Врач на распутье, Шоу Бернард, Год: 1906 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 90 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Изданіе журнала ‘Театръ и Искусство’.

ВРАЧЪ НА РАСПУТЬИ.

Комедія въ пяти дйствіяхъ
Бернарда Шоу.

Переводъ В. Томашевской и М. Вейкове.

Дйствующія лица:

Сэръ КОЛЕНЗО РИДЖОНЪ.

Сэръ ПАТРИКЪ КУЛЛЕНЪ.

Сэръ РАЛЬФЪ БЛУМФИЛЬДЪ БЕНИНГТОНЪ.

Докторъ КУТЛЕРЪ ВАЛЬПОЛЬ.

Докторъ БЛЕНКИНСОПЪ.

Докторъ ЛОНИ ШУТЦМАХЕРЪ.

ЛУИ ДЮБЕДА, художникъ.

ДЖЕННИФЕРЪ, его жена.

РЕДПЕННИ, ассистентъ Риджона.

ЭММИ. Экономка Риджона.

МИННИ ТИНВЕЛЬ, служанка.

РЕПОРТЕРЪ.

СЕКРЕТАРЬ ВЫСТАВКИ.

КЕЛЬНЕРЪ.

Первое дйствіе происходитъ въ Лондон въ пріемной Риджона, второе въ отел Старъ и Гартеръ въ Ричмонд, третье и четвертое въ мастерской художника Луи Дюбеда въ Лондон, пятое на выставк картинъ и Лондон на улиц Бондъ-стритъ.

Время дйствія — наши дни.

ДЙСTBІЕ ПЕРВОЕ.

РЕДПЕННИ, студентъ медицины, сидитъ въ пріемной Риджона. Онъ исполняетъ обязанности секретаря и ассистента этого извстнаго врача, стараясь сдлаться необходимымъ для него человкомъ, и извлечь изъ этого выгоды для дальнйшей карьеры. Эти расторопный, доврчивый, привтливый юноша. Костюмъ его нсколько неряшливъ, а прическа небрежна, такъ что по вншнему виду онъ совершенно не походитъ на врача, которымъ онъ долженъ сдлаться. Занятія Редпенни перерывается приходомъ старой служанки съ лицомъ немытой цыганки, которое никакими способами нельзя сдлать чистымъ, и на которомъ на разсянныхъ въ разныхъ мстахъ родимыхъ пятнахъ растутъ пучки волосъ. Въ рукахъ у нея метелка изъ перьевъ, которой она съ большимъ рвеніемъ смахиваетъ пыль, въ то время, какъ она смахиваетъ одну соринку, она уже присматривается чтобы смахнуть другую. При разговор она поступаетъ такимъ же образомъ, при чемъ она почти не смотритъ на человка, съ которымъ говоритъ, за исключеніемъ тхъ моментовъ, когда волнуется. Она держитъ себя, какъ бонна, приставленная къ ребенку, который только что началъ ходить.

Въ пріемной два окна, выходящихъ на Куинъ-Анна-Стритъ /улица королевы Анны/. Между-окнами консоль съ мраморной доской и съ золочеными ковшами, заканчивающимися лапами сфинкса. Надъ ней большое зеркало, на стекл котораго нарисованы пальмы, папортники, лиліи, тюльпаны и подсолнечники. Дале, у той же стны каминъ, передъ нимъ два. Направо отъ камина, или, врне, по правую руку человка стоящаго противъ камина, находится дверь, налво отъ нея письменный столъ, за которымъ сидитъ Редпенни. На стол царитъ безпорядокъ, между разбросанными бумагами стоитъ микроскопъ, множество пробирокъ и спиртовая лампа, посреди комнаты диванъ подъ прямымъ угломъ къ консоли и параллельно камину. Между диваномъ и столомъ — стулъ. Другой стулъ въ углу и третій на другомъ конц наружной стны. На окнахъ зеленыя венеціанскія шторы и репсовыя занавски, въ комнат виситъ газовая люстра приспособленная для электрическаго освщенія. Преобладающій цвтъ окраски обоевъ и ковровъ — зеленый, гармонирующій съ цвтомъ венеціанскихъ шторъ и газовой люстры. Вся обстановка половины 19-го столтія сохранились въ неприкосновенности до сегодняшняго дня и еще иметъ совершенно приличный вид.

ЭММИ. /входитъ и сейчасъ же начинаетъ смахивать пыль съ дивана/. Тамъ ждетъ дама, пристаетъ ко мн, что ей нужно непремнно переговорить съ докторомъ.

РЕДП. Это невозможно… Скажите, пожалуйста, Эмми, что это значитъ? Сколько бы я не говорилъ вамъ, что докторъ не принимаетъ никакихъ новыхъ паціентовъ, вы какъ только раздается стукъ въ дверь, врываетесь сюда съ вопросомъ, можетъ ли докторъ принятъ.

ЭММИ. Кто же это васъ спрашивалъ, можетъ ли докторъ принять?

РЕДП. Вы.

ЭММИ. Я только сказала Вамъ, что ко мн пристаетъ дама, которая хочетъ переговорить съ докторомъ: я васъ ничего не спрашивала, я только разсказывала.

РЕДП. То, что къ самъ пристаетъ дама, вовсе не причина, чтобы приставать ко мн въ то время, когда я занимаюсь.

ЭЧМИ. Вы читали газеты?

РЕДП. Нтъ.

ЭММИ. А вы видли приготовленія ко дню рожденія?

РЕДП. Чортъ ихъ побери, вмст съ вами.

ЭММИ. Тише, мой голубокъ, тише.

РЕДП. Неужели вы думаете, что мн интересно знать о какихъ то приготовленіяхъ. Перестаньте, наконецъ, болталъ, Эмми. Сейчасъ сюда придетъ докторъ Риджонъ, а я еще не отвтилъ на эти письма. Уходите.

ЭММИ. Докторъ Риджонъ никогда больше не придетъ сюда, молодой человкъ… /она замчаетъ пыль на консоли, сейчасъ же ее смахиваетъ/.

РЕДА. /вскакиваетъ съ мста и идетъ за ней/ Что такое? Что вы говорите?

ЭММИ. Онъ получилъ дворянство и теперь онъ больше не Риджонъ, а сэръ Коленсо Риджонъ.

РЕДП. Какъ я радъ…

ЭММИ. А я такъ нисколько не рада… я всегда думала, что вс его великія открытія одно хвастовство и плевать хотла вы его капли крови, трубочки съ лихорадкой и толу подобную дрянь. Ну, а теперь если онъ захочетъ, можетъ поднять меня на смхъ.

РЕДП. И подломъ… И какъ у насъ хватаетъ только нахальства говорить съ нимъ о наук… /онъ снова идетъ/.

ЭИМИ. Ваша наука для меня ничего не значитъ — да и для васъ она не будетъ много значить, если вы проведете съ ней столько времени, какъ я. Мое дло отворять двери. Старикъ сэръ Патрикъ Кулленъ былъ уже здсь и просилъ передать ему поздравленій. Онъ халъ въ госпиталь и не имлъ времени подняться наверхъ, но хотлъ непремнно поздравить его первымъ и сказалъ, что задетъ еще…. и вс остальные тоже придутъ, дверной молотокъ будетъ стучать весь день, боюсь только, что докторъ, сдлались сэромъ Колензо, возьметъ себ лакея, какъ это принято у всхъ его товарищей. Слушайте, поговорите съ нимъ, голубчикъ, скажите ему, что онъ тогда только будетъ спокоенъ, когда я буду отворить дверь. Я знаю кого можно впустить, а кого нельзя… Ахъ, а я совсмъ забыла про бдную даму, я думаю, что онъ ее приметъ… Я знаю, она какъ разъ изъ такихъ, которыя могутъ привести его въ хорошее расположеніе духа. /смахиваетъ метелкой письма со стола/.

РЕДП. Я же вамъ сказалъ, что онъ никого не приметъ…. уходите, говорю вамъ… Какъ я могу работать, когда вы тутъ поднимаете пыль столбомъ…

ЭММИ. Я не мшаю вамъ работалъ, если вы писаніе писемъ называете работой… Вотъ… Звонятъ… /она смотритъ въ окно/. Докторская карета… Врно пріхали съ поздравленіемъ. /она хочетъ уходить, но въ это время сэръ Коленсо Риджонъ/ Вы кушали яица, дточка?

РИДЖ. Да.

ЭММИ. И надли чистый жилетъ?

РИДЖ. Да.

ЭММИ. Ахъ вы, мой милочка… Ну и смотрите, чтобы остаться чистенькимъ… Сидите спокойно, не трогайте ничего и не пачкайте рукъ… Сей часъ придутъ ваши товарищи поздравлять васъ.

РИДЖ. /5о лтъ. Но онъ еще въ полномъ расцвт силъ. Онъ обладаетъ той непринужденностью въ разговор, которая вырабатывается у застнчиваго и впечатлительнаго человка, принужденнаго сталкиваться со всевозможными людьми, при всевозможныхъ обстоятельствахъ. На его лиц довольно много морщинъ, его движенія боле медленны, чмъ движенія Редпенни и его блокурые волосы утратили свой блескъ, но его фигура и манера держать себя совсмъ моложавы. Черты его лица носятъ на себ также скоре отраженіе усиленной работы. мысли и безпокойнаго скептицизма, а также жажды знанія, чмъ старости. Въ данную минуту газетныя извстія о полученія имъ дворянскаго достоинства придаютъ ему надменность и вслдствіе этого особую раздражительность по отношенію къ Редпенни/.

РИДЖ. Вы читали сегодняшнія газеты? Вамъ придется передлать подписи, если вы этого еще не сдлали.

РЕДП. Я только что узналъ объ этомъ отъ Эмми. Я страшно радъ…. несказанно радъ…

РИДЖ. Довольно… молодой человкъ…. довольно… Вы скоро къ нему привыкнете…

РЕДП. Рамъ давно слдовало бы получить это отличіе…

РИДЖ. Во всякомъ случа, я его получилъ, очевидно, люди не могли ужъ боле переносить, чтобы Эмми открывала имъ дверь.

ЭММИ. /докладывая у двери/. Докторъ Шутцмахеръ. /Она отступаетъ назадъ. Входитъ хорошо одтый господинъ среднихъ лтъ съ привтливой улыбкой, не вполн увренный, какъ его примутъ. Мягкіе манеры и привтливость соединяется въ немъ съ едва замтной сдержанностью. Его рзкіе черты лица чужеземнаго типа указываетъ на его еврейское происхожденіе, это дйствительно красивый, образованный еврей, который посл 3о-ти лтъ, какъ это часто встрчается у молодыхъ красивыхъ евреевъ, похудлъ и сталъ страдать одышкой, но тмъ не мене выглядитъ еще очень хорошо/.

ШУТЦМ. Вы узнаете меня? Меня зовутъ Шутцмахеръ. Лони Шутцмахеръ… Узнаете?

РИДЖ. Какъ? Это вы, Лони? /жметъ ему дружески руку/ А я думалъ, что васъ уже давно нтъ въ живыхъ. Садитесь, пожалуйста… /садится на диванъ, Лони на стулъ/. Гд же вы пропадали эти послдніе тридцать лтъ?

ШУТЦМ. Я занимался практикой до послдняго времени и только дна мсяца тому назадъ оставилъ свои занятія и ушелъ на покой…

РИДЖ. И хорошо сдлали, Лони… Какъ бы я хотлъ тоже уйти на покой… Вы практиковали въ Лондон?

ШУТЦМ. Нтъ.

РИДЖ. Въ такомъ случа вроятно гд нибудь на модныхъ морскихъ купаньяхъ?

ШУТЦМ. Я не могъ завести себ аристократической практики. У меня не было ни гроша въ карман, когда я кончилъ университетъ. Во всю мою жизнь у меня не было ни одного паціента, который зарабатывалъ бы больше 3о шиллинговъ въ недлю. Я основался въ одномъ изъ фабричныхъ городовъ средней Англіи гд нанималъ небольшую пріемную за 1о шиллинговъ въ недлю.

РИДЖ. И вы составили себ состояніе?

ШУТЦМ. О, да. Теперь мои дла очень хороши… Кром городской квартиры, у меня еще есть свой домъ въ Гертфордшир.

РИДЖ. Я бы хотлъ поучиться у васъ, у богатыхъ людей, какъ длать деньги… Посвятите меня въ вашу тайну…

ШУТЦМ А эта тайна очень проста, она заключается въ трехъ словахъ…

РИДЖ. Даровая практика исключается…

ШУТИМ. О, нтъ…. нтъ…. /испуганно/

РИДЖ. О, конечно, нтъ. Я пошутилъ…

ШУТЦМ. Вотъ мои три слова: ‘успхъ теченія гарантированъ’…

РИДЖ. /съ изумленіемъ/. Успхъ лченія гарантированъ?

ШУТЦМ. Да. Вдь это только и требуется отъ всякаго врача.

РИДЖ. Дорогой Лони, но вдь это геніально… И это было написано на вашей вывск?

ШУТЦМ. У меня не было вывски. На красномъ оконной ставн черными буквами было написано: докторъ Лео Шутцмахеръ, врачебный совтъ и лекарство шесть пенсовъ: успхъ леченія гарантированъ.

РИДЖ. И эта гарантія сила на лицо въ девяти случаяхъ изъ десяти, неправда-ли?

ШУТЦМ. /немного обиженно за такую оцнку/ О… гораздо чаще… Большинство больныхъ поправляется, если слдуютъ разумному совту при соблюденіи предосторожности. Очень хорошее и полезное средство — соматоза, фосфатъ, чайная ложка на полъ литра воды. Это прекрасное лекарство отъ всякихъ болзней.

РИДЖ. Редпенни, запишите… Соматоза…

ШУТЦМ. Я самъ принимаю ее, когда мн нездоровится… Однако…. нужно идти… До свиданія… Надюсь, что я не обезпокоилъ васъ своимъ посщеніемъ. Я пришелъ только поздравить васъ.

РИДЖ. Это очень мило съ вашей стороны, дорогой Лони. Не хотите ли позавтракать со мной въ будущую субботу? Зазжайте за мной въ вашемъ автомобил и возьмите меня съ собой въ Гертфордъ.

ШУТЦМ. Съ большимъ удовольствіемъ, благодарю васъ. До свиданія. /идетъ вмст съ Риджономъ, который сейчасъ же возвращаемся назадъ/.

РЕДП. Здсь до вашего прихода былъ старый Падди Кулленъ. Онъ хотлъ первымъ поздравить васъ…

РИДЖ. Въ самомъ дл. Скажите, пожалуйста, какое вы имете право называлъ сэра Патрика Куллеца старымъ Падди Кулленомъ?… Вы черезчуръ много себ позволяете…

РЕДП. Вы сами всегда его такъ называете…

РИДЖ. Но теперь, когда, я самъ сдлался сэромъ, я, конечно, не буду этого длать. Скоро и меня вы будете называть старый Келли Риджонъ.

РЕДП. О, въ клиник св. Анны уже вс васъ такъ называютъ…

РИДЖ. Я такъ и зналъ… Знайте, что студентъ медицины представляетъ одинъ изъ несноснйшихъ продуктовъ цивилизаціи, благодаря тому, что у него нтъ никакого чувства уваженія къ старшисъ. Никакого, никакого…

ЭММИ. /докладываетъ у дверей/ Сэръ Патрикъ Кулленъ… /она уходитъ назадъ/

/Сэръ Патрикъ Кулленъ на 3о лтъ старше Риджона и, хотя еще не стоитъ одной ногой въ гробу, но близокъ къ этому и покоренъ судьб своей. Его имя, его прямой и честный, и иногда довольно сухой умъ, его крпкое сложеніе, отсутствіе какихъ бы то ни было признаковъ уступчивости, вслдствіе той трудной борьбы съ жизнью, которую ему пришлось перенести для завоеванія себ положенія въ Англіи соотвтственная манера разговора все это указываетъ на его ирландское происхожденіе, но онъ все свою жизнь прожилъ въ Англіи и совершенно въ ней аклиматизировалсь. Его отношеніе къ Риджону, которому онъ симпатизируетъ, почти отеческое, по отношенію ко всмъ другимъ онъ немного ворчливъ и разсянъ,— всегда готовъ замнить членораздльную рчь боле или мене выразительнымъ мычаніемъ и не особенно склоненъ въ виду своего преклоннаго возраста подтягивать себя въ обществ. Онъ пожимаетъ руку Риджона и весело и дружелюбно ему подмигиваетъ/.

ПАТР. Какъ доживаете, молодой другъ?.. Теперь вы стали важной персоной…

РИДЖ. Я знаю, что я всмъ, обязанъ вамъ…

ПАТР. Пустяки, мой мальчикъ… /садится на одно изъ креселъ у камина, Риджонъ садится на диванъ/. Мн бы хотлось немножко поболтать съ вами… /Редпенни/ Молодой человкъ, исчезайте…

РЕДП. Сію минуту… /собираетъ свои бумаги и идетъ къ двери/.

ПАТР. Благодарю васъ… Вы хорошій снова… /Редпенни уходитъ/ Молодые люди не обижаются на меня, потому что старый человкъ, нестоющій старикъ, не то, что вы. Вы только стараетесь казаться старикомъ. Видли ли вы когда нибудь, какъ мальчикъ холитъ усы, которые только что у него начинаютъ пробиваться? Аналогичный примръ представляетъ врачъ среднихъ лтъ, который обращаетъ вниманіе всхъ на свои только что начинавшія появляться сдины.

РИДЖ. Да, пожалуй? вы правы… А я думалъ, что дни моего тщеславія канули въ Лету… Скажите въ какомъ возраст человкъ перестаетъ длать глупости?

ПАТР. Вы помните анекдотъ о француз, который спросилъ свое бабушку, когда чары любви теряютъ надъ нами власть. Старушка отвтила, что она не знаетъ. /Риджонъ смется/ И я отвчу на вашъ вопросъ тоже, что не знаю… Но вообразите себ, Колли, что міръ теперь начинаетъ казаться мн интереснымъ.

РИДЖ. О, конечно, наука продолжаетъ интересовать васъ.

ПАТР. Современная наука изумительна. Обратите вниманіе на ваше великое открытіе… обратите вниманіе на вс вс другія открытія… Куда они ведутъ… Ни больше, ни меньше, какъ назадъ къ открытіямъ моего стараго отца, который умеръ сорокъ лтъ тому назадъ. Это замчательно интересно.

РИДЖ. Вы думаете, что мы не идемъ впередъ?…

ПАТР. Вы меня не поняли. Я вовсе не хочу умалить вашего открытія. Большинство открытій повторяются черезъ пятнадцать лтъ, а то, которое вы считаете принадлежащимъ вамъ, было сдлано сто пятьдесятъ лтъ тому назадъ, и вы можете этимъ гордиться. Ваше открытіе не представляетъ ничего новаго — это простая привязка и нечего больше. Мой отецъ тоже длалъ оспенныя прививки до 184о, когда ихъ стали считать чуть ли не преступленіемъ. Это такъ подйствовало на коего старика, что онъ умеръ. Теперь оказывается, что теорія моего отца была совершенно врна. Вы снова вернули насъ къ прививкамъ…

РИДЖ. Я совершенно не имю дла съ оспой. Моя спеціальность туберкулезъ, тифъ и чума. Ну, само собой разумется, что вс прививки основаны на одномъ и томъ же принцип.

ПАТР. Вы говорите ваша спеціальность — туберкулезъ… М-м-м-м… Стало быть, вы зашли средство противъ чахотки?

РИДЖ. Мн кажется, да…

ПАТР. Это очень интересно… Какъ это говоритъ старый кардиналъ у Броунинга? ‘Я зналъ двадцать четыре вождя революціи’. Ну, а я зналъ тридцать докторовъ, которые нашли средство противъ чахотки… Но отчего-же въ такомъ случа отъ нея умираютъ, Колли? Вроятно, чтобы досадить врачамъ… У моего отца былъ пріятель, Джорджъ Боддингтонъ изъ Суттонъ-Кольдфильда… Онъ въ 184о сталъ примнять воздушное леченіе… Ему не повезло и онъ потерялъ всю свои практику изъ-за того, что открывалъ окна, а въ настоящее ты приписываемъ такое значеніе воздуху, что еле-еле соглашаемся на крышу надъ головой чахоточнаго. Все это очень интересно для стараго человка.

РИДЖ. Я вижу вы большой скептикъ и не врите въ мое открытіе /щелкаетъ пальцами/.

ПАТР. Нтъ, я не иду такъ далеко, Колли. Я только хочу васъ спросить — вы помните Дженъ Мартъ?

РИДЖ. Дженъ Мартъ? Нтъ, не помню.

ПАТР. Неужели вы не помните ее?

РИДЖ. Нтъ.

ПАТР. Вы не помните женщину съ туберкулезной язвой на рук?

РИДЖ. /внезапно вспомнивъ/ Дочь вашей прачки? Разв ее звали Дженъ Мартъ?.. Я совсмъ забылъ.

ПАТР. Можетъ быть, вы тоже забыли, что вы ей длали прививку Коховскимъ туберкулиномъ…

РИДЖ. Посл котораго у нея сдлался гнойный процессъ въ рук. Да, я помню… бдная Дженъ… Во всякомъ случа она прекрасно устроилась и безъ этой руки, которая теперь въ вид препарата демонстрируется на лекціяхъ.

ПАТР. Но вы, конечно, длали прививку не съ цлью отнять руку…

РИДЖ. Я долженъ былъ на это ршиться.

ПАТР. Т, е, вы хотите сказать, что Дженъ должна была на это ршиться?

РИДЖ. Ну, конечно, паціентъ долженъ предоставлять себя въ распоряженіе врача, когда нужно бываетъ произвести экспериментъ. Безъ такихъ экспериментовъ невозможны никакія открытія.

ПАТР. Какое же вы сдлали открытіе въ данномъ случа.

РИДЖ. Я пришелъ къ заключенію, что прививка иногда можетъ убитъ человка, вмсто того, чтобы исцлить его.

ПАТР. Я могъ бы это сказать и безъ вашего эксперимента. Я тоже производилъ нсколько опытовъ съ этими модными прививками и тоже пришелъ къ заключенія, что иногда он приводятъ къ смерти, а иногда исцлять, и потому я пересталъ примнять ихъ не зная, когда он могутъ оказаться губительными, когда полезными.

РИДЖ. /достаетъ брошюру изъ письменнаго стола и передаетъ/ Прочтите эту брошюру какъ-нибудь на досуг и вы узнаете, почему у васъ получились такіе разнорчивые результаты.

ПАТР. /ворчитъ и хлопаетъ себя по карманамъ, ища очки/ Къ чему мн эти брошюры? /бросаетъ взглядъ на брошюру/ Опсанинъ… Что это такое опсанинъ?

РИДЖ. Опсанинъ — это такое вещество, которое должно быть примшано къ болзнетворнымъ клткамъ для того, чтобы он могли быть поглощены блыми кровяными шариками /снова садится на диванъ/.

ПАТР. Это не ново. Всмъ извстно, что блыя кровяныя шарики…. какъ называетъ Мечниковъ…

РИДЖ. Фагоциты…

ПАТР. Да, да, фагоциты. Теорія поглощенія фагоцитами болзнетворныхъ микробовъ была мн извстна задолго до того, какъ она сдлалась общепризнанной… Но только это поглощеніе не всегда наблюдается…

РИДЖ. Да его не бываетъ, если жъ клткамъ не примшалъ опсонинъ.

ПАТР. Чепуха…

РИДЖ. Нтъ, это не чепуха… Практика намъ показываетъ слдующее: фагоциты не поглощаютъ микробовъ, если эти послдніе не насыщены, въ достаточной степени. Паціентъ самъ вырабатываетъ питательный матеріалъ для этого насыщенія, но мое открытіе состоятъ въ томъ, что выработка этого питательнаго матеріала, который я называю опсониномъ, совершается при посредств кровообращенія. Если бы сдлали прививку Дженъ Мартъ въ моментъ накопленія питательнаго матеріала, мы бы ее вылечили, но мы его сдлали въ моментъ его убыли и потому она лишилась руки. Я называю положительную фазу накопленіемъ, а отрицательную — убылью. Итакъ, если мы длаемъ прививку во время положительной фаз, мы исцляемъ паціента, если же во время отрицательной — мы его убиваемъ.

ПАТР. А какъ же узнать въ какой именно фаз находится вашъ паціентъ?

РИДЖ. Очень просто, пришлите каплю крови въ лабораторію Св. Анны и черезъ пятнадцать минутъ вы получите численное содержаніе опсонина. Если его достаточно — прививка ведетъ къ испленію, если же нтъ — къ смерти. Въ этомъ состоятъ мое открытіе… Мои туберкулезные паціенты больше ужъ не умираютъ…

ПАТР. А мои умираютъ, если я сдлаю прививку во время негативной фазы, какъ вы ее называете.

РИДЖ. Несомннно. Длать прививку, не узнавъ содержанія опсонина, большая небрежность со стороны врача…

ЭММИ /заглядываетъ въ комнату/ Не примите ли вы даму, которая хочетъ лечить у васъ своего чахоточнаго мужа?

РИДЖ. /нетерпливо/ Нтъ… Разв я вамъ не говорилъ, что я никого не принимаю. /сэру Патрику/ Я теперь постоянно нахожусь въ осадномъ положеніи, съ тхъ поръ какъ стало извстно,, что я творю чудеса и излечиваю чахотку каплей сыворотки. /Эмми/ Пожалуйста, не безпокойте меня просьбами паціентовъ, которые не записаны въ мои пріемные часы. Я никого не приму.

ЭММИ. Хорошо, я скажу ей, чтобы она немного подождала.

РИДЖ. /злобно/ Вы скажете ей, что я ее не приму и тотчасъ же отправите, поняли…

ЭММИ. /невозмутимо/ Но вы примите доктора Кутлера Вальполя. Онъ къ вамъ не лечиться пришелъ, а только поздравить.

РИДЖ. О, само особой разумется… просите его… /она поворачивается и хочетъ идти/ Подождите… /сэру Патрику/ Мн нужно еще поговорить съ вами… (Эмми) Эмми, попросите доктора Вальполя подождать дв минуты, пока я кончу свою консультацію.

ЭММИ. Онъ подождетъ съ удовольствіемъ, онъ болтаетъ тамъ съ этой несчастной дамой. /уходитъ/

РИДЖ. Пожалуйста, не смйтесь надо мной… Я хочу съ вами посовтываться.

ПАТР. Вамъ нуженъ врачебный совтъ?

РИДЖ. Да. У меня что-то не въ порядк. Что именно, я не знаю.

ПАТР. Я тмъ боле. Вы изслдовали себя?

РИДР. Да… Органическаго пораженія никакого нтъ. Но я ощущаю странную боль… Гд, не знаю…. я не могу ее локализировать… Иногда я думаю, что это въ сердц, иногда мн кажется, что въ спинномъ мозгу. Я даже не сказалъ бы, что это боль, а какое то странное безпокойство, кажется, что должно что-то случиться. Кром того, существуютъ другіе симптомы… У меня вертится въ голов отрывки самыхъ вульгарныхъ мелодій, которыя мн кажутся просто очаровательными.

ПАТР. Вы слышите голоса?

РИДЖ. Нтъ.

ПАТР. Это меня радуетъ. Когда мои паціенты начинаютъ разсказывать мн, что они сдлали величайшее открытіе и при этомъ слышатъ голоса, я запираю ихъ безъ дальнйшихъ разсужденій…

РИДЖ. Вы думаете, что я сошелъ съ ума? Мн и самому разъ или два приходило это въ голову.

ПАТР. Вы уврены, что вы не слышите голосовъ?

РИДЖ. Совершенно увренъ.

ПАТР. Въ такомъ случа вы еще не сошли съ ума.

РИДЖ. Въ вашей практик были такіе случаи?…

ПАТР. О, да, даже очень много… Въ особенности подобныя явленія наблюдаются между 17 и 22 годами. Иногда они снова повторяются въ возраст 4о лтъ. Въ этомъ нтъ ничего серьезнаго тмъ боле, что вы холостыхъ…. только нужно соблюдать извстную осторожность…

РИДЖ. Въ д…. или…

ПАТР. Нтъ, въ вашемъ поведеніи… Вашъ спинной мозгъ совершенно здоровъ, ваше сердце тоже — но вашъ здравый смыслъ немного хромаетъ… Вы не умрете, но можете надлать глупостей. Поэтому будьте осторожны.

РИДЖ. Я вижу, что вы не врите въ мое открытіе… Иногда я самъ въ него не врю. Во всякомъ случа я вамъ очень благодаренъ за совтъ… Теперь, я думаю, можно попросить къ намъ Вальполя?

ПАТР. Да…. да…. конечно… /Риджонъ зоветъ/ Этотъ Вальполь очень искусный операторъ… хотя непринадлежитъ жъ числу вашихъ хлороформныхъ хирурговъ. Въ дни моей молодости обыкновенно напаивали свои жертву, потомъ студенты и слуги держали его руки и за ноги, и затмъ хирургъ стиснувъ зубы, старался какъ можно скоре окончить свое дло. Теперь работаютъ потихоньку и боль у паціента появляется тогда, когда врачъ уже получилъ гонораръ, собралъ инструменты и отправился домой. Я говорю вамъ, Колли, что хлороформъ надлалъ много бдъ и прежде всего онъ даетъ возможность всякому ослу сдлаться хирургомъ.

РИДЖ. (Эмми, которая пришла на звонокъ). Попросите сюда Вальполя.

ЭММИ. Онъ разговариваетъ съ дамой.

РИДЖ. (вн себя). Вдь я же сказалъ вамъ. (Эмми уходитъ) не обращая на его слова ни малйшаго вниманія). (Риджонъ сдерживаетъ себя и становится спиною къ консоли).

ПАТР. Я хорошо знаю вашего Кутлера Вальполя и ему подобныхъ господъ. Они изволили найти, что въ человческомъ организм заходятся зачатки совершенно безполезныхъ органовъ, благодаря хлороформу ихъ можно вырзывать дюжинами, не причиняя никакого вреда человку, если не считать убытковъ, которое наносятъ ему пребываніе въ постели и плата врачу. Мн эти пріемы были давно извстны. Мой отецъ за пятьдесятъ фунтовъ ампутировалъ кончикъ небнаго языка, и втеченіе цлаго года мазалъ горло ежедневно дкимъ кали. Это стоило два фунта въ день. Его зять вырзывалъ за двсти гиней миндалевидныя железы пока не пришелъ къ заключенію, что онъ леченіемъ дтскихъ болзней можетъ удвоить свой заработокъ. Кутлеръ очень серьезно занимался анатоміей, чтобы найти что нибудь новое, что можно было бы вырзывать и, наконецъ, онъ дйствительно нашелъ то, что онъ называетъ червеобразнымъ отросткомъ. Онъ ввелъ его въ моду и теперь ему платятъ по дв тысячи фунтовъ за его удаленіе. Въ настоящее время почти нтъ ни одного параднаго обда, за которымъ вашъ сосдъ по столу хвастался бы тмъ, что онъ перенесъ ту или другую безполезную операцію.

ЭММИ. /докладывая/ Докторъ Кутлеръ Вальполь. /уходитъ/

(Кутлеръ Вальноль энергичный мужчина лтъ 4о. У него красивыя симпатичныя черты лица. Сравнительно съ нсколько помятымъ лицомъ Риджона и старымъ лицомъ сэра Патрика, его лицо иметъ такой свжій видъ, какъ будто только что вышло изъ подъ машиннаго станка. Острый и проницательный взглядъ его глазъ придаетъ его лицу выраженіе силы и жизненность, повидимому, онъ никогда не бываетъ смущенъ, никогда не испытываетъ никакихъ сомнній, чувствуется, что если онъ длаетъ ошибку — онъ длаетъ ее увренно и основательно. У него красивыя выхоленныя короткія руки и онъ скоре плотнаго, чмъ высокаго сложенія. Одтъ очень изысканно: узорный жилетъ, красивый цвтной галстукъ, продтый въ красивое кольцо — вообще иметъ видъ богатаго спортсмена. Онъ идетъ прямо къ сэру Риджону и пожимаетъ ему руку).

ВАЛЬП. Дорогой Риджонъ… Приношу вамъ мои сердечнйшія поздравленія…

РИДЖ. Благодарю васъ…

ВАЛЬП. Вы заслужили это, конечно, какъ человкъ… Потому что вашъ опсонинъ ничего не стоитъ — это вамъ скажетъ всякій дльный хирургъ — но мы вс въ восторг, что ваши личныя качества были публично признаны. Какъ доживаете, сэръ Патрикъ? Я недавно вамъ послалъ брокеру объ одномъ моемъ изобртеніи — новой хирургической пилы для выпиливанія лопатки.

СЭРЪ ПАТР. /обдумывая/ Да, я ее получилъ… это хорошая пила — очень полезный инструментъ.

ВАЛЬП. (доврчиво) Я зналъ, что вы ее оцните по достоинству.

СЭРЪ ПАТР. Да, но я припоминаю, что уже видлъ такія пилы лтъ 65 тому назадъ.

ВАЛЬП. Какъ? Что вы говорите?

ПАТР. Да, я видлъ ихъ у одного, столяра-художника.

ВАЛЬП. Не можетъ бытъ….

РИДЖ. Не обращайте вниманія, Вальполь. Онъ просто завидуетъ.

ВАЛЬП. А propos. Я надюсь, что я не помшалъ вамъ…

РИДЖ. Нтъ, нтъ… Садитесь, пожалуйста… Я только что совтовался съ нимъ. Меня немного выбило изъ колеи. Вроятно переутомленіе…

ВАЛЬП. /быстро/ Я знаю, въ чемъ дло… Мн достаточно было взглянуть на васъ, достаточно было пожать вамъ руку.

РИДЖ. Что такое?

ВАЛЬП. У васъ отравленіе крови.

РИДЖ. Отравленіе крови? Но это невозможно…

ВАЛЬП. Я говорю вамъ, что отравленіе крови… Девяносто пять процентовъ всего человчества страдаютъ хроническимъ отравленіемъ крови, отъ котораго и умираютъ. Это азбучная истина. Вашъ червеобразный отростокъ наполненъ продуктами гніенія, непереваренной пищей и разложившимися птомаинами… Слушайте, Риджонъ, вы должны послдовать моему совту и дать мн вырзать вашъ червеобразный отростокъ, вы будете совсмъ другимъ человкомъ посл операцій.

ПАТР. Неужели вы и его не можете оставить въ поко?

ВАЛЬР. Нтъ, я не могу видть спокойно человка съ ней правильнымъ кровообращеніемъ, я вамъ скажу вотъ что: во всякой разумноуправляемой стран нельзя допустить существованіе такихъ субъектовъ, могущихъ служить очагами заразы. Операція удаленія червеобразнаго отростка должна быть обязательна, она въ тысячу разъ важне прививки.

ПАТР. Позвольте мн предложить вамъ одинъ вопросъ. Вамъ тоже производили операцію надъ червеобразнымъ отросткомъ?

ВАЛЬП. (торжествуя) Представьте себ, у меня червеобразнаго отростка нтъ… Нтъ никакихъ симптомовъ его наличности, я здоровъ совершенно. Червеобразный отростокъ отсутствуетъ почти у пяти процентовъ всего народонаселенія и я попалъ въ число этихъ пяти процентовъ. Сейчасъ я вамъ разскажу одинъ случай. Вы знаете мистриссъ Джекъ Фолкамбъ? На Пасх я оперировалъ ея невстку лэди Корренъ и нашелъ у нея одинъ изъ самыхъ большихъ червеобразныхъ отростковъ, которые мн когда либо приходилось видть, онъ былъ вмстимостью почти въ два унца… Мистриссъ Фолкамбъ не могла перенести мысли, что ея невстка стала чистой и здоровой, а она представляетъ собой гнилую яму.

Она настояла на томъ, чтобы я ее оперировала. Но къ великому моему удивленіе у нея же оказалось никакого слда червеобразнаго отростка, былъ такъ пораженъ, что забылъ вынуть губку, занялъ ее и вспомнилъ объ этомъ только тогда, когда спохватилась сидлка. Но какъ бы то ни было уврилъ всхъ что у мистриссъ Фолкамбъ былъ необыкновенно большой червеобразный отростокъ.(Садится на диванъ, опускаетъ плечи, вытягиваетъ руки изъ манжетъ и подбоченивается).

ЭММИ. (заглядываетъ въ дверь) Докторъ Ральфъ Блумфильдъ Бенингтонъ.

(Длинная пауза слдуетъ за этилъ извщеніемъ. Вс смотрятъ на дверь, но ожидаемый не появляется).

РИДЖ. Гд же онъ наконецъ?…

ЭММИ. (оборачивается назадъ) Вотъ такъ штука… И думала онъ идетъ за мной, а онъ остался тамъ и продолжаетъ разговаривать съ дамой….

РИДЖ. /выходя изъ себя/ Я же вамъ приказалъ сказать этой дам….

ЭММИ. /исчезаетъ/.

ВАЛЬП. (снова поднимаясь съ мста) Хорошо, что вы мн напомнили Риджонъ… Я только что говорилъ съ бдняжкой. Она думаетъ, что у ея мужа чахотка, конечно, это совершенно неврный діагнозъ и я бы разъ навсегда запретилъ всмъ этимъ практикующимъ врачамъ дотрагиваться до больного въ отсутствіи спеціалиста. Она разсказала мн его болзнь — для меня ясно, какъ Божій день, что у него злостное отравленіе крови. У нея нтъ средствъ на операцію. Пришлите ее ко мн: я сдлаю операцію даромъ, поставлю его на ноги и сдлаю ее счастливой. Я люблю длать людей счастливыми (идетъ къ столу у окна.)

ЭММИ. (заглядываю) Вотъ и онъ…

(Сэръ Ральфъ Блумфильдъ Велингтонъ входитъ мрными шагами. Это большого роста человкъ съ головой, похожей за большое яйцо. Когда то онъ, вроятно, былъ худъ и строенъ, но къ шестому десятку сталъ тучнй, его блокурыя брови посажены такъ, что придаютъ ему добродушное и доврчивое выраженіе лица. Голосъ его въ высшей степени музыкаленъ. онъ говоритъ точно поетъ и самъ слушаетъ себя съ удовольствіемъ, однимъ своимъ здоровымъ и мужественнымъ видомъ онъ уже дйствуетъ успокоительно на больного. Онъ врачъ по призванію и у постели больного имъ руководитъ не его опытность, а вдохновеніе. Когда онъ начинаетъ говорить и излагаетъ какую-нибудь научную теорію, то онъ также энергиченъ, какъ Вальполь. И эта властная захватывающая энергія съ которой онъ овладваетъ предметомъ и вниманіемъ своихъ слушателей, длаетъ невозможнымъ какой-нибудь, перерывъ его рчи,иди отсутствіе вниманіе къ ней. Въ врачебномъ мір БЛУМФЕЛЬДЪ БЕНИНГТОНЪ иметъ большую извстность, но зависть, которую возбуждаетъ его успшная практика, смягчается увренностью въ томъ, что онъ съ медицинской томи зрнія ни что иное, какъ шарлатанъ, и хотя онъ обладаетъ такими же знаніями, какъ и его коллеги, на самомъ дл онъ мало руководствуется ими, а лечитъ, какъ ему вздумается)

БЕНИНГ. А… Сэръ Коленсо… Да… Да… Сэръ Коленсо…. Поздравляю васъ съ пожалованіемъ дворянства…

РИДЖ. /пожимая ему руку/ Благодарю васъ, Блумфельдъ Бенингтонъ…

БЕНИНГ. Ахъ, и вы здсь. сэръ Патрикъ… Какъ же вы поживаете? Легенькая простуда..? но все-таки въ добромъ здоровьи и по древнему готовъ всхъ насъ заткнуть за поясъ..? (Сэръ Патрикъ ворчитъ) С. Вальполь — вы всегда врны себ…

ВАЛЬП. Что вы хотите этимъ сказать?

БЕНИНГ. Разв вы забыли восхитительную оперную пвицу, которую я вамъ прислалъ съ просьбой удалить опухоль на голосовыхъ связкахъ…

ВАЛЬП. (вскакивая) Вы прислали ее мн для операцій въ горл?

БЕНИНГ. (лукаво) Ха… ха.. ха… /грозя ему пальцемъ/ А вы вырзали ей червеобразный отростокъ… Такова сила привычки… Да вы не волнуйтесь, все обошлось благополучно… У нея снова появился голосъ, и она прославляетъ васъ везд, какъ замчательнаго оператора… И вы дйствительно замчательный операторъ…. да…. да… необыкновенный операторъ…

ВАЛЬП. (трагическимъ шопотомъ, очень серьезно) У нея было отравленіе крови, да, да. отравленіе крови. /садится/.

ПАТР. А какъ поживаетъ извстная высокопоставленная семья, находящаяся въ вашемъ пользованіи, сэръ Ральфъ?

БЕНИНГ. Вашъ другъ Риджонъ наврно будетъ очень доволенъ. узнавъ, что я испробовалъ его леченіе опсониномъ на принц Генрих съ поразительнымъ успхомъ.

РИДЖ. (испуганно и удивленно) Но, какимъ же образомъ?

БЕНИНГ. (продолжая). Поставилъ діагнозъ тифа: сынъ старшаго садовника тоже заболлъ этой болзнью и я говорилъ объ этомъ въ клиник св. Анны и получилъ трубочку съ вашей превосходной сывороткой. Къ сожалнію, васъ въ это время тамъ не было.

РИДЖ. Надюсь, что вамъ все, какъ слдуетъ объяснили.

БЕНИНГ. (не обращая вниманіе на его замчаніе) Дорогой мой, я не нуждаюсь ни въ какихъ объясненіяхъ. Моя жена ждала меня внизу въ карет и у меня не было времени поучаться у какихъ то студентовъ… самъ знаю отлично, какъ употреблять сыворотку, такъ какъ пользовался ею съ перваго дня ея открытія.

РИДЖ. Но эта сыворотка представляетъ большую опасность для больного, если ее замнить не въ подходящій моментъ.

БЕНИНГ. Само собой разумется. Всякое средство опасно, если имъ пользоваться въ неподходящій моментъ. Яблоко за завтракомъ полезно для паціента, яблоко за ужиномъ можетъ уложить его на недлю въ постель. Для употребленія антитоксиновъ существуетъ два правила: во-первыхъ, ихъ не нужно бояться, во-вторыхъ нужно пользоваться ими 3 раза въ день, за четверть часа до принятія пищи.

РИДЖ. (пораженъ).

БЕНИНГ. Ваше средство сдлало чудеса съ маленькимъ принцемъ. Температура повышалась. я уложилъ его въ постель, черезъ недлю онъ былъ здоровъ и теперь совершенно застрахованъ отъ заболванія тифомъ. Признательность его счастливой семьи была по истин трогательна, но, я сказалъ, что они обязаны только одному вамъ, Риджонъ, и я радуюсь, что результатомъ коихъ словъ было пожалованіе вамъ дворянскаго достоинства.

РИДЖ. Безконечно обязанъ и благодаренъ вамъ. (перемогая себя, онъ садится въ кресло у дивана).

БЕНИНГ. О… вы вполн это заслужили? Вы, кажется, не совсмъ хорошо себя чувствуете?

РИДЖ. Нтъ, ничего… У меня только немного закружилась голова. Возможно, что отъ переутомленія…

ВАЛЬП. Врне отъ отравленія крови.

БЕНИНГ. Переутомленіе? Я этого не признаю. Мн приходится работать за десятерыхъ, но у меня никогда не кружится голова. Если вы себя не хорошо чувствуете, стало быть вы больны… Это, можетъ быть, самая незначительная болзнь — не во всякомъ случа это болзнь… Чмъ же она обусловливается? Несомннно присутствіемъ размножающейся въ крови бациллы. Поэтому нужно открыть и уничтожить эту бациллу,

ПАТР. А если никакой бациллы не будетъ найдено?

БЕНИНГ. Это невозможнр, сэръ Патрикъ, бацилла непремнно должна быть, иначе паціентъ не заболлъ бы.

ПАТР. Можетъ быть вы признаете существованіе бациллы переутомленія?

БЕНИНГ. Почему же нтъ ?Вдь бацилла можетъ быть не видима. Вс бациллы прозрачны, какъ стекло и безцвтны, какъ вода. Ихъ нужно окрашивать, чтобы сдлать видимыми. Но, милый Падди, нкоторыя изъ нихъ ни за что не хотятъ подаваться окрашиванію. Несвдующіе люди на этомъ основаніи утверждаютъ, что ихъ не сушествуетъ (убдительно) но тогда чмъ же мы можемъ. объяснить происхожденіе болзни? Если (онъ говоритъ, какъ бы жалуясь за упрямство бациллъ) бациллы не подаются окрашиванію кошенилью, или метиленомъ, или генціаной, то он не окрашиваются никакимъ составомъ. Вслдствіе этого он остаются невидимыми, хотя мы ученые знаемъ, что он существуютъ. И вы не можете никакимъ образомъ доказать, что ихъ нтъ въ наличности. Можете ли вы представить себ какую нибудь болзнь безъ бациллъ? Можете ли вы мн указать хоть на одинъ случай дифтерита, въ которомъ не было бы обнаружено присутствіе бациллъ?

ПАТР. Нтъ. Не я могу вамъ указать на такихъ же бациллъ у здороваго человка, хотя бы въ вашемъ собственномъ горл.

БЕНИНГ. Нтъ, это далеко не такія… Это совсмъ другія бациллы, но он къ несчастью, такъ похожи одн на другія что нельзя замтить различія между ними. Дорогой сэръ Патрикъ, всякій изъ этихъ интересныхъ микроорганизмовъ иметъ подражателя, бациллы подражаютъ другъ другу, также какъ и люди. Поэтому то мы и имемъ настоящую дифтеритную бациллу, открытую Лефлеромъ и псевдобациллу, которая похожа на нее, какъ дв капли воды и которую вы можете найти въ моемъ горл.

ПАТР. А какъ же вы отличаете настоящую бациллу отъ ненастоящей?

БЕНИНГ. Очень просто, если у васъ въ организм находится Лефлеровская бацилла — вы заболете дифтеритомъ, а если псевдобацилла, вы совершенно здоровы. Ничего не можетъ быть проще. Наука всегда проста и глубока. Только полу-истины опасны. Невжественные теоретики, выхватываютъ нкоторыя поверхностныя наблюденія надъ бациллами, пишутъ о нихъ въ газетахъ и стараются дискредитировать науку. Они вводятъ многихъ достойныхъ и уважаемыхъ людей въ заблужденіе, я не хочу этимъ унижать вашихъ товарищей, сэръ Патрикъ, многіе изъ васъ старыхъ практикующихъ врачей творили чудеса, на основаніи опыта и клиническаго наблюденія, но когда я подумаю, что невжественный хирургъ нашего времени пускалъ кровь, рзалъ, давалъ слабительныя и заражалъ паціентовъ бациллами своего платья и своихъ инструментовъ и когда я все это сравню съ научной точностью и простотой моего леченія маленькаго принца, то я не могу не ощутить гордости, что я принадлежу къ новому поколнію,— къ людямъ воспитаннымъ на теоріи бациллъ — и къ ветеранамъ великой борьбы за эволюцію въ семидесятыхъ годахъ…. И мы, конечно, можемъ ошибаться, но мы, по крайней мр, люди науки… Вотъ по этой то причин я и пользуюсь вашимъ открытіемъ и распространяю его, мой милый Риджонъ,— именно потому, что оно научно. (садится на стулъ рядокъ съ диваномъ).

ЭММИ. (докладываетъ) Докторъ Бленкинсопъ…

(Докторъ Бленкинсопъ не похожъ на своихъ коллегъ, по всему видно, что онъ не имлъ успха въ жизни. Онъ слабъ и неказистъ, плохо упитанъ и плохо одтъ. Между глазами морщины, — начертанныя нравственными страданіями, и по всему лицу сть морщинъ отъ постоянныхъ заботъ о деньгахъ. Онъ раскланивается со своими богатыми коллегами, какъ ихъ старый товарищъ, хотя ему и приходится бороться съ недовріемъ, которое вызываетъ его бдность и принадлежность къ небогатому среднему классу, у него короткіе черные волосы, круглое лицо, тонкія черты лица и наклонность къ двойному подбородку, двойнымъ щекамъ и даже двойному лбу, отражающаяся вслдствіе плохого питанія только на кож).

РИДЖ. А, здравствуйте Бленкинсопъ…

БЛЕНК. Я пришелъ принести вамъ мои самыя сердечныя поздравленія… Кажется, я вижу здсь всхъ свтилъ науки…

БЕНИНГ. (покровительственно, но дружелюбно) Какъ поживаете, Бленкинсопъ?

БЛЕНК. А вы тоже здсь, сэръ Патрикъ. (Сэръ Патрикъ ворчитъ),

РИДЖ. Вы, конечно, знакомы съ Вальполемъ?

ВАЛЬП. Мое почтеніе…

БЛЕНК. Я въ первый разъ имю удовольствіе видть насъ. Въ моей маленькой практик не приходится встрчаться съ такими знаменитыми врачами. Я не знаю ни одного изъ нихъ, за исключеніемъ моихъ старыхъ товарищей изъ клиники Св. Анны. (Риджону) И вы теперь тоже стали сэромъ Коленсо? Какъ вы себя чувствуете при новыхъ обстоятельствахъ?

РИДЖ. Сначала немного странно, но вы не обращайте на это вниманія…

БЛЕНК. Мн стыдно сознаться, что я не имю никакого понятія о томъ, въ чемъ состоитъ ваше открытіе.

БЕНИНГ. Какъ же это могло случиться? Вы вдь всегда слдили за наукой.

БЛЕНКИН. О… когда-то мои дла шли совсмъ хорошо. У меня были три хорошихъ пары и фланелевыя рубашки, въ которыхъ я занимался гребнымъ спортомъ по воскресеньямъ. А взгляните теперь на меня — это моя лучшая пара и ее должно хватить до Рождества. Что же мн длать… Съ тхъ поръ какъ тридцать лтъ тому назадъ я получилъ докторскій дипломъ, я не раскрылъ ни одной книги, я забылъ всю свою науку. Зато у меня теперь большой клиническій опытъ… А вдь это самое главное, не правда-ли?

БЕНИНГ. Безъ сомннія, но только съ тмъ условіемъ, что вы всегда должны имть подъ рукой научную теорію для поправки вашихъ наблюденій у постели больного. Одного наблюденія слишкомъ мало.

ВАЛЬП. Да вамъ представится какой нибудь самый простой случай и вы ставите діагнозъ рака, артрита, или апендицита, или другихъ какихъ нибудь итовъ, между тмъ, какъ любой ученый хирургъ скажетъ вамъ, что тутъ ничего нтъ кром отравленія крови.

БЛЕНК. Не знаю, сказали ли бы вы это, имя мою практику, вс мои паціенты служащіе и рабочіе люди. Они не могутъ болть, и они не могутъ себ позволить этого. А когда ихъ здоровье начинаетъ пошатываться, что я могу для нихъ сдлать? Вы можете предписать своимъ паціентамъ верховую зду, или катанье на автомобил и шампанское или шестимсячное путешествіе для перемны воздуха и успокоенія нервовъ. А для моихъ паціентовъ это также невозможно, какъ попасть на луну. И всего хуже то, что я самъ слишкомъ бденъ, чтобы быть здоровомъ при моемъ питаніи: у меня такое плохое пищевареніе и я такъ плохо выгляжу. Какимъ образомъ я могу внушать довріе?… (садится безмолвно на диванъ).

РИДЖ. (безпокойно) Поговоримъ о чемъ-нибудь другомъ. Это очень грустная тема… Нтъ ничего трагичне больного доктора…

ВАЛЬП. Да… Онъ похожъ на лысаго, рекомендующаго средство для рощенія волосъ… слава Богу, я хирургъ…

БЕННИГ. Я никогда не бываю боленъ… Въ теченіе всей моей жизни я не былъ боленъ ни одного дня… Это одно уже даетъ мн возможность симпатизировать моему паціенту…

ВАЛЬП. (заинтересованный) Какъ, вы никогда не были больны?

БЕНИНГ. Нтъ.

ВАЛЬП. Это замчательно интересно. Я думаю, что у васъ нтъ никакого червеобразнаго отростка. Если вы когда нибудь будете чувствовать себя нехорошо, дайте мн знать, я съ удовольствіемъ изслдую васъ.

БЕНИНГ. Благодарю васъ, коллега, но я въ настоящее время очень занятъ.

РИДЖ. Я больше никогда не буду жаловаться. Только что передъ вашимъ приходомъ. Бленкинсопъ, я жаловался на переутомленіе.

РИДЖ. Можетъ быть, съ моей стороны будетъ дерзостью предписывать режимъ такому свтилу науки, но у меня очень много опыта я я бы посовтовалъ вамъ ежедневно за полчаса передъ обдомъ съдать фунтъ сплыхъ сливъ. Я убжденъ, что вы стали бы себя лучше чувствовать. Сливы такъ дешевы.

РИДЖ. Что вы на это скажете, Блумфельдъ Бенингтонъ?

БЕНИНГ. (одобрительно) Вашъ совтъ очень разуменъ, Бленкинсопъ. Я страшно радъ, что вы тоже противъ всякихъ лкарствъ. /Сэръ Патрикъ ворчитъ, Блумфельдъ Бенингтонъ лукаво/ Ага… ха… ха… Кто тамъ ворчитъ у камина?… Очевидно, это протестъ старой школы, защитницы лекарствъ? Ахъ, Падди, поврьте мн, люди были бы гораздо здорове, если бы уничтожить все эти аптеки въ Англіи. Прочтите газеты: он полны шарлатанскихъ объявленій о патентованныхъ средствахъ, а кто виноватъ въ этомъ? Мы — потому что мы пріучили нашилъ паціентовъ врить въ цлебную силу лекарствъ, и они обращаются теперь не къ вамъ, а къ аптекарямъ.

ВАЛЬП. Совершенно врно. Что касается меня, то вотъ ужъ пятнадцать лтъ, какъ я не прописываю никакихъ лкарствъ.

БЕНИНГ. Лекарства могутъ имть только симптоматическое значеніе, они не могутъ вырвать заболванія съ корнемъ. Исцлять можетъ только природа. Природа и наука идутъ рука объ руку и природа дала въ блыхъ кровяныхъ шарикахъ, или фагоцитахъ, какъ вы ихъ называете естественное лечебное средство для уничтоженія всхъ болзнетворныхъ зародышей. Слдовательно, отъ всхъ болзней существуетъ только одно средство — это именно возбужденіе дятельности блыхъ кровяныхъ шариковъ и образованіе фагоцитовъ. Нужно найти болзнетворный микробъ, приготовить изъ него антитоксинъ и вспрыскивать его три раза въ день передъ принятіемъ пищи, такимъ образомъ возбуждается дятельность фагоцитовъ, которые поглощаютъ микробовъ и больной выздоравливаетъ. Это такъ сказать квинтэссенція открытія Риджона.

ПАТР. (задумчиво). Слово въ слово все, что вы говорите я слышалъ отъ моего покойнаго отца… Прочь лекарства. Все дло въ прививк…

БЕНИНГ. Вы говорите о прививк оспы?

ПАТР. Да, но мой отецъ въ семейномъ кругу выражалъ и ту мысль, что оспенная прививка можетъ предохранить не только отъ оспы, но и отъ другихъ лихорадочныхъ заболваній…

БЕНИНГ. (въ высшей степени заинтересованный и возбужденный, обращается къ Риджону). Риджонъ, вы слышите? Сэръ Патрикъ, вы не можете себ представить, какъ ваши слова поразили меня. Оказывается, вашъ отецъ предвосхитилъ мое открытіе. Послушайте, Вальполь, Бленкинсопъ. одну только минуту вниманія. Вы наврно заинтересуетесь моимъ разсказомъ, простой случай вывелъ меня на врный путь. У меня недавно въ госпитал лежали рядомъ церковный служитель въ тиф и миссіонеръ въ судорогахъ. И вотъ я беру трубочку съ тифознымъ антитоксиномъ Риджона и трубочку Мундолеевской сыворотки отъ судорогъ. Во время одного изъ пароксизмовъ миссіонеръ сбрасываетъ все со стола и и когда я снова начинаю приводить все въ порядокъ, то случайно ставлю Римановскую трубку на мсто Мундолеевской сыворотки. Въ результат оказалось, что я привилъ тифозному больному Мундолеевсую сыворотку, а судорожному больному тифозный антитоксинъ Риджона. И тмъ не мене оба выздоровли. Вы понимаете — они выздоровли. Этотъ фактъ заставилъ меня призадуматься. И я задалъ себ вопросъ: и въ чемъ состоитъ дйствіе антитоксина? Въ возбужденіи фагоцитовъ. Очень хорошо… Но въ такомъ случа безразлично, какую сыворотку мы будемъ употреблять для этой цли. Ха… ха… Вы понимаете? Съ этого момента я сталъ безразлично употреблять всевозможная прививки и всегда получалъ удовлетворительные результаты. Я длалъ прививку маленькому принцу вашей сывороткой, Риджонъ, чтобы дать вамъ возможность отличиться, а два года тому назадъ длалъ привязку въ скарлатинозномъ случа сывороткой отъ водобоязни.

ЭММА. (заглядываетъ) Докторъ Вальполь. Вашъ автомобиль подъхалъ и лошади сэра Патрика пугаются его, пожалуйста, идите скоре внизъ.

ВАЛЬП. (встаетъ) До свиданія, Риджонъ.

РИДЖ. До свиданія. Благодарю васъ.

БЕНИНГ. Вамъ ясна моя исходная течка зрнія?

ЭММИ. Онъ не можетъ больше ждать, сэръ Ральфа. Если вы не сойдете внизъ, лошади бросятся во дворъ.

ВАЛЬП. Иду, иду… (Бенингтону) Ваша исходная точка зрнія совершенно ложна… фагоциты это чепуха, вс приведенные вами случаи не что иное, какъ отравленіе крови, и требуютъ хирургическаго вмшательства. Идемъ, Эмми… (уходитъ: Эмми слдуетъ за нимъ)

БЕНИНГ. (печально) Вальполь ничего не понимаетъ… Онъ замчательный операторъ — но что такое операція? Механическая, ручная работа и ничего больше. Что такое червеобразный отростокъ? Такого органа не существуетъ: это только утолщеніе слизистой оболочки, наблюдающееся у 2 съ половиной % человчества. Я радуюсь за Вальполя, потому что эта операція въ мод и къ тому же она ничему не вредитъ — результатомъ ея является легкое нервное потрясеніе, и двухнедльный постельный режимъ, что очень полезно посл шумнаго лондонскаго сезона… Но я долженъ удирать… Прощайте, Падди… /Сэръ Патрикъ ворчитъ/ До свиданія…. до свиданія, дорогой Бленкинсопъ, до свиданія, Риджонъ… Пожалуйста, не безпокойтесь о своемъ здоровь. Вы знаете, что нужно длать. Если ваша печень работаетъ вяло, примите немного ртути — это никогда не вредитъ… Если чувствуете безпокойство — попробуйте бромъ… Если же все это не поможетъ, возьмите немного фосфору и стрихнину. Въ случа безсонницы тріоналъ, тріоналъ, тріоналъ…

ПАТР. (сухо). Только, пожалуйста, никакихъ лекарствъ… помните, Колли, никакихъ лекарствъ…

БЕНИНГ. Конечно, нтъ… Вы совершенно правы, сэръ Патрикъ… Само собой разумется, лекарства можно употреблять только въ силу необходимости, но не для леченія. Во всякомъ случа. старайтесь до возможности избгать аптеки….

РИДЖ. (провожая его до двери) Послдую вашему совту. И безконечно благодарю за ваше содйствіе въ полученіи мною дворянства. До свиданія.

БЕНИНГ. (у двери) Вы не знаете, кто эта паціентка, которая ждетъ въ пріемной?

РИДЖ. О комъ вы говорите?

БЕНИНГ. Объ этой восхитительной дам, у которой мужъ боленъ чахоткой.

РИДЖ. Она все все сидитъ тамъ?

ЭММИ. (выглядываетъ) Сэръ Ральфъ, ваша жена ждетъ васъ въ карет.

БЕНИНГ. О, до свиданія… (быстро уходитъ).

РИДЖ. Эмми, эта дама все еще тамъ? Скажите ей разъ навсегда, что я не могу ее принять…

ЭММИ. Она не торопится. Будетъ ждать сколько угодно. (Уходитъ)

БЛЕНКИН. Я тоже долженъ идти, всякіе полчаса, которые я отрываю отъ моей работы, стоятъ мн восемнадцать пенсовъ. Прощайте.

РИДЖ. Приходите какъ нибудь на этой недли завтракать.

БЛЕНКИН. Я не могу доставить себ этого удовольствія, если я воспользуюсь имъ, то цлую недлю мн придется остаться безъ обда… Во всякомъ случа, сердечно благодарю васъ за приглашеніе.

РИДЖ. Не могу ли я быть вамъ чмъ нибудь полезнымъ?

БЛЕНКИН. Если у васъ есть лишній старый фракъ, то, что вы называете старымъ для меня будетъ новымъ,— отложите его для меня, когда будете разбирать свой гардеробъ. Продайте… (идетъ къ выходу).

Ридж. (глядя ему вслдъ) Бдняга… (обращаясь, къ сэру Патрику) Такъ вотъ чему я обязанъ дворянскимъ достоинствомъ… И еще говорятъ о призваніи врача…

ПАТР. Вамъ нечего умалять свои заслуги. Не всякій можетъ быть такимъ геніальнымъ врачомъ… Паціентомъ можетъ быть всякій дуракъ, но хорошіе врачи очень рдки… Замтьте это, Колли… Но при всемъ томъ, если хотите знать, у Блумфельда Бенингтона меньше умираетъ паціентовъ, чмъ у васъ…

РИДЖ. Весьма возможно…. но онъ долженъ бы былъ усвоить разницу между прививкой и антитоксиномъ. Дать ему въ руки трубочку съ сывороткой — это все равно, что совершить убійство — да, да, убійство…

ЭМИИ. (возвращаясь) Ну, что-же, сэръ Патрикъ… Долго ли еще будутъ васъ лошади ждать?

ПАТР. Почему это васъ такъ интересуетъ старое чучело?

ЭММИ. Ну, потише, потише, не срывайте своего гнва на мн. Колли нужно же, наконецъ. работать.

РИДЖ. Ведите себя приличне, Эмми… Уходите прочь…

ЭММИ. О, въ этомъ отношеніи вы не можете не безпокоиться, я всегда вела себя прилично… Я знаю, что такое доктора — соберутся вмст и перемываютъ кости другъ другу, вмсто того, чтобы заняться своими паціентами. И я знаю тоже, что такое лошади, сэръ Патрикъ, я выросла въ деревн… Будьте добры. сойдите внизъ…

ПАТР. (поднимаясь съ мста) Хорошо… Хорошо… Прощайте, Колли… (треплетъ Риджона по плечу и уходитъ, нкоторое время онъ молча смотритъ на Эмми и затмъ говоритъ съ большой увренностью.) Вы въ самомъ дл отвратительная старая чертовка…

ЭММИ. (сердито кричитъ ему вслдъ) На себя бы лучше посмотрли…. нашелся тоже красавецъ…. нечего сказать… (очень возбужденно) (Риджону) Вотъ ваши товарищи дйствительно не уметъ держать себя, они позволяетъ себ говорить мн, что имъ взбредетъ въ голову, и вы еще ихъ подзадориваете… Отлично… Ужъ я когда нибудь доберусь до нихъ и выложу имъ все на чистоту… Итакъ, скажитe вы мн, наконецъ, примите вы эту даму или нтъ?

РИДЖ. Я вамъ тысячу разъ говорилъ, что я ее никогда не приму. Скажите ей, чтобы она уходила…

ЭММИ. Что вы заладили одно и тоже… Мн ужъ надоло это слышать…

РИДЖ. Вы хотите, чтобы я окончательно разсердился, Эмми?

ЭММИ. (ласково) Послушайте, сдлайте мн удовольствіе, поговорите съ ней одну минуточку. Будьте такъ добры. Она дала мн три шиллинга. Она думаетъ, что жизнь ея мужа зависитъ отъ того. примите вы ее или нтъ….

РИДЖ. Она оцниваетъ жизнь своего мужа только въ три шиллинга…?

ЭММИ. Вроятно, она не могла больше заплатить… Примите ее… Она придетъ въ хорошее настроеніе на цлый день, а вы сдлаете доброе дло, и я знаю, что она вамъ понравится…

РИДЖ. Однако она отлично устроила свои дла. За три шиллинга она имла консультацію съ Куллеромъ Вальполемъ, и сэромъ Ральфомъ Блумфельдомъ Бенингтономъ… Это стоитъ по меньшей мр 6 фунтовъ. Бленкинсопъ тоже говорилъ съ ней, что стоитъ еще 18 пенсовъ.

ЭММИ. Вы ее примите?

РИДЖ. Пришлите ее сюда и убирайтесь къ чорту… (Эмми довольная выбгаетъ. Риджонъ зоветъ) Редпенни…

РЕДП. (появляется на порог двери) Вамъ что нибудь нужно?

РИДЖ. Сейчасъ я буду изслдовать одну больную. Если она черезъ пять минутъ не уйдетъ, придите сказать, что меня настойчиво требуютъ въ клинику. Поняли?

РЕДП. Понялъ… (исчезаетъ, Риджовъ идетъ къ зеркалу и поправляетъ свой галстукъ).

ЭММИ (докладывая) Мистриссъ Дюбеда…

(Входитъ дама. Эмми уходитъ и закрываетъ дверь, Риджонъ, придавъ своему лицу равнодушное и непроницательное выраженіе, обращается къ дам и приглашаетъ ее движеніемъ руки ссть на диванъ. Онъ идетъ къ стулу, находящемуся вблизи, но вмсто того, чтобы ссть, остается стоять позади нея, опершись руками на спинку. Мистриссъ Дюбеда очаровательная молодая женщина. Въ ней много граціи и сентиментальности дикарки, и въ тоже время изящества и достоинства молодой дамы. Риджонъ, на котораго ея красота производитъ большое впечатлніе, боясь поддаться очарованію — приготовился къ самооборон и сдлался еще холодне… Ему кажется, что эта дама очень хорошо одта. На самомъ же дд на ея фигур всякое платье будетъ прекрасно выглядть. она носитъ свой костюмъ съ непринужденностью знатной дамы, которая никогда не думала съ боязнью и сомнніемъ о своемъ соціальномъ положеніи…. что обыкновенно иметъ мсто у женщинъ среднихъ классовъ. Она высока, стройна и сильна: у нея темные волосы, причесанные такимъ образомъ, что имютъ видъ волосъ, а не птичьяго гнзда, или шутовскаго парика, какъ этого требуетъ современная мода,у нея поразительно узкіе, красивые, съ темными рсницами глаза, которые совершенно измняютъ производимое ею впечатлніе, какъ только она начинаетъ волноваться и широко раскрываетъ глаза. У нея нсколько самоувренная манера разговора, быстрыя движенія, но она страшно волнуется. Въ рукахъ она держитъ папку).

М-СЪ ДЮБЕДА. (вкрадчивымъ голосомъ) Господинъ докторъ…

РИДЖ. (перебивая ее) Одну минуту, я долженъ прежде, чмъ вы начнете совтоваться со мной, сказать, что я вамъ ничмъ не могу помочь. У меня слишкомъ много дла. Я уже черезъ мою служанку сообщилъ вамъ о моемъ ршеніи, но вы не удовлетворились моимъ отвтомъ…

М-съ ДЮБЕДА. Какъ я могла…

РИДЖ. Вы подкупили ее…

М-съ ДЮБЕДА. Я…

РИДЖ. Не въ этомъ дло. Она вымолила у меня, чтобы я васъ принялъ. Но вы должны мн поврить, что при всемъ моемъ желаніи я не могу взять подъ свое наблюденіе ни одного новаго паціента…

М-съ ДЮБЕДА. Но, докторъ, вы должны спасти моего мужа Когда я вамъ изложу вс основанія моей просьбы, вы поймете, что вы должны будете это сдлать. Это не совсмъ обыкновенный человкъ-мой мужъ не доходъ на другихъ людей, это совсмъ особенный человкъ… О, увряю васъ, что это правда… И я сейчасъ докажу вамъ… Я… (вынимаетъ что то изъ папки) принесла кое что съ собой и я хочу вамъ показать… Вы можете его спасти, вс газеты пишутъ о томъ, что вы можете…

РИДЖ. Онъ боленъ туберкулезомъ?

М-съ ДЮБЕДА. Да. Его лвое легкое…

РИДЖ. Хорошо… Вы можете не разсказывать дальше…. я знаю…

М-СЪ ДЮБЕДА. Вы можете его вылечить, если захотите… Правда, что вы можете… И, скажите да, прошу васъ…

РИДЖ. (сдерживая ее) Постарайтесь сдерживать себя и не волнуйтесь…

М-съ ДЮБЕДА. Простите, я знаю, что не должна… /снова впадая въ прежній тонъ) О… прошу васъ, скажите, что вы его спасете, тогда все будетъ хорошо…

РИДЖ. Напрасно вы ждете отъ меня чудесъ… если вы хотите цлебныхъ средствъ, обратитесь къ тмъ, которые ихъ продаютъ… Но я могу ручаться за исцленіе только тхъ десяти туберкулезныхъ больныхъ, которые находятся въ моей клиник.

М-съ ДЮБЕДА. О, какъ я рада…

РИДЖ. Одну минуту…. Постарайтесь представить себ, что эти десять паціентовъ ни что иное, какъ десять спасшихся посл кораблекрушенія человкъ, помщающихся на плывущемъ по волнамъ плоту, на которомъ нельзя помстить кром нихъ больше ни одного человка. И вдругъ изъ волнъ показывается какая то голова и этотъ новый ищущій спасенія человкъ умоляетъ капитана принять его на плотъ. Но капитанъ можетъ принять его только въ томъ случа, если онъ сброситъ въ воду и обречетъ на врную смерть одного изъ десяти спасшихся на плоту. Теперь вы понимаете, чего вы отъ меня просите..?

М-съ ДЮБЕДА. Разв это возможно…. нтъ, я этого не понимаю… Наврно есть…

РИДЖ. Вы должны поврить мн на слово… Мой ассистентъ, весь персоналъ и я самъ работаемъ сверхъ силъ. Мое средство совершенно ново: для его приготовленія требуются время, деньги и умнье, и оно все исчерпывается въ каждомъ данномъ случа. Наши десять патентовъ, наши избранники… Вы понимаете, что я хочу сказать этикъ словомъ…

М-съ ДЮБЕДА. Избранники? Нтъ, этого я не понимаю.

РИДЖ. (строго) Вы, должны это понять и примириться съ положеніемъ вещей. При каждомъ изъ десяти случаевъ инею было произведено изслдованіе не только, можетъ ли данный субъектъ быть излеченъ, но также и насколько онъ стоитъ того, чтобы быть вылеченнымъ. Я долженъ былъ выбрать десять человкъ изъ пятидесяти, а остальныхъ сорокъ приговорить къ смерти, а между ними были семейные люди, имвшіе молодыхъ женъ и грудныхъ грудныхъ дтей, и они вс были очень опасны больны. Я не сомнваюсь въ томъ, что вашъ мужъ тяжело боленъ, я вижу ваши слезы. (она поспшно вытираетъ глаза) Я знаю, но вы разразитесь цлымъ потокомъ просьбъ, какъ только я перестану говорить, но все это будетъ безполезно, и вамъ придется искать другого врача.

М-съ ДЮБЕДА. Не можете ли назвать мн какого нибудь врача, который знаетъ секретъ вашего леченія.

РИДЖ. Я не шарлатанъ и у меня нтъ никакихъ секретовъ леченія.

М-съ ДЮБЕДА. Простите, если я была безтактна. Я не знаю, какъ мн съ вами говорить… Я прошу васъ, не сердитесь на меня…

РИДЖ. (немного смущенный) Ну, хорошо, хорошо… (Онъ садится) Я тоже говорю глупости, на самомъ то дл я вдь шарлатанъ, настоящій шарлатанъ, только пока еще мое открытіе не иметъ патента…

М-СЪ ДЮБЕДА. Въ такомъ случа, всякій врачъ можетъ вылечить моего мужа. Но почему же это никому не удается… Я столько ихъ перепробовала, столько истратила дeнeгъ… Можетъ быть, вы назовете мн такого врача…

РИДЖ. На этой улиц-на каждомъ шагу вы можете видть вывски врачей. Но за исключеніемъ меня и двухъ коихъ учениковъ въ клиник св. Анны, не найдется никого кто бы умлъ правильно примнить теченіе опсониномъ. Но какъ я уже говорилъ, мы вс заняты по горло, мн очень жаль, но я не могу ничего прибавить къ тому, что вы уже слышали отъ меня.

М-СЪ ДЮБЕДА. (въ отчаяніи вынимаетъ внезапно нсколько эскизовъ изъ папки) Докторъ, взгляните, пожалуйста, на эти рисунки… Вы наврно знатокъ въ живописи, въ вашей пріемной я видла очень хорошія картины. Взгляните на эти рисунки… Это его работа…

РИДЖ. Буду ли я смотрть эти рисунки или нтъ, все равно это ни къ чему не приведетъ (тмъ не мене онъ ихъ разсматриваетъ) Ого… (идетъ съ рисунками къ окну и внимательно изучаетъ ихъ) Это талантливо.— Да, да… (онъ беретъ еще рисунокъ и разсматриваетъ его и затмъ обращается къ дам) Это все очень хорошіе рисунки. Но они еще не закончены, не правда ли?

М-съ ДЮБЕДА. О… онъ такъ скоро устаетъ… Но вы видите, что онъ геніаленъ, неправда ли? Вы согласны, что онъ иметъ право за то, что бы вы спасли его… О… докторъ. я вышла за него замужъ, чтобы дать ему возможность достигнуть славы, я имла достаточно средствъ, чтобы поддержать его въ первые трудные годы труда и дать ему возможность слдовать своему призванію, пока его талантъ не будетъ признанъ всми. Я даже служила ему моделью: и эти рисунки очень хорошо раскупались.

РИДЖ. У васъ есть они…

М-съ ДЮБЕДА. (вынимаетъ новый рисунокъ изъ папки) Только одинъ остался… Первый его рисунокъ…

РИДЖ. Замчательно… Отчего онъ называется Дженниферъ…

М-съ ДЮБЕДА. Это мое имя…

РИДЖ. Странное имя…

М-съ ДЮБЕДА. Въ Корноваллис оно встрчается часто. Я изъ Корнваллиса. Здсь вмсто Дженниферъ говорятъ Джиневра…

РИДЖ. /повторяетъ это имя и его голосъ звучитъ радостно /подозрительный признакъ/ Дживевра… Дженниферъ (разсматриваетъ картину) Это замчательная картина… Извините, но я хотлъ спросить васъ не продается ли она…? Я хотлъ бы ее купить…

М-съ ДЮБЕДА. О, возьмите ее, если хотите. Эта картина принадлежитъ мн. Онъ мн ее подарилъ… Возьмите вс картины… Возьмите, что хотите, требуйте чего хотите, но спасите его… Вы можете, вы должны спасти его и вы сдлаете это…

РЕДП. (вбгаетъ въ комнату съ такимъ видомъ, какъ будто нельзя терять ни одной минуты) Сейчасъ телефонировали изъ клиники… Просятъ васъ немедленно пріхать… одинъ изъ вашихъ паніентовъ умираетъ, карета ждетъ у подъзда…

РИДЖ. (нетерпливо) Глупости… Можете идти… Что вамъ пришло жъ голову меня безпокоить…

РЕДП. Но…

РИДЖ. Довольно… Разв вы не видите, что я занятъ. Уходите… (Редпенни смущенно исчезаетъ)

М-съ ДЮБЕДА (встаетъ съ мста). Докторъ, я задержу васъ еще только на одну минуту…

РИДЖ. Садитесь… это не иметъ никакого значенія…

М-съ ДЮБЕДА. Но вашъ паціентъ… лежитъ при смерти…

РИДЖ. Теперь ужъ онъ умеръ… Это пустяки… Не безпокойтесь и садитесь.

М-съ ДЮБЕДА (садятся подавленная) О… вы такъ равнодушно относитесь къ смерти…. конечно, вы ежедневно видите умирающихъ…

РИДЖ. (успокаивая ее) Не въ этомъ дло… я просто приказалъ ему придти сюда черезъ пять минутъ. Я думалъ, что буду радъ отдлаться отъ васъ.

М-съ ДЮБЕДА. (шокированная этой хитростью) О…

РИДЖ. (продолжая) Успокойтесь, никто не умираетъ…. вамъ нечего пугаться…

М-съ ДЮБЕДА. А, мой мужъ…

РИДЖ. Ахъ, да… я совсмъ забылъ про вашего мужа…. (она устремляетъ на него глаза, а онъ замтивъ это движеніе, старается принять строгій тонъ) Мистриссъ Дюбеда, вы требуете отъ меня очень серьезной вещи.

М-съ ДЮБЕДА. Я прошу васъ спасти жизнь выдающагося человка…

РИДЖ. Вы требуете у меня, чтобы я ради него умертвилъ другого, потому что, если я возьму новаго паціента, я долженъ буду одного изъ старыхъ перевести на обыкновенное леченіе… Но меня это не пугаетъ… Я уже одинъ разъ поступилъ такимъ образомъ и могу еще разъ поступить также, если вы мн докажете, что его жизнь цнне самой цнной жизни изъ тхъ, кого я имлъ намреніе спасти’. Во вы должны меня прежде въ этомъ убдить…

М-съ ДЮБЕДА. Вы видли его картины, и это далеко еще не самыя лучшія… Но лучшихъ я не принесла съ собой, они нравятся только немногимъ… Ему двадцать три года и вся его жизнь еще впереди… Можетъ вы позволите ему придти къ вамъ и поговорите съ нимъ, тогда вы сами ршите этотъ вопросъ…

РИДЖ. Чувствуетъ ли онъ себя настолько хороню, чтобы пріхать на завтракъ въ Ричмондскій Старъ-ресторанъ.

М-съ ДЮБЕДА. О, да… Но зачмъ вы это хотите знать?

РИДЖ. Сейчасъ я вамъ скажу… Я хочу отпраздновать полученіе мной дворянскаго достоинства и пригласить туда всхъ моихъ друзей… Это будетъ товарищескій завтракъ. Соберется холостая компанія…. такъ какъ я холостякъ… Хотите быть хозяйкой на этой пирушк и привезти вашего мужа. Тамъ онъ одновременно познакомится со мной и со всми выдающимися медицинскими свтилами — сэромъ Патрикомъ Кулленомъ, сэромъ Ральфомъ Блумфельдомъ Бенингтономъ, Кутлеромъ Вальполемъ и другими… Я могу изложить случай вашего мужа моимъ коллегамъ и мы вс вмст ршимъ, какъ поступить съ нимъ. Вы прідете?

М-съ ДЮБЕДА. Конечно, я пріду… О, благодарю васъ, благодарю васъ… Можетъ быть, мн привезти съ собой нсколько его картинъ… самыхъ лучшихъ…

РИДЖ. Привезите… Завтра я сообщу вамъ день нашего праздника. Только оставьте мн вашъ адресъ…

М-съ ДЮБЕДА. О, какъ я вамъ благодарна… Вы сдлали меня такой счастливой, я знаю, что онъ понравится вамъ и вы будете удивляться его таланту… Вотъ мой адресъ. (передаетъ ему визитную карточку) До свиданія…

РИДЖ. До свиданія. (рукопожатіе, звонокъ) Вы, конечно, знаете, что туберкулезъ заразителенъ, да… И употребляете, я надюсь, вс предохранительныя средства…

М-съ ДЮБЕДА. Да…. да… Какъ вы добры, что подумали даже и обо мн…

ЭММИ. (у двери) Ну, что, вы согласились лечить его?

РИДЖ. Да. Не звайте у двери и держите вашъ языкъ на привязи…

ЭММИ. Я знала, что вы милый и добрый… /Она выходитъ вмст съ Дюбеда/.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Посл обда на террас отеля Старъ-и-Гартеръ въ Ричмонд. Безоблачная лтняя ночь, тишина прерываемая только отдаленнымъ свистомъ паровоза, да всплескомъ веселъ на Темз. Обдъ уже кончился и три изъ восьми стульевъ не заняты. Сэръ Патрикъ сидитъ спиной къ поэтичному виду на главномъ мст четыреугольнаго стола рядомъ съ Риджономъ. Направо стоитъ сначала незанятый стулъ, затмъ стулъ, на которомъ сидитъ Блумфильдъ Бенингтонъ, залитый луннымъ свтомъ. Кутцмахеръ и Вальполь сидятъ налво отъ сэра Патрика и Риджона. Напротивъ нихъ стоятъ пустые стулья. Входъ въ отель находится направо отъ Блумфильда Бенингтона. Вс пятеро мужчинъ съ удовольствіемъ прихлебываютъ кофе и курятъ, они отяжелли отъ сытной ды и немного возбуждены отъ вина. Входитъ мистриссъ Дебюда, въ манто, собираясь уходить. Вс врачи встаютъ за исключеніемъ сэра Патрика, но она садится на одно изъ незанятыхъ мстъ въ конц стола, и мужчины опять садятся на свои мста…

М-съ ДЮБЕДА. (входя) Луи сейчасъ придетъ. Онъ показываетъ доктору Бленкинсопу телефонъ. (садится) Какъ жаль, что мы должны узжать… Такая чудная ночь и съ вами такъ весело…

РИДЖ. Я не думаю, чтобы мистеру Дюбеда могло повредить, если онъ останется здсь еще на полчаса.

ПАТР. Нтъ, Колли, это не дло. Везите вашего мужа домой, мистриссъ Дюбеда, и смотрите, чтобъ онъ къ одиннадцати часамъ уже былъ въ кровати…

РЕНИНГ. Да, да, совершенно врно. Онъ долженъ къ одиннадцати часамъ уже быть въ кровати. Мы очень сожалемъ, дорогая мистриссъ, что вы узжаете, но рекомендуемый сэромъ Патрикомъ режимъ долженъ быть закономъ…

ВАЛЬП. Можетъ быть, вы позволите довезти васъ въ моемъ автомобил?

ПАТР. Нтъ. И какъ вы только можете предлагать такую несообразность? Вы довезете мистера и мистриссъ Дюбеда въ вашемъ автомобил до вокзала — и то эта поздка ночью въ открытомъ экипаж можетъ привести вредъ больному.

М-съ ДЮБЕДА. Да, конечно, самое благоразумное хать до желзной дорог.

РИДЖ. Позвольте поблагодарить васъ, мистриссъ Дюбеда, за прелестно проведенный вечеръ…

ВАЛЬП. Въ высшей степени интересно проведенный…

БЕНИНГ. Восхитительный, незабвенный вечеръ… (вздыхаетъ)

М-съ ДЮБЕДА. (съ боязнью) Какъ вы нашли Луи? Или можетъ быть объ этомъ нельзя спрашивать?

РИДЖ. Почему нельзя? Мы вс очарованы имъ.

ВАЛЬП. Онъ такой остроумный…

БЕНИНГ. Очень радъ, что познакомился съ нимъ. Такое знакомство — большое пріобртеніе…. да, да, большое пріобртеніе…

(Сэръ Патрикъ ворчитъ)

М-съ ДЮБЕДА. (быстро) А вамъ, сэръ Патрикъ, кажется, не понравился мой мужъ?

ПАТР. (вжливо) Я въ восторг отъ его картинъ, дорогая мистриссъ.

РИДЖ. Вы должны ухать отъ насъ успокоенная. Онъ заслуживаетъ того, чтобы быть излеченнымъ. Его нужно и должно спасти.

(Мистриссъ Дюбеда встаетъ и радостно вздыхаетъ отъ облегченія и благодарности. Вс поднимаются съ мста, за исключеніемъ сэра Патрика и Шутцмахера, и вс подходятъ къ мистриссъ Дюбеда.).

БЕНИНГ. О, да… Конечно…

ВАЛЬП. Разъ вы знаете, что нужно длать, все пойдетъ отлично…

М-съ ДЮБЕДА. Чмъ я могу отблагодарить васъ?… Съ сегодняшняго вечера я наконецъ-то снова могу быть счастлива… Вы себ представить не можете, какая это для меня радость… (она садится и плачетъ. Врачи обступаютъ ее и стараются утшить).

БЕНИНГ. Но, дорогая мистриссъ, послушайте… (убдительно) Послушайте-же, что я вамъ скажу…

ВАЛЬП. Не стсняйтесь насъ, и старайтесь выплакаться въ волю.

РИДЖ. Нтъ, лучше не плачьте… Будетъ лучше, если вашъ вашъ мужъ не будетъ знать, что мы о немъ говорили…

М-съ ДЮБЕДА. Конечно… О, пожалуйста, не сердитесь на меня… Какое это чудное призваніе быть врачомъ (врачи смются) Почему вы сметесь? Вы не знаете, чмъ я вамъ обязана? Только сегодня мн стало ясно, въ какомъ ужасномъ смертельномъ страх я жила все время, съ тлъ поръ, какъ начала бояться страшнаго исхода болзни. Я никогда не ршалась признаться себ въ этомъ, но теперь, когда наступила возможность сбросить съ себя вс эти страхи — теперь я знаю…

(ЛУИ ДЮБЕДА входитъ въ сюртук съ повязаннымъ около шеи платкомъ изъ отеля и останавливается между своей женой и Вальполемъ. Это болзненный молодой человкъ лтъ двадцати трехъ, по физическому развитію еще юноша, хотя въ немъ нтъ ничего женственнаго. Онъ иметъ привычку смотрть всякому прямо въ глаза, что вмст съ его душевнымъ смхомъ производитъ очень пріятное впечатлніе, хотя онъ представляетъ собой не что иное, какъ связку нервовъ, очень наблюдателенъ, и легко возбуждается, но не застнчивъ. Онъ моложе Дженниферъ, но относится къ ней любовно-покровительственно, и совершенно не стсняется врачей: ни возрастъ сэра Патрика, ни величественная осанка Блумфельда Бенингтона не производитъ на него ни малйшаго впечатлнія, онъ держитъ себя совершенно непринужденно и вращается между людьми такъ же свободно, какъ другіе люди вращаются между вещами, хотя при этомъ выказываютъ большую любезность. Какъ вс люди съ тактомъ, онъ очень пріятный собесдникъ и его художественный талантъ вмст съ его фантазіей даетъ ему возможность проявлять всякія качества и способности — даже т, которыхъ онъ не иметъ).

ЛУИ. Ну, Джинни, Гвинни, автомобиль уже подъхалъ.

РИДЖ. Почему вы позволяете вашему мужу такъ коверкать ваше чудное имя, мистриссъ Дюбеда?

М-съ ДЮБЕДА. Въ торжественныхъ случаяхъ онъ меня всегда называетъ Дженниферъ.

БЕНИНГ. Вы холостякъ, Риджонъ, и этого не понимаете. Посмотрите на меня… /вс смотрятъ на него/ И у меня тоже два имени. Во время домашнихъ непріятностей и ссоръ — я — Ральфъ. А когда въ дом сіяетъ солнце и царитъ миръ, я Биддль-Диддль-Думкинсъ. Такова супружеская жизнь… Мистеръ Дюбеда, можно просить васъ объ одномъ одолженіи, пока вы еще здсь. Пожалуйста, подпишите подъ сдланными вами рисункомъ на меню — ваше имя….

ВАЛЬП. И подъ моимъ, пожалуйста, если вы будете такъ добры…

ЛУИ. Съ удовольствіемъ… (подписываетъ предлагаемыя карточки съ меню).

М-съ ДЮБЕДА. Отчего же ты не подпишешь рисунка доктора Шутцмахера, Луи?

ЛУИ. Я боюсь, что доктору Шутцмахеру не нравится его портретъ. Я разорву его. (идетъ кругомъ стола жъ тому мсту, гд лежитъ меню Мутцмахера и хочетъ разорвать его. Шутцмахеръ не двигается съ мста)

РИДЖ. Нтъ, нтъ, если это меню не нужно Лони, то я возьму его себ.

ЛУИ. Въ такомъ случа. я съ удовольствіемъ подпишу свое имя /подписываетъ и даетъ Риджону карточку меню/ Я только что набросалъ небольшой эскизъ рки при лунномъ освщеніи, мн кажется, что изъ этого можно сдлать хорошую вещь. (показываетъ свой карманный альбомъ этюдовъ) Я назову картину ‘Серебряный Дунай’.

БЕНИНГ. Чудесно…. восхитительно…

ВАЛЬП. Очаровательно… Вы замчательный акварелистъ.

/Луи кашляетъ отчасти изъ скромности, отчасти потому, что онъ боленъ/.

ПАТР. Теперь вы ужъ достаточно надышались ночнымъ воздухомъ. Везите его домой, мистриссъ Дюбедп…

М-съ ДЮБЕДА. Да, да, демъ домой, Луи…

РИДЖ. Только не бойтесь ничего… Я вамъ вылечу вашъ кашель.

БЕНИНГ. (съ дружелюбнымъ участіемъ) Доброй ночи. мистриссъ Дюбеда. Доброй ночи… Доброй ночи… /Рукопожатіе/

ВАЛЬП. Если Риджону не удастся помочь вамъ, приходите ко мн, васъ вылечу…

ЛУИ. Доброй ночи. сэръ Патрикъ…. ваше общество доставило мн такое удовольствіе…

ПАТР. (ворчитъ) Доброй ночи.

М-съ ДЮБЕДА. Доброй ночи, сэръ Патрикъ.

ПАТР. Закутывайтесь хорошенько, вы не должны думать, что у васъ желзныя легкія только потому, что они лучше, чмъ у него. Доброй ночи…

М-съ ДЮБЕДА. Благодарю васъ за ваше вниманіе… Но мн нечего бояться за себя, мн ничего не вредитъ… Доброй ночи…

/ЛУИ идетъ къ выходу, не обращая вниманія на Шутцмахера. Мистриссъ Дюбеда стоитъ въ нершительности затмъ киваетъ ему. Шутцмахеръ встаетъ съ мста и церемонно по-нмецки раскланивается съ ней. Она уходитъ въ сопровожденіи Риджона. Остальные снова занимаютъ свои мста, молча перевариваютъ пищу и курятъ/

БЕНИНГ. Очаровательная пара… Какая восхитительная женщина… Какой богато-одаренный юноша… Поразительный талантъ… Замчательный эскизъ… Какой чудный вечеръ… Большой успхъ…. Интересный случай… Удивительная ночь… Прелестная мстность… Необыкновенный обдъ… Избранное общество… Пріятная прогулка… Прекрасное вино… Трогательная благодарность… Счастливый Риджонъ…

РИДЖ. (возвращаясь назадъ) Въ чемъ дло? Вы, кажется, говорите обо мн? /садится на свое мсто рядомъ съ сэромъ Патрикомъ/

БЕНИНГ. Я привтствую васъ какъ устроителя необыкновенно удачнаго вечера… Какая очаровательная женщина мистриссъ Дюбеда… Въ ней видна раса… Такая возвышенная натура… Какая начитанность…

/Входитъ Бленкинсопъ и садится на пустой стулъ рядовъ съ Риджономъ./

БЛЕНК. Мн очень жаль, что я долженъ васъ покинуть. Риджонъ, но меня полиція вызываетъ по телефону. Посл прихода нашего позда былъ поднятъ больной молочникъ съ моимъ рецептомъ въ карман. А гд же мистеръ Дюбеда?

РИДЖ. Онъ уже ухалъ.

БЛЕНК. /вскакивая съ мста и блдня/ Ухалъ?

РИДЖ. Да, только что…

БЛЕНК. Можетъ быть я могу еще его догнать… (убгаетъ)

ВАЛЬП. (кричитъ ему въ слдъ) Онъ детъ въ автомобил и теперь уже далеко… Вы его не… (останавливается) Онъ не слышитъ…

РИДЖ. Они дйствительно очень симпатичные леди. Теперь я могу быть съ вами откровеннымъ, я боялся, что этотъ мужъ окажется отчаяннымъ плутомъ, или безнадежнымъ диллетантомъ. Но онъ въ своемъ род также очарователенъ, какъ и она. И онъ несомннно талантливъ и стоитъ того, чтобы его спасти. Кто-нибудь изъ моихъ паціентовъ долженъ уступить ему мсто, какъ боле достойному.

ПАТР. Откуда вы это знаете?

РИДЖ. Послушайте, Падди, перестаньте ворчать. Выпейте еще чего-нибудь.

ПАТР. Нтъ, благодарю васъ.

ВАЛЬП. А вы Блумфельдъ Бенингтонъ, надюсь лучшаго мннія о Дюбеда. Падди вдь не признаетъ изящныхъ искусствъ.

ПАТР. Скажите, какого мннія вы о Фласкер, какъ о врач?

ВАЛЬП. При чемъ тутъ Фласкеръ?

ПАТР. Считаете ли вы его хорошимъ хирургомъ или нтъ?

ВАЛЬП. Въ своей спеціальности. онъ, какъ хирургъ, стоитъ выше меня.

ПАТР. Почему же вы жъ нему дурно относитесь?

ВАЛЬП. Дло въ темъ, что я руководствуюсь извстными правилами врачебной этики, а Фласкеръ нтъ. Вы знаете спеціальность Фласкера.

ПАТР. Трепанація…

ВАЛЬП. Да… Трепанація. Такъ вотъ Фласкеру нужны были деньги на отдлку дома. Въ это время въ Таймс появилась статья какого то рьянаго антививесекціониста, который утверждалъ, что вивисекція не принесла никакой пользы человчеству. Фласкеръ отвчалъ ему въ газетахъ письмомъ, указывая на опыты Феррье надъ обезьянами, которыя путемъ трепанаціи излечивались отъ эпилепсіи, и утверждая, что такіе-же результаты можетъ дать трепанація и у людей. За подписью слдовалъ его подробный адресъ. Само собой разумется, въ теченіе послдующихъ двухъ недль въ его пріемной и на лстниц толпились эпилептики и ихъ отцы, матери, мужья и жены. Конечно, онъ не могъ ихъ вылечитъ, потому что въ огромномъ большинств это были случаи отравленія крови — но тмъ не мене онъ получалъ гонораръ — и отдлалъ себ домъ по своему вкусу.

РИДЖ. Не совсмъ выгодная сдлка для паціентовъ.

ВАЛЬП. Нтъ, это гораздо хуже всякой невыгодной сдлки… Я не знаю, какъ вы это назовете, сэръ Патрикъ, но я говорю прямо и открыто, что это не что иное, какъ постыдная реклама…

ПАТР. Однако, Фласкеръ очень пріятный человкъ, въ обществ, неправда-ли?

ВАЛЬП. Какъ человкъ, да… Въ этомъ я совершенно согласенъ съ вами…

ПАТР. Вы также согласны съ тмъ, что онъ искусный операторъ.

ВАЛЬП. Вполн.

ПАТР. Такъ вотъ, вашъ Дюбеда тоже очень пріятный человкъ и замчательный художникъ… Но что-же это доказываетъ? Онъ можетъ быть такимъ же мошенникомъ, какъ Фласкеръ…. который изъ за денегъ готовъ на всякую подлость.

БЕНИНГ. Но, дорогой сэръ Патрикъ, мистеръ Дюбеда совершенно не иметъ ничего общаго съ Фласкеромъ. Ни іоты сходства. Это во всхъ отношеніяхъ прелестный молодой человкъ… У него нтъ никакихъ недостатковъ… Достаточно взглянуть на него, чтобы убдиться въ этомъ…

ПАТР. Для того, чтобы убдиться въ порядочности человка существуетъ два пробныхъ камня: вексель и женщина. Пока неизвстно, какъ ведетъ себя до отношенью къ нимъ данный субъектъ, о немъ нельзя составить никакого мннія.

РИДЖ. Что касается женщины, то мн кажется, что мистриссъ Дюбеда можетъ служить достаточной порукой порядочности своего мужа….

БЕНИНГ. Какъ они влюблены другъ въ друга… Настояніе голубки…

ВАЛЬП. А я могу подлиться съ вами примромъ его отношенія къ векселю — или долгу — однимъ словомъ къ денежнымъ дламъ, которое можетъ служить тоже достаточной порукой. Я не буду длать изъ этого тайны, потому что знаю хорошее къ нимъ отношеніе. Дюбеда передъ обдомъ сталъ говорить со мной совершенно искренно о тхъ финансовыхъ затрудненіяхъ, которыя приходится переносить всякому художнику. Онъ сказалъ, что у него нтъ никакихъ страстей, и что онъ очень экономенъ, но онъ не можетъ отказаться отъ одной роскоши, а именно онъ желаетъ, чтобы его жена была всегда хорошо одта. Тутъ я ему и выпалилъ: — ‘Позвольте мн предложить вамъ въ долгъ двадцать фунтовъ, вы отдадите мн, когда устроите, какъ слдуетъ вашу жизнь…’ Онъ отнесся очень мило къ моему предложенію, онъ такъ былъ радъ и счастливъ, что пріятно было на него смотрть.

БЕНИНГ. /слушая Вальполя съ возрастающимъ изумленіемъ/ Но… скажите, пожалуйста, когда у васъ былъ этотъ разговоръ?

ВАЛЬП. Когда я насъ встртилъ внизу на рк.

БЕНИНГ. Но, дорогой Вальполь, онъ только что передъ этимъ занялъ у меня десять фунтовъ.

ВАЛЬП. Что вы говорите? (Сэръ Патрикъ ворчитъ)

БЕНИНГ. Собственно, нельзя сказать, чтобы онъ занялъ у меня деньги, такъ какъ онъ заявивъ, что не знаетъ, когда онъ мн ихъ отдастъ… Но я не могу отказать ему… Онъ говорилъ, что мистриссъ Дюбеда очень расположена ко мн

ВАЛЬП. Вы не поняли его — онъ, вроятно, говорилъ, что его жена чувствуетъ ко мн большую симпатію.

БЕНИНГ. О, нтъ, ваше имя даже не было упосянуто. Онъ говорилъ, что онъ такъ занятъ, что не можетъ удлить мн много времени своей жен… бдный юноша вроятно не знаетъ ничего о моемъ положеній и о моихъ тяжелыхъ обязанностяхъ, потому что онъ просилъ иногда заходить къ нимъ поболтать съ мистриссъ Дюбеда…

ВАЛЬП. (вставая) Буквально тоже самое говорилъ онъ и мн…

БЕНИНГ. Та…. та…. та… Однако ужъ это слишкомъ… /встаетъ разстроенный съ мста, выходитъ на террасу и съ невольнымъ видомъ разсматриваетъ ландшафтъ/

ВАЛЬП. Послушайте, Риджонъ, все это наводитъ на размышленія. /онъ тоже идетъ на террасу и присоединяется къ Блумфльду Бенингтону/

БЛЕНК. /возвращается съ испуганнымъ и жалкимъ видомъ, старается однако держать себя непринужденіо/

РИДЖ. Ну что, Вы догнали его?

БЛЕНК. Нтъ… Гд тамъ?… Онъ должно быть ужъ былъ на половин дороги къ вокзалу, раньше чмъ я вышелъ изъ воротъ отеля. Простите, что я выбжалъ такъ быстро. /садится/

ВАЛЬП. Что нибудь случилось?

БЛЕНК. О, нтъ, пустяки, такъ смшная вещь… Все равно ничмъ не поможешь этому…

РИДЖ. Вы хотли спроситъ о чемъ нибудь Дюбеда?

БЛЕНК. Я собственно не хотлъ объ этомъ говорить. Вы не знаете, Риджонъ, какъ мн тяжело, что я со моей бдностью тоже притащился къ вашему столу, посл всего того, что вы для меня сдлали. Я не боюсь того, что вы меня больше не пригласите, но все-таки я испытываю теперь какое то униженіе. А я такъ радовался вашему приглашенію и какъ вы видите, мой новый костюмъ иметъ совершенно приличный видъ и я думалъ, что оставлю дома вс свои заботы…

РИДЖ. Но что-же случилось?

БЛЕНК. О…. ничего… Это такъ смшно… Я прикопилъ на сегодняшніе расходы ровно четыре шиллинга, дорога сюда стоила мн шиллингъ и четыре пенса. Но Дюбеда попросилъ у меня два въ половиной шиллинга въ долгъ, чтобы дать за чай горничной, которой было отдано на храненіе манто его жены. Онъ взялъ у меня деньги только на дв минуты, такъ какъ портмонэ осталось у его жены. Конечно, я ему сейчасъ же далъ эти деньги. Но онъ забылъ возвратить ихъ мн. И у меня теперь осталось только два пенса на обратный путь…

РИДЖ. Стоитъ ли безпокоиться о такихъ пустякахъ…

БЛЕНК. Я знаю, что вы хотите сказать, но я не могу воспользоваться вашей добротой. Я никогда не бралъ въ долгъ ни одного пенни и никогда не возьму… Я дорожу вашей дружбой и не хочу продавать ее. Если мои коллеги будутъ при встрч со мной думать, что я хочу своимъ почтительныхъ къ никъ отношеніямъ выудить у нихъ какіе нибудь пять шиллинговъ — тогда для меня все будетъ кончено. Я буду лучше носить ваше старое платье, но никогда не возьму ни одного пенса въ долгъ. Я возьму билетъ по желзной дорог до той станціи, до которой я могу дохать за четыре пенса, а дальше пойду пшкомъ.

ВАЛЬП. Вы подете со мной въ автомобил, старина, и вы можете теперь радоваться, Шуцмахеръ, что не выказали никакого интереса къ Дюбеда… Васъ вроятно обидла его каррикатура…

ШУТЦМАХ. Нисколько… Я съ удовольствіемъ оставилъ бы ее у себя и даже попросилъ бы его сдлать надпись, но я нашелъ это неудобнымъ…

ВАЛЬП. По чему?

ШУЦМАХ. Теперь, конечно, посл всего, что здсь произошло, я могу разсказать вамъ все. Дло было такъ: Дюбеда, посл разговора съ Вальполемъ, обратился ко мн и сказалъ, что онъ считаетъ только евреевъ настоящими цнителями искусства и поэтому ему особенно лестно мое мнніе, и, что онъ только изъ вжливости слушалъ вашу филистерскую болтовню. Затмъ онъ добавилъ, что мое художественное чутье произвело большое впечатлніе на его жену и что она очень любить евреевъ. Посл этого онъ попросилъ меня дать ему пятьдесятъ фунтовъ взаймы и предлагалъ въ залогъ свои картины.

БЕНИНГ. Не можетъ быть… Неужели это правда?

ВАЛЬП. Однако…

БЛЕНК. Это совершенно невроятно…

ПАТР. /мурчитъ/

ШУТЦМАХ. Само собой разумется, я не могу ни съ того ни съ сего дать деньги въ долгъ молодому человку, его картины не были для меня достаточнымъ ручательствомъ…

БЕНИНГ. Я завидую, что вы могли такъ просто сразу отказать ему въ его просьб. Я тоже, конечно, понималъ, что такимъ образомъ нельзя давать денегъ въ долгъ молодому человку, но я не нашелся отвтить ему отрицательно въ первый моментъ.

ШУТЦМ. Я этого совершенно не понимаю… Наоборотъ, я никакъ не могъ бы заставить себя отвтить утвердительно…

ВАЛЬП. Что-же онъ вамъ на это сказалъ?

ШУТЦМАХ. Онъ дозволялъ себ совершенно несправедливо замтить относительно евреевъ, что они не въ состояніи возвыситься до пониманія чувствъ джентльмена. По отношенію къ христіанамъ, впрочемъ мы всегда бываемъ неправы. Когда мы даемъ имъ въ долгъ деньги, они ставятъ намъ это въ упрекъ, какъ отсутствіе у насъ благородства, когда мы отказываемъ имъ, они говорятъ приблизительно тоже самое. Мн кажется, все-таки, что я поступилъ, какъ слдуетъ… Впрочемъ, я сказалъ ему, что я можетъ быть далъ бы ему въ долгъ, еслибы онъ былъ евреемъ.

ПАТР. (съ ворчаніемъ) Что же онъ на это сказалъ?

ШУТЦМАХ. Онъ хотлъ меня убдить въ томъ, что онъ тоже еврейскаго происхожденія…. на это указываетъ его талантъ и то, что его имя звучитъ также странно, какъ и мое. При этомъ онъ прибавилъ, что ему вовсе не нужно пятьдесятъ фунтовъ, что это съ его стороны была только шутка и что онъ проситъ меня одолжить ему только два фунта.

БЕНИНГ. Не можетъ быть, Шутцмахеръ, вы слишкомъ сгущаете краски…

БЛЕНК. Вы, евреи, всегда немного враждебно настроены къ намъ.

ШУТЦ. Нисколько. Это касается меня лично, то я англичанъ люблю больше чмъ евреевъ и ищу ихъ общества. Это совершенно естественно, потому что я самъ еврей и евреи неинтересны для меня, такъ какъ я ихъ знаю… Но, въ денежныхъ длахъ другое дло. Видите ли, когда англичанинъ беретъ деньги взаймы, онъ знаетъ только то, что ему нужно достать денегъ, все остальное ему безразлично и онъ подпишетъ все, что хотите. Онъ согласенъ на все, чтобы получите и заключаетъ обязательство не думая объ его невыгодности для себя, а когда вы начинаете требовать исполненія его, онъ считаетъ васъ чуть ли же кровопійцей, чмъ то врод венеціанскаго купца. Когда же еврей беретъ на себя обязательство, то онъ старается его выполнить и когда приходитъ назначенный срокъ, онъ знаетъ, что ему нужно платить. Если же онъ не расчитываетъ отдать денегъ, то онъ проситъ ихъ подарить, а не беретъ взаймы…

РИДЖ. Но, Лони, вы не будете же отрицать, что и евреи могутъ быть и ворами и мошенниками…

ШУТЦМ. Конечно, нтъ. Но я говорилъ не о преступникахъ. Я сравнивалъ честныхъ англичанъ съ честными евреями. (Одна изъ отельныхъ служанокъ — красивая блокурая женщина лтъ 25-ти робко выходитъ изъ отеля, подходитъ къ Риджону и робко говоритъ).

СЛУЖАНКА. Простите, сэръ…

РИДЖ. Что такое?

СЛУЖАНКА. Простите, что я безпокою васъ… Я по своему длу… Намъ строго запрещается выходить на террассу, и я бы лишилась мста, если бы увидли, что я говорю съ вами. Но, можетъ быть, вы будете добры объяснить, что вы сами позвали меня, для того, чтобы спросить вернулся ли автомобиль со станціи.

ВАЛЬП. Онъ вернулся?

СЛУЖАВКА. Да. сэръ…

РИДЖ. Такъ говорите, въ чемъ дло?

СЛУЖАНКА. Вы не откажетесь отвтить мн, если я спрошу у васъ адресъ того господина, который обдалъ съ вами?

РИДЖ. Нтъ, конечно, я откажу. Вы не имете никакого права предлагать мы, такіе вопросы…

СЛУЖАНКА. Да. я знаю, что это такъ, но что же мн длать?

ПАТР. Что же такое случилось съ вами?

СЛУЖАНКА. Ничего, сэръ… Я хотла только знать его адресъ…. вотъ и все…

БЕНИНГ. Вы хотите знать адресъ молодого человка?

СЛУЖ. Да, того, который ухалъ вмст се своей дамой на поздъ…

РИДЖ. Съ дамой… Вы говорите о дам, которая здсь обдала? о его жен?

СЛУЖ. Не врьте тому, что люди болтаютъ, она не жена ему… Я его жена…

/всеобщее изумленіе/.

БЕНИНГ. (не вря своимъ ушамъ)

РИДЖ. Однако…

ВАЛЬП. Что? Что такое?… О, это становится интереснымъ, Риджонъ (идетъ къ своему стулу).

СЛУЖ. Я могу сейчасъ сбгать и принести брачное свидтельство, если вы не врите моимъ словамъ. Его зовутъ Луи Дюбеда, неправда-ли?

РИДЖ. Да…

СЛУЖ. Въ такомъ случа, хотите врьте, хотите нтъ, не я его законная жена, мистриссъ Дюбеда.

ПАТР. Отчего же вы не живете со своимъ мужемъ?

СЛУЖ. Это невозможно… У меня было накоплено 3о фунтовъ и много истратили ихъ и много другихъ, взятыхъ имъ взаймы денегъ, въ три недли, на нашу свадебную поздку, посл этого мн конечно, пришлось итти опять въ услуженіе, а онъ отправился въ Лондонъ искать покупателей на свои картины, оттуда онъ ни разу не писалъ мн и даже не прислалъ своего адреса, я ничего не знала и не слыхала о немъ, и вотъ только сегодня, взглянувъ въ окно, увидла, какъ онъ съ этой дамой халъ въ автомобил…

ПАТР. Такимъ образомъ выходитъ, что у него дв жены.

БЕНИНГ. Мн не хотлось бы бытъ рзкимъ, но я дйствительно начинаю думать, что нашъ молодой другъ не вполн, то есть, я хочу сказать, что онъ въ достаточной мр легкомысленъ. Совершенно врно, это какъ разъ подходящее выраженіе, онъ, именно легкомысленъ.

ПАТР. Пошевелите же, наконецъ, хоть немножко вашими мозгами. Долго ли вы будете думать, чтобы придти къ заключенію, что это безсовстный мошенникъ…

БЛЕНК. Вы судите очень строго, сэръ Патрикъ, очень строго. Конечно, его можно обвинять въ двоеженств, но онъ еще очень молодъ, и беззаботенъ. Вальполь, можно попросить у васъ еще одну сигаретку? (встаетъ съ мста и садится вблизи Вальполя).

ВАЛЬП. О, пожалуйста (ищетъ у себя въ карман) Чортъ возьми. Гд же? Да, я теперь припоминаю, я далъ Дюбеда мой золотой портсигаръ и онъ мн его не возвратилъ…

СЛУЖ. О… онъ взялъ, его не со злымъ умысломъ… онъ совершенно не думаетъ о такихъ вещахъ. Я привезу векъ вашъ портсигаръ назадъ, если, вы мн скажете его адресъ.

РИДЖ. Не знаю, что и длать, дать ей его адресъ или нтъ?

ПАТР. Дайте ей вашъ собственный адресъ, остальное устроится само собой. (служанк) На первое время вамъ будетъ этого довольно (Риджонъ даетъ ей свою карточку) Какъ васъ зовутъ, милая?

СЛУЖ. Минна Тинвель, сударь….

ПАТР. Напишите ему письмо, передайте его вотъ этому господину, а онъ въ свою очередь передастъ ему. А теперь можете идти…

СЛУЖ. Благодарю васъ, сударь… Я звала, что вы поможете мн въ этомъ дл. Благодарю васъ всхъ, господа… Простите меня за мою смлость… (идетъ въ отель, они провожаютъ ее молча взглядомъ).

РИДЖ. Вы представляете себ ясно, мои друзья, что мы дали обтъ мистриссъ Дюбеда спасти этаго молодого человка.

БЛЕНК. Что у него такое?

РИДЖ. Туберкулезъ.

БЛЕНК. (заинтересовавный) И вы можете его, вылечить?

РИДЖ. Мн такъ кажется.

БЛЕНК. Въ такомъ случа, вылечите и меня также. У меня тоже задто правое легкое…

РИДЖ. Какъ, ваше легкое тоже задто?

БЕНИНГ. Дорогой Бленкинсопъ, неужели это правда? (полный участія къ Бленкинсопу, онъ возвращается съ террассы).

ПАТР. Хе-хе. Что вы говорите?

ВАЛЬП. Но вы не должны относиться, къ этому такъ легко.

БЛЕНК. (затыкая уши) Нтъ нтъ, вс ваши слова безполезны… Я знаю, что, вы мн скажите, я самъ, часто говорилъ это другимъ. Я не могу беречься — и баста. Даже если бы мн сказали, что дв недли отдыха спасутъ мн жизнь — все равно — я бы не могъ доставить его себ и долженъ былъ бы умереть. — Процессъ будетъ развиваться у меня точно также, какъ и у всхъ. Вс не могутъ хать въ Санъ-Морицъ, или въ Египетъ, сэръ Ральфъ. Не будемъ больше говорить объ этомъ…

(томительная пауза).

ПАТР. (ворчитъ и строго смотритъ на Риджона).

ШУТЦМ. (смотритъ на часы и встаетъ) Я долженъ итти… Какой чудный вечеръ провели мы вмст… Если вы ничего не имете противъ, уступите мн мою каррикатуру. Я пошлю за все мистеру Дюбеда два фунта.

РИДЖ. (даетъ ему карточку меню) О, не длайте этого, Лони. Мн кажется, ему будетъ непріятно…

ШУТЦМ. Если вы такъ думаете, то я воздержусь отъ отъ своего намренія. Только, по моему мннію, вы не понимаете мистера Дюбеда. Впрочемъ, это можетъ отъ потому, что я еврей… Доброй ночи, докторъ Бленкинсопъ. (рукопожатія).

БЛЕНК. Доброй ночи… я думаю…. да, доброй ночи…

ШУТЦМАХ. (длаетъ рукой жестъ прощальнаго привта) Доброй ночи…

ВАЛЬП. }

БЕНИНГ. }

ПАТРИКЪ. } (вмст) Доброй ночи…

РИДЖ. }

(Бенингтонъ нсколько разъ повторяетъ эти слова. Шутцмахеръ уходитъ).

ПАТР. И всмъ ужъ намъ пора расходиться… (встаетъ и становится между… Вальполемъ и Бленкинсопомъ. Риджонъ тоже встаетъ). Вальполъ, отведите Бленкинсопа домой…. Онъ сегодня ужъ надышался свжимъ воздухомъ. Достаточно ли тепелъ вашъ сюртукъ для поздки на автомобил..?

БЛЕНК. Я возьму въ отел коричневой оберточной бумаги… положу листа два на грудь и это защититъ меня отъ простуды лучше всякой шубы.

ВАЛЬП. Отлично… Въ такомъ случа идемъ…. До свиданія, Колли… А вы дете съ нами, Блумфельдъ Бенингтонъ…?

БЕНИНГ. Да, я съ вами. (Вальполь и Бленкинсопъ идутъ въ отель) Доброй ночи, дорогой Риджонъ (сердечное рукопожатіе). Теперь мы не должны терять изъ виду нашего интереснаго паціента и его очаровательной жены. Во всякомъ случа, мы не присуждаемъ его къ смерти…. неправда-ли?Доброй ночи, Падди, да хранитъ васъ Богъ… (раздается страшное ворчанье сэра Патрика, В. Бенингтонъ смется и небрежно хлопаетъ его по плечу). Доброй ночи…. доброй ночи… доброй ночи… доброй ночи… (продолжаетъ говорить эти слова, до самаго выхода, въ это время остальные уже вышли, остаются на сцен только Риджонъ и сэръ Патрикъ).

ПАТР. Ну, что? Спаситель жизни… Кого же теперь мы будемъ спасать, честнаго хорошаго Бленкинсопа, или этого проклятаго мошенника художника?

РИДЖ. Это вы такъ то легко ршить. Бленкинсопъ хорошій честный человкъ, но насколько. онъ полезенъ неизвстно. Дюбеда — плутъ, но онъ живая струя красиваго, пріятнаго и полезнаго…

ПАТР. Какъ вы думаете, много эта живая струя дастъ пріятнаго и полезнаго своей жен, когда она узнаетъ про вс его продлки…

РИДЖ. Это правда. Ея жизнь станетъ тогда адомъ…

ПАТР. Скажите мн, если бы, вамъ дали на выборъ дв комбинаціи, чтобы въ жизни существовали только хорошія картины и дурные люди, или плохія картины и хорошіе люди, что бы вы выбрали?

РИДЖ. Это чертовски трудный вопросъ, Падди. Картины заключаютъ въ себ такъ много хорошаго, а хорошіе люди бываютъ иногда такъ несимпатичны, что я совершенно не могу сказать, чтобы я предпочелъ въ данномъ случа.

ПАТР. Не прибгайте, Колли, въ разговорахъ со мной къ вашимъ остроумнымъ софизмамъ — я слишкомъ старъ для нихъ — Бленкинсопъ не относится къ тому разряду хорошихъ людей, о которыхъ вы говорите и это вы отлично знаете…

РИДЖ. Вопросъ ршался бы гораздо проще, еслибы Бленкинсопъ тоже былъ художникомъ

ПАТР. И онъ былъ еще проще, если бы у Дюбеда было хоть немного порядочности Бленкинсопа. Но жизнь не будетъ упрощаться спеціально для насъ, мы должны брать ее, такой, какъ она есть… Вамъ предстоитъ выборъ между Бленкинсопомъ и Дюбеда, и вы должны быть справедливы, взвсить вс шансы за и противъ того и другого.

РИДЖ. Я постараюсь быть справедливымъ насколько возможно… На одну чашку всовъ я положу вс золотыя монеты, которыя занималъ Дюбеда, за на другую вс серебряныя, монеты, которыя Бленкинсопъ долженъ балъ занятаго не занялъ.

ПАТР. И вы должны снять съ чашки всовъ Дюбеда все разрушенное довріе и утраченную честь и на чашку Бленкинсопа положить все оправданное довріе и заслуженную честь.

РИДЖ. Вы говорите пустыя слова, Падди… Я слишкомъ большой скептикъ, и совершенно не увренъ, что міръ, въ которомъ теперь вс поступаютъ, какъ Дюбеда, будетъ лучше, если люди будутъ поступать, какъ Бленкинсопъ.

ПАТР. Отчего?не вы сами не придерживаетесь правилъ Дюбеда?

РИДЖ. Допустимъ, что я на распутьи. Но, видите ли здсь есть еще одно осложненіе, о которомъ мы не подумали…

ПАТР. Въ чемъ дло?

РИДЖ. Если я дамъ умереть Бленкинсопу, то, по крайней мр, никто не скажетъ, что я сдлалъ это для того, чтобы жениться на его вдов…

ПАТР. А…

РИДЖ. Если же я дамъ умереть Дюседа, то я, наврно, женюсь на его вдов…

ПАТР. Но, можетъ быть, мистриссъ Дибеда и не захочетъ выдти за васъ замужъ…

РИДЖ. (самоувренно качаетъ головой) У меня на это есть особое чутье. Я всегда знаю, когда я нравлюсь женщинамъ… А я ей нравлюсь наврно…

ПАТР. Бываетъ иногда, что человкъ хорошо знаетъ, какъ онъ долженъ поступить, но бываетъ иногда, что онъ совсмъ этого не знаетъ. Самое лучшее было бы, если бы вы взялись вылечить ихъ обоихъ.

РИДЖ. Этого я никакъ не могу сдлать. Все иметъ свои предлы. Я могу пожертвовать своимъ однимъ, больнымъ, но не двумя. Поэтому мн необходимо принять какое нибудь ршеніе…

ПАТР. Ршайте такъ, какъ будто бы у него не было жены… Мн кажется, это совершенно ясно…

РИДЖ. Вамъ это ясно? А мн напротивъ далеко не ясно… Эта женщина страшно усложняетъ вопросъ…

ПАТР. Для меня совершенно ясно, что здсь дло идетъ о выбор между картиной и человкомъ.

РИДЖ. Иногда бываетъ легче замнить мертваго человка, чмъ картину…

ПАТР. Колли, если мы живемъ въ такое время, когда приходится дорожить картинами, статуями, драмами, потому что бдная страждущая душа, не находитъ удовлетворенія въ обществ себ подобныхъ, то слдовало ба благодарить провидніе за то, что существуютъ люди высокаго призванія для леченія и утшенія этихъ несчастныхъ…

РИДЖ. Такимъ образомъ, по вашему мннію, я, какъ принадлежащій къ кадру этого возвышеннаго призванія долженъ оставить безъ леченія и такимъ образомъ убить Дюбеда.

ПАТР, перестаньте говорить глупости. Вы не должны оставить его безъ леченія, вы можете передать его, въ другія руки…

РИДЖ. Напримръ, въ руки Блумфельда Бенингтона, гм… (многозначительно глядя на сэра Патрика).

ПАТР. (выдерживаетъ его взглядъ и говоритъ спокойно) Сэръ Ральфъ Блумфельдъ Бенингтонъ пользуется большой извстностью….

РИДЖ. Совершенно врно.

ПАТР. Я пойду за шляпой… (Риджонъ звонитъ въ то время, какъ сэръ Патрикъ идетъ въ отель. Въ то время, какъ онъ уходитъ, входитъ Кельнеръ).

РИДЖ. (кельнеру) Пожалуйста, счетъ…

КЕЛЬН. Сію минуту… (идетъ за счетомъ).

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

Мастерская Дюбеда. Дверь, ведущая наружу, находится слва отъ зрителей. Въ противоположной кулис дверь въ комнаты. Въ задней кулис нтъ ни оконъ, ни дверей… Стны голы и на нихъ кром эскизовъ углемъ и замтокъ нтъ никакихъ украшеніи. Влво отъ зрителя находится эстрада, <испорчено> противъ двери, ведущей въ комнаты. Другая эстрада съ мольбертомъ — противъ двери ведущей наружу. Къ ней приставленъ сломанный столъ. Вблизи мольберта у стны. стоитъ простой, ничмъ не покрытый деревянный столъ, загроможденный бутылками, кружками, масломъ, газетами, грязными, испачканными краской тряпками, масляной краской, рейсфедерами съ углемъ, тамъ же находится маленькій манекенъ, котелокъ, спиртовая лампа и т. п. хламъ. Передъ столомъ, софа, на которой въ безпорядк разбросаны книги съ картинами, альбомы эскизовъ, листы съ рисунками, газеты, книги, и куски испачканнаго краской, холста. Вблизи двери, ведущей наружу, находится подставка для зонтиковъ и шляпъ, увшанная отчасти шляпами, галстуками и платьемъ Луи, отчасти всевозможными костюмами. Съ другой стороны стоитъ старая фортепіанная табуретка въ_углу, вблизи двери,слдующей внутрь квартиры, небольшой чайный столь. Въ углу эстрады, вблизи мольберта въ костюм венеціанскаго сенатора, въ сидячей поз, манекенъ на шарнирахъ, разсматривающій свой неоконченный портретъ съ выраженіемъ отчаянной усталости. Второй манекенъ на шарнирахъ съ часовымъ стекломъ въ рук и съ косой за спиной касается рукой плеча сенатора. Луи работалъ у мольберта, въ блуз. сильно, запачканной красками, а теперь слушаетъ жену, которая нжно уговариваетъ его).

ДЮБЕДА. Общай мн….

ЛУИ. Общаю, мое сокровище…

ДЮБЕДА. Когда теб нужны будутъ деньги, ты обратишься ко мн, неправда-ли?

ЛУИ. Хорошо, дорогая… Но все это такъ скучно… Я презираю деньги… Я не могу же вчно надодать теб, дай мн денегъ, денегъ, денегъ… Это для меня такъ ужасно, что я поневол обращаюсь къ постороннимъ людямъ…

ДЮБЕДА. Милый, будетъ гораздо лучше, если ты будешь ихъ брать у меня… Люди могутъ составить о теб совсмъ превратное мнніе…

ЛУИ. Но мн хотлось бы сохранить твой капиталъ въ полной неприкосновенности и начать зарабатывать деньги своимъ трудомъ. Не грусти, дорогая, я легко могу заработать столько, сколько нужно, чтобъ расплатиться съ моими долгами. Въ текущемъ сезон я устраиваю свою собственную выставку и тогда у насъ не будетъ больше никакихъ денежныхъ заботъ…

ДЮБЕДА. Но все-таки помни, что ты мн серьезно и чистосердечно общалъ, никогда не просить ни у кого денегъ въ долгъ, раньше чмъ ты не обратишься ко мн…

ЛУИ. О, да… Конечно, совершенно серьезно и чистосердечно… (обнимая ее) Ты всегда бываешь права, мое сокровище… Какъ я благодаренъ теб за то, что ты поддерживаешь меня…. и охраняешь отъ полета въ заоблачныя высоты. Даю теб торжественную клятву, что теперь я не возьму въ долгъ ни одного пенса…

ДЮБЕДА. (въ восторг) Вотъ и чудесно… Какъ мучаетъ его злая ворчливая женка и тащитъ съ облаковъ внизъ на землю? (цлуетъ его) Скажи, милый, скоро будутъ готовы эти картины для Маклеана?

ЛУИ. О, это не къ спху… Я уже получилъ съ него весь гонораръ…. въ вид задатка…

ДЮБЕДА. Но, дорогой мой, именно поэтому ты и долженъ, какъ можно скоре кончить этотъ заказъ. Онъ спрашивалъ меня недавно, дйствительно ли, та имешь серьезное намреніе кончить картины…

ЛУИ. Чортъ бы его побралъ съ его нахальствомъ… За кого онъ меня принимаетъ? Вотъ это то отношеніе и убило во мн всякій интересъ къ работ… Мн страшно хочется раздлаться съ этимъ заказомъ и возвратить ему деньги…

ДЕВИДА. Но мы не можемъ себ позволить этого, мой милый…. Пиши же скорй картины и длу конецъ… мн кажется, за работу никогда не слдуетъ брать денегъ впередъ…

ЛУИ. Чмъ то мы будемъ въ такомъ случа жить?

ДЮБЕДА. Конечно, это очень трудно…. въ особенности теперь, когда никто не хочетъ платить до окончанія заказа….

ЛУИ. Чортъ съ ними… Они вс думаютъ и заботятся только объ этихъ проклятыхъ деньгахъ….

ДЮБЕДА. Во всякомъ случа, если они платятъ, то они должны получитъ то, за что заплатили…

ЛУИ. (вкрадчива) Не довольно ли намъ на сегодня всхъ этихъ проповдей? Вдь я уже общалъ теб бытъ умникомъ…. неправда-ли?

ДЮБЕДА. (обвивая его рукой свою шею) Разв ты не знаешь, что я тоже ненавижу проповди и что, ни на минуту не сомнваюсь въ твоемъ благородств…

ЛУИ. (нжно) Знаю, знаю. Знаю, что я чудовищи, а ты ангелъ. Еслибы только у меня было достаточно силъ, чтобы работать не отдыхая, я превратилъ бы домъ моей милой во дворецъ и всякій уголокъ его въ храмъ несказанной красоты… Я не могу пройти мимо какого бы то ни было магазина, чтобы не испытать искушенія зайти туда и накупить теб массу красивыхъ вещей…

ДЮБЕДА. Мн ничего не нужно, кром тебя, милый… (съ этой послдней лаской она освобождается изъ его объятій) Ты не забылъ, что у насъ сегодня будутъ доктора? Неправда-ли, какъ это мило съ ихъ стороны, что они принимаютъ участіе, въ твоемъ леченіи…

ЛУИ. Мн кажется, что они думаютъ, что въ ихъ внк славы прибавится еще одинъ листикъ, если имъ удастся вылечить, стремящагося въ высь, художника. Я думаю, что они бы не пришли, еслибы это было имъ не интересно… (стукъ въ дверь).

ЛУИ. (открываетъ дверь и видитъ передъ собой Риджона) Риджонъ, какъ я радъ васъ видть!… Входите пожалуйста…

ДЮБЕДА. (пожимая ему руку) Вотъ это мило съ вашей стороны, что вы пріхали, докторъ…

ЛУИ. Простите, что мы принимаемъ васъ здсь, въ мастерской… Въ смысл удобства она оставляетъ желать многаго…. но присутствіе Дженниферъ длаютъ ее уютной…

ДЮБЕДА. И тмъ не мене, мн нужно исчезать… Можетъ быть, я снова приду попозже, когда вы поговорите съ Луи и сообщите свое ршеніе? (Риджонъ кланяется ей, нсколько оффиціально) Или можетъ быть, лучше мн не приходить?

РИДЖ. О, нтъ, нтъ… Отчего же? (Мистриссъ Дюбеда смотритъ на него немного удивленная его церемонной манерой обращенья, она уходитъ въ сосднюю комнату)

ЛУИ. О, пожалуйста, не смотрите на меня такъ строго… Надюсь, что не случилось, ничего ужаснаго?

РИДЖ. Нтъ…

ЛУИ. Очень радъ… Вы не можете представить себ, какъ Дженниферъ была рада, узнавъ, что вы придете… Она очень интересуется вами, у бдняжки вдь нтъ никого съ кмъ бы она могла поговорить… Я цлый день за мольбертомъ… (беретъ въ руки, небольшой эскизъ) Вотъ этотъ эскизъ я сдлалъ съ нея вчера…

РИДЖ. Она показывала мн его дв недли тому назадъ, когда была у меня въ первый разъ…

ЛУИ. Неужели? Боже мой, какъ летитъ время… Я готовъ бы поклясться, что только вчера кончилъ его. Бдняжк, вроятно, очень тяжело смотрть, какъ я все пишу картину за картиной и ничего за это не получаю, въ будущемъ году, конечно, я ихъ вс продамъ, когда откроется моя собственная выставка, но пока это еще журавль въ неб, а мн хотлось бы ужъ имть синицу въ рукахъ, вы не можете себ представить, какой это ужасъ, когда она приходитъ ко мн за деньгами, а я ничего не могу ей дать. Но что же я могу сдлать?

РИДЖ. Я думаю, что мистриссъ Дюбеда иметъ свой собственный небольшой капиталъ.

ЛУИ. О да, очень маленькій?.. Но вы, конечно, поймете, что я, какъ щепетильный человкъ, не могу воспользоваться имъ… подумайте только, еслибы это я сдлалъ, чмъ бы она стала жить… моя жизнь не застрахована и ей нечего разсчитывать на страховую премію… (выискивая другую картину) Какъ вамъ это нравится?

РИДЖ. (откладываетъ картину въ сторону) Я пришелъ сегодня не для того, чтобы разсматривать картины. Мн нужно ршить одинъ серьезный и неотложный вопросъ.

ЛУИ. Вы хотите вылечить мои несчастныя легкія, дорогой Риджонъ, я могу говорить съ вами откровенно. Въ этомъ дом страдаютъ не мои легкія, а мой кощелекъ. Мн это довольно безразлично, но Дженниферъ должна лишать себя самаго необходимаго, вы дали намъ понятъ, что мы можемъ смотрть на васъ, какъ на нашего друга. Ее можете ли вы одолжить мн полтораста фунтовъ?

РИДЖ. Нтъ…

ЛУИ. Почему?

РИДЖ. Я небогатый человкъ и берегу всякій пенсъ для моихъ изслдованій…

ЛУИ. Вы хотите этимъ сказать, что я долженъ буду возвратить вамъ деньги….

РИДЖ. Мн кажется, объ этомъ приходится думать: когда берутъ деньги въ долгъ….

ЛУИ. (посл минутнаго размышленія) о, конечно, я могу это сдлать… Я вамъ дамъ вексель, впрочемъ, подождите, отчего бы вамъ не получить нкоторой выгоды… Да, конечно, я вамъ дамъ вексель на 2оо фунтовъ…

РИДЖ. Представьте его къ учету, тогда вамъ ничего не нужно будетъ занимать у меня.

ЛУИ. Скажите, пожалуйста, гд же его будутъ учитывать? Мой текущій счетъ совершенно исчерпанъ, нтъ, это нудно сдлать вотъ такимъ образомъ, я выдамъ вексель на срокъ до октября мсяца. Въ октябр Дженниферъ получаетъ свои проценты, тогда вы представите вексель ко взысканію… положимъ, это и тогда нельзя будетъ учесть, но вы можете представить его Дженниферъ и дать ей понять, что меня посадятъ въ тюрьму, если вексель не будетъ оплачетъ тотчасъ же… Вы заработаете на этомъ пятьдесятъ фунтовъ и окажете мн большую услугу, потому что, дорогой мой другъ, до зарзу нужны деньги, увряю васъ….

РИДЖ… Для васъ это все представляется очень простымъ дломъ, и вы думаете, что и съ моей стороны въ этомъ отношеніи не можетъ быть никакихъ затрудненій.

ЛУИ. Какія же могутъ быть для васъ затрудненія? Это совершенно врное дло… я могу вамъ гарантировать проценты и выплатить ихъ въ срокъ…

РИДЖ. Я считалъ бы безчестнымъ дозволить себ что-либо подобное…

ЛУИ. О, это было бы справедливо съ общей точки зрнія, но мы въ этомъ дл не должны стоять на ней. Само собой разумется, я не предложилъ бы вамъ такой сдлки, еслибы мн не были такъ нужны деньги.

РИДЖ. Вы должны найти какое-нибудь другое средство, чтобы получить ихъ.

ЛУИ. (изумленно) Долженъ ли я понять ваши слова, какъ отказъ отъ моего предложенія?

РИДЖ. (давая волю порыву негодованія) Само собой разумется, что я долженъ отказать вамъ, за кого вы меня принимаете? какъ вы могли ршиться сдлать мн такое предложеніе?

ЛУИ. Почему же нтъ?

РИДЖ. Сколько бы я вамъ не объяснялъ, вы все таки не хотите понять меня. Поймите же разъ навсегда, что я вамъ не дамъ въ долгъ ни одного пенни. Я готовъ съ удовольствіемъ помочь вашей жен, но я не помогу ей, если одолжу вамъ деньги.

ЛУИ. Если вы серьезно хотите оказать помощь моей жен, то я вамъ укажу, какимъ образомъ это сдлать. Вы могли бы понудить вашихъ паціентовъ къ тому, чтобы они покупали мои картины, или заказывали у меня свои портреты…

РИДЖ. Мои паціенты приглашаютъ меня какъ врача, а не какъ commi voyageur’а… (стучатъ въ дверь, Луи непринужденно идетъ, отворяетъ дверь и продолжаетъ разговоръ)

ЛУИ. Вы, вроятно пользуетесь большимъ вліяніемъ среди нашихъ паціентовъ…. вы знаете, наврно, массу исторій о людяхъ и разныя подробности ихъ частной жизни… обнародованіе которыхъ доставило бы имъ много непріятностей и потому они, конечно, не ршились бы вамъ отказать въ чемъ-нибудь…

РИДЖ. Нтъ, это… (Луи отворяетъ дверь и впускаетъ сэра Патрика, Блумфельда Бенингтона и Вальполя. Риджонъ вн себя отъ негодованія, продолжаетъ) Слушайте, Вальполь, я здсь не боле десяти минутъ и онъ уже пытался занять у меня полтораста фунтовъ. Чтобы обнадежить меня ихъ уплатой, онъ указалъ на средства жены, которую онъ готовъ былъ обобрать для этого случая, а попутно уговаривалъ меня воспользоваться моимъ вліяніемъ на паціентовъ и уговаривать ихъ заказывать у него портреты.

ЛУИ. Послушайте, Риджонъ, это неблагородно… съ вашей стороны, я говорилъ съ вами конфиденціально…

ПАТР. Мы вс, молодой человкъ, пришли сюда, чтобы говорить съ вами конфиденціально.

ВАЛЬП. (вшаетъ свою шляпу на единственный свободный крючокъ для подставки для шляпъ) Мы хотимъ расположиться у васъ на полчаса по домашнему, Дюбеда, не пугайтесь, вы восхитительный юноша и мы вс любимъ васъ.

ЛУИ. Отлично… отлично… садитесь, пожалуйста, гд найдете возможнымъ. Возьмите этотъ стулъ, сэръ Патрикъ. (указываетъ на эстраду) У-ф-фъ… (помогаетъ ему взобраться на нее. Сэръ Патрикъ ворчитъ и садится на тронъ) Теперь нужно усадить васъ, Блумфельдъ Бенингтонъ… (Блумфельдъ Бенингтонъ въ оцпененіи смотритъ на его непринужденную услужливость. Луи кладетъ на эстраду влво отъ себя Патрика толстую книгу и поверхъ ея подушку съ дивана, Блумфельдъ Бенингтонъ, немного протестуя, садится) Дайте мн ваши шляпы… (Бенингтонъ и сэръ Патрикъ даютъ ему шляпы, которыя онъ нахлобучиваетъ на головы манекеновъ и тмъ разрушаетъ торжественное настроеніе данной минуты). 3атмъ онъ беретъ у стны фортепіанную табуретку и предлагаетъ ее Вальполю! Вы ничего не имете противъ такого сиднья, Вальполь?

ВАЛЬП. Ничего, пожалуйста. Я хотлъ справиться у васъ о моемъ портсигар…

ЛУИ. О какомъ портсигар?

ВАЛЬП. О золотомъ портсигар, который я одолжилъ вамъ недавно въ Старъ и Гартеръ-отел.

ЛУИ. (изумленно) неужели это былъ вашъ портсигаръ? Какъ это непріятно, дорогой другъ, я долго пытался вспомнить и спрашивалъ себя, чей это можетъ быть портсигаръ. Мн ужасно жаль, что отъ него осталось только вотъ это… (приподнимаетъ свою блузу и изъ бокового кармана куртки достаетъ квитанцію и передаетъ ее Вальполю)

ВАЛЬП. Ломбардная квитанція…

ЛУИ. (успокоивая его) вашъ портсигаръ въ полной безопасности, какъ вы знаете, конечно, его не имютъ права продать раньше, чмъ черезъ годъ… Во всякомъ случа, дорогой Вальполь, мн ужасно жаль, что это случилось такимъ образомъ. (непринужденно кладетъ свои руки на плечи Вальполя и задушевно смотритъ на него)

ВАЛЬП. (со вздохомъ падаетъ на табуретку) О, не принимайте это слишкомъ близко къ сердцу…

РИДЖ. /стоявшій вблизи мольберта/ Прежде чмъ мы приступимъ къ длу, Дюбеда, вамъ придется заплатить одинъ долгъ.

ЛУИ. Мн нужно заплатить такую массу долговъ, Риджонъ. Сейчасъ я вамъ принесу стулъ. (идетъ къ двери, ведущей въ сосднюю комнату)

РИДЖ. (удерживаетъ его) Вы не выйдете изъ комнаты прежде чмъ не уплатите этого долга. Это такая бездлица, которую вы можете и должны заплатить. Я не придаю никакого значенія тому, что вы выудили у моихъ гостей, у кого десять, у кого двадцать фунтовъ, но….

ВАЛЬП. Я самъ началъ съ нимъ разговоръ о деньгахъ… Я самъ предложилъ ему.

РИДЖ. Вы, конечно, могли себ это позволить, но отнять у бднаго Блинкенсопа его послдніе два шиллинга — это было возмутительно… я хочу возвратить ему эти два шиллинга и хочу имть возможность заврить кого-угодно моимъ честнымъ словомъ, что вы уплатила ему вашъ долгъ… И вы должны непремнно вручить мн эту сумму, прежде чмъ вы выйдете отсюда.

БЕНИНГТ. Совершенно врно… Риджонъ, совершенно врно… Идите сюда, молодой человкъ, не теряйте времени и платите…

ЛУИ. Конечно, я заплачу… о, вамъ вовсе не надо было изъ этого длать представленія о томъ, что этотъ бдняга такъ нуждается… я считалъ его такимъ же состоятельнымъ, какъ и всхъ васъ… (шаря въ своихъ карманахъ) Однако, мн придется сознаться, что въ данный моментъ у меня нтъ при себ ни одного пенни, Вальполь, можетъ быть, вы будете такъ добры и одолжите мн два шиллинга, чтобы покончить съ этимъ дломъ…

ВАЛЬП. одолжить вамъ два… (не можетъ произнести ни слова)

ЛУИ. Если вы мн откажете, Блевкинсопъ не получитъ своего долга… у меня нтъ ни одного пенни, если хотите, можете обыскать вс карманы…

ВАЛЬП. Это внецъ всему тому, что мы видли до сихъ поръ. (достаетъ два шиллинга)

ЛУИ (передаетъ ихъ Риджону) Вотъ… Я страшно радъ, что это дло, наконецъ, уладилось?… Это единственный долгъ, который могъ бы заставить меня мучиться угрызеніями совсти, теперь, я надюсь, вы можете быть довольны….

ПАТР. Не совсмъ, мистеръ Дюбеда… скажите, не знаете ли вы случайно молодой женщины Минни Тинвель?

ЛУИ. Минни… о, конечно…. и она меня тоже хорошо знаетъ. Если принять во вниманіе ея положеніе, то ее вполн можно назвать приличной. хорошей двушкой…. Но что же теперь съ ней сталось?

ВАЛЬП. Позвольте мн пожать вамъ руку, Дюбеда, и такимъ образомъ проявить мои чувства.

ЛУИ. Но почему?

ВАЛЬП. Вы совершенно необыкновенный человкъ.

ЛУИ. Ну что такое случилось? говорите-же…. что такое все это значитъ?

ПАТРИКЪ. Вы знаете, что въ нашей стран двоеженство карается заключеніемъ въ тюрьму…

ЛУИ. О… я теперь понимаю. (смется) Вы думаете, что сдлали замчательное открытіе?садитесь, Риджонъ… бросьте этотъ кусокъ матеріи на полъ…. такъ… (освобождаетъ для Риджона мсто на соф, сбрасывая на полъ часть загромоздившаго ее хлама. Риджонъ немного протестуя, садится) Приходило ли вамъ когда-нибудь въ голову, какъ безцльно обвинять человка въ двоеженств? Двоеженство заключается въ томъ, чтобы вступить въ бракъ съ женой раньше, чмъ первая умретъ, но этого не можетъ быть, потому что второй бракъ уже не можетъ считаться бракомъ. отсюда слдуетъ, что двоеженство представляетъ собой несуществующее преступленіе.

ПАТР. Вы думаете, что это объясненіе можетъ служить оправданіемъ на суд?

ЛУИ. Дло никогда не дойдетъ до суда, сэръ Падди. Оно никогда не доходитъ, по крайней мр, со мной этого никогда не можетъ быть, кром того, въ случа жалобы, я вполн подготовленъ дать свои объясненія. Если бы вы просто пришли ко мн и вмсто того, чтобы самимъ задумываться надъ этимъ вопросомъ, спросили бы меня, я объяснилъ бы вамъ вс обстоятельства дла. Когда вы, такъ называемые нравственные люди, сядете на своего конька и помчитесь въ погоню за разоблаченіемъ того, что возмущаетъ ваше чувство нравственности, вы становитесь ужасно смшными, въ особенности, если ваша жертва принадлежитъ къ числу жрецовъ искусства.

БЕНИНГ. (возмущаясь) Мн кажется, вамъ было бы довольно трудно, молодой другъ, убдить судью и присяжныхъ засдателей въ томъ, что я имю обыкновеніе казаться смшнымъ….

ВАЛЬП. Напрасно вы стараетесь запугать насъ, Дюбеда… мы видли брачное свидтельство Минни…

ЛУИ. Въ самомъ дл. А брачное свидтельство Дженниферъ вы тоже видли?

РИДЖ. (встаетъ взбшенный) Неужели у васъ хватитъ дерзости утверждать, что мистриссъ Дюбеда живетъ съ вами, не будучи вашей женой?

ЛУИ. Возможно…

БЕНИНГТ. (автоматически) Возможно…

ПАТР. (строго) Возможно…

РИДЖ. (съ раздраженіемъ) Возможно? (снова садится)

ВАЛЬП. (уклончиво) Возможно?

ЛУИ. Да, конечно, это возможно… Масса людей, ни сколько не хуже васъ живетъ такимъ образомъ. Почему вы не даете себ труда подумать, вмсто того, чтобы блеять въ униссонъ, какъ стадо овецъ, когда вы встрчаетесь съ чмъ-нибудь непривычнымъ для васъ. (смотритъ на нихъ, смясь) У меня теперь явилось страшное желаніе нарисовать васъ всхъ, какъ вы здсь сидите, вы вс имете такой изумительно глупый видъ. Въ особенности, вы, Риджонъ…. на этотъ разъ, однако, я васъ всхъ хорошо поддлъ…

РИДЖ. Какомъ образомъ?

ЛУИ. Вдь вы преклоняетесь передъ Дженниферъ и презираете меня, не правда-ли?

РИДЖ. (рзко) Да, я презираю васъ…

ЛУИ. Да, и несмотря на это, вы думаете, что Дженниферъ могла такъ унизить себя, только потому, что я вамъ это сказалъ?…

РИДЖ. Стало быть, вы намъ солгали?

ЛУИ. Нтъ, но вы развели цлую скандальную исторію вмсто того, чтобы просто взглянуть на это дло безъ всякихъ грязныхъ мыслей…. вотъ почему я могу играть вами, какъ пшками. Я васъ спросилъ только, видли ли вы брачное свидтельство Дженниферъ, а вы изъ этого заключили, что у нея нтъ такого свидтельства, вы совершенно неспособны признать леди, если вамъ приходится съ ней встрчаться.

БЕНИНГ. Можно спросить васъ, къ чему вы все это ведете?

ЛУИ. Видите ли, я безнравственный художникъ, но если бы вы мн сказали, что Дженниферъ живетъ въ нелегальномъ брак, то у меня нашлось бы столько чувства благородства и художественнаго чутья, чтобы возразить, что ее нельзя представить въ какомъ-нибудь двусмысленномъ положеніи, и что она своимъ лицомъ и существомъ освщаетъ всякій союзъ… но вы вс, нравственные люди…. а Дженниферъ только жена художника — весьма возможно, что и его натурщица и ваша мораль повелваетъ относиться съ презрніемъ къ людямъ, не состоящимъ въ законномъ брак…. и вамъ не стыдно? И вы еще можете посл этого смотреть мн прямо въ глаза?

ВАЛЬП. Это очень трудно, Дюбеда, смотрть вамъ прямо въ глаза…. вы такъ изумительно дерзки… разскажите же намъ, какъ было дло съ Минни Тинвель… если вы скажете, что были уже женаты, когда женились на ней, то для насъ этого будетъ совершенно достаточно и мы покончимъ съ вами.

ЛУИ. Вотъ какъ… откуда же вы знаете, что она тоже не была замужемъ? Почему вы не хотите подумать?

БЕНИНГТ. Слышали, Вальполь, Риджонъ….

РИДЖ. Это ужъ не шутка…

ВАЛЬП. Неслыханно… (вс вмст)

ПАТР. Вы — негодяй…

РИДЖ. Я не врю ни одному вашему слову…

ЛУИ. Вы только что были готовы безапелляціонно осудить Дженниферъ…. и въ то же время вы считаете эту служанку чуть ли не святой… о, конечно… она вдь совершенно не иметъ ничего общаго съ искусствомъ…

ПАТР. Что вы хотите этимъ оказать? Намъ важно знать, была ли Минни Тинвель замужемъ или нтъ? Да, или нтъ?

ЛУИ. Она была женой служащаго на пассажирскомъ пароход, въ одинъ прекрасный день онъ отплылъ на пароход и оставилъ ее ни съ чмъ, бдняжка думала, что существуетъ законъ, по которому жена, не имвшая три года никакихъ свдніи о своемъ муж, можетъ снова выдти замужъ, такъ какъ она была въ высшей степени благоразумна и не хотла знать меня раньше, чмъ мы не обвнчаемся, то я и исполнилъ ея желаніе, чтобы дать ей возможность сохранить уваженіе къ самой себ.

РИДЖ. Вы ей говорили, что вы женаты?

ЛУИ. Само собой разумется, что я этого не могъ сдлать, неужели вы не понимаете, что она въ такомъ случа ни за что не согласилась бы сдлаться моей женой, кажется, вы до сихъ поръ еще не можете разобраться въ этой исторіи…

ПАТР. Такимъ образомъ, вы подвергли бдняжку, вслдствіе незнанія ею законовъ, возможности быть заключенной въ тюрьму…

ЛУИ. Но вдь и я тоже подвергался такой же опасности. Меня точно также могли заключить въ тюрьму.

ВАЛЬП…. Что же намъ теперь длать съ этой полевой маргариткой. Мн хотлось бы это выяснить.

ЛУИ. Убирайтесь къ чорту и длайте, что вамъ будетъ угодно. Посадите Минни въ тюрьму… посадите и меня туда же… Убейте Дженниферъ всмъ этимъ позоромъ, и когда натворите столько несчастья, сколько вамъ будетъ возможно, тогда идите и восхищайтесь своей добродтелью… (садится, ворча на старое кресло, стоящее передъ мольбертомъ и беретъ альбомъ эскизовъ въ руки и начинаетъ рисовать) Пожалуйста будьте такъ добры, сэръ Патрикъ, поверните ваше лицо немного вправо… (сэръ Патрикъ сердито поворачивается и устремляетъ на него свой взглядъ) О, нтъ, это слишкомъ много!

ПАТР. Бросьте вашъ карандашъ и подумайте о вашемъ положеніи, вы можете не обращать вниманія на законы, созданные людьми, но существуютъ другіе законы, съ которыми вы должны считаться… знаете ли вы, что вы идете навстрчу смерти?

ЛУИ. Разв мы не вс идемъ навстрчу смерти?

ВАЛЬП. Но не всмъ намъ предстоитъ достигнуть цли не дале, какъ черезъ полгода,

ЛУИ. Откуда вы это знаете?

БЕНИНГ. (теряетъ всякое терпніе и начинаетъ возбужденно ходить взадъ и впередъ по комнат) Нтъ, я не въ состояніи выносить этого во всякомъ обществ и при всякихъ обстоятельствахъ считается не вполн удобнымъ избирать темою разговора смерти, но когда это длаетъ врачъ-то я это считаю малодушіемъ. (кричитъ на Дюбеда) Я не переношу этого, слышите….

ЛУИ. Но вдь не я началъ этотъ разговоръ, а вы… Впрочемъ, это обычная манера, практикующаяся во всхъ тхъ отрасляхъ, которая не имютъ ничего общаго съ искусствомъ, когда цпь логическихъ доказательствъ людей бываетъ разбита, они прибгаютъ къ угрозамъ. я еще не встрчалъ ни одного адвоката, который бы не угрожалъ мн, что раньше или позже, онъ засадитъ меня въ тюрьму… А вы теперь пугаете меня смертью, во всей вашей добродтельной игр имется только одинъ козырь — застращиваніе…. но я не трусъ… Поэтому вс ваши прелиминаріи совершенно безполезны…

БЕНИНГТ. (наступая на него) я хочу сказать вамъ, кто вы такой. Вы — негодяй, мистеръ Дюбеда, да, негодяй…

ЛУИ. О, я совершенно ничего не имю противъ чего, чтобы вы называли меня негодяемъ, что такое негодяй — слово, такое слово, котораго вы даже не можете опредлить… Кто такое негодяй?

БЕНИНГТ. Вы негодяй, мистеръ Дюбеда….

ЛУИ. Пусть будетъ такъ…. кто такое негодяй? Это я… Кто я? негодяй. Такимъ образомъ получается заколдованный кругъ, ciroulus visiosus… И вы еще воображаете, что вы человкъ науки…

БЕНИНГ. Я, я… О, съ какимъ бы удовольствіемъ я схватилъ бы васъ за шиворотъ и проучилъ бы васъ, какъ слдуетъ…

ЛУИ. Я знаю, что вы могли бы это сдлать… но затмъ вы предложили бы мн солидную сумму денегъ, что бы дло не дошло до суда…

БЕНИНГ. (пыхтя и сопя, отходитъ отъ него и начинаетъ ходять взадъ и впередъ по комнат)

ЛУИ. Можетъ быть, вы еще имете мн сказать въ моемъ дом нсколько комплиментовъ. Я хотлъ бы ихъ выслушать раньше, чмъ вернется моя жена. (продолжаетъ работать надъ своимъ эскизомъ)

РИДЖ. Мое ршеніе принято. Если законъ отказываетъ въ защит, то мы, порядочные люди, должны сами защищать себя… я не шевельну пальцемъ для того, чтобы спасти жизнь этой гадин…

БЕНИНГ. Эта какъ разъ то слово, которое вертлось у меня на язык… (онъ скрещиваетъ руки и принимаетъ вызывающую позу)

ВАЛЬП. А я не могу не сознаться, что вы мн все-таки симпатичны, Дюбеда…. вы такой необыкновенный оригиналъ…

ПАТР. Теперь вы знаете наше мнніе…

ЛУИ. (терпливо опуская карандашъ) все это совершенно не иметъ никакого значенія… Вы меня не понимаете. Вы представляете себ, что я какой-то совершенно обыкновенный преступникъ…

ВАЛЬП. Нтъ, во всякомъ случа, не обыкновенный. Будьте справедливы къ самому себ.

ЛУИ. У васъ совершенно ложная точка зрнія, вс ваши проповди нравственности не имютъ для меня никакого значенія… Я не врю въ нравственность, я послдователь Бернарда Шоу.

ПАТР. (смущенный) Что такое?

БЕНИНГ. (длаетъ движеніе, какъ будто хочетъ покончить съ этимъ разговоромъ) Довольно, больше я ничего не желаю слышать…

ЛУИ. Конечно, у меня нтъ смшного тщеславія воображать себя сверхчеловкомъ, но во всякомъ случа, это идеалъ, къ которому я стремлюсь… поэтому то я и не признаю того, что вы называете грхомъ…

ПАТР. Есть люди, которые не признаютъ болзней… Совтую вамъ обратиться за совтомъ къ нимъ. Мы уже ничего не можемъ сдлать для васъ… (встаетъ съ мста) добрый вечеръ…

ЛУИ. (Жалобно) О, не уходите, сэръ Патрикъ, посидите еще немного… я не хотлъ васъ оскорбить…. даю вамъ слово… пожалуйста сядьте снова… Я задержу васъ не больше, какъ на дв минуты…

ПАТР. (изумленный такимъ проявленіемъ любезности и нсколько тронутый ею.) Хорошо. (садится)

ЛУИ. Благодарю васъ, благодарю васъ…

ПАТР. Я согласенъ подарить вамъ еще дв минуты моего времени…. во я заране предупреждаю васъ…. чтобы вы не обращались ко мн за врачебнымъ совтомъ, я теперь уже не занимаюсь практикой и кром того, не предполагаю, чтобы могъ вылечить вашу болзнь. Ваша жизнь находится въ ихъ рукахъ… (указываетъ на остальныхъ врачей)

РИДЖ. Но только не въ моихъ… я страшно заваленъ работой и не имю времени заняться этимъ случаемъ…

ПАТР. А вы что скажете, Вальполь?

ВАЛЬП. О… Я ничего не имю противъ того, чтобы взять его въ свое пользованіе. Но я вполн убжденъ, что мы здсь имемъ дло не съ нравственнымъ, а съ физическимъ недостаткомъ… У него въ мозгу что-то не въ порядк, вроятно, имется на лицо какое-нибудь интересное заболваніе спинного мозга, что указываетъ на неправильность кровообращенія… зависящую въ свою очередь отъ застоя крови въ червеобразномъ отростк. Я удалю червеобразный отростокъ…

ЛУИ. (мняя краски) Вы, кажется, хотите меня оперировать… Нтъ, извините, я на это не согласенъ…

ВАЛЬП. Не безпокойтесь…. вы не почувствуете никакой боли… операція будетъ сдлана подъ наркозомъ и представитъ большой интересъ…

ЛУИ. О, конечно, если это васъ интересуетъ, въ такомъ случа… сколько вы мн за это дадите?

ВАЛЬП. (сердито встаетъ съ мста) Какъ сколько? Что вы хотите этимъ сказать?

ЛУИ. Неужели вы думаете, что я позволю себ даромъ разрзать животъ…

ВАЛЬП. Но я не требую съ васъ денегъ за то, что вы пишете мой портретъ?

ЛУИ. Это совершенно неподходящій примръ, когда вы получаете отъ меня картину, то вы можете перепродать ее за двойную цну… Но когда вы выржете у меня червеобразный отростокъ, его никто не купитъ.

ВАЛЬД. Оставайтесь съ вашимъ червеобразнымъ отросткомъ, туберкулезнымъ легкимъ и больнымъ мозгомъ и оставьте меня въ поко, мн съ вами нечего длать. А я еще хотлъ сдлать ему любезность. (страшно разсерженный, возвращается на свое прежнее мсто)

ПАТР. Мистеръ Дюбеда, теперь остается для васъ только одинъ врачъ, который не отклонилъ вашего леченія… Вы можете обратиться теперь только къ сэру Ральфу Блумфельду Велингтону.

ВАЛЬП. Если бы я былъ на вашемъ мст, Блумфельдъ, Бенингтонъ, я бжалъ бы отъ такого паціента на пушечный выстрлъ. Отправьте его въ Бромптоновскій госпиталь, если его тамъ не вылчатъ, то, по крайней мр, научатъ вжливому обращенію…

БЕНИНГ. Я никогда никому не отказываю въ своемъ совт, даже самымъ недостойнымъ людямъ. Если вы будете ставить вопросъ о полезности того или другого человка, то вы придете къ reductio ad absurdum, или къ заключенію, что было бы лучше, если бы вашихъ паціентовъ умерло… Теперь вернемся къ Луи Дюбеда, что же такое онъ представляетъ изъ себя? Вы согласитесь конечно, съ тмъ, что это порочный и невжественный молодой человкъ, обладающій талантомъ къ живописи.

ЛУИ. Благодарю васъ, только прошу васъ, сидите спокойно….

БЕНИНГ. Теперь я спрашиваю васъ, что же представляютъ изъ себя большинство моихъ паціентовъ. почти вс они такіе же невжественные, и порочные люди и при этомъ еще не отличающіеся талантомъ. Еслибы я обращалъ вниманіе на заслуги, то долженъ былъ бы отказаться отъ трехъ четвертей моихъ паціентовъ, поэтому я поставилъ себ правиломъ смотрть на паціента съ научной точки зрнія, для меня вы представляете поле битвы, на которомъ разбойничье войско туберкулезныхъ бациллъ сражается съ патріотически настроеннымъ отрядомъ блыхъ кровяныхъ шариковъ, такъ какъ я общалъ вашей жен умножить этихъ фагоцитовъ и такъ какъ мои правила не позволяютъ мн нарушить даннаго слова то я и постараюсь ихъ умножить, но заране складываю съ себя всякую дальнйшую отвтственность. (бросается въ изнеможеніи на свое сиднье.).

ПАТР. Мистеръ Дюбеда, теперь, когда сэръ Ральфъ такъ любезно согласился пользовать васъ и когда прошли уже дв минуты, которыя я согласился пожертвовать вамъ — прошу извинить меня… (встаетъ)

ЛУИ. О, пожалуйста… Я уже съ вами совершенно покончилъ… (поднимаясь съ мста, протягиваетъ ему альбомъ эскизовъ) Вотъ…. въ то время, какъ вы болтали, я работалъ…. что получилось въ результат вашихъ проповдей о нравственности? Ничего, кром углекислоты, испортившей воздухъ въ комнат. А какой результатъ моей работы? Вотъ, посмотрите… (Риджонъ встаетъ, чтобы посмотрть рисунокъ)

ПАТР. (сойдя съ эстрады) Такъ это вы все время рисовали меня?

ЛУИ. Конечно… Что же я могъ другое длать?

ПАТР. (беретъ рисунокъ у него изъ рукъ и добродушно ворчитъ) Это очень хорошо… Какъ вы находите, Колли?

РИДЖ. Да, этотъ рисунокъ такъ хорошъ, что я хотлъ бы пріобрсти его…

ПАТР. Благодарю васъ, я могу оставить его за собой. А вы какъ думаете, Вальполь?

ВАЛЬП. (встаетъ съ мста и подходитъ ближе, чтобы разсмотрть рисунокъ) Нтъ, я долженъ пріобрсти его во что бы то ни стало….

ЛУИ. Я хотлъ доставить себ удовольствіе и преподнести этотъ рисунокъ вамъ, сэръ Патрикъ, но теперь я не могу разстаться съ нимъ и согласенъ лучше пожертвовать пятью гинеями…

РИДЖ. О, если дло только въ этомъ, я дамъ вамъ за него шесть…

ЛУИ. Мн кажется, сэръ Патрикъ иметъ нравственное право на этотъ рисунокъ, такъ какъ онъ для него позировалъ, согласны вы уплатить мн за него 12 гиней?

ПАТР. Двнадцать гиней? Ни за что на свт, если бы вы даже были президентомъ королевской академіи, молодой человкъ… (ршительно возвращаетъ ему рисунокъ, идетъ въ сторону и снимаетъ свою шляпу съ манекена)

ЛУИ. (Бенингтону) Можетъ быть, вы, сэръ Ральфъ, возьмете ее за двнадцать гиней?

ВЕНИНГ. (становится между Луи и Вальполемъ). Двнадцать гиней… Хорошо, я согласенъ… (беретъ рисунокъ и показываетъ его сэру Патрику) Возьмйте его, Падди, и дай Богъ, чтобы вы могли смотрть на него еще долгіе, долгіе годы….

ПАТР. Благодарю васъ… (прячетъ рисунокъ въ свою шляпу)

БЕНИНГТ. Я не могу сейчасъ разсчитываться съ вами, мистеръ Дюбеда, такъ какъ мой гонораръ за ваше леченіе, вроятно, будетъ гораздо больше назначенной вами за рисунокъ суммы (беретъ свою щляпу)

ЛУИ. Это подло съ вашей стороны. Я скоре готовъ ба былъ лишить себя жизни, чмъ позволить себ что-нибудь подобное. Это все равно, что воровство, да, да, я утверждаю, что вы украли у меня этотъ рисунокъ…

ПАТР. Оказывается, что мы обратили васъ въ нашу вру, и вы тоже начинаете говорить о подлости, стало быть, и для васъ существуютъ нкоторыя нравственныя нормы.

ЛУИ. Да. (Вальполю) Я сдлаю вамъ такой же рисунокъ, Вальполь, если вы дадите мн за него десять гиней, которыя вы мн только что предлагали.

ВАЛЬП. Великолпно… Я уплачу вамъ тотчасъ же, какъ вы мн его доставите…

ЛУИ. За кого же вы меня принимаете? У васъ нтъ никакого ко мн доврія…

ВАЛЬП. Ни малйшаго…

ЛУИ. Конечно, вы не можете иначе поступить, разъ вы составили такое обо мн мнніе…. не уходите, сэръ Патрикъ, позвольте мн сходить за Дженниферъ, я знаю, что она охотно бы поговорила съ вами, если вы ничего не имете противъ этого… (идетъ къ двери) но прежде чмъ она придетъ, позвольте мн сказать вамъ два слова…. вы довольно смло выражали свое мнніе обо мн здсь, въ моемъ дом… Я ничего не имлъ противъ этого. Я мущина и могу самъ себя защитить. Но когда придетъ Дженниферъ, прошу помнить, что вы будете говорятъ съ леди, какъ подобаетъ настоящимъ джентльменамъ, которыми я васъ считаю… (уходитъ)

ВАЛЬП. Конечно. (идетъ за своей шляпой)

РИДЖ. Какая дерзость… (входитъ Дженниферъ)

БЕНИНГ. А, мистриссъ Дюбеда, какъ поживаете?

ДЮБЕДА. (пожимая имъ всмъ, руки) Какъ я благодарна вамъ всмъ, что вы пришли сюда. (пожимая руку Вальполю) Благодарю васъ, сэръ Патрикъ… (пожимая руку сэру Патрику) о, съ тхъ поръ, какъ я узнала такихъ прекрасныхъ людей, я понимаю, что стоитъ жить. Съ того вечера, въ Ричмонд, я перестала бояться а прежде моя жизнь была сплошнымъ страхомъ, пожалуйста, садитесь и разскажите мн результатъ вашей консультаціи.

ВАЛЬП. Если позволите, я долженъ съ вами проститься меня ждутъ къ больному, не прежде чмъ я уйду, позвольте сообщить мн вамъ, что я совершенно согласенъ съ моими коллегами въ вопрос о болзни вашего мужа. Что касается причины ея и леченія, то это не моя спеціальность… я только хирургъ, а вотъ они вс практическіе врачи и могутъ вамъ дать хорошіе совты. Конечно, я мору имть свой собственный взглядъ на данный случай и даже имю его и мои коллеги знаютъ это… Если я буду нуженъ въ конц концовъ, я знаю, это я буду нуженъ — они знаютъ, гд меня найти… я всегда готовъ къ вашимъ услугамъ. А пока до свиданья… (уходитъ)

ПАТР. Я тоже готовъ проститься съ вами ми-ссъ Дюбеда.

РИДЖ. (испуганно) вы уходите?

ПАТР. Мн нужно быть дома, къ тому же я не могу быть вамъ полезнымъ, какъ вы, знаете, мистриссъ Дюбеда, я больше не занимаюсь практикой и въ данномъ случа не могу взять на себя никакой отвтственности. Вопросъ о леченіи будетъ ршенъ сэромъ Коленсо Риджономъ и сэромъ Ральфомъ Блумфельдомь Бенингтономъ…. имъ извстно мое мнніе…. до свиданія. (откланяется и идетъ къ двери)…

ДЮБЕДА. (удерживая его) Вашъ уходъ не иметъ отношенія къ болзни Луи? Какъ вы находите его здоровье? Ему не хуже? Нтъ?

ПАТР. Нтъ, ему не хуже… Онъ чувствуетъ себя совершенно такъ же, какъ тогда, въ Ричмонд…

ДЮБЕДА. Благодарю васъ, вы меня такъ накупали. Бросите, пожалуйста.

ПАТР. И, не безпокойтесь, пожалуйста… (уходитъ)

БЕНИНГ. Мистриссъ Дюбеда, когда я начну лечить вашего мужа…

ДЮБЕДА. (испуганно бросая взглядъ на Риджона) Вы будете лечить? Но я думала, что сэръ Коленсо…

БЕНИНГТ. Дорогая леди, вашъ мужъ будетъ моимъ паціентомъ…

ДЮБЕДА. Но…

БЕНИНГТ. Ни слова больше….. Для меня будетъ въ высшей степени пріятно оказать вамъ эту услугу… Мсто сэра Коленсо — въ бактеріологической лабораторіи, мое — у постели больного… Вашъ мужъ будетъ имть такой же уходъ, какъ принцъ крови. (Мистриссъ Дюбеда волнуется и хочетъ возразить) Пожалуйста, только не благодарите меня…. вы меня конфузите… Я хотлъ васъ спросить, связаны ли вы съ этой квартирой и должны ли вы въ ней остаться. Хотя автомобиль и преодолваетъ вс разстоянія, но мн было бы пріятне, еслибы вы поселились гд-нибудь поближе…

ДЮБЕДА. Вы видите, здсь мастерская и квартира совершенно отдльныя помщенія, соединенныя вмст. Въ обыкновенныхъ квартирахъ у меня было столько не пріятностей. Такъ трудно найти честную прислугу.

БЕНИНГТ. А? Да? неужели? Боже мой…

ДЮБЕДА. Я никогда не запирала свои веди и у меня часто пропадали небольшія суммы денегъ, въ конц концовъ случилось нчто ужасное. У меня пропалъ пятифунтовый банковый билетъ. подозрніе пало на служанку, но она стала уврять меня, что Луи далъ ей эти деньги. Онъ не хотлъ, чтобы я привлекла ее къ отвтственности… онъ такой впечатлительный и это могло бы разстроить его…

БЕНИНГТ. Да, да…. гм… гм… отлично…. въ такомъ случа оставайтесь здсь, мистриссъ Дюбеда, если гора не идетъ къ Магомету, то Магометъ придетъ къ гор. А теперь я долженъ идти, я вамъ напишу и назначу часъ. Положитесь на меня и не безпокойтесь ни о чемъ. Кушайте съ аппетитомъ, спите хорошо, и будьте веселы, поддерживайте хорошее настроеніе въ нашемъ паціент и питайте самыя радужныя надежды… До свиданія, до свиданія… (онъ пожимаетъ ей руку, она вслдствіе волненія ничего не можетъ сказать, онъ идетъ, къ двери, но потомъ останавливается и говоритъ Риджону) Пожалуйста, пришлите мн трубочку съ сильнымъ антитоксиномъ, все равно, съ какимъ. Пожалуйста, не забудьте…. до свиданья, Колли… (уходитъ)

РИДЖ. Вы совсмъ разстроены (мистриссъ Дюбеда чуть не плачетъ), что случилось? вы недовольны чмъ нибудь?

ДЮБЕДА. Я знаю, что я должна быть очень благодарна вамъ… поврьте мн, я очень благодарна вамъ…. но…. но…

РИДЖ. Это такое?

ДЮБЕДА. Но я такъ привыкла къ мысли, что вы будете лечить Луи….

РИДЖ. О… Сэръ Ральфъ Блумфельдъ Бенингтонъ….

ДЮБЕДА. Да, я знаю, я знаю…. что очень трудно попасть въ число его паціентовъ…. но я все-таки предпочла бы, чтобы вы лечили Луи… я знаю, что это очень глупо съ моей стороны, и я не могу объяснитъ — почему, но у меня есть какое-то предчувствіе, что только вы одинъ можете его вылечить…. и вы мн это общали… Отчего же теперь вы отказываетесь отъ Луи?

РИДЖ. Я уже говорилъ вамъ, что при всемъ моемъ желаніи, я не могу взять больше ни одного паціента…

ЛУИ. Да, но вы говорили въ Ричмонд….

РИДЖ. Когда мы были въ Ричмонд — у меня еще было одно мсто въ моей клиник…. но это мсто теперь занято моимъ старымъ другомъ, докторомъ Бленкинсопомъ. У него тоже задты легкія…

ЛУИ. Вы говорите о томъ старичк… о томъ странномъ… придурковатомъ….

РИДЖ. (строго) Я говорю о томъ доктор, которыя обдалъ вмст съ нами… о томъ прекраснйшемъ и честнйшемъ человк, жизнь котораго такъ же драгоцнна, какъ и всякаго другого человка. Мы устроились такимъ образомъ, я беру его, а сэръ Ральфъ Блумфельдъ Беннингтонъ беретъ Дюбеда….

ДЮБЕДА. (обращаясь къ нему) О, я теперь все понимаю… Все это дло зависти, подлости, некультурности. Я думала, что вы стоите выше этого этого…

РИДЖ. Я васъ не понимаю…

ДЮБЕДА. О, я къ этому привыкла, это не впервые… Почему всякій отворачивается отъ него?Неужели вы не можете простить ему того, что онъ умне, мужественне, талантливе васъ?

РИДЖ. Нтъ, я могу ему это простить.

ДЮБЕДА. Можетъ быть, вы имете что-нибудь противъ него, можетъ быть, вы можете обвинить его въ чемъ-нибудь? Я спрашивала всякаго, кто отворачивался отъ него, требовала, чтобы мн съ глазу на глазъ указали на какой-нибудь дурной поступокъ съ его стороны или даже на высказанную дурную мысль. Но его враги отвчали, что они ни въ чемъ не могутъ укорить его. Теперь я призываю васъ къ отвту. Скажите, въ чемъ Вы его обвиняете?

РИДЖ. Я такъ же, какъ и вс остальные, которыхъ мы спрашивали, не могу ничего сказать противъ него.

ДЮБЕДА. Но ваше отношеніе къ нему измнилось. Вы даже не сдержали даннаго мн слова взять его въ свою клинику…

РИДЖ. Мн кажется, что вы не совсмъ логичны… Самый лучшій лондонскій врачъ, одно изъ нашихъ медицинскихъ свтилъ согласенъ лечить вашего мужа, а вы…

ДЮБЕДА. Съ вашей стороны жестоко продолжать стоять на этой точк зрнія, вы поступаете, какъ будто совершенно справедливо, а между тмъ наносите мн этимъ величайшую несправедливость. Я врю только вамъ, и никому больше. У насъ уже перебывало столько врачей и я уже научилась различать тонъ, которымъ они говорятъ, когда не могутъ помочь, но вы совсмъ другое дло… Я чувствую, что вы понимаете его болзнь. Вы должны меня выслушать, докторъ… (садится на стулъ) Я знаю Луи такъ, какъ никто его не знаетъ…. и не можетъ знать… я его жена… Я знаю, что у него есть маленькіе недостатки… Онъ нетерпливъ, впечатлителенъ, самолюбивъ, но все это такія мелочи, которыхъ онъ даже не замчаетъ… Я знаю, что иногда онъ бываетъ не вполн корректенъ въ денежныхъ длахъ, но онъ обладаетъ такой возвышенной душой, что не понимаетъ того значенія, которое обыкновенно люди придаютъ деньгамъ… Скажите, не бралъ ли онъ у васъ деньги подъ какимъ нибудь предлогомъ?

РИДА. Да, онъ занималъ у меня какія то пустяки…

ДЮБЕДА (съ глазами, полными слезъ) Какъ тоже… Но онъ этого больше не будетъ длать…. даю вамъ слово… Онъ общалъ мн это здсь, въ этой комнат до вашего прихода, а онъ сдержитъ свое слово… Это его единственная слабость, но теперь онъ поборолъ ее и навсегда отъ нея отдлался.

РИДЖ. Неужели это его единственная слабость?

ДЮБЕДА. У него есть еще слабости къ женщинамъ, но это потому что он бгаютъ за нимъ и ловятъ его въ свои сти. И когда обыкновенные люди видятъ, что онъ отрицаетъ общепринятыя нравственныя правила, то они заключаютъ, что онъ долженъ быть испорченнымъ человкомъ, но вы можете понять его, неправда-ли?

РИДЖ. Да, я его понимаю…

ДЮБЕДА. О, если бы вы знали вс его хорошія качества, такъ какъ я ихъ знаю. Если бы дйствительно Луи совершилъ какой-нибудь безчестный поступокъ, я не могла бы перенести этого и лишила бы себя жизни.

РИДЖ. Прошу васъ, не волнуйтесь такъ…

ДЮБЕДА. Нтъ, я не могу не волноваться… Вы, лондонцы, не можете этого понять…

РИДЖ. Вы, вроятно, въ Корнвалисс жили очень уединенно и мало знаете жизнь…

ДЮБЕДА. Да, я видла тамъ мало людей… Но зато я видла столько красотъ природы, сколько вы здсь ихъ никогда не увидите… Я была единственнымъ ребенкомъ моихъ родителей.

РИДЖ. Этимъ много объясняется…

ДЮБЕДА. Я много мечтала, но въ конц концовъ вс мои мечты свелись къ одной?.

РИДЖ. (вздыхая) Да, и самой обыкновенной…

ДЮБЕДА. Вы думаете, что моя мечта была самой обыкновенной?

РИДЖ. Да…. впрочемъ, вы не сказали мн, въ чемъ она состояла….

ДЮБЕДА. Я не хотла безцльно проводить мою жизнь. Сама я не была въ силахъ что-нибудь сдлать… по у меня былъ небольшой капиталъ, которымъ я могла помогать другимъ. я была недурна собой, надюсь, вы не считаете меня тщеславной, потому что я сама говорю объ этомъ… Я знала, это вс геніальные люди въ начал своей карьеры переносятъ тяжелую борьбу съ бдностью и даже съ нищетой… И я мечтала, о томъ, чтобы встртить такого геніальнаго человка, охранить его отъ нужды и скрасить немного его жизнь, я молила небо послать мн такого человка и оно услышало мои молитвы и я встртила Луи… онъ быль такъ непохожъ на всхъ остальныхъ людей. Онъ пришелъ ко мн такъ доврчиво, какъ ребенокъ, вы знаете, докторъ, что онъ не думалъ на мн жениться, ему и въ голову не приходило то, о чемъ обыкновенно думаютъ мужчина. Я сама должна была сдлать ему предложеніе, тогда онъ сказалъ мн, что у него нтъ денегъ… Я отвтила ему, что моего капитала хватитъ на двоихъ… О, въ такомъ случа, хорошо, сказалъ онъ, совершенно по дтски. У него такая чистая душа, онъ такой умный, такой поэтъ, такой великій художникъ, но душа у него дтская. Я пожертвовала для него всемъ, что имю, чтобы онъ смогъ подняться смло — на высоту славы, но если я потеряю вру въ него, тогда рушится вся моя жизнь и тогда я вернусь въ Корнваллисъ и тамъ умру. Я, вамъ могу показать скалу, съ которой я брошусь въ море. Умоляю васъ, не откажите мн въ моей просьб…. возьмите его въ свою клинику, а сэръ Ральфъ пусть возьметъ Бленкенсопа.

РИДЖ. Вы, дйствительно такъ врите въ мои силы и знанія, мистриссъ Дюбеда?

ДЮБЕДА. Да.

РИДЖ. Такъ вотъ я хочу испытать вашу вру. Можете ли вы мн поврить, что я все понимаю, что вы мн только что разсказали, и что я отъ души желаю быть вамъ полезнымъ…. и сохранить вамъ вашего героя…. во что бы то ни стало…

ДЮБЕДА. О, простите… простите.., если я сказала что-нибудь непріятное для васъ…. Вы общали сохранить мн его жизнь…

РИДЖ. Во что бы то ни стало… (она цлуетъ его руку, онъ быстро встаетъ) Но я не сказалъ вамъ самаго главнаго. (она встаетъ съ мста) Вы должны мн врить, что единственная возможность сохранить жизнь вашего героя заключается въ томъ, чтобы доврить его леченіе сэру Ральфу, а не мн…

ДЮБЕДА. (увренно) Если вы такъ говорите, вс мои сомннія исчезаютъ, я врю вамъ, благодарю васъ….

РИДЖ. Прощайте… (она схватываетъ его руку) Я надюсь, это теперь мы друзья до гроба…

М. ДЮБЕДА. Да…. до самой смерти…

РИДЖ. Смерть на всемъ ставитъ крестъ, не правда-ли? Прощайте…. (вздыхая и глядя на нее съ радостью, которой она не понимаетъ, уходитъ)

КОНЕЦЪ.

ДЙСTBІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Въ мастерской. Кушетка отодвинута назадъ къ стн. Венеціанскій сенаторъ лежитъ на полу, но смерть, сидитъ съ косою на колняхъ на его мст, въ одной рук, которой она опирается на колни, она держитъ часовое стекло, другой подбоченивается. На подставк для шляпъ висятъ шляпы сэра Патрика и Бенингтона. Вальполь только что вошелъ и не усплъ снять верхняго платья. Стукъ въ дверь. Онъ подходитъ къ двери, открываетъ ее и видитъ Риджона.

ВАЛЬП. Э… Риджонъ… (они идутъ вмст въ комнату снимаютъ перчатки и шляпы и кладутъ ихъ на эстраду).

РИДЖ. Что случилось? Васъ тоже пригласили?

ВАЛЬП. Насъ всхъ пригласили. Я только что пришелъ, я еще не видлъ. Служанка говоритъ, что Падди Куленъ уже полчаса какъ сидитъ здсь вмст съ Бенингтономъ (сэръ Патрикъ выходитъ изъ внутреннихъ комнатъ) какъ дла?

С. ПАТР. Идите наверхъ и взгляните сами. У него сидитъ Бенингтонъ. (Вальполь уходитъ)

РИДЖ. Какъ это могло случиться?

С. ПАТР. Вы помните исторію съ рукой Жанны Мартъ. Съ его легкимъ произошло то же самое. мн еще никогда не приходилось встртиться съ такимъ случаемъ. Посл трехмсячнаго леченія онъ въ три дня схватилъ скоротечную чахотку.

РИДЖ. Бенингтонъ повидимому сдлалъ прививку не время отрицательной фазы…

О. ПАТР. Отрицательно или положительно, но онъ не доживетъ до вечера. Смерть наступитъ моментально. Мн это часто приходилось наблюдать.

РИДЖ. Я ничего не имю противъ его смерти, если она случится раньше, чмъ его жена узнаетъ его, какъ человка, я именно на это и разсчитываю.

С. ПАТР. Это немного жестоко, быть убитымъ потому, что вашей жен заблагоразсудилось составить о васъ слишкомъ высокое мнніе. Къ счастью, для насъ такой опасности не существуетъ. (входитъ Бенингтонъ и становится между разговаривавшими).

БЕНИНГ. А… Риджонъ. Падди вамъ, конечно, уже разсказалъ все.

РИДЖ. Да.

БЕНИНГТ. Это страшно интересный случай… знаете-ли, Колли, еслибы не было научно установлено, что прививка возбуждаетъ только дятельность блыхъ кровяныхъ шариковъ, я могъ бы думать, что я возбудилъ что-то другое. Какъ это объяснить, сэръ Патрикъ? Какъ вы представляете это себ, Риджонъ? Можетъ быть, мы возбудили черезчуръ сильную дятельность фагоцитовъ, и потому они поглотили не только бациллъ, но разрушили и красные кровяные шарики, это я считаю возможнымъ въ виду страшной блдности вашего паціента, или, можетъ быть, сами фагоциты начали разрушать легкое… Я напишу брошюру относительно этого случая. (Вальполь возвращается и и становится между Бенингтономъ и Риджономъ)

ВАЛЬП. Итакъ, Бенингтонъ, вы наконецъ доканали его?

БЕНИНГТ. Что, что такое?

ВАЛЬП. Да, вы его свели въ могилу своимъ леченіемъ. Это былъ самый тяжелый случай отравленія крови, который мн когда-либо приходилось наблюдать, теперь уже поздно длать операцію, онъ умретъ подъ наркозомъ.

С. ПАТР. Вы все еще не можете отдлаться отъ своей мономаніи. Подите и взгляните на него, Колли. (Риджонъ и сэръ Патрикъ уходятъ въ сосднюю комнату)

ВАЛЬП. Что бы вы не говорили, а я увренъ, что здсь мы имли дло съ отравленіемъ крови…

БЕНИНГ. Мой дорогой Вальполь, всякая болзнь есть ни что иное, какъ отравленіе крови, (Дженниферъ вводитъ и становится между ними. Она въ въ передник, какой носятъ горничныя)

М. ДЮБ. Посовтуйте, какъ мн поступить, сэръ Ральфъ. Пришелъ репортеръ и хочетъ непремнно интервьюировать Луи по поводу его болзни, такъ какъ сегодня въ утреннихъ газетахъ появилась замтка о его тяжеломъ положеніи. Какъ только могутъ люди быть такъ безчувственны.

ВАЛЬП. Предоставьте это дло мн. Я сейчасъ все устрою. (идетъ разсерженный къ двери)

М. ДЮБ. (удерживая его) Но Луи настаиваетъ на томъ, чтобы его принять, и видя, что я колеблюсь, чуть не началъ плакать. Онъ жалуется, что не можетъ больше оставаться въ своей комнат. Онъ говоритъ… (сдерживая рыданія) что онъ хочетъ умереть въ своей мастерской… Сэръ Патрикъ думаетъ, что нужно уступить его желанію теперь ему ничто уже не можетъ повредить, какъ же вы посовтуете мн поступить?

БЕНИНГ. (одобрительно)само собой разумется, вамъ нужно послдовать совту сэра Патрика, весьма возможно, что больной будетъ чувствовать себя лучше, если будетъ исполнено его желаніе.

М. ДЮБ. (немного веселе) Можетъ быть, вы будете такъ добры, докторъ Вальполь, попросите сюда этого господина, скажите ему, что онъ можетъ видть Оуи, но только чтобъ онъ много не говорилъ съ нимъ.

ВАЛЬП. (утвердительно киваетъ головой и идетъ къ наружной двери)

М. ДЮБ. Сэръ Ральфъ, не сердитесь на меня, но я должна сказать, что Луи умретъ, ведя останется здсь. Я увезу его въ Корнваллисъ, тамъ ему будетъ гораздо лучше.

БЕНИНГТ. Да…. да…. Корнваллисъ это настоящее мсто для него. Чудесное мсто для легочныхъ больныхъ… Какъ глупо, что я не подумалъ объ этомъ раньше.

М. ДЮБ. Вы такъ добры, сэръ Ральфъ. Но только не давайте мн слишкомъ большихъ надеждъ, я буду плакать, а Луи совершенно не выноситъ слезъ.

БЕНИНГТ. Теперь пойдемъ къ нему и перенесемъ его сюда, Корнваллисъ…. какъ я не подумалъ объ этомъ раньше (Идутъ вмст въ спальню, Вальполь возвращается вмст съ репортеромъ, веселымъ, привтливымъ молодымъ человкомъ, совершенно неподходящимъ для репортерской дятельности. У него существуетъ прирожденная способность отклоняться отъ всякаго предмета въ сторону, что длаетъ невозможнымъ точное описаніе, или повтореніе видннаго или слышаннаго имъ, онъ иметъ при себ записную книжку и старается длать въ ней замтки, но такъ какъ онъ не знаетъ стенографіи, и не уметъ скоро писать, то это ему въ, большинств случаевъ не удается)

РЕПОРТ. (осматриваетъ комнату и длаетъ неопредленныя замтки) Это повидимому, мастерская? Не правда ли?

ВАЛЬП. Да.

РЕПОРТ. Здсь онъ пишетъ съ натуры?

ВАЛЬП. Несомннно…

РЕПОРТ. У него…. какъ вы сказали…. туберкулезъ…

ВАЛЬП. Да, туберкулезъ….

РЕПОРТ. А я думалъ, что у него чахотка…. вы членъ его семейства, или врачъ?

ВАЛЬП. Ни то, ни другое, я извстный хирургъ Кутлеръ Вальполь… Запишите…. и запишите также сэра Колензо Риджонъ….

РЕПОРТ. Пиджовъ…

ВАЛЬП. Риджонъ… (вырывая у него записную книжку) Дайте мн. Мы лучше сами напишемъ собственныя имена, вы, наврное, ошибетесь. (пишетъ въ книжк) Вотъ я записалъ вамъ фамиліи трехъ врачей. Вотъ имя и фамилія паціента. Вотъ его адресъ, вотъ названіе его болзни. (захлопываетъ съ шумомъ книжку репортера, который вздрагиваетъ и поворачивается къ нему). Сейчасъ сюда приведутъ мистера Дюбеда. Онъ васъ приметъ, потому что не знаетъ, что ему очень плохо. Мы разршаемъ вамъ остаться здсь нсколько минутъ, потому что онъ желаетъ этого, но если вы будете много говорить, мы васъ попросимъ тотчасъ же удалиться. Онъ можетъ умереть всякую минуту.

РЕПОРТ. (съ любопытствомъ) неужели онъ такъ плохъ? Однако, мн сегодня везетъ.

ВАЛЬП. Тише…. (репортеръ садится на табуретку. Мистриссъ Дюбеда и Бенингтонъ вкатываютъ его на кресл для больныхъ. Они катятъ его между эстрадой и софой гд прежде стоялъ мольбертъ. Онъ не измнился и не похудлъ, глаза у него кажутся больше, чмъ прежде. Онъ очень ослаблъ, такъ что едва можетъ двигаться и лежитъ безжизненно на подушкахъ, но его духъ бодръ. Онъ производитъ на всхъ сильное впечатлніе, за исключеніемъ Риджона, который остается совершенно невозмутимымъ. Онъ идетъ за кресломъ, держа въ рукахъ чайный подносъ съ молокомъ т возбуждающими средствами. Сэръ Патрикъ идущій позади него буфетъ, чайный столъ у стны и ставитъ его позади кресла для подноса Бенингтонъ беретъ стулъ и ставитъ его для Джениферъ рядомъ съ Дюбеда, вблизи эстрады, на которой, находится манекенъ, Бенингтонъ становится на лвую сторону Дюбеда. Дженниферъ садится. Вальполь садится на краю эстрады, въ углу противъ группы манекеновъ).

ЛУИ. Какое счастье… Я въ мастерской…. Какъ я счастливъ…

М. ДЮБ. Милый…. докторъ Патрикъ позволилъ теб оставаться здсь, сколько ты хочешь.

(Пауза)

ЛУИ. Дженниферъ…

М. ДЮБ. Я здсь, милый,

ЛУИ. Репортеръ здсь?

РЕПОРТ.(живо) Къ вашимъ услугамъ, мистеръ Дюбеда. Я являюсь здсь представителемъ прессы. Можетъ быть, вы будете любезны сообщать надъ… гм… гм…. что вы готовите гм… гм… къ будущему сезону…

ЛУИ. Я готовлю жъ будущему сезону очень обыкновенную вещь. Мою смерть

М. ДЮБ. (страдальчески) Милый…. о, милый…

ЛУИ. Я очень слабъ и усталъ, ты себ представить не можешь, какого мн труда стоило скрывать, что я все знаю, когда я тамъ лежалъ? Я все слышалъ, что говорили врачи и въ душ смялся надъ ними, не плачь, дорогая, слезы длаютъ тебя такой некрасивой, а я не могу этого выносите… (она вытираетъ глаза и длаетъ большое усиліе, чтобы удержаться отъ слезъ) Ты должна общать мн что не будешь плакать.

М. ДЮБ. Ты знаешь, что я во всемъ слушаюсь тебя, только, не говори, дорогой, теб это вредно.

ЛУИ. Риджонъ, дайте мн, пожалуйста, чего-нибудь, что бы меня поддержало минуты на дв — только пожалуйста, не вашего проклятаго антитоксина, и хочу оказать нсколько словъ раньше, чмъ разстанусь съ вами.

РИД. (смотритъ на сэра Патрика) Я думаю, что это не повредитъ ему (наливаетъ виски въ содовую воду и мшаетъ.)

С. ПАТР. Дайте ему это въ молок, иначе онъ будетъ кашлять. (Риджонъ доливаетъ стаканъ молокомъ и передаетъ его Луи).

ЛУИ (выпивъ питье) Дженниферъ…

М. ДЮБ. Я здсь, милый….

ЛУИ. Я терпть не могу вдовъ, я ненавижу ихъ больше всего на свт. Общай мн, что ты никогда не будешь вдовой.

М. ДЮБ. Что ты хочешь этимъ сказать?

ЛУИ. Ты должна быть прекрасной, вс должны читать въ твоихъ глазахъ, что ты была моей женой. Когда-то Итальянцы, видя Данте, указывали на него, говоря: ‘вотъ идетъ человкъ, который былъ въ аду.’ Я хотлъ бы, чтобы на тебя тоже указывали, говоря: ‘вотъ идетъ женщина, которая была въ раю’. Не правда-ли, что наша жизнь была иногда раемъ, дорогая.

М. ДЮБ. Не только иногда, а всегда, всегда…

ЛУИ. Если ты будешь носить трауръ, ‘с будутъ говорить: »посмотрите на несчастную: она перенесла столько горя’.

М. ДЮБ. Нтъ, нтъ, ты былъ свтомъ и счастьемъ моей жизни. Я не жила до того времени, какъ тебя узнала.

ЛУИ. Ты должна всегда носить чудныя платья и великолпные, ослпительные, сверкающіе драгоцнные камни. Ты только подумай о тхъ прекрасныхъ картинахъ, которыя я могъ бы написать… (Она страшно борется съ собой, стараясь сдержать рыданія) Красота всхъ этихъ неосуществленныхъ плодовъ моей фантазіи должна проявиться въ теб и преобразить тебя… Твой взглядъ долженъ наввать людямъ такія мечты которыхъ никогда не могли вызвать произведенія кисти и краски, тебя должны рисовать художники такъ, какъ они не рисовали еще ни одно земное. существо. около тебя должна создаться традиція красоты и ты должна быть окружена атмосферой чудеснаго и романтическаго… Это должно всегда чувствоваться людьми, когда они будутъ вспоминать меня. Это и есть то безсмертіе, котораго я желаю и которое та должна мн создать, Дженниферъ. Существуетъ много вещей, которыя знаетъ всякая обыденная женщина и которыхъ ты не знаешь, но только ты одна можешь это понять и привести въ исполненіе и никто больше… Общай мн что ты никогда не будешь плакать, носить траурныхъ вуалей и длать раздирательныхъ сценъ у гроба.

М. ДЮБ. Общаю теб, но все это еще въ очень далекомъ будущемъ, милый. Мы подемъ въ Корнваллисъ и ты тамъ поправишься, сэръ Ральфъ тоже такъ думаетъ.

ЛУИ. Бдный старый Блумфельдъ Бенингтонъ…

БЕНИНГ. (тронутый до слезъ, отворачивается и шепчетъ сэру Патрику) Бдный юноша, у него уже затемнло сознаніе.

ЛУИ. Сэръ Патрикъ здсь?

С. ПАТРИКЪ. Да, я здсь.

ЛУИ. Садитесь, пожалуйста. Старые люди не должны стоять.

С. ПАТР. Хорошо, хорошо, Благодарю васъ.

ЛУИ. Дженниферъ…

М. ДЮБ. Это, милый?

ЛУИ. Общай мн, что когда я умру, ты устроишь выставку моихъ картинъ.

М. ДЮБ. Общаю, милый.

ЛУИ . Теперь я могу быть совершенно спокоенъ, дай мн немного молока. Я страшно усталъ, но если я перестану говорить, я уже снова не смогу произнести ни слова…. (Бенингтонъ передаетъ ему напитокъ. Онъ беретъ его и лукаво смотритъ на Бенингтона) Какъ вы думаете, Бенингтонъ, можетъ ли что-нибудь заставить васъ замолчать?

БЕНИНГ. Онъ принимаетъ меня за васъ, Падди. Бдный, бдный юноша…

ЛУИ. Я всегда ужасно боялся смерти, но теперь, когда она такъ близко, Дженниферъ, я чувствую себя совершенно счастливымъ.

М. ДЮБ. Да, милый.

ЛУИ. Я теб открою одну тайну, иногда мн приходило въ голову, что нашъ бракъ не вченъ и что въ одинъ прекрасный день я сброжу эти узы и уйду отъ тебя, до теперь, когда сама судьба даетъ мн свободу — я продолжаю любить тебя всми силами моей души и счастливъ сознаніемъ этой любви, потому что я буду жить теперь только въ теб и освобожусь отъ своего несноснаго ‘я’.

М. ДЮБ. Останься со мной, Луи…. Не покидай меня, дорогой.

ЛУИ. Я никогда не былъ эгоистомъ. У меня было много недостатковъ, но я не думаю, чтобъ я былъ эгоистомъ. Артистъ не можетъ быть эгоистомъ, искусство возвышаетъ душу… Ты снова выйдешь замужъ, Дженниферъ…

М. ДЮБ. Какъ ты можешь говорить объ этомъ, Луи.

ЛУИ. (съ дтскимъ упрямствомъ) Да, да, ты должна будешь это сдлать? Т, кто былъ счастливъ въ брак, всегда выходятъ снова замужъ… Ахъ, я не буду ревновать тебя… (Тихо) Но ты не будешь говорить съ твоимъ другимъ мужемъ про меня, это ему будетъ непріятно, я всегда буду твоимъ возлюбленнымъ, но для него это должно быть тайной.

С. ПАТР. Вы слишкомъ много говорили. Теперь вамъ нужно отдохнуть.

ЛУИ. Да, я ужасно усталъ, но скоро для меня наступитъ долгій отдыхъ. Мн нужно еще вамъ кое-что сказать, господа, вы вдь вс здсь, я такъ слабъ, что не могу повергнуться и не вижу никого кром Дженниферъ.

РИДЖ. Да, мы вс здсь.

ЛУИ. (содрогаясь) Какъ зловще прозвучалъ вашъ голосъ. Имйте въ виду, Риджонъ, что я слышу то, что не доступно другимъ. я много думалъ, очень много думалъ. Я не такъ глупъ, какъ вы предполагаете….

С. ПАТР. (отводя Риджона назадъ) идите сюда, Риджонъ. Вы его раздражаете?постарайтесь тихонько уйти отсюда…

РИДЖ. (тихо сэру Патрику) Зачмъ же вы хотите лишить умирающаго актера его зрителей.

ЛУИ. (съ глазами, горящими злобнымъ огонькомъ, слабымъ голосомъ) Я слышалъ, что вы сказали, Риджонъ, это было очень хорошо. Дорогая Дженниферъ, будь всегда добра съ Риджономъ, потому что онъ былъ послднимъ человкомъ, который позабавилъ меня…

РИДЖ. (останавливается и идетъ на свое прежнее мсто рядомъ съ больнымъ) Неужели?

ЛУИ. Но то, что вы сказали, не совсмъ врно. Это вы остаетесь на сцен, а я уже снялъ свой гримъ.

М. ДЮБ. (Риджону) Что вы сказали?

ЛУИ. Ничего, мое сокровище. Это одинъ изъ тхъ маленькихъ мужскихъ секретовъ, которые не говорятъ никому. Вы вс были обо мн дурного мннія и не разъ высказывали мн его.

БЕНИНГТ. (совершенно растроганный) Нтъ, нтъ Дюбе да. Напрасно вы такъ думаете.

ЛУИ. Не отрицайте, пожалуйста, я знаю ваше мнніе обо мн. Не думайте, что это меня тревожитъ, я вамъ прощаю…

ВАЛЬПГ. (невольно) Чортъ побери… (смущенно) О, извините…

ЛУИ. Не принимайте моихъ словъ къ сердцу, Вальполь, и не горюйте обо мн. Я чувствую себя очень хорошо. У меня ничего не болитъ. Нтъ никакого желанія жить и я ухожу отъ васъ… Но я вчно буду жить въ сердц моей прекрасной Дженниферъ. я не боюсь и не стыжусь себя (задумчиво, какъ бы говоря съ самимъ собой) Я знаю, что когда мн приходилось бороться съ жизнью, вншнія обстоятельства не всегда позволяли мн быть врнымъ своему идеалу. Но въ моемъ внутреннемъ мір я всегда былъ вренъ своимъ убжденіямъ и никогда не обманывалъ себя. Мн угрожали, меня обвиняли и заставляли голодать Но я выигралъ борьбу тяжелой борьбой, теперь все прошло и миръ воцарился въ моей душ. (Слабымъ движеніемъ складываетъ руки) Я думаю о Микель Анджело, Веласкец, Рембрандт, о могучемъ вліяніи живописи, о тайн красокъ, объ освобожденіи отъ всхъ золъ путемъ красоты и объ искусств, освятившемъ эти руки. Аминь…. Аминь… (онъ закрываетъ глаза и умолкаетъ)

М. ДЮБ. (едва дыша) Луи… Луи! Неужели ты…

(Вальполь быстро встаетъ и подходитъ къ Дюбеда, чтобы посмотрть, не умеръ ли онъ)

ЛУИ. Еще нтъ, дорогая. Это будетъ скоро, но пока еще нтъ… Мн бы хотлось положить мою голову къ теб на грудь, но я боюсь, что это утомитъ тебя…

М. ДЮБ. Нтъ, нтъ, милый, разв ты можешь утомить меня… (Она становится такъ, чтобы онъ могъ положить голову къ ней на грудь)

ЛУИ. Теперь мн такъ хорошо…

М. ДЮБ. Обопрись, какъ слдуетъ…. не думай, что мн тяжело…

ЛУИ. Дорогая… мн кажется, что я еще поправлюсь…

М. ДЮБ. Да, да, конечно…

ЛУИ. Еслибы я только могъ заснуть недолго…. такимъ, самымъ обыкновеннымъ сномъ…

М. ДЮБ. (Укачивая его) Спи, мой милый, спи… (онъ какъ будто засыпаетъ) Шт…. Шт…. не будите его (онъ шевелитъ губами) Я не понимаю, что онъ говоритъ… (Онъ снова шевелитъ губами, Вальлоль наклоняется надъ нимъ и прислушивается)

ВАЛЬП. Онъ спрашиваетъ, здсь ли еще репортеръ?

РЕПОРТ. (живо) Да, мистеръ Дюбеда, я здсь. (Вальполь поднимаетъ руку, длая знакъ, чтобы онъ замолчалъ. БЕНИНГТОНЪ садится на софу и закрываетъ лицо носовымъ платкомъ)

(ПАУЗА)

М. ДЮБ. Теперь теб хорошо, милый… облокотись на меня, какъ слдуетъ… Теперь ты, какъ слдуетъ, отдохнешь. (Сэръ Патрикъ бистро выходитъ на авансцену и щупаетъ пульсъ Луи, затмъ онъ беретъ его за плечи)

М. ДЮБ. Нтъ, нтъ, прошу васъ, не надо. Это меня не утомляетъ, а когда онъ проснется, то будетъ недоволенъ, что я его положила на прежнее мсто.

С. ПАТР. Онъ больше не проснется. (Онъ беретъ трупъ и откидываетъ его назадъ на подушки. Съ помощью Риджона онъ опускаетъ спинку и длаетъ такимъ образомъ изъ кресла кровать)

М. ДЮБ. (вставая) Это смерть?

ВАЛЬП. Да.

М. ДЮБ. (съ достоинствомъ) Могу я просить васъ, господа, подождать здсь нсколько минутъ… (уходитъ)

ВАЛЬП. Можетъ быть, намъ пойти за ней. Она какъ будто не въ своемъ ум.

С. ПАТР. (съ увренностью) Нтъ, она вполн владетъ собой, не буденъ мшать ей. Она скоро вернется.

РИДЖ. Намъ нужно перенести трупъ прежде, чмъ она придетъ сюда… Милый Колли… Бдняга умеръ…

С. ПАТР. Онъ теперь въ другомъ мір… И вроятно, занимаетъ тамъ свои первые пять фунтовъ. Идите сюда, Колли, мы перенесемъ его въ спальню. (Вальполь катитъ кресло къ двери)

РЕПОРТ. (съ кодакомъ въ рукахъ) одну секунду, прошу васъ… (Они оборачиваются, а онъ щелкаетъ задвижкой аппарата) Готово.

ВАЛЬП. Что это значитъ?(Идетъ къ нему)

РЕПОРТ. (пряча кодакъ) Мн кажется, группа вышла хорошо, если только былъ не слишкомъ сильный свтъ. Очень вамъ благодаренъ, господа.

ВАЛЬП. (вырывая у него кодакъ) Это не входило въ кругъ вашихъ обязанностей. Я оставлю аппаратъ у себя и уничтожу пленку.

РЕПОРТ. Какъ жаль… Но вы не думаете, что это могло бы быть пріятно ему…

ВАЛЬП. Да, возможно…. Возьмите. (отдаетъ ему кодакъ назадъ и затмъ вмст съ Риджономъ выкатываетъ кресло изъ комнаты. Бенингтонъ выходитъ на середину комнаты).

РЕПОРТ. (Бенингтону) Онъ, вроятно, питалъ къ своей жен очень сильное чувство, если придавалъ такое значеніе тому, чтобы она носила трауръ и даже взялъ съ нея клятву, что она никогда не выйдетъ замужъ…

С. ПАТ. О… Вы такъ поняли въ самомъ дл…

БЕНИНГТ. (многозначительно) Мистеръ Дюбеда теперь не въ состояній продолжать интервью, и мы тоже не желаемъ этого.

С. ПАТ. Добрый вечеръ…

РЕПОРТ. Но мистриссъ Дюбеда сказала, что она еще вернется…

БЕНИНГ. Да, но только тогда, когда вы уйдете.

РЕПОРТ. Мн бы хотлось задать ей нсколько вопросовъ о томъ, какъ себя чувствуетъ вдова?Не правда-ли это могло бы быть хорошимъ заголовкомъ для статьи?

БЕНИНГ. Молодой человкъ, если вы будете ждать, пока вернется мистриссъ Дюбеда, то вамъ придется написать статью подъ заглавіемъ ‘О томъ, какъ чувствуетъ себя выгнанный изъ дому’.

РЕПОРТ. Вы думаете, что она….

БЕНЯНГТ. Благодарю васъ, милостивый государь. (Даетъ ему визитную карточку) Это для того, чтобы вы врно на писали мою фамилію. До свиданія…

РЕПОРТ. До свиданія… очень вамъ благодаренъ, милости…. (Бенингтонъ выталкиваетъ его за дверь, запираетъ ее за нимъ и возвращается назадъ къ сэру Патрику. Риджонъ и Вальполь тоже возвращается назадъ. Вальполь отходитъ къ двери, ведущей наружу, а Риджонъ становится между Бенингтономъ и сэромъ Патрикомъ)

БЕНИНГ. Бдный юноша…. какъ красиво онъ умеръ…

С. ПАТР. Если бы вы дожили до моихъ лтъ, то вы бы знали, что то, какъ человкъ умираетъ, не иметъ никакого значенія: врно только то, какъ онъ живетъ.

БЕНИНГТ. Нтъ, нтъ, Падди, вы не должны относиться такъ строго къ бдному Дюбеда. У него были только дв слабости: къ деньгамъ и женщинамъ.

ВАЛЬП. Я ему ставлю въ упрекъ не эти слабости, а его презрительное отношеніе ко всему на свт, за исключеніемъ его собственнаго кармана и его собственныхъ взглядовъ на вещи.

С. ПАТРИКЪ. Напрасно вы спорите о немъ и только даромъ тратите время. Мошенникъ всегда будетъ мошенникомъ,: а честный человкъ всегда останется честнымъ,я ни тотъ ни другой никогда не будетъ стсняться ни моралью, ни религіей, когда захочетъ доказать, что онъ идетъ по врному пути.

БЕНИНГТ. Можетъ быть, можетъ быть…. во всякомъ случа de mortuis ant beae, aut nihil… Онъ умеръ удивительно красиво, необыкновенно красиво…

ВАЛЬП. Что же мы теперь предпримемъ? Отправимся ли мы домой, или будемъ ждать мистриссъ Дюбеда?

С. ПАТР. Мн кажется, намъ лучше уйти. (они берутъ свои шляпы и направляются къ двери)

М. ДЮБ. (выходитъ изъ сосдней комнаты въ великолпномъ, красивомъ плать съ сіяющимъ видомъ) Мн очень жаль, что я такъ долго заставила васъ ждать…

С. ПАТР. Это ничего не значитъ…

БЕНИНГТ. Нисколько. Нисколько…

РИДЖ. Ничуть…

ВАЛЬП. Не стоитъ объ этомъ говорить…

(вс они говорятъ вмст и не могутъ двинуться съ мста отъ изумленія).

М. ДЮБ. (подходитъ къ нимъ) Мн хотлось прежде чмъ мы разстанемся, еще разъ пожать руку моимъ друзьямъ. Мы вмст пережили то, что каждый изъ васъ можетъ мигать для себя большимъ счастьемъ. Я не думаю, чтобы посл того, что случилось, мы могли чувствовать себя такъ, какъ обыкновенные люди. Мы вс вмст присутствовали здсь при кончин моего мужа и воспоминаніе о ней будетъ соединять насъ въ стремленіи къ одному и тому идеалу, къ одной и той же вр. Жизнь для всхъ васъ съ этой минуты станетъ прекрасной, также какъ и смерть. Но этому то я и предлагаю подать другъ другу руку. Вы согласны со мной, господа?

ПАТР. (пожимая ей руку) Не забудьте передать вс бумаги вашему повренному по дламъ. Онъ откроетъ вс ящики и все приведетъ въ порядокъ. Этого требуетъ законъ.

М. ДЮБ. О… Благодарю васъ… Я совсмъ не знала, что это нужно сдлать. (С. Патрикъ уходитъ)

БЕНИНГ. Я пришлю вамъ нужныхъ для васъ людей, до свиданія, дорогая мистриссъ Дюбеда. (Уходятъ)

ВАЛЬП. До свиданія… Я не могу простить себ, что я не настоялъ на операціи…(уходитъ)

РИДЖ. Прощайте… (протягиваетъ ей руку)

М. ДЮБ. (съ достоинствомъ отступаетъ отъ него назадъ) Я хотла пожать руку только его друзьямъ, сэръ Коленсо… (Онъ кланяется и уходитъ)

ЗАНАВСЪ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Въ небольшой картинной галлере на Бондъ-стритъ.

Входъ въ нее черезъ выставку картинъ… Вблизи выставки посреди галлереи стоятъ письменный столъ, за которымъ сидитъ секретарь. Онъ необыкновенно тщательно одтъ и корректируетъ оттискъ каталоговъ, нсколько экземпляровъ совершенно одной книги лежатъ на бюро вмст съ блестящей шляпой секретаря и двумя увеличительными стеклами. Слва, немного позади него находится маленькая дверь съ надписью: ‘входъ постороннимъ лицамъ воспрещенъ’, съ той же стороны параллельно стн мягкая скамья. стны увшаны картинами Дюбеда. Вблизи угла, направо и налво отъ входа, находятся еще дв дополнительныя ширмы, тоже увшанныя рисунками.

ДЖЕННИФ. (роскошно одтая и въ данный моментъ находящаяся въ прекрасномъ расположеніи духа, выходитъ изъ маленькой двери) и получили каталоги, мистеръ Дэнби?

СЕКР. Нтъ еще.

ДЖЕННИФ. Но это невозможно…. черезъ полчаса открывается выставка…

СЕКР. Не сбгать ли мн въ типографію и поторопить ихъ…

ДЖЕННИФ. О, еслибы вы были такъ добры. А я въ ваше отсутствіе займу ваше мсто…

СЕКР. Если кто-нибудь придетъ раньше назначеннаго часа, то ни не безпокойтесь…. коммиссіонеръ не пуститъ никого, кто ему лично не знакомъ…. Всегда нсколько человкъ приходятъ раньше, чмъ собирается толпа, они то и есть настоящіе покупатели. Вы читали замтки въ ‘Кисти и карандаш’ и въ ‘Мольберт’?

ДЖЕН. (раздраженно) О, это такой позоръ… Они даютъ такой одобрительно-снисходительный отзывъ, какъ будто они имютъ право считать себя стоящими выше Луи… Я считаю это безсовстнымъ посл того, какъ они въ день vernistage’а курили, ли, пили на мой счетъ, надюсь, что вы не послали имъ никакихъ приглашеній на сегодня?

СЕКР. О, они больше не придутъ, вдь сегодня не будетъ завтрака. Вы видли пробные экземпляры вашей книги — они только что получены…

ДЖЕННИФ. (бросается къ книг, въ дикомъ возбужденіи) О, дайте мн ее! Простите, я сейчасъ приду. (убгаетъ съ книгой въ маленькую дверь)

СЕКР. (вынимаетъ зеркало изъ ящика и прихорашивается)

(Входитъ РИДЖОНЪ)

РИДЖ. Добрый день, могу я, какъ и прежде немного осмотрться, прежде чмъ откроется двери для публики

СЕКР. Конечно, сэръ Коленсо… Жаль, что еще нтъ каталоговъ, я сейчасъ иду за ними, вотъ если угодно, возьмите мой списокъ картинъ.

РИДЖ. Благодарю васъ, что это такое? (беретъ одну изъ новыхъ книгъ)

СЕКР. Это первые экземпляры мистриссъ Дюбеда о жизни ея покойнаго мужа… (встаетъ и надваетъ цилиндръ)

РИДЖ. (читаетъ заглавіе) ‘Исторія короля людей, составлена его женой’. (разсматриваетъ портретъ на заглавномъ лист) Вотъ и онъ… Вы его знали?

СЕКР. О, конечно, мы его знали…. И въ нкоторыхъ отношеніяхъ, сэръ Коленсо, даже лучше, чмъ его жена…

РИДЖ. Также какъ и я… (они обмниваются многозначительнымъ взглядомъ) Теперь я посмотрю картины. (секретарь уходитъ, Риджонъ смотритъ картины. Затмъ онъ возвращается къ столу, беретъ увеличительное стекло и разсматриваетъ картину вблизи. Онъ вздыхаетъ и качаетъ головой съ видомъ необходимости признанія достоинствъ, выставленныхъ работъ и длаетъ замтки на списк секретаря, затмъ продолжаетъ осмотръ и скрывается за ширмой. Дженниферъ возвращается съ книгой въ рукахъ. Бросивъ вокругъ себя взглядъ, она убждается, что кром нея здсь никого нтъ, садится за письменный столъ и не стсняясь, восхищается своимъ первымъ напечатаннымъ произведеніемъ).

(Риджонъ появляется снова и продолжаетъ разсматривать картины, повернувшись лицомъ къ стн и не замчаетъ ее. Посмотрвъ одну картину въ увеличительное стекло, онъ длаетъ шагъ назадъ и разсматриваетъ ее на разстояніи. Дженниферъ захлопываетъ книгу, оглядывается и, не двигаясь съ мста, въ изумленіи смотритъ на Риджона. Онъ длаетъ еще шагъ назадъ и теперь находится совсмъ близко отъ нея)

РИДЖ. (снова качаетъ головой, какъ прежде и восклицаетъ) Какая талантливая бестія!..

ДЖЕННИФ. (краснетъ, какъ будто ее ударили)

РИДЖ. (оборачивается, чтобы положить увеличительное стекло на бюро и сталкивается съ ней лицомъ къ лицу въ то время, какъ она неподвижно смотритъ на него) Простите, я думалъ, что здсь никого нтъ.

ДЖЕННИФ. (овладвая собой, говорятъ рзко и многозначительно) Я очень рада видть васъ, сэръ Коленсо. Вчера я встртила доктора Бленкинсопа, поздравляю васъ съ его чудеснымъ исцленіемъ…

РИДЖ. (не знаетъ, что сказать, посл минутной слабости, въ смущеніи длаетъ утвердительное движеніе и кладетъ увеличительное стекло и списокъ секретаря на столъ)

ДЖЕННИФ. Онъ сіялъ здоровьемъ силой и, довольствомъ… (она переводитъ взглядъ на картины, какъ бы сравнивая судьбу Бленкинсопа съ судьбой художника)

РИДЖ. (тихо и смущенно) Да, это его счастье.

ДЖЕННИФ. Очень большое счастье… онъ спасенъ….

РИДЖ. Я думаю, что его назначатъ санитарнымъ врачомъ.

Онъ очень удачно вылечилъ президента своего округа.

ДЖЕННИФ. Вашимъ средствомъ?

РИДЖ. Нтъ…. Какъ мн кажется, онъ вылчилъ его сплыми оливами…

ДЖЕННИФ. (серьезно) Это очень забавно…

РИДЖ. Да, но жизнь перестаетъ быть забавной, когда люди умираютъ. Точно также, какъ она перестаетъ быть серьозной, когда люди смются. Однако — довольно объ этомъ. Скажите мн что-нибудь…. Вы до сихъ поръ не можете простить мн, въ выраженіи вашего лица, въ вашемъ голос я читаю упрекъ, вы вся — ходячій упрекъ… говорите же…

ДЖЕННИФ. Теперь уже поздно упрекать васъ…. Когда я обернулась и увидла васъ, я задала себ вопросъ, какъ вы могли придти сюда и спокойно разсматривать картины, на этотъ вопросъ вы только что отвтили: для васъ онъ былъ талантливой бестіей…

РИДЖ. (передергиваетъ) Простите… Я не зналъ, что вы здсь…

ДЖЕННИФ. (поднимаетъ немного голову, съ оттнкомъ гордости) Вы думаете, что ваша вина только въ томъ, что я слышала ваши слова…. Но знайте, что ими вы не можете задть ни его, ни меня… Поймите, что весь ужасъ ихъ заключается въ томъ, что вы не признаете души въ живыхъ существахъ.

РИДЖ. (скептически пожимая плечами) Въ теченіе всхъ моихъ анатомическихъ работъ, я не встрчался съ такимъ органомъ…

ДЖЕННИФ. Еслибы вы анатомировали меня, то тоже не нашли бы органа, называемаго совстью, но изъ этого не слдуетъ, что ее у меня нтъ…

РИДЖ. Я встрчалъ людей, у которыхъ ее не было.

ДЖЕННИФ. У такъ называемыхъ талантливыхъ бестій…. Не правда-ли? Представте себ, что я должна была перенести, когда поручала мужа попеченіямъ такихъ людей, которые спокойно говорятъ о висекціяхъ, потому что ихъ жертвы животныя, за которыми они не признаютъ права чувствовать…

РИДЖ. Неужели мы такъ жестоки? Хотя вы мн ничего не хотите сказать о себ, но до меня доходили слухи, что вы втеченіе многихъ недль постоянно проводите время вмст съ Бенингтономъ и Вальполемъ, вроятно, это правда, потому что они мн никогда не говорятъ про васъ…

ДЖЕН. О, у нихъ совершенно другіе взгляды, они такъ тепло относятся къ животнымъ, также какъ и мистриссъ Вальполь, въ дом сэра Ральфа съ животными обращаются точно такъ же, какъ съ избалованными дтьми… Они не признаютъ души у животныхъ и поэтому ничего не понимаютъ…. въ душахъ людей…. Вы сдлали ужасную ошибку относительно Луи…. Но этого бы не случилось, еслибы вы не привыкли длать такія же ошибки на кошкахъ и собакахъ…

РИДЖ. (съ внезапной ршимостью) Я не сдлалъ никакой ошибки относительно вашего мужа…

ДЖЕН. О, докторъ, что вы говорите…

РИДЖ. Я не сдлалъ никакой ошибки въ его леченіи.

ДЖЕН. Разв вы забили, что онъ умеръ?

РИДЖ. (указывая на картины) Онъ не умеръ, онъ здсь, (поднимая книгу) и здсь.

ДЖЕН. (вскакиваетъ съ мста съ блестящими глазами) Оставьте, какъ вы смете дотрагиваться до этой книги…

РИДЖ. (удивленный ея возмущеніемъ, пожимаетъ плечами и кладетъ книгу. Онъ беретъ ее, разсматриваетъ какъ какое-нибудь драгоцнное сокровище) Мн очень жаль, что такъ случилось. Я думаю, мн лучше уйти отсюда…

ДЖЕН. (кладя книгу) Простите… Я забылась…

РИДЖ. Вы, стало быть, знаете, что онъ умеръ по моей вин?

ДЖЕН. (мягко) О, если вы въ этомъ сознаетесь… Если вы признаете свою ошибку — ошибки со всякимъ могутъ случиться— въ такомъ случа — я очень рада, что я могу ничего не имть противъ васъ и мы снова можемъ быть друзьями…

РИДЖ. Я уже говорилъ, что я не сдлалъ никакой ошибки. Доказательствомъ тому, что я вылечилъ Бленкинсопа.

ДЖЕННИФ. Отчего вы такъ упорно стоите на своемъ. Сознайтесь въ важенъ промахъ и спасите нашу дружбу. Сэръ Ральфъ лечилъ Луи вашимъ средствомъ — и оно только ухудшило его состояніе…

РИДЖ. Я не могу быть вашимъ другомъ и обманывать васъ…. вы должны узнать всю правду, Бленкинсопу не принесло вреда это средство. Потому что я самъ примнялъ его… Съ нимъ нужно очень умло обращаться: когда его я употребляю, оно излчиваетъ, если кто-нибудь другой, оно иногда убиваетъ…

ДЖЕННИФ. (наивно и все еще не понимая его) Зачмъ же ни тогда позволили сэру Ральфу примнять его?

РИДЖ. Я вамъ сейчасъ скажу. Я сдлалъ это, потому, что любилъ васъ…

ДЖЕННИФ. Вы…. вы…. и вы не постыдились своихъ сдинъ…

РИДЖ. (вскакиваетъ, пораженный и поднимаетъ руки къ небу) Дюбеда… ты отомщенъ… (онъ опускаетъ руки, падаетъ на скамью) Это мн не приходило въ голову… Вроятно я произвожу на васъ впечатлніе смшного стараго филистера…

ДЖЕВНИФ. Я не хотла васъ обидть…. но вы, наврно, лтъ на двадцать старше меня, и затмъ, какъ вы могли подумать, что я, его жена, могу, когда-нибудь обратить на васъ вниманіе…

РИДЖ. (останавливаетъ ее нервнымъ движеніемъ руки) Да…. да… я понимаю…

ДЖЕННИФ. Но…. теперь мн все становится яснымъ — сначала я такъ была поражена, но какъ вы ршили сознаться мн, что вы изъ за ревности, что вы намренно убили его….

РИДЖ. Да, я это сдлалъ…. то есть, я не старался спасти его… поэтому, если хотите, можете считать меня убійцей….

ДЖЕН. И вы мн говорите это прямо въ глаза, не боясь никакой отвтственности за совершенное вами преступленіе…

РИДЖ. И врачъ и потому ничего не боюсь…. И затмъ разв можетъ считать преступленіемъ приглашеніе Блумфельда Бенингтона къ постели больного?

ДЖЕННИФ. (посл минутнаго размышленія, спокойно) Нтъ, нтъ, я не врю вамъ… Вы врачи думаете, что въ вашихъ рукахъ лежитъ ршеніе участи больного — его жизнь и смерть — но существуетъ высшая воля, которая распоряжается судьбой людей. Поэтому я не думаю, что вы могли что-нибудь сдлать.

РИДЖ. Можетъ быть, но я имлъ намреніе сдлать…

ДЖЕННИФ. (смотритъ на него съ удивленіемъ и не безъ состраданія) И вы ршились погубить прекрасную и чудную жизнь Луи, только потому что вы хотли отнять у него жену…. Которая никогда не давала вамъ никакого повода разсчитывать за какое-нибудь чувство съ ея стороны.

РИДЖ. А кто мн цловалъ руки, кто врилъ въ меня, какъ въ Бога?? Кто говорилъ, что мы будемъ друзьями до гроба?

ДЖЕННИФ. Женщина, которую вы обманули…

РИДЖ. Нтъ, женщина, которую я спасъ…

ДЖЕННИФ. (любезно) Скажите, пожалуйста, отъ чего?

РИДЖ. Отъ ужаснаго открытія… Отъ гибели всей ея жизни…

ДЖЕННИФ. Какимъ образомъ?

РИДЖ. Это безразлично…. важно то, что я васъ спасъ. Я былъ вашимъ лучшимъ другомъ, вы теперь счастливы, его произведенія будутъ для васъ неистощимымъ источникомъ радости и гордости…

ДЖЕННИФ. И вы думаете, что это дло рукъ вашихъ? О, докторъ…. докторъ…. какъ на можете думать что-нибудь подобное…. Не вы рисовали т картины, которыя составляютъ настоящій источникъ моей гордости и счастья, не вы говорили т слова, которая до сихъ поръ звучатъ въ моихъ ужахъ, какъ небесная музыка… Я слышу ихъ еще и теперь, когда бываю усталой или грустной… Вотъ причина, почему я всегда счастлива…

РИДЖ. Да, вы счастливы теперь, когда онъ умеръ. Но были ли вы всегда счастливы, когда онъ жилъ?

ДЖЕННИФ. (оскорбленная) О…. Вы жестоки… Когда онъ былъ живъ, я не понимала всей глубины моего счастья. Я раздражалась на него иногда изъ за пустяковъ… Я была недостойна его…

РИДЖ. Ха… ха… (смется горькомъ смхомъ)

ДЖЕННИФ. Не оскорбляйте меня… Не мучайте меня… (она схватываетъ книгу и прижимаетъ ее въ пароксизм угрызенія совсти къ сердцу) О, мой король людей…

РИДЖ. Король людей… Но это чудовищно, нелпо… Мы вс свято хранили тайну, но она, какъ и всякая тайна, не можетъ быть похоронена и должна выйти на свтъ. Божій…

ДЖЕННИФ. Какая правда?

РИДЖ. Какая правда? Та правда, что Луи Дюбеда, король людей былъ отъявленнымъ мошенникомъ, черствымъ, холоднымъ эгоистомъ, который могъ доставить только горе своей жен….

ЛЖИННИФ. (нисколько не возмущаясь, спокойно и дружелюбно) А между тмъ онъ сдлалъ свою жену счастливйшей женщиной на свт…

РИДЖ. Если хотите знать правду, его вдова можетъ считать себя счастливйшей женщиной на свт, но вдовой сдлалъ васъ не онъ, а я, и ваше счастье — все оправданіе и награда, теперь вы знаете, что я сдлалъ и какого я былъ о немъ мннія…

ДЖЕННИФ. (спокойно и добродушно) Я не сержусь больше на васъ, сэръ Коленсо… Я знала, что вы терпть не кегли Луи, но это оттого, что вы его не понимали, вотъ и все. Вы никогда ему не врили совершенно такъ же, какъ не врите моей религіи… Это какъ бы шестое чувство у васъ совершенно отсутствуетъ… я отлично понимаю, что вы называете это эгоизмомъ. онъ всмъ пожертвовалъ для искусства и готовъ былъ пожертвовать кмъ угодно….

РИДЖ. Кмъ угодно, только не собой.

ДЖЕННИФ. Нтъ, нтъ…. Вы такъ ужасно неправы…. Такъ неспособны имть справедливое сужденіе о Луи…

РИДЖ. О… (беретъ списокъ секретаря въ руки) Вотъ я намтилъ здсь пять картинъ которыя хочу купить.

ДЖЕННИФ. Вамъ ихъ не продадутъ… Его цнители и поклонники настаивали на томъ, чтобы его картины пошли въ продажу, но сегодня мой день рожденія и мой мужъ сдлалъ мн подарокъ и купилъ вс эти картины для меня…

РИДЖ. Кто?

ДЖЕННИФ. Мой мужъ…

РИДЖ. Чей мужъ? Какой мужъ? Что за мужъ? Что? Гд? Какъ? Когда? Неужели вы снова вышли замужъ?

ДЖЕННИФ. Разв вы забыли слова Луи, это онъ терпть не можетъ вдовъ и это женщины, которыя были счастливы въ брак, всегда снова выходятъ замужъ.

РИДЖ. Въ такомъ случа… я… я… былъ…. то есть… (входитъ секретарь поспшно съ кипой каталоговъ)

СЕКР. Я какъ разъ во время усплъ получить первую пачку каталоговъ… Выставка только что открылась… (кладетъ каталоги на столъ)

ДЖЕННИФ. (Риджону, вжливо) Я очень рада, что вамъ нравятся картины… До свиданія….

РИДЖ. Прощайте… (идетъ къ двери, нкоторое время стоитъ въ нершительности, хочетъ возвратиться, какъ бы желая что-то сказать, потомъ оставляетъ свое намреніе и уходитъ)

Конецъ.

Литограф. Екатерингоф. Печатное Дло

ВРАЧЪ НА РАСПУТЬИ.

ДЙСTBІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ТРЕТЬЕ ДЙСТВІЕ.

ДЙСTBІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Читайте также: