Жеманницы, Мольер Жан-Батист, Год: 1659 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 22 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МОЛЬЕРА

ИЗДАНІЕ О. И. БАКСТА
ВЪ ТРЕХЪ ТОМАХЪ.

ТОМЪ ПЕРВЫЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Книжный магазинъ О. И. Бакста, Невскій, 28.
1884

http://az.lib.ru/

ЖЕМАННИЦЫ
(LES PRCIEUSES RIDICULES ¹)

КОМЕДІЯ ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

Представлена въ первый разъ въ Париж 18 ноября 1659 г.

Переводъ О. Бакста.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

&nbsp, Актеры:

Лагранжъ, Ла-Гранжъ. Дюкруази — Дю-Круази. — отвергнутые женихи

Горжибюсъ, добродушный буржуа — д’Еспи.

Мадлонъ, дочь Горжибюса — M-lle Де-Бри. Като, его племянница — M-lle Дю-Паркъ. — жеманницы.

Маротта, ихъ горничная — Маделина Бежаръ.

Альманзоръ, ихъ лакей. — Де-Бри.

Маркизъ де Маскариль, лакей Лагранжа — Мольеръ.

Виконтъ де Жодле, лакей Дюкруази — Брекуръ.

Два носильщика.— Сосдки.— Скрипачи.

Дйствіе въ Париж, въ дом Горжибюса.

ЯВЛЕНІЕ I.-ЛАГРАНЖЪ, ДЮКРУАЗИ.

Дюкруази.

Господинъ Лагранжъ…

Лагранжъ.

Что?

Дюкруази.

Взгляните-ка на меня, только безъ смха…

Лагранжъ.

Ну?

Дюкруази.

Что скажете вы о нашемъ визит? Остались вы имъ довольны?

Лагранжъ.

А вы какъ думаете? можемъ мы быть имъ довольны?

Дюкруази.

Правду сказать, не совсмъ.

Лагранжъ.

А я, признаться, нахожу, что это даже скандально. Видано ли гд нибудь, чтобы дв чванливыя провинціалки больше жеманничали, съ большимъ презрніемъ третировали подобныхъ намъ людей? Насилу ршились он. предложить намъ ссть. Я никогда не видлъ, чтобы при гостяхъ такъ часто говорили другъ другу на ухо, такъ звали, такъ протирали себ глаза, столько разъ спрашивали: который часъ? Отвчали ли он что нибудь, кром да или нтъ, на все, что мы могли имъ сказать? И не согласитесь ли вы съ тмъ, что если бы мы были послдними изъ людей, то съ нами нельзя было хуже обращаться?

Дюкруази.

Мн кажется, вы принимаете все это черезчуръ близко къ сердцу.

Лагранжъ.

Разумется, принимаю,— и до того близко, что хочу отомстить имъ за эту наглость. Я знаю, почему он отнеслись къ намъ съ такимъ презрніемъ. Духъ жеманства заразилъ не только Парижъ, онъ распространился и въ провинціи, и наши смшныя красотки довольно таки набрались этой заразы. Словомъ, ихъ особы представляютъ смшеніе жеманства и кокетства. Я знаю, чмъ нужно быть, чтобы удостоиться отъ нихъ хорошаго пріема, и, поврьте, мы вдвоемъ сыграемъ съ ними такую штуку, которая докажетъ имъ всю ихъ глупость и научитъ получше распознавать людей.

Дюкруази.

Какимъ же это образомъ?

Лагранжъ.

У меня есть лакей, по имени Маскариль, котораго многіе считаютъ своего рода остроумцемъ, вдь ныньче остроуміе ни по чемъ. Это сумасбродъ, помшанный на желаніи разъигрывать знатнаго барина. Онъ обыкновенно хвастаетъ галантерейностью и стишками, и до того презираетъ другихъ лакеевъ, что называетъ ихъ скотами.

Дюкруази.

Что же вы предполагаете сдлать?

Лагранжъ.

Что предполагаю сдлать? А вотъ что…. Но прежде уйдемъ отсюда.

ЯВЛЕНІЕ II.— ГОРЖИБЮСЪ, ДЮКРУАЗИ, ЛАГРАНЖЪ.

Горжибюсъ.

Ну, что? видли мою племянницу и дочку? Дло идетъ на ладъ? Чмъ окончился визитъ?

Лагранжъ.

Объ этомъ вы лучше узнаете отъ нихъ самихъ, нежели отъ насъ. Мы можемъ сказать только одно: очень благодарны вамъ за оказанную любезность и остаемся вашими покорнйшими слугами.

Дюкруази.

Вашими покорнйшими слугами.

Горжибюсъ (одинъ).

Эге! Кажется, они уходятъ съ недовольнымъ видомъ. Что за причина? Надо разузнать. Эй!

ЯВЛЕНІЕ III.— ГОРЖИБЮСЪ, МАРОТТА.

Маротта.

Что прикажете, сударь?

Горжибюсъ.

Гд барышни?

Маротта.

Въ своей уборной.

Горжибюсъ.

Что он длаютъ?

Маротта.

Губную помаду.

Горжибюсъ.

Ужъ черезъ-чуръ напомажено!.. Позови ихъ сюда.

ЯВЛЕНІЕ IV.— ГОРЖИБЮСЪ.

Эти бездльницы, съ своею помадою, кажется, хотятъ меня раззорить. Только и видишь, что яичные блки, двичье молоко и разныя другія притиранія, о которыхъ я не имю ни малйшаго понятія. Съ тхъ поръ, какъ мы здсь, он извели на себя сала, по крайней мр, отъ дюжины свиней, и четверо лакеевъ могли бы ежедневно довольствоваться тмъ количествомъ бараньихъ ножекъ, которыя он истребляютъ.

ЯВЛЕНІЕ V.— МАДЛОНЪ, КАТО, ГОРЖИБЮСЪ.

Горжибюсъ.

Очень нужно тратить такъ много на то, чтобы намазать себ рожицу?.. Да скажите-ка. что вы такое сдлали этимъ молодымъ людямъ, которые сейчасъ вышли отсюда съ такимъ холоднымъ видомъ? Разв я вамъ не приказывалъ принять ихъ какъ лицъ, которыхъ я выбралъ вамъ въ мужья?

Мадлонъ.

Какое же, батюшка, вниманіе мы могли оказать неправильному обращенію этихъ господъ?

Като.

Да какъ же, дяденька, сколько нибудь разумной двушк примниться къ подобнымъ личностямъ?

Горжибюсъ.

Что же въ нихъ дурного?

Мадлонъ.

Какое тонкое ухаживанье! Возможно ли! начать прямо съ разговора о брак!

Горжибюсъ.

Съ чего же прикажешь начать? Съ незаконнаго сожительства? Какъ вы, такъ и я должны лишь хвалить ихъ за такіе разговоры! Можетъ ли быть боле почтительное обращеніе? И эти священныя узы, къ которымъ они стремятся, не доказываютъ ли всю чистоту ихъ намреній?

Мадлонъ.

Ахъ, батюшка! вы говорите, какъ послдній буржуа! Мн стыдно слушать ваши разсужденія, вы должны немножко поучиться хорошему обхожденію.

Горжибюсъ.

Мн учиться нечего! Говорю теб, что бракъ — дло священное и съ этого честные люди должны начинать.

Мадлонъ.

Боже мой! Если-бы вс были похожи на васъ, то романъ окончился бы на первой страниц. Прелестная была бы вещь, если-бы Киръ разомъ вступилъ въ бракъ съ Манданой, а Аронсъ началъ-бы съ женитьбы на Клеліи! ²)

Горжибюсъ.

Это еще что за чепуха?

Мадлонъ.

Батюшка! Вотъ и моя кузина подтвердитъ вамъ, что бракъ долженъ быть заключенъ только посл многоразличныхъ приключеній. Для того, чтобы казаться пріятнымъ, влюбленный, прежде всего, долженъ высказывать возвышенныя чувства, быть нжнымъ, кроткимъ и страстнымъ, его искательство должно выражаться въ извстныхъ формахъ. Сначала онъ долженъ видть предметъ своей любви въ церкви или на прогулк, или на какой нибудь публичной церемоніи, или, роковымъ образомъ, долженъ быть познакомленъ съ нею родственникомъ или другомъ, и уйти отъ нея задумчивымъ и меланхолическимъ. Нкоторое время скрываетъ онъ свою страсть предъ любимымъ предметомъ, но тмъ не мене продолжаетъ длать визиты въ домъ, гд непремнно заводитъ рчь о какихъ нибудь чувствительныхъ вещахъ, что и представляетъ упражненіе для ума присутствующихъ. Затмъ наступаетъ день объясненія въ любви, которое обыкновенно происходитъ въ алле, въ какомъ нибудь саду, въ то время, какъ остальное общество остается въ нкоторомъ отдаленіи, и это объясненіе влечетъ за собою внезапный гнвъ, видимый по нашей краск на лиц и изгоняющій на время влюбленнаго изъ нашего присутствія. Потомъ онъ находитъ средство насъ умилостивить, нечувствительно пріучить насъ къ страстнымъ рчамъ и добиться отъ насъ признанія, которое такъ дорого намъ стоитъ. Посл этого, являются приключенія, соперники строятъ ковы, чтобы помшать возникшему влеченію, преслдованіе родителей, ревность, основанная на ложныхъ доказательствахъ, жалобы, отчаяніе, похищенія и такъ дале. Вотъ какъ ведется дло порядочными людьми, и этихъ правилъ въ изысканномъ ухаживаньи нельзя нарушать. Но вдругъ, ни съ того, ни съ сего, заговорить о брачномъ союз, выражать любовь при подписаніи свадебнаго контракта и начать романъ съ конца — да это, батюшка, такое мщанство, что мн длается дурно при одной мысли объ этомъ.

Горжибюсъ.

Что за галиматью ты нагородила! И это называется у васъ высокимъ слогомъ?

Като.

Въ самомъ дл, дядюшка, кузина, какъ нельзя лучше, опредлила истину. Можно ли принимать людей, ничего не смыслящихъ въ галантерейномъ обращеніи! Держу пари, что они никогда не видли Карту Нжности ³), и что Записочки, Ухаживанье, Посланьица и Мадригальчики для нихъ совсмъ невдомыя земли. Разв вы не видите, что это выражается въ ихъ вншности, что они совсмъ не похожи на тхъ людей, о которыхъ сразу можно составить себ хорошее мнніе? Явиться на любовное свиданіе въ будничныхъ чулкахъ и башмакахъ, со шляпою безъ перьевъ, въ незавитомъ парик и въ одежд, бьющей въ глава недостаткомъ лентъ!.. Боже мой! Нечего сказать, хороши влюбленные! Какая простота въ костюм, какая сухость въ разговор! Это невыносимо. Я даже замтила, что ихъ кружева не изъ лучшаго магазина и нижнее платье на четверть аршина уже, чмъ слдуетъ.

Горжибюсъ.

Кажется, он об съ ума спятили, и я ничего не могу понять изъ ихъ вранья! Послушайте, Като, и ты, Мадлонъ…

Мадлонъ.

Пожалуйста, батюшка, отучитесь называть насъ этими странными именами и зовите насъ иначе.

Горжибюсь.

Какъ, странными именами! Да вдь это имена, данныя вамъ при крещеніи!..

Мадлонъ.

Ахъ, Боже мой! что за вульгарность! Я, право, удивляюсь, между прочимъ, какъ это у васъ могла родиться такая умная дочь, какъ я! Разв говорятъ, въ высокомъ слог о какой нибудь Като или какой нибудь Мадлонъ? Признайтесь, что довольно одного такого имени, чтобы опошлить самый лучшій романъ въ мір!

Като.

Совершеннйшая правда, дядюшка: деликатное ухо жестоко страдаетъ, слыша такія слова, и вы должны согласиться, что имена Поликсены и Аминты, выбранныя моею кузиною и мною, гораздо прелестне.

Горжибюсъ

Вотъ мое послднее слово: я не хочу, чтобы у васъ были другія имена, кром тхъ, какія даны вамъ крестнымъ отцомъ и крестной матерью. Что же касается этихъ молодыхъ людей, о которыхъ идетъ рчь, то я знаю ихъ семейство и состояніе, и положительно требую, чтобы вы смотрли на нихъ, какъ на своихъ будущихъ мужей. Мн, наконецъ, надоло видть васъ у себя постоянно на ше, и оберегать двухъ взрослыхъ двушекъ — черезъ-чуръ тяжелая обязанность для человка моихъ лтъ.

Като.

Я, съ своей стороны, дядюшка, могу сказать вамъ только одно: слово бракъ ржетъ мн ухо. Возможно ли допустить мысль о томъ, чтобы спать возл совсмъ раздтаго мужчины?

Мадлонъ.

Дайте намъ время осмотрться въ высшемъ парижскомъ обществ,— мы только что пріхали. Предоставьте намъ, какъ мы хотимъ, завязать романъ и не торопите насъ такъ развязкою.

Горжибюсъ (въ сторону).

Нечего и говорить, он готовы! (Громко) Повторяю, я ничего не понимаю въ этомъ вздор, я хочу быть полнымъ хозяиномъ, и чтобы разомъ покончить со всми этими рчами, объявляю, что въ самомъ скорйшемъ времени вы об или будете замужемъ, или, чортъ возьми! я засажу васъ въ монастырь. Клянусь въ этомъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.— КАТО, МАДЛОНЪ.

Като.

Боже мой, милая кузина! До какой степени у твоего отца форма погрязла въ матеріи! Какія тупыя понятія! Какъ мрачна его душа!

Мадлонъ.

Что длать! я просто конфужусь за него: насилу могу уврить себя, что я дйствительно его дочь, и мн кажется, что настанетъ день, когда необычайный случай откроетъ мн, что я принадлежу къ боле знатному роду.

Като.

Я такъ и думаю, да. судя по всмъ признакамъ… И я тоже, какъ посмотрю на себя .

ЯВЛЕНІЕ VII.— КАТО, МАДЛОНЪ, МАРОТТА.

Маротта.

Какой-то лакей спрашиваетъ, дома ли вы, говоритъ, что его баринъ хочетъ васъ видть.

Мадлонъ.

Дура! не выражайся такъ по-мужицки! Скажи: явился гонецъ, спрашивающій, можете ли вы быть видимы.

Маротта.

Я вдь по-латыни не знаю и не училась философіи въ школ.

Мадлонъ.

Какова дерзость! можно ли терпть!.. Кто-же — баринъ этого лакея?

Маротта.

Онъ зоветъ его маркизомъ Маскарилемъ.

Мадлонъ.

Кузина! маркизъ! маркизъ! Да, скажи, что насъ можно видть. Это, безъ сомннія, одинъ изъ тхъ умныхъ людей, которые слыхали о насъ!

Като.

Наврное, мой ангелъ.

Мадлонъ.

Лучше принять его въ этой нижней зал, чмъ въ нашей комнат. Поправимъ немножко прическу и поддержимъ нашу репутацію. Скоре принеси намъ сюда совтника грацій.

Маротта.

Ей-Богу, не знаю, что это за вврь, коли хотите, чтобы насъ понимали, говорите по-человчески.

Като.

Принеси намъ зеркало, невжда, и постарайся не запачкать стекла отраженіемъ своей фигуры!.. (Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ VIII.— МАСКАРИЛЬ, ДВА НОСИЛЬЩИКА.

Маскариль.

Эй, носильщики! Эй! Ой, ой, ой! Кажется эти негодяи хотятъ переломать мн ребра: до такой степени толкаютъ о стны и по мостовой!

Первый носильщикъ.

Да вдь двери узки. А вы хотли непремнно, чтобы васъ внесли сюда.

Маскариль.

Еще бы! Неужели, мошенники, вы думаете, что я подвергну полноту моихъ перьевъ невзгодамъ дождливаго времени и отпечатаю на грязи слды моихъ башмаковъ? Ну, уберите ваше кресло отсюда!

Второй носильщнкъ.

Прежде заплатите, баринъ!

Маскариль.

Что?

Второй носильщикъ.

Говорю, извольте отдать намъ прежде деньги.

Маскариль (давая пощечину).

Какъ, негодяй! ты смешь спрашивать деньги у такого знатнаго барина, какъ я?

Второй носильщикъ.

Вотъ какъ вы платите бднымъ людямъ! Разв вашею знатностью мы будемъ сыты?

Маскариль.

Ого! погодите, погодите! я вамъ покажу ваше мсто… Эти канальи смютъ еще шутить со мною!

Первый носильщикъ (беря палку отъ носилокъ).

Ну давайте скоре, нечего разговаривать!

Маскариль.

Что такое?

Первый носильщкхь.

А то, что давайте деньги сейчасъ же.

Маскариль.

Вотъ этотъ, по крайней мр, говоритъ разсудительно.

Первый носильщикъ.

Такъ скоре же!

Маскариль.

Да, да, ты разсуждаешь какъ слдуетъ, но тотъ — просто мошенникъ и не знаетъ, что говоритъ. Вотъ теб, ну, что, доволенъ?

Первый носильщикъ.

Нтъ, не доволенъ. Вы закатили пощечину моему товарищу и… (поднимаетъ палку).

Маскариль.

Потише, потише! Вотъ и за пощечину. Вжливостью можно отъ меня всего добиться. Идите и возвращайтесь за мною черезъ нсколько времени, нести меня въ Лувръ, на выходъ короля.

ЯВЛЕНІЕ ІХ.— МАРОТТА, МАСКАРИЛЬ.

Маротта.

Мои барышни, сударь, сейчасъ придутъ.

Маскариль.

Пусть не торопятся, я здсь удобно расположился и могу подождать.

Маротта.

Вотъ он.

ЯВЛЕНІЕ X.— МАДЛОНЪ, КАТО, МАСКАРИЛЬ, АЛЬМАНЗОРЪ.

Маскариль (раскланявшись).

Сударыни, вы, конечно, удивлены смлостью моего посщенія, но ваша репутація навлекла на васъ эту непріятность, достоинство иметъ для меня такую неотразимую прелесть, что я всюду гоняюсь за нимъ.

Мадленъ.

Если вы гоняетесь за достоинствомъ, то должны охотиться не на нашихъ поляхъ.

Като.

Чтобы видть здсь достоинство, надо было привести его съ собою.

Маскариль.

О! я протестую противъ вашихъ словъ. Напротивъ, молва вполн врно опредлила вамъ цну, и вы положительно сдлаете шахъ и матъ всмъ галантнымъ людямъ въ Париж.

Мадленъ.

Ваша снисходительность слишкомъ далеко простираетъ щедрость своихъ похвалъ, и мы, съ кузиной, не придадимъ серьёзнаго значенія пріятности вашихъ льстивыхъ рчей.

Като.

Милочка, надо велть подать стулья.

Мадленъ.

Эй, Альманзоръ!

Альманзоръ.

Что прикажете?

Мадлонъ.

Скоре подайте намъ сюда удобства для разговора.

Маскариль.

Но, по крайней мр, безопасенъ ли я здсь? (Альманзоръ уходитъ)

Като.

Чего же вы опасаетесь?

Маскариль.

Какого нибудь похищенія моего сердца, какого нибудь убійства моей свободы. Я вижу здсь пару глазъ, которые кажутся мн отъявленными плутишками, они готовы посягнуть на мою свободу и обходиться со мною какъ съ непріятелемъ. Еще бы, чортъ возьми! чуть подойдешь къ нимъ, сейчасъ же они принимаютъ угрожающую позицію! О, я ихъ боюсь, я или сбгу, или потребую надежной поруки, что они не причинятъ мн зла.

Мадлонъ.

Милочка, да у него превеселый характеръ.

Като.

Я хорошо вижу, что это настоящій Амилькаръ ¹).

Мадлонъ.

Не бойтесь ничего, наши глаза не имютъ дурныхъ намреній, и ваше сердце можетъ спать спокойно, не сомнваясь въ ихъ прямодушіи.

Като.

Но, умоляю васъ, сударь, не будьте непреклонны къ этому креслу, которое уже четверть часа простираетъ къ вамъ ручки, удовлетворите его желанію обнять васъ.

Маскариль (причесавшись и поправивъ свои каноны ⁵).

Ну, что, mesdames, скажете вы о Париж?

Мадлонъ.

Увы! что можемъ мы сказать? Надо быть антиподомъ разума, чтобы не признать, что Парижъ есть сборище чудесъ, центръ изящнаго вкуса, остроумія и галантности.

Маскариль.

По моему мннію, вн Парижа нтъ спасенія для порядочныхъ людей.

Като.

Истина неопровержимая.

Маскариль.

Бываетъ иногда грязновато, но у насъ заведены носилки.

Мадлонъ.

Правда, что носилки — чудесная ограда противъ оскорбленій грязи и дурной погоды.

Маскариль.

У васъ бываетъ много гостей? Кто изъ замчательныхъ умовъ у васъ принятъ?

Мадлонъ.

Увы! насъ еще не знаютъ, но мы надемся, что вскор сдлаемся извстными, у насъ есть одна близкая знакомая, которая общала привести къ намъ всхъ этихъ господъ, участвующихъ въ сборник избранныхъ пьесъ.

Като.

А также и другихъ, о которыхъ намъ говорили, какъ о высшихъ цнителяхъ всего изящнаго.

Маскариль.

Я могу услужить вамъ лучше, нежели кто либо другой, они вс у меня бываютъ и могу сказать, что никогда не встаю безъ того, чтобы около меня не стояло съ полдюжины любителей изящнаго.

Мадлонъ.

Боже мой! Мы были бы вамъ до нельзя обязаны, еслибъ вы оказали намъ такую услугу. Когда хочешь принадлежать къ высшему обществу, то необходимо быть знакомой съ этими господами, они создаютъ репутаціи въ Париж, и вы знаете сами, что иногда одного знакомства съ такимъ лицомъ достаточно для женщины, чтобы прослыть знатокомъ, хотя бы она и не имла ни о чемъ понятія. Я же, съ своей стороны, обращаю особенное вниманіе на то, что, при помощи такихъ духовныхъ общеній, пріобртаешь знаніе множества вещей, которыя знать необходимо и которыя составляютъ квинтъ-эссенцію ума. Такимъ образомъ, каждый день слышишь о разныхъ галантныхъ приключеніяхъ, узнаешь объ обмн хорошенькихъ вещей въ проз или стихахъ. Тогда узнаешь до тонкости, что такой-то написалъ прелестную статью на такую-то тему, такая-то сочинила слова на такой-то мотивъ, тотъ написалъ мадригалъ объ упоеніи, этотъ сочинилъ стансы на неврность, другой написалъ вчера вечеромъ шесть стиховъ такой-то барышн, которая послала ему отвтъ сегодня въ восемь часовъ утра, такой-то авторъ составилъ такой-то планъ сочиненія, тотъ пишетъ третью часть своего романа, а этотъ отдалъ свои произведенія въ печать. Эти-то вещи и придаютъ вамъ цну въ обществ, а если кто ихъ не знаетъ, то я и гроша не дамъ за весь его умъ.

Като.

Дйствительно, я думаю, что крайне смшно, если особа считаетъ себя умницей, а не знаетъ всхъ четверостишій, которыя сочиняются ежедневно. Мн было бы ужасно стыдно, если бы меня спросили, видла ли я что-нибудь новое, а я этого не видала.

Маскариль.

Правда, ужасно совстно, когда, въ числ первыхъ не узнаешь того, что длается. Но не безпокойтесь: я хочу устроить у васъ академію любителей изящнаго, и ручаюсь, что въ Париж не будетъ написано ни одного стишка безъ того, чтобы вы не знали его наизусть прежде другихъ. Я вдь тоже пописываю, когда придетъ фантазія, и вы увидите, какъ въ роскошныхъ, парижскихъ будуарахъ читаются двсти моихъ псенокъ, столько же сонетовъ, четыреста эпиграммъ и боле тысячи мадригаловъ, не считая загадокъ и портретовъ.

Мадлонъ.

Признаюсь, я ужасно люблю портреты, ничего нтъ миле.

Маскариль.

Портреты трудны и требуютъ глубокаго ума: вы прочтете принадлежащіе моему перу и, надюсь, похвалите.

Като.

А я ужасно люблю загадки.

Маскариль.

Это упражняетъ умъ: сегодня утромъ я сочинилъ четыре загадки и дамъ вамъ ихъ разгадать.

Мадленъ.

Мадригалы пріятны, когда они хорошо составлены.

Маскариль.

Къ этому у меня удивительная, способность, теперь я хочу написать въ мадригалахъ всю римскую исторію.

Мадлонъ.

Ахъ, это будетъ прелестно! Заране беру хоть одинъ экземпляръ, если вы напечатаете.

Маскариль.

Общаю каждой изъ васъ по одному, и въ отличномъ переплет. Все это ниже моего достоинства, но я длаю это для книгопродавцевъ, которые надодаютъ мн своими просьбами.

Мадлонъ.

Воображаю, какое наслажденіе видть себя въ печати.

Маскариль.

Разумется. Но, кстати, мн хочется сказать вамъ экспромтъ, сочиненный мною вчера у герцогини, моей хорошей знакомой, у которой я былъ съ визитомъ, я вдь чертовски силенъ въ экспромтахъ.

Като.

Именно экспромтъ и есть оселокъ для ума.

Маскариль.

Итакъ, слушайте.

Мадлонъ

Слушаемъ обоими ушами.

Маскариль.

Ого! не ожидалъ я этого совсмъ:

Въ невинности на васъ гляжу,— а между тмъ

Хвать за сердце меня украдкой ваши взоры…

Ловите! воры! воры! воры!

Като.

Ахъ, Боже мой! Вотъ ужъ, можно сказать, послдняя степень галантности!

Маскариль.

Все, что я сочиняю, иметъ оттнокъ развязности, здсь не видно педанта.

Мадлонъ.

Его не отыщешь и за дв тысячи верстъ!

Маскариль.

Замтили вы это начало: Ого! Знакъ чего-то необычайнаго: Ого! какъ будто человкъ, который о чемъ-то спохватился, Ого! Удивленіе: Ого!

Мадлонъ.

Да, я нахожу это Ого! удивительнымъ.

Маскариль.

Это какъ будто ничего.

Като.

Что вы говорите! Да вдь этакимъ вещамъ цны нтъ.

Мадленъ.

Безъ сомннія, и я хотла бы скоре сочинить это Ого! чмъ эпическую поэму.

Маскариль.

Чортъ возьми! у васъ отличный вкусъ!

Мадлонъ.

Да! могу сказать, не особенно дуренъ.

Маскариль.

Но разв не нравится вамъ также это: ожидалъ я этого совсмъ, — я не замчалъ этого,— совершенно простая форма разговора,— не ожидалъ я этого совсмъ. Въ невинности,— совершенно невинно, не помышляя ни о чемъ дурномъ, какъ бдная овечка,— на васъ гляжу, т.-е. любуюсь вами, смотрю, созерцаю, хвать за сердце меня украдкой ваши взоры… Какъ вамъ нравится это слово украдкой? вдь ловко подобрано?

Като.

Очень ловко.

Маскариль.

Украдкой — тайкомъ, какъ будто кошка цапнула мышку. Украдкой.

Мадлонъ.

Ничего лучше и не можетъ быть.

Маскариль.

Хвать за сердце меня — похитили, украли у меня сердце ваши взоры. Ловите! воры! воры! воры! Точно человкъ, который кричитъ и бжитъ за воромъ, съ цлью его нагнать. Ловите! воры! воры! воры!

Мадлонъ.

Должно признаться, что это замчательно остроумно и любезно!

Маскариль.

Вотъ какую музыку сочинилъ я на эту тему.

Като.

А вы учились музык?

Маскариль.

Я? совсмъ не учился.

Като.

Какъ же такъ?

Маскариль.

Порядочные люди знаютъ все, никогда ничему не учившись.

Мадлонъ.

Разумется, кузина.

Маскариль.

Послушайте, понравится ли вамъ мелодія: Гмъ, гмъ! ла, ла, ла, ла!.. Ненастная погода отвратительно подйствовала на нжность моего голоса, но все равно, куда ни шло!.. (Поетъ).

Ого! не ожидалъ я этого совсмъ и т. д.

Като.

Боже, сколько страсти въ этой музык! Просто умрешь отъ наслажденія!

Мадлонъ.

Тутъ, кажется, хроматическая гамма?

Маскариль.

Не -находите ли, что мысль хорошо выражена въ пніи? Воры! воры! воры! И потомъ, точно во все горло кричатъ во-во-воры! А затмъ, задыхающимся голосомъ — воры!

Мадлонъ.

Вотъ что называется знать суть дла, настоящую суть,— суть всякой сути! Увряю васъ, все чудесно. Я въ восхищеніи и отъ музыки, и отъ словъ!

Като.

Ничего подобнаго я не слыхивала!

Маскариль.

Все, что я длаю, длается совершенно просто, безъ всякаго изученія.

Мадлонъ.

Природа обращалась съ вами, какъ страстно любящая мать, и вы просто ея баловень.

Маскариль.

Но, скажите, чмъ вы занимаетесь?

Като.

Ничмъ.

Мадлонъ.

Все это время точно былъ тяжелый постъ,— никакихъ развлеченій.

Маскариль.

Предлагаю на дняхъ сопровождать васъ въ театръ, если вамъ угодно принять мое предложеніе: даютъ новую комедію и мн было бы очень пріятно посмотрть ее вмст съ вами.

Мадлонъ.

Отказа не будетъ.

Маскариль.

Но, когда мы тамъ будемъ, прошу васъ хорошенько апплодировать, я общалъ поддержать пьесу, еще сегодня утромъ просилъ меня о томъ авторъ. Здсь такой обычай, что къ намъ, порядочнымъ людямъ, приходятъ авторы и читаютъ свои новыя произведенія съ цлью, чтобы мы ихъ похвалили и составили имъ репутацію. Можете себ представить, сметъ ли публика намъ противорчить, разъ мы высказали свое мнніе. И всегда держу свое слово, и какъ скоро общалъ поэту, всегда кричу: великолпно!— даже прежде, чмъ зажжены свчи.

Мадлонъ.

Ужъ не говорите! Парижъ — восхитительный городъ! Каждый день случаются въ немъ тысячи вещей, о какихъ, при всемъ своемъ ум, не имешь понятія въ провинціи.

Като.

Этого достаточно, теперь мы знаемъ что длать и будемъ апплодировать каждому слову.

Маскариль.

Не знаю, можетъ быть, я и ошибаюсь, но по лицу вашему вижу, что вы сочинили комедію.

Мадлонъ.

Можетъ быть, что нибудь и есть въ такомъ род.

Маскариль.

Ага! надо посмотрть. Между нами, я вдь тоже сочинилъ пьесу, которую хочу поставить на сцену.

Като.

А какимъ актерамъ вы дадите ее съиграть?

Маскариль.

Вотъ вопросъ! Разумется, актерамъ Бургоньскаго отеля, только они одни и способны показать товаръ лицомъ, вс другіе — невжды, читаютъ — точно говорятъ, не умютъ хорошенько вздувать стихи и останавливаться на хорошихъ мстахъ. Какъ распознать хорошій стихъ, если актеръ на немъ не остановится и не предупредитъ васъ, что здсь-то и нужно аплодировать?

Като.

Конечно, надо умть давать публик почувствовать красоты произведенія, и всякая вещь иметъ только ту цну, какую ей придаютъ.

Маскариль.

Какого вы мннія объ этомъ убор? подходитъ ли онъ къ моему платью?

Като.

Вполн подходитъ.

Маскариль.

Хорошо ли подобраны ленты?

Мадлонъ

Замчательно хорошо. Это, наврное, изъ магазина Пердрижона.

Маскариль.

Что скажете о моихъ канонахъ?

Мадлонъ.

Выглядятъ прелестно.

Маскариль.

Могу похвастать, по крайней мр, что они на добрую четверть шире, чмъ носятъ.

Мадлонъ.

Признаюсь, никогда не видала я такой тонкости въ изяществ наряда.

Маскариль.

Обратите вниманіе вашего обонянія на эти перчатки.

Мадлонъ.

Ахъ, какъ он пахнутъ! Ужасно хорошо.

Като.

Никогда не вдыхала я такихъ отличныхъ духовъ.

Маскариль.

А эти? (Даетъ ей понюхать напудренные волосы своего парика).

Мадлонъ.

Превосходные духи, удивительно нжный запахъ!

Маскариль.

Вы ничего не говорите о моихъ перьяхъ. Какъ вы ихъ находите?

Като.

Ужасно красивыми.

Маскариль.

А знаете ли, что каждое перышко стоить луидоръ? У меня ужъ такая привычка тратиться вообще на все, что только есть самаго лучшаго.

Мадлонъ.

Въ этомъ мы съ вами вполн симпатизируемъ. Я ужасно деликатна ко всему что ношу, и не могу терпть, если даже мои чулки сдланы не самой лучшей мастерицей.

Маскариль ( вскрикиваетъ).

Ай, ай, ай! Пожалуйста, потише! Клянусь честью, сударыни, такъ поступать нельзя! Я буду жаловаться на вашъ образъ дйствія: такъ обращаться не годится.

Като.

Что случилось? что съ вами?

Маскариль

Какъ, об въ одно время противъ моего сердца! Осаждать меня и справа, и слва! О, это противно международному праву. Наши шансы не одинаковы, я позову на помощь.

Като.

Признаюсь, у него совершенно особая манера выражаться.

Мадлонъ.

У него замчательный складъ ума.

Като.

Вы больше чувствуете страхъ, нежели боль, и ваше сердце кричитъ прежде, чмъ оно ранено.

Маскариль.

Помилуйте! оно изранено съ головы до ногъ!

ЯВЛЕНІЕ XI.— КАТО, МАДІОНЪ, МАСКАРИЛЬ, МАРОТТА.

Маротта.

Барышня, васъ желаютъ видть.

Мадлонъ.

Кто?

Маротта.

Виконтъ Жодле.

Маскариль.

Виконтъ Жодле?

Маротта.

Да, сударь.

Като.

Вы его знаете?

Маскариль.

Это мой лучшій другъ.

Мадлонъ.

Скоре просите его сюда.

Маскариль.

Мы нкоторое время не видлись, и я очень радъ случаю.

Като.

Вотъ онъ.

ЯВЛЕНІЕ XII.— КАТО, МАДЛОНЪ, МАСКАРИЛЬ, ЖОДЛЕ, МАРОТТА, АЛЬМАНЗОРЪ.

Маскариль.

А, виконтъ!

Жодле (обнимаются съ другомъ).

А, маркизъ!

Маскариль.

Какъ я радъ встртиться съ тобою!

Жодле.

Какъ я счастливъ, что вижу тебя!

Маскариль.

Ну, обнимемся еще разокъ, прошу тебя.

Мадлонъ (Като).

Ангелъ мой, мы длаемся уже извстными въ свт, люди избраннаго общества знаютъ дорогу къ намъ въ домъ.

Маскариль.

Позвольте мн, сударыни, представить вамъ этого дворянина, честное слово, онъ достоинъ знакомства съ вами.

Жодле.

Справедливость требуетъ, чтобы вамъ воздавали должное, и ваши прелести предъявляютъ свои права на лицъ всякаго рода.

Мадлонъ.

Ваша учтивость доходитъ до послднихъ границъ лести.

Като.

Этотъ день будетъ отмченъ въ нашемъ календар въ числ счастливыхъ.

Надломъ (Альманзору).

Эй, мальчикъ, сто разъ повторять теб одно и то же? Разв не видишь, что нужно прибавить еще кресло?

Маскариль.

Не удивляйтесь такому виду виконта: онъ перенесъ болзнь, сдлавшую лицо его блднымъ.

Жодле.

Это результаты дежурства при двор и утомленія отъ войны.

Маскариль.

А знаете ли, сударыни, что въ лиц виконта вы видите одного изъ храбрйшихъ людей нашего столтія? Это настоящій герой.

Жодле.

Вы ни въ чемъ мн не уступите, маркизъ, и мы знаемъ, что вы умете длать.

Маскариль.

Правда, при случа намъ не разъ приходилось встрчаться.

Жодле.

И въ мстахъ, гд бывало жарко.

Маскариль (взглядывая на Като и Мадлонъ).

Да, но не такъ жарко, какъ здсь. Ха, ха, ха!

Жодле.

Мы свели знакомство въ арміи, и въ первый разъ, когда мы свидлись, онъ былъ командиромъ кавалерійскаго полка на галерахъ острова Мальты.

Маскаркль.

Да, да, но вы занимали тамъ постъ уже прежде, чмъ я прибылъ, я помню, что былъ еще простымъ офицеромъ, а вы начальствовали надъ двумя тысячами всадниковъ.

Жодле.

Война — чудная вещь, но, чортъ возьми, ныньче при двор плохо награждаютъ людей, отличившихся на войн подобно намъ.

Маскариль.

Вотъ почему я хочу повсить шпагу на гвоздь.

Като.

Что касается до меня, то я чувствую ужасную нжность къ военнымъ!

Мадлонъ.

Я тоже ихъ люблю, но требую, чтобы храбрость была приправлена умомъ.

Маскариль.

А помнишь, виконтъ, тотъ полу-люнетъ, который мы захватили у непріятеля въ Аррас?

Жодле.

Что хочешь ты сказать своимъ полу-люнетомъ? Это былъ просто цлый люнетъ.

Маскариль.

Пожалуй, ты правъ.

Жодле.

Еще бы не помнить, чортъ возьми! Я былъ тамъ раненъ въ ногу гранатой и до сихъ поръ остались слды. Прошу васъ, пощупайте, увидите, что это за рана.

Като (потрогавъ его ногу).

Да, рана большая.

Маскариль.

Пожалуйте вашу ручку и дотроньтесь здсь, на самомъ на затылк. Нашли?

Мадлонъ.

Да, что-то есть.

Маскариль.

Это ружейная рана, которую я получилъ во время послдней кампаніи.

Жодле (раскрывая грудь).

Вотъ ударъ, пронзившій меня насквозь при аттак на Гравелинъ.

Маскариль (взявшись рукою за пуговицу нижняго платья).

Я покажу вамъ теперь ужасную рану.

Мадлонъ.

Не нужно, не нужно, мы вримъ на слово.

Маскариль.

Это раны почетныя, прямо указывающія, съ какимъ человкомъ имешь дло.

Като.

Мы не сомнваемся, что вы за люди.

Маскариль.

Виконтъ, здсь ли твоя карета?

Жодле.

А что?

Маскариль.

Мы подемъ съ этими дамами прогуляться за городъ и сдлаемъ имъ подарокъ.

Мадлонь.

Мы не можемъ выхать сегодня.

Маскариль.

Такъ позовемъ сюда музыку для танцевъ.

Жодле.

Отличная мысль!

Мадлонъ.

На это мы согласны, но необходимо увеличитъ наше общество.

Маскариль.

Эй, Шампань, Пикаръ, Бургиньонъ, Каскаре, Баскъ, Лавердюръ, Лорренъ, Провансаль, Лавіолеттъ! Чортъ бы побралъ этихъ лакеевъ! Кажется, ни одному дворянину во Франціи не служатъ такъ скверно, какъ мн! Эти канальи вчно оставляютъ меня одного!

Мадленъ.

Альманзоръ, скажите людямъ господина маркиза, чтобы они позвали скрипачей, и пригласите нашихъ сосдей, кавалеровъ и дамъ, наполнить пустоту нашего бала. (Альманзоръ уходитъ).

Маскариль.

Виконтъ, что скажешь ты про эти глазки?

Жодле.

А ты самъ, маркизъ, что скажешь о нихъ?

Маскариль.

Говорю, что наша свобода едва ли выберется отсюда безъ хлопотъ. По крайней мр, что касается меня,— я ощущаю странныя потрясенія и мое сердце виситъ на волоск.

Мадлонъ.

Какъ естественно все, что онъ говоритъ! Онъ высказываетъ свои мысли самымъ пріятнымъ образомъ!

Като.

Да, онъ расходуетъ ужасно много ума!

Маскариль.

Въ доказательство, что говорю правду, я сейчасъ же сочиню на это экспромтъ (придумываетъ).

Като.

Умоляю васъ всми силами моей души, дайте намъ услышать что нибудь, сочиненное собственно для насъ!

Жодле.

И мн желательно сдлать тоже самое, но чувствую нкоторую слабость въ моей поэтической жилк, вслдствіе сильныхъ изъ нея кровопусканій на этихъ дняхъ.

Маскариль.

Что за дьявольщина! первый стихъ всегда отлично удается, но мн трудно подобрать остальные. Нтъ, вы умъ черезчуръ меня торопите, я сочиню вамъ этотъ экспромтъ на свобод и вы найдете его великолпнйшимъ произведеніемъ.

Жодле.

Онъ уменъ какъ чортъ!

Мадлонъ.

И галантенъ, и изященъ въ выраженіяхъ!

Маскариль.

Скажи, пожалуйста, виконтъ, давно ли ты видался съ графиней?

Жодле.

Вотъ уже три недли, какъ я не былъ у нея съ визитомъ.

Маскариль.

А знаешь ли, что герцогъ былъ у меня сегодня утромъ и хотлъ меня увезти на охоту за оленемъ?

Мадлонъ.

А! вотъ и наши сосдки!

ЯВЛЕНІЕ XIII.— ЛЮСИЛЬ, СЕЛИМЕНА (сосдки), КАТО, МАДЛОНЪ, МАСКАРИЛЬ, ЖОДЛЕ, МАРОТТА, АЛЬМАНЗОРЪ, скрипачи.

Мадлонъ.

Боже мой! извините, дорогія мои! Эти любовные кавалеры выдумали призвать сюда вдохновителей ногъ и мы послали пригласить васъ, чтобы пополнить проблъ въ нашемъ обществ.

Люсиль.

Мы, конечно, обязаны вамъ какъ нельзя боле.

Маскариль.

Это балъ на скорую руку, но на дняхъ мы зададимъ настоящій балъ. Пришли ли скрипачи?

Альманзоръ.

Такъ точно, сударь, они здсь.

Като.

Что же, милыя мои, становитесь на мсто.

Маскариль (танцуя одинъ, какъ бы въ вид прелюдіи).

Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла!

Мадлонъ.

Какъ онъ изящно сложенъ!

Като.

И, кажется, славно танцуетъ.

Маскариль (пригласивъ Мадлону на танецъ).

Моя свобода закружится, какъ и мои ноги. Въ тактъ, скрипачи! въ тактъ! О, что за невжды! Нельзя танцовать подъ ихъ музыку. Чортъ васъ побери, вы не можете играть въ тактъ? Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла! Смле! Настоящая деревенщина!

Жодле (танцуя вслдъ за нимъ).

Эй! не такъ скоро! я только что оправился отъ болзни!

ЯВЛЕНІЕ XIV.— ДЮКРУАЗИ, ЛАГРАНЖЪ, КАТО, МАДЛОНЪ, ЛЮСИЛЬ, СЕЛИМЕНА, ЖОДЛЕ, МАСКАРИЛЬ, МАРОТТА, скрипачи.

Лагранжъ (съ палкою въ рук).

Ахъ, мошенники! что вы здсь длаете? Уже три часа, какъ мы васъ ищемъ!

Маскариль (почувствовавъ удары).

Ай, ай, ай. Вы мн не говорили, что и палка пойдетъ въ ходъ!

Жодле.

Ай, ай, ай!

Лагранжъ.

Пристало ли теб, негодяй, разыгрывать роль барина?

Дюкруази.

Это, по крайней мр, научитъ васъ знать свое мсто.

ЯВЛЕНІЕ XV.— КАТО, МАДЛОНЪ, ЛЮСИЛЬ, СЕЛИМЕНА, МАСКАРИЛЬ, ЖОДЛЕ, МАРОТТА, скрипачи.

Мадлонь.

Что это значитъ?

Жодле.

Это пари.

Като.

Какъ! вы позволили такъ бить себя?

Маскариль.

Ахъ, Боже мой! Я не хотлъ обращать на это вниманія! Я очень вспыльчивъ и вышелъ бы изъ себя.

Мадлонъ.

Претерпть такое оскорбленіе въ нашемъ присутствія!

Маскариль.

Это ничего! Будемъ продолжать! Мы старые знакомые, а друзья не ссорятся изъ за такихъ пустяковъ!

ЯВЛЕНІЕ XVI.— ДЮКРУАЗИ, ЛАГРАНЖЪ, МАДЛОНЪ, КАТО, ЛЮСИЛЬ, СЕЛИМЕНА, МАСКАРИЛЬ, ЖОДЛЕ, МАРОТТА, скрипачи.

Лагранжъ.

Ужъ вы, канальи, не будете надъ нами насмхаться! Эй, войдите сюда! (Входятъ трое четверо дюжихъ молодцовъ).

Мадлонъ.

Кто сметъ такъ тревожить насъ въ нашемъ дом?

Дюкруази.

Возможно ли, сударыня! Мы будемъ терпть, чтобы наши лакеи были приняты лучше насъ самихъ, чтобы на нашъ счетъ они объяснялись вамъ въ любви и давали вамъ балъ?

Мадлонъ.

Ваши лакеи?

Лагранжъ.

Да, наши лакеи, и съ вашей стороны неприлично и не хорошо баловать ихъ до такой степени!

Мадлонъ.

О, небо! какая наглость!

Лагранжъ.

Но имъ не удастся воспользоваться нашимъ платьемъ, чтобы вамъ понравиться, а если вы хотите ихъ любить, то любите ради ихъ самихъ — чортъ возьми! Скоре, снять съ нихъ это платье!

Жодле.

Прощай наше щегольство!

Маскариль.

Конецъ нашимъ титуламъ маркиза и виконта!

Дюкруази.

Ага, негодяи! вы хотите идти по нашимъ слдамъ! Ну, вы отыщете въ другомъ мст, чмъ понравиться вашимъ красоткамъ, можете быть уврены!

Лагранжъ.

Да, ужъ это черезчуръ — занятъ наше мсто и, притомъ, въ нашемъ же плать!

Маскариль.

О, судьба! какъ ты непостоянна!

Дюкруази.

Скорй! пусть снимутъ съ нихъ все до послдней нитки!

Лагранжъ.

Скоре, пусть унесутъ вс эти наряды! Теперь, милостивыя государыни, въ настоящемъ ихъ вид, вы можете продолжать любезничать съ ними сколько угодно: мы предоставляемъ вамъ полнйшую свободу и оба увряемъ васъ, что нисколько не будемъ ревновать. (Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ XVII.— МАДЛОНЪ, КАТО, ЖОДЛЕ, МАСКАРИЛЬ, скрипачи.

Като.

Ахъ, какой позоръ!

Мадлонъ.

Я изъ себя выхожу отъ досады!

Одинъ изъ скрипачей (Маскарилю).

Что же это такое? кто же намъ заплатитъ?

Маскариль.

Обратитесь къ господину виконту.

Одинъ изъ скрипачей (Жодле).

Кто же дастъ намъ денегъ?

Жодле.

Спрашивайте у господина маркиза.

ЯВЛЕНІЕ XVIII.— ГОРЖИБЮСЪ, МАДЛОНЪ, КАТО, ЖОДЛЕ, МАСКАРИЛЬ, скрипачи.

Горжибюсь.

А, негодницы! Какъ посмотрю, славныя штуки вы понадлали! Хорошія вещи узналъ я отъ этихъ кавалеровъ и дамъ, которые только что ушли!

Мадленъ.

Батюшка! они нанесли намъ кровную обиду!

Горжибюсъ.

Да, да! но эта кровная обида — послдствіе вашего нахальства, безстыдницы! Они припомнили вамъ вашъ пріемъ, а я, несчастный, долженъ испить чашу оскорбленій!

Мадлонъ.

О, клянусь, мы будемъ отмщены, или я умру съ горя! А вы, негодяи, осмливаетесь еще оставаться здсь пост такой наглости?

Маскариль.

Обращаться такъ съ маркизомъ! Вотъ что значитъ свтъ: малйшая неудача внушаетъ къ намъ презрніе тхъ, которые ласкали насъ! Пойдемъ, товарищъ! пойдемъ искать счастія въ другомъ мст, вижу, здсь любятъ только пустую вншность, а не цнятъ добродтели безъ прикрасъ.

ЯВЛЕНІЕ XIX.— ГОРЖИБЮСЪ, МАДЛОНЪ, КАТО, скрипачи.

Одинъ изъ скрипачей.

Сударь, не угодно ли хоть вамъ вмсто нихъ заплатить за то, что мы здсь играли.

Горжибюсъ (бьетъ ихъ).

Да, да! сейчасъ заплачу, и вотъ какою монетой! Не знаю, что меня удерживаетъ поступить точно такъ же и съ вами, негодницы! Мы послужимъ баснею и предметомъ насмшекъ для всхъ, и вотъ что вы навлекли на себя своимъ безразсудствомъ! Идите, съ глазъ долой, противныя! Спрячьтесь, чтобы я васъ никогда не видлъ! (Одинъ). А васъ, виновники ихъ безумія, глупыя причуды, зловредныя забавы праздныхъ умовъ: романы, стихи, псни, сонеты и куплеты,— чтобы васъ черти побрали!

ПРИМЧАНІЯ.

¹) Типъ prcieuse, осмянный Мольеромъ въ этой пьес, настолько специфическое явленіе французскаго общества 17-го вка, что требуетъ историческаго объясненія (см. Біографическій очеркъ), и потому перевести заглавіе этой пьесы буквально невозможно. Но разлагая этотъ типъ, такъ сказать, на его составныя части, мы находимъ, что онъ состоитъ изъ переутонченности и жеманства. Поэтому намъ кажется, что заглавіе этой пьесы можно перевести словами ‘Утонченныя Жеманницы’ или просто ‘Жеманницы’. Слово ridicules можно опустить уже на томъ основаніи, что оно, какъ извстно, прибавлено Мольеромъ только потому, что онъ задвалъ порокъ слишкомъ распространенный въ высшемъ обществ своего времени. При этомъ Мольеръ по-французски могъ противопоставить prdenses ridicules и prcieuses vritables, по-русски-же о жеманницахъ этого сказать нельзя, и выраженіе ‘Смшныя Жеманницы’ есть плеоназмъ.

²) Киръ и Мандана, Аронсъ и Клелія — главныя дйствующія лица двухъ знаменитыхъ въ свое время романовъ г-жи Скюдери: ‘Артаменъ или Великій Киръ’ и ‘Клелія’.

³) Считаемъ нелишнимъ привести здсь эту ‘Нжности’ (la carte de Tendre), съ нкоторыми подробностями объ этой наивной аллегоріи.

Страна Нжности граничитъ съ свера моремъ Опаснымъ, съ завала моремъ Враждебнымъ, а съ востока озеромъ Равнодушія. Въ ней текутъ три рки. Главная рка Inclination прорзываетъ всю страну съ юга на сверъ и впадаетъ въ Опасное море. На берегахъ ея лежатъ: на юг большой городъ Nouvelle amiti, а повыше, въ центр страны, главный городъ Tendre sur Inclination. Другія дв рки, Estime и Reconnaissance, текутъ съ востока и съ запада и также впадаютъ въ Опасное море. На берегахъ ихъ лежатъ города Tendre sur Estime и Tendre sur Reconnaissance. Такимъ образомъ, если кто отправляется изъ Nouvelle amiti въ Tendre sur Inclination, то ему предстоитъ прямая дорога безъ затрудненій. Если же онъ отправляется изъ Nouvelle amiti въ Tendre sur Estime или въ Tendre sur Reconnaissance, то ему предстоитъ путь по гористой земл, со многими пріостановками и опасностями. Первый путь лежитъ черезъ одиннадцать деревень: grand Esprit, jolis Vers, Billet galant, Billet doux, Sincrit, grand Coeur, Probit, Gnrosit, Exactitude, Respect, Bont. Путешественникъ рискуетъ заблудиться направо въ деревню Negligence, и тогда онъ попадаетъ, черезъ Ingalit, Tideur, Lgret и Oubli, въ Lac d’indiffrence. Второй путь проходитъ черезъ десять деревень: Complaisance, Soumission, Petits soins, Assiduit, Empressement, grands Services, Sensibilit, Tendresse, Obissance и Constante Amiti, и путешественникъ рискуетъ попасть, черезъ Indiscrtion, Perfidie, Orgueil, Mdisance и Mchancet въ mer d’inimiti.

⁴) Амилькаръ — дйствующее лицо романа ‘Клелія’.

⁵) Канонами назывались украшенія изъ кружевъ и лентъ, которыми заканчивались короткіе панталоны внизу, поверхъ колнъ.

ПРЕДИСЛОВІЕ МОЛЬЕРА
къ первому изданію ‘Prcieuses ridicules’.

Странное дло, что печатаютъ авторовъ помимо ихъ желанія! Я не вижу ничего боле несправедливаго, и скоре простилъ бы всякое другое насиліе, нежели это.

Говорю такъ не потому, чтобы хотлъ представляться скромнымъ авторомъ и, ради тщеславія, унижать мою комедію. Я оскорбилъ бы весьма некстати весь Парижъ, обвиняя его въ томъ, что онъ рукоплескалъ глупости. Такъ какъ публика есть полный судья подобнаго рода произведеній, то съ моей стороны было бы наглостью противоречить ей, и если бы я даже имлъ самое дурное мнніе о моихъ ‘Prcieuses ridicules’ до ихъ представленія на сцен, то теперь долженъ врить, что он чего нибудь да стоятъ,— ибо столько лицъ единогласно отозвались о нихъ съ одобреніемъ. Но въ виду того, что большая часть достоинствъ, найденныхъ въ этой пьес, зависитъ отъ игры и голоса, мн было очень важно, чтобы ее не лишили этихъ украшеній, и я находилъ, что пріобртенный ею успхъ на сцен достаточно полонъ, чтобы имъ удовлетвориться. Я ршился показывать пьесу лишь при свчахъ, чтобы не дать кому либо повода къ извстной поговорк {Французская поговорка о женщин: ‘Elle est belle la chandelle, mais le grand jour gte tout’.}, и не желалъ, чтобы она перескочила изъ Бурбонскаго театра въ палеройяльскую галлерею. Однако я не могъ этого избгнуть и съ неудовольствіемъ узналъ, что копія съ моей пьесы попала въ руки книгопродавцевъ и разршена къ напечатанію безъ моего вдома. Напрасно восклицалъ я: ‘о, времена! о, нравы!’ Мн предоставили одно изъ двухъ: или быть напечатаннымъ, или завести процессъ, а послднее зло еще хуже перваго. Поэтому нужно покориться судьб и согласиться на такое дло, которое совершили бы и безъ меня.

Боже мой! какое странное замшательство издать книгу въ свтъ, и какъ авторъ чувствуетъ себя новичкомъ, когда въ первый разъ печатается его произведеніе! Если бы еще дали мн время, я могъ бы лучше позаботиться о себ и принялъ бы вс мры предосторожности, какія обыкновенно принимаютъ въ подобныхъ случаяхъ господа авторы, нын мои сотоварищи. Кром того, что я, не спросись, избралъ бы въ покровители моего сочиненія какого нибудь важнаго вельможу и искусилъ бы его щедрость цвтистымъ посвященіемъ, я постарался бы написать красивое и ученое предисловіе, а у меня нтъ недостатка въ книгахъ, которыя снабдили бы меня всмъ, что можно сказать ученаго по поводу трагедіи и комедіи, объ изъ этимологіи, происхожденіи, опредленіи и прочее. Я поговорилъ бы также съ моими друзьями, которые не отказались бы рекомендовать мою пьесу французскими или латинскими стихами. Есть у меня даже такіе друзья, которые восхвалили бы меня по-гречески, а извстно, что похвала на греческомъ язык въ начал книги производитъ чудеса. Но меня издаютъ въ свтъ, не давая мн времени опомниться, и я даже не могу добиться возможности сказать два слова для оправданія моихъ намреній относительно сюжета этой комедіи. Я хотлъ бы показать, что она нигд не выходить изъ предловъ честной и дозволенной сатиры, что наилучшія вещи могутъ быть копируемы плохими подражателями, заслуживающими осмянія, что эти жалкія подражанія всему, что существуетъ самаго совершеннаго, во вс времена служили предметомъ для комедіи, что истинно ученые и дйствительно храбрые люди до сихъ поръ не думали обижаться личностями доктора и капитана въ комедіи, точно такъ, какъ судьи, принцы и короли не обижались, видя, какъ Тривеленъ или кто нибудь подобный смшно представляли на сцен судью, принца или короля, и что, по этой самой причин, настоящія ‘prcieuses’ напрасно сердились бы, когда представляютъ смшныхъ, которыя дурно подражаютъ имъ. Но однимъ словомъ, какъ я уже сказалъ, мн не даютъ времени вздохнуть и г. де Люинь {Книгопродавецъ въ палеройяльской галлере.} хочетъ сейчасъ же отдать меня въ переплетъ. Въ добрый часъ, видно такъ угодно Богу!

ЖЕМАННИЦЫ(LES PRCIEUSES RIDICULES 1)

ПРЕДИСЛОВІЕ МОЛЬЕРАкъ первому изданію ‘Prcieuses ridicules’.

Читайте также:

ЖЕМАННИЦЫ
(LES PRCIEUSES RIDICULES ¹)

ПРЕДИСЛОВІЕ МОЛЬЕРА
къ первому изданію ‘Prcieuses ridicules’.