ВЫСТАВКА ИСТОРИЧЕСКИХ РУССКИХ ПОРТРЕТОВ В ЗАЛАХ ТАВРИЧЕСКОГО ДВОРЦА, В ПЕТЕРБУРГЕ
ВЫСТАВКА ИСТОРИЧЕСКИХ РУССКИХ ПОРТРЕТОВ В ЗАЛАХ ТАВРИЧЕСКОГО ДВОРЦА, В ПЕТЕРБУРГЕ
* * *
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Выставка исторических русских портретов в залах таврического дворца, в Петербурге, Розанов Василий Васильевич, Год: 1905
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Литературные изгнанники. Книга вторая
М.: Республика, СПб.: Росток, 2010.
Я пошел слишком поздно, преступно поздно, на эту выставку, на которой побывал уже весь Петербург. И мне хочется передать хоть что-нибудь о ней.
Выставка эта — безумие великолепия, роскоши, интереса, осмысленности. По ней можно бродить, как по галереям Рима и Флоренции, до такой же боли ног, и все-таки осмотреть за день только уголок. Осматривать ее, в смысле фланирования, почти бесполезно. Да и было бы для русского варварством взглядывать скользя на этот живой ‘паркет’ русской истории, где каждый квадратик есть событие, и если бы русская история, занимательная и глубокомысленная, была написана — о каждой рамке, всяком портрете — зрители говорили бы: ‘Вот это описано в такой-то книге и главе русского Геродота’, ‘вот лицо, так изображенное русским Тацитом’. Но у нас, увы, ни Геродотов, ни Тацитов еще нет.
Все-таки русская история в ее XVIII в. и первой трети XIX в. роскошна, упоительна. Упоительна — я не стыжусь этого слова. Потом что-то случилось, лица пошли тусклые, напр., громадная коллективная картина Репина, в отдельной комнате, пред которою я просидел, кажется, с час: — просто не знаешь, что о ней думать. Ни в каком месте, ни на улице, ни в собрании я не видал такого множества ничем не характеризованных лиц. Со спины (напр., вид одного — докладчика) они еще как-то значительнее, чем с лица. Как повернут, лицом или в профиль к зрителю — руки опускаются! Что такое произошло? Я думаю, разгадка — в уголке этой дивной выставки: там, в Александровском отделе, висит впервые выставленный портрет Сперанского, еще юного, в самом начале его изумительного поприща. Это вовсе не портрет утомленного годами и переломами в жизни государственного человека, это — портрет его от 1806 или даже 1802 г. Губы выражают безмерное высокомерие, упорное презрение ко всему окружающему, ко всей этой ‘старографской’ и ‘старокняжеской рухляди’, которая так ярко представлена на портретах елизаветинской и екатерининской эпохи, и которую вот-вот он начнет ломать, а глаза его, эти маленькие, свиные, до таинственности закрытые сверху и снизу сближенными веками глаза — что-то изумительное, таинственное!! Кто бы на портрет ни взглянул, пусть иностранец, пусть ‘до возвышения Сперанского’, не мог бы не остановиться пораженный: ‘Это что-то необыкновенное’, ‘это какой-то необыкновенный человек’, ‘это феномен’.
Бог с ней, бедностью. Я упивался богатством.
Нет, это чудная мода всего XVIII и 1-й трети XIX в.: от пояса идет закрывающая вуаль на грудь, но оставляет грудь в верхней трети открытой. Конечно, я говорю не о военных мундирах, а о женских платьях. Получилось целое воинство русских Паллад-Афин, Диан и, может быть, Афродит, я думаю — иногда Афродит, и все эти Потемкины, Орловы, Мамоновы, эти Безбородкины-Бецкие, обвеваемые волнами ‘грудного’ эфира не могли не творить, не кипеть, как в афинской » {Народное собрание (греч.).} или в римском сенате. Нет, дай-ка и мне такое окружение — может быть, я тоже совершил бы что-нибудь. ‘Тысяча богов (богинь) смотрят на нас с небес’ (из дворцов): тут Суворов будет побеждать, Потемкин — присоединять Крым, все будут грезить, напрягаться, выходить из сил’. Нет, ей-ей: тогда бы и я мог что-нибудь. Теперь — ничего не могу.
И даже не хочу.
Мраморный бюст Павла I, разысканный С. П. Дягилевым в Технологическом институте, и его же портрет во весь рост, под балдахином в корне, в мантии мальтийского ордена, извлеченный из ‘Запасного дворца’ в Гатчине — тоже новинка. Кажется, портрет этот, хотя и торжественный, не принадлежит к числу любимых портретов и даже его немного прячут. А зрителю и ‘подданному’ хочется самому от него спрятаться. Хочется оставить пустою эту комнату. На портрете корона чуть-чуть надета не вертикально, а рука протягивается к какому-то короткому и чуть ли не острому предмету. Плачь, Минерва, богиня Мудрости, Аполлон, бог порядка.
А Минерва — позади, и впереди — Аполлон. Это Екатерина и Александр во множестве официальных и увеликолепленных подобий. Но все же в темных уголках дивной галереи есть они и au naturel! {В голом виде (фр.).} Ну, разве не прелестная натура эта голенькая, лет 7-ми, Елизавета, снятая батюшкою буквально как, мы видим, детей в бане. Она не сидит и не стоит, но также не лежит, а куда-то вытянула тельце вправо. Милый ребенок, хочется взять тебя в руки и расцеловать всего кругом, ножки, носик, шею, все ямки и округлости.
В ребенке пусть карандаш рисует, а резинка ничего не стирает. Это бытие без клякс. Вот в ‘Александровском рынке’ можно бы все стереть резинкою. И колдун этот Репин: сперва я сказал себе: ‘Где же его талант? где эти спины и лица запорожцев?! Как все серо тут: бессильна кисть’. Но к концу часа я догадался: ‘Хитрец, он именно дал только то, что видел: ничего больше’. Это — картина великая, это — Карфаген, перед разрушением. ‘Carthago delenda est’… {Карфаген должен быть разрушен (лат.).} Для чего же художник стал бы брать темой: ‘Carthago in Gloria’ {Карфаген в славе (лат.).}. Художник тоже хотел быть немного ‘Сивиллою’.
Весы. 1905. No 6. С. 43-45.
…громадная коллективная картина Репина — речь идет о картине И. Е. Репина ‘Торжественное заседание Государственного Совета’ (выполнена совместно с художниками Б. М. Кустодиевым и И. С. Куликовым, 1901-1903).
‘до возвышения Сперанского’ — государственный деятель М. М. Сперанский с 1807 г. стал статс-секретарем Александра I и в 1809 г. подготовил по его поручению план преобразования России.
Карфаген должен быть разрушен — Плутарх. Катон Старший. 27.1.