В.В. Розанов
В.В. Розанов
Выздоравливающая Россия
Выздоравливающая Россия
Выздоравливающая Россия, Розанов Василий Васильевич, Год: 1914
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Формула ‘все обстоит благополучно’ не была неверна сама по себе, — но она была суха, отвлеченна, и в ней нельзя было ни насладиться, ни огорчиться никакой конкретностью. Посему она была косна и безжизненна. Прочитав об ‘общем благополучии всех вещей’, хотелось заснуть, но нельзя было захотеть что-нибудь сделать.
В подобном положении и вопрос о ‘крепких напитках’, как бы они ни именовались. Общий говор: ‘Все стало лучше с их запрещением’ — нуждается в подкреплении определенными картинами: где лучше? насколько лучше? Враг трезвости хитер и силен, главное — он очень корыстен и эгоистичен и после войны кинется сейчас же к восстановлению картины — ‘Руси есть веселие пити, не можем без того быти‘. И в видах этой-то будущей упорной борьбы в высшей степени ценны все документальные свидетельства с мест. Я сейчас сообщу два таких свидетельства, но предварю их торопливым замечанием: мне рассказали лица, имеющие постоянное общение с действующею армиею, что там с лихорадочным вниманием следят за ходом ‘винного’ или ‘трезвого’ вопроса в России и связывают до такой степени ‘должную победу’ над врагом с запрещением крепких напитков, что это вылилось в форму какого-то суеверия. В армии, выступившей фронтом против Германии, есть какой-то суеверный страх перед вином, потому что тогда ‘все пойдет несчастно’, а если строжайшее запрещение винопития удержится, то мы ‘непременно победим’. Суеверие как суеверие, — ‘черт его знает, почему существует’. Передаю, как слышал. Но замечу, что в такие напряженные минуты, как война, страшно опасно затрагивать ‘суеверия’. Ведь решительно по ‘суеверному чувству’ на поле битвы или ‘охватывает всех паника’, или — люди кидаются на врага и вырывают у него победу.
4 декабря я получил от раненого, лежащего в одном из петроградских госпиталей, письмо с приложением к нему другого письма. Раненый пишет:
‘Нахожу такое письмо довольно интересным для публики, которой не так хорошо известно в настоящее время состояние нашей деревни благодаря отсутствию водки. …Должен сказать от себя, что отсутствие водки как теперь, так и впредь для населения провинции — одно спасение от разорения. Я сам жил в деревне и, можно сказать, на себе испытал’.
Вот письмо, полученное этим раненым из Екатеринославской губернии.
‘…Напрасно вы думаете, Назар Аксентьевич, что я оставил ваше письмо из действующей армии без ответа. Еще 17 октября ответил вам по указанному вами адресу и в то же число послал вам и посылку табаку: 1000 папирос, 5 фунт, махорки и бумаги курительной. Очень жаль, что не получили, но ничего. Может быть, достанется там другим воинам действующей армии.
Вам хочется знать, как живем мы здесь и каковы у нас дела. Живем мы теперь только одними интересами о войне. Помыслы наши, да и всего народа, думаю, прикованы к войне и ходу ее действий. Мы чутко ощущаем жизнь нашей дорогой и доблестной армии, болеем за переживаемые ею тяжелые испытания войны, преклоняемся перед ее самоотверженной и изумительной храбростью и бесконечно верим в нашу победу.
Что же касается промышленного и хозяйственного состояния нашего района, то скажу, что оно неважно. Во-первых, — война, и во-вторых, — неурожай. Недород оказался таким серьезным, что такового не запомним на протяжении 20 лет. Особенно пшеница вышла плоха: 15, 20 пуд. с десятины. Причин же недороду было много: не вовремя дожди, вредители в виде червяка различных видов и наименований, затем — головня (спорынья) и, наконец, плохой налив от сильной жары. Но недород в значительной степени скрашивается отсутствием водки. Вот уж доподлинно благо великое для деревни — и узнать ее нельзя. Все так тихо, чинно — просто прелесть! Деревня будто омылась и очистилась от ужаса пьяной неопрятности и грязи и выглядит теперь такой чистой и деловитой. Представьте себе, свадьбы как сходят без водки. Бывают при этом и курьезы, но свойства, можно сказать, приятного. Например, в одном случае гости принесли к хозяину свадьбы всяк свой самовар и поднялось страшное… чаепитие! В другом месте гости не нашли другого что делать, как отправиться к хозяину на поле и помочь ему снять кукурузу. Одним словом, здесь твердо верят, что вместе с победой над злым врагом завершится наша победа и над проклятым зеленым змием.
Желая вам выздоровления и благополучия, прошу — напишите, есть ли у вас в чем нужда, и я вам по мере сил постараюсь помочь. Все благодарят вас за память вашу о них, поздравляют вас с отличием (награда Георгием) и желают вам скорейшего выздоровления’.
Следующее письмо из города Верного Семиреченской области, писанное 7 ноября:
‘Я недавно вернулся из поездки в Пржевальск и Пишпек, уездные города Семиреченской области, — и был поражен видом наших сел, особенно Узун-Агача, Любовинского и Аламединского. Всегда грязные, всегда хулиганские, эти села теперь неузнаваемы, точно кто-то их вымыл, почистил и приодел. А все это сделало отсутствие водки. Мужики очень охотно вступают в беседы и сами надивиться не могут, как быстро произошло обновление деревни. ‘Наши пьяницы обшились, обулись и даже стали скупыми’, — вот общий говор в деревне. Неужели же возможен возврат к прежнему, о чем есть намеки в повременной печати, возврат хотя бы к пиву? Правда, здешние, — да и не только здешние, — Пегасовы и Ивановы (крупные семиреченские и даже туркестанские коммерсанты, содержатели питейных заведений во всех городах не только Семиречья, но и всего Туркестана, имеющие по нескольку винокуренных и пивоваренных заводов) при участии банков, не исключая даже Государственного, возбуждают ряд ходатайств о восстановлении отечественной промышленности, но неужели же на верхах не замечают этого удивительного возрождения народной массы? Об интеллигенции я не говорю, хотя и она изменилась. Но сна так либеральна, так прогрессивна и в среде ее столько милых передовых врачей, что и посейчас вы встретите в любом нашем интеллигентном доме и водку, и коньяк, и ликеры, — все выписанное по рецептам врачей, — водка, напр., для ванн, ликеры для приема неприятного лекарства вроде касторки. Но Бог с нею, с интеллигенциею, а в народ водку допускать нельзя’.
Вот свидетельства, написанные о местностях, разделенных многими тысячами верст, причем одно письмо писано сельчанином, а другое — членом судебного ведомства, и оба свидетельства совпадают не только в передаче общей картины, но и в отдельных выражениях, словах.
Выздоравливающая Россия… Кто же может и решится задержать это выздоровление?!
Впервые опубликовано: Новое Время. 1914. 13 дек. No 13922.