ЖИВОЙ ТРУП
ЖИВОЙ ТРУП
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Живой труп, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1921
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015.
Жил-был один актер. Всякий актер любит рекламу, но мой актер в этом отношении был прямо неистов. Как тигр любит пить теплую кровь из прокушенного горла своей жертвы, как пылкий влюбленный ищет губ любимой девушки — так он искал рекламу, так он любил рекламу!
Иногда вдруг ни с того ни с сего газеты сообщают:
— ‘Кража бриллиантов у актера N на три миллиона’. Или:
— ‘Актер N потерпел крушение экспресса. 145 убитых, 8 раненых, актер N спасся, вскочив вовремя в трубу паровоза’.
Сначала публика ахала, восхищалась, удивлялась и ужасалась: потом привыкла — нервы огрубели.
Сообщают, например:
— ‘Вчера жирафа, запряженная в коляску актера N, взбесилась и понесла. Актер N, не растерявшись, подпрыгнул, ухватился за телеграфную проволоку и, добравшись таким образом до телеграфного окошечка, дал в нашу газету депешу о случившемся’.
Какой-нибудь легковерный чудак побежит к приятелю:
— Слышали? У актера N жирафа взбесилась. Пришлось ему бежать по телеграфной проволоке!
— Брехня, — скептически поморщится приятель. — У актера N не только жирафы, но и клячи водовозной нет. И не при его пузе по телеграфным проволокам скакать…
— Зачем же написано?
— Реклама.
— Что вы говорите! А вот недавно сообщали, что его поколотил какой-то ревнивый муж?..
— Тоже реклама.
— Да какая же тут реклама для человека, если его палкой по башке трахнули?
— Ну, уж там видней, что к чему. И ребенок его был недавно болен для рекламы, и жена у него сбежала для рекламы… Ничему не верю! Всё реклама…
— Однако он, говорят, из очень почтенной семьи…
— И семью себе выбрал для рекламы, и сестра у него замуж за инженера вышла для его рекламы.
Вдруг появилась скромная газетная заметка:
‘Актер N опасно заболел’.
— Ишь ты, шельма, — сказала, подмигивая, публика. — Какую себе рекламу закатил: болен я, говорит.
— Да, может, действительно болен?
— Он-то? Наверное, для бенефиса всё. Я чай, здоровехонек…
Новая заметка:
‘Положение актера N признано безнадежным. Он при смерти’
— Ха-ха-ха! — закатывалась публика. — Ну, и ловкач же. Куда метнул! Ведь даст же Бог. Я думаю, после этакого дела огромный бенефисище зацепит.
И, наконец, появилась газета с траурной каймой:
‘Актер N вчера, не приходя в себя, скончался…’.
— Гениальный парнюга! — ревела восхищенная публика. — Лобастый, черт! Эко придумал: ‘не приходя в сознание’… Надо будет на бенефис билетик спроворить… Без барышника не обойтись. Интересно, когда бенефис будет: до вскрытия или после?
Потом были похороны: актер чинно и строго лежал в гробу, с кротким, навсегда успокоившимся лицом, а сзади шла публика и грохотала:
— Ах, чтоб тебя разорвало! Ведь вот что придумал… Мозговитый…
— Однако, как хотите, реклама рекламой, а, по-моему, это оскорбление религиозного чувства! Кощунство.
— Зато по-американски, хи-хи.
— Ребята, гляди, зарывается! Ей-Бо, живьем для рекламы в землю уходит! Как же ему там до бенефиса дышать, голубчику? Чем?
— Дурень ты, не нашего Бога! Где ж ему дышать, ежели от него уже покойницкий дух!
— Эва! Нешто для рекламы не надушится?!
И, расходясь, условливались:
— Значит, до бенефиса. На бенефисе встретимся.
А в это время в гробовую щель бочком прополз земляной червяк и пытливо огляделся в темноте:
— А где тут которые актеры? Чичас жрать их будем.
Не напоминает ли тебе, дорогой читатель, этот удивительный актер, эта удивительная судьба — судьба Советской власти?
Четыре года мы с тобой, друг-читатель, слышим, что советская власть кончается, что она на краю гибели, и четыре года — все это было самой подлейшей рекламой…
И сначала мы верили этой рекламе:
— Деникин бьет большевиков. Значит, скоро конец! Реклама!
— Кронштадт восстал! Петербург накануне падения…
Реклама.
— Власть переходит к общественному комитету…
Реклама.
— Голод задушит Советскую власть…
Реклама.
Ну, вот теперь прочли мы, что вся Украина снова восстала, что в Москве форменное восстание, что крестьяне восстали и хорошо организованные идут на Москву, что… отовсюду гремит медь бодрых известий о конце советской власти…
Верить этому или нет?
Боюсь, поверю, а покойник вдруг после вскрытия такой бенефис поставит, что чертям будет тошно…
Может быть, и правда, что коммунистического покойника везут уже на кладбище, правда и то, что дух от него нехороший идет, и червячки уже зубки точат.
Дух-то дух, червячки-то червячки, но нет уже веры в сердце нашем… Столько раз мы обманывались, что всякий из нас думает:
— Ой, реклама! Ой, для какого-то бенефиса этот живой труп в землю уходит.
‘Украина восстала, в Москве идет форменное сражение, крестьяне вооруженные спешат на Москву’.
Верую, Господи, но… помоги моему неверию.
Впервые: Presse du soir, 1921, 18 ноября, No 272. Печатается по тексту газеты.
Кронштадт восстал! — Аверченко имеет в виду события 1-18 марта 1921 г., когда произошло вооруженное выступление гарнизона г. Кронштадта и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота против большевиков.