Замечания на новое административное устройство крестьян в России, Аксаков Константин Сергеевич, Год: 1861 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 71 минут(ы)

Русская социально-политическая мысль. 1850-1860-е годы: Хрестоматия

М.: Издательство Московского университета, 2012. — (Библиотека факультета политологии МГУ).

ЗАМЕЧАНИЯ НА НОВОЕ АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО КРЕСТЬЯН В РОССИИ³⁶

Собираясь писать разбор положений Редакционных Комиссий, и изложить собственные наши взгляды на дело, мы считаем нужным предпослать нашей работе следующие основания.

Речь идет об устройстве народа в административном, хозяйственном и юридическом отношениях.

Такова задача. Отсюда возникают вопросы:

1) Должно ли, при устройстве народа принимать в расчет народ самый? — Должно ли поискать: не сделал ли он сам чего-нибудь для себя в этом отношении?

Если же так, то отсюда вытекает другой вопрос:

2) Создал ли что-нибудь Русский народ сам для своего устройства?

На первый вопрос отвечаем, что народ не есть безразличная масса, или тесто, для того, чтобы лепить из него какие угодно фигуры, ни tabula rasa, на которой члены Комиссии могут писать какие угодно свои административные, хозяйственные и юридические соображения. — Нет, народ есть собрание людей, есть человеческий союз, основанный на единстве происхождения, единстве языка, обычая и верования (или начала нравственного), союз, поэтому не только кровный, но и духовный, имеющий свою историю, свой ход, свое постепенное раскрытие начал и оснований. Народ есть лицо самобытное, самоопределяющееся и самоуправляющееся.

В таком случае

1) При устройстве народа, необходимо принимать во внимание народ самый.

Поэтому, обстоятельством первой важности является, прежде всего, дух народа, и все то, что сам народ создал для своего устройства.

На второй вопрос отвечаем также утвердительно.

Русский народ прожил на памяти истории тысячу лет, и древнее устройство свое, им созданное, свой мир, со всеми его оттенками, умел в пределах крестьянства (которое не без основания зовется собственно народом), — сберечь и пронести сквозь все искушения и соблазны до наших дней, когда передовое сознание Европы доходит — как до идеального совершенства, существующего лишь в мечтании — до того, что у нашего народа, есть действительность, факт, когда, с другой стороны, в самой России пробудилось самостоятельной мышление и обратилось к Русским началам и самобытным явлениям, которые доселе крепки в Русском народе.

Итак,

2) Русский народ создал себе свое самобытное устройство и при том более сделал здесь, чем какой-либо другой народ, и в административном, и в юридическом, и в хозяйственном отношениях.

Следовательно, готовясь рассуждать о предстоящем устройстве Русского народа, надо было начать с того, чтоб изучить это устройство во всех возможных подробностях, как в историческом, так и в современном, местном отношении. Тысячелетний опыт народа что-нибудь да значит. Исторические изыскания здесь необходимы. Не следовало никак довольствоваться соображениями одних дворянских комитетов, но непременно изучить устройство, выработанное самим народом. Одним словом надобно было, если уж не советоваться, то хотя снять мерку с того, кому собираешься сшить платье, надобно было кроить платье по народу, а не народ по платью, хотя для него, но от него вдали и не по нем шитому.

Отсюда видно, что самая точка отправления при наших занятиях — совершенно иная, чем точка отправления при занятиях Комиссии.

1-й Доклад Административного Отделения
(Высоч. Утвержд. Положение о крест, вышедш. из креп, зависим. Общее Положение, Раздел II, главы 1 и 2)

Административное Отделение в 1-м Докладе своем рассматривает пять вопросов. Последуем за ним.

Первый вопрос, который задает оно, есть тот: Следует ли разграничить круг действий сельского общества от круга действий поземельной общины³⁷. Административное отделение решает, что следует, и не только даже тогда ‘когда сельское общество составится из нескольких поземельных общин’, но даже и тогда ‘когда сельское общество совпадает с поземельною общиною’. — Конечно (говорит Административное Отделение), один и тот же мир будет решать (во втором случае) и те и другие дела, но прибавляет оно: исполнительная власть, т.е. главные должностные лица по сельскому обществу и поземельной общине должны быть различные, как представители совершенно отдельный интересов’. — В этих словах видим страх внешнего беспорядка и требование того административного внешнего, форменного порядка, под сенью которого благоденствует и преуспевает беспорядок внутренний. Впрочем Административное Отделение допускает возможность некоторых необходимых исключений.

Самое разделение это по нашему мнению ошибочно, и совсем не нужно. Надо обратиться к народу самому и посмотреть, как это дело является у него.

В народе найдем самое естественное основание, именно: о каком бы то ни было деле, судят те, или лучше, то общество, до которого это дело касается. Таким образом, могут быть дела, касающиеся до деревни одной (и одною деревнею обсуждаются), могут быть дела, касающиеся до нескольких деревень, могут быть дела, касающиеся до села с окружными деревнями. И так здесь весь вопрос является в объеме мира. Конечно, если не встречается здесь известного предела, то этот объем мира, с одной стороны, сжимаясь до деревни, до выселка, до починка, — с другой стороны будет расширяться на всю Русь. Таким образом, является множество кругов, совершенно самостоятельных и удовлетворительных для себя каждый, которые, начиная от самых малых, восходят, смыкаясь между собою вместе, до самых широких. Подобная градация видна в Русской Истории. — Например: улица в Новгороде имела свой мир, свою сходку, свое вече, Конец в Новгороде — свое вече, Софийская сторона и Торговая сторона, каждая — свое вече. Весь Новгород — свое вече. Наконец, в одном случае, в Новгород приходят Псков и Ладога и соединяются на одно общее великое Вече. — Русская земля таким образом представляет соединение, оконченных в себе кругов, смыкающихся друг с другом и восходящих от самых малых до самых широких размеров. В сущности, оно так и должно быть. Но здесь сами собою образуются более постоянные круги, или миры, на которых задерживается и останавливается это постепенное расширение. Здесь являются более прочные центры кругов, к которым тянут другие меньшие центры. Крепостное состояние, в эти полтораста лет, придавило разлив и мерное расходящееся движение и кругообращение народной жизни. — Крупные, прочные центры были устранены. В настоящую минуту, при образовании самобытного народного устройства настоит надобность в таких прочных центрах. — Как определить эти центры? Самое лучшее было бы предоставить определиться им самим в народе, освобожденном и вновь получившем простор и кругообращение народной жизни. — Но, скажут, это потребовало бы времени, и потому произвело бы замедление в Государственных отправлениях, произвело бы беспорядок и пр. — Положим. — В таком случае надобно, назначив только общую приблизительную норму такого круга, при осуществлении его в частности, руководствоваться местными условиями и указаниями. — Впрочем здесь самое обозначение такого круга есть вопрос второстепенный, в том смысле, что этот обозначенный большой или общий мир не будет (само собою разумеется) стеснять малых или частных миров, в нем заключающихся.

Теперь спрашивается: к чему гг. Администраторы требуют здесь отделения поземельной общины от сельского общества? Это решительно понять трудно. Не разумеют ли они под поземельною общиною просто деревню? Нет, дальнейшие слова их прямо опровергают такое толкование. Само собою разумеется, что поземельный вопрос, как вопрос всей (той или другой) деревни, решается самою деревнею. Если это дело будет касаться до двух деревень, то две деревни будут толковать об этом. — Да и не только один поземельный вопрос может рассматриваться целою деревнею. Может возникнуть вопрос в одной деревне, положим, о том, чтобы часовню построить, чтоб колодезь вырыть, чтоб избы подальше раздвинуть одна от другой, и т.д., и т.д. — Для этого нечего спрашивать Общего мира, для этого совершенно довольно мира той деревни, до которой это дело относится. Таким образом мы не видим надобности отделять собственно поземельной общины от сельского общества, как выражается на своем Русском языке Комиссия, это отделение — дело совершенно праздное, поземельность — это только один из вопросов Частного мира, и не должна являться чем-то из ряду вон выходящим. Какой бы то ни было вопрос, поземельный ли, или другой, возникающие в частном мире, — частный мир решает этот вопрос сам собою, совершенно свободно. Здесь речь — об объеме мира. Мы согласны, что должно определить общий мир, но сей мир однако, являясь в известных только случаях, нисколько не мешает, в его объеме заключающимся, частным мирам, которые могут быть вполне и совершенно самостоятельны. Это отношение очень естественно. Следовательно остается — собственно не определить и назначить, — а только привести к сознанию и записать: что составляет предмет Общего мира, и за тем предоставить каждому частному миру быть судьею в деле, до него касающемся.

Разделение же поземельной общины от сельского общества в тех случаях, когда сельское общество с поземельною общиною совпадает, — просто непонятно³⁸. И почему главные должности должны быть тут различны? Это уже просто Sehnsucht³⁹ административной души! Да и какие должностные лица могут быть в поземельной общине? Но об этом поговорим при решении второго вопроса.

Общее Присутствие сделало изменение по первому вопросу А именно: поземельную общину назвало оно мирским обществом, а сельское общество — волостью. Мирское общество! — Что за Петербургский язык!.. Но теперь речь не о слоге.

Итак, по первому вопросу: следует ли разграничить круг действий сельского общества от круга действий поземельной общины, — мы полагаем.

1) Не следует. — Такое разграничение бесполезно, излишне и даже вредно, как лишняя рубрика или графа в народной жизни.

2) Вместо этого следует только определить объем (известного) Общего мира и круг его действий, предоставив частным мирам, в нем заключающимся, распоряжаться каждому совершенно свободно в делах, до него касающихся, и устроить свои отношения, как между собою, так и к миру Общему

Определять объем частного мира не следует, нет на то ни малейшего основания. Объем частного мира может быть какой угодно, даже самый малый. Вообще ни поземельной общины, ни деревни, одним словом: никакого частного мира определять и даже касаться не нужно. Возьмем, для ясности, в пример, хотя большое село, состоящее из нескольких улиц. Правительство не стало бы в селе, состоящем из нескольких улиц, определять порядок дел для каждой улицы отдельно (а у каждой улица может быть свой общественный вопрос), но имело бы дело со всем селом. До вопросов той или другой улицы ему дела нет: ему дело до всего села. Точно так же Правительству дело только до Общего мира, через который передаетоно свои требования народу (в известной окружности) и получает от народа исполнение этих требований. Следует определить (известный) Общий мир, и только, а о частных мирах и не беспокоиться. Правительство не должно входить в частный мир также, как не должно входить и в дом крестьянина, и также, как и в доме крестьянина, не должно в нем распоряжаться⁴⁰. Чем меньше будет точек соприкосновения у Правительства с народом и у народа с Правительством, тем лучше. Дело скорее избежит тогда подробностей, которые только спутывают, мешают, утомляют и дробят силы народные.

Мы говорим: общий мир, частный мир, выражая этими словами значение того и другого и взаимное их отношение, но мы вовсе не думаем вносить этих слов в номенклатуру официальную. Деревня, или какой бы то ни было частный мир, не нуждается в названии, и поэтому нет надобности: ни в ‘Поземельной Общине’ Административного Отделения, ни в ‘Мирском Обществе’ Общего Присутствия. Но Общий мир, как соприкасающийся стороною своею с областью Государства, с областью правды внешней, нуждается в названии, оставаясь в сущности тем же общим миром. Название для Общего мира можно принять то, на которое напало как то Общее Присутствие, но название это имеет уже свою и притом худую известность, оно сопряжено с дурными воспоминаниями, именно о Министерстве Государственных Имуществ, а потому надобно выбрать другое⁴¹. Наиболее соответственным кажется нам название — не: округ, — а: округа.

Второй вопрос, который рассматривает Административное Отделение, есть: какие предметы входят вкруг действий поземельной общины и сельского общества.

Административное Отделение перечисляет, что обслуживает и решает поземельная община. — Оказывается, что все это решает Мир на сходе, и что должностным лицам — здесь и места нет. — В самом деле.

1) Прием и увольнение членов Общины — Решает Мир.

2) Выбор в общинные (?) должности — Решает Мир.

3) Раздел, передел и вообще распределение полей и угодий, отведенных миру —

Решает Мир.

4) Внутреннюю между членами общины раскладку как государственных податей и земских (денежных и натуральных) повинностей, так и повинностей за пользование землею —

Решает Мир.

5) Установленное соглашение с помещиком о приобретении миром в собственность поземельного надела —

Решает Мир.

6) Разверстку между членами общины, следующей помещику, выкупной суммы —

Решает Мир.

7) Прочие дела, касающиеся интересов общины —

Решает Мир.

Замечательно, что во всех этих перечисленных случаях, где конечно являются интересы общины, — нет места для должностных лиц, о которых так хлопочет Административное Отделение, даже и в случае совпадения ‘Поземельной общины’ с ‘Сельским Обществом’. Здесь не упомянуто (и вероятно не стоило упоминать) ни об одном случае, где бы понадобилось лицо должностное.

Нам могут сказать, что староста и в деревне необходим. Необходим, — так будет, а хлопотать об нем, или назначать, — не следует, это уже дает сей час лживый тон. Обратите явление естественное, возникающее само собою, — в учреждение, в внешнее постановление, — и вы исказите его. Хотя, что же вы сделали? Вы ничего не изменили. Вы только приказали быть тому, что, и без того, само собою бывает. — Но в этом то вся и сила. — Поэтому мы и желаем, чтобы Правительство, зная округу, мир общий, соприкасаясь с ним через должностные лица, вовсе не знало миров частных, и даже не касалось устройства самого общего мира⁴². — Правительство предъявляет только свои требования миру, и он их исполняет своим распорядком.

Далее, Административное Отделение говорит, какие дела подлежат сельскому обществу, определение это, приблизительно, довольно верно.

Мы могли бы заключить, что здесь есть попытка определить мир просто деревенский, частный, — и мир общий (сельский). Если б это было и так, то дурно уже то, что мир деревенский определяется, и что назначается, о чем ему рассуждать. Но вспомним, что Административное Отделение предполагает возможность совпадения сельского общества и поземельной общины, и в тоже время разделения их: тогда отношение частного мира к общему миру — сюда никак не подходит. Произойдет непременно существенная разница: как скоро община поземельная совпадает с сельским обществом, или как скоро она не совпадает. Эта разница, кажется, не замечена Административным Отделением. Вообразим Сельское общество, в котором несколько деревень на общинном пользовании землею, — и следовательно составляют поземельные общины, а остальные деревни не имеют этого общинного пользования: что же будут эти остальные деревни, (к которым нельзя будет применить названия поземельной общины), и могут ли они также, как поземельные общины, заниматься своими частными делами? Общее Присутствие допускает оба пользования землею, и личное и частное, но в то же время признает, что его мирское общество (или поземельная община Отделения) может состоять из нескольких деревень, так что вопрос о самостоятельности деревни остается тот же нерешенный {Быть может сюда относятся слова Адм. Отделения, которое говорит: ‘Отношения сельского общества, как к лицам, владеющим в пределах оного личною (необщинною) поземельною собственностью, так и вообще к сельским обывателям, не составляющим поземельной общины, должны быть определены особыми правилами’. — Но что это за правила? — Во всяком случае, значение деревни, частного мира, — самостоятельное значение, — упущено Комиссией из виду.}. — Наконец, как согласить следующие обстоятельства? Поземельная община решает и обсуживает прием и увольнение членов общины: это не представляет затруднений, когда поземельная община совпадает с сельским обществом, а если не совпадает, если сельское общество состоит из нескольких поземельных общин, тогда дело, на основании положения самого Административного Отделения, представит необходимо затруднения, ибо: Административное Отделение говорит, что Сельскому обществу подлежат ‘дела, касающиеся личного состава общества’ (см. стр. 10. — Здесь и далее прим. КС. Аксакова). ‘Прием и увольнение членов общины’ (см. стр. 9) — входящей, во всяком случае, в составе сельского общества касается, полагаем ‘личного состава общества’. — А между тем: ‘прием и увольнение членов общины’ — предоставлен поземельной общине, а ‘дела, касающиеся личного состава общества’ — сельскому обществу. Это — противоречие, неизбежное во всех тех случаях, когда поземельная община и сельское общество не совпадают. Противоречие это еще усиливается признанием в то же время за поземельною общиною совершенной самостоятельности и независимости в действиях, по всем предметам, предоставляемым ее решению.

Находя крайне сбивчивым объяснение Комиссии по второму вопросу, и вовсе не признавая разделения на поземельную общину и сельское общество, — мы, с своей стороны, вместо того, полагаем определить круг действия только одного Общего мира или Округи. Причем отрицательно определится и круг действия Частного мира (деревни, села, починка — как случится), которому предоставляется полная свобода. — Итак:

Всякий частный мир (всякая деревня и даже село, входящее в объем волости), решает совершенно свободно все то, что касается до частного мира (деревни, села, и пр.), без всякого, какого либо, или чьего либо вмешательства.

Общий мир или Окружный

1) решает то, что касается до всего окружного мира (построение приходской церкви, например, содержание причта, и пр.).

2) берет на себя все соприкосновения с Правительством.

3) выбирает на общей сходке необходимые должностные лица. Примечание. Даже и здесь эти постановления — излишни. —

Миру предписывать их нечего, это сделается естественно. Одно, что может требовать Правительство: это, чтоб были в Общем мире или Округе должностные лица, нужные для сношения его с народом, выбранные Общим миром или округою.

Конечно, на общем окружном мире, согласно и с Административным Отделением, полагается разверстка податей и повинностей между деревнями, а внутреннюю разверстку берут на себя деревни, частные миры.

Административное Отделение решает третий вопрос: какие будут взаимные отношения поземельной общины и сельского общества?

Административное Отделение говорит здесь о независимости поземельной общины, причем впадает в противоречие, на которое мы уже указали. Оно говорит также, что полицейская власть должна принадлежать исключительно сельскому управлению, кчему Общее Присутствие прибавляет, что полицейская власть должна иметь в мирских обществах (поземельных общинах) представителей, выбранных из их среды.

Взаимные отношения далеко не полно и неясно здесь обозначены, принимая точку зрения комиссии. Мы же, касательно взаимного отношения частных миров и Общего мира, — находим:

Каждый частный Мир, относительно его самого, будет в его частных делах, пользоваться тою же самою властью, тут же и полицейскою, какою пользуется и Общий Мир.

Причем следует заметить:

Что деревня, или частный Мир, может выбирать или не выбирать себе старосты. Что должностные лица здесь не обязательны, но и не запретны⁴³. Что полицейское внутреннее взыскание (положим, ежели бы деревенский Мир постановил пожертвовать на колодезь, по 10 к. с тягла), само собою разумеется, будет производиться, или выборными лицами от Мира, или самим Миром: одним словом, это предоставляется деревне, — или частному Миру, — которая сама распорядится, как знает, и не допустит у себя произвола того или другого лица. — Между тем в селе, — или Общем мире, — которому подлежат все соприкосновения с Правительством, должностные лица, по этому самому, обязательны, ибо чрез них и совершается это соприкосновение.

Административное Отделение решает четвертый вопрос: Должно ли образование сельских обществ быть различно по окончательном устройстве крестьян и в период переходного состояния? — решает таким образом: что устройство сельского общества должно получить немедленно полное развитие, а управление поземельною общиною должно быть различно, смотря по отношению к эпохе их окончательного освобождения, и изменяться в течение срочно-обязанного положения.

Нам же кажется:

Разумеется, управление поземельною общиною будет само собою различно, смотря по положению, в котором будет община находиться, смотря так сказать, по предмету управления. — Но это различие — только по предмету управления. — Но это различие — только по предмету управления. — Самой же общине должна быть немедленно предоставлена вся та свобода, какую предполагается предоставить впоследствии. — Если же здесь подразумевается большее или меньшее тяготение помещичьей власти и постепенное ослабление этого тяготения, — то это же должно быть принято в расчет и при сельском обществе (Округе), в особенности, когда сельское общество с поземельною общиною совпадает и будет иметь одного помещика. Во всяком случае, тяготение этой власти помещичьей, все-таки есть гнет чисто внешний, посторонний, и самого устройства и духа его не изменяет, и изменять не должен.

И так мы находим, что, как общему Миру, так и частному, немедленно должна быть предоставлена вся свобода и самостоятельность, какие им предоставить хотят и какие им подобают⁴⁴.

Административное Отделение задает себе пятый вопрос: Должны ли сельские общества быть подчинены дальнейшей крестьянской административной инстанции, то есть, Окружному управлению.

Вопрос этот решает Административное Отделение отрицательно, и мы с ним совершенно согласны. Заметим только, что здесь происходит сбивчивость в названиях: именно: в названии Волостного управления. — То самое, что Административное Отделение называет Сельским обществом, а Общее Присутствие — Волостью, — мы называем Округою.

Мы подробно разобрали 1й Доклад Административного Отделения, считаем не лишним присовокупить общее заключение.

Полнейшее невмешательство Правительства в устройство народа, — и назначение только (относительно) общих центров и, при них, округ. Такой общий центр служит передаточным местом между Правительством и народом, через такой общий центр оно сносится с народом, предъявляет народу свои требования (то, в чем оно нуждается: деньги, рекруты, подводы и прочие повинности), — а от народа получает исполнение этих требований. Правительство предъявляет: что. Народу предоставляется: как — За чертою же этого общего мира, народ живет и управляется совершенно по-своему — конечно, сумеет управиться: ибо и самый Мир — есть его создание.

2-й Доклад Административного Отделения
(Общее положение, Раздел II, гл. 1-ая)

Мы прежде всего должны здесь сделать упрек Административному Отделению в неточном, нелогическом разделении вопросов или, в неточном их понимании.

В первом вопросе Административное Отделение говорит: какие обстоятельства должны быть приняты в соображение при определении размера Сельских обществ? А во втором оно говорит: Следует ли в составляемом общем положении определить нормальный размер сельских обществ ? Эти два вопроса — один вопрос, и их разделение — только сбивает. Что это один вопрос — можно видеть из того, как отвечает на них, — на свои собственные вопросы, — Административное Отделение. — По первому вопросу Административное Отделение говорит об обстоятельствах, а по второму — об основаниях. Не все ли это равно? Нам скажут, что нет, что обстоятельства и основания — не одно и то же. — Если и так, то не в понятии Административного Отделения, которое, вздумав различить их, — тут же само смешивает. Именно: по первому вопросу, говоря об обстоятельствах, Административное Отделение принимает число душ и расстояние, а по второму, говоря об основаниях, оно принимает — также число душ и расстояние (заменяя его словом: протяжение). И так, в рассмотрении первого вопроса, число душ и расстояние есть обстоятельство, а в рассмотрении второго вопроса, число душ и расстояние есть основание. Логика не совсем в порядке.

Находя, что в различении обстоятельства от основания, здесь нет надобности, и признавая оба вопроса за один вопрос, мы отвечаем на оба вместе. Именно: на каком основании определяется местность и объем округи (или волости)?

Из решения Административного Отделения выходит, что оно берет общим основанием определенные нормы числа душ и географического протяжения сельского общества⁴⁵. Сверх того, признавая великую важность прихода, Административное Отделение считает нужным держаться разделения на приходы, — где только возможно.

Наше мнение:

Мы думаем (как сказали мы в первой записке нашей), что всего лучше предоставить центрам и округам образоваться и определиться самим в народе. Но так как это скоро сделаться не может, а такие центры и округи необходимы, то Правительство может наметить их, — но лишь наметить, и при том только на первую пору, только временно, предоставляя самой жизни выразиться свободно: утвердить или отвергнуть. Удовлетворяя необходимой потребности настоящей минуты такое намечиванье должно, таким образом, давать жизни полную возможность самой выработать настоящее устройство и округи.

Но и при этом первом намечиваньи должно:

1) Руководствоваться указаниями, идущими от народа, должно советоваться с народом,

2) В тех же случаях, где эти указания почему-нибудь неясны, неопределенны, недостаточны, можно принять, опять для настоящего только времени, на первую только эту пору, — как общую норму: Приход, — там, где это не будет против желания народа.

При этом, для прихода, как соответственного размеру округи, может быть принято в расчет число, — но не душ, как думает Административное отделение, — а дворов. Такой счет (по дворам) — народный счет. Счет же по душам у нас был введен, сперва Татарскими Ханами, а потом Петербургскими Императорами, и именно первым Императором Петром Великим. Это счет татаро — Западный. Эпоха Великих князей, также как и эпоха царей {Русские Государственные эпохи) — его не знают. — Разумеется число дворов не может быть принято за решительное руководство, но только к соображению, при других данных. Мы думаем, что достаточно принять только одно наименьшее (minimum) число дворов для прихода, как соответственного округе (приходов слишком больших по числу прихожан — у нас нет — и полагаем это наименьшее: 150 дворов, но никак не безусловно {Например, может быть случай, что 100 и меньше дворов находятся вместе, как на острове, окруженные пустым пространством, так что верст на 20 нет других крестьян. Тогда и это не большое число дворов может составить округу. — Здесь и далее звездочкой отмечены примечания авторов публикуемых произведений.}. Принятие наименьшего только облегчает и упрощает дело. В таких случаях, где в приходе нет этого числа дворов, приход соединяется с соседним приходом, для составления округи. — Расстояние — важное условие, оно должно быть тоже принимаемо к соображению. Разумеется, слишком огромный, по пространству, приход не может удобно соответствовать округе. Но заметим при этом, что также или еще более не удобно и трудно может он соответствовать сам себе. — Огромное расстояние мешает исполнению церковных треб и общественной молитве прихожан. — А дело веры важнее дел мирских. — Поэтому выскажем здесь, кстати, наше мнение о непременной необходимости строить церкви и образовывать новые приходы, в случае огромности расстояния: не худо даже положить для прихода известное расстояние от церкви.

Наибольшее (maximum) расстояние для округи положить следует приблизительно: около 15—20 верст от центра, для прихода наибольшее расстояние должно быть менее: верст 10—15. Пусть Правительство озаботиться в таком случае само постройкою церквей — там, где пространство огромно, делая на то добровольные сборы. Деньги найдутся, но должно озаботиться указанием местностей, где необходимы церкви, и объявить об этом во всеобщее сведение Православного народа. В тех случаях, где приход не соответствует почему-нибудь округе, почему-нибудь неудобен, — приход может, мы думаем, быть изменяем, округляем, ибо это и без того часто делается, примеров много.

Но повторяем: самое распределение округ считаем мы временным намечиванием, при котором всего важнее, и потому ставятся впереди, — народные указания. За сим, норма, принимаемая нами: приход, не признается нами за безусловную, даже при намечиваньи. — Приход (при известных условиях числа дворов и протяжения), как норма для округи, имеет место только тогда, когда не встречает несогласия со стороны крестьян⁴⁶.

За тем, к остальным соображениям 2-го Доклада Административного Отделения прибавим следующее.

Административное Отделение говорит о неизбежной чрезмерности в иных местах по причине смежности имений помещичьих с имениями казенными. Прибавим, что эта чрезполосность вероятно исчезнет, так как вероятно все крестьянство со временем, и даже скоро, будет, составлять в сущности одно сословие, — конечно не имеющее своего министерства, как нет министерства для дворянства, купечества, мещанства. Мы бы предложили, чтобы и теперь, смежные казенные крестьяне, в некоторых отношениях уже составляли с освобождающимися крестьянами — один общий мирской союз. — Из Русской Истории видим мы, что иногда составляли округу, или в известных случаях вместе соединялись и действовали, села казенные, государевы, помещичьи, монастырские и пр. — Но такое явление едва ли может быть понято и принято нашею современною Администрациею, она, вероятно, найдет здесь беспорядок: ибо это явление живое, а жизнь не вмещается в ее понятия. Советуем ей быть последовательнее и откровеннее и прямо сказать, что жизнь есть беспорядок.

Административное Отделение предлагает вопрос: следует ли допускать разделение одного значительного имения, состоящего из нескольких деревень, на несколько обществ? И отвечает, что следует, ‘если имение по числу душ и протяжению превосходит предположенные нормальные размеры’.

Возможность разделения значительного (одновотчинного) имения (а не селения) быть может, искусственно соединенного в одно целое помещичьею властью, — мы вполне допускаем, — но только возможность. А образование этого имения (как предполагает Административное Отделение), по численной отвлеченной мерке, и пришиванье обрезков к другим кускам, или сшиванье из обрезков особого куска — признать мы не можем, ибо здесь видим кройку народа по отвлеченной мерке⁴⁷. Приход, принимаемый нами в известных пределах и под условиями, указанными выше — и непременно с согласия народа — может, как норма живая, легко разрешить возникающие затруднения. Прихода, слишком большого, мы не предполагаем, а малые приходы, без всяких выкроек, целиком соединяются друг с другом. В случае же огромности расстояния строится церковь и образуется приход, чем самое отделение одной части от другой получает жизнь и причину, как в глазах народа, так и на самом деле.

3-й Доклад Административного Отделения

Мы сказали, что должна быть предоставлена жизни самой возможность утвердить и обозначить прочно центры и округи, а вместе, следовательно, возможность изменять, теперь лишь намечаемые, очерки округ. — Эта возможность дается, в 3-м Докладе Административного Отделения, предоставлением крестьянам права бессрочного ходатайства об изменении округ и окружных центров⁴⁸. — Мы совершенно с этим согласны.

В этом докладе своем Административное Отделение решает, между прочим, следующие вопросы (мы изменяем порядок вопросов, который у Административного Отделения не последователен).

Вопрос второй: какие условия должно принимать за основание при назначении мест для пребывания общественных управлений! то есть, окружных центров? — Этот вопрос тесно связан с вопросом об определении округ. — Он, по нашему мнению, решается совершенно на тех же основаниях, на которых и определение округ, и которые показали мы в записке на Доклад 2-й.

Вопрос первый: Кто должен участвовать в первоначальном распределении крестьян на сельские общества и в назначении мест пребывания общественных управлений, то есть в определении округ и окружных центров? Этот вопрос решает Административное Отделение тем, что вс это должна производить уездная комиссия, составленная из уездного предводителя, уездного исправника и третьего лица, назначенного от Начальника Губернии из числа местных помещиков⁴⁹.

Нам кажется, что уездной комиссии вовсе не нужно. При вышеозначенных основаниях и указаниях в этом деле уездной комиссии часто и делать будет нечего. — Пусть Правительство, через агента своего, осведомляется о желании и мнении крестьян, и о прочих вышесказанных условиях. — Таким агентом весьма может быть чиновник, назначаемый от Начальника Губернии и получивший достаточное объяснение своего поручения, который может даже и сзывать выборных из деревень, в случае, если разрозненные указания крестьян по деревням противоречивы.

4-ый и 5-ый Доклады Административного Отделения
(Высоч. утв. Положение о крестьян, вышедш. из креп. зависим. Общ. Полож. Разд. II, гл. 1, 2 и 3.)

4-ый и 5-ый Доклады Административного Отделения должны рассматриваться вместе. В 4-м Докладе, предмет которого: Общий состав общественного сельского управления, говорится об оном слишком вообще. Но в 5-м Докладе, предмет которого: сельские сходы, состав их, предметы ведомства и порядок решения на них дел, говорится обо всем этом даже слишком подробно.

Прежде всего, надобно заметить, что, по мнению Административного Отделения, так называемое мирское общество (или частный Мир) подлежит формулированию, равно как и волость за единственную крестьянскую единицу, то зачем мешаться в мирское общество, в деревню?⁵⁰ Достаточно было бы знать одну волость, или, как мы называем, округу. Точно так же, как Правительство не будет мешаться в дела улиц большого селения, — так точно нечего ему мешаться ни в один частный Мир. Будет с него и округи.

Административное Отделение хвалится, что оно избежало двух инстанций и признает инстанцию одну: волостную. Не совсем так. Мирское общество, подчиненное своим старостам, которые подчинены в свою очередь волостному старшине, представляет, хоть в некотором отношении, первую инстанцию⁵¹. Так что, в сущности, выходит все то же. Новым воздухом не повеяло.

Административное Отделение в 4-м Докладе говорит, что: ‘Волостное управление или управа есть совещательное, при волостном старшине, учреждение, состоящее из всех мирских старост. Старшина обязан советоваться с ними во всех делах, не требующих крайней и немедленной спешности’⁵².

Странное значение мирских старост. Они должны, стало быть, или постоянно находиться в округе (волости), т.е. в главном окружном селении, где находится старшина, или всякий раз туда созываться. Надобность в них может там настоять беспрестанная, и они могут быть, таким образом, удалены от своих деревень или Миров. Составляя часть волостного правления, Мирской староста получает таким образом официальное значение, которое непременно должно отражаться и на отношение его к частному Миру, где он староста. Если уже нужно для старшины иметь совесть, то лучше уже выбрать особых для того крестьян, которые бы жили с ним в одном селе, или по крайней мере недалеко⁵³.

Но это мимоходом. 4-ый Доклад есть только начальный общий очерк. Совсем другое 5-ый Доклад. Он длинен и подробен. После подробного и потом сжатого (а потому двойного) изложения мнений Комитетов, после такого же двойного изложения постановлений Министерства Государственных Имуществ, — Административное Отделение излагает свои собственные мысли, и излагает иное уже решительно вдвойне, так что выходит совершенное повторение одного и того же: просим сличить стр. 39 и стр. 52. — Между тем в докладе не принято в соображение именно то, что должно было бы необходимо быть принято, именно: Устройство мирское в оброчных помещичьих имениях, преимущественно в имениях больших и находящихся в губерниях отдаленных, в таких имениях особенно, которые платят свой оброк, не только без недоимки, но постоянно в срок, не опаздывая ни одной минутою: а таких имений не мало. Думаем, что не худо было бы взглянуть Комиссии: как умеет управляться народ точно сам собою. Быть может, она увидала бы, что ей надо поучиться у народа, а не его учить. Такая справка была бы самым существенным и важным делом, но именно это-то и не сделано.

Административное Отделение посвятило целый большой доклад сельским сходам и подробному их определению. Здесь оно наложило руку на Мир, на душу Русского народа. Но страннее всего то, что оно, сковывая и спутывая Мир и даже извращая всю его природу и все его существо, наивно уверяет, что оно дает какое-то самоуправление. Хорошо самоуправление! Оно напоминает знаменитое газетное изречение: ‘привязан на полной свободе’. Но про Мир, обработанный Административным Отделением, нельзя даже и этого сказать, это выражение является крайне либеральным в сравнении со скованным по рукам и ногам, изломанным, изуродованным, обезображенным Миром⁵⁴.

5-й Доклад разобрали мы критически довольно подробно в письме к N.N⁵⁵. Поэтому нам почти что остается только прямо представить свои положительные мысли.

Всякий частный Мир, как уже нами было сказано, управляется сам собою. Собирается на сходы, выбирает старосту, совершенно по своему произволу. До его устройства никому дела нет, кроме его самого. Частный Мир будет действовать по обычаю, у него будут и общие сходки и суд стариков и староста — не беспокойтесь: все это будет само-собою, но ничего этого назначать здесь не следует.

Округа, общий Мир, соприкасается с Правительством, и поэтому, определяется тою стороною, которою соприкасается.

Таким образом:

Правительство признает Мир и соприкасается с Миром (окружным). Следовательно: прежде всего оно должно быть уверено, что оно точно имеет дело с Миром. Мир представляется Миром только на сходе. Действия и решения Мира на сходе суть истинные решения и действия Мира.

Отсюда, относительно самого Правительства, вытекает (в данных случаях) необходимость

1) Окружного мирского схода.

Но самый сход определяется извне, ограничиваться и подчиняться правилам — не должен: именно для того, чтоб это был истинный, настоящий, натуральный так сказать, а не поддельный сход, и чтоб решение Мира было точно решение Мира. Вся цена решения пропадет, как скоро пропадет самобытность, а следовательно и правда схода. Мир должен быть Миром: это главное начало, conditio sine qua non⁵⁶. Если нужно для законности действий, чтоб это были действия Мира, то какие же это будут действия Мира — когда это будут действия Мира скованного, невольного, подчиненного разным, извне наложенным, рамкам? Нет, где есть Мир — там должен оставаться он Миром, самоустроящимся, самобытным, настоящим народным. А народу Мир необходим.

Из соприкосновения с Правительством вытекает необходимость Мира, необходимость Мирского схода: и отвечая на эту необходимость, Мир явится, Мир соберется на сход, но оставаясь вполне самобытным Миром, собираясь, решая и действуя по своему Мирскому обычаю совершенно свободно.

Считаем нужным обратить внимание на общее значение, на идею Мира.

Надобно прежде всего помнить, что Мир по существу своему есть самозаконное, верховное явление народа, вполне удовлетворяющее всем требованиям законности, общественной правды, общественного суда, одним словом, общественной воли. Мир, как явление высшее, соединяет в себе все власти: ибо он есть источник всякой власти. — Но Миру быть собранному постоянно — невозможно: с одной стороны, такой торжественный строй не может быть непрестанен, с другой — жизнь со всеми ее трудами, переходами и разнообразием, была бы в таком случае невозможна. Самая торжественность эта — торжественность постоянного собора — мешала бы жить. И так, — Мир — расходится, поставив на время своего отсутствия, отдельные власти (административную и судебную) вверенные тем или другим, от него назначаемым, лицам. Но верховность Мира остается за ним, и всякий раз когда Мир собирается в собор (на сход), верховность его является с ним вместе, и все власти и лица, власть имущие, в нем исчезают. Таково народное значение Мира, и таково оно в Русских деревнях, уцелевших, конечно, от государственной регламентации. А об изуродованном общественном явлении, с разными правилами и формами для собрания, с большинством голосов, с президентом в два голоса⁵⁷, — об этой пародии, об этом ругательстве над народом и над его Миром — лучше и не говорить. Чтобы увидеть ближе значение Мира, повторяем, лучше обратиться к оброчным имениям помещичьим, особенно к таким, в которых помещики не бывают. Впрочем к чести помещиков должно сказать, что нередко и там, где помещики бывают, и даже в имениях барщинских, — вы можете найти этот народный Русский Мир, очень хорошо сознающий себя, свою силу и свое значение, — свою верховность.

Определив таким образом значение Мира вообще, обратимся к округе.

Скажем наперед, что в округе сам собою собирается Мир, когда сочтет это нужным. Все вопросы (касающиеся Мира) могут быть предметом рассуждения и решения Мира: их и определять ему странно. Но мы говорим не об этих сходах Мирских, до которых никому и дела быть не должно, о сходах, когда Мир собирается для себя, но о сходах по делам, так сказать, внешним, о сходах, когда Мир собирается, так сказать, не для себя или не только для себя. Об них мы можем говорить. Мы уже сказали, что, разумеется, и здесь, как и всегда, самый сход мирской совершается и действует, вполне своим обычаем, и самый Мир остается тем же, т.е. Миром. Иначе бы и решения его не имели цены, были бы не настоящие, поддельные, ложные.

Мы сказали, что относительно самого Правительства, Мирской Окружный сход необходим, прежде всего, для того, чтобы заверить Правительство, что оно именно с Миром имеет дело.

И так по делам, соприкасающимся с Правительством, собирается Окружной Мирской сход. Но это еще не все. Правительство, не участвуя на сходах (ибо это чуждые для него сферы) и не удовлетворяясь простым извещением, что так решил Мир — может требовать удостоверения, что это точно воля Мира. Вообще можно принять за правило, что там где народ соприкасается с Правительством и вообще с областию постороннею, на границе, так сказать, Мира, когда дело становится не только его делом, — там Правительство и вообще всякое постороннее общество и даже лицо (имеющее дело в Миром) может требовать удостоверения, что дело решил точно Мир и именно так решил. И Миру в таких случаях — в делах пограничных, так сказать, когда он хочет дать такое удостоверение, необходимо исполнить это требование, как скоро оно есть и удостоверить, что это он именно и именно так решил: для себя же самого в таком удостоверении он не нуждается. Это удостоверение дается или выборными от Мира в делах не важных, или же в делах более важных, грамотою за руками, которая может оканчиваться формулой, употреблявшейся в древней Руси. Там после подписей грамотных крестьян (если такие есть) говорится: ‘и во всех крестьян место по их веленью, такой-то руку приложил’.

Мир не постоянно в сборе и не может быть в сборе постоянно. Между тем требования Правительства могут всегда возникнуть. Для сношения Правительства с Окружным Миром, необходимо постоянное лицо, к которому всегда бы могло обратиться Правительство, через которое передавало бы оно Миру свои требования и получало бы от Мира исполнение своих требований. Лицо это должно быть, само собою разумеется, выборное от мира. Оно может быть названо: Голова, Старшина, Окружный Староста — название не составляет важности. По нашему мнению лучше было бы удержать название: Окружный Староста. Эпитет: окружный не даст смешать его с другими старостами. В употреблении вероятно будет только ‘окружный’.

И так в Округе, стороною к Правительству, кроме Мирского окружного схода должен быть:

2) Окружной Староста.

Самое название его, столь известное, не нуждается в объяснении и показывает его значение, которое имеет он — (не во время собрания Мирского схода, конечно). Грамота за руками о выборе Окружного Старосты посылается к Начальнику Губернии, дабы он известился и уверился, что такой-то выбран в должность Окружного Старосты. Окружной Староста составляет то передаточное лицо, через которое Правительство сообщается с Округою. Дело Окружного Старосты есть преимущественно дело сношений с Правительством: принимание от него требований, передача их народу, приведение их в исполнение и передача исполнения Правительству. За сим в остальном дело старосты определяется обычаем (как, например, и дело всякого деревенского Старосты). Староста без всяких на то указаний и постановлений, будет по обычаю иметь большую власть — административную и вместе полицейскую: ему даст ее сам Мир, не нуждаясь в указании.

Кроме административной власти, в Округе необходима и власть судебная. Она, как и другие власти, заключается в Мире, в котором сосредотачиваются все власти. Но нельзя же (как было замечено) Миру постоянно не расходиться или непрестанно собираться, чтобы производить суд. Поэтому он передает свою судебную власть доверенным от него лицам. В древней России в крестьянстве мы видим таких излюбленных судей. В наше время в именьях помещичьих они нередко встречаются: это обыкновенно суд стариков или же иногда просто выбранных на то крестьян. На таких старцев указывает нам и русская история. Эти старики кроме суда составляют даже иногда в делах не важных, больше как совет для старосты, подручную, легко собираемую, временную сходку, малую сходку, так сказать, которая исчезает и поглощается, как скоро собирается Великая Сходка — весь Мир. Так водится в Русском народе, и так, без всякого сомнения, будет само собою почти в каждой деревне или в каждом Частном Мире: для чего не нужно давать ни указаний, ни определений. Во многих селениях найдете и общую мирскую сходку и сход (собственно судебный) стариков.

Прибавим здесь важное основание, смысл которого было бы объяснять долго, именно: что, так как, по существу, нравственному Мира, ему принадлежит собственно суд, а не наказание, то: или суд его даже вовсе не касается важных преступлений, влекущих за собою наказания тяжкие, или же оставаясь судом, касаясь самых дел, не столь важных, Мир в большей части случаев передает исполнение наказания Государственной власти. Такого рода случаи могут быть и в Частном Мире, который обращается тогда к посредству того проводника, через который сносится народ с Правительством, то есть к Округе. Так как Округа соприкасается с Правительством, то во всех тех случаях, когда наказание по суду находится за пределами Мира, в области Государственной — судить, потому самому, не деревенский, а окружной суд и передает подсудимого Правительству Таким образом, окружной суд, как действие, соприкасающееся с Правительством, является обязательным.

И так рядом с Мирским Окружным сходом, Окружным Старостою, является и

3) Окружной Суд.

Окружной суд есть всегда суд в тех случаях, где наказание за вину находится вне пределов Мира. Сверх того, Окружной Суд судит всех крестьян во всех тех случаях, когда захотят они к нему прибегнуть, кроме только того случая, когда обе стороны захотят судиться судом третейским, или предложат дело свое на обсуждение своей Мирской сходки с ее согласия.

Окружной Суд, как обязательное явление, может до известной степени быть определен. Судьи Окружного суда, — разумеется, выборные. Правительство должно получить удостоверение в выборе судей, как лиц обязательных Округе — также, как в выборе Окружного Старосты. — Число судей в древней Руси бывало разное, вероятно, по объему самой окружности, где действовал суд. Но так как объем, нами назначаемы, — не велик, то мы возьмем то число, которое сюда наиболее подходит. Возьмем число: три, которое встречается в иных уставных грамотах. Должны быть выбраны двое судей, с которыми Окружной Староста судит суд втроем. Кроме того, на суде сидят еще двое выборных, два судные мужа (как говорилось в старину) — свидетели суда, которые не судят, но присутствуют на суде и представляют взор и слух общины. Разумеется, об них тоже доставляются Правительству выборные списки за руками.

Таким образом, Окружной Суд состоит из Старосты, двух Судей и двух Судных мужей. Судные мужи являются свидетелями суда и представляют глаз и ухо Мира. Они подписываются — как скоро решение суда составляется на бумаге — как свидетели, что суд именно был таков.

Если Мир должен давать, в известных случаях, удостоверение в своем решении, должен писать грамоты за руками, то здесь является необходимое посредствующее лицо, которое бы писало грамоты и приговоры мирского схода, было бы пером Мира. Так как Мир имеет такое важное верховное значение, то уже и тот, кто пишет приговоры Мира в тех случаях, когда Мир хочет удостоверить, что это точно его приговор, — тот получает отсюда и сам важное значение, и уже не должен быть всякий, кто попадется. — Тот, кто пишет грамоты и приговоры Мирского схода, которые потом утверждаются Миром и служат удостоверением, документом, что это точно его приговоры, — является уже по значению своему и по участию в составлении удостоверительной грамоты — лицом, прежде всего, выборным и при том обязательным. Такое лицо встречается в древней России, в селениях не только государственных, но и помещичьих. Оно носило в древности название Земского Дьяка или Дьячка. В помещичьих имениях и доселе осталось название Земской {Название, указывающее на Земского Дьяка, и в свою очередь подтверждающее, что Земские Дьяки были в помещичьих имениях в до-Петровские времена, и что, следовательно, помещичьи крестьяне не были в рабстве, которое после Петра было на них наложено. Теперь Земской просто значит писарь или конторщик, назначаемый помещиком.}. Мы думаем, что может быть возобновлено название: Земской Дьяк, или введено название Земской писец (но не писарь, дабы избежать воспоминания о Министерстве Государственных Имуществ). В народе же будет употребляться, как и теперь употребляется, просто название: Земской. Земской Дьяк не только пишет, но, разумеется, и скрепляет Мирские грамоты. Грамоты же Окружного Суда скрепляются подписями Старосты, Судей и Судных мужей. — О Земском Дьяке посылается Правительству также выборный список за руками.

Так как Окружной Староста беспрестанно приходит в соприкосновение с крестьянами, должен звать их в суд, сообщать им приказания, и так как не самому же Старосте бегать за ними, — то здесь также является необходимое посредствующее лицо между Окружным Старостою и Окружными крестьянами, лицо, которое ставит крестьян на суд к известному сроку, сообщает решения Окружного Суда и также распоряжения Старосты (когда Староста является лицом обязательным), служит, короче сказать, передаточным лицом, или проводником от Окружного Суда и Окружного Старосты к крестьянам. Это лицо доверенное, и так как дела Окружного Суда и Окружного Старосты соприкасаются с областью Правительства, то и это лицо становится также, прежде всего, выборным, и притом обязательным. Оно может быть названо: рассыльный, или же лучше, при нем может быть удержано древнее его наименование: доводчик, наименование вполне понятное и совершенно выражающее его значение. Об нем тоже посылается Правительству выборный список за руками.

И так при Мирском Окружном сходе при Окружном Старосте и Окружном Суде являются:

4) Посредствующие лица: Земский Дьяк и Доводчик. Вот и все.

Главные результаты нами сказанного суть следующие:

1) Народный Мир и в существе и в существовании своем совершенно свободен и вне всяких определений. Собирается, когда хочет, где хочет, как хочет, рассуждает, о чем хочет.

2) Мир определяется только в точках соприкосновения с Правительством. Но и здесь он а) не изменяет существа своего: действуя, собираясь и решая совершенно по-своему, и б) только удостоверяя Правительство грамотою за руками, что это точно его мирское решение {Административное отделение обсуждает в 5 Докладе своем и определяет предметы, которых обсуждать и определять нечего, и которые должны быть вполне предоставлены самому Миру. Именно.

1) Состав сельских и волостных сходов? (Зависит вполне от Мира).

2) Предметы ведомства? (Все!) и круг действий их? (Круг самого Мира).

3) Время и порядок созвания сходов? (Зависит от Мира). А) Место собрания означенных сходов? (Зависит от Мира).

5) Условия состоятельности сходов и порядок разрешения на них дел? (Зависит вполне от Мира).

6) Форма и утверждение приговоров на сходах? (Как хочет Мир. В случае соприкосновения с Правительством для удостоверения — грамота за руками).}⁵⁸.

Примечание: Частный Мир также может иметь соприкосновение, хотя и не с Правительством, но с внешней стороною, также могут у него быть дела пограничные. В таких случаях он, также как и Окружной Мир, заверяет грамотою (буде хочет лицо постороннее и сам Мир на то согласен), что таково есть его решение или мнение. Например, в случае увольнения крестьянина в пределах Округи, в случае одобрения и пр. Увольняясь и выходя совсем из Округи, крестьянин, разумеется, получает уже и увольнение от Округи, следовательно, от Окружного Мира.

Окончательный вывод

Итак, Общий Мир или Округа, с которыми соприкасается Правительство, становится — лицом к нему, — вследствие этого с ним соприкосновения необходимо в определенные обязательные отношения.

Обязательный состав Округи следующий:

1) Мирской Окружной сход. Выбранные им

2) Окружной Староста

3) Окружной Суд

4) Земской Дьяк (или Земской писец), Доводчик. Окружной Мир является Миром свободным, собирающимся,

решающим, действующим вполне по своему обычаю. Его соприкосновение с Правительством обозначается на нем необходимо и законно только следующим:

1) Мир сам по себе может собираться, когда хочет, но по отношению к Правительству, он должен собираться, для известных, нужных Правительству целей, для удовлетворения известным Правительственным требованиям: или постоянным (выбор обязательных лиц в Округе, подати, повинности и пр.), или случайным (в военное время подводы, земляная работа и пр.).

2) Мир должен дать удостоверение, что это точно его решение, и что решение его точно таково.

Вот и все. Очевидно, что это ни на волос не касается самого Мира. Он является вполне самозаконным. Одним словом: Мир остается Миром.

Это необходимо.

6-й Доклад Административного Отделения
(Высоч. утв. Полож. о крестьян., вышедш. из креп, зависим. Общ. Полож. Разд. II, главы 1, 2, 3, 4)

В 6-ом Докладе своем, Административное Отделение говорит о ‘сельских должностных лицах’, разумея под этим как должностные лица ‘Волости’, так и ‘Мирского Общества’. Административное Отделение задает себе четыре вопроса, именно:

А) Из каких должностных лиц составляется крестьянское управление?

На этот первый вопрос Административное Отделение отвечает не совсем определенно. Оно обращает внимание особенно на то, какие должности должны быть по выбору, какие по найму, а потом ‘полагает, что только старшины, старосты и сборщики податей по свойству возлагаемых на них обязанностей, должны быть избираемым обществом⁵⁹, и что затем все другие должности как то: магазинных смотрителей, полесовщиков, рассыльных, писарей и пр. могут отправляться и по выборам, и по найму, смотря по желанию общества⁶⁰.

Здесь Адм. Отделение не говорит прямо и определенно: какие же должностные лица необходимы, это тем менее ясно, что оно выражается: и пр. — На заданный вопрос нет прямого ответа. Если Админ. Отдел, думает, что признание необходимости тех ли, других ли должностных лиц — зависит от общества, то в таком случае это падало бы и на старшин, и на старость: а этого, конечно, Адм. Отдел, не хочет. Таким образом, читатель сам должен догадываться: какие должности необходимы, какие нет.

Впрочем, из решения дальнейших вопросов это приблизительно видно.

За сим, прибавя, что должно предоставить усмотрению общества соединять несколько должностей в одном и том же лице, Административное Отделение задает себе второй вопрос:

Б) Обязанности должностных лиц.

Здесь Адм. Отдел. Исчисляет подробно обязанности Волостного Старшины и Сельского или Мирского Старосты. Для Волостного Старшины — 19 пунктов, для Сельского — 20⁶¹. Исчисление — это самый ошибочный прием. Когда начинаешь исчислять обязанности, вытекающие из общего значения, никогда их не исчислишь вполне. К 20 пунктам можно прибавить еще 20 и т.д. — Следует посмотреть, как делается в помещичьих оброчных деревнях, где крестьяне сами выбирают себе старосту. Разве там определяются и исчисляются обязанности старосты? — Нисколько. — Между тем и сам староста, и крестьяне очень хорошо знают обязанности старосты, знают их вполне, и вовсе не нуждаются в исчислении обязанностей по пунктам. Мало того, именно при таком подробном исчислении и может возникнуть спор об обязанностях Старосты, можно доказывать, что такое-то его действие не подходит под пункт, и потому беззаконно: тогда как оно может быть по существу совершенно законно, но только не указано. Вы внесете, положим, новый пункт: 21-й. Вслед за тем может явиться опять совершенно подобное обстоятельство. Вы внесете пункт 22-й и т.д. — Но вы их не исчерпаете, и всегда останется их еще бесконечное множество: ибо — сказали мы — как скоро вы станете исчислять обязанности, вы их никогда не исчислите.

И так мы думаем, что такого рода исчисление обязанностей совершенно не достигает цели, бесполезно и даже вредно, внося узкую форменность, всегда более тесную, чем жизнь, форменность, которой никогда не хватит на жизнь с ее бесконечными случайностями и которая может только давить и спутывать жизнь и сверх того затемнять ясность сознания, приурочивая все понимание к графам, к букве. По нашему мнению, должно откинуть всякое исчисление (оно и не исчислимо), а определить только общее значение, существо дела: тогда вы можете найти для дела полное удовлетворительное определение. В иных же случаях, даже и этого не нужно, а надо предоставить это молчаливому пониманию и соглашению народному.

За сим Адм. Отдел, задает третий вопрос:

В) Порядок выбора, утверждения и удаления должностных лиц.

Относительно условий избрания в должности Адм. Отд. полагает несколько правил, именно: 1) чтобы в должности по выборам избирались два лица, одно для отправления должности, другое для временного заступления его места в известных случаях. 2) Избираются не моложе 25 лет. В должности выборные — преимущественно из домохозяев. 3) Воспрещается избирать лица, наказанные телесно или оставленные в подозрении. 4) Избранный не имеет права отказываться кроме известных случаев. 5) Должностные лица приводят к присяге на верность службы⁶².

Все эти пять условий — совершенно лишнее и вовсе не нужное стеснение, все это — не что иное, как вторжение (без всякого на то основания и права) Государственной, мертвящей формы вживую и свободную область Мира. — Начнем с первого условия. — Правительству нужно, чтоб было выборное должностное лицо, к которому оно могло бы относиться — и оно будет. Правительство можеттребовать, чтоб было такое лицо, а кто оно: Сидор или Карп, и как оно замещается: дублетом своим или другой выбирается на его место, — до этого Правительству дела никакого нет. Может быть, иные крестьяне сделают именно так, т.е. выберут запасного старосту, а другие, может быть, сделают иначе: это должно быть совершенно предоставлено на их крестьянское благоусмотрение.

Второе условие также совершенно лишнее. К чему тут года? Если уже весь Мир, где есть и седые бороды, признал такого-то человека достойным — какие тут года? — Это уж, следовательно, человек возрастной. Такой человек, хотя бы он был и 18-ти лет, старше годами всего, избравшего его Мира. — Право, нам кажется, что при назначении этих условий, руководилось Отделение отчасти привычкою администрировать, отчасти бессознательным чувством смущения, что определять ему приходится мало.

Третье условие также мы считаем не только лишним, но незаконным, но безнравственным! Доверие Мира, общее мнение крестьян должно быть поставлено выше всего, должно быть поставлено выше случайностей суда. Человек может быть несправедливо наказан телесно, несправедливо оставлен в подозрении, и притом, быть может, совершенно вопреки мнению своей деревни, села или округи. — Как же после того запретить крестьянам выразить свое собственное мнение и выбрать этого человека, которого они считают достойным выбора? Напротив: чего лучше дать возможность выразиться общественному мнению и оправдать и оправить несправедливо, по общему мнению, оскорбленного человека? Это было бы прекрасное явление. — Если же телесное наказание, в понятии г.г. Администраторов, считается таким позором, который не исчезает даже тогда, когда окажется, что наказанный невинен, — то телесное наказание вовсе не может быть допущено ни в каком случае.

Итак, эти условия (под No 3) при избрании должностных лиц — условия совершено несправедливые. Не говоря об их неправде, в них нет и никакой надобности. Основание здесь может быть одно: Общее доверие Мира.

Примечание: Скажут: здесь может явиться злоупотребление этого основание. Но нет той истины, к которой не привязывается злоупотребление. Не отказываться же ради этого от истины. — Что нам за дело до того, как образовалось решение Мира. Это его дело {Мы знаем, как образуется решение Мира с Правительственными указаниями, по данным от Правительства формам и под его попечительством) Произнесите только имя Министерства Государственных Имуществ — и ничего уже прибавлять не нужно.}. Предоставьте ему самому очищать себя нравственно, если бы могла случиться такая надобность. Мир сам это может сделать, но никакое правительственное распоряжение этого сделать не может, и только породить новую неправду. Поря понять это, и положить пределы слишком ревностной Государственной распорядительности и вмешательству в жизнь. — Здесь при выборах, повторяем, основание может быть одно: доверие Мира, а до случайностей, могущих сюда примешаться, — дела быть никому постороннему не должно: это дело самого Мира.

Четвертое условие — опять лишнее. Как можно так насильственно связывать личную свободу? — На сей раз вступимся и за личность (конечно, не как за принцип: личность, как принцип, есть самое злое зло и самый развратный разврат в мире). К чему внешним образом принуждать отдельное лицо непременно согласиться на выборную должность? К чему это вводить, как правило, как закон? — Предоставьте здесь все нравственному влиянию людей друг на друга, или нравственному влиянию Мира на человека. Дело обделается путем живым, а не правилом с исключениями.

Наконец, пятое условие — опять лишнее. Присяга, как обещание клятвенное, переходит в область установлений, в область Государственную, и не имеет смысла в области земской.

Примечание. Впрочем, в древней России и, конечно, и теперь в простом народе — целование креста не имеет (часто, по крайней мере) значения клятвы. — Это не обязательство, это есть только торжественное уверение в искренности своих намерений и побуждений. Здесь есть весьма важная разница. Например: целую крест, что я тебя люблю. — Есть здесь какое-нибудь обещание: Очевидно, обещания здесь никакого нет. Это торжественное уверение, или даже только торжественное объявление моей любви. — В этом смысле и духе, то есть как торжественное уверение в искренности, в правде моей настоящей воли, — между Русскими Князьями нередко заключался мир с целованием креста, то есть с торжественным уверением, что мир заключается искренно, от всей души, с полным желанием заключить и даже хранить мир. Но обещания тут опять никакого нет. Таким образом, много клятвопреступлений в Истории древней России теряют свое значение клятвопреступлений. Переменялись обстоятельства, переменялось мнение в взгляд, и Русский человек, перестав быть внутренне тем, чем был, или приняв иное убеждение, никогда не связывал себя не только прежним торжественным уверением в искренности прежних своих намерений, теперь изменившихся, но даже и внешним, уже теперь неискренним, неправдивым обязательством. Разумеется, тут весь вопрос во внутренней добросовестности, в том, чтоб речь шла точно об убеждении, а не о прихотях, не о страстях и прочих подобных двигателях, — чтобы убеждение точно добросовестно заменилось иным убеждением. Весь вопрос здесь внутренний, следовательно, опять вопрос в свободной воле человека. Вопрос поставлен высоко, и из области обязательств, ручательств и клятв перенесен в свободу духа, к высшей добросовестности.

Говоря об утверждении и увольнении сельских должностных лиц, Адм. Отдел, напоминает о выборе большинством двух третей голосов, но в то же время считает нужным, чтобы избранное лицо вступало в должность по распоряжению того лица, которому это будет предоставлено положением⁶³.

К чему это? Мы совершенно не согласны. Мы думаем, что все право выбранного (всем Миром) лица заключается в избрании, и что Правительством лишь извещается и удостоверяется в избрании такого-то лица грамотою за руками. Избранное лицо немедленно по выборе вступает в исправление своей должности. — Нет надобности разными формами и возможностями личного пристрастия и расчета задерживать дело.

Относительно отрешения должностных лиц Адм. Отделение выражается не ясно (что с ним нередко бывает). Оно отнимает у Мира право отрешать им же выбранные лица и говорит, что ‘полагает предоставить право удалять должностное лицо от занимаемой им должности не иначе, как тому лицу, которое обязано будет удостоверяться в законности выборов и вводить избранное лицо в должность’.

Кажется, ясно? — Назначается лицо, вне Мира стоящее, которое может, по своему усмотрению, отрешать выбранные Миром должностные лица.

Далее: ‘Затем предоставляется этому же лицу право, когда оно найдет нужным, удалить какое-либо лицо от занимаемой им должности, предлагать об этом Мирскому или Волостному сходу, и, в случае несогласия их, временно устранять должностное лицо от занимаемой им должности, но с тем однако, что бы в тоже время предавать оное суду’⁶⁴.

Как понимать здесь слово право? — Есть ли здесь обязанность для выше означенного лица обращаться (когда оно захочет удалить кого от должности) к Мирскому или Волостному сходу?⁶⁵) — Но в таком случае это противоречит вышесказанному, что это лицо можетудалять кого и когда хочет. Да и выражение: предоставляется право, — на сей раз показывать произвольное отношение, а не обязанность. Если это не обязанность, а произвольное отношение, если означенное лицо может по своему желанию обращаться и не обращаться к сходу, тогда вся важность этого обстоятельства пропадает, ибо сомнительно, что бы означенная загадочная личность обратилась к сходам по вопросу об удалении от должности, когда может не обращаться, а удалить просто, да еще когда с этим обращением связаны такие важные условия, а именно: устранение должностного лица от должности, только временное, и предание устраняемого лица суду. А при не обращении к сходам (как надо заключить из слов Адм. Отдел.) ничего этого не бывает, условий этих не полагается, и означенная личность без всяких хлопот и условий просто удаляет окончательно должностное лицо от занимаемой им должности.

Странное противоречие, или неясность, или еще более странное постановление! — Как же однако после всех этих правил и условий говорить о самоуправлении?

Мы думаем, что точно так же, как Мир выбирает, так он и отрешает. Одно вытекает необходимо из другого. Как доверие Мира становит избираемые лица на известные места, так недоверие Мира, ео ipso⁶⁶, сводит эти лица с этих мест.

Итак, мы думаем. Что решительно Миру должно быть предоставлено отрешать все им избранные лица и об избрании новых уведомлять и удостоверять Правительство.

Все это решительно дело Мира.

Наконец, Адм. Отделение задает себе четвертый вопрос:

Г) Срок службы должностных лиц, жалование им и преимущество, и ответственность их во время службы.

Адм. Отд. для обязательной службы должностных лиц назначает срок службы трехлетний, а сборщику податей — годичный⁶⁷.

Нам кажется, что подобное назначение сроков есть совершенно ненужное и излишнее вмешательство Правительства в дела Мира. Какая надобность Правительству в том или другом сроке службы? Правительство может требовать одного: чтобы было известное обязательное должностное лицо, лицо, с которым бы оно могло сноситься, и только. — Есть такое должностное лицо? — Есть. — И довольно, и больше ничего не нужно для Правительства. — А сколько именно служит это лицо, много ли, мало ли: до этого ему никакого дела быть не должно. Это дело Мира, пусть распоряжается здесь совершенно свободно сам Мир. —

Быть может, Мир в иных местностях и положит срок, а в других местностях и не положит срока. Мы думаем, что второе будет встречаться чаще, то есть не назначение срока. Срок в таком случае будет зависеть от согласия Мира и самого должностного лица на продолжение службы. Во всяком случае, разумеется, Мир может сменить выбранное им должностное лицо, когда хочет.

Итак, мы думаем, что Правительству никакого срока службы должностных лиц постановлять не следует. Следует предоставить это самому Миру.

Далее Адм. Отдел, говорит о жаловании и преимуществах, предоставляемых сельским должностным лицам во время службы.

Касательно жалования, Адм. Отделение решает, что необходимо предоставить обществу самому назначить вознаграждение должностному лицу⁶⁸. Это справедливо (что мы и спешим заявить). Прибавим: это вознаграждение должно быть совершенно свободно, т.е. до такой степени, что даже может оно быть, может и не быть. Это предоставить надо самим крестьянам, свободному соглашению Мира с выборным лицом.

Преимущества разделяет Адм. Отд. на материальные и личные. Первые предоставляет оно усмотрению Общества, с чем мы совершенно согласны. Вторые же, личные, Адм. Отд. определяет, именно:

1) Волостной Старшины, сельский староста, сборщик податей и смотритель хлебных магазинов во все продолжение службы избавляются от телесного наказания⁶⁹.

Не можем согласиться. Как скоро телесное наказание существует, то на каком основании может произойти подобное исключение? Телесное наказание — или позор, или не позор. Если теле-сное наказание — позорно, то зачто же этому позорному наказанию будут подвергаться все крестьяне, за исключением четырех привилегированных счастливцев? Это вопиющая несправедливость. Если эти четверо — достойные люди, то ведь не они одни достойные люди в деревне, или селе, или округе. Да и это основание сюда не идет: если преступление одно, то и наказание одно, без всяких привилегированных исключений. Позорность телесному наказанию придают именно эти-то привилегированные исключения. Если же телесное наказание ничего в себе позорного не имеет, то на каком основании здесь исключены тогда четверо должностных лиц? Телесное наказание должностным лицам разве оно боли не причиняет?.. Исключение очевидно, во всяком случае, здесь неуместное. — А это то самое исключение и придает позорность телесному наказанию.

Телесное наказание тогда именно становится безнравственным и тогда собственно становится позорным, когда от него одни избавлены, одни не избавлены. В особенности, когда избавлены целые сословия. Что же это такое (по понятию законников) для одних при тех же преступлениях, — стыдно, а для других — не стыдно? Или (если кто не хочет видеть здесь стыда) для одних больно слишком, а для других не больно, или больно в меру? Что же это за наказание такое, столь оскорбляющее чести и достоинства других? Здесь скрыта та мысль, что по закону не предполагается ни чести, ни достоинства в сословиях, подвергнутых телесному наказанию, если же это не так: то они наказываются несравненно тяжелее за одну и ту же вину. Не есть ли это возмутительнейшая несправедливость!

Выскажем, кстати, наше мнение о телесном наказании. Прежде всего, как уже сказали мы, телесное наказание — если существует — должно существовать для всех, не допуская никаких исключений, никаких привилегированных сословий и лиц. Здесь лежит вся безнравственность и отсюда рождается позор телесного наказания. О телесном наказании как о вопросе можно рассуждать только тогда, когда оно не имеет при себе этих гнусных исключений. Одним словом: телесное наказание или может быть допущено для всех, или вовсе не может быть допущено. При крайней мере только при этих условиях можно рассуждать о телесном наказании. Предполагая телесное наказание в этих условиях, скажем о нем свое мнение. Телесное наказание есть возведение побоев в закон, есть узаконение грубой силы. Побои, равно как и драка, и всякое (прямое) проявление грубой силы могут быть признаны в мире как случайность, такой взгляд отнимает у них общее значение безнравственное, в том смысл, что осуждает их. Но побои, возведенные в закон, становятся, — будучи признаны в общем их значении, — явлением положительно безнравственным, ибо этот взгляд их оправдывает и утверждает, здесь уже слышится, чувствуется принцип. — Вот почему телесное наказание, по нашему мнению, есть явление безнравственное. Оно, хотя, конечно не в той мере, может быть поставлено на одну доску со смертной казнью, которая есть узаконение убийства и вместе торжество грубой силы над казнимым, равно как телесное наказание есть узаконение побоев и опять торжества грубой силы на биемым. — Сюда же принадлежит большинство и меньшинство, как узаконение драки с непременною победой грубой силы, разница в том, что дело до настоящей драки не доходит, что грубая сила, уже цивилизованная, понята здесь отвлеченно и изображается числительностью, счетом голосов. — Тем не менее, это все та же грубая сила. Прибавим сюда весьма важное обстоятельство. Именно: древняя Русь не знала телесного наказания. В ней грубая сила являлась как случайность, но никогда как закон. — Телесное наказание — это подарок татарский {Нам могут сказать, что пеня (штраф) есть точно также узаконенный грабеж, как телесное наказание — узаконенные побои. Не можем согласиться. Пеня сама по себе — действие самое — не есть проявление грубой силы. — Грубая сила может предполагаться при ней как средство, как случайность. — Нам кажется, что в настоящем случае при рассуждении о наказаниях вопрос состоит в том: как относится грубая сила к наказанию. Допускает ли наказание грубую силу как средство, следовательно, как случайную, лишь вызываемую обстоятельствами, или же наказание есть просто прямое проявление грубой силы? Грубая сила как средство может привязаться к самому не грубому, не материальному наказанию. Например: простое удаление человека из общества не имеет ни малейшего следа грубой силы. Но человек из общества не идет: приходится его вытолкать. — Привязываясь иногда к самым духовным и чистым действиям, грубая сила остается средством, случайностью, и как средство и случайность — существа дела, само себе взятого, не изменяется. — Когда же наказание есть прямое проявление грубой силы, тогда она составляет его неотъемлемую принадлежность. — Насильственность и добровольность при том и другом роде наказаний — суть случайности, не изменяют дела, но еще более объясняют его. Насильственная пеня имеет при себе грубую силу, как средство, как случайность, которая может быть и не быть. Добровольная пеня, являясь в своем настоящем виде (как исполнение мною признаваемого, ободряемого даже мной, полагаемого закона), без внешней примеси не имеет в себе и признака грубой силы. — Насильственное телесное наказание слишком ярко носит печать грубой силы, о нем говорить нечего. Добровольное телесное наказание, как бы ни было добровольно, есть тоже прямое проявление грубой силы, носит на себе печать ее, очевидно, что в телесном наказании грубая сила не средство, но существо наказания. — Это, может быть, еще заметнее становится при добровольности. Добровольно принимаемые побои, или телесное наказание, все остаются прямым проявлением грубой силы, хотя бы принимались они не только добровольно, но с восторгом, точно так же как добровольно принимаемое убийство, или смертная казнь, все остается самым высшим конечным проявлением грубой силы, хотя бы принимались не только добровольно, но с восторгом — как, например, у морельщиков. Повторяем — здесь весь вопрос в том, как является грубая сила в наказании: примешивается ли как средство, следовательно, случайно, — или выражается как прямое проявление, следовательно, неотъемлемо. Во втором случае наказание (учреждение законное) как возводящее проявление грубой силы в законе, считаем мы безнравственным.}. Считаем однако здесь нужным прибавить несколько слов. — Мы полагаем необходимым уничтожить телесное наказание в Государственных законах и, разумеется, в помещичьем праве (принадлежащем тоже к Государству). Государство есть собрание учреждений и институтов, извне налагаемых. Если оно и отражает нравственную жизнь общества, то само по себе нравственной жизни не имеет. Как закон постановляется внешним образом, так внешним образом и отменяется. — Но народ не есть учреждение, народ, общество — есть существо нравственное, имеющее нравственную жизнь. В нем все явления суть плод нравственной его жизни. — Внешнее постановление не должно сюда вмешиваться, а должно предоставить ходу и преуспеянию самой жизни: оставить одно и выбрать другое. Всякое искажение, в народ вошедшие, не должно быть уничтожаемо внешним образом, по указу, а должно быть выброшено вон внутренним процессов, вследствие нравственного народного подвига, вследствие свободного сознания и искреннего убеждения. В обществе, в народе уничтожать постановлением телесное наказание было бы такая же неправда и насилие, как и введение телесного наказания. Это должно быть представлено самому обществу, самому Миру. — Преждевременное, насильственное, внешнее уничтожение даже безнравственного явления (в обществе, просим не забыть, в земле, а не в Государстве) бывает вредно, ибо не дает общественной жизни свободно и внутренне возвыситься до той нравственной высоты, чтоб сбросить это явление сознательно и по убеждению. Уничтоженное насильственно, оно оставит в обществе еще свои корни, которые тем опаснее, чем неприметнее, и будут давать свои отпрыски под разными видами, даже иногда в чем-нибудь другом. Итак, везде, где в народе самом существует в употреблении телесное наказание, уничтожать оное не следует, а следует это предоставить самому народу. Насильственное уничтожение телесного наказания в народе было бы (как сказали мы) тот же деспотизм и непременно приносило бы вред. — Мы объяснили это в наших предыдущих словах⁷⁰.

Далее Админ. Отдел, определяет прочие личные преимущества, именно:

2) Они (вышеозначенные четверо) освобождаются также от всех натуральных повинностей.

3) Волостной Староста и Сельский староста вместе с семействами освобождаются на время службы от рекрутской повинности.

4) Волостной Староста и Сельский староста по беспорочном прослужении (!) двух трехлетий (!) освобождаются лично от рекрутской повинности навсегда⁷¹.

Здесь два вопроса. Первый: чей чиновник, чье должностное лицо Волостной (окружный) Староста или другие выборные от крестьян? — Правительства или крестьян? Ответ не труден. Очевидно, что Окружной Староста лицо не Правительственное и не Правительством назначенное, а народное и от народа выбранное. — Теперь другой вопрос: натуральные повинности, а также рекрутская повинность на ком лежат: на Правительстве (т.е. на всем Правительственном составе, на Правительственных лицах) или на крестьянах? Ответ прямой, на крестьянах. Какой же след тут вмешиваться Правительству и распоряжаться крестьянскими тягостями в пользу лица, крестьянами выбранного? Это не его дело, а дело крестьянского Мира. Это должно быть решительно предоставлено свободному соглашению самого Мира с выбираемыми им должностными лицами. — И не беспокойтесь: согласятся и устроят свое дело лучше, чем кто-нибудь посторонний.

Наконец, Админ. Отдел, говорит об ответственности должностных лиц, оно разделяет проступки и преступления по должности и вне должности, причем говорится справедливо, что проступки и преступления вне должности судятся на основании общих законов. — Проступки и преступления по должности, как нарушение возложенной должностной обязанности разделяется Адм. Отд. по отношению 1) к Правительству, 2) К Обществу, 3) к Помещикам и др. частным лицам. Оно говорит, что в первом случае делаются заявления ‘Против Мирского и Волостного лица Волостному Старшине, а против него тому лицу или учреждению, которое будет указано Положением⁷².

Мы полагаем: 1) правительство имеет сношение (см. замечания на доклад 5-ый) только с одним обязательным должностным лицом, именно: с Окружным Старостою. — Следовательно, Правительственным лицам заявлять свое неудовольствие Окружному Старосте, даже не на кого. 2) Неудовольствие же на Окружного Старосту Правительственное лицо заявляет Миру, как выбравшему и поставившему Старосту. — Надобно понимать, что Староста не есть представитель Мира, а есть выбранное от Мира передаточное лицо между Правительством и Миром, имеющее, как обыкновенно, данную от Мира административную власть. Таким образом, при винах по должности странно было бы делать из старосты самостоятельное лицо и на него обрушивать обвинение. Следует обращаться к самому Миру, со всей Округе: ей заявить свое неудовольствие на Старосту и с нее требовать исправления вины, вознаграждения и т.п., ей же грозить и взысканием. — А это будет уже дело Округи, Окружного Мира: сменить ли Старосту, подвергнуть ли его наказанию, и т.п.

И вообще в подобных случаях следует обращаться не к выбранному лицу, а к выбравшему Миру. Надо помнить, что избравшие, что Мир — выше им избранного. Такое обращение (не к выбранному лицу, а к выбравшему Миру) поставит выбранное лицо в надлежащее отношение, не даст ему лишней самостоятельности, поставит, с другой стороны, Мир на надлежащую высоту, и в то же время отлично устроит взаимные отношения Мира и избираемого им лица. Не Правительство, не посторонняя власть, а Мир спросите избранного им Старосты — спросит строго и дельно, ибо не захочет отвечать за вину Старосты, как скоро она есть. Таким образом, никто кроме Мира не касается лица, Миром выбранного: как этому и подобает быть. — В важных случаях неисполнения Правительственных требований, пусть Правительство, обращаясь прямо к Округе, пошлет хоть экзекуцию, но пусть не обращается с разными взысканиями к Старосте, предоставляя самому Миру разделаться с ним. Поверьте, Мир (кроме разве самых редких, необыкновенных случаев) не доведет до таких строгих Правительственных мер — как скоро Миру будет предоставлена подобающая ему свобода, предоставлено самому иметь дело с выбранным им Старостою.

О проступках и преступлениях по отношению к Обществу, т.е. к Миру самому не стоит и говорить, ибо это должно решаться самим Миром.

О проступках и преступлениях должностных лиц по отношению к помещикам и другим частным лицам мы скажем, что помещик и другие частные лица должны обращаться тоже к самому Миру, причем: если требование помещика (или другого частного лица) облечено в законную форму, тогда он может найти поддержку в Правительственной власти⁷³. Как же скоро Мир и помещик (или другое лицо) отнеслись друг к другу неопределенно, без всякого на Государство опирающегося обеспечения — так сказать, частным образом, — тогда предоставляется помещику и обращаться к Миру частным образом. Тогда все дело будет зависеть от добровольного решения Мира.

7-ой Доклад Административного Отделения
(Высоч. утв. 19 Февр. 1861 г. Полож. о крест. вышедш. из креп. завис: Общ. Полож. Разд. II, гл. 3. Отдел. 3 и 4)

В 7-ом Докладе своем Административное Отделение говорит о Сельской расправе или управе и о крестьянском Суде.

Прежде всего, скажем, что самое слово: расправа и управа в собственных постановлениях Административного Отделения не встречается. Оно употребляет вместо этого Волостное Правление⁷⁴.

Слово же Расправа употребляется в Министерстве Государственных имуществ, но в смысле Суда. Слово: Расправа встречается также в проектах Комитетов в смешанном значении: административном и судебном. — Впрочем, это замечание не важное, а приводится нами только потому, что может показаться странным, что в заглавии употреблено слово, не встречающееся в самом тексте.

Административное Отделение, говоря сперва о Волостном Правлении, ссылается на прежние свои доклады, по которым Волостное Правление состоит из Старост мирских обществ, Старост, образующих совещательное учреждение при Волостном старшине (при разборе прежних докладов мы высказали об этом свое мнение). Ныне Административное Отделение, которое ‘еще более убеждается в выгодах сохранения за Волостным Правлением характера исключительно почти (хорошо это: исключительно почти) совещательного учреждения’ — ограничивает эту совещательность тремя случаями: 1) делами денежными, 2) продажею с публичного торга, 3) определением и увольнение должностных лиц по найму⁷⁵. — Сверх того, Административное отделение придумало допустить в Волостное Правление Мирских сборщиков податей.

Мы уже высказали наше мнение в разборе прежних докладов Административного Отделения. Считаем излишним приводить здесь наши слова. Повторяем здесь только вкратце, что: Мирских Старост учреждать обязательно — вовсе не нужно, что вообще до Мирских или до сельских и до деревенских обществ, то есть до частных Миров — Правительству нет никакого дела, что поэтому Мирских Старост учреждать обязательно — вовсе нет надобности, что управление крестьянами предоставляется самим (которые сами, если захотят, выберут себе Старост в деревнях, как, вероятно, и будет) , что Правительство знаеттолько Округу (или волость), в которую опять-таки оно не мешается, — знает по тем только делам, по которым Округа соприкасается с Правительством, на этой-то точке соприкосновения находится выборное от Округи лицо: Окружной Староста, который передает требования Правительства — Миру, а исполнение требований от Мира передает Правительству — За сим все распорядки, управление, устройство — все предоставляется самому народу. Подробнее об этом смотри наши записки на предыдущие Доклады Административного Отделения. — Напрасно только путая крестьян разными учреждениями, Административное Отделение, самодовольно поглядывая на пройденный им путь и продолжая им идти, — говорит в этом докладе с какой-то наивною хвастливостью: сколько оно обеспечивает крестьян от единоличного (как выражается оно на своем Петербургском языке) произвола.

Обращаясь к крестьянскому суду, Административное Отделение говорит весьма неясно и темно, упоминает о народном обычае, о внушении крестьянам сознания (это тоже хорошо: внушить сознание!) важности для них этого учреждения (суда), только хорошенько неизвестно, какого: состоящего ли из выборных или просто из волостного схода (смотр, стр. 33—34).

Административное Отделение не говорит прямо, но, кажется, оно предоставляет право крестьянского суда — составу Волостного Схода, или иначе выборным, сход волостной составляющим, которые судят в известном числе (от 6 до 12), по очереди. — Так прямо это не высказано, но о том, несомненно, можно догадываться из ‘соображений’ Административного Отделения. — ‘Заключение’ должно бы пояснить, но ничего не объясняет, а только сбивает. Административное отделение говорит (в ‘Заключении’ своем, стр. 43):

‘Суд в пределах волости отправляется выборными крестьянами, имеющими право на участие в волостном сходе’. Как поймет эти слова всякий Русский? Очень просто, не иначе, как так: суд отправляется крестьянами, выбранными для отправления суда, каковые крестьяне имеют право быть и на Волостном сходе. Вот прямой смысл фразы, но тогда выходит, что крестьяне прямо специально для суда избираются (из таких, которые имеют право быть выбраны и на Волостной сход). — То ли хотело сказать Административное Отделение? Кажется, нет. Оно говорит об очереди, а при специально выбранных для суда крестьянах очередь не имеет места. — Впрочем, можно очередь понять в том смысле, что нынче выберут одних, а завтра — других, — но говорится об очереди установленной. Итак, здесь нет специально для суда выбранных крестьян {Нельзя предположить, чтобы выбиралось большое количество, большой запас людей специально для суда, так, чтоб из них могла составиться очередь. Об этом, вероятно, должно бы было быть сказано яснее, да и количество, хотя приблизительно, должно было бы быть определено.}. Опять, все же мы не знаем: что эта очередь — установлена ли между выборными людьми, составляющими Волостной сход, или между всеми, имеющими право на участие в Волостном сходе (как выражается Административное отделение)? — Есть, впрочем одна фраза, по которой можно основательно догадаться, что здесь разумеется состав Волостного схода, именно: ‘…число Волостных выборных будет всегда, в каждой, даже наименьшей волости, так велико, что этим выборным никогда нельзя будет превратиться в постоянных и исключительных должностных судей или сельских чиновников, напротив, всегда откроется возможность учредить между ними очередь с целью постоянного же видоизменения личного состава суда. С этим требованием должно быть согласовано и самое число Волостных выборных, нужное для состоятельности Волостного суда’ (стр. 34). ‘Волостные выборные’ — то есть составляющие Волостной сход, благодаря этому выражению мы пришли к заключению, которое высказали выше, то есть что Административное Отделение предоставляет Суд крестьянский — выборным, составляющим Волостной сход, которые судят в известном числе и по очереди⁷⁶.

Не без труда, как могут это видеть, досталось нам приобретение мнения Административного Отделения о том, что такое крестьянский суд.

Мы не согласны с Административным Отделением касательно очередного Суда. Очередь нарушает закон справедливости, вводит неровность и пристрастие, — если не личное, то пристрастие, так сказать, судьбы. Нельзя предположить, чтоб все сменяющиеся Судьи были совершенно одинаковы и умом, и справедливостью. И так суд — правда и разум Суда — предоставляется случайности. Нельзя будет сказать (употребляем выражение царя Алексея Михайловича), что ‘Суд творится всем ровен’. Сегодня на очереди в Суд Максим и Антон, люди честные и умные, а завтра — Андрей и Петр, люди и плутоватые, и с придурью, Карпу — счастье: его дело судится сегодня, а Мартыну — несчастье: его дело идет завтра. В этом одном уже прямая несправедливость. — А вот другое обстоятельство. Выбрали, положим, таких Судей, что лучше желать нечего, все хотели бы их удержать в судьях — да нельзя: очередь, надо хороших сменить, а поплоше посадить… Для какой же цели очередь? Вы боитесь, что они будут чиновники. — Как скоро вы отымете (как вы это делаете) у Мира самостоятельность, самоустройство и свободу, как скоро вы самый родник засорите: тогда — как хотите, сменяйте людей и чередуйте — все будут чиновники, не будет свободного Суда. А если вы за Миром оставите всю его самостоятельность, самоустройство и свободу, тогда — не беспокойтесь — чиновников не будет. — Определяя лишь те пункты, где Правительство соприкасается с народом, мы определили, в таких случаях, только Окружной Суд. — Как, кого выбирать — предоставляется народу, которому предоставляется также сменить Судью, когда хочет. Самое устройство Суда предоставляется народу. Правительству нужно, что был Суд, а как он составлен (хотя бы по очереди) — ему до этого дела нет. Но Мир сам никогда не прибегает к очереди в Суде, ибо хочет, что Суд был всем людям ровен, всем людям одинаков (чего с очередью достигнуть нельзя).— А не хорош Судья — Мир лучше Судью просто сменит.

Прежде чем идти далее, укажем на некоторые подробности:

С какою-то важностью Административное Отделение говорит: ‘с целью по возможности обеспечить Суду крестьянскому независимость от всякого внешнего влияния, должно, по мнению Отделения, быть постановлено, что никто, даже и сам волостной Старшина и Старосты (каково же: сам волостной Старшина и Старосты!) не должны вмешиваться в оный и принимать в нем участие’⁷⁷.

Что же тут особенного? Известное дело: судит тот, кому дано право, кому предоставлено судить, судит Судья, а кто не Судья — тот не судит. Ведь это все равно, что с важностью объявить: мы назначили Судей и постановили, что судья Судьи, а не Судьи — не судят. — Нам скажут: а вмешательство? Но кто же решится допустить вмешательство по праву в Суд — лицу, к Суду не принадлежащему: об этом и говорить много нечего. А вмешательство по злоупотреблению — как вы предупредите? Злоупотребление под правило не подведешь.

Делопроизводство крестьянского Суда и Волостного Правления ‘должно (рисует себе картину Административное Отделение), по мере возможности, отличаться быстротою, краткостью и отсутствием излишней письменности. В заведенную на этот предмет (чтоб отличаться быстротою, краткостью и отсутствием излишней письменности?) при Волостном Правлении книгу должны быть вносимы в самой сокращенной форме одни лишь результаты такого делопроизводства и Суда’. Здесь уже больше наставление о быстроте Суда и пр., ибо книга все-таки заведена⁷⁸.

По делам уголовно-полицейским, Административное Отделение принимает положение министерства Государственных Имуществ⁷⁹. По делам же гражданским оно, даже с некоторым жаром, говорит о крестьянском домашнем разбирательстве, основанном на местных обычаях. — Уничтоживши самостоятельность Мира, сковав его по рукам и по ногам, оно предоставляет ему самоуправление и собственный суд на основании местных обычаев. Невольно вспоминаешь басню о разбойнике, который отнял в лесу у проходившего крестьянина корову и подойник, и когда крестьянин стал горько упрекать его, то разбойник, сжалившись, говорит великодушно: ‘возьми себе назад подойник’ {Хотя в положении о местных обычаях ничего не говорится, но действительно для решения дел тяжебных (которые Вол. Суд решит окончательно ценою до ста рублей) не наложено на суд никаких форм. Напротив того, Вол Суд решит окончательно споры и тяжбы без ограничения цены иска, которые обе тяжущиеся стороны предоставят решению Вол. Суда (ст. 98). Вместо разбирательства в Вол. Суде крестьяне имеют право во всем тяжебным спорам и искам ‘обращаться по взаимному согласию к третейскому по совести Суду, не стесняясь никакими формами’ (ст. 99). Все это, конечно, очень хорошо, но подрывая жизнь народного обычая и живую силу нравственной стихии его быта (введением большинства, Старшин присягающих, формулированием Мира), Положение создает уже целую среду, неблагоприятную для свободной деятельности народного духа. Вспомним, что и Петр I, переломив весь строй Русской жизни и водворив Немецкое судоустройство, издал свой знаменитый указ ‘о Суде по форме’, которым предоставлялась право желающим обращаться к древнему обычаю судоговорения и пр., но он остался почти мертвою обузою. — В этом смысле слова К.С. Аксакова нам кажутся вполне справедливыми и многознаменательными. Важен целый дух учреждения, а не те или другие ‘либеральные’ параграфы. Такого либерализма найдется много и в своде Законов, и в учреждении Министерства Госуд. Имуществ, но сам учреждение, как исчадие либеральствующего бюрократизма, есть мертвящий удар, нанесенный жизни народной.}.

Далее Административное Отделение говорит, что и Мирские, и Волостные должностные лица должны подлежать, во всяком случае, крестьянскому Суду, если сумма начета или взыскания будет превышать триста руб. сер. (предел, положенный для Волостного Суда), или мера наказания будет превышать меру, предоставленную ему законом. — Вслед за этим Административное Отделение говорит (стр. 38): ‘за сим даже в этих пределах Волостному крестьянскому Суду каждой волости может, кажется, быть предоставлено право Суда над одними лишь должностными лицами Мирских обществ…’ Выходит противоречие, но вслед за тем идут и другие ограничения, по которым и Мирские должностные лица не всегда могут быть судимы Волостным Судом. Есть изъятие даже и для гражданских дел (см. следующие строки стр. 38 и стр. 39), но как же сказано: ‘должны подлежать ео всяком случае Суду крестьянскому?’ Быть может, Административное Отделение разрешает это противоречие следующим постановлением. — Предлагается устроить еще особенный крестьянский Суд при лице Мирового Судьи, составленный по очереди из выборных крестьян от различных волостей. — И так здесь будут призваны крестьяне с разных сторон из волостей, не имеющих никакой общей связи ни между собою, ни с волостью подсудимой. Для самой волости — это дело свое. Никакой посторонний Суд других волостей тут немыслим. Волость объявляет выбранное (не забудьте) в силе же ее доверия лицо — теперь лишенным доверия: чего же больше? Суд кончен. Нет, это слишком просто и прямо: вместо этого надобно позвать сюда людей, которым это дело чуждо, которым нет никакого следа, ни права вмешиваться во внутренние дела посторонней им общины. Эти пришлые, может быть, оправдают Старосту (или кого другого из выборных должностных лиц), оставят его в должности — и объявят его, следовательно, имеющим доверие общины (им чуждой), тогда как он этого доверия не имеет, и утвердят его таким образом в несуществующем доверии общины. Другая форма того же Суда, представляющаяся Административному Отделению, — именно: перенесение дела мировым Судьею на разбирательство которого-нибудь из ближних соседственных Волостных Судов крестьянских — в таком же роде, как и первая, и сказать о ней можно то же самое. Это все та же логика, разумность и справедливость⁸⁰. Далее. Административное Отделение допускает, что крестьянскому Суду (Волостному той же волости или Волостному Суду другой волости, или крестьянскому Суду, состоящему при Мировом Суде) может быть приносима в некоторых чрезвычайных случаях жалоба отдельного крестьянина на злоупотребления и несправедливые притеснения Мира. Первое предположение, что можно жаловаться на Мир (заметьте: на Мир) крестьянскому Суду той же волости, есть уже такая полнейшая нелепость, которая и в докладах Комиссии не часто встречается. — Что ж такое крестьянский Волостной Суд, как не лицо, избранное Миром? Какже будет оно судить Мир? — Первое слово судное, им произнесенное, есть отречение то Мира, и, следовательно, есть самоуничтожение: ибо он (выборный Суд) доверием Мира только и крепок. Отрекаясь от Мира, он уничтожает весь смысл и причину, и разум своего существования. Такое предположение Административного Отделения, то есть о возможности всему Миру (Миру — а не деревне — это разница) быть подчиненным Суду нескольких крестьян, от него же когда-то выбранных, — есть просто contradictio in adjecto⁸¹{Миру может придти почему-нибудь фантазия, в деле для него самого не ясном, выбрать третью и предоставить на его суд дело. Но это возможность только тогда, когда сам Мир так хочет. Да и здесь судится дело, а не Мир, заметьте. Как же скоро собственного побуждения на то со стороны Мира нет, так опять суд над Миром, которому Мир обязан подчиняться, — есть вопиющая нелепость, логическое и нравственное общественное безобразие.}. Мир (той ли, другой ли, какой бы то ни было местности) есть лицо верховное. Таков он по существу, по самой идее своей. Мир есть высший Суд: он лишь заменяется временно выборным Судом. А когда сам он на лицо, то никакого другого Суда и быть не может, и помыслить нельзя.

Итак, оставляем первое предположение в стороне и будем говорить только о двух других предположениях Административного Отделения, то есть о Волостном Суде другой волости и о крестьянском Суде, состоящем при Мировом Суде. Административное Отделение думает, что предоставив постороннему крестьянскому Суду судить Мир, оно избегло вмешательства внешней гражданской власти и не подчинило одного Мира другому. Ошибается. Крестьянский суд, составленный в волости посторонней, отдельной, не связанной никаким общинным союзом с волостью подсудимой — есть такой же внешний суд и такое же вмешательство внешней, и даже скажу, гражданской — ибо принудительной — власти, несмотря на то, что эта власть облечена в крестьянский образ, в зипун и с бородой. Можно власть и по-крестьянски нарядить, можно и крестьянина испортить в чиновники. — Далее, Мир, допустим, вы не подчиняете другому Миру, но Мир вы подчиняете крестьянскому же Суду, — крестьянскому, вы упираете на это слово, — следовательно, по вашему убеждению и намерению, вы подчиняете Мир той же среде, в которой он находится, той же силе, которой он есть одно из проявлений — следовательно, если не прямо Миру, то тому же мирскому крестьянскому элементу. — И так ничего вы не избежали: ни гражданской внешней власти, маскированной крестьянской наружностью (Суд крестьянский), ни высшей инстанции Мирской, замаскированной наружностью гражданской (крестьянский Суд). — Вот если бы Волости (а не Миру, заметьте: ибо Мир, по идее своей, никому не подсуден) пришла фантазия быть судимой и она выбрала бы в Судьи хоть волость соседнюю, или хоть кого бы ни было, тогда другое дело, тогда это было бы добровольно и не принудительно, тогда это был бы Суд третейский, а это изменяет все дело. — Но оставим в стороне фантазии, предоставим их Административному Отделению и обратимся к делу. — Жаловаться на Мир — отдельный крестьянин (к этому же Миру принадлежащий {Жалоба крестьянина постороннего, в состав этого Мира не входящего, не принадлежит к этому Миру, есть уже жалоба — не на Мир — а на деревню такую-то, на такую-то Волость и проч.}) не может. Такая жалоба не может быть допущена. Крестьянин сам есть живая часть этого Мира. Находясь в нем, он признаем его окончательную волю, его полновластное значение. — Вы можете допустить свободный выход отдельного лица из Мира: но пока оно в Мире — Мир для него есть окончательный, никому не подлежащий Суд, и приговор его есть неумолимая истина. — Мир, по существу своему, есть собор, власть верховная, над которой нет Суда. — Вы можете насильственно нарушить его решение, изменить, отбросить, но только насильственно, а судить его законно, по праву вы не можете. Таков смысл, такового существо Мира: иначе он — не Мир. Народ хорошо знает значение Мира и, выражая это значение, говорит: ‘Мира никто не судит: Мир судит — только Бог’⁸².

Сколько хлопот, сколько трудов своему мышлению задало Административное Отделение, — и из чего? — совершенно понапрасну. — Впрочем, нельзя сказать: понапрасну. Труды Административного Отделения, к сожалению, не напрасны: они лягут принудительным законом на бедный Русский народ, — и потому они вредны.

Мы высказали наше мнение в записках на предыдущие Доклады, в особенности на 4-ый и 5-ый Доклад. Повторим его вкратце.

В жизнь народа, в его внутреннее устройство и распорядок, также и в суд его вмешиваться никому не следует. Как он будет судить: выборными ли судьями, стариками ли, — это как он хочет, до этого никому дела быть не должно.

В тех случаях, когда наказание за преступление выходит из пределов крестьянского Мира и переходит в область Государственную, — следовательно, опять в случае столкновения с Государством, — учреждается Окружной Суд, ибо Государство, принимая на себя исполнение приговора общины, должно быть обеспечено, что это точно воля Мира, и так требовать, что бы весь окружной Мир судил всякий раз эти вины и преступления, было бы для Мира отяготительно, то и устраивается в Округе (согласно с древними уставными грамотами) выборный от Мира же Окружной Суд, состояний из Окружного Старосты и двух Судей и двух судных мужей, — о чем было уже говорено подробно. Вот и все.

Доклад Административного Отделения No 8
(Высоч. утв. 19 Фев. 1861 г. Положение о крест. вышед. из креп. завис. Об. Полож. Разд. II, гл. 6-ая)

Перед нами 8 доклад Админ. Отд. — Отношения помещиков к сельским обществам — вопрос чрезвычайно важный.

Административное Отделение начинает, как обыкновенно, с мнений Комитетов, приводит мнения Губернаторов и пр. и пр., и наконец, доходит до своих Соображений.

В этих своих Соображениях Административное Отделение на своем Петербургском языке, ломая и съедая слова, а иногда произнося слова вовсе ненужные, высказывает, однако, как кажется, мысль хорошую, именно: что помещик не может быть начальником крестьянского общества и не должен иметь права вмешательства в общественные дела. Это совершенно справедливо {Впрочем, при рассмотрении Проекта Положения в Госуд. Совете эта часть подверглась изменению. Именно в ст. 148 и 149 Раз. II-го Общ. Пол. Сказано, что ‘помещик есть Попечитель сельского общества’ и ‘имеет право надзора за охранением общественного порядка’.}. Мысль эта, конечно, обставлена такими выражениями, как ‘столкновение между следами прошедшего и предвестными признаками будущего’, выражениями, как: выполнение только буквы программы… при отыскивании исхода в области развития (как тут попала область развития!) ‘без путеводных указаний, предположения Комитетов могли бы только случайно сойтись с предначертаниями Правительства’. Хорошо также следующее выражение. Вот оно целиком:

‘К этим убеждениям Административное Отделение пришло после тщательного изучения представленных проектов и по сознанию о том, что Губернский Комитеты находились в затруднительном положении, в круге, начертанном еще до возбуждения вопроса о выкупе крестьянами поземельных угодий’.

Хорошо здесь: по сознанию. Административное Отделение любит слог высокий и очень любит слово: сознание. Предмет сознания на сей раз для него был, что Губернские Комитеты находились в затруднительном положении. Работать тут сознанию. Конечно, особенно, было не над чем. Но Административное Отделение постоянно, кажется, воображает себя в области развития. Не хотело ли Административное Отделение сказать, что оно не сознало, а созналось?

Впрочем, как бы то ни было, хотя и в нестройной куче слов, высказывается добрая, впрочем, отрицательно добрая, мысль. Мысль эту Административное Отделение высказывает не точно, не ясно, не ощутительно. — В окончании своих соображений оно приходит к трем положениям. Вот его слова:

1) ‘Упрочить за крестьянскими обществами независимое распоряжение внутренними делами своими, сохранив за ними неприкосновенным право иметь начальниками людей, из среды своей избираемых. В этом упрочении самостоятельности и силы сельских учреждений заключается, в случае выкупа с содействием казны, гарантия и для Правительства в исправном поступлении тех платежей, в которых оно примет на себя поручительство перед помещиками’.

2) ‘Указать на сохранение за помещиком тех прав, которые могут служить к ограждению его землевладельческих интересов и споспешествовать свободе его действий в полезном для общества направлении’.

И 3) ‘Представить крестьянину возможность находить в помещике, когда сей последний изъявит на то свое согласие, защиту от возможных притеснений’.

Здесь важнее всего положение 1-ое. Мы бы желали понять оно как полное устранение помещика от вмешательства в дела крестьянские. — Но сказано это, по обычаю, не ясно, не точно. Можно усомниться.

И в самом деле, в своих заключениях Административное Отделение вдруг принимает несколько пунктов, которые ясно показывают, что он, помещик, не устранен от вмешательства в крестьянские дела — и связывает их ход и быт крестьянский, становясь каким-то надзирателем, нравственным наставником крестьян. Вот эти места:

5) ‘Ни один крестьянин не может, даже и по Мирскому приговору, быть назначен местным учреждением к отдаче в рекруты между наборами или к удалению из имения без предварительного истребования отзыва о том самого владельца’⁸³.

Вот уж помещик может если не помешать, то затруднять действие крестьян, желающих удалить из среды себя какого-нибудь негодяя.

‘Помещик по делам, касающимся сельского благоустройства и порядка, делает старосте напоминания, указывая ему на статью Сельского Устава, которой он должен руководствоваться. Если Староста допустит беспорядки, утаит или оставит без преследования преступление и не будет обращаться должного внимания на замечания помещика, то сей последний обращается, по своему усмотрению, или к волостному Старшине, или к тому местному учреждению или лицу, которое указано будет Положением, а они немедленно выполняют все законные его требования’ {В ст. 153 Об. Пол. Разд. II сказано, что в случае злоупотреблений и неисправного исполнения своей должности Старостою, ‘помещик имеет право требовать смены его, для сего он обращается к Мировому Посреднику, который’ и проч.}.

По этому пункту помещик становится, как сказали мы, каким-то деревенским надзирателем и наставником, и сверх того ему открывается обширное поле для придирок и кляуз.

Наконец, 12) ‘Помещику принадлежит (но не вменяется в обязанность) попечительство над школами, богадельнями, больницами и прочими благотворительными заведениями, состоящими в сельских обществах, водворенных в его имении’⁸⁴.

Это значит, что помещик может и не брать этого попечительства, но когда захочет, то это попечительство ему принадлежит. — Здесь опять вмешательство помещика: он может путаться, таким образом, в общественные крестьянские дела, а, следовательно, и путать их.

Все эти соприкосновения, допускаемые Административным Отделением, всякое признание вмешательства помещичьего в дела и быт крестьянский, никуда не годятся.

Итак, Административное Отделение признает, кажется, начало, невмешательства помещичьего, но тут же ограничивает это начало разными условиями, и, следовательно, признает не совсем.

Но как бы то ни было, Административное Отделение, хотя неясно, неточно, неопределенно, хотя с разными ограничениями, но признает начало невмешательства помещика в общественные дела крестьянские. Такого признания, конечно, недостаточно, и мы им довольны быть не можем⁸⁵.

Теперь предложим наше собственное мнение о будущем отношении помещика к крестьянами, как мы оное понимаем…⁸⁶

Печатается по: Русская социально-политическая мысль XI — начала XX века. К.С. Аксаков: Учебное пособие / Под общ. ред. A.A. Ширинянца, сост., вступ. ст. и коммент. A.A. Ширинянца, A.B. Мырикова. М.: Издательский дом ‘Политическая мысль’, 2011. С. 145-183.

Лейпцигская публикация рукописи Аксакова была предварена следующим предисловием издателей: ‘Хотя замечания покойного К.С. Аксакова писаны были еще в 1859 году, до обнародования ныне действующего Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, Высочайше утвержденного 19 Февраля 1861 г., однако они оттого нисколько не теряют современного значения, во-первых потому, что разбираемые им статьи проекта редакционных Комиссий вошли, почти вполне, в Положение и получили принудительную силу закона, во-вторых потому, что заключают в себе положительное, так сказать догматическое изложение общих коренных начал Русской народной жизни, которая постоянно и во всем, большею частью несознательно, а иногда и умышленно, насилуются Петербургскою Бюрократией. — Читатель увидит, какою пламенною любовью к народу, какою неутомимою ревностью в охранении прав народной самобытности от всякого правительственного посягательства, какими возвышенными нравственными стремлениями — был постоянно воодушевлен, так рано похищенный смертью, автор этих замечаний. Мы вполне убеждены, что обнародование мыслей К.С. Аксакова, ревностного поборника освобождения крестьян, о современном новом административном их устройстве — полезно и для правительства и для общества и для самого народа, — но к не счастию благонамеренность правительства еще не простирается до решимости дать свободу Русскому печатному слову, еще не в состоянии уразуметь своих истинных пользы выгод. Между тем время не ждет, доброе слово, сказанное во время и кстати, вдвое сильнее и вернее достигает цели, а потому, как это ни неприятно семейству автора, мы решились напечатать рукопись за границей. — Скажем несколько слов о происхождении самого труда.

В октябре 1857 года последовали первые Высочайшие рескрипты дворянству — об учреждении Губернских Комитетов для составления проектов об освобождении крестьян из крепостной зависимости. При этом указаны были некоторые главные начала, обязательные для составителей проектов. К этому времени относится, помещаемое нами в челе книги, письмо К.С. Аксакова к Хомякову. — В 1859 году учреждены были в Петербурге под председательством генерала Ростовцева, Редакционные Комиссии — с целью рассмотреть проекты Губернских Комитетов и составить один общий окончательный проект. Эти Комиссии разделялись на разные Отделения: административное, хозяйственное, юридическое и проч. Каждое Отделение вырабатывало проект по своей части и составляло ‘Доклады’, которые потом обсуждались в Общем Присутствии Комиссий. Эти доклады и журналы Общего Присутствия печатались, и хотя не были пускаемы в продажу, однако были довольно распространены в публике. Впрочем, были приняты строгие меры, чтобы охранить их от печатной литературной критики, и в литературе всякие толки по крестьянскому вопросу поневоле вскоре замолкли.

Кроме членов-чиновников, в Редакционные Комиссии были приглашены Члены-эксперты из неслужащих помещиков. К одному из них относится другое письмо, нами помещаемое. Затем К.С. Аксаков приступил к подробному рассмотрению докладов Административного Отделения Редакционных Комиссий и сообщал свои замечания знакомым в Москве и Петербурге. Некоторыми, впрочем очень немногими, из его указаний Члены Ред. Комиссий воспользовались при окончательной редакции или ‘кодификации’ своего проекта, но вообще говоря — замечания К.С. Аксакова могут в равной силе относиться к ныне действующему положению. Мы старались как можно тщательнее привести в соответствие: замечания автора и статьи Высоч. Утв. Положения. — Против каждого пункта ‘доклада’ разбираемого автором, сделаны ссылки на параграфы положения, и большая часть из них приведена в подлинник.

Болезнь, а потом и кончина не дали довершить К.С. Аксакову свой полезный труд. Он остановился на 8-м Докладе. Впрочем, рассмотренные им Доклады обнимают собою почти все ныне действующее Законоположение об административном устройстве крестьян, и основная мысль самого автора высказана довольно полно и ясно.

Мы надеемся, что ни Правительство, ни бывшие члены Редакционных Комиссий, если только они истинно любят правду и желают блага России и Русскому народу, не посетуют на нас за обнародование этих замечаний’ (Предисловие // Аксаков К.С. Замечания на новое административное устройство крестьян в России. Лейпциг, 1861. С. 5-8).

Текст аксаковских ‘Замечаний…’ предваряла также публикация писем К.С. Аксакова к A.C. Хомякову (1857) и к H.H. (1859).

³⁷ Редакционная Комиссия впоследствии изменила свое мнение и в ныне действующем положении разделения между поземельной общиной и сельским обществом уже не находится, а каждое селение признано за нераздельную хозяйственную и административную единицу. Но так как самая точка отправления составителей Положения, против которой восстает К.С. Аксаков, осталась та же, то, поправив одну ошибку, они впали в другую, т.е. лишили деревенский мир той свободы, которую предоставляли прежде поземельной общине, и подчинили сполна регламентации как административную единицу (Общ. Полож. Разд. II, гл. 1 и 2). — Здесь и далее примечания лейпцигских издателей.

³⁸ Разделение, признаваемое и в этом случае, показывает, что под поземельной общиной не разумеется деревня, ибо если поземельная община может совпадать с размером сельского общества, то может тогда состоять из нескольких деревень, имеющих общий поземельный надел. Как же будет относиться к этой поземельной общине одна из деревень, ее составляющих? Как зависимая часть к целому, конечно. В таком случае это стесняет самостоятельность деревни и ясно показывает, что деревня и поземельная община — не одно и то же.

³⁹ Sehnsucht {нем.) — страстное желание, стремление.

⁴⁰ Напротив того, в ‘Положении’ частный или сельский мир (сход) регламентирован до малейших подробностей. Предметы его ведения определены в числе 18 пунктов, ни более ни менее (Общ. Полож. Разд. II, глава 2, 51).

⁴¹ В ‘Положении’ приняты названия: Сельский Сход и Волостной Сход.

⁴² Напротив того в ‘Положении’ сказано, что сельский сход может совещаться и постановлять приговоры только по предметам, исчисленным в 51, в противном случае приговор почитается ничтожным, а лица, участвовавшие в составлении оного или в самовольном созвании схода, подвергаются взысканию (Общ. Полож. 51, прим. 3). На этом основании и приговоры о воздержании от вина в подрыв винным откупщикам не должны иметь места, ибо не подходят ни под один пункт предметов совещания, исчисленных в 51?! Известно, что мерами Правительства в 1859 и 60-х годах все попытки крестьян к искоренению пьянства были уничтожены в самом начале, под предлогом, что сельским обществам (казенных крестьян) не предоставлено права составлять об этом приговоры и созывать сходы.

⁴³ Напротив того, по ‘Положению’ не только не предоставлено этого права сельскому обществу, но и определено: какие лица могут и какие не могут быть избираемы.

⁴⁴ Этой свободы не предоставляется по ‘Положению’. Во все время существования срочно-обязанных отношений, т.е. до тех пор, пока крестьяне не выкупятся, староста, избранный миром, может быть по требованию помещика сменен мировым посредником, приговор мирской может быть помещиком остановлен в исполнении, и т.д. (Общ. Полож., 153 и 160).

⁴⁵ Общ. Полож. Разд. II, гл. 1, 43. ‘Для волости полагается наименьшее число жителей около трех сот ревизских мл. душ, а наибольшее около двух тысяч. Наибольшее расстояние отдаленнейших селений волости от средоточия управления оной полагается около двенадцати верст’. Допускаются отступлени, с разрешения Начальника Губернии.

⁴⁶ Общ. Полож. Разд. И, гл. 1, 44. ‘При образовании волостей принимается в соображение нынешнее разделение на приходы, т.е. из каждого прихода образуется волость, если только приход соответствует условиям в 43 ст. постановленным. При малочисленности прихода соединяются в одну волость два или несколько приходов, но при сем приходы не раздробляются’. Отступления допускаются с разрешения Начальника 1убернии. — Из этого видно, что мысль о непременном делении волостей по приходам была отвергнута самой Комиссией при окончательной редакции ‘Положения’.

⁴⁷ Это мнение Администр. Отделения совершенно изменено в ‘Положении’, именно в 45 (Разд. II, гл. 1) мы читаем: ‘Значительное селение, хотя бы оно превышало высший размер числа душ, назначенный для волости, и состояло из нескольких приходов и нескольких сельских обществ, составляет, во всяком случае, одну волость’. — Здесь встречается уже другая крайность: не предполагается даже и возможности разделения, допускаемой автором ‘Замечаний’ в случае, если селение искусственно соединено в одно целое помещичьей властью.

⁴⁸ Об этом праве в ныне действующем ‘Положении’ не упоминается.

⁴⁹ Указ Прав. Сенату 19 Февр. 1861 г. п. 6. — Предположение Адм. Отд. получило силу закона и приведено было в исполнение.

⁵⁰ Мы уже видели, что на основании ‘Положения’ учреждаются ‘Сельские Общества’ и ‘Волости’. В 40 сказано: ‘Сельское Общество составляется из крестьян, водворенных на земле одного помещика: оно может состоять либо из целого селения (села или деревни), либо из одной части разнопоместного селения’, и пр. Таким образом, Сельское Общество есть Частный Мир, а Волость — Общий Мир.

⁵¹ Общ. Полож. Разд. И, гл. 3, 81: ‘Волостной Старшина ответствует за сохранение общего порядка, спокойствия и благочиния в волости. В этом отношении ему вполне подчиняются сельские старосты’. 82: ‘Ведомству волостного старшины подлежат сельские общества, к составу волости принадлежащие, и, вообще лица, состоящие в ведении сельского управления тех обществ’. — 84: ‘Волостной старшина обязан… (пункт 5) наблюдать за сельскими старостами’.

⁵² Общ. Полож. Разд. II, гл. 3 87: ‘Волостное Правление восставляется из старшины, всех сельских старост или помощников старшины, и из сборщиков податей, где они есть’.

⁵³ Согласно с замечанием К.С. Аксакова, в Общем Положении, против доклада Адм. Отд. сделано следующее добавление, — именно в примечании к 87 (см. предшествующую выноску): ‘Предоставляется волостному сходу по собственному его усмотрению избирать для присутствования в волостном правлении одного или двух особых заседателей, если сход найдет это необходимым, с тем, чтобы сии заседатели могли заменить в правлении Сельских старост’.

⁵⁴ См. Общ. Полож. Раздела II Главу 27, Отд. 1 о сельских сходах, Главы 3, Отд. 1 о волостных сходах и весь этот раздел.

⁵⁵ В письме своему товарищу Ю.Ф. Самарину, который в июне—июле 1859 г. активно участвовал в работе Редакционных комиссий, Аксаков писал: ‘Я прочел доклад Административного Отделения N. 5, — и пришел в ужас (см. ниже Замечания на доклад Ада. Отд. No 5. Проект Адм. Отд. в этом докладе, вошел за немногими изменениями в Высоч. утв. 19 Февр. 1861 года Полож. о крест, вышедш. из креп, зависимости. — Прим. изд.). Дух жизни Русского народа преследуется в последнем его убежище от Государства. — Когда разнеслась весть об эмансипации, я писал к Хомякову, что кому принесет она положительную пользу, так это помещикам, за них можно было положительно радоваться и поздравлять их с избавлением от безобразного и безнравственного их права, но что касается до крестьян, то здесь надежда на лучшее казалось мне не вполне верною. — Помещичья власть — в некоторой части имений барщинских и в имениях чисто-оброчных вообще — служила для крестьянина как бы стеклянным колпаком, избавляющим их от Государственной регламентации, от наружного административного благоустройства. Под защитою этих стеклянных колпаков жила жизнь нашего народа во всей самобытности своих начал, при отсутствии той чуждой нашему духу определенности, которая равняется ограниченности и уродует живое, извнутри образующее себя, начало. Здесь-то (в оброчных имениях Ярославской, Вологодской губернии, например), являлся мир не Киселевский, не устроенный каким-нибудь господином, ничего не разумеющий в Русской жизни, мир сам себя составляющий, сам себя определяющий, с своим единогласием и с своею окончательною верховностью. Когда же эманципациею вместе с уничтожением благо противного помещичьяго права, будут разбиты и эти, по местам встречающиеся, крышки, под которыми спасалось начало Русской жизни, Русской общины (не Киселевской), — я боялся, чтобы государственность учреждений не легла всем гнетом на бедных крестьян. Но вот вызваны были в Петербург вы и Н. Вы заседаете в Административном Отделении. Можно было думать, что Русской народ в вас найдет хотя какую-нибудь защиту. — Явился доклад Административного Отделения N. 5: о сходах, подписанный вами (см. Общ. Пол. Разд II., Гл. 2, отд. 1-ое о сельских сходах. И Гл. 3., отд. 1, о волостных сходах. — Прим. изд.). Что же видим мы в этом докладе?

Ни более, ни менее, как совершенное нарушение всей сущности Русского общинного начала, полнейте истязание мира, уничтожение всей самобытной общественной свободы Русского народа и предоставление ему, на чужой образец составленного, подобия гражданских общественных прав. Самостоятельность, жизнь, принцип — все выкидывается вон — и что же остается? — Чисто механическое, совершенно бесполезное существование уже не общества, а известного множества людей.

Вы предоставляете себе определить: когда Мир есть Мир. (Общ. Пол. Разд. II., ст. 52: ‘решения сельских сходов признаются законными тогда только, когда на сходах были сельский староста или заступающий его место и не менее половины всех крестьян, имеющих право участвовать в сходах, и когда они относятся до предметов, исчисленных в 51 статье’, — Прим. 3 к ст. 51: ‘Сельский сход может (?) совещаться и постановлять приговоры только по предметам, в этой статье исчисленным’. В противном случае приговор уничтожается, и ‘лица, участвовавшие в составлении оного или в самовольном (?!) созвании схода’ подвергаются наказанию. Сельский сход созывается старостою, мировым посредником, или помещиком (ст. 49). — Такая же регламентация узаконена и для волостного схода с тою разницею, что для действительности решений волостного схода нужно ‘не менее двух третей крестьян имеющих голос на сходе’. Волостной сход составляется из крестьян, избираемых от каждого селения или поселка, к волости принадлежащего, по одному от 10 дворов (ст. 71, 79).

В ст. 53 сказано: ‘За каждым крестьянином, который участвует в сходе, считается один голос’. Какое неожиданное открытие для крестьян! И в то же время это формулирование существующего живого обычая — посягая на свободу Мира, дает место лжи и неправде. (Напр. человек глупый, безнравственный, по Положению, имея право голоса, может перетянуть число голосов на сторону неправильного решения, между тем в настоящем живом ‘мире’ — такой человек, хотя бы и явился на сходку и участвовал в ней, не имел бы влияния на решение дела: голос его не уважается. — Прим. изд.). Первый non sens и первая дерзость против народа. — Когда Мир признает себя миром, тогда он и Мир. Другого определения тут быть не может. Вы говорите: но в таком случае несколько лиц могли бы решить дело всего общества. — Да предоставьте это самому обществу, дайте ему больше простору. Поверьте, уж оно само позаботится, чтоб несколько человек не решали за него дел. Хорош Мир, когда не сам себя признает и определяет. Предоставьте что-нибудь человеку самому. Ведь вы не со скотами имеете дело, а напротив с народом, который в общественном деле смыслит гораздо побольше вас, членов благородного дворянского собрания с правом голоса и шара на знаменитых дворянских выборах. — Пожалуй, Перовский дошел же до того в образцовых селах, что даже расставил в избе крестьянина всю его утварь, так что ведро должно стоять на этой, а ухват на этой стороне: за не соблюдение благодетельного порядка — палка.

Но далее: посягнувши на самостоятельность самого мира, вы посягаете на самостоятельность его решения. Вы осмеливаетесь определять ему, что такое есть его собственное решение, осмеливаетесь наступить на то начало, которое составляет самую основную его силу, тайну его жизни, именно: единогласие. Вы вводите большинство, ту дикую, материальную силу, которая, большею частью из чувства рабского подобострастия перед Европою, не признается нами за такую, — большинство, столь противное духу Русской земли (Вероятно вследствие замечаний К.С. Аксакова, Редак. Комиссия, при окончательной Редакции положения, допустила некоторое изменение, именно в ст. 53 положения сказано: ‘Все дела на сельском сходе решатся: или с общего согласия, или большинством голосов. За каждым крестьянином, который участвует в сходе, считается один голос’. Ст. 54: Для решения некоторых дел (исчисленных в 5 пунктах) требуется не менее двух третей голосов. Впрочем, не смотря на выражение, допущенное в 53 статье (или с общего согласия), в статье 55 сказано категорически: ‘Прочие дела’ (за исключением исчисленных в 54 ст. и требующих согласия двух третей голосов) решатся на сходах по приговору тех крестьян, на стороне которых по счету окажется хотя бы одним голосом более половины всех участвующих в сходе, если же сход разделится на две половины, равные по числу голосов, то большинство считается на той стороне, с которою согласится староста. — Нет сомнения, что когда мировому посреднику, помещику, или старосте понадобится согласие схода на какое-нибудь неправое решение, то они будут всегда прибегать к решению не по общему согласию, а по количественному расчету голосов: отдельные личности можно всегда запугать или подкупить. (Следовательно, здесь само правительство навязывает народу возможность лжи под личиною формальной правды. — Прим. изд.).

— Запустив руку прямо в душу Русского человека, вы идете еще далее. Вы говорите, что на мирской сходке первое лицо — староста. Когда Мир собран, то первое лицо здесь одно: Мир, а другого нет и быть не может. Какой тут староста на миру! Мир разошелся — староста опять явился. Хорош Мир на котором есть начальник, или по крайней мере первое лицо и распорядитель вы говорите: ‘первое место на сходах и охранение на них должного порядка принадлежит старосте’. (Точно те же выражения вошли в ныне действующее Высоч. Утв. Положение. См. об. Пол. Разд. II, 48. — Прим. изд.). Итак, староста будет распоряжаться совещанием. Широкое поприще открывается старосте через охранение должного порядка! Мало ли что может показаться ему нарушением порядка! — Мир под предводительством, под руководством старосты — Жалкой мир) И даже, в случае равенства голосов, на чьей половине голос старосты, та и права! — Что же это за мир? Да такого рода Мир можно найти в любом клубе, и в Английском, и в дворянском. — И все это извращение мира, все это нравственно-общественное обезображение делается ведь насильственно. Не та же ли это все Петрова палка, за которую взялись в сою очередь и вы? Это гораздо похуже насильственного бритья бороды, к которому был так пристрастен Августейший цирюльник Отечества.

Таким образом, вы уничтожаете, убиваете нашу Русскую свободу, нашу общину, наш Мир, обращая его в какое-то жалкое подобие Дворянских выборов. Я уже не говорю о вашей попечительной заботливости, чтобы крестьяне в нетрезвом виде на сход не допускались. (Это отменено и в Положении о недопущении пьяных не упоминается. — Прим. изд.) Предоставьте самому миру: кого допускать, кого не допускать, у него на это есть свои основания, есть свой, тысячелетний обычай. Он допустит и не допустит, кого хочет, иного пьяного он прогонит, а иного пьяного, который скажет дело, выслушает. — Какая надобность тут еще соваться? И стоило ли бы кажется и говорить об этом? — Нет, элемент полицейской благопристойности так силен видно в администраторах, что они никак не могли при сей верной оказии не проявить его.

Вы скажете: ‘но как однако же узнать, что это решил точно Мир, и что он именно так решил?’ Спрашивается: кому нужно узнать? Если самому миру, так он всего короче это знает, или, лучше, ему и узнавать нечего: он ли решил или нет, и как решил? А если Правительству нужно узнать, по тем только делам, разумеется, в которых с Правительством соприкасается крестьянство (например: кого отдать в рекруты), — для этого довольно выборных от крестьян, которые и заверят, что это решение мира. Если же (чего быть не может) кто бы нибудь из крестьян назвались выборными или сообщили бы небывалое решение мира, то потом пришлось бы этим крестьянам сильно поплатиться перед Миром. Но это случай, просто невозможный. Впрочем для большего удостоверения или для того, чтобы иметь у себя документ, Правительство может получать грамоту от мира за руками: вот все, чего может оно хотеть, — но не более. — Это делалось и в старину, в таких грамотах встречается и формула: ‘во всех крестьян место, по их велению, такой-то руку приложил’ — Грамоты за руками встречаются в древней Руси во многих случаях: напр. При выборах в целовальники, в старосты и в Цари. — Да и чего вы боитесь? — Успокойтесь. Давно стоит Мир, у нас бывали самозваные Цари, а самозванца-мира не бывало.

Когда оставляет вас дух Русского народа, тогда вас оставляет и язык его. Что за смысл в выражениях: Мирской сход (Вследствие этих замечаний название Мирской сход переименован в Положении в Сельский. — Прим. изд.). Волостной сход? Почему Мир есть только сельское явление? Хотели ли вы сказать, что в волости собирается не Мир? — Нет, из ваших слов видно, что вы этого сказать не хотели. Какая путаница в понятиях происходит при таком употреблении слов. Вдруг Мир будет только в селе, а в волости Мира не будет. — Разве Мир значит только село? Уже говорили бы вы: Сельский сход, Волостной сход. — По понятиям Русского духа и языка, Мир может быть и вся Русь, Мир может быть и губерния, и волость, и деревня. Мир есть собрание народное большей или меньшей местности, Мир есть народ, как одно мыслящее, говорящее и действующее целое. Царь Алексей Михайлович, въезжая в Москву, весь Мир спрашивал о здоровьи. Говоря о совещании всенародном, бывшем о Царе Василии, Гермоген выражается: весь Мир. А по вашему не так: по вашему уже это было бы не Мир, а Городской сход.

Больно и отвратительно было мне читать 5. N. Доклада Административного отделения Редакционной Комиссии. И добро бы это были все Петербурцы, или Западники, а то тут — вы. К чему же было все дело наше, все изучение Русских начал, быта Древней Руси, крестьянского устройства? Неужели плод всего этого — несколько пустых фраз о самоуправлении общественном, о возможно большем устранении влияния администрации на мирские дела, — пустых фраз, повторяю: ибо тут же делается совсем другое.

— Вы подняли руку на народ: злое дело, худое дело) Вы посягнули на душу народа: это уже настоящее душегубство. Остается утешаться тем, что не всегда же Русская история будет сочиняться в Петербурге и что вам, господа, совершить душегубства над Русским народом — на деле не удастся.

Задумайтесь хоть на одну минуту…

Вы распинаете теперь Русской народ…

В моем письме секретов нет, можете показать мое письмо вашим товарищам и кому угодно. 1859′ (Аксаков К.С. Письмо к H.H. // Аксаков К.С. Замечания на новое административное устройство крестьян в России. Лейпциг: У Франца Вагнера, 1861. С. 7— 16. В скобках даны примечания лейпцигских издателей).

⁵⁶ conditio sine qua non — непременное условие (лат.).

⁵⁷ Общ. Полож. Разд. II, 55.

⁵⁸ Общего Положения Разд. II 47, 51, 49, 51, 54, 55, 56, 57, 71, 76, 78, 79, 80. Вся проектированная Редакционной Комиссией регламентация Мира, Сельского и Волостного, вполне удержана в ныне действующем Положении и получила силу принудительного закона.

⁵⁹ Ныне действующего Общего Положения Разд. II, 111: ‘Из должностей крестьянского управления, одни замещаются по выбору, а другие по усмотрению общества, могут быть замещаемы или по выбору, или по найму’. 112: ‘По выбору замещаются следующие должности: 1) волостного старшины, 2) сельских старост, 3) помощников старшины, 4) сборщиков податей и заседателей волостных правлений, в тех обществах и волостях, которые признают нужным иметь особых сборщиков и заседателей, и 5) судей волостных судов’.

⁶⁰ Почти те же выражения удержаны в 113 Разд. II Общ. Положения.

⁶¹В действующем Положении (см. Общ. Полож. Разд. II, 58, 59, 60, 61, 63, 65) обязанности Сельского Старосты исчисляются в двух статьях в числе 16 пунктов, да потом еще в 4 статьях, обязанности Волостного Старшины исчисляются по пунктам в 83 и 84 (в числе 18) и еще в 85.

⁶² Ныне действующего Положения Разд. II (Общ. Пол.), 118: ‘в должности волостного старшины, помощников его и сельских старост избирается по два лица, с тем, что одно из них назначается для отправления должности, а другое для временного заступления его места ‘и пр. 114’. В должности замещаемые по выбору не могут быть избираемы: 1) лицо моложе 25 лет, 2) люди, телесно наказанные по суду или оставленные судом в подозрении, а также состоящие под судом и следствием и заведомо развратного поведения. Причем волости старшина, очередные судьи, сельск. староста и сборщ. податей выбираются преимущественно из домохозяев. ‘ 116’: с должностью волостн. старшины не допускается ни под каким предлогом соединение в одном лице других должностей ‘ 119’: избранный обществом в какую-либо должность не имеет права от нее отказываться, за исключение некоторых случаев. 120: ‘Волостной Старшина утверждается в должности Мировым Посредником и приводится им к присяге на верность службы’. По первоначальному проекту Редакционной Комиссии сельский староста также приводился к присяге.

⁶³ На основании Положения это правило принято только относительно волостного старшины. Прочие лица вступают в отправление должности немедленно по избрании (Там же 120 и 121).

⁶⁴ Это воззрение выразилось в ныне действующем Положении следующим образом: 122: ‘Волостные Старшины, Сельск. Старосты и помощи, старшины, в случае неисправного отправления ими должностей или замеченных с их стороны злоупотреблений, окончательно удаляются от должности не иначе, как по постановлению уездн. Миров, съезда. Постановления съезда представляются на утверждение Начальн. Губернии. По причинам особенно уважительным Мировой Посредник может впредь до получения разрешения Мирового съезда временно удалять означенных лиц от должности. Он может также своею властью сменить старосту и назначить нового, если помещик будет требовать этого, на основании 153 ст. сего Положения. Определение и увольнение всех прочих, непоименованных в сей статье должностных лиц предоставляется самому сходу: ‘В статье 153 сказано, что Миров. Посредник, удостоверяясь в справедливости требований помещика, сменяет прежнего старосту и назначает нового по своему усмотрению, на все время, остающееся до истечения срока службы сменяемого. Впрочем, избрание нового старшины может, с согласия помещика и до истечения сего срока, быть предоставлено самим крестьянам’. 129: ‘За преступления по должности все должностные лица волостн. и сельского управления судятся в уездн. суде, а предаются суду Миров. Посредником или непосредственно, или по решению Миров. Съезда».

⁶⁵ Нисколько. Ни сельский, ни волостной сход об этом не спрашиваются.

⁶⁶ ‘Ео ipso’ (лат.) само собой, безусловно.

⁶⁷ Так и по ныне действующему Положению: Общ. Пол. Разд. II, 117.

⁶⁸ Так и по ныне действующему Положению. Общ. Пол. Разд. II, 123.

⁶⁹ То же самое и по ныне действующему Положению с присоединением к означенным лицам помощников волостного старшины, Заседателей Волостн. Правления и Судей Волостн. Суда. См. Общ. Пол. Разд. II, 124 и 2.

⁷⁰ На основании ‘Положения’ вообще права судить и наказывать ни Сельскому, ни Волостному Сходу не предоставлено, по крайней мере, в исчислении предметов их ведения о том не упоминается (Общ. Пол. Разд. II, 51 и 78), кроме приговоров об удалении из общества вредных и порочных членов. Право подвергать телесному наказанию не свыше двадцати ударов предоставлено Волостному Суду и Мировому Посреднику (Общ. Пол. Разд. II, 102 и Полож. о Губ. и Уездн. По крестьянским делам учрежд. Ст. 32), причем назначено, кто подлежит и кто не подлежит телесному наказанию. Таким образом, уничтожая свободный обычай, государство здесь сам узаконивает и навязывает народу телесное наказание) Если число ударов рассматривать со стороны боли, которой правительство желает подвергнуть виновного (это высшая мера наказания, предоставленная Вол ост. Судам и Посредникам), то 20 ударов розгами этой цели не достигают, следовательно, правительство умышленно употребляет это как средство позора и в том случае поступает вдвойне безнравственно.

⁷¹ ‘Все назначаемые по выбору должностные лица на время их службы увольняются лично от всяких натуральных повинностей, которые за них принимает на себя Общество’ (Общ. Полож. Разд. II, 124 п. 1). ‘Волостной старшина на время службы освобождается с семейством от рекрутской повинности’ ( 124 п. 3). ‘Волостной старшины, беспорочно прослуживший два трехлетия, освобождается лично навсегда от исполнения рекрутской повинности, а по истечении трехлетней беспорочной службы старшины льгота сия распространяется по его выбору на одного из его сыновей или родственников, или воспитанников’ ( 124 п. 4).

⁷² Вот в каком виде мнение Редакционной Комиссии выразилось в ныне действующем Положении: волостные старшины, помощники их и сельские старосты за маловажные проступки по должности, подвергаются взысканиям по распоряжению Мирового Посредника. ‘Все начальствующие лица требования свои о взысканиях с волостного старшины и сельского старосты, по делам их ведомств, заявляют мировому посреднику, который, по удостоверении в справедливости требования, делает, смотря по обстоятельствам дела, надлежащее по сему предмету распоряжение’ (Общ. Полож. Раздел. II, ст. 124). ‘За важные проступки и преступления должностные лица предаются суду’. Все прочие должностные лица за маловажные проступки по службе подвергаются взысканиям: сельские по распоряжению старосты, а волостные — Волостного Старшины’. О более важных взысканиях сельский староста через волостного старшину, а старшина прямо от себя представляют мировому посреднику. ‘Жалобы от Обществ и крестьян на должностных лиц приносятся Мир. Посреднику. Жалобы на Сельских должностных лиц он рассматривает и решает сам, а на Волостных передает Уездн. Миров. Съезду’. ‘Жалобы от всех прочих частных лиц, к крестьянскому обществу не принадлежащих, подаются пожеланию их либо Волост. Суду, либо Мировом Посреднику, либо в общие Судебные места’. ‘За преступления по должности все должностные лица волостн. и сельск. управления судятся в Уездном суде, а предаются суду Мировым Посредником: или непосредственно, или по решению Миров. Съезда’ (Общ. Полож. Разд. II 125, 126, 127,128, 129).

⁷³ Посредником между помещиком и крестьянами по Положению служит мировой посредник. См. также Общ. Полож. Раздел. II, гл. 6 ‘о вотчинной полиции и попечительстве помещиков в сельских обществах временнобязанных крестьян’.

⁷⁴ Это слово удержано и в Положении. См. Общ. Полож. Разд. II, гл. 3, Отд. 3: ‘О Волостном правлении’. В ст. 87 сказано: ‘Волостное правление составляется из старшины, всех сельских старост или помощников старшины, и из сборщиков податей там, где есть особые сборщики’. Примечание. ‘Предоставляется Волост. Сходу, по собственному его усмотрению, избирать для присутствования в Вол. Правл. одного или двух особых заседателей, если сход найдет это необходимым, с тем, чтобы сии заседатели могли заменять в Правлении сельских Старост.’.

⁷⁵ Общ. Пол. Разд. II, ст. 89: ‘Решению Правления единогласно или по большинству голосов наличных членов подлежат только следующие дела: 1) производство из волостных сумм всякого рода денежных расходов, утвержденных уже Вол. Сходом, 2) продажа частного крестьянского имущества по взысканиям казны, помещика или частного лица, кроме тех случаев, которые по закону возлагаются на общую полицию и 3) определение и увольнение волостн. должностных лиц, служащих по найму. Волостн. Старшина по всем другим делам его ведомства только советуется с Правлением, но распоряжается по своему усмотрению, под личною своею ответственностью’.

⁷⁶ Вся эта путаница и неясность разрешилась, наконец, следующими статьями Законоположения: ст. 95: ‘Для составления Волостного Суда избирается ежегодно Волостным Сходом от четырех до двадцати очередных Судей. Определение числа сих выборных и установление между ними очереди предоставляется сходу на следующих основаниях: 1) присутствие Суда должно состоять не мене, как их трех Судей, 2) Судьи могут быть избраны или для бессменного, в течение целого года, отправления своей должности, или для отправления оной по очереди, заранее определенной сходом, 3) в последнем случае из избранных в числе от 4 до 12 Судей должны выбывать в назначенные сроки (как, напр., через два, четыре или шесть месяцев) не более половины, а затем выбывшие замещаются другими избранными Судьями по очереди’. Ст. 94 Вол. Суд собирается через каждые две недели, в случае нужды созывается старшиной и чаще.

⁷⁷ Общ. Полож. Разд. II, ст. 1003: ‘Волостн. Старшина и Староста не должны вмешиваться в производство Суда и не присутствовать при обсуждении дел’.

⁷⁸ Общ. Полож. Разд. II в ст. 90 сказано, что ‘дела в Вол. Правления производятся словесно. В заведенную при Вол. Правлении книгу приказов вписываются ‘приказания Старшины и решения Правления’. Вслед за тем в ст. 91 читаем: ‘При Волостн. Правлении кроме книги, упомянутой в 90 статье, ведутся: 1) книга приговоров Волостного схода, 2) книга решений волостных и трет. Судов (ст. 100, 107 и 109) и 3) книга сделок и договоров’. На основании 100 ст. решение третейского Суда (к которому крестьяне могут прибегать по взаимному согласию) считается вошедшим окончательно в законную силу со времени внесения в эту книгу’. По ст. 107 решения Вол. Суда по делам тяжебным и условия мировой сделки (если дело кончилось миром) записываются в книгу при Вол. Правлении ‘с означением имен истца и ответчика’. По ст. 108 ‘по рассмотрении Вол. Судом проступка, подлежащего его обсуждению, вписываются в упомянутую книгу: имя виновного, самая вина его и мера наложенного на него взыскания’.

⁷⁹ Так и по Положению. См. Прим. 1 к ст. 102 Общ. Пол. Разд. П. Впрочем прибавлено: ‘впредь до издания Общего сельского судебного Устава’.

⁸⁰ Все это совершенно изменено в Положении, и не только не предоставлено права Сельскому Обществу или Волости судить избранные ими должностные лица, но Мир лишен права даже сменять или отрешать от должности Старосту или Старшину! Ст. 122 Общ. Пол. Разд. И. Это уже совершенное искажение принципа Мира. На основ. 127 ст. жалобы от обществ и от крестьян на сельских и волостных должностных лиц приносятся Мировому Посреднику, которому дано право подвергать их разным взысканиям, а за преступления по должности предавать их суду в уездном Суде, или непосредственно, или по решению Мирового Съезда (ст. 129). По 14 ст. Полож. о Губ. и Уездн. По крест, делам учрежд. Мировой Посредник на первые три года избирается из дворян начальником Губерний. Как будет производиться это избрание впоследствии — неизвестно. Справедливость требует заметить, что в проекте Редакц. Ком. Мировой Посредник должен избираться из дворян крестьянами. Но Главн. Крест. Комит. не согласился на эту меру.

⁸¹ Лат. ‘contradictio in adjecto’ — противоречие в определении.

⁸² На основании Положения никакого крестьянского Суда при Мировом Посреднике не существует. Он судит одним своим лицом, а в некоторых случаях передает дело на решение Уездного Мирового Съезда, составленного из Мировых Посредников. — В ст. 80 Общ. Полож. Разд. II мы читаем: ‘Жалобы на решение волостного схода приносятся Мировому Посреднику для передачи на разрешение Мирового Съезда’. О жалобах на сельский Мир нет нигде ни слова, значит, на сельский Мир жаловаться нельзя. На каком же основании допускаются жалобы на волостной Мир? Разве тут не тоже начало Мира? Разве не понимают законодатели, что, допустив право жалобы на Волостной Сход, они тем самым подрывают значение, авторитет Мирского решения? Крестьяне будут уже совершенно иначе относиться к тому Миру, который подлежит внешнему суду. Эта статья, разрушая цельность Волостного Мира, составляемого из частных Миров, помешает последним слиться в один общий Мир. Зачем же было тогда хлопотать об учреждении волостного Мира?

⁸³ Эта статья вошла и в ныне действующее Положение. См. Общ. Полож. ст. 157, Разд. II.

⁸⁴ Это не вошло в Положение. Впрочем, он назван ‘Попечителем’, и по ст. 156-й ему предоставлены в тех случаях, когда он признает полезным, ходатайство и заступничество за крестьян.

⁸⁵ Кроме вышеозначенных случаев, в ‘Положении’ находим еще следующие статьи, дающие помещику право и повод вмешательства в крестьянские дела. В ст. 150 исчисляются шесть пунктов, по которым Сельский Староста обязан безотлагательно исполнять требования помещика (о прекращении буйства, или насилия, или явного нарушения обществ, порядка (последние слова дают широкий простор вмешательству!) об оказании помощи в случае грабежа, разбоя и пр., о предохранении помещика и его имущества от пожара, повальной болезни и пр., о надзоре за подозрительными лицами и о задержании беглых и пр.). По ст. 158 (Общ. Полож. Разд. II) помещику в продолжение первых девяти лет предоставлено предлагать обществу об исключении крестьянина, по мнению помещика, вредного, и о предоставлении его в распоряжение правительства. Это право может подать повод к великим злоупотреблениям, тем более что в таких случаях закон требует от крестьян не единогласия, а согласия двух третей голосов. — Ст. 159. Помещику, если он пожелает, сообщаются все Мирские приговоры, и если (ст. 160) он усмотрит в приговоре распоряжение, противное постановлениям, или ‘вредное для благосостояния сельского общества’ (? Кажется, об этом лучше всего может судить само общество!) или же нарушающее права помещичьи, то, приостанавливая исполнение такого приговора, доводит о сем до сведения Мирового Посредника’.

⁸⁶ В этом месте рукопись прерывается.

ЗАМЕЧАНИЯ НА НОВОЕ АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО КРЕСТЬЯН В РОССИИ36

1-й Доклад Административного Отделения(Высоч. Утвержд. Положение о крест, вышедш. из креп, зависим. Общее Положение, Раздел II, главы 1 и 2)

2-й Доклад Административного Отделения(Общее положение, Раздел II, гл. 1-ая)

3-й Доклад Административного Отделения

4-ый и 5-ый Доклады Административного Отделения(Высоч. утв. Положение о крестьян, вышедш. из креп. зависим. Общ. Полож. Разд. II, гл. 1, 2 и 3.)

6-й Доклад Административного Отделения(Высоч. утв. Полож. о крестьян., вышедш. из креп, зависим. Общ. Полож. Разд. II, главы 1, 2, 3, 4)

7-ой Доклад Административного Отделения(Высоч. утв. 19 Февр. 1861 г. Полож. о крест. вышедш. из креп. завис: Общ. Полож. Разд. II, гл. 3. Отдел. 3 и 4)

Доклад Административного Отделения No 8(Высоч. утв. 19 Фев. 1861 г. Положение о крест. вышед. из креп. завис. Об. Полож. Разд. II, гл. 6-ая)

Комментарии

Читайте также:

ЗАМЕЧАНИЯ НА НОВОЕ АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО КРЕСТЬЯН В РОССИИ³⁶

1-й Доклад Административного Отделения
(Высоч. Утвержд. Положение о крест, вышедш. из креп, зависим. Общее Положение, Раздел II, главы 1 и 2)

2-й Доклад Административного Отделения
(Общее положение, Раздел II, гл. 1-ая)

4-ый и 5-ый Доклады Административного Отделения
(Высоч. утв. Положение о крестьян, вышедш. из креп. зависим. Общ. Полож. Разд. II, гл. 1, 2 и 3.)

6-й Доклад Административного Отделения
(Высоч. утв. Полож. о крестьян., вышедш. из креп, зависим. Общ. Полож. Разд. II, главы 1, 2, 3, 4)

7-ой Доклад Административного Отделения
(Высоч. утв. 19 Февр. 1861 г. Полож. о крест. вышедш. из креп. завис: Общ. Полож. Разд. II, гл. 3. Отдел. 3 и 4)

Доклад Административного Отделения No 8
(Высоч. утв. 19 Фев. 1861 г. Положение о крест. вышед. из креп. завис. Об. Полож. Разд. II, гл. 6-ая)