Н. А. Некрасов
Заметки о журналах за март 1856 года
Примечания
Заметки о журналах за март 1856 года, Некрасов Н. А., Год: 1856
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15
Том одиннадцатый. Книга вторая. Критика. Публицистика (1847—1869)
Л., ‘Наука’, 1990
OCR Бычков М.Н.
<...> ‘Последнее действие комедии’, роман В. Крестовского (псевдоним дамы-писательницы, как было сказано в одном объявлении), замечательно во многих отношениях: в нем высказались все достоинства и недостатки этого автора. Из ныне пишущих женщин-писательниц г-жа Крестовская серьезнее других посмотрела на литературное дело, внимательнее вгляделась в изображаемый ею мир и обнаружила стремление пойти дальше женских чепцов, гримас, салонных шпилек и огорчений своих героинь, поняв, что только тот из писателей имеет право на симпатию и уважение читателя, кто шевелит его сердце, пробуждает негодование ко всему низкому и презренному, кто касается серьезных общественных вопросов, в ком энергия, мысль и правда идут дружно об руку. Нельзя не сознаться, что влияние женщин-писательниц в нашей литературе далеко не так благотворно, как следовало бы ожидать: они вдались в мелочность наблюдений, в фальшивый экстаз, в мелодраматическую искренность и наводнили нас по большей части утомительными болтливо-педантическими размышлениями в форме повестей, рассказов, пословиц и т. д. Иногда берет, право, досада, как это они позволяют своим героям пить вино и играть в карты, когда этим шалунам следовало бы как несовершеннолетним драть за такие проделки уши или ставить их в угол. Кроме шуток, в деле обрисовки мужских характеров наши писательницы решительно слабы. Другой недостаток наших писательниц следующий: в каждой их повести по крайней мере двадцать два бала или десяток вечеринок и бесчисленное множество визитов, французских фраз и карточек. Всё это очень интересно в жизни, но скучно, мелко и незанимательно в литературе. Факт грустный, по не подлежащий сомнению: почти у всех наших писательниц лучшие произведения их — первые повести, остальные — вариации на одну и ту же тему. Вообще всем им вместе и каждой порознь вредит — как бы деликатнее выразиться? — то, что они если можно сказать, преисполнены ‘нужных слов и мыслей, ставших общим местом’.
В произведениях г-жи Крестовской менее всего слышится напряженной крикливости и светской болтливости. Ей иногда удаются даже мужские характеры, хотя они не рельефны, но в них слышатся наблюдательность и мысль. И вообще если б в повестях г-жи Крестовской было поменьше ‘книжности’ и побольше жизни, они поспорили бы с лучшими произведениями новейшей литературы. Резонерство и ум, переходящий в умничанье, — вот коренной их недостаток, тем более важный, что благодаря ему, при всех своих достоинствах, повести г-жи Крестовской скучны. После первых своих не совсем удачных литературных дебютов она заметно развивается и идет вперед.
Содержание романа ‘Последнее действие комедии’ можно рассказать в нескольких словах. В одном губернском городе живет семейство, принадлежащее к губернской аристократии. Глава семейства — пустейший человек, красавец собою, мот, картежник и любезник, жена его (старуха сравнительно с ним) — черствое существо, благодушное по внешности, но безобразное по своим понятиям, лицемерка и ханжа. У нее на всё есть готовый афоризм. Спрашивают ее, например: ‘Вы расстроены болезнию вашей дочери?’ Она с величавой кротостью отвечает так: ‘Я? Нет. Что такое болезнь? На то мы рождены. Кто переносит с терпением, тому и болезнь в сладость’. Всё, что ни делается вокруг ее, она называет безумием. Скажут ей, например, что такая-то девушка — хорошенькая собой, она с укоризной ответит: ‘Красота человеческая есть прах и тление. Чем меньше этого безумия — браков, тем лучше’. У этих супругов есть сын — кислый, ничтожный юноша, и дочь, немолодая, но замечательная девушка по уму и сердцу. Всё дело в романе заключается, главным образом, в мелких семейных отношениях и в характеристике губернских нравов. Промотавшийся отец хочет поправить свои расстроенные обстоятельства и трактует об этом самым циническим образом с своим достойным сынком. Молодая девушка, впавшая в какую-то страшную апатию и безотрадную сосредоточенность, наконец оживляется. Оживить печальную жизнь немолодой девушки, конечно, может только одно — любовь. В этой любви, накипевшей годами, так давно и тщетно ею ожидаемой, высказались вся энергия и благородство этого несчастного существа, начинавшего уже глохнуть среди тяжелой семейной обстановки. Но это чувство не спасло ее: брак, по стечению обстоятельств, расстроился, а с ним, скоро после того, окончилось и ее земное существование.
Содержание просто и не ново, но тем больше чести автору, что он умел совладать с этим стареньким сюжетом. Лучше всех выдержан характер лицемерки-ханжи, г-жи Оршевской, и ее приятельницы Пелагеи Михайловны. Обе они корчат постные физиономии, никого не обвиняют и всех ненавидят, ничем тленным не интересуются, а между тем Пелагея Михайловна, вся воплощенное сребролюбие, имеет капитал, одолжает людей и жмет их с холодностью ростовщика. Елена Ивановна, которая считает себя безгрешною, ничтожная жена, дурная мать, но которой вся цель жизни состоит в том, чтоб служить своими добродетелями живым укором другим людям. Они друг друга ненавидят, ссорятся, вздыхают и мирятся. Одна скажет: ‘Не ропщите, не ропщите! Ох, ропот… вы знаете, что такое… или уныние. Боже избави!’ Другая, которая не умеет еще так ловко маскироваться, взбесится, а потом с сокрушением прибавит: ‘Да, гордость — начало всякого греха!’
Отдавая должное прекрасному таланту г-жи Крестовской, мы укажем и на его недостатки. Главный мы указали уже в коротких словах выше, скажем о нем подробнее. В ущерб художеству она любит слишком много анализировать и рассуждать. Эти анализы длинны, как монологи в старых драмах, утомительны, как прописные морали. Так, например, одно вступление в роман производит самое неловкое впечатление. Это какое-то оправдательное словопрение, и оно значительно предубеждает читателя против всего романа, который, вопреки ожиданиям, оказывается интересным. В этих рассуждениях есть что-то детское, словно автор боится того, чтоб не сказали, что он пишет безделушку, и он спешит рассеять это сомнение и доказать серьезность своих занятий тремя-четырьмя страницами философских рассуждений. Пусть автор отрешится от этой замашки незрелых талантов, пусть он вспомнит, что все истинные художники скупы на слова, от своего лица говорят кратко и мало, пусть автор, не жалея, уничтожает целые страницы своих анализов и рассуждений, если только он горит желанием совершенствовать свой художнический талант. Кроме утомительности эти анализы более всего затемняют отношения действующих лиц (это более всего заметно в ее последнем романе), придают мертвенность там, где вспыхнула неподдельная жизнь, ослабляют и свежесть и поэзию рисунка, придавая всему характер книжности. Еще посоветуем автору, для будущих его успехов, прятать как можно подальше от читателя свою личную мысль, нерасположение к тому или к другому лицу и казнить своих героев их же поступками. Осветите только ровным, правдивым светом ваши фигуры, и, поверьте, читатель всё поймет. Тепло, гуманно перо автора, но торопливо и слишком резко там, где должен всплыть наружу весь герой, и часто автор, совершенно некстати, выскакивает сам на страницы своего романа. Это вредит делу. <...>
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: С, 1856, No 4 (ценз. разр. — 29 февр. и 31 марта, выход в свет — 9 апр. 1856 г.), отд. V. с. 223—237, без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IX.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова установлено А. Я. Максимовичем (см.: ЛН, т. 49—50, с. 231: ср.: ПСС, т. IX, с. 768) на основании ряда признаков: статья начинается обращением к читателю, отзывы о А. Н. Майкове аналогичны предшествующим отзывам Некрасова о нем. Сведения о каких-либо соавторах отсутствуют: по-видимому, статья написана Некрасовым единолично.
С. 244. ‘Последнее действие комедии’, роман В. Крестовского ~ замечательно во многих отношениях… — Роман Н. Д. Хвощинской был опубликован в ‘Отечественных записках’ (1856, No 1—3).
С. 244. …почти у всех наших писательниц лучшие произведения их — первые повести, остальные — вариации на одну и ту же тему. — В последних словах, очевидно, содержится намек на название одной из повестей писательницы А. Я. Марченко — ‘Три вариации на одну тему’. Первая часть повести возбудила надежды, не вполне оправдавшиеся в дальнейшем (см.: наст. кн., с. 26, 313-314).