Вера Лукьянская.
Зайчишка
Вера Лукьянская.
Зайчишка
————-
————-
————-
————-
————-
————-
————-
————-
————-
————-
—————————————————-
Зайчишка, Лукьянская Вера Ипполитовна, Год: 1932
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Была теплая, тихая лунная ночь. Зайчишка вышел вместе с матерью и сестренкой на лесную просеку.
Весь день лежали зайчата в чаще леса, забившись под частый куст орешника. Весь день они спали, прижавшись к теплым бокам матери. Они лежали, заложив уши на спину к не закрывая своих смешных, выпученных больших глаз. Ведь зайцы не могут закрывать глаза, так как веки у них слишком коротки.
Теперь, ночью, в лесу было так тихо. Месяц светил во всю. Осторожная старая зайчиха решилась вывести своих детей на просеку: пусть наедятся вволюшку, побегают, порезвятся.
Зайчата были уже порядочные. В эту тихую, летнюю ночь мать повела их туда, где растут самые вкусные травы. Она показывала их зайчатам. Она показала, какие травы лучше совсем не трогать, чтобы не уколоть мордочку их колючками или не отведать горького сока.
Мать то и дело садилась на задние лапы и настораживалась. Она поворачивала уши так, чтобы не проронить ни одного звука.
Когда зайчата наелись, мать бегала с ними взапуски, прыгала и играла в прятки в высокой траве, между пнями и кочками. Зайчата играли, бегали, прятались, делали огромные прыжки, приучались к ловкости и проворству.
Играет зайчиха с зайчатами, а сама все время чутко прислушивается, озирается и нюхает воздух.
Чуть заслышит зайчиха шорох, чуть заметит, что поблизости покачнулись цветы и закачалась трава, ее уши то приподнимутся, то опустятся, то вдруг быстро-быстро зашевелятся.
Зайчата уже понимают, что это значит. И во время еды, и среди веселой беготни они ни на минуту не теряют из вида материнских ушей. Ведь робкая зайчиха не смеет и пикнуть, а ушами она дает знать детям обо всем, что ей надо им передать. И дети тоже отвечали матери движением своих маленьких, длинных ушей.
Это был заячий язык, — совсем особенный, непонятный для других животных и человека, но такой простой, понятный и удобный для зайцев.
Вот зайчиха присела на задние ноги и выронила изо рта сочный листик клевера. Ее уши стали торчком, а концы их быстро-быстро задрожали. Эго значило на заячьем языке: ‘Берегись, опасность близка’.
Зайчиха услыхала шуршание травы, — как будто кто-то осторожно подкрадывался к зайчатам.
В тот же миг ее волнение заметила дочь. Еще одно движение ушами, и она была готова пуститься бежать. Но другой зайчишка забыл следить за материнскими ушами и не заметил беспокойства матери.
А шорох все приближался, и большие белые цветы поповника так и качались в том месте, откуда слышался шорох. Кто-то большой полз там, осторожно полз, припадая к земле.
Мать тревожно оглянулась еще раз и вдруг быстрым, как молния, скачком бросилась к сыну, толкнула его носом и уже неслась к кустам орешника. Следом за нею неслись оба зайчонка.
Мать и дочь юркнули в чащу орешника, а сын растерялся. Он свернул в сторону, попал под уклон холма и пошел кувыркаться под гору, беспомощно махая в воздухе ногами. Ведь зайцы не могут бежать под гору: передние ноги у них гораздо короче задних и, когда они бегут под гору, голова перевешивает.
Едва успел зайчонок подняться на ноги, как шагах в двадцати от себя увидел лисицу. Она припала брюхом к земле, вытянула хвост и смотрела прямо на него. Ее глаза горели, а белые зубы так и сверкали.
Сердце зайчонка перестало биться. Но в следующую же секунду он уже метнулся в сторону и пустился бежать со всех ног.
Началась погоня.
Зайчишка был еще молод и сильно испуган, но материнские уроки и прирожденное чутье теперь пригодились ему. Быстро несся он по просеке, потом сразу поворачивал и делал петлю, чтобы сбить лису с толку.
Но лиса была хитра и ловка и не хотела упускать добычу. Заяц старался пробраться к чаще ореховых кустов. Ему стоило только юркнуть в кусты, и тогда ему не страшна была бы лисица, — ей в кусты не пробраться. Лисица понимала это и старалась перерезать зайчонку дорогу к кустам и схватить его на открытом месте.
В конце концов лиса загнала зайчонка на другой конец просеки, к проезжей дороге.
Месяц уже скрылся, и стало светать, когда измученный зайчишка бежал через дорогу к дальним кустам орешника.
Он выбился из сил. Лисица неслась за ним со всех ног. Вот вот схватит его. Вдруг зайчонок на всем бегу остановился и прижался к земле своим сереньким телом.
Он стал сразу до того похож на камень, на ком затвердевшей земли, что лиса с разбега перескочила через него и пронеслась дальше.
Первые лучи солнца сверкали в каплях росы на траве. Лисица не вернулась к зайчонку: слишком уже было светло для нее.
Зайчонок был так измучен, что не мог шевельнуть ни одной лапкой. Он лежал на дороге, прижавшись к земле так, чтобы не было видно нижних, более светлых частей его ног, груди и брюшка.
Зайчонок так хорошо спрятался, что ни одно хищное животное, ни одна птица не могли бы заметить его.
Долго лежал зайчонок. Наконец он отдышался, успокоился и зашевелился. Он присел, послушал, понюхал воздух, покосился в одну, в другую сторону… Лисицы как не бывало! Кругом все спокойно. Зайчишка приложил уши к спине, сорвался с места и понесся’ к орешнику, ловко отталкиваясь от земли длинными, упругими задними ногами.
Зайчонок выкопал под кустом продолговатую, неглубокую яму, — как раз такой длины и ширины, чтобы в нее улечься. Потом он лег в нее, поджав под себя задние ноги, положил голову на вытянутые передние лапки, приложил уши к спине и заснул с открытыми глазами.
Когда зайчишка проснулся, была уже полночь. Кругом было тихо-тихо.
Зайчишка был очень голоден. Голод гнал его кормиться. Он осторожно выбрался из чащи кустов, прислушался, обнюхал воздух и поскакал на поляну.
Зайчонок был голоден, но он то и дело переставал есть, поднимался на задние ноги и, прижав к груди передние лапы, поводил ушами и мордочкой. Послушает, понюхает, а потом опустится в траву и торопливо ест.
С этого дня для зайчонка началась новая жизнь. Он был один одинешенек в большом лесу и должен был сам о себе заботиться.
По целым дням он чутко спал в кустах, готовый каждую минуту вскочить и спасаться бегством. Только ночью зайчонок решался выйти на кормежку.
Сначала он выходил ненадолго, наспех щипал траву и скорее прятался опять в кусты. Но мало по малу зайчонок привык, осмелел и в теплые летние ночи стал подолгу оставаться на просеке.
Он изучил понемногу большой участок леса, узнал все просеки и полянки по соседству, протоптал к ним свои тропинки.
Скоро узнал зайчонок дорогу на овсяное поле. В тихие лунные ночи он осторожно пробирался туда и лакомился сочными недозрелыми семенами овса.
Потом добрался зайчонок и до ближнего огорода. Он нашел лазейку в изгороди и, пробравшись на гряды, вволю наедался там сочной моркови, репы и капусты.
Теперь у него было вволю еды. Зайчонок вырос, стал ловким и осторожным взрослым, зайцем.
Возвращаясь на отдых, заяц никогда не бежал прямо к своему логовищу. Он всегда пробегал мимо него, потом возвращался, скакал в одну сторону, в другую и только тогда, перепутав все свои следы, сильным скачком с разбега прыгал в кусты.
На лесных просеках, в поле и на огороде заяц встречался с другими зайцами. Они вместе кормились, а потом бегали в запуски, догоняли друг дружку, играли.
Только на утренней заре разбегались зайцы и прятались по кустам.
Пришла холодная осень. Моросил дождь. Лес жалобно скрипел и ронял на землю желтые, сухие листья. Кусты оголились. Траву давно скосили. Сжали и свезли с поля овес. Плохое настало житье для зайца.
Когда шел дождь, заяц иногда по несколько дней лежал, голодный, в своем логовище и дрожал от холода. Он старался покрепче прижаться к земле и спрятаться за какой-нибудь камень, чтобы укрыться от ветра.
Когда дождь затихал, заяц выбирался из кустов и скакал к молодым осинкам поглодать их кору.
Его передние зубы, — резцы, — были очень острые, длинные, загнутые на концах. Ими было так удобно грызть кору. Подбежит заяц к дереву, встанет на задние ноги, вытянет шею и скоблит по стволу зубами, сдирает тонкие полоски сочной коры и жадно ест их.
В тихие лунные ночи заяц пробирался в поле. Там, вместе с другими зайцами, он лакомился молодыми озимями. Иногда зайцы пробирались и на огороды, где белели еще кочны капусты. Зайцы грызли капусту и обгладывали молодые яблони и вишневые деревца.
Вот по ночам стало морозить. К утру земля становилась твердой, как камень, а лужи подергивались ледком.
Шерсть на зайце сделалась длинной и пушистой. Между желто-бурыми волосами вырос густо л, мягкий, теплый, белый подшерсток. Бурые волосы стали выпадать. Заяц линял.
Вокруг все потемнело, а заяц становился все белее и белее и, наконец, стал совсем белым. Только самые кончики ушей остались темными и казались совсем черными.
Заяц стал еще осторожнее: слишком уж виден он был на темной земле. Он не бегал ни в поле, ни на огороды. Погрызает веточки или кору и скорее в свое логовище.
Раз заяц выскочил из кустов и присел, удивленный и встревоженный: вся земля была белая, все кругом выглядело как-то по-новому. Заяц сделал два, три скачка и опять присел. От его ног оставались глубокие следы. Вся земля была покрыта глубоким снегом. Заяц нюхал снег и рыл его лапками.
Кругом было тихо и мирно. Заяц осмелел и поскакал на кормежку. Вдруг в лесу что то треснуло и раскатилось в морозном воздухе. Заяц замер на месте, прижался к. земле… и точно сквозь землю провалится: весь белый на белой земле.
Теперь заяц опять мог смело бегать по полю. Даже его товарищи зайцы не могли бы заметить его, когда он прижимался к земле, если бы не темные кончики ушей.
Начались снежные мотели. Уже вторую ночь заяц сидел в своем логовище и дрожал от холода. Он был очень голоден, но не смел выйти на кормежку.
Наконец ветер утих, метель улеглась и потеплело. И ночь настала тихая, теплая. Заяц выскочил из куста и поскакал в поле. Там он разрыл снег и жадно стал есть сочную зелень озими.
Поел, попрыгал по полю, поразмял ноги и поскакал к деревенским садам. Он совсем, было, пробрался в знакомую лазейку в плетне, как что то хлопнуло и пребольно схватило его за передние лапы. Заяц попал в западню.
Долго бился заяц, стараясь освободить лапы, но западня крепко держала его.
А погода опять переменилась, опять подул холодный ветер, завыла метель. Заяц бился все слабее и слабее и, наконец, затих.
На утро пришли люди и нашли в западне замерзшего зайца.
В. Лукьянская. В лесу. Рисунки Г. А. Ечеистова. Издание второе, дополненное. М.: Посредник. Типография ‘Коминтерн’ и школа ФЗУ им. КИМа, 1934