СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ПОКОЙНОЙ МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ ВЕРНАДСКОЙ,
урожд. Шигаевой.
СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ПОКОЙНОЙ МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ ВЕРНАДСКОЙ,
урожд. Шигаевой.
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1862.
ЖЕНСКІЙ ТРУДЪ.
ЖЕНСКІЙ ТРУДЪ.
Женский труд, Вернадская Мария Николаевна, Год: 1858
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Какъ часто случается намъ слышать жалобы женщинъ на свою горькую участь. ‘Мы рождены для страданья! Мужчинамъ все прощается, намъ же и малйшая ошибка вмняется въ преступленіе, мужчины совершенно свободны, а мы — невольницы. Мы должны подчиняться всмъ условіямъ свта, повиноваться капризамъ и деспотизму мужчинъ. Часто, и очень, очень часто приходится намъ переносить всякія обиды и униженія отъ нихъ, и если даже которая-нибудь изъ насъ и не унижена и не угнетена мужчиной, то это только случай, потому что мужчина не хочетъ унижать, но право на это онъ иметъ всегда! За что же мы поставлены въ такое ужасное положеніе? Разв мы тупе мужчинъ? Напротивъ, есть очень много глупыхъ мужчинъ и очень много умныхъ женщинъ, такъ что доля ума одинакова и у мужчинъ, и у женщинъ. Нкоторые даже говорятъ, что будто женщины вообще умне мужчинъ, хотя съ этимъ нельзя согласиться, потому что обыкновенно подъ словомъ женскій умъ (странное выраженіе, какъ будто для ума можетъ быть полъ!) понимаютъ хитрость, притворство, пронырство, а эти свойства совсмъ не совмстны съ дйствительнымъ, яснымъ и положительнымъ умомъ.
‘Въ нравственной сил мы тоже ни сколько не уступаемъ мужчинамъ. Можно доказать множествомъ примровъ, что въ критическихъ случаяхъ жизни женщина также хорошо, какъ и мужчина, можетъ сохранить присутствіе духа. Мы совсмъ по мене мужчинъ способны къ просвщенію, и если мы дйствительно мене образованы, то въ этомъ виновато совсмъ не наше слабоуміе, а то, что насъ обыкновенно учатъ и меньше, и хуже, чмъ мужчинъ. Дайте намъ такія же средства къ образованію,— и мы и въ этомъ отношеніи не оставимъ первенства мужчинамъ. Въ одномъ только мы должны ршительно уступить — это въ физической сил. За то только, что природа создала насъ слабе, что мы боле подвержены болзнямъ и не можемъ переносить тяжелыхъ матеріальныхъ трудовъ, мы должны быть совершенно лишены свободы, и поставлены въ полную зависимость отъ мужчинъ? Мужчина можетъ быть, чмъ ему угодно: ему открыты вс карьеры, а вамъ, бднымъ, остается только быть гувернантками, да хозяйками, и — отъ всякой женщины требуется, чтобъ она была хорошей хозяйкой, не смотря на то, что не у всхъ есть къ хозяйству охота и способности. И хорошо еще, если она вышла замужъ, а если нтъ и если она не богата, ей нечмъ и хозяйничать, и остается только одно — идти въ гувернантки, хотя бы у ней къ воспитанію дтей не было ни малйшаго призванія: но что же длать? другаго выхода нтъ для благородной двушки!
‘Какъ посл этого винить бдныхъ двушекъ въ томъ, что он выходятъ замужъ безъ любви, иногда любя другаго, а иногда даже чувствуя положительное отвращеніе къ тому человку, которому ршаются вврить участь всей своей жизни? Что же имъ длать? Хорошо разсуждать о любви двушкамъ богатымъ, которыя могутъ выбрать себ жениха по сердцу, потому что еслибъ имъ даже и случилось не выдти замужъ, то он будутъ страдать морально, но, по крайней мр нужда не заставитъ ихъ скитаться по чужимъ домамъ и сть чужой хлбъ, который, какъ всмъ извстно, и горекъ, и не вкусенъ. Да, бднымъ двушкамъ разсуждать не слдуетъ. Ужасно, отвратительно выходить замужъ безъ любви, это въ высшей степени оскорбляетъ чувство человческаго достоинства, по что же длать? Не всмъ же идти въ гувернантки, да и гд набрать столько мстъ для нихъ? И въ гувернантки попасть не очень-то легко, въ классныя дамы еще трудне, а вс прочія занятія недоступны женщинамъ.’
Должно сознаться, что въ этихъ жалобахъ есть очень много справедливаго, по дйствительно ли въ этой печальной участи виноваты только одни мужчины? Не виноваты ли немного и сами женщины? Какое право имютъ мужчины деспотически поступать съ женщинами, или, по крайней мр, на чемъ они основываютъ это право?— Конечно, я говорю о мужчинахъ боле или мене образованныхъ, а не о тхъ, которые глубоко презираютъ женщинъ, не врятъ ни въ умъ, ни въ женскія добродтели. Эти господа, явно выказывая пренебреженіе къ женщинамъ, унижаютъ самихъ себя, потому что всякій, слушая ихъ, выведетъ то заключеніе, что они не имютъ ни малйшаго понятія объ истинно-порядочныхъ женщинахъ, потому что порядочность опредляется не однимъ состояніемъ и положеніемъ въ свт отца или мужа, а не знать ни одной порядочной женщины, значитъ одно изъ двухъ, или что мужчина самъ не хотлъ ихъ узнать, или былъ до того безпорядоченъ, что его ни одна порядочная женщина знать не хотла, а ни то, ни другое не длаетъ особенной чести мужчин.— Но я говорю о томъ, какъ образованные мужчины объясняютъ свои права, и конечно тутъ дло идетъ не о тхъ богачахъ, которые живутъ въ роскоши, и о необходимости труда не имютъ и понятія.
‘Мы требуемъ отъ васъ повиновенія — говорятъ мужчины — но за то вдь мы васъ кормимъ. Добывать деньги трудомъ совсмъ не легко, гораздо пріятне проспать ночь на покойной кровати, чмъ просидть за работой. Гораздо легче пролежать утро на мягкомъ диван и заниматься чтеніемъ романовъ, или здить съ визитами, чмъ трудиться, работать и, очень часто, заниматься дломъ скучнымъ и безплоднымъ. Вы говорите, что вамъ часто приходится терпть униженіе отъ мужей, а разв вашимъ мужьямъ, для того, чтобы доставить вамъ благосостояніе и покой, никогда не приходится терпть униженіе отъ лицъ, которымъ они боле или мене подчинены?
‘Вы требуете притомъ отъ мужчинъ очень многаго. Хорошій мужъ долженъ хлопотать о томъ, чтобъ жена его ни въ чемъ не нуждалась, это значитъ, чтобы у жены было хорошее помщеніе, красивая и современная мебель, сытный и вкусный столъ, порядочный туалетъ, достаточное количество прислуги въ дом, чтобъ ей можно было ровно ничего не длать, для дтей нужны кормилицы, няньки, гувернантки. Кром того, если жена здорова, то ей нужны развлеченія, вызды въ гости, въ театръ, на гулянья, лтомъ жена и дти должна! жить на дач, больна жена — ей нужны доктора, лекарства. Чтобы исполнить вс эти требованія, надо денегъ, и потому надо работать, часто не зная ни днемъ, ни ночью отдыха.
‘Посл этого, кажется, можно понять, отчего мужчины считаютъ себя въ прав требовать, чтобъ женщины боле или мене согласовались съ ихъ требованіями, соображались съ ихъ вкусами, и по крайней мр взяли на свою долю незначительный трудъ, хотя, конечно, скучный (но какъ-будто у мужчинъ всегда веселые и пріятные труды!) присмотрть за домашней прислугой, за чистотой и порядкомъ въ дом, и далибы себ немного труда подумать о средствахъ не бросать даромъ тхъ денегъ, которыя мы съ такимъ трудомъ зарабатываемъ.’
Мн кажется, что если женщины въ своихъ жалобахъ правы, то и въ оправданьи мужчинъ есть много справедливаго. Еслибы женщины работали, какъ мужчины, и сами могли бы своими собственными трудами зарабатывать себ пропитаніе, то он были бы свободне, и — это можно доказать примромъ
Въ простонародьи, гд женщины работаютъ почти наравн съ мужчинами, он пользуются, сравнительно, большей свободой, чмъ женщины высшаго круга, хотя мужчины въ простонародьи гораздо грубе, и гораздо боле злоупотребляютъ своими правами, чмъ мужчины образованные. Наши кухарки, няньки, горничныя, относительно, гораздо независиме, чмъ ихъ барыни. Отчего же и женщинамъ благороднаго происхожденія нельзя было бы работать? На это отвтъ обыкновенно готовъ: для женщинъ закрыты вс карьеры. Женщина — говорятъ — кром гувернантки и классной дамы, ничмъ не можетъ быть. Это обвиненіе несправедливо: поле дятельности, открытое для женщины, очень велико, ко он сами не хотятъ имъ пользоваться. Конечно, жеігщипу не примутъ въ кавалерію и даже вообще въ военную службу, по если женщины сами подумаютъ объ этомъ серьезно, то согласятся, что он были бы плохими воинами. Чиновникомъ женщина тоже не можетъ быть, но, кром этихъ двухъ занятій, разв мало другихъ?
Торговля, фабричное дло, сельское хозяйство, литература, поэзія, наука, преподаваніе, медицина, художества, сценическое искусство, пніе, музыка, ремесла — вотъ уже, кажется, довольно большое число занятій, которыя также доступны женщинамъ, какъ и мужчинамъ. Конечно, не всякая женщина можетъ быть купцомъ и фабрикантомъ, потому что для этого надо имть капиталъ, по, вдь, недостатокъ капитала точно такоеже препятствіе въ этомъ дл и для мужчины, какъ и для женщины. Для того, чтобъ быть художникомъ, литераторомъ или поэтомъ, надо имть талантъ, по несправедливо было бы сказать, что женщины не бываютъ талантливы. Женщина, наврное, можетъ быть такимъ же хорошимъ художникомъ, какъ и мужчина, и разница часто происходитъ отъ того, что мужчина посвящаетъ всю свою жизнь искусству, а женщина смотритъ на искусство, какъ на забаву. Употреби и она столькоже усилій, она безспорно сравнялась бы съ мужчиной. Талантъ также, какъ и умъ, дается отъ Бога, но развить талантъ — дло человка. Даровитый, хотя и лнивый самоучка-художникъ можетъ, пожалуй, произвести иногда картину и лучше той, надъ которою часть жизни протрудился бездарный, хотя трудолюбивый и свдущій въ искусств живописецъ, по придайте трудолюбія и любознательности даровитому художнику, и выйдетъ великій человкъ изъ того, кто безъ труда остается посредственностью. Никакое искусство, никакое знаніе не приходятъ по одному вдохновенію: на все нуженъ терпливый и долговременный трудъ, и потому — пока женщины будутъ смотрть на искусство, какъ на забаву, то между ними не явится замчательнаго художника.
Поприще литературное также открыто женщинамъ, и многія изъ нихъ имли блестящій успхъ, но и въ этомъ дл, какъ и но всемъ, женщины тсцяготъ очень много тмъ, что слишкомъ много надются на свой талантъ, и слишкомъ мало думаютъ о томъ, чтобы его хорошо выработать.
Женскій трудъ, правда, обыкновенно цнится дешевле, чмъ мужской, и это съ перваго раза кажется страшною насправедливостью, но, если хорошо подумать, то оно иметъ свое основаніе. Мужчина, занявшись какимъ-нибудь дломъ, предается ему гораздо серьзне, чмъ женщина, и потому доходитъ до боле успшныхъ результатовъ, и притомъ у насъ каждый мужчина необходимо долженъ работать: онъ растетъ, развивается съ этою мыслью, и избираетъ себ занятіе, къ которому чувствуетъ боле призванія, къ которому боле способенъ, и слдственно его занятія идутъ гораздо успшнй, нежели занятія женщины, которую только одна крайность заставляетъ работать, и тогда уже она по выбираетъ, а беретъ первое занятіе, которое только посподручне. Очень естественно, что хорошо образованному и предварительно приготовившему себя къ этому занятію гувернру платятъ гораздо дороже, чмъ гувернантк, которая начала заниматься воспитаніемъ дтей только по случаю несчастныхъ семейныхъ обстоятельствъ, а безъ нихъ она и своихъ собственныхъ дтей не выучила бы даже грамот. Но еслибы женщины считали трудъ необходимымъ и приготовлялись бы къ нему также серьезно и добросовстно, какъ мужчина, то и цна за ихъ трудъ была бы по меньше противъ цны за мужской трудъ.
‘Но что же намъ длать — говорятъ обыкновенно женщины — разв мы виноваты, что на наше образованіе не хотятъ обратить такого же вниманія, какъ на образованіе мужчинъ?’
Конечно, это отчасти справедливо, но что же мшаетъ женщинамъ самимъ позаботиться о своемъ образованіи? Книги есть и — для всхъ доступны: учись, читай, и, право, еслибы женщины, вмсто того, чтобъ жаловаться на родителей, которые не достаточно учили ихъ, ршились бы сами учиться, то могли бы, если но совершенно сравниться съ мужчинами, то, по крайней мр, намного уменьшить разницу между ихъ и мужскимъ образованіемъ. И мужчинамъ просвщеніе не легко дается. Я знаю молодыхъ людей, которые изъ отдаленныхъ губерній пшкомъ приходили въ университетскіе города, которые для того, чтобы прожить какъ-нибудь университетское время, поступали въ домашніе учители, и брались приготовлять въ гимназію нсколькихъ мальчиковъ не из-за жалованья, а только за даровую квартиру и столъ. Я знаю даже и такихъ, которые по нскольку недль были на строгой діэт, то есть, по-просту, морили себя голодомъ, и по цлымъ ночамъ сидли за переводами или переписываньемъ бумагъ для того, чтобъ купить какую-нибудь нужную, очень скучную, ученую книгу. Согласитесь, что это гораздо трудне, нежели жаловаться на родителей, что плохо учили. Какая барышня будетъ морить себя голодомъ, чтобы купить скучную книгу? Да она, разв только тогда, когда крайность заставитъ, и въ руки ее возьметъ.
Итакъ, что поприще дятельности закрыто для женщинъ — это несправедливо, по справедливо то, что он сами себ его закрываютъ: женщины просто — не хотятъ работать, и, скажу боле, женщины стыдятся труда. Какъ бы ни показалось это рзко, по это — истина.
Готовятъ ли себя женщины для какого-нибудь занятія? Ни для какого, кром того, чтобъ быть женой и матерью, положимъ еще хозяйкой, но — боле ни къ чему. Сколько отъ этого пропадаетъ истинныхъ талантовъ, и дарованій, а что еще хуже — въ какое унизительное положеніе ставятъ себя чрезъ это женщины!…
Между тмъ не вс женщины выходятъ замужъ, остается много двушекъ, и притомъ такихъ, которыя не получили блестящаго образованія и не одарены такими талантами, которыми могли бы себ составить состояніе. Ихъ положеніе самое печальное, но отчасти по ихъ же вин. Для пикъ открыты почти вс ремесла. Отчего же имъ не быть цвточницами, портнихами, одномъ словомъ, отчего имъ избгать всхъ тхъ честныхъ трудовъ, которыми не только добываютъ себ хлбъ, но часто даже составляютъ себ очень порядочное состояніе женщины неблагороднаго происхожденія? Это — занятія унизительныя! по почему же? Что же такого постыднаго длать цвты, шить платья, вышивать, длать чепчики, или смотрть за дтьми? Конечно, пріятне заниматься литературой или изящными искусствами, но что же длать, если къ нимъ нтъ способностей?
Во всякомъ случа, каждое занятіе, хотябы самое не блестящее, гораздо уважительне житья на чужой счетъ. И кто знаетъ, еслибъ двушки небоялись такъ труда, то, можетъ быть, многія изъ нихъ нашли бы себ мужей? Очень часто случается, что мужчина не ршается жениться только потому, что онъ бденъ, а у двушки, которая ему нравится, тоже нтъ никакого состоянія. Ему одному нтъ никакой возможности содержать семейство, а будь у нея какое-нибудь честное, хотя и скромное ремесло, онъбы смло женился, потому что на трудовыя деньги обоихъ они могли бы жить безбдно. Конечно, не всякій ршится жениться на шве, но это потому, что подъ словомъ ‘швея’ предполагается обыкновенно двушка простаго званія, грубая и необразованная, а еслибъ были швеями и образованныя двушки, наврное не казалось бы страннымъ жениться на шве.
Наконецъ, бываютъ и такіе примры, что двушки и женщины трудами своихъ рукъ прокармливаютъ себя и своихъ дтей, но, скрывая то, что живутъ своими трудами, продаютъ свою работу потихоньку, такъ, чтобъ объ этомъ впали какъ можно мене, и чрезъ это терпитъ страшнымъ образомъ: всякій, кто покупаетъ по случаю, старается купить какъ можно дешевле, магазинщики, для которыхъ бдныя женщины работаютъ, берутъ ихъ произведенія за самую низкую цну, а потомъ перепродаютъ по очень дорогимъ цнамъ. Еслибъ эти женщины не стыдились своего труда, а смло прибили бы къ своимъ дверямъ вывску и выставили бы въ окнахъ свои произведенія, то он гораздо скоре бы нашли и сбытъ своей работ, и новые заказы. Я знаю примръ одной бдной женщины, которая содержала все свое семейство тмъ, что вышивала дтскія платья. Она работала день и ночь, и получала за свои труды очень небольшія деньги потому, что скрывала отъ всхъ, что работаетъ, и продавала свою работу магазинщикамъ тайно. Открой она магазинъ, вроятно, съ ея вкусомъ и трудолюбіемъ, она по только получала бы достаточно, чтобъ жить безбдно, но, можетъ быть, чтобъ и въ. довольств. Какъ однако на это ршиться? Что объ ней подумаютъ? Что скажутъ друзья и знакомые? Дйствительно, наврядъ ли многіе станутъ одобрять: большинство или осудитъ, или стапотъ насмхаться, и, къ сожалнью надо сказать, что въ числ осуждающихъ и насмхающихся, по всей вроятности, будетъ больше женщинъ, чмъ мужчинъ.
А между тмъ это странное и непонятное презрніе къ труду ставитъ женщинъ въ полную зависимость отъ мужчинъ. Женщина скоре будетъ брать милостыню, или безъ любви выйдетъ замужъ за ненавистнаго человка, нежели честнымъ и носильнымъ трудомъ станетъ добывать себ пропитаніе. Это можетъ казаться очень страннымъ, но это можно доказать неопровержимыми фактами. Вопервыхъ, ни одна женщина, если только ее не заставитъ крайность, не станетъ работать, мало этого, еслибы какая-нибудь и ршилась, то на нее стали бы указывать пальцемъ, какъ на сумасшедшую. Возьмемъ примрь.
Что сказали бы въ свт о такой дам, мужъ которой своими трудами доставляетъ жен возможность жить, если не въ роскоши, то въ полномъ довольств, еслибы она, будучи отличною музыкантшей, стала давать уроки музыки, слдственно честнымъ образомъ заработывала бы себ достаточно денегъ, хотя бы для покрытія издержекъ на свой туалетъ? Непремнно сказали бы, что одно изъ двухъ: или она не въ своемъ ум, или ея мужъ — тиранъ и изъ скупости заставляетъ ее давать уроки. Что сказали бы о почтенной дам, которой нтъ никакой необходимости работать, еслибъ она цвтущіе годы своей молодости посвятила изученію какой-нибудь науки, и посл, усвоивши себ хорошо предметъ, которымъ занималась, стала бы давать уроки? Согласитесь, что эти примры такъ смшны, что не стоитъ о нихъ говорить.
Однако же мужчины даютъ уроки и въ искусствахъ и въ паукахъ — и это совсмъ не смшно и не странно: этихъ мужчинъ везд, въ каждомъ обществ принимаютъ хорошо. Мужчина гордится тмъ, что работаетъ за деньги, и на свою трудовую: копйку содержитъ свое семейство, а женщина — стыдится платы за свой трудъ, какъ позорнаго дла. Скажу боле: предразсудокъ противъ женскаго труда такъ силенъ, что женщина скоре ршится на дйствительно позорный поступокъ, чмъ на то, чтобы честнымъ трудомъ добывать себ пропитаніе. Выходитъ двушка замужъ безъ любви, за человка, котораго терпть не можетъ, однако она клянется передъ Богомъ и передъ людьми — всегда, всю жизнь, любить и уважать этого человка и быть для него лучшимъ другомъ по всхъ обстоятельствахъ ясизни, какъ счастливыхъ, такъ и несчастныхъ. Она обманываетъ разомъ и Бога и людей — разв это похвально? Однако, если она такимъ образомъ вышла за человка, который порядочно поставленъ въ обществ, ее везд принимаютъ съ уваженіемъ, но если двушка, положимъ таже самая, не ршилась выдти замужъ противъ совсти, если ее устрашила мысль двойнаго обмана, и она ршилась жить своими трудами, если она серьзно обдумала, къ чему больше иметъ призванія, и, положимъ, избрала медицину, или сдлалась повивальной бабкой — во мнніи общества она погибла навсегда. Кто изъ насъ ршится попасть въ гости къ повивальной бабк? Кто пригласитъ къ себ въ пріемный день повивальную бабку? Ее призываютъ тогда, когда пунша ея помощь, ей платятъ деньги, но уже больше съ ней не имютъ никакого дла. За что же такое презрніе къ ней? Только за то, что она работаетъ, потому что иначе чмъ объяснить это? Занятіе — само ко себ въ высшей степени почтенное и уважительное: плохаго акушера везд принимаютъ, какъ порядочнаго человка, а — повивальной бабк, даже очень хорошей, закрыты вс гостинныя.
Возьмемъ другой примръ. Бдная двушка, даже порядочно образованная, живетъ въ дом богатыхъ родственниковъ, терпитъ часто всевозможныя униженіи. слышитъ безпрестанные упреки и попреки въ томъ, что ее кормятъ и одваютъ, но какъ бы ни было тяжко ея положеніе, она все-таки предпочтетъ его работ. Иногда она будетъ и работать, да только не за деньги. Она приметъ плату за свой трудъ, но въ вид подарка: подарокъ принять не стыдно, но плату за трудъ принять не только стыдно, а даже оскорбительно!
А между тмъ, еслибы женщины перестали презирать работу, то это имло бы сильное вліяніе и на мужчинъ, которые вообще снисходительне женщинъ смотрятъ на трудъ, потому что сами работаютъ. Да, содержать свое семейство своимъ трудомъ, какого бы рода онъ ни былъ, если только онъ честенъ — всегда почтенно. Нтъ унизительной работы! Человкъ можетъ, пожалуй, унизить какое-нибудь занятіе, но — ни одинъ честный трудъ не можетъ унизить человка. Гораздоже почтенне быть хорошей кухаркой, чмъ посредствомъ разныхъ происковъ и сплетенъ втереться въ чужое семейство, льститъ, лгать, потворствовать слабостямъ и даже порокамъ, для того, чтобъ выпросить себ большую противъ другихъ часть наслдства не только чужихъ, но даже часто самыхъ близкихъ родныхъ. И это бываетъ только потому, что не вс женщины образованны, а что всмъ надо сть и нить.
Всякая бдная двушка, если она не получила хорошаго образованія, ищетъ мста гувернантки. Очень естественно, что никто ея не беретъ: кому же нужна гувернантка, которая почти ничего не знаетъ? И вотъ, эта двушка, чтобъ прожить какъ-нибудь на свт, прибгаетъ къ различнымъ уловкамъ, даже не всегда похвальнымъ. Напримръ, въ кругу знакомыхъ, или боле или мене близкихъ родственниковъ, она отыскиваетъ себ покровителей, льститъ имъ страшнымъ образомъ, старается отгадывать и предупреждать ихъ малйшія желанія и капризы, угождаетъ не только имъ, по и ихъ прислуг, часто терпитъ униженіе и отъ господъ, и отъ слугъ, и это все для того, чтобъ выпросить нсколько денегъ и стараго платья. Положеніе ужасное, по не безвыходное. Если бы эта самая двушка, вмсто того, чтобы стараться попасть въ гувернантки, ршилась бы просто пойдти въ няньки, то она очень скоро нашла бы себ и мсто, и хорошее содержаніе. Но о подобномъ предположеніи нчего и говорить: это — было бы ужь слишкомъ оскорбительно!
А что же тутъ на дл обиднаго? Разв лучше брать милостыню, и быть встовщицей и сплетницей, а часто и просто мутилой, для забавы богатой покровительницы, нежели быть нянькой ея дтей, получать плату за добросовстное исполненіе своей обязанности, быть независимой, потому что хорошая нянька везд себ найдетъ мсто, и, по крайней мр, не унижать себя до того, чтобъ брать милостыню? Что же такого унизительнаго въ должности няньки? Первоначальное образованіе, здоровье и даже самая жизнь ребенка много зависитъ отъ няньки, слдственно хорошая нянька всегда будетъ лицомъ почтеннымъ.
Одна крайность заставляетъ женщину просить милостыню, и, къ сожалнью, одна только крайность заставляетъ женщину работать. По общему мннію, еще стыдне работать, чмъ просить милостыню. Конечно, стыдно взять двугривенный, но отчего же мене стыдно взять даромъ десять цлковыхъ? Потому только, что первое называется милостыней, а второе — вспомоществованіемъ, но разв фактъ не одинъ и тотъ же? Пожалуй, можно сказать, что женщина, которую бдность не заставляетъ работать, не иметъ въ томъ необходимости: ей довольно занятій съ ея дтьми и хозяйствомъ. Это прекрасно, но въ такомъ случа женщины по должны и жаловаться на свою печальную участь, что имъ нельзя быть ничмъ другимъ, какъ только няньками, да кухарками. Чтоже длать, если у нихъ нтъ боле ни къ чему призванія, и если имъ не дорога независимость.
Можетъ быть, многіе скажутъ, что покуда матери будутъ заниматься изученіемъ наукъ и искусствъ, и удаляться изъ дому для того, чтобъ давать уроки или посщать своихъ паціентокъ, то въ это время нкому будетъ смотрть за дтьми? Это замчаніе совершенно справедливо. Но чмъ же лучше дтямъ, когда ихъ мать отлучается изъ дому для того, чтобъ здить съ визитами, или въ гости, на вечеръ, на балъ? Не все ли имъ равно, проведетъ ли мать ночь за работой, или въ маскерад? Не все ли равно для нихъ, занимается ли мать съ увлеченіемъ какой-нибудь наукой, или съ увлеченіемъ читаетъ романъ? Положимъ даже, что дти дйствительно потеряютъ со стороны постояннаго присмотра, но это еще вопросъ — потеряютъ, или выиграютъ они, если за ними будутъ наблюдать, хотя не такъ постоянно, за то боле образованныя и просвщенныя матери.
Конечно, женщин, ршившейся жить своими трудами, часто придется бороться и съ общественнымъ мнніемъ, и съ домашними обстоятельствами, но разв мужчинамъ никогда не приходится бороться съ тмъ и съ другимъ? Они смло идутъ къ своей цли, и стараются побждать препятствія. Отчего же и женщинамъ не слдовать ихъ примру? Въ нравственной сил женщины не уступаютъ мужчинамъ,— такъ, по крайней мр, он говорятъ, пускай же он докажутъ это на дл, пускай не боится борьбы. Притомъ же женщинамъ такъ часто приходится въ жизни бороться съ обстоятельствами, и важными, и пустыми, что странно, отчего он такъ боятся вступить въ борьбу съ предразсудкомъ, отъ котораго такъ много терпятъ, и который въ тоже время самиже он и поддерживаютъ, когда ихъ прямая выгода въ томъ, чтобъ уничтожить это ложное мнніе? Не стыдно работать, а стыдно жить на чужой счетъ.
Женщины могли бы работать, еслибъ только захотли, или, врне, еслибъ перестали презирать трудъ, и он напрасно обвиняютъ мужчинъ въ томъ, что т смотрятъ на нихъ, какъ на существа низшія. Къ этому приводить требованіе самихъ женщинъ, чтобъ мужчины за ними постоянно ухаживали, заботились о нихъ, леляли и забавляли ихъ. Все это хорошо для малолтнихъ, но все это влечетъ и свои послдствія. Мать готова жертвовать собой для дтей, лишать себя для нихъ и удовольствій и покоя, но зато она отъ нихъ требуетъ повиновенія. Такъ точно поступаютъ и мужчины съ женщинами.
Mesdames! перестаньте быть дтьми, попробуйте стать на свои собственныя ноги, жить своимъ умомъ, работать своими руками, учитесь, думайте, и трудитесь, какъ мужчины,— и вы будете также независимы, или, по крайней мр, въ меньшей зависимости отъ своихъ тирановъ, чмъ »теперь, а главное — перестаньте стыдиться и презирать работу. Пока трудъ будетъ въ презрніи, вы будете всегда въ подчиненномъ состояніи, потому что — только въ одномъ труд истинная свобода женщины.