Женщина, Ратомский Николай Алексеевич, Год: 1904

Время на прочтение: 10 минут(ы)

Женщина

Лирические и сатирические стихотворения Н. Ратомского

Одесса
Типография М. С. Гринберга, Ришельев., No 28
1904.

 []

Идеал
Где, в измельчавшем теперь поколении,
Женщину взять по плечу?
Хоть в мимолетном одном сновидении
Я ее видеть хочу!
С нею работал бы век неустанно я,
Злоба исчезла б моя,
Верил бы я в обновленье желанное,
В Бога бы веровал я!
Дума об ней, до истомы прелестная,
Сердце спалила мое…
Где ж эта чудная женщина честная?
Где? Покажите ее!
Которая лучше?
Лиза ревностно стояла
За науку и прогресс,
Бескорыстный труд, бывало,
Возносила до небес,
Кроме жизни обновленной
Не мечтала ни о чем
И… вступила в брак законный
С коммерсантом богачом.
* * *
Нина — ветренница мало
Отпускала громких фраз,
Шансонетки распевала,
Одевалась на показ,
А как нечем было крошку
Накормить вдове одной, —
Нина серьги, кольца, брошку
Сорвала с себя долой…
Современницам
Вы, современные девы свободные!
Дайте ответ на воззванье мое:
Были ль порывы у вас благородные
Честной любви? Вы знавали ль ее?
Было ль у вас торжество упоения
Счастья, довольства любовью одной?
Вы покупали ль такое мгновение
Жертв и страдания кровной ценой?
В образе юноши, вами избранного,
Давшего прелесть всю вашим мечтам,
Грезился ль, кроме супруга желанного,
Образ другой человеческий вам:
С гордостью чести, с огнем убеждения
В силу добра начинаний благих?
Или в эпоху людей вырождения,
Вы и во сне не видали таких ?
Что же? Ответьте! Волной вдохновения
Пусть разливается громкий напев!…
Или поэт пред судом поколения
Должен краснеть за теперешних дев?
Quasi fantasia.
Разум гордый, вековечный,
Созидатель всей вселенной
Красоте земной беспечной
Как-то вымолвил надменно:
— Слушай, пестрая сорока!
Ты людей с пути сбиваешь,
Увлекаешь в сеть порока
И от дела отбиваешь !
— Такова моя уж сила!
Поборись со мною, ну-тка?
— Если б ты в себе носила
Каплю здравого рассудка, —
То тебе бы стало ясно,
Что природой с колыбели
Создана такой прекрасной
Для иной ты, высшей цели.
Не затем, ведь, я старался
Пышность дать тебе расцвета,
В душу чтоб твою забрался —
Полюбуйся-ка: кто это?
Ложь и Зло—твои подруги —
Зависть с жадными глазами!
И дрожащая в испуге,
Залилась Краса слезами…
Два взгляда.
Не забыть мне, кар, бывало,
На лице твоем сияла
Юность чудною улыбкой,
Как хорош был стан твой гибкий,
Ловко стянутый нарядом,
Как своим лучистым взглядом
Ты в глаза мои глядела…
Ах, то время пролетело!
Время новое настало :
Ты богатой дамой стала.
Пополнел твой корпус гибкий,
Туго стянутый нарядом,
И с надменною улыбкой
Ты сухим холодным взглядом
Так в глаза мои взглянула,
Что меня перевернуло!
Три поцелуя.
Я помню утро: утомленный,
Приехав с бала, я заснул,
То зал мне снился отдаленный
И гармоничный вальса гул,
То, будто, в ров я падал с силой…
Но ты пришла меня будить:
Схватил за сердце голос милый
И перервал видений нить.
У изголовья, в платье белом,
Светлей зари стояла ты,
И мне в лицо каскадом целым
Пиона бросила листы …
Г лаза прикрыла мне ручонкой…
Но я разбойницу поймал
И поцелуй веселый, звонкий,
Под смех серебряный твой взял.
Я помню: раз в гостях острили
Над блеском истинных идей,
Огулом женский труд бранили,
Касаясь личности твоей.
Я за тебя вступился смело
И фразой резкой отвечал.
Во тьме традиций закоснелый
Салон озлобленный молчал.
Мы в сад ушли с тобой и сели
От барынь модных в стороне,
В слезах глаза твои блестели,
Ты горячо сказала мне:
—На деле, ясно, этот случай
Всю глупость светскую открыл!
И поцелуй твой долгий жгучий
Залогом новой жизни был.
Лет через семь тебя я встретил:
Совсем исчез былой порыв!—
Твой взор холодный был не светел
И неестественно игрив.
Имея денежного мужа
И пару кровных лошадей,
Ты гордо грудь свою натужа,
Болтала вовсе без идей,
О модном платье только женском
Горячий спор раз завела…
И, вот, в саду том деревенском
Судьба нас вновь с тобой свела…
Не моралист, хоть, я завзятый,
Но—что, мой ангел, ни толкуй—
Противен был мне твой рогатый,
Твой безобразный поцелуй,
Сердце.
Я видел лес густой, дремучий:
В нем грозно молния сверкала,
Он был одет багровой тучей,
Во мне душа затрепетала:
Я не искал, куда укрыться
Под густолиственным навесом,
Но я хотел всем сердцем слиться
С грозой, рокочущей над лесом.
Я видел взмах морской пучины
Под бурным вихрем непогоды,
И, сбросив с плеч ярмо кручины,
Я пожирал глазами воды.
Перед клокочущей громадой
Моя душа не оробела:
Для сердца вольного отрадой
Та буря на море ревела.
Я видел счастье и поверил:
Любил восторженно, глубоко,
Я сердце женщине доверил
И обманулся так жестоко!…
В устах возлюбленной подруги,
Змеи коварной, крылось жало…
И сердце бедное в испуге
Впервые робко задрожало.
Ошибка.
Я ‘сыпал бисер’ драгоценный:
Мечтал напевом звучных строф
И смелой речью вдохновенной
Пленить… упитанных коров !
Рабыням лжи и наслажденья
Недосягаем ореол
Высокой чести убежденья,
Не пара курицам орел!
То было вечной роковою
Моей ужасною ошибкой:
Я шел к ним с трезвой головою,
А не… с холопскою улыбкой.
Спиритки
Во все века, со дней Адама,
В делах политики и чести,
Большую роль играет дама
С своими прелестями вместе.
Нам этот род лукавый Евы
Над клал много зла и бедствий!
И подрастающие девы
Ничуть не лучше старых бестий…
Им малодушно потакая,
Мы носим рабские вериги..,
Натура женщины такая,
Что жить не может без интриги:
Чего не выдумать злодею,
Чего не сыщется у черта,—
Родит вам женщина идею
Наиехиднейшаго сорта!
‘Сеансы’ нынче стали в моде,
Они спиритками даются:
Там откровенно, при народе,
Лобзанья звучно раздаются…
В волнах тумана голубого,
От ароматного куренья,
Заглушено рассудка слово
И стыд отброшен без зазренья…
Пустая шалость ? Если б только!
Но дело в том, что в эту шалость
Лиц компетентных, дельных сколько
В столице нашей замешалось!
Они в порыве увлеченья
Там наслаждаются до ража…
Потом, боятся обличенья,
В когтях находятся шантажа
Совсем без разума и воли,
Они в когтях презренной шайки.
Мы побывали в этой школе
И все расскажем без утайки.
Кружок съезжается салонный
В дома известные, порою,
Где взор хозяйки благосклонный
Горит двусмысленной игрою.
И дочь упитанной породы,
Как холмогорская телушка,
И сам папа седобородый
С солидной плешью на макушке.
Гостей встречая всех сословий
От генерала до ‘шестерки’,
Он просит их без предисловий
Отведать водки и икорки.
Сев за сервиз посеребренный,
Мужчины возятся с закуской,
В гостиной, лампой озаренной
Под млечно-матовой жалюзкой,
Их ожидают дамы, девы,
Порядком выпившие спирта,
Они в простом костюме Евы…
На них венки из роз и мирта.
В углах горелки с кукольваном
Чадят, чадят до одуренья…
И поневоле станешь пьяным
От сатанинского куренья!
Там много крупных подружилось
С толпою мелких ‘сошек’ разных,
И вся столица закружилась
От этих оргий безобразных.
Из дома в дом переносились
Спиритов дикие сеансы,
Старухи все перебесились,
Которым в гроб уж были шансы..
Утехи жизни очень сладки,
Не побороть их с нашей силой!
До них все женщины так падки,
Их идеал, конечно, ‘милый’.
В том их естественное право,
С тем соглашаемся всегда мы,
Но, ведь, налево и направо
Вербуют милых наши дамы,
Куда стыдливость ими дета?
Им одного героя мало:
Им ‘кто ни поп, тот батька’ — это,
И есть всем бедствиям начало!
Чего не выдумать злодею,
Чего не сыщется у черта,
Родит вам женщина идею
Наиехиднейшаго сорта!..
Сила влечения.
Нет, не кокетливой сноровкой
Мила нам женщина бывает,
Не этой слабою веревкой
Она нам сердце обвивает.
Есть сила крепкая иная,
Что нас влечет по вдохновенью,
Когда, совсем того не зная,
За ‘милой’ следуем мы тенью,
Когда нам образ вдохновенный
Весь Божий свет собой заслонит,
И встретив взор благословенный,
Все сердце сладко захолонет!…
Той силе нет конца и меры,
Герои мы с той чудной силой:
Мы за клинки и револьверы
Тогда беремся из-за ‘милой’!
На балу.
Звуки вальса льются, льются
Возбуждающим напевом,
Грациозно шлейфы вьются
Торс обтягивая девам.
Девам стройным белотелым,
С ароматным нежным зноем,
Что дарят порывом смелым,
Труса делают героем,
Что над блещущим паркетом,
Яркой радугой пестрея,
Вьются с темным силуэтом
Все быстрее, и быстрее…
Нега в воздухе струится
С плеч горячих разлитая
И, чаруя, вихрем мчится,
В струйках света как бы тая …
Обольстительным напевом
Вальс гремит потоком бурным,
Взор прикован к легким девам
И к чулочкам их ажурным…
Грезой радостною веет,
Злой тоски—как не бывало!
Мрак заботы розовеет,
Озарившись блеском бала.
Женские головы.
Разукрашенная ловко,
Получала примененье
Прежде женская головка,
Как источник вдохновенья.
Для нее, в былые годы,
Состязалися на лирах,
Пелись пламенные оды,
И сражались на турнирах.
В старину, кто ей пленился.
Ждал небесного блаженства,
Образ женщины ценился
Идеалом совершенства.
Были головы—в пыл боя
Становилися без страх
И, за край родимый стоя,
Гордо падали на плаху …
Ныне женские головки
Все коварны и упрямы:
Злые ведьмы и плутовки
Наши сделалися дамы.
Для головок их наивных
Надо перьев, кружев, тряпок,—
Роль болванов магазинных
Для примериванья шляпок 1
Героиня.
Я мечтал о героине,
Героине идеальной,
Все ищу ее доныне,
Жажду встречи с ней фатальной!…
Возвышаясь над толпою
В ореоле ярком света,
Образ, созданный мечтою,
Окрыляет дух поэта:
Контур строгих очертаний,
Величавые манеры,—
Идеал моих мечтаний,
Ожидания и веры.
Взор осмысленный и ясный,
Проницательный и твердый,
Покоряющий, прекрасный,
Недоступный, смелый, гордый.
Этот чудный взор могучий
По всему искал я свету,
Создан он мечтою жгучей,
А в действительности нету!
Этот кроткий взор лучистый
Смотрит сдержанно и строго,
Взор разумный, ясный, чистый,
Непорочный, как у Бога.
У кого такие очи?
Героиня где такая?
Суждено лишь в грезах ночи
Видеть мне ее, мечтая!…
В альбомы женщин.
Вы сказали, что не смею
Я назвать Вас ‘милой Лелей’.—
Что же делать! Я сумею
Примириться с этой долей:
Назову я Вас мечтою
Идеальною моею
И — ручаюсь смело—стою
Я владычествовать ею!
Я на крыльях сновиденья
С ней летать над миром стану,
Пить восторги наслажденья,
Припадая к ее стану…
В чародейной дымке ночи
Буду длить я с ней свиданье…
Насмотрюсь в ее я очи,
Под безумный стон лобзанья!…
* * *
Вы красотой своей телесной
Не властны сердце покорить,
Живой любви порыв чудесный
Вы не способны подарить.
Кто закалил себя всецело
В горниле честного труда,
Чей гордый дух сильнее тела,—
Не будет Вашим никогда!
* * *
В тяжелой грусти заточенья
Мой гений горестный молчал,
И, вдруг, исполненный значенья
Аккорд могучий прозвучал…
Волшебный мрак весенней ночи
Очаровал меня былым:
Сияли лаской Ваши очи,
Наперекор страданьям злым.
* * *
Нет, я не верю в наслажденье
И в обаянье красоты
Без мощной силы убежденья,
Без героической мечты!
Что красота и нежность тела,
Рельефность стройного бедра?—
Нет,—надо, чтоб в очах блестела
Идея Правды и Добра!
* * *
В чем сила любви?
В уважении только!
А нет уважения, нет и любви.
Влечение страсти? — в нем силы нисколько
Влечение страсти волненье в крови.
Какой же ценою купить уваженье?
Вот это-то трудное дело и есть!
Краса вызывает лишь нерв раздраженье,
Но мы уважаем за верность и честь.
* * *
Кто верен и честен,—в наш век тот отринут,
Доволен и весел он будет навряд!…
Поверьте, что Вам не упрек мною кинут,
А, просто, я правду Вам высказать рад.
* * *
Ты мне в польке отказала,
И я сделал тур с другой,
На прощанье не сказала,
Как бывало, ‘дорогой’.
В горе сердце утешая
Я подумал: вздор пустой !
Ты капризница большая!
Отплачу тебе, постой!
Но, подумавши по—строже,
К убежденью я пришел:
Ты мне всех других дороже,
Я такую не нашел!
В польке быстрой и мятежной
Обовью тебя рукой…
Обоприся ручкой нежной,
Друг мой милый, дорогой!
Подари свое прощенье,
Заключи со мною мир,—
С тобой полька — восхищенье,
Полька — прелесть, мой кумир!
* * *
Дождь прошел, а мы в беседке
Из акаций все сидели,
И обрызганные ветки
Вдруг нечаянно задели …
Под серебряным каскадом
Залилась ты звонким смехом,
Прокатился он над садом
Шаловливым бойким эхом.
Мне счастливый жребий выпал:
Завладевши гибким станом,
Поцелуями осыпал
Я тебя, как бы фонтаном…
* * *
Под таинственною маской
Иль под дымчатой вуалью,
Промелькни волшебной сказкой,
Дай обнять себя за талью.,.
Подари одно мгновенье,
Золотое сновиденье!
* * *
Может быть, что в грядущем у нас
Есть блаженные, чудные встречи Г
Робко буду молить я ответа у Вас
И ловить Ваши взгляды и речи …
* * *
Я на концерте Вас услышал
И охмелев оттуда вышел,
Как от шампанского бокала…
И сердце жадно Вас искало!
* * *
Если б Вы мои горькие дни озарить
Хоть участьем своим захотели,
Я б душой отдохнул, снова начал бы жить
Ради чистой возвышенной цели.
В эту цель у меня вера жаркая есть,
Лишь устал я с невзгодами споря,
Мрак окутал меня, нету сил перенесть
Одному беспредельное горе!
Я хочу отдохнуть, это горе забыть,
Чтобы К цели направиться снова,—
Дайте, дайте мне Вас всей душой полюбить,
Подарите участия слово!
* * *
Гармонией жгучей
Лелея твой слух,
Мой дух всемогущий
Поет тебе вслух:
Восторженно млея,
Любви не тая,
Отдайся смелее,
Моя ты, моя !
Кто с этим поспорит,
Когда все вокруг
Запальчиво вторит :
Он твой милый друг!
* * *
Если глубоко, глубоко без меры,
Я от обиды и горя страдал
И не утратил восторженной веры
В чистый высокий любви идеал,
Если горючие слезы поэта
В дивной строфе заблестят, как алмаз,
И вдохновенная песня запета
Сердцем воскреснувшим будет для вас,—
Это волшебная сила влиянья
Вашего сердца, скажу не тая,
Так всемогуще его обаянье,
Милая, добрая фея моя!
* * *
Оттого ты со мной холодна,
Не промолвишь, порой, ничего,
Что проникнута ложью до дна
Вся душа твоя, — вот отчего.
Оттого твой задумчивый взгляд
Возмущает всю душу во мне,
Что в нем светится подлости яд
И преступные мысли одни.
Оттого ты на свете одна
Мне противнее стала всего,
Что душевная низость видна
В твоих действиях,—вот отчего!
* * *
Когда с прелестною улыбкой
На обольстительных устах,
Вы, изогнувши корпус гибкий,
Витали в сладостных мечтах,
То было страшною ошибкой!
Я пел… от радостного гула
И плесков бешеных вокруг
В вас сердце все захолонуло…
Но вы ошиблись, милый друг!—
Вас это сердце обмануло.
Не вам гремел мой гимн хвалебный,
Не негой дух мой трепетал.—
Я пел свободы марш победный,
И в сердце чистом, как кристалл,
Сверкал огонь для вас враждебный.
Мы чужды лести лицемерной
Певцы свободных честных дум,
Наш вдохновенный полон ум
Любовью к родине безмерной,—
Не к чужестранке маловерной!
Волшебная арфа.
Вы слышали преданье
Про арфу золотую?
Хранит она страданья
Мелодию святую,
Когда к ней прикоснутся
Рукой невинной чистой,
Аккорды вдруг польются
С той арфы голосистой:
Несут людское горе
Они в простор небесный,
И вторит лес и море
Мелодии прелестной.
Но кто дерзнет рукою
Коснуться к ней порочной,
Звучит она тоскою,
Как буря в час урочный.
Гремят глухие грозы
Под дальним небосклоном,
И слышатся угрозы
В напеве похоронном.
Аккорды смертью веют
Мелодии запетой,
И струны, вдруг, немеют
Волшебной арфы этой.
Так в сердце вдохновенном
Таится пламень чистый,
Возвышенный, нетленный,
Как солнце-царь лучистый.
Пылает он тревожно
В стремлении высоком,
Увидеть невозможно
Его греховным оком
Лишь тот, кто взором ясным
В глаза глядеть умеет,
В величии прекрасном
Огонь святой узреет,
Кто небом предназначен
Владеть таланта даром,
Тот сам всю жизнь охвачен
Огня того пожаром.
И, если, на мгновенье,
Блеснут огни при встрече,
Пылает вдохновенье
В очах и жгучей речи.
Женские типы.
Mille pardon, mesdames, простите,
Вид не делайте мне хмурый,
Эти строчки пропустите
Снисходительной цензурой:
Чтобы мы вас обожали
Моментально, с первой встречи,
Вы злодейски обнажали
Туалетом грудь и плечи…
С дерзкой вольностью поэта,
Выражался банально,
Я вас всех теперь за это
Обнажить хочу морально.
Потрудитесь сбросить маску.
Вы, степенная супруга!
Мне сдается: мужа ласку
Принимать вы стали туго,
И случается нередко,
Что, забывши клятву дружбы,
Вы его пилите едко,
Как приходит он со службы.
На супруга в вашем взоре
Злоба лютая витает…
Что вы требуете в споре?
Где, чего вам не хватает?
Девы юные без счета
С пледом, с нотами под мышкой!
Право, что вам за—охота
Прикрываться этой крышкой?
Ваша жизнь несется пиром,
Трудовой не зная скуки.
Вечно чужд земным кумирам
Жрец искусства и науки,
Драгоценна славы чаша,
В ней потерь и горя сколько!..
Полно, та ль идея ваша?
Замуж хочется вам только!
Вы невесты специально,
Бесприданницы ‘в рубашке’!
Мне известны досконально
Ваши милые замашки:
Песни райские поете
Жениху вы до венчанья,
А потом, глядишь, даете
Бедняку урок мычанья:
За венец на вас надетый
Рог дарите непомерный….
Неужель игрушкой этой
Развлекаться надо скверной?
Представительниц культуры
Дам ученных много стало.
К ним названье ‘бабы-дуры’
Уж, конечно, не пристало,
Педагоги, акушерки,
Доктора, поэты то же,
По мужской все мерят мерке,
Видом внешним не пригожи,
Но претензии кокетства
Ими знаются отлично,
Те же фокусы и средства….
Те же бабы безразлично!

———————————-

Источник текста: Женщина. Лирические и сатирические стихотворения Н. Ратомского. — Одесса: Н. М. Губанов, 1904. — 24 с., 1 л. фронт.(ил.), 21 см.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека