Завтракъ герцога Альбы въ Рудольштадтскомъ замк въ 1647 году.
Завтракъ герцога Альбы въ Рудольштадтскомъ замк въ 1647 году.
Р. В.
ЗАВТРАКЪ ГЕРЦОГА АЛЬБЫ.
(1683).
Завтрак герцога Альбы в Рудольштадтском замке в 1647 году, Шиллер Фридрих, Год: 1788
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Собраніе сочиненій Шиллера въ перевод русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ III. С.-Пб., 1901
Перелистывая одну изъ старыхъ хроникъ шестнадцатаго вка (Res in Ecclesia et Politia Christiana gestae ab anno 1500 ad anno 1600. Aut I. Soeffing. Th. D. Ro, dolst. 1676), я нашелъ въ ней нижеслдующій анекдотъ, который ршаюсь вызвать изъ забвенія, находя его по многимъ причинамъ достойнымъ того. Въ рукописи, носящей, заглавіе: Mausolea manibus Metzeli posita а Fr. Melch. Dedekindo 1738, я встртилъ подтвержденіе этого разсказа. Онъ внесенъ также и въ ‘Дворянское Зерцало’ Шпангенберга, т. I, ч. 13, стр. 445.
Рчь идетъ объ одной нмецкой дам, твердостью и ршительностью своего поведенія заставившей трепетать самого герцога Альбу, привыкшаго до того лишь при, водить въ трепетъ другихъ. Домъ, изъ котораго она происходила, издавна уже прославился геройскимъ духомъ своимъ и далъ императора нмецкому народу. Разсказъ, нашъ относится къ 1547 году. Когда посл битвы при Мюльберг императоръ Карлъ V на пути своемъ во Франконію и Швабію проходилъ черезъ Тюрингію, вдовствующая графиня Екатерина фонъ-Шварцбургъ, урожденная княгиня Генебергъ, исходатайствовала у него охранную грамоту для своихъ подданныхъ, во избжаніе тхъ бдъ, которыя могла имъ причинить проходящая испанская армія. Въ свою очередь, она обязалась за это позаботиться о доставк изъ Рудольштадта по дешевымъ цнамъ хлба,, пива и прочихъ необходимыхъ припасовъ къ мосту, гд должны были переправиться черезъ Заалу испанскія войска. Кром того, она, на всякій случай, предусмотрительно распорядилась, чтобы былъ сломанъ мостъ, слишкомъ близко прилегавшій къ городу и перенесенъ подальше, она разсчитывала этимъ способомъ оградить хищные инстинкты ожидаемыхъ гостей отъ соблазна, которому ихъ могла подвергнуть чрезмрная близость города. Кром того жителямъ всхъ мстностей, лежавшихъ по пути проходящаго войска, разршено было боле цнную часть своихъ пожитковъ приносить въ Рудольштадскій замокъ на сохраненіе.
Тмъ временемъ, испанскій генералъ, въ сопровожденіи герцога Генриха Брауншвейгскаго и его сыновей, приближался къ городу. Онъ отправилъ впередъ гонца къ графин Шварцбургъ, съ просьбой принять его гостемъ къ себ на завтракъ. Столь скромная просьба со стороны человка, стоящаго во глав дйствующей арміи, не можетъ быть, конечно, отвергнута. Все, что найдется въ дом, будетъ предложено къ его услугамъ — таковъ былъ отвтъ. Его превосходительство могутъ пожаловать и располагать всмъ, чмъ имъ угодно. Кстати, не преминули напомнить ему объ охранной грамот съ прибавленіемъ убдительнйшей просьбы насчетъ добросовстнаго соблюденія данныхъ въ ней общаній..
Дружескій пріемъ и богато сервированный, обильно уставленный блюдами столъ ожидаютъ герцога во дворц. Онъ долженъ признать, что тюрингенскія дамы свято чтутъ долгъ гостепріимства и имютъ хорошую кухню. Но едва успли ссть за столъ, какъ появляется гонецъ и вызываетъ графиню изъ залы. Она узнаетъ, что въ нкоторыхъ деревняхъ испанскіе солдаты на пути своемъ производятъ безчинства и угоняютъ скотъ у крестьянъ. Графиня Екатерина была матерью своему народу: непріятность, причиненная даже ничтожнйшему изъ ея подданныхъ, была ея собственной, личной непріятностью. Взбшенная вроломствомъ, она сохранила, однако, полное присутствіе духа и самообладаніе. Приказавъ всмъ слугамъ своимъ вооружиться какъ можно тише и быстре и покрпче запереть вс входы и выходы замка, она возвращается въ залу, гд высокіе гости все еще сидли за столомъ. Въ самыхъ трогательныхъ выраженіяхъ стала она имъ жаловаться на безчинства, о которыхъ ей сейчасъ сообщили, и на то, какъ плохо выполняется императорское слово. Ей отвчаютъ со смхомъ, что таковъ ужъ обычай войны, и что подобныя маленькія непріятности неизбжны при всякомъ прохожденіи солдатъ. Такой отвтъ окончательно вывелъ ее изъ себя. ‘Это мы еще увидимъ!’ сказала она: моимъ бднымъ подданнымъ должно быть возвращено то, что имъ принадлежитъ, или же — клянусь Богомъ…’ Она угрожающе возвысила голосъ: ‘кровь князей за кровь быковъ!’ Съ этимъ краткимъ, но ршительнымъ заявленіемъ она вышла изъ комнаты, которая въ ту-же минуту наполнилась вооруженными людьми. Съ мечами въ рукахъ и выраженіемъ глубокой почтительности на лицахъ, встали они за стульями военачальниковъ и вжливо прислуживали имъ за завтракомъ. Герцогъ Альба измнился въ лиц при появленіи этой воинственной свиты, онмвъ отъ неожиданности, гости сидли неподвижно за столомъ и безмолвно глядли другъ на друга. Отрзанные отъ своего войска, окруженные значительно превосходившей ихъ численно, крпкой тломъ и духомъ, толпой, на какой исходъ могли они разсчитывать?
Грозному герцогу оставалось только, скрпя сердце, пойти на вс условія, лишь бы смягчить разгнванную даму. Генрихъ Брауншвейгскій первый пришелъ въ себя и разразился громкимъ хохотомъ: онъ избралъ благоразумный путь — обратить все происшедшее въ шутку. Въ длинной хвалебной рчи сталъ онъ прославлять графиню за материнскую заботливость ея о благ своей страны, за твердость и ршительность духа, какія она только что обнаружила. Онъ просилъ ее успокоиться и вполн положиться на него: онъ беретъ на себя отвтственность въ томъ, что герцогъ сдлаетъ все возможное, чтобы удовлетворить пострадавшихъ. И въ самомъ дл ему удалось уговорить герцога, чтобы тотъ немедленно отдалъ приказъ о возвращеніи похищеннаго скота безъ малйшихъ проволочекъ. Какъ только графиня Шварцбургская убдилась, что достояніе ея подданныхъ будетъ возвращено, она тотчасъ же измнила свое отношеніе къ гостямъ и разсыпалась въ горячихъ выраженіяхъ благодарности. Распрощавшись самымъ вжливымъ и изысканнымъ образомъ, гости покинули замокъ.
Несомннно, что этотъ случай и доставилъ графин Екатерин Шварцбургской эпитетъ ‘Великодушной’, прилагаемый обыкновенно къ ея имени. Но не однимъ этимъ заслужила она свою славу: ея дятельной энергіи обязана своимъ успхомъ реформація, введенная въ Шварцбургъ-Рудольштадт супругомъ ея Генрихомъ XXXVII, по ея стараніямъ были изгнаны монахи и ея заботами было улучшено школьное преподаваніе. Многимъ изъ протестантскаго духовенства, подвергавшимся гоненіямъ за вру, оказывала она поддержку и покровительство. Въ ихъ числ былъ и знаменитый Каспаръ Аквила, пасторъ Заальфельдскій. Въ качеств полкового священника, онъ въ юныхъ годахъ своихъ сопровождалъ въ Нидерланды армію императора. Тутъ, однажды, онъ разсердилъ Солдатъ, отказавшись крестить пушечное ядро, буйная ватага бросила его въ дуло мортиры, намреваясь выстрлить имъ оттуда на воздухъ, и лишь счастливая случайность спасла его,— порохъ какъ-бы нарочно не хотлъ загораться. Во второй разъ теперь жизнь его подвергалась опасности: голова его была оцнена въ 5000 гульденовъ, такъ какъ онъ разгнвалъ императора, указъ котораго поносилъ публично съ каедры. По просьб заальфельдцевъ, Екатерина приказала тайно привести пастора въ свой замокъ, гд долгое время скрывала его, заботясь о немъ съ истинно высокимъ человколюбіемъ до тхъ поръ, пока опасность миновала и Аквила могъ снова появиться открыто. Она пользовалась глубокимъ и всеобщимъ уваженіемъ и умерла, оплакиваемая всми, на пятьдесятъ восьмомъ году жизни и двадцать девятомъ царствованія. Въ Рудольштадской церкви хранятся останки ея.
Переводъ Р. А. Венгеровой исполненъ для настоящаго изданія. Анекдотъ этотъ не былъ еще переведенъ на русскій языкъ.