А. О. Смирнова-Россет
А. О. Смирнова-Россет
Воспоминания о Н. В. Гоголе
<В записи А. Н. Пыпина>
Воспоминания о Н. В. Гоголе
<В записи А. Н. Пыпина>
ВОСПОМИНАНИЯ О ГОГОЛЕ
<в записи А. Н. Пыпина>
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ
Воспоминания о Н. В. Гоголе, Смирнова-Россет Александра Осиповна, Год: 1877
Время на прочтение: 3 минут(ы)
А. О. Смирнова-Россет. Дневник. Воспоминания
М., ‘Наука’, 1989
Как<им> обр<азом>, где им<енно> познак<омилась> с Н. В.— соверш<енно> не помню, но поро<й>, к<огда> я спраш<ивала> у Н. В., где мы с ва<ми> позн<акомились>, он мне отв<ечал>: ‘Неуж<ели> вы не помн<ите>? Вот прекрасно! так я же вам и не ск<ажу>. Это впроч<ем> тем лучше. Это знач<ит>, что мы всегда б<ыли> с в<ами> знак<омы>‘. Сколько раз я пот<ом> прос<ила> его сказ<ать>, где мы позн<акомились>, он отв<ечал>: ‘Не скажу ж — мы всегда были знакомы’.
В 1837 я провод<ила> зиму в Пар<иже>, Rue de Mont Blanc No 21, и H. В. ход<ил> ко мне дов<ольно> часто. Я с ним уже обх<одилась> к<ак> с чел<овеком> хор<ошо> знакомым. Разгов<ор> мы ч<асто> вели о Мал<ороссии>, о высоком камыше, о бурьяне, о журавл<ях> на красн<ых> лапках (аисты), о галушк<ах>, варен<иках>, о сереньком дыме. Пела ему Грицько. Он более слуша<л>, но однажды описыв<ал> мне мал<ороссийский> веч<ер>, к<огда?> солнце сад<ится>, табуны несутся, подым<ая> пы<ль> копыт<амии>, а за ними хохол с чубом и с наг<айкой> в рук<е>. Он описывал все это очень живо, с любовью, но прерывисто и в коротк<их> слов<ах>. О Париже было мало реч<и>, по-вид<имому>, уж он тогда его не люб<ил>. Он, одн<ако>, посещ<ал> кам. театры, п<отому> ч<то> расск<азывал> мне, к<ак> входят a la file {по очереди}, как покупают право на хвост (как он назыв<ал> en fil), как им торгуют, и с свойственным ему способом замечать то, что друг<им> каж<ется> не смешным и не замечате<льн.>ым, он это расск<азывал> оч<ень> забавно. Однажды мы гов<орили> о раз<ных> комфортах в путеш<ествии>, и он мне сказ<ал>, ч<то> хуже всего на этот счет в Португалии и не сов<етовал> туда ехать. ‘А вы к<ак> это знаете, Н. В.?’ — ‘Я там был, пробрался в Лисаб<он> из Исп<ании>, где так же прегадко в трактирах. Слуги там очень нечисты, и раз, когда я жал<овался> трактирному слуге, ч<то> котлеты хол<одные>, то он оч<ень> хладнокр<овно> пощуп<ал> ее рук<ой> и приб<авил>, ч<то> нет, ч<то> достаточно теплые’. Так как он ни разу не упом<инал> прежде об Исп<ании>, то я нач<ала> утв<ерждать>, ч<то> он не б<ыл> в Исп<ании>, ч<то> он не мог там б<ыть>, п<отому> ч<то> там разб<ойники?>, дерутся на вс<ех> перекрестках, и на все это он отв<ечал> мне очень хладн<окровно>: ‘На что ж все расск<азывать> и заним<ать> собою публ<ику>. Вы привыкли, чтобы вам с перв<ого> сл<ова> человек все выхлестал — что знает и чего не знает, даже и то, что у него на душе’. Я осталась при своем, ч<то> он не б<ыл> в Исп<ании>, и между нами была шутка: ‘А, это когда вы бы<ли> в Исп<ании>‘ (или ‘когда я б<ыл> в Испании’). Шутка эта б<ыла> повод<ом> к др<угой> шутке, уже в Риме в 1843 г., при В. А. Перовск<ом>, Я. В. Ханык<ове> и А. О. Россет. Зашла речь об Испании. Я сказ<ала>, что Н. В. мастер очень серьезно солгать. На ч<то> он мне и сказал: ‘Так если ж вы хотите знать правду, я никогда не б<ыл> в Исп<ании>, но зато я б<ыл> в ЙЙЙЙКонстантинополе), а вы этого и не знаете’. Тут он нач<ал> опис<ывать> нам во всех подробностях кон<стантинопольские> ули<цы>, описывал местности, называл собак, как под<ают> кофе в мал<еньких> чашк<ах> с гущей. Целы<х> с полчаса занима<л> нас св<оими> расск<азами>. После этого я ему ск<азала>: ‘Вот сейч<ас> и видно, ч<то> вы б<ыли> в К<онстантинополе>‘. А он отв<ечал> мне на это: ‘Видите, к<ак> легко вас обм<ануть>‘. Вот же я и не 6<ыл> в К<онстантинополе>, а в Исп<ании> и П<ортугалии> был’. Он был в Константиноп<оле>i точно, после путеш<ествия> в Иерус<алим>, но когда я расспр<ашивала>, он мне ничего не расск<азал>. Т<аким> обр<азом> он молч<ал> и о Св<ятых> мест<ах>. Только расск<азал> мне одну ночь, проведенную им в церкви. Я понимаю, поч<ему> он говорил мало об Испа<нии>. Он б<ыл> под влиянием Рима. Испанск<ая> школа слив<алась) для него с болонскою, с венец<ианскою> в отнош<ении> красок и в особ<енности> рисунка, кот<орый> он не любил, особ<енно> болонцев. Такой худ<ожник>, как Гог<оль>, взглянувши на М<икель> А<нджело> и на Раф<аэля>, не мог слишк<ом> увлекаться другими живописцами. Il avait un certain sobrit dans l’apprciation des belles arts. Il fallait que toutes les cordes de son me reconnaiss quelque chose pour belle, pour qu’il la quallifia de telle’ {Он был несколько строг в оценке произведений искусства. Для признания чего-либо прекрасным ему необходимо было признать это всеми струнами своей души.}. Заметьте, какая стройность всегда в антично<сти>.
В 1837 лет<ом> я жила в Бад<ене>. Н. В. приехал больной, но не лечился. Он пил по утрам хол<одную> в<оду> в Лихтентальской аллее. Он ходил или лучше сказ<ать> брод<ил> один по лугу, зигзагами возле Стефани-бад. Часто он б<ывал> так задумч<ив>, ч<то> я его звала и не могла дозваться, и когда и дозовусь, то он отказ<ывался> гулять, прибир<ая> сам<ый> нелеп<ый> резон. Его из русск<их>, кроме покойно<го> Андрея Ник. Карамз<ина>, никто не знал, и даже один господ<ин> из высш<его> круга меня упрекал, что я гуляю с mauvais genre {человеком дурного тона.}. В июле месяце он нам вдруг предложи<л> собраться вечером и объяви<л>, что пишет ром<ан> под назв<анием> ‘М<ертвые> Д<уши>‘ и хоч<ет> нам прочесть 2 перв<ых> главы. Я пригласила покойных Андр<ея> Карамз<ина> и гр. Льва Сологуба и В. П. Платоно<ва> (поб<очный> сын князя Зубова). День б<ыл> оч<ень> знойный. В 7 часов веч<ера> он сел у круглого стола, окно затвори<ли?>, началась страшная гроза. С гор полилися каскады. Сначала он б<ыл> смущен, но потом продолжал читать. Мы оч<ень> много смеялись и были в восторге. После он прос<ил> Кар<амзина> провод<ить> его на Грабен, говоря, ч<то> т<ам> много собак. На Грабене же не б<ыло> соб<ак>. Гоголь был в нервич<еском> распол<ожени> от чтения и грозы. На другой день я просила Н. В. еще проч<итать>, но он отказ<ался> решит<ельно> и даже прос<ил> не просить.
В полов<ине> авг<уста> мес<яца> мы остав<или> Баден. Н. В. нас провод<ил> до Карлсру, где с нами переночевал в трактире. Был всю ночь болен2. На др<угой> день мы уех<али>, а он возвр<атился> в Баден с Кар<амзиным> и Плат<оновым>. Мы с ним езди<ли> на 3 дни в Стразбург, и в Стразбург<ской> каф<едральной> церкви он карандашом срисовывал необыкновенно красиво карнизы над карнизами. ‘Как вы хорошо рисуете?— ‘А вы этого и не знаете?’ Принес кусок церкви.— Над каждой колонной различные орнаменты и оч<ень> красивы. Разорвал — ‘я лучше что-ниб<удь> нарисую’. После этого я не б<ыла?> с ним в переп<иске?> в 1838—41. В 1841 году он яв<ился> ко мне в Петербурге) в дом мой на Мойке, б<ыл> в хор<ошем> расположении) духа, но о ‘М<ертвых> Д<ушах>‘ не б<ыло> и помину. Тут я узн<ала>, ч<то> он в коротк<их> отнош<ениях> с сем<ейством> графов Виельгорских. Я находила это оч<ень> естествен<ым>, потому что он б<ыл> оч<ень> дружен с Иосиф<ом> Виельгорским. Весной 1841 я получила от него очень длинное п<исьмо>, исп<олненное> слез, воплей, стонов, в кот<ором> он жалуется на моск<овскую> цензуру с каки<м-то> почти детск<им) отчаян<ием>. К письму была прилож<ена> пр<осьба> госуд<арю>, к<оторую> я д<олжна> б<ыла> под<ать>, если отк<ажутся> печат<ать> I т<ом> ‘М<ертвых> Д<уш>‘. Просьба была коротка и прекр<асно> написана, с полн<ым> доверием к милостив<ому> вним<анию> г<осударя> имп<ератора> и к его высок<ому> разуму. Я решилась, одн<ако>, посовет<оваться> с гр. М. Ю. Виельгорским. Он горячо взялся за это дело и устроил его с кн. Дундуков<ым>, попечит<елеем> Пет<ербургского> окр<уга>. Ни письма, ни просьбы нет. Они у М. Ю. Виельгорского. В 1842 Гоголь остан<авливался> у Плетнева, часто быв<ал> у нас и очень сблиз<ился> с брат<ом> Арк<адием> Ос<иповичем>. Тогда он нам читал отрывки из напеч<атанных> ‘М<ертвых> Д<уш>‘ у князя П. А. Вяземск<ого>. Особенно хор<ошо> и забавно читал разговор двух дам и, кажется, никто из нас не подозрев<ал> тайного смысла ‘М<ертвых> Д<уш>‘3. Он же сам не обнаруж<ивал> ничего. После этого он мне предлож<ил> чит<ать> ком<едию> ‘Женитьбу’. К обеду б<ыли> приг<лашены> Вяз<емский>, Плетнев, Андр<ей> и Владимир Карамзины и Арк<адий>, брат мой, по желанию Гоголя.
После обеда все собрал<ись> в кабинете. Швейцару приказ<али> б<ольше> никого не принимать, но внезапно взош<ел> кн. М. А. Голицын, котор<ый> долго жил за границ<ей>, почти там воспитыв<ался> и мало зн<ал> р<усский> яз<ык>. Гоголю он бы<л> почти незнак<ом>. Это появление меня смутило. Я подошла к нему и расск<азала>, в чем дело. Он просил убедительно позвол<ить> остаться. К счастью, Гоголь не обрати<л> никак<ого> внимания и продолж<ал> чит<ать>. После чтения все его благод<арили>, он каз<ался> очень довол<ьным> впечатлением, весе<л> и уше<л> домой. Голицын не наход<ил> слов благодарить. Это почти начало 18444.
Вскоре Г<оголь> уех<ал> за границу. Осенью 1843 я поех<ала> в Италию и остан<овилась> в ноябре во Флоренции. Неожиданно получи<ла> письмо от Н. В., кот<орый> пишет, что его уд<ерживает> больной Язык<ов> и прос<ил> меня приехать в Рим. Письмо это оканч<ивалось>: ‘Вас увидеть будет ‘светлый праздник для души моей’. Вторично пис<ал>, оканч<ивая?>: ‘Приезжайте: вы не знаете, как вы сами себе будете благодарны’5. В конце дек<абря> брат мой поех<ал> в Рим для приискания мне там жилья, а в конце генв<аря> я сама отправи<лась> и приехала на Piazza Troiana palazzeto Valentini. Верхний этаж б<ыл> освещен. На лестницу выбеж<ал> Н. В. с протянуты<ми> рук<ами> и лицом, исполнен<ым> радости. ‘Все готово,— сказ<ал> он,— обед вас ожидает, и мы с Арк<адием> О<сиповичем> уже распоряд<ились>. Квартеру эту я наш<ел>. Воздух будет хорош. Корсо под рукою, а что всего лучше — вы близко от Колизея и Fora Boario. Немного поговори<ли>, и он отправился домой с обещанием придти на др<угой> день. В сам<ом> деле приш<ел> в час, спроси<л> бумажку и карандаш и нача<л> писать: ‘Куда следует понаведываться чаще А. О. и с чего начать’. Мы были в этот день во многих местах и кончили Петром. Он возил бумажку с собой и везде отмечал что-нибудь. На-пис<ал>: ‘Петром осталась А. О. довольна’. Таким образом он воз<ил> меня неделю и направлял всегда так прогулку, ч<то> кончалось все Петром. ‘Это так следует,— гов<орил> он,— на Петра никак не наглядишься, хотя фасад у него и комодом’. Раз он воз<ил> нас в San Pietro in vinculi, где стоит статуя Моисея Мик<ель> Анж<ело>. Он велел нам идти за собою и не оглядываться в правую сторону, потом привел нас к одной колонне и вдруг велел обернуться. Все ахнули от удивления и вост<орга>, увидев Моисея с длинной бород<ой> сидящего. Гог<оль> сказ<ал>: ‘Вот вам и Мик<ель> Анж<ело>. Каков?’ Сам так радовался, как будто бы он эту статую сделал. Вообще он хвастал Римом перед нами, как будто это его открытие.
В особ<енности> он заглядывался на древн<ие> статуи и на Рафаэля. Мы с ним посещали Фарнезину, где он оч<ень> серд<ился> на м<еня>, п<отому> ч<то> наход<ил>, ч<то> я не дов<ольно> восхищаюсь Психеею Рафаэля. Он столько же восхищ<ался> Р<афаэлем> живоп<исцем>, к<ак> и Раф<аэлем> архитектором: вози<л> нас даже нарочно на виллу, постр<оенную> по рисункам Рафаэля6. С ним мы также сов<ершили> пут<ешествие> на Петра, и к<ак> я ему гов<орила>, ч<то> я не реш<илась> бы ни за что идти по внутр<еннему> карнизу Петра, кот<орый> так<ой> ширины, что кар<ета> в 4 <места> — Он сказ<ал>: ‘Теп<ерь> и я не решил<ся>, пот<ому> ч<то> нервы у<ж не те>, но прежде я по цел<ым> час<ам> лежал на этом кар<низе>, и верхний слой Петра мне так изв<естен>, как едва ли кому другому. Нельзя надивиться дов<ольно> гению М<икель> А<нжело>, когда вглядишься в Петра’. Мы с ним сов<ершили> поездку в Альбано. Он снач<ала> каз<ался> оч<ень> вес<елым> и дов<ольным>, потом вдр<уг> поч<увствовал> скуку и томн<ость?>. Вечером мы собрались вместе и од<ин> из нас нач<ал> читать ‘Lettres d’un voyageur’ George Sand. Я заметила, как Н. В. был необ<ыкновенно> тревож<ен>, лом<ал> руки, не гов<орил>, ни<чего?>, к<огда?> мы восх<ищались> нек<оторыми> местами, смотрел как-то пасмурно и даже вскоре оставил нас. На др<угой> день, когда я его спрашив<ала>, зач<ем> он уш<ел>, он спрос<ил>, люблю ли я скрыпку? Я ск<азала>, что да. Он сказ<ал>: ‘А люб<ите> ли вы, к<огда> на скр<ыпке> фальш<иво> игр<ают>?’ Я ск<азала>: ‘Да что же это знач<ит>?’. Он: ‘Так ваша Ж<орж> З<анд> вид<ит> и понимает природу. Я не мог равн<одушно> вид<еть>, к<ак> вы можете эт<им> <нрзб.> восх<ищаться>‘. (Раз сказ<ал>: ‘Я уд<ивляюсь>, к<ак> вам вообще нрав<ится> все это растрепанное’). Мне тогда казал<ось>, ч<то> он к<ак> б<ы> жалел нас, что мы мож<ем> эт<им> восх<ищаться>. Но и весь д<ень> он б<ыл> оч<ень> пасму<рен>. Након<ец>, возвр<ащаясь> из гулянья, с удивл<ением> узнал<и>, что Н. В. от нас улетел в Р<им> (На 3 дня <нрзб.> Ханыков, дети).
Во вр<емя> прогул<ок> его особ<енно> забав<ляли> наши ослы, к<оторых> он сч<итал> особ<енно> умными и приятными животными и ув<ерял>, что ни на к<аком> яз<ыке> не наз. <нрзб.> gli ciuci {ослы (ит.)} и пора срыв. безгр. ради травли .
Представлялся в<ел.> к<нягине> Марье Никол<аевне> утром. Она оч<ень> милост<иво> приняла и раз приказа<ла> приглас<ить> на музык<альный> веч<ер> к гр. Вьель<горской>, где она была.
Под весну, к<огда> уже сдел<алось> в поле веселее, мы с ним выезжали в кампанию ди Roma. Оч<ень> люб<ил> Ponte momentano u aqua Cetoza, ложился на спине, ни слова не гов<орил>. Когда спраш<ивали>, отвеч<ал>: ‘Зачем гов<орить>? Тут надобно дышать, дышать, втягивать носом этот живит<ельный> воздух и Б<ога> благодар<ить>, что столько прекр<асного> на свете’.
На Стр<астной> нед<еле> Гог<оль> говел, и тут я уже зам<етила> его религ<иозное> располож<ение>. Он стоял обыкнов<енно> поодаль от других и до т<акой> ст<епени> б<ыл> погр<ужен> в себя, к<ак> бы никого не вид<ел> и ник<ого> не б<ыло) вокр<уг> него.
В мае я отпр<авилась> в Неап<оль>, а Н. В. еще неск<олько> врем<ени> остав<ался> с Яз<ыковым>. После этого я об нем не имела ник<аких> изв<естий> до июля. Но в июле, одн<ако>, я знала чрез Жук<овского>, что он у него в Эмсе, а в Эмс я собир<алась> к Жук<овскому>, к<оторого> давно не вид<ела>. Пока у нас шла переп<иска> с Жук<овским> и мы условливались, дело это тянулось, я решила все остав<ить> и ехать в Эмс, и узнала от Ж<уковского>, что Г<оголь> поех<ал> в Бад<ен> ко мне, а из Бад<ена> получила в Эмсе (всего 3 дня) письмо шуточное7, в кот<ором> он гов<орит>, что каша без масла все-таки в горло идет, а Баден без вас никаким образом. Я переех<ала> в Бад<ен> и нашла Н. В. Он почти всяк<ий> д<ень> у м<еня> обедал, исключ<ая> те д<ни>, к<оторые> он гов<орил>: ‘Пойду полюбоваться, ч<то> там русские дела<ют> за table’дотом’. Не бывши почти ни с к<ем> знак<ом>, Г<оголь> знал почти все отношения) между людьми и угад<ывал> многое оч<ень> верно. Особенно занимала его princesse de Betun, к<оторую> он наз<ывал> Бетюнище8. Изв<естный> русской пуб<лике> князь Дол<горуков>9 прос<ил?>, Гоголь будто не видел и не слыш<ал> и уехал в дилижансе к Жук<овскому> во Франкфурт. Мы не условились, ув<идимся> мы в буд<ущую> зиму или нет. Я просила приех<ать> в Ниццу10. Отвеч<ал>, что он чувств<ует>, что слишк<ом> привязыв<ается> к семейству Соллог<уб>li и ко мне, а ему не следует этого, чтоб не связыв<ать> себя никакими. Я поех<ала> в Ниццу и не получ<ив> писем, в дек<абре> поех<ала> <нрзб>. Возв<раща>юсь домой — вдруг вижу Г<оголя>. ‘Вот видите, и я теперь с вами, и поселился оч<ень> близко к Вам и распоряжусь так, ч<то> буду между вами и Вьельгурск<ими>‘. Квартира неуд<ачная>, и он переех<ал> к Вьельгурск<им> в дом г-жи Paradis.
В Бадене он всяк<ий день?> после обеда чит<ал> ‘Илиаду’, она мне надоед<ала>. Он сердился, оскорблялся и рассказыв<ал> Жук<овскому>, что я и на ‘Илиаду’ топаю ногами. В Ницце почти ежедн<евно> обед<ал> у меня и после обеда вытаскив<ал> из карм<ана> выписки из св. отцов. Иногда читал Марка Аврелия. С умилением говори<л>: ‘Божусь богом, что ему недостает только б<ыть> христианином!’
О своих собств<енных> делах он гов<орил> в<есьма?> мало, но так к<ак> я знала, ч<то> способы его сущ<ествования> оч<ень> скудны, то мне хот<елось> хотя шуткой выпытать, что у него есть. Один раз — я помню, к<ак> я смеялась! я начала его экзаменовать, ск<олько> у него белья и платья. На что он отв<ечал>: ‘Я вижу, ч<то> вы просто совсем не умеете отгад<ывать>. А я большей?) ф<рант?> на галстук и жил<ет>‘. У него 3 галст<ука>: 1 пар<адный>, друг<ой> повседневный и 1 дорожный теплый. У него б<ыло> только то, ч<то> необх<одимо> челов<еку>, чтоб быть чистым. ‘Это мне так следует, все<м> т<ак> след<ует>, и вы так будете, как я, жить, и я увижу то вр<емя>, к<огда> у вас будет только 2 платья: одно, к<оторое> всяк<ий> д<ень> буд<ете> надев<ать>, друг<ое> — в воскр<есенье> и в празд<ничные> дни. А лишняя меб<ель>, комф<орт> и всякие игр<ушки> вам так надоед<ят> со вр<еменем>, ч<то> вы сами понемн<огу> станете избавляться от них. Я вижу, ч<то> это время придет. Вот я заметил, ч<то> у меня в чем<одане> зав<елась> ненужн<ая> вещь, я вам ее под<арю>‘. И на др<угой> д<ень> принес мне рис<унок> Иванова12. В то вр<емя> на м<еня> нах<одила> ч<асто> тоска, и Г<оголь) сам списал 14 п<сал>мов и заст<авлял> учить наизусть13, после об<еда> спраш<ивал> уроки как у маленьких) детей.
Г<оголь> об<ычно> занимался все утро, а вых<одил> гул<ять> в 3 часа, или один, или с графом Мих. Мих. Вьельгурским. Я его часто встр<ечала> на бер<егу> моря. Если его внез<апно> пораж<ало> к<акое>-ниб<удь> освещ<ение>, то он ни слова не гов<орил>, а только останавлив<ался>, указывал и улыбался. Он рассказ<ывал>, ч<то> к<огда> ех<ал> в Ниццу через Марсель, чувствов<ал>, что умирает, с покорностью молился до утра — слабость, однакож сел в ди<лижанс> и поех<ал> в Ниццу. ‘Тараса Б<ульбу>‘ прочел в Ницце, рассказ<ывал> об учителях и представлял некоторых, бывал весел.
В ап<реле> я поех<ала> гов<еть> в Пар<иж>, а он в Штуттг<арт>, но попал гов<еть> в Дармштадт. В июне месяце во Франкф<урт>е я нашла Г<оголя>14 в Htel de Russie на ул. Цейль, где и я останов<илась>. А Жук<овский> жил в Саксенгаузене. Мы провели 2 нед<ели> втроем оч<ень> приятно, виделись кажд<ый> д<ень>. Г<оголь> был как-то беззаб<отно> весел во все это вр<емя> и не жалов<ался> на здоровье. Мне каж<ется>, ч<то> он тогда б<ыл> не в ладах с madame Жуковскою15. Она сама гов<орила>, ч<то> он ей в тягость, что он навод<ит> хандру на Жук<овского>.
Я поех<ала> в Росс<ию>, и мы переписыв<ались>. В 1845 г. наша переп<иска> очень деятельна, а летом я получала от него самые грустные письма. Жал<овался> на св<ое> здоро<вье> и что его все забыли. Я поех<ала> осенью в Калугу, в 1846 все еще переписывались). Он оч<ень> часто пис<ал> в Калугу и в 184716. В 1848 я осенью жила в Павловске. Явился Г<оголь> в дов<ольно> хор<ошем> расп<оложении> дух<а>, но не хот<ел> ни у кого быв<ать>, ничего не хот<ел> гов<орить> о Иерус<алиме>, отговаривался при мне ехать на вечер, ссылаясь, ч<то> ему жиды шили в Бейруте сюртук и что в этом сюртуке не может явиться ни к кому в Петерб<урге>. Он бывал осенью часто у Вьельгурских, у С. П. Апраксиной, о к<оторой> он гов<орил>, что он люб<ит>. Она сама по себе оч<ень> добра — она сестра моего любез<ного> А. П. Толстого. Вообще он ее очень высоко ставил, любовался очень ею к<ак> светскою женщ<иной>, что никто не умеет дать бал хор<ошо> и экономно. Если этому надо быть, то ч<тобы?> меньше было времени и денег. Он уехал осенью и упрек<ал> письменно, что я не поехала его провож<ать> до дилижанса. Ему было грустно. В Москву. Писал мало — я была больна и не могла ему отвечать.
Геогр<афия?> д<олжна?> б<ыть> так нап<исана?> ч<то>б<ы> см. свящ. чем с той почв<ой>, на кот<орой> он родился. Все входило в общую теорию. Очень любил соч<инение> Храповицкого о хозяйстве17. Не видела до 185118. В 1851 письмо с приглашением в Крым. У Вороного-Др<яново> осмотрели только запущенный дом19. В М<оскве> в мае Гоголя не было, на порожное вр<емя?> пригласила в подмосковную. Я занемогла. Бронецкого уезда в с. Спасское. Нервы — бессонница — волн<ения> — тоска.— ‘Ну я опять вожусь с нервами’.— ‘Что дел<ать>? Я сам с нерв<ами> вожусь. Не <нрзб.>‘. Очень жаркое лето. Гоголю — 2 комнатки во флиг<еле> окнами в сад. В одной он спал, а в другой раб<отал>, стоя, и к<ак> не б<ыло> пюпитра, то взд<умал> поставить бревна. Прислуживал чел<овек> Афанасий, от кот<орого> он встав<ал> часов в 5. Сам умыв<ался> и одевался без помощи человека. Шел прямо в сад с молитвенником) в руке — в рощу — т. е. анг<лийский> сад. Возвращ<ался> к 8 час<ам>, тогда подав<али> кофе. Потом занимался, а в 10 или в 11 ч. он прих<одил> ко мне или я к нему. Когда я — у него тетр<ади> в лист очень мелко. Покрыв<ал> платком. Я сказ<ала>, что я прочла — ‘Никита и генерал-губ<ернатор> разгов<аривают>‘20. ‘А вот как! вы подглядываете! так я же буду запирать’. Предлагал часто Четьи-Минеи. Каждый день читал житие святого на тот день. Перед обед<ом> пил всегда полынную водку, кот<орая> придав<ала> деятельность желудку, ел с перцем. А после об<еда> мы ездили кат<аться>. Он прос<ил>, ч<тобы> езд<или> в сосн<овую> или в еловую рощу. Он любил после гулянья брод<ить> по бер<егу> Москвы р<еки>, заход<ил> в куп<альню> и купался. М<ежду> т<ем> мое зд<оровье> б<олее> и б<олее> расстр<оивалось>. Гог<оль> разг<овором?> хот<ел> меня повес<елить> и предлож<ил> прочесть 1-ю главу. Но нервы т<ак> б<ыли> расстр<оены>, ч<то> я нашла пошл<ой> и скучной21. ‘Вид<ите>, к<аковы?> мои нервы, даже и Тент<етников> скучен’.— ‘Да, вы правы: это все-таки дребедень, а ваш<ей> душе не этого нужно’. Казался оч<ень> груст<ным>. Так к<ак> его комн<аты> были оч<ень> малы, то он в жары любил приход<ить> в дом и садился в гост<иной> на середн<ий> диван, в глубине комнаты — для прохлады. Придет и сядет. Вот что раз случ<илось>. Я взошла в гост<иную>, дум<ая>, ч<то> ник<ого> нет, и вдруг увидела Гог<оля> на див<ане> с кн<игой> в р<уках>. Когда я взошла, он к<ак> б<удто> испуг<ался>. Ему дико показ<алось>, что кто-то явился. Глядел в меня — иду — ‘Николай В<асильевич>, что вы тут делаете?’ К<ак> б<удто> проснулся.— ‘Ничего. Житие (в июле) такого-то’. Что-то приятное — молился он что ли — в экстазе. Чуть ли не Косьмы и Дамиана. По вечерам Г<оголь> брод<ил> перед домом после куп<анья>‘, пил воду с красн<ым> вин<ом> и с сах<аром> и уходил час<ов> в 10 к себе. Был нездоров, жалов<ался>, не разгов<аривал> ни с людьми, ни с приятелями . Шутил над садом Попова с затеями. Девушки: ‘Это наш Никол<ай> Ив<анович> сдел<ал>‘. Одна шутка: ‘Где же наш Ник<олай> Ив<анович>‘ и т. п. С детьми ездил к обедне, к заутрене. Любил смотреть, как загоняли скот домой. Это напоминало Малороссию. Село Константиново за рекой Москвой. Любил ходить на Марштино версты 2. ‘Больше некуда как на Н<евский> просп<ект> — на Марштино’.— Почему не гов<орили?> с мужик<ами>?’ — ‘Да у вас старых мужиков нет’.— Терпеть не мог фабричных служ<ащих> в фуражках и дамы нарумянен<ной>. Странности над опис. Малороссии. ‘Куда ехать? В Малороссию.— А потом к себе — к Малор<оссии?> невозможно’. Совето<вал?> — ‘Помолитесь как перв мысль — не помните — ехать’. Больны — расстались — благословил образом, ‘и молитва моя за вас будет’. Приходил всякий день по в Трубников, пер. в собств. доме. Сигрин-пастор.— Псалмы. М. Овербек. Письмо к новому году22. Не любил <нрзб> крестьянок. Не то наши бегичевские. Villa Madama? Gli ciucci <нрзб> {Вилла Мадама? Ослы (ит.).}.
‘С вами это было?’ — ‘Все было и такое было, чего с вами не будет’.— ‘А думали ли вы о смерти?’ — ‘О, это любимая моя мысль, на кот<орой> я кажд<ый> д<ень> выезжаю’.
Впервые, частично: Смирнова, 1929. С. 322—328. Автограф А. Н. Пыпина: ИРЛИ. No 3395. XVII б. No 26.
1 Он был в Константиноп<оле>…— Гоголь был в Константинополе на обратном пути из Иерусалима только 13—14 апреля 1848 г.
2 Был всю ночь болен.— Об этой совместной поездке см. подробный рассказ в цикле ‘Баденский роман’ (наст. изд., с. 524).
3 …тайного смысла ‘М<ертвых> Д<уш>‘.— Обещав в первом томе дальнейшее развитие своей поэмы, когда ‘в сей же самой повести почуются иные, еще доселе небранные струны, предстанет несметное богатство русского духа’ (Гоголь. Т. 6. С. 223), Гоголь впоследствии не раз возвращался в письмах к друзьям к тайне русской жизни, которую намеревался раскрыть в последующих томах. 25 июля 1845 г. он писал Смирновой: ‘Вовсе не губерния и не несколько уродливых помещиков, и не то, что им приписывают, есть предмет Мертвых душ. Это пока еще тайна, которая должна была вдруг, к изумлению всех (ибо ни одна душа из читателей не догадалась), раскрыться в последних томах…’ (Гоголь. Т. 12. С. 504). Именно эти слова Гоголя имела в виду Смирнова, говоря с Пыпиным. Об этом же она писала в одном из своих писем: ‘Гоголь тщательно скрывал от других значение своей бессмертной поэмы и в то же время негодовал, что никто из читателей, и особенно из друзей, не догадался, что он замышлял сделать из своих ‘Мертвых душ’, какое должно было быть влияние их на Россию. Он так и говорил: на Россию, на судьбу России, на развитие русского общества или на развитие русского человека’ (PC. 1903. Кн. XII. С. 490).
4 Это почти начало 1844.— О времени этих чтений Гоголем своих произведений см. выше примеч. 9 к ‘Воспоминаниям о Гоголе’. Дата 1844 приписана Пыпиным карандашом. Скорее всего Смирнова не датировала чтение ‘Женитьбы’ в своем рассказе, и приписка сделана после ее ответа на уточняющий вопрос Пыпина — ответа неверного, тем более, что вслед за этим она перешла к событиям 1843 г.
5 …получила письмо от Н. В. …будете благодарны.— Смирнова путает содержание двух писем Гоголя: письма от 29 ноября 1842 г., где сказано о больном H. M. Языкове (Т. 12. С. 123) и письма от 17 декабря 1842 г., где говорилось: ‘Упросите себя ускорить приезд свой. Увидите, как сами себя обяжете. А обо мне я не говорю: вы должны сами чувствовать, что это светлый праздник души моей’ (С. 132). В (Воспоминаниях о Н. В. Гоголе) (наст. изд., с. 45) она соединяет в одно цитаты из этих писем.
6 …посещали Фарнезину… виллу, построенную по рисункам Рафаэля.— Вилла в затибрской части Рима, принадлежавшая с 1582 г. кардиналу Алессандро Фарнезе (откуда ее название). Выстроена ок. 1510 г., есть предположение, что Рафаэлем. В лоджии виллы — фрески ‘Амур и Психея’, написанные по картонам Рафаэля его учениками.
7 …из Бадена получила… письмо шуточное…— Письмо Гоголя из Бадена от 4 июля (н. ст.) 1843 г.: ‘Каша без масла гораздо вкуснее, чем Баден без вас. Кашу без масла все-таки можно как-нибудь есть хоть на голодные зубы, но Баден без вас просто нейдет в горло’ (Гоголь. Т. 12. С. 203, 204).
8 Бетюнище — княгиня Леони де Бетюн. О ней много рассказов во всех вариантах ‘Баденского романа’ (см., напр., наст. изд., с. 302, 325—327).
9 Изв<естный> русской пуб<лике> князь Дол<горуков> — Петр Владимирович Долгоруков, публицист, впоследствии политический эмигрант.
10 Я просила приеха<ть> в Ниццу.— Гоголь приехал в Ниццу во второй половине ноября 1843 г. и прожил там до марта 1844 г. Это было временем наибольшего сближения между ним и А. О. Смирновой.
11 …семейству Соллогуб.— Имеется в виду семья писателя В. А. Соллогуба: его жена Софья Михайловна, дочь М. Ю. Виельгорского и мать С. И. Соллогуб.
12 …принес мне рис<унок> Иванова.— Об акварели А. А. Иванова см. (Воспоминания о Н. В. Гоголе), наст. изд., с. 57 и примеч. 27.
13…списал 14 п<сал>мов и заст<авлял> учить наизусть…— См. об этом примеч. 24 к (Воспоминаниям о Н. В. Гоголе).
14 В июне месяце во Франк<фурт>е я нашла Г<оголя>…— В 1844 г. Гоголь жил во Франкфурте у Жуковского с апреля до июня, когда уехал в Остенде на морские купанья. Смирнова провела во Франкфурте две недели и уехала оттуда 20 июня (Смирнова, 1929. С. 95).
15 …он тогда б<ыл> не в ладах с madame Жуковскою.— Гоголь писал 24 декабря 1844 г.: ‘С Елис<аветой> Евграфовной тоже ладим хорошо, и, что лучше всего, ни ей0нет во мне большой потребности, ни мне в ней’ (Гоголь. Т. 12. С. 420).
16 …пис<ал> в Калугу и в 1847.— За 1846—1847 гг. сохранилось 16 писем Гоголя к Смирновой (Гоголь. Т. 13, по указателю).
17 …соч<инение> Храповицкого о хозяйстве.— Возможно, речь идет о М. В. Храповицком, брате статс-секретаря Екатерины II, записка его по крестьянскому вопросу в связи с указом 1803 г. о вольных хлебопашцах была опубликована после смерти Гоголя (в 1858 г.), но могла быть известна по спискам (см.: Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. СПб., 1888. Т. 1. С. 257, 258).
18 В 1848 г. …явился Гоголь… Не видела до 1851 г.— В 1848 г. Гоголь был в Петербурге вторую половину сентября и до 14 октября. Утверждение Смирновой, будто не виделась с ним потом до 1851 г., неверно и противоречит ее же другим воспоминаниям: она виделась с ним в Москве в июне 1849 г., в июле того же года он вместе с Л. И. Арнольди, братом Смирновой, гостил в ее имении Бегичево Медынского уезда Калужской губ., потом в Калуге (см.: Арнольди Л. И. Мое знакомство с Гоголем // Гоголь в воспоминаниях современников. М., 1952. С. 472—489). Заезжал он к Смирновой в Калугу и 16 июня 1850 г. по дороге на Украину.
19 …письмо с приглашением в Крым… запущенный дом.— Гоголь действительно имел намерение из Одессы, где он провел зиму 1850/1851 г., переехать в Крым. 23 декабря 1850 г. он писал Смирновой: ‘Не прожить ли нам следующую зиму в Крыму? Ведь Крым отталкивает только тем, что нет людей… Мы ведь люди уже старые, что нам за рауты?’ (Гоголь. Т. 14. С. 218). Однако поездка не состоялась, и осенью 1851 г. Гоголь отказался от этого плана (см. его письма к матери и А. С. Данилевскому.— Там же. С. 247, 248). Вороново-Дряново — персонаж второго тома ‘Мертвых душ’.
Замечание о посещении дома (его прототипа?) неясно.
20 ‘Никита и генерал-губ<ернатор> разговарив<ают>‘. — Одним из персонажей второго тома ‘Мертвых душ’ должен был быть генерал-губернатор г. Тьфуславля. Отрывок о его разговоре с Никитой и видела Смирнова. Л. И. Арнольди рассказывает, как, будучи в Москве с сестрой у Гоголя летом 1849 г., ‘нескромно заглянул в толстую тетрадь, лежавшую на его письменном столе, и прочел только: ‘генерал-губернатор’ (PB. 1862. No 2. С. 62).
21 …нашла пошлой и скучной.— Л. И. Арнольди утверждает, что вследствие болезни сестры чтение просто не состоялось (Гоголь в воспоминаниях современников. С. 494).
22 Письмо к новому году.— Имеется в виду последнее письмо Гоголя к Смирновой от первых чисел января 1852 г. (Гоголь. Т. 14. С. 267).
ВД Восстание декабристов. Документы. М., Л., 1925—1986. Т. 1—18.
ВЕ Вестник Европы
Врем. ПК Временник Пушкинской комиссии. 1962—1986. М., Л., 1963—1986.
Вяземский Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1878—1896. Т. 1—12.
Вяземский. Зап. книжки Вяземский П. А. Записные книжки (1813—1848). М., 1963.
Вяземский. Старая зап. книжка Вяземский П. А. Старая записная книжка. Л., 1929.
ГБЛ Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина, отдел рукописей.
Герцен Герцен А. И. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1954—1966.
Гоголь Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М., Л., 1937—1952.
ГРМ Государственный Русский музей
ЖМНП Журнал Министерства народного просвещения
Жуковский Жуковский В. А. Собр. соч.: В 4-х т. М., 1959—1960.
Известия ОРЯС Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук СССР
ИРЛИ Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский дом), рукописный отдел
Кулиш Записки о жизни Н. В. Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем // Сост. П. А. Кулиш. СПб., 1856. Т. 1—2.
Лермонтов. М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы. Л., 1979. Исслед. и матер.
ЛН Литературное наследство. М., 1931—1988. Т. 1—97.
MB Московский вестник.
ОПИ ГИМ Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва).
Пигарев Пигарев К. В. Жизнь и творчество Ф. И. Тютчева. М., 1962.
П. Врем. Пушкинский Временник.
ПЗ Полярная звезда.
ПСЗ Полное собрание законов Российской империи.
Пушкин Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М., Л., 1935—1948. Т. 1—17.
Пушкин. А. С. Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1956—1986. Исслед. и матер. Т. 1 —12.
РА Русский архив.
Ровинский Ровинский Д. Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886—1889. Т. 1—4.
PC Русская старина.
Рукою Пушкина Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М., Л., 1935.
Сб. РИО Сборник Русского исторического общества.
Смирнова, 1929 Смирнова А. О. Записки, дневник, воспоминания, письма. М., 1929.
Смирнова, 1931 Смирнова А. О. Автобиография. М., 1931.
СО Сын Отечества.
Фонвизин Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск, 1979—1982. Т. 1—2.
ЦГАЛИ Центральный государственный архив литературы и искусства СССР.
ЦГАОР Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и государственного управления СССР.
ЦГВИА Центральный государственный военно-исторический архив СССР.
ЦГИА Центральный государственный исторический архив СССР.
Черейский Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1975.
ЧОИДР Чтения в Обществе истории и древностей российских.
Чулков. Летопись Чулков Г. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. М., Л., 1934.
Шильдер I Шильдер Н. К. Император Александр I, его жизнь и царствование. СПб., 1897—1898. Т. 1-4.
Шильдер II Шильдер Н. К. Император Павел I. СПб., 1901.
Шильдер III Шильдер Н. К. Император Николай I, его жизнь и царствование. СПб., 1903. Т. 1—2.