Житие и страдание отца монаха Авеля, Авель, Год: 1875 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 25 минут(ы)

Авель. Житие и страдание отца монаха Авеля // Русская старина, 1875. — Т. 12. — No 2. — С. 415-427.

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ MOHAX АВЕЛЬ.

1757—1841.

Александр Михайлович Каховский, брат по матери Алексея Петровича Ермолова, в царствование императора Павла проживал спокойно в своей деревни Смолевичи, находящейся в 40 верстах от Смоленска. Независимое положение Каховского, любовь и уважениe, коими он везде пользовался, возбудили против него зависть и ненависть смоленского губернатора Тредьяковского, который заключил по этому случаю дружеский союз с известным в то время доносчиком Линденером. Каховский и все его ближайшие знакомые были схвачены и посажены в разные крепости, под тем предлогом, что будто бы они что-то умышляли против правительства Приказано было арестовать и А. П. Ермолова, проживавшего в то время в Несвиже. Хотя вскоре последовало из Петербурга высочайшее повеление о прощении арестованных, так как извет об них не подтвердился, однако Линденер, донося государю об исполнении его воли, изъявил сожаление, что его величество помиловал шайку разбойников. Через две недели после этого приказано было представить Ермолова со всеми его бумагами в Петербург Здесь не оказалось за ним ни какой вины, кроме той, что он— брат Каховского и что оба они ‘из одного гнезда и одного духа’. Ермолов посажен был в Петропавловскую крепость, из которой, через три месяца, был отправлен к костромскому губернатору, для отсылки в леса Макарьева на Унже. По просьбе губернаторского сына, бывшего сотоварища Ермолова по ученью, губернатор донес в Петербург, что, в видах лучшего наблюдения за присланным государственным преступником, он предпочел оставить его в Костроме. Такое распоряжение было одобрено, и Ермолов оставался здесь довольно долго.

‘В это время,— рассказывал впоследствии А. П. Ермолов,— проживал в Костроме некто Авель, который был одарен способностью верно предсказывать будущее. Находясь однажды за столом у губернатора Лумпа, Авель предсказал день и час кончины императрицы Екатерины с необычайной верностью. Простившись с жителями Костромы, он объявил им о намерении своем поговорить с государем Павлом Петровичем, но был, по приказанию его величества, посажен в крепость, из которой однако скоро выпущен. Возвратившись в Кострому, Авель тоже предсказал день и час кончины императора Павла. Все предсказанное Авелем буквально сбылось. Этот Авель находился в Москве во время коронации императора Николая’. {‘Чтения Ими. общ. истории и древностей российских’, 1863 г., книга IV. Смесь, стр. 217—222.}

Кто же был этот прорицатель Авель?

Мы имеем возможность ответить на этот вопрос, так как располагаем документами, относящимися к личности Авеля. Документы эти следующие:

1) Две тетрадки, в малую 8-ю долю, написанные по-славянски, на первой странице этих ‘книжек’ изображены разные кружки, литеры славянской азбуки и точки треугольником, среди которых написано: ‘печать Господа Бога и Христа его’. В этих тетрадках содержатся: а) ‘Житие и страдание отца и монаха Авеля’, б) ‘Жизнь и житие отца нашего Дадамия’, в) ‘Сказание о существе, что есть существо Божие и Божество’, г) ‘Бытия книга первая’. В одной из этих тетрадок, на 28-ми страницах, находятся разные символические круги, фигуры с буквами славянской азбуки и счета, при них находится краткое толкование.

2) Тетрадка (в 16-ю д.) в двух экземплярах, озаглавленная: ‘Церковные потребы монаха Авеля’, в ней сокращенно изложена ‘Книга Бытия’, помещенная в первых двух тетрадках.

3) 12 писем Авеля к графини Прасковье Андреевне Потемкиной, писанные то по-славянски, то обыкновенным почерком, все письма относятся к 1816 и 1816 гг., .и

4) Письмо Авеля к В. О. Ковалеву, управляющему фабрикой гр. П. А. Потемкиной в Глушкове (1816 г.).

Всем этим материалом мы нашли более удобным воспользоваться таким образом, что сначала помещаем жизнеописание Авеля в подлиннике, с изменением только самых крупных орфографических неправильностей и с пропуском некоторых мистических измышлений, затем обращаем внимание на статьи Авеля, заключающиеся в помянутых тетрадках, наконец говорим о письмах его. Из всех последних документов мы выписываем лишь некоторые, наиболее характерные места. Ред.

Житие и страдание отца и монаха Авеля

Сей отец Авель родяся в северных странах, в Московских пределах, в Тульской губернии, Алексенской округи, Соломенской волости, деревня Акулова, приход церкви Илья пророк. Рождение сего монаха Авеля в лето от Адама семь тысяч и двести шестьдесят и в пять годов, а от Бога Слова — тысяча и семьсот пятьдесят и в семь годов. Зачатия ему было и основание месяца июня и месяца сентября в пятое число, а изображение ему и рождение месяца декабря и марта в самое равноденствие: и дано имя ему, якоже и всем чело веком, марта седьмого числа. Жизни отцу Авелю, от Бога положено, восемьдесят и три года и четыре месяца, а потом плоть и дух его обновится, и душа его изобразится яко Ангел и яко Архангел. И воцарится……….на тысячу годов,……..царство восстанет, когда от Адама будет семь тысяч и триста и пятьдесят годов, в то убо время воцарятся………. вси избранные его и вси святые его.

И процарствуют с ним тысячу и пятьдесят годов, и будет в то время по всей земли стадо едино и пастырь в них един: в них же вся благая и вся преблагая, вся святая и вся пресвятая, вся совершенная и вся пресовершенная. И процарствуют тако………., как выше сказано, тысячу и пятьдесят годов, и будет в то время от Адама восемь тысяч и четыреста годов, потом же мертвые восстанут и живые обновятся, и будет всем решение и всем разделение: которые воскреснут в жизнь вечную и в жизнь бессмертную, а которые предадятся смерти и тлению и в вечную погибель, а прочая о сем в других книгах. А мы ныне возвратимся на первое и окончаем жизнь и житие отца Авеля. Его жизнь достойна ужаса и удивления. Родители его бяша земледельцы, а другое у них художество коновальная работа, научили тому ж своего отрока отца Авеля. Он же о сем мало внимаша, а больше у него внимание о Божестве, и о божественных судьбах, сие желание ему от юности его, еще от чрева матери своея: и совершися то ему в нынешние года. Ныне ему от рождения девять на десять годов. И пойдя он с сего года в южные страны и в западныя, потом в восточные и в прочее грады и области: и хождаша тако странствуя девять годов. Наконец же сего пришел в самую северную страну, и вселился там в Валаамский монастырь, который Новгородской и Санктпетербургской епархии, Сердобольской округи. Стоит сей монастырь на острову на Ладожском озере, от мира весьма удален. В то время в нем был начальник игумен Назарей: жизни духовной и разум в нем здравый. И принял он отца Авеля в свой монастырь как должно, со всякою любовию, дал ему келью и послушание и вся потребная, потом же приказал ему ходить, вкупе с братею, в церковь и в трапезу, и во вся нужная послушания. Отец же Авель пожил в монастыре токмо един год, вникая и присматривая всю монастырскую жизнь и весь духовный чин и благочестие. И видя во всем поряяок и совершенство, как в древле было в пустынных монастырях, и похвали о сем Бога и Божию Матерь.

ЗАЧАЛО ВТОРОЕ

Посему-ж отец Авель взял от игумена благословение и отыде в пустыню, которая пустыня на том же острову недалеча от монастыря: и вселился в той пустыне един и соединым. А в них же и между их, сам Господь Бог Вседержитель, вся в них исправляя, и вся совершая, и всему полагая начало и конец и всему решение: ибо Он есть вся и во всех и вся действуя. И начал отец Авель в той пустыни прилагать труды ко трудам, и подвиг к подвигу, и явися от того ему многия скорби и великия тяжести, душевные и телесные. Попусти Господь Бог на него искусы, великие и превеликие, и едва в меру ему понести, посла на него темных духов множество и многое: да искусится теми искусами яко злато в горниле. Отец же Авель, видя над собою таковое приключение, и нача изнемогать и во отчаяние приходить, и рече в себе: ‘Господи помилуй и не введи меня во искушение выше силы моея’. Посему ж отец Авель нача видеть темных духов и с ними говорить, спрашивая их: кто их послал к нему? они же отвещаваху к нему и рекоша: ‘нас послал к тебе тот, кто и тебя в cиe место послал’. И много у них было разговора и спора, но ни что же их успе, а токмо то в срамоту себе и на поругание: отец Авель показался над ними страшный воин. Господь же видя раба своего таковую брань творяща с бесплотными духами и рече к нему, сказывая ему тайная и безвестная, и что будет ему и что будет всему миру: и прочая таковая многая и множество. Темные же духи ощутили cиe, яко сам Господь Бог беседует со отцем Авелем, и бысть вси невидимы во мгновения ока: ужасошася и бежаша. Посему-ж взяли отца Авеля два духа… (Далее (Составитель жития Авеля рассказывает как он от высших сих получил великой дар прорицания судеб будущаго)…. и рекоша ему: ‘буди ты новый Адам, и древни отец Дадамей, и напиши яже видел еси: и скажи яже слышал еси. Но не всем скажи и не всем напиши, а токмо избранным моим, и токмо святым моим, тем напиши, которые могут вместить наши словеса и наша наказания. Тем и скажи и напиши. И прочая таковая многая к нему глаголаша.

ЗАЧАЛО ТРЕТИЕ.

Отец же Авель пришед в себя, и нача с того время писать и сказывать, что вместно человеку, cиe ему видите было в тридесятое лето жизни его и совершилось в тридесять годов. Странствовать он пошел двадцати годов, на Валаам, пришел двадцати и осьми годов, тот год был от Бога Слова — тысяча и семьсот восемьдесят и пять, месяц октябрь, по солнечным первое число. И случися cиe ему видиние, дивное видиние и предивное одному в пустыне — в лето от Адама семь тысяч и двести девяносто и в пятом году, месяца ноября по солнечным в первое число, с полунощи и продолжалась как не меньше тридесяти часов. С того убо время начал писать и сказывать что кому вместно. И велено ему выйти из пустыни в монастырь. И пришел он в монастырь того-ж года, месяца февраля в первое число и вшел в церковь Успения Пресвятые Богородицы. И стал посреди церкви весь исполнен умиления и радости, взирая на красоту церковную и на образ Божия Матери……. (Далее рассказывается новое видение, будто бы осенившее Авеля, при чем будто бы необъяснимая сила)….. внидя во внутренняя его, и соединился с ним, якобы един —— человек. И нача в нем и им делать и действовать, якобы природным своим естеством, и дотоле действовали в нем, дондеже всему его изучи и всему его научи………… и вселися в сосуд, который на то уготован еще издревле. И от того время отец Авель стал вся познавать и вся разумевать: (неведомая сила) наставляя его и вразумляя всей мудрости и всей премудрости. Посему-ж отец Авель вышел из Валаамского монастыря, тако ему велено действом (той силы), сказывать и проповедывать тайны Божии и судьбы его. И ходил он тако по разным монастырям и пустыням девять годов, обошел многие страны и грады: сказывал и проповедовал волю Божию и страшный суд Его. Наконец же того время, пришел он на реку Волгу. И вселился в монастырь Николая Чудотворца, званием той монастырь Бабайки, Костромской епархии. В то время настоятель в той обители был именем Савва, жизни простой, послушание в той обители было отцу Авелю: в церковь ходить и в трапезу, и в них петь и читать, а между тем писать и слагать, и книги сочинять. И написал он в той обители книгу мудрую и премудрую,…….. в ней же написано о царской фамилии. В то время царствовала в Российской земле Вторая Екатерина, и показал ту книгу одному брату, имя ему отец Аркадий, он же ту книгу показал настоятелю той обители. Настоятель же собрал братию, и сотвориша совет: ту книгу и отца Авеля отправить в Кострому, в духовную консисторию, и бысть тако отправлен. Духовная же консистория: архимандрит, игумен, протопоп, благочинный и пятый с ними секретарь — полное собрание, получили ту книгу и отца Авеля. И вопросили его он-ли ту книгу писал? И от чего взял писать, и. взяли с него сказку, его дело то и отчего он писал, и послали ту книгу и при ней сказку ко своему apxиерею. В то время в Костроме был архиерей-епископ Павел. Егда-ж получил епископ Павел ту книгу и при ней сказку, и приказал отца Авеля привесть пред себя, и сказал ему: ‘сия твоя книга написана под смертною казнию’. Потом повелел его отправить в губернское правление и книгу его с ним. И бысть тако отправлен отец Авель в то правление, и книга его с ним, при ней же и рапорт.

ЧАСТЬ II.

ЗАЧАЛО IV.

Губернатор же и советники его приняли отца Авеля и книгу его и видеша в ней мудрая и премудрая, а наипаче написано в ней царские имена и царские секреты. И приказали его на время отвезть в костромской острог. Потом отправили отца Авеля и книгу его с ним на почтовых в Сапктпетербург в сенат, с ним же для караула прапорщик и солдат. И привезен бысть прямо в дом генерала Самойлова, в то время он был главнокомандующий всему сенату. Приняли отца Авеля господин Макаров и Крюков. И доложили о том самому Самойлову. Самойлов же рассмотрел ту отца Авеля книгу, и нашел в ней написано: якобы государыня Вторая Екатерина, лишится скоро сей жизни. И смерть ей приключится скоропостижная, и прочая таковая написано в той книге. Самойлов же видя сие, и зело о том смутился, и скоро призвал к себе отца Авеля. И рече к нему с яростию глагола: ‘како ты злая глава смела писать такие титлы на земного бога!’ и удари его трикраты по лицу, спрашивая его подробну: кто его научил такие секреты писать, и отчего взял такую премудрую книгу составить? Отец же Авель стояша пред ним весь в благости, и весь в божественных действах. И отвещавая к нему тихим гласом и смиренным взором, рече: меня научилъ писать сию книгу тот, кто сотворил небо и землю, и вся яже в них: тот же повелел мне и все секреты составлять. Самойлов же cиe слыша, и вмени вся в юродство, и приказал отца Авеля посадить под секрет в тайную, а сам сделал доклад самой государыни. Она же спросила Самойлова, кто он (Авель) такой есть и откуда? потом приказала отца Авеля отправить в Шлюшенбургскую крепость,— в число секретных арестантов, и быть тамо ему до смерти живота своего. Cие дело было в лето от Бога Слова—тысяча и семь сот и девяноста в шестом году, месяца февраля и марта с первых чисел. И бысть тако заключен отец Авель в ту крепость, по имянному повелению государыни Екатерины. И был он там всего время—десять месяцев и десять дней. Послушание ему было в той крепости: молиться и поститься, плакать и рыдать и к Богу слезы проливать, сетовать и воздыхать и горько рыдать, при том же ему еще послушание, Бога и глубину его постигать. И проводи тако время отец Авель, в той Шлюшенской крепости, до смерти государыни Екатерины. И после того еще содержался месяц и пять дней. Потом же егда скончалась Вторая Екатерина, а вместо ей воцарился сын ее Павел, и нача сей государь исправлять что ему должно, генерала Самойлова сменил. А вместо его поставлен князь Куракин. И нашлась та книга в секретных делах,— которую написал отец Авель, нашел ее князь Куракин и показал ту книгу самому государю Павлу.

Государь же Павел скоро повелел сыскать того человека, который написал ту книгу и сказано ему: тот человек заключен в Шлюшенской крепости, в вечное забвение. Он же немедля послал в ту крепость самого князя Куракина рассмотреть всех арестантов, и спросить их лично, кто за что заключен, и снять со всех железные оковы. А монаха Авеля взять в Петербург, к лицу самого государя Павла. И бысть тако. Князь Куракин вся исправил и вся совершил: с тех со всех арестантов снял железные оковы, и сказал им ожидать милость Божию, а монаха отца Авеля представил во дворец к самому его величеству императору Павлу.

ЗАЧАЛО ПЯТОЕ.

Император же Павел принял отца Авеля во свою комнату, принял его со страхом и с радостиюо и рече к нему: ‘Владыко отче благослови меня и весь дом мой: дабы ваше благословение было нам во благое’. Отец же Авель на то отвеща к нему: ‘Благословен Господь Богъ всегда и во веки веков’. И спросил у него (царь), что он желает: в монастырь ли быть монахом, или избери род жизни какую другую. Он же паки к нему отвещал и глагола: ‘Ваше величество, всемилостивейший мой благодетель, от юности мое желание быть монахом, и служить Богу и Божеству его’. Государь же Павел поговорил с ним еще что нужно и спросил у него по секрету: что ему случится, потом тому-ж князю Куракину приказал отвесть (Авеля) в Невский монастырь, в число братства. И по желанию его облечь в монашество, дать ему покой и вся потребная, приказано cиe дело выполнить митрополиту Гавриилу от самого государя Павла, чрез князя Куракина. Митрополит же Гавриил видя такое дело, и со страхом удивися вкупе же и ужасеся. И рече ко отцу Авелю: будет вся исполнено по вашему желанию, потом облече его в черное одеяние и во всю славу монашества, по имянному повелению самого государя, и приказал ему митрополит вкупе с братиею ходить в церковь и в трапезу, и на вся нужная послушание. Отец же Авель пожил в Невском монастыре токмо един год, потом паки и абие пошел в Валаамский монастырь, по докладу (т. е. с разрешения государя) Павла, и составил там другую книгу, подобну первой, еще и важнее, и отдал ее игумену отцу Назарию, он же показал ту книгу своему казначею и прочим братиям и сотвориша совета послать ту книгу в Петербург митрополиту. Митрополит же получил ту книгу, и видя в ней написано тайная и безвестная, и ничто же ему понятна, и скоро ту книгу послал в секретную палату, где совершаются важные секреты, и государственные документы. В той палате начальник господин генерал Макаров. И видя сей Макаров ту книгу, и в ней написано вся ему непонятная. И доложил о том генералу, который управляет весь сенат, той же доложи самому государю Павлу. Государь же скоро повелел взять с Валаама отца Авеля, и заключить его в Петропавловскую крепость. И бысть тако. Взяли отца Авеля из Валаамского монастыря, и заключили в ту крепость. И был он Авель там, дондеже государь Павел скончался, а вместо его воцарился сын его Александр. Послушание отцу Авелю было в Петропавловской крепости тож самое, что ему было в Шлюшенбурской крепости, тож самое время и сидел там: десять месяц и десять дней. Егда-ж воцарился государь Александр, и приказал отца Авеля отправить в Соловецкой монастырь: в число оных монахов, но токмо за ним иметь присмотр, потом и свободу получил. И был он на свободе един год и два месяца, и составил еще третию книгу: в ней же написано, как будет Москва взята и в который год. И дошла та книга до самого императора Александра. II приказано монаха Авеля a6иe заключить в Соловецкую тюрьму, и быть там ему дотоле, когда сбудутся его пророчества самою вещию. И был отец Авель всего время в Соловецкой тюрьме десять годов и десять месяц, а на воли там жил—един год и два месяца: и того всего время он препроводил в Соловецком монастыре ровно двенадцать годов. И видел в них добрая и недобрая, злая и благая, и всяческая и всякая: еще ж такие были искусы ему в Соловецкой тюрьме, которые и описать нельзя. Десять раз был под смертию, сто раз приходил во отчаяния, тысячу раз находился в непрестанных подвигах, а прочих искусов было отцу Авелю число многочисленное и число бесчисленное. Однако благодатию Божаею, ныне он, слава Богу, жив и здоров, и во всем благополучен.

Ныне от Адама семь тысяч и триста и двадесятый год. а от Бога Слова тысяча и восемь сот и второй на десять. И слышим мы в Соловецком монастыре, яко бы южный царь или западный, имя ему Наполеон, пленит грады и страны и многие области, уже и в Москву вшел. И грабит в ней и опустошает все церкви и вся гражданская, и всяк взывая: Господи помилуй и прости наше согрешение. Согрешихом пред Тобою, и несть достойны нарекатися рабами Твоими, попустил на нас врага и губителя, за грех наш и за беззакония наша! и прочая таковая взываху весь народ и вси людие. В тож самое время, когда Москва взята, вспомни сам государь пророчество отца Авеля, и скоро приказал князю Голицыну, от лица своего написать письмо в Соловецкой монастырь. В то время начальник там был архимандрит Иларион, написано письмо таким образом: ‘монаха отца Авеля выключить из числа колодников, и включить его в число монахов, на всю полную свободу’. Еще-ж приписано: ‘ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург: мы желаем его видеть и с ним нечто поговорить’. Тако написано от лица самого государя, а архимандриту приписано: ‘дать отцу Авелю на прогон денег, что должно до Петербурга и вся потребная’.

И пришло cиe имянное письмо в Соловецкой монастырь в самый Покров, месяца октября в первое число. Архимандрит же егда получил таковое письмо, и видя в ней тако написано и зело тому удивися, вкупе же и ужашеся. Зная за собою, что он отцу Авелю многия делал пакости и во одно время хотел его совершенно уморить’,—и отписал на то письмо князю Голицыну, таким образом: — ‘ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною’, а прочая таковая. Князь же Голицын егда получил письмо от Соловецкого архимандрита, и показал то письмо самому государю. Государь же приказал сочинить имянной указ святейшему Синоду, и послать тому ж архимандриту: что-бы непременно монаха Авеля выпустить из Соловецкого монастыря, и дать ему пашпорт во все росайские города и монастыри, при том же, что бы он всем был доволен, платьем и деньгами. И видя архимандрит имянной указ, и приказал с него отцу Авелю написать пашпорт, и отпустить его честно со всяким довольством, а сам сделался болен от многие печали: порази его Господь лютою болезнию, тако и скончался Сей Иларион архимандрит уморил невинно двух колодников, посадил их и запер в смертельную тюрьму, в которой не токмо человеку жить нельзя, но и всякому животному невместо: перьвое в той тюрьме темнота и теснота паче меры, второе — голод и холод, нужа и стужа выше естества, третье дым и угар и сим подобная, четвертое и пятое в той тюрьме,— скудостию одежд и в пищи, и от солдат истязание и pyшание, и, прочая таковая ругательство и озлобление многое и множество. Отец же Авель вся сия слыша и вся cия видя. И нача говорить о том самому архимандриту, и самому офицеру, и всем капралам, и всем солдатам, рече к ним и глагола: ‘дети, что тако делаете неугодная Господу Богу, и совсем противная Божеству Его? Аще непрестаните от злаго таковаго начинания, то вскоре вси погибните злою смертию и память ваша потребиться от земли живых, чада ваша осиротеют, и жены ваши останутся вдовицами!’ Они же сия слышаху от отца Авеля такия речи, и зело на него возропташа и сотвориша между собою совет уморить его. И посадили его в теж самые тяжкие тюрьмы. И был он там весь великий пост, моляся Господу Богу и призывая имя Святое Его, весь в Бозе и Бог в нем, покры его Господь Бог благодатию Своею, и Божеством Своим от всех врагов его. После же того вси погибоша враги отца Авеля и память их погибе с шумом, и остался он един и Бог с ним. И нача отец Авель петь песнь победную и песнь спасительную и прочая таковая.

ЧАСТЬ III.

ЗАЧАЛО VII

Посему-ж отец Авель взял пашпорт и свободу, во все Poccийкие города и монастыри, и в прочие страны и области. И вышел из Соловецкого монастыря месяца июня в первое число. Год тот был от Бога Слова — тысяча и восемьсот и третий на десять. И пришел в Петербурга прямо ко князю Голицыну, имя ему и отечество Александр Николаевич, господин благочестив и боголюбив. Князь же Голицын видя отца Авеля, и рад бысть ему до зела, и нача вопрошать его о судъбах Божиих и о правде Его, отец же Авель начал ему сказавать вся и обо всем, от конца веков и до конца, и от начала времен и до последних, он же слыша сия и ужашеся и помысли в сердце другое, потом послал его к митрополиту явиться ему и благословиться от него: отец же Авель сотворил тако. Пришел в Невский монастырь, и явился митрополиту Амвросию, и рече ему: ‘благослови владыко святый раба своего и отпусти его с миром и со всякою любовию’. Митрополит же увидел отца Авеля, и слыша от него такия речи и отвещал к нему, ‘благословен Господь Бог Израилев, яко посети сотвори избавление людям Своим и рабу Своему монаху Авелю’. Потом благослови его и отпусти, и рече к нему, ‘буди с тобою во всех путех твоих Ангел Хранитель,’ и прочая таковая изрение и отпусти его с великим довольством. Отец же Авель, видя у себя пашпорт и свободу во все края и области, и потече из Петербурга к югу и к востоку, и в прочия страны и области. И обшед многая и множество. Был в Цареграде и во Иерусалиме, и в Афонских горах, оттуда же паки возвратился в Российскую землю: и нашел такое место, где вся своя исправил и вся совершил. И всему положил конец и начало, и всему начало и конец, тамъ же и жизнь свою всю скончал: пожил на земли время довольно, до старости лет своих. Зачатия ему было месяца июния, основания сентября, изображения и рождения, месяца декабря и марта. Жизнь свою скончал месяца генваря, а погребен февраля. Тако и решился отец наш Авель. Новый страдалец…. Жил всего время — восемьдесят и три года и четыре месяца. В дому отца своего жил девять на десять годов. Странствовал девять годов, потом в монастырях девять годов, а после того еще отец Авель проводи десять годов и семь на десять годов: десять годов проводи в пустынях и в монастырях, и во всех пространствах, а семь на десять годов отец Авель препроводи жизнь свою — в скорбях и в теснотах, в гонениях и в бедах, в напастях и в тяжестях, в слезах и в болезнях, и во всех злых приключениях, еще-ж сия жизнь ему была семь на десять годов: в темницах и в затворах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах, и в тяжких испытаниях, в том же числе был во всех благостях и во всех радостях, во всех изобильствах и во всех довольствах. Ныне же отцу Авелю дано пребывать во всех странах и во всех областях, во всех селах и во всех городах, во всех столицах и во всех пространствах, во всех пустынях и во всех монастырях, во всех темных лесах, и во всех дальных землях, ей тако и действительно: а ум его ныне находится и разум — во всех твердях ….. во всех звездах и во всех высотах, во всех царствах и во всех государствах …….. в них ликуя и царствуя, в них господствуя и владычествуя. Cиe верное слово и действительное. Посему-ж и выше сего, дух Дадамий и плоть его Адамия родится существом……………. И будет тако всегда и непрестанно и тому не будет конца, ей тако. Аминь.

——

Прочитывая жизнеописание Авеля, нельзя не заметить, что, как в этом жизнеописании, так и в приведенном в начале настоящей статьи рассказе А. П. Ермолова, монах Авель является в качестве предсказателя смерти Екатерины П и императора Павла разница только в некоторых подробностях. Затем, что касается до других обстоятельств жизни Авеля, то в этом отношении следует обратить внимание на написанное Авелем ‘житиё’ какого-то отца Дадамия, о котором упоминается и в самой биографии Авеля. Об этом Дадамии весьма подробно рассказывается, что ‘он находится во всех твердях и во всех небесах, во всех звездах и во всех высотах, в самом существе в них ликуя и царствуя, в них господствуя и владычествуя и проч.’ По человечеству, всей жизни назначено Дадамию 83 года и 4 месяца (т. е. столько, сколько и Авелю), после этого он ‘воцарится на тысячу годов’, и будет тогда ‘по всей земли стадо едино и пастырь в них един, потом мертвые воскреснут’ и т. д., Дадамий посетил неведомые миры и т. д., и т. д. повторены те же фантастические сказания об отце Дадамии, которые мы встречаем и в- житии Авеля. Поэтому можно, кажется, сказать, что Дадамий и Авель в сущности одно лицо, это тем более вероятно, что одно из писем Авеля к графине П. А. Потемкиной озаглавлено таким образом:

‘Ее сиятельству Прасковье Андреевне, всемилостивейшей моей благодетельнице и сущей благотворительнице, от монаха отца Авеля и от отца Дадамия’.

Все это приводит к тому вероятному предположению, что ‘житие’ Авеля было написано им самим, или, по крайней мере, одним из близких почитателей Авеля, хорошо знакомым с собственными сочинениями последняго, в числе которых было и ‘житие Дадамия’.

Из других мистическо-литературных произведений отца Авеля не лишено интереса сочинение его ‘Книга бытия’. Здесь высказываются такие понятие о творении мира и человека, какие встречаются в апокрифах, или в легендах и духовных стихах нашего народа, из которых весьма многие уже изданы, и которые заключают в себе смесь библейских сказаний с вымышленными. Вот, например, как повествует Авель о сотворении мира и человека. ‘В начале сотворены тверди и тверди, миры и миры, державы и державы, царствы и государствы, {Все это, равно как и высшие силы изображаются в тетрадках Авеля разными символическими кругами и фигурами, к коим приложено ‘толкование». Далее (428 и 429 стр.) мы печатаем как образчик две таблицы из одной ‘зело престрашной книжки’ Авеля, как отзывался он о своих трудах. Вся тетрадка в малую восьмушку, 64 страницы, в ней одна треть занята разными таблицами я символическими знаками сделанными пером от руки, довольно тщательно. Текст ‘толкований’ и проч. мистических неудобопонятных измышлений, писан славянским полууставом. Мы печатаем два чертежа Авеля, а вот и ‘краткое толкование’ из той же ‘книжки’: ‘на сей странице изображен весь сей видимый мир и в нем изображена тьма и земля, луна и солнце, звезды и на, и все тверди, и прочая таковая, и проч. Сей мир величеством тридцать миллион стадей, окружностию девяносто миллион стадей, земля в нем величеством со всею третию твердь, солнце— со всю вторую твердь, луна — со всю первую твердь, тьма — со всю мету. Земля сотворена из дебелых вещей и в ней и на ней — воды и леса и протчие вещи и вещество. Солнце сотворено из самого сущего существа. Такожде и звезды сотворены из чистого самого существа, воздухом не окружаемы, величина звездам не меньше луны и не меньше тьмы. Луна и тьма сотворены из воздуха, тьма вся темная, а луна один бок темный, а другой — светлый и проч. таковая’.

Действительно далее идет все в этом же роде. Несомненно, что эта книжка, одна из тех, которые, по выражению Костромского владыки в 1796 г., писаны Авелем ‘под смертною казнию’ и за которую довелось ему посидеть и в Соловецкой тюрьме и в казамате Петропавловской крепости. В ‘книжке’, между другими таблицами, есть таблица ‘Планет человеческой жизни’, ‘Годы от Гага’, ‘Годы от Адама’, ‘времена всей жизни’, ‘рай радости, рай сладости’ и т. п. Ред.} а потом и протчая вся: и творяша тако и размышлята девять годов сущих и два-десять и един духовных. В сущих годах вся размысли и вся расположила в духовных вся сотвори и вся утверди, и всему положи меру и границу и всему исчисление. Потом сотвори человека и человека и выша человека и выша во всяком мире человека, и число всех сотворенных человек, елико есть число всех миров: сотвори Богчеловека по образу своему и по подобию. Сотвори их мужа и жену, имя им положи: гог и магог, Адам и Ева, гог и Адам муж есть: а магог и Ева жена его, гог и магог прежде сотворен: а потом Адам и Ева сотворены. Гог и магог и семя их до Адама жили на земли три тысящи и шесть сот годов, гогова земля и всего рода его вся старая Америка и вся новая Америка. Адамова земля и всего рода его вся Азие и вся Европа и вся Африка — сие убо земля, три тысящи и шесть сот годов не было на ней человека, а кроме скотов и зверей, и вся была зарастивши травами и лесами, и протчими вещами. Егда-ж сотворен Адам и жена его Ева, и родились от них сыны и дщери и от сынов сыны: жизни им всей положено осмь тысящ и четыре ста годов, а сам Адам и Ева жил на земли девять сот и тридесять и один год, детей всех было у них сто и два десять и два сына, сто и двадесять и две дщери. И вси пришли в полное совершенство, сии суть адамовы дети и от детей дети, и жизни им от Бога доложено, как выше сказано, осйь тысящ и четыреста родов, а гогу и магогу и всему роду их всей жизик положено двенадцать тысящ годов. Сам гог и магог жил на земли всех лет живота своего четыреста и два года и четыре месяца, потом умре и погребен бысть. Детей всех было у них сто и двадесят и два, пол мужеск и пол женск, и жили они на земли всей жизни, как выше сказано, двенадцать тысящ годов: житие их простое, на подобие скотов и зверей. Закон им дан естественный, вся творяху по совести: но токмо сей род просветятся при конце века верою и благочестием. Потом же весь род готов и весь род адамов скончаются. А востанут другие веки и другие роды, и будут тако жить всегда и непрестанно, и тому не будет конца, ей тако. Аминь.’

Все указанные и им подобные ‘книжки’ отец Авель писал, вероятно, для тех лиц, которые интересовались его мистическими толкованиями и пророчествами. Из рассказа А. П. Ермолова видно, что Авель обедал у костромского губернатора,— по словам биографии Авеля, он принят и обласкан в Петербурге князем А. Н. Голицыным, был знаком и велю переписку с графиней Прасковьей Андреевной Потемккиной, рожденная Закревская (р. 1763 ум. 1816 г.) {С Прасковьей Андреевной Потемкиной мы встретимся еще в другой статье, но увидим ее в эпоху блестящей красоты, влюбившую в себя великолепного ‘князя Тавриды’, словом, когда она еще не водилась с пустосвятами и не слушала и не зачитывалась ‘книжками’ подвижников, подобных Авелю. Ред.} и т. д. Поэтому с вероятностию можно сказать, что лица, которым предназначались писание Авеля, принадлежали к высшему обществу, по крайней мере, это несомненно по отношению к гр…Потемкиной. Из-под Курска, во время пребывание у некоего ‘господина Никанора Ивановича Переверзева’, Авель пишет графине, что он сочинил для нее несколько книг, которые и обещается выслать в скором времени, ‘оных книг со мною нету, — объясняет Авель,— а хранятся в сокровенном месте, оные мои книги удивительные и преудивительные, те мой книги достойны удивление и ужаса, и читать их токмо тем, кто уповает на Господа Бога и на пресвятую Божию Матерь, Но только читав их (дожлно) с великим разумением и с великим понятием’. Впрочем, он обещается помочь графине в уразумени таинственных его книг при личном с нею свидании. Видно также, что гр. П. А. Потемкина интересовалась и предсказаниями Авеля, который, но этому случаю, в одном письме говорит: ‘Я от вас получил недавно два письма и пишите вы в них:, сказать вам от пророчества то и то. Знаете ли что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям,, или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет и самого монаха Авеля и держать их в тюрьмах или в острогах под крепкими стражами, видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство,— в тюрьмах-ли лутче быть или на воля, размысли убо. Я согласился ниве лутче ничево не знать, да быть на воли, а нежели знать, да быть в тюрьмах и под неволию. Писано есть: будите мудры яко змии и чисты яко голуби, то есть буди мудр, да больше молчи, есть еще писано: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну и протчая таковая и проч., видится вот мы до чего дошли с своею премудростию и с своим разумом. Итак я ныне положился жутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать’.

Следует, упомянуть еще, что во всех почти письмах отца Авеля в гр. Потемкиной встречаются мистические рассуждения, кроме того, в одном сполна приведена молитва ‘Отчее наш’, в другом выписаны разные нравоучение из евангелия,- в третьем приведена молитва собственного сочинение Авеля и т. п.

Но, кроме всего этого, в рассматриваемых письмах затрогиваются и другие предметы, отличающиеся уже чисто житейским характером. Расставшись с графинею в Петербурге, отец Авель отправился на ее суконную фабрику в Глушково (недалеко от Москвы). Проживши здесь два месяца, он ‘обшел, и вся видел, и всех начальников познал’. Отец Авель нашел все в отличном порядке, только жалованья управляющему, его помощнику и некоторым из мастеров положено было, по его мнению, мало,— почему он и просил графиню, жалованье этим лицам увеличить, особенно же управляющему фабрики В. Ковалеву. Ходатайствуя перед графиней за фабричных, Авель просил еще денежных подаяний для монашествующей братии, а кстати и для себя. Надобно заметить, что в это время он собирался совершить путешествие в Царьград, в Иерусалим и на Афонскую гору. Собирался отец Авель целых два года, и все-таки не уехал. Между тем, такое дальнее путешествие требовало значительных денежных средств, особых лошадей и повозки, хорошего сукна и проч. Всем этим управляющий Ковалев, по приказанию графини, снабжал Авеля. По приезде на фабрику, последний писал Потемкиной: ‘В вашем письме написано: дать мне триста рублей на мою нужду, и еще двести рублей — иерусалимским монахам, и я вся сие получил, покорнейше благодарю за ваше такое великое благодеяние. А те деньги, которые вы дали мне в Петербурхе, такожде двести рублей тем же иерусалимским монахам, но они уже посланы в прошлом году вместе с воздухами: еще ж я выпрашал у вашего управителя шленского сукна на рясу и на подрясник двенадцать аршин, которое сукно ценою он мне сказывал по семи рублей аршин, и за вся данная мне воздаст вам Господь Бог, что он сам восхощет. При сем же стоял я в самую Троицу литургию и вечерню в новой вашей церкви, а на вечерню и всенощную в старой церкви’. Чрез несколько времени Авель опять пишет: ‘Вы пишете в своем письме ко мне: я писала к моему управителю, что как отец Авель возворотитца и будет на моей фабрике, то что вам будет угодно взять — из рукоделие и возмите, а управитель мой оным бы вам служил, и еще триста рублей денег вам дать на ваши надобности и протчая таковая пишите. Но токмо с тем вы пишете дать сии триста рублей денег и сукна, что мне угодно, когда я возвращуся из Ерусалима, однако покорно я вас прошу, Прасковия Андреевна, сии деньги ныне мне (дать) на дорогу, понеже путь дальный, а денег у меня мало, и напишите о сем управителю своему, чтобы он отдал сии деньги триста рублей ныне. И я буду их ждать в курских пределах. Еще ж я вас прошу Прасковия Андреевна, всемилостивейшая моя благодетельница, напиши к своему управителю Василию Ковалеву, чтобы он мне купил или нет ли своих одну лошадь и повоску. Как не больши лошадь и повоска ста рублей, понеже ежели у меня лошадь и повоска своя, то я волен куды-нибудь заехать, ибо многие господа желают меня видеть. А я пеший не могу ходить, понеже много вещей надавали мне, при том же уже и стар и ноги болят, и даст вам за сие Господь многое и множество, сторицею больше и в тысячу крат. А когда я возвращуся из Ерусалима, и приеду на вашу фабрику, то вы прикажите, при Божией помощи и во славу св. Троицы, еще дать сто рублей на мою потребу и сто рублей на нищую братию. И еще прикажите управителю своему дать мне сукна, которого самого лутчего мне на ряску и на подрясник. В том же числе на панталоны и на жилет, как не больше пятнадцать аршин’. Вскоре после этого Авель извещает свою благодетельницу, что получил от нее деньги: пять сот ‘на свою нужду’ и пять сот ‘монахам,’ последние он обещается раздать ‘где Господь повелит и Пресвятая Божия Матерь’.

Отец Авель принимал участие и в семейных делах графини Прасковьи Андреевны Потемкиной. Сын графини, Сергей Павлович, как видно, не особенно почитал свою матушку, вследствие этого у них возникло дело об опеке над фабрикой. Сначала отец Авель старался помирить их и с этого целию писал графине: ‘Я вам хощу предложить пункт самый важной, вы пишите в своих письмах таким образом: государя дома нет, как мое дело решится, в мою ли пользу или не в мою. Ежели послушаешь меня, то в твою пользу дело решится. Я тебе советую, при помощи Божией, безо всякого сумнения помириться с сыном своим, как можно сие старайся, то и будет вам во всем благо и во всем щастие, и опекунства не будет. Буди к нему чадолюбива и во всякой любви, и призывай его в себе, лобзай его и ласкай со всякою простотою’. Но когда гр. С. П. Потемкин не дружелюбно стал обращаться с отцом Авелем, то последний, в свою очередь, стал отзываться о нем перед матерью крайне не лестно, о примирении матери с сыном нет уже и речи. Письмо, в котором высказал Авель свои мысли относительно молодого графа, представляется наиболее характерным, поэтому мы приводим его здесь почти вполне. {По времени, письмо это относится к 30-му июля 1816 г., т. е. оно последнее из всей имеющейся у нас переписки отца Авеля с Потемкиной, в том же, 1816 г., графиня Прасковья Авдреевна скончалась. Ред.} ‘Бог Господь явися нам благословенный грядет и кто стерпит гнев его. Благослови душе моя Господа и вся внутренняя моя имя святое его. Послушайте ваше графское сиятельство Прасковия Андреевна, что я вам хощу написать об вашем сыне, какой он есть житием лживый и неправедный и едва в нем есть часть добрых дел… Я, ваше графское сиятельство Прасковия Андревна, советовал тебе помириться с сыном твоим и дать ему родительское благословение, но он ныне оказался ложный и лстивый, неправедный и непослушливый. Вы писали мне, что сын ваш горд и щеславен, тако и действительно есть, при том же он еще нерадив и непослушлив и житием развратен, и я его ныне нашел хвальшивая монета, а не истовая, и он, я думаю, товарищ развратникам и причастник самых распутных людей и протчая и таковая и протчая. Во-первых, обещался (он) на фабрике отдать мне долг свой две тысячи и триста и шестдесят рублей, но то не исполнил, а солгал, а всякая ложь происходит от сатаны и от диавола, и несть в том света, а тьма, и прелесть и лесть, ибо одолжился мне он оными деньгами в Москве и дал мне своеручное письмо к Василью Федорову Ковалеву, чтобы ему отдать мне те деньги, но сын твой, когда мы с ним приехали на фабрику и взял у меня опять свое письмо и сказал мне: я тебе, отец Авель, сам отдам деньги, и тако лстил мне три седьмицы, с тем тако и остался, не взял я с него деньги, но прошу покорно вас, Прасковья Андреевна, напишите Ковалеву, чтобы он мне деньги те две тысящи и триста и шесдесят рублей прислал где я буду в России, и егда я их получу, тогда к вам и поеду и вся вам тайная и сокровенная возвещу. Второе, сын твой в Москве со мною обращался как брат родной и как ангел Божий, а ныне я вижу его со мною обращается как чужеземец и как самый противник. Сие дело таковое вышло от того, что ты ему не позволила жениться, {Граф Сергей Павлович Потемкин женился впоследствии на княжне Елисавете Петровне Трубецкой. Ред.} я ему сказал не малое число божественных тайн и открыл ему глубину премудрости и он вся сие ни во что вменил, но семя моя благое не дала плода в сердце его, понеже камень сух влаги не имея, еще ж я ему сказал: суд Божий при дверях и пришествие Господне уже близь есть, бдите и молитеся да не внидите в напасть, тогда скажет Господь всем лживым: я не вем вас, идите от мене, всяк лстивый и ложный несть от Бога и память их потребится от земли, а впротчем я всем желаю спасения и божественного благословения. Третие, когда я жил в Москве и часто хаживал к сыну вашему и видел я у него стоят всегда нанятые дрошки и карета для гордости и щеславия, платил им за то каждый день дватцать пять рублей, хотя куды ездит или не ездит, а всегда платит им каждый день двадцать пять рублей! на что больше этого гордости и щеславия! И так которые ты ему повелела взять деньги с фабрики пятнатцать тысящ рублей и он их все проводил в Москве, которые вытребовал и с фабрики, которые отдал в коренной ярморке, а мне и не выплатил свой долг. Егдаж мы приехали на фабрику и пришло ко мне твое письмо, написано в ней по моей прозбе, вы ему положили каждый год давать по пятнатцати тысящ рублей, и я ему про это сказал, и он мне на то отвещал, от своей гордости так сказал: я ей буду давать по пятнадцати тысящ рублей, когда буду я опекуном, и еще сказал, мне надо ей положить по шестидесяти тысящ. Сие слово замечательно, он хощет, чтобы сделали его опекуном надо всею фабрикою и дарит дарами всех фабричных властей, чтобы его одобряли во опекуны, не дай Господи такому быть опекуном, сей опекун разоритель, а не попечитель, спаси Господи и помилуй от сего опекуна! Впротчем же писать больше нечего, а когда я сам к вам приеду, тогда вся подробну вся вам скажу. И сие писмо, милостивая моя государыня Прасковья Андревна, чтобы только вы знали и я. Спаси Господи рабу свою Прасковию тут же и меня с нею и всех православных верующих во святую церковь твою и вся христианы, тако буди и буди’.

(Из бумаг графини Потемкиной).

0x01 graphic