Женихи, или седина в бороду, а бес в ребро, Вильде Николай Евстафьевич, Год: 1851 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ЖЕНИХИ
или
СДИНА ВЪ БОРОДУ, А БСЪ ВЪ РЕБРО.

ОРИГИНАЛЬНАЯ КОМЕДІЯ ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

СОЧИНЕНІЕ
Н. ВИЛЬДЕ

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧЪ ЩЕПЕНСКІЙ.

КАТЕНЬКА, его дочь.

АЛЕКСЙ СТЕПАНОВИЧЪ ТОЛБИНЪ.

ВАСИЛІЙ ВАСИЛЬЕВИЧЪ ЛУШИНЪ, помощникъ и старый другъ Щепепскаго.

СЛУГА.

Дйствіе происходитъ въ Петербург, у Щепепскаго.

Хорошо убранная комната, слышны звуки фортепьяно и пнье.

Щепенскій, одинъ (въ креслахъ, съ газетой въ рукахъ). Браво, Алексій Степанычъ! браво, богатйшій теноръ! чортъ бы тебя и съ твоимъ теноромъ, удивительно! непостижимо! просто безсовстно! (вскакиваетъ). Спрашивается, что онъ хочетъ? Какая цль его посщеній? непонятно! Молодой человкъ, пріятной наружности, имніе въ 500 душъ,— прекрасное имніе въ Тамбовской губерніи, лсу много и рка,— приходитъ ежедневно, иногда два раза въ день придетъ,— ухаживаетъ за Катенькой — въ этомъ нтъ никакого сомннія,— таетъ, вздыхаетъ, поетъ чувствительные романсы — надо замтить: голосъ очень пріятный, итальянская метода и фальцетъ самый нжный, да что фальцетъ — поведеніе самое фальшивое: полгода тянетъ насъ задушу, а толку все нтъ. Наконецъ, что же изъ этого выйдетъ? отцу надо подумать: пойдутъ, пожалуй, еще сплетни… А что тутъ прикажете длать? на что ршиться? отказать Алексю Степановичу отъ дому — не хочется, все-таки надется, авось сдлаетъ предложеніе… надежда всегда поддерживаетъ человка до самой гробовой доски. На счетъ этого даже стихи есть… Мученье! адское мученье! ночи не сплю напролетъ, все думаю… изобртаю всякія хитрости, чтобъ его, того, подтолкнуть немножко, да путнаго ничего не придумаешь… Шить! кажется, они идутъ сюда, улепетну поскоре… быть можетъ, поговорятъ, полюбезничаютъ и поладятъ! кто знаетъ? Это вообще часто бываетъ въ жизни: когда меньше всего ожидаешь, тутъ-то фортуна и подъдетъ на золотой колесниц. (Уходитъ на цыпочкахъ).

II.

КАТЕНЬКА и ТОЛБИНЪ входятъ съ лвой стороны.

Толбинъ. Не правдали, сколько чувства въ этомъ романсъ?.. какая свжесть мотива! и какъ вы прекрасно акомпанируете, Катерина Николаевна.

Катенька. Благодарю за комплиментъ, а вы очень мило поете — мы съ вами квиты.

Толбинъ. Смйтесь, смйтесь… я очень люблю когда вы въ хорошемъ расположеніи духа… (смотритъ на часы) Ахъ, Боже мой! я и не зналъ, что такъ поздно… а мн давно пора… До свиданія, Катерина Николаевна… Вы не сердитесь на меня, что я такъ засидлся?

Катенька. Напротивъ, я даже хочу удержать васъ… куда вы такъ спшите? останьтесь, посидите, вы видите я одна: мн будетъ скучно.

Толбинъ. Если вы думаете, что моя бесда можетъ разогнать вашу скуку, то я долженъ предупредить васъ, что вы очень ошибаетесь… мн самому грустно! страшно грустно! (кладетъ шляпу).

Катенька. Что это съ вами? полноте, Алексй Степанычъ! какъ вамъ не стыдно грустить? какая у васъ можетъ быть причина?

Толбинъ. Ахъ! эту причину вы хорошо знаете, Катерина Николаевна… посудите сами: каждый день моей жизни раздляется на дв половины.

Катенька. На утро и вечеръ — это очень понятно, а главное очень ново.

Толбинъ. Вамъ все смшно! нтъ! я длю его иначе: время, которое я провожу у васъ, съ вами, Катерина Николаевна — это радостная половина, остальные часы для меня: грусть, хандра, сплинъ, уныніе,— все, что вамъ угодно, словомъ, это другая, скучная часть моего дня.

Катенька. Вы очень любезны, но позвольте мн вамъ замтить, что все это ни больше ни меньше, какъ сотое повтореніе вашего признанія? Вы меня любите — положимъ… но я все-таки не могу понять, почему вамъ грустно теперь, въ эту минуту, когда вы со мной?

Толбинъ. Ахъ, Боже мой! очень просто, потому-что я предвижу, что черезъ десять минутъ надо будетъ окончательно взять шляпу и отправиться домой, въ эту одинокую, безпорядочную, закуренную квартиру холостяка,— гд все пусто, мертво! Ахъ, Катерина Николаевна! если бы вы знали: дома, когда я одинъ, я только вполн чувствую, какъ сильно люблю васъ!

Катенька. Да, я могу себ представить, какъ вы вспоминаете обо мн, съ трубкой въ рук и съ бумагой передъ глазами… Я знаю, что вы любите мечтать! для васъ, кажется, счастье въ воображеніи лучше счастья въ дйствительности. Не правда-ли?

Толбинъ. Нтъ, я этого не скажу, по по-моему — нечего торопиться.

Катенька. Хотите, я вамъ скажу правду, Алексій Степановичъ?

Толбинъ. Сдлайте милость.

Катенька. Вы никогда не будете счастливы, потому, что у васъ нтъ характера, потому, что вы сами не знаете, чего хотите.

Толбинъ. Не спорю, вы совершенно правы, но что же прикажете длать? Я человкъ нершительный, маменька тоже всегда пишетъ мн изъ деревни, что. я мокрая курица и старая баба. Но вдь судите сами: себя не перемнишь. У меня всегда такъ… въ моей жизни сколько было случаевъ: люблю, люблю страстно, пламенно, безумно, а дойдетъ дло до ну, и не могу!

Катенька. Да, что же васъ пугаетъ? разв такъ страшно…

Толбинъ. Жениться?! такъ страшно, что я и подумать боюсь… только скажутъ: женись, меня точно кипяткомъ обваритъ… но, ради Бога, Катерина Николаевна, не сердитесь на меня.

Катенька (съ досадою). Напротивъ, очень вамъ благодарна за откровенность. Значитъ, между нами все кончено?

Толбинъ. О, нтъ! нтъ! даю вамъ честное слово, что ршусь, ршусь непремнно, но теперь, въ настоящее время не могу… рано еще… мн всего 27 лтъ… черезъ годъ или полтора — извольте!

Катенька. Мн кажется, вы сходите съ ума, Алексй Степанычъ! ужъ не думаете ли вы, что я умру безъ васъ… Вы меня смшите!.. ‘Извольте’, какъ будто я его упрашиваю! Скажите, пожалуйста!

Толбинъ. Ну, вотъ вы и разсердились! Боже мои! да, что вамъ стоитъ подождать годъ или два… мы оба-молоды… узнаемъ другъ друга покороче, а счастье отъ насъ не уйдетъ.

Катенька. Нтъ, ошибаетесь: уйдетъ? я полюблю другаго и выйду замужъ… вотъ увидите… Я вамъ докажу.

Толбинъ. Вы Меня только стращаете, Катерина Николаевна.

Катенька. У васъ презабавное самолюбіе, но признаюсь вамъ, оно начинаетъ меня бсить.

Толбинъ (беретъ шляпу). Посердитесь и перестанете: я приду попозже, если позволите.

Катенька. Хоть вовсе не приходите, мн это ршительно все равно.

Толбинъ. До свиданія, Катерина Николаевна! дайте ручку.

Катенька. Ступайте, и и, е приходите, трусъ, безхарактерное существо!

Толбинъ (цлуетъ ея руку). Мокрая курица и проч., и проч., Перестаньте же, не сердитесь… я ршусь, можетъ быть, и скоро… вдь стоитъ только собраться съ силами, переговорить съ Николаемъ Антонычемъ, а тамъ и дло въ шляп.

Катинька. Отчего-же вы не хотите сдлать это сейчасъ.

Толбинъ. Сейчасъ? Теперь? просить вашей руки? помилуйте, что вы! какъ можно такъ скоро! бухъ да и въ воду… надо прежде обдумать… дайте сроку.

Катинька. Нечего сказать, хороша ваша любовь! будьте здоровы, пламенный обожатель. (Садится и беретъ журналъ).

Толбинъ. Надюсь еще имть удовольствіе васъ видть сегодня.

III.

Катенька (одна, бросаетъ книгу и вскакиваетъ съ стула). Постой мальчишка! рано… не могу… надо подумать… и это мужчина!.. а между тмъ я все-таки люблю его… И чего онъ боится, желала бы я знать? отказа? конечно, нтъ! папинька только и думаетъ, какъ бы поскоре это устроить, въ моемъ согласіи онъ давно увренъ, даже слишкомъ увренъ… Неужели онъ смется надо мной? нтъ! нтъ! я его знаю! онъ странный, нершительный, но у него доброе, благородное сердце… онъ меня любитъ!.. если бъ я могла только придумать.

Щепенскій (выглядывая изъ дверей, шопотомъ). Что, ушелъ?

Катинька. Ушелъ… войдите… къ чему такая таинственность, папаша?

Щепенскій (входя). Ничего не сказалъ?

Катенька. Все т-же фразы!

IV.

КАТЕНЬКА и ЩЕПЕНСКІЙ.

Щепенскій. Дрянь, и больше ничего!.. Да что съ нимъ воду толочь! я напрямки скажу ему: Милостивый государь! Вы любите мою дочь и она васъ любитъ, но вы, по характеру своему, не съумете составить свое собственное счастіе, а потому я предупреждаю ваше желаніе и объявляю вамъ, что согласенъ выдать за васъ мою Катю… будьте счастливы! Затмъ торжественное благословеніе, слезы умиленія, всеобщее поздравленіе и дло съ концомъ, тогда ужъ онъ назадъ не попятится.

Катенька (съ испугомъ). Что вы, что вы это, папаша! какъ можно!.. вы не знаете, что онъ сдлаетъ!

Щепенскій. А что такое онъ сдлаетъ?

Катенька. Онъ перестанетъ ходить къ намъ… вотъ и все.

Щепенскій. Велика бда! перестанетъ ходить! и прекрасно! плакать не будемъ! я теб говорю, Катенька, ты дура, ничего не понимаешь! а изъ этого такой выйдетъ скандалъ, что Боже упаси!

Катенька. Ахъ! еслибъ вы только захотли, папаша, мн пришла въ голову геніальная мысль… Но вы не согласитесь на эту комедію.

Щепенскій. Говори… я самъ только и думаю, какъ бы этакъ… ну, что у тебя тамъ за комедія въ голов? ты, врно, нашла средство дать толчокъ нершительной натур?

Катенька. Да, папаша! и какое врное средство! если вы только согласитесь, я ручаюсь вамъ, что Алексй Степанычъ сегодня же сдлаетъ предложеніе форменное, окончательное, такъ, какъ слдуетъ.

Щепенскій. Мудрено! а впрочемъ, послушаемъ. Я готовъ на какую угодно комедію, чтобъ избавиться отъ этого безпокойства, отъ этого вчнаго ожиданія. Ты должна выйти замужъ… во что-бы то ни стало, это твое назначеніе: женщины на то сотворены, чтобъ быть супругой и матерью.

Катенька. Слушайте же, папаша. Вотъ мой планъ: чтобъ побдить нершительность Алекся Степаныча, надо, во-первыхъ, возбудить его ревность, во-вторыхъ, внушить ему опасеніе, что онъ легко можетъ потерять мою руку, если не ухватится за нее тотчасъ же, не правда ли?

Щепенскій. Правда, правда… Удивительное соображеніе! Какъ разсуждаетъ? По пунктамъ, чортъ возьми!..

Катенька. Слушайте дальше, папаша. Для этого намъ необходимо пмтъ третье лицо, то-есть жениха, за котораго будто бы вы непремнно хотите выдать меня, понимаете?

Щепенскій. Ну, ужъ тутъ я ничего не понимаю.

Катенька. Ахъ, вдь это такъ ясно! если вы скажете Алексю Степанычу, что у меня есть женихъ, если онъ увидитъ меня съ нимъ — ревность заговоритъ, сонная любовь проснется, вспыхнетъ и тогда онъ объяснится.

Щепенскій. Каково придумала?!. что за необыкновенный умъ! Поцлуй меня, Катя! по знаешь что? хорошо ли это будетъ, пускаться на такія хитрости?

Катенька. Это такъ невинно, папаша, къ тому же я уврена, что Алексій Степанычъ не будетъ сердиться, если все узнаетъ. Я сама ему все открою. Добрый, милый папочка! Скажите, что вы согласны.

Щепенскій. Оно, быть можетъ, не совсмъ ловко, ну да впрочемъ, правда, это для его же счастія… такъ и быть, предложеніе принято! но позволь, душечка… не радуйся… у насъ за малымъ остановка! нтъ никого, кому бы можно поручить роль твоего поддльнаго жениха.

Катенька (грустно). И въ самомъ дл!, я объ этомъ и не подумала! Что же дилать, папаша, гд найти его? Боже мой! какое несчастіе!

Щепенскій. Экая досада! въ самомъ дл жалко! Это часто бываетъ въ жизни: бездлица, сущая бездлица, глядь, уничтожитъ важное предпріятіе.

Лушинъ (за сценой). Дома Николай Антонычъ?

Слуга (отворяя двери). Дома-съ, пожалуйте.

Т ЖЕ и ЛУШИНЪ.

Лушинъ. Дома Николай Антонычъ? принимаетъ? ха, ха, ха! что глаза-то выпучилъ? здорово, старый другъ! ну, обними меня! обними покрпче стараго товарища!..

Щепенскій. Позвольте, милостивый государь… что за нжности? съ кмъ я имю честь?.. ба-ба-ба! что за притча? Вася, Василій Васильевичъ, ты ли? ахъ, старый дружище! не узналъ, право не узналъ! Э, братъ, да какъ ты перемнился.

Лушинъ. Что, постарлъ немножко? а ты думалъ въ деревн не старются?!.

Щепенскій. Давно-ли въ Петербург? вдь мы съ тобой пятнадцать лтъ не видались, вотъ обрадовалъ такъ обрадовалъ. (Обнимаются).

Лушинъ. Сегодня только что пріхалъ изъ Саратова, выбриться не усплъ, прямо къ теб. (Тихо). А это у тебя что за дама? а я-то запросто пріхалъ: въ такомъ случа можно, того… поворотить оглобли…

Щепенскій. Помилуй, братецъ… что за глупости! взгляни хорошенько… ну, какая это дама, неужто ты забылъ мою Катю? помнишь, ты ее на рукахъ носилъ въ деревн?..

Лушинъ. Слпота! столбнякъ! не узналъ… Впрочемъ, и узнать трудно… вдь я ее трехъ лтъ оставилъ… а теперь… (Ей): Позвольте засвидтельствовать нижайшее почтеніе… весьма пріятно возобновить знакомство… Вы меня, конечно, не помните, да оно и невозможно… а я васъ вотъ какихъ зналъ-съ.

Катенька. Папенька часто говорилъ мн объ васъ.

Лушинъ. Не мудрено, что говорилъ… мы съ папашей закадычные пріятели… Впрочемъ, если позволите, я рекомендую себя въ полной форм, и за тмъ, прошу со мной быть безъ церемоніи: я Василій Васильевичъ Лушинъ, имю 50 лтъ отъ роду, помщикъ Саратовской губерніи, 246 душъ по послдней ревизіи, служилъ въ гусарахъ, въ отставк съ 1841 года, проживаю въ деревн, а нынче пріхалъ въ Петербургъ по собственной надобности. Вотъ вамъ и вся біографія. (Николаи Антоньвичу): Скажи пожалуйста, какъ у васъ тутъ: къ ручк подходятъ, или прямо въ щечку?

Щепенскій. Смотря по обстоятельствамъ… теб можно и въ щечку.

Лушинъ (ей). Если не разсердитесь. (Цлуетъ ее). Чувствительно благодаренъ, а помнишъ, Николай! бывало ни за что не хотла поцловать меня… вдь я васъ вотъ какихъ помню… Упрашиваешь бывало, и такъ-то, и этакъ-то: Катечка! милочка! позвольте разочикъ въ губки…— Подите! у васъ колючки на лиц… ха, ха, ха! больше ничего отъ нея не добьешься!

Щепенскій. Что объ этомъ толковать! глупа была, за то теперь, могу похвастать, такая умница, что чудо! Это всегда такъ бываетъ въ жизни: черезъ-чуръ умные дти глупютъ съ лтами, а глупый ребенокъ подрастетъ, поумнетъ.

Лушинъ. Славно сказано! однако, того… знаешь ли, братецъ… у меня въ желудк, какъ говоритъ мой сосдъ Коношенко, чортъ на скрипк играетъ… нельзя-ли водочки… прикажи, братъ, подать графинчикъ очищенной или бальзаму… червячка заморить, я съ утра ничего не лъ.

Щепенскій. Сейчасъ все будетъ!.. Эй, Петрушка! подавай водки, да спроси тамъ, нтъ-ли чего-нибудь закусить.

Слуга (уходитъ и вскор является съ подносомъ).

Щепенскій. У насъ, любезнйшій, таковъ обычай: для милаго дружка и сережка изъ ушка, что въ печи, то на столъ мечи… Жаль вотъ — шампанеи нтъ, а то мы бы съ тобой роспили бутылочку, впрочемъ, ты вдь у насъ въ Петербург не одинъ день пробудешь… разопьемъ въ другой разъ.

Лушинъ (пьетъ). Ладно, ладно… я отъ этого не прочь… мы, братъ, тоже служили въ гусарахъ… Ай да, водка! сладка, да забориста!

Щепенскій. Повтори, когда нравится.

Лушинъ (пьетъ, Катеньк). За ваше здоровье… дай Богъ вамъ жениха хорошаго! а ты, Николаи, выдай поскоре дочь замужъ, да прізжай ко мн въ деревню… ужъ я тебя попотчую… у меня есть вишневка… спасибо скажешь!..

Щепенскій. Вотъ въ томъ-то и штука, что ее надо пристроить сперва… а это дло не легкое!,.

Лушинъ. Ужъ будто и нтъ жениховъ? Быть не можетъ!

Щепенскій. Есть одинъ вздыхатель… да въ женихи попасть не хочетъ… вотъ бда!

Катенька. Да… вообразите, Василій Васильичъ, какое несчастіе! Папаша, душечка! попросите Василія Васильича… онъ врно не откажетъ намъ.

Щепенскій. Съ ума ты сошла… человкъ только что пріхалъ, а ты ужъ ему и арканъ на шею.

Лушинъ. Что такое? чмъ я могу служить? напередъ даю слово.

Катенька. Вотъ видите, папаша, Василій Васильичъ согласенъ.

Щепенскій. Пустое, пустое! и не думай, я и просить не стану… вбила себ въ голову какую-то комедію, да и насъ стариковъ за Фалды тянетъ, если хочешь, проси сама… Что, струсила? я напередъ знаю, что онъ никогда не согласится на эту штуку.

Катенька. Ну, посмотримъ… ступайте, распорядитесь на счетъ обда, а я между тмъ объясню Василію Васильичу наше горе.

Лушинъ. Да, да, ужъ мы объяснимся, поди хлопочи по хозяйству.

Щепенскій. Иду, иду… (Уходитъ).

VI.

ЛУШИНЪ и КАТЕНЬКА.

Лушинъ. Ну-съ, мы васъ слушаемъ, вразумите, въ чемъ я могу быть вамъ полезенъ?

Катенька. Дайте слово, что вы не откажете..

Лушинъ. Да я ужъ далъ… помилуйте, назадъ не возьму, только скажите, а я душевно радъ помочь, вдь я васъ вотъ какихъ помню, и съ старикомъ мы давнишніе друзья.

Катенька. Василій Васильичъ! добрый, милый Василій Васильичъ! вы не сердитесь, что я васъ такъ называю?

Лушинъ. Напротивъ, очень пріятно, за что тутъ сердиться!

Катенька. Ну, такъ выслушайте же меня! сядемте вотъ здсь. (Садятся на диванъ). Хотите быть моимъ женихомъ?

Лушинъ (вскакивая въ величайшемъ смущеніи). Что вы, что вы, Катерина Николавна, шутите, смоетесь, вдь я васъ вотъ какихъ помню, нтъ! какъ это можно, подумайте, мн ужъ пятьдесятъ стукнуло.

Катенька. Успокойтесь, садитесь. Это совсмъ не такъ страшно! Вы будете моимъ женихомъ только часа на два или на три, не 6олс.

Лушинъ. Часа на два или на три? А! Это другое дло, но зачмъ? хоть убейте, ничего не понимаю. Комедію вы что ли хотите представить?

Катенька. Ну да, комедію… Видите-ли: у меня женихъ, то-есть, не женихъ, а молодой человкъ, который меня любитъ и котораго я люблю, но онъ не ршается просить моей руки, все откладываетъ, такой характеръ нершительный,— мы и придумали съ папашей пріискать мн мнимаго жениха.

Лушинъ. Да, чтобъ подбить того… знаю: знаю, вдь я служилъ въ гусарахъ… и вы надетесь на меня, плутовка?

Катенька. Не только надюсь, но уврена, что вы согласитесь, Василій Васильевичъ! отъ васъ зависитъ мое счастіе… неужели вы не хотите, чтобъ я была счастлива?

Лушинъ. Хочу, очень хочу… да дло, видите ли, такое шишковатое: въ мои лта пускаться на такія шутки не ловко, не хорошо! чего добраго, другіе узнаютъ — будутъ смятся!

Катенька. Василій Васильичъ! я васъ прошу изъ дружбы къ папеньк, изъ привязанности ко мн, если вы хоть немножко меня любите.

Лушинъ. Какъ не любить? еще бы не любить такую хорошенькую… вдь я васъ вотъ какихъ помню, но судите сами, умница моя… нельзя: да я и взяться за это дло не съумю… вдь я женихомъ никогда не былъ.

Катенька. Я васъ научу — это не такъ трудно. Послушайте, мы будемъ сидть, какъ теперь, другъ подл друга, вотъ такъ — здсь на диван… Вы будете мн разсказывать что-нибудь, говорить любезности, это вамъ не трудно… вы такъ любезны… стоитъ только захотть…

Лушинъ. Разумется, стоитъ захотть, все пойдетъ! мы не даромъ служили въ гусарахъ. А ручку цловать можно? не будете сердиться?

Катенька. Нисколько! это въ роли… Вы увидите, какъ у насъ все пойдетъ хорошо, скажите только, что вы согласны.

Лушинъ. Такъ и быть, извольте. Ужъ видно съ вами нельзя поставить на своемъ. Экая шалунья! кокетк. (Цлуетъ руку). Глазенки-то, глазенки, такъ и бгаютъ! (Про себя.) Да, чортъ возьми… еслибъ лтъ двадцать съ костей долой — шутка вышла бы другая.

Катенька. Ахъ, какой вы милый!

Лушинъ. Что за дьяволенокъ!

VII.

Т ЖЕ И ЩЕПЕНСКІЙ.

Щепенскій. Эхъ! да у васъ, кажется, дло идетъ какъ по писанному,— имю честь поздравить жениха и невсту, ха-ха-ха!.. Ну, обними же меня, Василій Васильичъ! нечего сказать, истинные друзья всегда узнаются въ 6д, а признаюсь теб, я никакъ не думалъ, чтобъ ты согласился.

Лушинъ. Что съ ней будешь длить?

Щепенскій. Милости просимъ по мстамъ… Алексй Степанычъ сейчасъ будетъ, я видлъ изъ окна, какъ онъ подъхалъ. Смотри же, Василій Васильевичъ: взялся за гужъ, не говори, что не дюжь… не ударь лицомъ въ грязь.

Лушинъ. На счетъ этого будь покоенъ… я, братъ, служилъ въ гусарахъ… обработаемъ статью на-славу… посмотри, какъ вскипятимъ молодчика!

Щепенскій. Прекрасно! а я буду здсь у дверей и явлюсь попозже… когда дло будетъ въ самомъ разгар… Тише… кажется, звонятъ… (Уходитъ).

VIII.

ЛУШИНЪ, КАТЕНЬКА и потомъ ТОЛБИНЪ.

Катенька (на диван). Начинайте, Василій Васильичъ: будьте нжны, страстны, разговорчивы,— словомъ, постарайтесь взбсить его, за остальное я ручаюсь.

Лушинъ. Взбшу непремнно… онъ у меня напляшется, не безпокойтесь, я служилъ въ гусарахъ… позвольте вашу ручку, Катерина Николавна, для подкрпленія силъ не мшаетъ.

Катенька (тихо). Дверь отворяется… вотъ онъ, бдняжка! (Громко) Ахъ, Василій Васильичъ! какъ вы крпко жмете мн руку. (Тихо Клушину) Скажите, что у меня хорошенькая ручка.

Лушинъ (также ей). Я и самъ это знаю, не нужно подсказывать… (Прямо) Премилая ручка! такъ бы вотъ все и Цловалъ… да, нечего сказать… перемнились вы, Катерина Николавна… давно ли, кажется, нсколько лтъ тому назадъ, я васъ зналъ ребенкомъ, а теперь, прізжаю и нахожу красавицу, восхитительную двушку, умную, любезную, очаровательную.

Катинька. И прибавьте, что эта двушка, которую вы такъ расхваливаете… ваша невста.

Толбинъ. Его невста? Что это значитъ? (Отходитъ въ сторону и прячется за занавску).

Лушинъ (тихо ей). Спрятался! (Громко). Да, да, именно нахожу невсту, экой я, право, счастливецъ, какъ подумаешь! И за что судьба меня такъ наградила, самъ не понимаю… чмъ я заслужилъ вашу привязанность?— я старикъ, безъ образованія, дуракъ, ну, могъ ли я думать, что вы согласитесь отдать мн свою руку? А вышло иначе, сдлалъ предложеніе — и совершенно неожиданно получилъ согласіе.

Катенька. Потому-что папенька уже пять лтъ какъ далъ вамъ слово.

Щепенскій (у дверей налво). Пять лтъ какъ я далъ ему слово. Отлично!

Толбинъ. Пять лтъ! Боже мой! я не врю ушамъ своимъ.

Лушинъ. Да, правда, мы съ нимъ давно поршили, но все-таки безъ вашего согласія ничего бы не вышло, и не скажите вы, мн бы пришлось отчаливать съ носомъ и вернуться въ деревню.

Катенька. Можетъ быть, но почему же вы могли мн не понравится? Я люблю такихъ стариковъ, какъ вы, къ тому же вы вовсе не старикъ, прошу этого не думать.

Лушинъ. Неужели? и вы меня любите? въ самомъ дл не шутя.

Катенька. Ахъ, Боже мой! какіе вы странные, Василій Васильичъ! отчего же вы не врите? Вы добры, у васъ прекрасный характеръ, и я, конечно, буду съ вами счастлива. Не правда ли?

Лушинъ (все боле и боле оживляясь). О, что до этого, я вамъ за себя ручаюсь. (Цлуетъ ей руку). Чего бы вы ни захотли, все для васъ сдлаю, а ужъ какъ мы заживемъ съ вами, другіе завидовать станутъ, подемъ въ деревню… я люблю деревню, а вы?

Катенька. Очень люблю!

Лушинъ. И прекрасно… Вы увидите, какъ у меня тамъ хорошо… домъ большой, барскій, старинный домъ, садъ богатйшій, хозяйство у меня устроено, какъ нельзя лучше… везд порядокъ и на старинный ладъ, вишневка какая! тоже старая, все старое, какъ и самъ хозяинъ… Ну, право, вы не соскучитесь, люди все такіе добрые, ласковые и любить васъ будутъ, а я то, ужъ и говорить нечего! То-то будутъ удивляться, какъ мы съ вами прикатимъ въ деревню, сейчасъ вс узнаютъ, что вотъ-дискать баринъ съ молодой женой пріхалъ и пойдутъ толки: ‘Что за хорошенькая! да какая пригожая! да гд онъ старый хрычъ поддлъ такую красоточку? А мой сосдъ, Коношенко? ну, что съ нимъ будетъ, я и самъ не знаю… (Цлуетъ ея руку). Душечка! прелесть моя! нельзя ли поскоре за свадьбу?

Катенька. Надо переговорить съ папенькой.

Лушинъ. О, если за нимъ только дло, такъ свадьба будетъ! скоро… А вы что на это скажете?

Катенька. Чмъ скоре тмъ лучше…

Лушинъ. Что за умница! ай да Василій Васильевичъ! въ сорочк родился! и неужели вамъ не жаль будетъ ухать отсюда? оставить Петербургъ?

Катенька. Разумется, немножко будетъ скудно, но что длать? съ папенькой жаль будетъ разстаться.

Лушинъ. А кром папеньки, скажите по совсти… есть еще другіе… напримръ, какъ его… Алексй Степанычъ… этотъ молодой человкъ, про котораго вы мн говорили, признайтесь — вы къ нему были не равнодушны?

Катенька. Да, была! это правда! но это такое безхарактерное существо, что его и любить нельзя… Вообразите, онъ не могъ ршиться просить моей руки… почему? я сама не знаю… папенька къ нему очень расположенъ, мн онъ тоже нравился? кажется, стоило только слово сказать, такъ нтъ же: онъ все свое твердилъ: не могу, рано, подождите… Вы пріхали, возобновили свое предложеніе и я согласилась. Посудите сами, ждать, все только ждать, что же наконецъ изъ этого выйдетъ? Онъ думаетъ, что я нуждаюсь въ его любви, что кром его у меня не найдется жениховъ. Ошибаетесь, Алексй Степанычъ!

Лушинъ. А теперь вы ужъ его не любите? разлюбили? и хорошо сдлали! верченая голова! не стоитъ никакого вниманія.

Катенька. Я тоже думаю: и даю вамъ слово, что забуду его совершенно.

Лушинъ. Милочка моя! благодарю. (Цлуя ея руку). Благодарю за это общаніе.

Толбинъ (выходя). А я благодарю, васъ за постоянство, Катерина Николавна!

Катенька (вскрикиваетъ). Ахъ, Алексй Степанычъ! (про себя): Теперь онъ объяснится! (Убгаетъ).

IX.

ЛУНГИНЪ И ТОЛБИНЪ.

Лушинъ. Милостивый государь! мн кажется, вы бы могли войти потише… Вы испугали Катерину Николавну.

Толбинъ. А вамъ какое дло?

Лушинъ. Это неприлично! невжливо!

Толбинъ. Я не спрашиваю вашихъ совтовъ, милостивый государь! (Быстро ходитъ взадъ и впередъ) О, это ужасно! непростительно! и я! я самъ же виноватъ!

Лушинъ. Разумется, вы виноваты: вбжали въ комнату, какъ угорлый… прошу васъ, быть поосторожне въ другой разъ. Вы помшали нашему разговору, понимаете ли вы, милостивый государь?!

Толбинъ. А вы думаете, очень пріятно быть зрителемъ вашихъ нжностей, милостивый государь? Очень весело слушать ваши росказни о деревенской жизни!

Лушинъ. Я вовсе не просилъ васъ присутствовать при нашемъ разговор, вольно вамъ стоять за занавской и подслушивать.

Толбинъ. Вы забываетесь!

Лушинъ. Нтъ, вы забываетесь — прошу васъ, потише! я не трусливаго десятка: я, батюшка, служилъ въ гусарахъ… слышите ли, почтеннйшій.

Толбинъ. Что мн за дло до того, гд вы служили? А! вы. хотите жениться на Катерин Николавн, любезнйшій? будьте уврены, что я вамъ этого не позволю.

Лушинъ. Я не стану и просить вашего позволенія. Скажите пожалуйста! опекунъ вы, что-ли, ей! Кажется, у нея есть отецъ?

Толбинъ. Катерина Николавна васъ не любитъ!

Лушинъ. Нтъ, извините, любитъ, а вамъ досадно, что она не хочетъ выйти за васъ? вотъ въ чемъ штука? прозвали, что длать! а теперь поздно, я вамъ ее не уступлю: хоть волкомъ войте, а она будетъ моею.

Толбинъ. Не будетъ!..

Лушинъ. Будетъ!..

Толбинъ. Посмотримъ! я сейчасъ иду къ Николаю Антоновичу.

Лушинъ. И я съ вами. Увидимъ, чортъ возьми, кто кого переспоритъ!

Т ЖЕ И ЩЕПЕНСКІЙ.

Щепенскій (жметъ руку Василья Васильича). А! Алексй Степанычъ! здоровы-ли вы? что у васъ тутъ за горячій разговоръ, господа? Вы знакомы?

Толбинъ. Немножко… только-что познакомились.

Щепенскій (Лушину). Что, каковъ молодой человкъ? не дуренъ?

Лушинъ (въ волненіи ходитъ по сцен). Нечего сказать, хорошъ! (Про себя). Грубіянъ! онъ въ-самомъ-дл думаетъ жениться на Катеньк! мы еще посмотримъ!

Щепенскій (Толбину). Какъ вамъ нравится Василій Васильичъ? не правда-ли, славный человкъ?

Толбинъ. Прекрасный человкъ! (Въ волненіи ходитъ по сцен). Старый уродъ! онъ серьезно думаетъ поставить на своемъ… но я переговорю съ Катенькой, съ Николаемъ Антонычемъ, и женюсь, хоть онъ тресни!

Лушинъ (останавливаясь). Послушай, Николай, мн нужно сказать теб словечко.

Толбинъ (тоже). Я тоже долженъ объясниться съ вами, Николай Антонычъ.

Лушинъ. Вотъ въ чемъ дло…

Толбинъ. Позвольте, я сперва начну.

Лушинъ. Нтъ, я первый буду говорить.

Щепенскій. Позвольте, позвольте, господа! я тутъ ничего не разберу. (Лушину). Не мшай теперь, сдлай милость, дай ему говорить. (Толбину). Если вамъ угодно пойти ко мн въ кабинетъ, я къ вашимъ услугамъ, Алексй Степанычъ.

Толбинъ. Да, да, пойдемте… пойдемте!, я скажу вамъ все, что у меня на душ… Быть можетъ, уже поздно, но я долженъ объясниться.

Щепенскій (отворяя дверь направо). Милости просимъ… (Про себя). Ну, пріятель! прыгай на удочку.

XI.

Лушинъ (одинъ. Посл минутнаго молчанія). Что я длаю? что я говорю? Опомнись, образумься, Василій Васильичъ! какую ты горячку порешь?! вдь это была шутка! подумай! (указывая на дверь, изъ которой вышелъ Алексй Степанычъ): вотъ этотъ — этотъ настоящій женихъ, а ты что? неужели ты въ самомъ длъ говорилъ, какъ душа чувствовала? неужели ты… влюбленъ!! Стыдно, старикъ! посмотри на себя — теб пятьдесятъ лтъ, и ты задумалъ жениться, не шутя, хотлъ сдлать предложеніе, съума я что ли сошелъ? голова кругомъ идетъ: глазки, ножки, ручки — такъ вотъ все и мелькаетъ предо мной! Довольно подурачился, полно! завтра же уду въ деревню… ршено, ду… (идетъ къ дверямъ): Но надо же проститься, не ловко ухать, не сказавъ ни слова, да, еще разочикъ поцлую эту маленькую руку, а тамъ валяй по всмъ безъ оглядки… Она идетъ сюда! Душка! прелесть моя!.. нтъ! не хочу узжать, остаюсь!.. Женюсь!.. что, въ самомъ дл, въ шуты я имъ достался что ли?.. Смлй, Василій! Покажи себя!

XII.

ЛУШИНЪ и КАТЕНЬКА.

Катенька. Чудно! безподобно! все идетъ какъ нельзя лучше, какъ я рада, какъ я счастлива! въ эту минуту Алексй Степанычъ проситъ моей руки у папаши.

Лушинъ. Пусть его проситъ, мы ему откажемъ. Катерина Николавна, душечка! сдлайте мн одолженіе, бросьте вы этого молокососа…

Катенька. Какъ бросить? я васъ не понимаю: отказать Алексю Степанычу? но объ чемъ же мы старались все время?— Ахъ, да! какъ я не догалива, я и не замчаю, что вы все еще продолжаете роль жениха.

Лушинъ. Нтъ, не продолжаю, а только начинаю входить въ нее… послушайте, Катерина Николавна ну, что вамъ въ этой мокрой куриц? Чмъ онъ могъ вамъ понравится? что въ немъ хорошаго? Послушайте моего совта: не выходите за него, откажите ему… ну, я понимаю, вамъ хочется выйти замужъ… такъ чтожъ? если за этимъ дло, многіе найдутся, люди солидные, положительные… не дальше, какъ я самъ… я… я — на васъ женюсь, право!

Катенька. Вы?.. вы, Василій Васильичъ?..

Лушинъ. Да, я… что тутъ удивительнаго… въ мои лта странно немножко, но, право, я самъ не знаю, что со мною сдлалось, что вы изъ меня сдлали въ этотъ часъ какой-нибудь… служилъ я въ гусарахъ, былъ молодъ, ухаживалъ… но такой чертовщины никогда не испытывалъ…

Катенька. Боже мой! могла ли я думать?

Лушинъ. Да, да, вы думали: онъ старикъ, у него сердце камень, а вышло не такъ… словомъ, я влюбленъ… смйтесь… влюбленъ, какъ юноша, жить безъ васъ не могу… Катерина Николавна! Катечка! не губи ты меня… брось молодаго,— ему что? онъ утшится, а я пропаду, гршно теб будетъ!

Катенька. Василій Васильичъ? будьте благоразумны, посудите сами, вдь мн всего восьмнадцать лтъ.

Лушинъ (живо). А мн сорокъ девять! разумется, старъ немножко, да что лта? пустое! Ты теперь не смотри на меня, совсмъ не смотри… я не брился, десятью годами старше кажусь, а выбрюсь, причешусь, пріоднусь,— право, еще молодецъ молодцомъ! За то ужъ какъ я буду любить тебя!— Онъ молодъ… у него втеръ въ голов ходитъ, черезъ мсяцъ сама жалть будешь, что вышла, за него,— помяни мое слово!..

Катенька. Василій Васильичъ! простите меня, не сердитесь на меня, ради Бога!.. я не виновата передъ вами… еслибъ я могла предвидть, что вы серьезно меня полюбите,— я не стала бы просить васъ… Согласитесь, могу ли я принять ваше предложеніе… я дала слово, я люблю Алекся Степаныча…

Лунинъ. Все это такъ, воображенье, и больше ничего, да и онъ тебя не любитъ… Это что за любовь?

Катенька. Я знаю, въ эту минуту вамъ кажется, что никто не можетъ любить меня больше васъ… теперь вы дйствительно говорите, какъ чувствуете: можетъ быть, я и въ самомъ дл вамъ нравлюсь, но это минутное увлеченіе, Василій Васильичъ! Увидли свженькое личико, поцловали ручку, которая несовсмъ дурна… вотъ и любовь! А выспитесь — и все пройдетъ. Василій Васильичъ! дайте мн слово, что вы все это забудете? Вы не захотите отравить мое счастіе? не правда ли?

Лушинъ. Не проси меня, Катя! лучше смйся надо мною, легче будетъ! И въ самомъ дл, какъ сообразить хорошенько. Глупо! смшно! инвалидъ влюбился! старикъ влюбился! И чего онъ дурачится? шутя попалъ въ женихи на одинъ часъ, съ тмъ только, чтобъ подбить другаго — и самъ попался, болванъ! (Со слезами) Дуракъ я! набитый дуракъ!

Щепенскій (За сценой). Катя, Катенька!

Катенька. Иду, иду, папаша. Вы слышите, меня зовутъ… перестаньте, Василій Васильевичъ… поздравьте меня, я невста! и вы помогли составить мое счастіе!

Лушинъ (беретъ ее за руку). Да, я. Я самъ наложилъ на себя руки, но я не отдамъ тебя никому, ни за что не отдамъ!

Катенька. Опомнитесь! что вы длаете? пустите меня!

Лушинъ. Да, ты права..г ступай, ступай, я не держу тебя, будь счастлива.

XIII.

Т ЖЕ, ЩЕПЕНСКІЙ и ТОЛБИНЪ.

Щепенскій. Что же ты не шла? Онъ насилу объяснился, онъ, наконецъ, ршился, и проситъ твоей руки…

Толбинъ. Да, Катерина Николавна…

Щепенскій. Позвольте, ваша рчь впереди… я знаю, что вы давно любите другъ друга, и потому согласился: теперь прошу васъ сказать мн, Катерина Николавна, какого вы мннія объ Алекс Степаныч!..

Катенька (бросаясь къ нему на шею). Папаша! добрый папаша!

Щепенскій. Что, не бось рада, плутовка, что поставила на своемъ?.

Толбинъ. Ваша шутка меня проучила, Катерина Николавна! теперь я понимаю, что счастье надо ловить на лету!… (подходя къ Насилью Васильевичу): я не знаю, какъ благодарить васъ, Василій Васильичъ.

Лушинъ (угрюмо и холодно): Не стоитъ благодарности…

Щепенскій (жметъ Насилью Васильевичу руку’). Добрый Василій Васильичъ! вотъ ужъ истинный другъ! и вдь какъ странно! какая удивительная случайность! Мы съ Катей придумали планъ… все прекрасно, вдругъ я говорю: ахъ, чортъ возьми! вдь жениха-то у насъ нтъ. Кого бы? въ ту самую минуту дверь отворяется и мой Василій влетаетъ, какъ снгъ на голову! мы его и произвели, ха, ха, ха!

Лушинъ. Да, произвели! спасибо… превеселая комедія… радуйтесь, смйтесь — и я съ вами посмюсь — очень, очень забавно? (смется сквозь слезы).

Щепенскій. Что ты за чепуху городишь? пойдемъ лучше выпьемъ водочки (смотритъ на часы) пятый часъ, пора за столъ садиться.

Лушинъ. Благодаримъ покорно… я по-горло сытъ! вотъ какъ сытъ! дохнуть не могу!— я вамъ не товарищъ.

Щепенскій. Какъ не товарищъ?

Лушинъ. Дло есть… спшное… завтра ду.

Щепенскій. дешь? быть не можетъ! что съ тобой, Василій? собирался у насъ погостить, и ужъ на другой день хочешь хать? Разв жизнь петербургская теб не нравится?

Лушинъ (глядя на Катю). Она-то мн нравится, да я ей не нравлюсь… старъ больно!

Щепенскій. Бредишь, любезнйшій! полно, полно! останься обдать съ нами, по-крайней-мр… Выпьемъ за здоровье жениха и невсты, а тамъ, пожалуй, я тебя держать не стану.

Лушинъ. Сытъ и пьянъ! ничего не хочу! прощай, Николай!

Щепенскій. Что съ нимъ длать? упрямъ, какъ лошадь! (обнимаются).

Лушинъ. Прощайте, Катерина Николавна! дайте ручку… вотъ такъ… въ послдній разъ. (Цлуетъ руку, тихо ей). Будьте счастливы и не поминайте меня лихомъ… бываютъ такіе случаи!.. сдина въ бороду, а бсъ въ ребро: не смйтесь надо мною. (громко). Ну, прощайте, прощайте, друзья мои… безъ нжностей… а то, чего добраго, прослезимся — стыдно будетъ, вдь я служилъ въ гусарахъ… а ты, Николай, прізжай ко мн въ деревню, или напиши словечко, разскажи, когда была свадьба, какъ живутъ молодые… я порадуюсь вашему счастью!.. (въ сторону), грхъ меня (идетъ къ дверямъ) попуталъ,— Богъ поможетъ: авось образумлюсь!!.

Щепенскій. Она сама теб напишетъ, прощай, Василій! Саратовскимъ мой поклонъ… (возвращается). Странный человкъ! что съ нимъ сдлалось? пріхалъ, попалъ въ женихи для смху и убжалъ! А хлопотъ-то сколько было! ай-да женихи, курамъ на смхъ! этотъ на силу ршился, а поддльный — съ ума спятилъ, оба съ норовомъ! Впрочемъ, я вообще замтилъ въ жизни…

Катенька (перебивая его). Пойдемте обдать, папаша… Эту сентенцію вы сообщите намъ въ другой разъ!

ЖЕНИХИилиСДИНА ВЪ БОРОДУ, А БСЪ ВЪ РЕБРО.

Читайте также:

ЖЕНИХИ
или
СДИНА ВЪ БОРОДУ, А БСЪ ВЪ РЕБРО.