М.Н. Катков
М.Н. Катков
Задача законодательства и условия его плодотворности
Задача законодательства и условия его плодотворности
Задача законодательства и условия его плодотворности, Катков Михаил Никифорович, Год: 1864
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Каждый год приносит нам какие-нибудь новые полезные изобретения. Беспрерывно расширяются пределы власти человека над природою, беспрерывно поступают в его распоряжение новые элементы богатства и силы. Железные дороги, телеграфы… но да не подумает читатель, что мы намерены пуститься в исчисление и характеристику изобретений и открытий, усиливших, украсивших и обогативших человеческую жизнь. Мы заговорили об этом только для того, чтобы немедленно перейти к другому. Мы хотим только спросить себя, почему в новейшее время так быстро и так могущественно растет власть человека над природой. Все бесспорно согласятся, что этим мы обязаны развитию положительных знаний, и все рукоплещут успехам естествоведения. Но чему обязаны положительные науки своим успехом, своими плодотворными для жизни результатами? Естественные науки с полною решимостью отказались от отвлеченных построений и взяли в основание опыт, они следуют так называемому индуктивному методу, они отыскивают общие законы явлений посредством тщательного изучения существующего, они не хотят знать никаких общих положений, кроме тех, которые вырабатываются шаг за шагом из материала, данного в опыте. Общие законы, посредством которых они овладевают мiром человеческого опыта, суть не что иное, как общественные факты, как подведенные под общую точку зрения группы данных явлений. Так поступает положительное знание по отношению к природе, таким способом разум человеческий плодотворно законодательствует в распоряжении ее силами.
Разум человеческий занимался не одно тысячелетие созерцанием идей и умозрительным построением природы, но как ни велики подвиги его по этой части, как ни величественны созданные им системы, какую бы великую цену. Ни имели они как факты в истории умственного развития человечества, — они, как известно, ни на шаг не подвинули людей в законодательстве над мiром окружающих явлений, ни на волос не прибавили к его власти над явлениями и силами природы. Необходимо было пойти в противную сторону, необходимо было взяться с полным самоотвержением за существующее для того, чтобы овладеть существующим. Прежде проходили века, и человек оставался совершенным младенцем в окружающем мipe явлений, великие умы, создавшие удивительные системы, ходили как слепые посреди вещей, напрасно налагали они на природу свои формулы, вещи их не слушались. А теперь, как мы видим, каждый день свидетельствует о каком-либо новом завоевании человека в окружающем мipe.
Но если разум человеческий перестал добиваться власти над природою посредством умозрительных построек, то еще не видно, что люди готовы были отказаться от умозрительных созиданий в человеческих обществах. Все — большие мастера хвалить естествоведение и вообще положительные науки, все любят пользоваться их результатами, но не все любят пользоваться их примером. Умозрение и созерцание идей — это одно, но реальное познание, овладевающее живыми силами, пользующееся их действиями, создающее новые формы и комбинации, возвышающее, украшающее и исправляющее природу, — это другое. Это две сферы, не имеющие ничего между собою общего. В человеческих обществах также — исправлять существующее, возвышать и преобразовывать жизнь есть одно дело, а созидать постройки на основании отвлеченных идей и взглядов — дело совершенно иное. Что умозрительные системы относительно природы, то в человеческих обществах регламентация жизни посредством сочиняемых законов. И вот что давно уже оказалось совершенно непригодным по отношению к природе, то еще считается наилучшим способом по отношению к человеческим обществам. Как старые схоластики нанизывали королларии на дефиниции и были уверены, что они таким способом законодательствуют над окружающею природой, так и до сих пор доктринеры французской школы, всяких оттенков, остаются еще уверены, что они споспешествуют развитию жизни в человеческих обществах путем отвлеченных созиданий, налагаемых на жизнь.
Возьмите отдельного человека: что составляет его истинную силу, его вес, его характер? Отвлеченные ли принципы, которые сидят в его голове в виде затверженных формул и фраз, или то, что выработано им из своего опыта, из индивидуальных стихий его природы, из действительной его жизни. Кто не согласится, что только та мысль и действует в человеке плодотворно, только та мысль и оказывается в нем силой, которая выработана из собственных элементов его существования? Все прочее только болезненно надмевает голову, все прочее оказывается ложью, фальшивыми претензиями, которые существенно портят людей. Не затверженные с чужого голоса слова, а выработанные собственным мышлением понятия составляют силу человека, не напускные, мнимые чувствования, создаваемые воображением, дают цену его сердцу, а те, которые не прежде называют себя по имени, как обнаружат свое действие во всем существе человека. Только те общие правила не обманут человека в минуту действия, которые тесно связаны с навыками и наклонностями и знают все пути его организма. Только то, одним словом, есть не ложная сила в человеке, только то составляет его истинный характер, в чем выражается его индивидуальность, что выработалось в нем из глубины его природы, а не наложено на него только сверху.
Что составляет достоинство и силу отдельного человека, то mutatis mutandis [наоборот (лат.)] составляет достоинство и силу политической организации обществ. Как задача воспитания состоит не в том, чтобы вносить в головы готовые формулы, тяжким хламом подавляющие производительность мышления и не имеющие связи ни с сердцем, ни с волею человека, так и задача законодательства в политических обществах состоит не в том, чтобы вносить в него симметрические учреждения и подводить жизнь под регламенты. Законодательство политическое действует плодотворно и успешно, когда оно держится тех же самых способов, посредством которых положительное знание законодательствует в природе. Оно действует плодотворно и успешно, поскольку изучает существующее и находит в нем элементы для своих созиданий, оно действует плодотворно только тогда, когда не задается отвлеченными формулами, как бы они ни казались верны, и не руководствуется никакими готовыми рубриками, когда оно не налагает законов, а открывает их в существующем, как естествоиспытатель не налагает законов на природу, а открывает их в ней. Достоинство учреждений состоит не в том, каковы они сами по себе, взятые отвлеченно: они должны быть только средством, никогда целью. Чем менее учреждение заботится о самом себе, тем бывает лучше. Оно хорошо только тогда, когда хорошо для потребностей жизни, а не для артистического созерцания. Оно хорошо только тогда, когда в нем группируются действительно данные силы, когда оно не стесняет их регламентацией какого бы то ни было свойства, хотя бы по-видимому самого либерального, но полагает всю свою задачу лишь в том, чтобы служить прямым выражением потребностей жизни, оплодотворяя ее и давая ей простор. Учреждения, создаваемые под влиянием каких бы то ни было формул, взятых не из жизни, поражают бесплодием существующие силы и производят силы фальшивые, от которых добра не бывает. Где законодательство действует не по отвлеченным принципам, а на основании существующего, с полным уважением к его интересам, там только и действует оно либерально, и только в тех политических обществах, где оно действует таким образом, свобода не есть пустое слово, а истина. Другой свободы в политических обществах не бывает и быть не может. Она заключается не в тех или других учреждениях, сочиненных в канцелярии или провозглашенных учредительными собраниями, а в тех элементах, из каких учреждения создаются, и в тех способах, какими они применяются к жизни. Что плодотворное знание в науке, то свобода в политических обществах.
Впервые опубликовано: ‘Московские Ведомости’. 1864. 12 января. No 9.