Вера Лукьянская.
Ёж
Вера Лукьянская.
Ёж
(Рассказ для детей)
—————————————————-
Ёж, Лукьянская Вера Ипполитовна, Год: 1925
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Был весенний вечер. Погода стояла чудесная. Весь день светило и ласково грело солнце, так, как оно умеет светить и греть только весною, к вечеру пошел было дождик… побрызгал немного, обмыл и без того чистую и яркую зелень кустов и деревьев и прошел… и вечер выдался также тихий и теплый.
Птицы, чирикавшие весь день без умолку, стали уже замолкать, и в лесу становилось тише, когда в куче сухих прошлогодних листьев, сгрудившихся около кустарника, послышался какой-то шорох, кто-то там завозился, листья посыпались в стороны… вот из них выглянуло маленькое острое рыльце с крепким рубчатым пятачком на конце, с парой веселых и ясных глазок и широким ртом, показались широкие ушки, и небольшой зверек в серой колючей шубке стал выбираться на свет белый, быстро и решительно прокладывая себе путь в шуршащих листьях, выбрался, остановился на минутку, понюхал воздух и, стряхнув с себя листья, здесь и там приставшие к иглам, побежал по дороге мелкими шажками: ‘топ, топ, топ!..’
Это был еж. Он был очень голоден и вышел поискать себе чего-нибудь поесть. Вот он остановился, ткнулся носиком в землю, поймал что-то и съел… Вот он опять остановился около молодого кустика подорожника, подсунул под него носик и стал усердно рыть землю своим крепким пятачком. Вырыл, съел и побежал дальше.
Вдруг в кустах залаяла собака. Еж вздрогнул, и не успели бы вы и глазом моргнуть, как он уже свернулся в клубок, его лапки, мордочка, коротенький хвостик и мягкое брюшко — словом, все, что не было защищено иглами, а было покрыто мягкой короткой шерстью, мигом спряталось в этом клубке под защитою крепких игол, и когда собака и за нею два мальчика показались из кустов, то в ямке на дороге лежал серый шар, из которого во все стороны торчали острые иглы…
Мальчики, пожалуй, и вовсе не увидели бы его и прошли бы мимо — так хорошо сливался цвет этого шара с землею, на которой он лежал, но собака давно уже почуяла его, прямо подбежала к ежу и вдруг залилась отчаянным лаем, ткнула его носом и с визгом отскочила в сторону, мотая головой, потому что пребольно уколола себе нос об острые иглы.
Собака была еще молодая и неопытная, она, должно быть, в первый раз видела ежа, а то бы она не решилась его тронуть.
Мальчики подбежали, увидели ежа и вдруг заговорили, наперебой, звонкими голосами. Им очень хотелось взять ежа, но они совершенно не знали, как за него взяться. Долго бились они над ним, пробовали и так и этак к нему подступиться, но как ни бились, только руки себе перекололи и, наконец, убежали ни с чем, кликнув за собою собаку.
Когда в лесу стало опять тихо, еж полегоньку зашевелился и стал медленно развертываться… вот показались ножки, высунулось маленькое рыльце с пятачком… кожа на лбу еще сморщена, и веселые глазки еще спрятаны под густой щетиной нависших игол, но вот и эти иглы отогнулись назад, мордочка расправилась, стала опять веселой и добродушной… Еж потянул носом воздух раз-другой, осмотрелся по сторонам и побежал дальше.
Он был еще совсем голодный. Правда, по дороге он нет-нет да и перехватывал то червяка, то букашку, то выкапывал и съедал какой-нибудь корешок, но этого ему было мало, он не ел целый день, и ему надо было хорошенько наесться, чтобы подкрепить свои силы.
Вдруг он остановился, поднял носик кверху и стал жадно нюхать воздух… Да, он не ошибся: пахло мышами! И еж со всех ног бросился на лесную полянку. Там, на толстом корявом пне, сидела маленькая лесная мышка…
Торопливо перебирая лапками, ежик подбежал к пню и высоко поднял головку, его глазенки так и сверкали… ох, как бы ему хотелось поймать эту мышку!.. Но это было не так-то легко: мышка сидела слишком высоко для того, чтобы ежик мог ее схватить… плутовка знала это очень хорошо: она и не думала спасаться, а только сидела присмирев, прижавшись к пню, хотя сердечко ее все-таки билось изо всех сил, и мордочка была встревоженной: ведь еж был одним из самых страшных ее врагов, на ее глазах не мало погибло товарок в зубах ежа, не раз сама она еле-еле спасалась от него! Легко ли было ей сидеть от него так близко!..
Еж обежал кругом весь пень, но ни откуда не мог подобраться к мышке, побегав еще немножко кругом пня, раздосадованный еж, в конце концов, убедился, что от мышки ему придется отказаться, и грустно побежал дальше по дороге…
Голод сильно мучил его, этот голод стал еще сильнее после того, как он видел мышку так близко от себя и ему не удалось ее поймать.
Но вот и овраг! Еж побежал скорее: он знал, что там, в овраге, было много лягушек, а около ручья, бежавшего по дну оврага, в норках под навесом из бурых прошлогодних папоротников водились ужи… теперь ежик знал наверное, что наестся досыта…
Он свернулся опять в клубок и быстро-быстро, точно мячик, покатился вниз по склону оврага. Через минуту он был уже внизу, он нисколько не ушибся, потому что твердые иглы, покрывавшие его тело и так хорошо спасшие его только что от мальчиков и зубов собаки, хорошо защищали его тело и от толчков и ушибов.
Очутившись внизу, еж развернулся и побежал вдоль берега ручья, журчавшего на дне оврага.
Всю ночь провел еж в овраге: ловил лягушек, поймал ужа, и только на рассвете выбрался наверх и побежал по дороге в обратный путь, к куче сухих листьев, под которыми было его гнездо.
Прошла весна, и наступило лето. Больше стало в лесу жуков, червей и личинок, больше развелось мышей и лягушек, толще и сочнее налились в земле коренья, поспели ягоды, на кустах и деревьях завязались плоды. Наш еж по-прежнему каждую ночь выходил из своего укромного гнезда и бродил до рассвета, добывая себе корм, а утром возвращался к себе домой и крепко засыпал до следующего вечера. Он ел теперь очень много и сильно разжирел.
В одно прекрасное раннее летнее утро наш ежик бежал по лесу к своему гнезду. На этот раз он особенно торопился, и чем ближе подбегал он к гнезду, тем тревожнее билось его сердце, тем быстрее перебирал он своими крепкими ножками… — Да и как было ему не торопиться? — там, в самой чаще кустарника, в его мягком и теплом гнездышке лежало теперь пятеро маленьких ежат! Все ли там благополучно? Не случилось ли чего-нибудь с гнездом? Живы ли ежата?
Правда, гнездо его устроено в таком надежном месте и так хорошо спрятано, а все-таки боязно, — мало ли что бывает!.. И когда еж добежал до родных кустов, он, сломя голову, бросился пробираться сквозь чащу их, торопясь изо всех сил, дрожа всем телом и страшно волнуясь…
Маленькие ежики крепко спали в гнезде, плотно прижавшись друг к дружке, но когда листья около них зашуршали, они все разом проснулись, открыли недавно прорезавшиеся глазки и бросились к матери.
Ребятки были препотешные: розовые, с совсем короткими мягкими иголочками, со смешными мордочками, оканчивающимися крошечными пятачками. Мать торопливо обнюхивала их одного за другим и толкала их под свое брюшко, радуясь тому, что они целы и опять с нею, а ежики пресмешно тыкались носиками, спеша найти соски матери, нашли и принялись жадно сосать, и скоро мать и дети — все сбившись в один клубок — крепко и сладко заснули в своем роддом гнезде.
Прошло несколько времени. Ежики подросли, выровнялись, окрепли и научились свертываться в клубочки и топорщить иглы, которые у них теперь отросли, потемнели и сделались твердыми. Скучно стало ежатам сидеть все время в темной норе, им хотелось побегать, размять ножки, мало становилось им того корма, который приносила им мать в подспорье к своему молоку, и ежиха решила вывести своих ребят на прогулку. Пора было уж ее деткам посмотреть на белый свет, пора было приниматься и за науку: учиться добывать себе пропитание. И вот, в тихую лунную ночь ежиха осторожно вывела свою семейку из гнезда и повела ее по лесу, стараясь держаться поближе к кустам и высокой траве, чтобы было куда спрятаться с ребятами в случае опасности.
Мать бежала впереди, то и дело обнюхивая воздух и прислушиваясь, а детки послушно бежали за нею, всему радуясь и удивляясь: ох, как он велик был — этот лес, в котором они жили, и сколько чудес было в нем повсюду…
Мать, то и дело останавливаясь, подзывала их к себе, то указывала им на жучка и учила их, как за него лучше взяться, чтобы поймать, то подводила их к кустику подорожника и учила, как раскапывать землю вокруг него пятачком и как подрываться под него так, чтобы вытащить целиком его вкусный корешок.
С этого дня ежата каждую ночь стали выходить с матерью на прогулку и с каждым днем оставались на прогулке все дольше и дольше. Мать учила их, где и как добывать какой корм, где и чего им следует бояться в большом лесу, как свертываться в клубок в случае опасности и закатываться в такие уголки и ямки, где их труднее найти, какие травы и коренья годятся в пищу и какие лучше не трогать… Ее дети очень умны, внимательны и послушны и довольно скоро научились у нее всему этому — всему, что понадобится им знать и уметь тогда, когда придется жить отдельно от матери и самим о себе заботиться.
Прошло лето. Пришла осень, разубрала лес золотыми, бурыми, красными и лиловыми листьями и обвешала рябину и калину красными, как сургуч, ягодами. Наш еж продолжал по-прежнему каждую ночь бегать по лесу и кормиться, и возвращаться к утру в свое гнездо, но теперь он был опять один: его дети выросли, окрепли, выучились всему, что надо знать ежам, чтобы жить одиноко в большом лесу, и разбрелись в разные стороны. Еж разжирел: ему было необходимо сделать себе хороший запас жира под кожей для того, чтобы благополучно провести зиму. Всю зиму лежат ежи неподвижно в своей норе и крепко спят, и жизнь их поддерживается только тем жиром, который они запасли за лето.
Начались дожди, подул с севера холодный ветер и закрутил в воздухе охапки желтых, бурых и красных листьев, потемнело небо, спряталось за тучи солнце, с каждым днем лес становился угрюмее, с каждым днем все меньше попадалось в нем насекомых, попрятались мыши, лягушки и змеи… пора было и нашему ежику подумать о зимовке. Его старое гнездо, которое верно служило ему все лето, было непригодно для зимы: слишком мелко было оно, слишком плохо стало оно теперь защищено, когда кустарник, под которым оно было спрятано, облетел, высокая трава засохла и поникла к земле, и ветер разнес кучу старых перепрелых листьев, прикрывавших его сверху.
Еж долго и хлопотливо бегал по лесу, пока не нашел местечка, которое показалось ему очень удобным для устройства гнезда: около частого мелкого ельника, под большой кучей валежника, он нашел преудобную ямку и стал усердно рыть землю лапками и пятачком, пока ямка не сделалась такой глубокой, что ежик мог весь в нее спрятаться и свернуться там в клубок.
Потом он стал усердно таскать в нее солому, мох, листья: свернувшись в клубок, еж катался по листьям, и когда много-много их нацеплялось на его иглы, он развертывался и, весь похожий на какого-то смешного Степку- Рестрепку, бежал к своему новому гнезду и весело стряхивал в него целые охапки пестрых, еще мягких листьев.
И когда наступили холода и дождь начал целыми днями поливать землю, когда лес совсем обнажился и опустел, наш ежик залег в свое гнездо, зарылся с головою в мягкую подстилку и больше не выходил наружу.
Он свернулся в клубок, прижал голову к теплому брюшку, закрыл ее сверху лапками и крепко заснул до будущей весны.
В. И. Лукьянская. Лесные были. Рисунки и обложка художника В. Ватагина. Библиотека ‘Детский мир’. М.-Л.: ‘Земля и Фабрика’. 13-я типография ‘Мосполиграфа’ ‘Мысль Печатника’, 32-43, 1925.
Исходник здесь: https://literator.info/yozh-rasskaz-dlya-detej-wppost-35843/