Братья Гримм
Братья Гримм
Всякий сброд
Всякий сброд
Всякий сброд, Гримм Вильгельм Карл, Якоб, Год: 1812
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Источник текста: Братья Гримм — Сказки, изложенные по сборнику Бр. Гримм в 17 т., т.2
Типография В.А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.
Перевод: В.А. Гатцука.
OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Эрнест Хемингуэй
Ну-ка, расскажу я вам сказку, а вы мне дайте баранок вязку. Жили да были петушок с курочкой. Вот и говорит петушок курочке: ‘А что, курочка, ведь орехи поспели, заберемся мы с тобой на гору и наедимся там орехов досыта, пока белка в дупло их не перетаскала.’ ‘Что ж, — отвечала курочка, — пойдем!’ Побежали они на гору, и остались там до самого вечера.
Ну, и наелись же они орехов! До того наелись, что невмоготу было домой идти, да и заважничали к тому же. Петушок смастерил из глины да из ореховой скорлупы повозку, а курочка сейчас же уселась в нее, расправила крылышки и говорит: ‘Вот как хорошо ты, петушок, придумал! Теперь впрягайся и вези меня.’ — ‘Это что еще выдумала? — отвечал петушок. — Сесть на козлы кучером, — так и быть, а то, впрягайся, да на себе тащи ее! Нет, покорно благодарю!..’
А тут на их спор, откуда не возьмись, утка, и кричит:
— Ах вы, мошенники эдакие! Кто вам позволил в чужой орешник лазить?! Да как зашипит, как наскочит с разинутым клювом на петушка. Ну, да тот и сам не промах: задал ей ловкий щипок в брюхо, а потом приосанился, и так храбро налетел на нее со шпорами, что утка начала уж пощады просить.
Кончилась ссора тем, что утка в наказание должна была тащить на себе повозку до самого курятника. Петушку это и на руку, взобрался он на козлы, помахивает крылом, загнувши голову на бок, да покрикивает на утку: ‘Ну ты, кривоногая!
Ковыляй скорей!’ Утка и дует с горы во все лопатки. Вдруг слышат они на дороге:
— Стой, братцы! Захватите нас с собой! Грязь и темь непроглядные! — ‘Ко!-ко-ко! Кто вы, бродяги этакие, где шатались?’ — спросил петушок. ‘Мы Иголка да Булавка, — пищат те, — у трактира застоялись, с кружкой пива запоздались. Дайте местечка в повозке!’
Видит петушок: ребята тощие. ‘Полезайте, — говорит, — да смотрите, сидите смирно, чур, на ноги не наступать!’ Те сели.
На дворе так стемнело, что совсем дороги не видно, да и утка из сил выбилась, оглянулась она на козлы и говорит:
— Кря-кря! Не завернуть ли нам на постоялый двор?
Петушок с курочкой посоветовались и согласились: ‘Ладно,
ночевать, так ночевать!’ Хозяин сперва-было не пускал, а потом сдался на их сладкие речи: курочка и утка обещались ему по яичку снести. А петушок до того расхрабрился, что ужин спросил себе. ‘У нас и заплатить-де есть чем!’
Чуть забрезжил свет, — хозяева еще спали, — гости уж вскочили, а петушок и говорит: ‘Ну, братцы, платить-то за ночлег и за ужин нам ведь нечем. Давайте-ка уходить подобру-поздорову’. Собрались они уходить, да вместо спасибо хозяину, еще подшутили над ним: иголка с булавкой спали еще тогда, взял петушок за ушко иголку и запихнул ее в хозяйское кресло, а булавку воткнул в полотенце, — да сами и улизнули. Утка поплыла по ручью далеко-далеко, а петушок с курочкой домой пошли, в курятник.
Проснулся хозяин, умылся и стал утираться полотенцем, а булавка как царапнет его по лицу, — и провела рубец до уха.
— Ой! Ой!.. — вскрикнул он, и с досады бросился в кресло…
— Ай! Ай!.. — закричал он еще громче — И тут колет!..
Заглянул он за печку, где спали ночлежники, глядь, — а их и след простыл…
Смекнул хозяин, в чем дело, и тут же дал себе слово: не пускать к себе на постой всякий сброд…