Сигизмунд Кржижановский.
Жан—Мари—Филибер—Блэз—Луи де Ку
Сигизмунд Кржижановский.
Жан—Мари—Филибер—Блэз—Луи де Ку
Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку, Кржижановский Сигизмунд Доминикович, Год: 1927
Время на прочтение: 3 минут(ы)
— Вы наступили мне на тень. Отойдите прочь.
— Извольте: на расстояние двух скрещенных шпаг.
Клинки из ножен — и кавалер Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку, наткнувшись сердцем на сталь, превратился в тень и вознесся к райскому пределу.
Звякнула связка золотых ключей, и старый привратник спросил:
— Имя вашего патрона, чтобы я мог знать, чьим благословением ввести вас в рай.
— Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку.
— За пятью святыми не пропадешь, — улыбнулся ключарь, — подождите за порогом, пока я сбегаю к святому Жану.
Но когда райский ключарь возвратился, лицо его уже не улыбалось:
— Придется повременить. Святой Жан сказал: ‘Если у кавалера есть другие заступники, к ним и иди, у меня благословений не хватит — Жаны и Жаны, будто вся Франция сплошь из Жанов, а тут еще этот пятисвятка: пусть просит у Филибера, мне некогда’.
— Что же, — ответил кавалер, стараясь быть вежливым (все-таки — небо), — ступайте к Филиберу, вряд ли он завален работой.
Но прошло малое время, и привратник, смущенно перебирая бородки золотых ключей, возвратился к порогу:
— Опять заминка, кавалер. Святой Филибер сказал: ‘Если вы ищете редких имен и вам нужен патрон без практики, идите лучше к Блэзу: у меня нет-нет да попадется пара-другая Филиберов, а у того — вот уж десять лет — кроме души Блэза Паскаля — ни души’.
— Блэз, так Блэз, — сказал кавалер, — только торопитесь, я не привык околачивать пороги.
Ключарь ушел, и, когда снова возвратился, лицо его было печально и встревоженно.
— Плохо ваше дело, кавалер. Святой Блэз сказал: ‘Это правда, что за десять лет только и приходила ко мне душа Блэза Паскаля, но знаете ли вы, что за человек этот Паскаль? Ведь он имя Божие — прославляя его — вместе с игральными костями тысячу раз кряду на стол швырнул, чтоб узнать по числу очков, закону вероятия и методе больших чисел, есть Бог или нет. Когда пройдет десять раз по десять лет, напомните мне о том, который ждет за порогом, а пока… терпение: с Паскалями так сразу не управляются’.
— Что ж, — сказал Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку, — придется просить Луи.
Но старый привратник почесал золотым ключиком темя:
— Не советовал бы. Нет: святого Луи лучше не тревожить.
— Но почему?
— Строг, очень строг: всех тринадцать Луи в ад. ‘Туда же, — говорит, — и остальным дорога, дайте срок, пусть только родятся — а уж я их в вечную смерть’. Остается еще святой Мари: пойду к нему.
И когда снова возвратился райский привратник, то ключами оземь — и говорит:
— Нет вам благословения, кавалер. Не могу впустить: святой Мари, слово в слово, то же, что и святой Жан: будто сговорились.
— Что ж это? — закричал кавалер Жан-Мари-Филибер-Блэз-Луи де Ку. — С пятью святыми и без рая. Из-за пяти бездельников — на пять крестных мук! Ну нет. Идите, старик, к кому хотите, но без пропуска не возвращайтесь.
И ногу на порог.
Поднял старый привратник золотую связку — ключиком о ключик, ключиком о ключик — и говорит:
— Разве вот что: не попробовать ли нам с вами, по тождеству имен, не к святому Мари, а к святой Мари? Вряд ли из этого что-нибудь получится, притом грешить мне тут в раю не пристало, но уж очень мне вас жалко, кавалер.
Ушел ключарь, и видит де Ку: тщетно ждать. Повернул уже спину к порогу, как вдруг слышит: звенят ближе и ближе, радостным золотым звоном звенят ключи ключаря. Обернулся, а тот уж здесь и говорит:
— Благословите удар и клинок, приведшие вас к горнему преддверию, кто б мог думать: пречистая Мари, чуть заслышала ваше имя: ‘Это не тот ли де Ку, о котором трижды на дню докучает мне слезами, огнями свеч и молитвами маленькая Мари, что служит поломойкой в гостинице ‘Синяя черепаха’ на третьем лье от Парижа?’ Вы, конечно, помните свою заступницу и молитвенницу, маленькую Мари из ‘Синей черепахи’. Ну, я открываю врата…
— Погодите, погодите, добрый ключарь, — ответил кавалер де Ку и отшагнул от порога, — это правда, мне приходилось бывать проездом в ‘Синей черепахе’, раз или два мы поили там лошадей и пережидали ночную непогоду, но никакой Мари-поломойки я не помню. Да и мало ли их было, Марий, Жанн, Иветт и снова Марий, — разве можно упомнить всех.
— Но как же мне вас пустить, человек, который забыл? — сказал привратник, пряча ключи за спину.
И в это время слышат они — к райскому порогу частыми шагами сама пречистая Мари:
— Впустите — впустите, строптивый ключарь, — раскройте шире врата: мы дадим душе покой блаженных и вечность: они помогут… вспомнить.
1927