Выписка изъ журнала, веденнаго на корабл Беллерофонт, поручикомъ Джономъ Бовербанкомъ во все время пребыванія Наполеона Бонапарта на ономъ, съ 15 юля до 7 Августа 1815 года (*).
Прим. Нм. Ред.
‘Встникъ Европы’, NoNo 5—6, 1816
Выписка из журнала, веденного на корабле ‘Беллерофонте’ …. Джоном Бовербанком…, Наполеон, Год: 1816
Время на прочтение: 23 минут(ы)
(*) An extract from a journai, kept on board H. M. S. Bellerophon, caprin F. L. Maitland, from Saturday, July 15 to Monday, August 7 1816, being the period during which Napoleon Buonaparte was on board that ship. By lieutenant John Bowernank, R. N. (late of the Bellerophon) London, 1816.
Простое, со свойственнымъ Англіскому мореходцу прямодушіемъ представленное изображеніе того человка, котораго послднее паденіе длаетъ епоху въ свт, надюсь, будетъ приятно даже и темъ, которые имютъ уже свдніе о главныхъ чертахъ его характера. Начало сихъ дневныхъ записокъ содержитъ правда уже извстныя происшествія, оно однакожъ удержано для связи цлаго, а выпущены, для краткости, только неважныя, слишкомъ однообразныя подробности.
Посл вчно незабвенной и ршительной побды, одержанной Великобританскими и Прусскими войсками надъ Французскою арміею, Наполеонъ Буонапартъ, въ другой раз отрекшійся отъ императорской короны, убжалъ въ Рошефортъ, откуда помышлялъ он уйти въ Америку. Но видя, что никакъ не льзя обмануть бдительности нашихъ разъздныхъ судовъ, а и того мене отважиться на сраженіе, ршился онъ отдаться Британскому флагу и просить покровительства у Его Королевскаго Высочества, Принца-Регента. Прежде всего, 10 юля, послалъ онъ Дюка Ровиго (Савари) и Графа Ласъ-Казаса, Государственнаго Совтника и Каммергера, къ Kапитану Ф. Д. Метланду, старшему флотскому офицеру при Рошефорт и начальнику Королевскаго военнаго корабля Беллерофонта, просить о позволеніи пройти съ Французскою ескадрою {Состоявшею изъ двухъ фрегатовъ, двухъ корветовъ и одной бригги.}, стоявшею тогда у острова Е на якор. Капитанъ Метландъ ршительно отказалъ въ прозьб ихъ, не уваживъ даже и дружескаго намека, что въ случа сопротивленія они принуждены будутъ на все отважиться. По утру 14 числа, Наполеонъ видя, что вс пути пресчены къ его побгу и что уже во всхъ ближайшихъ городахъ выставлено блое знамя, угрожавшее ему плномъ, послалъ опять Графа Лaсъ-Казаса вмст съ Генералъ-Лейтенантомъ Графомъ Лаллеманомъ переговорить о принятіи его на корабль Беллерофонтъ и о безопасномъ перезд въ Англію. Капитанъ Метландъ на ето согласился, отклонивъ вс прочія предложенія ршительнымъ отвтомъ, что онъ можетъ согласиться принять Буонапарта на корабль безъ всякихъ условій. Ввечеру прибылъ къ намъ Генерал Гурго, Адъютантъ Наполеона, съ письмомъ его руки къ Принцу Регенту {Извстнсе изъ публичныхъ Вдомостей лаконическое письмо отъ 15 оля.}, и тотчасъ на Королевскомъ корабл Сланей отправленъ въ Англію. На том же бот прихалъ къ намъ опять Графъ Ласъ Казасъ съ двумя пажами и однимъ слугою, которые остались на корабл для приготовленія всего нужнаго къ призду Буонапарта, назначенному въ слдующее утро.
15 юля. Рано поутру, когда Беллерофонтъ почти въ четырехъ миляхъ отъ Французской ескадры стоялъ на якор въ Баскесъ-Рейд, примтили: мы, что одна Французская бригга выставила флаг перемирія. Въ шесть часовъ утра съ Беллерофонта посланы къ ней суда, и какъ только они начали обратно удаляться отъ бригги, матросы оной закричали: да здравствуетъ Императоръ! Въ семь часовъ приплыла барка, въ которой находился Буонапартъ и разные офицеры. Прежде Маршалъ Бертранъ взошелъ на бортъ корабля и извстилъ Капитана Метланда о прибытіи Императора. Тотчасъ явился и Наполеонъ, поклонился низко и сказалъ по-французски: ‘Государь мой! я вступаю на корабль сей и приемлю покровительство вашего Принца и вашихъ законовъ.’ Слова сіи произнесъ он со всею важностію и приличіемъ. Посл того онъ поклонился офицерамъ, и пошелъ въ каюту Капитана Метланда. Солдаты корабля стояли въ ружь, но неотдавали почести. Буонапартъ былъ въ короткомъ зеленомъ сертук, военныхъ сапогахъ и простой шляп съ перомъ. Съ нимъ вмст прихали: Генералъ Лейтенанты, Графъ Бертранъ, великій Маршалъ двора Графъ Монтолонъ-Семонвиль и Баронъ Лаллеманъ, оба его Адьютанты, Савари, Дюкъ Ровиго, Министр Пелифи, и Графини Бертранъ и Монтононъ-Семонвиль, съ четырьмя дтьми. Пробывши неболе пяти минутъ на корабл, онъ веллъ просить къ себ офицеровъ. Капитан Метландъ исполнилъ его желаніе. Буонапартъ опять поклонился мн и ласково спрашивалъ каждаго о чин. Когда они хотли оставить каюту, онъ сказалъ имъ по-французски: ‘Ну, господа, вы имете честь принадлежать къ храбрйшему и счастливйшему народу въ свт.’ — Немного спустя, одвшись, вышелъ онъ на палубу. Здсь имлъ я случай внимательне разсмотрть его.
Наполеонъ Буонапартъ ростомъ 5 футовъ и 7 дюймовъ, довольно плотенъ и очень строенъ. Волосы иметъ весьма черные, коротко остриженныя, бакенбарды обриты, брови дугою, глаза срые, и такіе проницательные, что я никогда подобныхъ невидывалъ. Лице его нсколько полно, какого-то необыкновеннаго темнаго цвта, носъ и ротъ надлежащей соразмрности, плеча широкія и по видимому сильныя. Вообще Буонапартъ весьма недуренъ, и въ молодости, кажется, былъ онъ пригожимъ мущиною. Ему полагать надобно неболе 45, или 46 лт, и наружность его весьма походитъ на т гравированные портреты, которые видлъ я въ Лондон. Поступь его, сколько можетъ судить о томъ мореходецъ, подобна строевому маршу. Я долженъ еще прибавить, что онъ, расхаживая, обыкновенно держитъ руки въ карманахъ нижняго платья, или за спиною.
На палуб предлагалъ онъ офицерамъ различные вопросы, разсматривалъ пушки, и призвавши къ себ ботсмана, освдомлялся у него вообще о корабл и сколько лтъ онъ въ употребленіи. Сей послдній, удивленный неожиданнымъ призывомъ и внезапнымъ свиданіемъ съ человкомъ, о которомъ такъ много слышалъ, вздумалъ предстать предъ Наполеона съ затйливымъ привтствіемъ, которое насъ очень позабавило. Онъ вошелъ со всею чинностію мореходца, держа шапку въ рук, шаркнулъ ногою, поклонился почти до земли и сказалъ: ‘Я надюсь, что ваша милость въ добромъ здоровьи!’ (I hope your honour is well.) Скоро потомъ Наполеонъ постилъ прочія палубы и особенно распрашивалъ о морскихъ солдатахъ. Увидвши одного стараго разжалованнаго унтеръ-офицера, который, какъ ему казалось, давно уже служитъ, спросилъ онъ, по чему не содержатъ лучше етаго человка. Причина тотчасъ была ему объявлена. Онъ возвратился въ каюту, въ которой занималъ онъ заднее отдленіе. Офицерскія каюты были назначены для дамъ и Генераловъ его свиты.
Между тмъ подплылъ Супербъ, и Адмиралъ Готамъ взошелъ на корабль. На ботахъ былъ привезенъ багажъ Буонапарта и прочая его свита. Посл обда пробылъ онъ цлый часъ на палуб, спрашивалъ о названіяхъ разныхъ корабельныхъ веревокъ, о направленіи втра, и замтилъ, что оно не благоприятствуетъ переправ въ Англію. Буонапартъ прекрасно говоритъ пофранцузски и поиталіянски, но, кажется, не разуметъ ни одного слова поанглійски. Въ половин осьмаго онъ удалился опять въ ваюту. Во весь день казался ласковымъ, и часто даже игралъ съ дтьми.
16 юля. По утру въ половин 11го часа Буонапартъ съ дамами и офицерами своими провожалъ Капитана Метланда на корабль Супербъ, гд приготовленъ былъ завтракъ. Адмиралъ Готамъ дожидался ихъ на палубъ и по прозьб Наполеона представилъ ему всхъ офицеровъ. Мн сказывали, что онъ былъ весьма доволенъ всмъ тмъ, что видлъ на корабл Супербъ, на которомъ вс райны были усажены людьми при встрч рдкаго гостя. По возвращеніи на Беллерофонтъ онъ былъ принятъ такимъ же образомъ. Удовольствіе его было очевидно: онъ улыбался и кланялся вокругъ. Въ етотъ день онъ былъ въ зеленомъ мундир съ красными полами, воротникомъ и обшлагами, съ золотыми еполетами, со звздою и крестомъ Почетнаго легіона, съ орденами Желзной короны и Соединенія на лвомъ плеч, въ бломъ исподнемъ плать, въ шелковыхъ чулкахъ и въ башмакахъ съ золотыми пряжками.
Въ два часа по полудни Беллерофонтъ, сопровождаемый корветтою Мирмидономъ, снялся съ якоря для отплытія въ Англію. Въ ето время Буонапартъ стоялъ на палуб, особенно замчалъ искусство располагать паруса для обращенія корабля. Онъ сказалъ что на Французскихъ корабляхъ употребляются приемы совсмъ другіе. Въ пять часовъ Маршалъ Бертранъ отъ имени Наполеона пригласилъ перваго Лейтенанта и Капитана морской военной команды къ обду. За столомъ Буонапартъ разговаривалъ весьма откровенно съ Капитаномъ Мегаландомъ и обоими офицерами, но мало со своими. Очень много говорилъ о сраженіи при Нил, Трафалгар, и часто съ похвалою упоминалъ имя Лорда Нельсона.
17 юля. За завтракомъ рчь зашла о Египт. ‘Если бы не вы, Англичане,’ сказалъ Буонапартъ Капитану Метланду: ‘то я давно бы уже былъ Императоромъ Востока, но гд только есть вода, чтобъ поднять корабль, тамъ тотчасъ и вы, какъ снгъ на голову.’ Утро провелъ он въ чтеніи, къ столу, веллъ Бертрану пригласитъ втораго Лейтенанта, но говорилъ мало. Посл обда разговаривалъ онъ на палуб съ Бертраномъ весьма недолго, разсматривалъ внимательно пушки, нкоторыя хвалилъ, и утверждалъ, что он въ сраженіи должны быть очень полезны. Впрочемъ кажется, что веселость его совсмъ пропала. Онъ былъ задумчивъ и погруженъ въ мысли. Здсь въ первой разъ пришло мн въ голову, что прежній его веселой нравъ былъ только притворный. Дамы цлой день чувствовали слабость отъ движенія корабля, и герои, при имени которыхъ трепептало полсвта, исключая Буонапарта и Саваря, отъ ceй же причины пришли въ изнеможеніе и лишились всей своей силы и всхъ грозноповелительныхъ качествъ.
18 юля. Въ половин шестаго часа по полудни Наполеонъ показался на палуб. Окружавшіе офицеры его свиты во все то время стояли, снявъ шляпы. Веселость, казалось, совершенно оставила его. Онъ досадовалъ на продолжавшійся противный втеръ и бормоталъ про себя: ‘Надобно имть терпніе!’ За обдомъ, къ которому и меня пригласили. Наполеонъ былъ весьма задумчивъ, и спросилъ только Капитана Метланда и меня, естьли въ Англіи хорошая говядина и овощи. Впрочемъ кушалъ онъ весьма охотно. Посл стола подавали кофе. Наполеоновъ слуга, наливая чашку для своего господина, невзначай пролилъ на него немного кофейной влаги. Буонапартъ не сказалъ ни слова, но съ такимъ видомъ взглянулъ на етаго человка, что бднякъ съ трепетомъ долженъ былъ оставить все и уйти изъ каюты.
По прозьб Буонапарта наши молодые люди {Безъ сомннія морскіе кадеты (midshipmen).} представляли драму. Онъ былъ доволенъ игрою, удивлялся нашимъ дамамъ {Т. е. переодтымъ мущинамъ.}, надъ которыми свита его смялась отъ всего сердца, и смотрлъ до третьяго дйствія.
19 юля. Находящійся въ свит Наполеона, ревностный его почитатель, Полковник Плана, разговаривая сего дня со мною, уврялъ меня,, что сраженіе при Ватерлоо проиграно отъ Маршала Груши, которой незанялъ предписанной ему позиціи, и отъ того что шпіоны Лудовика ХШ были разсяны по всей арміи, хвалилъ неустрашимость и мужество Британскихъ войскъ, и въ тоже время изъявлялъ презрніе свое къ Прусскимъ, говорилъ, что теперь, когда великій Императоръ пересталъ царствовать, весь свтъ, изключая Англію и Америку, находится въ состояніи невольничества!!! Я замтилъ ему, что остров Ельба былъ весьма тснымъ для его героя, поприщемъ, гд онъ никакъ не могъ играть своей роли. ‘Да!’ сказалъ онъ: ‘для нашего Императора или все, или ничего!’ Етотъ офицеръ въ походъ противъ Русскихъ былъ тяжело раненъ.
Въ четыре часа по полудни Наполеонъ явился на палуб, но пробылъ недолго, потому что движеніе корабля мшало ему ходить взадъ и впередъ. Онъ былъ пасмуренъ, говорилъ мало, за обдомъ сидлъ безмолвенъ и печаленъ, и посл того невыходилъ уже боле, вопреки обыкновенію своему, на палубу.
20 юля. Рано по утру присталъ къ намъ Королевской военный корабль Свифтсюрь, посланный для подкрпленія нашихъ морскихъ силъ при Рошфорт, если бы невстртилъ насъ на дорог Капитанъ Верблей взошелъ къ намъ на корабль. Бертранъ увдомилъ о немъ Буонапарта, которой еще лежалъ въ постел и непозволилъ себя безпокоить. Госпожа Бертранъ требовала моего мннія, какъ Буонапартъ будетъ принятъ въ Англіи, и крайне жалла, что вс они не могли уйти въ Америку, гд наврное были бы хорошо приняты. Она сказала мн, что во время сраженія при Ватерлоо Буонапартъ часто бывалъ въ сильномъ движеніи.— Сего дня прежде и посл обда онъ былъ нсколько минутъ на палуб, казался ласкове, спрашивалъ, скоро ли мы придемъ въ Англію, и обрадовался, услышавъ, что при попутномъ втр намъ остается одинъ только день плаванія. За столомъ говорилъ мало и только объ Англіи.
21 юля. Буонапартъ, во все время пребыванія своего на корабл нашемъ, вставалъ всегда рано и по большей части занимался чтеніемъ. Нын на палуб имлъ онъ продолжительной разговор съ Бертраномъ и Ласъ Казасомъ. Вообще со всякимъ, кто бы ни былъ, говорилъ онъ ласково и учтиво, и я признаюсь, что такая его снисходительность меня весьма удивила. За ужиномъ у насъ говорили объ анекдотъ, которой былъ разсказанъ Наполеономъ. Во время осады города Акры Сиръ Сидней издалъ прокламаціи, которыми, по мннію Буонапарта, хотлъ склонить Французскихъ солдатъ къ измнъ. Буонапартъ обнародовалъ противъ нихъ возраженіе, въ которомъ Сира Сиднея называлъ безумнымъ человкомъ. Ето подало поводъ къ вызову на поединокъ. Наполеонъ отвчалъ: ‘Если придетъ сюда Герцогъ Марлборугъ, тогда я взыду противъ него, и даже вмсто васъ готовъ съ нимъ драться!’
22 юля. Прохладный втеръ благопріятствовалъ нашему плаванію, и мы надялись на слдующій день приплыть къ Торбаю. Сего дня Буонапартъ пробылъ на палуб доле обыкновеннаго, смотрлъ въ свой маленькой карманной телескопъ, и спрашивалъ, скоро ли достигнемъ до берега. Дюкъ Ровиго, разговаривая съ офицерами Наполеона о Пруссіи, называлъ Прусскихъ солдатъ проклятыми собаками и вообще отзывался объ нихъ съ презрніемъ. Со мнніемъ его по видимому вс готовы были соглашаться. Даже самъ Блюхеръ, храбрый, честный, старый Блюхеръ, въ глазахъ ихъ былъ только посредственной Генералъ (разумется въ сравненій съ ними). Не значитъ ли ето говорить за спиною то, чего не смютъ сказать въ глаза? Буонапартъ признается, какъ я слышалъ, что Герцогъ Веллингтонъ столь же хорошій Генералъ, какъ и он самъ только немного хитре. Сказываютъ, что когда у Буонапарта спросили мннія о Британскомъ геро во время путешествія его въ Ельб, то онъ отвчалъ: ‘Мы еще не сражались одинъ противъ другаго.’ Теперь ето случилось, и какъ ршительно, какъ славно для перваго!
23 юля. Буонапартъ провелъ большую чаетъ дня на палуб, былъ гораздо веселе, и часто спрашивалъ, скоро ли доплывемъ въ берегу. Къ вечеру показалась земля. Какъ скоро онъ узналъ о томъ, тотчасъ вышелъ изъ каюты, смотрлъ въ зрительную трубку, и спрашивалъ, какъ называется ета видимая часть берега, и въ какомъ разстояніи находится отъ Торбая? За столомъ говорилъ много и весело, разсказывалъ о странномъ освобожденіи одного Французскаго офицера въ Египт, которой былъ взятъ въ плн мамелюками и уведенъ въ степь, гд претерплъ разныя томленія и муки, и потомъ удивилъ всхъ нечаяннымъ возвращеніемъ своимъ къ Французской арміи.
Госпожа Бертранъ, увидвъ Англійскій берегъ, залилася слезами. Она провела большую часть юности въ Англіи и имла тамъ многихъ друзей и родственниковъ. Я слышалъ, что она близкая родственница и, если врить словамъ, племянница, умершаго Лорда Диллона. Она родилась на остров Мартиник. Отецъ ея, Графъ Диллонъ, съ ужаснымъ зврствомъ умерщвленъ своими солдатами во время Французской революціи {Въ 1792 году, 28 Апрля, Теобальдъ Диллонъ съ 5000 войска выступилъ изъ Дилля для содйствія при нападеніи на Турне. Недалеко отъ сего города повстрчавшіеся съ ними Австрійцы приняли ихъ ружейными выстрлами. Французская кавалерія, смшавшись, закричала: измна! прорвалась сквозь пхоту и въ большомъ безпорядк обратилась назадъ къ Лиллю. Бгущіе солдаты сіи увеличили стыдъ свой еще неслыханною жестокостію: они добили всхъ, умертвили своихъ офицеровъ и самаго Генерала Диллона. Адская лютость, съ какою они совершили сіе злодяніе, возбуждаетъ ужасъ. Довольно того, что самъ Національный Конвентъ, получивъ о томъ извстіе, ужаснулся, и Ла-Файетъ публично назвалъ злодевъ гнусными Каннибалами.}. Она была Статсъ-Дамою озефины и по желанію Буонапарта вышла за Бертрана. Наполеонъ хотлъ было просватать ее за Бертье, но двица Диллонъ, по неравенству лтъ, не согласилась. Съ нею на корабл трое дтей — прекрасныя малютки!
24 го юля рано по утру приплыли мы къ Торбаю. Въ пятомъ или шестомъ часу Буонапартъ явился на палуб и пробылъ тамъ, пока мы кинули якорь. Видъ Англіи, казалось, радовалъ его. Смотря въ свою зрительную трубку, часто восклицалъ онъ пофранцузски: ‘какая прекрасная земля!’ Когда мы плыли мимо Берри-Геда, онъ примтилъ, что солдатскіе таланты были пусты. Въ восемь часовъ мы стали на якорь и въ то же время были окружены судами. Около полудня собралось нсколько, тысячь любопытныхъ зрителей. Наполеонъ показывался иногда изъ окошка задней части корабля, а въ три часа по полудни вышелъ на палубу, и смотрлъ въ зрительную трубку на собравшееся многолюдство. Онъ, казалось, былъ удивленъ красотою женщинъ, и поклонясь имъ два раза, сказалъ: ‘Какая прелюбезныя двушка! какія прекрасныя женщины!’
Полученныя вами газеты, въ которыхъ были помщены разныя догадки о заточеніи Наполеона на остров Св. Елены, поразили внезапною печалію какъ его самаго, такъ и всю свиту. Гжа Бертранъ казалась весьма огорченною, и отдавала мн на судъ мннія: и колкія выраженія, содержащіяся въ публичныхъ листкахъ. Я отвчалъ, что заточеніе Наполеона на остров Св. Елены есть одно только предположеніе журналистовъ, чтожъ касается до бранныхъ словъ, то я неручался, чтобы они могли скоро истощиться, и совтовалъ прибгнуть къ терпнію. Потомъ сказала она, что Буонапарту было прочтено въ газетахъ о предполагаемой ссылк его на остров Св. Елены, и что онъ ршительно объявилъ, что никогда туда не подетъ.
Генерал Гурго возвратился къ намъ съ корабля Сланея, потому что неполучилъ позволенія выдти на берегъ.
25 юля. На самомъ разсвт Беллерофонтъ былъ окруженъ судами. Наполеонъ кланялся зрителямъ изъ нижнихъ оконъ. Газеты были опять наполнены язвительными противъ него словами, и утвердительно уже говорили о ссылк его на островъ Св. Елены. Устрашенные Французы потеряли всю бодрость. Дюкъ Ровиго сказалъ ршительно, что он лучше умретъ, нежели согласится на такую ссылку. Посл обда Наполеонъ показался зрителямъ и привтствовалъ ихъ поклонами. Ему отвчали находившіеся на судахъ ближайшихъ. Тснота очень нравилась ему, и онъ, равно какъ и его офицеры, нсколько разъ повторяли: ‘Какъ же любопытны ети Англичане!’ Меня особливо то удивляло, что я неслышалъ ни отъ одного изъ зрителей такихъ словъ, которыя были бы оскорбителны для Наполеона, напротивъ того вс, снимали шляпы, когда онъ кланялся. Думаю, что и самъ он не безъ причины ожидалъ совсмъ другаго приема. И потому, безъ сомннія изъ благодарности, он старался удовлетворить въ полной мр любопытству народа, и цлой часъ дозволилъ смотрть на свою особу.
Г-жа Бертранъ, разговаривая со мною сего дня посл обда, сказала, что убійство Дюка Енгіенскаго воспослдовало единственно по проискамъ Таллейрана, что извстіе о семъ ужасномъ злодяніи весьма сильное сдлало впечатлніе въ Наполеон, и что даже собственная жизнь его въ крайней была опасности {Сіи пристрастныя слова, какое бы впрочемъ мнніе ни имли мы о характер Таллейрана, должно принимать съ осторожностію. Другія, гораздо вроятнйшія извстія, говорятъ, что Буонапартъ не только позволилъ совершить сіе постыдное и жестокое дйствіе, но даже самъ далъ на то свое приказаніе. Соч.}!!! Таллейранъ, прибавила она, часто ему твердилъ, что докол живъ еще хотя одинъ изъ Бурбоновъ, до тхъ поръ онъ не можетъ быть безопасенъ, и вызывался притомъ за нкоторую сумму денегъ истребить весь род ихъ!
26 юля. Въ три часа по утру получено повелніе отправиться въ Плимутъ. Мы тотчасъ подняли якорь, Мирмидонъ и Сланей плыли за нами. Ето движеніе привело въ чрезвычайное безпокойство Наполеона и всю его свиту. Они часто спрашивали о причин нашего отплытія. Главный штабъ Наполеоновъ держалъ совтъ, и вывелъ такое заключеніе, какъ я посл узналъ, что Англійское правительство безъ сумннія намрено отдалить Буонапарта отъ Великобританіи. Въ Плимутскомъ пролив стали подл насъ на якор два фрегата Евротасъ и Лиффей, и многіе, сторожевые боты начинали разъзжать вкругъ Беллерофонта. Сіи мры правительства недолго могли укрываться отъ примчательности Наполена, которой тотчасъ веллъ развдать о причин таковой предосторожности. Посл обда Буонапартъ стоялъ нсколько времени на галлереи корабля. Около насъ собрались суда, которымъ он кланялся, и смотрлъ на нихъ, какъ обыкновенно, въ зрительную трубку. Лицо его было блдно и потуплено, говорилъ онъ мало. Когда начало смеркаться, сторожевые боты, немогши вокругъ нашего корабля тснящихся судовъ удержать за назначенною имъ линіею, сдлали нсколько ружейныхъ выстрловъ. Звуки, отъ того происшедшіе весьма обеспокоили Буонапарта, и он послалъ Бертрана къ Капитану Метланду съ прозьбой, чтобъ приказано было прекратить пальбу изъ ружей.
Офицеры его, разговаривая со мною, осыпали чрезмрными похвалами великаго своего Императора, называя его покровителемъ наукъ и художествъ. Они хвастали, что не только сокровища Дувра, но и каждой городъ въ государств будетъ удивленному потомству поздныхъ вковъ доказательствомъ его славы, его вкуса и попеченія объ успхахъ изящныхъ искусствъ. Замчанія одного прямодушнаго Англичанина о тхъ средствахъ, коими приобртена большая часть сихъ памятниковъ славы, казались мн странными!
27 юля. Наполеонъ пробылъ сего дня доле обыкновеннаго на палуб. Онъ, какъ я замтилъ, былъ весьма доволенъ содержаніемъ письма, полученнаго Капитаномъ Метландомъ отъ Лорда Кейта. — Сей послдній просилъ Капитана благодарить Буонапарта за милость и вниманіе, оказанныя имъ племяннику Лорда, раненому и взятому въ плнъ въ сраженіи при Ватерлоо.
Наполеонъ стъ обыкновенно съ большимъ аппетитомъ, и беретъ иногда безъ вилки, просто лвою рукою. Онъ иметъ мало движенія и всегда ложится спать между завтракомъ и обдомъ. Г-жа Бертранъ сказывала мн, что онъ съ недавняго времени: сдлался весьма лнивъ, и въ послднюю бытность свою въ Париж большую часть дня проводилъ во сн. Сего дня посл обда наврное 10,000 человкъ собралось около Беллерофонта. Наполеонъ показывался имъ прежде и посл обда, и часто кланялся Губернатору, Генералу Броуну, и тмъ мои на ближайшихъ судахъ находились. Примтно было, что онъ хотлъ зрителямъ дать выгодное мнніе о своей ласковости и снисхожденіи.
28 юля. Перед обдомъ пришедшій въ намъ на корабль Лордъ Кейтъ былъ введенъ къ Наполеону и лично благодарилъ его за вниманіе къ своему племяннику. Буонапартъ докучалъ ему вопросами о своей собственной участи, и ршительно сказалъ, что не позволитъ везти себя на островъ Св. Елены.
Онъ всегда съ заботливостію и нетерпніемъ ожидалъ газетъ и читалъ ихъ съ Бертраномъ и Ласъ-Казасомъ. Ныншнія были ему весьма неприятны, и хотя должно на сей справедливости сказать, что онъ многимъ содержащимся въ нихъ смшнымъ выдумкамъ неврилъ, однакожъ прочитавши ихъ, казался печальнымъ и неспокойнымъ въ дух. Газета Курьеръ была можетъ быть самая для него жестокая, несмотря на то, онъ обыкновенно прежде всхъ объ ней спрашивалъ.
При появленіи его сего дня на палуб корабль былъ окруженъ судами. Буонапартъ, обратившись лицомъ къ зрителямъ, благосклонно кланялся на об стороны. Ввечеру пришли къ намъ прочіе офицеры его съ разныхъ кораблей, на которыя они были посажены. Буонапартъ разговаривалъ со всми просто и свободно. Одинъ изъ нихъ, обратясь ко мн, сказалъ: ‘Императоръ всегда такъ обходится, говоритъ ли онъ съ Государемъ, или съ крестьяниномъ, и ето самое заставляетъ насъ такъ любить его!’
Я спрашивалъ у гжи Бертранъ, для чего Наполеонъ такъ поспшно оставилъ Ельбу? ‘Къ нему были присланы’ отвчала она: ‘нарочные изъ Франціи съ приглашеніемъ немедленно туда возвратиться, ибо знали уже, что тотчасъ по окончаніи Внскаго Конгресса онъ будетъ отправленъ на островъ Св. Елены, ето извстіе понудило его произвести въ дйство предприятіе свое прежде нежели онъ думалъ, и прежде нежели созрлъ планъ его.’
29 юля. Цлой день шелъ дождь, не было ни одного судна и Буонапартъ неимлъ случая показать себя публик. Онъ пробылъ въ своей комнат и неудостоилъ насъ своимъ лицезрніемъ.
Сего дня за обдомъ Буонапартъ въ первой разъ лъ жареную говядину (roast beef), и хорошимъ аппетитомъ своимъ принесъ справедливую дань похвалы вкусу Джона Булля {Англійскаго народа.}. Въ самомъ дл ето новое кушанье такъ ему понравилось, что во все остальное время пребыванія его на нашемъ корабл каждой день подавали ему за столомъ жареную говядину.
Буонапартъ посл обда рдко спрашивалъ кого либо, и сидлъ обыкновенно одинъ въ кают, а потому офицеры его и об дамы вечера проводили съ нами. Разговаривая о сраженіи при Ватерлоо, Маршалъ Бертранъ замтилъ, что ‘если бы Императоръ къ вечеру несдлалъ снова нападенія, то овладлъ бы мстомъ сраженія, или по крайней мр битва осталась бы нершенною.’ — Когда зашла рчь о разныхъ морскихъ сраженіяхъ послдней войны, то учтивость наша и снисхожденіе были въ великомъ замшательств, потому что господа Французы весьма легко находили оправданія въ потер каждаго сраженія, и вс наши побды приписывали только случаю и удачамъ. Почему же они, я желалъ бы знать, въ слдствіе дружескихъ угрозъ своихъ, силою непринудили насъ позволить мн выхать изъ Ротфорта? Можетъ быть счастіе на етотъ разъ было бы къ нимъ благосклонно и одобрило бы ихъ ршительность!
30 юля. Когда въ обыкновенное время, около половины пятаго часа по полудни, вокругъ нашего корабля собралось безчисленное множество народа, Буонапартъ явился на палуб, и походивъ немного, пошелъ въ галлерею. Во всю его бытность на нашемъ корабл въ первой разъ видли мы его съ небритой бородою. Ето насъ тмъ боле удивило, что мы привыкли обыкновенно примчать строгое наблюденіе точности въ его наряд, перемну сію можно было приписать не чему другому, какъ огорченію его о своей участи. Он опять удивлялся красот женщинъ, смотрлъ на нихъ въ трубку и кланялся. Когда онъ сошелъ съ галлереи, гд пробылъ около двадцати минутъ, многіе изъ зрителей подняли радостные крики. Я стоялъ подл него близко и замчалъ внимательно дйствіе сего крика на его лице. Онъ былъ огорченъ, безпокоенъ и растроганъ, онъ справедливо приписывалъ крики тому, что зрители радовались о его плн, и о томъ, что онъ находится въ рукахъ нашихъ. По возвращеніи его въ каюту, мы узнали, что онъ занемогъ. Ночью посылалъ онъ просить, чтобъ не было никакого шуму надъ его головою. Газеты опять весьма сильно говорили противъ него, и подтверждали слухъ объ остров Св. Елены. Он увряли также, что Бертранъ, Caвари и Лаллеманъ требуются Лудовикомъ XVIII. Оба послдніе Генералы, казалось, весьма опечалены были симъ извстіемъ, и часто, какъ я узналъ посл, спрашивали у Капитана Метланда, согласится ли Англійское правительство ихъ выдать. Но Бертранъ мало о томъ заботился. Онъ имлъ сердечную привязанность къ Буонапарту, и при сей новости, для него чувствительно было только то, что ему недозволятъ слдовать за нимъ до послдняго мста его назначенія.
31 юля. Наполеонъ всю ночь былъ нездоровъ. На другой день по утру Лордъ Вейтъ и Сиръ Г. Бунбури взошли на корабль, и тотчасъ были введены къ нему въ каюту. Они принесли ему оффиціальное извстіе об опредленіи Англійскаго правительства отправить его на островъ Св. Елены, и о томъ что съ нимъ велно обходиться какъ съ обыкновеннымъ генераломъ. Мн сказывали, что Наполеонъ горько жаловался на сіе опредленіе. ‘Лучше хочу’ говорилъ онъ: ‘чтобъ меня выдали Бурбонамъ, нежели соглашусь хать на остров Св. Елены, а если уже такъ етому быть должно, то никакъ не сойду съ корабля добровольно. Я отдалъ себя покровительству Британскаго народа, просилъ у него убжища, и увренъ, что онъ не откажетъ мн въ ономъ.’
За нсколько минутъ передъ обдомъ вышелъ онъ на палубу, вроятно для того чтобы удовлетворить любопытству вокругъ собравшихся зрителей. Съ виду казался онъ очень нездоровъ и печаленъ, и я едва могъ понять, какъ въ столь короткое время могла сдлаться въ немъ такая ужасная перемна, борода его была опять необрита, и блдное отъ природы лицо его покрылось теперь смертною блдностію. Ныншній вечеръ въ первой разъ еще стоялъ онъ на палуб безъ шляпы. За столомъ почти ничего не лъ. Бертранъ, по видимому, былъ сердечно тронутъ положеніемъ своего господина.
Буонапартъ послалъ ныншнимъ вечеромъ другое письмо къ Его, Королевскому Высочеству Принцу Регенту, а Лаллеманъ къ Лорду Мелвиллю: ceй послдній помнилъ о человколюбивомъ обращеніи упомянутаго Генерала съ ранеными военноплнными Англичанами, которымъ онъ посл далъ свободу. По симъ обстоятельствамъ Лаллеманъ убдительно просилъ объ исходатайствованіи себ покровительства.
Ввечеру около 9 часовъ стоялъ я на караул. Г. и гжа Бертранъ, прохаживаясь на противуположной сторон палубы, разговаривали о чемъ то важномъ. Послдняя вдругъ бросилась въ каюту Буонапарта и упала къ ногамъ его. Пробывъ не боле полминуты въ такомъ положеніи, побжала вверхъ, оттуда внизъ въ свою каюту и кинулась бы въ море изъ окна галлереи, еслибъ супругъ ея и Генералъ Моктолонъ ее не удержали. Причиною сего ршительнаго поступка было, какъ полагаютъ, твердое намреніе супруга ея слдовать всюду за Наполеономъ, даже въ самую могилу. Гжа Бертранъ цлую ночь была безъ памяти, и нашъ корабль до самаго утра кругомъ обставленъ былъ судами, ибо опасались, чтобъ она опять несдлала опаснаго покушенія. Я замтилъ, что съ самаго Пришествія Буонапарта на нашъ корабль всегда одинъ изъ Генераловъ ночью стоялъ у него на караул, безъ сумннія длается ето изъ уваженія къ нему, а не потому чтобы боялись опасности.
1 го Августа. Буонапарт ныншнею ночью неимлъ сна, и все еще боролся съ недугомъ. Я слышалъ, что ему весьма неприятна была вчерашняя всть Сира Бурбури, именно та, что съ нимъ велно обходиться какъ съ обыкновеннымъ Генераломъ. ‘Отъ вашего Короля’ сказалъ онъ, ‘признанъ и первымъ Консуломъ Франціи, и отъ всхъ прочихъ Державъ Европейскихъ Императоромъ. Почему же теперь хотятъ со мною поступать какъ съ простымъ Генераломъ?’
Сверхъ чаянія нашего явился онъ опять въ обыкновенное время, безчисленной толп зрителей и кланялся разъ нсколько. Ныншній вечеръ онъ казался здорове и веселе прежняго, разговаривалъ онъ съ офицерами корабля о разныхъ предметахъ, и освдомившись о здоровь гжи Бертранъ, спросилъ улыбаясь лкаря, не уже ли думаетъ онъ, что въ самомъ дл она хотла бросишься въ воду?— На палуб пробылъ Наполеонъ доле обыкновеннаго. Онъ говоритъ чрезвычайно скоро и, кажется, ожидаетъ мгновеннаго отвта. Сказываютъ что онъ легко читаетъ по-англійски, хотя и не говоритъ на семъ язык. Я однакожъ думаю, что знаніе его въ нашемъ язык весьма ограничено, потому что онъ, читая газеты, нердко спрашивалъ у Капитана Метланда о значеніи какого нибудь самаго обыкновеннаго слова. —
2 го Августа. Сего дня Буонапартъ невыходилъ на палубу. Дух его въ большомъ уныніи, и Бертранъ часто навщалъ его. Савари и Лаллеманъ, которые теперь безпрестанно разговариваютъ между собою и показываютъ крайнее отвращеніе отъ одной даже мысли о выдач ихъ Лудовику Х, послали множество писемъ къ Англійскому правительству. Наполеонъ подтверждалъ свое ршительное намреніе не сходить съ корабля, и Генералы его также увряли, что они лучше умрутъ, нежели допустятъ насильно отвезти его на остров Св. Елены {Разсказывали, не знаю по какому поводу, что одинъ изъ офицеровъ Наполеоновыхъ сдлалъ подобное представленіе Лорду Кейту. Сей послдній весьма хладнокровно отвчалъ: ‘Милостивый государь! вы можете сдлать все, что вамъ угодно, но позвольте мн сказать: если захотите угрозы ваши произвести, въ дйство, то наврное будете вы повшены.’ — Ред. Мин.}. Вечеромъ Буонапартъ приказалъ Бертрану просить Капитана Метланда, чтобы онъ запретилъ часовымъ окликать чрезъ каждые полчаса, потому что крикъ етотъ его весьма безпокоитъ. Въ сіи послдніе дни, я думаю, онъ спалъ немного, ибо слышалъ, что въ кают своей ходилъ доле обыкновеннаго.
3 го Августа. Мы съ часу на час ожидали Нортумберланда, военнаго корабля, назначеннаго для отплытія съ Буонапартомъ на островъ Св. Елены, и потомъ просили нашего плнника объявить, кого именно изъ офицеровъ угодно ему будетъ взять съ собою. Онъ все еще упорно несоглашался, и повторял что не сойдетъ съ корабля добровольно. Полковникъ Плана и многіе офицеры взошли къ намъ на Беллерофонтъ съ фрегата. Полковникъ весьма приверженъ къ Буонапарту. Когда его спросили, хочетъ ли за нимъ слдовать, ‘никогда’ отвчалъ онъ: ‘никогда не могу довольно заплатить ему за то, чмъ ему я обязанъ!’ — Нкоторые Французскіе офицеры спрашивали меня, для чего мы не даемъ ему убжища въ Англіи. ‘Онъ весьма вспыльчивъ’, сказалъ я: ‘съ нимъ не льзя поступать оплошно, потому что можетъ, опять уйти во Францію.’ — Несбыточное дло! — возразили они съ жаромъ: Императоръ далъ честное слово! — ‘Онъ далъ также честное слово’ сказалъ я: ‘передъ отъздомъ на островъ Ельбу.» Отвтъ ихъ былъ, Трактатъ Фонтенебльскій прежде нарушенъ Лудовикомъ XVIII, a когда онъ съ одной стороны неуваженъ, то и для другой уже ничего не значилъ. — A если бъ возразилъ я: — трактатъ Лудовиком XVIII былъ строго наблюдаемъ, то не уже ли Императоръ вашъ остался бы спокойнымъ обладателемъ острова Ельбы? — ‘Остался бы точно, точно!’ закричали вс въ одинъ голосъ: ‘Императору честное слово столь же дорого, какъ самая жизнь, он никогда ненарушитъ его и никогда не сдлаетъ етаго!’ — При такихъ противныхъ мнніяхъ споря до страшнаго суда, мы не могли бы согласиться между собою.
4 го Августа. По повелнію Адмиралтейства ровно въ двнадцать часовъ мы поплыли въ открытое море къ Нортумберланду. Насъ провожали Адмирала Кента корабль Тоннантъ, и фрегатъ Евротасъ. При семъ движеніи, исчезла вся надежда Наполеонова. Онъ былъ весьма угрюмъ, невыходилъ изъ каюты своей даже обдать и цлой день почти никого невидалъ. Онъ все еще отрекался назначить будущихъ своихъ сопутниковъ, и сказалъ, что ршился нехать дале. Ето заставило насъ всхъ ожидать какого нибудь трагическаго происшествія. Общее мнніе было, что Буонапартъ отравитъ себя ядомъ: ибо онъ, какъ думали, носитъ съ собою всегда большое количество опіума. Сама гжа Бертранъ дала намъ разумть, что мы завтра же по утру найдемъ его мертвымъ.
Передъ нашимъ отплытіемъ Бертранъ узналъ, что Англійское правительство дозволило ему слдовать за Наполеономъ, и казалось, былъ обрадованъ симъ извстіемъ, тмъ боле, что ему представился случай показать свою приверженность къ Буонапарту. Гжа Бертранъ тщетно всмъ вліяніемъ своимъ на супруга хотла отклонить его отъ добровольной ссылки. Ета женщина иметъ характеръ веселой и живой, и я думаю, что взоръ и надежда ея устремлены боле на Лондон, нежели на островъ Св. Елены. Я упомянулъ выше, что съ нею на корабл трое прекрасныхъ дтей, которыя, кром платья, во всемъ прочемъ терпятъ нужду. Начинаемъ теперь догадываться, что она никогда неимла истиннаго намренія лишить себя жизни, но только грознымъ поступкомъ своимъ хотла подйствовать на своего супруга и принудить его остаться въ Англіи.
5 го Августа. Наполеонъ весьма долго сидлъ запершись въ своей кают. Бертранъ нсколько разъ приходилъ къ нему просить о назначеніи тхъ изъ офицеровъ, которыхъ онъ хочетъ взять съ собою на островъ Св. Елены. Буонапартъ былъ неумолимъ и говорилъ, что ‘уже ршился неперемнять своего намренія.’ — Гжа Бертранъ сказала мн: ‘Увряю васъ, что вы никогда не заставите Императора плыть на островъ Св. Елены, он мущина и сдержитъ свое слово!’ Я спрашивалъ камердинера Буонапартова, каковъ былъ господинъ его сегодняшній вечеръ? ‘Онъ былъ весьма опечаленъ мыслію о своей ссылк,’ отвчалъ онъ: ‘однакожъ за обдомъ кушалъ много.’ За ужиномъ Гжа Бертранъ сказывала намъ, что ноги его въ послдніе три или четыре дня, отъ недостатка въ движенія, чрезвычайно распухли. Ето подало поводъ друзьямъ ея сдлать единодушное заключеніе, что онъ и года непроживетъ на остров Св. Елены. Посл того она сказала одному морскому офицеру: ‘Я точно уврена, что Императоръ теперь принялъ уже ядъ.’— И такъ скоро опустится завса! Я думаю однакожъ, что гораздо благоразумне имть въ виду отворенную дверь на случаи ухода, и потому къ увренію гжи Бертранъ прибавляю слово — можетъ быть.
6 го Августа. Сего дня рано поутру замтилъ я, что Бертаранъ часто ходилъ въ каюту Наполенову. За завтракомъ мы узнали, что Буонапартъ наконецъ согласился назначить себ сопутниковъ и хочетъ спокойно перессть на друтой корабль. Ета новость, посл всего того что происходило на сихъ дняхъ, насъ весьма удивила. Мы ожидали совсмъ другаго конца драмм: ибо хотя и немогу я утверждать, чтобъ Наполеонъ самъ когда нибудь говорилъ о намреніи лишить себя жизни, однакожъ приверженцы его всячески старались уврить насъ въ томъ, что онъ лучше умретъ, нежели, позволитъ взять себя съ Беллерофонта, и мы боле почти несумнвались въ етомъ. Впрочемъ нельзя поврить, чтобъ сіи приверженцы осмлились, безъ его позволенія, распускать такіе слухи. Цлью ихъ было не что иное, какъ желаніе отвести угрожающій имъ ршительный ударъ судьбины, но сіе слабое усиліе, сіе ничтожное средство ни мало невозвысило его въ глазахъ нашихъ. Если бы онъ съ самаго начала, узнавъ о невозможности выдти на берега Англіи, покорился судьб и, какъ извстно ему, гласу цлой Европы, то по крайней мр, для него было бы славно показать ту твердость духа, которая выше всхъ несчастій.
Разсматривая характеръ Буонапарта, я никакъ немогу назвать его истинно неустрашимымъ человкомъ. Сіе отличіе, по моему мннію, непринадлежитъ исключительно тому, кто только на пол сраженія взираетъ на смерть безъ боязни. Сколь ни горька и ета пилюля, но она такъ ярко позолочена, что страхъ и отвращеніе въ половину исчезаютъ перед ея блескомъ. Я совсмъ ненамренъ унижать Буонапарта, какъ воина и полководца: это было бы несправедливо. Я хочу сказать только, что въ страданіи можетъ оказываться точно такая же высокая степень твердости духа, какъ и въ дйствіи. Но когда въ ум своемъ представляю остатки войска, брошеннаго имъ въ пустыняхъ Египта, въ смертной борьб съ волнами Березины, посл пораженія при Лейпциг, a боле всего когда мысленно взираю на остатки того войска, которое по возвращеніи съ Ельбы Наполеона приняло его въ распростертыя свои объятія, которое ужасною битвою при Ватерлоо доказало свою врность къ нему, которое и теперь, стоя за Лоарою, единственно для него подвергаетъ себя осужденій отечества и цлаго свта,— представляя все оное, не могу назвать мужественнымъ того человка, которой при всхъ упомянутыхъ случаяхъ показалъ, что собственная личная безопасность есть единственный предметъ его заботъ и попеченій. Побжденный полководецъ храбраго войска долженъ искать одной славы — умереть съ нимъ вмст.
Сего дня поутру Наполеонъ просилъ Савари сдлать предложеніе гну Омеаре, лкарю корабля Беллерофонта, сопутствовать ему на островъ Св. Елены, предполагая, что Англійское правительство не запретитъ ему взять врача съ собою. — Омеаре согласился. Въ десять часовъ показался намъ подъ втромъ Нортумберландъ, мы скоро соединились съ нимъ и поплыли вмст изъ Берри-Геда къ гавани Торбая, гд и стали на якорь. Вскор потомъ Адмиралъ Сиръ Георгъ Кокбурнъ пришелъ къ намъ на корабль и видлся съ Буонапартомъ, который въ ныншній день не выходилъ изъ каюты. Гжа Бертранъ все еще старалась склонить супруга своего отказаться отъ путешествія.
Вниманіе мое такъ было до сего времени устремлено на главное лицо изъ гостей нашихъ, что я забылъ даже сдлать нкоторыя замчанія о прочихъ. Вотъ они:
Бертранъ показался мн храбрымъ и надежнымъ воиномъ, онъ душевно преданъ Буонапарту. Ему неболе 44 лтъ, но съ виду кажется онъ старе, ростомъ около 5 футовъ, 8 или 9 дюймовъ, въ обращеніи тихъ и вжливъ и слыветъ хорошимъ офицеромъ. Онъ-то при Аспернскомъ сраженій навелъ мостъ съ острова Лобау черезъ Дунаи и спасъ Французскую армію. Савари, Дюкъ Ровиго, иметъ около 46 лтъ отъ роду, высокой, плотной и стройной мущина, приятнаго лица, но въ обращеніи гордъ и несносенъ. Лаллеманъ, 40 лтъ, ростомъ 5 футовъ и 7 дюймовъ, видъ его печаленъ и мраченъ, нравъ у него скрытный, a наружность весьма мало говоритъ въ его пользу. Въ сраженіи при Ватерлоо онъ командовалъ легкими полками Императорской гвардіи. Графъ Монтолонъ-Семонвилль и Генерал Гурго, оба молодые люди, около 32 лтъ, блдно желтаго лица, учтивы, ловки, приятны, и почитаются хорошими офицерами. Первый, какъ я думаю, долженъ имть значительныя помстья во Франціи. Ласъ-Казасъ ростомъ малъ, только 5 футовъ, кажется очень тихъ, но долженъ быть весьма уменъ. Г-жа Бертранъ высока и тонка, рост ея будетъ врно 6 футовъ и 10 дюймовъ, лицо иметъ худощавое, блдное и нимало некрасивое. Ей 30 лтъ отъ роду. Гжа Монтолонъ-Семонвилль росту средняго и весьма худощава, она за третьимъ мужемъ: отъ перваго осталась вдовою, a со вторымъ развелась. Она неиметъ ничего привлекательнаго, и дурна собою. Хотя ей 30 лт отъ роду, однакожъ она думаетъ, что Джонъ Булль считаетъ ей неболе 25.
7 го Августа. Поутру въ восемь часовъ Сиръ Георгъ Кокбурнъ, сопровождаемый г-мъ Бингомъ, взошелъ на корабль нашъ, долго занимался осмотромъ всхъ вещей, которыя Буонапартъ хочетъ взять съ собою, и приказалъ потомъ перевезти: ихъ на корабль Нортумберландъ. Въ десять часовъ утра пришелъ Лордъ Кейтъ. По дозволенію сего послдняго г. Омеаре согласился сопутствовать Наполеону, которой, узнавши объ этомъ, послалъ къ нему Дюка Ровиго съ предложеніемъ 500 гиней годоваго жалованья. Г. Омеаре отвчалъ, что онъ служилъ Англійскому правительству, и что отъ него только ожидаетъ награды. —
Гжа Бертранъ была весьма огорчена и заливалась слезами. Не задолго передъ тмъ, какъ ей должно было оставить нашъ корабль, она пыталась еще раз уговорить супруга своего не хать съ Буонапартомъ, но Бертранъ громкимъ и сердитымъ голосомъ сказалъ ей: ‘нтъ, г-жа Бертранъ, никогда!’ — Въ десять часовъ по утру дти и девятеро слуг были перевезены на Нортумберландъ, a въ одиннадцать, когда показался Адмиральской ботъ, увдомили Буонапарта, что все уже было готово къ отплытію. Мы вс стояли на палуб и желали въ послдній раз его видть. Посл продолжительнаго разговора съ Лордомъ Кейтомъ объ остающихся офицерахъ, онъ простился съ нимъ и около двнадцати часовъ вышелъ на палубу. Цлые четыре дни: мы его невидали. Борода его была необрита и лицо смущенное. Выходя, онъ кланялся, съ принужденною улыбкою подошелъ ближе, и обращаясь къ офицерамъ Беллерофонта, между которыми находился и Капитанъ Метландъ, оказалъ имъ пофранцузски: ‘Государи мои, я просилъ Капитана Метланда изъявить вамъ мою благодарность и уврить васъ, сколь много я обязанъ за то расположеніе, которымъ пользовался во все время пребыванія моего на корабл Беллерофонтъ.’ — Он проговорилъ что-то еще, но такъ скоро, что я не могъ понять его. Изъ другихъ же его рчей, узналъ я, что онъ съ самаго прибытія на корабль льстилъ себя надеждою провести спокойно остатокъ дней своихъ въ Англіи. Потомъ онъ поклонился во вс стороны, и обратясь къ матросамъ и солдатамъ корабля, сдлалъ имъ шляпою знакъ привтствія. Наконецъ сошелъ онъ въ ботъ и въ сопровожденіи Бертрана, Монтолонъ-Семонвилля, Гурго, Ласъ-Казаса и обихъ дам былъ отвезенъ на Нортумберландъ. Савари и Даллеманъ неполучили позволенія слдовать за нимъ, и нын еще находятся y насъ {Посл были они отправлены на фрегатъ Евротасъ, находящійся подъ командою Капитана Лилликрапа и съ прочими офицерами, которымъ также запрещено сопутствовать Буонапарту, отвезены на островъ Мальту, назначенный мстомъ ихъ пребыванія. Рер. Мин.}. Первый горько плакалъ, рвался и повторялъ, что Буонапартъ не проживетъ полугода на остров Св. Елены.
Я слышалъ, что Буонапартъ роздалъ значительную сумму денегъ оставшимся чиновникамъ своей свиты. Остальные 4000 наполеондоровъ были y него взяты, по повелнію Англійскаго правительства {Сумма сія отправлена къ новому Губернатору острова Св. Елены? Сиру Гудсону Лове, съ тмъ чтобъ онъ съ надлежащею бережливостію тратилъ оную для Буонапарта. P. M.}. Вс серебряныя вещи. ему позволено увезти съ собою.
Въ 6 часовъ вечера мы подняли якорь, въ намреніи возвратиться въ Плимутъ. Спустя часъ увидли, что Нортумберландъ также снялся съ якоря. По утру 8 Августа онъ плылъ уже на открытомъ мор по направленію кораблей, назначенныхъ для его сопровожденія. На другой день по утру (9 Августа) вс корабли близко другъ отъ друга плыли въ низъ по каналу, и скоро скрылись изъ виду. Въ етотъ же день получили мы отъ бывшаго нашего лкаря г. Омеаре письмо, которымъ увдомилъ насъ, что Буонапартъ вечеромъ того дня, въ которой насъ оставилъ, былъ весьма веселъ, мн vingt-un. Сиру Георгу Кокбурну проигралъ пять наполеондоровъ и еще три наполеондора положилъ подъ подсвчникъ для служащихъ.
Я несумнваюсь, что въ сердц своемъ он радуется сему неожиданному случаю, я тому что такъ легко могъ избавиться отъ всхъ своихъ враговъ.
‘I, Вопе, quo virtus tua te vocat, —
Grandia laturus ineritorum praemia.’
Horat. Epist II, lib. 2, v. 37.
Изъ Минервы. У.