Ясная Поляна. Выпуск 12, Толстовство, Год: 1991 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Независимый

религиозно-общественный

журнал

ЯСНАЯ ПОЛЯНА

Выпуск 12

РИГА, 1991

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

Для того, чтобы человеку знать, что ему делать, ему надо следовать той воле Бога, которая вложена в него. Воля Бога хочет блага всем существам, всему, что есть на свете. Бог есть любовь… и потому воля в человеке, когда она сходится с волей Бога, есть тоже любовь, и желает блага не одному себе, но всему, что есть в мире. И потому делать человеку в жизни нужно только то, что согласно с волей Бога. А согласна с волей Бога в человеке только любовь.

——

Кто из живых людей не знает того блаженного чувства, хоть раз испытанного и чаще всего только в самом раннем детстве, когда душа не была еще засорена всей той ложью, которая заглушает в нас жизнь, — того блаженного чувства умиления, при котором хочется любить всех: и близких, и отца, и мать, и братьев, и злых людей, и врагов, и собаку, и лошадь, и травку, хочется одного — чтобы всем было хорошо, чтобы все были счастливы, и еще больше хочется того, чтобы самому сделать так чтобы всем было хорошо, самому отдать себя, всю свою жизнь на то, чтобы всегда и всем хорошо и радостно. Это-то и есть, и эта одна есть та любовь, в которой жизнь человека.

——

Верьте своему чувству, говорящему вам, что вы не животные и не рабы, а люди свободные, ответственные за свои поступки, и потому не могущие быть убийцами ни по своей воле, ни по воле распорядителей, живущих этими убийствами. И стоит вам только опомниться, чтобы увидеть весь ужас и безумие того, что вы делали и делаете, и, увидав, перестать делать то зло, которое вы сами ненавидите и которое губит вас… Пусть только каждый человек без всяких хитроумных и сложных соображений и предположений исполнит то, что ему в наше время несомненно говорит его совесть, и он узнает справедливость слов Евангелия: ‘Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сём учении, от Бога ли оно, или я сам от себя говорю’.

——

Никакие миллиарды рублей, миллионы войск и никакие учреждения, ни войны, ни революции не произведут того, что может произвести простое выражение свободным человеком того, что он считает справедливым, независимо от того, что существует и что ему внушается. Один свободный человек скажет правдиво то, что думает и чувствует, среди тысяч людей, своими поступками и словами утверждающих совершенно противоположное, казалось бы, что высказавший искренно свою мысль должен остаться одиноким, а между тем большею частью бывает так, что все или большинство уже давно думает и чувствует то же самое, только не высказывают этого. И то, что вчера было новым мнением одного человека, делается нынче общим мнением большинства.

ПОЧТА. ВОПРОСЫ. МНЕНИЕ РЕДАКЦИИ.

— У Толстого есть статья ‘Верьте себе’. Но как он может думать, что эти ‘выходящие из детства’ не ошибутся, поверив себе?’ Не более ли правильно верить не себе, а, скажем, человеку, имеющему уже большой духовный опыт? И как могут ‘выходящие из детства’ равняться с теми, кто провел многие годы в посте и молитве и изучали большой духовный опыт человечества? Не слишком ли это самоуверенно?

Мысль статьи не в том, что следует пренебрегать опытом мудрецов и подвижников. Наоборот, следует искать и находить их ответы на многие вопросы, которые вставали перед людьми с древнейших времён. Можно возразить, что незачем самим искать, если можно сразу принять готовые поучения мыслителя, вою свою сознательную жизнь изучавшего накопленную человечеством мудрость, или посвятившего себя духовным опытам подвижника. И действительно, разве могут сравниться с ними те, кто лишь вступают в сознательную жизнь? Всё это, вроде, было бы справедливо, если только не вспомнить, что мудрецов и подвижников, дающих поучения, не один и не два, и часто то, что говорят одни из них, довольно сильно отличается от рассуждений других. Кто из них прав? Кому верить? Всё равно искреннему человеку приходится самому делать выбор, самому искать. И так же, как перед выбором: задумываться ли, вообще, о жизни, или просто последовать принимаемым большинством установкам, так и в самом жизненном пути приходится верить себе. И даже не себе, личности, — пишет Толстой, — а тому вечному, разумному и благому началу, которое живёт в каждом из нас и которое в первый раз пробудилось в вас и задало вам эти важнейшие в мире вопросы и ищет и требует их разрешения’.

——

— Приходят иногда письма: в них говорится, что этот текст надо переписать много раз и разослать дальше, а иначе Бог накажет. Как вы к таким письмам относитесь?

Почта. Вопросы. Мнение редакции.

Эти, так называемые ‘святые письма’ обычно в качестве своего источника указывают на некий ‘голос’, услышанный кем-то много десятилетий тому назад, на ‘видения’ или ‘ангелов’, повелевших написать тот или иной коротенький текст и разослать десяткам адресатов, чтобы те, в свою очередь, сделали то же, и так далее. Но и эти истории ‘откровений’, и сами тексты /которые часто вообще не присутствуют/ занимают в письмах лишь незначительное место, основное же — это перечисление благ, которые ожидают исполнивших указание, и бед, которые обрушатся на головы тех, кто письмо проигнорируют. Тут же приводится несколько примеров.

Кроме того, что эти письма называют себя ‘святыни’, и что в них иногда могут встречаться какие-либо религиозные термины, ничего святого и божественного на самом деле в этих письмах нет. Ведь служение Богу — в самоотверженной любви, ‘изгоняющей всякий страх’, в расширении этой любви на всех, на всё Божье творение. Здесь же, в упомянутых письмах, — не что иное, как обыкновенный неприкрытый шантаж, вселяющий в некоторых читающих суеверный страх и побуждающий их к различным бессмысленным поступкам, не имеющим нечего общего со служением Богу.

И потому, при получении такого письма самое верное — это не пугаться и не поддаваться шантажу, не заниматься тиражированием суеверий, а поскорее выбросить его в мусорную корзину. Поистине, это лучшее, что можно сделать в подобных случаях. Только пусть сердце не осуждает при этом и тех, кто по каким-то причинам не смогли разобраться в сути пугающих писем и сидели, переписывали, рассылали…

||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||

Лев Толстой

ВЕРЬТЕ СЕБЕ

Верьте себе, выходящие из детства юноши и девушки, когда впервые поднимаются в душе вашей вопросы: кто я такое, зачем живу я и зачем живут все окружающие меня люди? и главный, самый волнительный вопрос, так ли живу я и все окру-

жающие меня люди? Верьте себе и тогда, когда те ответы, которые представятся вам на эти вопросы, будут несогласны с теми, которые были внушены вам в детстве, будут несогласны и с той жизнью, в которой вы найдете себя живущими вместе со всеми людьми, окружающими вас. Не бойтесь этого разногласия, напротив, знайте, что в этом разногласии вашем со всем окружающим выразилось самое лучшее, что есть в вас, — то божественное начало, проявление которого в жизни составляет не только главный, но единственный смысл нашего существования. Верьте тогда не себе, известной личности, — Ване, Пете, Лизе, Маше, сыну, дочери царя, министра или рабочего, купца или крестьянина, а себе, тому вечному, разумному и благому началу, которое живет в каждом из нас и которое в первый раз пробудилось в вас и задало вам эти важнейшие в мире вопросы и ищет и требует их разрешения. Не верьте тогда людям, которые с снисходительной улыбкой скажут вам, что и они когда-то искали ответов на эти вопросы, но не нашли, потому что нельзя найти иных, кроме тех, которые приняты всеми.

Не верьте этому, а верьте только себе, и не бойтесь несогласия со взглядами и мыслями людей, окружающих вас, если только несогласные с ними ответы ваши на представляющиеся вам вопросы основаны не на ваших личных желаниях, а на желании исполнить назначение своей жизни, исполнить волю той силы, которая послала вас в жизнь. Верьте себе, особенно когда ответы, представляющиеся вам, подтверждаются теми вечными началами мудрости людской, выраженной во всех религиозных учениях и в наиболее близком вам учении Христа в его высшем духовном значении.

Помню, как я, когда мне было 15 лет, переживал это время, как вдруг я пробудился от детской покорности чужим взглядам, в которой жил до тех пор, и в первый раз понял, что мне надо жить самому, самому избирать путь, самому отвечать за свою жизнь перед тем началом, которое дало мне ее. Помню, что я тогда, хотя и смутно, но глубоко чувствовал, что главная цель моей жизни это то, чтобы быть хорошим, в смысле евангельском, в смысле самоотречения и любви. Помню, что я тогда же попытался жить так, но это продолжалось недолго. Я не поверил себе, а поверил всей той внушительной, самоуверенной, торжествующей мудрости людской, которая внушалась мне сознательно и бессознательно всем окружающим. И мое первое побуждение заменилось очень определенными, хотя и разнообразными желаниями успеха перед людьми, быть знатным, ученым, прославленным, богатым, сильным, то есть таким, которого бы не я сам, но люди считали хорошим.

Я не поверил себе тогда, и только после многих десятков лет, потраченных на достижение мирских целей, которых я или не достиг или которых достиг и увидал бесполезность, тщету, а часто и вред их, я понял, что то самое, что я знал 60 лет тому назад и чему не поверил тогда, и может и должно быть единственной разумной целью усилий всякого человека.

А какою иною, более радостною для себя и более полезной людям могла бы быть моя жизнь, если бы я тогда, когда голос истины, бога, в первый раз заговорил в не подверг-

шейся еще соблазнам душе моей, поверил бы этому голосу и отдался бы ему?

Да, милые юноши, искренно, самостоятельно, не под влиянием внешнего внушения, а самостоятельно и искренно пробудившиеся к сознанию всей важности своей жизни, да, не верьте людям, которые будут говорить вам, что ваши стремления только неисполнимые мечты молодости, что и они так же мечтали и стремились, но что жизнь скоро показала им, что она имеет свои требования и что надо не фантазировать о том, какая бы могла быть наша жизнь, а стараться наилучшим образом согласовать свои поступки с жизнью существующего общества и стараться только о том, чтобы быть полезным членом этого общества.

Не верьте и тому особенно усилившемуся в наше время опасному соблазну, состоящему в том, что высшее назначение человека — это содействие переустройству существующего в известном месте, в известное время общества, употребляя для этого всевозможные средства, даже и прямо противоположные нравственному совершенствованию. Не верьте этому, цель эта ничтожна перед целью проявления в себе того божественного начала, которое заложено в душе вашей. И цель эта ложна, если она допускает отступления от начала добра, заложенного в душе вашей.

Не верьте этому. Не верьте тому, что осуществление добра и истины невозможно в душе вашей. Такое осуществление добра и истины не только не невозможно в душе вашей, но вся жизнь, и ваша, и всех людей, только в одном этом, и только это осуществление в каждом человеке ведет не только к лучшему переустройству общества, но и ко всему тому благу человечества, которое предназначено ему и которое осуществляется только личными усилиями каждого отдельного человека.

Да, верьте себе, когда в душе вашей будут говорить не желание превзойти других людей, отличиться от других, быть могущественным, знаменитым, прославленным, быть спасителем людей, избавителем их от вредного устройства жизни (такие желания часто подменивают желание добра), а верьте себе, когда главное желание вашей души будет то, чтобы самому быть лучше, я не скажу: совершенствоваться, потому что в самосовершенствовании есть нечто личное, удовлетворяющее самолюбию, а скажу: делаться тем, чем хочет тог Бог, который дал нам жизнь, открывать в себе то вложенное в нас, подобное Ему, начало, жить по-Божьи, как говорят мужики.

Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе Бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира.

Ищите Царствия Божия и правды Его, а остальное приложится вам. Да, верьте в то великой важности время, когда в первый раз загорится в вашей душе свет сознания своего божественного происхождения. Не тушите этот свет, а всеми силами берегите его и давайте ему разгореться. В этом одном, в разгорании этого света — единственный великий и радостный смысл жизни всякого человека.

1906-1907 гг.

Ю. Владев

/Эти заметки начали появляться у меня приблизительно с 1970 года /вместо дневника/. Это отголоски общения и разговоров с разными людьми, чтения книг, мои краткие из них выводы-заключения, а также собственные ‘открытия’ того, что уже было мне знакомо, но ещё не стало родственным, и отрицание противоположного. Так что моими ориентирами являются не сами по себе эти заметки, а то, чем они вызваны, то, чем окрашены эти отклики на важные и, казалось бы, мелкие явления жизни. А заметки это, скорее, выражение реакции на ориентиры и попытки определить самочувствие, когда направление пути стало осознанным./

ОРИЕНТИРЫ

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

——

Эти вопросы, вопросы, вопросы… Нет ответственности, нет свободы. А ответственность ставит новые вопросы. Не поскучаешь.

——

Без сомнений знание сомнительно. Только сомнения могут привести к уверенности. Там, где знание набегает сомнений, ложь возводит себя в науку. Невежество предпочтительнее несомневающейся лжи.

——

—————————-

Начало см. ‘ЯП’ NN 9-10, 11

Коль намерен остаться оптимистом, не доверяй без проверки оптимистическим сентенциям, иначе обманутый оптимизм когда-нибудь потянет в объятия пессимизма.

——

Когда мы ждём, время идёт медленно, когда спешим — быстро. Здесь ещё нетрудно разобраться, что так нам только кажется. Но человеческая заданность, тенденциозность в каком-то важном деле, особенно в религиозной идеологии, настолько мешает объективности, что готова объективность объявить тенденциозностью и, бывает, объявляет.

——

Религия умирает, если является только идеологией, оторванной от практики. Религия как отношения человека к миру соответствующим поведением людей, их поступками. Она постоянный руководитель, а не предмет обихода, нужный лишь в определённое время в определённом месте. Мало знать свою религию, надо дышать ею.

——

Та часть религии, которая воплощается конкретными действиями любви и добра, является головой, а часть, не находящая практического применения в этике, — лишь волосы на этой голове. Каких только причёсок мы не носим!

——

Говорят самое ценное в мире — жизнь. А в жизни? В жизни — любовь. Её ищет мысль, её называет слово, её осуществляет поступок, её оберегает совесть. Так что самое ценное в нашем мире — любовь. Ею осмысливается жизнь, потому что на ней основывается идеал.

——

Человек постольку человек, поскольку обращен к этическому идеалу и поэтому стремится к свободе и совершенствованию. Зовущий идеал, направление этики, рамки свобода — всё это религия, являющаяся условием нашей человечности.

——

Любовь — это этическая установка самоотречения. Только в этом случае любовь может быть всеохватной, безвыборочной, не замешанной на эгоизме.

——

Иногда непрошенная готовность делать людям добро скрывает желание получать с этого проценты, обретать какую-то выгоду — от сиюминутной корысти /например надеяться на мысль окружающих о себе: ‘какой хороший человек!’/ до корысти на перспективу /обязать другого на ответную благодарность: ‘я — тебе, ты — мне’/. Это что угодно, но только не добро. Покупаются услуги, оплачивается сделка. Добро же до безымянности бескорыстно и не рассчитывает — в идеале — даже по курсу ценностей духовного мира.

——

Самоотверженность в любви скрыта до востребования. Может и не понадобиться. Просто любящий человек пребывает таковым, что бы ни происходило, остаётся таковым, несмотря на шантаж или провокацию каких-либо случайностей. В любви так называемая самоотверженность является самоутверждением.

——

Привлекательно выглядит героический поступок, требующий смелости и мужества. Но куда больший запас убеждённости требует каждодневное подвижничество в приверженности взглядам, опережающим общепринятые. Это уже не эмоциональный импульс, а упорная духовная работа, это противостояние чьим-то суевериям и преодоление в себе усталости и страха перед насилием, это терпеливая стойкость, длящаяся годы с постоянной готовностью к самоотверженности. В религиозном смысле — это осознанное прикосновение к своему бессмертию.

——

Религия разрушается не иного рода идеями, а недомыслием. Если на минуту исключить атеизм из числа религий и согласиться, что ‘религия — вздох угнетённой твари’ /Маркс/, то в силу исторических фактов придётся признать, что атеизм — остановка дыхания. Нет уж, лучше дышать, чем задохнуться.

——

Учебы и опыт — две руки для одного дела. Учёба пополняет опыт, опыт облегчает учёбу. Религиозная грамотность уясняет духовную работу, а духовная практика совершенствует религию. И глупо когда-нибудь решить, что теперь уж мне достаточно одной руки.

——

О стыде говорят, сравнивая его с дымом, что он глаза не ест. А совесть? Не отступит от совестливого, загрызёт. Разницу можно выразить формулой: стыд — когда стыдно не столько перед собой, сколько перед другими, совесть — когда совестно не столько перед другими, сколько перед собой. А от себя, как известно, не убежишь.

——

У каждого, думается, мораль имеет парадный вход и задворки, до которых ‘руки не доходят’. Если бы посторонние могли заглядывать в задворки, у нас бы быстрее нашлось время выгрести оттуда мусор. Удивительно: позволяем себе пренебрегать своим состоянием, но не мнением о себе людей.

——

Совестливость — тонкий и хрупкий инструмент, требующий бережного к себе отношения. При этом тем, кто часто отмахивается от совести, кажется, что она совершенно лишена сочувствия к своему носителю, так как не прощает ошибок, И великий стыд, несмотря на прекрасную память, со временем, при изменившихся обстоятельствах, может простить даже преступление, совесть — никогда не простит и малой

погрешности. Но это лишь кажется, что совесть не сочувствует человеку, — просто она не умеет лгать.

——

Хочется, бывает, чтобы совесть — строгий прокурор — была и красноречивым адвокатом за своего подопечного перед другими людьми. Но она, соотносясь только со своим собеседником, никогда не выходит на публику и не защищает его перед окружающими. Дело в том, что совесть учит бескорыстию в добре и любви, а защита — уже корысть.

——

Совесть — существо настойчивое до упрямства, несмотря на чувствительность и кажущуюся беззащитность. При этом она требует к себе предупредительного и нежного отношения, потому что она не слуга, а друг. Её можно на время оттолкнуть от себя, но нельзя подкупить или уговорить надолго замолчать. Не она беззащитна, — беззащитен тот, кто не пожелал прислушаться к ней /не бывает положения хуже/. Нет советника разумнее совести, когда происходит в человеке этический выбор.

——

Шах казнил друзей, говорящих ему обличающую правду, и приблизил льстецов, готовивших ему гибель, — эгоизм сделал его слепым. Всегда ли мы поступаем иначе? Наше льстивое себялюбие — наш враг номер один.

——

Почаще бы видеть себя дураком, не пропускать, отмечать для себя этот раздражающий факт. Раздражение сменится надеждой: видимое поправимо, неизлечимо только скрытое. И спасибо всем, кто, заметив мою дурь, не скрыл, не отвернулся молчаливо.

——

Если бы суеверия, предрассудки, привычки не были так сильны, то каждый начинал бы новую жизнь не только с понедельника, а ежедневно. Целый день — это так много, если не тратить его на пустяки.

——

Переживать за незнакомого человека, который поступил плохо или с которым поступили плохо, естественно, ибо он ближний, а откуда сочувствие к кошке Мурке, поросёнку Хрюше собаке Мурзе и даже к незнакомой живности? Очевидно, всё, что населяет мою вселенную, мне родня.

——

При стремления к лучшему и при ясном понимании наивная доверчивость питает надежду и удесятеряет силы. Наивную доверчивость надо бы не упрекать, а оберегать, даже если она, как часто кажется, становится причиной несчастья наивного человека. А вот подозрительность и недоверие действительно отнимают счастье, смещая жизненные ориентиры и смешивая восприятие добра и зла. Лучше пусть обманывают меня, чем само-

му обманываться, считая что-то хорошее плохим.

——

Мир един, и незыблемо это единство — единство миров духовного и материального. Ничто не возникает и не исчезает, всё во взаимообусловленности, лишь преобразовывается и изменяется. А мы по недоразумению толкуем о смерти, называя так некоторые материальные метаморфозы и забывая, что внеличностная духовность вообще не имеет такого понятия, как смерть. А ведь человек — существо еще и духовное.

——

Все люди по сути своей одинаковы. Великие от заурядных отличаются не какой-то исключительностью, а тем, что смогли понять и выразить себя. Заурядные же не сумели отдать своё духовное достояние в обращение или, хуже того, вообще не заметили его в себе.

——

Не прислушивайся к аппетиту, жди чувства голода, не гонись за наслаждениями, береги свободу, не стремись к богатству, довольствуйся работой, не заражайся обидой, оставайся доброжелательным, не желай похвалы, приучайся к самоотречению, не бойся болезней радуйся жизни, — и откроется истина, и снизойдёт сила, и осуществится назначение.

——

Хорошо-то как устроено всё: как в физическом труде, после траты себя до предела, возвращается новая сила, так и в духовной работе возникает энергия, раздвигающая пределы, которые казались прежде непреодолимыми.

——

Так называемые диссиденты всех оттенков всегда составляют, понятно, меньшинство общества. Но без этого беспокойного меньшинства большинство было бы обречено на спокойное омертвение. Поводырём слепца может быть и слабый ребёнок.

——

Добрый человек обязательно в какой-то мере оппозиционер властвующему режиму, сознаёт он это или нет. Это неизбежно хотя бы потому, что совершение добра предполагает свободу выбора. А внутренне свободный человек так или иначе находится в оппозиции насилию, то есть отсутствию выбора. Поэтому режимная пропаганда нравственности является в лучшем случае неблагодарным делом, в худшем — заведомой ложью.

——

Говорят, нет морали самой по себе, моральность или аморальность поступков определяется, мол, тем, какому делу поступки способствуют или препятствуют. Добрым счита-

ется все то, что помогает делу, которому служишь, и злом — то, что мешает этому делу, сиречь религии, революции, партийности и т. п. Вообще-то, мол, быть негодяем непозволительно, но когда безнравственность допускается для пользы дела, она становится доблестью. Так дорогое дело, которому служат подлостью, превращается в подлость, ибо допущение зла ради добра неизбежно превращает добро в зло. Всякое наше дело должна определять совесть, если не хотим, чтобы дело было кукушёнком в гнезде совести. Ведь жизнь с ущемлённой совестью — фальшивка. Мораль, совесть — выше дела, каким бы значительным оно ни представлялось.

——

Бодрая фраза ‘С нами Бог’ когда-то употреблялась как воинственный клич. Местоимение во множественном числе говорит здесь о том, что Бог видится главой конкретной общественной иерархии, борющейся с врагами. Кто считает, что к нему должен присоединиться Бог, уже отвернулся от Бога’.

——

Не следует считать, что хорошее дел выигрывает, если ты ему служишь. Предпочтительнее думать, что выигрываешь сам, потому, что служишь хорошему делу.

——

Можно быть бедным до нищеты, нещадно эксплуатируемым, раз иначе не получается. Не так уж стыдно, если это беда, а не вина. Но никогда нельзя позволить злоупотребить собой. Границей всякой эксплуатации является превращение человека в средство насилия над другими людьми, ибо здесь теряется его внутренняя свобода, это уже порабощение. А рабство — явление, находящее вне человеческих отношений. Эпиктет, будучи рабом, был всегда внутренне свободен.

——

Хорошо, что на свете есть дети. С их помощью взрослые могут вспомнить, а если удастся, то и восстановить в себе что-то ценное, что они потеряли на пути к своей взрослости — простоту и непосредственность отношений, безбоязненную искренность, мудрую наивность, бескорыстное целомудрие. И, с другой стороны, видя в детях капризность, иногда жестокую агрессивность, бестактную прямолинейность, необдуманность суждений и поступков, взрослые могут рассмотреть себя как бы со

стороны и попытаться соскоблить все это со своей совести. Хорошо бы взрослым, особенно родителям, дружить с детьми — для взаимовоспитания. К сожалению, дружба поколений в наших условиях — почти исчезнувшее явление.

——

Детские книжечки с сиропчиком, слащавенькие разговоры и назойливые ухаживания, которыми перекармливают деточек добренькие взрослые, вызывают у многих детей протест. Рано или поздно ребенка стошнит, и он сквозь розовенькие сюсюканья будет видеть только неискренность или глупость родителей и воспитателей — даже там, где их намерения и мотивы поведения безупречны. Ещё хуже, если по слабости подопечный посчитает лживость и холуйство взрослых должным и примет их правила игры как программу собственной жизни. Думаю, даже безразличие в воспитании детей предпочтительнее компрометации добра его карикатурным навязыванием. Там хоть отношения не имеют эмоциональных зигзагов. Хорошо бы любить ребёнка на равноправных с ним началах — не потому, что он маленький, а потому, что человек.

——

В воспитании детей противопоказано выпячивать исключительную любовь, как и антипатию. Обожание и неприязнь — враги воспитания. Воспитатель должен во-первых, постоянно воспитывать себя, во-вторых, быть открытым, в-третьих, к воспитываемым относиться ровно-доброжелательно. Остальное приложится.

——

В нашем изолгавшемся мире постоянные разговоры о будущем означают попытку спрятаться в нём от настоящего, оттянуть свой ответ за свои теперешние дела. Действительная забота о будущем должна бы вынудить к честному разговору о настоящем.

——

Не беда, если собственная мысль приводит к выводам, которые были высказаны кем-то ранее. Беда, если чужая мысль принимается бездумно. Самостоятельное открытие уже открытого говорит лишь о том, что размышления на эту тему необходимы. Суть не в новизне, а в актуальности теории. Когда же мысль устаревает, находится первооткрыватель иных умозаключений, которые позже не однажды будут открываться и совершенствоваться другими людьми. Ведь те, кто первыми почувствовали тепло солнечных лучей, не могут монополизировать солнце.

——

Океан насыщает воздух влагой, из которой возникают облака, посылающие на леса, степи, поля животворящий дождь. Когда умирает или появляется, вбирая в себя воду, трава, цветок, дерево, количество воды на планете не уменьшается и не увеличивается. Неизменный Океан принимает воду, бывшую растениями, и опять посылает её жаждущим семенам и росткам. Так и жизнь одухотворяет людей, стремящихся как можно больше вобрать в себя Бога общением, трудом, молитвой, искусством, наукой, — разумом и любовью. Как каждая капля влаги — подобие Океана, так душа каждого человека — конкретное подобие Бога.

——

Если бы люди могли полнее выразить друг другу свой внутренний мир, — вся историй человечества пошла бы по-другому. Мы почти всегда совершаем роковую ошибку, не видя в другом того внутреннего богатства, которое знаем в себе. И факт, что мы замечаем эту ошибку в окружающих, становится оправданием такой же своей ошибки. А то, что мы ошибаемся относительно внутреннего мира других, обедняем в их глазах наш внутренний мир.

Жизнь, то есть желание блага — общее, всечеловеческое явление, объединяющее духовным родством всех людей без исключения.

——

г. Киев.

КОНЦЕПЦИИ НЕНАСИЛИЯ

Мартин Лютер Кинг

ИЗ КНИГИ STRIDES TO FREEDOM, (1958)

Учитывая, что философия ненасилия играла такую положительную роль в Движении Монтгомери, следует рассмотреть её основные принципы.

Во-первых, нужно подчеркнуть, что ненасильственное сопротивление — это не трусость, а именно сопротивление. Если же кто-то действует таким образом потому что боится или просто не имеет возможности воспользоваться орудиями насилия, то по своей сути действия такого человека уже не являются ненасильственными. Потому-то и говорил Ганди, что, если трусость — альтернатива насилию, то уж лучше сражаться. Утверждая это, он однако ясно сознавал, что, хотя ни один человек или группа людей вовсе не

должны подчиняться несправедливости, но они не должны и прибегать к насилию для восстановления справедливости, ибо всегда есть возможность ненасильственного сопротивления. Причём, именно таков путь сильного человека.

Здесь не может быть речи о ленивой пассивности. Выражение ‘пассивное сопротивление’ часто производит обманчивое впечатление: кажется, что это ‘метод ничего-не-деланья’, вяло и пассивно приемлющий зло. Нет ничего более далёкого от истины. Участник ненасильственного сопротивления пассивен в том смысле, что он не проявляет физической агрессивности, хотя в это самое время его ум и его чувства всегда активны, и он всегда ищет способы убедить противника. Это метод физической пассивности при исключительной духовной активности. Не пассивное несопротивление, но активное ненасильственное сопротивление.

Во-вторых, ненасильственный метод не направлен на поражение или унижение противника, но это поиск дружбы и взаимопонимания. Когда участник ненасильственного сопротивления выражает свой протест бойкотом или несотрудничеством, он сознает, что всё это не самоцель, а лишь возможности пробудить в противнике чувство морального стыда. Цель же — покаяние и примирение.

Третья важная особенность этого метода состоит в том, что он направлен не против людей, совершающих зло, но против самого зла. Участник ненасильственного сопротивления сознаёт, что совершающие зло сами же я