АМЕРИКАНСКІЕ РАЗСКАЗЫ
СОБРАННЫЕ
МАРКОМЪ ТВЭНОМЪ
ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО
С.-ПЕТЕРБУРГЪ ИЗДАНІЕ А. С. СУВОРИНА
Замчательное крушеніе ‘Томаса Хайка’.
Замчательное крушеніе ‘Томаса Хайка’.
Разсказъ Ричарда Стоктона.
Замечательное крушение ‘Томаса Хайка’, Стоктон Фрэнк Ричард, Год: 1889
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Въ справочной контор, спеціально занимающейся регистраціей всевозможныхъ катастрофъ и несчастныхъ случаевъ, часы показывали половину второго. Комната была пуста, по случаю среды,— по средамъ начальникъ всегда уходилъ домой спозаранку. Онъ поставилъ это условіемъ, когда принималъ на себя управленіе конторой. При всей готовности служить согражданамъ, онъ имлъ частные интересы, которыми никакъ нельзя было пренебрегать. Онъ принадлежалъ своей стран, но въ этой стран былъ домъ, который принадлежалъ лично ему, а съ этимъ домомъ связано пропасть хлопотъ, требующихъ вниманія, особливо въ ясную, лтнюю погоду. Въ каморк, смежной съ конторой и составляющей собственность клерка для кораблекрушеній, сидло пятеро джентльмэновъ, они покуривали сигары и мирно наслаждались бесдой.
— А я думаю таки-надоло вамъ выслушивать вс эти нескончаемыя росказни о кораблекрушеніяхъ? обратился къ клерку одинъ изъ гостей, м-ръ Мэтерсь.— Сколько вдь приходитъ сюда народу сообщать о катастрофахъ на мор!
— Нтъ, сэръ, отвчалъ клеркъ,— я и не даю имъ много растабарывать. Самъ я, признаться, никогда не бывалъ на мор, да этого и не нужно. За то я начитался о всевозможныхъ родахъ крушеній. Поступая сюда, я постарался заране просвтиться по этой части, зная, что это избавитъ меня отъ многихъ хлопотъ и непріятностей впослдствіи: я изучилъ Робинзона Крузое, читалъ о крушеніи Гросвенора, Royal George’а, о крушеніяхъ отъ смерчей, отъ берегового втра и мало ли еще о какихъ случайностяхъ — и классифицировалъ вс сорта крушеній, разъ узнавъ, къ какому классу принадлежитъ извстное крушеніе, я уже знаю все напередъ — никто не сообщитъ мн ничего новаго. Когда кто нибудь приходитъ сюда извщать о катастроф, я не слушаю лишнихъ разглагольствованій, а заставляю просто-на-просто отвчать на нсколько вопросовъ, которые предлагаю. Въ одну минуту я догадываюсь, какого рода было крушеніе, стоитъ только еще сообщить мн названіе судна — и дло въ шляп. Я и самъ могу разсказать вамъ о любой катастроф получше пострадавшаго. Сколько я тутъ сберегъ времени и труда — нельзя себ и представить.
Тутъ другой гость, Джорджъ Ваттсъ, стряхнулъ пепелъ съ сигары, задумчиво уставился на уголь камина и замтилъ:
— Мн кажется, я могъ бы разсказать вамъ объ одномъ крушеніи, пережитомъ мною, которое не подойдетъ ни подъ одну изъ вашихъ рубрикъ.
Клеркъ бросилъ окурокъ сигары, засунулъ руки въ карманы, протянулъ ноги и съ улыбкой сожалнія взглянулъ на дерзновеннаго, сдлавшаго такое нелпое замчаніе.
— Ну, сэръ, желалъ бы я послушать вашу исторію, не успете вы сказать нсколько словъ, какъ я остановлю васъ и самъ докончу разсказъ.
— Идетъ, отвчалъ Джорджъ Баттсъ.— Я готовъ разсказывать. Случилось это два года тому назадъ, перваго числа ныншняго мсяца я отплылъ въ Южную Америку на пароход ‘Томасъ Хайкъ’…
Клеркъ для кораблекрушеній открылъ большую шнуровую книгу и отыскалъ букву Т.
— Напрасно смотрите, спокойно замтилъ Джорджъ Баттсъ,— это кораблекрушеніе не внесено въ реестръ, и вы не найдете его въ вашей книг.
Затмъ онъ продолжалъ свою исторію:
— ‘Томасъ Хайкъ’ былъ маленькій желзный пароходъ, вмстимостью въ 600 тоннъ, отплылъ онъ изъ Ульфорда въ Вальпарайзо съ грузомъ, состоящимъ преимущественно изъ чугуна. Пароходъ былъ новенькій, построенный съ непроницаемыми переборками,— явленіе довольно рдкое для судна такихъ размровъ,— тмъ не мене это было такъ. Я самъ не морякъ и ничего не смыслю въ судахъ. Отправился я въ качеств пассажира, кром меня былъ еще пассажиръ, нкто Вильямъ Андерсонъ съ сыномъ Сэмомъ, мальчикомъ лтъ пятнадцати. Шли мы въ Вальпарайзо по дламъ. Не помню въ точности, сколько дней мы были въ пути, не знаю, въ какомъ мст мы очутились — кажется, гд-то неподалеку отъ прибрежья Южной Америки, какъ вдругъ въ одну темную, да еще вдобавокъ туманную ночь мы столкнулись съ какимъ-то пароходомъ. Какъ это насъ угораздило — не понимаю, кажется, мста кругомъ было довольно для всхъ кораблей въ мір,— но бда случилась. Когда я выскочилъ на палубу, незнакомое судно было уже далеко — только мы его и видли… Пошло ли оно ко дну, или благополучно добралось до мста назначенія — не могу вамъ сказать. Но вскор мы убдились, что у нашего парохода крпко помята обшивка на носу и что онъ черпаетъ воду. Капитанъ проворно распорядился запереть вмстилище груза и работать насосами, но это не принесло пользы. Передняя часть судна живо наполнилась водой и ‘Томасъ Хайкъ’ накренился такъ, что носъ очутился подъ водой. Палуба его приняла покатое положеніе, какъ склонъ холма, а винтъ задрался кверху, такъ что не могъ бы дйствовать, даже еслибъ машина продолжала работать. Капитанъ приказалъ срубить мачты, думая, что это поможетъ судну принять естественное положеніе,— не тутъ-то было! Море свирпо бушевало, волны такъ и хлестали вверхъ по палуб, разбиваясь объ нее, какъ о прибрежную скалу. Капитанъ отдалъ распоряженіе заткнуть вс люки, чтобы вода не могла просочиться внутрь, и единственное отверстіе, черезъ которое можно было проникнуть внизъ — это дверь каюты, находившаяся въ задней части судна. Нелегкая и опасная была задача закупорить вс отверстія на палуб, потому что она представляла наклонную плоскость, спускавшуюся прямо въ воду, и еслибъ кто нибудь изъ людей поскользнулся, то прямехонько свалился бы въ океанъ. Но матросы обвязались веревками вокругъ тла и принялись усердно за работу. Скоро и палуба, и каюта надъ машиной стали непроницаемы для воды. Дымовая труба была сбита въ то время, когда рубили мачты, и такъ какъ волны заливали отверстіе, то капитанъ распорядился плотно закупорить его при помощи старыхъ парусовъ. Страшно и дико было смотрть на это судно, носъ котораго находился подъ водой, а корма торчала кверху. Не будь въ немъ непроницаемыхъ для воды переборокъ — оно пошло бы ко дну, какъ камень.
‘Къ полудню, на другой день посл столкновенія, втеръ стихъ и волны почти совсмъ улеглись. Капитанъ былъ увренъ, что намъ не трудно будетъ удержаться на поверхности, покуда не подоспетъ какое нибудь судно и не заберетъ насъ съ собой. Нашъ флагъ разввался вверхъ ногами съ шеста на корм, и еслибъ кто нибудь замтилъ такое странное судно, какъ ‘Томасъ Хайкъ’, то непремнно, ради любопытства, приблизился бы посмотрть, что съ нимъ такое случилось, даже еслибъ на немъ не разввался флагъ, взывающій о помощи. Мы старались устроиться какъ можно поудобне, но это было не легко на такой крутой покатости. Въ эту ночь мы слышали сильный стукъ и возню въ трюм, посл этого покатость еще увеличилась. Наконецъ, капитанъ созвалъ весь экипажъ и объявилъ, что грузъ чугуна понемногу скользитъ внизъ къ носу, что скоро тяжесть сломаетъ вс переборки, и тогда мы разомъ пойдемъ ко дну, какъ ключъ. Онъ приказалъ немедленно выбраться всмъ въ шлюпки. Не трудно было спустить шлюпки на воду — имъ дали потихоньку скатиться съ палубы въ воду, вс люди пересли въ нихъ, не отвязывая канатовъ, прикрплявшихъ шлюпки къ пароходу, и приготовились къ отплытію. Спущены были три лодки, обильно нагруженныя провизіей и свжей водой. Но Вильямъ Андерсонъ, я и его сынъ Сэмъ не ршались ссть въ лодку и пуститься въ безпредльный, мрачный океанъ. Лодки были небольшія и валкія. Мы находили, что самый пароходъ гораздо надежне, вдобавокъ его легче увидть на разсвт, нежели три крохотныя шлюпки, которыя втеръ можетъ занести Богъ всть куда. Мы надялись, что грузъ уже больше не смстится, такъ какъ грохотъ внизу совершенно стихъ. Вотъ мы и ршили между собой лучше держаться большого судна, чмъ пускаться въ рискованный путь на утлыхъ лодкахъ. Капитанъ старался увлечь насъ съ собой, но вс доводы его были напрасны, тогда, разсердившись, онъ сказалъ намъ, что если мы желаемъ остаться и погибать — то это наша добрая воля, онъ тутъ ни причемъ. А въ случа, если мы одумаемся, у насъ останется маленькая шлюпка, мы можемъ спустить ее и воспользоваться ею.
‘Затмъ капитанъ и весь экипажъ поспшно отплыли, опасаясь, что судно погрузится, а мы втроемъ остались на пароход. Въ вид предосторожности мы спустили маленькую шлюпку и нагрузили ее всмъ необходимымъ. Посл этого вернулись въ каюту и стали ждать разсвта. Смшная это была каюта: полъ ея былъ наклонный, какъ крыша дома, но мы пріютились въ уголкахъ и были рады, что остались. Висячая лампа освщала каюту, тамъ было во всякомъ случа веселе и уютне, чмъ подъ открытымъ небомъ темной ночью. Но около разсвта громыханье и шумъ внизу возобновились съ новой силой. ‘Томасъ Хайкъ’ накренялся все больше и больше, передняя стнка каюты вскор приняла такое горизонтальное положеніе, что мы могли стоять на ней, какъ на полу, а лампа повисла вдоль потолка, съ котораго прежде спускалась перпендикулярно.
‘Тутъ мы сообразили, что пора намъ и выбираться. Къ полу были прикрплены лавки, по нимъ мы вскарабкались до ступенекъ трапа и, съ помощью его, выбрались вонъ. Достигнувъ двери каюты, мы увидали подъ собою часть палубы, спускавшейся въ воду совершенно отвсно, какъ стны домовъ въ Венеціи. Раньше мы привязали нашу лодку къ дверц каюты длиннымъ канатомъ, и теперь она спокойно колыхалась на гладкой поверхности моря, находившейся въ двадцати футахъ подъ нами. Мы притянули шлюпку какъ можно ближе и осторожно спустили въ нее на веревк мальчика Сэма, онъ принялся работать веслами и привелъ лодку какъ разъ подъ то мсто, гд мы находились. Въ свою очередь, мы спустились туда съ помощью канатовъ, которые держали наготов. Очутившись въ лодк, мы обрзали канатъ, отплыли на порядочное разстояніе, остановились и стали наблюдать ‘Томаса Хайка’. Безъ сомннія, вы отродясь не видывали подобнаго судна! Дв трети остова были погружены въ воду, а остальная треть торчала вверхъ кормой совершенно отвсно, причемъ руль стоялъ на той высот, гд долженъ быть марсель, а винтъ походилъ на т колеса, которые устроены на верхушкахъ водокачалокъ. Грузъ судна перемстился такимъ образомъ, что оно приняло самое неестественное положеніе, однако затонуть не могло, благодаря воздуху, наполняющему отдленія, куда не проникала вода. И поверхъ всего этого страннаго сооруженія, съ кормы разввался зловщій флагъ, взывающій о помощи. Уже насталъ день, а другія лодки скрылись изъ виду. Мы предполагали, что он не уплывутъ далеко, но остановятся на небольшомъ разстояніи, въ ожиданіи разсвта, но наши товарищи, вроятно, струсили и уплыли безъ оглядки. Ну, а мы, сэръ, цлый день просидли въ своей шлюпк и все наблюдали ‘Томаса Хайка’, но онъ и не думалъ тонуть, даже не погрузился ни на одинъ дюймъ глубже. Уплывать намъ не было никакой надобности, такъ какъ мы не имли опредленной цли, да и къ тому же, мы думали, что проходящія мимо суда скоре замтятъ эту торчащую кверху корму, нежели нашу крохотную лодочку. Пищи у насъ было вдоволь, ночью одинъ изъ насъ по очереди стоялъ на вахт.
‘Утромъ смотримъ — а ‘Томасъ Хайкъ’ по-прежнему стоитъ кормой кверху. Поднялась крупная зыбь, судно правильно колыхалось на волнахъ, но не накренялось ни капельки. Ночь миновала точно такъ же, какъ и предыдущая, безъ особыхъ приключеній, поутру мы замтили, что насъ отнесло гораздо дальше, но ‘Томасъ Хайкъ’ качался по-прежнему, словно огромный баканъ, какіе ставятся надъ песчаными отмелями. Шлюпокъ не было и признаковъ. Мы позавтракали кое-какъ — пища была скудная: кусокъ морского сухаря и остатки варенаго мяса. Посл завтрака мы долго сидли, сложа руки въ тоскливомъ бездйствіи.
‘— Знаете, что я думаю, братцы’, молвилъ наконецъ Вильямъ Андерсонъ,— ‘что мы за дураки такіе, что будемъ дрожать отъ холода всю ночь подъ открытымъ небомъ и питаться одними морскими сухарями, когда на этомъ судн можно сидть въ тепл и найдти цлые запасы вкусной пищи! Если же судно простояло въ такомъ положеніи двое сутокъ, то почемъ знать — сколько оно еще можетъ простоять? Не лучше ли намъ опять отправиться туда и достать, что намъ надо’.
‘— Ладно’, согласился я.
‘Признаюсь, мн самому наскучило это бездйствіе, а Сэмъ еще больше меня обрадовался перемн. И вотъ мы поплыли къ пароходу и причалили къ самой палуб, подымавшейся изъ воды ни дать, ни взять, какъ настоящая стна. Дверь въ каюту, единственное отверстіе, ведущее внутрь, находилась футахъ въ двадцати надъ нами, а веревки, привязанныя нами къ ступенямъ трапа, висли по-прежнему.
‘Сэмъ былъ шустрый мальчуганъ, ему удалось вскарабкаться вверхъ по канату, затмъ онъ завязалъ на немъ нсколько узловъ и спустилъ его къ намъ, потому что мы съ Андерсономъ, какъ люди боле пожилые, не могли бы подняться кверху по гладкому канату. Да и такъ намъ обоимъ стоило не мало труда это гимнастическое упражненіе. Однако, кое-какъ мы взобрались. Достигнувъ пола каюты, стоявшаго теперь перпендикулярно, какъ стна, намъ пришлось пробираться съ помощью плотно привинченной мебели, докуда мы добрались до стнки, служившей теперь поломъ. Смежной съ этой стнкой была каморка — кладовая ресторатора, тамъ мы нашли пропасть състныхъ припасовъ, но все было такъ курьезно перемшано, что смхъ смотрть. Ящики съ сухарями, жестяная посуда, бутылки въ футлярахъ лежали кучей въ углу, въ ящикахъ и коробкахъ все тоже было перевернуто вверхъ дномъ. Андерсонъ и я стали разбираться въ этомъ хаос и доставать, что намъ было нужно, а Сэму мы велли пролзть въ пассажирскія каюты, которыхъ было четыре, и добыть оттуда одялъ для защиты отъ ночной стужи и кстати захватить нсколько простынь, изъ которыхъ мы намревались соорудить палатку въ нашей лодк, потому что дни были настолько же знойны, насколько ночи холодны. Запасшись всмъ необходимымъ, мы съ Андерсономъ отправились въ свои спальни, чтобы уложить кое-что изъ вещей въ чемоданы, на всякій случай.
‘Покуда мы этимъ занимались, Сэмъ крикнулъ намъ, что идетъ дождь. Онъ сидлъ у двери каюты и смотрлъ на море.
Я было хотлъ распорядиться, чтобы онъ затворилъ дверь отъ дождя, но сообразивъ наше ненормальное положеніе, я расхохотался надъ своими опасеніями: при теперешнемъ устройств двери дождь никакъ не могъ проникнуть внутрь. Между тмъ крупныя капли ливня забарабанили по корм. Мы выглянули наружу — дождь лилъ, какъ изъ ведра, такіе дожди можно видть только подъ тропиками.
‘— Вотъ и хорошо, что мы пріютились здсь, разсуждалъ Андерсонъ,— очутись мы подъ открытымъ небомъ, насъ залило бы въ нашей шлюпк’.
‘Я согласился съ нимъ, и мы условились оставаться на пароход, покуда не прояснитъ. Дождь лилъ цлыхъ четыре часа подрядъ, а когда пересталъ, мы увидали, что наша лодочка полнехонька воды и почти погрузилась.
‘ — Вотъ теб и разъ, сказалъ Андерсонъ,— теперь намъ ничего больше не остается, какъ сидть на мст’.
‘Мн кажется, въ душ онъ былъ радёхонекъ,— очень ужъ утомился онъ жизнью въ лодк въ теченіе двухъ сутокъ. Во всякомъ случа безполезно было объ этомъ толковать, и мы принялись устраиваться какъ можно уютне. Изъ спаленъ мы достали нсколько матрасовъ и подушекъ, а когда стемнло, зажгли лампу, наполнивъ ее прованскимъ масломъ изъ кладовой и повсивъ на ступени трапа. Ночью мы превосходно отдохнули — единственное, что безпокоило меня, это безпрестанные возгласы Андерсона, который не могъ нахвалиться своей догадливостью и радовался, что мы перебрались на судно, гд куда лучше, чмъ въ проклятой лодчонк. На другое утро мы вкусно позавтракали, даже заварили себ чаю на спиртовой лампочк, наполнивъ ее водкой вмсто спирту. Андерсонъ и я вздумали отправиться въ капитанскую каюту, помщавшуюся возл кормы, слдовательно довольно высоко, чтобы и тамъ забрать кое-что изъ полезныхъ вещей, которыя намъ пригодятся, когда подоспетъ судно намъ на выручку. Но мы не были такъ искусны въ лазаньи, какъ Сэмъ и не могли придумать средства добраться туда. Сэмъ уврялъ, что онъ прежде видалъ лсенку въ одномъ изъ отдленій, впереди каютъ-компаніи, и такъ какъ Андерсону непремнно хотлось попасть въ капитанскую каюту, то мы и послали мальчика за лстницей. Въ стн, подъ нашими ногами, была раздвижная дверь, мы отворили ее настолько, чтобы Сэмъ могъ пролзть въ щель, онъ съ проворствомъ обезьяны спустился въ смежное отдленіе, нижняя часть котораго уже находилась ниже ватерлиніи. Сэмъ живо отыскалъ лстницу, снабженную крюками, но въ то время какъ онъ подавалъ ее намъ, одинъ изъ крюковъ нечаянно ударился въ круглое стекло люка и разбилъ его. Къ несчастію, люкъ былъ ниже ватерлиніи, и вода съ силой хлынула внутрь. Мы бросили Сэму нсколько одялъ, чтобы поскоре заткнуть отверстіе, но это было дломъ нелегкимъ вслдствіе напора воды. Кром того, мы боялись, чтобы онъ не утонулъ тамъ внизу, и велли ему подняться наверхъ какъ можно скоре. Онъ зацпилъ лстницу за дверь въ переборк, а мы придерживали ее, покуда онъ влзалъ наверхъ. Заглянувъ въ щель, мы увидли, что нижнее отдленіе быстро наполняется водой, поэтому поскоре плотно задвинули дверь и закупорили ее тщательно. Андерсонъ замтилъ, что судно будетъ погружаться все глубже и глубже по мр того, какъ оно будетъ наполняться водой, пожалуй, чего добраго, вода доберется до дверцы нашей каюты, поэтому всего лучше затворить ее, изъ предосторожности. Сэмъ втащилъ за собой лстницу и она оказалась намъ очень полезной. Мы замкнули дверь каюты и такъ какъ она была плотно пригнана, то не предстояло опасности, что вода наберется, къ намъ, въ случа если судно погрузится глубже. Но надъ трапомъ были еще двойныя двери, закрывавшіяся горизонтально, когда судно находилось въ естественномъ положеніи, и употреблявшіяся только въ дурную холодную погоду. Эти дверцы мы плотно закупорили, такимъ образомъ вдвойн обезпечивъ себя отъ воды. И слава Богу, что мы принялись за дло во-время! Не успли мы закупориться, какъ вода уже дошла до дверецъ каюты и стала немного просачиваться внутрь. Мы удвоили усердіе и съ помощью простынь заткнули вс щелки. Двери, ведущія въ спальни, были отворены и мы могли видть сквозь толстыя стекла люковъ, что судно погружается все глубже и глубже, по мр того, какъ оно наливается водой. Сэмъ пробрался въ одну изъ спаленъ и доложилъ намъ, что снаружи вода дошла уже почти до уровня кормы, люки очутились подъ водой, свтъ проникалъ сквозь стекла все слабе и слабе, и мы догадались, что погружаемся ниже уровня океана.
‘— Какъ это пріятно, сказалъ Андерсонъ, что вода не можетъ проникнуть сюда.
‘У Андерсона былъ очень счастливый характеръ, онъ всегда все видлъ въ розовомъ свт, но я, съ своей стороны ужасно струсилъ, когда заглянулъ въ люкъ и увидалъ воду, вмсто неба. Становилось все темне и темне, мы опускались все глубже и глубже… однако, пока еще можно было различать предметы — удивительно какъ много свта проникаетъ черезъ воду. Наконецъ, спустя нкоторое время, мы замтили, что уже боле не темнетъ, свтъ остается ровнымъ.
‘— Ура! воскликнулъ Андерсонъ,— мы перестали опускаться!
‘— Не все ли это равно? возразилъ я,— мы теперь уже погрузились вроятно на 30 или 40 миль ниже уровня воды, а пожалуй еще и гораздо глубже.
‘— Что-жъ, можетъ быть, отвчалъ онъ, но вдь ясно, что нижнее отдленіе наполнилось водой, насколько оно могло наполниться, и мы уже боле не погрузимся.
‘— Но это нисколько не измняетъ дла, замтилъ я,— для утопающаго все равно, погрузиться на тридцать или на тысячу футовъ.
‘— Для утопающаго! изумился Андерсонъ,— да какъ же мы утонемъ, коли вода не можетъ сюда проникнуть?
‘— Да и воздухъ также, сказалъ я,— насколько мн извстно, люди тонутъ за недостаткомъ воздуха.
‘— Это было бы оригинально — утонуть въ океан, замтилъ мой товарищъ, и между тмъ остаться сухимъ, какъ щепка. Впрочемъ, стоитъ ли объ этомъ безпокоиться — воздуху у насъ вдоволь, это отдленіе у кормы самое просторное на всемъ судн. Возьмите хоть эту часть трюма. Она должна быть полна воздуху. Въ кормовомъ отдленіи трюма нтъ ничего, кром швейныхъ машинъ. Я самъ видлъ, какъ ихъ грузили, он упакованы въ деревянные ящики и не наполняютъ половины того пространства, которое занимаютъ. Вокругъ нихъ и въ промежуткахъ пропасть воздуху. Очень утшительно знать, что трюмъ наполненъ не тюками хлопчатой бумаги или ссыпной пшеницей.
‘Между тмъ Сэмъ ползалъ вокругъ каюты, осматривая, все-ли обстоитъ благополучно, онъ крикнулъ намъ, что вода опять слегка просачивается въ дверь каюты и вокругъ желзныхъ рамъ люковъ.
‘— Какъ удачно вышло, сказалъ Андерсонъ,— что мы не погрузились еще глубже — напоромъ воды вышибло бы эти толстыя стекла. А теперь намъ важне всего закупорить вс эти щели. Чмъ больше мы будемъ трудиться, тмъ бодре будемъ себя чувствовать.
‘Мы оторвали нсколько полосокъ холста и принялись тщательно затыкать щели.
‘— А вдь хорошо, что Сэмъ нашелъ эту лстницу, началъ опять Андерсонъ, иначе намъ трудно было-бы добраться до люковъ кормовыхъ каютъ.
‘Я не могъ не подумать при этомъ, что еслибъ Сэмъ не находилъ вовсе этой лстницы, то было бы для насъ во сто разъ лучше. Однако, я не хотлъ разстраивать моего товарища и не сказалъ ему ни слова.
‘Закупоривъ вс щели, мы принялись за ужинъ, объ обд мы совсмъ позабыли въ пылу работы я подъ вечеръ страшно проголодались. Чаю мы на этотъ разъ не заваривали и лампы не зажигали, зная, что это поглотитъ липшее количество воздуха, зато мы все-таки покушали лучше, чмъ имютъ право ожидать трое несчастныхъ, погруженныхъ въ пучину океана.
‘— Что боле всего меня тревожитъ, сказалъ Андерсонъ,— это то, что нашъ флагъ, взывающій о помощи, вроятно находится подъ водою. Будь онъ на поверхности, тогда всякое проходящее мимо судно замтило бы его и узнало бы, что мы нуждаемся въ помощи.
‘— Если только это заботитъ васъ, возразилъ я, то можете спать спокойно. Предположимъ даже, что на судн увидятъ нашъ флагъ, кто же догадается, что мы здсь, и какимъ образомъ освободятъ насъ отсюда?
‘— О, ужъ какъ нибудь да умудрятся, воскликнулъ Андерсонъ,— на то они и моряки.
‘Съ этими словами онъ преспокойно заснулъ.
‘На слдующее утро воздухъ въ нашемъ отдленіи сталъ чувствительно хуже, и Андерсонъ предложилъ перелзть пока въ кормовыя каюты.
‘— Мы можемъ возвращаться сюда, когда проголодаемся, сказалъ онъ, а потомъ опять подыматься кверху подышать воздухомъ.
‘— Что же мы будемъ длать, когда и наверху воздухъ испортится? спросилъ я Андерсона, который, повидимому, располагалъ провести весь лтній сезонъ въ нашемъ теперешнемъ помщеніи.
‘— Ахъ, все обойдется прекрасно, отвчалъ онъ. Стоитъ ли такъ хлопотать о пустякахъ! Когда испортится воздухъ въ этой кают, мы продлаемъ дырки въ полу и впустимъ свженькаго снизу. Ну, а съ нкоторой экономіей, намъ хватитъ воздуху еще Богъ всть на сколько времени.
‘Ночь мы провели каждый въ отдльной спальн, около полудня слдующаго дня воздухъ въ общей кают до того испортился, что мы сочли нужнымъ обновить его. Съ помощью бурава, найденнаго въ кладовой, мы провертли три дырки на разстояніи ярда другъ отъ друга въ полу каюты, служившемъ теперь боковой стнкой, между тмъ какъ боковая переборка служила поломъ, а оконечность кормы, гд помщалось два круглыхъ люка, замняла потолокъ или крышу. Каждый изъ насъ подставилъ голову къ одному изъ пробуравленныхъ отверстій и съ наслажденіемъ вдыхалъ свжій воздухъ изъ трюма.
‘— Какъ это пріятно! сказалъ Андерсонъ, счастливъ нашъ Богъ, что трюмъ нагруженъ не мыломъ и не треской. Ни что на свт не сравнится ароматомъ съ новыми швейными машинами!
‘По совту Андерсона, мы приспособили три затычки и закупорили ими отверстія, когда довольно надышались неиспорченнымъ воздухомъ.
‘— Теперь намъ больше нтъ надобности лазить въ эти проклятыя кормовыя каюты, ршилъ Андерсонъ.— Мы можемъ спокойно сидть здсь и впускать свжаго воздуху по мр надобности.
‘— А надолго ли хватитъ намъ этого запасу изъ трюма? спросилъ я.
‘— О, на сколько угодно времени, если мы будемъ пользоваться имъ экономно, впослдствіи мы можемъ даже пробуравить большое отверстіе въ полу и совсмъ спуститься въ трюмъ.
Дйствительно, въ тотъ же вечеръ мы продлали отверстіе около квадратнаго фута, чтобы подышать свжимъ воздухомъ во время сна, но въ трюмъ не спускались, такъ какъ онъ былъ почти весь загроможденъ швейными машинами. На другой день, однако, Сэмъ и я по временамъ просовывали головы въ отверстіе и втягивали въ себя воздухъ, хотя Андерсонъ былъ противъ этого и находилъ, что надо гораздо бережливе пользоваться драгоцннымъ запасомъ.
‘— Какая же намъ польза сберегать его, возразилъ я, когда намъ все равно суждено задохнуться здсь рано или поздно?
‘— Какая польза? воскликнулъ онъ.— Разв нтъ у насъ достаточнаго запаса сухарей, солонины и другихъ съдобныхъ вещей, нтъ у насъ цлаго боченка свжей воды, ужъ не говоря о вин и водк, нтъ у насъ хорошихъ матрасовъ — почему же намъ не постараться прожить здсь какъ можно дольше?
‘— Я одного желаю, сказалъ я,— выбраться изъ этой коробки! Не могу я выносить сознанія, что мы заперты здсь подъ водою. Скоре всего я попробую какъ нибудь выбраться на поверхность воды и поплыву, покуда не встрчу какого нибудь обломка, за который можно ухватиться!
‘ — Объ этомъ нечего и думать, возразилъ Андерсонъ,— потому что, если мы попытаемся отворить дверь или люкъ, вода моментально хлынетъ сюда, и мигомъ наполнитъ все это пространство, тогда мы пойдемъ ко дну. А что намъ длать на дн, спрашивается? Ужъ конечно, мы не найдемъ тамъ ни пищи, ни другихъ удобствъ жизни. Нтъ, сэръ, намъ остается довольствоваться тмъ, что имемъ, а тмъ временемъ дло обернется такъ, что мы выберемся отсюда — вотъ помяните мое слово.
‘Спорить съ Андерсономъ было совершенно безполезно, и я замолчалъ. Что касается Сэма, то онъ проводилъ цлые часы у люковъ наверху. Мы могли наблюдать, что длается подъ водою на большомъ пространств, безпрестанно сновали мимо насъ рыбы, больше дельфины, которые, вроятно, дивились, что это за странное такое судно — стоитъ подъ водою кормою вверхъ! Сэма ужасно безпокоило, чтобы мечъ-рыба не пробила носомъ стеколъ люковъ — въ такомъ случа мы погибли. То и дло мальчикъ кричалъ намъ:
‘— Вонъ опять мечъ-рыба!
‘Я каждый разъ вскакивалъ въ тревог, но сейчасъ же успокаивалъ его:
‘— Нтъ, это только морская свинка!
‘Въ эту ночь судно качалось гораздо сильне обыкновеннаго.
‘— Врно большое волненіе на поверхности, замтилъ Андерсонъ,— и еслибъ мы были наверху, насъ порядочно потрепало бы. А здсь мы качаемся какъ въ люльк, да и вдобавокъ знаемъ теперь, что погрузились не очень глубоко — иначе вовсе не ощущали бы волненія.
‘Около полудня на слдующій день, мы вдругъ почувствовали страшное сотрясеніе всего судна, а внизу началась такая возня и громыханье, что я почти лишился чувствъ отъ страха. Сперва я думалъ, что мы ударились объ дно, но Андерсонъ резонно разсудилъ, что этого быть не можетъ — въ подобномъ случа въ кают стемнло бы окончательно. Черезъ нкоторое время грохотъ прекратился, вслдъ за этимъ у насъ стало вдругъ гораздо свтле. Сэмъ, глядвшій въ люкъ, воскликнулъ съ восторгомъ:
‘— Небо!
‘Въ самомъ дл, сквозь окна виднлось ясное, голубое небо! Между тмъ судно стало постепенно выпрямляться и мы очутились стоящими на полу, а не на боковой стнк. Выглянувъ въ окно, я увидалъ солнечный свтъ, проникающій сквозь мокрое стекло, никогда въ жизни я не видывалъ боле веселаго, отраднаго зрлища! Андерсонъ бросился къ люку и распахнулъ его настежь. До сихъ поръ мы воображали, что воздухъ въ кают еще достаточно хорошъ, но когда отворили люкъ, и свжій воздухъ ворвался внутрь,— мы почувствовали поразительную разницу, могу васъ уврить! Андерсонъ высунулъ голову наружу и оглянулся кругомъ.
‘— Судно почти на поверхности, мы можемъ отворить дверь каюты.
‘Вс трое бросились мы къ трапу, который принялъ почти естественное положеніе, и проворно раскупорили дверь. Выглянувъ на свтъ Божій, мы увидали, что судно плаваетъ почти такъ же, какъ въ то время, когда капитанъ и экипажъ покинули его, кажется, даже палуба приняла мене отвсное положеніе.
‘— Догадываетесь ли вы, что случилось? воскликнулъ Андерсонъ, подумавъ немного.— Волненіе прошлой ночью встряхнуло грузъ чугуна въ трюм, желзная обшивка, помятая при столкновеніи, наконецъ уступила давленію тяжести, и весь грузъ цликомъ, прорвавшись наружу, канулъ на дно океана. Тогда, разумется, мы поднялись кверху. Ну что, разв не говорилъ я вамъ, что мы какъ нибудь вывернемся?
‘Теперь пора и кончать мой разсказъ.
‘На слдующій день проходило мимо судно, нагруженное сахаромъ, насъ захватили съ собой и благополучно доставили въ Ульфордъ, гд мы застали капитана и матросовъ. Ихъ тоже подобрало какое-то судно, посл трехъ или четырехъ-дневныхъ скитаній по морю въ лодкахъ. Это же самое судно отправилось въ поиски за нами, но, понятно, не нашло насъ, такъ какъ мы все время находились подъ водой’.
— Ну, сэръ, обратился разсказчикъ къ клерку-спеціалисту,— къ какому разряду крушеній причисляете вы испытанное мною?
— Господа, сказалъ вмсто отвта клеркъ, вставая,— уже четыре часа, а въ это время обыкновенно закрывается контора!