ угодно.
Король Ричардъ. Понимаю, теб хочется соединиться съ Ричмондомъ. Нтъ, сэръ, я вамъ не довряю.
Стенли. У вашего величества нтъ никакихъ основаній сомнваться въ моей врности: я никогда не былъ и никогда не буду измнникомъ!
Король Ричардъ. Такъ отправляйся и собирай войско. Но Джорджъ Стэнли, твой сынъ, останется здсь. Будь же мн вренъ, если желаешь, чтобы его голова уцлла на плечахъ.
Стэнли. Онъ останется залогомъ моей врности (Уходитъ, появляется гонецъ).
1-й гонецъ. Государь, я получилъ врное извстіе, что сэръ Эдвардъ Кортни, вмст съ старшимъ своимъ братомъ высокомрнымъ епископомъ Эксетерскимъ и съ множествомъ другихъ, поднялъ оружіе въ Дэвоншир (Входитъ другой гонецъ).
2-й гонецъ. Государь, гильфордцы возстали въ Кент. Силы противниковъ ростутъ съ каждымъ часомъ (Входитъ 3-й гонецъ).
3-й гонецъ. Государь, войско Бокингема…
Король Ричардъ. Вонъ, зловщій филинъ! Кром псенъ смерти, отъ васъ ничего не услышишь (Бьетъ его). Вотъ теб награда до лучшаго извстія!
3-й гонецъ. Я хотлъ сообщить вашему величеству, что отъ сильныхъ дождей, выпавшихъ совершенно неожиданно, рки вышли изъ беретовъ и войско Бокингема разсяно разливомъ, самъ-же онъ бжалъ одинъ-одинехонекъ, но куда, именно — никто этого не знаетъ.
Король Ричардъ. Прости меня. Вотъ теб кошелекъ, чтобы онъ вознаградилъ тебя за мои удары. Назначена-ли награда за голову измнника?
3-й гонецъ. Назначена, государь, и объявлена (Входитъ 4-и гонецъ).
4-й гонецъ. Государь, сэръ Томасъ Ловель и милордъ маркизъ Дорсэтъ, какъ увряютъ, подняли оружіе въ Іоркишр. Есть еще другая всть, которая успокоитъ ваше величество: флотъ, прибывшій изъ Бретани, разсянъ бурей. Ричмондъ направилъ ладью къ берегамъ Дорсэтшира, чтобы спросить у прибрежныхъ жителей, за него-ли они или противъ него. Они отвчали, что явились по зову Бокингема, чтобы его поддерживать, но онъ, не довряя имъ, расправилъ паруса и пустился въ обратный путь, къ Бретани.
Король Ричардъ. Если все это врно, нужно какъ можно скоре выступить въ поле, такъ какъ мы уже приготовились къ борьб, если не съ иноземнымъ непріятелемъ, то съ домашнимъ бунтовщикомъ (входитъ Кетсби).
Кетсбн. Государь, герцогъ Бокингемъ схваченъ. Эта всть хорошая, но есть и очень дурная, которую, однако, надо все-таки высказать: Ричмондъ съ многочисленнымъ войскомъ высадился въ Мильфорд.
Король Ричардъ. Скорй, впередъ, въ Сольсбюри! Пока мы праздно болтали, можно было выиграть или проиграть ршительное сраженіе. Кто-нибудь изъ васъ проводитъ Бокингема въ Сольсбюри, а другіе пусть идутъ за мною (Вс уходятъ).

СЦЕНА V.

Комната въ дом Стэнли.

Входитъ Стэнли и сэръ Христофоръ Орсуикъ.

Стэнли. Сэръ Христофоръ, передайте отъ моего имени Ричмонду, что мой сынъ запертъ въ хлвъ кровожаднаго вепря и что въ случа моего возстанія противъ Ричарда его голова немедленно спадетъ съ плечъ. Боязнь этого и мшаетъ мн немедленно предложить принцу свою поддержку. Однако, скажите мн, гд теперь царственный Ричмондъ?
Христофоръ. Онъ или въ Пэмброк иди въ Герфордъ-Уэст, то есть въ княжеств Уэльсскомъ.
Стэнли. Кто изъ выдающихся личностей примкнулъ къ нему?
Христофоръ. Пользующійся военной извстностью сэръ Уольтеръ Гербертъ, затмъ сэръ Джильбертъ Тальботъ, сэръ Уильямъ Стэнли, Оксфордъ, внушающій къ себ страхъ Пэмброкъ, сэръ Джемсъ Блонтъ, райсъ-анъ-Томасъ съ дружиной храбрыхъ приверженцевъ и множество другихъ не мене знаменитыхъ сподвижниковъ. Они прямо направятся въ Лондонъ, если ихъ не вынудятъ сразиться еще на дорог.
Стэнли. И такъ, спшите-же къ вашему принцу. Передайте мой привтъ ему и скажите, что королева съ радостью согласна выдать за него дочь свою Елизавету. Изъ этого письма онъ узнаетъ все подробно. Прощайте (Оба уходятъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Площадь въ Сольсбюри.

Входитъ Шэрифъ, ведущій Бокингема на казнь.

Бокингемъ. Значитъ король Ричардъ не соглашается дать мн возможность поговорить съ нимъ?
Шэрифъ. Но соглашается, милордъ. Поэтому вамъ лучше примириться съ судьбой.
Богингемъ. О, ты, Гестингсъ, и вы, сыны Эдварда! Вы Райверсъ и Грэй! Ты, святой король Генрихъ и ты, Эдвардъ, благородный его сынъ! Ты, Вогенъ, и вы вс, попавшіеся въ ловушку чернаго беззаконія! Да, если ваши недовольныя и горько жалующіяся на судьбу души видятъ изъ-за облаковъ то, что происходить въ данную минуту на земл, отомстите тирану и посмйтесь надъ нимъ, содйствуя моему избавленію. Сегодня день усопшихъ, не такъ-ли, товарищъ?
Шэрифъ. Точно такъ, милордъ.
Бокингемъ. Ну, значитъ день умершихъ для бреннаго моего тла — день послдняго суда. Еще при жизни Эдварда я призывалъ этотъ день на мою голову, если когда нибудь измню его дтямъ или родственникамъ его жены. Въ этотъ роковой день желалъ я погибнуть отъ вроломства того, кому доврялъ боле всхъ и самый этотъ день, къ ужасу боязливой моей души, является крайнимъ предломъ въ моихъ проступкахъ. Всемогущій Богъ, видящій все, тотъ самый Богъ, надъ которымъ я издвался, заставилъ обрушиться на мою голову, мою притворную мольбу и на самомъ дл послалъ мн то, чего я просилъ, шутя. Такъ обращаетъ Онъ мечи злыхъ противъ ихъ собственной-же груди. Проклятіе Маргариты всею своей тяжестью обрушилось на мою бдную голову. ‘Когда онъ станетъ терзать твою душу скорбью,— воскликнула она,— вспомни, что Маргарита была пророчицей! Идемте, господа, ведите меня на позорную плаху! Зло ведетъ только къ одному, а одна вина къ другой (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Равнина близь Тэмуорса.

Съ распущенными знаменами и съ барабаннымъ боемъ входятъ. Ричмондъ, Оксфордъ, Блонтъ, Гербертъ и другіе, за ними слдуетъ войско.

Ричмондъ. Дорогіе товарищи по оружію и горячо любимые друзья, точно также какъ и я, подавленные гнетомъ тираніи, теперь безпрепятственно проникли въ самую внутренность государства, не встрчая до сихъ поръ на пути никакихъ преградъ. Здсь получили мы отъ нашего отца Стэнли нсколько строкъ, долженствующихъ возбудить въ насъ довріе и пожурить насъ. Гнусный тиранъ, этотъ кровожадный вепрь, стремящійся захватить себ все, растопталъ вашу лтнюю жатву и ваши плодоносные виноградники. Онъ упивается вашею дымящеюся кровью, словно помоями, обращая ваши выпотрошенныя груди въ корсеты. Теперь, пакъ насъ увдомляютъ, гнусный этотъ боровъ находится въ самомъ центр острова, близь Лэстера. Отъ Тэмуорса до Лэстера одинъ только день пути. Двинемся-же, во имя Бога, смло впередъ и, храбрые мои друзья, пожнемъ одной кровавою попыткой жатву вчнаго мира.
Оксфордъ. Въ сознаніи у каждаго изъ насъ таятся тысячи мечей, чтобы обратить ихъ противъ этого кровожаднаго человкоубійцы.
Гербертъ. Я не сомнваюсь, что вс его приверженцы перейдутъ на нашу сторону.
Блонтъ. Вс его друзья — друзья только изъ страха. Они отшатнутся отъ него при первомъ удобномъ случа, когда ихъ содйствіе будетъ ему всего нужне.
Ричмондъ. Все, какъ кажется, обращается въ нашу пользу. И такъ, во имя Бога, впередъ! Справедливая надежда не медлитъ на пути, а летитъ на крыльяхъ ласточки. Королей она превращаетъ въ боговъ, а самыхъ скромныхъ личностей въ королей (Вс уходятъ).

СЦЕНА III.

Равнина передъ Носуорсомъ.

Входитъ король Ричардъ съ войскомъ, за нимъ герцогъ Норфолькъ, графъ Сорри и другіе.

Король Ричардъ. Здсь, на Босуорской равнин раскинемъ мы наши палатки. Зачмъ смотрите вы такъ мрачно, лордъ Сорри?
Сорри. Я только наружно кажусь мрачнымъ, на душ же у меня въ десять разъ свтле.
Король Ричардъ. Милордъ Норфолькъ.
Норфолькъ. Я здсь, милостивый мой повелитель.
Король Ричардъ. Норфолькъ, а намъ не миновать удара. Вдь такъ? Не миновать?
Норфолькъ. Горячо любимый государь, и мы будемъ наносить удары, и намъ станутъ отвчать тмъ-же.
Король Ричардъ. Разбить мою палатку здсь. Въ ней я проведу сегодняшнюю ночь (Солдаты начинаютъ разбивать палатку короля). Ну, а гд мы ночуемъ завтра? А впрочемъ, какое до этого дло? Узналъ-ли кто нибудь численность измнниковъ?
Норфолькъ. Ихъ всего человкъ тысячъ шесть или семь самое большое.
Король Ричардъ. Только-то? У насъ подъ руками втрое больше ихъ сидитъ. Къ тому-же имя короля такая крпость, которой недостаетъ его врагамъ. Разбивайте-же скорй палатку! Идемте, благородные джентльмэны, и осмотримъ вс выгоды, которыя представляетъ намъ мстность, возьмемъ съ собою людей, знающихъ дло, и сдлаемъ вс нужныя распоряженія. Дйствовать надо безотлагательно, потому что завтра, милорды, намъ предстоитъ много дла (Уходитъ со своей свитой).

На другомъ конц поля появляется Ричмондъ, Уильямъ Брэндонъ, Оксфордъ и другіе лорды, солдаты разбиваютъ палатку Ричмонда.

Ричмондъ. Усталое солнце погружается въ золото заката и лучезарный слдъ, оставляемый его огненной колесницей, общаетъ намъ на завтра великолпный день. Вы, сэръ Уильямъ Брэндонъ, будете моимъ знаменосцемъ. Принесите въ мою палатку чернилъ и бумаги. Я начерчу планъ и порядокъ завтрашней битвы, опредлю для каждаго начальника отряда, что ему предстоитъ сдлать, и раздлю наши небольшія силы на равныя части. Вы, лордъ Оксфордъ, вы, сэръ Уильямъ Брэндонъ, и вы, сэръ Уольтеръ Гэрбертъ, будете при мн. Графъ Пэмброкъ остался около своего отряда. Добрйшій капитанъ Блонтъ, передайте графу, что я желаю ему покойной ночи, и скажите, что во второмъ часу утра я желаю видть его у себя въ палатк. Еще, добрйшій капитанъ, исполните одно мое порученіе: скажите, не знаете-ли вы, гд расположился лордъ Стэнли?
Блонтъ. Если я сильно не ошибаюсь въ цвт его знаменъ,— а что я не ошибся, я убжденъ вполн,— его отрядъ стоитъ, по крайней мр, въ полумил на югъ отъ могучихъ силъ короля.
Ричмондъ. Если это не подвергнетъ васъ, дорогой Блонтъ, слишкомъ большой опасности, найдите возможность переговорить со Стэнли и передать ему отъ меня вотъ эту крайне важную замтку.
Блонтъ. Клянусь жизнью, милордъ, я попытаюсь это сдлать. А затмъ, да пошлетъ вамъ Создатель сегодня спокойнаго сна.
Ричмондъ. Доброй ночи, капитанъ Блонтъ (Блонтъ уходитъ). Пойдемте, господа, посовтуемся о томъ, что намъ предстоитъ сдлать завтра. Пройдемте въ мою палатку: въ воздух слишкомъ сыро и холодно (Уходятъ въ палатку).

Король Ричардъ, Норфолькъ, Рэтклифъ, Кетсби и другіе возвращаются къ королевскому шатру.

Король Ричардъ. Который часъ?
Кетсби. Девять часовъ. Какъ разъ время ужинать, государь.
Король Ричардъ. Сегодня я ужинать не стану. Дайте мн чернилъ и бумаги. Что-жь, уменьшили-ли тяжесть моего шлема и унесли-ли мои доспхи въ палатку?
Кетсби. Все исполнено, государь.
Король Ричардъ. Добрйшій Норфолькъ, отправься скоре къ своему посту. Держи ухо остро и выбери надежныхъ часовыхъ.
Норфолькъ. Иду, государь.
Король Ричардъ. Будь-же, любезный Норфолькъ, на ногахъ завтра вмст съ пробужденіемъ жаворонка.
Норфолькъ. Будьте покойны, государь (Уходитъ).
Король Ричардъ. Рэтклифъ!
Рэтклифъ. Что прикажете, государь?
Король Ричардъ. Пошли сейчасъ-же гонца къ Стэнли, вели ему сказать, что если онъ не желаетъ, чтобы сынъ его Джорджъ упалъ въ слпую бездну вчной ночи, то пусть приведетъ сюда свой отрядъ еще до восхода солнца. Налей мн кубокъ вина и принеси ночникъ (Обращается къ Кетсби). Осдлать мн къ завтрашней битв любимаго моего благо коня Сорри, да позаботься, чтобы древки моихъ копій были крпки и не черезъ-чуръ тяжелы… Рэтклифъ!
Рэтклифъ. Государь…
Король Ричардъ. Видлъ ты сегодня угрюмаго Норсомберлэнда?
Рэтклифъ. Около того времени, когда куры садятся на нассть, я видлъ, какъ онъ вмст съ графомъ Томасомъ Сорри переходилъ отъ отряда къ отряду и ободрялъ солдатъ.
Король Ричардъ. Прекрасно. Подай-же мн кубокъ вина. Не знаю почему, но сегодня я что-то далеко не такъ бодръ, не такъ спокоенъ духомъ, какъ обыкновенно. Поставь здсь. А гд чернила и бумага?
Рэтклифъ. Здсь, ваше величество.
Король Ричардъ. Отдай строгое приказаніе, чтобы стража моя не дремала. Теперь оставь меня одного. Часу въ двнадцатомъ ночи приходи опять: ты поможешь мн вооружиться. Ступай (Рэтклифъ и Кстсби уходятъ, полы палатки короля Ричарда закрываются).

Въ палатк Ричмонда видны онъ самъ и другіе лорды. Входитъ Стэнли.

Стэнли. Да увнчаютъ твой шлемъ счастье и побда.
Ричмондъ. Пусть вс т блага, какія можетъ принести темная ночь, она принесетъ теб, благородный мой отчимъ. Сказки, какъ поживаетъ наша дражайшая родительница?
Стэнли. Какъ ея представитель, я благословляю тебя отъ ея имени. Она неустанно молится о счасть Ричмонда. Вотъ теб мой отвтъ. Часы молчанія бгутъ непримтно и слой мрака рдетъ на восток. Будемъ кратки, этого требуетъ минута. Будь готовъ къ битв, едва забрежжитъ день, и пусть кровавая схватка смертоносной битвы ршитъ твою судьбу. Я-же не могу поступать вполн такъ, какъ-бы мн хотлось, но какъ только будетъ возможность, я воспользуюсь временемъ и обстоятельствами, чтобы помочь теб, когда настанетъ мигъ ршительнаго столкновенія оружій. Перейти слишкомъ скоро на твою сторону я не могу, потому что иначе твой братъ, кроткій Джорджъ, будетъ казненъ на глазахъ отца. До свиданія. Передъ такой краткостью времени и въ виду такой опасности вс торжественныя увренія въ любви становятся неумстными. Он лишаютъ насъ возможности обмниваться нмыми рчами, которымъ такъ пріятно было-бы отдаться людямъ, давно уже не видавшимъ другъ друга. Да пошлетъ намъ Господь досугъ для сладостныхъ изліяній любви. Еще разъ прощай, будь мужественъ и счастливъ.
Ричмондъ. Добрйшіе лорды, проводите моего отчима до его отряда. Чтобы успокоить тревогу мысли, я попытаюсь отдохнуть, боясь, какъ-бы свинцовый сонъ не овладлъ завтра мной въ ту минуту, когда надо будетъ собраться на побды. Еще разъ покойной ночи, дорогіе милорды и джентельмэны (Лорды, сопровождая Стэнли, уходятъ). О Ты, чьимъ военачальникомъ я самъ себя считаю, взгляни милостивымъ окомъ на мое войско! Вложи имъ въ руки всесокрушающее желзо твоего гнва, чтобы они тяжелыми ударами дробили самозванные шлемы нашихъ противниковъ! Избери насъ орудіемъ Твоей кары, дабы мы могли, одержавъ побду, прославлять Твое имя! Теб, ране чмъ покровъ успетъ опуститься на мои глаза, я поручаю мою встревоженную душу. Буду-ли я спать или бодрствовать — не отнимай у меня своей защиты (Засыпаетъ).

Призракъ принца Эдварда, сына Генриха VI, появляется между двумя палатками.

Призракъ принца (Королю Ричарду). Страшнымъ гнетомъ налягу я завтра на твою душу! Вспомни, какъ во время весны моей юности ты закололъ меня подъ Тьюксбюри! Вспомни, приди въ отчаянье и умри! (Ричмонду). Врь въ свою звзду, Ричмондъ, потому что оскорбленныя души умерщвленныхъ принцевъ возстаютъ за тебя. Сынъ короля Генриха говоритъ теб: ‘мужайся!’

Появляется призракъ Генриха VI.

Призракъ Генриха (Королю Ричарду). Когда я еще былъ смертнымъ, ты смертельными ранами изршетилъ помазанное мое тло! Вспомни-же башню, вспомни меня и, вспомнивъ, приди въ отчаянье и умри! Генрихъ VI взываетъ къ теб и говоритъ: ‘приди въ отчаянье и умри!’ (Ричмонду). А ты, добрый и праведный, будь повелителемъ! Генрихъ ободряетъ тебя во сн, предвщаетъ теб, что ты будешь королемъ! Живи и процвтай!

Является призракъ Клерэнса.

Призракъ Клерэнса (Королю Ричарду). Завтра я, Клерэнсъ, преданный смерти твоимъ коварствомъ и захлебнувшись въ бочк съ отвратительнымъ виномъ, тяжелымъ гнетомъ налягу на твою душу! Завтра во время битвы ты вспомнишь обо мн и твоя рука опуститъ притупленный мечъ. Приди въ отчаянье и умри! (Ричмонду). Оскорбленные потомки іоркскаго дома молятъ за тебя, какъ за отпрыска дома Ланкастра. Да примутъ тебя во время битвы подъ свою защиту добрые ангелы! Живи и процвтай!

Появляются призраки Райверса, Грэя и Вогена.

Призракъ Райверса (Королю Ричарду). Да поможетъ завтра Создатель мн, Райверсу, умершему въ Помфрет, тяжелымъ гнетомъ налечь на твою душу. Приди въ отчаянье и умри!
Призракъ Грэя (Королю Ричарду). Помни Грэя и пусть твоя душа придетъ въ отчаянье!
Призракъ Вогена (Королю Ричарду). Помни Вогена и пусть, подъ тяжестью укоровъ совсти, копье выпадетъ завтра изъ твоихъ рукъ! Приди въ отчаянье и умри!
Вс трое (Ричмонду). Пробудись и знай, что наше несчастье, виновникомъ котораго былъ Ричардъ, одержатъ надъ нимъ побду. Проснись и постарайся одержать побду!

Появляется призракъ Гестингса.

Призракъ Гестингса (Королю Ричарду). Запятнанный кровью и преступленіями, такимъ-же заклейменнымъ преступленіемъ окончишь ты сегодня жизнь въ кровавой битв! Помни лорда Гестингса, приди въ отчаянье и умри (Ричмонду). Спокойная и ничмъ несмущаемая душа, проснись, проснись! Возьмись за оружіе, сражайся и восторжествуй, ради блага прекрасной Англіи.

Появляются призраки обоихъ юныхъ принцевъ.

Призраки принцевъ (Королю Ричарду). Вспомни своихъ племянниковъ, задушенныхъ въ башн! Мы на грудь твою наляжемъ тяжелымъ свинцомъ! Души племянниковъ взываютъ: приди въ отчаянье и умри! (Ричмонду) Ты-же, Ричмондъ, спи спокойно и проснись на радость себ и другимъ. Святые ангелы Божьи сохранятъ тебя отъ вепря! Живи и будь основателемъ длиннаго ряда королей! Несчастные сыны Эдварда говорятъ теб: процвтай!

Появляется призракъ королевы Анны.

Призракъ Анны (Королю Ричарду). Ричардъ! жена твоя, несчастная Анна, та самая жена, которой и часа не удалось уснуть спокойно около тебя, является теперь, чтобы переполнить тревогой твой сонъ. Завтра во время битвы ты вспомнишь обо мн и рука твоя опуститъ находящійся въ ней притупленный мечъ. Приди въ отчаянье и умри! (Ричмонду). А ты, спокойная душа, спи мирнымъ сномъ! Пусть теб снятся успха и счастливая побда! Жена твоего врага молится за тебя!

Появляется призракъ Бокингема.

Призракъ Бокингема (королю Ричарду). Я первый помогъ теб добыть королевскій внецъ и палъ послдней жертвой твоей тираніи. Во время битвы помни о Бокингем и умри, въ ужас сознавая свои преступленія. Пусть теб грезятся и продолжаютъ грезиться кровавыя дянія и смерть. Терзайся, истомленный отчаяньемъ и съ отчаяньемъ испусти послдній вздохъ! (Ричмонду) Я умеръ за то, что желалъ помочь теб, но не былъ въ силахъ это исполнить. Однако, не теряй мужества и не поддавайся страху! Господь и добрые ангелы сражаются за Ричмонда и Ричардъ скоро падетъ со всей высоты своей гордости (Призраки исчезаютъ. Король Ричардъ пробуждается въ ужас).
Король Ричардъ. Ведите мн другого коня, перевяжите раны и сжалься надо мною, Спаситель! Но, тише… Это былъ только сонъ… О, трусливая совсть, какъ ты меня терзаешь! Пламя ночника синетъ, теперь мертвая полночь… Все мое дрожащее тло покрыто холодными, вызванными ужасомъ, каплями. Какъ! Неужто я пугаюсь самого себя? Здсь, кром меня, нтъ никого. Ричардъ любитъ Ричарда и здсь никто другой. а именно я. Ужь нтъ-ли здсь убійцы? Нтъ… Впрочемъ убійца есть — я самъ. Если такъ, надо бжать! Бжать отъ кого? Отъ самого себя? Зачмъ-же бжать, какая въ этомъ надобность? Чтобы не вздумалось отомстить самому себ? Какъ самому себ? Вдь я себя люблю, и за что мстить? Не за то-ли ничтожное добро, которое я сдлалъ самому себ, или нтъ… Я скоре готовъ возненавидть себя за то омерзительное зло, которое я сдлалъ другимъ. Я злодй… нтъ, нтъ, я лгу — я не злодй! Глупецъ, ты о себ долженъ отзываться хорошо! Нтъ, безмозглый дуракъ, не смй себ льстить! У моей совсти цлая тысяча языковъ и каждый языкъ разсказываетъ свою повсть и каждая повсть клеймитъ меня, какъ злодя! Я клятвопреступникъ — гнусный клятвопреступникъ, преступникъ… преступникъ высочайшей степени! Я убійца… убійца страшный, въ самой жестокой степени! Вс грхи, совершенные въ самыхъ ужасныхъ степеняхъ, тснятся къ столу судей и вопятъ: ‘виновенъ, виновенъ!’ Какъ-же не придти отъ этого въ отчаянье! Нтъ въ мір существа, которое-бы меня любило… Умру, и не одна душа обо мн не пожалетъ. Да и какъ пожалть, когда я къ самому себ не чувствую ни малйшаго состраданія. Мн снилось, что души всхъ убитыхъ мною являлись къ моей палатк и каждая призывала мщеніе на голову Ричарда.

Входитъ Ратклифъ.

Рэтклифъ. Государь…
Король Ричардъ. Кто тамъ?
Рэтклифъ. Я, государь, я — Рэтклифъ. Недремлющій деревенскій птухъ уже дважды привтствовалъ утро. Ваши приверженцы уже встали и облекаются въ доспхи.
Король Ричардъ. О, Рэтклифъ! Мн грезился ужасающій сонъ… Какъ думаешь, останутся мн врными вс мои друзья?
Рэтклифъ. Безъ всякаго сомннія, государь.
Король Ричардъ. Нтъ, Рэтклифъ, я боюсь, боюсь!
Рэтклифъ. Чего боится доблестный повелитель? Вдь не тней!
Король Ричардъ. Клянусь апостоломъ Павломъ, что за истекшую ночь безплотныя тни умершихъ нагнали боле ужаса на душу Ричарда, чмъ цлый десятокъ тысячъ несомннно существующихъ солдатъ въ полномъ вооруженіи, которыхъ ведетъ за собою слабоумный Ричмондъ. Еще не разсвло, пойдемъ-же со мною, я примусь за промыселъ лазутчика, стану подслушивать у палатокъ, чтобы узнать, не намренъ-ли покинуть меня кто-нибудь изъ моихъ приверженцевъ (Король Ричардъ и Ратклифъ уходятъ).

Ричмондъ просыпается, входятъ Оксфордъ и другіе лорды.

Лорды. Добраго утра, Ричмондъ!
Ричмондъ. Ахъ, простите меня, неусыпно бодрствующіе лорды и джентльмэны, простите заспавшагося лнтяя, котораго вы видите передъ собой.
Лорды. Уснули вы, милордъ?
Ричмондъ. Съ самаго вашего ухода меня не покидалъ сладкій сонъ и такія прекрасныя сновиднія, которыя едва-ли когда либо возникали въ спящемъ мозгу. Мн грезилось, что вс души тхъ, чьи тла были убиты Ричардомъ, собрались вокругъ моей палатки и кричали: ‘впередъ, тебя ожидаетъ побда!’ Честное слово, сердце мое при одномъ воспоминаніи объ этомъ чудномъ сн переполнено радостью! Который теперь часъ, милорды?
Лорды. Теперь около четырехъ часовъ.
Ричмондъ. Значитъ пора вооружаться и отдавать приказанія (Направляется къ войскамъ). Искренно любимые соотечественники! Время не терпитъ никакихъ отлагательствъ, не позволяетъ мн распространяться насчетъ того, что мн слдуетъ вамъ сказать. Однако помните одно: за насъ Богъ, наше святое право, съ нами молитва святыхъ и жестоко обиженныхъ душъ! Он-то послужатъ намъ самымъ врнымъ оплотомъ. Помимо Ричарда, вс, съ кмъ намъ придется сражаться желаютъ побды скоре намъ, чмъ тому, за кого они стоять. За кого стоятъ они на самомъ дл? Вамъ, господа, это хорошо извстно — за кровожаднаго тирана, за человкоубійцу, возвеличившагося при помощи крови и, тоже при помощи крови, утвердившагося на престол,— за человка не пренебрегавшаго никакими ‘средствами, чтобы достигнуть желанной цли, — за человка, умертвившаго всхъ тхъ, кто помогалъ ему въ достиженіи этихъ цлей, но негодный, фальшивый камень, превратившійся въ драгоцнность, только благодаря блеску престола Англіи, этой великолпной оправ, которою онъ воровски украсилъ себя,— наконецъ, за человка, который былъ всегда врагомъ небесъ! И такъ, если вы будете сражаться противъ врага Создателя и если вы пойдете на врага Господня, самъ Богъ защититъ васъ, какъ свое воинство. Если вы обольетесь потомъ, стараясь сокрушить тирана,— вы, когда тиранъ будетъ убитъ, насладитесь мирнымъ сномъ! Если вы сражаетесь противъ врага родной вашей страны, благосостояніе вашего отечества будетъ вамъ наградой за вс ваши труды. Если вы сражаетесь за спасеніе вашихъ женъ,— жены ваши при вашемъ возвращеніи встртятъ васъ, какъ побдителей. Если вы мечомъ освободите своихъ дтей — дти вашихъ дтей воздадутъ вамъ за это въ вашей старости! И такъ, во имя Бога и всхъ законныхъ правь, распустите знамена и обнажите пламенющіе мечи! Что-же касается меня, то въ искупленіе смлаго своего предпріятія, готовъ оставить свое похолодлое тло на холодной поверхности земли. Но если меня ожидаетъ успхъ, самый послдній изъ васъ будетъ имть долю отъ удачи моихъ предпріятій. Гремите-же, трубы и барабаны, гремите смло и весело! Богъ и св. Георгъ! Ричмондъ и побда! (Уходитъ).

Возвращается король Ричардъ, за нимъ идутъ Рэтклифъ, приближенные и войско.

Король Ричардъ. Что говорилъ Норсомберлэндъ про Ричмонда?
Рзтклифъ. Что онъ въ военномъ дл человкъ крайне неопытный.
Король Ричардъ. Онъ говорилъ правду. А что прибавлялъ Сорри?
Рзтклифъ. Онъ улыбался и говорилъ, что тмъ лучше для насъ.
Король Ричардъ. И былъ правъ: это совершенно врно (Бьютъ часы) Который же теперь часъ? Подайте мн календарь. Кто видлъ сегодня солнце?
Рэтклифъ. Государь, я его не видалъ.
Король Ричардъ. Если такъ, значитъ сегодня оно не желаетъ намъ свтить. Небо все хмурится и роняетъ слезы на наше войско. Я желалъ бы, чтобы эти слезы оказались только росой, поднявшейся изъ земли. Итакъ, солнце не желаетъ показаться сегодня. Какое же мн до этого дло? Вдь оно не показывается и Ричмонду. То же самое небо, которое покрывается тучами, иметъ такой же печальный видъ и для него (Входитъ Норфолькъ).
Норфолькъ. Къ оружію, скорй къ оружію, государь! Врагъ уже надменно красуется на пол!
Король Ричардъ. Живй, живй друзья, сдлайте мою лошадь! Скажите Стэнли, чтобы онъ примкнулъ къ намъ съ своими дружинами. Я самъ выведу свое войско на равнину и порядокъ сраженія будетъ слдующій: передовые мои отряды, состоящіе въ равномъ количеств изъ конницы и пхоты, вытянутся въ одну линію, стрлки наши помстятся въ центр, Іоаннъ, герцогъ Норфолькскій, и Помасъ, графъ Сорри, примутъ начальство надъ пхотой и надъ конницей. Расположивъ ихъ такимъ образомъ, мы съ главными силами арміи послдуемъ за ними и займемъ оба фланга съ лучшими нашими всадниками. Посл этого, да поможетъ намъ св. Георгъ! Что скажешь, Норфолькъ?
Норфолькъ. Планъ хорошъ, воинственный мой государь. Вотъ что я нашелъ сегодня утромъ у входа въ мою палатку (Передаетъ королю Ричарду бумагу).
Король Ричардъ (Читаетъ). ‘Жокей Норфолькъ! Воздержись отъ чрезмрныхъ радостей, потому что твой властелинъ Диконъ купленъ и проданъ’. Это выдумки непріятеля. Пусть каждый изъ васъ, господа, идетъ къ своему посту. Не допустимъ, чтобы болтливыя угрозы запугивали наши сердца. Совсть — только слово, къ которому прибгаютъ трусы и выдумано оно только для того, чтобы обуздывать могучихъ. Пусть наши сильныя руки будутъ нашей совстью, а мечи нашимъ закономъ! Смлй-же впередъ, прямо въ пылъ схватки, а если изъ нея мы попадемъ не на небо, тогда рука объ руку очутимся въ аду. Что-же добавлю я еще къ сказанному? Вспомните, съ кмъ вы будете имть дло! Съ толпою бродягъ, оборванцевъ, бглецовъ, съ накипью Бретани, съ гнусной чернью! Съ отвращеньемъ изрыгнуло ихъ отечество, чтобы искать отчаянныхъ приключеній и врной гибели. Вы спали спокойно, а они повергаютъ васъ въ тревогу. У васъ есть помстья и, о верхъ благополучія, прекрасныя жены. Они намреваются отнять у васъ первыя и опозорить вторыхъ. А потомъ, кто ведетъ ихъ за собою? Дрянной пошлякъ, долго жившій въ Бретани на счетъ нашей матери. Онъ нчто въ род молочной похлебки. Этотъ мальчишка еще никогда не чувствовалъ холода снга подъ подошвами своей обуви. Прогонимъ ударами хлыстовъ всю эту сволочь за море, отхлещемъ и выгонимъ отсюда этихъ дерзкихъ французскихъ бродягъ, этихъ голодныхъ нищихъ, которымъ жизнь, очевидно, наскучила. Безъ мечты о такомъ безумномъ предпріятіи, жалкія крысы давно-бы повсились отъ недостатка средствъ къ существованію. Если-же суждено намъ быть завоеванными, то пусть завоевываютъ насъ хоть взрослые люди, а не жалкіе ублюдки бретанцевъ, которыхъ наши отцы столько разъ били, колотили и даже скли въ ихъ собственномъ краю и въ довершеніе еще наградили этими наслдниками ихъ позора. Неужто такая сволочь завладетъ нашими землями, станетъ длить ложе съ нашими женами, позорить нашихъ дочерей! (Вдали бой барабановъ). Слышите, это ихъ барабаны. Благородные джентльмэны Англіи, скорй въ битву! Въ битву, смлое ополченіе! Стрлки, тяните до самой головы тетивы отъ вашихъ луковъ, шпорьте сильне рьяныхъ копей и топчите ихъ копытами окровавленную землю! Пусть само небо изумится обломкамъ вашихъ копій!

Входитъ гонецъ.

Что-же говоритъ лордъ Стэнли? Скоро-ли придетъ онъ съ своимъ отрядомъ?
Гонецъ. Государь, онъ совсмъ отказывается идти къ вамъ на помощь.
Король Ричардъ. Отрубить голову его сыну Джорджу.
Норфолькъ. Государь, непріятель уже перешелъ черезъ болото. Отложите казнь Джорджа Стэнли до окончанія битвы.
Король Ричардъ. О, я чувствую, будто тысячу сердецъ бьется въ моей груди! Впередъ, наши знамена! Горе нашимъ врагамъ! Пусть старый нашъ возгласъ: ‘Святой Георгъ!’ вдохнетъ въ насъ ярость огненныхъ драконовъ! Впередъ, побда увнчаетъ наши шлемы!’ (Вс уходятъ).

СЦЕНА IV.

Другая часть равнины.

На сцену вторгаются войска,— одни подъ начальствомъ Норфолька, другія подъ начальствомъ Кетсби.

Кетсби. На помощь, лордъ Норфолькъ! Скорй на помощь! Король длаетъ чудеса.Онъ, какъ безумный, бросается въ самый нылъ опасности. Подъ нимъ убили коня и теперь, отыскивая Ричмонда въ самыхъ челюстяхъ смерти, онъ дерется пшій. Скорй же, милордъ, или день для насъ потерянъ! (Вбгаетъ король Ричардъ).
Король Ричардъ. Коня, коня! Все царство за коня!
Кетсби. Спасайтесь, государь, я сейчасъ добуду вамъ, добуду другого коня.
Король Ричардъ. Я всю жизнь свою поставилъ закладомъ въ игр, такъ побоюсь-ли я смерти! Въ пол, кажется, цлыхъ шесть Ричмондовъ. Пятерыхъ я уже убилъ, а онъ еще живъ! Коня, коня! Все царство за коня! (Уходить).

Шумъ битвы продолжается, появляются и, сражаясь, уходятъ король Ричардъ и Ричмондъ, трубы гремятъ отступленіе, возвращаются Ричмондъ, Стэнли, несущій корону, другіе лорды и войско.

Ричмондъ. Побдоносные друзья мои! Слава Господу и нашему оружію, побда осталась за нами! Кровожадный песъ издохъ.
Стэнли. Храбрый Ричмондъ, ты справился съ своимъ дломъ на славу! Бери теперь этотъ внецъ, который слишкомъ долго носилъ похититель. Я сорвалъ его съ мертваго чела кровожаднаго злодя, чтобы украсить имъ твою голову. Носи его, наслаждайся имъ и внуши къ нему уваженіе.
Ричмондъ. Великій царь небесъ, скажи на все это: аминь Но прежде всего повдайте мн, живъ-ли еще юный Джорджъ Стэнли.
Стэнли. Да, государь, живъ и находится въ полной безопасности въ город Лэйстер, куда, если вамъ это будетъ угодно, можемъ удалиться теперь и мы.
Ричмондъ. Кто изъ людей, носящихъ громкое имя, погибъ съ обихъ сторонъ?
Стэнли. Джонъ, герцогъ Норфолькскій, Уольтеръ, лордъ Ферреръ, сэръ Робертъ Брэкенбюри и сэръ Уильямъ Брендонъ.
Ричмондъ. Пусть похоронятъ ихъ трупы, какъ подобаетъ людямъ ихъ происхожденія, и объявятъ полное прощеніе всмъ воинамъ бглецамъ, если они возвратятся къ намъ съ повинной. Затмъ, согласно данному нами обту на святомъ причастіи, мы заставимъ соединиться Блую розу съ Алой. Пусть небеса, такъ долго омрачаемыя ихъ враждою, улыбнутся при вид ихъ счастливаго союза. Неужто въ числ всхъ, кто меня слушаетъ, найдется хоть одинъ измнникъ, который не скажетъ аминь? Долго Англія, находясь въ умопомшательств, рвала самую себя. Брать слпо проливалъ кровь брата, изступленный отецъ убивалъ собственнаго сына, а сынъ въ отмстку становился палачемъ родного отца! Благодаря страшнымъ распрямъ между домами Іоркскимъ и Ланкастрскимъ, разладъ царилъ посреди всхъ. А теперь пусть Ричмондъ и Елизавета, истинные наслдники царственнаго дома, вступятъ, благодаря милостивому ршенію Создателя, въ законный союзъ и пусть, если такова воля Божья, обогатятъ грядущія времена яснымъ лтомъ, улыбающимся изобиліемъ и прекрасными днями благодати. Милосердый Боже! притупи мечи измнниковъ, которые пожелали-бы снова вернуть прежніе мрачные дни и заставить бдную Англію снова проливать изъ глазъ цлые потоки крови. Не дай злодямъ, которые замыслили нарушить благодатный миръ этого государства, дожить до его благоденствія и насладиться имъ. Рана, нанесенная междоусобицей, перевязана. Миръ ожилъ снова. О, даруй ему, Господи, долгіе и безконечные дни! (Уходитъ).

Конецъ.

ПРИМЧАНІЯ къ ШЕСТОМУ ТОМУ

‘Жизнь и смерть короля Ричарда III’.

‘Жизнь и смерть короля Ричарда III’ — первая трагедія, которая, по мннію Гервинуса, вся и несомннно принадлежитъ Шекспиру и является непосредственнымъ продолженіемъ Генриха VI, появилась впервые въ 1597 году въ изданіи in quarto подъ слдующимъ заглавіемъ: ‘Трагедія о корол Ричард Третьемъ, заключающая его предательскіе умыслы противъ его брата Клерэнса, безжалостное убійство его невинныхъ племянниковъ, его незаконное воцареніе и всю его отвратительную жизнь и вполн заслуженную смерть. Въ томъ вид, какъ это было недавно представлено слугами лорда-канцлера 1597 г.’ — Въ такомъ-же вид хроника эта, только съ прибавленіемъ имени В. Шекспира, была издана въ 1598, 1602, 1605, 1612 и 1622 гг., пока не появилось, наконецъ, изданіе in-folio, помщенное между ‘исторіями’ уже подъ другимъ заглавіемъ: ‘Трагедія Ричардъ Третій, съ высадкой графа Ричмонда и битвой при Босуорс’. По увренію Кларка и Райта, едва-ли въ какой-либо другой пьес такъ трудно ршить вопросъ о томъ, который текстъ слдуетъ считать первоначальнымъ и боле достоврнымъ,— текстъ-ли перваго in-quarto или in-folio, потому что первое содержитъ части, которыхъ недостаетъ въ in-folio, и наоборотъ, въ in-folio находимъ чрезвычайно много такихъ мстъ, которыхъ нтъ въ изданіяхъ in-quarto. Но вообще англійскіе издатели считаютъ текстъ in-folio боле достоврнымъ и полагаютъ, что онъ напечатанъ по рукописи, въ которой измненія принадлежатъ перу самого Шекспира. Что эта пьеса написана ране 1597 г., т.-е. года появленія перваго in-quarto, можно принять съ большою вроятностью, такъ какъ, безъ сомннія, она написана раньше всей ланкастерской тетралогіи, а слдовательно и раньше ‘Ричарда II’, появившагося тоже въ 1597 г. Кром того, тсная связь нашей трагедіи съ ‘Генрихомъ VI’ указываетъ, по мннію Женэ, на то, что ‘Ричардъ III’ былъ написанъ непосредственно за послдней частью ‘Генриха VI’, и потому трагедію эту можно отнести къ 1592—1593 гг. или въ крайнемъ случа къ 1594 г., какъ длаетъ это Деліусъ.
Противъ мннія Гервинуса, что Ричарда III’ нужно считать первой самостоятельной драмой Шекспира, весьма Энергично возстаетъ Найтъ, указывая на то обстоятельство, что характеристика Ричарда III очерчена такъ полно и сильно, что трагедія эта обнаруживаетъ въ Шекспир уже вполн развившійся талантъ и большую опытность въ разработк историческихъ сюжетовъ. Дйствительно, хроники Шекспира — это настоящее зеркало, въ которомъ отражается политическая жизнь прошлаго въ томъ самомъ вид и съ тмъ же характеромъ, какъ она внесена въ лтописи Голиншеда и Галля. Отъ себя Шекспиръ очень мало прибавляетъ и воспроизводитъ въ своихъ хроникахъ въ мельчайшихъ подробностяхъ все то, что находитъ въ лтописяхъ. Одинъ изъ современниковъ Шекспира передаетъ, будто Шекспиръ въ разговор съ Бенъ-Джонсономъ, по поводу драматическихъ хроникъ, сказалъ, что, ‘видя въ народ полное незнаніе отечественной исторіи, онъ пишетъ свои хроники съ цлью распространенія историческихъ свдній въ народ…’ Трагедія ‘Ричардъ III’ пользовалась большою популярностью въ Англіи, и роль Ричарда III была любимйшею знаменитаго актера Барбеджа, современника Шекспира. Для актера ни одна роль не представляла боле обширной задачи, такъ какъ здсь, по словамъ Стивенса, актеръ долженъ являться поперемнно то героемъ, то любовникомъ, то государственнымъ человкомъ, то шутомъ, то закоренлымъ злодемъ, то кающимся гршникомъ, и среди всхъ этихъ многоразличныхъ тоновъ отыскать одинъ основной, руководящій тонъ, который связываетъ все это разнообразіе въ одно цлое.
Стр. 4. ‘Наконецъ-то зима нашихъ невзгодъ, благодаря солнцу Іорка’… Но словамъ Голиншедовой хроники, передъ сраженіемъ при Мортимеръ-Кресси, ршившемъ судьбу дома Іорковъ, Эдварду, графу Марчскому, на неб явились три солнца, постепенно слившіяся въ одно. Предзнаменованіе это придало Эдварду такое мужество, что онъ одержалъ блестящую побду надъ войскомъ Ланкастерскаго дома. Сдлавшись королемъ, Эдвардъ IV, въ память этого событія, помстилъ въ своемъ герб изображеніе солнца.
Стр. 5. Наслдники короля будутъ убиты кмъ-то, чье имя начинается съ буквы Г’.— Эдвардъ IV питалъ тайную злобу къ своему брату Георгу, герцогу Клерэнсу, такъ какъ, говоритъ Голиншедъ, ‘было глупое пророчество о томъ, что посл короля Эдварда будетъ царствовать человкъ, имя котораго начинается съ буквы Г…’.
Стр. 6. ‘Его жена, миледи Грей’… Глостэръ съ пренебреженіемъ называетъ королеву Елизавету, жену Эдварда, миледи Грей, такъ какъ она, до брака съ королемъ, была супругою Джона Грея, приверженца дома Ланкастеровъ, убитаго въ сраженіи при Сентъ-Албан въ 1461 г.
Стр. 6. ‘Почтеннйшимъ добрячкомъ Энтони Уидвилемъ’… Съ тмъ же пренебреженіемъ Глостэръ называетъ и брата королевы Елизаветы — Уидвилемъ, его первоначальной фамиліей, такъ какъ на самомъ дл теперь ему принадлежитъ титулъ графа Райверса.
Стр. 6. ‘Мистриссъ Шоръ’… Анна Шоръ была любимйшею фавориткою короля Эдварда.
Стр. 8. ‘О, блдный, холодный, какъ ключъ, обликъ святого короля’… Холоднымъ ключомъ, обыкновенно, останавливали легкія кровотеченія. Poor key-cold figure — эпитетъ, очень употребительный у писателей того времени.
Стр. 10. ‘Раны убитаго Генриха снова раскрываютъ свои помертввшія уста, и изъ нихъ опять сочится кровь’.— Существовало поврье, что въ присутствіи убійцы раны убитаго имъ человка раскрываются, какъ-бы призывая этимъ небесную кару на преступника. То же самое мнніе подтверждаетъ и Іаковъ, король шотландскій, въ своей ‘Демонологіи»
Стр. 14. ‘Удались въ Кросби’.— Кросби былъ великолпный дворецъ, сооруженный въ 1466 г. и принадлежавшій герцогу Глостэру. Часть его сохранилась до нашихъ дней.
Стр. 16. ‘Герцогиня Ричмондская едва-ли сказала-бы аминь!’ Графиня Ричмондская, съ которою королева была въ не особенно дружескихъ отношеніяхъ, была второй разъ замужемъ за лордомъ Стэнли. Сынъ ея отъ перваго брака Ричмондъ, посл смерти Ричарда, царствовалъ въ Англіи, подъ именемъ Генриха VII.
Стр. 20. ‘Разв ты не изгнана подъ страхомъ смертной казни?’ — Присутствіе королевы Маргариты, вдовы Генриха VI, въ настоящей сцен, относящейся къ 1477 г.,— вымыселъ, который нуженъ былъ Шекспиру для его творческихъ цлей,— сдлать Маргариту свидтельницей того трагическаго конца, который она, подобно древней Немезид, напророчила Ричарду, Клерэнсу, Елизавет и др. На самомъ-же дл королева Маргарита бжала во Францію посл Гексгамскаго сраженія въ 1464 г. и тогда-же ей было объявлено вчное изгнаніе. Спустя семь лтъ посл этого, она высадилась съ войскомъ на берегахъ Англіи, но была схвачена и посажена въ Тоуэръ, гд находилась боле 4-хъ лтъ, по прошествіи которыхъ отецъ ея Ренэ, король неаполитанскій, выкупилъ ее изъ плна и отвезъ во Францію.
Стр. 21. ‘Когда ты увнчала его воинственное чело бумажною короной’… Въ сраженіи при Сендал, отецъ Глостэра, герцогъ Іорскій, былъ захваченъ въ плнъ, и по приказанію Маргариты, въ насмшку былъ увнчанъ короною изъ тряпокъ и бумаги. Въ то-же время былъ убитъ сынъ герцога Іоркскаго — Рютландъ, и Маргарита подала несчастному отцу платокъ, обмоченный въ крови убитаго Рютланда.
Стр. 22. ‘Отмченный съ самаго рожденія, чтобы быть сыномъ ада’.— Устами Маргариты Шекспиръ подтверждаетъ здсь то, что говорилось въ хроник Голиншеда о рожденіи Глостэра, а хроника передаетъ, что Глостэръ появился на свтъ съ горбомъ и прорзавшимися уже зубами.
Стр. 27. ‘Зловщій перевозчикъ, о которомъ говорятъ поэты’.— По ученію древнихъ грековъ, души умершихъ перевозилъ черезъ рки ада, ведущія въ подземныя царства, старый, грязный перевозчикъ Харонъ.
Стр. 31. ‘Какой законный составъ присяжныхъ высказалъ суровому судь свой приговоръ’.— Во времена Шекспира, для осужденія на смертную казнь требовался единогласный приговоръ двнадцати присяжныхъ.
Стр. 32. ‘Своимъ вроломнымъ мечомъ ты распоролъ утробу сына твоего государя’.— Клерэнсъ, вмст съ Эдвардомъ и Ричардомъ, участвовалъ въ убійств Эдварда, принца Валлійскаго, сына Генриха VI.
Стр. 83. ‘Я утоплю тебя въ бочк съ мальвазіей’.— По исторіи, Клерэнсъ былъ утопленъ въ бочк съ мальвазіей. Шекспиръ, очевидно, и здсь старается придерживаться преданія.
Стр. 39. ‘Теперь въ утшеніе мн осталось одно зеркало, и то фальшивое’.— Герцогиня подъ фальшивымъ зеркаломъ подразумваетъ Глостэра.
Стр. 46. ‘Привтствую ваше прибытіе въ Лондонъ, въ вашу королевскую палату’.— Лондону, со времени Нормандскаго нашествія, данъ былъ оффиціальный титулъ — королевской палаты. На большихъ лондонскихъ воротахъ была надпись, Londinium Camera regis.
Стр. 47. ‘Да избавитъ меня Богъ отъ необходимости нарушить священныя права убжища’,— Храмы, какъ извстно, пользовались правами неприкосновеннаго убжища. Преступниковъ или вообще укрывавшихся, отъ чьего-либо преслдованія, въ храм — нельзя было схватить насильно.
Стр. 48. ‘Я словно первобытный Порокъ. Порокъ былъ дйствующихъ лицомъ въ средневковыхъ представленіяхъ (moralities), забавлявшимъ зрителей каламбурами и двусмысленностями.
Стр. 62. ‘Кабанъ сорвалъ съ него шлемъ’.— Кабанъ былъ знакомъ протектора-Глостэра.
Стр. 54. ‘Лорды, находящіеся теперь въ Помфрет’,— т. е. Райверсъ, Богенъ и Грей, осужденные на казнь Ричардомъ.
Стр. 62. ‘Эдвардъ казнилъ одного изъ гражданъ’.— Историческій фактъ. Имя этого горожанина было Іокеръ и онъ занимался мелочной торговлей въ Чипсейд.
Стр. 62. ‘Замокъ Бейнардъ’.— Замокъ этотъ находился въ Лондон, на берегу Темзы. Слды фундамента, говорятъ, замтны еще до сихъ поръ.
Стр. 63. ‘Скажите Шау и Пэнкеру’.— Докторъ Шау и августинскій монахъ Пэнкеръ были очень популярными проповдниками при англійскомъ двор того времени.
Стр. 64. ‘О помолвк съ лэди Люси и о брачномъ договор, который онъ заключилъ во Франціи’.— Мать Эдварда IV, не желая его брака съ Елизаветой Грей, уговорила лэди Люси, съ которою Эдвардъ имлъ связь, объявить, что король помолвленъ съ нею. Что касается до ‘брачнаго договора, заключеннаго во Франціи’, то это намекъ на сватовство короля Эдварда на Бонн, сестр французскаго короля Людовика XI.
Стр. 68. ‘Она завлекла его до наклонной плоскости гнуснаго многоженства’.— Однимъ изъ постановленій Ліонскаго собора 1274 г. вторичный бракъ (bigamy) былъ объявленъ позорнымъ и преступнымъ дяніемъ.
Стр. 71. ‘О, если бы золотой обручъ превратился въ раскаленное желзо’.— Цареубійцамъ и другимъ особенно тяжкимъ преступникамъ въ вид наказанія накладывали на голову раскаленную до красна корону.
Стр. 76. ‘А затмъ въ Брэкнокъ’.— Брэкнокъ — былъ замокъ въ Уэльсс, принадлежавшій герцогу Бокингэму.
Стр. 81. ‘Называла тебя… безтолковымъ перечнемъ, разъяснявшимъ то, что должно было совершиться во время гнуснаго представленія’.— Такъ называемыя — Pageants — были представленія аллегорическаго содержанія, безъ рчей, нчто въ род нашихъ балетовъ. Для лучшаго уразумнія содержанія такихъ, бывшихъ въ большой мод, представленій, зрителямъ раздавались росписи, на подобіе нашихъ либретто, въ которыхъ помченъ былъ порядокъ выходовъ дйствующихъ лицъ и краткое изложеніе содержанія пьесы. Маргарита, вроятно, намокаетъ здсь на одну изъ такихъ росписей.
Сто. 82. ‘Клянусь св. Георгомъ и моей подвязкой’. Подвязка — самый уважаемый въ Англіи орденъ, учрежденный 19 января 1350 г. Эдвардомъ III. Патрономъ ордена считается св. Георгъ, а девизомъ служитъ ‘Honyy soit, qui mal y pense’: да будетъ стыдно тому, кто худо подумаетъ,— слова, сказанныя королемъ на бал въ предупрежденіе подозрительныхъ толковъ, когда онъ поднялъ потерянную графиней Салюсбюри подвязку.
Стр. 83. ‘Не могу указать ни одного часа, кром того, когда чувство голода заставляло васъ уходить завтракать и тмъ избавляло васъ отъ моего, присутствія’. Здсь небольшое измненіе въ нашемъ перевод, дословно будетъ такъ: ‘разв часъ Гомфрея, одинъ разъ заставившій васъ завтракать не въ моемъ присутствіи’… На этотъ ‘часъ Гомфрея’,— непонятный для русскихъ читателей, имется множество толкованій. Однимъ изъ самыхъ интересныхъ намъ кажется слдующее: въ Лондон, въ церкви св. Павла, старому герцогу Гомфру воздвигнутъ былъ великолпный памятникъ, любоваться которымъ ежедневно приходило такъ много народу, что часть церкви, въ которой находился этотъ памятникъ, получила названіе ‘Гомфріева гульбища’. Здсь всегда можно было встртить знакомыхъ, и потому любители даровыхъ обдовъ часто искали здсь приглашеній. Такъ образовалась извстная англійская поговорка ‘Humphreys dinner’,— то же значеніе, вроятно, иметъ и употребленное здсь Глостэромъ выраженіе — ‘Humphreys hour’.
Стр. 102. ‘Пламя ночника синетъ’.— Существовало суевріе, что синій огонь есть признакъ присутствія духовъ.
Стр. 105. ‘Диконъ купленъ и проданъ’.— Диконъ — старое, простонародное искаженіе имени Ричарда.
Стр. 105. ‘Дрянной пошлякъ, долго жившій въ Бретани’.— Ричмондъ, въ сраженіи подъ Тьюксбери былъ взятъ въ плнъ и бжалъ ко двору Франциска II, герцога Бретонскаго.
Стр. 107. ‘Я сорвалъ внецъ съ мертваго чела кровожаднаго злодя’.— Боевые шлемы королей обыкновенно увнчивались небольшою короною.
Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Ричард III. Сцена 4 (Акт 4), Шекспир Вильям, Год: 1592
  2. Король Ричард Третий, Шекспир Вильям, Год: 1592
  3. Ричард III, Шекспир Вильям, Год: 1592
  4. Жизнь и смерть короля Ричарда Третьего, Шекспир Вильям, Год: 1592
  5. Жизнь и смерть короля Ричарда III (отрывки), Шекспир Вильям, Год: 1592
  6. Жизнь и смерть короля Ричарда III (Акт I), Шекспир Вильям, Год: 1592
  7. Ричард III, Шекспир Вильям, Год: 1592
  8. Ричард III, Шекспир Вильям, Год: 1592
Электронная библиотека