Ю. Николаевъ. Послднія произведенія графа Л. Н. Толстого. Критическій этюдъ, Спб. 1890 г.
Ю. Николаевъ. Послднія произведенія графа Л. Н. Толстого. Критическій этюдъ, Спб. 1890 г.
‘Сверный Встникъ’, No 7, 1890
Ю. Николаев. Последние произведения графа Л. Н. Толстого. Критический этюд, Спб. 1890 г, Толстой Лев Николаевич, Год: 1890
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Маленькая книжоночка эта представляетъ собою ничто иное, какъ ‘плнной мысли раздраженье’. Она служитъ лишь нагляднымъ свидтельствомъ того, до какой степени гр. Л. м. Толстой помутилъ русскіе умы, и сколько онъ окончательно сбилъ съ толку людей, не отличавшихся твердыми и ясными мыслями. Вс подобные люди нын только и длаютъ, что вкривь и вкось толкуютъ о непротивленіи злу, о брак, о сельской жизни, и ахъ, только послушать, что они толкуютъ, — уши вянутъ! Къ числу такихъ людей принадлежитъ и г. Николаевъ. Онъ отнюдь не относится къ числу послдователей ученій гр. Л. Толстого, напротивъ того, энергично ратуетъ противъ нихъ, по съ такихъ оригинальныхъ и противуположныхъ точекъ зрнія, сравнительно съ тми, съ какихъ это производится обыкновенно, что возбуждаетъ въ васъ невольное удивленіе. Такъ напр. мы привыкли въ ученіяхъ гр. Л. Толстого видть крайній индивидуализмъ, полное отрицаніе пользы какихъ-либо общественныхъ реформъ и поставленіе прогресса въ исключительную зависимость отъ нравственнаго самоусовершенствованія отдльныхъ личностей. Г. Николаевъ-же, напротивъ того, обвиняетъ гр. Л. Н. Толстого въ наклонности къ ломк формъ. Такъ въ ‘Крейцеровой сонат’ онъ находитъ одну черту очень знаменательную по его мннію. ‘Эта черта, говоритъ онъ, характеризуетъ вс доктринерскія ученія, характеризуетъ она и ученіе графа Толстого. Первое и главное стремленіе всхъ доктринеровъ, въ томъ числ и гр. Толстого,— измнить формы быта, формы жизни, откуда-то возникаетъ безумная увренность, что съ измненіемъ формъ измнится и содержаніе! Но не въ формахъ дло. Христіанство, напр., явившись въ міръ, не возставало даже противъ языческихъ формъ жизни, не требовало ихъ ломки и уничтоженія, но одухотворило ихъ собою, влило въ нихъ иное содержаніе. Дло не въ факт, а въ отношеніи къ факту. Можно во всякомъ положеніи, начиная отъ Даря до нищаго, быть христіаниномъ и оставаться имъ, относясь по христіански къ своему положенію и къ обязанностямъ, которыя оно налагаетъ на человка. Христіанство говорило человку: обращайся по христіански со своимъ рабомъ, и оно же научало раба: переноси по-христіански свое рабство. Христіанство говоритъ богатому: пользуйся по-христіански своимъ богатствомъ, оно-же поучаетъ бднаго: переноси по христіански свою бдность. Въ этомъ и ни въ чемъ иномъ, кстати сказать, залогъ возможнаго разршенія соціальнаго вопроса, а никакъ не въ ломк формъ жизни, которая ничего разршить не можетъ. Формы, не могущія проникнуться духомъ христіанскимъ, сами собою отпадутъ, если этотъ духъ проникнетъ въ жизнь и одухотворитъ ее…’
Такимъ образомъ, г. Николаевъ, повидимому, идетъ еще дальше гр. Л. Н. Толстого на почв индивидуализма. Гр. Л. Н. Толстой, ставя прогрессъ въ исключительную зависимость отъ личнаго самоусовершенствованія, все таки требуетъ переустройства жизни: послдователи его должны избгать войны, судовъ, городовъ, жить въ деревн, занимаясь земледліемъ и пр. По мнніюже г. Николаева все можетъ оставаться по старому въ неизмнномъ порядк. Но это лишь повидимому. Недостатокъ и односторонность индивидуализма въ томъ именно и заключаются, что самые рьяные индивидуалисты никакъ не могутъ обойтись безъ ломки формъ. Такъ, не говоря уже о Л. Толстомъ, который не только игнорируетъ, но прямо отрицаетъ разныя несимпатичныя ему формы жизни, и г. Николаевъ при всемъ своемъ индифферентизм къ формамъ, все-таки высказываетъ надежду, что формы, не могущія проникнуться духомъ христіанства, и сами, молъ, отпадутъ… Но не все-ли это въ сущности равно? Не та же-ли ломка это хотя-бы и самовольное отпаденіе? Такъ напр., возьмите форму отношенія господъ и рабовъ, выражающуюся въ крпостномъ прав. Разъ и господа, и рабы прониклись христіанскимъ духомъ, то неизбжно изъ господъ и рабовъ они длаются братьями во Христ, и слдовательно крпостное право само собою рушится, отпадаетъ, какъ форма, не могущая проникнуться духомъ христіанства, но чмъ-же, какъ не подобнымъ отпаденіемъ была крестьянская реформа 1861 года? О чемъ-же въ такомъ случа ратуетъ г. Николаевъ?
Въ книг г. Николаева найдете вы, кром того, критическія разборы ‘Власти тьмы’ и ‘Плодовъ просвщенія‘, но разборы эти основаны на такихъ схоластическихъ эстетическихъ положеніяхъ, очевидно взятыхъ изъ какихъ-то старыхъ-старыхъ піитикъ и ведутъ они къ такимъ совершенно произвольнымъ и спорнымъ выводамъ, что у насъ нтъ ни малйшей охоты входить въ разборъ ихъ.