А. А. Бестужев-Марлинский
А. А. Бестужев-Марлинский
Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года
Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года
КОММЕНТАРИИ
Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года, Бестужев-Марлинский Александр Александрович, Год: 1824
Время на прочтение: 11 минут(ы)
В старину науки зажигали светильник свой в погасающих перунах войны и цветы красноречия всходили под тению мирных олив. В наши времена, когда состояние ученого и воина не сливается уже в одну черту, мы видим совсем противное: топограф и антикварий поверяют свои открытия под знаменем бранным, гром отдаленных сражений одушевляет слог авторов и пробуждает праздное вниманье читателей, газеты превращаются в журналы и журналы — в книги, любопытство растет, воображенье, недовольное сущностию, алчет вымыслов, и под политическою печатью словесность кружится в обществе. Это было и с нами в Отечественную войну. Наполеон обрушился на нас — и все страсти, все выгоды пришли в волнение, взоры всех обратились на поле битвы, где полсвета боролось с Россией и целый свет ждал своей участи. Тогда слова отечество и слава электризовали каждого. Каждый листок, где было что-нибудь отечественное, перелетал из рук в руки с восхищением. Похвальные песни, плохи или хороши они были, раздавались по улицам, и им рукоплескали в гостиных — одним словом, все тогда казалось прекрасным, потому что все было истинным. Но политическая буря утихла, укротился и энтузиазм. Внимание наше, утомленное блеском побед и подвигов, перевысивших все затейливые сказки Востока, и воображение, избалованное чудесным, напряженное великим, — постепенно погрузились опять в бездейственный покой. Огнистая лава вырвалась, разлилась, подвигнула океан — и застыла. Пепел лежит на ее челе, но в этом пепле таится растительная жизнь и когда-нибудь разовьются на ней драгоценные виноградники. Вот картина любви наших соотечественников к словесности после войны, по теперешнему ее состоянию были еще и другие причины. Отдохновение после сильных ощущений обратилось в ленивую привычку, непостоянная публика приняла вкус ко всему отечественному, как чувство, и бросила его, как моду. Войска возвратились с лаврами на челе, но с французскими фразами на устах, и затаившаяся страсть к галлицизмам захватила вдруг все состояния сильней чем когда-либо. Следствием этого было совершенное охлаждение лучшей части общества к родному языку и поэтам, начинавшим возникать в это время, и, наконец, совершенное оцепенение словесности в прошедшем году. Так гаснет лампада без течения воздуха, так заглушается дарованье без ободрений! О прочих причинах, замедливших ход словесности, мы скажем в свое время.
Приступаю к делу.
Ни один еще год не был беднее оригинальными произведениями прошедшего 1823. За исключением книг, до точных наук относящихся, вся наша словесность заключалась в журнальных, притом весьма немногих статьях. Лишь печатные промышленники тискали вторым и третьим изданием сонники и разбойничьи романы для домашнего обихода в провинциях. Порой появлялись порядочные и сомнительные переводы прекрасных романов Вальтера Скотта, но ни одно из сих творений не вынесло имя переводчика на поверхность сонной Леты, Во-первых, потому, что пора славы за прозаические переводы уже миновала, а во-вторых, и слог их слишком небрежен.
Из оригинальных книг вышли в свет истекшего года ‘Новейшие известия о Кавказе’ С. Броневского и ‘Путешествие по Тавриде’ Муравьева-Апостола. Обе сии книги во всех отношениях заслуживают внимание европейцев и особенную благодарность русских. Точность исторических изысканий, новость сведений географических и чистота слога венчают их похвалою археологов и литераторов и вообще делают их необходимыми книгами для ученого и светского человека. Г-н Булгарин, в своих ‘Записках о Испании’, как очевидец, описал живо и завлекательно многие случаи народной войны испанцев с французами, обычаи первых и панораму благословенной стороны вторых. Рассказ его свеж и разнообразен, изложение быстро и выбор предметов нов. Г-н Мерзляков издал ‘Краткое начертание изящной словесности’, весьма полезное для учащихся и учащих, где он удачно подражал Эшембургу. Слог его облечен убеждением, силою и красотою. Сочинение г. Бутурлина ‘О нашествии Наполеона на Россию’ и книжечка графа Ростопчина ‘Правда о пожаре Москвы’ только по именам сочинителей принадлежат к русской словесности, потому что писаны по-французски, что же касается до слога переводов их, он неровен и полон галлицизмов. В числе книг полемических заметны ‘Примечания’ г. Грамматина на ‘Слово о полку Игоревом’, в котором он разрешил многие сомнительные места, но тон самоуверенности не всегда доказывает, что его доказательства бесспорны. Г-н Греч издал опыт новой русской грамматики под именем ‘Корректурных листов’, где развертывает совершенно новые и ближайшие к природе русского языка начала. К. Калайдович, почтенный археолог наш, посвятивший себя старине русской, напечатал статью ‘Археологические изыскания в Рязанской губернии’, где виден зоркий взгляд знатока и опытность ученого. ‘Новое детское чтение’ С. Глинки по слогу и цели своей имеет большое достоинство, и его же ‘Краткая русская история’ достойна быть ручною книжкою в семействах. Сим заключается книжная фаланга.
Маленькая поэма ‘Оскар и Альтос’, г-на Олина, и перевод ‘Воспоминаний’ Легуве, г-на Глебова, были единственными отдельными стихотворениями. Содержание первой взято из Оссиана, в ней беглые стихи, несколько удачных картин, искры чувства — и только. Достоинство же другой заключается в верности перевода и плавности стихосложения. Говоря о театре, трудно решить: актеры, авторы или публика были виною упадка оного? Вероятно, что все в свою очередь, но то уже бесспорно, что никогда театр и сцена не были пустее. Не считая пьес, которые не читаются и не играются, одни старинные оперы забавили праздничных зрителей, а драмы и переводные водевили продовольствовали публику в теченье недели. Из числа последних князя Шаховского берут безусловное первенство над прочими. ‘Деревенский философ’, комедия г. Загоскина, развертывает забавные черты наших баричей, доказывая комический дар автора. ‘Сафо’, лирическая трагедия г. Сушкова, имеет только один недостаток: именно, что героиня пьесы топится в 4-м, а не в 1-м акте. В ‘Персее’ г. Ростовцева есть сильные стихи, удачные сцены, счастливые мысли — и недостаток действия. Две последние трагедии не были представлены, и только прекрасный перевод ‘Федры’ г. Лобановым одушевил умирающую сцену. В ней жар чувств и прелесть стихов и краткость выражений переданы точно и плавно. Публика увенчала переводчика рукоплесканиями, а критика — заслуженною похвалою.
Чтения публичные в литературных обществах, возбуждая соревнование между молодыми писателями, разливают и в публике вкус к родной словесности. Нередко те, которые приезжают туда, чтобы других посмотреть или показать себя, возвращаются домой с новыми понятиями и с полезнейшею охотою. По обычаю, императорская Российская Академия имела свое годичное торжественное заседание, и там знаменитый историограф наш, Н. М. Карамзин, растрогал слушателей отрывком своим из 10 тома ‘Ист. гос. Росс.’ о убийстве царевича Димитрия. Что сказать о совершенстве слога, о силе чувств! Сии качества от столь прекрасного начала идут все выше и выше, как орел, устремляющийся с вершины гор в небо. Г-н Жуковский читал прекрасный отрывок из переводимой им ‘Энеиды’, и князь Шаховской — отрывок из высокой комедии своей ‘Аристофан’. Общество соревнователей благотворения и просвещения имело тоже одно публичное заседание, где разнообразие предметов шло наравне с занимательностию их и любопытством слушателей. Между прочими достойными пьесами отличалась трогательная сцена из Шиллеровой ‘Иоанны д’Арк’ Жуковского и ‘Послание к Державину’ г. Туманского: оно обличает талант молодого певца. В прозе Греча и князя Вяземского отрывки из жизни И. И. Дмитриева. Общество при Московском университете собиралось для публичных заседаний ежемесячно, труды оного напечатаны. Должно сознаться, что литературные журналы всей Европы при нынешней естественной умонаклонности к политике весьма незначительны, ж в этом отношении русские нередко берут над ними преимущество. Из периодических изданий отличаются у нас полезными изысканиями, до отечественных древностей и языка относящимися, ‘Труды общества при Московском университете’. В каждой части оных всегда есть много дельного. В ‘Сочинениях и переводах’, издаваемых Российскою Академиею, заключались переводы с старых и новых языков, критики и этимология слов русских. ‘Модный журнал’ (издатель г. Шаликов, в Москве) пленял читателей чужою любезностию, невинными критиками, довольно нелюбопытными письмами и милыми стишками. ‘Журнал художеств’ (изд. г. Григорович, в С.-Петербурге), достойный благодарности по цели и похвалы по исполнению, составлялся из прекраснейших критических, теоретических и описательных статей, до изящных художеств касающихся, написанных с чувством знатока и языком опытного художника. Его еще мало у нас оценили. ‘Сибирский вестник’ (изд. г. Спасский, в С.-Петербурге) содержал в себе весьма любопытные известия о Сибири, которая менее известна нам самим, чем земля эскимосов. ‘Инвалид’ (изд. г. Воейков, в С.-Петербурге) принадлежит к словесности только своими ‘прибавлениями’, в коих, если он был беднее других прозою, зато богатее всех хорошими стихами. Стихотворения г. Языкова, некоторые пьесы г. Плетнева, князя Вяземского, Жуковского, прелестное ‘Послание к Гнедичу’ Баратынского и ‘Невское кладбище’ самого издателя украсили оный. ‘Благонамеренный’ (изд. г. Измайлов, в С.-Петербурге), забавен для своего круга. ‘Журнал общества соревнователей просвещения и благотворения’ (в С.-Петербурге), издаваемый с столь священною целью, нередко включал в себе достойные его листки. Между прочим ‘О древних посольствах в Россию’ г. Корниловича, ‘О романтизме’ г. Сомова и ‘Разбор русских писателей’ князя Цертелева достойны внимания. ‘Отечественные записки’ (изд. г. Свиньин, в С.-Петербурге) хотя не всегда с историческою точностию, но всегда с патриотическим жаром хранили и передавали черты народного нрава, частных дел и замечательных событий. ‘Вестник Европы’ (изд. г. Каченовский, в Москве), патриарх русских журналов, правда далеко отстал в поэзии от петербургских периодических изданий, но по части прозаической шел обыкновенным своим твердым шагом. В нем в прозе заметны статьи: г. Гусева ‘О метафизиках немецких’ и ‘О русском языке’ неизвестного, по стихотворениям: отрывок из комедии ‘Лукавин’ г. Писарева и его же ‘Пир мудрецов’. ‘Северный архив’ (в С.-Петербурге), издатель оного г. Булгарин, с фонарем археологии спускался в не разработанные еще рудники нашей старины и сбиранием важных материалов оказал большую услугу русской истории. Все новейшие путешествия, наши и чужестранные, являлись там первые. Там же ‘Критика’ Леллевеля на ‘Историю государства Российского’ была приятным и редким феноменом в областях словесности, беспристрастие, здравый ум и глубокая ученость составляют ее достоинство. ‘Прибавления к ‘Северному архиву’ г. Булгарина же оживляют на берегах Невы парижского пустынника. Живой, забавный слог и новость мыслей готовят в них для публики занимательное чтение, а оригиналы столицы и нравы здешнего света — неисчерпаемые источники для его сатирического пера. ‘Сын отечества’ (изд. г. Греч, в С.-Петербурге), неизменный поборник чистоты языка, по привычке заключал в себе много дельных статистических статей и очень хороших стихотворений. В числе критик (мимоходом, весьма плодовитых) особенно замысловаты ‘Письма на Кавказ’ самого издателя. В произведениях поэзии заметны: ‘Василек’, прекрасная басня И. А. Крылова, ‘Путешественник’ Жуковского, ‘Последний бард’ Мансурова, ‘Май’ Туманского, отрывок из ‘Освобожденного Иерусалима’ Раича и некоторые другие. ‘Прибавления к ‘Сыну отечества’ (изд. г-да Княжевичи, в С.-Петербурге) отличаются прекрасным выбором повестей и чистым плавным языком. Между немногих оригинальных пьес носит отпечаток народности ‘Иван Костин’ г. Панаева, прочие переведены с разных языков. Вообще же во всех почти журналах число оригинальных произведений к числу переводов относилось как два к десяти, а пропорция чисто литературных статей к ученым была едва ль не тоще, это печально.
Мало-помалу Европа сквозь тусклые переводы начинает распознавать нашу словесность. В прошлом году почти все повести из ‘Полярной звезды’ были переданы на немецкий язык в журнале г. Ольдекопа и повторились в других заграничных журналах. Г-н Линде перевел на польский все статьи, до истории русской литературы касающиеся, и приложил при переводе книги о том же предмете г. Греча, наконец г. Сен-Мор, по следам Воуринга [‘Russian anthology’. (Примеч. автора.)], Борха [‘Poetische Erzeugnisse dor Russen’. (Примеч. автора.)] и Гетце [‘Stimmen des russischen Volkes’. (Примеч. автора.)], примерных переводчиков-поэтов, издал ныне на французском языке ‘Русскую антологию’, но опыт его был равно неудачен, как перевод и как сочинение: в копии нет и следов национальности образца. Русские цветы потеряли там не только запах, но даже и самый цвет свой.
Так прокрался в вечность молчаливый прошедший год, казалось, он был осенью для соловьев нашей поэзии, и только в ‘Полярной звезде’ отозвались они — и умолкли снова, только (с благодарностию замечаем) по быстрому и благосклонному приему ‘Полярной звезды’ заметно было, что еще не погас жар к отечественной словесности в публике, впрочем, надобно и то сказать, что русский язык, подобно германскому в XVIII веке, возвышается ныне, несмотря на неблагоприятные обстоятельства. Теперь ученики пишут таким слогом, которого самые гении сперва редко добывали, и, теряя в численности творений, мы выигрываем в чистоте слога. Один недостаток — у нас мало творческих мыслей. Язык наш можно уподобить прекрасному усыпленному младенцу: он лепечет сквозь сон гармонические звуки или стонет о чем-то, но луч мысли редко блуждает по его лицу. Это младенец, говорю я, но младенец Алкид, который в колыбели еще удушал змей! И вечно ли спать ему?
P. S. Лишь теперь вышло в свет ‘Путешествие около света’ г. Головнина. Первая часть оного посвящена рассказу и описаниям истинно романическим, слог оных проникнут занимательностию, дышит искренностию, цветет простотою. Это находка для моряков и для людей светских. Еще спешим обрадовать любителей поэзии: маленькая и, как слышно и как несомненно, прекрасная поэма А. Пушкина ‘Бахчисарайский фонтан’ уже печатается в Москве.
Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года. Впервые — в альманахе ‘Полярная звезда’ на 1824 год, стр. 265—271, за подписью: Александр Бестужев. Вошла в Полное собрание сочинений, ч. XI, 1838. Печатается по тексту первой публикации.
Стр. 395. ‘.поверхность сонной Леты… — Лета (миф.) — река, символ забвения.
Броневский С. М. (1764—1830) — градоначальник Феодосии (1810 — 1816), автор сочинения ‘Новейшие географические и исторические известия о Кавказе’, 1—2 тт. (1823), знаток Крыма.
Муравьев-Апостол И. М. (1768—1851) — дипломат, писатель.
Стр. 396. Мерзляков А. Ф. (1778—1830) — поэт, переводчик, литературный критик. Его ‘Краткое начертание теории изящной словесности’ в 2-х частях вышло в 1822 г. Сторонник классицизма, но к концу жизни занимал эклектические позиции. Отсюда — подражание И. И. Эшенбургу (Эшембургу) (1743—1820), немецкому историку литературы.
Бутурлин Д. П. (1790—1849) — военный историк, автор ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году’ (1823—1824), а также ‘Истории смутного времени в России в начале XVII века’, ч. I (1839—1846).
Ростопчин Ф. В. — генерал-губернатор в Москве в 1812—1814 гг.
Грамматин Н. Ф. (1786—1827) — поэт, переводчик, филолог, издал перевод ‘Слова о полку Игореве’ с примечаниями. М., 1823.
Калайдович К. Ф. (1792—1832) — археолог, историк, филолог.
Глинка С. Н. (1776—1847) — писатель и журналист, брат Ф. Н. Глинки, придерживался монархических и консервативных позиций. ‘Новое детское чтение’ — журнал, выходивший в Москве с 1821 по 1824 г. по частям, цель его — воспитание ‘благочестия, послушания’. ‘Русская история’ вышла в 1816 г.
Олин В. Н. (ок. 1788—1841) — писатель, журналист, переводчик, издатель ‘Журнала древней и новой словесности’ (1819), автор трагедии ‘Корсер’ (1828), заимствованной из поэмы Байрона ‘Корсар’, и др.
Легуве Г.-М.-Ж. (1764—1812) — французский писатель, журналист, один из эпигонов классицизма.
Глебов Д. П. (1789—1843) — поэт, переводчик.
Стр. 397. Шаховской А. А. (1777—1846) — князь, автор многочисленных комедий и водевилей: ‘Новый Стерн’ (1805), ‘Расхищенные шубы’ (1811—1815), ‘Урок кокеткам, или Липецкие воды’ (1815), ‘Пустодомы’ (1820), ‘Ссора, или Два соседа’ (1821), и др.
Загоскин М. Н. (1789—1852) — писатель, автор исторических романов, драматург.
Сушков Н. В. (1796—1871) — поэт, драматург, журналист,
Ростовцев Я. И. (1803—1860) — поручик лейб-гвардии егерского полка, литератор, доносил на декабристов Николаю I. Впоследствии один из деятелей по подготовке крестьянской реформы 1861 г.
Лобанов М. Е. (1787—1856) — поэт, драматург, переводчик. Перевел трагедии Расина ‘Ифигения в Авлиде’ (1815), ‘Федра’ (1823). Пушкин отрицательно относился к переводу, который Бестужев назвал ‘прекрасным’.
Туманский В. И. (1800—1860) — поэт, был близко знаком о Рылеевым, Бестужевым. Его ‘Послание к Державину’ написано в духе декабристского поклонения перед поэтом, в котором они усматривали родственные себе гражданские мотивы.
В прозе Греча и князя Вяземского отрывки из жизни И. И. Дмитриева, — Отрывки в прозе Греча разыскать не удалось. Имеется в виду статья П. А. Вяземского ‘Известия о жизни и сочинениях И. И. Дмитриева’, приложенная к изданию Сочинений Дмитриева (СПб., 1823).
Стр. 398. ‘Труды общества при Московском университете’ — ‘Труды Общества любителей российской словесности при императорском Московском университете’, которые издавались в 1812, а затем возобновились в 1816 и выходили по 1826 г.
‘Сочинения и переводы’, издаваемые Российской Академией наук — выходили с перерывами с 1805 по 1813 г. и были возобновлены о 1823 г. в Петербурге под редакцией А. С. Шишкова.
‘Журнал художеств’ — ‘Журнал изящных искусств’, издавался в Петербурге в 1823—1825 гг. В. И. Григоровичем (1815—1876).
‘Сибирский вестник’ — издавался в Петербурге Г. И. Спасским (1783—1864) с 1818 по 1824 г.
‘Инвалид’ — ‘Русский инвалид’, газета, выходившая в Петербурге с 1813 г., была основана П. П. Памианом-Пезаровиусом в пользу раненных в войне с Наполеоном, а с 1822 по 1839 г. ее арендовал А. Ф. Воейков и она стала чисто ведомственным изданием. Ценным в газете был раздел о театре и ‘Прибавления’, в которых помещались стихи. После событий 1825 г. газета приобретает правительственный характер. С 1831 г., под редакцией Воейкова, а с 1837 г. — А. А. Краевского ‘Прибавления’ становятся ‘Литературными прибавлениями к ‘Русскому инвалиду’, в которых печатались лучшие произведения русской и зарубежной литературы.
‘Благонамеренный’ — журнал, издававшийся с 1818 по 1826 г. в Петербурге А. Е. Измайловым. Журнал не имел определенного политического направления, над чем и иронизирует А. Бестужев.
‘Журнал общества соревнователей, просвещения и благотворения’. — ‘Соревнователь просвещения и благотворения’ издавался в Петербурге с 1818 по 1825 г. как орган Вольного общества любителей российской словесности’, находился под влиянием декабристов.
‘Вестник Европы’… — патриарх русских журналов — начало его издания относится к 1802 г., был основан в Москве Н. М. Карамзиным, издавался В. А. Жуковским (1808—1809), В. В. Измайловым (1814), М. Т. Каченовским (1815—1830), при последнем сделался весьма отсталым журналом.
Стр. 399. ‘Северный архив’ (СПб., 1822—1828) — с 1825 г. стал называться ‘Журналом древностей и новостей по части истории, статистики, путешествий, правоведения и нравов’ (выходил в Петербурге под ред. Ф. Булгарина и Н. Греча). В нём принимали участие декабристы А. О. Корнилович, В. К. Кюхельбекер.
Лелевель И. (1786—1861) — польский историк и общественный деятель, придерживался демократических взглядов.
‘Прибавления к ‘Северному архиву’ — ‘Литературные листки’, журнал, выходивший в Петербурге в 1823—1824 гг. (издатель Ф. В. Булгарин), в нем было опубликовано несколько стихотворений Пушкина, Рылеева, а также В. И. Туманского, Ф. Н. Глинки и А. О. Корниловича.
…парижского пустынника… — Так назван Ф. В. Булгарин, который до перехода в русское подданство служил в армии Наполеона, жил в Париже, а с 1818 г. осел в России и стал заниматься журналистской деятельностью.
‘Сын отечества’ — исторический и политический журнал, выходивший в Москве с 1812 по 1852 г. (с перерывами), издавался и редактировался в разное время Н. И. Гречем, А. Ф. Воейковым, Ф. В. Булгариным, О. И. Сенковским, А. Ф. Смирдиным и др. Сотрудниками журнала в 20-е годы становятся декабристы и близкие им лица: здесь печатались К. Рылеев, А. Бестужев, В. Кюхельбекер, А. Грибоедов, А. Пушкин, П. Вяземский.
‘Освобожденный Иерусалим’ Раича — то есть поэма Торквато Тассо в переводе С. Е. Раича (1828), опубликованная в ‘Альбоме северных муз’, альманахе на 1828 г., издаваемом А. А. Ивановским (Старожиловым).
‘Прибавления к ‘Сыну отечества’ — ‘Литературные прибавления’, выходили в 1821—1824 гг., издавались Д. М. Княжевичем (1788—1844).
‘Иван Костин’ (СПб., 1824) — повесть Панаева В. И.
…в журнале г. Ольдекопа… — Имеется в виду библиограф Е. И. Ольдекоп (1787—1845), издававший с 1822 по 1826 г. на немецком языке ‘Санкт-петербургский журнал’ (‘St.-Petersburgische Zeitschrift’), в котором А. Бестужев опубликовал свои ранние произведения ‘Поездка з Ревель’ (1821) и ‘Замок Эйзен’ (1824).
Линде Самуэл Богумил (1771—1847) — польский литератор, перевел, кроме ‘Опыта краткой истории русской литературы’
Н. И. Греча, более десятка критических статей Н. М. Карамзина, статьи Батюшкова, Каченовского, Вяземского и др., а также статью А. Бестужева ‘Взгляд на старую и новую словесность в России’.
Стр. 400. … г. Сен-Мор, по следам Боуринга, Борха и Гетце… — В 1820-х гг. появился ряд первых антологий русской поэзии на европейских языках: Сен-Мора ‘Русская антология’ (Saint Ma Tire. Emile Dupre. Anthologie russe suivie de Poesies originales, 1823), Бауринга (Боуринга) Джона ‘Российская антология’ в двух частях, Лондон, 1821—1823 (‘Specimens of the Russian poets’), П. О. Гётце в 1817 г. перевел на немецкий язык 80 русских народных песен, издал их в 1828 г.: Gоеtzе Р. О. Stimmen des russischen Volks in Liedern (‘Голоса русского народа в песнях’). Дерптский студент К. Ф. Борг (у Бестужева — Борх) выпустил в 1820—1823 гг. антологию своих переводов. А. Бестужев приветствовал ‘Антологию’ Бауринга как факт популяризации русской литературы в Англии. В. К. Кюхельбекер дал обстоятельный критический анализ труда Борга (в журн. ‘Сын отечества’), где упрекал автора за чрезмерную ориентацию на романтизм Жуковского.
Алкид — то есть Геракл, Геркулес.