Заметки в газете ‘Северный Кавказ’, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1902

Публицистика
Время на прочтение: 25 минут(ы)
Скачать в PDF

Заметки в газете ‘Северный Кавказ’

Опальные: Русские писатели открывают Кавказ. Антология: В 3 т. Т. 2
Ставрополь: Изд-во СГУ, 2011.

&lt,Кто из ставропольских обывателей…&gt,1

Кто из ставропольских обывателей наиболее знаком с архиерейским мостом и Желубянской улицей?
Извозчики и дрогали. Первые — потому, что ломают на этих улицах свои экипажи, а вторые — потому что, увязнув в грязи с своими дрогами, тщетно взывают к прохожим о помощи. Желубянские обыватели подавали-подавали в городскую управу слезные прошения о необходимости замощения их улицы и подавать устали. А управа молчит и не хочет снизойти к просьбам желубянцев. Она, вероятно, позабыла, что в районе 3-й части города, где находится и Желубянка, проживают до 70 человек извозчиков, платящих в пользу города известный налог.
А про обывателей-пешеходов и говорить нечего: в дождливую погоду они чуть ли не купаются в грязи. Желубянские доморощенные ‘инженеры’, чтобы сделать свою улицу мало-мальски годною для безопасного по ней проезда, навалили в разных местах до 30 возов хмыза (хвороста), но надолго ли такая гать? Перегниет хмыз, и опять образуются на тех местах непролазные болота.
Бедные желубянцы!

* * *

Весна идет и, вместе с тем, должна бы возобновиться после зимней спячки деятельность городской санитарной комиссии. Но… она спит, или же не совсем проснулась. По крайней мере, деятельности ее в отношении оздоровления города пока незаметно. Почти в любом дворе вы можете встретить кучи навоза, всевозможного мусора, а в некоторых дворах обонять такое благорастворение воздухов, что хоть нос затыкай да беги со двора. На городских окраинах, по улицам не редкость встретить трупы собак, кошек, а нашим санитарам до этого как будто и дела нет. Очень жаль!

* * *

21-го марта, в 12 часов ночи, в Ставрополе, именно в Подгорной, было наблюдаемо землетрясение. Так, по крайней мере, пишет корреспондент ‘Биржевых ведомостей’. Наговорив о ‘колебаниях почвы’, ‘треснувших стенах, через трещины которых свободно может пролезть ребенок’, и т.п. страхах, корреспондент прибавляет, что ‘по словам древних стариков, древних жителей Ставрополя, землетрясение в этом городе было очень давно — в 20-х годах нынешнего столетия, и с тех пор не повторялось уже’.
Итак, в Ставрополе было землетрясение! Признаюсь, это для меня новость, да не только для меня, но даже и для самих подгорненцев: оказывается, что никто из них не слышал ‘страшного шума и гула, как бы под землей’, только вот ‘древние старики, древние жители Ставрополя’, может быть, они слышали ‘страшный шум и гул, как бы под землей’, и наблюдали ‘легкое колебание почвы’? Имея дурную привычку, — грешный человек, сознаюсь в этом, — не всякому слову верить, а тем более слову провинциального газетного корреспондента, я на днях отправился в Подгорное ‘интервьюировать’ ‘древних стариков, древних жителей Ставрополя’, по поводу землетрясения. Вот вам результаты моего ‘интервьюирования’: во-первых, ни одного древнего старика, который помнил бы землетрясение в 20-х годах текущего столетия, в Подгорном не оказалось, во-вторых, и ‘шум и гул, как бы под землей’ и ‘разрушенные домики и попадавшие печи’, были результатом не землетрясения под 22-е марта, а постепенного сползания почвы от быстрого таяния снега, скопившегося здесь в минувшую зиму в небывалом до сих пор количестве. Вот и выходит, что корреспондент-то ‘Биржевых ведомостей’, хотя и слышал древними ушами древних стариков ‘звон’ в Подгорном, да не узнал, откуда именно раздавался ‘он’.

&lt,Что ни день, то в Ставрополе новость…&gt,2

Что ни день, то в Ставрополе новость и новость, так сказать, сногсшибательного свойства.
Судите сами: к нам скоро прибудет товарищество оперных артистов под ‘командой’ ‘бесподобных’ Яковлева и Фюрера.
Затем пожалуют малороссы, снявшие театр у Митина. Потом прикатит оперетка.
Кто раньше из них обрадует ставропольцев — неизвестно. Быть может, все разом! И выйдет тогда по пословице: ‘Не было ни гроша, да сразу алтын’.
Ставропольцу буквально придется разрываться.
Сегодня он будет слушать ‘бесподобного’ Яковлева, завтра смотреть малороссов, послезавтра наслаждаться опереткой.
Он разом вознаградит себя за все время скуки, когда он только и развлекался тем, что ходил смотреть, но не слушать фонограф Эдиссона.

* * *

Недавно открыла свои ‘действия’ в Ставрополе пивная, под милым названием: ‘Пивная, ах!’
Подумаешь, право, каких только пивных не бывает на свете. Наверное, существуют где-нибудь пивные, под названием: ‘Прошу покорно’ или ‘Ай люли’. Мы, по крайней мере, можем похвалиться только ‘Пивною, ах!’
Судя по этому ‘милому’ восклицанию, можно предположить, что содержателями пивной явится ‘грациозный элемент’, т.е. девицы.
Но по бесцеремонному обращению с посетителями пивной нельзя сказать этого.
Недавно нам пришлось наблюдать такую ‘миленькую’ сценку.
В пивной столпилась масса посетителей, на улицу доносился оживленный шум и говор, слышалась популярная среди городских извозчиков песня ‘Разлука ты, разлука!’
Вдруг дверь в пивной с шумом растворилась, и оттуда вылетел с быстротой молнии какой-то извозчик, которого сзади наколачивали двое каких-то рабочих!
Извозчик, очевидно, потеряв терпение, заорал благим матом: ‘Караул!’
Подобный случай не единственный, как говорят!
Потому следовало бы ‘Пивную, ах!’ переименовать в пивную ‘Кар-р-раул!’

* * *

Городское самоуправление вздумало озаботиться внешним благообразием города!
Так, например, по Николаевской и Воронцовской улицам собраны кучи грязи и навоза, собраны и не прибраны!
Почему не прибраны — неизвестно.
Вероятно, для того, чтобы, так сказать, наглядно убедить обывателя в энергичной деятельности городского самоуправления по части внешнего благоустройства города.
К сожалению, это доказательство не долговременно, так как кучи эти, быстро высыхая и превращаясь в пыль, снова разносятся ветром по городу.

* * *

Не мешало бы тому же городскому самоуправлению обратить должное внимание на Ясеновский спуск, канавы, идущие по обе стороны шоссе, необходимо довести до самой балки, иначе стекающая к нему со всех сторон вода не замедлит сделать его негодным для езды.
Порча шоссе уже началась.

* * *

Говорят, что мы в недалеком будущем все сделаемся вегетарианцами. Это хотя и похвально, но навряд ли приятно. А между тем это так. Ни на Верхнем, ни на Нижнем базарах вы с известного часа утра уже не можете найти требуемого количества и качества мяса. Мясники отпускают вам столько, сколько им самим заблагорассудится, да еще так, что к первому сорту примешивают ‘недовески’ чуть не из-под лавки.
Поучительно!

* * *

А если уж мы, в самом деле, собираемся сделаться вегетарианцами, то для чего тогда существует баз г. Меснянкина на Ташле? Одно из двух: или быть вегетарианцем и пользоваться чистой водой, или уж, коли приходится довольствоваться водой с обильной примесью пахучих выделений из база, то хоть вдоволь наедаться мясом.
Правильно!

&lt,Многим торговцам не по шерсти пришлась…&gt,3

Многим торговцам не по шерсти пришлась заметка нашего ‘обывателя’ о распродажах и дешевках. Считаем нелишним для полноты картины отметить следующий факт. На ‘распродажу’ готового платья в одном из видных магазинов явился на днях молодой человек. Выбрав себе брюки за баснословно дешевую цену, молодой покупатель попросил позволения испытать доброкачественность товара. Ему разрешили ‘потянуть’. Товар расползся. Брюки насильно были вручены слишком любопытному покупателю, и только на другой день через полицию удалось выручить деньги неопытного юноши. ‘Семья не без урода…’ Конечно!

* * *

Нам недавно прислан интересный ‘документик’.
Интересен он именно в том отношении, что до некоторой степени характеризует нравы городской молодежи, именно молодежи ‘служащей’.
Дело было в первых числах апреля, на железнодорожной Михайловской станции.
Несколько молодых человек провожали на поезд No 5-й своего приятеля и ‘напровожались’ до того, что едва на ногах стояли.
А затем… затем они дружно принялись ругать ни в чем неповинных пред ними станционных служащих.
Мало этого, на глазах телеграфистки начали проделывать такие манипуляции, которые в российском кодексе предусмотрены как нарушение общественной благопристойности.
За такие ‘шутки’, как известно, по головке не гладят, а просят пожаловать к мировому судье.
Но для молодых служащих ничто не страшно, потому что…
— Ты знаешь, кто я такой? — кричал каждый из них, указывая на свою фуражку с особым околышем.
Советуем продолжать в том же духе!

* * *

В городские пекарни, содержателями которых являются в большинстве случаев турки, санитарная комиссия, очевидно, считает лишним заглядывать.
А надо бы заглянуть, потому что пекаря — народ крайне нечистоплотный и вообще помещения пекарен содержатся очень неопрятно.
Нам, например, передают, что в одной из пекарен для опары употребляется та же самая вода, в которой пекаря моют руки!
Да и одни ли турецкие пекарни нуждаются в контроле?

* * *

‘Азиатчина’ у нас на каждом шагу… В 9—10 часов вечера, когда по тротуарам масса гуляющей публики, ночные сторожа возвещают посредством трещоток и колочения дубиной в доску о своем бодрствовании.
А в 1—2 часа ночи, когда именно нужно бодрствовать, они ‘спят’ сном праведника.
Некоторые из них имеют при себе собак, которые накидываются на каждого проходящего.
Недавно был такой случай.
Около одного дома в 9 часов вечера ‘сторожевые’ собаки накидываются на проходящего.
— Сторож! — кричит тот.— Уйми своих собак.
— Ступай, ступай, не тронут, — послышался в ответ ленивый голос сторожа. Порядки!

* * *

Экономия прежде всего… Это хотя и выгодно, но не всегда удобно.
Ставропольская прислуга любит соблюдать экономию во времени.
Относить в помойную яму кухонные отбросы, помои и сор — потеря лишнего времени. Гораздо удобнее отворить окно и выплеснуть помои на улицу.
Точно также удобнее выметать сор из комнат на тротуар.
Особенно со второго этажа хорошо выметать!
Подмел комнаты, собрал сор в кучи и вали с балкона!
Что за беда, если этим ‘пеплом’ будут посыпаться головы прохожих!

* * *

Мы слышали, что свиньям строго воспрещено гулять в центральной части города, между тем одна очень милая парочка их почему-то нарушает это строгое постановление и свободно разгуливает по Воронцовской и Вельяминовской улицам. Хорошее, видно, настает времечко!

&lt,С открытием Троицкой ярмарки…&gt,4

С открытием Троицкой ярмарки в городе стали появляться разные ‘проповедники’, наставляющие простой люд ‘на путь истины’.
Так, 3-го мая, около 7 часов утра, на Нижнем базаре появились какие-то субъекты, по виду похожие на странников.
Заняв столы торговок молоком, они скоро собрали вокруг себя толпу слушателей.
‘Проповедь’ их была обличительного свойства.
Они обличали слушателей в неправильности ‘перстосложения’ и предрекали им скорое пришествие антихриста.
Собравшаяся толпа, а главным образом торговки молоком, не остались пассивными слушателями.
Многие из них вступили с ‘проповедниками’ в ‘дебаты’, в свою очередь обличая их в ‘фармазонстве’.
‘Проповедники’ пришли в негодование, начали метать громы и молнии…
В это время к ‘аудитории’ подошел городовой и в одну минуту разрешил вопрос горячего спора, попросив публику ‘честью’ разойтись и пригрозив ‘проповедникам’ кутузкой.

* * *

В городском саду идут деятельные работы по приведению его в порядок и по устройству цветников, обещающих в нынешнем году быть особенно интересными.
В каждом городе обязательно должна быть своя достопримечательность. У нас такой достопримечательностью является, конечно, наша садовая ‘ротонда’.
Неприкосновенность ее в том виде, в каком она переходит от поколения к поколению, сделается, кажется, величайшей заботой нашего городского самоуправления, и мы в недалеком будущем узрим свою археологическую редкость под стеклянным колпаком с электрическим освещением ясеновской станции, производящей с начала нынешнего года внутреннюю установку электрического освещения в домах и в магазинах по Николаевскому проспекту и Казанской площади и скоро имеющей расширить свои операции на Новый Форштадт, Мойку и Лягушевку.

&lt,Если нас слух не обманывает…&gt,5

Если нас слух не обманывает, то Ставрополь во время коронационных празднеств превратится в сплошную музыкальную симфонию. Кроме двух ‘настоящих электрических’ фонографов и известного посетителям общественного собрания ‘бального’ оркестра, у нас целых два хора военной музыки будут чередоваться с настоящими малороссийскими мелодрамами и настоящей оперой. Занятно!

* * *

Город наш вообще ‘мирной’. Везде орудием убийства и даже самоубийства служит что-нибудь огнестрельное и в крайнем случае ‘кинжал’, а у нас самым употребительным оружием являются ножницы, да еще тупые. 4 мая их применил опять в покушении на самоубийство некий казак войска донского Д., смягчающим вину обстоятельством служит то, что Д. перерезал себе дыхательное горло тупыми ножницами в припадке белой горячки.

* * *

Зато ‘рыцари темной ночи’ стали довольно часто проявлять свою деятельность.
Воруют из прихожей одежду, воруют из бань белье, воруют даже лошадей.
Городской полиции приходится быть, что называется, на ‘чеку’. На то ярмарка!
С наступлением весны и ‘собачий вопрос’ заметно обостряется. Даже городовые не застрахованы от ‘шалостей’ этих ‘друзей человека’.
6-го мая, например, на Станичной улице, в одном из домов, на полицейского накинулась громадная собака, которая изорвала на нем одежду и слегка ‘контузила’ его самого.
Та же собака раньше искусала одну женщину.
Так и просится, чтобы ей надели намордник…
Только не ремневый!

&lt,Ничего нет легче…&gt,6

Ничего нет легче, как дурачить публику.
Приехал в незнакомый город, вывесил с ‘разрешения начальства’ разноцветные простыни с отуманивающими рекламами и обирай простодушных граждан гуртом или порознь, все равно, — пока каждый самолично не убедится в том, что ты действительно шарлатан. Не успеет околпаченная публика обменяться впечатлениями о твоих ‘сеансах’ в одном городе, как ты уже проделаешь их в другом и т. д.
Чем ты рискуешь?
Единственный способ, каким каждый с удовольствием отблагодарил бы тебя за твои сеансы, — это сейчас же во время сеанса накостылять тебе шею…
Но ведь это ‘самоуправство’!
Благодаря такому положению вещей всевозможные предсказатели ‘по древней науке хиромантии’, индийские факиры, спириты и антиспириты самым бессовестным образом беспрепятственно обирают с конца в конец всю матушку Русь. Кроме гостящего у нас в настоящее время ‘предсказателя’, нас собирается посетить индийский факир, доктор и хирург Лориц, изрядно насмеявшийся уже над владикавказской публикой.

* * *

Но не для одних только этих заезжих ‘мудрецов’ у нас довольно простоты, ее достаточно и для доморощенных факиров, которые хотя сами и не глотают расплавленный свинец и из рассеченного брюха не вываливают свои внутренности, все же, однако, проделывают над публикой такие фокусы, каким впору позавидовать лучшему медиуму…
Для подтверждения нашей мысли следует только припомнить ресторатора, насытившего 150 торжественно настроенных желудков тухлой рыбой, сырым ростбифом и приготовленным на свечном сале мусом и получившего за этот ‘сеанс’ чуть не 1000 р.

&lt,В Ставрополе наступил сезон эквилибристики…&gt,7

В Ставрополе наступил сезон эквилибристики, жонглерства и ‘неутомимой’ езды на дрессированных и недрессированных лошадях и самокатах.
Кроме подвизающегося у нас цирка ‘любимца’ ставропольской публики Макса, нас собирается посетить цирк Сура и, кажется, даже Соломонского.

* * *

Говорят, что и владелец местного ‘летнего театра’, не довольствуясь сборами, какие делали в его саду малороссы, собирается переделать свой театр в цирк.
Это было бы весьма желательно как в интересах публики, так и самого хозяина: публика, посещающая цирк, не так взыскательна в отношении удобств помещения и доброкачественности буфетной провизии, тогда как ‘чистая’ публика мало того, что ропщет на тесноту и балаганность помещения, не вполне предохраняющего ее даже от дождя, она еще придирается ко всяким мелочам по буфету: и водка вонючая, и закуска лежалая, и рюмочки неказистые и пр. и пр.
Нет, цирк куда лучше!

* * *

Не отстает от требований сезона даже наш Нижний базар. 9-го июня здесь, близ кабака Т., который служит дневным сборищем всевозможной городской голытьбы, толпа рабочих и босяков, в 50 — 60 человек, окружила двух борцов, состязавшихся в силе своих кулаков, и шумными возгласами то одобряла, то порицала того или другого борца. Но когда последние разъярились в достаточной степени и лица их были избиты в кровь, в толпе вдруг произошла ужасная свалка: зрители принялись колотить друг друга. Зрелище было ужасное: в воздухе мелькали кулаки, люди с окровавленными лицами валились на землю, на свалившихся насаживались несколько человек и били их кулаками, топтали сапогами… Прибежавший городовой не в силах был унять разбушевавшейся толпы. Да и что он один мог сделать с ней? Только когда на помощь ему явилось еще несколько городовых, толпу удалось разогнать. Как нам сообщали, подобные побоища на Нижнем базаре, а именно близ кабаков, посещаемых босяками и рабочим людом, устраиваются нередко.

&lt,Для всякого понимающего церковное пение…&gt,8

Для всякого понимающего церковное пение становится удивительным то обстоятельство, что в Ставрополе, в таком сравнительно большом губернском городе, нет ни одного мало-мальски порядочного хора: церквей много, но любителю церковной музыки решительно негде послушать хорошего пения. Это тем более странно, что в окрестных, подчиненных ставропольской епархии городах, — городах много меньших и не более Ставрополя богатых, процветают прекрасные певческие хоры. Кроме архиерейского хора, долженствующего стоять целою головою выше всех других хоров в городе, у нас имеются хоры в духовной семинарии, мужской гимназии, духовном училище, но все они так посредственны, что и говорить о них не стоит, если же и говорить, то нужно говорить об архиерейском хоре, от которого всякий православный христианин вправе требовать прекрасного исполнения, превосходной выдержки и полнейшей гармонии. Так оно на самом деле и есть в других губернских городах, а у нас… Это тем более удивительно, что у нас во главе архиерейского хора стоит человек с безусловным знанием возложенного на него дела.
Интересно бы выяснить действительную причину констатируемого нами факта.

* * *

Нашим харчевням и притонам с горячительными напитками готовится не особенно приятный сюрприз.
С 21-го июня на Верхнем базаре, при пивном зале, в доме Цыпина открывается дешевая народная столовая и торговля чаем.
Если это совершенно новое для Ставрополя учреждение действительно будет отвечать тому требованию, какое к нему несомненно будет предъявлено в самых широких размерах, то ничего не останется, как пожелать успеха предпринимателю, но с той, однако, оговоркой, чтобы в наиболее скором времени из дешевой столовой погнать торговлю пивом.
Коли пить, так только чай!

* * *

Нова для Ставрополя и продажа кумыса в городском саду.
К сожалению, эта новинка не может долго продержаться, и вот почему.
На группах наших минеральных вод, где кумысники платят бешеные деньги за право и место торговли, полубутылка этого ‘жизненного эликсира’ продается за 15 копеек — цена возмутительно дорогая и положительно недоступная больным с посредственным материальным обеспечением, которым предписано выпивать в день по крайней мере 10 полубутылок.
Что же ожидает ставропольское кумысное заведение, где полубутылка ценится в 30 копеек?
Если такая оценка вызвана дороговизной аренды пустующего из года в год павильона, то нельзя не выразить своего ‘удивления’ по адресу городской управы. Если же единственным мотивом ее является цель кумысника зашибить поскорее деньгу, то мы можем только выразить свое сожаление как по его адресу, так и по адресу верующих в целебное свойство этого модного изделия, которому в сущности базарная цена без посуды maximum 5 копеек.
Не мешало бы всем заинтересованным сторонам получше подумать над тем, чтобы предприятие развивалось к общему благополучию.

* * *

Усиленный санитарный осмотр дворов приводит к весьма печальным результатам. Везде наблюдается громадное скопление нечистот, так что даже благоухание распустившихся в необыкновенном изобилии цветов не гарантирует обоняние от неприятностей. И все это потому, что некому вывозить нечистоты. Правильно устроенных ассенизационных обозов в городе нет, а дилетанты предпочитают заниматься огородничеством и полевыми работами.
Если нас память не обманывает, то, кажется, у города имеются все наиболее усовершенствованные приспособления для ассенизационного обоза.
Почему бы управе не сформировать обоз, который мог бы брать подряды по очистке отбросов как в общественных, так и частных местах.

&lt,Ларчик, оказывается, не так просто открывался…&gt,9

Ларчик, оказывается, не так просто открывался, как принято думать.
Недоумения наши по поводу плохого санитарного состояния города разрешились, наконец, в 7 очередном заседании нашей думы, на обсуждение которой между прочим был предложен доклад управы об избрании председателя городской санитарной исполнительной комиссии. Доклад управы произвел на думцев впечатление, не уступающее по своей экспрессивности последствиям знаменитой фразы гоголевского жандарма в ‘Ревизоре’. Оказывается, что комиссия, избранная в 1892 году, по случаю холеры, под председательством бывшего городского головы П.В. Розанова, давным-давно прекратила свои операции, и члены ее даже забыли, для чего они тогда были избраны. Дума нашла, что комиссия была избрана по старому положению и потому ее можно считать канувшей в вечность, что комиссия нужна (еще бы!), и ее следует снова избрать, а потому вопрос об избрании председателя прежней снять с очереди.
И вышло, что у нас теперь нет ни председателя комиссии, ни даже самой комиссии.
Логика!..

* * *

Хорошо, что сама мать-природа не оставляет нас своими заботами и всячески старается смягчить нашу нечистоплотность. Если ей не удается смыть дождем или смести ветром наши занавоженные улицы, площади и дворы, то она, по мере сил и возможности, прикрывает наиболее запущенные места зеленью. И удивительно в данном случае, что вместо того, чтобы не дать зарасти ‘ковылем-травой’, например, лестнице к новому собору или большой улице перед пустующим губернаторским домом, мы, неизвестно для какой надобности, полем траву в боковых частях бульварной аллеи.
И это логика!

* * *

Вообще нынешнее лето для нас положительно благодетельно! Не только о миазмах, микробах и бациллах нет у нас речи, но скоро нам обыкновенную назойливую комнатную муху станут показывать за деньги, как диковинку, как медиумов, факиров или даже ‘птичек певчих’, ‘всемирно известных’ геркулесов и тому подобную редкость.
Одно жаль, — наши любительницы сезонно-модных костюмов лишены возможности померяться вкусами…
— Ах, этот противный ветер, — негодуют наши модницы, — и когда только он перестанет?..
Зато простым смертным, работающим в канцеляриях, конторах и тому подобных учреждениях, не жизнь, а масленица! Пиши себе с утра до вечера, — ни пот тебя не прошибет, ни муха тебе не мешает.
Хорошо!

* * *

Роща наша даже в ‘музыкальные дни’ перестала быть обычной толкучкой. Многие, правда, обвиняют музыку, но я скорей склонен свалить все на тот же холод. По вечерам хоть шубу надевай. Даже сторожа архиерейского леса до того отвыкли от людей, что всякий, кто по старой привычке имеет неосторожность отправиться туда погулять, рискует быть избитым и изувеченным одичалыми сторожами, как это и случилось 21-го июня с крестьянкой А.М. Потерпевшая искала у архиерейского пруда своего сынишку, а сторож Б. тут как тут.
Спасибо каменщикам, — прибежали на крик и выручили.

&lt,Городские нимвроды…&gt,10

Городские нимвроды, по-видимому, никак не могут дождаться того дня, с которого им разрешается по всем правилам искусства утолять свою жажду к крови. Иначе чем же объяснить то обстоятельство, что они, игнорируя закон об охоте, в настоящее время очень успешно истребляют ‘запрещенную дичь’? К сожалению, еще ни один из этих нетерпеливых охотников не был привлечен к ответственности, как это наблюдается в Ростове и других городах. Виноваты, конечно, наши полевые сторожа (если они есть), что не могут изловить ни одного из нарушителей закона об охоте.

* * *

Если за охотниками на пернатых и зверей обязаны следить полевые сторожа, то за охотниками на приезжающих из сел в городские базары крестьян во всяком случае никто не следит. Между тем это положительно необходимо. Охотники этой категории — обыкновенно субъекты без определенных занятий, или, как они себя именуют, ‘комиссионеры’. Их охота довольно оригинальна. В базарные дни, рано утром, они отправляются за город и у проезжих дорог поджидают крестьян, едущих с хлебом на городской базар. Едва только покажется воз, как ‘комиссионеры’, точно голодное воронье, вмиг окружают его и начинают торговать у крестьянина хлеб, предлагал за него самую низкую цену, клянясь Христом-богом, что в городе цена на хлеб стоит еще ниже. Для того, чтобы крестьянин был сговорчивее, ‘комиссионер’ угощает его водкой, которая всегда в достаточном количестве хранится у него в кармане. Пьяный крестьянин в большинстве случаев соглашается продать хлеб по цене, предложенной ему ‘комиссионером’, который тут же вручает ему задаток и сопровождает его в город, к амбару своего хозяина, последний платит ему за комиссию по 8 коп. от четверти. Впрочем, бывают и такие случаи, что ‘комиссионеры’ различных фирм, окруживши крестьянский воз с хлебом, переругаются, а иногда передерутся между собой, а крестьянин между тем преспокойно приезжает в город и продает хлеб по более выгодной цене. К сожалению, такие случаи очень редки. Большею же частью охота на крестьян вполне удается, и ‘комиссионеры’ мало того, что обманывают их в цене, но еще обвешивают и обмеривают их при ссыпке хлеба в амбары.

* * *

Вслед за известными уже нашей публике ‘магами’, ‘самогипнотизерами’, ‘прорицателями’ и всякого рода шарлатанами конца XIX столетия, обирающими невежественную публику, в Ставрополе стали появляться ‘проповедники’ и собиратели пожертвований на построение ‘храмов божьих’. Шатаясь по окраинам города со двора на двор, они дурачат большею частью женщин рассказами ‘о святом городе Ерусалиме’, выманивая у них деньги и одежду, а при случае даже похищая что плохо лежит. Некоторые из этих проходимцев одеты в монашеские рясы и выдают себя за посланников Иоанна (Кронштадтского).

* * *

Избавиться от таких дешевых шарлатанов легко при желании полиции относиться к своим обязанностям не как к букве закона, а более серьезно.
Но как предохранить себя от шарлатанства врачей, без помощи которых не обходится современное расслабленное человечество?
На днях, например, один из практикующих здесь врачей, пользуя у себя на дому молодую даму, после десятка визитов до того наглядно стал выражать свое увлечение пациенткой, что последняя, защищая долг супружеской верности и честь матери, вырвалась из рук эскулапа и, прибежав домой, рассказала обо всем мужу.
Называть имени героя мы не станем, потому что он сам, прочитав эти строки, отлично поймет всю гнусность своего поступка.

&lt,Скука… ах, какая скука!..&gt,11

Скука… ах, какая скука!.. Ах, какая невыносимая скука!.. Вот канва, на которой ведутся в настоящее время беседы наших горожан. Все, что имело возможность вырваться из ‘противного’ Ставрополя на выставку, на воды, на море и тому подобные излюбленные места праздного скитания, флирта и прожигания последних грошей и здоровья, — все уже, очертя голову, ринулось на Невинку и на ст. Михайловскую пресловутой Ставропольской железной дороги, открытие которой с каждым днем все более и более удаляется в ‘далекую туманную даль’.
— Ах, какая скука! Вчера — роща, сегодня — роща, завтра — роща… каждый день — роща!.. В воскресенье — музыка, в четверг — музыка… ах, какая музыка! Марш, полька, вальс, кадриль… Вальс, полька, кадриль и в заключение опять марш… И за это двадцать пять целковых в вечер!

* * *

Куда деваться?
В лес… в широкое поле, ‘где, шествуя, сыплет цветами весна’. Ах, какая возня! Надо собирать компанию, закупать провизию, везти самовар, чайную, столовую, кухонную посуду… И в довершение всего — дождь… Удовольствие!
Куда же деваться?
На дачи Павлова и Ртищева… Попробуйте…
На первой непременно натолкнетесь на пьяную компанию, а на второй надо быть самому непременно пьяным, чтобы не видеть той возмутительной грязи, какую вы встретите там. Пруд запущен, лодки допотопные, дорожки никогда не чистятся… Столы, скамейки… Боже, что это за ‘мебель’! А кегельбан, а ‘шары’… Ко всей этой обстановке вам подают донельзя загрязненный самовар и такую же посуду. Ни прислуги сколько-нибудь сносной, ни скатерти, ни салфеток… Трудно поверить — в ‘заведении’ нет даже полотенца для чайной посуды!
Нет, лучше в рощу или в цирк!

* * *

В последнем, впрочем, особенной необходимости уже не видится. Наши доморощенные атлеты — хозяева различных мастерских и даже модных магазинов, хотя и непублично, но довольно часто мерятся силой с своими учениками, подмастерьями и мелкими служащими. ‘Атлеты’ эти, забывая, к сожалению, статьи об истязаниях и самоуправстве, склонны в большинстве случаев воспитывать своих учеников по таким учебникам, какие применяются только в цирках для дрессировки лошадей и детишек. Возмутительное самоуправство наблюдалось, между прочим, на Нижнем базаре в четверг 11 июля. Действующими лицами были некий торговец бакалейными товарами и сухими фруктами и мальчишка лет 11—12, которого первый заподозрил в краже пары чулок.

* * *

В одной из своих заметок я говорил об открывшейся на Верхнем базаре, в доме Цыпина, дешевой народной столовой, без права торговли водкой. В короткое время столовая приобрела массу посетителей, главным образом из пришлого рабочего люда, что, конечно, не особенно по вкусу пришлось содержателям заведений с другим меню. Начался обычный поход против ‘трезвых’. И вот в один ‘прекрасный’ день в столовой накрывают двух ‘косарей’, пьющих водку. Содержатель, говорят, привлекается к ответственности, и столовая, конечно, прекратит свое существование. Интересно бы только знать, были ли это действительно косари и была ли им водка продана в столовой, или же это, как есть основание предполагать, проделка ‘ряженых’.

* * *

В заключение, к сожалению, опять приходится заняться склонением слова врач.
Употребленное мною в No 53, в рубрике ‘По городу’, выражение: ‘как предохранить себя от шарлатанства врачей, без помощи которых не обходится современное расслабленное человечество’ — некоторые ‘знатоки’ русского языка стараются объяснить якобы желанием автора заметки если не прямо называть всех врачей шарлатанами, то, по крайней мере, выразить сильное сомнение по этому поводу. Смею заверить всех склонных к такому объяснению моих слов, что я не имел в виду такого обобщения и извиняюсь перед всеми честными врачами за неточность своего выражения, если она действительно есть.

&lt,Тихая, монотонная жизнь нашего сонного города…&gt,12

Тихая, монотонная жизнь нашего сонного города нарушена ‘докторским’ инцидентом, о котором только у нас и разговора. В ‘Северном Кавказе’ недавно была помещена такая заметка:
‘На днях один из практикующих здесь врачей, пользуя у себя на дому молодую даму, после десятка визитов до того наглядно стал выражать свое увлечение пациенткой, что последняя, защищая долг супружеской верности и честь матери, вырвалась из рук эскулапа и, прибежав домой, со слезами рассказала обо всем мужу. Называть имени героя мы не станем, потому что он сам, прочитав эти строки, отлично поймет гнусность своего поступка’.
Эта заметка и всполошила всех докторов.
Корпорация докторов пристала к редакции ‘Северного Кавказа’ — назовите, мол, фамилию врача, так как одна ‘паршивая овца’ портит все наше стадо, а не то — в суд будем жаловаться. Редакция не согласилась на это и свое несогласие мотивировала так.
Центром тяжести в этом нашем объяснении является соображение о том, что опубликование имени врача повлекло бы для него крайне тяжелые последствия. Да и вообще, говорили мы, название имени частного лица, которому приписывается деяние отрицательного характера, в огромном большинстве случаев не только не достигало бы цели, так как для видов нравственного воздействия важно не то, что на данное лицо будут указывать пальцами, как на заслужившее укор, а важно, чтоб оно само себя узнало в печатном изложении факта. Те же мотивы мы приводили и в письме на имя г. губернского врача, предложившего нам от имени всех врачей города Ставрополя вопрос о том, будет ли названо имя врача, если все его ставропольские товарищи дадут подписку в том, что не возбудят против редактора газеты преследования за диффамацию. В нашем ответе врачам мы подчеркнули не то, что, кроме статьи о диффамации, имеется еще статья о клевете, а то, что, во-первых, название имени их товарища может повлечь за собою в высшей степени важные для него последствия и, во-вторых, что в данном случае вопрос идет не о выведении на свежую воду товарища, которому приписывается предосудительное поведение, а, так сказать, pro domo sua, т.е. ставропольские врачи, потребовавшие от нас наименования их товарища, хлопочут из таких побуждений, которые мало делают им чести: им нужно не столько прекращение на будущее время возможности повторения того, что с точки зрения не только общественной, но и общечеловеческой морали считается предосудительным, сколько гарантия того, чтоб инцидент не мог быть отнесен на счет каждого из них. А вот о том-то гг. врачи не подумали, что не дело какой бы то ни было газеты возбуждать судебное преследование против фактического виновника в каком-нибудь преступном деянии, не дело газеты быть доносчиком против данного лица, ее дело только указать публике на отрицательный факт, имеющий место в ее среде, и дать этому факту надлежащее определение с точки зрения разума и морали. Не подумали они также и о том, что требовать предания имени своего же товарища на всеобщее поругание из-за того только, чтобы приписываемый ему факт не был отнесен публикой на счет каждого из них, по меньшей мере, не великодушно, а если к этому присоединить еще и то, что название имени провинившегося врача повлечет за собою неминуемо и обнаружение имени той женщины, которой пришлось играть в инциденте роль потерпевшей, то требование гг. врачей окажется не только не великодушным, но и прямо некрасивым.
Но врачи не удовольствовались этим объяснением и прислали редактору ‘Северного Кавказа’ следующее открытое письмо:
‘Ставропольский губернский врач обратился к вам, как это видно из его письма от 6 сего июля за No 054, с просьбой указать печатно фамилию того врача, о котором говорится в заметке, помещенной в No 53 редактируемой вами газеты, если он представит вам подписку всех наличных врачей города Ставрополя в том, что никто из них не возбудит против вас судебного преследования за диффамацию. В своем ответе на имя губернского врача вы отказались от его предложения, ссылаясь на существование статьи, трактующей о клевете. Из страха нести законную ответственность за клевету, вы решились оставить не снятым позорное пятно, наложенное на всех нас вышеназванной заметкой. Мало того, из вашего объяснения ‘рго domo sua’, помещенного в No 55 ‘Северного Кавказа’, видно, что мы и на будущее время не гарантированы от анонимных сообщений, позорящих честь всех врачей г. Ставрополя, почему мы, нижеподписавшиеся, по всестороннем обсуждении настоящего дела, признавая себя глубоко оскорбленными и оклеветанными, считаем себя вынужденными видоизменить свои отношения к вам. Подлинное подписали врачи: Соколовский, Бернард, Соколов, Соколов, Атлас, Зубрилин, Журавлев, Любомирский, Вейтко, Брусиловский, Никольский, Белоконь, Топорков и Мираков. С подлинным верно: и. д. губернского врача, доктор медицины Соколовский’.
Так разрешила коллегия ставропольских врачей этот вопрос ‘о чести’.

&lt,Все обстоит благополучно…&gt,13

Все обстоит благополучно…
Погода стоит весенняя… В роще продолжает играть ‘музыка’, хотя с уходом майкопцев были основания опасаться, что мы останемся без музыки… На ярмарочной площади — пожар… На Станичной улице около полицейской части — убийство… За Ясеновским мостом чуть не произошло столкновение поездов. Последнее обстоятельство служит, конечно, предзнаменованием того, что день открытия ставропольской железной дороги вот-вот уже ‘рукой подать’… Впрочем, это не трудно было бы предугадать и по другим симптомам, не имевшим до сих пор места в жизни Ставрополя, как-то: необыкновенно быстрый рост числа всевозможных контор, частая смена вывесок торговых фирм, неожиданное вылетание в трубу ‘солидных’ предприятий и т.д.
Но самыми характерными признаками скорого открытия ставропольской ветви, несомненно, должны считаться кражи, производимые неизвестными артистами чуть ли не с помощью четвертого измерения и усыпляющих снадобий. В ‘Листке происшествий’ ‘Северного Кавказа’ отмечалось уже несколько случаев похищения золотых и других ценных вещей через окна в то время, когда хозяева тут же почивали настолько необыкновенно глубоким сном, что не слышали, как воры переступали через их головы и разгуливали по всем комнатам, иногда при полном их освещении.

* * *

Рядом с таким быстрым поступательным движением по пути прогресса у нас до сих пор в самых широких размерах практикуется кулачное побоище. Наблюдается оно в последнее время на Форштадте, близ кладбищенской церкви, по воскресным и праздничным дням, кончается оно пока разбитыми ‘сопатками’, ‘фонарями’ под глазами и помятыми боками, но, судя по ходу его развития, оно в будущем обещает дать и более веские доказательства своего права гражданства.

* * *

Немало отстают от общего прогрессивного движения и наши судебные пристава, которые до сих пор предпочитают расклеивать по городу объявления о торгах рукописные, а не печатные, хотя собственноручное изготовление их навряд ли обходится дешевле типографского. А если бы даже и так, то гг. судебным приставам не следовало бы упускать из виду, что публика при теперешнем широком распространении печатной афиши не с особенной охотой останавливается перед рукописью, да еще неразборчивой. А это, кажется, не в интересах хозяев продаваемого имущества.

* * *

Не особенно дорожат современными требованиями прогресса и наши санитары. Фруктовый сезон у нас в настоящее время во всем разгаре. Жалоб на желудочное расстройство у детей не оберешься, а торговля недоброкачественными продуктами у нас идет так же бойко, как и до проведения железной дороги.
Да одна ли торговля фруктами, квасом и тому подобным требует строгого контроля! Посмотрите, что делается в рыбных и мясных рядах… На днях, например, на Нижнем базаре торговец рыбой С. отпустил такую рыбку своей покупательнице, что пришлось прибегнуть к помощи полиции для ‘улажения вопроса’.
Не мешало бы тем же санитарам хоть изредка заглядывать в обывательские дворы.

&lt,Толки о железнодорожной катастрофе…&gt,14

Толки о железнодорожной катастрофе до сих пор не умолкают… Все ищут виновных… Подробности дела будут, конечно, выяснены судебным следствием, пока же можно считать вполне установленным только следующее: поезд, вышедший первым со станции ‘Ставрополь’, не был предуведомлен о том, что за ним с той же станции выйдет другой, в путевом журнале первого поезда не обозначено никакой остановки около поста No 4, между тем к хвосту поезда был прицеплен вагон с кирпичом, предназначенным для поста No 4, разгружая кирпич, бригада поезда не приняла никаких установленных мер для самоограждения, сторож, который должен был со значком стоять за 200 сажен от остановившегося поезда, был замечен машинистом второго поезда почти около места катастрофы, перед самым моментом столкновения, предупредить которое было уже тем невозможнее, что второй поезд шел задним ходом, со скоростью приблизительно 20 верст в час, второй поезд также не был предупрежден о том, что первый имеет остановку у поста No 4, и шел тем смелее, что он, помимо 15 минут промежутка между выходами поездов, простоял еще минут 25 около водоема, близ Ясеновского моста. Непостижимо только одно обстоятельство: как оба поезда не могли не заметить друг друга через балку, когда полотно дороги и по ту и по другую сторону балки относительно пунктов нахождения обоих поездов пролегает, как на ладони?!

* * *

На днях в редакцию было прислано письмо следующего содержания:
‘Один из городовых, оберегающих железнодорожную насыпь через так называемый ‘Чёртов яр’, ведет себя с публикой совершенно неподобающе. 4 сентября, например, я был свидетелем, как он, жестикулируя кулаками, с неистовым криком и непристойной бранью бросался на публику, натравляя на нее собаку, которая здесь же на моих глазах оборвала пальто у одного мальчика, толкал ‘проходящих’ в яр, а некоторых гнал ‘прочь’ обнаженной шашкой. Он был почему-то в шинели наподобие офицерской, без плечевых знаков, и барашковой шапке без полицейского герба. Если верить одному из рабочих, то городовой этот числится во 2-й части города под No 2′.
Интересно знать, кто платит жалованье этому полицейскому за его ‘доблестную’ службу — город или железнодорожное общество?

* * *

Хорошая манера писать вопросами. Никак нельзя придраться и привлечь редактора за диффамацию. Постараемся пользоваться ею почаще… Чем, например, покончен вопрос о стачке наших хлебопеков? Неужели он до сих пор не разрешен к их благополучию? Тогда зачем же их так много было на спектакле 15 сентября, и зачем большинство их так беззаботно дремало во время бесподобного исполнения ‘Теплых ребят’?.. И правда ли, что весь состав исполнителей ‘Теплых ребят’, движимый своим успехом, собирается предпринять артистическое турне?

* * *

В заключение нас просят решить еще один вопрос: нашим бакалейным торговцам, как известно, разрешается производить торговлю даже и по воскресным и праздничным дням, с утра и до вечера, но с соблюдением установленной очереди. В эту очередь включены между прочим и фирмы, торгующие не только бакалейным товаром, но и спиртными напитками. Спрашивается, законно ли и справедливо ли это?

&lt,Осень едва ли не самое лучшее время года в Ставрополе…&gt,15

Осень едва ли не самое лучшее время года в Ставрополе… Слегка желтеющая зелень, теплые солнечные дни и тихие, полные нежного великолепия вечера… Хочется подольше оставаться под открытым небом и, прежде чем закупориться за двойные рамы, вволю надышаться чистым воздухом и наглядеться на опадающие листья, на умирающие цветы… Если к этому прибавить вполне естественное желание каждого видеться со своими знакомыми на нейтральной почве и не менее естественное стремление его обменяться с ними впечатлениями лета, то станет совершенно понятно то неудовольствие, которое ставропольская публика так справедливо высказывает по адресу нашего муниципалитета. И в самом деле: единственным местом, где каждый обыватель, не чувствуя себя ничем и никем стесненным, вволю может подышать чистым воздухом и приятно убить свободный вечер, это наш городской сад. Между тем, по какому-то совершенно непостижимому обычаю, с переходом общественного собрания в зимнее помещение вся ставропольская публика лишается возможности посещать сад позже 7 и даже 6 часов вечера, в то время, когда большинство наиболее склонно провести час-другой на воздухе. Куда деваться? Слоняться по пыльным улицам, по изрытым и узким тротуарам… Толкаться на бульваре, как в каком-то тюремном коридоре, и глотать ту же уличную пыль при возмутительно плохом освещении к тому же… Да где же тут справедливость? Неужели городской сад существует только для клуба и городские обыватели могут пользоваться своим садом только по милости клуба?
Ведь всего-то ровным счетом обыкновенно зажигается в нем 25 самых простейших ламп, и наша слишком уже невзыскательная публика находит это освещение вполне достаточным.
Неужели же город не располагает средствами поддержать тусклое мерцание этих ламп хоть до 10—11 часов вечера и тем дать возможность своим обывателям подышать лишний час чистым воздухом?

* * *

Заговорив об управе, нельзя не отдать ей должную дань за ее заботы о внешнем благоустройстве города, в особенности за прекрасное замощение улиц…
Рядом с этим, однако, нельзя не обратить ее внимание на наши тротуары, донельзя изрытые осенними и летними ливнями. Некоторые из них при освещении улиц, какое практикуется у нас ‘до луны’, ‘после луны’ и во всяком случае до часу-двух ночи, положительно опасны для движения, в особенности испорчены тротуары около казенных и городских учреждений, не говоря уже о тротуарах на более отдаленных улицах… Нельзя ли, между прочим, напомнить г. Филимонову (на Николаевском проспекте) о том, что тротуар, испорченный им при постройке дома, давным-давно пора привести в надлежащий вид, да мимоходом, кстати, заглянуть и к дворянину Чеглокову, на безобразно грязное содержание двора которого нам указывают особенно часто.

&lt,Не остается никакого сомнения…&gt,16

Не остается никакого сомнения, что печатное слово даже в Ставрополе имеет великое значение. Заметка моя о необходимости освещения городского сада имела блестящие последствия: на другой же день (это было 2 1/2 недели тому назад) на главных аллеях сада фонари были повешены… но до сих пор еще ни разу не зажжены. О цивилизация, это ты!

* * *

Не остается никакого сомнения и в том, что у нас в Ставрополе не учреждения существуют для публики, а публика для учреждений и должностных лиц. Ни малейшего внимания на ее жалобы, на ее вполне законные требования!.. Как будто в городе нет ни городской управы, ни даже полиции… Благодаря такому порядку вещей все у нас делается как-то само собой, не справляясь, насколько это удобно и приятно для обывателей… Сообразно этим ‘традициям’, более ‘независимые’ обыватели положительно стали игнорировать требования общественной гигиены, безопасности, порядка и этики. Посмотрите, что делается на наших площадях, улицах, дворах… Зайдите когда-нибудь в любую народную харчевню, кабак, пивную, где главным образом собирается серый, рабочий люд… Все пропитано невообразимою грязью и невыносимым зловонием. Впрочем, нет даже надобности забираться так далеко. Попробуйте постоять пять минут на углу, около дома дворянина Чеглокова на Николаевском проспекте, попробуйте погулять полчаса по тротуару, между указанным углом и помещением окружного суда, — и с вами сделается головокружение. Неужели, — в отчаянии спрашиваешь себя, — у всех, кому это ведать надлежит, до такой степени притупилось обоняние?

* * *

Да есть же в таком случае еще и другое чувство для того, чтобы заметить самое грубое нарушение требований общественной гигиены. Присмотритесь к канавам. Помимо того, что они навалены навозом, мусором и всевозможными отбросами, в них постоянно сочится самых разнообразных цветов и всевозможной густоты жидкость, спускаемая с обывательских помойных ям, заводских чанов и других пахучих ‘мест’. Особенно большой эффект производят канавы все того же Николаевского проспекта, начиная от пивоваренного завода наследников Салиса и кончая Тифлисскими воротами, хотя и здесь нельзя не отвести первенствующее место канаве от дома Чеглокова до ‘Старой гимназии’ и от архиерейского переулка до Старого собора.
О знаменитом душистом роднике в верхней части проспекта не может быть, конечно, речи, — он вне всякого конкурса…

* * *

Если и этого мало, то есть же еще и третье чувство — осязание, с помощью которого нельзя не заметить игнорирования нашими домостроителями самых элементарных правил ограждения построек и устройства временных кладок. Поразительным примером в этом отношении служит купец Филимонов, который мало того, что своими кладками отбил у публики охоту ходить по большой улице, но и по снятии их ‘не желает’ изрытый им тротуар привести в надлежащий порядок. К сожалению, пример Филимонова нашел себе достойного последователя в лице заведующего постройкой, рядом с отделением государственного банка. О наших тротуарах вообще мы уже и не говорим ввиду близости зимы, которая наверно позаботится уравнять их ‘пушистым снежком’…

* * *

Есть же, наконец, и четвертый способ восприятия впечатлений. Пошлые остроты, непристойная брань, хоровые ‘студенческие’ песни и отдельные ‘серенады’ — положительно не дают пройти по бульвару людям, мало-мальски привычным к более порядочным слуховым ощущениям. В последнее время для женщин стало даже не безопасно ходить без провожатых по нашим главным улицам, не говоря уже о бульваре, да еще позднее 7—8 часов вечера. От оскорблений не гарантированы даже гимназистки, несмотря на их форменное платье, и притом чуть ли не среди бела дня, на глазах у гуляющей публики…

* * *

О пятом органе чувств не стоит упоминать, — он всегда занят более приятными ощущениями в ‘первоклассных’ ресторанах, пивных и шашлычных.

Примечания

1. Печатается по СК (газета ‘Северный Кавказ’ за 1893—1902 гг., г. Ставрополь) No 33 от 25 апреля 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу. Уличные наблюдения и заметки’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
2. Печатается по СК No 34 от 28 апреля 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой: ‘По городу. Уличные наблюдения и заметки’, с подписью Старик. Автограф неизвестен.
3. Печатается по СК No 35 от 2 мая 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу. Уличные наблюдения и заметки’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
4. Печатается по СК No 36 от 5 мая 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу. Уличные наблюдения и заметки’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
5. Печатается по СК No 38 от 12 мая 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
6. Печатается по СК No 45 от 6 июня 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой: ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
7. Печатается по СК No 47 от 13 июня 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
8. Печатается по СК No 49 от 20 июня 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
9. Печатается по СК No 52 от 30 июня 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
10. Печатается по СК No 53 от 4 июля 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой: ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
11. Печатается по СК No 56 от 14 июля 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
12. Печатается по тексту газеты ‘Тифлисский листок’. Впервые опубликовано в ‘Тифлисском листке’ No 177 от 31 июля 1896 г. под рубрикой ‘Ставрополь-Кавказский’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
13. Печатается по СК No 64 от 11 августа 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
14. Печатается по СК No 75 от 19 сентября 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
15. Печатается по СК No 76 от 22 сентября 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
16. Печатается по СК No 80 от 6 октября 1896 г., где впервые опубликовано под рубрикой ‘По городу’, с подписью: Старик. Автограф неизвестен.
Текст и примечания печатаются по источнику:
Хетагуров К.Л. Публицистика // Хетагуров К.Л. Собрание сочинений: В 5 т. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1960. — Т. 4. — С. 54-62, 71-82, 86-95, 109-111, 117-124.
Хетагуров Коста Леванович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Владикавказ, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1893
  2. Владикавказские письма, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1896
  3. Тартарен, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1901
  4. Горские штрафные суммы, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1898
  5. Владикавказские письма, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1895
  6. Сел. Гизель, Терской области, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1893
  7. Насущные вопросы, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1901
  8. Владикавказ, Хетагуров Коста Леванович, Год: 1893
Электронная библиотека